Три свидания с врагом

Глава 1: Худший понедельник в истории

Понедельник начался не с кофе. Понедельник начался с ощущения надвигающегося апокалипсиса, приправленного ледяным дождем и сломанным каблуком.

Если бы у понедельников было лицо, то это была бы идеально выбритая, холодная и высокомерная физиономия моего босса — Артура Белова.

Я стояла перед зеркальным лифтом бизнес-центра «Империя», пытаясь пригладить мокрые от дождя волосы, которые решили устроить бунт и завиться в некое подобие вороньего гнезда. Мое отражение смотрело на меня с жалостью: тушь слегка размазалась в уголке глаза, бежевое пальто украшало темное пятно от проезжавшего мимо такси, а в правой руке я сжимала стаканчик с кофе так сильно, будто это была граната с выдернутой чекой.

— Три минуты, Воронина, — прошептала я сама себе, глядя на часы. — У тебя три минуты, чтобы подняться на пятьдесят седьмой этаж, принять человеческий облик и не умереть.

Лифт звякнул, и я шагнула внутрь, чувствуя, как желудок скручивается в тугой узел. Это было мое привычное состояние последние полгода. Работа личным ассистентом генерального директора инвестиционного холдинга «Белов Капитал» подразумевала три вещи: стальные нервы, отсутствие личной жизни и умение читать мысли социопата.

Артур Белов не был просто начальником. Он был стихийным бедствием, упакованным в костюм от *Tom Ford*. В офисе его называли «Сауроном» — конечно, только шепотом и только в курилке, где не было камер. У него было всевидящее око, абсолютная нетерпимость к ошибкам и сердце, сделанное, вероятно, из того же материала, что и его дубовый стол — твердое и лакированное.

Двери лифта разъехались, выпуская меня в стерильное пространство приемной. Здесь пахло дорогим парфюмом, деньгами и страхом. Я бросила пальто на вешалку, на ходу вытирая тушь салфеткой, и схватила папку с отчетами.

Ровно в 8:59 я распахнула тяжелые двери его кабинета.

Артур стоял у панорамного окна спиной ко мне. Москва расстилалась перед ним серой, дождливой картой, но он выглядел так, словно этот город принадлежал ему целиком. Идеальная осанка, широкие плечи, руки в карманах брюк. Он даже не обернулся.

— Вы опоздали на четырнадцать секунд, Алиса, — его голос был ровным, бархатистым и холодным, как медицинская сталь.

— Лифт долго ехал, Артур Александрович, — выпалила я, ставя стаканчик с кофе на край его стола. Строго на подставку из черного мрамора. — Доброе утро.

Он медленно повернулся. Его глаза, цвета грозового неба, скользнули по мне, сканируя, как штрих-код. Он заметил всё: и влажные пряди, выбившиеся из пучка, и микроскопическое пятнышко на блузке, которое я пыталась прикрыть папкой.

— «Доброе» — это субъективная оценка, не подкрепленная фактами, — заметил он, подходя к столу. — Что у нас с отчетом по «Вектор-Групп»?

— Готов. Лежит перед вами.

Артур сел в свое кресло, напоминавшее трон, и взял стаканчик. Я затаила дыхание. Это был самый опасный момент утра. Кофе. Двойной эспрессо, без сахара, с каплей миндального молока, температура подачи — строго 85 градусов. Если будет 84 или 86, он это почувствует. Я не знаю, как, может, у него в язык встроен термометр, но он почувствует.

Он сделал глоток. Его лицо осталось непроницаемым, но брови едва заметно дрогнули.

— Холодный, — констатировал он, отставляя стакан так, словно в нем был яд. — Семьдесят восемь градусов, Алиса. Я просил кофе, а не прохладительный напиток.

— Но я взяла его в кофейне внизу ровно три минуты назад! — возмутилась я, хотя знала, что спорить бесполезно. — На улице дождь, температура падает пока я не...

— Меня не интересует метеорология, — оборвал он меня, открывая папку с отчетом. — Меня интересует результат. Если вы не можете доставить горячую жидкость из пункта А в пункт Б, как я могу доверить вам организацию встречи с советом директоров?

Я прикусила язык, чтобы не ляпнуть что-то вроде: «Может, купите себе микроволновку, Ваше Темнейшество?». Вместо этого я лишь кивнула:

— Я переделаю.

— Не утруждайтесь, вы уже испортили мне настроение, — он перелистнул страницу отчета.

В кабинете повисла тишина, нарушаемая лишь шорохом бумаги и стуком дождя по стеклу. Я стояла, переминаясь с ноги на ногу (сломанный каблук давал о себе знать), и молилась, чтобы он просто отпустил меня работать.

Внезапно Артур замер. Его пальцы, сжимавшие дорогую перьевую ручку, побелели. Воздух в кабинете, казалось, наэлектризовался.

— Воронина... — произнес он так тихо и зловеще, что у меня по спине пробежал холодок.

— Да, Артур Александрович?

Он поднял на меня взгляд. В его глазах бушевала буря.

— Страница четыре. Второй абзац.

Я судорожно вспоминала, что там было. Финансовые показатели? Прогнозы ликвидности? Я проверяла этот отчет трижды. Я сидела над ним до двух ночи!

— Что там? — мой голос дрогнул.

— Слово «рентабельность», — процедил он, разворачивая папку ко мне и тыкая пальцем в бумагу. — Здесь написано «рентабельность».

— Ну да...

— А здесь, — его палец сдвинулся на строчку ниже, — написано «рентабелность». Без мягкого знака.

Я моргнула, глядя на проклятую букву, вернее, на её отсутствие.

— Опечатка... — выдохнула я. — Артур Александрович, это просто опечатка. *Word* не подчеркнул...

— Опечатка?! — он резко встал, и я невольно отшатнулась. — Алиса, мы говорим о сделке на сто пятьдесят миллионов долларов! Этот отчет через час ляжет на стол Виктору Воропаеву. Человеку, который считает, что запятая не в том месте — это признак неуважения к капиталу! А вы приносите мне документ, составленный так, словно его писал школьник на перемене?

— Я исправлю прямо сейчас, — я потянулась к папке, но он накрыл её ладонью.

— Дело не в том, что вы исправите. Дело в вашем отношении, — он обошел стол и навис надо мной. От него пахло морозной свежестью и опасностью. — Вы расхлябаны, Воронина. Вы опаздываете. Вы приносите остывший кофе. Вы допускаете ошибки в ключевых документах. Зачем я плачу вам зарплату, которая выше рыночной в два раза?

Глава 2: Правила выживания

Юристы Артура Белова работали со скоростью, которой позавидовали бы гепарды на стероидах. Не прошло и сорока минут после моего фатального «Где подписать?», как на полированном столе из красного дерева лежал документ толщиной с первый том «Войны и мира».

— Это... всё? — я с сомнением потыкала пальцем в стопку бумаги.

— Это стандартный договор, Алиса, — Артур уже сидел в своем кресле, снова превратившись в невозмутимого небожителя. Пиджак застегнут, волосы идеальны, взгляд — как у снайпера. — Я ценю точность. Здесь прописаны все нюансы нашего... сотрудничества.

Я открыла первую страницу.

«Соглашение о временном имиджевом партнерстве и совместном проживании». Звучало как диагноз.

Я начала читать, и чем дальше продвигалась, тем выше ползли мои брови.

*Пункт 4.1. Стороны обязуются поддерживать видимость романтических отношений в присутствии третьих лиц (далее — «Публика»). Это включает в себя: держание за руки, легкие объятия, взгляды, выражающие привязанность.*

*Пункт 4.2. Любые контакты интимного характера, выходящие за рамки протокола, описанного в п. 4.1, строго запрещены.*

— «Взгляды, выражающие привязанность»? — переспросила я, не поднимая головы. — Вы серьезно прописали это в контракте? А если я посмотрю на вас с отвращением, вы меня оштрафуете?

— Безусловно, — отозвался Артур, что-то печатая на ноутбуке. — Штрафные санкции указаны в приложении Б. Читайте дальше, Воронина. Не отвлекайтесь.

Я фыркнула и продолжила.

*Пункт 7. Раздельное проживание. Сторона А (А.А. Белов) предоставляет Стороне Б (А.В. Воронина) отдельную жилую зону. Вход Стороны Б в личную спальню и кабинет Стороны А без предварительного разрешения запрещен. Штраф — 50 000 рублей за инцидент.*

— А дышать мне в вашем присутствии можно бесплатно? — пробормотала я.

— Если не будете делать это слишком громко, — парировал он.

*Пункт 12. Бытовой регламент. Запрещается: разбрасывать вещи, оставлять грязную посуду в раковине более чем на 15 минут, использовать парфюм с резким запахом, готовить пищу, аромат которой распространяется за пределы кухни (включая, но не ограничиваясь: жареная рыба, чеснок, тушеная капуста).*

Я захлопнула папку.

— Вы не мужа ищете, Артур Александрович. И даже не жену. Вам нужен робот-пылесос с функцией улыбки.

Белов наконец оторвался от экрана. Он снял очки — редкий жест, который обычно означал, что он либо крайне утомлен, либо собирается кого-то уничтожить морально.

— Алиса, — его голос был тихим и обманчиво мягким. — У вас на столе лежит банковский перевод на пять миллионов рублей. Адресат — клиника кардиохирургии. Второй документ — полное погашение вашей ипотеки. Я уже связался с доктором Левиным. Операционную забронировали на следующий месяц. Немецкий протез клапана уже заказан.

В кабинете повисла тишина. Такая плотная, что можно было резать ножом. Вся моя ирония, все мое возмущение рассыпались в прах. Пять миллионов. Жизнь Димы.

Я взяла ручку. Пальцы слегка дрожали.

— Ручку, пожалуйста, не грызите, это «Монблан», — заметил он.

— Да пошли вы, — беззлобно огрызнулась я и поставила размашистую подпись в конце документа.

Как только чернила коснулись бумаги, мой телефон звякнул. СМС от банка.

*«Поступление средств: 5 000 000 RUB. Назначение: Медицинский депозит».*

Я смотрела на экран, и буквы расплывались. Я не плакала, нет. Воронины не плачут на работе. Просто в глаз попала пыль от разрушенной гордости.

— Собирайте вещи, — скомандовал Артур, закрывая ноутбук. — Водитель будет у вас через два часа. Берите только необходимое. Гардероб мы вам обновим, ваши... кхм... трикотажные изделия не соответствуют статусу супруги владельца «Белов Капитал».

— Эй, это был хороший свитер! — возмутилась я, прижимая к груди папку с контрактом.

— Был. В 2010 году. Жду вас в пентхаусе в 20:00. Не опаздывайте. Вы же знаете, как я ненавижу ждать.

***

Моя квартирка в Выхино никогда не казалась мне такой уютной, как в момент, когда я запихивала джинсы в чемодан. Здесь пахло пылью, старыми книгами и дешевым кофе — запахом свободы.

— Ты с ума сошла, Лис, — голос Марины в трубке звучал как сирена воздушной тревоги. — Ты выходишь замуж за Саурона?! За того самого, который заставил тебя переписывать отчет из-за того, что скрепка была приколота «не под тем углом»?

— Тише ты! — я зажала телефон плечом, пытаясь утрамбовать в чемодан плюшевого медведя, которого Дима подарил мне на прошлый день рождения. — Это фикция. Сделка. Он платит за операцию Димки.

На том конце провода повисла пауза.

— Ох, Лис... — тон Марины мгновенно сменился с истерического на сочувствующий. — Полностью?

— Полностью. Плюс реабилитация. Плюс моя ипотека.

— Ну... тогда ладно. За пять миллионов и ипотеку я бы сама за него вышла. Даже если бы он заставил меня носить костюм горничной и петь гимн компании по утрам. Но, Лис... ты же понимаешь, что он людоед? Он тебя сожрет.

— Подавятся, Артур Александрович, — мрачно пообещала я своему отражению в зеркале. — Я, Маринка, костлявая и вредная.

В этот момент в дверь позвонили. Водитель Артура, молчаливый мужчина с шеей шириной с мой чемодан, уже стоял на пороге.

— Алиса Викторовна? Артур Александрович просил поторопиться.

Я в последний раз оглядела свою студию.

«Прощай, нормальная жизнь. Здравствуй, Мордор».

***

Пентхаус Артура находился в башне «Империя», на самом верху. Лифт поднимался так быстро, что у меня заложило уши. Двери открылись прямо в квартиру, и я замерла.

Если моя квартира была «уютной норой», то это место было музеем современного искусства, из которого выгнали всех посетителей. Огромное пространство, залитое холодным светом. Стеклянные стены от пола до потолка, за которыми сияла ночная Москва. Пол из серого мрамора, в котором я видела свое испуганное отражение. Мебель — черная, белая и хромированная. Никаких пледов, никаких кружек с котиками, ни одной пылинки.