Трис и Ширра-2. Путница

Пролог

Признаться, я люблю ночи — долгие, тихие, безлунные, когда уже в двух шагах нельзя ничего различить. Мне нравится слушать беззвучный шепот ветра, нравится купаться в невидимом бархате сумерек, бродить по траве, касаться этой хрупкой красоты и неотрывно следить за тем, как преображается мир под накинутым сверху полупрозрачным ночным покрывалом.

Многие пугаются кромешного мрака, кто-то спешит подсесть к яркому костру, кто-то ежится, вспоминая рассказы о чудовищах Приграничья и вечно голодных упырях. А мне не страшно. Напротив, мне хорошо и как-то по-домашнему уютно, словно вокруг величественной стражей возвышаются не молчаливые деревья, а родные стены, в которых не посмеет притаиться никакой враг.

Ночь — это мое время. Час моей силы и наивысшего моего пика. Ночью мне удается творить такое, за что я бы не осмелилась взяться при солнечном свете. Ночью я будто просыпаюсь от долгого сна и становлюсь такой, какой никогда не бывают мои многочисленные маски.

Ночью я обретаю свободу…

Конечно, я и луну очень люблю. Какой-то странной, противоречивой любовью. Она неумолимо тянет меня к себе, заставляет подолгу смотреть в темное небо, жадно изучая ее бледный лик и страстно желая дотронуться до далеких звезд.

Я не могу противиться ее чарам. Не могу отказаться от ее силы. Я схожу с ума от ее загадочного света. Но в то же время боюсь когда-нибудь потеряться под ее ласковыми лучами. Того, что однажды не устою и в один прекрасный день… быть может, даже очень скоро… не сумею удержать то, что с каждым днем все сильнее рвется наружу. Мою настоящую суть, мою истинную природу, бьющуюся внутри, словно накрытый стеклянным колпаком мотылек..

Не знаю, сколько еще я смогу ее удерживать. Не знаю даже, какой она будет, если мои силы все-таки иссякнут. Чувствую, что надолго их не хватит, и совсем не уверена в том, что это, вырвавшись на волю, будет выглядеть красиво и завораживающе, как первый полет новорожденный бабочки. Напротив, мне все чаще кажется, что я прячу в себе нечто очень сомнительное. Нечто странное и совершенно чуждое этому миру. Что-то такое, чего даже я ужасно боюсь.

На берегу небольшого ручья этой ночью тоже удивительно тихо. Не стрекочут невидимые сверчки, не перекликаются друг с другом ночные птицы, не слышно голосов вышедших на охоту хищников, не шуршит в зеленой листве неугомонный ветер.

Я опустилась в воду, стараясь раньше времени не смотреть на пугливо дрожащее отражение.

Не знаю, почему я выбрала именно эту ночь, чтобы нарушить свое давнее правило. Не знаю, зачем полезла сегодня в ручей, намеренно избегая присутствия Ширры. Наверное, устала себя обманывать? А может, тот факт, что он меня не испугался, к этому подтолкнул? Наверное, мне тоже захотелось на себя посмотреть без личины и собственными глазами убедиться… в чем? Сама не уверена, что знаю ответ на этот вопрос. Однако мне все еще хотелось надеяться, что, быть может… когда-нибудь, где-то и хотя бы ненадолго… я все-таки смогу жить среди людей, не опасаясь удара в спину. И что хотя бы один из них не проклянет меня, как только увидит.

Решиться на это было нелегко. Я несколько дней старательно готовилась. Выбирала время. Собирала по крупицам мужество. И вот теперь наконец смогла, пришла. Зашла в прохладную воду. После чего крепко зажмурилась, одновременно с громко колотящимся сердцем приближая лицо к непрерывно текущей воде, и только после этого медленно открыла глаза.

Глава 1

Ширра вернулся, как всегда, неожиданно. Возник черным призраком из-за деревьев, настороженно оглядел мою фигуру в мокрой рубахе, сидящую у ручья и сиротливо обнявшую колени. Секунду поколебался, будто не был уверен, что его присутствие тут уместно. Но потом все-таки подошел и вопросительно на меня взглянул, словно интересуясь, все ли у меня в порядке.

Я не отозвалась, погруженная в свои мысли. Признаться, даже не сразу его заметила. А когда холодный нос деликатно ткнулся в мою руку, машинально погладила, а потом снова уставилась прямо перед собой, анализируя то, что недавно увидела.

Пальцы сами собой ухватились за слегка похолодевшую жемчужину, словно ища в ней поддержку и спасение. Затем неловко соскользнули, зацепившись за плоский черный камушек, висевший там же, рядом с моим амулетом. Недолго повертели его в руках и со вздохом тоже отпустили: все-таки чужая вещь, хоть и доверенная мне на время. С ней надо быть осторожнее.

Я незаметно покосилась на Ширру, хорошо помня его ошеломление, когда он впервые увидел свой драгоценный агат рядом с моей голубой красавицей. Сказать, что громадный зверь впал в ступор, — значит не сказать ничего. Мне в жизни не приходилось видеть у кого-то в глазах такое растерянное выражение. Впрочем, он быстро пришел в себя. А в последние дни так явно подсовывал его в мои руки, стремясь сбежать до того, как мне удавалось вернуть его обратно, что в конце концов пришлось его забрать, давая Ширре возможность спокойно охотиться.

Однако была в этом и положительная сторона: по крайней мере, теперь я не боялась выронить его сокровище. Правда, для этого агат пришлось повесить на единственную уцелевшую цепочку — мою. А его цепь до поры до времени убрать в карман.

Перехватив пристальный взгляд оборотня, который слишком уж внимательно следил за моими пальцами, я спохватилась и, выпустив агат из рук, убрала цепочку под рубаху.

Близость его амулета к моей жемчужине меня тоже временами настораживала. Порой он так нагревался, что казалось — еще немного, и рубаха начнет дымиться. Спасало только одно: голубая красавица тут же начинала остывать, и непонятный жар пропадал так же быстро, как и появлялся. Она как будто останавливала его. Можно даже сказать, дополняла. Да и вообще они смотрелись на удивление гармонично — крупная, холодно мерцающая жемчужина и сравнительно небольшой, угольно-черный агат, в чьей крохотной впадине она так замечательно поместилась.

Ширра бесцеремонно ткнулся в мое колено, явно пытаясь привлечь внимание, но я не пошевелилась. Так и стояла в одной рубашке, пытаясь понять, зачем я сегодня сделала то, что сделала. Но он не отстал: не получив ответа, пихнул немного выше, в бедро, ненароком пощекотав кожу жесткими усами. Смахнул оттуда языком пару влажных капелек. Потом, видимо, вошел во вкус и с явным удовольствием провел холодным носом снизу вверх, беззастенчиво задирая край и без того короткой рубахи и явно нацеливаясь на еще более смелые свершения.

Внезапно очнувшись, я звучно хлопнула ладонью по наглой морде и одернула одежду. Ширра заворчал, за что получил еще один щелчок по носу, и, вскинув голову, обиженно засопел.

— Много себе позволяешь, — спокойно проинформировала я озадаченного зверя. — Может, ты и не человек, но определенно — мужчина. А я такие вольности ни от кого терпеть не собираюсь.

Ширра раздраженно дернул хвостом и скрылся в лесу. А я, поколебавшись, встала, снова шагнула в ручей и с неровно колотящимся сердцем заглянула в медленно текущую воду.

Что ж, все правильно: именно это я и видела каких-то полчаса назад в отражении. Заостренное книзу лицо с безупречно белой кожей, широкие скулы… на мой вкус даже слишком широкие. Аккуратный нос с излишне коротким и немного вздернутым кончиком. Длинную белоснежную челку, странным образом ломающую пропорции этого необычного лица. И глаза… невероятно яркие, ничуть не похожие на человеческие глаза насыщенного черного оттенка, в которых никогда не было зрачков.

Мое истинное лицо не видно при дневном свете. Его нельзя рассмотреть за надетой сверху личиной, невозможно увидеть ни при каких условиях, кроме как при свете полной луны или вот так — низко склонившись над текущей водой. Зеркала всегда его искажают, портят, делают пугающим. Причем настолько, что увидев его однажды, я долгие годы боялась снова взглянуть. А сейчас, выходит, не зря решилась?

Я неуверенно дотронулась до алебастровой кожи и чуть вздрогнула, когда отражение с точностью повторило мое движение. Причем сделало это неестественно удлинившимися, каким-то паучьими пальцами с неимоверно тонкими фалангами, на кончиках которых серебряными полосками сверкнули острые коготки.

Следом за мной та, вторая Трис осторожно провела ладонью по скуле, попробовала нажать на кончик носа, бережно прошлась по бледным губам. Наконец, откинула с лица мешающуюся челку и настороженно замерла, не смея прикоснуться к тонким, полупрозрачным, почти невидимым векам, под которыми прятались нереальные, немного печальные глаза.

Мы одновременно вздохнули и отдалились друг от друга: я и та странная девушка, в которой мне никак не хотелось признавать себя. Десять лет назад, когда в тусклом свете луны я мельком ее увидела — совсем еще девчонку, перепуганную и зареванную, мне показалось, она была ужасной. А теперь, с сомнением касаясь ровной, слегка искрящейся кожи, я не могла не признать за этими чертами определенной гармонии.

Да, сходство с человеком было весьма отдаленным, это лицо выглядело чужим и непривычным. Но некоторое очарование в нем все-таки ощущалось. Какая-то чуждая красота, неземная легкость и необъяснимая хрупкость, от которой начинало щемить сердце. Причем особенно яркой она становилась на фоне черного неба и непослушной гривы серебристых волос, широкой волной опустившейся на мои узкие плечи.

Глава 2

Шли мы долго, нудно и совсем не весело. До самого утра пробирались по звериным тропкам на известный только остроухим гадам ориентир. Придерживались юго-восточного направления, что меня, впрочем, вполне устраивало, но не спешили завязывать теплую дружескую беседу.

Эльфы шли споро, умело, ходко — так, как привыкли передвигаться по лесным угодьям. Бежать не бежали, но навязанный ими темп был весьма утомительным. Они ни разу не остановились, чтобы поинтересоваться моим самочувствием. Не устроили ни одного привала, ни разу не притронулись к флягам с водой. Да и мне не предложили, нелюди ушастые. Просто шли себе и шли: один — в нескольких шагах впереди, указывая направление, второй — на таком же расстоянии сзади, тем самым конвоируя меня, словно преступницу, и лишая всякой возможности улизнуть.

Более того, мне было предельно ясно, что мною они не слишком дорожат. Но если я не буду слишком наглой, все же постараются довести до того самого Кеола, чтобы, значит, я ему рассказала, как дошла до жизни такой.

— Живее, — в который раз подтолкнул меня Беллри, когда я замешкалась на каком-то поваленном бревне. Причем толкнул с такой силой, что я потеряла равновесие и чуть не навернулась у всех на виду.

Вот ведь гад!

— Сдерживал бы ты свои извращенные наклонности, остроухий, — посоветовала я, с трудом выпрямившись и на мгновение обернувшись. — Не могу взять в толк, зачем ты с такой настойчивостью пачкаешь о меня свои белые ручки? Хотя начинаю смутно подозревать, что маячащий перед твоим носом зад оказывает на тебя волнующее действие.

— Что?! — меня резко дернули за воротник. — Что ты сказала?!

Я вынужденно откинула голову, чтобы не задохнуться, а потом с предельной вежливостью обратилась к остановившемуся Шиаллу:

— Прости, что отвлекаю от мыслей о высоком, но ты не мог бы поменяться со своим озабоченным братом местами? Видишь — уже в руках себя не держит, до тела домогается. Я, конечно, не девочка, но заниматься этим на холодной земле, да еще и с эльфом, по-моему, верх неприличия. Пусть хоть до привала… потер… хр-р…пит…

В этом месте мне пришлось все-таки умолкнуть, потому что взбешенный Беллри рывком сжал мое горло, а потом чересчур резко вздернул за подбородок и прошипел:

— Что ты о себе возомнила, девка?!

— Как глаза-то сверкают… — мечтательно протянула я, стараясь не закашляться. — Я уже вся горю… Только плащик, будь добр, подстели, а то я замерзну. Или ты стоя управишься? Говорят, вы, остроухие, такие выдумщики…

— Шарре! Я убью тебя!

— Только после, ладно? — просипела я из последних сил, потому что воздуха уже катастрофически не хватало. — Доставь девушке удовольствие напоследок. Это ведь совсем не трудно. Может, тебе даже понравится?

Эльф окончательно взбеленился, издал какой-то нечленораздельный звук, явно собираясь удавить меня прямо сейчас, но положение неожиданно спас Шиалл.

— Оставь, Беллри, ты ее действительно убьешь.

— Ты слышал?! Слышал, что сказала эта мерзавка?!

— Прекрати! — повысил голос сереброволосый, перехватывая руку брата, и я смогла наконец-то нормально вздохнуть. — Хватит, я сказал! Угомонись!

На меня коротко взглянули заледеневшие от бешенства синие глаза, в которых красиво отражались яркие звезды. Мгновение Беллри буравил меня яростным взором, молча обещая все муки ада за такое оскорбление. Но потом все же резко отпустил мое несчастное горло и, свирепо выдохнув, быстрым шагом пошел вперед.

— Играешь с огнем, женщина, — сухо просветил меня Шиалл, одарив таким же холодным взглядом, как брат недавно. — У нас не принято убивать без причины, но сегодня ты сумела создать их целых две.

— Это ничего, — сипло огрызнулась я. — Я еще и не такое могу. Уверен, что мы дойдем до места прежним, так сказать, составом? Насколько я поняла, ты все-таки намерен довести меня до вашего… как там его… Кеола. Но будь добр — приложи хоть какое-то усилие, чтобы ваши мучения не оказались напрасными. И напомни брату, что я вам пока еще нужна.

Он, кажется, понял: на секунду задержав взгляд на моем распаренном и откровенно усталом лице, негромко пропел что-то непонятное. Чуть отступил назад, убедился, что ушедший вперед собрат услышал, и едва заметно кивнул.

— Мы пойдем немного медленнее.

— Вот спасибо, — съязвила я, растирая занемевшую шею. — Не прошло и полгода, как до вас начало доходить.

— Но не думай, что твоя жизнь значит слишком много — еще одна такая выходка, и я не стану удерживать брата.

— Хорошо хоть, сам не присоединишься…

Мне в спину немедленно ткнулось острие кинжала и пребольно кольнуло.

— Осторожнее, женщина! — прошипел эльф, одновременно вынуждая меня идти быстрее. — Ты танцуешь на лезвии ножа!

— Да я всю жизнь на нем танцую, так что ничего нового ты мне не сообщил.

— Ш-шар-ра… я не люблю повторять!

— А вот я люблю, когда мне повторяют, — не удержалась я от смешка. — Не всегда, знаешь ли, понимаю с первого раза.

За моей спиной звучно скрипнули зубы, но потом эльф сообразил, что его банально провоцируют, и умолк, решив не доставлять мне такого удовольствия. А спустя пару минут и провокационно колющееся острие убралось от моей спины.

Глава 3

— Где ты была так долго?! — воскликнул вцепившийся в меня мальчишка. — Почему не приходила?!

Я присела на корточки, обняв пацана за плечи и мысленно вздохнула. Как?.. Ну как он ко мне так быстро привязался? И главное, когда успела привязаться к нему я?!

— Ты же обещала идти с нами до Кроголина! Обещала! Обещала!

Я неловко покосилась на Кеола и изрядно запыхавшихся караванщиков, а потом с трудом отцепила от своей шеи маленькие ручки и поднялась.

— Трис! — выдохнул подбежавший первым Яжек. — Фух, я уж думал, ты заблудилась в Ладогах. Все столбы по дороге пометил, стрелки по обочинам понаставил… а тебя все нет и нет! Это ж надо! Хоть бы весточку оставила, хоть бы предупредила…

— Прости, я не успела.

— Вы знакомы? — сухо осведомился Кеол, следя за тем, как я настойчиво пытаюсь отодвинуть Луку себе за спину. Мало ли как дело повернется? Вдруг не поверят? Вдруг что-то не заладится? Патруль шутки не шутит — если только заподозрит во мне нечисть, тут же порубает на щепочки.

Я мудро сдвинулась в сторонку, чтобы не оказаться на одной линии между эльфами и недавними попутчиками.

— Знакомы, — согласно кивнул Брегол, быстрее остальных разобравшийся в ситуации. — Лука, ступай к отцу. С Трис потом пообщаешься.

— Но я хочу с ней!

— Ступай, — строго посмотрел на внука купец.

— Нет! — выкрикнул мальчишка, вцепившись в мои штаны сразу обеими руками. А потом поднял настороженный взгляд на Кеола и враждебно оскалился, словно дикий звереныш. — Я не позволю им причинить ей вред!

— Лука, — прикусила губу я. — Пожалуйста, вернись к маме. Пожалуйста.

— Я тебя не оставлю!

— Сейчас же! — наконец нашла я правильный тон. — Ты меня слышал?

Мальчик несильно вздрогнул и, наткнувшись на мой непреклонный взгляд, обреченно опустил плечи. А потом неохотно отодвинулся. Сморщился весь, как-то ужался, все же сделал еще несколько шагов и был моментально подхвачен сильными руками отца, после чего поспешно унесен подальше от беспокойных соседей.

Я облегченно вздохнула.

— Здравствуй, Брегол. Олер, Олав… надеюсь, вы еще не нарушили слово?

— Нет, Трис, — дружно оскалились северяне. — До Кроголина ни-ни. Мы поклялись.

— Рада за вас. Рогвос, твоя сабля по-прежнему остра? Так же лихо может резать врагов?

— А как же, — слегка подобрался зиггец и выразительно покосился на патруль. — Я гляжу, у тебя опять проблемы? Что-то с эльфами не поделила?

— Да нет, мелочи. Поспорили из-за пустяка.

— Ну-ну, — задумчиво коснулся рукояти сабли Веррит. — А мне показалось, уважаемый Кеол имеет к тебе какие-то вопросы.

Я позволила себе легкую улыбку.

— Да ко мне, как ни странно, у многих есть какие-то вопросы. Особенно у меня самой, веришь?

— Охотно, милая… охотно. Рад, что с тобой все в порядке.

Кеол внимательно оглядел присутствующих и, пробежавшись глазами по лицам, сухо повторил:

— Значит, вы знакомы?

— Причем довольно давно, — немедленно подтвердил Брегол, твердо встретив взгляд воина. — Трис до некоторых пор шла вместе с обозом, но потом наши дороги разошлись. Ей пришлось задержаться в Ладогах, а мы были вынуждены продолжить путь, потому как время сейчас неспокойное, а мне очень нужно попасть к Кроголин к весенней ярмарке.

— И давно вы ее знаете? — с нескрываемым подозрением осведомился Беллри.

— От самых Вежиц идем, — спокойно отозвался купец, почти не погрешив против истины.

— Да-а? А откуда она там взялась?

— Трис — хорошая знакомая моего старого друга, — так же ровно сообщил Брегол, не поменявшись в лице. — Передала от него привет, вот я и взял ее с собой.

— Тогда как, интересно, получилось, что вы оставили эту особу одну, вблизи Приграничья? Как она, позвольте спросить, оказалась в лесу безоружной и без единого защитного амулета, без которого ни одно здравомыслящее существо носа не высунет?

Я молча выругалась, неожиданно сообразив, отчего купец стал так немногословен: ведь эльфы чувствуют ложь! Не подозревали бы они меня, не стали бы выяснять деталей. Какая разница, где меня подобрали и как встретили? Ну друг посоветовал или сноха кого сосватала в путь-дорогу… мало ли, как люди встречаются? Мир-то огромен! У многих есть тайны, так что благородный Брегол мог и не знать подробностей моей биографии. Я никому не говорила, кроме Ширры… да и то не всю.

— У меня были дела в Ладогах, — как можно небрежнее сказала я, отвлекая внимание эльфов от Брегола. — Какие — неважно, это вас не касается. Но они меня задержали, так что момент выхода обоза я пропустила. Пришлось идти одной, поскольку второго каравана в Приграничье не шло. По крайней мере, я такого не нашла.

«Точнее, не искала», — додумала про себя, но в остальном ничуть не солгала. И эльфы, разумеется, это почувствовали: на их лицах отразилось разочарование.

Кеол странно хмыкнул.

— А не боишься лесом-то идти?