Трофей для хоккеиста

Глава 1. Новая работа

— Вы куда? — останавливает меня резкий окрик.

Суровый охранник загораживает мне путь и смотрит с таким негодованием, как будто я фанатка и пришла трусы у хоккеистов воровать.

— Здравствуйте, я Алина Морозова, — немного растерявшись, бормочу я и лезу в сумку за паспортом. — Вам про меня должны были сказать. Наверное. Я….

— Паш, это наша девочка, — вдруг басит веселый мужской голос. — На испытательный пришла, пропускай.

— Здравствуйте! — облегченно улыбаюсь я невысокому коренастому мужчине в красно-синей толстовке с эмблемой команды и иду ему навстречу.

Это Александр, именно с ним я общалась по поводу работы. Правда, общались мы только по видеосвязи, потому что был отпуск и менеджер команды отдыхал где-то на морях, что, впрочем, не помешало ему провести со мной собеседование. Что поделать, в профессиональном спорте у всех ненормированный график, не только у игроков.

Если меня возьмут, то меня ждет то же самое, но я готова. К тому же, платят тут минимум в два раза больше, чем у волейболисток, с которыми я работала до этого.

— Сейчас с тобой Дмитрий Петрович побеседует, наш главный врач, — охотно рассказывает Александр, уверенно ведя меня по коридору. — Так, давай вот тут пройдем, через раздевалки, так быстрее будет. Значит, сначала с ним поговоришь, а потом…

Но что «потом» я не успеваю услышать, потому что слева от нас резко распахивается дверь и я едва не сталкиваюсь с одним из игроков, который оттуда выходит.

— Простите! — только и успеваю пискнуть я, когда крепкая рука подхватывает меня, удерживая от падения, и я тут же оказываюсь притиснутой к широкой твердой груди. Господи, какие же эти хоккеисты огромные!

Я непроизвольно вдыхаю запах этого парня, но против ожидания он пахнет не удушливым потом, как большинство спортсменов, а чем-то пряным и теплым, словно разогретая на солнце смола.

И этот запах мне что-то напоминает. Вернее, кого-то.

Я поднимаю глаза, чтобы улыбнуться парню и вежливо поблагодарить его за хорошую реакцию, но внезапно слова застревают у меня в горле. Его суровое, будто высеченное из камня лицо мне незнакомо, но от пристального взгляда холодных серых глаз в памяти начинает что-то неуютно ворочаться.

Почему он так на меня смотрит?

И запах у него такой знакомый… К тому же, тот парень тоже был очень мощным и большим. Везде большим.

Да нет, не может такого быть. Это было бы слишком невероятным совпадением!

Я перевожу взгляд на его руки и… И вот тут меня накрывает ужасом.

Татуировку в виде змеи, которая обвивает внушительный бицепс, я узнаю мгновенно. Все остальное было как в тумане, а эта картинка буквально отпечаталась на подкорке.

Смуглая кожа, четко прорисованная пасть змеи с треугольными клыками, темнота, пряный мужской запах и кинжально-острое удовольствие, от которого внутри все горело огнем…

Я сглатываю, пытаясь смочить пересохшее от ужаса горло, и осторожно пробую высвободиться из плена сильной руки, которая продолжает меня удерживать. Но это то же самое, как если бы я пыталась сражаться со скалой.

Почему он не отпускает меня?

Тоже узнал?

Хоть бы нет, господи, хоть бы нет!

— Пустите, — пищу я, и мне самой противно от своего испуганного блеющего голоса. — Отпустите. Пожалуйста.

— Да ладно тебе, не пугай девчонку! — ухмыляется Александр и по-отечески хлопает этого хоккеиста по плечу. — А то убежит от нас, и все.

Меня отпускают, и я тут же отшатываюсь в сторону, непроизвольно пытаясь слиться со стеной.

— А кто она такая?

Голос низкий, сильный, спокойный. И это тот самый голос.

Надо же, я думала, что не запомнила его — настолько была не в себе, но сейчас достаточно пары слов, и внутри все вспыхивает узнаванием.

Да, это он. Именно этот голос шептал мне в ту ночь пошлые слова и приказывал прогнуться, чтобы ему было легче войти в меня.

Кошмар. Какой кошмар.

Пожалуйста, пусть он окажется каким-нибудь запасным игроком, который на лед выходит раз в сто лет, а еще лучше игроком, которого продали в другой клуб, и он просто пришел забрать свои вещи! Может же такое быть? Ну пожалуйста!

— А это Алина! — весело представляет меня Александр. — Вероятно, будет у нас работать. Алина, познакомься: это Влад Багров.

Багров.

Твою мать… Вот это я попала…

Центральный нападающий. Звезда сборной. Лучший игрок прошлого сезона.

Есть шанс, что он меня не узнал? Все же в клубе довольно темно было.

Багров испытующе смотрит на меня и коротко усмехается.

— Значит, Алиииина, — тянет он мое имя так, будто это что-то неприличное. — И кем же Алина у нас хочет работать?

— Спортивным массажистом, — упрямо отвечаю я.

Его губы изгибаются в неприятной усмешке.

— Мне казалось, к нам в клуб берут профессионалов, а не чьих-то дочек или любовниц.

— Что?! — я вспыхиваю моментально, и неясно от чего больше: от стыда или от ярости. — У меня диплом медицинский есть! И опыт!

— А опыт откуда? — с напускной доброжелательностью интересуется Багров. — Из салонов, где обещают массаж с окончанием?

— Влад! — жестко одергивает его помрачневший Александр. До этого он молчал, но тут, видимо, его терпение кончилось. — Кончай хамить девушке. У нас сезон скоро, рук не хватает, а ты тут… Я ж не говорю, что она с тобой работать будет! Ты по-прежнему можешь к Денису ходить или к кому ты там ходишь, а ее на молодежь поставим. Ну, чего ты тут устроил?

— Ничего, — он пожимает широченными плечами и так смотрит на меня, что я понимаю: все же узнал. И негромко добавляет: — Тогда не прощаемся. Алина.

Багров поворачивается и идет по коридору в противоположном от нас направлении. Я молча пялюсь на его спину, обтянутую формой. Три недели назад… Интересно, царапины от моих ногтей уже зажили?

— Спортсмены, мать их, — вздыхает Александр, тоже глядя ему вслед. — Если хочешь у нас работать, Алина, готовься держать удар. Ребята у нас языкастые, могут и не такое ляпнуть. Хотя за Багровым такого не замечал, он довольно спокойный парень, даром что звезда. Только на льду бешеный.

Глава 2. Сила притяжения

На широкой смуглой спине не осталось и следа от моих ногтей. Видимо, не так сильно я царапалась, как мне тогда казалось. А ведь думала, что всю спину ему располосовала, потому что сдержаться не могла. Впервые в жизни так горячо и страстно все ощущалось, я даже не думала, что так могу…

Я краснею от непрошеных воспоминаний, еще раз мою руки и подхожу к лежащему на кушетке Багрову. Господи, до чего же неловко его сейчас трогать!

Провожу на пробу ладонями по каменным мышцам шеи и непроизвольно вздрагиваю от горячей волны, которая проходит по моему телу.

А ну стоп! Что еще за неуместные реакции? Это как минимум непрофессионально!

Сжав зубы, я начинаю с остервенением разминать и растирать мышцы этого хама, втайне надеясь, что он сейчас вскрикнет или выругается. Это же больно. Я точно знаю, что больно!

Но проклятый Багров лежит абсолютно неподвижно, как статуя, и только кожа, наливающаяся краснотой под моими пальцами, показывает, что дело не в том, что я навыки растеряла. Просто это он какой-то непрошибаемый.

— Тут у вас под лопаткой еще… напряжение, — сообщаю я непривычно хриплым и каким-то дрожащим голосом. Потом откашливаюсь и добавляю, стараясь выдержать максимально нейтральный тон. — Я… могу размять…

Без всякого предупреждения Багров вдруг переворачивается на спину, закидывает руки за голову и смотрит на меня нагло и спокойно.

— С лопаткой я сам разберусь. А вот с этим напряжением можешь помочь, — говорит он и кивает вниз. А там…

Господи! Я кидаю взгляд, и мои щеки заливает краска стыда.

Его штаны так натянуты, что я вообще не понимаю, как он мог лежать на животе.

— Это уже не моя проблема, — напряженно говорю я и отворачиваюсь. — Сами как-нибудь разберётесь.

— Но проблема возникла из-за тебя.

— Из-за меня?!

— Ты меня трогала.

— Я делала вам больно, — сквозь зубы напоминаю я. — Вас это так возбудило?

— Больно? — Багров хмыкает. — Больно — это когда тебя шьют без анестезии прямо на льду, потому что анестезия — допинг. Больно играть с выбитым плечом. С порванной мышцей тоже больно. А твой массаж — херня.

Он непроизвольно проводит пальцами по подбородку, и я замечаю под мощной челюстью белую полоску шрама.

— А это откуда? — почему-то шёпотом спрашиваю я.

— Коньком порезало.

— Как так можно? — туплю я. — Коньки же внизу.

Багров вдруг коротко улыбается и поясняет мне, как ребенку:

— Если падаешь, ты тоже внизу. Соперник наезжает на тебя и…

Мне вдруг становится дурно. Я сглатываю и отворачиваюсь.

Черт, я же практически врач. Мне не должно быть так жутко при мысли о залитой кровью шее Багрова и о том, как близко находится этот шрам от яремной вены.

Я ведь столько травм видела, пока прошлый год ездила с нашими волейболистками на матчи, и всегда у меня оставалась холодной голова. А тут что-то расчувствовалась, как истеричная барышня.

Но пока я пытаюсь взять себя в руки, Багров в одно движение поднимается с кушетки, оказывается на ногах и обхватывает меня за талию. От его тела идет ровный жар, он пахнет именно так, как тогда — терпкой смолой, раскаленным металлом и еще чем-то неуловимым. Очень мужским.

Его ладонь поглаживает мою поясницу, и от этого касания по телу пробегают мурашки.

— Давай сейчас, — хрипло говорит он. — По-быстрому, пока тренировка не началась.

Что-что он мне предлагает?

Да он совсем охренел? Думает, что ему все можно?

Я с силой толкаю его в грудь, но он не сдвигается ни на миллиметр.

Чертов спортсмен!

— Что вы себе позволяете? — шиплю я зло. — Вы…

— Ты, — спокойно поправляет меня он, в то время как его ладонь съезжает ниже талии и беспардонно лапает меня за задницу. — Не выкай. Ты со мной переспала. За деньги. Так что не строй из себя недотрогу.

Из моей груди выходит весь воздух, и в ответ я издаю какой-то жалобный писк.

Как ему объяснить, что это все ошибка? И что эти мерзкие деньги я швырнула в мусорку сразу, как только пришла в себя? Вместе с номером телефона, который был размашисто написан на самой крупной купюре.

Вдруг в дверь грубо стучат кулаком.

— Влад! На лед! — кричат оттуда.

— Иду, — через паузу отзывается он.

Багров нехотя разжимает свою медвежью хватку, берет со стула свой тренировочный свитер и идет к дверям.

У самого порога оборачивается и смотрит на меня холодными стальными глазами.

— После тренировки зайду, — обещает он.

Хлопает дверь, а я буквально стекаю по стене и утыкаюсь лбом в колени. Господи, ну за что мне это?

Внутри все противно дрожит от страха. Если Багров расскажет руководству, при каких обстоятельствах и где он со мной познакомился, то поверят ведь ему, а не мне. И никакой мне тогда работы в лучшем хоккейном клубе. Может, лучше уйти самой, не дожидаясь позора?

И тогда можно будет со спокойной душой послать Багрова с его замашками альфа-самца куда подальше.

Меня так вдохновляет эта перспектива, что я начинаю всерьез прикидывать, куда мне еще можно пойти работать, чтобы хватило на все. Вернуться к волейболисткам, брать частные заказы на массаж, плюс работа в этом СПА центре, а ночью можно снова в том баре подрабатывать официанткой…

И едва у меня начинает сходиться баланс, как, словно насмешка судьбы, звонит телефон. Это Ольга Ивановна, директор частного пансионата для пожилых людей.

— Здравствуйте! — я хватаю трубку в мгновение ока. — Что-то с бабушкой?

— Нет-нет, Алина Викторовна, не переживайте, с ней все хорошо, — голос директора льется медом. — Когда планируете приехать? Давно вас не было.

— Завтра. Раньше не могла, работы много было, — почему-то оправдываюсь я.

— Это хорошо! — с воодушевлением говорит она. — Ваша бабушка будет вам очень рада!

Это звучит ужасно лицемерно, поэтому я никак не комментирую. Бабушка за последние пару лет узнавала меня всего раза три. Все остальное время принимала меня то за свою дочь, мою маму, то за давно умершую сестру, то за школьную подругу…

Глава 3. Терпение и труд

Я не досматриваю тренировку: позорно сбегаю с трибуны и иду обратно в свой кабинет. Хожу там из угла в угол, нервничаю, а как только слышу голоса в коридоре, подрываюсь с места. Надо успеть перехватить Мишу, который вратарь. Пусть лучше он зайдет ко мне, а не Багров.

Но когда я открываю дверь, вижу там целую толпу уставших парней. Багрова среди них почему-то нет.

Из двери напротив высовывается массажист Костя и скептично смотрит на игроков.

— Что, орлы, первая тренировка после лета прошла успешно? Погонял вас Степаныч?

В ответ раздаются такие крепкие маты, что я невольно краснею, а вот Костя ржет:

— Сами виноваты! Надо было зал во время отпуска не пропускать! Ладно, болезные, заходите в порядке очереди. Ко мне и вот к этой, а то Денис в отпуске еще, — он небрежно кивает на меня.

— «Вот эту» зовут Алина, — сжав зубы, напоминаю я, но Костя делает вид, будто ничего не слышал.

— Алина, я первый! Я занимал! — кричит Миша и, оттеснив других ребят мощным плечом, заходит ко мне.

— Эй, я тоже к бабе хочу! — кричит кто-то из игроков.

— Женись, — предлагают ему.

— На этой? А чо, я согласен! Мордашка у нее милая, фигурка тоже, и вообще удобно: массажист всегда под рукой. Эй, пойдёшь за меня?

— Нет! — громко объявляю я и захлопываю дверь.

Эти грубоватые шутки меня, как ни странно, не задевают. Пусть сколько угодно упражняются в остроумии: когда окажутся на моей кушетке, им уже будет не до смеха. Как и Мише, который сейчас кряхтит, пока я разминаю ему бедро.

— Дернул во время броска за шайбой, — жалуется он. — Багров сегодня как с цепи сорвался.

— А обычно он спокойнее играет? — с любопытством спрашиваю я и тут же себя за это ругаю.

Я не должна проявлять к нему интереса! Уж точно не при других игроках! Еще сплетен мне не хватало!

Но Миша с готовностью откликается и начинает рассказывать, что Багров на льду — полный пиздец. Причем всем: как своим, так и чужим. Машина смерти практически. Дикая скорость, ненормальная точность и абсолютная безжалостность.

— Но за это ему бабки и платят. Он у нас реально лучший, вся команда считай на него работает, — с усмешкой констатирует он и охает, когда я разминаю пальцами мышечный узел. — Багрова же в НХЛ позвали. Так что он походу с нами последний сезон, а потом все — улетит в Штаты.

«Жаль, что не сейчас», — мрачно думаю я. — «Это бы сразу решило все мои проблемы».

Я заканчиваю с Мишей, который продолжает без умолку болтать о своем трехлетнем сынишке (а я думала, только девчонки любят поговорить, пока лежат на массажном столе!), отправляю его домой и забираю из коридора следующего игрока — кажется, он назвался Игорем.

Игорь требует общий массаж, и я включаюсь в работу. Мышцы у него плотные, напряженные после тренировки, и размять их действительно непросто — после часа активного массажа я чувствую легкое головокружение. Кажется, надо было что-то поесть — а я со всей этой нервотрепкой совсем забыла про обед. Да и завтрак из чашки кофе и кусочка хлеба с сыром вряд ли можно назвать питательным.

Когда Игорь, поблагодарив меня, уходит, я слабо надеюсь, что очередь в коридоре рассосалась сама собой, но это не так. Там еще пятеро. Багрова среди них по-прежнему нет.

Я беру одного — спина. Потом второго — голеностопные мышцы. Потом третьего — снова спина. Я искренне верю в то, что Костя забрал себе оставшихся двоих, потому что у меня уже нет сил. Совсем.

Жутко ругаю себя за то, что не взяла с собой хотя бы шоколадки, дожидаюсь, пока за игроком хлопает дверь, умываю лицо, по которому стекает пот, и бессильно опускаюсь на стул, прикрыв глаза. Ломит спину, ноют плечи и болят кисти рук. Так сильно, что хочется опустить их в ванночку со льдом, чтобы остудить натруженные мышцы.

Да уж, эта работа действительно тяжелее всего того, что я делала раньше. Но ведь и платят здесь больше! А деньги мне нужны, очень нужны, иначе моей бабушке, которая меня практически вырастила, придется переехать из красивого пансионата, где удобные кровати, милые сиделки, вкусная еда и замечательный вид из окна, в государственный интернат для престарелых. А я видела эти интернаты…

Сама я за ней ухаживать не могу из-за работы, а хорошие сиделки стоят сейчас не меньше, чем плата за пансионат. А там хотя бы врач есть круглосуточно и реанимационный блок.

Я слышу, как открывается дверь.

И черт, даже с закрытыми глазами знаю, кто это. Шестым чувством ощущаю его присутствие, потому что в комнате сразу сгущается воздух, а по телу проходит странная дрожь. Но я списываю это на усталость.

— Вы опоздали, — сообщаю я. — Мой рабочий день уже закончен.

— Массажисты работают до последнего игрока, — сообщает мне низкий сильный голос.

— Сама знаю, — бормочу я и нехотя открываю глаза.

Багров стоит в дверях в одних шортах, на широкой смуглой груди блестят капельки воды, а темные взлохмаченные волосы и мрачное выражение лица делают его похожим на бандита. Особенно с его татуировками.

Мой взгляд цепляется за знакомую змею, которая была свидетельницей моего позора, и в мозгу внезапно вспыхивает воспоминание: я обвожу языком этот рисунок, а потом впиваюсь зубами в крепкое предплечье. Как раз там, где у змеи заканчивается хвост.

— Душно тут, — бормочу я и отворачиваюсь. — Окно надо, наверное, открыть.

— Не надо.

— Почему?

— Тут кондиционер. А на улице тридцать и солнце.

— Точно, — я смущенно закусываю губу. — Вам… массаж надо?

Я не хочу его трогать.

И не только потому, что устала.

Ко всем, кто ложится на мою кушетку, я отношусь со спокойным медицинским профессионализмом. Любой красавчик, который оказывается на массажном столе, сразу перестает быть красавчиком и превращается в пациента. Я сегодня столько мужских плечей и спин перетрогала, и внутри даже не шевельнулось ничего. Но с Багровым эта система почему-то дала сбой.

И именно поэтому мне с ним лучше не работать.

Глава 4. Неожиданное предложение

До начала тренировки ко мне больше никто не приходит.

— Это нормально, что никого нет? — обеспокоенно спрашиваю у Кости, к которому я заглядываю под предлогом того, что мне якобы нужен новый рулон салфеток.

— Наверное, — вздыхает он, неохотно делясь со мной своими запасами. — Сегодня зал, а перед залом игрокам не нужен такой разогрев, как перед тренировкой на льду.

И тут же, словно опровергая эти слова, приоткрывается дверь его кабинета и туда просовывается беззубо улыбающаяся башка одного из игроков.

— Кость, утречко! Мне голеностоп надо!

— Заходи, раз надо, — ворчит он и расстилает одноразовую простыню. А потом красноречиво косится на меня: мол сваливай уже, и я, бормоча слова благодарности, ухожу, прижимая к груди ненужные мне салфетки.

Проходит еще час, но никто ко мне так и не заглядывает. Дальше ждать бессмысленно — у игроков уже начались занятия в зале.

«Ничего страшного, после тренировки зайдут», — подбадриваю я себя, сидя в кафетерии ледовой арены и ковыряя ложкой овсяную кашу с какими-то орешками сверху. Цена за порцию при этом такая, как будто эти орешки как минимум из чистого золота.

Денег жалко ужасно, но снова упасть в голодный обморок — это не то, что я могу себе позволить. А из дома еду я взять не сообразила.

После перекуса я возвращаюсь в кабинет и изучаю содержание шкафа в своем кабинете. Некоторые мази оказываются незнакомыми, начинаю гуглить и изучать их состав и действие, потом зачитываюсь интересной статьей о лечении порванных связок плеча, затем про режим питания хоккеистов — так и проходят эти несколько часов ожидания.

С другой стороны, а что мне еще делать? Просто так сидеть всю тренировку скучно.

Когда они на льду, можно хотя бы сходить на игру посмотреть, а тут куда я пойду? В зал — пялиться на огромных потных мужиков? Так себе развлечение!

Но мозг тут же подкидывает воспоминание о Багрове, выходящем из тренажерки. Какой он был разгоряченный, как терпко и солоно ощущался запах его тела, как он вытирал лицо подолом футболки…

У меня тут же краснеют щеки, и я признаюсь сама себе, что хоть потные хоккеисты меня и не интересуют, но на тренировку Багрова я бы посмотрела. Несмотря на то что он хам и сволочь.

В коридоре становится шумно и громко — значит, тренер закончил мучить игроков и сейчас они, охая и возмущаясь, придут к нам. Я решаю, что не буду, как вчера выбегать из кабинета и зазывать их. Уже ведь знают, что я тут, так что сами придут, кому надо.

Жду десять минут, двадцать, двадцать пять… Голоса в коридоре все еще слышны, но ко мне никто даже не стучится.

— Привет! — распахиваю я дверь. — Я свободна.

И хоккеисты вдруг разом замолкают.

— Кого взять на массаж? — спрашиваю я уже прямым текстом.

Тишина.

— Я к Косте, — наконец подает голос Игорь, которому я вчера делала общий массаж.

На языке вертится вопрос: неужели я вчера так плохо отработала? сам же меня хвалил! — но я его проглатываю, так и не задав.

— А вы? — принужденно улыбаюсь я, обращаясь еще к двум парням.

— Мы тоже к Косте, — нестройным хором отвечают они.

— Но Костя занят, — настаиваю я. — Можно ведь не ждать, а пойти пока ко мне!

— У меня травма, он лучше знает, — упрямо отвечает один игрок. А второй вдруг машет рукой и говорит:

— Реально, чё я тут зря сижу? Пойду на массажных роликах полежу и норм.

И уходит! На самом деле уходит!

Я смотрю ему вслед, потеряв дар речи. Неужели какие-то там деревяшки лучше, чем мои руки?

Молча возвращаюсь в кабинет и беззвучно плачу, чтобы не услышали сидящие в коридоре ребята. Я уже даже на Багрова согласна! Пусть он хотя бы придет!

Но и его тоже нет.

И когда становится совсем тихо и даже Костя уходит (я слышу, как он что-то ворчит себе под нос, запирая дверь), только тогда раздается долгожданный стук.

— Да! — кричу я радостно.

— Можно?

Улыбка на моем лице увядает.

— Конечно, Дмитрий Петрович, — говорю я бесцветным голосом. — Заходите.

— Как успехи? — мягко интересуется он, присаживаясь на стул.

— Хорошо, — вру я.

— Сколько вчера массажей сделала?

— Семь, — шепчу я, с ужасом ожидая следующего вопроса.

— Ого, молодец. А сегодня?

Я напряженно смотрю в пол.

— Алина?

— Ни одного.

— Почему? — Дмитрий Петрович кажется удивленным.

— Никто не пришел.

— Мда, — он скребет пальцами по щетинистому подбородку. — Значит, что-то ребятам не понравилось. Ну что ж, мы попробовали, как ты и хотела. Результат очевиден. Завтра можешь не…

— Пожалуйста! — выпаливаю я. — Дайте мне еще шанс!

Он качает головой.

— Прости, но я бы и так тебя скорее всего не оставил. К нам сегодня пришло резюме массажиста с десятилетним опытом работы. Из них пять в «Ак-Барсе». Послезавтра он выйдет на испытательный срок.

— А я? — с отчаянием спрашиваю я.

— А ты учись, девочка, — со вздохом советует Дмитрий Петрович. — У тебя есть все задатки для хорошего врача.

Я глотаю слезы и пытаюсь найти хоть один аргумент, чтобы меня взяли, но в голову не приходит ни один. Легко ему сказать — учись! А чем я буду платить за квартиру и закрывать кредит? На что буду покупать еду и содержать бабушку?

— Есть один вариант, — вдруг, словно раздумывая, говорит он. — Мне нужен ассистент.

— Ассистент? — я смотрю на него с безумной надеждой.

— Моего внимания не хватает на всех игроков, есть те, кто требует большей, хм, заботы. Проконтролировать режим питания и отдыха, следить за процедурами, за соблюдением назначений…

Я жду дальнейшего перечисления обязанностей ассистента, но Дмитрий Петрович вдруг машет рукой, как будто остальное не так важно.

— А… зарплата? — осторожно спрашиваю я, а когда слышу цифру, не верю своим ушам: — Больше, чем у массажиста?

— Ассистент прикрепляется к игроку, — объясняет он. — И поэтому времени на эту работу может уходить больше. Интересует тебя такой вариант?

Глава 5. Взаимозачет

Как ни странно, сплю я сегодня действительно лучше, чем обычно. И с утра просыпаюсь бодрой и исполненной решимости наконец нормально взяться за свою новую работу.

И не слушать Багрова!

А то вчера я его послушалась, и в итоге все мои обязанности свелись к тому, что я сначала вкусно поела, а потом торчала в спортзале, пока он делал какой-то комплекс упражнений. Вот и все!

Если об этом узнает Дмитрий Петрович, точно меня уволит. Мне такие деньги платят не за то, чтобы я бездельничала!

Именно поэтому с утра я первым делом влетаю к нему в кабинет. Сегодня главврач, слава богу, на месте!

— Доброе утро, — скороговоркой выпаливаю я. — Мне нужна медицинская карта Багрова!

Брови у Дмитрия Петровича взмывают наверх, куда-то к линии лба.

— Ээээ… Зачем тебе? Это вообще-то конфиденциальная информация.

— Я же его ассистент, — с удивлением поясняю я. — Как я могу заботиться о здоровье спортсмена, если у меня не собран анамнез.

— Логично, — бормочет он, потом вздыхает, встает из-за стола и идет к шкафу. Оттуда достает увесистую папку и отдает мне ее в руки.

— Спасибо! — искренне радуюсь я.

— Напоминаю о врачебной тайне. И о том, что при ее разглашении…

— Ну что вы со мной как с маленькой, — обиженно говорю я. — Это и ежу понятно.

— Ну раз понятно, изучай, — говорит он и идет обратно за стол. — А у меня еще тут работы непочатый край.

— Ой, Дмитрий Петрович!

— Что опять?

— А можно я буду вам вопросы задавать, если что-то будет неясно?

Дмитрий Петрович снова вздыхает и бормочет себе под нос что-то о глупых мальчишках. Не очень понимаю, как это относится ко мне, поэтому повторяю:

— Можно?

— Можно.

Чем он так недоволен? Наоборот радоваться должен, что я так добросовестно подхожу к делу! Сам же говорил, что ждет от меня ответственного отношения!

Я усаживаюсь на диванчике и погружаюсь в чтение медицинской карты Владислава Владимировича Багрова, 26 лет, пол мужской. Помимо данных о регулярных медосмотрах тут указаны травмы. И их… много. Вернее, для действующего хоккеиста, наверное, мало, но для обычного человека — много.

Травма плеча четыре года назад, сломанный нос, разбитая губа, порванная мышца, рана на шее, снова плечо…

— Дмитрий Петрович!

— Ну что такое, Морозова? — с мученическим видом откликается он.

— А какое лечение сейчас проходит Багров?

— Не понял вопроса. Он разве болен?

— Ну у него же были повреждены связки акромиально-ключичного сустава после травмы, и он позавчера просил тейп поставить на плечо, значит, оно все еще его беспокоит. Неужели у вас нет никаких назначений для него? А как же физиотерапия?

Я искренне возмущена. Почему главный врач команды совсем не заботится о своем лучшем игроке?

— Назначения, говоришь? — он задумчиво стучит ручкой по столу. — Хорошо, будут тебе назначения!

И быстро пишет на листочке список из пяти пунктов, с которым я, довольная, бегу искать Багрова.

Сегодня у них снова тренировка на льду, перед которой он обычно разминается в зале. Там я его и нахожу в компании еще парочки игроков.

— Доброе утро, — говорю я всем и подхожу к Багрову, который крутит педали на велотренажере с какой-то бешеной скоростью.

Он в черной майке, и я против воли залипаю на его рельефные плечи и руки. Татуированная змея насмешливо скалится на меня со смуглого бицепса, и я, смутившись, поднимаю глаза выше, встречая спокойный взгляд серых глаз. По виску Багрова бежит капля пота, и мне неожиданно хочется ее стереть — провести пальцем по горячей влажной коже, потрогать его…

— Доброе утро! — повторяю я, пытаясь вести себя так, как вела бы с любым из своих пациентов.

— Ты опоздала, — его голос ровный, как будто он на лавочке в парке сидит, а не тренируется. — Я прихожу к семи, тебе тоже придется.

— Я вовремя пришла, просто была у Дмитрия Петровича! — возмущаюсь я.

— Зачем? Ты мой ассистент. Не его. И должна быть со мной.

— Я должна о тебе заботиться, — поправляю я его. — Так вот, слушай: до того, как выйти на лед, тебе надо поставить на плечо тейп, это снимет лишнюю нагрузку. Могу я поставить, может Костя, если ты мне не доверяешь. После тренировки массаж — я вот в твоей карте посмотрела, что ты редко к массажистам ходишь, и это очень зря! Нельзя так! Надо чаще. А после массажа пойдешь в кабинет физиотерапии, я тебя уже записала: электрофорез с бишофитом на область плечевого сустава. Курс десять процедур. А потом…

Багров, не прекращая крутить педали, тянется к прозрачной синей бутылке с водой, откручивает крышку и пьет, запрокинув голову. Я замолкаю, завороженно глядя на то, как в такт крупным глоткам двигается кадык на его смуглом горле.

Багров допивает остатки воды и отдает мне бутылку.

— Разведи еще изотоник.

— Ты слышал вообще, что я тебе говорила? — негодую я.

— А ты слышала, что я сказал? Разведи изотоник.

— Мог хотя бы «пожалуйста» добавить ради приличия, — сварливо замечаю я, но все же иду к холодильнику с напитками, который стоит в углу. Рядом с ним я как раз видела большую банку изотоника.

— Не этот!

— Почему?

— Он дерьмовый. Возьми у меня в сумке.

— А где твоя сумка? — растерянно спрашиваю я.

— В раздевалке.

— И как ты себе это представляешь? Я пойду шариться в твоих вещах?!

— Да.

Я выразительно смотрю на Багрова, но он, кажется, реально не видит в этом никакой проблемы и вопросительно поднимает бровь, как бы спрашивая, почему я все еще тут.

Что ж. Ладно. Ладно!

Я иду, яростно размахивая бутылкой, в раздевалку и мысленно репетирую, что скажу другим игрокам, если их там встречу.

«Нет, я не подглядываю за вами, мне просто нужно залезть в сумку Багрова».

«Нет, я не воровка, он сам попросил меня взять его вещи».

«Нет, не вызывайте охрану, честное слово, я не извращенка!»

В общем, я очень близка к тому, чтобы сбежать, но набираюсь храбрости, стучу по дверному косяку — дверь все равно открыта — и нарочито громко спрашиваю «Можно?»

Глава 6. Не по плану

Мне нужно какое-то время, чтобы прийти в себя — не могу же я показаться перед тренером и другими игроками такой раскрасневшейся и тяжело дышащей, как будто я стометровку бежала. Ну или как будто меня трахнули где-нибудь в подсобке. Ощущения, кстати, ближе ко второму варианту…

Я заскакиваю в туалет, тщательно умываюсь, приглаживаю волосы, а потом со вздохом смотрю на себя в зеркало. С щек предательская краснота ушла, а вот что делать с этим возбужденно-виноватым блеском в глазах? Его как убрать?

Со мной явно что-то происходит, когда я оказываюсь слишком близко к Багрову. Что-то, что от меня не зависит. Чувствую себя железным гвоздиком, который послушно притягивается к магниту, вне зависимости от того, хочется ему этого или нет.

Кажется, тогда в клубе, сработало именно оно — это чертово притяжение. Я помню, как мне стало весело после этой таблетки, как я тащила Оксану на танцпол, как прыгала под непонятную музыку, как громко хохотала, потому что все вокруг казалось ярким, прекрасным и замечательным, а потом… Потом я случайно врезалась в какого-то парня. В этом мигающем клубном свете его лицо было плохо различимо, к тому же он был очень высоким, и чтобы его рассмотреть, мне пришлось бы запрокидывать голову, а это было неудобно: она сразу начинала кружиться.

Но мне и не нужно было его видеть. Достаточно было теплого мужского запаха, от которого внутри плеснуло желанием, и сильных рук, которые так крепко меня обхватили, что я ощутила себя маленькой, хрупкой и в то же время невероятно защищенной. Это было такое сладкое волшебное чувство, что меня затопило эйфорией.

Кажется, я что-то говорила ему про то, как вкусно он пахнет. И про то, что хочу его потрогать. Чертова таблетка, которую мне подсунула Оксана, сработала как компьютерный вирус: начисто стерла фильтр между мозгом и языком, и я говорила то, что никогда в жизни не сказала бы незнакомому парню.

А еще смеялась, предлагала ему танцевать и все-таки трогала его, не дожидаясь разрешения. И восхищалась тем, какими твердыми были его мышцы под моими пальцами.

А он сказал мне всего одно слово.

«Пойдем».

Конечно же, я пошла. Как я могла не пойти, если в тот момент мне казалось невозможным отпустить его? В тот момент мне казалось, что я умру, если он меня не потрогает в ответ.

Рядом с нами крутилась Оксана, что-то говорила ему (про деньги, как я теперь понимаю), а потом хлопнула дверь ВИП-кабинки, отрезая нас от всего мира, и все… Мои джинсы и топ мгновенно оказались на полу, а я — под Багровым.

Случайная встреча, случайный человек, случайная ночь.

Кто бы знал, что мы потом встретимся — да еще и в рабочей обстановке.

Но ничего, я справлюсь. Главное сейчас — не переступать эту черту, не поддаваться больше на провокации Багрова, мыслить трезво и быть максимально собранной и профессиональной.

Отличный план. Осталось воплотить его каким-то образом в жизнь.

Я вздыхаю, потом грожу пальцем своему отражению, как будто это может чем-то помочь, и спешу на лед. Как только захожу на трибуны, по коже проходит уже привычный озноб и голые руки покрываются мурашками. Да что ж такое! Опять я забыла взять с собой кофту!

Обхватив себя руками, пробираюсь поближе к скамейкам игроков. Багров в прошлый раз говорил, что я должна сесть поближе, чтобы он меня видел. Вот зачем ему это, а? Пусть лучше делом занимается, а не по сторонам глазеет. Ему кучу денег платят не за то, чтобы он на меня пялился.

Но не успеваю я найти себе место, как к борту подъезжает Багров — уже полностью упакованный: в этом дурацком шлеме, форме и с клюшкой в руках. Не обращая внимания на свист тренера, перегибается через борт, тянется к скамейке, где лежит его куртка, неловко сгребает ее хоккейной рукавицей и бросает в мою сторону.

— Лови!

Я сначала хватаю куртку, а только потом задаюсь вопросом, зачем.

— Отнести в раздевалку? — глупо спрашиваю я.

— Надень. Тут холодно, — отрывисто говорит Багров, с силой отталкивается от борта и через пару секунд уже оказывается на центре поля, а я растерянно хлопаю глазами.

Он… подумал про меня? Позаботился? Просто так?

Почему-то это выбивает меня из колеи. Этот жест кажется слишком рыцарским, чтобы его можно было ожидать от Багрова.

Но его куртка вот — у меня в руках. Огромная, черная, тяжелая… едва уловимо пахнущая им…

Мгновение колеблюсь, а потом все же накидываю ее на плечи и просовываю руки в длинные рукава. Какая же она большая! В этой куртке еще две Алины бы поместились! С половиной!

Я поджимаю коленки, устраиваюсь поудобнее и блаженно вздыхаю. В куртке Багрова так хорошо и тепло, словно в уютном пледе. Словно в горячей ванне. Словно в его объятьях…

Стоп!

Куда-то не туда разогнался мой ассоциативный ряд!

Я сурово приказываю себе не думать о всяких глупостях, а наблюдать за тренировкой. Надо мне начать хоть немного разбираться в хоккее — это же теперь моя работа.

Но едва я начинаю понимать, что хочет от игроков кричащий и машущий руками тренер, как в заднем кармане джинсов начинает настойчиво вибрировать телефон. Я достаю его и… черт. Это из бабушкиного пансионата.

Мгновенно подскакиваю, прижимаю телефон к уху и одновременно с этим начинаю пробираться к выходу.

— Здравствуйте! Вы по оплате? Я еще не переводила, но…

— Алина Викторовна, здравствуйте, я по поводу здоровья Маргариты Михайловны.

Мое сердце падает куда-то вниз, и становится тяжело дышать.

— Что с ней?

— Сильный скачок давления, не чувствует тело, даже рукой не может пошевелить. Сейчас она на капельнице, я думаю, вам лучше приехать.

— Конечно. Я сейчас, уже еду! — я торопливо нажимаю отбой и мчусь со всех ног.

И только у турникета понимаю, что я все еще в куртке Багрова. И что вообще-то у меня рабочий день.

Чертыхаюсь, возвращаюсь к раздевалке, оставляю там куртку, а в коридоре натыкаюсь на Костю.

— Костя! Как хорошо, что я тебя встретила! Пожалуйста! Скажи, что мне нужно было уехать! Срочно! Я потом отработаю! Скажешь, хорошо?

Глава 7. Приоткрытые двери

— Где. Ты. Была.

Это звучит не как вопрос, а как обвинение.

— У меня были важные дела! — оправдываюсь я, зачем-то прижимая к груди рюкзак, как будто он может стать щитом между мной и разъяренным Багровым.

— Какие. Нахрен. Дела.

И тут я совершаю тактическую ошибку, потому что не выдерживаю такого жесткого прессинга и перехожу в нападение:

— Тебя это не касается вообще-то, это моя личная жизнь! Какие ко мне могут быть претензии? Это же работа, а не тюрьма. Подумаешь, ушла пораньше, просто потом отработа… ммм!

Багров почти мгновенно оказывается рядом и запечатывает мне широкой ладонью рот.

— Еще одно слово, и отрабатывать начнешь прямо тут.

Сейчас в его голосе нет угрозы, просто спокойное предупреждение, и это, если честно, пугает еще больше.

— Ты сбежала с работы, — начинает методично перечислять Багров. — Никому ничего не сказала…

Я мычу ему в ладонь, и он убирает руку.

— Что?

— Сказала! — с отчаянием кричу я, даже не думая о том, что мы сейчас стоим на улице. — Я Косте сказала!

— Косте? При чем тут Костя? — лицо Багрова темнеет, и он тут же рявкает: — Что у тебя с ним? Он твой любовник? Клиент?

— Ты с ума сошел? — я ошарашенно смотрю на него.

Сначала мне кажется, что это он так шутит, но по взгляду понимаю: нет, не шутит. Серьезно спрашивает.

Господи, какой же он мудак.

У меня вдруг кончаются силы, и я опускаюсь прямо на ступеньки, потому что ноги уже не держат.

— Это не ответ, — безжалостно говорит Багров.

— Да нет никакого ответа! Мне позвонили по важному делу, надо было срочно уехать, я и поехала. А в коридоре я случайно — случайно, слышишь?! — встретила Костю. Ну и попросила его передать, что меня не будет.

— Он не передал.

— Мудак номер два, — тихо бормочу я себе под нос.

Интересно, Костя тупо забыл или специально так сделал? Хотя какая теперь разница.

— А кто номер один?

Черт, а у него хороший слух!

— Догадайся, — ядовито предлагаю я.

— Я? — Багров приподнимает одну бровь.

— Умница.

— Забавно, — он смотрит на меня сверху вниз, и в его взгляде сквозит что-то похожее на презрение. — Мой ассистент пропадает посреди рабочего дня, ее телефон не отвечает, а потом она через несколько часов заявляется и говорит, что у нее были дела. Важные, блядь! А я сорвал свою тренировку, потому что искал ее, звонил ей, ездил к ней домой и уже почти позвонил в полицию — но мудак почему-то здесь я.

— Ты ездил ко мне домой?!

— Там никого не было.

— Откуда ты адрес взял?

— В отделе кадров.

А вот теперь мне стыдно. И неловко. С другой стороны, я тут при чем? Это все Костя виноват, что не передал! А Багрова вообще никто не заставлял так бегать и за меня переживать. Тоже мне, паникер нашелся.

— Прости, — говорю я, а потом с нервной усмешкой уточняю: — Но тебе не кажется, что ты перегнул палку? Ну куда я могла деться? Ясно же, что не преступники меня посреди дня выкрали с целью выкупа, правда?

Но Багров не поддерживает мой шутливый тон и спокойно, даже слишком спокойно говорит:

— Жену моего друга похитили прямо у ее дома.

— Чего? — у меня перехватывает дыхание. — Когда?

— Давно.

— И она… с ней все в порядке?

— Уже да. Потому что ее вовремя стали искать.

У меня аж мороз прошел по коже.

Нихрена себе. Ну это хотя бы объясняет, откуда у Багрова такая паранойя.

— Прости, — снова повторяю я. — Я отработаю этот день.

— Почему ты не отвечала на звонки?

— Сначала телефон у меня на беззвучном стоял, а потом просто разрядился. А зарядки с собой не было. Честное слово!

Я зачем-то достаю мобильник из кармана и показываю Багрову. Видимо, в качестве доказательства.

— Видишь, он старый, не держит долго заряд.

— Дерьмо, а не телефон, — резюмирует Багров, глядя на мой старый поцарапанный мобильник с трещиной на экране. — Не можешь со своих заработков купить себе нормальный?

— Не твое дело, — вспыхиваю я.

— Даже того, что я тебе тогда оставил в клубе, хватило бы на два нормальных телефона, —задумчиво говорит он. — На что у тебя вообще деньги уходят? Азартные игры? Наркотики?

И почему-то это становится последней каплей.

То есть мало того, что я, по его мнению, проститутка. Так еще и наркоманка?!

Я молча встаю и швыряю в него телефоном, целясь прямо в лицо. Багров, демонстрируя профессиональную реакцию, молниеносно уворачивается, мобильник пролетает мимо и приземляется на асфальт.

Черт, как же телефон жалко!

Я швыряю в Багрова рюкзаком (тоже безуспешно), потом громко всхлипываю и бегу. Не знаю куда, мне неважно. Просто подальше отсюда, подальше от этого ужасного дня, от бесчувственного Багрова, от неподъёмной ответственности, под тяжестью которой я задыхаюсь.

Хотелось бы бежать долго-долго, пока не подкосятся от усталости ноги, пока я не упаду где-нибудь посреди зеленого поля и буду лежать, глядя в небо. Просто лежать и ни о чем не думать.

Но, конечно, мне не дают пробежать даже сотни метров. Куда мне тягаться с лучшим игроком столичной хоккейной команды?

— Отпусти меня! — я уже в голос рыдаю, отчаянно вырываясь из его рук. — Отпусти! Козел! Мудак! Скот…

Он снова зажимает мне рот.

— Не здесь, — спокойно поясняет Багров. — Если кто-то снимет твою истерику на видео, меня ждут неприятности. Можем поехать ко мне домой и там покричишь. Пойдет?

Я отчаянно мотаю головой.

— Тогда в машину хотя бы пошли.

«Пошли» — это, конечно, громкое слово. Мои ноги вообще не касаются земли, потому что Багров просто тащит меня к огромному черному «гелику», припаркованному прямо напротив служебного входа. Руку с моего рта он предусмотрительно не убирает.

И только когда меня запихивают в машину и двери захлопываются, я снова получаю свободу слова.

Но говорить у меня уже нет никакого желания — я просто реву, уткнувшись в ладони. Затем пытаюсь врезать Багрову по морде — к сожалению, безуспешно. А потом, когда заканчиваются и силы, и слезы, я просто молча откидываюсь на спинку кресла, смотрю в окно и говорю бесцветным голосом:

Глава 8. Первая игра

На следующее утро я первым делом иду в свой бывший кабинет, беру оттуда рулон тейпов и решительно отправляюсь в спортзал, потому что именно там перед тренировкой обычно можно найти Багрова. Теперь он от меня не отвертится! Заклеим ему плечо как надо — сам же обещал, что будет слушаться.

Но в спортзале пусто, только Игорь крутит педали велотренажера.

— Привет! А где… Багров? — озадаченно спрашиваю я.

— В раздевалку уже умотал.

— А у вас разве не в зале сегодня тренировка?

— Нет, на льду. Мы эту неделю все время на льду, в воскресенье уже первая игра.

— Ого! Так скоро. Ладно, спасибо.

Я без всякой задней мысли бегу в раздевалку, распахиваю дверь, заскакиваю туда и… замираю.

Посреди пустой раздевалки стоит Багров. Кажется, он только что из душа — потому что вокруг бедер у него обмотано полотенце, а темные волосы влажно блестят. И кроме этого короткого полотенца на нем больше ничего нет!

— Ой!

Я с ужасом и стыдом понимаю, что даже не постучалась.

— Прости…я…

Я пытаюсь пятиться назад, но от порыва сквозняка дверь за моей спиной резко захлопывается, и мы остаемся с ним вдвоем. Наедине.

— Алииина, — тянет Багров, глядя на меня с усмешкой. — Привет. Хотела что-то?

И приближается ко мне плавной походкой хищника, настигающего свою жертву.

А я стою как дура с мотком тейпа в руках и пялюсь на его широкие смуглые плечи, на мощную грудь, на плоский живот с темной дорожкой волос, уходящей за белую границу полотенца. Понимаю, что так неприлично, понимаю, что нельзя, но не могу отвести взгляд — это слишком красиво!

— Снять? — я слышу в его голосе ухмылку, и смуглые ладони провокационно ложатся на полотенце.

— С ума сошел? — почему-то шепчу я, но продолжаю стоять и смотреть на него.

— Ну ты же зачем-то ко мне пришла. Разве не за этим?

В его голосе появляются мягкие, хриплые нотки.

— Я вот плечо тебе хотела затейпировать… — бормочу я.

— Ну давай. Тейпируй.

Почему это звучит как что-то до ужаса неприличное?

Я упрямо вздергиваю подбородок и подхожу к нему. Он пахнет гелем для душа и собой — теплым мужским запахом, от которого мне кружит голову.

— Мокрое. Плечо, — шепчу я. — Держаться не будет. Надо вытереть.

— Ну так вытирай, — Багров смотрит на меня с ухмылкой. — Ты же мой ассистент.

Я смотрю, не отрываясь, на эти капли, блестящие на смуглой коже, и безумно хочу слизать их языком. И, кажется, Багров правильно интерпретирует мой взгляд, потому что хватает меня и прижимает к стене, оказываясь так близко, что нас разделяет только тот самый моток тейпа, который я прижала к груди.

— Черт, как же я хочу тебя, — хрипло выдыхает он и медленно проводит языком по моей шее. А потом вдруг прихватывает зубами самое чувствительное место —там, где шея переходит в плечо.

Все тело пронзает сладкой судорогой, я вздрагиваю, из моих губ вырывается слабый стон, но я протестующе упираюсь ладошкой в его в грудь.

— Не надо, — бормочу я, остатками сознания понимая, что мы сейчас все еще больше усложним.

— Нет? — с непониманием переспрашивает он.

— Нет! Влад, пожалуйста, не надо.

Багров убирает руки и отходит от меня. Его полотенце ощутимо приподнято в районе паха.

— Тогда не пялься на меня так, как будто да, — холодно говорит он. — И не вваливайся больше ко мне в раздевалку.

Что он несет? Я же ничего такого не имела в виду!

— Послушай, я совсем не это… — бормочу я, пытаясь как-то достучаться до него. — Ты не так меня понял…

— Алина, — он смотрит на меня тяжелым взглядом. — Хватит мне ебать мозг. Или ты сейчас выметаешься за дверь, или я тебя разложу прямо на этой скамейке.

Меня тут же из раздевалки словно ветром сдувает.

Я иду по коридору с этим дурацким тейпом, который по-прежнему у меня в руках, и чуть не плачу.

Да что такое! Ну мы же вчера с ним почти подружились! И вот опять…

Я с ужасом жду, что Багров снова начнет саботировать указания врача, но как ни странно, после тренировки он идет на массаж. А потом на электрофорез. Свои обещания он честно выполняет.

Я тоже стараюсь быть тише воды ниже травы. Глаз на него не поднимаю, изотоник исправно приношу, во время процедур и массажа жду его в коридоре, как верная татарская жена.

Багров же меня с тех пор практически перестает замечать.

Он больше не хамит мне, не грубит, не пристает, обращается исключительно по делу — и все это с безразличным лицом и холодным, практически ледяным взглядом.

Через два дня я возвращаю ему телефон (купила новый с аванса) и надеюсь хоть на какую-то реакцию, но он с равнодушным кивком берет его у меня из рук и швыряет в сумку.

Кажется, нашему общению конец.

С одной стороны, теперь нет никаких проблем с выполнением обязанностей ассистента, а с другой… все стало как-то не так.

В конце недели я сдаюсь и признаюсь сама себе, что соскучилась по тому Багрову, которого успела узнать. По его грубоватой заботе, по ехидным ухмылкам и странному чувству взаимопонимания. Но если вернется это, вернутся и провокационные приставания в раздевалке, вернутся темные голодные взгляды, от которых становится жарко и страшно одновременно.

Я этого не хочу.

Или хочу?

Уже не знаю. Кажется, я сама в себе запуталась.

***

Воскресный матч — первый в этом сезоне, а для меня это в принципе первая игра, которую я буду смотреть, потому что раньше я хоккеем как-то не интересовалась.

Интересно, наши выиграют? Говорят, что команда из Магнитогорска тоже сильная и что сражение будет непростым. На трибунах так громко орут и свистят, что у меня уши глохнут. А это ведь еще даже матч не начался!

Я сижу по левую руку от главного врача, кутаюсь в большеватую мне толстовку с эмблемой нашей команды, и дико нервничаю.

— Морозова, не ерзай.

— Я переживаю.

— С чего это?

— Ну вы сказали, что я буду вам помогать, если что-то случится на матче. А вдруг я не справлюсь?