Тринадцатая луна

Пролог.

Пролог. 

 Говорят, от проблем не убежишь и от себя не скроешься, но я попыталась. В трудную минуту, будучи на грани срыва, я встретила своего друга детства – Ким Чунмёна. Казалось, маленькая девочка с глупыми косичками, что давно во мне исчезла, снова вернулась. 
 
 Выслушав мои проблемы, Чунмён предложил мне отдохнуть в его отеле Баллинахинч в Ирландии, где, как выяснилось, он и пропадал последние десять лет. Мне хотелось забыть этот шумный Сеул, сбежать ото всех. Подумалось тогда: «Вот он – мой спасительный круг, вот – моё убежище». 
 
 Я ехала в Ирландию, к тишине и спокойствию, подальше от житейских проблем. Я почти парила, ведь вновь приобрела потерянного друга детства. Но где-то во мне тревожно звенел колокольчик. Полетев, словно мотылёк, я вскоре наткнулась на яркий свет лампочки, который опалил мои крылья. Я сгорела от простых слов Ким Чунмена: 
 
 — Жаль, что ты приехала именно сейчас. Боюсь, что не смогу тебя защитить.

Глава 1.

Я потеряла своего первого пациента, и это на последней неделе интернатуры. Я проходила практику в госпитале при университете Сун Чон Хян, что в Сеуле. По распределению попала в отделение скорой помощи.

- Лиён Тэ, подойди сюда, - окликнул меня Пак Джун Хен, мужчина лет тридцати пяти, являющийся главой отдела и моим наставником.

- Сомбэ-ним, - я осторожно подошла к доктору Паку, виновато опустив голову.

- Ён Тэ, - мужчина посмотрел на меня и, тяжело вздохнув, положил свою ладонь мне на плечо, слегка сжимая его, пытаясь подбодрить меня. После этого он сразу убрал руку, опасаясь ненужных слухов. - Девочка, в нашей профессии такое бывает. Тем более в скорой помощи. К сожалению, это не последняя смерть в твоей работе.

Я шмыгнула носом, всё ещё не подымая глаз, и лишь нервно потирая руки, смиренно сложенные спереди. 

- Его нельзя было спасти, ты сделала всё, что было в твоих силах. А его мать, - доктор сжал челюсти, - эта взбалмошная дамочка, такие люди тоже встречаются. Спишем её истерию, на постигшее её горе. Интернатуру ты прошла, а это двухнедельное отстранение, прикрытое отпуском - простая условность. Комиссия дала заключение, что ты работала, соблюдая все нормы и правила. Перестраховались наши акционеры просто, - сомбэ сжал кулаки и сказал куда-то в сторону: - Заседатели хреновы. То же мне, блюстители порядка госпиталя. Уже в печёнках сидят. Лучших работников отстраняют.

- Спасибо вам, доктор Пак, - я низко поклонилась, всё ещё всхлипывая носом.

Пак Джун покосился на меня, недоверчиво нахмурив брови, но потом, улыбнувшись, немного по-отцовски сказал:

- Отдохни за это время и возвращайся в мою команду. Нам нужны такие врачи, как ты. - Мужчина прищурился и, наигранно-сердитым голосом, добавил: - Мне тут пациенты со вчерашнего ЧП на мосту поведали об очаровательном ангеле, который заботился о них двое суток без перерыва.

От слов сомбэ, я часто заморгала, густо покраснев.

- Доктор Пак, я...

- Ох, девочка, тяжёлую ты выбрала работу. Ладно, - доктор сунул руки в карманы потрёпанных джинс, распахнув полы халата в стороны и, покачиваясь на полурваных старых кедах, вновь наигранно строгим голосом произнес:

- Доктор Тэ, ваше отстранение в виде отпуска началось час назад. Прошу, Вас, сдать халат и незамедлительно покинуть территорию вверенного мне отделения.

Я не могла не улыбнуться на реплику своего сомбэ, хотя улыбка получилась немного вымученной. Низко поклонившись и попрощавшись, ушла.

Вернулась домой я ещё в нормальном настроении, но к вечеру на меня снова напала хандра. А ещё усугубить ситуацию помог любимый папочка. Обожаемый родитель позвонил часов в семь вечера.

- Здравствуйте, папа, - сказала я потухшим голосом, полулёжа на диване.

- Дочка, как там у тебя дела? - в голосе отца ясно слышалось недовольство.

- Думаю ты уже всё знаешь. У меня умер пациент, и комиссия сказала, что я действовала по правилам, но всё же меня отстранили.

- А я говорил тебе, Лиён. Не женское это дело: работа врача. Ну ладно, если бы ты была врачом от Бога, но ведь нет.

Я тяжело вздохнула. Такие разговоры за время учёбы и интернатуры были обычным делом.

Я давно усвоила от обожаемого родителя, что я - неблагодарная дочь, лезу куда не стоит, тем более у меня ни таланта, ни мозгов.

- Закончила бы юридический, я там договорился бы. Работала бы в моём госпитале. Зачем же надо было врачом становиться? Хотя какой из тебя врач - пигалица в халате.

- Простите меня, - это всё, что я обычно отвечаю на подобные монологи отца.

- Я устал с тобой бороться, - продолжил тираду папа, проигнорировав моё извинение. - Всё, живи как хочешь, но от меня ты и воны не дождешься. - Этим словам последовали лишь короткие гудки на другом конце провода.

После этого разговора прошла неделя. Я всё также сидела на диване, глядя в пустоту. Автоответчик был переполнен отцовскими порицаниями, что ещё больше сгущало тучи в моей квартире. От всей этой гнетущей обстановки, начинаешь задыхаться. Встав с дивана, я прошла мимо зеркала и, казалось, даже не отразилась в нём. Обречённо вздохнув, всё же выплыла на улицу. Широкие спортивные штаны, кеды и чёрная байка с натянутым капюшоном, скрывали мой отпугивающий вид от прохожих. Не знаю почему, но, несомая чёрной тучей, я очутилась возле своего старого дома, расположенного в старом квартале. Тонкими пальцами я провела по витиеватой резьбе деревянного забора. На душе как-то стало спокойнее. Я медленно поплелась вдоль высокого ограждения, вспоминая моменты из детства.

Ким сидел на вершине нашего забора...

- Тэ, давай руку.

Я протянула ему ладони и, была тут же подхвачена своим другом, который, на удивление легко, поднял меня к себе. Пока я усаживалась на черепичной крыше забора, Ким ловко спрыгнул вниз, аккуратно приземлившись, словно зверь.

- Я ловлю тебя, - пошептал парень, повернувшись ко мне и выставив руки вверх. 

Я начала осторожно слазить, постепенно опуская ноги вниз. Несильно оттолкнулась и оказалась в объятьях Кима. Мы посмотрели по сторонам, проверяя не разбудили ли мы соседей.

- Зачем ты хотел так срочно встретиться, тем более ночью? - озадаченно уставилась на друга.

Мы медленно побрели вдоль улочки.

- Лиён, это наша последняя встреча, - начал Чунмён.

- Что? Ким, если ты это из-за слов моего отца, то мне на них наплевать. Я буду с тобой дружить, пусть хоть кипит от злости.

- Ён, я должен уехать. Моя мама отправляет меня к дяде в Ирландию, чтобы я стал тем, кто я есть.

- О чем ты говоришь?

- Я не совсем человек, я - ...

Из воспоминаний меня вывело странное чувство, что кто-то за мной наблюдает. Я беспокойно огляделась, но никого не увидела. На секунду мне послышался волчий рык.

- Кто здесь? - я только сейчас заметила, что уже стемнело.

Глава 2.

Я посмотрела в ту сторону, откуда услышала своё имя. В свете фонаря стоял высокий парень в тёмной одежде. Меня сковал страх. Парень вдруг сделал шаг в мою сторону и улыбнулся.

— Чунмён! — воскликнула я с облегчением.

Эту улыбку я не могла ни забыть, ни перепутать.

— Тэ, как я рад тебя видеть. Правда не ожидал встретить тебя в это время и в этом месте.

— Ким! — я не могла скрыть своей радости, — Но что ты тут делаешь? Ты разве не уехал? — моё лицо помрачнело от мысли, что он давно вернулся и не связался со мной.

— Я думаю тут не место для такого разговора, да и время не то.

Я опустила глаза и натянула капюшон.

— Ты прав.

— Неужели ты так и не обнимешь друга детства.

Я не успела выглянуть из-под капюшона, как оказалась прижата к мужской груди. Нет, он не мог вернуться и даже не связаться со мной. Я снова услышала звериный рык и сильно прижалась к груди Кима. Он был холодным, словно лёд, это меня немного озадачило, ведь на улице было довольно тепло. Из мыслей меня вывел неожиданный вопрос Кима.

— Я слышал, ты давно переехала. Уже поздно. Пожалуй, отвезу тебя домой.

Ким отстранился от меня и, приветливо подмигнув, повёл куда-то. Через пять минут мы оказались возле серебристого хёндая.

— Малыш Ким вырос, и его игрушки тоже, — подшутила над другом.

— А мышонок Лиён расцвела и похорошела.

Ким открыл мне дверцу и помог сесть на пассажирское сиденье. Ловко захлопнув дверцу, он в два шага обошёл машину и сел рядом. Едва парень вставил ключ в зажигание, автомобиль сорвался с места. Наступило неловкое молчание. Я пыталась смотреть в окно, но там была лишь тьма. Тогда я принялась рассматривать Кима. Он возмужал. Бархатная кожа, чёрные, словно смола, чуть взлохмаченные волосы. Никогда бы его не узнала, если бы не всё та же добрая, милая улыбка и наивные добродушные глаза. Он плавно вёл машину, слегка придерживая руль. Я откинулась на сиденье, хотелось ехать не останавливаясь. Но стоп. Я снова посмотрела в окошко, силясь рассмотреть где мы едем. Дорога и правда вела к моему дому, но ведь я не называла адреса.

— Ким, — встревоженно спросила я, резко повернув к другу расширенные глаза: — Я не говорила, где живу.

На секундочку я увидела замешательство на лице парня. Чунмён переключил передачу и повернулся ко мне, улыбаясь:

— Мама сказала в какой район ты переехала, вот я туда и еду. А номер дома, надеюсь, ты скажешь.

Точно, как я могла забыть, ведь это именно госпожа Ким помогала мне с выбором района.

— Так давно ты тут? — решила сменить тему.

— Сегодня приехал. Дела семьи, — парень немного напрягся. — В общем, это всё не так важно. А как ты? Всё так же воюешь с отцом?

— Последнее время просто жуть как. Его неблагодарная дочь закончила интернатуру в госпитале и уже укокошила одного пациента, — я пыталась заставить голос звучать бодрее, но это вышло неправдоподобно. — Поверни здесь, через три дома – мой.

Чунмен послушно свернул и, убрав руку с коробки передач, положил мне на колено.

— Сочувствую на счет пациента.

Я смотрела на его руку, ободряюще поглаживающую меня по коленке, и какое-то странное чувство появилось внутри меня. Словно заметив моё смущение, Чунмён поспешно убрал руку.

— Мы приехали.

— Ты надолго? Может завтра встретимся?

— Если честно, я не планировал задерживаться в Сеуле, — с небольшой досадой сказал Ким.

— Тогда ты просто обязан подняться ко мне на чашечку чая.

— Если ты всё так же превосходно завариваешь чай, то я не в силах отказать.

Мы зашли в квартиру. Ким аккуратно снял обувь, в то время как я просто сбросила кеды и влетела в комнату, собирая разбросанные вещи и запихивая их в шкаф.

— Эм... ты проходи.

Чунмён весело усмехнулся и прошёл к дивану.

Я принесла небольшой столик для чайной церемонии. В детстве, бабушка заставляла меня обучаться подобным обрядам. Мне приходилось часами учиться правильно заваривать и подавать чай. А Ким был тем, на ком я практиковалась, и кто по моей милости выпивал по двадцать чайничков за день. Приготовив всё, я села на колени, а Ким сполз с дивана приняв позу лотоса. Выполнив ритуал, я, наконец, дала чашечку Чунмёну. Он принял напиток и сделал глоток.

— Я уже и забыл, какой у тебя получается восхитительный чай.

В этот момент включился автоответчик, и комнату заполнил голос отца:

— Тэ, я не собираюсь больше жертвовать своей репутацией. Я уважаемый врач, моя дочь уже убила пациента. Либо ты идёшь на юридический, либо я отдаю тебя в жёны за своего помощника, но ты забудешь свои глупые игры в доктора.

У меня заметно затряслись руки. Я готова была разреветься прямо перед Кимом, но не могла себе это позволить. Казалось, сердце заглохло и внутри слышалось эхо пустоты. Мне пришлось судорожно кусать губы, сдерживая плотину слёз, которые вот-вот снесут преграду и выльются нескончаемым потоком.

— Лиён, — словно старший брат прошептал Чунмён. Парень подсел ко мне. Едва он коснулся моей руки, я уткнулась головой в его грудь, заставляя его рубашку намокнуть от прорвавшихся наружу слёз. Я уже не сдерживала свои чувства и откровенно рыдала в голос. Обожаемый родитель заполнил последними капельками чашу моего отчаянья.

— Baby don't cry tonight after the darkness passes

Baby don't cry tonight it'll become as if it never happened

You're not the one to disappear into foam, something you never should've known

So Baby don't cry cry my love will protect you.

(Ты только не плачь сейчас
Когда вокруг начнет штормить
Ты только не плач сейчас
Мне следует тебя отпустить...
Утром солнце засияет ярче, чем всегда
Твои слезы иссуша
Ты только не плачь, не плачь
Запомни, как тебя любил я...)

Глава 3.

Я завороженно уставилась в окно, любуясь новыми для меня пейзажами. Передо мной открылась чудесная панорама, состоящая из сочетания хвойных лесов, рек и живописных видов. Казалось, я попала в чудесную сказку. Уж очень ирландские пейзажи казались нереальными. Сменяющиеся картины, за окном плывущей машины создавали неслышимую, в привычном понимании, музыку. Я слышала лёгкий струящийся мотив волшебной мелодии, наполняющей всё вокруг своей магией. Прислонившись к окну, подперев голову ладошкой и медленно покачивая коленками влево-вправо, я предалась воспоминаниям.

Я сидела взаперти в своей комнате, тихо всхлипывая. Рыдать в голос и срываться на истерику было бесполезно, мой отец непоколебим в своих решениях. Всё утро я выслушивала его нотации по поводу моей дружбы с Чунмёном. Впервые в жизни мне пришлось так яростно спорить с родителем, забыв о всех правилах морали, полностью стерев для себя рамки субординации. Но папа всё же сумел сказать своё последнее, твёрдое отцовское слово, заперев меня в комнате. Но больше меня убивала не ссора с отцом, а то, как он обошёлся с Кимом, выставив его, словно бродячего пса. После всей грязи, что вылил на Чунмёна отец, он вряд ли придет ко мне снова. Ким молча стоял, выслушивая сквернословие моего отца, с вызовом глядя ему в глаза, что только больше выводило отца из себя. На лице парня застыло выражение звериного оскала, что заставило моё сердце упасть, словно тяжёлый мешок, от чего я начала задыхаться. Чунмён изредка бросал на меня взгляды, и в эти моменты его лицо значительно отличалось от оскала, с которым он буравил папу. При взгляде на меня, в его глазах зажигался огонёк, который с каждым разом возвращал меня к жизни, словно дефибриллятор.

За своей тихой истерикой, которую видела лишь моя пустая комната, я не заметила, как ночь поглотила этот день, мою комнату и меня. Я услышала какой-то шум, словно кто-то ходил по черепице нашей крыши. Осторожно подошла к окну и, выглянув немного, посмотрела наверх. На краю крыши сидел Ким. Увидев друга, я почти закричала от неожиданности, но Чунмён вовремя закрыл мой рот ладонью.

— Что ты тут делаешь, — сквозь ладонь спросила я, пытаясь совладать с бурей радости, которая разыгралась во мне при виде парня.

— Знаю, это звучит глупо, даже бредово, но я предлагаю тебе свободу. — Ким протянул мне свою ладонь: — Бежим со мной?

На секунду сомнения вспыхнули в моей голове и тут же развеялись в пыль.

— Сейчас, — уверенно сказала и, вернувшись в комнату, схватила кофту. Затем снова метнулась к окну, протянув Чунмёну руку. Он помог мне залезть на крышу и аккуратно повёл к дереву, ветки которого падали на кровлю моего дома, а ствол уходил за пределы нашего забора. Ким быстро спустился вниз, помогая спуститься и мне. Парень резко прижался к забору, прижав рукой и меня.

— Что? — испуганно спросила я.

— Свет. В твоей комнате зажёгся свет.

Я тихонько вытянула голову, взглянув на своё окно. В проёме стоял отец, и лёгкий ветерок развивал занавески, разметав их за пределы комнаты.

— Идём, — прошептал Ким, взяв меня за руку.

Мы долго бродили по улицам, прячась от изредка снующих патрульных, пока не пришли к заброшенной многоэтажке.

— Переждём тут пару дней, а потом решим куда дальше.

Я лишь утвердительно кивнула головой. Сейчас я готова была на всё, даже океан переплыть. Во мне бушевал адреналин, ведь я не только позволила себе бросить вызов отцу, но и сбежала из-под домашнего ареста. В этот момент я не задумывалась о том, где мы будем жить и как, найдут ли нас родители, и что нас ждёт за побег в таком случае.

Мы пробрались в одну из квартир на седьмом этаже. Там стоял пыльный диван. Ким нашёл какое-то старое покрывало, в соседней квартире мы нашли пару подушек и старое, съеденное молью, пальто.

— Наверно, стоило взять хоть каких-нибудь вещей, — досадовал Чунмён, обустраивая место к ночлегу. — Ты живёшь в чистоте и роскоши и к такому не привыкла.

— Всё отлично. Лучше быть в заброшенной многоэтажке и спать на драном диване с тобой, чем в чистой комнате с мягкой дорогой мебелью, запертой под ключ.

Ким посмотрел на меня, освещённую лунным светом, на несколько минут застыв, а после поспешно отвёл взгляд. Даже в такой темноте я смогла разглядеть его краснеющие щёки.

— Ты ляжешь на диване, а я на полу, — сбивчиво сказал Ким, беря себе пальто и одну из подушек.

—Ты чего? Диван большой, места хватит.

— Но... — попытался возразить мне Чунмён, но я прервала его.

— Тут довольно прохладно, и мне немного страшно, — опустив голову, сказала последнюю фразу себе под нос, нервно перебирая замёрзшими пальцами кромку покрывала.

Ким не стал спорить со мной, и мы легли вместе, прикрывшись покрывалом.

Мы лежали неподвижно, и, казалось, дышали через раз. Я слышала сбивчивый ритм сердца Чунмёна, и от этого скачущего звука моё сердце тоже стало сбиваться с ритма. Спустя пару минут Ким уснул, я слышала его равномерное дыхание. Лёжа на спине, я не могла заставить себя погрузиться в сон. Адреналин прочно засел во мне. Широко распахнутыми глазами я изучала потолок. Ким давно перестал быть для меня просто другом. Он стал частью меня. Являясь единственный ребёнком в уважаемой семье, я жила под постоянным давлением. Росла надменной и немного самовлюблённой, до тех пор, пока в моей жизни не появился этот человек. Парень из простой семьи не мог стать моим другом, по крайней мере, так говорил отец. Но уже в нашу первую встречу с Кимом, я знала, что мы будем близки. Я увидела в его глазах себя, не отражение, а словно свою душу.