Три орешка для Тыковки

Глава 1. Майя

- …Неспокойно-то нынче в округе, сударыня Майя. Не страшно одной в лесу? – Мастер Ерик Петровец, городской маг, копался в моих сборах.

Здесь, в городе, у меня была лавка. Хлюпенькая, семь шагов в длину, пять – в ширину. Прилавок, пара шкафов, скамейка для покупателей, крохотная печурка да самовар, чтобы не околеть зимой. А домик мне как травнице полагался за городской стеной.

Я, конечно, о таких тонкостях не подозревала, когда откликнулась на объявление: «В уездном городе N требуется травник. Жильё предоставляется безвозмездно». Честно говоря, даже знай я, что «город» - это сильное преувеличения для поселения в сто дворов, что в лавке запор держится на честном слове, а жильё – покосившаяся избушка с парализованным старичком-предшественником в довесок, а я бы всё равно согласилась.

Я бы куда угодно согласилась, лишь бы подальше от столицы и чтобы было, где жить. А если ещё и зарабатывать можно, так и вовсе сказка. Поскольку оказалась я в безвыходном положении.

На самом деле, конечно, безвыходных положений не бывает. Выход есть всегда. Просто он не устраивает. Меня не устраивал точно. Дядя Дамир, который получил надо мной опеку после смерти родителей, сговорил меня замуж. Выгодно сговорил. Ведьм с высоким даром и магической кровью не так много. А ещё и с родовом гримуаром, так и вовсе поискать надо, не факт, что найдёшь… На такой товар купцы в очередь. Поэтому мама с папой и не пытались меня просватать в детстве, как нередко бывает. Хотели, чтобы я сама по сердцу жениха выбрала.

Но так, как они планировали, не получилось.

Родителей загрызли волки.

На похоронах я слышала, как люди говорили, что всё очень подозрительно с этими волками. Да, зима, дорога, и до ближайшего поселения ехать и ехать. Но не так-то просто загрызть сильного мага и обученную ведьму. А ни одного мёртвого волка рядом не нашли. Не иначе, как родителей кто-то опоил. Папа работал в Службе магической безопасности и, видимо, кому-то перешёл дорогу.

Вообще, я многое узнала за тот вечер. Почему-то люди считают, что подросток четырнадцати лет ничего не понимает. Особенно, если это девочка. Поэтому не стеснялись обсуждать моё будущее у дяди, который был рад наследству и не рад досадному довеску к нему в виде меня. Ещё бы: столько денег, дом в центре столицы, а он – всего лишь распорядитель. Ему самому толком ничего не досталось, лишь содержание на время опеки.

Уже тогда мне стало понятно, что я для дяди как кость в горле, и он сбудет меня с рук, как только я достигну брачного возраста. Главное – чтобы до достижения совершеннолетия. Поскольку по закону несовершеннолетняя жена переходит под опеку мужа, а тот может запросто написать отказ от её наследства. Дядя получит деньги и дом, жених – родовые магические тайны и бесправную жену, будущую мать одарённых детей, которая ему слова поперёк не скажет.

Прекрасная сделка.

Для всех, кроме меня.

Дядя в полной мере оправдал все ожидания. Жениха он мне нашёл из потомственных магов. Анджей был ещё нестарый. Мне к тому моменту исполнилось семнадцать, ему – тридцать два. И на лицо был не уродлив. Просто смотрел на меня так, словно кобылу на рынке покупал. И разговаривал, как с нерадивой горничной.

Я готовилась к побегу с тех самых похорон. Чтобы не вызывать подозрений, с дядей в открытую не спорила. Учить меня перестали, хотя я сначала просила. Вот ещё, деньги на учителей тратить! Поэтому я втихомолку читала книги из библиотеки родителей. Откладывала скромные монетки, которые дядя от щедрот отсыпал на «булавки» или на пирожные из пекарни.

Я давно придумала, как бежать, но не знала, куда. Это объявление подходило идеально. Дремучее захолустье, вокруг леса и болота до самого горизонта. Ближайший город в двух днях на лошади. Вряд ли девушку, которую все считали ни на что неспособной мямлей, будут искать в таком месте. Да ещё и жильё дают. С работой. Просто сказка, а не место.

Чтобы изменить внешность, к магии я прибегать не стала. Во-первых, хороший маг может заметить. Во-вторых, есть вероятность сбоя заклинания. В-третьих, мне же так нужно жить и, если повезёт, довольно долго. А заклинания иллюзии нужно постоянно подпитывать. А мне Сила не лишняя. Ярко-рыжие волосы я стянула в пучок и спрятала под траурный чепчик. Голубые глаза скрыла за очками в массивной оправе. Надела поношенное платье и ботинки, которые купила за бесценок у старьёвщика. Красками для лица, какие дамы в годах используют, чтобы скрыть возраст, накинула себе пяток лет. Если вдруг меня станут искать, меньше всего подумают на молодую вдову. Тем более что я оставила в «тайнике» письма от якобы любовника. Будут выслеживать пару. Если будут. Про дядюшку я сильно сомневаюсь.

Я заранее списалась с городским магом, поведав ему душещипательную историю о молодой травнице, потерявшей мужа-кормильца. Почти правда, между прочим. Я, конечно, не травница, а ведьма, но травам мама меня учила. И мужа я хоть ещё не обрела, но уже потеряла, очень надеюсь. При личной встрече с магом я была готова всё повторить, и даже придумала, как объяснить, почему у меня нет документов. Но он документами даже не поинтересовался. Мастер Ерик устроил формальный экзамен, расспросив о самых элементарных настоях, сразу заключил магический договор на пять лет работы и повёз к моему новому дому…

Вот тут-то меня и ждал сюрприз.

Из столицы мне всё казалось просто и легко. Будущее виделось чистеньким и приятным, как жизнь в родном доме: двухэтажные хоромы, полные слуг; оборудованная лаборатория, шикарная библиотека... На случай, если библиотека окажется не слишком шикарной, я прихватила из родительской самые ценные фолианты. Реальность не имела к моим мечтам никакого отношения. По факту я оказалась один на один с запущенным хозяйством у гарпий на рогах и с лежачим больным на руках.

Сразу стало понятно, почему маг так спешил с договором, который я не смогу разорвать ближайшие пять лет. Ему нужен был кто угодно, лишь бы избавиться от жалоб горожан. Старый травник отошёл от дел за год до моего приезда, за ним самим требовался уход, а никто ехать в эту глухомать и тащить на своём горбу чужие проблемы не спешил.

Глава 2.Майя

Под орешником, припорошенное опавшей листвой, лежало тело. Грязное тело в одном нижнем белье. Тоже грязном. Грязные волосы лежали на грязном лице, которое, к тому же, было избитым и опухшим. Но живым. Синюшным и, несмотря на все предпосылки, не окоченевшем. В летальном смысле этого слова. Я приложила пальцы к сонной артерии и облегчённо выдохнула, потому что поначалу не нащупала пульс. Но он был. Сознания не было, а пульс был.

Тело принадлежало мужчине. Высокому и крепкому. Мне с трудом удалось перевернуть тело с боку на спину. Локти, колени и живот его были испачканы сильнее, чем остальная одежда, если так можно назвать нижнюю рубаху и подштанники. Я посмотрела вглубь леса. Среди пожухлой травы, из которой торчал частокол опавших листьев, можно было заметить борозду, пропаханную телом.

Бегло его осмотрев, я поняла, откуда взялся такой способ передвижения. Голени обеих ног были переломаны. Судя по обильным кровоподтёкам на опухших, деформированных ладонях, пальцы тоже.

Я невольно восхитилась: какая воля к жизни! В таком убитом состоянии суметь выбраться к дороге, если пути к моему домику можно было так польстить.

Мне следовало вернуться в город и доложить о находке страже. Но до города топать было гораздо дольше, чем до дома. Солнце угрожающе скатилось за кроны деревьев. Как его потом искать в темноте?

И неизвестно, что с ним сделают стражи. Конечно, закон у нас в государстве справедливый. Просто иногда сильно не сразу. Тело может не дожить.

Я обязана дать ему шанс.

Очевидно, что на руках я его не дотащу. Впервые я пожалела, что так и не обзавелась лошадью. Мой доход пока не слишком к тому располагал. Но в хозяйстве имелась тачка! В общем, я решила: если к тому моменту, когда я вернусь, тело будет ещё живо, буду спасать. А если уже нет – ну на нет и суда нет. Я же не волшебница. Хотя немного ведьма и самую малость магичка.

Я поспешила к себе. Там было тепло: протопленная с утра избушка всё ещё его хранила. Снова выползать на холод не хотелось. Из быстро темнеющего леса веяло опасностью и грядущими непрятностями. Но я пообещала, пусть даже себе. Загрузила в тачку старенькую рогожку из сарая, потёртый тулуп, оставшийся от деда Матея и служивший подстилкой на полатях, и потащилась во тьму, костеря себя за бесхребетность. Ведь наверняка какой-то разбойник. Он всё равно не жилец, после того как столько провёл на холодной земле. Мне что, больше всех надо?

Я ворчала себе под нос, но толкала тачку.

Хотелось бы, чтобы тело куда-нибудь пропало. Само собой. Но оно не пожелало облегчить мне жизнь и лежало ровно там, где я его оставила. Более того, пульс всё ещё прощупывался. Я с этим телом ещё даже не знакома, но оно уже раздражало меня своим упрямством.

С большим трудом мне удалось перевалить его с земли в тележку. Для этого я уложила её боком и просто закатила в него туловище. Ноги так и остались торчать, когда я всё же подняла её на колёса. Ещё немного усилий, и мужчина практически сидел. Скрючившись и болтаясь на кочках, но вполне транспортабельно. Чтобы неповадно было людей с пути истинного сбивать, я наломала веток ему под спину прямо с орешника. Три наглых ореха тоже сорвала и сунула в карман. Потом сгрызу.

Колесо – гениальное изобретение человечества, вот что я вам скажу! Туша, которая весила в пару раз больше меня, была доставлена до моих дверей практически без потерь. Под тулупом она даже стала отогреваться, судя по приглушённым постанываниям. Благодаря досочке я вкатила мужчину по ступенькам на крыльцо, завезла в дом и сгрузила на старую циновку, брошенную у печки. Разожгла огонь, поставила греть воду в чугунках и занялась осмотром.

Лицо незнакомца представляло собой сплошное месиво. Вокруг глаз налились красно-фиолетовые лепёхи с сеточками лопнувших сосудов. Как он этими глазами мог что-то видеть – он же куда-то полз? – оставалось загадкой. Особый шарм добавлял ассиметричный отёк левой скулы. Надеюсь, что это не перелом. Во всяком случае, зубы стояли ровненьким рядом. Крепкие зубы. В хозяина.

Тот, кто его приголубил, однозначно был правшой.

И садистом.

Или просто его отчаянно ненавидел. Не знаю, что нужно сделать, чтобы тебя так ненавидели. Я была искренне рада, что мужчина был без чувств. Не знаю, как бы я вправляла ему пальцы по-живому. Меня и так всю трясло, хотя он ничего не чувствовал.

В печке подогрелась вода. Я вынула со дна сундука застиранный комплект, оставшийся от деда Матея, принесла с чердака старые лубки, оторвала кусок ветоши. По очереди обмыла руки, щедро намазала ладони мазью, уложила в лубки, забинтовала. Теперь можно было стягивать рубаху.

Раньше обнажённым мне приходилось видеть тело лишь одного мужчины, но оно было скорее старческим. Когда-то дед Матей был высоким и статным, это было понятно по его одежде. Но к тому времени, когда мы познакомились, в кости он был не столько крепок, сколько хрупок.

А это тело было именно мужским.

Даже в бессознательном состоянии оно внушало опасение. Но при этом, парадоксальным образом, желание дотронуться. Провести рукой по тугим буграм мышц. Просто так, не в целительских целях. На правом боку, груди и плече, среди синяков и ссадин, белели полосы старых шрамов. Я всё же права. Точно разбойник. Но не тащить же его теперь обратно? Половина работы, практически, сделана. А на улице холодно, темно, чудища с красными глазами бегают…

Нет, вот если к утру отойдёт – совсем, ‑ тогда отвезу и выброшу.

Я собралась с духом и продолжила своё дело. Обтёрла. Смазала синяки. Прижгла ссадины. Затянула грудь, где был намёк на трещину – или перелом – ребра. Подложила под плечи валик, промыла над лоханью волосы. Волосы были светлыми, но точный оттенок при светильнике да после мытья определить было сложно. Довольно длинные, почти до плеч. То ли телу на них было плевать, и оно давно не стриглось, то ли было щёголем.

Насекомых я не нашла, что радовало. Зато на голове обнаружились шишки. Не те, которые грызут белки. Это вызывало беспокойство. Может оказаться, что оно прямо совсем-совсем тело. Типа овоща, только с мышцами.

Глава 3. Яниш

Этот кошмар тянулся бесконечно. Иногда я пробивался сквозь вату беспамятства, но снаружи было так плохо, что я предпочитал проваливаться обратно в беспамятство.

Пришёл в себя я внезапно. В один момент. Будто кто-то зажёг внутри светильник по щелчку пальцев.

Телу было больно. Болело почти всё. Но я совершенно точно был в тепле. И боль была ноющая, а не острая. Значит, выбрался.

Неподалёку слышался девичий голос, напевающий весёлую песенку. Девушка – это хорошо. Девушка в хорошем настроении – ещё лучше. Значит, сейчас я в безопасности.

Я попытался пошевелить пальцами. Ничего не получилось. Меня охватила паника – неужели связан? Нет. Хоть и с трудом, но рука поднялась. Не потому что была зафиксирована, а потому что я совершенно обессилел. Вот это было плохо. Глаза тоже отказывались открываться, но потому что были опухшими, и ресницы склеил гной. Я потёр глаза предплечьем и чуть не взвыл от боли. Однако правый глаз удалось продрать.

Первым делом я оглядел руку. Она была аккуратно примотана к лубяной дощечке. Я вспомнил, как мне ломали пальцы. Под грудиной захолодело, а потом запылало огнём ненависти.

Твари.

Найду и порву.

Ладно. Спокойствие. Сейчас я в тепле. Судя по тому, что я видел, в крестьянской избе. Прямо возле печи. Грудь прорвало глухим кашлем. Заныло ребро. Горло резануло. Чувствуется, кашлял я уже давно и с душой. Ну так неизвестно, сколько я пролежал на стылой земле. Вообще чудо, просто чудо, что я всё ещё жив. А руки в лубках и кашель во всю грудь – так это временно.

Только смерть навсегда, а всё остальное лечится.

Я проверил магический резерв. Что-то хлюпало на самом дне. Я выложился до последней капли, и, видимо, всё, что натекало, шло на восстановление организма. Хорошо, что меня подобрали какие-то крестьяне. Вряд ли меня будут искать в таком месте. Пока я совершенно не способен за себя постоять.

Шторка, отделявшая моё укрытие от внешнего мира, распахнулась, и открытый глаз ослепило. Судя по высоте солнца, за окном было ясное утро. На полати взбиралась изящная, совсем юная девушка. Её волосы сияли как огнём яркой, тыквенной рыжиной. Личико было круглое, про какие говорят «сердечком». Голубые глазки. Аккуратный носик. Сочные губки. Ночная грёза одинокого мужчины. У меня даже сначала мелькнула мысль, что я брежу, но девушка довольно бесцеремонно сдвинула мою ногу. Значит, не чудится.

- О, Тыковка! – заговорил я, но голос не слушался. В горле запершило, я закашлялся и только потом продолжил: – Взрослых позови.

- Кого «взрослых»? – уточнила она. Именно она напевала песенку. Я узнал голос.

- Кого угодно.

- Стражу могу позвать, - доброжелательно предложила Тыковка.

- Зачем сразу стражу? – удивился и снова закашлялся. - Я же ничего плохого не делал.

В целом стража меня не пугала. Но хотелось бы подольше не попадаться на глаза чужим людям. Хотя бы пока я не вернусь в нормальное состояние.

- В вашем состоянии, сударь, сложно сделать что-то плохое. Вообще что-то сделать сложно,- заявила пигалица, потом ненадолго исчезла, вернулась с чашкой и ветошью и осторожно промыла мне глаза. Теперь, когда второй тоже открылся, я успокоился: оба уцелели. Руки-ноги не целы, но на месте, глаза-зубы сохранил, почитай можно жить дальше.

- Я не женат, - многообещающе возразил я на обращение «сударь».

- Ну ничего, ничего, - неожиданно стала утешать меня девушка. – Когда-нибудь и вы найдёте себе кого-нибудь. Женщины, они существа сердобольные. Давайте-ка молочка попьём.

Она помогла мне приподняться на локти и поднесла кружку ко рту. Я чуть не выплюнул эту гадость. На вид это было молоко, но с очень специфическим вкусом и запахом.

- Что это за гадость?

- Ну здрасьте… Не хотите козьего молока? – поинтересовалась она, и я помотал головой. – И правильно, - поддержала Тыковка, но в её тоне мне почудился подвох. - Тушу-то вон какую себе откормили. Вас ни поднять, ни повернуть. Так что одобряю.

И она с кружкой полезла вниз, на пол. Подозреваю, не для того, чтобы готовить мне деликатесы.

- Барышня! - окликнул я, и желудок поддержал меня бурчанием.

- Я не барышня, я сударыня, - вредным тоном одёрнула девушка.

- А муж где?

- Нету больше мужа. Капризничал слишком много.

И ушла.

Да уж, мал клоп, да вонюч. А с виду вся такая одуванчик-одуванчик. Хотелось бы пообщаться с кем-то более адекватным, чем взбалмошная девчонка.

- Сударыня, - позвал я. – Я хотел поблагодарить того, кто меня спас.

- Благодарите, коли хотите. Дело нужное.

- А вы его позовите, пожалуйста.

- Сударыня Майя! Вас тут найдёныш зовёт! – крикнула девица.

Я облегчённо выдохнул. Конечно, лучше бы мужчина. Но с нормальной женщиной тоже можно договориться.

- Что ему надо? – ответил всё тот же голос, только недовольно.

- Не знаю, - снова заговорила пигалица. – Говорит, хочет поблагодарить. Но я сомневаюсь. Какой-то он странный. Может, его слишком головой приложили?..

- Ладно, ладно, я понял. Не позовёшь, - смирился я.

- Точно, приложили, - проигнорировала мои слова девица. – Хотя возможно он и раньше сообразительностью не блистал.

Голос приближался. Вот и хорошо. Поиграли, поиграли и достаточно!

И тут ко мне за шторку заглянула вдова. Я даже вздрогнул от неожиданности. По степени уродства чёрный вдовий чепчик на её голове мог сравниться только с её же дешёвыми очками в толстой оправе. Практически безбровое лицо покрывал ровный слой сероватых белил.

- Я ухожу в город, в лавку. Вернусь через несколько часов, - заговорила вдова голосом давешней Тыковки. - Судно вот, - она выставила на полати плоскую посудину. – Только постарайтесь управиться со своим инструментом так, чтобы оно внутрь лилось, а не – пш-ш-ш! – вдовья версия Тыковки изобразила рукой высокую дугу, - фонтанчиком на рубаху. Я, конечно, переодену. Но только когда вернусь.

И двинулась к выходу.

Я смущенно кхекнул, осознав, на что девица, которая уже сударыня, намекает. Ну а что, с другой стороны?.. Молодой мужской организм почуял поблизости женскую руку. Когда её обладательница себя так не уродует, она вполне так…

Глава 4. Майя

То, что тело пришло в себя и проявляло признаки разумности, с одной стороны, радовало. С другой стороны – создавало проблемы. У меня был довольно ограниченный опыт сосуществования с чужими людьми в одном пространстве. Родители были не чужими. С дядей Дамиром мы фактически не пересекались, а в случаях, когда нам вынужденно приходилось общаться, я подчинялась. Моё мнение его не интересовало. В случае с дедом Матеем ситуация была почти обратной. Он во всём зависел от меня. И хотя я этим не злоупотребляла, всё же чувствовала себя в доме главной.

Совсем другое дело – огромный чужой мужчина, который чего-то хочет. А чего-то не хочет. Пока найдёныш бессловесно лежал, он ничем не отличался от стола. Или скамейки. С той разницей, что скамейка и стол не кашляют. А в остальном – делай, что хочешь. Теперь, когда мужчина пришёл в себя, мне придётся подстраиваться под его хотелки.

Либо сразу показать, чьи желания в приоритете: мои.

Хотя это будет непросто в силу разницы в весе и возрасте. Это его «Взрослых позови» очень показательно. То есть со мной говорить не о чем, поскольку я недостаточно взрослая. Теперь придётся тратить силы на доказательства.

Ну вот что мне дома спокойно не сиделось? Лежал себе человек под кустом, и пусть бы дальше лежал. Полз, полз по своим делам. Думает: дай отдохну. И прилёг. Это он пока не до конца очухался. И глаза продрал всего на четверть. Не ровен час, ещё претензии выставит, что я его к себе приволокла.

Привычная дорога всегда коротка, и я сама не заметила, как дошла до города. В лавке было зябко. Я развела огонь в печурке и грела руки, глядя, как пламя охватывает дрова. Решительно и неотвратимо. Не это ли сейчас происходит с моей жизнью?

Надо от него избавляться, пока не поздно. Подлечу ещё немного и сдам стражи под белые рученьки. Пусть им указывает, чем его кормить.

Я, конечно, оставила на столе еду. Раз он смог с переломанными конечностями доползти непонятно откуда непонятно куда, то с починенными до стола тем паче доберётся. Если достаточно проголодался. А если недостаточно, то до вечера ещё время есть, аппетит нагулять.

Торговля сегодня шла не так бойко, как вчера, хотя, казалось бы, погода на улице такая, что болей ‑ не хочу. Утомлённая бездельем, я дремала, сидя у прилавка, уложив голову на предплечья. Потом махнула рукой и исправила на табличке время работы. Если с утра в очереди к лавке не стояли, значит, ничего экстраординарного в жизни горожан не происходит. По крайней мере, из того, что лечат настойками и порошками.

В городских воротах мне дали другого провожатого. Новый стражник был невысоким, коренастым и неразговорчивым. Возможно, с ним его предшественник поделился трагическим опытом душевных разговоров, а может, по жизни такой. Но для меня идеальный вариант. Мы молча дошли до моей калитки. И никого не встретили. Вот почему когда я со стражником, никаких полутрупов на дороге не валяется? И грызи вокруг не бегают? Даже орехи не растут.

- Ну как, справились? – поинтересовалась я, войдя в дом.

Вместо ответа найдёныш закашлялся. Не хочет отвечать – не надо. До еды он добрался, как я и ожидала, но даже не поблагодарил. Невоспитанное тело я подобрала. Ни тебе спасибо, ни здрасьте, ни до свидания. Я помыла кружку, подложила дров и поставила греться чугунок для обеда. Как я училась готовить в печи, когда сюда приехала, песня была. Я же ни почистить, ни сварить, ни помыть была не способна. А теперь даже хлеб умею выпекать, спасибо деду Матею.

Найдёныш продолжать бУхать за шторкой и упорно не желал разговаривать. Кашель его мне не нравился. Он, может, и не хочет со мной общаться, но я ночью спать хочу, а не слушать этот лай. Запарила свежие травки, дала отвару настояться-подостыть и полезла на полати.

Там я поняла, почему разбойник не отвечал. Он снова впал в беспамятство и весь пылал жаром. Приложила к его груди ухо. Внутри всё скрипело, хрипело и булькало. Будто там целый хор хрипельщиков и бульковщиков концерт устроили.

Да что ж такое! Ушла всего на несколько часов, оставила его нормальным, вернулась – опять овощ! Он что, после того как поел, ещё на полу повалялся, чтобы холода добрать?

Впрочем, ему и в прошлый раз хватило. Наверное, он просто использовал все свои силы, чтобы добраться до еды, и на борьбу с болезнью уже не осталось.

Ну так не надо было кочевряжиться!

Ещё какое-то время я помучилась чувством вины. Но после того как он своей ручищей попытался отбиться от горького настоя и опрокинул на меня кружку, оно быстро выветрилось. Отстирывай теперь пятна, Майя. Больше-то тебе заняться нечем.

Я ворчала себе под нос, но на самом деле стремительно ухудшающееся состояние мужчины пугало всё сильнее. Будто судьба услышала мои сегодняшние сомнения по поводу совместного жития с непонятными чужаками и решила избавить от проблем самым кардинальным образом. Он бредил, метался, кашель становился всё продолжительней и забористей. Я уже совсем отчаялась, когда вспомнила про гримуар.

Если с предыдущим заклинанием я просто экспериментировала, то теперь обратилась к помощи рода от безысходности. Я подняла фолиант со дна сундука, где прятала свои книги под ворохом одежды. Погладила. Капнула кровью на корешок. И попросила открыться.

И он открылся. Сам. Страницы шелестели, переворачиваясь, пока не успокоились. На открывшемся развороте располагалось заклинание разделения Силы. Я, честно говоря, рассчитывала на какой-нибудь наговор от лихорадки и теперь пялилась на книгу, не очень понимая её самоуправства. Зачем разбойнику Сила? Что он с нею делать будет?

С другой стороны, гримуар ещё ни разу раньше так себя не вёл... Лежал и лежал обычно, будто рядовая книга.

Я решила поискать другой, более подходящий вариант, но стоило мне убрать пальцы от страниц, как они вернулись в прежнее состояние. С третьей попытки я была вынуждена признать: это не случайность. Книжища по степени упрямства не отличалась от моего найдёныша. Я уложила её возле мужчины, задрала рубашку и положила, как полагалась, ладони ему на грудь.

Глава 5. Яниш

Я проснулся неприлично бодрым во всех частях тела и голодным там же. Утренняя близость молоденькой травницы благотворно повлияла на моё либидо. И хотя физическое состояние пока не очень способствовало собственно близости, желать её мне ничто не мешало.

Хотя с Тыковкой всё было непросто.

Взять хотя бы её слова о том, что вчера мне было плохо. Я ничего подобного не ощущал. Напротив, я не просто чувствовал себя гораздо лучше, ‑ мой резерв был практически полон! С изувеченными руками магичить сложно. Но язык-то меня слушался. В принципе, чтобы ускорить выздоровление, мне даже язык не нужен. Достаточно просто волевым усилием направить магию в поврежденное место. А уж если можно произнести заклинание, так и вообще вылечиться на раз-два.

Хотя вчерашний день я совершенно не помнил. Как стёрлось всё после того, как поел.

Может, она в молоко что-то подмешала? Какой-нибудь приворот, например?

Хотя она же травница, а не ведьма. Приворот! Пф! Глупости всякие лезут в голову.

Но всё равно, сударыня эта Майя – барышня подозрительная.

Я прислушался.

В доме было тихо.

Видимо, травница, если она травница, снова ушла в город. Если про город не соврала. Вообще с трудом верилось в предыдущий брак Тыковки. Не в десять же лет её под венец отдали? Когда она успела овдоветь? В первую брачную ночь? И то, что она выполняет подобные обязанности, да ещё и по договору с городом, тоже было сомнительно.

Хотя какой город-огород, такие и травницы.

С другой стороны, мне действительно полегчало. Очень стремительно. Настолько, что организм смог добрать резерв. Учитывая моё изначальное состояние, это просто чудо. Возможно, предшественник сударыни Майи был сильным травником. Среди знахарей встречаются стихийно одарённые. Если она использовала что-то из его снадобий, то эффект объясним.

Чем-то же нужно его объяснить?

Покрутил шеей. С утра мне что-то мешалось сбоку. Сейчас там была обычная слежавшаяся подушка. Показалось, наверное.

Живот забурчал, интересуясь, когда нас будут кормить. Я и рад бы ответить, да сам не знаю. На локтях-коленях развернулся, высунул нос за штору. В доме было пусто. И на столе тоже.

Конечно, где-то в доме еда была. Я просто не знал, где. Ну и негоже воровать у хозяйки. К сожалению, я пока никак не мог расплатиться с нею за гостеприимство и лечение, не выдав себя. Я был счастлив, что жив. Но слишком много вопросов было к моему спасению. Поэтому оставалось надеяться на Тыковкино милосердие.

Что она придёт и снова меня спасёт. На этот раз ‑ от голодной смерти.

Чтобы скоротать время ожидания, я сосредоточился на диагностике и лечении. Сконцентрировался на резерве, стал его мысленно разогревать и разгонять, чтобы легче было использовать.

И в этот момент я услышал голос.

Точнее, голоса. Один принадлежал Тыковке, другой – какому-то мужчине. Вот и пожаловал таинственный Анджей, которого нет. Или не Анджей. Но в любом случае, главное действующее лицо этого дома.

Без меча и перстня сражаться было сложно, без рук – практически невозможно, но я так запросто не сдамся. До меня вдруг дошло: может, Тыковка меня опоила? Я уже не думал про приворот. Она могла просто опоить снотворным, чтобы я ничего не видел, не слышал и не мешал. Вот почему я ничего и не помню о вчерашнем вечере!

Что, если сегодня мне просто повезло, что я проснулся?

Разговор за окном прекратился. Я услышал стук шагов по деревянной дорожке.

И сделал вид, что продолжаю спать.

Скрипнула дверь. Сначала с улицы, потом – из сеней. Я напрягся в ожидании.

Тыковка прошла в комнату мимо печи. Я узнал её шаги. То есть я, конечно, не настолько её знал, чтобы быть полностью уверенным, что шаги её, но в том, что это были женские шаги, я был уверен.

Мужчина ждёт за дверью, пока Майя проверит меня?

В комнате скрипнул стул. Или стол. Или сундук. В общем, что-то деревянное скрипнуло. Потом послышался шелест. Она, между прочим, там раздевается. А я вынужден притворяться спящим!

Потом, целую бесконечность спустя, я снова услышал женские шаги. Хозяйка сдвинула заслонку печи, – я ощутил вибрацию. Чем-то пошерудила внутри. Она сейчас, наверное, готовить еду будет. Или не будет…

Еда – это же так чудесно. Так чудесно, что пусть она будет.

Вдохновлённый этой мыслью, забурчал мой живот. Снаружи что-то грохнулось на пол, шторка отдёрнулась, и я подскочил от неожиданности. То есть сел, но очень живо.

- А, это вы, кавалер Яниш… - как-то даже разочаровано заявила Тыковка.

- А вы кого ожидали здесь увидеть, сударыня Майя?

- Никого.

- Я под землю, что ли, должен был провалиться? – возмутился я.

На хорошеньком лице отразилось: «Было бы неплохо», но вслух она произнесла другое:

- Нет, я просто забыла, что вы здесь. Задумалась, а тут шум за шторкой… - она развела руками.

- По сравнению с тем грохотом, что устроили вы, сударыня Майя, я даже не шумел!

- Конечно, не шумели. Просто напугали.

Я взял себя в руки и промолчал. Я – взрослый, здравомыслящий мужчина. Я не должен вступать в пререкания с юной барышней, даже если она строит из себя сударыню.

- А что за мужской голос я только что слышал? – сменил я тему разговора.

- Стражник, - Тыковка переключила своё внимание на печь. И хотя я буквально перед этим очень хотел есть, то, что Тыковка перестала смотреть в мою сторону, сильно меня задело.

- Вы всё-таки рассказали про меня, - огорчился я ещё сильнее.

Ладно. Может, всё не так страшно.

- Зачем? – возразила собеседница. – Если ваш батюшка обнаружит вас у меня сейчас, то мне, чего доброго, ещё и на орехи достанется за то, что я вас спасла. А потом может и отблагодарит. Так что я решила не торопиться.

- А что он тут делал? – слова неожиданно прозвучали резковато.

- Ваш батюшка?

- Стражник!

- Провожал.

- Жених ваш, что ли?

- Я же сказала: стражник. Провожал он меня. Всякие твари страшные в последнее время гуляют по лесу. Или лежат под кустами, - она ненавязчиво ткнула меня носом в обстоятельства моей находки.