Три Африки для Миши и Лизы

Пролог

Солнечный лучик настойчиво светил в правый глаз. Сон не отпускал, хотя недоумение нарастало. Почему-то страшно затекла шея, болела неестественно вывернутая голова, а под щекой лежало и давило что-то твердое, уходившее за ухо и выше. Интересно, куда подевалась любимая анатомическая подушка, которая, судя по рекламе, должна дарить приятный отдых?

Под уставшим даже после сна телом была не привычная кровать, а целая россыпь мелких камешков, и каждый камешек вонзался в плоть. Было ощущение, что накануне били, причем долго, больно и с извращениями.

Левая рука остро и странно саднила, как будто натертая до кровавых ран. Стоило чуть шевельнуться, и спина отозвалась тысячью болезненных уколов. Ноги ныли, как после длительного похода.

Давненько ничего похожего не было. Пожалуй, только один раз нечто подобное испытывал. Давно, еще в первые дни службы в армии, когда ребята с Кавказа решили устроить новичкам проверку на прочность. Сейчас даже похуже будет. Что случилось-то? Придется открывать глаза.

– Подъем, скоты! Подъем, живо! Пошевеливайтесь, бездельники!

Сразу зло и глухо залаяли собаки.

Что за…

Глава 1. Рабочие будни

На редкость суетливый день подходил к концу. Ответственный дежурный районного отделения полиции лейтенант Миша Белов обреченно вздохнул, когда входная дверь распахнулась, запуская дежурный наряд и нового претендента на нары в «обезьяннике».

Темнокожий, с густой шапкой кучерявых волос, молодой мужчина довольно чисто пел про то, что камыш шумел, а деревья гнулись. Кто это, понять было не сложно. В местном автодорожном институте было всего семь студентов из африканских стран, но они регулярно попадали в разные истории, и в отделении полиции уже не раз отмечались. Дело заканчивалось тем, что из деканата приезжал кто-то ответственный и забирал набедокурившего студента.

Пока ребята из дежурного наряда с шутками и прибаутками запихивали за решетку вырывающегося на свободу посланца африканской страны, Миша обреченно открыл Книгу учета задержанных лиц, которую только что захлопнул в надежде, что смена завершена.

Слух уловил деловитый стук каблучков дамских туфель. Этот стук Миша узнавал среди десятков других. Только эксперт Лизонька Чернова, недавно переведенная в их отделение, так мелодично выстукивала информацию о том, что она идет! Она, Елизавета Чернова, шествует домой!

Краем глаза Миша уже видел, как она спустилась по лестнице, остановилась что-то сказать уборщице тете Оле, кивнула ребятам из наряда. Все, сейчас уйдет.

Сердце эвакуировалось куда-то в район горла. Лизонька чуть замедлила шаг, кивнула ему, бросила чуть хрипловатым голосом: «Пока, Белов», и пошла к двери, покачивая бедрами таких соблазнительных форм, которыми художник Борис Кустодиев наделял на картинах своих любезных купчих. Только на Лизоньке эти самые бедра были обольстительно упакованы в ладную офицерскую форму.

Словно специально, чтобы Лизонька постояла рядом хоть еще чуть-чуть, в отворившуюся дверь ввалился сменщик Миши Алеша Воеводин и заговорил о чем-то с Лизой, довольно гогоча.

А она стояла такая… статная, такая… ладная! По плечам форменного кителя рассыпался ворох мелких темных кудряшек. Когда Лизонька повернулась чуть в профиль, Миша увидел тугую румяную пухлую щечку с аккуратной ямочкой и четко очерченные изящные губы, которые словно просили, чтобы Миша их целовал.

Нет, конечно, нет. Никто Мишу об этом не просил. На этой крамольной мысли Миша очнулся и понял, что, как всегда, слишком размечтался. Где она – красавица и умница Лиза Чернова, рост сто восемьдесят, размер одежды пятьдесят два (как доложил всем мужчинам отделения начсклад Семеныч), а где он – невезучий вечный лейтенант Миша Белов, рост сто семьдесят девять, размер одежды сорок восемь, размер ноги сорок.

Воеводин снова заржал, клюнул губами смуглую щечку Лизы в самую ямочку, и она выплыла на улицу. А шумный сменщик в пропотевшей форменной одежде плюхнулся на стул, обмахивая фуражкой красное лицо и подставляя его под холодок кондиционера:

– Ох, друг Мишка! Какая женщина! Мечта поэта! М-м-м! Какие формы!

Миша сухо ответил:

– Напоминаю, что ты женат.

– Да брось ты, Мишань! Ну тебя, зануду! Уфф, давненько такой жары не было! Я сейчас растаю, как та мороженка! Докладывай, как дела?

– Ничего крупного, все по мелочи, но очень много. С утра везут то хулиганов мелких, то пьяниц. Вон ребята только что привезли посланца африканского континента, с утра еще один был, его уже забрали из деканата. Я новенького не оформлял, он все никак угомониться не может.

– Вижу-вижу, слышу-слышу. Шумел камыш. Слушай, а почему они все эту песню поют?

– Не знаю, Леха, но они действительно все поют ее у нас. Ну, ладно. Ты его оформишь, как угомонится?

– Оформлю. Беги домой под кондиционер. Такая жара сегодня на улице, а меня теща с утра на дачу загнала картошку тяпать. Говорит, что душно, а это к дождю. Значит, картошку надо подготовить. Думал, сдохну там. Хорошо, что у тебя дачи нет, Мишань. И не заводи никогда, а то будешь, как раб на плантации пахать. Хочешь, как раб пахать? Во-о-от! А женатые мужчины, у которых есть тещи, все рабы на плантациях.

– Ладно, бывай. Я везде расписался, пойду. Спокойного дежурства.

***

Было действительно очень жарко. Совсем недавно уложенный асфальт проваливался под ногами, а за женскими каблучками-шпильками оставались забавные ямочки. Только небольшие участки еще советского асфальта были незыблимо тверды.

По спине и груди моментально поплыли струйки пота, оставляя на форменной рубашке мокрые потеки. Дышать было нечем. К продавщице воды, сидевшей под большим зонтиком, выстроилась небольшая очередь людей, обреченно обмахивающихся тем, что у кого было в руках. На площади перед памятником Ильичу, где обычно кучковались голуби и воробьи, было пусто. Даже птицы куда-то попрятались.

Но где-то далеко уже чуть слышно грохотало. Права теща Лешкина, все же дождик, да с грозой, надо ждать.

Миша доплелся до своего дома, нырнул в прохладный подъезд и с облегчением вздохнул: уже не жарко, а дома ждет кондиционер! Судя по тому, что из-за открытой двери квартиры пахнуло жаром, мать еще не пришла домой и не включила источник желанного холодка! Привычно подумав о преимуществах «Умного дома», когда можно запрограммировать включение техники, Миша ткнул кнопочку пульта кондиционера на «вкл» и пошел в ванную.

Когда, вытирая влажные волосы, он вышел из душа, в квартире уже вполне можно было дышать. Мощный аппарат разгонял волны желанной прохлады. С улицы были слышны раскаты грома. Может, после дождя станет хоть чуточку прохладнее.

Налив на кухне большую кружку кваса, Миша направился в зал и машинально включил телевизор на новостном канале. В каком-то городе подростки из негритянского квартала стреляли из украденного оружия, кто-то погиб. На другом канале показывали, как группа темнокожих мужчин грабила очередной большой сетевой магазин. На третьей кнопке шоколадного цвета дама перед толпой народа надрывно кричала в рупор о том, белые привезли ее прадедушку из любимой Африки, и теперь все белые должны перед ней покаяться.

Глава 2. День первый, шокирующий

Солнечный лучик настойчиво светил в правый глаз. Сон не отпускал, хотя недоумение нарастало. Почему-то страшно затекла шея, болела неестественно вывернутая голова, а под щекой лежало и давило что-то твердое, уходившее за ухо и выше. Интересно, куда подевалась любимая анатомическая подушка, которая, судя по рекламе, должна дарить приятный отдых?

Под уставшим даже после сна телом была не привычная кровать, а целая россыпь мелких камешков, и каждый камешек вонзался в плоть. Было ощущение, что накануне били, причем долго, больно и с извращениями.

Левая рука остро и странно саднила, как будто натертая до кровавых ран. Стоило чуть шевельнуться, и спина отозвалась тысячью болезненных уколов. Ноги ныли, как после длительного похода.

Давненько ничего похожего не было. Пожалуй, только один раз нечто подобное испытывал. Давно, еще в первые дни службы в армии, когда ребята с Кавказа решили устроить новичкам проверку на прочность. Сейчас даже похуже будет. Что случилось-то? Придется открывать глаза.

– Подъем, скоты! Подъем, живо! Пошевеливайтесь, бездельники!

Сразу зло и глухо залаяли собаки.

Что за…

***

Что за ерунда творится? Быстро и неотвратимо нарастал гул человеческих голосов и нестройный металлический звон. Эти звуки перекрывались грубыми командными окриками и лаем собак.

Реальность ошеломила. То, что он лежал на голой земле, Мише сразу было понятно. Это еще худо-бедно можно было отнести на то, что дело происходило в каком-то походе, на рыбалке или иных мужских игрищах.

Но то, что вокруг будет толпа почти голых негров, – нет, к такому кошмару жизнь лейтенанта не готовила. Со всех сторон были видны только человеческие фигуры различной степени черноты: от иссиня-черных до цвета очень темной охры.

Это что? Рабы? Африка? Откуда? Может, это съемка исторического фильма?

Люди вокруг были соединены в пары колодками с рогатинами на концах или металлическими ошейниками на цепях. Именно из-за такой колодки на самом Мише казалось, что сильно натирает шею и щеку. Для кого-то размер колодок не казалась таким критичным, но для дюжего негра, в теле которого обнаружил себя лейтенант российский полиции, подобрали прибор огромных размеров.

Вместо анатомической подушки под его головой была деревянная неструганая конструкция. Две рогатины соединялись перевитыми лианами или кожаными шнурами. Видимо, от долгого использования и воздействия воды, этот связующий материал как будто спекся, и кто-то его решил не распутывать, хотя во второй рогатине никого не было. Нехитрое запорное устройство, которое должно было взять в капкан чью-то шею, оказалось открытым.

Тяжесть, лежащая на животе, это была не просто тяжесть, а металлическая цепь, один конец которой опоясывал его бедра и соединялся с браслетом на ноге, а второй конец был приклепан к металлическому браслету на руке. Оба браслета на ногах были соединены короткой цепью. Не разбежишься в таком облачении!

На руках бывалый полицейский распознал не просто браслет для украшения, а ручные древние кандалы. Левая рука была растерта до раны, которая уже почти запеклась, но продолжала чуть кровить. На икрах ног и на спине горели огнем зловещие почти свежие рубцы. Раны на ногах оказались обильно усыпаны землей и каким-то мусором. Медичка Ирина Федоровна из госпиталя назвала бы это варварством по отношению к своему здоровью и пригрозила ампутацией всего, до чего дотянется во время операции. Она такая, с мужичками не церемонится. Сложно понять, когда ее специфический юмор переходит в серьезный разговор.

Пока Миша с нескрываемым ужасом осматривал свое тело, внезапно ставшее черным и огромным, вокруг поднимались его товарищи по несчастью, все попарно соединенные грубыми колодками или связанные тяжелыми цепями. Абсолютно на всех были следы многочисленных побоев.

В голове творился хаос из ненормативной лексики и панических возгласов: «Что за хрень, стрелять буду, дайте табельное оружие».

Одна мысль настойчиво пыталась пробиться вперед: «Кажется, я слишком много смотрел ролики про темнокожих. Это сон, я сейчас проснусь и пойду на работу».

Миша пощипал своими новыми огромными пальцами свою новую огромную ногу и скривился от боли. Боль была вполне реальная. Неужели не сон? Но почему?

Совсем рядом пробежала громадная черная красноглазая собака и рыкнула на сидевшую неподалеку женщину-негритянку, которая попыталась встать. Та испуганно присела. Команды вставать, надо полагать, придется ждать отдельно.

Нд-а-а. Кстати, об одежде. Ее было катастрофически мало. По своему родному городу в таком минимуме Мишаня даже в состоянии подпития не пошел бы. Здесь пришлось, потому как все такие. Ну, что ж. Вентиляция, конечно, полезная штука при жаре, хотя… неловко как-то. И есть еще физиологические потребности. С ними здесь как? Что-то подсказывало, отдельные домики местными декорациями не предусмотрены.

Вдали показались несколько темнокожих в одежде. Они несли корзины и раздавали что-то пленникам. Когда очередь дошла до Миши, он получил горстку чего-то, похожего на муку, черствую маленькую лепешку и совсем крохотный кусочек буроватого и волокнистого вещества.

Находящийся в полной прострации Миша съел этот завтрак, ориентируясь на то, как это делали соседи. То, что казалось мукой, видимо, и было мукой. Волокнистый кусок, скорее всего, считался сушеным мясом. Ну, или сушеной рыбой. Вкус разобрать было очень сложно.

Почти сразу принесли в больших ведрах или баках воду, которую все по очереди пили. Миша с ужасом отметил, что от нее сильно пахнет, а на поверхности плавает какая-то пленка. Но люди вокруг пили, а все более припекавшее солнце подсказывало, что скоро будет очень жарко. Вряд ли бутилированную воду пожалуют. Пришлось зажмуриться и пить из какой-то ржавой банки, из которой до него пило полкаравана.

В голове мелькнула мысль: «Надеюсь, этому телу не привыкать к такой еде и воде, и оно не слишком станет возражать. Не хватало еще в таких условиях заполучить какую-нибудь заразу, типа дизентерии». Что-то подсказывало, такое здесь не лечится, да и вряд ли кто будет озадачиваться лечением черного невольника.

Глава 3. Контакты налаживаются

Когда начался самый зной, устроили привал. Невольники повалились на землю прямо на месте, кто как шел. Конечно, хозяева каравана, те самые двое белых мужчин, не озаботились тем, чтобы найти для своих невольников укрытие от беспощадного солнца. Главное, что лично для них нашлось дерево с подходящей кроной. Но уже то, что можно сесть и вытянуть ноги, казалось благом. Кроме того, появление охранников с корзинами в руках говорило о том, что будут кормить. Обед, конечно, не напоминал обед даже в скудной столовке школы полиции. Набор был все тот же: горсть муки, лепешка, какие-то сушеные жилки и отвратительная на вкус и вид вода. Пришлось есть и пить.

Плюсы от существования в черном теле нашлись. Жара не настолько сильно чувствовалась, хотя явно температура была очень высокая. Да и съеденная на завтрак жуткая еда и выпитая вода на состоянии здоровья пока никак отрицательно не сказывались.

Напарник, быстро расправившись со скудным обедом, окликнул Мишу:

– Я Узома. А ты?

К этому вопросу Миша почему-то не готовился, поэтому ответил правду:

– Миша.

– А! Миш! Хорошее имя. Миш, а ты давно здесь?

Причин не согласиться с такой трактовкой имени не было. На поставленный вопрос ответа тоже не было, поэтому лейтенант уклончиво ответил:

– Не очень. А ты?

– Я был в другом караване. Кажется, мы сейчас идем в другую сторону, судя по положению солнца. В прошлом караване было немного не так. Меня перекупил дон Диего. Он заплатил за меня слоновьим бивнем и сказал, что сейчас сделает все, чтобы продать дороже.

– Это хорошо, Узома. Если он хочет тебя продать дороже, то должен беречь, – применил свои знания психологии Миша.

– Ты так думаешь, Миш? Это и вправду хорошо?

– Конечно, Узома. Зачем ему портить товар, который надо продать дороже?

Узома явно повеселел.

– Миш, это хорошо, а то шкура не успевает зажить после побоев. Может, и вправду бить меньше станут, а то некоторые охранники такие злые. Даром что одного цвета кожи! Злее, чем белые бывают!

Если раны не будут успевать заживать, то скоро совсем не останется сил идти. Тогда поставят в конец каравана плестись. А это значит, что можно первую же ночь не пережить. Ты слышал, как сегодня ночью львы утащили женщину с ребенком, которые шли в самом конце?

– Да, конечно, – говорить, что сам появился в караване, скорее всего, только под утро, Миша не стал.

– Миш, ты хорошо идешь. Только в самом начале дернул немного. А сейчас хорошо идешь, мне нравится с тобой быть в паре.

– А я бы лучше без пары на свободе был, – решил забросить удочку на будущее Миша.

– Конечно, дружище Миш. Только, сколько раз я пытался бежать! Всегда ловили и били. Видно, судьба у меня такая – быть рабом. И дед раб, и отец, и я раб. Хорошо, что жениться не успел, а то плакала бы сейчас жена, или со мной в караване шла!

– Э-э-э, Узома, ты говоришь, что и дед, и отец тоже рабы? А как это случилось? – Миша не терял надежды узнать подробнее, в каком времени он сейчас находится. Было понятно, что восемнадцатый-девятнадцатый век, но точнее как узнать? Даже если Узома сейчас назвал бы конкретный населенный пункт, известный в двадцать первом веке, он все равно не смог бы понять даже в какой части Африки находится.

Только развернувшийся увлекательный разговор прервала команда вставать. Снова забегали охранники с кнутами, залаяли собаки и караван пришел в движение.

– Потом расскажу, – успел проговорить Узома, вставая впереди Миши.

Первый более плотный контакт с собратьями по несчастью дал информацию для размышления. Во-первых, хорошо, что Узома оказался неплохим малым. Есть шанс у него узнать многое, тем более, что его семейная печальная история оказалась столь длинной. Выяснилось, что есть здесь некий дон Диего. Имя подсказывало, что этот дон, скорее всего, испанец или португалец.

Во время учебы Миша не предполагал, что в жизни пригодится знание географии Африки, и он не очень обращал на нее внимание. Гораздо интереснее было изучать географию России и Европы.

Единственное, что помнил из курса географии Африки, так это расположение северных стран – Египта, Марокко и Туниса. Еще вспомнилось наличие реки Нил и водопада Виктория. Как-то отложилась фамилия Ливингстон. Кажется, он исследовал Африку, но в каком это году было? Ах, да, есть еще ЮАР, это где-то на юге. Есть еще Сомали, где шалят по-крупному.

Еще после долгих размышлений вспомнилось, что было два центра работорговли: на западном побережье и на восточном. Разницу он точно не помнил, но, видимо, дело бы в рынках дальнейшего сбыта. Чисто логически можно было предположить, что в Америку на плантации проще было везти рабов с западного побережья.

В общем, ничего-то путного крепкий хорошист боевой и политической подготовки Михаил Белов не вспомнил. Придется ориентироваться по ходу и складывать информацию файлик к файлику. Вспомнив такие слова, Миша невесело усмехнулся. Получится ли вернуться к той жизни? Однозначного ответа не было. Зато напомнило о том, что надо проанализировать свои последние воспоминания из той, российской жизни.

Вспомнился суматошный рабочий день, чернокожий студент-арестант, Лизонька. Потом сменщик Алешка несколько раз вспомнил про рабов на плантации. Еще – невиданная жара на улице, потом странный подбор новостей по телевизору, не менее странные посты и ролики в смартфоне. Последнее, что вспомнилось, – яркая молния, грозовой разряд и все. Больше ничего после вспышки света и жуткого раската не вспомнилось. Что сработало? Почему именно на нем, на Мише Белове?

***

Солнце еще не докатилось до горизонта, а поступила команда остановиться. Все снова попадали на землю.

Узома удовлетворенно проговорил:

– Хорошо, что хозяева дальше не пошли сегодня.

– Почему, Узома? – живо подключился к разговору Михаил.

– Видишь, там недалеко деревья?

– Вижу.

– Когда белые в таких местах проходят, они часто начинают болеть. Как же они это называют? Лихорадка, кажется. Тогда они бывают очень слабые, жар случается, трясет их. Только мы здесь хорошо себя чувствуем. Нам не страшно. А ты не знаешь об этом разве?

Глава 4. Местные реалии

Утром долго не трогались в дорогу. Скоро стало понятно, что хозяева ждали еще один караван. Сначала владельцы обоих караванов недолго посидели в сторонке, потом вместе сходили во второй караван, от которого скоро отделили часть. Эту часть белые хозяева рассортировывали: кого в середину каравана, кого в начало. Миша уже понял, что страшнее всего оказаться в конце каравана. Это почти наверняка означало, что хозяин считает такого раба неперспективным.

Судя по всему, сразу за парой Узома-Миша поставили пару женщин. Женщины наверняка были молодые и красивые, поскольку охранники явно давали волю рукам. Но это безобразие заметили хозяева, и последовал злой окрик.

Узома и Миша уже стояли в походном положении, поэтому из-за колодок на шее оглянуться на новых попутчиц не получилось.

Вскоре увеличившийся караван тронулся в путь, звеня кандалами. Если в предыдущий день шли по довольно пустой равнине, где особо интересного для глаза европейца ничего не было, то часа через два движения вступили под кроны деревьев. Стало прохладнее, но душнее, даже для организма туземца, в котором оказался Миша.

Идти было гораздо сложнее, потому что буйная растительность так и норовила пробиться через утоптанную тропу. В некоторых местах дороги вообще не было видно. Приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не запнуться и не упасть, увлекая за собой напарника. Особенно сложным это было для заднего в паре. Не у всех это получалось, и позади то тут, то там раздавались вскрики, ругань, лай злобных собак и свист кнутов.

Скорее всего, это место действительно хозяева не очень любили, потому что они сами подгоняли невольников, заставляя двигаться быстрее. Для приема пищи практически не останавливались. Всем раздали по крохотной лепешке и погнали дальше, не дав попить.

Даже в теле местного жителя Михаил понимал, что здесь невыносимо душно. С веток что-то капало, а от земли, как туман, поднимались испарения.

Вперед выдвинулись негры-охранники. Они огромными ножами и топорами отсекали лианы и ветви деревьев, которые сплелись перед караваном. Под ногами стали часто попадаться колючие шишки. Наступить на них было чрезвычайно неприятно.

По мере продвижения земля под ногами становилась все более мягкой и влажной. Стопы, погружаясь в мокрую зелень, издавали чавкающие звуки, как будто шли по болоту.

Появились странные, незнакомые Михаилу птицы. Они летали не очень высоко над головами и галдели, сердясь на незваных пришельцев. Зверей видно не было. Еще порхали какие-то насекомые, которые на людей садились, но не кусались.

Сплетение кустарников и лиан впереди по ходу каравана пробить было уже очень нелегко. Все больше и больше охранников выходило вперед, чтобы присоединиться к тем, кто расчищал дорогу.

Если бы не дьявольское изобретение работорговцев – колодки, накрепко связывающие по парам, – можно было попытаться бежать. Но в густой лесной чаще паре людей с таким приспособлением на шее бежать невозможно, да и ножные кандалы сильно ограничивали движение. Еще были злющие собаки, которые яростно лаяли, не забывая напоминать о своем присутствии.

Внезапно среди находящихся впереди охранников раздались довольные крики, и через несколько минут стало понятно, что случилось. Удалось пробиться на широкую тропу, по обеим сторонам которой лежали уже высохшие вывороченные с корнем деревья и кустарники. Судя по огромным следам, заполненным выделившейся водой, это была слоновья тропа.

Как Миша понял, какое-то время решили идти по этой тропе, поскольку пока ее направление совпадало с нужным. Интересно, а что будет, если слоны выйдут на свою тропу? Додумать интересную мысль не удалось, потому что краем глаза уловил несколько человеческих скелетов, лежащих в самых замысловатых позах. Может, это был ответ на вопрос Миши? Хорошо, что страшная находка быстро осталась вне поля видимости для скованного невольника.

Появился гнус. Он тут же очень сильно усложнил жизнь. Обе руки были заняты, и отмахиваться было нечем. И головой лишний раз не дернешь, потому что каждое лишнее движение головой сказывалось на Узоме. И так уже было невмоготу, потому что синхронно в смеси воды, травы и грунта идти сложно. Еще появилось ощущение, что в воде кто-то кусал за ноги. Оставалось только молиться, чтобы вода не стала глубже, потому что тогда она покроет рану на ноге, и тогда совсем беда!

Со всех сторон доносились жалобные вскрики, плачь, несколько раз было слышно, что звуки исходили от новеньких женщин, которые шли сзади. Охранники злобными криками подгоняли отстающих. Весь этот гам перекрывал неумолчный звон кандалов.

По этой слоновьей тропе двигались, по ощущениям Миши, часа два. Потом свернули с нее в сторону. Вперед опять вышли охранники с топорами и ножами. Уже почти не было воды под ногами, стало немного видно тропу, а лес впереди не казался сплошной стеной. В быстро надвигающихся сумерках вышли на относительно сухой пригорок, покрытый только невысоким кустарником.

Видимо, их караван оказался здесь не первый. Обмануть полицейского, который видит человеческие скелеты невозможно. На некоторых из них еще оставались ножные браслеты от кандалов. Это были останки несчастных рабов, которые прошли этой дорогой до них.

И только здесь прозвучала команда остановиться. Все повалились на землю. Когда не стало слышно звона кандалов, особо громко зазвучали плач детей и женские причитания. Сзади раздались женские голоса:

– Ай-ай! Ноги кусай! Как моя ходить?

– Меня тоже кусали. Я чуть груз не уронила. Меня точно убили бы за это!

Узома, который тоже слышал этот разговор, вдруг напряженно проговорил:

– Миш, давай повернемся, чтобы поговорить с женщинами.

Едва мужчины осторожно развернулись, стараясь не вызывать внимания охраны, как раздался почти одновременный тихий крик:

– Акоко!

– Узома!

Произошла удивительная встреча двух жителей одной деревни! Но подступила и новая проблема. Для белого человека все темнокожие кажутся на одно лицо. Во всяком случае, регулярно попадавших в отделение полиции одних и тех же африканцев Миша так и не научился различать. Ему еще повезло, что единственный в данных реалиях лично знакомый негр был связан с ним рогатиной. Точно ни с кем не перепутаешь. А тут еще две женщины, практически на одно лицо!

Глава 5. Принц Абубакар и Бомани

Незамысловатый рассказ был очень печален.

– Эх, друг Миш, оба раза мне сначала повезло, а потом не повезло. В первый раз караван был маленький, а навстречу попался большой и сильный караван. Хозяева двух караванов при встрече выпили слишком много огненной воды, начали драться, охрана тоже ввязалась. Даже собаки бросили охрану рабов, и начали грызню с собаками другого каравана. Мы с моим напарником быстро решили бежать. Тогда еще сильные были, не успели ослабеть. Поэтому бросили ношу хозяйскую и побежали в ближайший лес. Было уже довольно темно, и мы надеялись, что успеем убежать далеко даже с кандалами и цепями. Было много шума, поэтому никто не слышал звон наших цепей.

Только за нами побежали все остальные пленники, а это увидели собаки. Когда начали лаять собаки, спохватилась охрана. В общем, далеко убежать не удалось. Всех быстро нашли, вернули в караван и высекли. И если раньше только на ногах цепи были, то потом стали и руки сковывать по несколько рабов. А так вместе уже и не убежишь большой группой! Совсем тяжело стало, потому что еще и цепи пришлось нести, кроме груза.

Потом уже в другом караване, в который нас продали, получилось бежать. Там тоже все случайно получилось. Новые хозяева, может, и не знали, что мы раньше пытались бежать, поэтому все только с рогатинами на шее и цепями на ногах были. Груз был большой и ценный – слоновьи бивни, а идти пришлось по узкой тропинке, которая шла вниз в овраг. Вокруг было много кустов. Шли почти везде по одному, для двоих ширины тропинки не хватало.

Когда охрана с собаками прошла немного вперед, мы увидели, как двое впереди нас бросили свой груз и ринулись в кусты. Тут мой напарник тихонько скомандовал: «Узома, бежим!» и бросил свой груз. У меня другого выбора не было, пришлось бежать, ведь я был с ним скован. За нами еще кто-то побежал. Ну, а дальше были собаки, которые нас чуть не загрызли, а потом и охрана ребра кнутами пересчитала.

В общем, несчастливый я, так рабом на всю жизнь останусь! – Узома с силой потянул свою густую шапку волос. – Даже не знаю, где помру. Не видать мне больше родной деревни и старушки-матери.

Акоко чуть слышно печально завыла:

– Не говори так, Узома. Ты большой и сильный. Ты домой придешь. А мне как жить теперь?

Глядя на Акоко, принялась плакать Яа, хотя вряд ли многое поняла из сказанного.

– Прекратите, женщины, плакать! Надо думать, как отсюда выбраться, а не слезы лить.

– Ах, Миш, Узома ведь рассказал, что сбежать не получится.

– Акоко, ты плохо слушала рассказ. Теперь послушай меня. И вы, Узома и Яа, слушайте. Узома рассказал, что без подготовки бежали. Все всё поняли? Даже без подготовки сбежать можно. Потом беглецов ловили, потому что собаки находили. Значит, надо хорошо продумать, как собак обмануть. Думайте, чего собаки не любят? Может, здесь какие-то травы особые растут, которые нюх отбивают? Думайте все! От этого зависит, сможем ли скрыться от торговцев. А я вам еще пару хитростей расскажу, как в наших краях, – тут Миша помялся, – как в наших краях собак обманывают.

Тут же послышался неожиданный ответ от молчаливого соседа справа.

– Нет, парень. Здесь таких трав нет. Не растет в этих краях баклути, из которой делают в Магрибе свои острые соусы. Нет перца чили, который при сушке становится совсем черным. И даже перец ата иджоси растет намного дальше. И осе нкири – тоже. Мы все знаем. И что собаки нюх теряют от острых перцев, тоже знаем. Торговцы тоже знают, потому не водят караваны теми путями, где можно найти такие растения.

Ему тотчас же ответил находившийся в паре второй негр:

– Уважаемый Абубакар, чтобы сделать эти перцы оружием против собачьего нюха, их все равно надо сушить. А кто же нам это позволит делать?

– Это тоже верно. Правильно говоришь, Бомани. Так что, парень, думали мы об этом, – мужественный, глубокий голос слегка дрогнул, – обо все думали. Слышали мы ваши разговоры. Раз ты сам издалека, может, что-то другое сможешь придумать. Наверно, ты из тех, кто был свободнорожденным. Только такие, как ты и я, да вот Бомани, еще пытаемся думать на шаг вперед и не любим быть рабами.

Слегка обескураженный тем, что их все же подслушивали, Миша проговорил:

– Не страшно, раз не враги, а друзья слышали разговоры. Зато теперь мы все поняли, что на перец нет надежды. Давайте тогда знакомиться. Меня зовут Миш, мой друг – Узома. Девушки – Акоко и Яа.

– Бомани, говори.

– Мы – уважаемый Абубакар, наследный принц…

– Не надо, Бомани.

– Слушаюсь. Абубакар и его ничтожный слуга Бомани, который не смог…

– Бомани, прекрати.

– Да, господин.

В голове представителя двадцать первого века крутился бесенок и пищал в самое ухо:

– Мишаня! В какое ты общество попал: тут тебе и рабы, и знойные негритяночки в эротично разодранных одеяниях, и принцы-рабы! Веселенькая история в невеселеньких обстоятельствах. Как, интересно, тут принцы рабами становятся?

– Бомани, давай немного развернемся к нашим новым друзьям.

– Слушаюсь, господин.

– Бомани, когда мы освободимся, я скормлю тебя собакам за слишком длинный язык.

– Да, господин. Только сейчас мы в караване работорговцев, я иду первым в паре рогатин, а местные собаки вряд ли вас послушают. Но, когда мы освободимся, обязательно скормите меня собакам. Или львам. Давайте уже скорее освобождаться, а то меня невеста ждет. И собаки некормленые.

– Этот Бомани неисправим. Замолчи.

Довольно нелюдимые соседи по каравану вдруг оказались бывалыми и компанейскими парнями. Было очевидно, что они оба сильно отличаются по развитию от остальных несчастных невольников. Судя по свежим шрамам на коже, бывалые ребята сильно сопротивлялись, прежде чем стать рабами.

Когда печальная процессия тронулась в путь, все постарались встать так, чтобы можно было перебрасываться фразами во время движения. У женщин были только цепи на ногах, но они еще были соединены между собой ножными цепями, потому у них была немного большая маневренность. А вот мужчины постарались встать так, чтобы идти почти вровень, но с небольшим отставанием.

Глава 6. Не сердите полицейского

Уже прозвучала команда вставать, как опять что-то произошло. Забегали темнокожие охранники, хозяева отдавали громкие приказы, возле их палатки собрались всадники на конях.

Миша так и не понимал язык, на котором обычно общались хозяева со своими слугами. Видимо, в этом не было ничего странного, потому что Узома, оказывается, тоже не все понимал. Всем перевел Бомани:

– Видели большое стадо бонго. Они зашли в тот лес, к которому мы идем. Хозяева решили поохотиться, там много мяса. Часть охраны поедет с хозяевами на охоту, а часть нас поведет.

***

Справка для Миши (про флору и фауну Африки).

Бонго – это крупная лесная антилопа. Расцветка – рыжая, темно-рыжая с вертикальными белыми полосами. Примечательны рога в форме спирали. Удивительно, но живут они с такими рогами в лесу.

В двадцать первом веке они обитают в Центральной Африке, от Сьерры-Леоне до Кении и Уганды. В прежние времена ареал обитания был гораздо обширнее. Предпочитает леса с густым подлеском.

***

Обе женщины обрадовались, Акоко высказала их общее мнение, все же она как-то лучше всех понимала свою подругу по несчастью:

– Бонго! Много мяса! Может, и нам немного дадут?

– Вряд ли. Если только несколько самцов добудут. Самки-то меньше.

– Миш, ты задавал вопрос. Если здесь в лесах встречаются бонго, то рядом может быть река Конго. А я думал, что мы уже ушли из тех мест.

– Понятно, Абубакар, – кивнул головой Миша, внутренне костеря себя за отсутствие знаний географии Африки. Дали информацию, а что с ней делать? Про реку Конго слышал, но в каком регионе она?

– Если будет мало охраны, мы сможем бежать? – вопрос Бомани вызвал у его хозяина бурный поток ругательств на непонятном диалекте.

– Я понял, понял, господин мой… никаких глупостей… я слушаю, очень внимательно слушаю… да, своими глупыми ушами слушаю… скормите собакам… да-да. Это справедливо. Молчу, я гиена такая… молчу… Да, я горилла мохнатая… свинячий огрызок… Молчу-молчу… ух ты, какой я плохой! Да, грифу выбросить надо мой труп.

Миша с трудом скрыл улыбку на лице. Но, кажется, сам Абубакар тоже наслаждался этим представлением, которое разыгрывал нисколько не испугавшийся Бомани. Такое вот развлечение в безрадостной обстановке. Зато Абубакар вышел из своих тяжелых воспоминаний.

***

На ночевку остановились очень рано почти возле самого леса, в котором охотники подстрелили трех самцов бонго. Напрасна была надежда женщин на то, что пленникам перепадет часть добычи. Запасливые хозяева не стали устраивать обильных пиршеств и, судя по доносившимся запахам, часть мяса решили заготовить впрок. Поэтому никуда в тот день дальше не пошли, получился незапланированный выходной. Все бы хорошо, но желудки выкручивало от голода, чему способствовали витавшие отменные ароматы мяса.

Почти все пленники лежали, с трудом пристроившись на своих рогатинах, когда в сопровождении двух чернокожих охранников пришли Диего и Арнальдо. Миша видел, что они приближаются, но до последнего надеялся, что португальцы идут по другим делам. Но нет. Скорее всего, инцидент с Арнальдо не забыт. Судя по сопровождающей хозяев охране, Абубакару может не поздоровиться.

И опять Миша ошибся. Хозяева каравана остановились рядом с ним. Охранник пинками заставил его сесть. Пока Миша поднимался, стараясь синхронизировать свои действия с действиями Узомы, оба португальцы молчали и презрительно его рассматривали.

Рядом поднимались Абубакар и Бомани, которым Диего отдал короткий приказ.

Миша лихорадочно соображал, чем могло быть вызвано такое внимание именно к его особе, и какую тактику разговора следует избрать. Но ни к чему нельзя подготовиться в полной мере.

Он еще прошлой ночью увидел, что Акоко подползла к Узоме и уснула, лежа на его руке. В эту ночь история повторилась. Поскольку женщины были связаны между собой кандалами, оказалось, что Яа лежит недалеко от Миши. И вот на это обратила внимание семейка работорговцев.

– Гляди, Арнальдо, эти грязные негры – хуже животных. Когда ты хотел приблизить его жену, он совсем озверел! Дрался, как будто хотел умереть, еле выжил. Потерял отца, жену и ребенка, убил моего человека. А сейчас гляди – с бабой валяется! Что за животное.

– Да, отец. Хотя, конечно, эта девка куда хуже его жены! Все равно утешился. Недели не прошло!

Ну, вот этого Миша никак не ожидал. Все оказалось куда как хуже. Значит, с его телом в караване были отец, жена и ребенок, и эти подонки их убили. И он, по логике вещей, должен вести себя как человек, потерявший трех членов семьи! Кажется, его равнодушное поведение сейчас будет не очень правильно понято новыми друзьями. Да и самому как-то тяжело стало.

В голове крутились слова полицейской байки:

– Как говорится, ни в сказке сказать, ни протоколом описать, можно только к стенке приставить.

Испуганная Яа, кажется, сообразила, что она в чем-то виновата, поэтому вся сжалась и попыталась отползти подальше, но цепь натянулась, и не давала ей двигаться дальше.

Ну, договорились, телепузики! Узому жалко, пострадает сейчас заодно, как бы не задушить рогатиной беднягу. Что поделаешь? Тут на карту поставлена репутация, раз у его нового тела погибли отец, жена и ребенок.

Тело само все сделало, ведомое разумом человека двадцать первого века. Вопросам изучения единоборств в школе полиции уделяли большое внимание, спасибо тренеру – бывшему афганцу. Уличным дракам без правил Сергеич тоже учил. Не очень официально, но учил, не уставая напоминать, что некоторые такие приемы можно использовать, только если грозит смертельная опасность.

Так что, Арнальдо даже не понял, как и почему оказался на земле рядом с коварным невольником. Последовавший за этим вероломный хлопок по ушам – вообще жесткая штука. Если нанести удар сразу по двум ушам, можно не просто дезориентировать противника, но и лишить его слуха. Последовавший сразу удар босой, но сильной ногой сначала в челюсть, а потом в уже пострадавшее ухо радости не добавил. Да и удары по почкам не проигнорируешь.

Глава 7. Побег

Поднялись с первыми лучами солнца. Надо было быстрее уходить с этого места, потому что, судя по изобилию человеческих костей вдоль дороги, это обычный путь для караванов с невольниками. В любое время мог появиться другой караван, и тогда придется принять бой. Поэтому Миша во сне с трудом распрощался с Лизой, которую привел домой знакомиться с мамой. Пусть пока посидят, чай попьют в ожидании возвращения своего героя с подвигов. У него на сегодня большие планы.

Утром оказалось, что все собаки мертвы. Кто уж это сделал, разбираться Миша не стал. Последними дежурили Узома и Бомани, а бывший полицейский неоднократно слышал, что Узома был очень зол на собак охраны, ведь оба раза после побегов его находили именно собаки. В общем, ругаться не стал, но очень пожалел, что с вечера не обсудил этот вопрос со своей гвардией.

Времени на расследование не было. Предстояло разобраться с добром, которое вез Диего в караване. Наверняка у него было что-то очень ценное.

Узома в этом деле оказался незаменимым, у него явно оказался талант хорошего завхоза. Он вместе с Нгози и Иму мигом разобрался, где что лежит, и активно складывал в одну большую кучу все, что могло пригодиться в дороге. Куча росла и обрела название «Очень полезно в дорогу».

Плененную охрану накормили тем, чем весь путь кормили невольников. Бывшим невольникам выдали еду из хозяйских запасов. Миша всем объяснял необходимость начинать есть понемногу, чтобы не болели животы, но он не был уверен, что его поняли. Очень кстати оказалось свежее заготовленное мясо бонго. Его тоже понемногу всем раздали, хотя Миша очень переживал, что голодные бывшие невольники сразу на него набросятся, и потом будут болеть.

Что касается своей команды, он был уверен, чтобы не даст никому переесть, в первую очередь – себе. Тем более, что опытные Абубакар и Бомани сами хорошо понимают, какое последствие может быть от переедания после голодовки.

Также бывшим невольникам выдали ножи из тех, что забрали у охранников, и часть товаров, которые несли в тюках. Там оказалось то, что обычно являлось предметом обмена: одеяла, ткани, украшения, одежда, посуда, бусы, мука, крупа, сушеное мясо. Действительно ценные товары из тюков решили людям не раздавать, чтобы их никто не заподозрил в воровстве.

Найденные бумаги и деньги в сундучке отдали Мише. Он тщетно надеялся увидеть хотя бы дату чеканки на монетах, но не смог разобраться в странных значках. Бумаги развернул и снова свернул, поскольку пока было не до них.

Особо Мишу порадовало, что в товарах оказалась абсолютно новая одежда. Он нарядился в простую небеленую рубаху и штаны и был почти счастлив. Все же предложенная дикими обстоятельствами форма одежды его напрягала, уж очень она вольная. Глядя на него, оделись и все остальные члены команды. Женщинам тоже нашлась одежда. Яа, обрадовавшись новому наряду, чуть подзабыла о своем ранении. Правда, ни женской, ни мужской обуви почему-то не было.

Вещи, отложенные Узомой в кучу, которая называлась «Очень полезно в дорогу», сложили в тюки и навьючили на лошадей. На все про все ушло часа полтора – не больше. Все понимали, что надо действовать молниеносно. Решили сначала отъехать подальше, и там уже поговорить, что делать. Лошадей было даже слишком много, но решили брать пока всех. Хозяйственные Узома, Бомани, Иму и Нгози носились по лагерю, собирая все нужное, и не упускали возможность поиздеваться над бывшими охранниками, уныло сидевшими в рогатинах в ожидании продажи в рабство. Другого развития событий они не ожидали. Возможно, так бы и произошло, если бы неудачливый лейтенант из будущего не взял власть своей твердой рукой.

Все утро Миша умудрялся быть в трех местах разом, весело насвистывая мелодию про Владимирский Централ, ветер северный. Через некоторое время навязчивую мелодию напевали почти все.

Когда освобожденные невольники разбежались, поминая духов предков, осталось решить, что делать со свитой Диего и Арнальдо и с ними самими. Все друзья Миши были за то, чтобы хозяев ликвидировать, а бывших охранников отвезти на невольничий рынок.

Миша даже крякнул от неожиданности, потом сделал скидку на местный менталитет и предложил свой вариант.

Гуманное предложение своего предводителя повстанцы выслушали, лекцию о том, что все люди братья – тоже, но Бомани все же проворчал:

– Убить было бы вернее. Можно хотя бы кисти отрезать, я ведь уже предлагал. Духи родовые нас поймут, ведь Диего и его компания убивала людей, и твою семью убили. Странные какие-то в твоих краях обычаи, Миш. Не забывай, Диего и Арнальдо – наши враги. Зачем их оставлять живыми? А про позорное рабство – так они же хотели нас продать. Почему мы теперь не может сделать то же самое?

Даже Абубакар не понял человеколюбивое предложение нового друга, но сопротивляться не стал.

Сделали так, как предложил Миша. Он же пошел разговаривать с Диего, бормоча себе под нос:

– Ну что, граждане хулиганы, тунеядцы, алкоголики. Кто хочет поработать? Песчаный карьер – два человека! Цементный завод – два человека! Но нет здесь цементного завода здесь, и песчаный карьер не вижу. Эх, где мои хулиганы, тунеядцы, алкоголики! Расцеловал бы всех!

Подойдя к лежащему Диего, Миша разомкнул его рогатину:

– Диего, вставай.

Диего поднял красные, воспаленные глаза на своего бывшего раба:

– Что тебе еще нужно? Ты погубил моего сына.

– Вспомни, кого ты убил у меня. Но сейчас я пришел поговорить. Вставай.

Диего освободил шею от рогатины и медленно встал.

– Вот так, хорошо. Диего, твой сын еще жив. Ему плохо, но он жив, ты это знаешь. Я могу подарить вам обоим жизнь за обещанье никогда не преследовать меня и моих друзей и за то, что ты бросишь это грязное дело – торговлю рабами. Дай слово. Надеюсь, ты его будешь держать.

Нисколько Миша не стал бы обнадеживаться, что Диего пообещает и выполнит. Но небольшой торг надо было изобразить.

– Хорошо, обещаю.

– Вот и отлично. Сейчас мы с моими друзьями уйдем. Тебе оставим двух коней, людей и оружие для защиты. Еды оставим. Думаю, своих людей сможешь освободить. Надеюсь, ты это сделаешь, они тебе в дороге понадобятся. Ты куда, в какой город пойдешь? – спросил Миша с тайной надеждой разобраться в местной географии.

Глава 8. Жизнь налаживается

Абубакар и Нгози, дежурившие под утро, разбудили женщин, и к подъему остальных членом команды на костре весело булькала похлебка из риса и мяса бонго, приправленная маниокой и обильно сдобренная перцем и чесноком из запасов Диего.

Миша крякнул от возмущения. Никто не хотел слушать его правильные высказывания о том, что после длительного скудного рациона надо есть понемногу. Как тут есть понемногу, когда так аппетитно пахнет? По его мнению, одних суток после многодневного питания впроголодь было явно недостаточно, чтобы восстановить нормальное пищеварение. Он снова поругался и самолично раздал всем еду в очень небольших количествах:

– Если будет у всех все нормально, тогда дозы будем увеличивать. А пока слушайте меня! Есть только понемногу!

Когда скромный по размерам завтрак закончился, Миша увидел, что глаза абсолютно всех членов маленького коллектива обращены к нему. Поставленная промежуточная цель была выполнена: все находились в уединенном месте, почти сыты и готовы слушать того, кто так неожиданно сделал их свободными людьми, сбросив ненавистное рабское ярмо.

Делать нечего, пора делиться частью выношенных и изрядно подкорректированных за последние сутки планов.

– Друзья, какие у кого идеи? Может, решили пробираться в родные места?

Сидевшие вокруг него беглецы переглянулись и с возмущением уставились на Мишу. Высказал общее мнение Абубакар:

– Миш, мы с тобой. Без тебя мы сейчас брели бы в караване, каждую секунду ожидая удар кнута. Теперь куда ты – туда и мы.

Все удовлетворенно замотали головой, издавая одобрительные возгласы.

– Хм-м-м. Я, конечно, очень благодарен вам за доверие. Но что я вам могу предложить? Мне особо некуда идти. Мой дом очень далеко, туда я пока не пойду. Может, наши девушки хотят в родные деревни? Акоко, Яа, что скажете?

– Господин Миш, мы с тобой, – обе женщины ответили почти хором.

– Никаких господ! Я просто Миш! Запомните это. Ну, что же, если решили держаться вместе, то надо составить план, что будем делать. Предлагайте.

В голове сложилась бюрократическая фраза: «составим план работы, я утвержу, вывесим его на стенде в коридоре». Эх, где тот стенд с приказами и планами работ?

Абубакар осторожно высказался:

– А ты сам-то что думаешь?

– Конечно, кое-какие мысли есть. Мне очень не нравится то, что творится у нас с рабством. Почему белые люди покупают нас и заставляют на себя работать? Они нас увозят в дальние страны, чтобы мы за них выполняли грязную работу. Пусть делают ее сами, а мы будем жить у себя на родине, работать в ней, чтобы всем жилось все лучше и лучше.

Миша пытался изложить свою мысль о всеобщем равенстве и необходимости развивать свою страну, но патетическая речь сложилась только по-русски в голове, а вслух на том наречии, которое он приобрел вместе с остальными навыками тела, даже не было соответствующих слов. Приходилось фантазировать в пределах возможного.

– Вот смотрите, солнце светит для всех одинаково. Дожди на нас льются одни и те же. Духи нас охраняют одни и те же. Не бывает такого, чтобы белому человеку светило солнце, а черного в это же время и в этом же месте поливал дождь. Все одинаково. Значит, все должны жить одинаково, и черные, и белые люди. Не нужно верить шаманам и вождям, которые говорят, что белые люди главные. В этих местах, в этих джунглях главные люди – вы… то есть, мы.

Миша слушал свои корявые слова и понимал, что до пламенных речей опытных революционеров ему далеко, поэтому решил перейти от абстрактных высказываний к конкретным предложениям.

– Ладно, позже мы еще об этом поговорим. Вообще часто будем говорить о будущем. Пока предлагаю вот что. Несколько дней отдохнем, окрепнем, обживемся в этом уединенном месте. Думаю, что это будет наше постоянное место жительства. А потом будем выручать наших черных братьев, которые попались в лапы работорговцев. Если белые поймут, что им здесь не рады, если их добыча уменьшится, а им самим будет страшно ходить в здешних лесах, то они оставят нас в покое. А мы потом станем растить детей и мирно жить.

Это был максимум того, что Миша смог пока придумать. Составлять глобальные планы по изменению всемирной истории его в школе полиции не учили.

Тем не менее, что здесь началось! Нечасто здешние места оглашались такими довольными криками. У всех участников группы как будто стоп-краны сорвало. Все взахлеб, не слушая друг друга, рассказывали о том, как продавали их родных и друзей, как издевались над ними в караване, и как они будут счастливы наказать мерзких торговцев. Абубакар в обнимку с Бомани потрясал ружьем и кричал, что когда-то они все же доберутся до мерзкого Ганджу, обманувшего его народ и убившего отца.

Миша пока не рассчитывал заниматься межплеменными распрями, но не стал расстраивать этим людей, а присоединился к общему ликованию.

Конечно, про теорию об эффекте бабочки он был наслышан и в целом понимал, что активными действиями можно изменить последующие события, но именно это он и хотел сделать. Его цели окончательно созрели и приобрели облик хоть какого-то плана только в ту минуту, когда он, обнявшись с членами своего отряда, прыгал вокруг костра, потрясал оружием, выкрикивал жуткие проклятия в адрес гадких белых людей и призывал духов помочь в борьбе.

Он очень хорошо помнил, какое странное поколение афроамериканцев было в его время. Как лично его, Мишу Белова, оно раздражало своими непомерными требованиями, а иногда и наглостью. Ему очень хотелось хоть в чем-то изменить историю. Это наивно звучит, но попытаться было надо, если представилась возможность оказаться в этом времени. Надо было формировать желание аборигенов достичь лучшей жизни у себя на родине. Вряд ли это можно было бы сделать за одну человеческую жизнь, но Михаил надеялся заложить основу.

Это нынешние африканские жители не знали, чего надо хотеть, как действовать и чего надо избежать любой ценой. А у здоровенного негра, получившего мозги человека из двадцать первого века, хватит понимания, куда идти. Если за ним пойдут, конечно. Но костяк команды реформаторов уже есть.

Глава 9. Новые навыки

А по ночам к Мише во сне приходила Лиза. Она брала его за руку, и они шли по городскому парку к центральной клумбе с цветами, там садились на лавочку и разговаривали, разговаривали. Лиза рассказывали новости отделения, о том, как опять наряд привозил чернокожих студентов, потом за ними, как обычно, приезжали из деканата. Заместитель заведующего кафедрой устало говорила, что они уже не дождутся, когда эта группа закончит институт.

Потом Миша, распугивая стайку важных голубей, шел к веселой толстой мороженщице, которая выдавала ему два холодных вкусных рожка с ванильным мороженым. Они с наслаждением съедали лакомство, а потом Миша начинал рассказывать о том, что с ним происходило. Лиза слушала с напряженным вниманием, иногда давала советы, иногда расспрашивала, красивые ли девушки Акоко и Яа. Она очень обрадовалась, когда Миша сказал, что Узома и Нгози оказывают девушкам знаки внимания.

После того, когда в одном из снов Лиза спросила, занимается ли Миша физической подготовкой, в маленьком отряде появилось новое занятие. Сначала Миша сам начал утром потихоньку разминаться. Здоровое молодое тело вряд ли прежде знало, что такое отжимание, планка или скручивание, но достаточно легко с задачей справлялось.

Сначала за Мишей просто наблюдали, и в тот же день к нему присоединились остальные парни. Всем очень понравилась утренняя разминка, а неистощимый на выдумки Бомани придумал выполнять упражнения под насвистывание любимой мелодии Миши про Владимирский централ. Не сказать, что мелодия эта была у Миши любимая, она вообще ему не слишком нравилась в его прошлой жизни, но уж очень привязалась эта зараза с недолгих дней пребывания в караване невольников.

Почти сразу предводитель восставших задумался о том, что нужно будет заняться единоборствами. Не сказать, что он был фанатом этого дела и день деньской в своей прошлой жизни тренировал хитрые приемы, но уметь – умел. Хотя бы небольшие приемы на всякий случай можно было показать парням. Эта затея тоже имела большой успех, и все свободное время группа чернокожих мужчин весело пыхтела перед входом в пещеру, осваивая неведомую науку и вызывая неподдельный восторг женщин. Сначала шли отработки приемов, а потом старались в игровой форме применить полученные знания.

Незаменимым аниматором стал Бомани. Каждую тренировку он посвящал какому-то сюжету из мифологии своей народности и обыгрывал его в стиле ярмарочных скоморохов. Конечно, он не знал, кто такие ярмарочные скоморохи, но очень хорошо скопировал манеру, которую однажды продемонстрировал Михаил.

Однажды в охотку тот показал, как богатыри (синонима в африканском лексическом багаже не нашлось, поэтому пришлось обозвать богатырей лучшими воинами племени) защищали принцессу (дочку вождя) от злого Тугарина (получился злой белый человек). На середину лужайки он усадил смущающуюся Акоко. Сам стал играть роль лучшего воина племени, а все остальные, как ужасные белые, должны были выкрасть дочь вождя, используя полученные навыки.

То, что Миша один раскидывал с помощью несложных приемов трех-четырех «белых» было очень показательно, и удивляло парней. Выяснилось, что только целый отряд коварных врагов из пяти человек мог выкрасть прекрасную дочь вождя, которая не очень хотела, чтобы ее выкрадывали, поэтому активно помогала своему защитнику и колотила всех подряд своими кулачками.

С тех пор каждая тренировка заканчивалась мини представлением по мотивам местной мифологии. Иногда Миша в этих игрищах становился существом чируви. У этих существ, очень похожих на людей, разрезанных напополам, всего одна рука, одна нога, один глаз, одно ухо. Громко хохоча над ситуацией, добрые африканские друзья не стали резать своего сэнсея, а только привязали одну руку к телу, а ноги привязали одну к другой. Милостиво разрешили глаза и уши не закрывать. И вот в таком дурацком виде Миша должен был сопротивляться и отражать нападения.

Он умаялся, но перед Бомани и Абубакаром устоять не смог. Остальных победил довольно подлыми болевыми приемами, иначе его имидж бойца слишком сильно пострадал бы. Поверженным врагам он снисходительно пообещал как-нибудь показать такие хитрые приемчики.

Иногда играли в китунуси (а это всегда был Миша) – маленького, но сильного духа, который является при дневном свете. Каждого встречного он спрашивает: «Где ты увидел меня?» По мифам, если человек говорил, что видел издалека, то он оставался живым. Если же говорил: «Вот здесь увидел», то существо его убивало. В модифицированной версии, Миша бегал за разбегающимися друзьями, громко спрашивая, где его видели. С желающими сразиться, бился, а тех, кто говорил, что видел издали, сдавал под охрану Акоко и Яа.

Тогда же Миша, наконец, раскрыл простой прием, с помощью которого смог открыть рогатину. Этот вопрос очень давно интересовал его отряд, и Миша показал несколько простых приемов из арсенала правонарушителей, про которые им рассказывали в школе полиции. Всегда важно знать, какими методами пользуется лихой криминалитет. И тогда любой ржавый гвоздик в обломках деревянной колодки, найденной на месте старой стоянки невольничьих караванов, сможет стать прекрасной отмычкой.

Именно для этого он собрал все сломанные рогатины с места, где оставался Диего со своими людьми после восстания рабов. Рогатины были сломаны, но послужить наглядным пособием еще могли. Все очень надеялись применить полученные знания на практике.

***

Миша и Абубакар считали, что уже можно начинать понемногу щипать караваны невольников. Бывший лейтенант с удивлением делал вывод, что никто никогда раньше не пытался освобождать рабов извне, то есть силами свободных людей. Во всяком случае, так говорили парни. Случалось, что рабы сбегали, случалось, что удавались восстания в караванах, но целенаправленно никто не занимался спасением страдальцев. Видимо, не нашлось организатора, что называется, «настоящего буйного малого».

То, что в целом на континенте давно сложился высокодоходный бизнес по продаже себе подобных, Миша уже понял. Даже его новые друзья поначалу, кажется, были бы не против присоединиться к такой деятельности.

Глава 10. Опасное любопытство

Нгози ездил к своим дальним родичам, с которыми договаривался о покупке козы, и привез весть, что недалеко от деревни появилось стадо слонов. Раньше в те края слоны не заходили, а вот сейчас жители обеспокоены тем, что они могут затоптать посевы. По их мнению, гигантских животных могли выдавить с обычных мест обитания охотники за бивнями, и тогда такая опасность рядом с их жилищами сохранится надолго. Слоны, которых грубо согнали с привычных мест, могут быть агрессивны.

Можно было предположить, что охотники за бивнями и охотники за рабами, это или одни и те же люди, или они часто друг с другом общаются, и между ними происходит взаимообмен товаром. В любом случае, решили поехать, посмотреть, насколько далеко забрались слоны, и действительно ли их гонят охотники за бивнями.

Поехали впятером, оставив Узому с женщинами на хозяйстве. Братья повели их по новой дороге, не той, по которой чаще всего ездили. Часа полтора пробирались по уже привычному густому лесу, окружавшему тайный схорон партизанского отряда, пока не попали в очень странное место.

Оно началось внезапно, как будто по заказу: очень много невысоких деревьев, растущих вплотную друг к другу. Причем, лианы их практически задушили в своих могучих объятиях и не давали расти ветвям. Такой вот странный лес получился. Вместо полноценных деревьев – невысокие, почти голые столбы, густо переплетенные лианами. И так на многие сотни метров в разные стороны.

Отвечая на невысказанный вопрос, Иму со вздохом сказал, что на этом месте раньше были поля небольшой деревушки. Жители все сгинули после военной стычки с дальним племенем, мужчины погибли, а женщин и детей напавшее племя забрало с собой.

Джунгли не терпят пустоты. Как только за полем перестали ухаживать, так сразу начался рост деревьев, которые росли здесь ранее. Начали они расти недавно, и сразу попали в цепкие объятья лиан.

Почти в таких же зарослях оказались остатки жилищ деревни. Между странными деревьями то тут, то там находились холмики обрушившихся хижин, остатки плетеных заборов, старые кострища. Миша чуть было не наступил на лежавшую на земле небольшую куколку, сплетенную из травы.

Когда закончился удивительный лес на месте бывшего человеческого жилья, как-то очень внезапно начались настоящие джунгли. Они оказались не настолько оплетены лианами, тем более, братья вели своих товарищей по своим старым следам. Дорога уже была немного расчищена, но можно с уверенностью сказать, что через несколько дней не останется и следа от вырубки. Джунгли свое возьмут.

Сейчас передвигались довольно легко, и уже примерно через час, по ощущениям Миши, выбрались на то, что он бы назвал опушкой. А впереди на многие километры тянулась равнина с редкими деревьями, как будто рядом не было густой чащи. Все голо и ровно.

– Вот здесь их и видят жители деревни. Недалеко есть небольшая река, туда ходят на водопой.

– Предлагаю спрятаться у водопоя. Надо посмотреть, что за стадо. С нашим оружием слона сложно подстрелить, разве что слоненка. Но у слоненка нет бивней.

– Нехорошая идея, Бомани. Вернее, есть хорошая идея, а есть плохая. Хорошая – то, что все-таки спрячемся и посмотрим. А вот стрелять ни в кого не будем, зачем это нам, – Миша строго посмотрел на любителя охоты.

– Бомани опять не прав, – комично развел руками негр, – Бомани тупой раб. Он хотел жаркое из хобота, но больше никто не хочет вкусненького, хотя большой хозяин Миш разрешил уже кушать своим рабам.

Абубакар закатил глаза, покачал головой и отвесил подзатыльник своему бывшему начальнику охраны, а ныне – другу.

Миша не мог бы сейчас объяснить, зачем прятаться и смотреть на слонов. Никакой практической цели не было. Но слоны! Как можно проигнорировать на живых слонов! Посмотреть – и все! Для его друзей встреча со слонами не являлась чем-то особенным. После небольшой словесной перепалки, которую Бомани завел просто ради того, чтобы поболтать, принялись за подготовку укромной засады. Деловито выбрали с учетом направления ветра место для засады на берегу не очень широкой реки и устроили лошадей неподалеку.

Судя по масштабной тропе, здесь действительно проходили эти огромные звери. По обе стороны от нее лежали вырванные с корнем или поваленные деревья, которые мешали гигантам. А выше роста взрослого слона кроны сохранившихся деревьев смыкались и образовывали арку.

Ждать пришлось недолго. Вскоре по легкому дрожанию земли стало понятно, что приближается кто-то больший и мощный. Когда из-за крайних деревьев показался первый гигант, Миша очень удивился. Он знал, что африканский слон самый большой из всех слонов, но появившийся красавец был нереально большим. Все остальные члены группы казались гораздо меньшими на его фоне. И тело удивительного обитателя африканских просторов было покрыто следами, которые Миша мог отнести только к следам, оставленным огнестрельным оружием. В слона стреляли, но не попадали в те зоны, которые могли нанести большой ущерб великану. Толстая шкура оказалась надежной защитой.

Всего на берег реки вышло девять слонов, из которых совсем малышами было только двое. Когда появилось все слоновье семейство, Иму удивленно протянул:

– Почему?

– Что почему, Иму?

За Иму ответил Нгози:

– Обычно в это время самцы уходят из стада. Значит, действительно все вместе скрывались от охотников.

Мише стало неловко за вырвавшийся вопрос. Он слишком часто показывал перед членами команды свое незнание обычных для африканцев вопросов. О том, что самцы слонов одиночки, он что-то слышал. Можно было и не спрашивать. Но особенно в этом контексте было непонятно, почему такой огромный самец был в стаде. Видимо, пришлось объединиться перед лицом опасности в виде человека с ружьем. Действительно спасались.

***

Справка для Миши (зоологическая)

Многие годы неконтролируемой охоты за бивнями слонов привели к тому, что уже в наши годы у самцов наблюдается определенная деградация. Люди преследовали самцов с большими бивнями, и с каждым поколением уменьшалась наследственная предрасположенность к сильным зубам, вместе с тем, уменьшалась рождаемость самцов, способных передавать предрасположенность к большим бивням.

Глава 11. Духи предков одобряют

Безостановочно промчались несколько километров, пока не отпустил адреналин. Погони исполина не было видно, и почти одновременно все решили остановиться.

– Вождь, ты настоящий вождь.

– Абубакар, я не вождь.

– Миш, ты вождь. Только вождь может пожертвовать собой ради того, чтобы увести беду от своих людей, – Абубакар уважительно поднес сложенные ладони к глазам, сердцу, и легонько потряс руку Мише. Точно так же поступили остальные.

– Парни, я не понимаю, о чем вы. Давайте отдыхать. Кажется, малыш, который так хотел познакомиться, уже отстал. У него там другая задача появилась.

Все повалились на землю, с удовольствием вытянув ноги. Руки сами потянулись за оружием, чтобы его перезарядить.

Миша растирал стопы и думал о том, что в кроссовках и босиком получаешь совершенно разные ощущения от резкого поворота. В кроссовках и не заметил бы ничего особого.

Эх, надену ли когда-нибудь кроссовки!

Говорить ничего не хотелось. Возбуждение от перенесенной смертельной опасности улеглось. И тут внезапно чуть привстал и насторожился Иму, почти сразу среагировал Нгози. Следом – все остальные. Даже Миша услышал едва различимый звук разговора.

Голос казался молодым женским. Не сговариваясь, решили проверить, кто это. Неутомимый Бомани чуть слышно шептал:

– Да-да! Может, духи услышали нас и поняли, что у нас мало женщин, и прислали еще молоденьких и сладких?!

– Бомани, угомонись. Давно плеткой не получал!

– Да, мой господин. Ты еще хотел меня собакам скормить! Не забудь.

Парни фыркнули.

– И скормлю. Надо было, чтобы тебя слон затоптал! Бросить бы тебя ему под ноги. Или львице отдать. Жалко, наш вождь пожертвовал собой. Миш, больше не делай такого. В случае опасности бросаем на съедение сначала Бомани. Конечно, он может попытаться сначала заболтать зверя, но вряд ли у него это получится.

Пятерка бывших рабов затряслась от сдерживаемого хохота.

– Абубакар, я не вождь. И Бомани мне жалко. Кто нас будет веселить и сказки вечерами рассказывать?

– Миш, ты вождь. А он мне надоел. Лучше я сам буду сказки рассказывать. Про людоедов, как Бомани любит.

– Уважаемый Абубакар, просим никому не отдавать Бомани. Он хороший воин, – чуть слышно прошептал Нгози и приложил палец ко рту, поскольку они уже приближались к тому месту, откуда слышался голос. И этот голос был не женский, а детский.

– Ну вот, ребенок. Где же женщины? – не утерпел Бомани. Абубакар больно ткнул его кулаком в бок.

За группой акаций оказались двое.

Прямо на земле лежало странное существо. Оно было в странной травяной широкой юбке со шлейфом. Голую грудь украшали узоры из полосок белой глины, на шее висели несколько ожерелий из птичьих черепов, чьих-то маленьких косточек, перьев и бус. На кожаном ремне, поддерживающем длинную юбку, разместились амулеты, колокольчики, погремушки и сухие косточки. На земле лежало нечто напоминающее упавший головной убор с неизменными колокольчиками, бубенчиками и перышками. Руки и ноги существа были увешаны браслетами, ракушками и колокольчиками.

Похоже, во время ходьбы колдун – а это был явно колдун или шаман – издавал очень громкие звуки. Рядом на земле лежала корзинка, в которой лежали, видимо, его амулеты и фетиши. Там находились палки с гуттаперчевыми шариками на концах, многочисленные бутылочки из тыкв, деревянные и глиняные фигурки диковинных животных и людей, связки трав и сушеных жучков, паучков, мелких зверушек.

Рядом с этой нелепой фигурой сидел мальчик лет шести-семи и жалобно уговаривал старика:

– Дедушка, ты не умирай, не уходи от меня. Как я буду жить? Злые люди убили отца и брата. Маму увели в рогатине. С кем я останусь? Не умирай. Меня съест голодный лев, а косточки доглодают гиены. Дедушка, живи, вставай. Мне страшно.

Спокойно слушать это было невозможно. Миша и его друзья вышли из-за куста акации и направились к жалким фигуркам. Мальчик испуганно вскочил и замолчал, а шаман так и остался лежать на земле.

– Ну, не плачь. Расскажи, что у вас случилось?

Мальчик не ответил, явно опасаясь внезапно появившихся людей.

– Не бойся. Есть хочешь? – Бомани протянул малышу маленькую лепешку. Тот схватил ее, помедлил, потом разделил пополам и засунул кусочек в сморщенную руку старика. Остальное проглотил так быстро, что никто и не заметил. Пришлось доставать вяленое мясо, воду, лепешки – все понемногу, как учил вождь Миш. Даже дед с трудом поднес свой кусочек ко рту и потихоньку сосал. Только после того, как ребенок слегка утолил голод, получилось поговорить.

– Большие господа, меня зовут Кофи, а это шаман нашей деревни могучий Кваку, который умеет говорить с духами и вызывать дождь.

Миша с некоторым недоверием осмотрел жалкую фигуру того, кого назвали могучим Кваку. Абсолютно ничто не указывало на могущество обладателя грозного имени Кваку.

– Ну да ладно. Кто их знает – местных магов, колдунов, шаманов и прочих сверличностей, – мелькнуло в голове.

А мальчик продолжал свою печальную историю:

– Нашу деревню сожгли плохие люди из дальнего племени. Они взяли сильных мужчин и женщин, чтобы продать в рабство, а остальных убили. Мы случайно с дедушкой выжили, только вдвоем и остались. Он мне не настоящий дедушка, просто я его так называю. Да, дедушка Кваку? У меня и у него больше никого нет, а он сказал, что сейчас отправится к праотцам, – малыш горестно шмыгнул носом.

Странная фигура на земле слегка дернулась, несколько колокольчиков жалобно звякнули.

– Кофи, а давно это случилось в вашей деревне?

Мальчик задумался, сосредоточенно посчитал что-то на пальцах, потом показал три пальца: столько раз приходила после этого ночь.

Иму поднес старику свою тыкву с водой, приподняв голову «могучего Кваку».

– И куда вы идете?

– Не знаю, большой господин. Деревня сгорела, жить там негде. Сначала пошли в соседнюю деревню, но ее тоже сожгли. Есть несколько хижин, которые не сгорели, но людей там нет. И тогда дедушка сказал, что больше не может жить, а я так боюсь один остаться.

Глава 12. Тревога

Все уже спали. Миша, взявший на себя функции часового во вторую очередь в середине ночи, подбрасывал дрова в костер. Зябко поеживаясь и разгоняя остатки сна, он думал о превратностях жизни, о странном повороте судьбы, забросившем его в такие дикие условия, и о том, что мог погибнуть под ножищами слона.

Внезапно раздался яростный лай Ики в загоне для лошадей, к нему присоединился щенок Дум, нервно заржали лошади. Тотчас же отозвался щенок Бум, который лежал рядом с Мишей. Он вскочил и нервно забегал вокруг хозяина, явно предупреждая о чем-то и приглашая действовать. Что-то случилось. Видимо, вновь наведались ночные хищники, которые уже давно не появлялись там, где их встречали ружейными выстрелами.

Миша влетел в пещеру: «Тревога! Узома, остаешься здесь, остальные за мной!»

Любой старшина был бы доволен той скоростью, с которой пробудились только что мирно спавшие люди. В считанные секунды все стояли на ногах с оружием в руках.

Мужчины слышали захлебывающийся лай Ики и Дума и все видели, как неспокоен Бум, который попеременно с Думом охранял стан своих хозяев. Щенок, быстро превращавшийся в мощного охранника и бойца, понимал, что не должен оставлять хозяев, но его мать и брат находились в опасности, и он очень торопился и торопил хозяев.

Добежать до загона даже в темноте в неровном свете выхваченных из костра горящих веток было делом нескольких секунд. Бум, понимая, что хозяева бегут следов, вырвался вперед, и мужчины сразу услышали, как он присоединил свой молодой лай к голосам матери и брата.

В свете костров, которые всегда разводили около лошадей, и в которые Миша минут двадцать назад подкладывал дрова, были видны странные темные фигуры. Длиной не менее метра, причем, плечевая зона много выше задней, так что позвоночник был не параллелен земле, а расположен под уклоном. Тень от морды напоминала собачью, но была чуть больше. В целом все очень похоже на собаку, чуть присевшую на задние лапы. Но запах! Мише не требовалось ничьей подсказки, чтобы понять – гиены!

Теней насчитывалось не больше десятка. Десять гиен против одной взрослой собаки и двух щенков, – это очень много. Падальщики были уверены в своей победе, несмотря на то, что стая небольшая. Конечно, сдерживал огонь костров, но испуганное ржание лошадей разгоняло аппетит.

Шум, который издавала бегущая группа людей и который они не могли не слышать, вначале не очень испугал хищников. Они были очень голодны и невероятно уверены в своей силе. Их пока сдерживал только огонь! Поэтому в одну секунду вся стая обернулась к источнику шума, издавая зловещий хохот и ухание: опасность приближается, ее надо просто напугать.

Дружный залп из четырех ружей внес свои коррективы. Не было времени выяснять, сколько особей не вернутся в свою нору, а скольких только ранило. Но болезненный визг был слышен. Нужно было несколько секунд на то, чтобы перезарядить ружья.

Абубакар закричал:

– Берегись!

В его руках развернулся бич, который раньше принадлежал кому-то из охранников каравана Диего. Абубакар не расставался с этим инструментом и постоянно тренировался, а сейчас приобретенный навык пригодился. Пока друзья перезаряжали ружья, Абубакар нанес жесткий удар. Раздался дружный визг тех, кому он достался, а затем злобный хохот гиен, которые и не думали сдаваться. Но в это время раздался следующий залп из трех ружей. Затем снова щелчок бича. Снова залп.

Умные собаки не лезли в работу, которую делали люди. Они только лаяли, и в подростковом лае щенков пробивались нотки взрослых собак.

Несколько таких серий из выстрелов и щелчков бича, и гиены отступили. Еще долго слышались злобный лай, пронзительные вопли и хохот, но хищники ушли. Бой длился всего несколько минут, но всех долго не отпускало напряжение и азарт. Второй день серьезный столкновений разогнал кровь.

***

Справка для Миши (зоологическая).

Обычно гиены живут в полупустыне, саванне, редколесье, у подножья гор. То, что они оказались в нетипичном месте, говорит только о том, что они пришли по следам, которые оставила группа Миши. Скорее всего, это были пятнистые или полосатые гиены, как более склонные к столкновениям с большими противниками. Большое стадо лошадей в ограниченном пространстве для них было лакомой добычей. Они часто охотятся на антилоп, зебр, даже буйволов, если нет возможности утащить добычу у другого хищника или найти падаль.

***

Именно это обстоятельство обсуждали парни, закапывая трупы убитых хищников, чтобы убрать источник невыносимого запаха. Было слегка тревожно. Все знали, что гиены в густые леса заходить не любят.

По дороге в свою пещеру Бомани по обыкновению балагурил:

– А вы знаете, почему у гиены задние ноги короткие? Когда создавался этот мир, Создатель решил проверить, кто из зверей быстрее всех бегает. Гиена оказалась самой быстрой. Звери опечалились, что гиена тогда их всех догонит и съест. Поэтому Создатель сделал задние ноги гиены короткими.

– Лучше бы совсем не создавал гиен.

– Это так, Нгози. А сказку о кори-исмарис знаете?

– Расскажи, Бомани.

– Однажды умирал в пустыне человек от голода и жажды. Его хотела съесть гиена кори-исмарис, но потом сжалилась и зачем-то решила наградить. Этот человек узнал язык гиен, только ему нельзя было об этом никому рассказывать. Гиена отвела человека в человеческое стойбище, в котором его хорошо приняли.

Однажды этот человек подслушал разговор стаи гиен, что они хотят напасть на стойбище. Человек поднял мужчин, нападение отбили и убили вожака стаи – это был тот самый кори-исмарис, который спас человека. Человека спросили, откуда он узнал, что будет нападение, он ответил, что знает язык гиен, то есть, нарушил запрет. Через некоторое время этот мужчина в поле наступил на кость гиены, нога распухла, и он не смог двигаться. Так и умер.

– Откуда ты столько знаешь, Бомани!

Когда вернулись в свою пещеру и пересказали ситуацию встревоженному Узоме, которого оставили охранять женщин, ребенка и старика, то получили категорическое:

Глава 13. Первый бой

Утром Миша был очень недоволен. А все коварная Лиза. Она пообещала придти в сон к Мише, когда он пойдет спать после смены следующим часовым. Миша быстро проговорил сменившему его Узоме, что все в порядке и костры горят, быстро улегся на свое место и закрыл глаза.

Лизу он увидел, но она разговаривала в своем кабинете с его напарником по работе Лешкой. Тот по обыкновению что-то балаболил, а Лиза смеялась, закидывая назад кудрявую головку и показывая крупные белые зубки. Стиснув челюсти, Миша наблюдал за ними, пока Алексей не начал говорить о нем, о том, что вот сменщик Мишка неудачник, что он до сих пор лейтенант, что звезд с неба не хватает, а вот он, Алексей то есть, большой молодец. Начальство его ценит, сослуживцы уважают, а женщины с ним кокетничают напропалую, добиваясь внимания. И так, змей, начал аккуратно обнимать Лизу за талию, пришептывая: «Ты моя богиня, Лизок! Ты женщина моей мечты!» На резонном вопросе Лизы лукавому соблазнителю про его жену, Мишу разбудили. Он так и не узнал, чем закончился разговор.

Теперь он ходил хмурый и неразговорчивый. Соратники, видя, что у вождя плохое настроение, к нему не приставали. Все организационные вопросы решал Абубакар.

Уже почти готовы были ехать, когда неожиданно активизировался могучий шаман Кваку. Он подозвал к себе Мишу, нашел в своей корзинке какой-то засохший букетик, перевязанный веревочкой, и надел его на шею Мише. Потом пропел какую-то странную мелодию, откинулся назад и закрыл глаза.

Судя по реакции товарищей, Михаил понял, что был проведен какой-то обряд, который должен помочь отъезжающим. Миша засунул букетик под рубаху, привычно пожалел о том, что судьбинушка перенесла его в эти дали дальние без нательного креста, и скомандовал отправку. Нгози, Акоко, Яа и Кофи долго стояли, глядя вслед уехавшим друзьям. Наверно, молились, чтобы все вернулись живыми и как можно быстрее.

***

Раннее утро было прекрасно. Радуясь солнцу, пели неизвестные попаданцу птицы, совсем рядом порхали прекрасные бабочки, почти задевая крылышками лица парней, а легкий ветерок шевелил отросшие волосы. Да, кудряшки сильно отросли, а вот борода и усы не проклевываются. Причем, их нет ни у кого из членов его команды, хотя в караване Миша видел чернокожих, у которых было подобие усов и бород. Удивительный факт, но очень удобно.

***

Справка для Миши (антропологическая).

Представители негроидной расы отличаются стройной фигурой, длинными ногами, широкими губами и носом, темными глазами, а их кожа может иметь различные оттенки коричневого и черного цветов. Сама раса делится на африканскую и океаническую (папуасы, австралийцы, меланезийцы) У представителей африканской подгруппы практически нет растительности на лице, а у океанической борода и усы растут изобильно. Видно, среди охранников Диего были представители океанической подгруппы.

***

Миша усилием воли погасил неприятное ощущение, оставленное сном. Началась дорога, было не до сантиментов.

Услышав, как Бомани принялся насвистывать мелодию все про тот же Владимирский централ, ветер северный*, Миша вдруг встрепенулся. Он давно хотел избавиться от настроения, которое навеяло эту песню, когда он еще был рабом.

– Парни, я знаю другую песню. Она лучше. Она про таких же, как мы, вольных парней. Хотите, я спою ее на своем языке? Я не помню всех слов, но мелодия очень красивая.

Не дожидаясь, пока все выразят свое согласие, Миша негромко запел, впервые запел по-русски. А кто его здесь сможет вывести на чистую воду, и где та чистая вода? То, что Миша не совсем из этих мест, все давно уже поняли и уже не очень удивляются, если он не знает каких-то обычных вещей.

Любо, братцы, любо,

Любо, братцы жить,

С нашим атаманом

Не приходится тужить (казачья народная песня)

Большего Миша не смог припомнить, но как раз эти слова как нельзя лучше ложились на сегодняшнюю историю. Хорошо, что Михаил не помнил всей песни, потому что в ней есть слова, которые очень не понравились бы ему самому. Сначала про пулю, положившую коня, потом про пулю, положившую героя, про жену, которая не дождалась любимого, и про белые косточки, которые злые коршуны разнесут по степям.

Не помнил всего этого Миша, поэтому четыре строки, которые он помнил и пел, лились хоть негромко, но широко и привольно, как гимн готовых на подвиги лихих парней.

Речевой аппарат африканцев не слишком подходит для песен на русском языке, но мелодию все подхватили с первого раза, а Бомани лихо отбивал ритм на собственных ляжках. И только когда исполнитель решил замолчать, пропев все те же четыре строчки раз десять кряду, взволнованный Абубакар спросил:

– И где это так красиво поют?

– Далеко, Абубакар. Так далеко, что не дойти и не доехать. Не надо спрашивать, не надо ранить сердце.

***

До фактории доехали быстро, потому что Иму сориентировался и вывел отряд короткой дорогой. Последние километры проехали в тишине, опасаясь, что могут встретиться люди.

Прежде чем устраивать для себя лагерь в том месте, которое Абубакар и Иму присмотрели еще во время своей разведки, наведались ближе к самой фактории. Лошадей оставили неподалеку.

Огороженная территория действительно оказалась довольно большой. Во всяком случае, так считали парни. Миша решил с этим мнением согласиться.

Они пешком обошли вокруг, прячась за густым кустарником, и рассматривая за забором из традиционного бамбука или тростника одноэтажные глинобитные домики с плоскими крышами, несколько совсем ветхих хижин и почти квадратную площадь, которую составляли четыре длинных сарая. Миша про себя их назвал бараками. По этой площади туда-сюда прогуливались вооруженные люди. Видно, в этих сараях располагались рабы, и именно их охраняли. Почти за всеми домами и лачугами виднелись посадки маниоки. По всей территории постоянно пробегали или проходили чернокожие работники.

Глава 14. Воссоединение

Заунывный голос что-то говорил духам, призывая не гневаться, а помочь правильному человеку. Чувствовался какой-то странный отвратительный запах. Потом раздался звук, как будто кто-то трясет бутылку, в которой перекатываются горошины, и звон колокольчиков.

Голос взывающего к духам был то просящим и тонким, то грозным и низким, слова произносились с разной скоростью – то певуче и вдохновенно, то строго и размеренно. Временами напоминало чтение рэп.

После короткой паузы послышалось шуршание, потом заполошенное куриное клекотание, звук влажного удара, потом стало слышно, как льется жидкость. Невыносимо запахло кровью. Этот запах Мише очень не нравился. Ко всему прочему, какой-то нехороший человек мазал его щеки, голову и грудь чем-то тепло-скользким. Это что-то оставляло дурной запах и ощущение стянутости кожи. А потом этой же идиотской дрянью ему мазали губы. Во рту и без того было как с тяжелого похмелья, а стало совсем невыносимо. Тут же замутило.

Это тягостное состояние было даже хуже, чем боль и жжение в груди и где-то за ухом. Очень хотелось открыть глаза и грубо спросить, что за идиотизм происходит, и дать по рукам бесцеремонному рэп-чтецу. Но не хватило сил.

Всегда, когда Мише было плохо, рядом оказывалась мама. Она ему выговаривала за то, что попал в очередную переделку, ласково гладила по голове, поила какими-то снадобьями. Где мама? Она бы обязательно поняла, что нужно сделать, а потом рассказывала бы, какой он был смешной в детстве, какие забавные словечки говорил и как не любил ходить в детский садик из-за Вадика. Мама, ты где? Ты никогда не допустила бы до сыночка чужих людей. Кто же сейчас нарывается увидеть, как Мишу будет некрасиво выворачивать? Остановись, зараза.

Внезапно стало легче, и Миша уснул.

***

Черного ребенка, который смотрел на Мишу, когда он открыл глаза, и который с громкими криками куда-то помчался, Миша не узнал. Некоторое время изумленными глазами он оглядывал место, в котором оказался. Очень-очень странное место. Над головой как будто переплетенные корни деревьев, с одной стороны от него находилась стенка, напоминающая срез земли, и мягкий тюфяк, набитый травой, с другой стороны краем глаза было видно горевший костер. Полное ощущение нахождения в пещере. И шевелиться оказалось сложно. При каждом движении возникала острая боль в грудине и тупая – в голове. Кажется, что-то там перевязано.

Внезапно возникшего перед собой чернокожего деда в белой рубахе и странных бусах Миша тоже не узнал. Дед что-то заговорил, подвывая на каких-то фразах, и принялся названивать в колокольчики. Потом в ход пошла какая-то палка с набалдашником. Этой палкой дед кому-то грозил, потом приложил ко рту Миши смешную бутылочку удивительной формы. Пить из какой-то грязной емкости не хотелось, но дед начал сердиться и громко кричать. Сил сопротивляться не было, пришлось выпить. Жидкость оказалась неприятной, но иного Миша и не ожидал.

Зато самочувствие стало чуть лучше. С трудом повернув голову, Миша увидел в проеме пещеры целую группу чернокожих людей, которые внимательно следили за происходящим и, кажется, очень сильно за него переживали. Нетерпеливо подпрыгивающего ребенка взрослые сдерживали, чтобы он не бросился к Мише.

Загадка на загадке. Что случилось? Судя по состоянию, он болен. Почему тогда не в больнице или дома на своей кровати? Почему вокруг негры? Это такой бред у него?

Ответов на вопросы не было, поэтому Миша не стал сопротивляться слабости и уснул.

Видимо, он действительно был болен. Во сне к нему пришли мама и Лиза. Мама гладила по голове и приговаривала детскую присказку:

– У собаки заболи и у кошки заболи,
У медведя заболи и у волка заболи,
А у нашего Мишеньки пройди!»

Лиза держала его за руку и перебирала тонкими пальчиками его пальцы. Было приятно.

Потом почему-то оказалось, что он ловит бандитов и командует операцией. Бандиты интенсивно отстреливались, а Миша кому-то командовал: «Ура, вперед!» Потом набежали львы и гиены, но их затоптали слоны. Потом все смешалось, как в калейдоскопе: люди, хищные животные. Фоном слышался звон колокольчика и заунывное пение. Уж лучше бы рэп читали.

***

Кофи славный мальчик. Когда Миша открыл глаза, то ребенок сорвался с места, подпрыгнул от переполнивших эмоций и закричал:

– Дедушка, дедушка! Иди сюда! Он глаза открыл! Дядя Абубакар!

Прибежавшего благообразного деда в белой рубахе и штанах Миша так и не узнал, а Абубакара был рад видеть. Следом набежали остальные члены его отряда. Все столпились вокруг, радостно переговаривались и просительно заглядывали ему в лицо:

– Миш, ты выздоровел?

Поскольку быстро встать не получилось, а сама попытка только вызвала боль, Миша понял, что действительно болен. Но что случилось?

Незнакомый дед решительно отодвинул галдящую толпу от ложа, на котором лежал Миша, и поднес ему питье в бутылочке, сделанной из маленькой тыквы.

Никто из присутствующих не попытался отодвинуть деда от Миши, потому он понял, что доверять ему можно, и выпил горьковатую жидкость.

– Миш, мы так боялись за тебя! Ты уже почти был у праотцов. Хорошо, что могучий Кваку такой хороший лекарь!

Неужели, шустрый дед – это та их жуткая находка на дороге? Значит, это тот самый Кваку, который собирался к праотцам? Прикольно!

– Абубакар, что случилось со мной? – свой голос Миша едва узнал.

– Миш, ты если соберешься в следующий раз подставить себя под выстрел, то позови лучше меня. Я качественнее свою фигуру подставлю, все равно мы с господином Абубакаром ищем подходящего льва, чтобы мне с предками встретиться. Лучше уж я почти целым приду на встречу к ним, только с одной дыркой, чем с косточками, перемолотыми львиной челюстью!

Пещеру наполнил счастливый хохот. Было видно, что Миш выздоравливал, а шутка Бомани как всегда вызвала оживление.

– Миш, тебя ранил охранник из-за кустов. Но ты не беспокойся. Он уже точно никогда не сможет больше никого убить. Так ведь будет в правильном мире, про который ты рассказываешь?