Трое +1 под тремя солнцами

Глава 1

Как воспримет появление третьего мужчины Киан, пока даже представлять не хотелось. Мне хватало мимически выраженного недовольства моего Корня.

Он молчал. Зато его тело говорило со мной на языке, гораздо более понятном, чем обычные слова. Брови сошлись на переносице, образовав глубокую складку, глаза смотрели с прищуром, словно пытались разглядеть в дикаре сразу все его недостатки. Губы сжались в тонкую линию, а подбородок выдвинулся вперед, демонстрируя упрямую решительность. Кадык слегка подрагивал, выдавая внутреннее напряжение. А руки непроизвольно сжались в кулаки, намекая на готовность к драке, хотя внешне Рин старался сохранять спокойствие.

Я повернулась в сторону террасы и переглянулась с тетей Каэдэ. Та едва заметно кивнула – одобрительно и по-деловому.

– Распорядись, чтобы его доставили к нам домой, – тихо, но твердо сказала я, вновь вернувшись взглядом к нашему новому «приобретению». – И чтобы связали. Не хочу, чтобы он перевернул полдома, пока мы не вернемся.

После моего приказа Рин все так же молча склонил голову и что-то шепнул подошедшему Стволу.

И почти сразу несколько достаточно сильных с виду парней окружили дикаря. Тот не сопротивлялся, лишь пристально смотрел на меня, пока его не увели куда-то прочь – наверное, в сторону служебного телепорта. В его янтарных глазах сверкали ненависть и вызов, как напоминание, что я купила не источник радости, а громаднейшую проблему. Пожалела. Проявила слабость…

Мало того, я только что победила в бурных напряженных торгах наследницу Моруир, отчаянно нуждающуюся в жизненной энергии. И сейчас мне надо будет явиться на аудиенцию к королеве, чьей тенью и правой рукой является Касуми Моруир, мать или тетя Элиры.

Волна паники накатила внезапно, сжимая горло. Я была на взводе, все внутри дрожало от пережитого напряжения. Весь бал – постоянное противостояние, вместо спокойных танцев, и аукцион, на котором торгуют живыми людьми, – как вишенка на пирожном.

Мы отошли в тенистый уголок за колонной, скрытые от большинства глаз кружевной листвой декоративных деревьев. И я ожидала, что сейчас мне выскажутся по поводу новой покупки: нагрубят, конечно в матриархальном местном стиле, но все равно обидно и резко. Но Рин приятно удивил.

– Вы… вы были совершенны, госпожа, – прошептал он. Синие глаза горели обожанием, нерастраченной энергией, азартом, преданностью. Обняв за талию, он притянул меня к себе. – Они все видели. Видели вашу силу, ваш ум, вашу власть. Вы покорили их!

– Мы покорили их. – Его возбуждение передалось мне, сжигая напряжение, страх, волнение. Внизу живота вспыхнула волна жара. Наэлектризованное за день тело требовало разрядки. – Ты был моим щитом. Моей опорой.

– Позвольте… позвольте служить вам сейчас, госпожа. – Голос Рина стал низким, хрипловатым. Он наклонился и нежно коснулся губами моей шеи, чуть ниже уха. По коже тут же пробежали искры. – Здесь. Сейчас. Я горю. Вам нужна сила для аудиенции, а я… хочу чувствовать себя нужным.

Танцующие пары были недалеко. Стволы с подносами проходили мимо. Кто-то мог увидеть. Но этот риск, эта близость опасности только подливали масла в огонь. Яростное желание переполняло меня. Мне тоже хотелось утвердить нашу связь. Здесь. Среди этого великолепия и лицемерия.

Запрокинув голову, я подставляла шею поцелуям, вцепившись пальцами в его шелковистые волосы. Тугой узел прически не выдержал, и светлые пряди рассыпались по плечам.

– Да, – прошептала я, чувствуя, как магия внутри откликается, словно хищный зверь в клетке, учуявший запах сырого мяса на ужин, – служи мне, мой Корень. Отдай свою силу…

Рин прижал меня к прохладной колонне, сминая руками платье. Мир сузился до его прикосновений, поцелуев, ласкового шепота и ревнивой, яростной энергии, вливающейся в меня, как нектар. Мы были спрятаны и одновременно выставлены напоказ. Опасность быть замеченными возбуждала еще больше, а этерийская стыдливость уплыла на последнем вечернем корабле.

Аура бала, тревога дня, гнев на Хаюру, жалость к Элире – все переплавилось в этом ослепительном моменте соединения. Магия пульсировала в жилах, звенела в крови, делая меня непобедимой.

Королева? Аудиенция? Я ко всему готова. Я Лиэн Нэнигвер. И этот бал, со всеми его испытаниями и триумфами, был только началом моего восхождения по их проклятой иерархической лестнице!

Когда мы вернулись к тетям, те лишь обменялись красноречивыми взглядами, но не сказали ни слова. Однако уверена, они все поняли. И кажется, одобрили.

***

Воздух в маленькой приемной королевы был густым и холодным, словно вымороженным ее взглядом. Я стояла, ощущая на себе тяжесть этого взгляда и пытаясь не дрогнуть. По бокам, чуть позади, замерли тетушки. Рин – за моей спиной.

Никогда раньше не осознавала, насколько же пугающим может быть простое молчаливое ожидание. Илмариэль медленно провела пальцами по ручке своего белого кресла.

– Возвращение потерянной ветви Нэнигвер вышло очень громким. – Ее голос, мелодичный и безжалостный, наконец-то разрезал звенящую от напряжения тишину. – Ты продемонстрировала силу. Контроль. Изящество. Все, чего я ожидаю от матроны твоего рода.

Она сделала паузу, давая мне прочувствовать каждое слово.

– Но сегодня я увидела и нечто иное. Мне показалось, что на аукционе тобой двигало не желание приобрести ценный источник жизненной энергии, а жалость.

Сердце ухнуло в пятки. И похоже, сейчас за ним рухнет все остальное. Все мои труды, вся игра…

– Жалость недопустима, – продолжила королева, и ее голос стал жестче. – На аукционе ты победила честно, добиваясь победы любой ценой. Элира проявила слабость, а слабые не получают желанных игрушек. Но… – Илмариэль в упор посмотрела на меня, и все рядом со мной напряглись. И тетушки, и Рин. Только во мне неожиданно вспыхнул непонятный, необъяснимый азарт. Я расслабленно плыла по течению, как советовала Аяма. – Дикарь – не ручной Корень. Это зверь. И ценен он лишь своей неукротимостью. Надеюсь, ты сумеешь его… оседлать. И через три месяца, на следующем балу, продемонстрируешь его мощь на Арене против такого же зверя из моей личной коллекции.

Глава 2

Телепортация походила на размытое, пульсирующее пятно. Когда наконец мы вернулись в наш тихий сад, я почувствовала, как с плеч спадает невидимый груз. Перламутровые стены дома манили, как самое надежное убежище. Тетушки что-то говорили, кузины смеялись, их Корни шептались. Рин шел рядом – усталый, но гордый.

А я спешила по знакомым коридорам к своим покоям, чтобы обнять другого парня, по которому ужасно соскучилась за весь этот тяжелый, безумный день.

Вбежав в знакомую гостиную, я замерла у порога. В привычном воздухе дома витал аромат чего-то нового, чужеродного и опасного.

Островитянин сидел на полу, прислонившись к дивану, со скрещенными в лодыжках ногами, не туго стянутыми веревками. Вот руки были крепко связаны за спиной. Длинные черные волосы падали на лицо, но я чувствовала на себе его взгляд. Напряженный, дикий, словно пружина, готовая распрямиться в любой момент.

Рядом замер Киан. На его обычно невозмутимом лице читалась целая гамма эмоций – тревога, неодобрение и огромное облегчение. Он смотрел то на меня, то на пленника, одним взглядом спрашивая: «И что теперь с этим делать?»

Вся опьяняющая уверенность, вся эйфория от моего триумфа разом ушли, оставив после себя лишь леденящую усталость и горькое послевкусие.

Я выиграла аукцион. Я получила одобрение королевы. Я купила человека. И теперь он сидел в моей гостиной, а я понятия не имела, что с ним делать.

– Госпожа, – прошептал Киан.

И этого было достаточно.

Шагнула к нему, скинув изящные туфельки, забыв о сложной прическе, о бальном платье, о королеве, арене и злых кузинах. Обняла, прижалась лицом к груди, чувствуя под щекой грубую ткань, слыша ровный стук его сердца. Он осторожно обнял меня в ответ.

– Прости, – прошептала ему в тунику. – Позже все объясню.

И повернулась к застывшему в дверях Рину. Гордая удовлетворенность на его лице уже сменилась ледяной собранностью. Сцена была не очень привлекательной: связанный дикарь, молчаливый Киан и я – прижавшаяся к нему, посеревшая от напряжения и усталости.

Окинув оценивающим взглядом островитянина, Рин выжидающе уставился на меня. В синих глазах светилась глубокая, уязвленная обида.

– Госпожа, – нарочито-равнодушно произнес он, – позвольте узнать ваш план относительно этого… приобретения? Как мы должны с ним обращаться?

Да, Рин не оспаривал мое право купить дикаря, но слишком уж открыто сомневался в мудрости этого решения.

– Королева приказала его «оседлать», – устало напомнила я, пока Киан снимал с меня тяжелое колье. – У нас три месяца, чтобы подготовить его к Арене. Против ее собственного «зверя».

– К Арене? – Рин с презрением фыркнул, бросая на пленника уничтожающий взгляд. – Да он раньше убьет кого-то из нас. Его место – в клетке!

В этот момент островитянин поднял голову. Длинные черные волосы распались, открыв лицо с резкими, словно высеченными из темного камня чертами. Сначала он уставился на моего Корня, мгновенно почуяв в нем главного и влиятельного врага, а уже потом взглянул на меня.

– Ты заплатила так много, – голос у него был низким, хрипловатым, с едва уловимым гортанным акцентом, а слова он выговаривал четко, обдуманно, – чтобы заставлять драться с другими мужчинами? Глупо. Я не орудие для убийства.

Поразительная наглость, без страха и подобострастия. Расчетливый, холодный вызов.

– Как тебя зовут? – спросила я, игнорируя его колкость.

– Нгао, – коротко бросил он и выразительно уставился в стену, намекая на потерю интереса.

Ему повезло, что совсем недавно я видела подобное поведение на аудиенции у королевы. Только поэтому его королевские замашки меня не разозлили, а повеселили.

– Ты будешь жить здесь. Есть, пить, учиться вести себя цивилизованно. И через три месяца выйдешь на Арену. Это не обсуждается.

Нгао медленно перевел взгляд на меня, и в его глазах сверкнула презрение. Красивые губы искривились в ухмылке.

– Цивилизованно? Женщина, ты купила меня, как вещь. И собираешься заставить драться на потеху таким же, как ты? Обойдешься! Я не твой ручной пес.

Конечно, он во всем был прав, вот только никто, кроме меня, так не считал. Рин стоял со сжатыми кулаками, готовый в любой момент применить физическое доказательство своей цивилизованности. Киан помалкивал, изучая пол, и даже вроде бы слегка сочувствуя. Однако поведение дикаря он не одобрял, это я ощущала без всякой эмпатии.

А еще момент для дискуссии был выбран не особо удачный. Я была злая и уставшая.

– Нет, не пес. Но я та, у кого есть магия. И я смогу тебя заставить. Это тоже не обсуждается.

Мне пришлось доказать это почти сразу.

– Развяжите его, – приказала я парням.

Пока Киан быстро распутывал веревки, освобождая дикарю сначала ноги, потом руки, Рин стоял рядом, готовый в любой миг прийти на помощь. По-моему, он даже хотел, чтобы Нгао дал ему повод помериться силами.

Но тот не сопротивлялся. Лишь напрягся, как зверь, почуявший внезапную свободу. Янтарные глаза со странными вертикальными зрачками следили за каждым нашим движением, полные презрения и холодного любопытства. Вот только сразу послушно идти в душ парень отказался, решив проявить характер.

Пришлось использовать воду из стоящего на столе кувшина, сковывая руки Нгао за спиной водяными наручами, и с помощью магической силы затаскивать в ванную комнату. Он боролся молча, яростно, его энергия билась с моей, как дикий шторм со скалой. Но мое упрямство и магия победили.

– Снимите с него одежду, – хрипло процедила я.

Рин, стоявший в дверях со скрещенными на груди руками, издал тихое брезгливое ворчание, но сделал шаг вперед. Действовал он резко, профессионально, как конюх с диким жеребцом. Застежки на грубой ткани набедренной повязки разлетелись под его пальцами.

Нгао лишь высокомерно вскинул подбородок, демонстрируя товар, в котором был уверен. И я завороженно наблюдала за представлением, невольно отмечая все… детали.

Глава 3

– Присмотрите за ним, – прошептала я, с трудом отрывая взгляд от возбуждающего зрелища.

Скорее всего, появляться на важных торжествах в одном и том же наряде было неприличным, но мне искренне было его жаль. Так что я выскочила в спальню, быстро стянула с себя платье, оставшись только в нижнем белье, и вернулась в ванную комнату.

Все трое мужчин уставились на меня, выражая восхищение, – каждый по-своему. И благодаря тому, что меня покинула этерийская стыдливость, я чувствовала себя вполне уверенно. Да, приятно, что меня вновь желает Рин – значит, во время подпитки во дворце я иссушила его не полностью. Смущенно-робкие взгляды Киана тоже вполне объяснимы. А хищная жажда обладания в глазах Нгао искренне радовала. Управлять мужчиной, которой тобой увлечен, пусть и только физически, гораздо легче.

– Включите воду!

Киан молча повернул краны, и в воздух взметнулись клубы пара. Я двинулась к Нгао, наступая и шаг за шагом загоняя его в душевую кабинку.

– Подними руки, – скомандовала, взяв лейку и освободив его от магических наручей.

Парень медленно, с вызовом, выполнил приказ. Я направила струю ему на грудь, смывая пыль и запах чужих рук. Вода текла по твердым мышцам, по шрамам, очерчивая каждую выпуклость. Нгао не дрогнул, даже когда я помыла ему подмышки, покрытые жесткими черными волосками. Лишь следил за мной своим хищным взглядом, а по его лицу скользнула едва уловимая усмешка.

Кажется, каким-то непонятным, звериным чутьем он ощущал мое внутреннее напряжение и небольшое замешательство. Одно дело – развлекаться с робким Кианом или с надежным Рином. И совсем иное – незнакомый непредсказуемый дикарь!

– Повернись.

Нгао демонстративно медленно выполнил приказ. Я водила струей воды по его спине, вдоль позвоночника. Вода стекала вниз, огибая упругие ягодицы.

Рин резко кашлянул в кулак. Его ревность была почти осязаемой. Киан стоял, уставившись в пол, но краешек уха у него светился ярко-алым.

Взяв гель с ароматом леса, я выдавила немного на ладонь и провела по смуглому мускулистому плечу. Кожа под пальцами была горячей, упругой. Нгао вздрогнул от неожиданного прикосновения, но не отпрянул. Я принялась втирать гель, смывая с него воспоминания о сегодняшнем дне. Мои пальцы скользили по мышцам спины, плеч, и я чувствовала, как парень едва сдерживает дрожь. От гнева? От отвращения? Или от чего-то еще?

Сполоснув, отступила, стараясь дышать ровно.

– Готово.

Киан, так и не отрывая взгляда от пола, кинул островитянину большое махровое полотенце. Нгао ловко поймал его и укутал бедра. Его движения были полны той же дикой грации, что и прежде. Однако когда он повернулся ко мне, взгляд оказался иным: все таким же вызывающим, но с искрой какого-то нового, более личного интереса.

– Чистый, – констатировал Рин ледяным тоном, ловко встав между мной и дикарем, разрывая напряженный зрительный контакт. – Что дальше, госпожа? Клетка? Или нам стоит ожидать его за нашим ужином?

Я посмотрела на Нгао, стоящего с королевской осанкой и высоко поднятой головой, на полотенце, ставшее новой набедренной повязкой на его сильном теле.

– Клеток не будет. Пока. Но и совместные ужины надо заслужить.

Решив, что в столь сложной ситуации имею право обратиться за советом к старшим родственницам, я отправила Киана к тетушкам.

– В приоритете тетя Окира, – сразу предупредила я. – Но если она уже спит…

Конечно, мы не стали ждать тетю в ванной комнате и вышли в спальню. Нгао остановился на пороге и с насмешливо-вызывающей ухмылкой окинул взглядом нашу огромную кровать с кучей подушек. Возможно, он заметил ее и раньше, когда я магией загоняла его под душ, но тогда ему было не до разговоров.

– Широко живешь, женщина. Много места для одинокого сна. – Низкий и хрипловатый голос звучал вызывающе.

Рин резко обернулся, синие глаза полыхнули гневом.

– Ты будешь обращаться к госпоже с должным почтением, дикарь, – процедил он, сжав кулаки.

Полупрозрачный топ не скрывал напряженных мышц – таких же рельефных и притягательных, как у Нгао, но достигнутых регулярными тренировками, а не выживанием в дикой природе.

– Он пытается нас спровоцировать. Не поддавайся, – попросила я, положив ладонь Рину на предплечье.

И с загадочной полуулыбкой, целый день используемой во время бала, повернулась к островитянину:

– Размер моей кровати – последнее, что должно тебя волновать.

Встречать тетю в мокром от брызг нижнем белье было неприлично, так что я отошла в гостиную, к гардеробной, и быстро переоделась в простое домашнее платье, благо с телиарским гардеробом у меня уже был полный порядок. Все это время я чувствовала на себе тяжелые взгляды обоих мужчин: ревнивый и тревожный – Рина, оценивающий и дикий – Нгао.

В глазах первого бушевала буря.

– Я буду делать все, чтобы обезопасить вас от последствий вашего же решения, госпожа, – произнес он тихо, и обычно бархатно-вкрадчивый голос зазвенел от напряжения.

В то, что я сама сумею себя обезопасить, мой Корень, похоже, не верил. Ну или сильно в этом сомневался. Или он имел в виду не только физическую опасность?

В этот момент вернулся Киан в сопровождении тети Окиры. Она тоже была в домашнем платье, больше всего похожем на халат, но выглядела абсолютно бодрой.

– Какие-то проблемы, милая? – мягко спросила тетя, окидывая мое «приобретение» быстрым, всепонимающим взглядом.

– Да. Хочу, чтобы у Нгао пока была отдельная комната…

– Клетка, – тихо процедил Рин.

– Комната, – упорно повторила я. – Но отдельная. И недалеко от меня.

– Разумеется, дорогая. Ты можешь расширить свои покои, если хочешь, – улыбнулась Окира, словно речь шла о перестановке мебели. – Покажи, где тебе было бы удобнее его держать?

Я указала на глухую стену между спальней и гостиной. Тетя кивнула, и мы вместе сосредоточились. Стены гостиной поплыли, перламутр заструился, как жидкий свет. Мои покои чуть расширились в сторону сада, а выбранная стена утолщилась.

Глава 4

– Спокойной ночи, милая. – Тетя выразительно взглянула на замершего в почтительной позе Киана. – Он тебе еще нужен?

– Да, я хочу поужинать перед сном.

Окира понимающе кивнула и удалилась. Как только дверь за ней закрылась, я облокотилась о новый дверной косяк, чувствуя, как накатывает очередная волна усталой безысходности.

– А если он… если он навредит себе? Или попытается сбежать?

– Он не станет вредить себе. Не такой он. И не сбежит пока. Некуда.

Спокойная уверенность Киана немного уняла мою панику.

– Себе не станет, а вам, госпожа? А другим Кронам? – неожиданно взвился Рин. – Этот кусок мяса опасен… – Он говорил все это, уставившись на запертую дверь. – Вы купили дикаря, впустили его в дом!.. Ради чего? Чтобы выставить на Арене? Вы же сами назвали происходящее там зверинцем! Тогда ради чего вы пошли на такой риск? Вам мало меня?.. Нас?!

– Господин… – попытался вмешаться Киан.

– Молчи! – рявкнул Рин, оборачиваясь к нему. – Ты всех готов понять и простить!

– Хватит! – резко оборвала я своего Корня.

Усталость очень мешала поискам баланса.

– Простите, госпожа. – Весь гнев, вся злость мгновенно испарились, и его голос зазвучал почти безжизненно. – Простите, что переживаю за вас. Но мы ничего не знаем об этом дикаре. Только то, что он ненавидит нас. И то, что вы поместили его так близко к себе… – Рин не договорил, сжав губы, и в его глазах мелькнула уязвленная ревнивая гордость. – Зато теперь все будут знать, что наследница Нэнигвер предпочла грубую силу дикаря изысканному дару своего Корня. Предложений для обмена станет больше, ведь вы ясно дали понять, что я вам не нужен.

Обидные резкие слова больно ранили, потому что Рин был прав. Я не подумала о нем. О том, как это выглядит со стороны.

– Прости… – Я попыталась объяснить, оправдаться, пусть и понимала, что могу не делать этого.

– Нет, госпожа, – в синих глазах бушевала буря из обиды, страха и ревности, – ваша воля – закон. – Он опустил глаза, совершая идеальный, отстраненный поклон. – Захотели и купили, потому что могли. Потому что пожалели. Его…

И он ушел в гостиную, почти бесшумно прикрыв за собой дверь. Это молчаливое отступление, полное подавленной боли, давило на меня в тысячу раз хуже любой истерики.

Я закрыла глаза, чувствуя, как по щекам катятся предательские слезы. Весь сегодняшний триумф показался чем-то далеким и незначительным. Гораздо важнее были мои парни, их чувства, переживания, обида…

– Рин напуган, – прошептал Киан, бережно обнимая меня. – Он видел, как вы смотрели на Нгао, и боится потерять вас. Боится, что его место в вашем сердце и в вашей постели займет кто-то другой. Дайте ему время.

– А ты? – прошептала я, не открывая глаз. – Ты тоже боишься?

Киан помолчал, вглядываясь в запечатанную дверь.

– Нельзя бояться того, кому сейчас так больно, – произнес он наконец. – Его лишили всего. Прежней жизни, дома, свободы… Но он слишком умен, чтобы убивать. Он больше, чем простое орудие убийства, – повторил Киан слова Нгао.

Я прижалась к его груди, к грубой ткани туники, слушая ровный стук сердца и постепенно успокаиваясь.

– А теперь пойдем, перекусим чем-нибудь? Принесешь нам ужин?

Киан кивнул и вышел, вскоре вернувшись в гостиную с подносом, на котором дымились чашки с ароматным бульоном, теплые лепешки и фрукты. Рин все это время просидел возле моего кресла, отстраненно глядя в окно на ночной сад.

– Гаремы… – протянула я задумчиво, передавая ему чашку с бульоном и лепешку. – У тетей было так спокойно. Музыка, чтение, рисование… Кошка. И все такие умиротворенные.

– Гарем матроны – это показатель ее силы, вкуса и умения управлять, госпожа, – выдохнул Рин, легонечко водя пальцами по моей ноге. – Это не просто коллекция из красивых тел. Это гармония. Или должна быть ею.

– Но ты не хочешь быть в гареме, – виновато вздохнула я.

– Я хочу быть вашим Корнем, госпожа, – отставив чашку, Рин пристроил голову мне на колени и преданно посмотрел в глаза, – только вашим. Будь у вас хоть десять Корней позже, первым всегда буду я. – В его голосе звучала железная уверенность. – Но как соперничать со Стволом и дикарем?..

– Мне не нужен гарем. Мне нужны только вы с Кианом. – Устало улыбнувшись, я провела пальцем по его скуле. – Но я не могла оставить Нгао Элире. Ты видел ее глаза. Она бы его уничтожила.

Гнев в синих глазах давно утих, сменившись усталостью и печалью.

– Я верю вам, госпожа. Но прошу: будьте осторожны. С ним. И с собственным сердцем.

Мы молча допили бульон. Напряжение постепенно спадало.

Киан, поставив на поднос стакан воды, два яблока и лепешку, направился к двери в новую, третью комнату. Я остановила его жестом, подошла, отодвинула засов и, взяв поднос, вошла внутрь.

Дикарь сидел на кровати, поджав ноги. Темные глаза сразу же устремились на меня, яркие и внимательные в царящем вокруг полумраке.

– Ужин, – коротко сказала я, ставя поднос на стол.

Нгао молча подождал, пока я расставляла еду. Затем скользнул взглядом по мне с головы до ног, задерживаясь на простом платье, на растрепавшихся волосах.

– Совсем не похожа на ту, что покупала, – произнес он наконец, и в голосе прозвучало нечто, отдаленно напоминающее любопытство.

– Привыкай. В бальном платье ты увидишь меня снова лишь через три месяца, – хмыкнула я. – Ешь. Завтра поговорим, – и повернулась, чтобы уйти.

Но его вопрос остановил меня у порога.

– Твои слуги… они боятся меня. А ты?

Я обернулась. В янтарных глазах светился вызов и тень чего-то еще. Возможно, желания общаться, понимания. Вряд ли такие, как он, страшатся одиночества.

– Не собираюсь бояться того, кто принадлежит мне. – Я вложила в ответ все оставшиеся силы, чтобы голос прозвучал уверенно. – Спокойной ночи, Нгао.

Захлопнув дверь и задвинув засов, я прислонилась к ней спиной, чувствуя, как же меня трясет от всего пережитого за день. Казалось, что эта деревянная дверь сейчас была моей единственной опорой в этом мире. С таким трудом удерживаемый баланс разбился вдребезги, потому что я позволила себе слабость.