Трофей бандита 2

Глава 1

Я сидела в машине, которая болталась над пропастью. Я жала на педаль газа изо всех сил, но задние колеса просто молотили воздух. И я понимала, что каждая секунда может стать последней. Счет пошел на мгновенья. Мне нужно было вылезти наружу как можно быстрее, но ремень не поддавался. Его заклинило. Я дергала его снова и снова, я рыдала и истерила... Но она просто смотрела.

Стелла сидела за рулем своей тачки и просто смотрела на меня. Она хотела запомнить этот момент. Запомнить, как я трепыхалась перед тем, как упасть в глубокую реку. Насладиться моим перепуганным лицом и сбросить меня вниз – впечатать весом полутора тонн и наконец прикончить. Наконец-то сделать это и больше не притворяться, не скрывать своей ненависти, не делать вид, будто она мой ангел-хранитель и хочет мне добра. 

Я бы никогда не подумала, что настанет день – и моя подруга окажется полной дрянью. Мне бы и в кошмаре не приснилось, что за помощью может скрываться желание убить. А последним, что я увижу, будет кривая ухмылка соперницы.

И все это – из-за мужчины.

– НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!! – закричала я, и Стелла въехала в мою машину.

Все задрожало, заскрипело от удара, а затем я полетела вниз – прямиком навстречу смерти. Как будто пилот сбитого самолета, не сумевший вовремя катапультироваться. Его прошитый свинцом истребитель камнем падал вниз, предлагая просто зажмурить глаза, чтобы не было так страшно умирать... 

Но по пути к воде машину снова тряхнуло, и она вдруг повисла на обрывке троса. Болтаясь под мостом, словно испугалась темной реки и вцепилась в тонкую соломинку, в последний шанс задержаться и все же не упасть. 

Но я прекрасно понимала, что это конец. Потому что она уже не даст мне вернуться назад. Стелла не для того столько ждала удобного момента, чтобы теперь упустить возможность добить меня наверняка.

Она подошла к самому краю моста и вытащила ствол.

– Забавно, – улыбнулась она с иронией, – сперва я не думала, что мне придется тебя убивать. Мне казалось, что Макс сам это сделает с тобой. На это и был весь расчет, понимаешь? Поэтому я была так терпелива. Я просто была уверена, что он сделает это. Просто ждала. Это был вопрос ближайшего времени. Но, похоже... похоже, Макс любит тебя. Невероятно, но факт. Он все еще любит тебя, Алиса... А это значит, что мне самой придется тебя убить. Выполнить эту грязную и неблагодарную работу... Впрочем, знаешь, – пересчитала Стелла пули и опять защелкнула магазин, – это даже к лучшему. В душе я этому рада. Честно... Потому что мне приятно это сделать. Мне приятно знать, что ты сейчас умрешь, и это все благодаря мне... – засмеялась она. А потом цинично добавила: – Он мой и только мой. А ты в этом треугольнике лишняя... Пора бы тебе сдохнуть.

Она взвела курок, и я стиснула зубы перед смертью. Попыталась принять этот миг достойно. Вполне возможно, что я этого заслужила. 

– Давай! Стреляй, сука! – напряглась я всем телом.

Но в последний момент дуло пистолета отклонилось – Стелла высадила всю обойму в трос, и он порвался…

Этот миг был страшнее пули. Он пронизывал мое тело и душу, словно острый гарпун. Он делал так, что мои конечности немели, меня пригвоздило к сиденью, и я падала в пропасть, наблюдая, как Стелла отдаляется от меня все больше и больше. Мост оставался где-то там – далеко вверху, а я опускалась все ниже, как будто тонула в тумане и была на пороге сна. Вот-вот должна была уснуть и расслабить свое тело. Хотя на самом деле падала в реку с огромной скоростью.

Теперь я понимала значение слов «вся жизнь перед глазами». Ведь я падала и думала о том, как мало я успела. Как много важных вещей было не сделано. Как много важных слов было не сказано. Как много ошибок было допущено, и теперь я никогда не смогу их исправить – они уходят вместе со мной. Они и есть все то, что я забираю с собой. Потому что наши ошибки – это и есть мы сами, как бы нам ни хотелось думать иначе и как бы сильно мы ни пыталась от них убежать, их отрицать, их презирать... 

Мне было жаль осознавать, что все закончилось именно так... И на самом деле я не жалела о том, что села тогда в ту машину. В лазурный кабриолет, украшенный хромом, с обтянутыми белой кожей сиденьями. В котором за рулем был дерзкий парень-хулиган с татуировкой на плече и с пистолетом за поясом... Я жалела только об одном – жалела о том, что уже никогда не смогу это сделать опять. Я с ним больше не увижусь. Но не потому, что он умер много лет назад – это была неправда... А потому, что умру я сама. И эту случится прямо сейчас…

Я закрыла глаза и в тот же момент ощутила удар. Машина врезалась в воду и сильно ударила меня подголовником в затылок: я ощутила треск в голове и отключилась. Потеряла сознание, упала во тьму, перестала чувствовать тепло и холод, шум и тишину. Мои последние минуты были похожи на крепкий сон, когда тебе все равно, сползло ли одеяло, за окном идет дождь или светит утреннее солнце. Твои глаза питались только тьмой и уже не имели сил открыться. Это минуты неспроста назывались последними – после них наступала смерть, и я уже была на пороге этой неизвестности. 

Буквально чувствовала холод в ногах. Он отнимал мои силы, карабкался все выше и выше, заполняя тело тяжестью, словно опутывая меня сетью, опуская все ниже на дно. И этот холод поднимался дальше – он поглощал тепло пальцев и ладоней, охватывал колючим морозом локти, плечи и в конце концов дошел до самой шеи. Это стало невыносимо больно и привело меня к судорогам – меня вдруг крепко тряхнуло, словно электрошоком в реанимации... Но когда я открыла глаза, то не увидела врачей. Вокруг меня были серость и холод. А речная вода уже поднялась до подбородка... 

– А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! – закричала я истерично. 

Но мой крик уже никто не слышал. 

Я очнулась и поняла, что уже по шею в воде. Холодной, темной и пугающей своим напором – она погружала меня во тьму с бешеной скоростью. Машина стремительно шла ко дну и уже через пару минут должна была заполниться и уйти на глубину. Но под потолком еще было пустое пространство – все еще погребенный речкой воздух, который для меня означал плюс пару-тройку спасительных вдохов. Но я была пристегнута ремнем к сиденью, а вода уже поднялась до рта. Совсем немного – и под воду уйдет нос, я просто не смогу дышать.

Глава 2

(Глазами Макса)

В тот день все пошло под откос. Я был дико зол на Алису. Был дико зол на самого себя. Я так хотел ее удержать и заставить вести себя, словно этого периода врозь и не было... что подставил под удар не только нас, но и всю банду. Картель выдвинул ультиматум, Буч лежал в крови, Асафа видел, что я вру, и брал меня на понт. Он просто добивался от меня правды, хотел услышать эти слова, чтобы я не врал ему. Чтобы я ему честно заявил, что... чтобы я перестал скрывать то, что скрыть невозможно. Потому что это было опасно не только для банды, но и для самой Алисы.

Я чувствовал, что не могу так долго юлить. Вскоре все поймут, что никаким выкупом тут и не пахнет – я не собирался ее отдавать. Она должна быть со мной, и по-другому быть не может. Я так хотел ее убить, чтобы отомстить за нас, но... когда увидел... когда прикоснулся к ней и посмотрел в ее глаза, то ощутил, что не смогу. Эти глаза оказались для меня проклятьем, они были для меня тем самым криптонитом, который превращает жестокого убийцу в слабака. Я пытался совладать с собой, но это была только ширма. Просто видимость для других. Я неустанно повторял, что все это – просто деньги и жажда мести. Что Алиса – просто валюта, разменная монета на торгах... Но правда была таковой, что она оказалась моим единственным смыслом жизни. И как бы парадоксально это ни звучало, но сперва она отняла у меня этот самый смысл, а теперь я в ней же его и отыскал. 

Мое извращенное нутро ощущало, что как только этот криптонит исчезнет, Максу Чернову придет конец. Он этим жил все эти восемь лет, он продолжает этим жить даже тогда, когда все летит к чертям, а мир поворачивается к нему спиной и больше не желает иметь с ним дела. Еще вчера он хотел пройтись по этой шее острой бритвой, а сегодня его руки били в морду каждого, кто осмелился сказать хоть что-то против Алисы. Этот недуг становился крепче, он рос во мне, как рак, как ненасытные метастазы, которые не могут уснуть, пока не проникнут в каждый уголок твоего тела. Они заставляли меня сжимать кулаки, когда кто-то был недоволен, что она здесь. Они нарушали ритм моего сердца, когда она снова смотрела на меня и говорила, что ненавидит. Когда ее брови хмурились, а скулы сводило от злости. Когда она спрашивала, зачем она мне, а я не мог ей ответить. Я не мог себе признаться в этом. Я боялся. Этот страх был сильнее меня, ведь я понимал: скажу ей это прямо – она рассмеется мне в лицо.

– Где Алиса? – осмотрелся я, когда наш конфликт с Асафой был исчерпан. – Куда она делась?

– Да ложил я на твою Алису... – сплюнул Ас. – Забилась где-то в укромный угол, как ссыкливый котенок, и ждет, пока все утрясется... Оставь ее, Чернов. 

– Какого хрена? – росло во мне напряжение. – Где она? Алиса!

– Забудь о ней, Макс, отпусти ее и айда в другие миры, братишка. Уедем из Сан-Франциско и окопаемся где-нибудь в другом месте.

Но уговоры Асафы звучали для меня, как белый шум. Алисы не было, и я не знал, куда она делась.

– Стелла! – начал я звать ту, что точно должна знать, где Алиса. – Сте-е-елла-а-а! СТЕ-Е-ЕЛЛА-А-А-А!!! 

Но в ответ была лишь тишина. Мне никто не отвечал, я орал в пустоту и не знал, куда идти на поиски... Я ощущал, как бурлит мое нутро, чувствуя неладное.

Достав из кармана телефон, я набрал ее номер и стал нервно ждать ответа... Гудки шли опять и опять, но трубку не брали. 

– Эй, мэн, – хлопал меня по плечу Асафа, – куда опять звонишь? Ты ей, что ли, наяриваешь, а? Не звони ей, бро. Не надо. Не звони. Она не хочет быть с тобой. Она тебе не пара. Просто отпусти ее... Подумай не о себе – подумай о ней. Ведь ты превращаешь ее жизнь в кошмар.

Я молчал и понимал, что Асафа говорит правду. Я просто издеваюсь над ней и тону в иллюзиях. Истина была в том, что без нее я не найду стимула жить, мне будет незачем рисковать и просыпаться каждое утро. Не будь ее – и я бы не вышел из тюрьмы, я бы не дожил до свободы и зарезал бы себя пластмассовой ложкой, как это делают многие. Кто лишился родных и чувствует себя ненужным. В окружении бетона и безнадеги.

– Я хочу ее вернуть, Ас. Она мне нужна. Без нее я... поверь, без нее я сдохну. И никакой банды у нас не будет. Я ее сколотил только для того, чтобы украсть Алису.

– Охереть, Макс, – был слегка шокирован ямаец, – потише-потише, братишка... Столько откровений сразу – это не каждый здоровый мужчина такое выдержит.

– Она не отвечает... – пытался я задушить в себе этот импульс. Желание найти ее и заставить быть со мной. 

– Это знак тебе, мужик. Знак свыше, что всему пришел конец. Не тревожь ее и отпусти... Отпусти ее к мажору, если правда... если правда любишь ее, брат, – сказал Асафа с несвойственной ему серьезностью. – Не мучай ее и себя. В этом нет никакого смысла. В твоем звонке – никакого смысла. Перестань звонить и отдай мне телефон, – протянул он руку и ждал благоразумия.

Но я все держал его возле уха и не мог себя заставить отступить. Мои пальцы слабели с каждым холостым гудком, я понимал, что Асафа прав. Она не хочет быть со мной, я ей не нужен. И никогда не был нужен... Я просто самодур и садист, каким был, видимо, всю свою жизнь. А она... она нормальная. Я ее просто не достоин. 

Асафа прав. Нужно отпустить ее и уехать отсюда. Просто оставить ее в покое.

Я понемногу принимал реальность и избавлялся от иллюзий. Стиснув зубы и закрыв глаза, я неохотно убирал от уха телефон. Алиса не отвечала, потому что выбросила его. Это было ясно как божий день. Этого следовало ожидать с самого начала. Я идиот и занимался бессмысленным делом... Нужно было взглянуть правде в глаза и нажать на кнопку – нажать на отмену звонка. Отменить свой вызов и как-то научиться жить без нее. Жить без нее... Жить... без нее... 

И тут вдруг я услышал ее голос:

– Макс! – кричала она в трубку. – МАКС!  

Не могу передать, как я был рад тогда услышать ее снова. Я уже почти расстался с надеждой опять поговорить с ней. Но мне и в голову не приходило, что в ту секунду она может нуждаться во мне больше, чем когда-либо.

Глава 3

Макс лежал в грязи. На глинистом берегу городской реки. Уставший и пропитанный насквозь ледяной водой. Его тело дрожало от холода и напряжения, мокрая гусиная кожа отдавала легким паром уходящего тепла. Но он лежал на спине и крепко прижимал меня к своей груди. Я отчетливо слышала, как бешено стучит его сердце. Как хаотично он дышит, едва поверив, что я не погибла и буду жить.

Он просто гладил меня по мокрым волосам и методично повторял:

– Все хорошо, Лисенок... Все хорошо... чш-ш-ш... чш... Все хорошо.

Когда я открыла глаза и осознала, что тьма исчезла, что я вдруг ожила и снова могу дышать, то первое, что я увидела – его лицо. Оно было бледным и небритым. С вереницей тюремных татуировок, значение которых я не понимала. Оно было шершавым и колючим, как тот мороз, что поглощал меня там – на самом дне, когда я задыхалась от воды в моих легких. Но эти глаза... Эти полные слез и надежды глаза... 

Они не позволяли Максу обмануть меня. Они говорили о нем в тот момент гораздо больше, чем он мог мне рассказать за несколько часов. Они были напуганы, испещрены утратой того, кого так отчаянно реанимировали руки... Эти жилистые, колотые шрамами руки, что прижимали меня к мокрой полицейской форме и отдавали мне последнее тепло, которым полнилось его сердце.

Ведь я не могла этого не понять. Такие вещи не могли мне показаться, оказаться ошибкой или самовнушением. Он и правда пошел ради меня на все. Макс пошел за мной до конца и вытащил ненавистную стерву с того света. Он презирал меня... унижал. Он истязал меня и бил, жалея на словах, что не прикончил Алису Фергюсон сразу же, как только увидел... Но на деле он почти пожертвовал собой, чтобы достать меня с самого чертового дна, хоть даже не представлял, жива я или уже никогда не скажу ему спасибо.

Он прижимал меня к себе и молчал. Макс ничего не говорил и был просто рад тому, что я жива. Это было невыносимо странно и в то же время страшно. Я боялась... до боли в висках не понимала, что с этим делать. Как мне быть с этим чувством – тем, что зарождалось у меня внутри... Оно росло и становилось сильней. Оно дарило мне тепло и не давало снять его руки с себя, наконец отпрянуть, оттолкнуть его и попытаться убежать.

Ведь проблема была в том, что я не хотела убегать. Теперь я не знала, куда иду и нужно ли это мне... Мой главный враг вдруг оказался спасителем. А та, которой я хотела доверять, так подло меня подставила и практически добила... После такого я прекрасно понимала только одно: доверять в преступном мире нельзя никому и никогда, а единственный, с кем мне будет безопасно – это Макс. Мой мучитель и страшный кошмар, мой неудачный бывший и обдолбанный наркотой похититель, желавший отомстить мне за ошибку. Но именно в нем я тогда увидела защиту. 

И с того момента я стала считать себя заново рожденной. Меня прошлой почти не осталось – внутри знакомого тела была уже не та заносчивая дама, что привыкла к роскоши и белым воротничкам. Она осталась там – глубоко под водой, она упала с моста и больше не всплыла. Она погибла. Ее место заняла та, что не была похожа на девчонку-зубрилку, с которой Макс Чернов когда-то ехал по листве, пугая пешеходов звуком клаксона. Это была новая Алиса.

Напуганная. Загнанная в угол. Потерявшая след гончая, которая теперь не знала, где ее дом и кто ее хозяин. Куда она гналась и за кем бежала, прежде чем очнуться здесь – на грязном берегу неподалеку от моста. 

Этой Алисе теперь придется разобраться, кто она. Кто ее друг, а кто враги. И лишь одно благозвучное имя она уже успела внести в список тех, кому следует отомстить. И это имя – Стелла. А напротив него значилось жирным выведенное «СУКА».   

Макс донес меня на руках до автострады, а там остановил какую-то машину. Просто показал водителю жетон – фальшивый полицейский значок. И тот покорно отдал нам свою тачку. Уютную и теплую. Теперь она казалась мне необъяснимой магией, ведь буквально перед этим я была уже за гранью и поневоле привыкала к холоду... А еще Макс сорвал с водителя куртку и натащил ее на меня. Это согревало. И пускай в душе мне было стыдно, но я не возмущалась.

Мы безмолвно поехали по дороге и вскоре свернули на промку. Я опять возвращалась в эти угрюмые места, где когда-то кипела жизнь, а теперь нашли себе пристанище бандиты. Вот только скоро и они уедут отсюда. И тогда наше логово точно будет разрушено временем – чему суждено умереть, то умирает при любом раскладе.

– Господи... – вздохнул Макс и лег на руль обеими руками, когда мы подъехали к логову, а мотор затих. – Я мог не успеть. Ты ведь это понимаешь?

– Да, – ответила я. – Да, я это понимаю.

– Это просто... – качал он головой, – просто сущий кошмар. Этот день – это просто какой-то... Может, расскажешь мне, как это произошло? Как так вышло, что ты упала с моста, Алиса?

Я разомкнула губы, чтобы сказать ему простую вещь, но в итоге робко ответила:

– Если я скажу... ты мне просто не поверишь. 

– Тебе не стоило сбегать. Это была плохая идея, Лисенок. 

– Да... – подступил у меня ком к самому горлу, – я знаю. Я это уже поняла. Прости.

– Ладно, – сказал Макс и дернул за дверную ручку, – поищу тебе сухой одежды и полотенец. Еще не хватало, чтоб ты заболела... 

Мы вышли из машины, и к нам выбежал Асафа:

– Что? – удивился он, увидев меня снова. – Ты... ты что, нашел ее?! Ты вернул принцессу?! Но зачем, брат, зачем, а?! Зачем ты все усложняешь?!

– Как себя чувствует Буч? – спросил его Макс, как ни в чем не бывало. 

– С Бучем все нормально, мужик. А вот с тобой, я погляжу, тут явно есть проблема. Ты никого не слушаешь, ты просто берешь и... 

– Где Стелла?

– Стелла? – пожал плечами Ас. – Да откуда мне знать, чувак? Она куда-то пропала. Я ее не видел. 

– Так значит, она не возвращалась? Она так и не приехала? – был удивлен Чернов. – Ты уверен, что она так и не вернулась? 

– Эй, мэн, – развел руками ямаец, – если б она приехала, то я бы эту цыпу точно заметил. Но ее нет, как и не было... Где-то шастает, не знаю даже...