Трое из Академии Рэйвенкаст

Часть первая. Глава первая. Приключения начинаются.

Перрон шумел, болтал на разные голоса и беспрерывно двигался. Его длинный узкий язык уже почти на две трети был заполнен людьми, но они всё прибывали и прибывали, словно весь вечно сонный Келлос-Паурус вдруг проснулся и решил уехать сам из себя.

Юки усмехнулась своим мыслям и, плотнее засунув руки в карманы, зашагала через толпу, с наслаждением вдыхая самый сладкий запах на свете – запах паровозного дыма – запах свободы!

– Юки!

Она обернулась на ходу – и тут же налетела на какого-то лохматого беловолосого парня, закидывавшего за спину рюкзак.

От толчка девушка чуть не улетела на рельсы, прямиком под колёса приближающемуся поезду. Мальчишка успел схватить её за рукав куртки.

– Прости, я не заметил тебя!

– Глаза надо брать с собой, когда выходишь из дома, – проворчала Юки, переводя дыхание.

Надо же! Стоило ей только покинуть скучные школьные стены, как новая жизнь (конечно же, чудесная и полная приключений) едва не закончилась, так и не успев начаться. Она уже хотела добавить что-нибудь едкое в адрес этого неуклюжего, как к ним подошли ещё двое ребят.

– Растяпа! Ты чуть не забыл! – с улыбкой воскликнул один из них, протягивая беловолосому гитару.

– Спасибо, Курри. Я бы точно скучал без неё, – рассмеялся мальчишка, принимая инструмент, и приятели крепко обнялись.

– Счастливого пути! – взмахнул рукой тот, которого назвали Курри. – Напиши, как доберёшься до места.

– Обязательно, – кивнул лохматой головой беловолосый и крепко сжимая гитару побежал вдоль поезда, кидая быстрые взгляды на номера вагонов.

Юки кинулась за ним.

– Эй, подожди!

Он обернулся.

– Ты Юки?

– Ну да.

Он даже не замедлил бег, лишь поудобнее перехватил лямку рюкзака и продолжил отсчитывать вагоны, торопливо пробираясь между запрудившими перрон людьми.

– Не может быть! – воскликнула она, догоняя его и подстраиваясь под его быстрые широкие шаги.

– Почему? – рассеянно спросил беловолосый, наконец, останавливаясь у вагона с номером тринадцать и рассеянно роясь в карманах.

– Потому что я тоже!

– Что тоже?

– Тоже Юки! – радостно оповестила его девушка.

Ей казалось, что она только что вытянула счастливый билет в лотерею. Надо же такому случиться – она ещё не села в поезд, а уже встретила парня, которого зовут так же, как и её! Это же верный знак того, что впереди их ждёт что-то необыкновенное – это знает каждый, кто хоть раз читал Великую Книгу Таинств.

Но парень вовсе не разделял её восторга.

– Поздравляю, – сказал он, выудил из кармана изрядно помятый билет и протянул проводнице.

– Десятое купе, тридцать шестое место, – слова серым дымом выплыли изо рта невзрачной полноватой тётки и исчезли, сливаясь с зябким утренним туманом.

Проводница куталась в тёмно-синюю фирменную шинель, а берет её украшал герб железных дорог с изображением змеи, состоящей из колёсиков и шестерёнок. Юки засмотрелась на змею и, взамен на требование предъявить билет, протянула свою бумажку, даже не посмотрев, этот ли вагон ей нужен.

– Десятое купе, тридцать седьмое место.

И тут же шестерёнки на металлическом значке завертелись-зафыркали, а змея неторопливо повернула к Юки свою металлическую голову и подмигнула блестящим золотым глазом.

– Заходите в вагон, поезд скоро отправляется, – поторопила девушку проводница.

Юки моргнула – шестерёнки не двигались, змея всё так же равнодушно смотрела куда-то в сторону. Но восхитительное чувство, что приключения начались, уже прочно поселилось в сердце девушки. Поэтому она подмигнула змее и, схватившись за металлический поручень, поднялась в вагон.

– Привет, сосед! – радостно возвестила она, останавливаясь в дверях купе, чтобы скинуть с плеч рюкзак.

Сидящий у окна парень глянул на неё.

– Ещё одно совпадение. Забавно, не находишь? – И Юки, закинув рюкзак на верхнюю полку, плюхнулась рядом с ним.

Мальчишка был худым и вовсе совсем не похожим на тех крепко сбитых фабричных мальчишек, с которыми Юки привыкла общаться: растрёпанные белые волосы спускались до самых плеч, светлые глаза смотрели задумчиво, и казалось, он мало замечает, что происходит вокруг, больше увлечённый своими мыслями. Строгая куртка из чёрной замши только подчёркивала худобу, а тонкая шея выглядывала из облака белоснежных оборок, придавая ему сходства с юным страусёнком. Рядом с ним Юки в своём свитере с капюшоном и грубой куртке из телячьей кожи, честно выигранной в карты у одного из обитателей трущоб, куда больше походила на мальчишку, чем он сам.

– Тебя и впрямь зовут Юки? – полюбопытствовал он, чуть прищурившись, словно хотел разглядеть её получше.

– Юкайра Сантори, если на то пошло, – уточнила девушка. – Но полное имя мало у кого получается выговорить с первого раза.

– Юкистус Отсо, – протянул он узкую ладонь и улыбнулся. – Похоже, мы земляки? Ты откуда?

Юки пожала протянутую руку и беззаботно пожала плечами:

– Понятия не имею, я приютская. А с чего ты взял, что мы земляки?

– У нас на Севере все имена начинаются с «Ю»: Юкистус, Юрон, Юкелле, Ютани... – пояснил мальчишка. – Значит, ты из наших краёв.

Юки задумалась. До сих пор она ничего не знала ни о своих родителях, ни о том, откуда она родом. Но похоже что совпадения (странные, а от того ещё более удивительные) продолжаются. Она уже открыла рот, чтобы подробнее расспросить Юкистуса об этих самых «родных краях», как над её головой раздалось пыхтение:

– Ох, вы мне не поможете?

И в дверном проёме показался здоровенный тряпичный узел. Мальчишка вскочил и успел подхватить его как раз вовремя – ещё чуть-чуть и узел бы свалился девушке прямо на голову. Но не успела она возмутиться такой наглости, как следом за узлом, опасно подрагивая металлическими замками, в дверь купе стал протискиваться большой рыжий чемодан. Юки невольно подняла руки, ухватилась за его гладкие кожаные бока и крепко сжала, пока чемодан не раскрыл свою прожорливую пасть и не вывалил на неё всё, что успел съесть вчера на ужин. Подоспевший Юкистус перехватил у неё рыжее чудовище и втянул в купе, аккуратно поставив на соседнюю полку.

Глава вторая. Девчонки не умеют дружить.

– Пойми, что если ты и дальше будешь так себя вести, никто и никогда не захочет дружить с тобой! – пыталась усовестить её мадам Морин строгая классная дама.

Ей вторили завывания Милли, уткнувшейся в подушку. Но Юки, сердито насупившись, стояла на своём:

– Ну и пусть! Девчонки всё равно дружить не умеют!

И это была чистая правда. Если бы Милли и вправду была ей подругой – она бы ни за что не стала хвастаться перед Юки своим новым платьем.

Ежегодный благотворительный бал – чудо из чудес. Выпускные классы особенно старательно принимали участие в подготовке. Ведь бал – это возможность не только почувствовать себя принцессой, но и завязать полезные знакомства. Последний год учёбы – и беззаботные юные пташки выпорхнут стайкой во взрослую жизнь. Кого-то из них примут в Высшую Школу изучать науки посерьёзнее, чем вышивание крестиком и выведение бородавок, но большинство надеялись удачно выйти замуж и осесть дома.

Два месяца уже шла подготовка к торжеству. Ученицы, сбившись в шумные стайки, шушукались и обсуждали предстоящее веселье. Многие заказали платья ещё с августа, но некоторые, как Милли, ждали осени, чтоб заказать наряды на пике городской моды. Конечно, есть возможность не успеть, но деньги и стремление быть самыми-самыми решают всё.

У Юки не было ни обеспеченных родственников, ни богатых покровителей. И нового платья, естественно, у неё тоже не было. Поэтому, когда Милли, кружась перед зеркалом в роскошном платье «цвета лимонного зефира – самого модного в этом сезоне», заявила, что она будет самой красивой на балу, Юки не преминула заметить, что дурёх в жёлтых платьях на балу будет предостаточно. И если Милли хочет как-то выделиться на их фоне, то она, Юки, может сломать ей руку – гипс несомненно вызовет жалость и привлечёт к Милли внимание всех кавалеров. Милли не осталась в долгу, заявив, что Юки вообще на бал может не идти, «потому что такую уродину, да ещё и в простой школьной форме никто не пригласит танцевать даже из жалости». Конечно, Юки этого стерпеть не смогла, и они здорово поругались. А потом Милли ещё и нажаловалась мадам Морин, что Юки с утра сбежала, вместо того, чтобы вырезать бумажные цветы для украшения зала. В наказание Юки оставили без ужина.

Такого свинства она стерпеть уже не могла. Нет, она не собиралась делать ничего дурного, когда достала из шкафа бальное платье Милли. Она просто хотела... хотела понять, чем она хуже Милли. Почему эта глупая белобрысая курица с писклявым голоском считает себя лучше её, Юки. Разве Юки уродина? Она торопливо скинула коричневое школьное платье и осторожно, стараясь не порвать, стала надевать это чудесное одеяние. Тонкий шёлк гладил кожу, нежное кружево ложилось на плечи, обнимало так ласково, что Юки даже дыхание затаила. Никогда раньше ей не приходилось носить одежду из дорогих тканей. Кое-как затянув на спине шнуровку, она подошла к зеркалу и замерла. Нежное золотистое мерцание шёлка самым волшебным образом преобразило её лицо: кожа стала казаться светлее, побледнели даже веснушки на носу, а карие глаза вспыхнули так ярко, дерзко, что Юки на мгновение показалось, что эта девушка в зеркале – вовсе не она, а её давняя знакомая, но в то же время такая чужая, красивая... Смотрит с вызовом, на губах играет ироничная усмешка. Кажется, ещё чуть-чуть – и она шагнёт в комнату прямо из зеркала и насмешливо скажет Юки, что ей такой не быть никогда. Породой, мол, не вышла.

Кулаки сжались, в ушах зашумело, словно девица из зеркала уже произнесла свою уничижительную речь, и её словам вовсю аплодирует восторженная публика...

Когда Юки пришла в себя – от платья остались одни ошмётки, а из зеркала на неё смотрела испуганная растрёпанная полуголая девчонка с вытянутым невыразительным лицом.

***

Мадам Морин вздохнула и оставила свою попытки воззвать к совести «юной хулиганки».

– Юкайра Сантори, – строго произнесла она, – в наказание за то, что испортили чужое платье, вам запрещено присутствовать на Ежегодном Благотворительном Балу. Вместо этого весь день и весь вечер вы будете работать на кухне.

Она понизила голос и добавила, с презрительной жалостью глядя на девушку:

– Возможно, так для вас будет даже лучше.

Когда мадам Морин ушла, забрав с собой рыдающую Милли, Юки ещё долго сидела на кровати, обняв руками колени.

«Никто не будет с тобой дружить». Ну и подумаешь! Больно надо! Девчонки всё равно такие скучные – все разговоры только о тряпках, да о том, кто за кого выйдет замуж.

В приюте у неё был единственный друг – Янни. Невысокий, но крепкий мальчишка с задорно торчащим чубом. Он был старше Юки на целых четыре года, казалось бы, что у них может быть общего? Однако он почему-то заступился за новенькую, когда она вместо того, чтобы отдать другим ребятам своего тряпичного медведя, швырнула игрушку в топку горящей печки. И потом постоянно возился с задиристой малявкой, не давая старшим её обижать.

«Если ты будешь относиться к жизни, как к мусорной яме – так и будешь всегда барахтаться в отбросах», – сказал он ей однажды. – «Считай, что то, что с тобой происходит, – это всего лишь одно большое приключение. Тогда и жить станет гораздо интереснее!»

Янни. Он уже давно окончил школу и, наверное, живёт как ему вздумается. Бродяжничает по всему континенту. А может, уехал за океан, женился...

Юки грустно вздохнула.

Ну почему она не родилась мальчишкой? У них жизнь гораздо веселее! Разве можно представить себе интересным приключением прозябание в стенах дурацкой школы для девочек? Эти нудные уроки этикета и домашнего хозяйства хороши только для таких, как Милли, чья мечта как можно скорее выскочить замуж за богатого и красивого парня. Желательно оборотня. Брррр...

Юки передёрнулась. Зверолюди ей не нравились совершенно. Общаться ей с ними не приходилось, хватало и того, что рассказывали на уроках социологии. Но другие школьницы просто грезили всякими тиграми, волками, ягуарами... И в каждом женском романе, которые Милли читала перед сном, в героиню непременно влюблялся какой-нибудь красивый и богатый оборотень и в конце концов увозил к себе в замок.

Глава третья. «Твоя работа? Браво!»

Когда они дошли до колонны, за которой начиналась лестница на балкон, Юки оторвалась от поварят и шмыгнула наверх, пригибаясь и прячась за увитыми бумажными цветами перилами.

Какой чудесный наблюдательный пост! Отсюда весь танцевальный зал был виден, как на ладони!

Она присела на корточки возле кадки с каким-то разлапистым кустом, и с восторгом принялась смотреть вниз.

Девушки-выпускницы порхали бабочками. Мадам Тужон, преподавательница танцев была бы довольна своими ученицами. А, вон и она – стоит у окна, кокетливо покачивая веером. Юки поискала взглядом Милли – найти её было непросто – по меньшей мере с дюжину девушек в нарядах всех оттенков жёлтого кружились по залу.

Интересно, а зверолюди на Балу есть? Она внимательно разглядывала незнакомые лица, но на первый взгляд, все казались обычными людьми. Юки с разочарованием выдохнула.

У неё уже затекли ноги, и девушка подумывала, было, вернуться на кухню – всё равно, что хотела, уже увидела, а сидеть тут дальше и смотреть, как все танцуют, становилось скучно. Но тут музыка внезапно стихла. Вместо неё торжественно запели трубы, возвещая появление новых гостей, и все начали оборачиваться в сторону главного входа. Мгновение спустя по залу пронёсся очарованный вдох. Вазон сильно загораживал Юки обзор, и она, прячась за перилами, поднялась на ноги, чтобы увидеть, что же вызвало всеобщий восторг: в зал входили несколько человек.  Некоторых из них она знала – городские управленцы. Но все эти «ахи» и восхищённые взгляды предназначались явно не им – на пороге застыл, словно специально давая собой вдоволь налюбоваться, огромный пятнистый зверь. Он стоял на всех четырёх лапах, подняв вверх голову и, казалось, улыбался, наслаждаясь произведённым эффектом.

– Дамы и господа, позвольте вам предоставить Фабрео Д'Эрве! – провозгласил церемониймейстер.

– Снежный барс! – восхищённо ахнула Юки и тут же спешно зажала себе рот ладонью.

А зверь вдруг нагнул голову и... исчез. Спустя мгновение на его месте стоял высокий мужчина в чёрном мундире, богато расшитым серебром. Его длинные серебристые волосы были заплетены в косу. Чёрные глаза сверкали из-под густых бровей. В этот момент Юки поняла, почему все герои в женских романах – оборотни. В зале вряд ли осталась хоть одна девушка, которой бы не хотелось, чтобы в неё влюбился такой красавец. И Юки вдруг почувствовала себя такой... дурнушкой. Действительно, права была мадам Морин – провести весь вечер на кухне – так для неё было даже лучше, чем находиться сейчас там среди разряженной толпы и умирать от стыда за то, что она не такая как они.

Юки вернулась под прикрытие своего вазона. Но возвращаться на кухню теперь уже не хотелось.

«Если ты будешь относиться к жизни как к мусорной яме – так и будешь всегда барахтаться в отбросах...» – вспомнились ей слова Янни, и она решительно сжала кулаки. Да, в конце концов, чем она хуже их всех? Тем, что у неё нет денег на дорогие тряпки? – А зачем ей атласное платье, если в нём неудобно лазить по заборам? Её не позовёт замуж красавчик-аристократ? – А кто сказал, что она вообще собирается замуж? И вообще, зачем ей этот глупый благотворительный бал?

Внутри заворочалась, поднялась упрямая волна чего-то тёмного, злого. В глазах на мгновение потемнело, уши заложило, но Юки упрямо мотнула головой и, вскочив на ноги, одёрнула своё скромное ученическое платье.

«Это вы все в выгребной яме, а вовсе не я!»

И как учила мадам Тужон, «гордо подняв голову, изящной походкой», недавняя посудомойка принялась спускаться с лестницы.

Надо сказать, её появление произвело не меньший фурор, чем приезд Снежного Барса, вот только это был фурор совсем иного рода – гости смотрели на неё с недоумением, кто-то из преподавателей с жалостью, лица выпускниц одно за другим начали кривиться в насмешливых улыбках. А Юки спускалась вниз, всё острее ощущая, что ей здесь не рады. Каждый шаг давался со всё большим трудом, ноги почему-то стали очень тяжёлыми, словно вместо туфель у неё на ногах были обуты каменные вазоны, но она упрямо шла вперёд, к своей цели. Сейчас она гордо покинет зал через парадную дверь, и никто ничего ей не сделает. И, быть может, этот красавчик-оборотень, как в любимых романах Милли, окажется так впечатлён, что даже кинется за ней вслед и попросит стать его женой. Конечно, ничьей женой Юки становиться не собиралась, но это бы определённо грело её самолюбие после того, как мадам Морин поселит её на кухне до самого окончания выпускного года.

Увы, дерзким мечтам не суждено было сбыться – стоило Юки сойти с лестницы, как кто-то схватил её за руку и потащил прочь. Она обернулась – мадам Морин, вне себя от ярости, тянула нарушившую все мыслимые и немыслимые правила ученицу к кухонному коридору. И лишь когда за ними закрылись тяжёлые створки дверей, дала волю своему гневу. Что только Юки не приходилось выслушивать в свой адрес, но многие из слов, которые сейчас употребляла обычно сдержанная классная дама, она слышала впервые. Причём, «оборванка» и «невоспитанная дрянь» были из них самыми ласковыми.

–... и если б я была в государственном совете, то запретила бы таким как ты, даже появляться в приличном общес...

За дверями раздался чудовищный грохот, обрывая её на полуслове. Такое впечатление, что рухнула сама крыша бальной залы. Мадам Морин замолчала, испуганно глядя на Юки. И если та сначала подумала, что это начался праздничный салют, то теперь ей и самой стало страшно. Они повернулись к дверям, а оттуда уже доносились крики. Пока девушка раздумывала, стоит ли воспользоваться внезапным происшествием и сбежать, или всё-таки пойти глянуть, что там такое случилось, как двери снова распахнулись, и в коридор влетел чёрный вихрь. Он схватил Юки за шиворот, выволок в зал и, поставив на ноги, прошипел в самое ухо:

– Твоя работа?

Она огляделась вокруг, ничего не понимая: там, где они стояли, всё было покрыто слоем белой пыли. Столы с закусками лежали, словно им подпилили ножки, везде валялись какие-то обломки белого камня, а лестница, по которой Юки недавно спустилась с таким вызовом... – её просто не было! Оборванные бумажные гирлянды свисали с перил второго этажа, а на месте широкой лестницы из белого мрамора величественно плавало облако пыли – вот уж кто сорвал приз за самое эффектное появление!

Глава четвёртая. Крушение поезда

–... А на следующее утро меня подняли ещё до рассвета, вручили билет, бумаги, рекомендательное письмо и приказали выметаться, – закончила Юки рассказывать свою историю.

Юкистус присвистнул:

– Прямо целое приключение!

Юки усмехнулась:

– Можно сказать и так.

Теперь она и вправду воспринимала всё случившееся, как удивительное приключение, точнее, его начало. И дальше будет только лучше – в это Юки твёрдо верила.

Мальчишка разложил на своей полке тюфяк, набитый соломой, и они, скинув ботинки, сидели на нём вдвоём и болтали громким шёпотом. Лиони давно спала, то и дело посапывая, так что им никто не мешал. Юкистус рассказал свою историю о том, как страстно увлечённый мечтами о магической механике, приехал с Севера Трёх Государств, попал по распределению в Старшую школу Келлос-Пауруса и думал, на этом его мечты и закончатся, но неожиданно для себя поднял в воздух ворота противника во время игры в мяч, сильно разозлившись на команду, которая играла нечестно. Об этом доложили, куда следует, и Юкистус получил приглашение от Высшей школы магии.

– Первым делом написал брату – вот он обрадуется! – восторженно рассказывал парень, но Юки, торопливо пробормотав, что уже пора спать, полезла на свою полку.

Ей не с кем был разделить свою радость (не в приют же писать). И сейчас девушка лежала на верхней полке и злилась на Юкистуса, на себя, на своих родных, которых у неё никогда не было. «Дети режима» – называли в приюте таких, как она. Поговаривали, что их забирали из тех семей, которые считались неблагополучными. То есть, как и большинство семей во всех Трёх Государствах.

***

Юки сердито дёрнула дверь купе и ввалилась в их временное жилище.
Вторые сутки в пути подходили к концу, но Лиони уже успела выбесить её глупыми россказнями о своём женихе. Оставив соседей в тамбуре, где они разговаривали с проводницей, девушка поспешила в купе, чтобы расстелить свою постель, пока соседи не заполнили собой всё свободное пространство. Вскочила, опираясь ногами на нижние полки, чтобы стянуть сверху матрас и тут ей в голову пришла идея...

Кажется, толстуха упоминала, что боится мышей... Что ж, можно сыграть с ней маленькую шутку.

И Юки, легко запрыгнув на свою полку, дотянулась до края багажного отделения, отодвинула чемодан и протиснулась внутрь. Места свободного, конечно, чуть, но, если свернуться в комочек, то можно очень даже уютно устроиться, привалившись к мягкому боку связанной узлом перины. Узел сильно пах псиной – наверняка, перина набита собачьей шерстью.

В багажном отделении было теплее, чем внизу, вагон покачивался тудум-тудум, словно рассказывал какую-то свою историю. Юки закрыла глаза и представила, как поезд мчится через бесконечную пустоту, рельсы возникают из ниоткуда и исчезают в никуда. А поезд едет, едет, едет... И так будет всегда.

Она проснулась от внезапного толчка – вагон ощутимо толкнуло, грохот прокатился по всему составу, постепенно удаляясь. Поезд застонал, заскрежетал, но быстро выправился и продолжил деловито бормотать своё тудум-тудум, тудум-тудум.

– Что это было? – испуганно спросил кто-то – судя по всему, Лиони.

– Возможно, на путях что-то лежало, – ответил растерянный голос Юкистуса.

Вокруг было темно, Юки подняла голову и выглянула из-за узла с периной: они сидели внизу и тусклый свет настольного фонаря подсвечивал снизу две головы, склонившиеся над столом.

– Я очень боюсь крушений, – тут же запричитала толстуха, – каждый раз про них в газетах пишут такие страшные вещи! Сколько людей гибнет!

– На сегодняшний день поезд считается одним из самых быстрых и надёжных средств передвижения, – ответил ей парнишка, явно цитируя слова из какой-нибудь газетёнки.

«Кому страшно путешествовать, тот пусть сидит дома», – хотела вставить Юки, уже собираясь вылезать из багажного отделения, но замешкалась – хотя мысль попугать Лиони уже не казалась ей такой забавной, всё же глупо она будет выглядеть появляясь из багажного отделения.

В этот момент снизу послышался звук открываемой двери, и Юки увидела, как две головы одновременно повернулись в сторону выхода.

– Добрый вечер, – по купе неспешно прошёлся низкий вибрирующий голос.

Он большими мягкими лапами пробежал по коже, взъерошил волосы на затылке... и сжал, словно в тисках. Юки не могла пошевелиться – ощущение опасности возникло из ниоткуда и было таким сильным, что она просто оцепенела, едва дыша.

– Юки? Старшая школа Келлос-Пауруса? – спросил голос.

И сидящие за столом, как заворожённые, кивнули.

– Поздравляю с окончанием путешествия, – произнёс голос и почти одновременно с этим раздался тихий хлопок, затем ещё один.

Со своего места Юки видела, как сначала Лиони, а за ней Юкистус наклоняются и ложатся на стол, словно их сморило непреодолимая сонливость. Не успела она понять, что произошло – перед глазами возник цилиндр – хозяин живого голоса сделал шаг в купе.

Юки отпрянула назад. Уши залепил странный гул, словно где-то вдалеке начался сильный ливень, и он быстро приближался. Тудум-тудум – ритмично покачивался вагон, ту-ду-ду-дум, ту-ду-ду-дум – в такт ему стучало испуганное сердце.

– Ты скоро тут? – вполз в купе ещё один чужой голос, шипящий, словно старая покрышка. – У нас мало времени, придётся прыгать.

– Не впервой, – спокойно ответил его собеседник.

– Слушай, а если под это дело взять другую девчонку и заставить его плясать под нашу музыку?

– Не считай себя таким умным, – хмыкнул первый. – Генетику не подделаешь. Юкайра Сантори трагически погибла при крушении поезда. Ход истории не изменить.

Глава пятая. «Ты – девчонка?!»

Ильменбрук оказался большим и шумным городом, в котором Юки заблудилась сразу же, едва толпа вынесла её из уютного нутра паробуса. Улочки города были узкими, кривыми и бесконечными. Они, как многочисленные ручьи в весеннее половодье, текли сразу во все стороны, то сплетаясь между собой, то расходясь, то вливаясь в большие круглые площади. Дома повыше, чем в Келлос-Паурусе – трёх-, четырёхэтажные, они теснили друг друга локтями водосточных труб, выпирали даже на тротуар, гордо вздымали к небу свои многочисленные печные трубы и насмешливо показывали на Юки острыми пальцами кованых вывесок «Эй, поглядите-ка! Ещё одна провинциальная лохудра приехала! Ну и рожа у неё!»

По мостовой катились омнибусы, запряжённые то парой, то четвёркой лошадей, изредка встречались и прочие конные упряжки, но основной шум создавали паровые машины – они передвигались на двух, четырёх или даже на шести колёсах. Юки стояла на тротуаре, во все глаза пялясь на эти диковинки. Сверкая начищенными медными деталями, самодовольно пыхтя, они проносились мимо и то и дело оглушительно сигналили, требуя освободить дорогу. Даже удивительно, как спокойно лошади реагировали на весь этот шум, должно быть привычные.

– Поберегись! – раздался предупреждающий окрик, и девушка отпрыгнула назад – мимо неё пронёсся мальчишка верхом на большом тонком колесе.

В одной руке он держал высокую стопку коробок. Как только умудряется не уронить? Юки засмотрелась ему вслед и чуть не упала, когда её оттолкнула с дороги какая-то тётка, катившая за собой тележку, набитую тряпьём.

– Дай пройти! Чего растёшь посерёд дороги?

Девушка отступила почти к самой стене дома, и тут что-то больно дёрнуло её за волосы. Она резко обернулась, чтобы достойно ответить обидчику, но в лицо ей оскалилась вывеска цирюльни. Вырезанная женская головка с изящными завитушками жестяных волос ехидно улыбалась и словно кричала на всю улицу: «Гляньте-ка, что это за волосы! Кто сейчас носит крупные локоны? В моде давно уже мелко завитые кудряшки!»

Юки сердито дёрнула прядь, зацепившуюся за острый завиток вывески, а потом вытащила из кармана шапку и натянула её как можно глубже на уши, старательно заправив под неё всё волосы. Не удержалась, показала вывеске язык и торопливо зашагала по улице. Так, надо найти Высшую Школу. Вот только адрес она совершенно не помнит. А может, ей вовсе и не в Ильменбрук надо? Нет, Ильменбрук, точно – на железнодорожном билете была указана конечная станция. Увидела впереди омнибус, ожидающий пассажиров, и решительно направилась к нему.

– Эй, мастер Высоко сижу, далеко гляжу! Не подскажешь, где здесь Высшая Школа Магии? – окликнула она возницу – усатого, моложавого дядьку в фирменном картузе.

– Справочное бюро ищи на вокзале, – надменно процедил сквозь зубы возница, презрительно глянув на неё сверху.

– Тю! Города что ль не знаешь? – скривилась в ответ Юки, подражая манерам фабричных мальчишек. – Так бы сразу и сказал. А ещё а-амни-ибусом правит.

И добродушно потрепала за холку ближайшую к ней лошадь.

Возница глянул на неё уже с большим вниманием, помолчал немного, перекатывая во рту кусок бетеля, и равнодушно проронил:

– За Ржавым мостом, как из города выберешься, так и чеши вперёд, покуда ноги несут. Там указатель «Академия Рэйвенкаст» возле самого леса, не промахнёсся.

– Благодарствую за подсказку! – шутливо махнула ему рукой девушка и направилась, было, дальше, как её остановил насмешливый окрик:

– Эй, ворона! Ржавый мост в другой стороне.

Она невозмутимо развернулась, будто так и надо, и пошла обратно по улице, не забывая то и дело вертеть головой по сторонам, рассматривая этот новый, такой не похожий на вечно сонный Келлос-Паурус, город.

***

До Академии Юки добралась только к вечеру. Дорога вымотала нещадно, да к тому же, стоило ей выбраться на тихую просёлочную дорогу, ведущую из города, в голову снова полезли воспоминания о страшной ночи. Не добавлял радости и начавшийся к вечеру противный дождь, щедро сыпавший в лицо мелкими брызгами.

Массивное здание Академии Рэйвенкаст скрывалось в глубине старого парка. Или нет, скорее парк обступал его со всех сторон, словно войско своего командира. Высокие ровные ряды деревьев упрямо сопротивлялись попыткам леса захватить территорию, но постепенно проигрывали – то тут, то там уже щетинились острыми шипами непролазные заросли терновника, окраины буйно поросли молодой порослью, густой как щётка. Парковые дорожки, если они вообще здесь были, исчезли под настилом осенней листвы. А высокую ограду давно захватили в плен лозы дикого винограда.
Юки миновала открытые ворота (судя по всему, их давно уже не закрывали). Печально скрипнула ржавыми петлями створка, словно извиняясь за общую неухоженность.
Здание Академии выглянуло из-за деревьев внезапно. Словно хотело сказать «бу» и посмотреть на реакцию Юки. И Юки и вправду вздрогнула – она никогда ещё не видела более старого и заброшенного строения. Казалось, ему было тысячу лет, а то и больше: массивные стены сложены из цельного камня давно поросли мхом и затянулись в вечнозелёный плащ из плюща. Деревянные ставни почернели и прогнили, а кое-где их и вовсе не было. Окна первого этажа скрывались за забралом массивных решёток, но видно было, что их крепость лишь кажущаяся. С крыши раздавался шелест крыльев и хриплое карканье – судя по всему, вороны – полноправные, в возможно, и единственные обитатели этих стен.
В общем, Академия больше походила на замок, некогда процветавший, успешно противостоящий неприятелю, но давно уже заброшенный и забытый хозяином, как старый пёс, брошенный доживать свои последние дни в лесу.

Юки поёжилась. Ничего удивительного, если сейчас окажется, что дверь заперта – и ей придётся плестись обратно в город, искать место, где укрыться на ночь... Она уже почти пожалела о том, что приехала сюда.
Но дубовая дверь вблизи оказалась покрепче, чем казалась издалека. И бронзовое кольцо, натёртое до блеска многочисленными пальцами, хватавшимися за него, тоже обнадёжило. Юки решительно взялась за него и дёрнула на себя – дверь отворилась без малейшего скрипа. А за дверью оказался длинный тёмный коридор.
Не успела Юки порадоваться тому, что, наконец, дошла куда-то, где можно где-то упасть и вытянуть ноги, а главное, согреться, как была остановлена громким окликом:

Глава шестая. «Спорим?»

Когда Юки, кое-как ополоснувшаяся в ледяной воде, вышла из ванной, оба парня старательно делали вид, что поглощены чтением.

– У вас там что-то с краном, – сказала она, махнув рукой в сторону ванной.

– Прости, забыли тебя предупредить – горячая вода бывает только рано утром и вечером примерно с шести до семи, а уже почти девять, – улыбнулся ей Дин.

И, хоть он и пытался напустить на себя виноватый вид, Юки готова была поклясться, в глазах парня раскаяния не было ну ничуть.

– А, – небрежно махнула она рукой, – я не об этом. Кран... Он отвалился. Вместе с куском стены. И ванна развалилась пополам. Она же всё равно была старая, да?..

Оба парня вскочили и кинулись в ванную комнату.

«Один-один», – ехидно отметила про себя Юки, встряхивая наволочку и натягивая её на пухлое тело подушки.

***

Зараза! – ей хотелось выругаться. А вот просить о помощи не хотелось совершенно. Юки уже битый час пыталась засунуть одеяло в пододеяльник, но оно лишь злорадно хихикало, растопыривая все свои четыре угла. Всё осложнялось тем, что одеяло было прямоугольным, а пододеяльник квадратным. И если с одной стороны у Юки всё время получался ком, то с другой весело болтались углы пустого пододеяльника. Спиной она так и чувствовала взгляды, но стоило обернуться – парни сидели, уставившись каждый в свою книгу. В итоге Юки плюнула и оставила в покое скомканное одеяло, в конце концов, она тут всего на одну ночь. Она села на кровати, скрестив ноги, и в свою очередь принялась разглядывать ребят.

Чем-то они были схожи – возможно, так казалось из-за одинаковой одежды, а может, оттого, что оба были почти одного роста, хотя нет, Дин чуть повыше. Но если Рэмио был темноволосым, то его приятель, напротив, щеголял светло-русыми кудрями. Очень коротко выстриженные на затылке, спереди они спускались на лоб длинными прядями, создавая тень, из-за чего было сложно разобрать цвет глаз. И в остальном Дин был более худой, чем его сосед, даже какой-то вытянутый что ли. Впрочем, в нём не было такой же мальчишеской нескладности, как у Юкистуса. Было заметно, что этот мальчишка очень хорошо умел управляться со своим длинным телом. Вот и сейчас он сидел, опираясь локтем о колено правой ноги, поставив её на сиденье стула, а второй ногой отталкиваясь от нижней перекладины стола. Раскачивался он так небрежно, что казалось, вот-вот упадёт, но всё же ножки стула ещё ни разу не оторвались от пола настолько высоко, чтобы парень потерял равновесие. И в целом Дин здорово напоминал большого кота, лениво развалившегося на стуле.

Рэмио же, напротив, сидел подобравшись, даже руки сунул подмышки, будто ему было холодно. Юки со своего места видела только профиль: высокий лоб, густые нахмуренные брови (всё ещё злится на неё за шутку с ванной или он всегда такой?). В отличие от Дина, у которого нос был прямой и тонкий, а черты лица нежные, как у девушки, профиль Рэмио был слеплен из одних углов: резко очерченные скулы, нос с горбинкой, жёсткий подбородок... Но, не смотря на всю эту грубость, в нём чувствовалась порода, как... Как в собаке. Да, если Дин напоминал кота, то Рэмио больше походил на породистого охотничьего пса. Юки даже удивилась, насколько странным, но точным было сравнение, пришедшее ей в голову.

Дин первым закрыл книгу, глянул на стоявшие на полке часы и со словами «в десять бедняки ложатся спать, а для богачей настало время второго ужина» полез в свой рюкзак. Приятель последовал его примеру, и вскоре на столе лежали несколько кусков хлеба, переложенных ломтями копчёного мяса. Дразнящий запах снеди тут же ущипнул за нос, и Юки сглотнула слюну. Она вдруг вспомнила, что за весь день съела одно только яблоко и то ранним утром. Желудок тут же отозвался печальным стоном.

Рэмио вцепился зубами в свой бутерброд, а Дин повернул голову и внимательно глянул на девушку.

– Голодная? – просто спросил он.

Она кивнула в ответ.

– Держи, – протянул он два ломтя хлеба с зажатым между ними солидным куском мяса.

Юки быстро поблагодарила и принялась жадно есть, стараясь не уронить ни крошки.

Когда голод немного стих, довольный предложенной подачкой, Юки решила поинтересоваться:

– А откуда такая роскошь? – Она обвела рукой комнату. – У нас в Келлос-Паурусе солидная школа, и то так не барствовали.

– От прежних владельцев осталась, – ответил Дин. – Это вообще чулан был со всяким хламом…

На этих словах Юки хмыкнула – ничего себе чулан! В два раза больше комнаты, которую ей приходилось делить с Милли!

– …В прошлом году был большой наплыв учащихся, нам двоим места не хватило в приличной комнате, отправили сюда. Разгребли завалы рухляди, что-то себе оставили, что-то Привратник себе взял, остальной хлам выкинули. Хорошо, Жестянщик помог водопровод наладить, – парень глянул в сторону ванной и забавно сморщил нос. – Правда, там до сих пор фонит остатками его магии. А вот камин так и не сделали. Зимой здесь, ммм.., прохладно.

Когда с едой было покончено, Рэмио, а за ним и Дин, быстро разделись и залезли в постель, каждый со своей стороны кровати. Впрочем, она была такая огромная, что посередине хватило бы места для трёх таких, как Юки.

– Будешь ложиться, пни светляка, – сонно пробормотал Дин из-под одеяла.

– Кого пнуть? – переспросила Юки, но и без его подсказки уже догадалась сама: на стене, прямо над кроватью завис металлический жук, размером с ладонь, его крылья светились мягким молочным светом.

Юки так была поглощена событиями вечера, что даже не обратила внимания, как за окном стемнело. Тогда, видимо, и разгорелся свет механического «светляка». Она ещё немного просидела на кровати, разглядывая это чудо. В школе освещение было обычным, электрическим. Но жук, в отличие от бледного света школьных ламп, давал тёплое живое свечение. И сам тихонько вибрировал, будто и впрямь был живым, а вовсе не механизмом, собранным из медных пластинок, пары десятков крутящихся шестерней и чьей-то доброй воли, вдохнувшей в него магию.
Юки протянула руку и легонько дотронулась до жестяных крылышек. Жук потух мгновенно, словно испугавшись прикосновения чужой руки. В полной темноте она залезла под одеяло. Штаны и рубашку снять не решилась. Её новые знакомые, конечно, мало похожи на плохих парней, но всё же... всё же она себя спокойнее чувствовала полностью одетой.

Глава седьмая. «Надеюсь, тебя здесь съедят в первую очередь.»

Когда они скрылись за дверью, девушка вздохнула.

Фокусы... Если б она умела их делать! Но признаваться в том, что она полный профан в этом деле, не хотелось. В конце концов, заняла же чужое место – надо соответствовать.
Юки подошла к зеркалу и скептически глянула на своё отражение. В Средней школе требовали, чтобs ученицы заплетали волосы, поэтому она, едва покинув ненавистное заведение, с наслаждением развязала ленты и распустила косы. Правда, с новой причёской было ужасно неудобно – волосы всё время лезли в лицо, мешали. И сейчас, глядя на свои длинные каштановые кудри, Юки без малейших колебаний приняла решение.

***

– Чёртов Сорвел, – ворчал Рэм, в очередной раз выбираясь из насмешливо чавкающего болота.

Прошедший ночью дождь превратил полосу препятствий в почти непреодолимую преграду на пути к столовой. Попробуй удержись на скользком бревне, не скатившись в так и ждущую этого липкую глиняную хлябь! Не удержался? – Бегом назад и начинай сначала. Одно радовало – он не единственный, кто уже по уши извазюкался, но так и не добрался до столовой. А запах свежей выпечки раскинул свои ароматные сети в воздухе, завлекал... Парень стиснул зубы и с разбегу взлетел на узкое бревно, пробежав сразу половину, и осторожными скользящими шагами нащупывая опору, начал продвигаться дальше.

– Кадет Серигала, что вы крадётесь, будто сдобные булки разлетятся при одном вашем появлении? Прибавьте ходу!

Но Рэм только стиснул зубы. Как же! Знаем мы ваши шуточки! Инструктор по физподготовке Сорвел был редкостной скотиной – лысый, маленький, плотный он, словно боевой снаряд, двигался очень быстро, успевая едким словцом отметить каждого, кто пытался добраться до завтрака. А уж его советы чаще были из категории «послушай и сделай наоборот». Но попробуй только огрызнись в ответ – отправит проходить чужую полосу, да ещё устроит из этого шоу на потеху всем. Одно слово – росомаха.

Бревно закончилось, и парень спрыгнул на твёрдую землю. Фух! Кажется, сегодня они не останутся без завтрака. Глянул направо, отыскивая среди цепочки болтающихся между небом и землёй тел гибкую фигуру друга – Дин, уверенно перебирая руками, продвигался вперёд, раскачиваясь всем телом. Вот ладонь соскользнула, но он уже перекинул ногу через перекладину и, крутанувшись в воздухе, завис вниз головой... Дойдёт! И Рэм, не теряя времени, побежал в столовую.

***

Так, кажется всё. Юки закинула последнюю прядь волос в металлическую жаровню, стоящую у стены и, судя по всему, игравшую здесь роль камина, а заодно служившую местом, где сжигался всякий мусор. Поворошила чёрные угли – совсем остыли. Тогда она схватила со стола первую попавшуюся книгу, выдрала из неё последний лист (всё равно на последних страницах не пишут ничего важного и интересного) и, скомкав, сунула в жаровню. С треском высекла искру из пасти медного чертёнка – и край бумаги начал темнеть, съёживаться, а затем вдруг вспыхнул ярким пламенем, и жаровня, облизываясь огненным языком, принялась спешно пожирать неожиданное угощение. Юки зачарованно смотрела на огонь, пока он не стих, прячась в развалинах старых углей. Так, теперь надо бы вытряхнуть одежду, а ещё лучше – принять душ. Девушка покрутила головой, чувствуя, как непривычно холодно голой шее, и пошла в ванную.

***

Быстрей, пока есть горячая вода!
Рэм влетел в комнату, кинул на стол честно захваченные в столовой пару ломтей хлеба и кусок ещё тёплого омлета и присел, расшнуровывая ботинки. Через полчаса лекция по этологии, и надо ещё успеть вымыться и переодеться. Эрве, забери Палач его голову, не выносит опозданий.
На ходу стягивая с себя рубашку, он дёрнул дверь ванной комнаты. Шум льющейся воды насторожил – как это Дин успел быстрее него? Парень освободил голову от ткани да так и застыл – под душем, спиной к нему, стояла худенькая белая фигурка. Такая тонкая, что казалась привидением, а не человеком вовсе. Он растерянно попятился и выпал обратно в комнату, осторожно прикрыв за собой дверь. Девчонки всегда казались ему странными существами, своими повадками уж точно больше похожими на сказочных фейри, чем на людей. И сейчас у него возникло странное чувство, будто некая таинственная нечисть моется у них в ванной. Мотнул головой, отгоняя видение, но оно все равно стояло перед глазами – тонкие руки с острыми локтями, тело, почти прозрачное, как и окружающие его пары горячего тумана.
Как можно было принять её за мальчишку? Как она будет учиться здесь? Нет, затея Дина точно провалится. И хорошо, если этим обвалом никого не накроет.

Хлопнула дверь – влетел Диндарел.

– Душ уже свободен? – и он дёрнул на себя дверь ванной...

– Стой! – одним прыжком Рэмио оказался рядом с другом, захлопывая плечом дверь. – Там эта... Моется.

– И ты не можешь попасть в ванную? – рассмеялся Дин, глядя на растерянное лицо приятеля.

Он шагнул к двери и заколотил по ней кулаками:

– Юки, выходи! А не то в следующий раз мыться будешь последняя в очереди!

Они, не теряя времени, присели за стол. Дин вытер руки о штаны, глянул на ладони, которые ничуть не стали от этого чище, и, пожав плечами, взял кусок омлета. Рэмио уже задумчиво жевал кусок гречишного хлеба.

– Эй, у тебя такой вид, будто до сих пор не проснулся! Может, стоит ещё раз по «утренней дорожке» прогуляться? – поддразнил его приятель.

– Странная она какая-то, – пробурчал Рэмио. – Пусть не фейри, но какая-нибудь нечисть точно затесалась в родне.

К его удивлению, Дин согласно кивнул. А потом, кинув быстрый взгляд в сторону ванной, тихо сказал:

– Пси-удар отвела, даже не поморщилась. Ночью, когда ревела, было легко справиться. А когда мы решили, что она фейри, я даже ничего не смог сделать – как в стену уткнулся.

– Может, слабовато приложил? – так же тихо ответил ему Рэм.

– Со всей силы! И ничего, – развёл руками озадаченный приятель.

Глава восьмая. Первый день занятий и первая драка

Тридцать голов одновременно повернулись в её сторону. Зависшая в воздухе пауза превратилась в увеличительное стекло, сквозь которое все сейчас разглядывали её, Юки. Она ждала, что сейчас из-за спины раздастся бодрый голос: «А это ваш новый сокурсник...» Но было тихо. Юки оглянулась – и упёрлась взглядом в закрытую дверь – Книжник и не думал последовать следом за ней!

– Ваше имя, кадет, и почему врываетесь в аудиторию посреди занятия? – строгий голос преподавателя словно промаршировал до двери и взял нарушителя за шиворот.

Юки знала – первое впечатление самое важное. У тебя не больше минуты, чтобы сразу занять своё место в группе. Начнёшь мямлить и оправдываться – запишут в козлы отпущения и будут пинать до самого конца учёбы. Бодренько отчитаешься – навесят табличку «выскочка», и будут стараться выставить идиоткой при каждом удобном случае.

– Юкистус Отсо, я... прибыл вчера вечером, меня распределили в эту группу, – ответила она, стараясь говорить вежливо, но не подобострастно.

– Это не объясняет того, что вы вламываетесь в класс после начала занятия, да ещё и одеты не по форме.

Выгонит. Эх, выгонит! Юки закусила губу. А, не впервой! Она уже представила, как пойдёт сейчас разыскивать коморку Привратника и переодеваться, но к её удивлению, преподаватель сказал:

– Подойдите к доске.

Так, выгонять за дверь её не будут, уже хорошо. Сейчас последует привычная схема «представьтесь, расскажите о себе...» Юки расслабилась, а зря... Стоило ей достичь здоровенного чёрного чудовища на массивных деревянных ногах, называемого здесь «классной доской», как учитель повернулся к группе и скомандовал:

– Огонь!

И в новенького полетели бумажные самолётики!

Некоторые пронеслись мимо, но большая часть эскадрильи была пущена меткой рукой будущих боевых магов – Юки чуть в ветряную мельницу не превратилась, отбиваясь от летящих ей прямо в лицо острых носов бумажной армады.

– Пятнадцать из двадцати семи, – подвёл итог преподаватель. – Вы труп, кадет Отсо, садитесь на место.

Юки, ошарашенная происходящим, даже не сразу нашла свободную парту, поплутав по проходам между рядами под негромкий смех группы.

– Рассчитать траекторию полёта – ещё не главное, – продолжил вести занятие преподаватель. – Массу тела, сопротивление воздуха, аэродинамические свойства, которые также изменятся, стоит вам хоть на четверть дюйма сделать крыло уже – всё это вы должны знать заранее, потому что заниматься расчётами у вас времени не будет...

Юки сидела за партой, положив руки перед собой, и от нечего делать рассматривала своего первого нового учителя: ещё не старый мужчина средних лет, тёмно-русые волосы были гладко зачёсаны назад, узкое лицо, тонкие изогнутые брови. Глаза какие-то мутные, полуприкрытые тяжёлыми нависшими веками они смотрели на всех равнодушно, будто и не замечая вовсе. И во всём облике его была какая-то леность, небрежность. Он даже говорил монотонно, пространными фразами, будто цитировал учебник. Казалось даже, ему по большому счёту всё равно, сколько учащихся присутствует на занятии, и строгость по отношению к опоздавшему была показной.

Преподавательский мундир небрежно расстёгнут на несколько верхних пуговиц, на шее повязан пёстрый платок. Когда же он повернулся, девушка хихикнула – длинные волосы были заплетены в косу и перевязаны ярко-жёлтой лентой с маленькими бубенчиками. Но интересное дело, они не звенели при каждом шаге учителя, словно им вырезали их маленькие металлические язычки, приказав молчать. «Модник» – вынесла свой вердикт Юки.

–... вы должны знать, как используют магию в повседневной жизни, потому что такие знания могут пригодиться вам в тот момент, когда воспользоваться своей силой возможности не будет. Мы уже разбирали на предыдущем занятии природу магических способностей, и вы уже в курсе, что они вовсе не безграничны. Боевые маги, несомненно, имеют преимущество перед обычными гражданами, и даже перед теми, кто с магической искрой внутри, но чтобы выйти один на один с разъярённой толпой, одного самомнения маловато будет... Кадет Толери, вы со мной не согласны?

Рослый крепыш слева от Юки зашевелился, неуклюже выбираясь из-за парты, которая казалась игрушечной до его размеров.

– Нет, сэр, – проговорил он, – Вы совершенно правы, сэр.

– Почему же вы так скривились на мои слова? – равнодушно спросил преподаватель, подходя к учительскому столу и делая какие-то пометки в журнале. И, поскольку парень смущённо молчал, подбодрил: – Ну же, смелее!

– Толпа, она же разбежится, стоит только показать, что ты сильнее, – мальчишка улыбнулся, явно вспоминая какой-то случай.

Преподаватель поднял голову, и по его губам скользнула слабая улыбка.

– Вот мы сейчас и проверим вашу теорию. К доске!

Парень немного смутился и, кинув быстрый взгляд на Юки (ага, самому быть мишенью не хочется?), побрёл к доске.

Когда Толеро развернулся к группе, стало видно, что он будет помощнее любого из остальных учащихся.

– Кадеты Сакадия, Рока, Линко... – преподаватель назвал ещё несколько имён, – встать.

Перечисленные ученики поднялись. Никто из них не отличался крепким телосложением.

– Ваша задача – напасть и повалить Толеро. Толеро, вы имеете право защищаться. Проигравший (Толеро или толпа) к следующему занятию обязан подготовить устный доклад на тему использования бытовой магии в современной промышленности. Приступайте.

Сказать, что все растерялись – не сказать ничего. Мальчишки смущённо поглядывали на своего товарища, на преподавателя, но не делали ни шага.

Глава девятая. Кругом одни козлы

«М-да... Есть вещи, которые остаются неизменными при любом раскладе», – мрачно думала девушка, рассматривая тёмную, закопчённую до самого потолка кухню.

Притащивший её сюда Мясник уже раздавал указания новой партии дежурных, среди которых была и Юки. 

Поначалу он, конечно, здорово напугал её, когда неожиданно напал сзади, держа в другой руке здоровенный мясницкий нож, но испуг быстро прошёл.

Здоровущий дядька, ростом никак не менее семи футов, Мастер Мясник проворно передвигался по узким кухонным проходам, добродушным басом ворча на явившихся на дежурство мальчишек:

– Кто ж ещё поможет старому Мяснику, как не вы, молодость? Когда-то и я был юным и беззаботным мальчуганом, и даже, ха-ха, обе ноги были свои. – Он притопнул деревянным протезом, который составлял добрую половину его правой ноги. – Но кому-то ж надо отсиживаться в тёплых кабинетах, забери Палач их головы, пока такие вот пацаны как вы, добывают для них славу и почести в боях. Верно я говорю, цыплёночек? – обратился он к Юки.

Та не ответила, делая вид, что вся поглощена тем, чтобы отмыть от жира кастрюлю, из которой они с Толле ещё недавно с таким аппетитом выедали остатки рагу. Ей совершенно не нравилось это дурацкое прозвище, но в ответ на её заявление Мастер только расхохотался, при этом его широкое лицо с мощной челюстью сделалось ещё шире, придавая Мяснику сходство с балаганным Щелкунчиком.

– Какой милый цыплёночек! – сказал он, прищуривая свой единственный глаз. – Возьми вон там в стенном шкафу весы да отмерь двадцать фунтов ячменя в кастрюлю для первого курса. А ты, здоровяк, – позвал он Чироса, – давай сюда. Будешь помогать мне рубить мясо.

Давешний противник Юки подошёл к столу, где, вооружившись здоровенным тесаком, Мясник разделывал говяжью тушу. Работа закипела. Казалось бы, былые обиды забыты, но едва повар отправил Чироса за мисками, чтобы рассортировать мясо, Юки отчётливо услышала тоненькое «цып-цып-цып» за своей спиной. Не раздумывая, она схватила кувшин с топлёным маслом и, пока никто не видит, щедро плеснула на пол, а когда Чирос пошёл обратно, таща в руках высокую стопку посуды, не преминула «нечаянно» пихнуть его, делая вид, что наливает воду в кастрюлю.

Звон прокатился по кухне, весёлой музыкой отзываясь в ушах, когда жестяные миски, обгоняя друг друга, покатились во всех стороны.

– Экий ты растяпа! – воскликнула Юки, нарочито аккуратно переступая лежащего на полу парня и отправляясь за тряпкой. – Не видишь что ли, масло разлито?

И добавила тихонько, чтобы расслышал только он:

– Все люди как люди под ноги смотрят, и только бараны прутся напролом.

Чирос изменился в лице.

– Ну, сопля... держись.

И как только Юки побежала к чёрному ходу принимать прибывшие из города деревянные подносы с ароматным хлебом, ей на шею немедля прилетели роскошные бусы из скользких вонючих кишок.

– Выкинешь заодно, всё ж мимо помойного бака проходить будешь, – криво усмехнулся Чирос.

А когда пришла пора солить кипящую воду и засыпать крупу, чья-то вредная ручка щедро сыпанула парню за шиворот горсть крупных едко щиплющихся хрусталиков серой соли.

– Ах ты... – и Чирос кинулся на наглого пацанёнка – Юки только и успела нырнуть под стол.

– А-атставить др-раку! – пронёсся по кухне мощный голос Мясника, и, вторя ему, загомонили-забренчали медные сковороды, подвешенные высоко над очагом.

– Сва'рите кашу для первого курса, тогда и деритесь, – позволил хозяин кухни.

– Как... сварим? – растерялась Юки.

– Уж как умеете, цыплёночек, – насмешливо проговорил Мастер и, поручил остальным дежурным крошить в кастрюлю второго курса очищенную брюкву.

Как варить кашу, когда, едва ты пытаешься засыпать ячмень в кастрюлю, тебя под локоть пихают, а рассыпавшееся зерно предлагают «склевать»? А уж мясо, прежде чем попасть в кастрюлю, основательно вывалялось по всей кухне, сыграв роль метательных снарядов, которыми они с Чиросом щедро обменивались, стоило Мастеру Мяснику отвернуться.

– Воды маловато, – заглянула в кастрюлю Юки.

– Хвата-ает, – оттеснил её от плиты Чирос.

– Говорю тебе, мало! – начала злиться девушка, но его было не переубедить, и только зря расплескав воду на плиту, на пол, на себя, она отступила.

Мясник не вмешивался в их дела – он занимался готовкой для преподавательского состава, что-то напевая себе под нос. А когда по кухне пополз горелый запашок, сменяя сочный аромат тушёного мяса, только и обронил невзначай:

– Первый курс сегодня будет ужинать угольками?..

К кастрюле они кинулись одновременно: Юки сдёрнула крышку, Чирос щедро линул внутрь воды из медного ковша.

– Допрыгался? – прошипела она вместе с кашей, жадно впитывающей холодную воду.

– А ты не мог на своём настоять? Сопля – она сопля и есть, – припечатал Чирос.

Кулаки сжались, в глазах потемнело... Но смачный плевок холодной воды прямо в лицо выдернул девушку из опасного состояния.

– Лишний раз умыться никогда не повредит, – сообщил ей Чирос, вешая пустой ковш на крюк.

Ответить ему Юки не успела, потому что над головой прогремело довольное «Вот уж спасибо, молодость, за подмогу! Бегом на тренировку, да, смотрите, не гневите Сорвела, не то мне и помогать больше будет некому!» – и Мясник расхохотался, довольный своей шуткой.

***

Весь курс уже в три ряда выстроился на площадке во внутреннем дворе Академии. Едва Юки заняла своё место в строю (конечно, самая крайняя), раздалась команда – и мальчишки бегом ринулись в лес, видневшийся сквозь широкую арку в учебном крыле.

– Кто последний – тот девчонка! – «подбодрил» их инструктор Сорвел, сам не подозревая, что окажется прав – Юки к финишу приползла последней, когда все остальные уже распределились по группам и занимались силовыми тренировками.

Она перешла на шаг и уже хотела присесть на длинное бревно, но инструктор удержал её за рукав.

Глава десятая. Игра на выбывание.

«Похоже, что таинственное везение закончилось так же внезапно, как и началось», – уныло подумала Юки, сползая с кровати. Да и было ли везение? За несколько дней с ней случилось столько всего... И хорошего, наоборот, было очень-очень мало.

Дин ещё спал, Рэмио проснулся одновременно с ней, но вскочил с постели раньше и уже успел занять ванную.

Юки присела, чтобы собрать свои учебники, валяющиеся на полу. Небось, Рэм со стула сбросил! Вот же противный мальчишка! Она попробовала подняться со стопкой книг и ойкнула – мышцы категорически отказывались подчиняться. Ничего себе! А ведь сегодня новая тренировка, и Сорвел ясно дал понять – поблажек никому не будет.

Девушка по одной переложила книги на стул и, опираясь о сиденье, поднялась.

Ноги не слушались, тело болело, руки не поднимались – она с трудом натянула свитер. И, самое обидное, кажется, вместе с исчезнувшим везением, всё вернулось на круги своя – она снова никто. Даже в этом новом интересном мальчишеском мире... она по-прежнему хуже всех.
Братья Механики, как она гордилась тем, что смогла отжаться целых четыре раза! Милли так даже и один раз не отжалась бы! Но радость быстро угасла, когда оказалось, что даже хиляк Вейзел, который был ниже её на целую голову, отжался в два раза больше. О других и говорить нечего.

Стукнула дверь – выскочил Рэмио, но не успела Юки доковылять до ванной, как туда уже шмыгнул Диндарел.

– Эй, я первая встала! – возмущённо крикнула она в закрывающуюся дверь.

– Зато я первый зашёл, – отозвался из ванной Дин.

Вернулась к столу. Какие очередные сюрпризы принесёт новый день? Где-то тут должно быть расписание... Но вместо расписания пальцы неожиданно вытянули тонкую пачку сшитых анкетных листов. Книжник отдал их вечером с наставлением отнести в лазарет и срочно пройти медосмотр.

Братья Механики! Как же она могла забыть?

Юки опустилась на стул, совершенно не обращая внимания на тут же поехавшую стопку книг. Конец игре – медосмотр ей не пройти.

– Не вовремя расслабилась – сейчас время утренней тренировки, – поспешил «обрадовать» её Рэм, но девушка даже не глянула на него.

Из ванной вышел Дин, промакивая лицо полотенцем.

– Чего приуныла? – весело спросил он. – Свежий утренний совет хочешь? Не задирай всех подряд – и нос целее будет.

Но Юки только мрачно покачала головой, показывая ему пачку анкет:

– Ты проиграл спор. Медосмотр быстро покажет, что я не парень – и меня вышвырнут из Академии.

Но Дин был не из тех, кто так легко сдаётся.

– Если это попытка откосить от утренней пробежки, то Сорвел её не примет. – Сунул он ей в руки грязные ботинки и подпихнул в сторону выхода. – Давай поторапливайся. А с медосмотром что-нибудь придумаем.

***

Новый день не принёс новых стычек, возможно, потому что после утренней тренировки Юки ощущала себя такой уставшей, что едва ходила. Даже разбитый вчера нос не так ныл, как измотанное тело. И огрызаться на утренние «цып-цып-цып» от Чироса тоже не было сил. Вдобавок ко всему сильно хотелось есть. Она едва успела перекусить за завтраком, потому что пришлось дежурить в столовой, и теперь с нетерпением ожидала конца занятий.

Первой по расписанию шла уже привычная Бытовая Магия. В этот раз, выслушав доклады, Ребане предложил учащимся по очереди называть любые приборы, работающие на магической основе, последний назвавший получает высший балл за урок. На удивление, последним оказался тихий кадет Сакадия, сказавший про лампочки в ручных фонариках. Если электрическое освещение городов назвали сразу, то такую мелочь, как маленький ручной фонарик никто и вспомнил – мощные аварийные фонари на ручном приводе чаще использовались, чем крохотные светляки, дававшие света лишь столько, чтобы подсветить замочную скважину, когда в потёмках возвращаешься домой.

– Часто с отцом на ночную рыбалку ходили, наживку насаживать на крючок темно, а с ручной лампочкой так вполне, – пояснил смущённый мальчишка, когда учитель выводил в журнале отметку.

А вот Юки не повезло – решив отсидеться, она не дала ни одного ответа, за что Ребане не преминул влепить ей отрицательный балл с возможностью исправить его в течение недели. А не исправишь – получай наказание в виде исправительных субботних работ.
Терять выходной совсем не хотелось, поэтому Юки дала себе слово, что при первой же возможности постарается исправить досадный минус.

***

Скучнейшие лекции по Социологии, на которые собрался весь первый курс и половина второго, вгоняли в тоску, напоминая о занятиях в Старшей школе. Юки сидела положив голову на сложенные руки и пыталась угадать, что сегодня будет на обед: несъедобная бурда или бурда вполне съедобная. В любом случае, можно будет на выходе набить полные карманы хлеба из большой корзины, а потом обжарить его до хрустящей корочки на комнатной жаровне – с фабричными мальчишками в Келлос-Паурусе они жарили хлеб на костре, было очень вкусно. Она почти не слушала преподавателя, но тут ухо уловило знакомое слово, и Юки подняла голову.

– ...оборотни. Так уж заведено в нашем обществе, что миром правят сильнейшие. А зверолюдей по праву можно назвать высшей кастой – ни один человек, даже обладающий магической искрой, не сравнится с оборотнем по выносливости, скорости реакции, и другим физиологическим показателям. Поэтому вы не встретите простых людей ни среди аристократического общества, ни на высоких должностях, ни, тем более, в правительстве.

– А как же декан Охвальдс, сэр? – раздался голос откуда-то из первых рядов.

– Наш декан получил высокое звание ещё во время войны, и его боевые заслуги никак не позволяют равнять его с фабричными рабочими, – усмехнувшись, ответил Лайел Динару – преподаватель социологии и самый молодой из всего преподавательского состава.

Сам он окончил Академию образования только в прошлом году и явился в Рэйвенкаст именно по протекции декана – тот настаивал на том, чтобы будущие армейцы были приспособлены не только к армейской дисциплине, но и могли при случае участвовать в разведывательных операциях. А такие знания, как глубокое устройство всех слоёв общественной жизни, этикет, правила поведения в обществе и даже тонкости подковёрных интриг – лишь одно из немногих, без чего им не обойтись. Юный Лайел прибыл в «воронье гнездо», как брезгливо называли Рэйвенкаст в министерстве образования, полный честолюбивых надежд и радужных планов, уже видевший себя скульптором, вылепляющим из грубой армейской глины прекрасных юношей.

Глава одиннадцатая. «Я здесь больше не останусь!»

Происшествие с преподавателем не прошло безнаказанно – уже на послеобеденной тренировке Сорвел выжал из них все силы, а пятничные занятия для всей группы неожиданно были заменены кроссом.

– Вот мы попали, – мрачно заметил Дрём, когда вся группа через час после завтрака собралась у дальних ворот Академии.

Ну, как у ворот – два покосившихся столба, между которыми кованая ограда забора попросту отсутствовала. Проржавевшие петли на столбах молчаливо свидетельствовали о том, что ворота здесь когда-то всё же имелись, но было это очень давно. Сразу за «воротами» начинался лес. Да, сразу же – уже в шаге от территории ершились щетиной низкие кусты, за ними поднимался пушистый гребень высокой сухой травы, а деревья росли так вольно, что это наводило на мысли о том, какой идиот вообще поставил здесь ворота, если дороги за ними вовсе нет?

– Подумаешь, очередная пробежка по лесу! – храбрился Амрел. – Зато занятия отменили! Не придётся выслушивать бубнёж Серого Крыса и быть марионеткой в руках пижона Ребане.

Однако большая часть группы разделяла скептицизм Дрёма. Мальчишки ёжились от утренней прохлады, переминались с ноги на ногу и хмуро поглядывали в сторону леса.

– Интересно, а волки здесь водятся? – тихо спросил маленький тонкий Вейзел.

И словно в ответ ему по лесу пронёсся порыв ветра, а деревья зашумели, закивали густыми шевелюрами. Как-то незаметно все сдвинулись плотнее, стремясь ощутить рядом плечо товарища. И тут откуда-то сзади раздался низкий протяжный рык...

Половина группы кинулась врассыпную! Кто-то упал, кто-то от страха просто присел на корточки, были даже такие, кто в одно мгновение взлетел на забор и теперь расселся на нём, переводя дух и настороженно поглядывая вниз. А там уже ухохатывалась довольная парочка – Эрве с Сорвелом. Этолог от смеха согнулся, держась за живот, а низенький инструктор всхлипывал, приговаривая:

– Эргел, ух-ха... ещё пару раз так рыкнешь – и учить нам станет не... некого. Гляди – половина разбежалась, не дожидаясь ко... команды. Их-хи-и... Они, небось, у-уже где-то половину дистанции пробежали! Ух-ха-ха-а...

– Половину дистанции – это вряд ли, – скептически заметил Эрве, понемногу успокаиваясь, – скорей всего, остановились за ближайшими кустами штаны вытряхнуть.

Он выпрямился и громко скомандовал:

– Гр-руп-па, стр-ройсь в колонну по одному!

После того, как все заново собрались и построились, этолог насмешливо поинтересовался:

– Все избавились от балласта? – И, не дожидаясь ответа, добавил: – Тогда выдвигаемся.

Он прошествовал в начало колонны и кратко инструктировал группу о том, где будет проходить кросс и как себя вести в случае непредвиденных обстоятельств, вроде встречи с дикими животными. Последний совет, впрочем, оказался крайне жизнеутверждающим и состоял из одного слова – «Бегите!».

Замыкал колонну Сорвел, обещая покусывать за пятки отстающих.

В воздух взвилась команда – и мальчишки, изрядно взбодрённые недавней преподавательской шуткой, ринулись следом за преподавателем в лес.

***

Рэм в очередной раз бросил взгляд в окно – не показался ли кто из лесу? Но двор был пуст. Тревога, вопреки всякому желанию, заполняла мысли, не давая думать ни о чём другом.

– Кадет Серигала, в чём отличие древесины хвойных пород от лиственных? – голос преподавателя вернул его в класс.

Парень вскочил и отчеканил:

– Наличие смолистых веществ, что существенно влияет на устойчивость к воздействию влаги и повреждение грибами.

– Какими грибами? – ехидно переспросил алхимик, покручивая в руках тонкую веточку.

– Опятами, например, – ответил Рэм уже не так уверенно.

По аудитории прокатилась волна смешков.

– Допустим, – согласно кивнул Серый Крыс. – А какое отношение это имеет к тому, что мы с вами пытаемся превратить сосновую ветку в рептилию?

– Змеи не выносят запах грибов? – предположил ученик.

– Если б это было так, в лес можно было бы ходить без опаски, – хмыкнул преподаватель. – Садитесь на место и постарайтесь присутствовать на занятии не только физически.

Рэмио сел, пытаясь сосредоточиться на словах учителя, но мысли всё равно убегали далеко за пределы класса.

Так... Ощутить твёрдость дерева, представить, как шероховатая кора становится гладкой чешуйчатой кожей... Сейчас осень – самое время змеям собираться в клубки. А если она наступит в такой клубок? Эрве свои кроссы по таким дебрям прокладывает, что не только змею – какую угодно нечисть встретить можно. Хотя, нечисть нечисти не страшна, наверное. Ну, а вдруг?..

Поток его мыслей прервал сухой хруст. Рэм перевёл взгляд на свои руки, державшие сломанную сосновую ветку.

– Рэм так увлёкся, что свернул ветке шею ещё до того, как она стала змеёй, – Вентур, главный остряк в группе, не удержался, чтобы не поддеть сокурсника.

Преподаватель повернулся и глянул на незадачливого ученика поверх очков.

– Кадет Серигала, подойдите ко мне и возьмите новый материал. Только помните: перед вами стоит задача изменить свойства предмета, а не уничтожить его. Ещё одна неудачная попытка – и вашим заданием к следующему занятию будет принести четыре мелких безногих ящерицы, потому что на большее у ваших щепок просто не хватит длины.

Рэм выбрался из-за парты и поплёлся за новой веткой, попутно не забыв
дать тумака Вентуру. Однако тот мало того, что успел увернуться, да ещё и ткнул обидчика палкой в зад. Ха! Реакция у Рэмио была мгновенной – рука скользнула за спину, хруст – и вот новый материал нужен уже двоим. Но не успели они дойти до учительского стола, как по классу прошелестел вздох восхищения. Рэм обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как прекрасный бронзовый полоз в руках Диндарела вновь превращается в сосновую палку.

– Вот это ты выдал! – восхищённо выдохнул он, подлетая к другу, когда занятие окончилось.

В концу урока почти всем удалось заставить палку менять цвет, становиться гладкой и даже шевелиться, но такой полной иллюзии, как у Дина не удалось добиться никому из группы.

Глава двенадцатая. Леденец на палочке

– Устроить первокурсникам лесной кросс на пятый день занятий – о чём вы думали, Эрве? – декан бушевал, и не без причины. – Со дня на день должен прибыть человек из министерства, а у вас тут бар-рдак...

– У вас, – спокойно поправил его зам, обводя рукой захламлённый кабинет.

– Нет, Эрве! У вас! – не дал сбить с себя с толку Охвальдс. – Вы потеряли четверых человек!

– Но нашли же, – невозмутимо заметил этолог, сидящий в кресле для посетителей с таким видом, будто главный здесь он, а вовсе не мечущийся по узкому проходу между книг декан.

– А если б не нашли?

– Тогда бы не было смысла ни в самом существовании Рэйвенкаст, ни в моей должности, – отчеканил зам, твёрдо глядя в глаза начальству, – и вы это знаете не хуже моего.

Декан остановился у стола и холодно улыбнулся краем губ, мгновенно превращаясь из бушующего родителя, чьих детишек обидели, в жёсткого управленца:

– Но не при данных обстоятельствах, Эрве. Мы не знаем, кого пришлют на этот раз, а столичная кодла давно мечтает прикрыть «воронью богадельню», как они нас называют. Война закончилась, и острой нужды в кадрах нет. Но только эти министерские тупицы не понимают, что произойдёт, когда юные глупцы, не умеющие управлять своей силой, перестанут стекаться в Рэйвенкаст, а выйдут на городские улицы. Рост преступности возрастёт в разы! И не мне вам объяснять, что за этим последует...

Он ненадолго замолчал, нервно постукивая пальцами по голове бронзовой обезьянки, сидевшей на столе и выполнявшей роль пресса для бумаг.

– Я всего лишь не хочу, чтобы те, кто может воевать на нашей стороне, обратились против нас же самих. А настроения сейчас витают в воздухе не самые мирные. Гражданская война Империи точно ни к чему.

Эрве ничего не ответил. Из тридцати участников кросса потерялись всего четверо, да слабака Отсо Сорвел треть пути тащил за шкирку. Хотя, по словам инструктора, от «барсучьей норы» мальчишка так стартанул, что показал весьма неплохой результат. Не худший в группе, по крайней мере. На ужин не явилось больше половины группы, ещё несколько человек обратились в лазарет. Симптомы всё те же: повышенное сердцебиение, тошнота, помутнение зрения.

Хороший признак! Значит, период реабилитации может быть сокращён. Вот только декану знать об этом пока необязательно...

***

Юки лежала в постели, радуясь тому, что сегодня суббота. Впереди целых два выходных! А значит, никаких тренировок, лекций и, главное, никакого Сорвела! Мальчишки с самого утра отправились в город, и она, наконец, осталась в комнате совершенно одна. Впрочем, не всё было так радужно. Если вчера она чувствовала себя плохо, то сегодня не могла даже встать с постели – тело болело так, будто её всю ночь растягивали на дыбе. Ныла каждая косточка! Юки опасалась, что мальчишки приведут фельдшера, но Дин успокоил её словами, что это не смертельно и скоро пройдёт само. Хорошо бы!

Мысли вернулись ко вчерашнему разговору, когда Рэмио сказал, что в Ильменбруке только Рэйвенкаст подходит под описание «Высшая школа магии».

Поначалу Юки не поверила, решив, что он просто не знает, но оказалось, мальчишка живёт в Ильменбруке с четырёх лет, и за это время облазил и город, и все его окрестности. Как тут вновь не поверить в Магию Совпадений? Она даже пожалела, что не прихватила с собой из Старшей школы экземпляр Великой Книги Таинств. Всё равно, кому эта книга нужна в школьной библиотеке? Разве что таким как Милли, и то лишь для того, чтобы на зимние праздники погадать на загаданную строку и страницу. Впрочем, с этим прекрасно справится любой любовный роман.

Но если в Ильменбруке нет Высшей школы магии, барс не мог этого не знать! Зачем же тогда отправил её сюда? И что было бы, если б Юки благополучно добралась до города, вышла утром из вагона и заявилась в деканат под своим именем? Конечно же, её бы здесь не оставили! Но и вернуться назад она тоже не смогла бы – обратного билета у неё ведь нет.

Чем больше Юки размышляла обо всей этой истории, тем становилось очевидней, что решение надеть маску Юкистуса и остаться в Рэйвенкаст, было самым лучшим на тот момент.

И что же? Недели не прошло, а она уже готова всё бросить и сбежать! Неужели она и впрямь такая слабачка? Юки разозлилась: а вот вам нате пирог из глины на большой лопате! Ещё посмотрим, кто кого!

Она решительно отбросила в сторону одеяло и хотела вскочить с постели, но всё, что смогла – лишь перевалиться на бок. Тело подчинялось крайне неохотно. Девушка крепко стиснула зубы – она должна встать! Если не ради высших целей, то хотя бы ради того, чтобы доползти до туалета.

***

Добравшись до Ильменбрука в кузове маленького пыхтящего грузовичка, который привозил по утрам продукты, мальчишки спрыгнули на грязную каменную мостовую. Диндарел одёрнул короткое чёрное пальто, перекинул через плечо полосатый шарф и торопливо попрощался с другом.

– Эй, мы ж ещё увидимся? – не понял Рэмио.

Но Дин покачал головой.

– Я хочу только заскочить в механическую мастерскую и после собираюсь вернуться в замок.

Рэм удивлённо глянул на него.

–  К полудню мы же собирались встретиться с Каталиной и Шер, чтобы вместе сходить в кино, ты забыл?

Дину не хотелось признаваться в том, что он и в самом деле забыл про кино, сейчас его больше волновало совсем другое. Но друг знал его слишком хорошо.

– Надеюсь, твоя новая штуковина будет получше предыдущих, и мы ещё здорово напугаем девчонок, когда ты её, наконец, соберёшь! – весело сказал он, хлопнул приятеля по плечу и быстро зашагал прочь.

Диндарел сморщил нос и подумал, если у него всё получится, Каталина будет первой, на ком он испробует своё новое творение. Не то, чтобы ему не нравилась эта девчонка со светлыми кудряшками, просто слишком уж забавно она визжала, когда пугалась. 

***

К полудню стало намного легче, и Юки даже смогла ходить по комнате мелкими шажочками, не опасаясь внезапных вспышек противной тянущей боли. Она нашла на столе вчерашние бутерброды и с удовольствием съела их вприкуску с картошкой, запив водой из-под крана, а потом снова легла в постель.

Глава тринадцатая. На войне как на войне

Воскресенье пролетело, как и всё хорошее, очень быстро. Рэмио исчез сразу после завтрака и объявился, только когда стемнело, а Дин весь день провозился со своими жестянками. Юки сидела возле него, наблюдая за работой, и баюкала в ладонях камушек с магической искрой. Удивительно, но становилось легче, когда она брала в руки кусочек кварца. Пару минут – и боль отступала, а потом и вовсе проходила. Зато магическая искорка разгоралась всё ярче...

***

Новая неделя принесла новые испытания.

Сорвел совсем озверел: утренняя тренировка превратилась в скоростной забег. Те, кто не уложился в отведённое время, отрабатывали штраф на физплощадке. Остальные учителя, казалось, соревновались в том, кто придумает пытку поизвращённей.

Серый Крыс превратил классную скамью в аллигатора и предложил группе «коллективной силой мысли» вернуть скамейке первоначальный облик. Юки таких чудовищ только на картинках видела, как и остальные, а оказалось, тварь умеет очень быстро двигаться. После урока трое отправились в лазарет, и только чудом никто не остался без руки или без ноги.

Ребане заставлял их изобретать альтернативные источники энергии, а один раз запер всю группу в тесном подвальном помещении: чтобы выбраться, всего-то надо было «оживить» разбитую лампочку и уговорить ржавый замок открыться. Нет, он точно ненормальный! Выбрались они только тогда, когда стало очевидно, что про них то ли забыли, то ли никто спасать и не собирается вовсе. Подсадили худышку Вейзела под потолок, чтобы он протиснулся сквозь прутья подвального окошка, обежал замок вокруг и открыл дверь с той стороны. Даже странно, что Ребане ключ в замке оставил.

Мало того, что на обед не успели, так ещё и от Сорвела за опоздание на тренировку получили очередной выговор и новый штраф – после ужина вместе со второй группой носить из лесу брёвна и строить на заднем дворе баррикады.

К концу недели Юки окончательно утвердилась в мысли, что все преподаватели психи, а Рэйвенкаст – какое-то жуткое место, где проводят эксперименты над учениками. Потому что стоило им перегородить задний двор, в Академии началась война. Да-да, самая настоящая война! Преподавательский состав разделился на два лагеря: «красные», возглавляемые Эрве, устроили себе штаб в деканате, а «синие», под предводительством Ребане, назвались Отрядом Сопротивления и обосновались на третьем этаже, в помещении бывшей библиотеки. Теперь после (а то и во время) занятий они изучали тактику ведения боя в замкнутом пространстве, на открытой местности, в городских и полевых условиях. В любой момент в класс мог ворваться отряд второкурсников и взять всех в плен. Точнее, попытаться взять, потому что преподы вели себя как самые настоящие военные командиры: Ребане старательно учил группу устраивать ловушки у входной двери (и ни разу не повторялся), оправившийся после падения с лестницы Колдуо никогда не начинал урок без подготовки боевого арсенала в виде кусков мела, мокрых тряпок и всего, что можно кидать в противника, а Серый Крыс один раз вооружил первую группу деревянными мечами, наспех созданными из карандашей. Лишь молодой социолог взирал с полным недоумением на всё это безобразие. Во всяком случае до тех пор, пока его вместе с несколькими учениками не взяли в плен в перерыве между занятиями. Тогда Бекас (как прозвали второкурсники нового препода за длинный тонкий нос) неожиданно собрался и организовал побег из коморки Привратника, где их заперли «синие», чем весьма повысил свой авторитет в глазах учащихся. А уже на следующий день петлицу его мундира украсил алый бант.

Юки и соседи оказались в разных лагерях, но после нескольких стычек, которые закончились тем, что Рэм затащил девушку в ванную и сунул прямо в одежде под ледяной душ, решено было сделать комнату территорией, свободной от военных действий.

Впрочем, война войной, а утренние тренировки никто не отменял. Только теперь во время забега легко было нарваться на засаду, а прохождение полосы препятствий для второкурсников ежедневно проходило «под огнём»: Сорвел выстраивал первый курс в две линии, и они с удовольствием обстреливали старшекурсников из вражеских команд комьями земли. Инструктор называл это «стрельбой по движущимся мишеням». Юки такое развлечение особенно нравилось: она выбрала своей мишенью Рэмио и ни разу ещё не промазала. Ох, и злился же он! А девушка только мстительно улыбалась, выбирая комки, где побольше жирной глины – пусть-ка сам моется в холодной воде.

И лишь столовая оставалась островком перемирия. Мастер Мясник с удовольствием принимал «раненых и убитых» в ряды дежурных, а во время еды только и разговоров было о том, кто побеждает, а кто кому ещё натянет штаны на голову.

– Интересно, почему нами командует Ребане, а не, скажем, Сорвел? – спросил как-то Толеро, осторожно дуя на горячую мясную похлёбку. – Из всех преподов, только он и Эрве служили в Армии, не считая декана, а теперь Сорвел в команде «красных». Конечно, у них больше шансов на победу!

– Как по мне, так лучше Ребане, который хоть что-то объясняет, чем Сорвел, который только и делает, что орёт, – проворчал веснушчатый Ниор Сакадия.

– Но пока что «красные» ведут в счёте. – Вейзел кинул обеспокоенный взгляд на доску, где мелом была расчерчена таблица боевых действий, и вёлся подсчёт баллов.

Юки, сидевшая с краю, молчала и только посматривала по сторонам, подмечая для себя кое-что:

Вот Эрве с насмешливым видом прошествовал мимо стола «синих преподавателей», алые эполеты на плечах профессора словно подчёркивали, кто здесь главный. Но Ребане даже не глянул в его сторону, элегантно повязанный синий шарф также выражал абсолютное презрение ко всем, кто носил цвета противника.

Алхимик и историк, случайно столкнувшись в узком проходе между столами, разошлись с таким видом, словно с удовольствием наплевали бы друг другу в тарелки.

А Колдуо корчил гримасы вслед Сорвелу, когда думал, что тот его не видит.

Глава четырнадцатая. Ответный удар

Быть побитым – больно и обидно. Быть запертым – неприятно. А быть побитым и запертым – так противно, что кулаки сами сжимаются, когда представляешь гнусную рожу того, кто сыграл с тобой эту шутку.

Юки с Вейзелом были абсолютно уверены, что сидеть им взаперти до рассвета, пока не настанет время утренней уборки, и из своей коморки не выползет Мастер Привратник. Сейчас бы вытянуться на кровати, нырнуть в сон, чтобы хоть на чуть-чуть забыть про боль, пиявкой присосавшуюся к телу. Но удобства пленных на войне не предусмотрены. В чулане со швабрами, куда их затолкали, даже присесть можно было только на корточки, и Палач, если только он существует, успел получить несколько сотен заявок на голову Чироса и его дружков от сидящих на корточках подростков, прежде чем дверь их темницы распахнулась и весёлый голос Диндарела произнёс:

– Властью, данной мне при вступлении в ряды «красных», дарую вам свободу!.. И валите уже спать, а то ваше злобное пыхтение слышно даже под крышей.

***

Юки была так зла, когда влетела в комнату, что даже не обратила внимания, как вытянулись лица обоих парней, когда она не пошла переодеваться в ванную, как обычно, а просто отвернулась, чтобы содрать грязную и мокрую от чужих подошв рубашку, и быстро натянуть чистую. К синякам она уже потихоньку начала привыкать, а ярость, разгоревшаяся внутри, жгла так сильно, что даже заглушала боль. И всё же, перед тем как забраться в постель, девушка схватила с подоконника пульсирующий камушек и крепко сжала в руке.

Она почти спала, когда кто-то мягко, но настойчиво разжал её пальцы и вытащил «обезболиватель».

– На ночь нельзя, – щекотнул ухо шёпот.

– Дин, – позвала Юки тихонько, приоткрывая глаза и вглядываясь в склонившийся над ней тёмный силуэт, – как ты нас нашёл?

Она не увидела, скорее, почувствовала, как он улыбается. И слова, смысл которых она поймёт гораздо позже, легонько коснулись щеки:

– По запаху.

***

Тревогу забил Рэмио.

Когда стрелки часов подползли к десяти, а Юки ещё не вернулась с дежурства по кухне, он проворчал, что курица, видимо, решила свить гнездо где-нибудь в более подходящем месте. На что Дин ответил, что курицы не вьют гнёзда, но пора бы ей и в самом деле уже вернуться. А когда часы со скрипом отсчитали ещё полчаса, парни, не сговариваясь, вскочили и кинулись за дверь. Рэм сразу помчался во двор, а Диндарел решил пройтись по нижним коридорам спального корпуса. Найти Юки и впрямь было несложно – выпустив на волю чутьё, он отчётливо считывал из застоявшегося сырого воздуха коридоров её след. А когда нашёл в закутке под лестницей, то даже удивился – Юки и ещё один мальчишка сидели на полу нос к носу и так увлечённо что-то обсуждали, что не сразу поднялись на ноги, когда он открыл дверь. В голове мелькнула мысль, может, зря он их выпустил: в конце концов, война есть война, попались – сами виноваты. Но когда девушка, уже в комнате стянула рубашку, руки сами сжались в кулаки, и он почувствовал, как зазвенел от напряжения воздух там, где стоял Рэм – вся спина Юки являла собой один сплошной кровоподтёк.

Та-ак... Похоже, настало время вмешаться...

***

С самого утра в комнате повисла мрачная атмосфера. Юки собиралась на занятия хмурая, неразговорчивая. Диндарел не делал попыток её развеселить, и даже Рэмио, обычно не упускавший случая ляпнуть что-нибудь, в этот раз молчал.

– Я догоню, – затягивая шнурки на ботинке, предупредила Юки, заметив, что мальчишки, уже собранные, не торопятся выходить из комнаты, ожидая её.

– Пойдём вместе, – мягко возразил Диндарел, но девушка решительно перебила его:

– За дверью мы в разных командах, так что валите на завтрак без меня!

Она не заметила ни одобрительную улыбку, тронувшую губы парня, ни то, как он остановил приятеля, уже собравшегося что-то сказать. Пусть ещё не ворон, но уже не цыплёнок, и уж точно не курица сидела на полу комнаты и, упрямо стиснув зубы, готовилась к новому дню войны.

***

– Надо всё-таки вызвать Жестянщика, чтоб починил кран. Мне надоело бриться под душем, – ворчал Рэмио, когда они, проглотив очередную порцию грязи, шли на завтрак.

– Я ещё в понедельник передал Привратнику записку, он обещал, что Мастер починит трубу над библиотекой, а потом заглянет и к нам, – рассеянно ответил друг, занятый своими мыслями.

– Главное, чтоб хуже не сделал. А то знаю я его ремонты...

– Нам-то что? Это пусть Охвальдс волнуется, что его кабинет превратился в книжное хранилище.

– Да причём тут Охвальдс? Я за нашу ванну беспокоюсь! – возмущённо воскликнул Рэмио. – В прошлый раз он так починил, что вода текла вверх вопреки всем законам физики! А позапрошлый...

– Слушай, Рэм, – перебил его друг, – ты когда-нибудь раньше слыхал про эту Книгу Таинств, о которой говорила Юки?

– Обычная дребедень из тех, которые продаются с уличного лотка.

– А мне сдаётся, не такая уж обычная, – задумчиво произнёс Диндарел.

– И ты туда же! Похоже, безумие – заразная штука... – начал было Рэм, но они уже подошли к учебному корпусу, который гудел, как улей, полный пчёл.

В двери туда-сюда «летали» второкурсники, поэтому он не стал продолжать свою мысль, вместо этого хлопнув по спине пробегавшего мимо парня со стопкой книг:

– Эй, Фокел! Решил удариться в учёбу с самого утра, или Сорвел решил строить баррикады из книг?

– Декан приказал срочно освободить кабинет: приезжает важная шишка из министерства, а Жестянщик ещё не убрал воду с третьего этажа. Вот и тягаем в архив, – охотно пояснил Фокел.

Дин вынырнул из своих мыслей и прислушался к беседе.

– Это что ж теперь, у нас будет настоящая средневековая библиотека в мрачных подвалах с сырыми текущими потолками и гремящими цепями призраками? – развеселился Рэмио.

– Сырые текущие потолки уже есть в кабинете декана Охвальдса – можешь зайти побренчать цепями, а заодно поучаствовать в переезде библиотеки на новое место, – раздался за его спиной скрипучий голос Книжника.