Три товарища

Пролог

Глубокий космос. Граница исследованных человечеством территорий.

- "Три-Т-один", "Три-Т-один", на связь, - в уши Алексея ворвался слегка испорченный шумом, но всё равно очень приятный женский голос.

- "Три-Т-один" на связи, - Алексей слегка подправил настройки громкости. - Слышно меня?

- "Три-Т-один", подтвердите получение приказа: занять позицию по указанным координатам, визуально зафиксировать аномалию и, если она действительно будет обнаружена, передать на мостик. Всё понятно? Приём.

- Приказ подтверждаю. Приступаем к выполнению, - Алексей щёлкнул тумблером, переключаясь на другую частоту. - Окей, парни, к делу. Всё как всегда: Илья - слева. Ник - справа. Занимайте позиции.

- Принято, - подтвердил Илья.

- Принято, - спустя секунду отозвался Никита.

Три многофункциональных истребителя с флагом России на одном крыле и буквами "ТТТ" на другом перестроились в ряд. Лидер звена вновь отдал команду и истребители, постоянно набирая скорость, устремились сквозь черноту космоса. Корабли "1-го Звёздного Флота", оставшиеся позади, стремительно удалялись.

- Я не особо понял, в чём там дело, - тишину эфира нарушил Никита. - Почему мы покинули подпространство? Почему такая спешка? Лёха, что капитан сказал?

- Мелентьев сказал, что с РЛДоза поступило сообщение об опасном приближении к какой-то аномалии, - ответил Алексей. - То ли гравитационные волны, то ли радиосигнал, то ли Бог его знает что. Волынский приказал вывести флот из подпространства и провести разведку. Нам и "Люциферам" выпала такая честь. Они, вроде бы, на противоположной стороне кружить должны.

- Какие гравитационные волны в открытом космосе? - удивился Илья. - Какой сигнал? Почему зонды не выслали?

- Чё ты у меня спрашиваешь? Я откуда знаю? - пробурчал Алексей. - Приказ есть приказ...

- Радиолокационные зонды были отправлены ранее, - неожиданно во всех истребителях звена раздался механический женский голос. Совсем не такой красивый, как тот, который продублировал приказ командующего флотом. - Но они ничего не смогли обнаружить. Так же аномалию не смогли зафиксировать радары. Требуется визуальное подтверждение.

Алексей ничуть не испугался голоса ИИ. Он принялся крутить головой, изучая космическое пространство. Благодаря современному тактическому гермошлему, позволявшему просматривать истребитель насквозь через внешние камеры, он видел всё вокруг. Но видел лишь далёкие звёзды в темноте и быстро удалявшиеся огни кораблей Российского флота.

- Я ничего не наблюдаю. Что я должен визуально подтвердить?

- Кормовая камера работает на сорок процентов мощности, - ИИ, видимо, решил проигнорировать вопрос. - Требуется вмешательство. Рекомендую провести осмотр по возвращению.

- Надо - значит проведём, - ответил Алексей. - Пометь и напомни, как вернёмся на авианосец.

- Вас поняла, "Три-Т-один".

- Деметра, есть какая информация? - Никита обратился к Искусственному Интеллекту. - Что показывает радар? Что мы ищем?

- Мы в глубоком космосе. Пространство сканирую. Как я говорила, результат отсутствует. Но мои мощности намного слабее, чем на "Ревизоре". Не вижу причин не верить поступившей оттуда информации.

Алексей сделал глубокий вдох и вновь посмотрел по сторонам. Истребители быстро удалялись от флота, но радар не показывал ничего необычного на многие километры вокруг.

Алексей сменил частоту:

- "Люцифер-один", на связь. Это "Три-Т-один". Что у вас? Есть что?

- Ничего нет, "Три-Т-один", - отозвался лидер звена. - Осмотр вынуждены прекратить. С флагмана пришёл приказ возвращаться. Радиолокационный дозор определил, что аномалия где-то на левом фланге. Судя по всему, вы сейчас к ней должны приближаться.

- Но я ничего не вижу, - растерянно произнёс Алексей.

- Обнаружение, - механический голос прервал разговор пилотов.

Алексей чертыхнулся и вновь сменил частоты.

- Замедляемся! - выкрикнул он. Илья и Никита последовали приказу и сбросили скорость до минимума. Неожиданные перегрузки заставили Алексея выругаться себе под нос. - Докладывай.

- Координаты верны, - спокойно сообщил ИИ. - Прямо по курсу. На два часа.

Алексей прищурился, но даже в супер-современном шлеме ничего не смог рассмотреть. Он видел лишь далёкие яркие звёзды. Никаких туманностей, никаких астероидов, никаких газовых гигантов, никаких планет или спутников. Покинув подпространство, флот очутился в открытом космосе.

- Я тоже ничего не вижу, - согласился с Алексеем Илья. - Дай максимальное приближение на камеры.

- Выполняю... Наблюдаю дефект пространства... Мощностей недостаточно... Слишком далеко... Рекомендую сближение для визуального подтверждения...

- Сближение разрешаю! - в эфир ворвался командный мужской голос. - "Три-Т-один", вице-адмирал Волынский на связи. Приказываю: соблюдая максимальную осторожность, приблизиться, дать возможность ИИ визуально зафиксировать аномалию и передать сведения на мостик. Приступить к выполнению!

- Так точно, товарищ командующий! - резво отрапортовал Алексей, в этот раз от неожиданности даже вздрогнувший. Он и не подозревал, что сам командующий "1-го Звёздного Флота России", первого флота, отправленного родной страной на космический фронтир, внимательно слушает не только их разговоры, но и отслеживает полёт истребителей.

Глава 1. Курсанты.

Три месяца назад. Центр города Магнитогорск.

Тёплым июньским утром яркое солнце заставляло зрителей, собравшихся возле Магнитогорских курантов, щурить глаза. Родственники и обычные зеваки, спешившие, было, по своим делам, но решившие остановиться и посмотреть на праздничное событие, прикрывали глаза ладошками, вставали на цыпочки у металлического забора и всматривались в ряды молодых курсантов в синей парадной форме.

Сегодня праздновал весь город. Сегодня известная на всю Россию Высшая Лётная Академия выпускала в свободный полёт новый выводок вскормленных птенцов. Пять лет обучения подошли к концу. И после сегодняшнего праздника молодые пилоты разлетятся кто куда. Посмотреть на это событие пришли многие жители Магнитогорска.

Напротив курантов возвели трибуну. Сейчас, стоя у микрофона, разглагольствовал мэр города, чей сын обучался в академии и сегодня стал выпускником. Рядом с ним, в дорогих брендовых костюмах или в парадной форме, переминались с ноги на ногу работники администрации, преподаватели академии и важные чины, представляющие Воздушно-Космические Силы России. Выстроенные спиной к курантам в два ряда, в идеально выглаженных кителях с золотыми аксельбантами, с двумя жёлтыми звёздочками на синих погонах, замерли по стойке "смирно" семьдесят лейтенантов. Семьдесят из тех двухсот пятидесяти, кто выдержал суровый отсев и длительное обучение. Семьдесят молодых, умелых и перспективных пилотов. Они радостно улыбались, вполуха слушали добрые пожелания мэра и обменивались весёлыми словечками. Сегодня для них заканчивалась старая и начиналась новая жизнь.

В первом ряду стояли трое: Алексей, Никита и Илья.

- Папаша Борюсика, - Алексей скривил рот в усмешке. - Умеет пургу нести. Я уже давно потерял нить его речи. О чём он вообще?

- Типа: старайтесь и дано будем вам, - тихо ответил Никита.

- Ага. А для сынульки всё было наоборот: тот не старался, но ему всё равно было дано.

- Да забудь ты уже про него, Лёха, - прошептал Илья. - Сегодня ты их обоих видишь в последний раз. Прости и отпусти.

- Ненавижу высокомерных мудаков. Жаль, рассчитаться с Борюсей не получится. Хоть теперь можно не опасаться, что выгонят.

- Эй, потише, - посоветовал Алексею сосед справа. - Сейчас сам Герасимов говорить будет.

Друзья замолчали. Они уставились на сурового мужика средних лет, которому мэр уступил место у микрофона, перед этим крепко пожав руку. Это был Николай Герасимов - герой России и участник Садальмеликского конфликта, который произошёл десять лет назад. Тогда у звезды Альфа Водолея ВКС России и космические силы США (USSF) сошлись в яростной битве. Обе страны заявили права на пригодную для жизни планету, которую обнаружили на орбите звезды, и не желали уступать. И политикам не удалось разрешить ситуацию мирно. А поскольку по фон Клаузевицу продолжением политики является война, она и случилась. Вернее, случилось первое в истории человечества космическое сражение.

Оно же стало последним. Представители всех стран мира спешно собрались в Женеве и потребовали от США и России остановиться. Под меморандумом были поставлены подписи и заключён мирный договор. Он не устроил ни одну из сторон конфликта в полной мере. Но чудовищные потери после единственного космического боя являлись для президентов наилучшим аргументом прекратить эскалацию. Гибель такого количества высококлассного персонала, на обучение которого были потрачены годы и миллиарды в долларовом эквиваленте, очень быстро остудила абсолютно все горячие головы.

Конфликт замяли, документы подписали, с ужасом убытки подсчитали. Но, несмотря на скоротечность конфликта, остались ветераны. Те, кто за один день увидел столько, сколько всё человечество не видело в фантастических фильмах о космосе за всю историю кинематографа. Те, кто чудом выжил, но запомнил этот кошмар навсегда.

И теперь один из них, один из тех, кому вполне заслуженно вручили звезду "героя Российской Федерации", выступал перед "зелёными" курсантами. Он рассказывал про защиту Родины, про крепость духа, про необходимость оставаться профессионалом до самого конца. Про то, что нельзя сдаваться даже в безвыходной ситуации. Ведь самым первым ломается не тело, ломается дух.

Сказав это, Николай Герасимов постучал костяшками пальцев по протезам вместо коленных чашечек. После космического боя у него осталась лишь память о боли, когда на подбитом истребителе он смог совершить посадку на палубу повреждённого авианосца. Совершить посадку в космосе, лишившись при этом обеих ног.

- Вот это человечище, - уважительно произнёс курсант за спиной Никиты. - Маресьев нашего времени.

- Ну так, - хмыкнул ещё кто-то. - Он же тоже здесь учился. В нашей академии.

- Ага. Тут других не выращивают, - поддакнул Никита.

- Да помолчите вы! - недовольно пробурчал ещё один курсант. - Петрович выступает.

Улыбнувшись многочисленным фотографам и операторам, а затем по-доброму обнявшись с Герасимовым, к микрофону вышел генерал-полковник ВКС России Александр Петрович Святкин - начальник Высшей Лётной Академии. Несмотря на почтенный возраст и заметный лишний вес, на пенсию он уходить не собирался. Железной рукой руководил академией и лично знал каждого из курсантов. С каждым общался, к каждому находил подход и к каждому относился как отец к сыну.

Постучав пальцем по микрофону, проникновенным басом Святкин поздравил выпускников с окончанием обучения. Пожелал дальнейших успехов и, под понимающий смех собравшихся зевак, заявил, что спустя годы будет рад видеть молодых пилотов в качестве преподавателей. Пусть тогда ему будет под сотню лет, он всё так же будет возглавлять академию. Всё равно её не оставит.

Глава 2. Веселитесь юноши в юности своей.

Магнитогорск. Ночной клуб "Ригель".

Асфальт вибрировал в такт энергичной мелодии. Яркие огни цветомузыки и неоновая вывеска "Ригель" освещали окружающую территорию, легко разгоняя темноту. Напряжённые охранники покачивались с пятки на носок у входа в ночной клуб и подозрительно косились на машины с красно-синими мигалками и надписями "Военная Полиция". Возле машин дежурили абсолютно трезвые бугаи, внимательно наблюдая за каждым бывшим курсантом, когда тот покидал порог ночного клуба, чтобы, как говорится, проветриться. Тогда полицейские подходили к такому любителю ночного воздуха и интересовались, способен ли он всё ещё держаться на ногах. Если нет, сразу подзывали одного из водителей такси, которых у клуба припарковалось с десяток машин, и не совсем трезвому выпускнику настойчиво предлагали отправляться домой.

Раскрасневшийся от алкоголя Илья пару раз наблюдал подобную картину, когда выходил на порог. Он торопливо вдыхал прохладный ночной воздух и возвращался обратно, где праздник не прекращался.

Благодаря содействию мэра, счастливые молодые пилоты получили возможность всю ночь гулять в самом модном и дорогом ночном клубе города. Гулять совершенно бесплатно. И они с превеликим удовольствием пользовались этой возможностью. Несмотря на множество столиков в большом зале, сначала все выпускники, знавшие друг друга как облупленных, выпивали вместе. Они кричали, перекрикивали друг друга в попытках произнести тост, и радостно вскидывали руки после того, как стопки опрокидывались. Хоть многие пришли с подружками или жёнами, красивым спутницам молодых пилотов пришлось долго ждать, когда им уделят внимание. Сначала выпускники выпустили пар, вместе пили и весело вспоминали учебное прошлое. И лишь когда был утолён первый голод и выпит ящик водки, все разбрелись за свои столики. Теперь пришла пора праздновать с самыми близкими.

За отдельным столиком на мягком диванчике сидели четверо: Алексей, Илья, Никита и его жена - Таня. Она сама выразила желание присутствовать, и никто не стал ей запрещать. Никита даже был рад, что она - не особая любительница ночных гулянок - согласилась. Во время торжественного парада, когда пилоты маршировали под взглядами случайных зрителей, Никита заметил Таню, которая вместе с его родителями занимала вип-места. Он заметил её волшебные карие глаза, когда проходил совсем близко. И заметил, как она на него смотрит. Смотрит, как на героя. Она гордилась им. Гордилась тем, кем он уже стал. И этот взгляд наполнял его сердце именно теми чувствами, когда мужчина понимает, что это "она". Что он нашёл ту, с кем готов пройти свой путь до конца. Увидев её глаза, Никита в очередной раз согласился сам с собой, что сделал правильный выбор.

Но хоть вместе с Никитой и его друзьями Таня веселилась, он видел, что с ней что-то не так. Она отказалась от шампанского, ещё увереннее отказалась от водки. Танцевала без огонька и всем своим видом демонстрировала, что ей некомфортно. Вскоре она совсем заскучала. Обнимала хрупкие плечи, недовольно смотрела по сторонам, наблюдая за пьяными парочками, где молодые любительницы поохотится на перспективных парней откровенно этих молодых парней соблазняли и набекрень надевали голубоватые лейтенантские фуражки. Эта игра раздражала её. И раздражение со временем лишь увеличивалось.

Никита наблюдал за ней одним глазом, но выпитый алкоголь и верные друзья под рукой заставили забыть о жене. Алексей, сидевший на мягком диване в центре, обнимал Илью и Никиту. Похлопывая их по плечам, он рассказывал, какие же они всё-таки везунчики.

- А помните, блин, 3-й курс? - пьяным голосом говорил Алексей. - Володарский - сука - манёвром вверх ушёл! А затем решил протаранить. Рассказывал потом, что на симуляторе пофиг, что угробил себя. Главное, угробил врага. Но как пришла пора...

- Ага, - смеясь, подхватил Илья. - Но перед тем, как пришла пора впервые сесть за штурвал реального истребителя, чуть в обморок не свалился. Я помню его лицо - рядом тогда стоял. Он позеленел весь! Ха-ха-ха! Я думал, в меня вцепится.

- Угу, - согласился Никита. Протянул руку к бутылке и опять налил всем в стопки. - А центрифуга?

Илья надул щёки, словно собирался блевать.

- Пожа-а-алуйста, только не про центрифугу! Опять мой первый раз вспоминать будешь?

- Да не-е-е, - отмахнулся Никита. - Я про другое. Я про Лёху. Он же первым полез. И первым вылез. Мы на него смотрим - как огурчик. Хоть бы что ему. Мы, короче, думаем: ну, окей. Ничего страшного нет. Все как-то расслабились даже. А оказалось потом, что он просто уникален в этом смысле. Очень хорошо переносит перегрузки. Но мы-то этого не знали. Вторым Филатов полез... Жесть! Я как вспомню... Его лицо зеленее лица Володарского было.

Илья и Алексей засмеялись. Хоть с самого начала с вестибуляркой порядок был лишь у Алексея, Никита и Илья тоже вышли на приемлемый уровень. Поднабрались опыта, выдержали усиленные тренировки и к середине 3-го курса, когда пришла пора переходить от симуляторов к настоящим полётам, научились справляться с перегрузками.

- А помните наш первый полёт? У-ха-ха, - захохотал, имевший слабую сопротивляемость к алкоголю, Илья.

- А чё там такого было? - тужась вспомнить, наморщил лоб Алексей.

- Да я не про тот! Не про тот первый полёт. Я про первый вылет в космос. Когда нас на орбитальную станцию вывозили. Нас чуть больше сотни, все туго пристёгнутые. Стараются улыбаться, а на мордах такие гримасы ужаса, караул! Я помню, смотрел по сторонам, видел ваши рожи, а у самого колени тряслись. Ну, думаю, обделаюсь. Но нет, выдержал. Это потом уже на станции проще стало. И вокруг Земли пару кругов дали сделать, и манёврам поучили. Но когда впервые покидали атмосферу, я помню, у многих на рожах было написано, что лучше бы я поступил в общепит. Ха-ха-ха.

Глава 3. Никита.

Лейтенант Терехов Никита Олегович.

На парковке у "Ригеля" машин было много. Таня, сложив руки на груди, будто ей реально было холодно, а не просто выпендривалась, шла первой и быстро забралась на заднее сиденье ближайшей машины. Удивлённый таксист, точивший лясы с другими таксистами, даже растерялся немного. Но заметив меня, сориентировался. Потрясая пузом, торопливо распрощался с коллегами, подбежал к водительскому месту и уселся за руль.

Хоть сейчас мне не хотелось разговаривать с женой, я всё же не стал садиться на место рядом с водителем. Сел рядом с ней на заднее сиденье, про себя просчитывая, как буду выстраивать диалог.

- Правый берег. Крондштатская двадцать два, - я назвал адрес и закрыл за собой дверь.

Машина тронулась, а мы с Таней не издали ни звука. Она сразу отодвинулась к противоположному окну - чуть ли не виском в него вонзилась, - молча разглядывала урбанистические ночные пейзажи, так и не расцепив руки. Она хмурилась и явно была чем-то недовольна.

Как и я, в принципе. Её поведение меня расстроило. Отчасти потому, что ничего подобного она раньше не исполняла. Отчасти потому, что праздник своим поведением всё-таки испортила. Никогда она не разговаривала со мной так при друзьях, никогда с такой злобой не ругалась с Лёхой. Поставить точку в учёбе я хотел совсем не так. Хотел сначала провести время с друзьями, а потом с ней. Всё должно было пройти, как я запланировал. Но она, словно специально, всё испортила.

- Чёрт побери! - я выдержал не больше пяти минут молчаливой поездки. Внутри бурлила лава и она требовала, чтобы её поскорее выплеснули. - Что это было!? Какая муха тебя укусила!? Ты что не понимаешь, насколько важен для меня сегодняшний день? Это мои друзья! Это люди, с которыми я летаю. И продолжу летать! Как ты могла так себя вести!? Зачем? Почему?

- Ты - эгоист! Ты думаешь только о себе! - совершенно неожиданно выпалила Таня.

- Что? Что ты несёшь? - я вообще не понял, в каком месте я эгоист. Я пошёл ей навстречу, уехал с ней, оставив друзей. И я ещё эгоист?

- Ничего! - отрывисто бросила Таня и вновь отвернулась к окну.

- Так ты объясни! Я ничего не понимаю! - закричал я. - Всё было хорошо, а потом тебе неожиданно захотелось домой. Ты специально испортила мне вечер?

- Ты слишком много внимания уделяешь собственной персоне! - продолжила огрызаться она. - Подумай о ком-то, кроме себя. Здесь же ещё есть я, в конце-концов!

- Ты совсем обалдела, что ли? - бровями я едва не достал до крыши автомобиля. - Я же ради тебя всё бросил. Ради тебя ушёл. Похоже, я слишком много внимания уделяю не себе. А другой персоне. Чужой персоне.

Таня озадаченно посмотрела на меня и впервые не нашлась, что ответить. После моего крика она посмотрела на меня так, словно увидела впервые. Словно такого меня она ещё не знала. А затем окончательно закрылась в себе, намеренно отсела как можно дальше, отвернулась и всю оставшуюся дорогу молчала. Я тоже молчал, хоть мне казалось, что я слышу тихое всхлипывание. Но я не поворачивался, смотрел в противоположное окно и не собирался вновь начинать диалог. Я был слишком зол, чтобы этот диалог закончился на позитивной ноте.

С самого знакомства наши отношения с Таней развивались только под знаком "плюс". Я никогда не кричал на неё и не повышал голос. А она никогда не пилила мой мозг и не ставила под сомнения мои решения. Мы сошлись очень быстро - как в море корабли. Мы даже сами себе не могли дать ответа, почему между нами так быстро проскочила искра. Почему у нас всё получалось так просто и естественно.

Впервые мы увидели друг друга в парке. Мы гуляли с парнями в новой форме курсантов Воздушно-Космических Сил Российской Федерации и чувствовали себя хозяевами Вселенной. На нас - будущих пилотов - смотрели, как на небожителей. Смотрели - не побоюсь этого слова, - как на звёзд Голливуда. Не стала исключением и она - студентка-второкурсница, праздно бродившая по парку с подружкой. Как всегда, Лёха легко завязал знакомство. А на меня будто затмение нашло. Я чувствовал себя дураком, когда с открытым ртом смотрел на незнакомую девушку и не мог связать пару слов. Где-то в районе сердца начался пожар и мне едва удалось потушить его усилием воли. Это потом страсти улеглись. А увидев её впервые, я долго не мог взять себя в руки. Долго не мог заставить раскрыть рот и хотя бы поздороваться.

Но из нас троих она сразу выделила именно меня. Наши отношения развивались стремительно. Я очень быстро понял, что она - именно та, кто мне нужен. Я не хотел кого-либо ещё. Только её.

Я волновался, как первоклассник, когда знакомил её с родителями. Маме она очень понравилась. Таня легко поддерживала диалог и совсем не стеснялась, что совершенно не свойственно молодым девушкам, впервые знакомившимся с родителями будущего избранника. Она отвечала уверенно и неторопливо. Словно заранее наизусть изучила текст с подготовленными ответами. И, к моему искреннему удивлению, маме это понравилось. Чтобы убедиться, что её сын попал в надёжные руки, она даже отвела Таню на кухню. Не только для того, чтобы пошептаться по-женски, но и посмотреть, приспособлена ли Таня к бытовым трудностям. На кухне они не только "перетирали кости", но и вместе месили тесто, чтобы побаловать двух мужчин совершенно необязательными пирожками. А пока они там присматривались друг к другу, я излишне сильно волновался. И спросил отца, что он думает про мою новую девушку.

Отец же, как настоящий дипломат, лишь ответил: "Главное, чтобы она нравилась тебе. Наше дело маленькое. Встретить хлебом-солью и смириться с твоим выбором."

Глава 4. Илья.

Лейтенант Тищенко Илья Николаевич.

Настроение упало ниже плинтуса. Я взял такси и попросил водителя немного покататься по городу, чтобы строгость снять и сердитость. Свою строгость и сердитость. Подколки Лёхи меня не сильно беспокоили. Он часто поддевал всех и каждого, стараясь уколоть не в самое больное место. Так, чисто для смеха. Я был сердит на самого себя. Я корил себя за малодушие, потому что в очередной раз отступил, вместо того, чтобы перейти в наступление, взять в плен и сделать, наконец, то, что давно пора сделать.

Я опять испугался. В очередной раз. Никогда у меня не получалось общаться с женщинами так просто, как получается у Лёхи. Он вообще не испытывал сомнений. Не задумывался и не выстраивал планов. Сразу бросался в бой как самый бесшабашный кавалерист и выкручивался уже на ходу, абсолютно не переживая, откажут ему или нет. Мне всегда казалось, что его это совершенно не беспокоит.

Но я так не умел. В присутствии женщин я мычал и терялся. Я всегда опасался ляпнуть что-нибудь неуместное, а потому чаще молчал, когда втроём мы знакомились с девушками. Я больше слушал и стеснялся, чем принимал участие в беседе. Хоть мною интересовались многие, я всегда был уверен, что их больше возбуждает военная форма, чем моя внешность и коммуникационные навыки. Даже такому скучному зануде, как я, всегда что-то перепадало. Правда, возможностями я ни разу так и не воспользовался. И всё из-за грёбаного выпускного в школе.

Прошло уже больше пяти лет, а я до сих пор с ужасом вспоминаю этот момент. Момент, когда впервые в жизни выпил водки с одноклассниками, набрался смелости и пригласил на медленный танец девчонку, которая мне понравилась сразу, едва мы с дедом сменили место жительства и обосновались в Магнитогорске. Хоть в новой школе я учился только последние два года, Оля покорила меня сразу. Я исподтишка наблюдал за ней целых два года, не в силах преодолеть страх и сказать хотя бы пару слов.

Но всё же на выпускном решился. И это закончилось чудовищной катастрофой.

Нет, Оля не отказала мне в танце. Сейчас я даже уверен, что она всегда знала, что я к ней испытываю. Уверен, с подругами они перемыли мне все кости задолго до того, как случилось то, что случилось. Когда мы вышли танцевать, коленки мои не дрожали. Что немного удивило меня. Дрожало нечто другое... Сдержать естественную реакцию организма мне не удалось. Едва зазвучала музыка, едва Оля положила руки на мои плечи и едва я её обнял за талию, произошла катастрофа. Мощный "стояк" напряг мои брюки и вонзился в голубое платье. Оля это сразу почувствовала. Но нет бы, сука, промолчала или просто стыдливо повела глазами. Может даже, улыбнулась между делом. Это бы я выдержал. Сгорал бы от стыда, но выдержал. Но когда она удивлённо опустила глаза вниз и заметила мой конфуз, беспардонный и громкий смех, мне показалось, услышал каждый в танцевальном зале. Мне показалось, что каждый смотрел на меня, когда она хохотала, прикрывала ротик ручкой и указывала на место катастрофы. Этот момент я помню до сих пор: я стою как вкопанный, на меня смотрят одноклассники, а эта дура всё хохочет и не может остановиться. Это сейчас я понимаю, что ничего страшного не произошло. Молодость - она такая. Но тогда я был просто в шоке. Я не помню, как выбежал из зала, как выбежал из школы. Очнулся где-то через километр. Я испытывал просто чудовищный ужас, я едва сдерживал слёзы, когда представлял, как в том танцевальном зале все продолжают смеяться, несмотря на то, что объекта насмешек уже давно нет. Это потом, вернувшись домой и убедив всё ещё не спавшего и ожидавшего меня деда, что всё прошло самым наилучшим образом, я дал волю эмоциям. Я разрыдался в подушку и долго не мог успокоиться.

Даже сейчас, по прошествии стольких лет, я с содроганием вспоминал этот момент. Даже сейчас я панически боялся, что это может повториться. И, соответственно, боялся подобной женской реакции. Боялся не удовлетворить, боялся жестоких насмешек. И когда мои друзья планировали знакомиться с очередными счастливицами, я всегда возражал. Меня не слушали, конечно, но я научился грамотно себя вести и никогда не искал знакомств. Хоть среди девушек были те, кто мне нравился внешне, нравились они не настолько, чтобы ради них я переступил через самого себя. Чтобы победил страх. Наоборот: чаще там были такие гиперинициативные дамы, что от них я хотел лишь бежать. Да и то не факт, что они бы не догнали, если бы я действительно побежал.

Такси остановилось. Я расплатился, зашёл в подъезд и поехал на лифте на двенадцатый этаж, уже осознавая, что не сержусь на Лёху. Я его хорошо знаю. Уверен, он хотел для меня лучшего. Это не он виноват, что так получилось. Это я виноват. В очередной раз я ретировался там, где надо было бесстрашно нападать.

У двери я остановился, вздохнул и достал ключи. Пообещал сам себе завтра с Лёхой помириться. Затем вставил ключ в замочную скважину, повернул и толкнул дверь. Дверь открывалась вовнутрь, а не наружу, как у большинства нормальных людей. Дед настоял, что должно быть так, а никак иначе. Но сейчас дверь не поддалась. Я не смог открыть её полностью. Она во что-то упёрлась.

- Что за бред? - пробормотал я, толкнул дверь сильнее и просунул голову в образовавшуюся щель.

Дед лежал на полу. Пуфик перевернулся, а ряды обуви разлетелись по коридору. Ужас сковал моё сердце лишь на секунду. За секунду я подумал сразу о многом. О том, чего боялся больше всего на свете - что дед сломается окончательно и я останусь один. Но в следующую секунду я услышал богатырский храп. А ещё через секунду учуял запах алкоголя.

- Твою же ж... - проворчал я и распахнул дверь. - Дед, ёлки-палки!

Глава 5. Алексей.

Лейтенант Телегин Алексей Сергеевич.

- Однако... Ну и выдержка у вас, барышни, - вполне серьёзно заявил я, когда чересчур активные красотки опрокинули вместе со мной по четвёртой стопке. Я закашлялся слегка, а они даже запивать "фантой" не стали. Закусили виноградиком из широкой тарелки с фруктовой нарезкой и даже не поморщились.

- Что? Не ожидал? - весело подмигнула мне Лена - совсем неглупая и симпатичная блондинка с вьющимися волосами. Для неё, судя по тем быстрым выводам, что я успел сделать, вообще не существовало никаких табу. Она вела себя очень раскованно. - Не привык видеть девушек, пьющих водку?

- Да нет, красавица, - подмигнул я. - Я на всяких насмотрелся. Сама же, наверное, догадываешься. Лучший пилот в академии, будущий наездник прототипа нового тяжёлого истребителя "Волкодав", любимчик преподавателей, инструкторов и... и женщин. Я многое повидал.

- Вау! - вполне искренне выдохнула Юля - блондинка с собранными в хвостик волосами, с идеально выщипанными бровками и спортивным телом. - Страшно, наверное, там? - он повела бровками вверх, указывая на мигающий разноцветными огнями потолок.

- Ничуть, - уверенно продолжил я раскрашивать себя героическими красками. - Мне никогда не было страшно. Ни в центрифуге, ни на симуляторе, ни в небе, ни в космосе. Даже во время своего первого полёта вокруг Земли я умудрился поставить рекорд по скорости. За что меня немножко пожурил сам генерал-полковник Святкин - начальник нашей академии. Может, знаете такого?

Лена усмехнулась. Мне показалось, что усмехнулась иронично, реагируя на моё бахвальство.

- Нет, не знаем.

- А я видела! - мило сложила ладошки Юля. - В какой-то передаче показывали. Седой такой. Толстый. Но здоро-о-о-овый.

- Да, он, - важно кивнул я. - Он всегда выделял меня среди всех.

- Ну тогда давайте за учителей, коим мы всегда будем обязаны? - очень смелая Лена предложила тост и посмотрела на меня с намёком. Хоть я немножко обалдел от её напора и опять засомневался в том, кто кого "снял", - они меня или я их - смело взял в руки бутылку и разлил на троих.

- Прекрасный тост! - похвалил я девушку. - Мы никто без тех, кто нас обучает. Хоть, говорят, творческого человека невозможно научить - он сам должен научиться, всё же надо выпить за тех, кто делится с нами знаниями. Кто подталкивает и заставляет преодолевать самих себя.

Мы чокнулись и выпили. Заметив довольный взгляд Лены, я усмехнулся про себя. Я не просто так упомянул творческого человека. Я уже выяснил и запомнил, что одна из блондинок учится в МГТУ, избрав профессией профессию художника. Вторая учится там же, но пошла по пути изучения бизнеса. К несчастью, я совершенно забыл длинное название факультета. Правда, меня это ничуть не смутило. Я всегда был щедр на комплименты женщинам.

- Юлечка, а как твоя практика? - практически без перерыва я переключился на другую блондинку. - Справляешься в банке?

- Сложно, - надула губки она. - Я совсем не ожидала, что так будет.

- Давай к нам в пилоты? - воздел я бровь. - Обучу азам. Познакомлю, с кем надо. Покажу, как выглядит истребитель. Снаружи и изнутри. Покатаю, возможно... И не только на истребителе.

Я с улыбкой смотрел на девушку и энергично подёргал бровями. Как я и ожидал, она совсем не обиделась. Намёк поняла, но, конечно же, не стала фыркать, а лишь хитро посмотрела.

- А ты бойкий, я смотрю, - влезла Лена, слегка недовольная тем, что моё внимание переключилось на подругу. - Везде успеваешь.

- Я способен на многое, - я откровенно уставился на неё и сразился взглядами. Свой взгляд она не отвела. - И никогда не теряю времени. Хоть сегодня мы выпустились, и никто из моих бывших сокурсников не знает, что с ним будет дальше, я уже знаю. Совсем скоро меня отправят в один из отдалённых уголков Солнечной Системы, - уверенно нёс я пургу. - Мне выписали направление на исследовательскую Юпитерианскую станцию. В боевое охранение... Да-да. Что вы так смотрите? Я ж говорил, что я боевой пилот, а не гражданский. Моя стихия - истребитель в космическом бою, а не доставка туристов на Марс. Все об этом знают. Потому именно меня направляют на Юпитер. Целый год буду жить на далёкой станции в компании одних только мужиков. Бр-р-р-р.

Девчонки захохотали после моего финального подёргивания плечами. Хотя, держу пари, они бы не отказались пожить год в компании одних только мужиков.

Наверное...

- Бедолага, - всё ещё смеясь, сказала Лена. - Из огня да в полымя.

- Таков удел лучших, - пафосно изрёк я. - Быть там, где в тебе больше всего нуждаются.

- Хорош, ничего не скажешь, - вновь усмехнулась она. - Хорош.

- А какой скромный! - весело подтвердила её подруга.

- И перспективный, девочки, и перспективный! - добавил я, вновь воздев указательный палец, давно несознательно переняв этот жест у Валентина Полевого.

- С этим никто спорить не станет, - согласились сразу обе. Получилось одновременно, что вызвало очень весёлый смех у обеих.

Я воспользовался ситуацией и обновил стопки.

- За то, что мы так прекрасно понимаем друг друга!

Девушки не стали отказываться, как не отказывались доселе, и мы дружно выпили. В этот раз я почувствовал лёгкое головокружение. Видимо, бак уже был хорошо заправлен. Надо попридержать коней. Иначе мой жеребец не выскочит из стойла, когда придёт время, а будет вяло выбираться, словно разбуженный посреди ночи уставший работяга.

Глава 6. Судьбоносное знакомство.

Приёмная генерал-полковника Александра Петровича Святкина. Утро.

У покрытой дорогими обоями стены выстроились в ряд четыре деревянных стула из мебельного гарнитура. На двух стульях приземлились Никита и Илья, одетые в выглаженную военную форму. Они пришли пораньше и уже не менее получаса ожидали дозволения пройти в кабинет начальника академии. По словам строгой очкастой секретарши, тот заперся с загадочным гостем с самого утра.

Никита бросил быстрый взгляд на табличку с "Ф.И.О." на дубовой двери. Перед этой дверью, теряя время в ожидании, он сидел не первый раз. И, кажется, даже на этом же стуле. Никита попытался расположиться поудобнее и вспомнил знакомый скрип. Он усмехнулся, посмотрел на соседние стулья и увидел лишь одного друга.

- Блин, ну где он есть? - в очередной раз спросил он у Ильи.

Илья по привычке энергично водил карандашом по блокноту. Он любил рисовать и пользовался любой возможностью. Сейчас он, кидая быстрые взгляды на секретаршу Святкина, изображал её лик. Несмотря на солидный возраст, дама была весьма фотогеничная. Илья не раз ловил себя на мысли, что на портрете она получится очень хорошо. А поскольку был уверен, что на этих стульях в приёмной сидит в последний раз, решил не упускать возможность.

- Не знаю, - ответил он, даже не взглянув на Никиту. - Погодь. Ещё секунду. Смотри. Похожа?

Илья показал Никите получившийся набросок. Выглядело неплохо.

- Нормально, - кивнул Никита и вновь посмотрел на часы на стене. - Чёрт побери, Петрович же педант. Он ненавидит опоздания. Набери его ещё раз.

- Я звонил две минуты назад, Никит, - ответил Илья. - Абонент недоступен. Телефон, наверное, выключен.

- Чем вы вчера занимались? - недовольно нахмурился Никита. - Он перебрал, что ли?

Илья вздохнул. Открывать всю правду ему не хотелось.

- Он цеплялся к двум девушкам, когда я уходил. Мы... мы расстались не лучшим образом. Он меня опять подкалывал. Возможно, слишком хорошо провёл ночь и теперь не желает просыпаться.

- Правда? А что за бабы? - поинтересовался Никита.

Стук пальцев по клавишам клавиатуры прекратился. Строгая секретарша услышала обрывки разговора и осуждающе посмотрела на молодых парней. Видимо, ей что-то не понравилось в их речах.

- Да так, - Илья заметил взгляд секретарши и заговорил тише. - Неплохие, вроде. Может, он даже не дома. Я не знаю. Трубку не берёт.

- Понятно, - вздохнул Никита. - Будем надеяться, что не опоздает. Вроде бы, такого не случалось никогда.

Внезапно раздалась трель классического телефонного звонка. Секретарша среагировала оперативно и сняла трубку антикварного телефонного аппарата.

- Да, Александр Петрович?... Да, Александр Петрович, они здесь... Нет, Александр Петрович, их двое. Третьего ещё нет... Да, я поняла: ваш гость готов подождать ещё десять минут. Как раз хватит времени выпить чашечку кофе... Хорошо... Хорошо, сейчас сделаю.

Секретарша положила трубку, встала и посмотрела на ребят поверх очков. Илья стушевался под строгим взглядом, а Никита не растерялся и спросил:

- А кто там? Кто там у Петровича?

Секретарша поморщилась, будто была недовольна тем, что курсанты называют начальника академии только по отчеству. Несмотря на то, что прекрасно знала, что он совсем не против и даже сам просит их об этом.

Она ничего не ответила и скрылась в подсобке.

- Сколько её помню, она всегда была... - начал, было, бурчать Никита, но не успел закончить фразу. В этот момент в приёмную ворвался Алексей. Выглядел он запыхавшимся и слегка помятым. Но хоть в чистой форме. - Ну ты, чёрт побери, даёшь! - Никита облегчённо выдохнул.

- Ну, Лёха! - добавил Илья, чувствуя, что не обижается на друга. Он был доволен, что тот успел.

- Я вовремя? - весело спросил Алексей и посмотрел на настенные часы в приёмной. - Вовремя.

- Нашёл время, когда опаздывать! Просили же!

- Да спокуха. Ещё девяти нет.

- Загулял вчера?

- Да не в том дело, - отмахнулся Алексей. - Солпадеин и крепкий кофе решили все проблемы. Вы прикиньте. Я чё задержался: ржал, как ненормальный. Мне сон такой приснился, просто трындец.

- Порнуха? - с улыбкой поддел Илья.

- Ну, как сказать. Я бы назвал это - позорная порнуха, - Алексей рассмеялся, вспомнив все детали сна. - Короче, слушайте. Я же накидался вчера. Спал в одежде. Снится мне будто с бабой я в кровати. Ну там петтинг и все дела. Пора уже, как бы, проникать. А мне, блин, поссать приспичило. Просто невмоготу. Я и так, и эдак сдерживаюсь. Но чувствую, что не могу. Я слезаю с неё и говорю: "Сейчас я. Срочно надо.". Бегу в туалет, направляю и выдыхаю с облегчением. Процесс, как говорится, идёт. Но он, сука, не заканчивается! Вы прикиньте! Я держу его двумя руками и приговариваю: "Давай уже быстрее! Меня там баба ждёт!". А он не хочет заканчивать. Струя всё не прекращается. Я, блин, уже пританцовываю. Ору ему, трясу. А он всё ссыт и ссыт. У меня уже слёзы на глазах. Я представляю, что баба сейчас уйдёт, потому что трындец как долго всё. А процесс всё идёт... И тут, мать его так, я просыпаюсь! Чувствую - сейчас уссусь. Оказывается, он мне в подсознание долбился. Заставлял проснуться и быстрее бежать в туалет, чтобы не произошла катастрофа. А я ж, блин, с похмелья. Вообще как бревно. Чувствую, сейчас фонтан ударит! Натурально с дивана упал. На карачках, сука, пополз! Ха-ха-ха! Нет, ну вы прикиньте: башка трещит, глаза закрыты. Не вижу ничего. И ползу на карачках. Еле дополз. Еле успел. Упёрся плечом в стену туалета, вывалил и облегчился. Я, блин, во сне типа трахаться вот-вот собирался, а он мне: ни хрена! Быстрее просыпайся и выполняй мои потребности. Каков гад, а?

Глава 7. Никита. Илья. Алексей.

Наши дни.

Лейтенант Терехов Никита Олегович.

Яркий свет больно резал глаза. Тошнота так же никуда не исчезла. Уже сколько дней она меня беспокоила. Сидеть на твёрдом стуле тоже было не очень комфортно, но мягкого кресла мне никто не удосужился предложить.

- Вы по-настоящему меня достали, - уже в который раз произнёс я, поглядывая на длинный стол, который установили в нескольких метрах напротив моего стула. Тот самый стол, за которым расположились десять человек и несколько дней подряд допрашивали меня. - Я уже миллион раз ответил на все ваши вопросы. Зачем вы заставляете меня повторяться?

- Лейтенант Терехов, - недовольно произнёс глава комиссии - крупный брюнет лет пятидесяти с противной козлиной бородкой. - Вы будете отвечать на наши вопросы так долго, сколько понадобится. Пока мы не перепроверим всю ту ерунду, что вы наплели. Пока не сверим показания и не удостоверимся, что это были не массовые галлюцинации и не обман зрения.

- Лейтенант Терехов, - обратилась ко мне полноватая женщина - один из двух психологов в составе комиссии. - Вы должны понимать, что ваш рассказ выглядит крайне неправдоподобно. Вы читали фантастические романы в детстве? Фантастические романы о космических путешествиях. Ваш рассказ похож на один из подобных романов - слишком много в нём выдумки.

Я с трудом сдержал рвотный позыв. Не потому, что меня тошнило от этих гадов в белых халатах, считавших меня подопытным кроликом. А потому, что меня реально тошнило.

- Что вы хотите услышать? Мне хреново! Не видите, что ли? Вколите что-нибудь, или отпустите. Мне сидеть тяжело. Спина болит.

У стены в ряд выстроились медики. От меня их отгораживал ряд дородных охранников, коих было ещё больше. Подчиняясь повелительному знаку главы комиссии, одна из девушек-медиков отлипла от стены, подошла ко мне и что-то вколола в плечо.

- Итак, ещё раз, - сердитый военный из Службы Космической Разведки в звании подполковника кивнул мне головой. - Слушаем.

- Да сколько можно!? - не выдержал я. После укола боль в спине и тошнота начали отступать практически сразу. Я почувствовал прилив сил и даже кулаком стукнул по отощавшей коленке. - Сколько можно повторять одно и то же? Я же уже говорил: я плохо помню последние несколько дней. Я думал, мне конец. Нам конец. Помню, что после прыжка мы легли на курс, помню, что отключили все системы. Топлива ведь немного оставалось. Я же уже говорил. Мы отключили всё, что возможно. Даже обогрев, кажется, через три или четыре дня. Я не помню точно. ИИ приказал себя отключить. Мы его и отключили. Это помогло выиграть сутки. Наверное...

Члены комиссии слушали меня внимательно, шелестели листами блокнотов, сверяя ранние показания и что-то время от времени записывая.

- И? - подполковник намекнул, что прекращать рассказ пора не пришла.

- Я помню, что после восьмидесяти часов без воды и еды у меня начались галлюцинации. У нас у всех начались, кажется, - тяжело вздохнул я, вспоминая жуткие моменты. - А затем... А затем прекратилась связь между истребителями. Накрыло одиночество. А затем всё полностью обесточилось. Я помню... Я помню, что долго дрейфовал и, кажется, спал. И проснулся, вроде бы потому, что начал задыхаться, что мне не хватало кислорода... Дальше не помню ничего. Наверное, я умер.

- Вы живы, лейтенант Терехов, - седовласый дед в медицинском халате поправил меня. - Выжили, вернее. Выжили чудом.

- Лучше выжить чудом, чем нелепо сдохнуть, - брякнул я.

Такие слова вызвали у старика улыбку.

- Несомненно, вы правы. Вижу, мозговая деятельность приходит в норму. После почти полного истощения, восстановление организма - весьма длительный процесс.

Члены комиссии опять зашуршали бумажками, опять спрессовались в единый клубок, чтобы было проще соблюдать тишину, когда приходилось что-то обсуждать. Они так делали не первый раз. Что-то тихо бормотали, поглядывали на меня и опять начинали задавать вопросы, которые задавали ранее.

Так случилось и на этот раз. На меня вновь посыпалось конфетти из вопросов. Хоть я чувствовал себя намного лучше, чем в первый день, отвечать на одинаковые вопросы было всё так же неприятно.

- Надоели вы мне, - я поморщился. - Нет, мне не кажется, что объект создан руками человека. Нет, я абсолютно уверен, что китайцы и американцы на такое неспособны. Всё грёбаное человечество на такое неспособно! Человечество не обладает такими технологиями. Оно не может создать Чёрную Дыру в открытом космосе. Оно не сможет сделать так, чтобы эта Дыра засосала весь флот... Эта хреновина... Этот объект выполз прямо из тьмы. Из Дыры. От него отпочковалась какая-то гибкая штуковина, которая меняла форму прямо на глазах. Она атаковала нас. Мы бились с ней. Мы приняли бой и смогли её одолеть, несмотря на то, что истребители уступали в скорости. "Она" или "оно" летало намного быстрее... Чёрт побери! У вас же должны быть записи! Там же всё есть! Зачем я всё это рассказываю снова, снова и снова!?

- Я бы мог написать сценарий и продать любому продюсеру в Голливуде, - усмехнулся один из учёных-аналитиков, непонятным образом затесавшийся в состав комиссии. - Фантастика.

- Вообще-то, - произнёс его напарник. - Это не самый фантастичный рассказ. Я слышал куда более бредовый бред.

Я хотел послать их далеко и надолго по всем известному адресу, но увидел, как суровый подполковник бросил быстрый взгляд на даму-психолога, и передумал материться. Лишь она и он не улыбались. Похоже, эти двое не считали, что я спятил.

Глава 8. Напрасно потраченное время.

Две недели спустя. Москва. Гауптвахта ВКС.

Дежурный, не мигая, смотрел на экран и торопливо проматывал зоны, которые охватывали камеры. В большом трёхэтажном здании на данный момент оставалось лишь трое заключённых. Остальных, специальным приказом, передислоцировали почти две недели назад. И почти две недели наблюдать, в принципе, было не за кем. Только трое тощих бедолаг, которых, опять же специальным приказом, наказали усиленно кормить и ежедневно проводить медосмотр. Кто такие эти трое дежурный не знал. Ему не сказали об этом. Поэтому он торопливо осмотрел все помещения, удовлетворённо хмыкнул и поставил галочку в акте.

- Ну что там? Как они? - подошёл напарник, нажал кнопку на пульте, включая телевизор, висевший на стене.

- Погоди! - первый постарался выхватить пульт. - Семёныч обычно в это время обход совершает.

- Всё нормально, - отмахнулся второй охранник. Убрал пульт подальше от тянувшейся руки, достал сигарету и закурил. - Я его видел. В столовке с сисястой Галкой болтает. Как минимум, минут на тридцать из жизни выпадет. Гарантирую... Ну так а те что? Живы?

- Живы, - дежурный постучал по клавишам и вывел на экран картинки, демонстрирующие одиночные камеры. В трёх камерах трое узников горемычных лежали на нарах и скучали. - Усиленная кормёжка, ежедневные спортивные занятия, медицинские отчёты. Всегда под присмотром, всё, как прописано... Не понимаю только, зачем столько возни ради трёх доходяг. Кто они вообще?

- Старик, - хмыкнул второй после долгой затяжки. - Я знаю не больше тебя. Но мне, в отличие от тебя, по барабану.

- Ради них всё здание очистили, - первый почесал подбородок. - Тебе это не кажется странным?

- Как я уже говорил: по барабану. Главное, чтобы эти трое спокойно жрали и не блеяли. Пусть хоть сто лет здесь сидят.

Но первый охранник не согласился. Хоть он промолчал, не сомневался, что здесь что-то не так.

Внезапно на экране телевизора пошли помехи. Затем, вместо дневного сериала об очередной безответной любви, появилась взволнованная дикторша с центрального канала. Она на ходу засовывала в ухо наушник, торопливо водила пальчиком по экрану планшета, будто искала текст, который собиралась зачитать. Затем ей кто-то подсказал, что она уже в эфире. Дикторша спохватилась, машинально заправила за ухо непослушный чёрный локон и принялась читать взволнованным голосом.

- Чрезвычайные новости! Мы вынуждены прервать передачи на всех каналах для важного сообщения. Благодаря поступающей прямо сейчас информации, стало известно, что на границе сектора, Женевским соглашением закреплённого за Соединёнными Штатами Америки, идут бои! В районе звезды Эпсилон Водолея обнаружен неизвестный флот! Инопланетный флот! Без предупреждения был совершён акт агрессии - нанесён удар по планете Благодать. Сообщается, что планетарная оборона разбита, - симпатичная дикторша прислонила пальчик к уху, чтобы лучше слышать, что ей подсказывают. - Сейчас мне передали, что американский флот ведёт бой с противником и несёт потери. Орбитальная станция уничтожена... Несколько минут назад президент Соединённых Штатов Америки Уильям Уишер обратился к нации и призвал её сплотиться перед лицом неожиданного врага... Пока достоверной информации крайне мало. Новости продолжают поступать каждый час, и они слишком невероятны, чтобы в них поверить. Но уже сейчас можно уверенно сказать, что - цитирую президента Соединённых Штатов, - на Человечество напали. Нам объявлена война. И вестись она будет до полного уничтожения...

Оба дежурных уставились на экран телевизора обалдевшими глазами. Оба слышали, что говорила дикторша, но смысл этих слов доходил тяжело. Им было абсолютно непонятно, кто напал и где напал. О расположении звёзд на небе они имели весьма смутное представление.

- Что за чёрт? - пробормотал один из них.

В это же время во внутренний двор начали заезжать машины. Видимо, на входе их пропустили, но сообщить на проходную гауптвахты почему-то забыли. Охранники увидели, как металлические врата распахнулись настежь, и внутрь заехала целая кавалькада автомобилей. Дорогие внедорожники, военные автомобили с логотипом Службы Космической Разведки, пассажирский автобус и две "скорые".

- Что за чёрт? - повторил дежурный.

Вместе с напарником они прилипли к окну лбами и наблюдали, как непонятная делегация выгружается. Как выпрыгивают бойцы ОМОНа, как из автобуса выходят гражданские, как из внедорожников торопливо выбегают солдаты с опознавательными знаками СКР.

Но самым первым, покинув сиденье пассажира, из внедорожника выбрался невысокий смуглокожий мужчина в офицерской фуражке. Он взял с сиденья пухлую кожаную папку и торопливым шагом направился к проходной.

- Сейчас устроят головомойку, - обречённо прошептал второй охранник.

Долго ждать не пришлось. Дверь распахнулась, когда неизвестный смуглокожий офицер ворвался внутрь, словно вихрь.

- Смирно! - сходу скомандовал он, заставив обоих замереть.

Охранники застыли и молча наблюдали, как офицер прошёл через проходную, даже не замедлив шага. За ним, словно верные псы, следовали шестеро крепких парней в форме космической разведки. Зажав подмышкой папку, на лицевой стороне которой чёрным было написано "Личное дело", а жирным красным оттиском - "ОПРАВДАТЬ", офицер смело осмотрелся.

- Полковник Рамеш Патель, - он полез в нагрудный карман и продемонстрировал обалдевшим охранникам удостоверение. - Служба Космической Разведки. Немедленно вызвать сюда коменданта, - полковник открыл папку, достал какой-то листок и положил на стол. - И освободить из-под стражи лейтенантов Телегина, Терехова и Тищенко. Вот приказ... Исполнять!