Трофей. В плену бандита

Пролог

Бер выводит меня на улицу. Снег уже плотно припорошил дорожку. Оглядываю унылый пейзаж, а потом поскальзываюсь. Летние туфельки не предназначены для этой погоды. Ледяной ветер пронзает меня насквозь, падаю на бедро. Больно ударяюсь, а холод жжет меня. К тому же натягивается цепь.

– Не терпится встать на колени? – хрипло интересуется Бер, присаживаясь на корточки. – Если хочешь, можешь ползти до машины на четвереньках, детка. Только не за мной, а перед – буду видеть все твои прелести.

– Не хочу, – шепчу, вспоминая, что его слова нельзя оставлять без ответа.

Но мне так страшно. Ведь действительно может заставить меня ползти. Замираю.

Выражение его глаз меняется.

– Не бойся так сильно. Я не монстр.

Берет за подбородок, заставляет поднять лицо.

– Глаза в пол или закрой, – приказывает мне. – Сейчас я на тебя смотрю, а не ты на меня.

Закрываю. Под веками скапливаются слезы. Шмыгаю носом, чтобы сделать вздох. Чувствую осторожное прикосновение к волосам, нежные поглаживания по щеке.

Бер проводит пальцем по моим губам. Непроизвольно вздыхаю. Подушечка давит, легко проникает в рот. Жду, что грубо затолкает пальцы, сглатываю слезы.

Холодно и снег падает прямо на волосы, на щеки. Не смею открывать глаза. Страшно.

Слеза вытекает из-под закрытых век. Бер неожиданно нежно стирает ее, а потом крепко берет за волосы и проводит губами осушая соленую влагу. Подаюсь навстречу, потому что это ласка, которая дает мне надежду. Тогда он прижимает меня к себе и целует. Жадно и бешено. Ощущаю привкус крови – на его губе рассечение после боя.

Пытаюсь быть нежной и осторожной. Почему-то беру на себя ответственность за его травму. Ведь из-за меня получил. Не рассчитываю ни на какую милость в ответ. Меня никто не пощадит.

Но он как-то странно вздыхает, отвечает мягко. Хочется открыть глаза, считать выражение лица, влезть в голову. Ослушаться не решаюсь.

– Вставай, пока ничего не отморозила, – Бер отрывается от меня.

Рывок за цепь. Готовлюсь к худшему – дернет сильнее, растянусь по снегу вся. Еще и туфли эти скользкие. Сжимаю зубы покрепче. Не покажу слабости.

– Эль, – тихо произносит Бер, а потом берет на руки легко, как пушинку.

Он ничего не говорит, кроме моего имени, но в голосе проскальзывает что-то... Не знаю, даже...

Мне холодно и страшно, поэтому утыкаюсь ему в грудь. В этот самый халат с надписью «Чемпион. Золотой пик». Слова и узор въелись мне в память. Решаюсь открыть глаза и сталкиваюсь с Бером, который так и ест меня взглядом.

– Будь я твоим братом, то поспешил бы спасти. В моих руках тебе конец, Эля.

Глава 1

Меня немного тошнит. Голова болит, будто бы сильно простыла и никак не прийти в себя. Но это ничего не меняет. Облегчить положение не выйдет. Я стою на постаменте в розовой коробке. Приготовлена как кукла в подарок. Серебристый ремень фиксирует мою талию, ноги в ягодного цвета туфельках широко раздвинуты и привязаны такими же серебряными ремешками к раме, а вот кандалы на руках – самые настоящие. Цепь и широкие браслеты.

На мне только очень короткое розовое платье, огромный подарочный бант на шее. Белья нет. Стою на возвышении, так что всем желающим это отлично видно. Слышу, как переговариваются, как обсуждают то, что сделают со мной.

Никаких иллюзий не осталось. Мне не выбраться из этого ада. Еще пару дней назад надеялась, что брат появится и спасет меня.

Не появится. Пора это признать.

Закрываю глаза, чтобы сморгнуть слезы.

Все равно ищу брата в толпе. Если он еще жив, то есть шанс. Тим всегда умел переодеваться и перевоплощаться. В детстве доводил в школе учителей, а в универе разыгрывал всех и каждого. Поэтому я и рассматриваю каждого присутствующего тщательно – вдруг патлатый парень со странными зубами или толстощекий лысый мужик – новые личины Тимохи.

Не видела его с того момента, как нас похитили.

Мужик в татухах ловит мой взгляд, принимает за кокетство и тычет в меня пальцем. Жестами показывает, что со мной сделает, как только победит.

Больше толпу не разглядываю. Брату все равно не удалось бы сюда пробраться, как бы я не желала верить в обратное.

Я в колонии – Золотой пик. Сюда меня привезли с другими девушками. Каждая из нас станет трофеем для победителя. Бои без правил среди заключенных – вот, что тут происходит не первый год подряд. И один из них получит меня в полное пользование. Кто-то из этих мужчин станет моим первым.

Чемипон. Тот, кто размажет остальных.

Ноги трясутся. Неудобно стоять в такой позе. Очень сложно держать равновесие на каблуках.

– Видел, какая сучка! Круто они с коробкой придумали. Куколка. Оттрахаю ее по полной. Оторвусь…

Это говорит высоченный мужик. Он накачан, весь забит тюремными татуировками, лоб низкий, лицо свирепое.

– У меня бабы пять лет не было, слышь, сучка?!

Вздрагиваю, потому что смотрит мне прямо в глаза.

– Твоим первым буду!

Делает неприличный жест пальцами. Уверен в победе. Рост и вес на его стороне.

Хочется скатиться в истерику, но какой смысл? Радовать их своими слезами?

«Тимош, Тимка… Пожалуйста, братик! Придумай что-нибудь!»

Молюсь ему, как языческому божеству, меняющему лица, но мои мольбы никто не слышит. Не хочу верить, что брат мертв или что ему еще хуже, чем мне. Хочу его ненавидеть, считать предателем, злиться, что он втянул меня в это.

Наступает тишина.

Озираюсь, чтобы понять в чем причина – может быть, власти накрыли этот притон и все отменится? Может быть, всех бандитов возьмут, а меня спасут?

Моя надежда осыпается к ногам.

Нет! Тишина наступила не потому, что сюда пришли власти. Напротив. Двери зала распахиваются настежь. Мое внимание привлекает жуткий рев. Врываются несколько мужчин с щитами и в рогатых шлемах. У них в руках боевые топоры, но движения не боевые, а скорее танцевальные. По пути их следования зажигается пиротехника.

Колонки взрываются музыкой. Тяжелый рок, что-то скандинавское.

Мужчины движутся слаженно, будто бы строем.

За ними изящно и агрессивно ступают полуобнаженные девушки, извиваются, как безумные, но подготовка у них крутая – профессиональным взглядом вижу – настоящий шоу-балет.

Наконец в зал входит человек, с горящим факелом. Высокий, широкоплечий. Дорогому костюму не скрыть налитых огромных мышц. Янтарные глаза отражают огонь. На руке часы с черным циферблатом, на котором несколько золотых стрелок.

За ним идут охранники и ведут на поводке упитанную рысь.

Музыка яростная, но определенно этническая, в которую идеально вписываются языческие танцы. Северные разбойники, их воинственные девы. Все рамках концепции.

Разглядываю важного гостя. Смотрю на что угодно: от ботинок явно дорогущего бренда, до кольца-печатки в виде головы медведя с ярко-желтыми глазами, но только не в лицо.

Я его знаю. И до жути боюсь, что он тоже меня вспомнит.

Хотя как можно не посмотреть на огромную розовую коробку с живой куклой внутри, к фигурке которой прикованы взгляды всех мужчин?

Музыка смолкает. Гость поднимает руки вверх вызывая одобрительный рев толпы заключенных.

К нему подходит сам генерал Зотов. Жмет руку, здоровается, ведет к почетному месту.

– Ну ты хорош, Михаил Александрович! Вот это выход! Откуда такая киса?

Рука тянется к голове дикой кошки, но та прижимает уши, раскрывает пасть в жутком шипении.

– Лучше не трогать руками, – при звуках этого голоса меня будто бы молнией пронзает.

Вот она – причина моих злоключений.

«Михаил Александрович» – так его звали бы будь он бизнесменом или политиком, но он – Бер. Темная сторона нашего города.

Вижу, как поднимает голову, губы искажаются в жестокой улыбке. Смотрит на меня и идет прямо к подиуму.

– Замените приз! – приказывает он Зотову. – Эту девку я забираю!

Мое сердце падает в пятки.

Начальник тюрьмы переводит взгляд с Бера на меня. Вижу обожженную сторону его волевого и злого лица. Ни операции, ни пластика не смогли вернуть ему прежний облик.

– Но приз уже подготовлен, – отвечает как-то неуверенно.

– Зотов, со мной не спорят, – голос Бера способен раскрошить камень и растопить металл.

– Бер, слушай, – он понижает тон, что-то торопливо рассказывает.

Глаза умоляющие.

Бер не перебивает. Лицо лишено всякой реакции и эмоций на слова начальника тюрьмы, а затем громко и четко повторяет.

– Замени приз.

Холодный пот струится у меня по спине.

Зотов делает шаг к тюремной охране. Хромает. Ему бы трость.

– Ладно, Бер. Девки еще есть. Бери, эту, раз нравится, – делает защитный жест руками. – Приведите другую! – приказывает своим людям.

Глава 2

Зотов отрицательно качает головой. Пытается отговорить, но толпа уже подхватила идею.

– Не буду я о мента руки марать! – орет татуированный. – Мы честно драться, а нам срок прибавят?

Толпа поддерживает его оглушительным воем.

Бер перемахивает через канаты ринга мощным прыжком.

– Ты охренел, черт помойный? Кого ментом назвал? Как погоняло?

– Скорп!

– Слушай сюда, Скорп!

– Я – Бер!

Наступает пауза. Имя известное. Им младенцев в колыбелях в пору пугать.

Скорп отступает на пару шагов.

Раздаются крики:

– Ты бы жало завалил, Скорп!

– Авторитета ментом назвать!

– Не признал, – отводит взгляд, а потом орет. – А что мы тут – света не видим!!! Хрен разберет, кто с хозяином дружбу водит! И таких, и других в избытке. Как поймешь, кто в дорогом костюмчике?

Он обводит взглядом других заключенных, неприятно, но подобострастно лыбится.

– Отмаза принята, – глухо роняет Бер.

В который раз при первом же звуке его голоса стихает всякий шум. Тоже реагирую – слабеют ноги. Одна из ягодных туфелек подворачивается, провоцируя звон цепей. В наступившей тишине он как грохот. Все взгляды устремляются ко мне.

– Дерись! Дерись! – скандируют слажено.

Бой с крупнейшим авторитетом нашего города возбуждает их не на шутку.

Бер приподнимает бровь и многообещающе смотрит. Оценивающе скользит взглядом по моим ножкам, выше. Знаю, что видит все до мельчайших подробностей.

Это пик моего унижения. Под его взглядом – взглядом человека, который раньше смотрел на меня иначе, особенно тяжело нести этот груз.

Он медленно приближается ко мне. Чувствую его энергетику – мощь хищника, дикого зверя, который распространяет вокруг себя волны силы.

– Тебе несказанно повезло, Эля, – улыбается он.

Не могу ответить, потому что губы дрожат, а в голову не идет ничего умного. Лепетать глупости сквозь слезы будет слишком позорно.

– Сегодня у тебя будет первый секс. Это всегда так волнующе. Удивительно, но похоже на данный момент я твой самый желанный мужчина.

Смаргиваю слезы.

– Повтори! – приказывает он.

Молчу.

– Не поздно отступиться от боя, – по-доброму улыбается мне Бер. – Я куплю тебя позже у победителя. После того, как он сполна насладится наградой. У Скорпа, к примеру. Борзый, сильный. Сам бы на него поставил. Через неделю, как положено местными правилами. И не надейся, что тебе позволят умереть за этот срок.

Делает паузу, а потом добавляет доверительно.

– Лично за тебя попрошу, слышишь?

Сглатываю комок в горле. Мне страшно, как никогда в жизни. Тело сводит от позы. Руки похолодели, ноги едва держат.

– Ты мой самый желанный мужчина, – шепчу я тихо.

– Молодец, – он щелкает меня по носу. – Похоже, мы с тобой подружимся.

Его рука прямо перед моим лицом. Смотрю в глаза черному медведю-печатке. Бер легким движением спрыгивает с подиума.

А я вдруг понимаю, что своим телом он загораживал меня от жадных взглядов. Без него все становится серым и мрачным. Силы меня покидают. На мгновение повисаю в цепях – больно. Металл вонзается в запястья. Ставлю ноги устойчивее. Я должна бороться.

Как через пелену слышу, что объявляют первый бой.

Бер скидывает пиджак в руки своих людей, достает ствол, снимает кольцо. Вздрагиваю, когда избавляется от часов – слишком уж красивый жест.

Расстегивает верхнюю пуговицу черной как ночь рубашки и насмешливо смотрит на меня. Вспышкой приходит как рычал мне в губы, как завалил на стол, сжал запястья в ладони…

В той другой жизни. До похищения. До того, как я погрузилась в мир мрака – грязное исподнее отбросов и преступников.

Тим, братик… Ты же говорил, что все кончится хорошо. И что теперь? Если Бер победит, я стану его собственностью. А если нет, то достанусь жестоким преступникам. Ни один вариант меня не устраивает.

Глава 3

Бер остается в одних брюках, сует в рот капу. Обычно бойцы заматывают руки бинтами, или надевают перчатки. Здесь перчатки тоже есть, только они меньше боксерских, и пальцы видны.

Не очень понимаю, по какому принципу подбирают соперника, но на первый бой Бер выходит против здоровенного мужика в татухах. Огромный, волосатый, скалится жестокой улыбкой.

Успеваю занервничать, но поединок длится не больше минуты. Бер уворачивается от кулака, обходит противника по кругу, будто читая как открытую книгу. Удар. Крик. Стук тела.

На этом этапе победа его. Теперь время для следующего боя.

На ринг выходит одна из танцовщиц Бера, ведет на цепи рысь. Хоть девушка полуобнажена и выглядит весьма эффектно, к ней никто не пытается подобраться. Объявляет следующих.

Удар гонга. На ринге другая пара бойцов.

Смотрю, как Бер занимает свое почетное место в окружении девушек и охраны. Выглядит расслабленным, но я уверена, анализирует и запоминает. С победителем этой схватки ему предстоит сразиться в финале.

Одного заключенного я не знаю, второй – Скорп. Смотрю внимательно. Поверила словам Бера, что он бы на него поставил. Ищу слабые места, наблюдаю. Движется очень быстро. Удары, словно змеиные броски. Лицо жестокое.

Оба часто машут руками. Вижу, как кулаки попадают в цель, слышу, как от каждого ревет толпа. Удар. Скорп бьет в ответ ногой. Противник уходит. Новые замахи…

Ничего не понимаю в боях! Иной раз не в состоянии определить, попал в цель или нет. Напряжение растет. Похоже, Скорп далеко не прост.

Беру не удастся «выключить» его одним ударом, когда придет время их поединка. В этом даже мне ясно, кто возьмет верх.

Мужчины бьются яростно. На ринге кровь, второй заключенный пошатывается. Никак не могу вспомнить его кличку. Слишком нервничала, когда объявляли…

Скорп пользуется этим, пробивает серию, сильнее склоняя чашу весов в сторону своей победы. Судья не вмешивается в процесс. Здесь правила явно не такие как в боксе. И никто не бережет бойцов. Они не спортсмены, а расходный материал для зрелищ.

Вижу жестокий толчок коленом в грудь. Противник падает, а Скорп наваливается сверху.

Резко отворачиваюсь, когда слышу хруст. Тошнота подбирается к горлу.

Бросаю взгляд на ринг просто чтобы понять, как там проигравший.

Зря. Победитель смотрит мне в глаза, раздвигает средний и указательный палец, а потом проводит по ним языком.

Снова вспоминаю эпизод с Ленкой. Тот показательный и бездушный пример на живом человеке. Нас, девчонок, еще верящих в закон, справедливость и будущее, заставили смотреть, что бывает с непокорными.

До сих пор это стоит в глазах. Жестокий приказ. Затем пауза. Какое-то время мы думали, что все это лишь запугивание. Но тогда нам ясно дали понять – в этом сумеречном мире пустые угрозы – непозволительная слабость. Сказал – делай. Достал оружие – примени без раздумий.

После этого я плакала всю ночь, не в силах принять, что в жизни такое может произойти.

Бер сказал, что сегодня он – мой самый желанный мужчина? Пожалуй, так. Лучше с ним, чем с этими людьми. Лучше он, чем вернуться туда, где я была с момента похищения.

А потом я вспоминаю, во что меня втянул Тим, и что не получится ответить ни на один вопрос из тех, что интересуют Бера. Он вступил в бой за меня вовсе не потому, что хочет стать моим первым. Ему нужно то, что я могу знать.

Впервые анализирую произошедшее. Меня похитили вместе с братом в тот же вечер, как мы дерзко стащили информацию у Бера. С того момента я была слишком занята попытками выжить, слишком переживала за свою шкуру. Я думала, что так Бер меня наказал, но сейчас понимаю – нет. Все впереди.

Странно, почему не забрал раньше, раз была нужна? Ломал? Хотел, чтобы прошла через унижение? Но к чему было вступать в бой?

Не понимаю. Слишком сильно нервничаю, чтобы ясно видеть ситуацию. Мысли путаются в кашу. Все мешается в один сплошной клубок кошмара.

В этот момент четко осознаю, что меньшего зла для меня нет.

Смотрю на этого бандита, который сидит в окружении своих людей. Наблюдает за схватками. Явно получает удовольствие от процесса. Девушки вьются вокруг него и смеются. Рысь тычется в ладонь мордой. Тридцать три удовольствия.

Разглядываю, не в силах оторваться. Ловлю каждый жест, пытаюсь понять, что может ждать меня в его руках. Бер тоже играет со мной взглядом. Полное спокойствие, сознание силы и власти. Вид человека, которому подчиняется весь мир.

Но я могу это изменить. Я и мой брат.

Если только следующий шаг со стороны моей судьбы, не уведет меня в преисподнюю.

Глава 4

К решающему бою я истощена. Стоять невыносимо. Переминаюсь с ноги на ногу. Мне кажется, что если меня отвяжут, то это принесет облегчение. Иллюзия и глупость. Меня отвяжут только чтобы отдать в чьи-то руки. Жестокие и жадные.

– Решающий бой!

На сцену выскакивает девушка с рысью. Подбрасывает вверх факел, делает сальто, а потом эффектно ловит брошенный предмет.

Все зрители взвывают от восторга. Зотов переглядывается с Бером, выказывает благодарность за эффектный подгон. Высокие гости на трибуне одобрительно переговариваются.

Весь зал вспыхивает красным. Поднимаю взгляд и вижу, как над периметром ринга загорается яркий неоновый свет.

Бер выходит в центр. Он не показывает себя, как другие бойцы. Ему не нужно демонстрировать мощь и силу, не нужно доказывать, что кого-то порвет на лоскуты.

По периметру моей коробки тоже вспыхивают лампы, ярко меня освещая.

– Снимите с нее тряпки! – кричит кто-то в толпе.

Его крик тут же подхватывают остальные, требуя раздеть меня.

– Если победа будет моей, – орет Скорп. – Трахну ее прямо тут! Насмотритесь!

Бер поворачивается ко мне и смотрит подавляюще. Еще раз напоминая, что со мной могут случиться вещи и похуже, чем его месть. Только его месть может стать для меня смертельной и бескрайне мучительной.

– Можно и раздеть! – задумчиво говорит Бер.

А у меня от этих слов останавливается дыхание. Понимаю вдруг, что даже короткое платье – все же платье.

Охранники уже направляются ко мне под вой толпы.

Теряю последнюю надежду, но Бер заговаривает снова.

– Но когда победа будет моей, – в его тоне нет никаких «если», – я вырву глаза каждому, кто смел пялиться на то, что принадлежит мне!

Зал замирает. Наступает тишина. Двое мужчин в форме тюремной охраны застывают, не дойдя до мне пару шагов.

Один из них рыжий, трет родинку на подбородке.

– В последний момент обломал нас Бер, Земнов, – жалуется своему коллеге.

Знаю, что это Филиппов весьма охоч до девушек. Постоянно наведывался туда, где нас держали. Только жесткое требование не портить товар, сдерживало его, но он все обещал, что после оторвется. Говорил, что кого-то из нас оставят в тюрьме и тогда придет его время.

Вижу, как похотливо на меня смотрит, жалеет, что не может облапать при всем честном народе.

– Идем, Филиппок, – плюет под ноги Земнов, на всякий случай, отворачиваясь от меня.

Глаза отводит не он один. Весь зал заключенных, до этого похотливо разглядывающий меня, внезапно находит другие объекты для наблюдения, после слов Бера.

Адреналин зашкаливает. Сейчас глава преступной группировки кажется мне чуть ли не королем, вступившим в рыцарский турнир. Царем леса, разгоняющего волков от своей добычи. Ругаю себя за эти мысли последними словами.

Нет. Я просто стану его рабыней. И ему нужна не моя невинность и не ласки, которые я могла бы дарить. Даже не мое умение танцевать, которое я освоила в институте искусств.

Ему нужна та флешка, которую с моей помощью выкрал брат. А я не знаю, где он мог ее спрятать. Тим не успел мне сказать! И никакие пытки с унижениями не помогут мне найти эту информацию.

Удар гонга.

Жадно смотрю на ринг. Бер – мой шанс спасти Тима. Скорп – и я закончу дни в борделе.

Медленно обходят друг друга. Скорп бьет первым. Удар проскальзывает по руке Бера. Движение смазанное, слишком быстрое для восприятия. Выглядит эффектно.

Серия бросков. Скорп наступает, машет руками как мельница, забрасывает кулак сверху, но Бер уходит в сторону и бьет в прыжке ногой. Тоже не очень точно. Никто не падает.

Как завороженная смотрю за движениями мышц под татуированной кожей. Будто части механизма. Не представляю, какая должна стоять за этим сила.

Кулак Бера врезается в лицо заключенного. Вижу, как брызжет кровь. Атака мощная. Скорп уходит от сокрушительного броска, бьет и тоже попадает. Бер сплевывает кровь из разбитой губы. Недобро смотрит.

Его противник смелеет от успеха. Атакует со всех сторон, бросается как озверевший пес. Бер же терпеливо водит его по рингу, подгадывает момент и бьет целой серией. Жутко. После такого не встают.

Но никто не вмешивается. Судья даже не пытается делать вид, что собирается остановить бойцов или разнять. Ему плевать.

Скорп занимает оборону, уходит из-под рук, но ненадолго. Медвежьей хваткой зажимает его Бер. Держит и бьет. Чуть отстраняется пропускает удар в корпус, но я вижу его лицо – искаженное яростью схватки, зловещее и дикое. Ударом колена он сбивает Скорпа с ног. А когда тот пытается подняться, вырубает жестко и окончательно ногой с разворота.

Судья подскакивает. Счет до десяти. Скорп пытается подняться, но не может. Бой окончен.

Рука Бера взлетает вверх.

– Победа! – взрывается зал.

Зотов сам выбегает на ринг. Несет кубок.

Бер отстраняет его. Выравнивает дыхание.

– Кто скажет, что я взял приз нечестно?

Толпа молчит.

– Я имею на нее права! – орет Бер.

Толпа скандирует его имя. Они просто визжат от восторга

– Замените девку и продолжайте схватку! – приказывает Бер. – Главный приз – не баба, а свобода! Сегодня кто-то уйдет отсюда вольным человеком! Выходите и возьмите свой второй шанс!

Толпа ревет в его честь. Бер накидывает халат с вышитой короной и надписью «Чемпион. Золотой пик».

Мне освобождают ноги, затем талию.

– Прочь, – голос Бера разгоняет охранников, которые возятся с моей «упаковкой».

Он подходит вплотную. Прижимает меня к себе и врывается в губы поцелуем под рев толпы. У меня шумит в ушах. Ноги слабеют и подкашиваются. Сопротивляться не выйдет – руки все еще в цепях над головой. Но я бы не посмела: за такое пренебрежение к его власти, Бер убил бы меня на месте.

Чувствую, что отстегивает цепь кандалов. Опускаю руки вниз, прикрываю глаза, пока к пальцам бежит кровь. Я жутко благодарна. Особенно благодарна за то, что поддерживает за талию, пока я пытаюсь взять контроль над телом после долгого положения в статичной позе.

Глава 5

Содержит кусочек пролога)

Бер выводит меня на улицу. Снег уже плотно припорошил дорожку. Оглядываю унылый пейзаж, а потом поскальзываюсь. Летние туфельки не предназначены для этой погоды. Ледяной ветер пронзает меня насквозь, падаю на бедро. Больно ударяюсь, а холод жжет меня. К тому же натягивается цепь.

– Не терпится встать на колени? – хрипло интересуется Бер, присаживаясь на корточки. – Если хочешь, можешь ползти до машины на четвереньках, детка. Только не за мной, а перед – буду видеть все твои прелести.

– Не хочу, – шепчу, вспоминая, что его слова нельзя оставлять без ответа.

Но мне так страшно. Ведь действительно может заставить меня ползти. Замираю.

Выражение его глаз меняется.

– Не бойся так сильно. Я не монстр.

Берет за подбородок, заставляет поднять лицо.

– Глаза в пол или закрой, – приказывает мне. – Сейчас я на тебя смотрю, а не ты на меня.

Закрываю. Под веками скапливаются слезы. Шмыгаю носом, чтобы сделать вздох. Чувствую осторожное прикосновение к волосам, нежные поглаживания по щеке.

Бер проводит пальцем по моим губам. Непроизвольно вздыхаю. Подушечка давит, легко проникает в рот. Жду, что грубо затолкает пальцы, сглатываю слезы.

Холодно и снег падает прямо на волосы, на щеки. Не смею открывать глаза. Страшно.

Не спеша Бер чуть раздвигает мои зубки, останавливается, не пытаясь идти дальше. Чуть сжимаю его палец губами. Слышу хриплый вздох. Ему нравится моя покорность. А у меня от его реакции сводит низ живота.

Слеза вытекает из-под закрытых век. Бер неожиданно нежно стирает ее, а потом крепко берет за волосы и проводит губами осушая соленую влагу. Подаюсь навстречу, потому что это ласка, которая дает мне надежду. Тогда он прижимает меня к себе и целует. Жадно и бешено. Ощущаю привкус крови – на его губе рассечение после боя.

Пытаюсь быть нежной и осторожной. Почему-то беру на себя ответственность за его травму. Ведь из-за меня получил. Не рассчитываю ни на какую милость в ответ. Меня никто не пощадит.

Но он как-то странно вздыхает, отвечает мягко. Хочется открыть глаза, считать выражение лица, влезть в голову. Ослушаться не решаюсь.

– Вставай, пока ничего не отморозила, – Бер отрывается от меня.

Рывок за цепь. Готовлюсь к худшему – дернет сильнее, растянусь по снегу вся. Еще и туфли эти скользкие. Сжимаю зубы покрепче. Не покажу слабости.

– Эль, – тихо произносит Бер, а потом берет на руки легко, как пушинку.

Он ничего не говорит, кроме моего имени, но в голосе проскальзывает что-то... Не знаю, даже...

Мне холодно и страшно, поэтому утыкаюсь ему в грудь. В этот самый халат с надписью «Чемпион. Золотой пик». Слова и узор въелись мне в память. Решаюсь открыть глаза и сталкиваюсь с Бером, который так и ест меня взглядом.

– Будь я твоим братом, то поспешил бы спасти. В моих руках тебе конец, Эля.

– Не надо, – прошу я, а потом оказываюсь в салоне самого навороченного внедорожника, который когда-либо видела.

Салон кожаный с черной матовой прострочкой. Кожа толстая, но очень мягкая. Коробка передач выглядит как что-то космическое. Освоиться тут не выйдет. Машина из другого мира. Меня вообще в ней не должно быть.

Между водителем и нами опускается плотная шторка.

Бер некоторое время не отпускает. Чувствует, как меня трясет после мороза. Не могу расслабить мышцы, не могу выпрямить спину.

Прижимает крепче и обхватывает своими ручищами. Становится легче, получается обмякнуть на сильном мужском теле, задышать ровнее. Почему-то он гладит меня, посылая импульсы покоя.

Ложные импульсы. Усыпляет бдительность, чтобы я размякла.

После того, что я сделала, он ни за что меня не пощадит.

Тихонько всхлипываю, гладкая ткань халата впитывает мою слезу. Рука ложится на голову, пальцы чуть перебирают волосы.

– Тише, – слышу его голос и ушами, и всем телом, потому что лежу на груди.

Пробирает.

Бер такой красивый, сильный, пахнет очень вкусно, пусть и примешался запах пота и крови. У него потрясающий тембр голоса, сильные теплые руки.

В такого легко влюбиться, если не знаешь о его жестокости, о дурной репутации.

И если он не надел на тебя ошейник с цепью прилюдно, а потом не пообещал растерзать и выпытать всю правду.

Только как он выпытает, если я почти ничего не знаю?! Мне так страшно!

Снова всхлипываю. Понимаю – мне никто не поможет, но только удержать слезы не могу. Не приходилось проходить курсы моральной стойкости.

Потихоньку прихожу в себя окончательно и вспоминаю, что Бер враг мне и моей семье. Выползаю из огненного кольца его рук. Ежусь, обхватываю себя руками.

Смотрит на меня так, что осознаю ошибку. Надо было продолжать быть слабой, висеть на нем и греться. Потому что от взгляда снова разит холодом.

Пытаюсь, насколько могу, ответить тем же. Быть гордой и сильной.

По губам Бера пробегает понимающая улыбка, выражение лица жесткое:

– Колючки выпустила? – бросает он мне, вызывая панику. – Зря. Сама подумай, почему, если умеешь логически мыслить, конечно.

Это на него даже смотреть нельзя «не тем взглядом»? А если заговорить «не тем тоном» – тогда что?

Наверное, мой испуг хорошо отражается на лице, или Бер как зверь чувствует адреналин в крови.

Нажимает кнопку и говорит:

– Вадим, домой.

Машина мягко трогается.

Бер некоторое время даже не смотрит на меня. Будто бы между нами стена.

Мне не по себе. Уже жалею, что перестала ластиться. Хочется назад, в ту секунду, когда обнимал меня. Показалось, что могу пробудить в нем сочувствие и тепло. А сейчас все ушло прочь. Холод так и хлещет по мне. Страшно. Пытаюсь предположить, что со мной сделает.

В голову лезут такие ужасы, что задаю вопрос в слух.

– Что ты будешь делать… со мной?

Поворачивается и смотрит. То ли улыбнется, то ли губы вот-вот сомкнутся в тонкую линию.

– Все, что захочу. Моя власть над тобой абсолютна.

Глава 6

Глава 6

Рука ложится на мое колено и ползет выше. Бандит знает, что у него полно времени, полно власти. Поэтому не спешит. Просто трогает и мучает прикосновениями. Почти успокаиваюсь. Машина набирает скорость, а потом Бер резко дергает меня к себе.

Жадно прижимается губами. Снова вкус крови. Соленый, металлический. Вижу безумные и одержимые глаза. Набрасывается как голодный, словно зверь на добычу. Мне кажется, что на губах вкус не его кровь, а моя. Знаю, что ранен он, но будто бы сама истекаю кровью и страхом, а мой хозяин их пьет. Ему сладко.

У меня темнеет в глазах, замираю, улетаю воспоминаниями в сцену в его кабинете пару недель назад. Поминаю недобрым словом Тима, который твердил, что все продумано и безопасно. Только вышло совсем иначе.

– Эля, – рука ложится на цепь кандалов.

Мое имя из его уст как соль на рану. Вздрагиваю, бесполезно и глупо сопротивляюсь. Дергаюсь, потому что невыносимое положение – закована в цепи, отдана как вещь, будто бы закон ничего не значит. У меня нет прав, нет собственной воли.

Вернее, их не должно быть.

На деле, они есть. И сейчас подводят меня по полной! Надо бы ласковой кошечкой льнуть под руку хозяина. Стать любимой игрушкой, узнать, где брат и попытаться связаться.

Однако, меня захлестывают эмоции. Не могу покорно сидеть, пока меня лапают как шлюху, бешусь от цепей на руках, от ошейника, который трет шею. Мне же не дадут заниматься танцами, не позволят жить прежней жизнью! Все ужасно!

Поэтому я бьюсь в руках Бера. И сама не замечаю, как начинаю снова плакать.

Понимаю, что мне конец. Непокорные игрушки легко сломать и перевоспитать.

Сжимаюсь в комочек, ожидая жестокости, ругани, крика.

Бер ничего из этого не делает, только притягивает к себе, укладывает на плечо.

– Тсс… Эль, не дергайся. Просто, б…ь, не дергайся. В машине я тебя не трахну. Услышала?

Киваю.

– Тогда успокоилась и быстро. Последний шанс.

Лежу на его плече, обиженно всхлипываю.

– Можешь снять цепи? – тихо спрашиваю его.

– Нет. Тебе придется с ними смириться, – отвечает Бер.

– Зачем? – в моем голосе отчетливо слышен ужас.

– Чем быстрее поймешь, что прошлая жизнь не вернется, тем лучше для тебя. Ты рабыня. Рабов держат в цепях. Так будет, пока не усвоишь это.

Бер проводит пальцами по моей шее, заставляя волоски приподняться над кожей.

– А когда я увижу, что ты готова, то сниму кандалы. Будешь мне за это ноги целовать. Обещаю. Но только знаешь…

Молчу в полном шоке.

– Кандалы я сниму с тела, но в голове они останутся навечно. Ты никогда моей власти сбросить с себя не сможешь.

Губы находят мои. Нежно, трепетно ласкают, будто бы сейчас мы обсуждали только что просмотренную романтическую комедию. Дрожу от его слов, а он пьет мой страх прямо с губ. Порочно лижет, потом прикусывает.

Ненавижу его! Боюсь! Но почему-то теку. Очень хочется сохранить самообладание, не показать, как сильно реагирую на близость и шокирующие слова. Только вырывается далеко не протестующий стон.

– Ммм…

– Что же это за звук Эля? – насмешливо рычит Бер.

Рука нащупывает грудь, перекатывает пальцами сосок прямо через ткань. Пытаюсь вскинуть руки, чтобы остановить это, но колени Бера зажимают цепь так, чтобы рук было не поднять.

Глава 6.1

Ладонь скользит по телу, трогает, сжимает через ткань платья. Неторопливо, уверенно и ненасытно. Мне не вытечь из его объятий, не сбежать. Моя судьба в жестоких руках бандита.

Срабатывают тормоза. Машина останавливается. Бер выходит, тащит меня за собой за цепь. Мельком различаю прислугу. Краснею до кончиков волос. Полуголая, жалкая, размалеванная, еще и в цепях, как рабыня.

Прикрываю глаза и смотрю на плитку под ногами. Мрамор, гладко отполированный. Ветер пробирает до костей, хоть мы и под навесом, но дует со всех сторон. Зима вступает в права, а я в тонком платье. Мурашки, соски напрягаются. Уверена, что ткань обтягивает их до мельчайших подробностей.

Цепь натягивается, и я делаю шаг как заводная кукла. Беспомощная, бесполезная, тихая и покорная. Никто мне не поможет. Сглатываю горькие слезы. Чувствую, как закладывает нос.

Вспоминаю крики Ленки, когда ее наказывали прямо при нас. Отчаянные глаза, полные слез.

Поэтому не поднимаю взгляда. Никто не должен видеть такого же отчаяния на моем лице. Потому что это – стыдно. Стыдно быть слабой и беспомощной. Стыдно, когда тебя при посторонних людях ведут в спальню, чтобы поиметь. Всем ясно, как это называется, на что похоже и к чему приведет.

– Улыбайся, – шипит мне на ухо Бер.

Поднимаю на него удивленный взгляд.

– Зачем? Для чего это? Чтобы о тебе не подумали дурного? Репутацию бережешь?

Я когда-нибудь научусь молчать, но сейчас отчаяние рвет на части. Говорят, что у некоторых ядов и лекарств есть накопительный эффект.

У отчаяния тоже. Оно копится, откладывается в сознании день за днем. Питается остатками разрушенных надежд. Подкатывает к горлу каждый раз, когда понимаешь – спасения нет и не будет.

Мой предел уже близко. Я готова сломаться, только не сегодня. К сожалению, я еще надеюсь на сочувствие, надеюсь на жалость. Верю, что могу достучаться.

А отчаяние только и ждет, когда получит от реальности очередную подпитку.

Бер смеется с видом всевластного и недосягаемого существа:

– Нет, мне все равно, что думают обо мне. Я хочу видеть, как ты рада, что тебя сегодня не трахнут толпой. Хочу видеть, что благодарна – я пролил за тебя кровь. Купил и присвоил. Не улыбнешься – дам повод рыдать. Безутешно.

Его слова заставляют внутри что-то щелкнуть. Он не шутит, а я крайне сильно попала.

Мне приходится подчиниться, потому что от его взгляда хочется забиться в угол, стать бесплотной и прозрачной.

Натягиваю вымороченную улыбку. Улыбку, от которой становится больно, а потом все сжимается внутри тугой пружиной. Не стоит забывать, что секс лишь разминка. Бер не из тех, у кого нужда в женщинах. Я нужна для другого.

Уголки губ дергаются вниз-вверх. Одна часть меня пытается выполнить приказ, другая в отчаянии сдерживает слезы.

Внезапно пронзает мысль. Если ему нужно знать, где Тим спрятал то, что мы украли – значит спросить брата невозможно.

И тогда…

Он либо сбежал, либо мертв!

Глава 7

Еле поспеваю за Бером. У него большой особняк. Светлые тона, красивый и лаконичный дизайн. Думала, что здесь будет какая-нибудь безвкусная дворцовая обстановка. Однако, дом выглядит классно.

Ноги болят от туфель, но снять и бросить их не решаюсь. Понятия не имею, сколько еще идти.

Ступени вниз. Напрягаюсь. В хорошие места поднимаются, а не спускаются. Значит, мне предстоит плохое место. Для очень плохих девочек.

– Правила такие. От того, как ты меня слушаешься, зависит твое положение в доме. Нет, не жизнь. Ее я не заберу, – отмечает Бер. – Женщин убивать неправильно. Даже таких как ты.

– Тогда бояться нечего? – прощупываю почву я.

– Смотря, какие у тебя взгляды и привычки, – пожимает плечами Бер.

Свет становится все более приглушенным. Мне тут не нравится.

– В смысле? – поддерживаю разговор, как могу, пусть внутри и разыгрался шторм.

– Я же ясно сказал. Если тебе нравится обслуживать моих бойцов, охрану, слуг, доставщиков еды. Если ты хочешь ползать по этому дому голой в цепях и с тряпкой в руках – можешь попробовать мне как-нибудь возразить.

– Нет… – вырывается у меня.

– Тогда сейчас ты безоговорочно подчинишься и будешь подчиняться каждый раз. До абсурда, Эля.

Он делает длинную и жуткую паузу.

– Или ты расскажешь мне все о том вечере. Вернешь то, что украли, а потом сдашь своего братца. Поможешь схватить.

– Он все, что у меня есть!

– Из этого я делаю вывод, что ты знаешь или приблизительно знаешь, где он может быть, – резюмирует Бер. – Не переживай. Расскажешь. Мне даже не придется тебя об этом просить. Через некоторое время ты поймешь, что иначе не может быть. Путь к свободе только один.

– Но девушек отпускают через неделю, – лепечу я, вспоминая то, что нам обещали по дороге в Золотой Пик.

– Проверь. Могу прямо сейчас вернуть тебя в качестве приза туда. К заключенным, которые оголодали за годы отсидки.

Вздрагиваю.

– Это ужасно.

– К тому же, неплохо было бы тебе сбросить розовые очки и трезво ответить себе на вопрос – точно ли девочек просто отпускают через неделю? Не видели ли они случайно лишнего, верят ли бандиты честному слову и голубым глазкам, наполненным слезками? Умиляются ли от фразы «я правда никому ничего не скажу и никуда не пойду»? Торговцы людьми ведь никогда не врут. Да, Эля?

Он чертовски прав. К тому же знает кухню изнутри – с той самой изнанки, которую никому не стоит видеть и знать.

– Чем ты лучше? – всхлипываю я.

Бер останавливается, впечатывает меня в ледяную стену спиной, а потом умопомрачительно нежно касается губ. Как в тот самый день, когда мы чуть не стали близки. Сладко, чувственно, откровенно и очень по-мужски. Не лапает, просто целует, пока у меня не слабеют ноги. А потом он проникает между ними коленом. Сжимает пальцами сосок, вызывая долгий стон.

Оправдываю себя, что это от боли. Или от неожиданности, но поверить сложно. Я и до этого именно так реагировала.

– Тем, что ты пока представляешь некоторую ценность для меня.

Звучит двусмысленно. Странно, что он именно так сказал – сопроводив поцелуем. Я четко понимаю, что для Бера нет ценности в женском теле. У него полно стриптизерш в клубе. Плотненько сидели вокруг него на боях. Я помню.

– Холодно, – шепчу сквозь поцелуй.

– Зато ты очень горячая, – рычит по-звериному Бер.

Инстинкты берут над ним верх. Терзает мое тело, тонкие бретельки платья рвутся под его жесткой рукой. Вскрикиваю, но губы тут же накрывает новый поцелуй.

Отвечаю. Бер закидывает мои скованные руки на свою шею, получается обнимаю его. Но я и в правду обнимаю. Жмусь к нему всем телом. Из всего мира, который пугающим образом бледнеет, только его фигура выделяется яркостью и цветом жизни. От него все зависит.

Почему-то глажу его шею, зарываюсь пальцами в волосы.

Издает грубый и долгий стон.

– Эля, бл… Осторожнее, сейчас воткну тебе прямо здесь и по самые яйца.

– Аа… – только и получается выдохнуть у меня, потому что колено надавливает мне между ног.

– Порву тебя… – он приглушенно рычит, а потом оттягивает мои волосы, сгребая их ладонью. – Заставлю орать подо мной!

Вскрикиваю, будто бы подтверждая его слова. Нет, меня пугает не Бер, пугает моя реакция. Он такой огромный, такой сильный, что я лишь могу таять перед ним, как бы он не поступил со мной дальше.

Его язык глубоко входит мне в рот. Моя реакция неожиданная для меня самой. Я теку. Едва удерживаюсь, чтобы не тереться бедрами и не обвить ногами талию этого жестокого бандита.

– Элька… Дура… Нахер ты меня грабанула? – шепчет он, не в силах от меня оторваться. – Мог в золоте купать… Сучка невинная…

– Бер, я…

– Заткнись. Покаешься после. Сейчас просто хочу тебя по-звериному.

Подхватывает меня и тащит куда-то.

Глава 8

Лязгает дверь. Мы в камере. У одной из стен стоит совершенно новый яркий диван бирюзового цвета. Бер смотрит и морщится, будто бы не ожидал увидеть. Швыряет меня на него.

Не могу сбросить руки с мужского тела, поэтому лежу. Одна нога упирается носочком в поверхность дивана, а другая прижата его весом.

Ладонь опускается рядом с моей головой, слышу тихий стон, похожий на рычание.

– Какая же ты чистая, Эль… Хоть разодели как шлюху, глаза накрасили, но я всю тебя вижу насквозь.

Прикусывает губу, тут же зацеловывает. Скидывает цепь моих кандалов со своей шеи.

– Не хочешь, чтобы приковал к стене – не дергайся.

Бросаю взгляд и вижу кольца – в стенах, в полу. Вздрагиваю от ужаса, представляю, что воплотит свои жуткие угрозы или действительно зафиксирует к этим кольцам для пыток.

– Не думала, что так получится, когда сама лезла ко мне? Соблазняла, крутила хвостом...

Голос возбужденный, яростный.

Бер тянется к моей шее, прижимаю ладони к груди, невольно мешаю ему, но на мне эти цепи. Жутко неудобно.

– Руки за голову, – приказывает он.

Смотрю снизу вверх. Умоляюще распахиваю глаза.

– Руки за голову. – повторяет тише и медленнее.

Поднимаю, кладу на диван за своей головой под металлический лязг. Неужели он правда оставит на мне эту гадость?

– Хотела меня тогда? Или собиралась поиметь только в другом смысле?

– У меня не было выхода… Тим…

Бер закрывает мне рот ладонью, а глаза загораются яростью.

– Я не спрашивал про Тима. Я спросил, думала ли ты, какой я в постели?

Мотаю головой, все еще прижатая его рукой.

– Не думала, Эля? – сверлит меня глазами, заглядывает так глубоко, как никто и никогда. – Не фантазировала, что было бы, если б нас тогда не прервали? Не размышляла, как я сделал бы это с тобой? Грубо или нежно? Трахал не думая, или же жалел бы тебя с учетом твоей невинности?

Отпускает. Я снова могу говорить.

– Не знаю, – задыхаюсь я от непривычных чувств.

На самом деле знаю. Он занимает все мои мысли с минуты, когда мы познакомились. С того самого дня, когда впервые поцеловались.

– Не говори так...

– Откровенно? – он улыбается мне, искушая, заманивая в свой плен.

Зачем ему, если может все взять силой?

– А как сейчас думаешь? – едва слышно дышит он на мои губы.

– О чем? – почему-то мое дыхание идет в такт его, такое же напряженное и частое.

Пальцы сжимают щеки, приходится приоткрыть губы. Медленно гладит их, ласкает, потом снова резко затыкает рот, заставляет чуть запрокинуть голову, проходит поцелуями по шее. Будто бы ножом… Моя реакция поражает меня саму. Так не должно было быть.

– О том, могу ли я жестко, одним движением вставить в твою невинную дырочку по самые яйца? А?

Отвечаю стоном через его пальцы. Нет, я же не могу быть возбуждена от того, что меня в своей личной камере собирается трахнуть бандит? Это просто затрудненный вздох. Возможно, страх…

Пожалуйста, путь Бер именно так и считает.

– А я вот думал. Мне казалось, что ты притворяешься.

Позволяет ответить или возразить:

– Притворяюсь?

– Неопытной, невинной. Так реагировала на меня, будто бы никто тебя не касался раньше.

Он вдавливает меня своим телом в диван. Чувствую его орган. Очень твердый, явно большого размера.

– Никто и не касался…

Бер надвигается на меня как тьма. Его глаза разгораются.

– Теперь знаю. В призы подходят только невинные девушки…

– Так не надо, Бер, – шепчу я. – Отпусти… Ты же не за этим… У тебя других полно, каких хочешь… Не касайся меня…

Он целует, а я замираю от каждого движения. Горло перехватывает от ласк. Будто бы теряю контроль над телом, голосом и даже мыслями. Перед кем я так плыву? Перед человеком, который не умеет любить?

– Я коснусь, Эля, – хрипло обещает он одними губами. – И ты меня тоже коснешься.

Берет за запястье. Пара щелчков и браслет снят. Следом второй. Облегчение нереальное. Кандалы вроде бы не были очень тяжелыми, но только на первый взгляд. Я в них измучалась.

Пока я радуюсь контролю над руками, Бер рвет ткань моего платья на две части.

Кричу, потому что не могу по-другому среагировать.

Скидывает халат на пол. Вижу его татуировки, свежие кровоподтеки, вдыхаю запах тела и невольно закрываю глаза.

Губы смыкаются вокруг моего соска, чувствую его руку у себя на животе. Медленно спускается ниже – туда, где горячо и жарко. Туда, где я просто горю от всего происходящего.

Бер вскидывает на меня взгляд. Смотрит по-настоящему удивленно. Не ожидал, что я настолько откликнусь. Отворачиваюсь, не в силах выдержать этот стыд. Не получится выдать мое состояние за страх или боль. Не получится притвориться, что он что-то понял не так.

– Хочешь меня. – утвердительно выдыхает он. Голос садится, становится тягучим и плавным. Сбрасывает меня в бездну.

– Нет, нет, – пытаюсь оттолкнуть его я.

– Сложно признаться, – хрипло шепчет он. – Но такую реакцию не скрыть.

– Это не…

Поцелуй закрывает мне рот.

Бер надавливает на меня внизу. Мягко, ритмично. Нащупывает самый центр желания, а потом обводит его пальцами с двух сторон. Теряю всякую волю к борьбе, развожу ноги чуть шире, чтобы ему было удобнее. Тут же становится стыдно до ужаса. Так унизительно желать его после всех слов и перед его действиями.

Сдвигаю ноги, выворачиваюсь, чтобы отпустил.

Бер с легкостью возвращает меня в прежнее положение, не позволяет закрыться.

Сопротивляюсь из последних сил. Но мы не равны.

– Не шевелись, – приказывает он, раскрывая меня для себя. – Слушайся… Терпи…

Делает паузу и хрипло спрашивает.

– Или ты не можешь больше ждать?

Глава 9

Жаркие поцелуи плавят мое тело, но разум не отключается. Когда Бер разметывает меня под собой, начинаю биться из последних сил. Упираюсь ладонями в его грудь, шепчу:

– Подожди, пожалуйста… Прошу тебя…

– Тсс… – понимаю, что раздевается.

Все. Я задыхаюсь. Дух захватывает как на аттракционе. Взлет, падение. Сердце стучит как у птицы.

Пытаюсь вскочить. Бер ловит меня взглядом. Давит. Ни единого слова, но я застываю.

– Страшно? – хрипло спрашивает он. – На твоем месте я бы не секса боялся. Им все мои сучки остаются довольны. Эля, секс – твой шанс.

Я понимаю, о чем говорит. Но Бер врет. Ничего секс не изменит, кроме того, что он удовлетворит свое желание. Секс не отменит ни допроса, ни рабства.

Подхватывает меня под колено, чуть тянет к себе.

– Не порви меня, пожалуйста, – шепчу из последних сил.

– Посмотрим…

В глазах ни единого проблеска сознания. Только инстинкты и желание, которое сожжет меня дотла.

Боюсь боли, пытаюсь упереться в диван и отползти, толкаюсь ладошками. С таким же успехом могла бы пробовать сдвинуть машину.

Чувствую, что трогает меня внизу, приставляет свой орган. Колочу по рукам.

– Что ты делаешь? – рычит Бер. – Охренела? Зря цепи снял?

Пугаюсь его тона, инстинктивно жмусь к плечу.

Оттягивает меня от себя за волосы. Думаю, что разозлила, но иначе не могу. Все происходит слишком быстро и страшно.

Нет. Только нежно целует, ведет кончиком языка по губам.

– Ты же хочешь, Эля. Нам будет хорошо. Тебе тоже, обещаю.

Отвечаю на поцелуй. Ждала жестокости, но взамен получаю ласку. Умираю от нее. Вспоминаю, каким он был, когда мы встречались, как я практически влюбилась в того, кого должна была обокрасть.

Доверчиво распахиваю глаза, словно не вижу ужасной реальности, а целуюсь с ним после очередного прекрасного свидания.

Его взгляд меняется, когда зарываюсь пальцами в шелк волос. Мы смотрим друг на друга и молчим. Веду пальцами по плечам.

Я так мечтала это сделать ТОГДА. Отбросить все свои заморочки и просто чувствовать. Сейчас нет выбора.

– Эля, – он проводит пальцами по моей щеке.

Невольно тянусь за этим движением, прижимаюсь к него ладони. Он набрасывается как безумный. Чувствует, что связь между нами только крепнет. Ниточки желания опутывают коконом из которого не вырваться.

– Лежи, – приказывает он.

Стук моего сердца, наверное, слышно и в соседней комнате.

Разводит ноги еще шире, приподнимается надо мной, смотрит на самое сокровенное. Под его взглядом теряю разум. Стыдно до одури, но так порочно и сладко.

– Губки совсем закрытые. Очень красивая, – выдыхает он, проводя по моим складочкам.

Чуть давит. Я влажная, поэтому палец без труда проскальзывает внутрь.

– Ни о чем не думай, Эля, просто чувствуй. Просто будь моей. Другого варианта нет.

Завораживает голосом и действиями. Гипнотизирует, заманивает в свой мир порока.

Палец выходит из моего лона. Бер подносит его к моим губам.

– Ты вся мокрая. Смотри, как течешь. Хочешь меня.

Это не вопрос, а утверждение.

– Повтори.

А это уже приказ.

Сложно произнести эти слова, но Бер сжимает грудь, снова гладит губки внизу, разводит их в стороны, под мой крик.

– Говори, Эля, – его голосу невозможно не подчиниться, как невозможно устоять перед ласками или избежать секса.

– Хочу… тебя… – шепчу я.

Это как спусковой крючок. Чувствую, что член давит на мою невинную дырочку. Смазки очень много, стеночки лона пропускают орган все глубже.

– А вот теперь, Эля, ты моя, – рычит Бер.

Мне кажется, он сорвется и воткнет мне резким движением. Трепещу, непроизвольно вцепляюсь в его плечи, отпускаю, потом снова хватаюсь. Глажу.

Проникает медленно. Держит так, чтобы и не думала вырываться. Губы ложатся на мои. Понимаю, что он совершенно безумный. Целует бешено. Закрывает глаза и отдается чувству. Член проникает неглубокими толчками. Мышцы Бера напряжены – не продавить моими слабыми пальцами. Весь как каменный, но особенно там. В той части, что стремится в меня.

Больно!

Кричу через поцелуй. Рывок чуть сильнее. Его возбуждает мой крик, стоны, дрожь. Чувствую его реакцию кожей.

Мои руки сейчас бесполезны. Все что могу – поцарапать его спину, но в таком состоянии, он едва ли почувствует.

– Терпи, малышка… Уже не остановлюсь… Наверное, будет больнее. Раньше не рвал целочек… Черт… Элька…

Рывок в меня, мой крик будто бы со стороны. У него просто огромный, даже сейчас еще не все.

– Он не поместится, – хнычу я. – Слишком большой… Ты меня разорвешь…

Бер вжимает меня в диван, реагирует на мои слова сильным возбуждением. Я его завела, а не затормозила.

– Не согласен, Эля.

Усмехается, а потом несколькими сильными движениями входит до конца, заставляя извиваться и дрожать под ним всем телом.

– Все, ты моя.

Ладонь притягивает меня к себе. Он еще глубже входит.

– Такая узенькая… Черт…

Движения резче. Терзает меня и изводит. Кричу снова. Кричу на каждый толчок. Разделывается с моей девственностью, присваивает без остатка, а я прижимаюсь и отдаюсь вместо того, чтобы бороться. Боль, удовольствие, неутолимое желание.

– Ммм… – стонет. – Вот так…

Руки повсюду на моем теле.

– Ты моя собственность, – шепчет он. – Только моя. Затрахаю…