Тригоны

Пролог

Белла.

– …Я больше не узнаю тебя, Изабелла Мари Свон! – от крика лицо женщины побелело, кожа натянулась на шее, демонстрируя жилки вздувшихся вен от многочасовой ссоры.

– Это конец! Это просто невыносимо! Да когда это уже закончится?... – в спину доносились пустые для меня слова. Я закрыла дверь в свою комнату, отсекая от себя источник шума. Быстро вставила навесной замок в петлю и заперлась.

Во мне больше ничего не осталось. Больше никаких эмоций к этому человеку. У всего есть свой лимит. Она его потратила ещё много лет назад, и я оставалась здесь только из-за балетной школы и друзей. Ни первого, ни второго больше нет. Значит, и нет причин быть в этом месте. Агрессия от окружающих, отсутствие тут дальнейших перспектив для меня и это долбанная, возведённая в абсолют, опека.

Всё сразу покатилось в ад после того случая. Во всём виноват мудак, Фил, мать его, Дуаер. Сраный отчим, сраная истеричка… Этот троглодит тогда сожрал мои обезжиренные йогурты. Это стало точкой отсчёта. Из-за него, и в конечном счёте, и произошёл тот инцидент. Ненавижу его. Ненавижу их. Ненавижу всё здесь вокруг.

Вдох.

Задержать дыхание.

Выдох.

Задержать дыхание.

Как учил психотерапевт.

Мне очень не хотелось рассказывать ему о новых приступах гнева. Мне очень не хотелось снова начинать пить транквилизаторы. Очень. Но всё снова стало невыносимо. Опять. Новая волна ярости.

Вдох, задержать дыхание, выдох. Я сжала пальцами дверной косяк, не чувствуя, оцарапала ли я его или содрала ногти. В ушах шумела бегущая кровь.

После того случая изменилось всё и безвозвратно. Черт, как будто бы я действительно могла причинить вред себе или окружающим…

Вдох.

Задержать дыхание до синих кругов перед глазами.

Выдох.

Я чувствовала, как гнев выжигает все силы внутри меня. И было непонятно, устала я оттого, что сдерживаю его или это само по себе «ресурсно затратно». Я сползла по стене на ковролин в комнаты, и продолжала лежать, пока приступ ярости не отпустил. Не было сил встать. Щеку щекотал ворс, а я просто вдыхала запах старого покрытия и пыли. Глаза невольно сфокусировались на обстановке в комнате. Я разглядывала ножки кровати. Коробки с вещами под ней. Тюль, как она трепещет от сквозняка. Сочащиеся лучи заходящего солнца и танец пылинок, свободно парящих в воздухе. Тело затекало. Чтобы отключиться от происходящего, я зажмурилась. Погружение в свои мысли, а потом и в дрёму произошло незаметно. Я провалилась в сон.

Проснулась поздно ночью от голода. Тело одубело от неподвижного лежания в одной позе. Затёкшие руки и ноги пришлось разминать, закусывая губы до крови от судорог и колючих иголочек, прошивающих кожу. Собравшись села, опершись на дверь спиной и раскинув конечности мучительно ожидала, когда неприятные ощущения пройдут, тупо пялясь в темноту. Язык прошёлся по треснутым губам, невольно тревожа рану, разделившую нижнюю губу на две части.

Щелчком выключателя лампа на прикроватной тумбочке озарила комнату мягким жёлтым цветом.

Осмотрела ногти. Вроде целы, только лак лопнул. Как всегда, после приступа гнева я пребывала в слегка затуманенном состоянии. Возвращение приступов опечалило меня больше всего за этот вечер.

Шорох покрывала, ознаменовал моё вскарабкивание на кровать. Со второго раза удалось подцепить рюкзак, лежавший на ней. Я вытащила из него заначку в виде «батончиков». Такие «снеки» долго не хранились и стояли дорого. Ручная работа, мать её. Но зато утоляли мой голод.

Никогда не думала, что народные средства изготавливаемые местной «мудрой женщиной», чтобы это ни значило, так облегчат мне жизнь, но вот я здесь. Ем батончики, которые мне заботливо завернули в пергаментную бумагу и перехватили лентой. Черт. Это было так … заботливо и мило.

Месяца три назад Рене вытащила меня с собой «побаловать себя покупками». Я шаталась по рынку ожидая, когда это все закончится. Так я натолкнулась на лавку мисс Леврон. Она вцепилась в меня словно клещ. Это так выбесило. Я ожидала что мне попытаются продать кристаллы там или благовония. Но мне стали рассказывать про работу по индивидуальным заказам, про припарки и прочие народные лекарства. Начала расспрашивать о жизни и … скорее всего это тоже был какой-то трюк на втирание в доверие и навязывание покупки. Я проиграла. Расспросив меня мисс Леврон предложила приготовить для меня снеки, как батончики мюсли, которые точно мне помогут. И та-да. Там я оставила 50 баксов. Рене сказала, что оформила подписку на доставку полезных снеков. В общем, я думала, что это разводилово чистой воды. Но потом мне натурально стали приходить доставки с этими батончиками. Даже потом купила у неё рецепт. Пробовала сама готовить их, но, честно говоря, шансов доделать их у меня и не было. Сраная Рене лезла не в своё дело во время готовки с советами и приходилось сворачиваться.

Глава 1. Элевация

22:56 4 октября 2005 года

Был ли у меня план?

Нет, конечно.

Достав плеер из рюкзака, я быстрым шагом под музыку двигалась в, на тот момент, мне неизвестном направлении. Был только окружающий меня вакуум ночи, вспышки проезжающих машин, тяжесть сумки, переброшенной через плечо и скрип гравия под моими кроссовками.

Отупляющий туман в голове после приступа агрессии постепенно выветривался прогулкой.

Прохладный осенний воздух начал слегка покусывать меня за нос, когда я оказалась около заправки. Побег был чистой воды экспромтом и только добравшись до этого светового острова, у меня появилась возможность должным образом пораскинуть мозгами. На вопрос о местонахождении уборной кассир станции полусонно мотнул головой в нужную сторону. Стоило только щёлкнуть дверному замку, как на меня снизошло неописуемое, долгожданное, сладкое спокойствие. Это было настолько позабытым ощущением, что в первые мгновения я испытала настоящую эйфорию. Это было превосходно. Здесь, в крохотной комнате санузла на какой-то захудалой заправке, я была самым счастливым человеком. В общем, вопрос о возвращении отпал.

Я умылась. Прохладная вода освежила меня. Мне показалось этого мало, и я растирала лицо, пока не покрылась красными пятнами. Из зеркала на меня смотрела раскрасневшаяся незнакомка, нос и губы опухли, весь этот вид был подсвечен холодным светом от ламп дневного освещения. Мне не хотелось вспоминать кто она.

Я стала разбирать и анализировать вещи, которые собрала та, вечерняя я. На мне была одежда по погоде: чёрная ветровка, футболка, джинсы и чёрные кеды. Достаточно тепло и многослойно, чтобы не продрогнуть осенней аризонской ночью, лишнее утром можно было убрать в сумку. Комплектация была следующая:

«Батончики», запаса хватит на неделю дороги и еще не много.

Полупустая пластмассовая бутылка, с наполнением которой прекрасно справилась вода из-под крана.

Наличка 96.60$.

Одежда (бежевый свитер, пара футболок тёмных оттенков, свободного кроя плисовые штаны и «специальная футболка» и т.д.).

Зубная щётка и прочее…

Плеер.

Зачитанная книга. Теперь точно не сдам её в школьную библиотеку.

Телефон без SIM-карты (аккуратный пластмассовый прямоугольник лежал в маленьком кармане рюкзака).

Водительское удостоверение.

Записная книжка с пеналом.

В дверь сначала постучали, а затем и отперли, в тот самый момент, когда я пыталась обмозговать что мне делать дальше. Кассир был несколько удивлён происходящим: я на полу, кругом разложенные в маниакальной системе вещи. С его слов он не совсем этого ожидал увидеть, когда один из клиентов не смог попасть в туалет и ему пришлось открывать запертую изнутри дверь. Я была крайне смущена будучи застигнутой врасплох. На удивление они не стали задавать лишние вопросы и, напоив кофе, кассир с тем стариком принялись расспрашивать меня.

Я представилась Иззи, сказала, что занимаюсь автостопом, но мои друзья отвалились, и сейчас мне придётся добираться одной до Лос-Анджелеса. Слова лились из меня равномерным спокойным потоком, и я не могла заткнуться, сочиняя одну деталь за другой. За кофе меня успел пожурить тот дед, сказав, насколько я безрассудна, что не оставила задумку и всё равно отправилась одна.

Допила кофе.

Я почти вышла с заправки, когда на ржавом пикапе ко мне подъехал тот старик и предложил подбросить пока ему будет по пути. Противоречить самой себе было крайне нелепо, и я села к нему в машину. Едва отъехав от заправки меня снова чуть ли не бранили за то, что я села в машину к незнакомцу. После потока нравоучений в кабине повисла неловкая тишина. Первым её нарушил ворчливый старикан. Он завёл неторопливую беседу, то рассказывая что-то про себя, то задавая мне вопросы. Его звали Карлос, он на пенсии, у него бессонница, а у его жены чуткий сон. Поэтому ночами он катается по округе. Элен, его жена, естественно, не в курсе. Так, он и оказался на заправке, хотел наполнить бак и прокатиться за городом.

– А зачем тебе в ту сторону? Куда-то на сборище или концерт? – его глаза цепко следили за дорогой, на лице застыло всё кроме рта.

Впервые я задалась этим вопросом… Невольно с моих губ сорвалось: «К отцу…». Фраза прозвучала не произвольно, напугав меня.

– Да? Ты говорила, что осталась без попутчиков и твои дружки поменяли планы. Чего так? – он продолжал гипнотизировать дорогу.

– Нам было по пути. Потом поссорились, и я осталась одна. На полпути было глупо возвращаться. Какая разница двигаться вперёд или обратно, если я одна? – я тоже невольно стала рассматривать пролетающие перед глазами скалистые ленты в дали. – Безопасно ли путешествовать с теми, кому не доверяешь или одной, какая разница?

Глава 2. Если жизнь даёт тебе лимоны

11:34 9 октября 2005 года.

Белла.

На следующий день, в воскресенье, отец развернулся на полную. Утром я проснулась под звуки сдвигаемой мебели на первом этаже в гостиной. Поначалу я не поняла причины шума и, не отойдя от сна, выскочила на лестницу. В это время отец сдвигал диван, чтобы убрать пыль под ним. Время оказалось чуть за полдень, и отец, наверное, больше от волнения начал уборку. Он не хотел шуметь, но увлёкся. Я никогда раньше не спала так долго. Позавтракав и приведя себя в порядок, я присоединилась к нему. Под громкую и весёлую музыку мы драили дом. Нет, он не жил словно на свалке, но было видно, что он живёт холостяцкой жизнью. Всё начиналось с лёгкой влажной уборки, а закончилось тяжёлой химией и выбрасыванием старого хлама.

Разбирая вещи что-то оставляли, что-то выбрасывали, а что-то откладывали. Ревизии подвергся как шкаф отца, так и мой. Это было забавно. Терпеть не могу тему со шмотками и прочей дичью. Но так как не только я подверглась экзекуции это было даже весело.

Из разобранных вещей двенадцатилетней меня было отложено в коробку на выброс почти всё, кроме пары лосин, спортивных ветровок и пары футболок, ставших мне топами, вполне годящимися для дома. С обувью всё было гораздо хуже - ничего не подошло. Я уложила в отдельную коробку памятные вещи и забавные украшения, чтобы сохранить на память. Пылесборники и всё, что я считала устаревшим, отправилось на свалку. То, что ещё могло кому-то пригодиться, отец сложил в отдельные коробки, подписал и поставил возле мусорных контейнеров на нашей улице.

Мы не обсуждали мое проживание у него, да и я не хотела обсуждать мое прибывание тут. Я не знала, как завести разговор. Ну, вот я здесь. Я тут живу или типа того? Я должна платить аренду? Или что? Но с другой стороны и отец тоже не поднимал этот вопрос, словно у него все было решено. И то, как мы сейчас «перебирали» дом, наверное, говорило об этом. В общем, я тут. Надеюсь, все с этим в порядке.

Моя комната выглядела пустой, особенно без тех древних штор, я оставила только тюль. Рабочий стол, опустевшие книжные полки, голые стены, полупустой шкаф и кровать. Минимальный набор всего необходимого. В сложившейся ситуации я воспринимала свободное пространство как возможность заполнить его чем-то новым для меня. Думаю, в эти ближайшие два года буду здесь. Пожалуй, возьму год отпуска сразу от учёбы, постараюсь собрать оставшиеся осколки от прежней себя и построить свою новую личность. Как из лего... Старая модель оказалась разбита и перемешана с другими, единственное, что остаётся это, импровизируя, создать что-то новое. Ладно… Да, пожалуй, буду думать об этом в таком свете.

Отец выделил мне свою кожаную куртку, хранившуюся с молодости, и ещё парочку «винтажных» вещей. Октябрь на дворе был очень придирчив к моему гардеробу. В целом получался не свойственный мне набор вещей, но это было даже к лучшему. Я собрала волосы в «конский хвост» и, крутясь перед зеркалом в «новых вещах» рассматривала себя: одна из оставшихся чистой футболка, старая потёртая чёрная кожаная куртка, джинсы клёш с низкой посадкой, держащиеся на ремне и мои верные чёрные кеды. Бесил только истончающийся к концу пучок волос. Мда, моя прошлая «диета» не пощадила шевелюру. Хотя, уже хорошо сросло. Я не узнавала себя и это было хорошо.

Постучавшись, отец заглянул ко мне:

– Ты готова? – после разгрузочного дня и выбрасывания непригодных, по мнению отца, вещей нам было нужно отправиться в ближайший молл за покупками. Сегодня же. Сейчас. Я прямо-таки была «воодушевлена» предстоящей поездкой. Хотелось забиться просто куда-то в угол и чтобы не трогали.

– Да, выходим. – я направилась на выход из своей комнаты, щёлкнув выключателем на прощание.

Было уже достаточно поздно, пролетая мимо мириады ночных огней автострады, сердце трепетало. Когда мы добрались до нужного нам места, я почти задремала. Молл был почти пустым в это время. Мы бродили по нему словно последние выжившие в каком-нибудь фильме про зомби-апокалипсис. И, согласно законам жанра, первым мы «обнесли» продуктовый.

Так мы и прошли весь молл. В бутике одежды мы с консультантом подобрали отцу пару деловых костюмов, несколько рубашек, поло, джемперы, брюки и джинсы, а на этаж ниже он выбрал себе туфли и мокасины. Словно не я, а он тут отправился в новую жизнь без подготовки.

Когда настал мой черёд, отец сбагрил меня на руки заскучавших под вечер консультанток, работавших в ночную смену. К моему ужасу, оказалось, что он кого-то из них знал настолько, что, вручив свою карту, отправил меня блуждать под жёстким женским контролем, сказав вдогонку, что у меня совершенно ничего нет, что было, по моему мнению, не так. Ну было же, нужно было просто всего пару вещей докупить.

Мне пришлось пройти все круги ада. Она сопровождала меня, словно Вергилий, от верхней тёплой одежды, косметики, нижнего белья и моему ужасу, повседневной одежды и кошмару, что теперь будет сниться мне каждую ночь - обуви. Она, не слушая моих стенаний, подавала новые и новые пары обуви, отметив, что я, между прочим, девушка и должна делать педикюр и вообще почему я за собой не ухаживаю? После этого мы, теперь уже снизу вверх, повторили марафон, заимствуя маршрут у Данте Алигьери.