Третий Предвестник

Пролог — Предзнаменование

— Дорогой, — вздохнула графиня де Салирон, — ты уверен, что это единственный выход?

— Да, — отозвался граф, взглянув на жену.

На её лице отразилась печаль и принятие его воли. Альберто и самому было жаль покидать родные стены, но выбор небольшой — жить в полуразрушенном замке они не могут.

Мужчина обвёл взглядом комнату, которая сейчас служила им покоями. От былой роскоши не осталось и следа: стены без гобеленов казались совсем голыми, их теперь «украшала» только косая трещина, да и мебель почти всю уже унесли. Сборы уцелевших вещей не прекращались ни на минуту.

Загородный дом должен быть готов к моменту их приезда. Сегодня последняя ночь, когда они остаются в стенах родового гнезда де Салирон, и за эту ночь графу так и не удалось сомкнуть глаз. Беспокойство о дальнейшей жизни, оставшиеся дела и последствия обвала преследовали его в мыслях до самого утра. Так и не сумев совладать с ними, Альберто встал с восходом солнца.

Карета была подана вовремя, сразу после завтрака. Граф с супругой стояли на крыльце и ждали, пока слуги закрепят последние сумки, которые собрали только в предрассветных сумерках.

— Милорд, всё готово, — поклонился ему дворецкий.

— Хорошо, — кивнул лорд де Салирон. — Заканчивайте здесь, пусть останутся только стены.

— Как прикажете.

Альберто помог супруге расположиться на мягком сиденье кареты и заботливо укутал её ноги накидкой. Инес благодарно улыбнулась, коснувшись его руки.

— Мы всё обязательно восстановим, — сказала она. — Пусть и не сразу, но это обязательно произойдет, милый.

— Конечно, дорогая, — кивнул мужчина, понимая, что сейчас не имеет права разочаровывать жену.

Дела на самом деле шли не так хорошо, как бы ему хотелось. На жизнь средств хватит, но вот о родовом гнезде придётся забыть. Может, у его наследников получится восстановить замок. Если они вообще появятся и графу удастся сохранить свои земли.

Дорога до загородного дома была не близкой, доедут они до него только к вечеру следующего дня, если не ночью. Гнать лошадей Альберто не видел смысла. Инес занималась вышивкой, иногда поглядывая в окно. Летний ветер приносил прохладу в замкнутое пространство. Они ехали уже несколько часов, когда карета стала замедлять ход, пока не остановилась совсем. Странно, до постоялого двора ещё далеко.

Граф поднялся и постучал по крыше.

— Милорд, там… — Слуга приоткрыл дверь кареты и указал в сторону леса.

— Что произошло? — Графиня подняла взгляд от вышивки, в её взгляде скользнуло беспокойство.

— Я разберусь, милая, не волнуйся. — Мужчина коснулся руки Инес, и она улыбнулась.

Выйдя из кареты, Альберто огляделся. Остановились они посреди лесной дороги, и тишину нарушал лишь привычный щебет птиц.

— Милорд, вон там. — Слуга, также спустившийся на землю, указал в глубь леса.

Но стоило ему пройти несколько шагов, как мужчина замер.

Тут явно шло сражение: повозка перевёрнута, вещи разбросаны, кое-где просыпалось зерно, пух. Тела мужчины и женщины, сильно изуродованные, валялись поодаль, их одежда была разорвана, некоторые пальцы отрублены.

Вдруг граф услышал сиплый плач и быстрым шагом достиг места шума, которое оказалось за перевёрнутой повозкой. Рядом с ней валялась корзинка с ребёнком. Маленькая беззащитная кроха замолчала, увидев его.

Первым, что бросилось Альберто в глаза, было удивительно чистое бельё, никак не соотносящееся ни с изуродованными телами, ни с грубо сколоченной повозкой — даже зажиточные крестьяне не могли позволить себе такую дорогую ткань. Да и сам ребёнок выглядел опрятно, сразу видно: его баловали заботливые нянечки.

Взглянув в сторону истерзанных тел, граф сразу принял решение. Дитя совершенно точно лишилось своих родных, стало сиротой. Маленькие голубые глазки смотрели на него, словно ожидая вердикта над своей судьбой.

Лорд де Салирон обернулся в сторону своей кареты, а затем поднял младенца на руки. Теперь у ребёнка будет новый дом. Их с Инес попытки завести детей, прямых наследников рода, не увенчалась успехом. Может, таков божий промысел? Альберто поднялся, держа крошку на руках, оглядел внимательно поле битвы, а затем взглянул в большие глаза, изучающие его.

— Теперь я твой отец, — произнёс мужчина, обращаясь к младенцу. Ему казалось, что ребёнок его понимает. — Ты будешь моей дочерью, а может сыном, и продолжишь род де Салирон.

Затем граф обратил свой взгляд на слугу, мнущегося рядом.

— Осмотри здесь всё. Если будут детские вещи, еда, игрушки, забери это, — дал распоряжение он.

— Слушаюсь.

Альберто медленно возвращался к карете, надеясь, что супруга примет этого ребенка как своего. Кучер, заметив его, соскочил с козел и распахнул дверь, придерживая сзади, помогая забраться внутрь.

— Милый?! — воскликнула Инес. Удивление, озадаченность — всё слилось в её голосе.

— Я надеюсь, ты примешь этого ребёнка как своё дитя, милая моя, — вздохнул граф подбирая слова. — Его родители погибли, он совершенно один в этом мире. А я знаю, ты всегда мечтала о детях, но пока бог не осенил нас ими. Может, он хочет, чтобы мы позаботились об этом дите?

Глава I — Слухи

— Леди Изабель, туда нельзя, — раздавался голос няньки за её спиной.

Бель бежала что было сил, ей так хотелось хоть одним глазком взглянуть на тот величественный замок, который они не так давно проезжали. Бежать в туфлях было трудно, но желание непреодолимо тянуло её вперёд. Девушка выбежала из леса и остановилась. Где-то за спиной шумела нянька. Бель во все глаза рассматривала виднеющийся замок. Одна часть разрушена, другая уцелела. Величественный, гордый, не сломленный, именно таким она видела его.

Сделав ещё несколько шагов по тропе, Изабель отпустила платье, расправила его. Не стоит больше обычного мять шёлк. Шелест травы, то, как она колосилась, одуряющий запах земли и цветов — всё это кружило голову. На мгновение Бель показалось даже, что в замке кто-то есть, будто она увидела человеческую фигуру. Закрыла и открыла глаза, но никакой фигуры не было, только пара птиц взлетела с верхней башни замка.

Бель улыбнулась и представила, как парит над облаками. На краткий миг девушка даже почувствовала поток воздуха, приподнимавший её, но ощущение быстро прошло. Ах, как жаль, что она не птица, которая вольна улететь, когда ей вздумается!

— Леди Изабель, — тяжело дыша, нянюшка подошла к ней, — вы же помните наказ ваших родителей. К замку нельзя приближаться!

— Почему? — Бель не понимала причины запрета, обычно отец ей всё объясняет, но не в этом случае. По отношению к замку он просил просто принять его требование без вопросов.

— Не знаю, леди, — проворчала нянюшка. — Сказано не велено, значит не велено. Идёмте обратно, я приведу вас в порядок. Причёска растрепалась, платье помяли. Ваша матушка будет недовольна.

— Пусть, — вздыхая, произнесла Бель, следуя за нянюшкой. — А там правда живут приведения?

— Ой, пусто это, — отмахнулась нянюшка. — Кто вам голову глупыми россказнями забил, леди Изабель, скажите мне, я велю наказать его.

Вот ещё, будет она рассказывать, как помощник конюха несколько дней назад рассказал ей новые подробности про Замок, именно так величали его здесь, в этих местах. Юстаф, как звали этого конопатого и рыжего парня, поделился с ней по большому секрету, что в замке слышали странную музыку и раздавались то ли крики, то ли стоны. Интересно, там действительно живут приведения? Бель хотелось увидеть хоть одно, пусть на пару мгновений. Страха перед ними, как ни странно, она не ощущала, скорее любопытство. Призраки действительно прозрачные? Почему? Через них видно что-то или они могут быть совсем плотными? В голове роилось много вопросов, на которые она когда-нибудь надеялась найти ответы.

Карета дожидалась их с нянюшкой на дороге посреди леса. Слуга открыл дверцу, помогая забраться вначале ей, а потом пожилой женщине. Бель взяла в руки книгу и сделала вид, что читает, дабы няня не докучала нравоучительной беседой. Девушка ненавидела подобные разговоры всей душой. И если матушку и отца слушала, то няню перестала, когда ей исполнилось десять лет. Мир за стенами комнаты казался огромным и таинственным, поэтому Бель, пропуская мимо ушей, что леди не положено бегать и карабкаться на деревья, с удовольствием делала всё запрещённое.

***

В подземном амфитеатре было тихо и почти полностью темно. Только свет из коридора освещал несколько боковых рядов. Смертные слуги чувствовали себя лучше, когда было светло. Но глаза Арэльмара всё видели и так.

Он лежал между рядами скамеек, и его единственными компаньонами являлись три бокала с кровью. Один он уже почти полностью выпил, а другие два только ожидали своего часа.

Арэльмар прятался. Нет, он любил внимание и всеобщее желание прикоснуться к потомку того, кому поклонялись сотни тысяч, но сегодня он был не в настроении. Поэтому взял бокалы со стола, сколько смог, пока все отвлеклись на его брата, и выскользнул из зала, говоря каждому встретившемуся слуге, что его не видели. Хорошо, что в любой Цитадели всё ещё можно было найти пустынное местечко.

И тут где-то неподалёку раздался душераздирающий крик. Кто-то из старших, похоже, загонял смертную перед тем, как испить её крови.

Поднявшись с пола, Арэльмар взял оставшиеся полными бокалы и понадеялся, что сможет обменять эту кровь на жизнь той смертной. Таков был порядок вещей, они питаются человеческой кровью, но можно было же хотя бы не издеваться над тем, кто тебя кормит!

— Савил! — позвал Арэльмар, приметив вышивку на камзоле брата, склонившегося над плачущей женщиной в дорогом платье. — А я думаю, куда ты делся?

Вечный обернулся и посмотрел на Арэльмара с почти осязаемым презрением.

— Не болтайся под ногами, мелюзга, — бросил Савил. — Некогда мне с тобой нянькаться.

Только братья позволяли себе так разговаривать с Арром. И всё потому, что он младший, потому, что его матери никто не поклонялся, в отличие от их Вечных богинь. И потому, что смертные лучше слушаются новое поколение, а старшие по-прежнему внушают только страх.

— Тебе что, нравится горькая кровь, пропитанная несчастьем и страхом? — предпринял ещё одну попытку Арэльмар. — У меня здесь прохладная, от самых здоровых кормильцев в Фарвилле!

Савил фыркнул и вонзился клыками в шею женщины, которая затихла при появлении Арэльмара, но так и не смогла вырваться из хватки его брата.

— Отпусти её, она же из дворца, их нельзя убивать!

Савил оторвался от стонущей жертвы, и на мгновение Арэльмару показалось, что брат внял ему, но тот лишь швырнул смертную в него. Оба бокала со звоном разбились; по платью женщины растеклось багровое пятно, но Арэльмар поймал её и удержал на ногах.

— Ты слишком мягок, — выплюнул брат. — Вас всех, малявок, надо было вынести на солнце ещё во младенчестве.

Арэльмар проглотил обиду. Старшие так не думают. Его отец так не думает. А Савил просто пытается его задеть.

Брат пихнул его плечом, проходя мимо, и Арэльмар, не выдержав, оттолкнул его рукой. Савил отлетел в стену, и на той осталась вмятина. В глазах мужчины загорелась ярость, но он не ответил. Он просто не мог ответить Вечному из нового поколения.

— Мы — это будущее, брат, — сказал Арэльмар. — А вы так говорите, потому что завидуете!

— Было бы чему завидовать, — поправив костюм, отозвался Савил. — Вы жалкие.

Арр медленно вздохнул, провожая его взглядом. Пусть думает что хочет. Истину это не изменит.

Смертная застонала от боли и зашевелилась, пытаясь обрести равновесие.

— Всё будет хорошо, — проговорил Арэльмар. — Рана заживёт. Тебе не будет больно.

Женщина улыбнулась ему, кивнув, и легко позволила вонзиться клыками в её кожу возле разорванной плоти. Арэльмар ощутил вкус её крови на губах, но не стал пить, лишь облегчил страдания своим ядом и проводил наверх, чтобы она могла вернуться домой.

***

Мерная дорога действовала на нянюшку усыпляюще. Стоило той смежить веки, Бель отложила книгу и, отодвинув шторку на окне кареты, выглянула наружу. Лес закончился, всюду сколько хватало глаз простиралось поле, усыпанное пшеницей и рожью. Возможно, урожай в этом году будет хорошим. Бель улыбнулась, их повариха наверняка наделает много вкусных пирожков с ягодами и пироги с ревенем. За мыслями о своей жизни и составлением плана, как покинуть загородный дом, дорога закончилась довольно быстро.

Стоило карете остановиться, дверь открыли, и слуга помог выйти из неё. Бель расправила платье спереди, нянюшка одёрнула его сзади. Медленно, как и полагается благородной леди, Изабель направилась туда, где ждали её приезда родители. Наверное, они пьют чай в гостиной. Однако её предположения не оправдались: няня провела девушку прямо в рабочий кабинет отца.

Как только двери кабинета открылись, Изабель подтолкнули в спину, и стоило войти, дверь с тихим щелчком закрылась. Бель остановилась, рассматривая отца и мать, но тут они были не одни. Рядом с ними стоял незнакомый ей молодой человек. Как полагается примерной дочери, Изабель поклонилась, ожидая разрешения сесть. Мать улыбнулась краешками губ, явно одобряя её поведение. Отец же внимательно наблюдал, и затем перевёл взгляд на молодого человека. Тот пристально вглядывался в Бель, затем посмотрел на графа, улыбнулся и кивнул.

— Присаживайся, дочь наша. — Голос отца нарушил тишину кабинета. — Надеюсь, дорога прошла спокойно?

— Да, отец, — смиренно потупив глазки, ответила Бель, надеясь, что няня не расскажет об их внеплановой остановке недалеко от замка.

— Рад слышать. — В голосе отца послышались довольные нотки. — Мы с твоей матушкой посоветовались и решили, что ты уже достигла того возраста, когда леди выходят замуж. Подыскали достойную партию — маркиз Рафаэль Демерон, достаточно знатен и с достойной репутацией.

Бель замерла. Замуж? Но она не хочет. Нет, она не готова к замужеству! Совсем-совсем. Жаль, что родители не послушают её возражений. Вздохнув, Изабель подняла взгляд на отца. Там, в глубине его серых глаз, она видела, что её уже выдали замуж и вопрос этот давно решён. От неё требуется лишь формальное согласие.

— Как скажете, отец, — выдавила из себя Бель.

— Что-ж, — произнёс граф. — Тогда ты свободна, мы с маркизом обсудим детали вашей помолвки.

Девушке оставалось только кивнуть и медленно, с достоинством выйти из кабинета отца.

Переезд в новый дом совершенно перестал её радовать. И если несколько часов назад она предвкушала приятный отдых, то сейчас Изабель чувствовала себя запертой птицей. Поднявшись к себе в комнату, Бель огляделась. Раскрытые окна проветривали помещение от затхлого воздуха, кровать была прибрана и постелено новое бельё.

Она села на край покрывала и ослабила корсет. Хорошо, что настояла надеть тот, что завязывался спереди, а не сзади. Вспомнив представленного маркиза, Бель скривилась. Слишком сладкий на её вкус, приторный, словно патока. Но стоило признать, сложен он хорошо. Высокий, одежда на нём сидит ладно, явно пошита у самого дорого портного. Светлые волосы собраны в хвост, а вот глаза холодные, несмотря на то что он пытался произвести хорошее впечатление. Бель чувствовала, что с ним нужно быть осторожной.

Девушка расшнуровала корсет и сняла платье. Родители разрешали дома отступать от принятых правил в плане одежды. Платье упало на пол, а Изабель подошла к шкафу. Ей нужно другое одеяние. Пересмотрев наряды, она нашла нужное — нежно-голубого цвета, из атласа. Его прелесть состояла в том, что условный корсет вроде как был, но в то же время не мешал свободно дышать, да и само платье позволяло легко передвигаться.

Бель выглянула в коридор, и, не заметив слуг или родителей, вышла в направлении конюшни. Пробравшись туда украдкой, она нашла своего коня, сама приготовила его к дороге и тихо вывела из помещения. Отойдя достаточно далеко в сторону деревьев, девушка села верхом и, углубившись в парк, скрылась за деревьями.

Изабель поехала в сторону замка. Что-то не давало ей покоя. Возможно, та фигура человека, которую она видела вдали.

Солнце начало клониться к горизонту, когда Бель подъехала к Замку и остановилась. Она рассматривала его внимательно, пытаясь понять, что же зовет её сюда. Оглядывая окрестности, Бель заметила несколько карет, которые ехали в сторону Замка и вскоре скрылись из вида. Она ждала, что они проедут мимо него, но проходило время, а кареты не появлялись. И странным показалось ей то, что приезжало всё больше экипажей, но покидать Замок они не спешили.

Солнце, на взгляд Бель, двигалось по небосводу слишком быстро, склоняясь к вечеру. Если она не поторопится домой, то возвращаться придётся в сумерках, а вот этого она не любила. Поэтому, повернув коня в сторону дома, помчалась рысью.

Её отлучки никто не заметил, даже нянюшка. Видимо, решили не трогать Изабель в честь предстоящей помолвки. Девушка переоделась в домашнее платье, затем спустилась к ужину. Маркиз не покинул общества отца, а сидел рядом и обсуждал общие дела судя по тому, что услышала Бель. Её посадили напротив Рафаэля Демерона. Беседы велись на ничего не значившие темы о погоде, урожае, пастбищах.

***

Спускаясь вниз, к своим покоям, Арэльмар получил с десяток сообщений от слуг о том, что его ждёт тот или иной Вечный, или будет рад его присутствию, или хочет поговорить. Мужчина кивал на них, «принимая к сведению», но не собирался отвечать. Он предпочитал сам выбирать свою компанию вне зависимости от того, навязывались они ему или нет. Но лучшими его друзьями оставались те, кому было плевать на то, чей он сын и сколько у него влияния. Всё это влияние можно было помножить на ноль, когда рядом с ним стоял один из его братьев или даже их матери.

На диванчиках у его покоев ждало сразу шесть Вечных. Четыре из которых, женщины, сразу подались вперёд и склонили головы, будто предлагали выбирать их не по лицам, а по вырезу в платье.

— Чем обязан? — ядовито улыбнулся Арэльмар, не обращаясь ни к кому конкретно. И в зависимости от ответа уже готовил пару едких замечаний, чтобы от него отвязались.

— Вам прислали письмо, — отозвался незнакомый мужчина. Он покосился на остальных, не разделяя их желания откусить от Арэльмара кусочек, и сразу же этим возвысился в его глазах. — Лично в руки.

— Благодарю, — искренне произнёс Арэльмар и взял конверт с восковой печатью.

Делая вид, что не замечает остальных, он начал увлечённо отгибать печать, стараясь её не сломать. Ему всегда было интересно, возможно ли это сделать без следов, читал ли кто-то его письмо. Но печать в очередной раз разломалась от малейшего прикосновения.

Внутри покоев было три комнаты: одна для него, вторая для его личных кормильцев и третья — для слуг. Как только он вошёл, все смертные сразу прекратили свои разговоры. Но вот в спальне оказались сразу две девушки. Они уже сняли свои пышные платья, оставшись в одном нижнем белье, и приветливо ему улыбались.

— Пошли вон! — рявкнул Арэльмар, и их улыбки дрогнули. — Кто вас впустил? — Нет, не так. — Кто позволял вам приказывать моим смертным?!

— Но мы хотели сделать вам сюрприз! — надула губки одна из девушек.

— Мы видели, как Вечные пренебрегают вами, предпочитая ваших братьев, — отозвалась вторая.

— И хотели доказать, что мы преданы именно вам, — добавила первая.

Арэльмар даже не знал их имён. И сотни две лет назад запрыгнул бы к ним под одеяло без каких-либо размышлений. Но сейчас он хотел лишь отмыться от крови и забыться во сне. В этот момент ему было жаль, что при всей власти он не мог воздействовать на намерения Вечных.

— Я скажу своему отцу, чтобы наказал вас и ваших родителей, — спокойно произнёс Арр и сел за стол спиной к девушкам, ему хотелось спокойно прочитать своё письмо.

Послышалось шевеление и шуршание ткани. Ну, хоть что-то подействовало. Девушки начали одеваться.

Письмо было от Таслэра, одного из самых близких друзей Арэльмара. Он честно писал о том, что Цитадели, которую недавно восстановили его родители, требуются деньги, слуги из других городов и внимание. Тасл извинялся за то, что так прямолинеен, но Арр даже улыбнулся, читая эти строки. Он мог помочь, просто сообщив, что намеревается навестить новую Цитадель. И пока все хлынут туда искать Арэльмара, спрятаться где-нибудь на одной из крыш в Фарвилле.

Кто-то распространил слух, что в Цитадели Духов есть призраки. И одни воспринимали это как весёлое дополнение к обители, другие как досадную помеху спокойному отдыху. Арэльмар склонялся скорее к первым, но не верил, что призраки правда существуют. Впрочем, ему хотелось на них посмотреть. И увидеть Таслэра. Они не виделись лет пятнадцать, не меньше.

Арэльмар позабыл про кровь на своей одежде, позабыл и про девиц, и про то, что Савил, возможно, будет оскорблять его при всех этой ночью. Вечный приказал своим смертным собираться в дорогу. Они едут на праздник открытия новой Цитадели!