Тролль из Ровендшира

Пролог

Каждый выбирает для себя
женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку —
каждый выбирает для себя.

Каждый выбирает по себе
слово для любви и для молитвы.
Шпагу для дуэли, меч для битвы
каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает по себе.
Щит и латы. Посох и заплаты.
Меру окончательной расплаты.
Каждый выбирает по себе.

Юрий Левитанский

Пролог

Северная Англия конец лета 1194г.

Небо над горизонтом уже нахмурилось, и солнце садилось в сизые тучи. На кромке леса оно совсем почернело. Приближался дождь. Сильный ветер срывал с деревьев уже начавшую желтеть листву и гнал её по пыльной дороге, по которой от леса к замку Ровендшир приближались двое всадников.

Когда-то это была мощная и неприступная цитадель, и время пощадило её, впрочем, как и хозяина — сэра Уильяма. Среди своих соседей он славился вздорным характером, вспыльчивостью и безжалостностью. И пускай теперь это был седой, хромой старик, но память о его былых выходках по-прежнему отпугивала любого путника от его замка. И простой люд, и знатные бароны старались держаться подальше от границ его земель, и, если вдруг возникала необходимость их пересечь, пытались сделать это как можно быстрее и незаметней для хозяина.

Лучник со смотровой башни заметил всадников, когда те только показались на краю пшеничного поля, что раскинулось золотистым морем у леса.

Он подал сигнал капитану стражи, и тот приказал опустить массивные дубовые ворота через ров и поднять тяжелую кованную решетку.

- Давненько у нас не было гостей, сер Роберт, - лучник посмотрел в сосредоточенное лицо капитана.

Тот не ответил. Мужчина, не отрывая глаз, смотрел на приближающихся к замку людей. Казалось, они спешили укрыться в нем от преследующей их грозы. Сильные порывы ветра пытались сорвать плащи с плеч наездников, но это не замедляло ход их лошадей, которые быстро приближались к воротам замка.

Капитан стражи сер Роберт взмахом руки указал лучникам на их цели, и те по команде положили стрелы на тетиву луков, но пока еще не натягивали ее.

Если со стороны гостей последует хоть малейшая угроза, их просто засыплет градом стрел.

- Немедленно беги в левое крыло замка и доложи серу Уильяму, что двое рыцарей приближаются к Ровендширу, и что они наверняка останутся на ночь из-за грозы, - Роберт кинул приказ через плечо одному из солдат, даже не обернувшись на него.

Он только услышал, как удаляются тяжелые шаги по каменным ступеням смотровой башни.

Даганет поднял взгляд на крепость. Массивная и огромная, одной стеной она прижималась к горе, другую ее стену защищала широкая река, обширное поле возле замка не оставляло места для незаметных засад. Это был идеальный участок земли для возведения непреступного замка. С такими выгодными условиями штурм можно сдерживать малым количеством солдат. Осаждать замок со стороны горы или реки просто не имело смысла, а войско в открытом поле лучники перебьют в два счета. Он увидел, как засуетились стражники на крепостной стене, забегали по ней, затем все на некоторое время стихло, и тяжелые ворота, обитые железом, медленно со скрипом начали опускаться через ров.

Томас заметил это, повернулся к Даганету, и его голубые глаза, как всегда, улыбались:

- Возможно, здесь мы и приживемся, - со смехом проговорил он.

- Это вряд ли, - хмыкнул его спутник.

- Конечно, мы несем печальную новость для хозяина замка, но, может быть, ему нужны верные люди для охраны его земель, - продолжал рассуждать голубоглазый рыцарь.

- Верные люди всем нужны, - подвел итог Даганет.

Всадники замедлили ход и не спеша въехали за ворота, их взгляду предстал широкий нижний двор, где во всю кипела жизнь: из кузницы слышались удары молота, стук топора раздавался из плотницкой мастерской, людской гомон и крики детворы смешивались с голосами домашнего скота. Пахло прелой соломой, сырой землей, с кухонь улавливался запах хлеба.

Даганет оглядел крепостные стены, подметил, что пара стражников с высоты наблюдает за ними. Кони месили мокрую грязь под копытами, разбрызгивая ее в разные стороны. При приближении всадников люди замолкали и с интересом провожали их взглядом, но стоило всадникам отъехать чуть дальше, заговорчески шептались за их спинами. Даганет угрюмо молчал, он старался, чтоб его глаза уловили как можно больше деталей, потом он решит, какие из них значимые, а какие нет. Притих и Томас, ему было не по себе. Он приподнялся в седле и обернулся назад, встретился взглядом с лучником, застывшем в боевой стойке. Рука, сжимающая лук, побелела от напряжения.

- Нам здесь не рады, - шепнул Томас.

Миновав вторые ворота, всадники подъехали к конюшням. Здесь двор был чистым, так как вымощен мелкими булыжниками, а рядом с конюшнями находился большой колодец, возле которого несколько женщин стирало бельё. Всадники спешились и взяли коней под уздцы.

Из двери, ведущей на крепостные сооружения, вышел мужчина в боевом облачении, он был уже не молод, но ещё крепок телом. Его прямая спина и уверенная походка выдавали в нем командира. Шлема на нем не было, и ветер ерошил его седеющие волосы и пышные усы. Меч, висевший у него на поясе, он придерживал за рукоятку правой рукой. Все его движения и повадки говорили о том, что он опытный воин.

Глава 1

Замок Ровендшир 1170г.

Сер Брейван сидел в главном зале в кресле возле камина, он пил вино прямо из кувшина и равнодушными пустыми глазами смотрел на языки пламени.

Дверь с грохотом распахнулась, и тяжелой поступью в зал вошел его отец – сер Уильям. Он приблизился к сыну и облокотился на спинку его кресла.

- У твоей жены снова выкидыш, - начал он разговор, - Который уже по счету? Пятый? Шестой? – злость закипала внутри него, - У этой девки гнилое нутро, она ни на что не годится.

- Не смей так говорить о моей жене! – Брейван резко вскочил на ноги.

- Она не может родить тебе наследника, а это её долг, - напомнил ему отец. - Сынок, послушай, - Уильям потрепал его по голове, как делал это, когда его сын был ребенком. - В замке полно крепких и здоровых девиц, пускай одна из них родит тебе сына, и мы признаем его вашим с Элеонор наследником, - предложил отец.

- Ты предлагаешь мне наплодить бастардов! – взбунтовался Брейван. - Матерью моего ребенка не будет дворовая девка! – продолжал возмущаться он.

- Мне плевать, кто родит мне внука, даже если ты обрюхатишь свою кобылу! - вышел из себя лорд Ровендшира. - Я даю Элеонор ровно один год. Если она не родит наследника, я собственноручно отвезу эту негодную девку в монастырь, где ей самое место! - бушевал он.

- Отец, ты говоришь ужасные, недопустимые вещи, - оторопел сын. - Я не позволю тебе так обращаться с моей женой. Я люблю её.

- Ты же не дурак, Брейван, - спокойно произнес Уильям. - Ты понимаешь, что после моей смерти все земли и люди, которые живут на них, станут твоими. И твой долг оберегать их, быть им не только справедливым господином, но и заботливым отцом. Ты должен понять это, сынок. Если у Ровендшира не будет наследника, все земли, замок, все наше состояние отойдет королю. Кто защитит этих людей, кто поможет им, если у Ровендшира не будет хозяина?

- Я знаю это, отец, - опустил голову Брейван. - Но я не отправлю Элеонор в монастырь и не буду волочиться за девками.

— Вот как?! - вспылил лорд. - Пока что моё слово здесь закон, - грубо тряхнул он сына, так что вино расплескалось на пол из кувшина. - У Элеонор ровно год, - произнеся это, он вышел из зала, громко хлопнув дверью.

- Иди ты к черту, отец! – крикнул ему вслед сын и запустил кувшином в дверь, тот с грохотом разбился, и красная лужа от вина растеклась по полу.

Но легче от этого ему не стало.

Леди Элеонора мертвецки бледная лежала в своей постели, она ещё не оправилась от очередного выкидыша. Несчастная женщина уже несколько лет безрезультатно пыталась выносить и родить ребенка. Тело бедняжки еще содрогалось от пережитой ею боли. Сколько бессонных ночей она провела, заливаясь слезами и умоляя Господа смилостивиться над ней и подарить ребенка. Но все её молитвы так и остались неуслышанными. Она смертельно устала от физической боли и больше не могла уже оплакивать своих не родившихся детей. Пустота и безысходность поселились в её душе, горе и одиночество царствовали там.

Брейван тихо вошел в спальню жены и присел на край кровати, он осторожно взял её тонкую, почти прозрачную руку в свою ладонь.

- Как ты себя чувствуешь, Элеонор? – заботливо спросил он.

- Я хочу умереть, - честно ответила женщина.

- Не говори так, - он печально покачал головой, - Ты скоро поправишься, все будет хорошо.

- Я слышала, как внизу кричал твой отец, - проговорила она.

- Он грозит отправить тебя в монастырь, если через год ты не родишь наследника, - Брейван грустно посмотрел на жену, - Я не позволю ему это сделать, - горячо проговорил он.

- Разве ты сможешь ему помешать? – усомнилась в его словах леди, - Милый Брейван, я благодарю бога, что ты совсем не похож на своего отца. Как твоя бедная матушка могла терпеть его рядом с собой?

- Отец до безумия любил её, когда она умерла, я думал, он с ума сойдет от горя или умрет. И он умер, как человек. То, что ты видишь, не мой отец — это чудовище, которое поселилось в нем после смерти моей матери, - печально ответил Брейван.

- Мы оба знаем: за этот год ничего не изменится. Я не смогу родить тебе ребенка, - Элеонор закрыла глаза, и по её щекам заструились слезы.

- Тебе нужно отдохнуть, - погладил её по волосам муж, - Я буду рядом с тобой.

- Если бы ты знал, как я мечтаю о младенце, пускай даже если на свет его родит другая женщина, но он станет нашим с тобой малышом, - предалась мечтам леди.

- Ты говоришь, как мой отец. Он предложил мне обзавестись бастардом от дворовой девки или служанки, - раздраженно фыркнул он, - А когда ребенок появится на свет, то мы признаем его своим и будем растить как родители.

— Это предложил тебе твой отец? – удивилась Элеонор.

- Да.

- Возможно, он и прав, Брейван, - тихо сказала она.

- Ты с ума сошла, жена! – воскликнул мужчина.

- О нет, - закачала она головой, - Уильям прав, пускай служанка родит нам ребеночка. Я буду любить этого малыша, как никого на свете, и стану ему родной матерью, - горячо заговорила леди и даже присела на постель, - Умоляю тебя, Брейван, - она крепко сжала его руку, - Я не смогу больше вынести этой боли и не хочу оплакивать своих не рождённых детей. Умоляю тебя, муж мой!

- Ты сама этого хочешь? – поразился её просьбе мужчина.

- Да, - кивнула Элеонор, - Я безумно этого желаю.

- Хорошо, - не сразу согласился Брейван, - А теперь поспи, - он поцеловал жену в лоб и осторожно уложил на подушки.

Скромная девушка Анна служила в замке на кухне очень давно, она выросла в Ровендшире, ведь её отец был местным конюхом. Девушка была полной противоположностью леди Элеонор, как день и ночь, как лёд и пламя, как лето и зима. Невысокая, худенькая, хрупкая, с прозрачной кожей и тёмными волосами – леди Элеонор на фоне белокурой, розовощёкой, пышнотелой Анны казалась просто дурнушка.

Когда сын хозяина замка обратил на неё внимание, Анна не поверила, что такое возможно. Высокий и стройный сер Брейван поразил её сердце своими большими карими глазами, сладостными речами и опьяняющими поцелуями. Кухарка с головой кинулась в котёл любви, она даже не подозревала, что её чувства безответны, глупышка была уверенна: рыцарь тоже без ума от любви к ней. Любовь даровала Анне крылья, и она буквально парила по кухне, но расплата настигла её столь же быстро, как и любовная лихорадка. С ужасом девушка осознала, что беременна от своего любовника. В слезах она пришла к нему с повинной. Но сер Брейван был несказанно рад этой новости, он не укорил Анну в неосторожности, а даже попросил беречь себя и их будущего ребёнка.

Глава 2

Холодные волны реки накрыли Анну с головой, вода тянула её ко дну. Девушка сопротивлялась и барахталась из последних сил. В легких почти не осталось воздуха, в глазах потемнело от боли и страха. Но тут поток выбросил несчастную на поверхность, и она жадно сделала вдох. Анна пыталась плыть, но усталость лишила её последних сил, руки были тяжелыми, ноги замерзли в холодной воде. Она снова начала захлебываться. Рядом с девушкой по реке проплывал ствол большого дерева. Анна сделала отчаянный рывок к нему и ухватилась за ветку, которая торчала из воды. Девушка смогла кое-как подобраться к дереву и крепко ухватиться за него руками. Силы окончательно покинули её, и она прижалась щекой к шершавой и мокрой коре, закрыла глаза, позволила потоку воды унести её вниз по течению.

Одноглазый кузнец Дагур ранним утром вышел к реке за водой. Ночью его разбудила беременная жена, сказав о начавшихся родах: скоро их шестой ребенок появится на этот свет.

Дагур принес жертву своим богам. Его жена верила в мертвого бога Христа, он же верил в Одина. Пока солнце не взошло над горизонтом, он просил у Фреи и Одина подарить ему сына, ведь у него уже было пять дочерей. Жертвенный огонь принял его дары. И вот теперь его жена мучилась от боли, пытаясь родить ребенка. Повитуха послала его принести чистой воды, и он отправился к реке, которая протекала прямо перед его кузницей и домом.

Утренний холодный туман густой пеленой покрывал берег, прозрачная роса ковром устилала траву. Кузнец шел не спеша, вспоминал те далекие дни, когда он вместе с другими воинами гребли на быстром дракаре, как в битвах он призывал Валькирий, как раненый ждал смерти и пиров в Вальхалле. Его умирающего на поле боя нашла тихая английская девушка Бриджид, она выходила и вылечила его. Дагур прикипел к ней душой и остался. На протяжении всей их совместной жизни милашка Бриджид пыталась вразумить своего мужа принять веру Христа, но тот был непреклонно верен своим богам. Их различала не только вера, но и языки, и устой жизни. В отличие от мужчин-англичан, Дагур не запрещал жене открыто выражать свое мнение, он мог советоваться с ней, относился к жене как к равной, а не как к своей вещи. Лишь то, что Бриджид не подарила ему сына, немного омрачало жизнь кузнеца.

Погруженный в свои мысли Дагур не сразу заметил на берегу реки, рядом с мостками, где рыбаки привязывали лодки, лежащую на мокром песке девушку. Анна с трудом выбралась на берег, все её тело болело, боль тугим кольцом сдавливала её спину и живот. Она смогла чуть приподнять голову, когда заметила мужчину, спускающегося к реке, и еле слышно прошептала:

- Помогите мне.

Дагур оторопел от находки и выругался на чужом для девушки языке, он отбросил ведро и подбежал к бедняжке. Только приблизившись к ней, кузнец увидел, что она беременна.

- Откуда ты тут взялась? – удивлялся он, разглядывая девушку, затем посмотрел на реку, но густой туман не позволял увидеть ничего вокруг.

- Помогите, умоляю, - просила Анна.

Дагур наклонился и осторожно поднял её на руки. Он быстрым шагом вернулся к себе домой, ногой распахнул дверь и внес девушку внутрь. Кузнец положил её на обеденный стол, так как кровать была занята, на ней рожала Бриджид.

- Ты принес воды? – спросила у него повитуха.

- Что это за девка, Дагур? – ревниво поинтересовалась его жена, - Она что, беременна? – удивлению её не было придела, — Это твой ребенок, Дагур? – накинулась на мужа Бриджид.

- Да ты умом тронулась, - рявкнул кузнец, - Я нашел её на берегу реки.

- И сразу приволок в наш дом, - кривясь от боли, проговорила его жена.

- Мне очень больно, - застонала на столе Анна, - Ужасно болит живот. Боже мой, как больно, - не переставала стонать и метаться она.

- Господи, - всплеснула руками повитуха, - Да она рожает.

- Дагур, признайся, откуда взялась эта девка, - требовала ответа его жена.

- Я же сказал, что нашел её на берегу реки, - злился кузнец, - Я не знаю, кто она, и это не мой ребенок, - добавил он и выругался на своем родном языке.

- Меня зовут Анна, - подала голос девушка, продолжая терпеть боль, - Я не знаю этого мужчину, он помог мне, я чуть не утонула в реке, - продолжала свой рассказ она, но новый приступ боли заставил её громко застонать.

Бриджид подхватила её стон, и вот уже они вдвоем кричали и стонали от родовой боли.

- Да принеси же ты воды! – закричала на кузнеца повитуха, - Потом поможешь мне, я не справлюсь сразу с двумя роженицами.

Дагур выскочил за дверь и кинулся к реке за водой. Угораздило же его так влипнуть, мало того, что его жена, рожая, ревнует его к девушке, которая тоже рожает рядом с ней. Это проделки бога Локи, только он мог так посмеяться над ним.

Через несколько часов мучений Бриджид родила ему малютку-дочь, крошечную и ангельски милую. Кузнец нежно взял её на руки и, прижавшись к щеке девочки, произнес ей на ухо:

- Твое имя Гида, - ласково сказал он.

Бриджид устало улыбалась, глядя на него с новорожденной дочкой. Рядом всё ещё мучилась от боли Анна. Её ребенок никак не хотел появляться на свет.

- У меня больше нет сил, - прошептала она, - Я, наверно, умру, - слезы покатились из её глаз.

Утро давно прошло, закончился день, на дворе сгущались сумерки, а бедняжка всё еще не могла родить.

- Если она не освободится от бремени к ночи, ребенок умрет в её чреве, - печально сказала повитуха.

- Так помоги ей, - угрожающе навис над ней кузнец, - Сделай уже что-нибудь.

- Все в руках Бога, - пожала плечами женщина.

Дагур достал свой охотничий нож и шагнул к Анне.

- Что ты собрался делать? – в страхе произнесла Бриджид.

- Разрежу ей живот и достану ребенка, - спокойно ответил ей муж.

- Боже милостивый, не делай этого! – закричала она.

- Остановись, язычник! – пыталась преградить ему путь повитуха.

Анна завизжала от страха, напряглась всем телом и почувствовала, как ребенок выходит из нее.

Глава 3

Несколько лет спустя. Деревушка между Ровендширом и Лачестером.

На маленькой кухне Анна тщательно вымешивала тесто для хлеба, Бриджид сидела рядом и лущила горох. В котле, который висел над очагом, закипала мясная похлёбка, по дому распространялся её дивный запах. Анна оторвалась от своего занятия, посмотрела на Бриджид и выдала:

- Я не могу больше пользоваться вашим гостеприимством, - печально вздохнула она, - Я с сыном должна уйти, и не отговаривай меня, как в прошлый раз. Я уже все решила. У вас своя семья, и мы здесь лишние.

- Да что ты такое говоришь, Анна! – воскликнула Бриджид, - Ты мне стала как сестра. Мы все привыкли к вам. А Дагур? Ты подумала о нем? Он не отпустит Даганета. Он же его сыном называет. Нет, Анна, об этом не может быть и речи, - отрицательно покачала головой хозяйка.

- Я знаю, что он любит его как сына, но жить с вами я больше не могу, - ответила кухарка, - Я должна пойти своей дорогой.

- И куда ты пойдешь с ребенком на руках? Прекрати этот разговор, - в приказном тоне проговорила Бриджид.

- Я сама скажу о своем решении Дагуру, - Анна вытерла руки о передник и вышла из дома.

- Я посмотрю, как у тебя это получится, - хозяйка выскочила за ней следом.

Девушка уверенной походкой направилась к кузнице, оттуда были слышны удары молота и лязг металла. Анна подошла и тихо отворила дверь, заглянула вовнутрь. В помещении было жарко и душно, ярко пылал кузнечный горн. Одноглазый кузнец крепко держал клещи, в которых была зажата раскаленная докрасна подкова. Высокий, жилистый мальчишка лет шести со знанием дела методично бил по заготовке молотом.

- Не спеши, - давал ему указание наставник, - Тщательней, Даганет.

- Я помню, - пыхтел паренек.

- Скоро сможешь меня заменить, - хохотнул Дагур.

- Ты обещал, что сегодня пойдем на поле стрелять из лука, - напомнил ему малец.

- В другой раз, - устало проговорил кузнец.

- Ну пап, - заканючил Даганет.

- Хорошо, - согласился тот, - Но сначала работа, - Дагур кивнул на наковальню, и мальчишка с новыми силами приступил к своим обязанностям.

Анна тихо закрыла дверь, она слышала весь их разговор, и то, что её сын зовет отцом совершенно чужого ему человека, больно резануло её слух. Она протяжно вздохнула, разве она виновата в том, что её любимый сер Брейван никогда не услышит этих слов от Даганета. Милосердная Анна простила за все грехи (как она полагала) рыцаря, предавшего их светлые чувства, и все равно безумно любила и скучала по нему.

- Ну что же ты не сказала ему? – за её спиной маячила Бриджид.

- Тебе не больно от того, что твой муж души не чает в чужом ребенке? – спросила Анна.

- Мой упрямый муженек считает, что его языческие боги откликнулись на его жертву, - хохотнула Бриджид, подобрала юбки и пошла обратно в дом, - И я вижу, что он счастлив, и мне неважно, что для этого он зовет сыном неродное дитя, - она обернулась и посмотрела на кухарку, - Ну же, идем. Надо успеть испечь хлеб, - Анна покорно пошла за ней следом.

Беззаботное детство Даганета проходило в деревенской тиши, далеко от мирской суеты, больших городов и мрачных замков. Он рос окруженный материнской любовью, заботами Дагура, наставлениями строгой Бриджид и вниманием шести сестер. Он бегал с друзьями – мальчишками по залитым солнцем лугам, купался в реке, удил рыбу, помогал Дагуру в кузнеце. Гулял по лесу. Он не знал, что в мире есть голод, боль, смерть, страдание и несправедливость. Он был свободен и счастлив. Ему нравилось слушать рассказы Дагура о боевых походах, нравилось учиться у него боевому искусству и тактике. Кузнец научил его стрелять из лука, владеть в бою мечом и топором, правильно использовать щит как для защиты, так и для атаки.

Даганет не думал, что его детский мир хрупок, как паутина на сильном ветру.

Он рухнул в тот день, когда до деревни добралась странная болезнь. Она не щадила ни бедных, ни богатых, ни молодых, ни старых. Люди умирали целыми семьями, никто не знал, как побороть эту хворь. Женщины молились день и ночь в старой церквушке, призывая бога на помощь, но это не помогало.

Сначала заболели девочки, Бриджид ухаживала за больными дочерьми, потом, когда умерло двое из них, от горя и болезни она слегла сама. Все заботы свалились на плечи Анны, она стойко переносила эти невзгоды, но зараза подкосила и её. Не успел кузнец похоронить дочерей, как ему пришлось копать новую могилу для своей жены. Смерть косила всех без разбору, через три месяца шумный дом кузнеца почти опустел. В живых остался только он, Даганет и Гида. На деревенском кладбище не было места: кругом виднелись только свежие холмики сырой земли. Дагур чувствовал: он сам подхватил эту болезнь, ему оставалось жить недолго. А нужно было еще позаботиться о детях.

Кузнец сидел на лавке и смотрел, как мальчишка усердно раздувает меха. Его мысли были заняты предстоящим с ним разговором. Паренёк оторвался от своего занятия, взял ведро и отправился за водой.

- Постой, - Дагур остановил его на пороге, - Послушай меня, Даганет. Я скоро умру. Вы с Гидой останетесь только вдвоем. Вам будет очень тяжело выживать в разорённой болезнью деревне. Все, кто могут, бегут отсюда прочь, спасая себя. Людям больше не нужен кузнец, им нужен могильщик. Смерть забрала у меня всё: мою славную Бриджид, моих милых девочек. Она забрала и твою мать тоже. Но пока еще не поздно, я решил отправить вас с Гидой в имение сера Экберта. Его кастелян приезжал несколько дней назад, мы подковали ему лошадь. Я уговорил его забрать вас в услужение к своему милорду, и он согласился, - кузнец громко и надрывисто закашлял, потом продолжал, - Так у вас будет крыша над головой, и вы не умрете с голоду.

- Я не оставлю тебя умирать здесь одного! – горячо проговорил парнишка.

- Ты поедешь, - твердо повторил Дагур, — Это хороший шанс для тебя. Если ты будешь усердно трудиться, то сможешь стать оруженосцем у сера Экберта или его сына. Ты многому сможешь научиться у знатного рыцаря.

Глава 4

У сера Экберта было мало земель в собственности. Его бедные и оборванные крестьяне распахивали скудные, неплодоносные поля. Хижины их с обветшалой кровлей покосились и почти полностью ушли под землю. Лес, принадлежащий ему, был совершенно непроходим от бурелома и поваленных от болезни деревьев. Мелкая речушка протекала рядом с его имением, где рыбаки на гнилых лодках пытались ловить рыбу для прокорма. Хозяйская усадьба была обнесена высоким частоколом, в центре стоял большой каменный двухэтажный дом. Множество пристроек располагалось вокруг: амбары, хлев для животных, маленькая кузница, конюшня и домики для слуг. Двор был густо покрыт отходами и нечистотами, у колодца всегда было жидкое месиво из грязи. Невыносимая вонь стояла в округе, пахло гнилыми овощами, коровьим навозом, прелой соломой и грязными людскими телами. Рой мух вечно кружился в воздухе, никто уже не обращал внимания на его гул над головой.

Даганета отправили работать на конюшню, никто даже не удосужился спросить, есть ли у него какие-нибудь другие навыки. Каждый день с рассвета он чистил стойла от конского навоза, носил воду и корм лошадям, чистил их и к вечеру от усталости буквально валился с ног. От ежедневного физического труда руки его стали сильными, ладони огрубели от мозолей и потеряли чувствительность, широкая спина окрепла, он стал более выносливым и крепким, вырос и возмужал. Иногда у него выдавалось свободное время, и он бежал на ристалище посмотреть, как тренируются воины. Даганет жадно вглядывался в их движения, пытаясь запомнить, чтобы потом на конюшне повторить их самому. Дни тянулись один за другим, не отличаясь своим разнообразием, правда, иногда ему удавалось перекинуться парой слов с Гидой, которая прислуживала в доме. Девушка расцвела и приобрела женственные формы с мягкими изгибами, она стала похожа на свою покойную мать. Её распустившуюся, как весенний цветок, красоту заметил и сын сера Экберта – Джон. Его грушевидная фигура с узкими плечами и широкими бедрами больше подходила женщине, нежели юному рыцарю. Жидкие волосенки облепляли его вытянутую голову, а на лице выделялся огромный, похожий на клюв, нос.

Джон часто в открытую наблюдал за Гидой, она волновала его кровь и будоражила страсть. Молодой рыцарь привык получать всё по первому требованию, теперь он хотел заполучить к себе в постель юную служанку, хотел насладиться ее нежной невинностью. На его непристойное предложение девушка ответила отказом. Джон не смерился с этим. Одним поздним, темным вечером он подловил несчастную жертву вместе со своими дружками. Мужчины долго и грубо насиловали и избивали бедняжку Гиду. А после всех мучений над несчастной, чтобы она не проболталась об их омерзительном, бесчеловечном поступке, Джон приказал повесить её на воротах, как воровку.

Когда Даганет узнал о смерти сестры, от горя рассудок его помутился жаждой мести. Не помня себя от ярости, он ворвался на кузницу, схватил там один из топоров и выскочил на улицу. Он стремительно бросился на ристалище, где учебными деревянными мечами тренировались сер Джон с его дружками. Кузнец и его подмастерья бросились за ним следом, но не могли догнать молодого резвого парня. Даганет увидел ухмыляющуюся рожу Джона, и злость придала ему звериной ловкости и сил. Грубо расталкивая воинов, он кинулся на врага. Ему пытались помешать и остановить, пока сер Джон спасался бегством.

- Ты ответишь за это, сволочь, - яростно хрипел Даганет, отбиваясь от тех, кто пытался его утихомирить, - клянусь, что отомщу тебе.

Кто-то ударил его кулаком в нос, и из рассечённой переносицы брызнула кровь. Даганет выкрутился и рубанул топором, человек, ударивший его, рухнул с распоротой грудью. Ещё несколько людей, прибежавших на шум драки, крепко вцепились ему в руки, повалили его на землю и принялись бить ногами, пока он не потерял сознания.

Даганет очнулся, когда ему на голову вылили ведро холодной воды. Запястья его были крепко привязаны к позорному столбу высоко над головой, туника на спине разорвана, всё тело ломило от побоев, сломанный нос опух, дышать было тяжело и очень больно. Сер Экберт подошел к нему, ухватил за волосы и резко дёрнул его голову к себе:

- Грязный ублюдок, - выругался он, - Как ты посмел угрожать моему сыну, как посмел ты оскорблять его. Ты шелудивый пёс! - Экберт отвесил парню хлесткую пощёчину, - Выпори его так, чтоб живого места не осталось на спине, чтобы мясо кусками свисало с костей, - приказал господин одному из своих слуг, что стоял неподалеку с кнутом в руке.

- Как прикажите, милорд, - согласно кивнул тот.

- А потом брось его подыхать в конский навоз на конюшне, - распорядился Экберт и широкими шагами удалился прочь.

Джон и его прихвостни ухмылялись и стояли неподалеку от позорного столба в центре двора, они хотели насладиться зрелищем. Высокий и сильный мужчина подошел к привязанному к столбу парню, он потянул его за волосы, наклонился и прошептал:

- Я сдеру только кожу, Даганет. Будет больно, но ты вытерпишь, - он пожалел парня и не собирался его калечить.

Когда кнут со свистом рассек воздух и опустился на спину пленника, Джон довольно засмеялся:

- Сейчас услышим, как этот ублюдок стонет, так же, как и его шлюшка-сестра, - хохотал он.

Даганет стиснул зубы и не проронил ни звука, пока кнут полосовал его спину. От боли у него уже всё плыло перед глазами, но он только сильней сжал зубы, не позволяя крику вырваться из его груди. Свист кнута резал слух и звенел у него в ушах, пока сознание не покинуло его.

На этот раз Даганет пришел в себя нескоро, он лежал на животе на своей подстилке в конюшне. Его спина горела огнем, кто-то заботливо намазал её лечебной мазью и накрыл чистой тканью. Несколько дней и ночей у него был сильный жар, он метался в бреду. Парню казалось, что у него болит каждая мышца, каждая кость в теле. Служанка, работающая на скотном дворе, отпаивала его парным молоком. Она была женой того слуги, кто высек Даганета. Мужчина сдержал обещание: он располосовал только кожу, не порвав мышцы и не сломав ребра. Кожа затянется, оставив на спине шрамы, но парень не останется калекой, как того хотел сер Экберт. Мучаясь от боли, лежа на своей жесткой подстилке, Даганет понимал, что он легко отделался, со временем он встанет на ноги и восстановит силы.

Глава 5

Земли Локсли 1187г.

Рожденный сражаться не жнет и не пашет:
Хватает иных забот.
Налейте наемникам полные чаши!
Им завтра - снова в поход!
Сказал вождь: под крики вороньи
Взовьётся стрел хоровод,
И город нам свалится прямо в ладони,

Как спелый вызревший плод.
Когда перед нами ворота раскрыли,
Мы ждали — вынесут ключ,
Но копья взлетели из облака пыли,
Как молнии из-за туч.
Смеялись на небе весёлые боги,
Кровавой тешась игрой —
Мы все полегли не дождавшись подмоги,
Но каждый пал как герой.
Давно не держали мы трусов в отряде
На том зеленом лугу.
Из нас ни один не просил о пощаде,
Никто не сдался врагу.
И мы за воротами сном беспробудным
Которую спим уж весну.
Жестокую мудрость, подобную нашей,
Постигнут в свой смертный час.
Так налейте наёмникам полные чаши —
Пусть выпьют в память о нас.

«Сага о наёмниках» группы «Дом Ветров».

В конце лета Экберт собрал всех своих людей, способных держать оружие, и, в сопровождении своих капитанов, выступил на Локсли, желая завладеть не только его землями, но и замком. Он намеривался грабить и разорять земли соседа, как делал это уже много раз.

Войско, состоящее большей частью из крестьян, не соблюдая боевой строй, понуро плелось по дорогам, которые, петляя через леса и поля, вели к замку сера Гая. Снаряжение людей оставляло желать лучшего: рваная одежда, отсутствие обуви у большинства, а из оружия в основном топоры и копья. Это была плохо обученная, недисциплинированная, лишенная полагающегося довольствия и денежной платы армия. Чтобы хоть как-то прокормить себя, воины грабили встречающиеся на их пути деревни. Именно с этим полчищем голодранцев сер Экберт и намеривался победить ненавистного ему, зажравшегося, как он считал, Локсли.

Весть о том, что к замку приближается войско Экберта, не застала сера Гая врасплох, он предполагал что-то подобное, и его люди давно хотели поквитаться с этим разбойником. Локсли отдал срочный приказ укрепить ворота замка, усилить караул и всегда держать оружие наготове. У него чесались руки выбить всё дерьмо из Экберта.

Медленно, со скоростью раненой черепахи, продвигались вперед люди Экберта и, наконец, встали лагерем у высокого холма, где располагался замок Гая Локсли.

Даганет, задрав голову вверх, прищурившись, смотрел на палящее солнце: в небесной синеве уже кружили черные вороны, предвещая себе славный пир. Войско Экберта выстроилось у подножья холма, воины выкатили катапульты и готовились к штурму.

«Смертельная затея атаковать их в лоб», - размышлял Даганет.

Он понимал, что у врагов более выгодная позиция, но объяснить это серу Экберту было невозможно, его команды не обсуждались. Снаряжения Даганета составляли лишь: кожаная кольчуга, деревянный щит, обитый железными заклепками, топор и шлем, который он выиграл в кости у одного из воинов. У большинства солдат, что стояли с ним в одном ряду на правом фланге, снаряжение было еще бедней: самодельные копья и охотничьи луки. Шайка разбойников, а не подготовленное к штурму замка войско.

Солнце уже высоко поднялось над горизонтом, и его лучи испепеляли стоящих под ним людей. Они изнывали от жары и жажды, их туники промокли от пота и липли к телу.

- Сер Экберт ждет, когда мы подохнем от жары? – обратился один из лучников к командиру.

- Заткнись и жди сигнал к атаке, - рявкнул тот.

Прогретый солнцем воздух колыхался на ветру, удушливой волной обжигал легкие на вздохе. Стрекот кузнечиков в высокой траве, дурманящий и терпкий запах полевых трав, пение птиц в лесу - вся эта идиллия через некоторое мгновение будет безжалостно разрушена и втоптана в грязь. Зазвучал боевой рог, призывая к атаке.

- Наконец-то, - недовольно проворчал какой-то воин.

Даганет покрутил плечами, разминаясь перед битвой. Экберт, сидевший на своем боевом коне, заметил его и криво усмехнулся:

- Отправь правый фланг в самую гущу сражения, - обратился он к одному из командиров, - Нечего жалеть это бесполезное мясо, - кивнул он на солдат.

- Слушаюсь, милорд, - командир направил коня направо и дал ему шпоры.

Локсли не собирался отсиживаться в замке, как только зазвучал боевой рог Экберта, он приказал трубить атаку в ответ. Оглушительный рокот разнесся над холмом, и тяжелые ворота замка стали медленно опускаться вниз.

- Вперед, - закричал командир, поднимаясь на холм к раскрытым воротам.

Солдаты бросились за ним. Но тут из ворот появилась тяжело вооруженная конница Локсли, несясь с холма на полном скаку, она разделилась на три отряда: основной отряд вклинился в центр войска Экберта, а двое других принялись сжимать их в тиски. Лучники с башен замка произвели прицельный залп по флангам, сбивая людей в кучу.

- Вперед! - орал командир.

Новый залп лучников косил ряды атакующих.

- Не суйтесь под стрелы! – крикнул Даганет, - Сделаем стену из щитов.

Солдаты непонимающе уставились на него.

- Первый ряд на колени, плотно прикрывайте щитами ноги, второй ряд прикрывает тело, третий - голову, - быстро отдавал он команды.

Солдаты поняли, что это, возможно, их единственный шанс уцелеть в бою, принялись строиться в указанном порядке.

Через несколько минут, хоть и неидеально, но правый фланг укрылся за стеной из щитов, теперь лучники были им не так страшны. На них неслась тяжелая конница. Боевые кони с бешеной скоростью приближались к ним, неся на своих спинах закованных в железную броню воинов.

- Выставить копья в бреши между щитами и уприте их хорошенько в землю, - приказал Даганет, - Вы двое, - обратился он к крепким парням, - Когда дам сигнал, поднимите меня на щите, - те согласно кивнули, хоть и не понимали, зачем это нужно.

Рыцари Локсли неслись на ощетинившуюся копьями стену щитов. Размахивая мечами, всадники надеялись вклиниться во вражеский строй и расколоть его на небольшие группы, которые можно будет легко уничтожить. Разгоряченные бегом кони грудью напарывались на копья и с диким ржанием сбрасывали наездников на землю, падали на них, придавливая своими тушами, молотили ногами, сбивая и замедляя остальных всадников. Возле стены щитов образовалась свалка из лошадиных трупов и погребенных под ними рыцарей. Стоны раненых людей заглушали крики и конское ржание, лязг металла и треск ломающегося дерева.

Глава 6

Ровендшир 1187

Леди Элеонор умирала от тяжелой болезни в страшных муках. Вот уже несколько месяцев она не вставала с постели. И никто, кроме служанок, не заходил в её комнату. Горячо любимый муж оставил её одну и даже не приходил навестить. Её свекр всё время проводил за грабежами соседей или охотился.

Прошло уже шестнадцать лет с той ночи, как она приказала убить кухарку Анну, и вот теперь она расплачивается за свои грехи. Она не была счастлива все эти годы. Любовь, которую она пыталась такими усилиями сохранить, была бесследно потеряна. Сер Брейван потерял к ней всяческий интерес, и как к женщине, и как к родственной ему душе. Лежа в своей постели в полном одиночестве, она не могла понять, как же так произошло, что они стали друг другу абсолютно чужими.

- Позови моего мужа, я должна с ним поговорить, - шёпотом обратилась она к служанке.

- Да, миледи, - кивнула та и вышла из комнаты.

Брейван пришёл только вечером и присел на край кровати. Он с ужасом смотрел, на кого стала похожа его больная жена – высушенная мумия, чью прежнюю красоту стёрла болезнь и время. Тело её было совсем худым, руки, которые лежали поверх покрывала, были тонкие, как плети. Лицо землистого цвета, глаза совсем запали, глубокие морщины залегли у рта, волосы жидкими патлами лежали на подушке. Мужчина не смог заставить себя вспомнить, почему он когда-то любил эту женщину. И любил ли он её вообще?

- Мой милый Брейван, - тихо проговорила она и протянула к нему руку, которую он не взял.

- Ты хотела меня видеть, Элеонор, - сухо ответил муж.

- Я знаю, за какой грех господь наказывает меня. Я должна покаяться и перед тобой, - голос её задрожал, - Ты ещё помнишь несчастную кухарку Анну?

- Да. Я хорошо помню её, - с грустью в голосе проговорил Брейван.

- Я обманывала тебя долгих шестнадцать лет, - слёзы покатились по её щекам, - Она не умерла в родах.

- Что? – мужчина вскочил на ноги.

- Я выгнала её из замка и послала по её следу убийц, - призналась леди, - Бедняжка, спасаясь бегством от них, упала в реку, и, возможно, она утонула.

- Ты приказала убить Анну и моего ребёнка? – не поверил услышанному Брейван.

- Да, - слабо кивнула женщина, - Я боялась: когда ребёнок появится на свет, ты разлюбишь меня и отправишь в монастырь, а моё место займёт кухарка, - горячо оправдывала свой поступок она, - Я не хотела потерять тебя, Брейван, и не хотела делить тебя с ней.

- Поэтому ты убила безвинное дитя? - негодовал муж, - Ты убила моего наследника. Отобрала надежду на будущее у всего Ровендшира! Как ты могла так поступить со мной?

- Я люблю тебя, - слабо крикнула Элеонор.

- Нет, - покачал головой мужчина, - Ты любила только себя, боялась только за своё будущее и думала только о своём благополучии.

- Я сделала это ради нашего счастья. Умоляю, прости меня, - разрыдалась леди.

- Счастья? – переспросил её Брейван, - Да ты лишила нас всех не только счастья, но и будущего, - он грубо схватил её за плечи, - Я никогда тебе этого не прощу. Слышишь меня? Никогда! – тряс он её худое тельце, затем швырнул на подушки.

- Умоляю, Брейван, - захлёбывалась слезами Элеонор, спазмы сдавливали ей горло, - Прости меня, Брейван, - хрипела женщина в предсмертной агонии.

- Гори в аду, убийца, - он бросил ей эти гневные слова в лицо.

Элеонор захрипела, содрогнулась всем телом и затихла навечно.

Разгневанный Брейван покинул её покои, он стремительно спустился вниз, распахнул дверь и ворвался в главный зал. За огромным столом пировал его отец со своими рыцарями. Уильям был навеселе, он смеялся над шутками и шутил сам, кричал непристойности, грязно ругался и швырял кости на пол собакам. В грязном зале отвратительно воняло кислятиной, псиной и ещё чем-то дурно пахнущим, возможно, немытыми телами хозяина замка и его гостей.

- Отец! – закричал ему Брейван с порога, и тот обернулся, всё ещё хохоча над чьей-то шуткой, - Элеонор умерла, - проговорил сын.

- Мне наплевать, - честно ответил на его новость Уильям.

- Она убила Анну и моего ребёнка, - рассказал ему Брейван.

- Что? – хозяин Ровендшира застыл на месте с поднесённым ко рту кубком.

- Она выгнала её из замка, а следом послала убийц, которые столкнули Анну в реку, и она утонула, - тихо произнёс сын.

- Чёртова сука!!! – взревел Уильям, он швырнул кубок в сторону, ухватился за массивный стол и в припадке ярости перевернул его.

Рыцари, сидевшие за столом, еле успели соскочить со своих мест, чтобы не быть раздавленными.

- Пошли все вон! – продолжал бушевать хозяин Ровендшира, вассалы послушно выбежали из зала.

Уильям подошёл к сыну, который стоял в центре зала, обхватил своей рукой его затылок и прижал голову к своему плечу. Брейван, уткнувшись лбом в крепкое плечо отца, заплакал, как мальчишка.

Спустя десять дней сер Уильям провожал своего единственного сына на святую землю. Брейвана сопровождали лишь пара оруженосцев и пять рыцарей, кто выказал желание поехать с ним.

- Брейван, - отец заглянул ему в лицо, - Береги себя и вернись домой живым. Слышишь? Вернись живым. У меня ничего больше нет, кроме тебя и Ровендшира.

- Я не могу здесь оставаться. Я поеду в Иерусалим, может быть, там найду ответ на свой вопрос: за какие грехи господь наказывает меня, - объяснил ему сын, - Я постараюсь вернуться домой, отец, - улыбнулся он.

- Пусть удача сопровождает тебя, - Уильям стиснул сына в медвежьих объятьях.

- До свиданья, отец, - Брейван вскочил на коня и направил его к воротам, он обернулся, махнул рукой и снова улыбнулся.

Уильям махнул в ответ, он поднялся на стену замка и долго смотрел, как его сын удаляется всё дальше и дальше от дома по пыльной дороге, пока совсем не скрылся из виду.

Глава 7

Имение сера Экберта осень 1189г

Лестница на второй этаж дома была завалена сундуками и обломками мебели, полностью блокируя подъем наверх для захватчиков. Разобрать завал не было никакой возможности: лучники, засевшие на втором этаже, вели прицельную стрельбу по всем, кто пытался подойти к завалу. Расчистить или поджечь баррикаду из мебели у воинов сера Локсли не было возможности. Не желая погибать пригвожденными к полу стрелами, солдаты нашли себе безопасные укрытия, прячась за колоннами и за опрокинутыми массивными столами, за скамьями, за всем тем, где можно было укрыться на первом этаже главного зала в доме Экберта. Начались долгие и напряженные минуты осады. Тишина пугающая и скорбная лишь изредка прерывалась женским или детским плачем, который доносился со второго этажа.

Сер Гай уверенной походкой вошел в дом через сорванную с петель дверь.

- Какого черта! Почему вы засели здесь, как крысы! - его грозный голос разорвал паутину тишины.

- Берегитесь, милорд! - один из солдат подскочил и оттолкнул его за каменную колонну.

Стрела со свистом вонзилась в стену там, где несколько мгновений назад стоял Локсли.

- А ты шустрый, - Локсли одобрительно хлопнул парня по плечу, - Молодец! - добавил он, затем огляделся, ища глазами командира.

- Милорд, - обратился к Гаю командир, - Штурм второго этажа просто невозможен, лучники не дают нам подобраться к завалу, чтобы разобрать его или поджечь. Мы потеряли уже больше двадцати человек, - докладывал обстановку он, голос его звучал виновато, как бы раскаиваясь за своё бездействие.

Локсли осторожно выглянул из-за укрытия и оглядел зал: перевернутая на бок мебель была сдвинута к стенам, и за ней прятались его люди, в центре зала в лужах собственной крови лежало несколько убитых стрелами солдат, лестница на второй этаж представляла из себя груду непроходимых обломков, а наверху ощетинились вражеские лучники.

- Кто ваш командир? - громко, чтоб его могли услышать во всем доме, закричал Гай.

- Моё имя леди Идит, - ответил ему приятный женский голос, - Я жена сера Джона и невестка сера Экберта.

- Дожили, баба держит в страхе целый отряд, - злобным шепотом проговорил Локсли, и добавил уже громче: - Я - сер Гай Локсли. Даю слово, если вы сложите оружие и сдадитесь, то я пощажу вас.

- Сер Локсли, выйдете на середину зала, чтоб моя стрела могла лучше вас рассмотреть, - дерзкий ответ девушки сопровождался одобрительным смехом на втором этаже.

- Вот ведь ведьма, - злобно сплюнул на пол Гай, - Идем со мной, - кивнул он одному из солдат и вышел из дома на улицу.

Вокруг него полыхали дома и различные пристройки, черный дым от пожарищ поднимался высоко к небу. Всюду на земле лежали убитые и раненые люди, чьи стоны смешались с женскими криками и плачем детей. Кое-где еще продолжались бои, слышался лязг оружия и крики солдат. Главные ворота в имения были разбиты, и на центральной перекладине ворот был повешен труп сера Джона. Мимо пронеслась лошадь, потерявшая седока.

- Найди мне его, - приказал солдату Гай, - Пусть явиться сюда, и поторапливайся, - парню не нужно было повторять дважды, он прекрасно понимал, о ком говорил милорд, и быстрее ветра кинулся исполнять приказ.

Даганет появился из клубов дыма, перепачканный грязью и чужой кровью. Шлема на нем не было, из левого плеча торчал обломок стрелы, на грязном лице выделялись огромные глаза и перекошенный шрамом рот, из которого с шумом вырывалось тяжелое дыхание.

- Ты ранен? - Локсли уставился на обломок стрелы, который торчал из плеча мужчины.

Воин лишь отмахнулся рукой, давая понять, что ранение для него совершенно пустяковое.

- На втором этаже дома засело несколько лучников под командованием леди Идит, - раздраженно произнес Гай, - Выбей их оттуда, девку не убивай, - приказал он.

Даганет молча выслушал приказ и, не произнеся ни слова, зашел в дом. Прислонившись правым плечом к колонне, он оглядел помещение. Взгляд его не находил слабых мест в обороне противника.

Обреченно выдохнув, он вышел на улицу, поднял лицо к солнцу. Черный дым заволок небо, но сквозь него все же пробивались лучи осеннего, яркого, но холодного света. Даганет перевел взгляд на крышу дома и замер на некоторое время. Рядом молча стояли Локсли и солдат.

- Кнут, найди несколько крепких парней, отыщите лестницу повыше, несколько глиняных горшков с углями, - Даганет обратился к солдату, тот кивнул и направился уже было выполнять распоряжение: - Эй, - свистнул ему в след командир, - Не забудь мою секиру, - оскалился он.

- Решил вломиться через крышу, - догадался Локсли, и лицо его посветлело от радости, - Мне всегда нравилось, как ты быстро соображаешь, - улыбался он.

Вот уже на протяжении нескольких часов леди Идит удерживала со своими лучниками оборону второго этажа. Хоть ей казалось, что прошло уже несколько дней. Захватчики появились в имении глубокой ночью. Она проснулась от ужасного шума, позже ей рассказали - это выломали центральные ворота. Наспех одевшись, она выскочила во двор, где у сломанных ворот уже завязалась кровавая бойня. Где-то там в гуще боя был и её муж - сер Джон. Не теряя времени, Идит приказала женщинам хватать своих детей в охапку и подниматься на второй этаж господского дома, нескольким лучникам она велела следовать за ней. Выстроив их в линию на пригорке у амбара, она сама взяла в руки лук и скомандовала:

Здесь их видно как на ладони, мы на холме — это наше преимущество, стреляйте по ним, не позволяйте подняться выше.

Лучники подчинились леди, их поддержка помогла оттеснить захватчиков обратно к воротам. Воины Экберта почувствовали помощь — это придало им смелости и решимости. Они с криками кинулись отражать атаку.

Идит увидела, как толпу нападавших на сером коне рассекает огромный воин. Он на полном скаку ворвался в строй защитников имения. Тяжёлой боевой секирой на длинной рукоятке он размахивал вокруг себя, как будто оружие ничего не весило, оставляя за собой лишь трупы. Словно жнец смерти косил ряды воинов Экберта. С яростными криками захватчики последовали за ним, сминая оставшихся защитников.

Глава 8

Он войдет, никого не спросив,

Ты полюбишь его не сразу:

С первого взгляда он некрасив

Со второго — безобразен.

Все бы было иначе, когда бы

Можно б было совсем не дышать

Все бы было иначе, когда бы

Он не знал бы, как ты хороша.

Только речи его горячи

Только прочь сомнения, прочь

Самый звонкий крик — тишина

Самый яркий свет — ночь.

группа "ПИКНИК"

Снова всё стихло, напряжение повисло в воздухе. Умирать не хотели ни захватчики, ни защитники. Идит смертельно устала: она не выспалась, спина и руки ныли от постоянного напряжения и стрельбы из лука. Её мучили голод и жажда, но страшнее всего для неё было видеть мучение маленьких детей, которые находились здесь же, на втором этаже дома. Среди них был и её родной сын, совсем ещё крошка, несколько месяцев от роду. Временно он в безопасности с кормилицей, и пока Идит может его защитить. Но что будет потом, когда враги сломят баррикаду? И надолго ли у них хватит сил: нет воды, нет еды, запас стрел на исходе. Идит хотелось уткнуться лицом в свои колени и разрыдаться — громко и отчаянно, но разве она могла позволить себе такую слабость? Леди слышала тихие молитвы, которые доносились до неё из комнат, где укрылись женщины и дети.

Затишье внизу не предвещало ничего хорошего. Она знала об этом, но даже не догадывалась, к чему ей нужно готовиться. Шум на крыше привлек её внимание, оторвав от мрачных мыслей, вернув в опасную реальность. Идит узнала этот звук — звук топора, рубящего дерево. За этот долгий и тяжелый день она уже возненавидела его всей душой.

Шум нарастал все сильнее и сильнее, и вот уже затрещали потолочные доски над их головами.

- Боже, помоги нам! — заголосила одна из служанок. — Они нас всех убьют!

- Укройтесь в комнатах и не высовывайтесь оттуда, — решительно проговорила Идит, не сводя глаз с потолка.

Женщины подхватили детей и с причитаниями бросились в разные комнаты, плотно прикрывая за собой двери.

Доски хрустели под напорами железных топоров, и вот уже в одном месте образовалась глубокая расщелина.

- Держи их на прицеле, — приказала Идит одному из лучников, натягивая тетиву своего лука.

Удары топоров не прекращались, раскалывая потолок в щепки, пока в нем не образовались зияющие дыры.

Леди замерла на месте, затаив дыхание, она ждала появление врага. И снова тишина, убивающая своей неизвестностью. Захватчики не спешили спускаться вниз, вместо этого они стали сбрасывать глиняные горшки. Рухнув на пол, они разбивались и разбрасывали в разные стороны горящие угли. Сухой тростник на полу коридора моментально занялся огнем, едкий дым пополз в комнаты.

- Боже, мы все сгорим! — воскликнула Идит, отложив лук в сторону, она сорвала со стены гобелен и принялась им сбивать пламя.

Некоторые лучники кинулись ей на помощь. Грохот топоров возобновился с новой силой и вызвал новую волну криков и плача. Не успевали они потушить огонь в одном месте, как он разгорался с новой силой в другом. Воспользовавшись тем, что лучники заняты тушением пожара, захватчики на первом этаже пошли на штурм.

- Возвращайтесь на боевые позиции, — приказала солдатам Идит. — Мы справимся здесь сами, — она постучала в одну из комнатных дверей. — Быстрее, помогите мне тушить огонь, или все задохнемся от дыма.

Женщины выскочили в задымленный коридор, лучники кинулись занимать боевые позиции.

- Я справлюсь здесь сама, — вытерла пот со лба Идит. — Посмотрите, что творится в правом крыле коридора, — махнула она рукой, и служанки побежали в указанном направлении, оставив её совершенно одну.

Гобелен, которым Идит сбивала огонь, совсем истлел. Она отбросила его остатки в сторону и огляделась в поисках того, что помогло бы ей в борьбе с огнем. Но ничего подходящего она так и не нашла. Тогда она решила использовать свою нижнюю юбку, как до этого использовала гобелен.

- Смелее, Идит, - говорила она сама себе, задирая подол платья, - к чему эта скромность, - пальцы её дрожали, пока она пыталась справиться с завязками.

Наконец ей это удалось, и нижняя юбка сползла по её ногам на пол. Резкий грохот раздался позади неё. Она обернулась, по-прежнему сжимая подол платья руками около талии, и застыла на месте.

Наклонив голову на бок, её рассматривал высокий мужчина. Он был покрыт грязью и кровью, от него пахло гарью и чужой смертью. Обломок стрелы торчал из левого плеча, кровь струйкой стекала по руке на древко огромной секиры, которой он так легко размахивал у разбитых ворот имения. Лицо его было безобразно, глаза горели диким огнем, а из перекошенного рта вырывалось звериное рычание. Глядя на этого обезумевшего от битвы и чужой крови мужчину, Идит поняла, что это последняя минута её жизни, но она не будет молить о снисхождении, не падёт перед ним на колени. Она - леди, она примет свою смерть с достоинством. Девушка выпрямила спину, расправила подол платья и смело посмотрела в глаза монстру, стоящему перед ней.

Даганет спрыгнул в одну из прорубленных в потолке дыр. Первое, что он увидел, когда очутился в коридоре, были женские стройные ножки, прикрытые тонкой и прозрачной тканью сорочки. Он выпрямился во весь рост, девушка обернулась к нему лицом: невысокого роста, ее макушка едва доставала ему до плеча, но девичья фигурка имела приятные мужским глазу и рукам округлости. На миловидном личике с маленьким носиком и соблазнительным изгибом пухлых губ в ужасе застыл взгляд больших темных глаз. И хотя у нее на голове была прическа, напоминающая воронье гнездо, темные пряди замысловато ложились ей на плечи и лицо, придавая ей шаловливый детский вид. Одна щека у неё была перепачкана сажей, платье порвано и заляпано. Но она не рухнула в обморок, увидев его, не заголосила, не забилась в истерике. Выпрямившись, девушка дерзко смотрела ему в глаза.

Глава 9

Ты прекрасная, нежная женщина,
Но бываешь сильнее мужчин.
Тот, кому ты судьбой обещана,
На всю жизнь для тебя один.

Он найдет тебя, неповторимую,
Или, может, уже нашел.
На руках унесет любимую,
В мир, где будет вдвоем хорошо.

Эдуард Асадов

Как только за ними закрылась массивная дверь, Идит высвободила свою руку из мужской ладони, почти бегом пересекла всю комнату и, обернувшись, встала у окна. Она готовилась к его нападению, взглядом отыскивая предметы, которые смогла бы использовать для своей обороны. Ей казалось, что сейчас он стремительно бросится к ней, начнет рвать её одежду, возможно, даже бить при этом, ну а потом возьмет и обесчестит её. Конечно, Идит не справиться с его напором и силой: в этом человеке пугающими были не только рост и мощное тело, но и звериный оскал уродливых губ, холодный, ледянящий взгляд серых глаз. И о чем она только думала, когда выбирала этого звероподобного человека? И человек ли он вообще?

Мужчина не спешил кидаться на хрупкую леди, он всё ещё стоял у плотно закрытой двери и осматривал комнату. Это была спальня Идит. Здесь всё осталось в том же виде, когда она в ночной суматохе покинула её. Кровать была смята, и на ней лежало тёплое покрывало, на которое она небрежно бросила свою ночную сорочку, одеваясь в большой спешке. Угли в камине давно погасли, и в комнате было прохладно. На полу возле камина стояла большая бадья с водой, служанки принесли её, чтобы Идит смогла умыться утром, когда проснётся. Именно к ней и направился Даганет. Он зачерпнул ковшом воды и принялся смывать кровь и грязь со своего лица. Девушка молча наблюдала за его действиями. Мужчина умыл лицо, затем зачерпнул ещё один ковш, наклонился и вылил себе на голову. Бурые потоки воды стекали с его коротко стриженых волос на пол. Он выпрямился, встряхнул головой, так что грязные брызги разлетелись в стороны, и посмотрел на притихшую девушку.

- Вы замёрзли, леди? – спросил он.

- С чего вы взяли? – тихо ответила она.

- Не от страха же вы дрожите, - хмыкнул мужчина.

Он положил ковш рядом с бадьей, подошёл к камину и забросил туда несколько поленьев, затем взял одну из горевших свечей и разжёг огонь. Треск поленьев в камине оживил комнату, отблески огня осветили пространство, тёплый воздух стал наполнять спальню. Идит по-прежнему не произнесла ни слова, не отрывая глаз следила за мужчиной, пытаясь угадать, что у него на уме.

Только теперь Даганет обратил внимание на своё ранение: обломок стрелы нужно было вытащить из плеча и прижечь рану. Выдернуть стрелу надо быстро, а потом приложить раскалённый добела нож. Одной рукой ему этого не сделать, нужна была помощь. В комнате их было двое. Даганет вынул из-за пояса нож и осторожно разместил его на решётке камина, так что пламя стало нагревать лезвие.

- Мне нужна ваша помощь, миледи, - обратился он к девушке, - Вы должны вытащить стрелу, - кивнул он на своё левое плечо.

- Я никогда этого не делала, - призналась она.

— Это просто: крепко ухватитесь за стержень и резко тяните на себя, - объяснил мужчина.

Даганет сел на пол возле камина, широко расставив ноги, и прислонился спиной к стене.

- Идите сюда, - позвал он, но девушка не сдвинулась с места ни на дюйм, - Миледи, я ранен и чертовски устал, у меня нет желания гоняться за вами по всей комнате, - устало выдохнул он.

Идит осторожно подошла к нему, она приметила нож, который лежал на каминной решётке, если мужчина попытается напасть, то у неё хватит смелости, чтобы прирезать его. Хватило бы только сил. Она неспешно опустилась на пол рядом с ним. Несмотря на то, что воин умылся, уродливым он быть не перестал. Нахмурив густые брови, он внимательно смотрел на неё. Девушка медленно протянула руку и взялась за обломок стрелы, торчащий из его плеча. Она не спеша потянула за стержень, пытаясь извлечь его из тела, мужчина с шумом выдохнул сквозь стиснутые зубы. Идит испугалась и убрала руку.

- Резче, - тяжело дыша, проговорил Даганет.

- У меня не выходит, - оправдывалась Идит, - Рука скользит.

- Упритесь коленом, - он показал себе на грудь.

Она попыталась проделать это, но узкий подол платья не позволял ей крепко упереться коленом в широкую грудь мужчины. Тогда он ухватился двумя руками за край подола и рванул его в разные стороны, разорвав так, что стало видно не только колено девушке, но и бедро. Идит вскрикнула от неожиданности, напряглась всем телом, ожидая от него удара. Но мужчина лишь кивком головы вновь указал на обломок стрелы. Девушка смущенно отвела взгляд в сторону, когда её белоснежная коленка прижалась к его груди. Даганет не понимал, от чего он так тяжело дышит, то ли оттого, что знает о предстоящей боли, или оттого, что не может оторвать взгляда от голого женского бедра. Идит крепко взялась за стержень стрелы и, собравшись с духом, резко дернула его на себя. Она рванула с такой силой, что чуть не опрокинулась на спину. Мужчина грязно выругался от боли, крепко ухватил её за талию, не позволяя упасть на пол.

- Вот ваша стрела, - девушка показала ему окровавленный наконечник, - Теперь можете отпустить меня, - строго проговорила она.

- Благодарю, миледи, - всё ещё кривясь от боли, произнес Даганет и не спеша убрал ладонь с её талии.

Идит встала на ноги и швырнула обломок стрелы в камин.

- Вам нужно прижечь рану, - она повернулась к нему.

- Мне не снять кольчугу самому, - мужчина не собирался подниматься с пола, - Там на спине есть шнуровка, - подсказал он ей.

Обреченно выдохнув, Идит снова подошла к нему.

- Повернитесь, - попросила она.

Он покорно развернулся к ней спиной, девушка присела рядом с ним на колени, её тонкие пальчики шустро справлялись со шнурком.

- Что дальше? – спросила она.

Глава 10

Даганет не мог вспомнить, когда в последний раз так крепко и спокойно спал, наверное, только в детстве. Его разбудило тихое пение и мелодичное журчание воды. Он вздрогнул, открыл глаза, огляделся, пытаясь понять, где он находится и почему так быстро и беззаботно уснул. Взгляд его остановился на леди Идит, она вальяжно сидела в бадье с водой спиной к нему, её мокрые волосы были забраны на макушке, но несколько кудрявых локонов ниспадали на шею и плечи. Девушка, напевая песню, не торопясь мылась, при этом её движения были очень легки и грациозны. Она подняла вверх одну ногу и её пальцы заскользили от щиколотки к колену.

- Вам не нужна помощь, миледи? – спросил Даганет.

Девушка охнула, оборвала пение на полуслове и, опустив ногу, обернулась на голос.

- Давно вы подглядываете за мной? – рассержено спросила она.

- Нет. Но мог бы смотреть на это целую вечность, - ответил мужчина.

Даганет встал, подошел к ней, Идит прижала колени к груди, чтобы скрыть свою наготу, и обхватила их руками. Мужчина бесцеремонно потрогал воду в бадье.

- Вылезайте, - проговорил он, - Вода почти остыла. Вы можете простудиться.

- Нет, пока вы смотрите на меня, - сердито ответила она, - Лучше принесите мне ещё вина, - она протянула ему кубок.

Даганет равнодушно пожал плечами, взял из её рук кубок и подошел к столу, налил вина, прихватил с собой одно яблоко и вернулся к купающейся леди.

- Миледи, желает что-то ещё? – он отдал ей кубок и яблоко.

Идит пригубила вина и откусила большой кусок от яблока, прожевав, она ответила:

- Нет. Можете идти к черту, - она кинула в него яблоком, которое мужчина ловко поймал и начал есть.

— Это моё яблоко, — возмутилась девушка.

— Я не брезгливый, — признался мужчина.

— Это видно по вашим штанам, — Идит кивнула на мокрое пятно спереди, хотя сама прекрасно знала, от чего этот след.

— М-м-м, — Даганет оглядел себя, продолжая грызть яблоко.

Затем он зашвырнул огрызок в камин, сел на край кровати и быстро снял сапоги, поднявшись на ноги, принялся расшнуровывать завязку штанов.

— Что вы делаете? — воскликнула изумленная леди.

— Вымоюсь вместе с вами, — с этими словами он стянул с себя штаны.

— Боже мой! — Идит закрыла лицо ладонями. — У вас нет ни капли стыда, — она была поражена его действиями.

- Подвиньтесь, миледи, вдвоем здесь будет тесно, - она почувствовала, как мужчина садится к ней в бадью.

Громко заверещав, Идит выскочила из воды и быстрее стрелы бросилась к сундуку, на котором лежало полотно для вытирания. Закутавшись в него почти с головой и прикрыв своё тело полностью тканью, она обернулась. Даганет нагло развалился в бадье, ноги его не помещались и поэтому свешивались с краев, руки он заложил за голову и зажмурился от удовольствия.

- Миледи, не могли бы вы подать кусочек жареной курицы, - он обернулся к девушке, обращаясь с этой наглой просьбой.

Кипя от негодования, Идит подошла к столу и, схватив несчастную курицу за единственную уцелевшую ногу, кинула её прямо в бадью, где сидел мужчина.

- Ешьте, пока не остыла, - учтиво проговорила мерзавка.

Курица плюхнулась прямо на его грудь, он вздрогнул от неожиданной подачи блюда, к тому же ощутимо болезненной.

- Вот это я понимаю жизнь, - Даганет принялся разрывать тушку птицы, чтобы полакомиться мясом, - греешься у камина, нежишься в теплой воде, милая леди подаёт тебе ужин, - последние слова предназначались для Идит.

- Не желаете ли кувшинчик молока? – любезно спросила девушка.

- Пожалуй, нет, - хохотнул мужчина и сосредоточился на еде.

Воспользовавшись тем, что он не обращает на неё внимания, Идит подбежала к своему сундуку и достала оттуда тонкую нижнюю сорочку и простое платье. Она обернулась, чтобы убедиться, что мужчина не смотрит на нее. Девушка быстро переоделась, а кусок ткани, которым она вытиралась, бросила на свою кровать. Когда она закончила приводить себя в порядок, Даганет не только поел, но и вымылся. Он, не стесняясь, поднялся из воды во весь рост. Идит увидела его обнаженную мощную фигуру, ойкнула, покраснела и быстро отвернулась. Мужчина натянул на себя свои штаны и завалился на кровать.

- Спокойной ночи, миледи, - зевая, проговорил он.

Девушка повернулась и увидела его развалившимся на спине прямо посередине кровати, руки он заложил за голову, глаза его были закрыты.

- Немедленно убирайтесь с моей кровати! – разозлилась она. - Вы слышите меня?

- Вы будете всю ночь голосить? – он приоткрыл один глаз.

- Убирайтесь с моей кровати! – бушевала Идит.

- Нет, - мужчина, стараясь разозлить её ещё больше, потянулся, снова закрыл глаза.

- Да что вы себе позволяете? – девушка подбежала к краю кровати и попыталась столкнуть его на пол.

Но она не смогла сдвинуть его ни на дюйм, так как он был для неё чертовски тяжелым.

- Вставайте! – приказала она. – Или вы пожалеете.

- Ага, - хохотнул Даганет и перевернулся на бок к ней спиной.

Идит, взбешённая его поведением, обогнула кровать, бросилась к столу, схватила одно из яблок и кинула в мужчину. Яблоко угодило ему в живот.

- Какого черта? – он подскочил и сел на кровати.

Леди кинула в него ещё одно яблоко, он едва успел увернуться от него.

- Ещё раз, и вы пожалеете об этом, миледи, - с угрозой произнес он.

- Ага, - она передразнила его, копируя даже интонацию, с которой он это произносил, а затем кинула в него новое яблоко.

Разъяренный её выходкой, Даганет сорвался с постели, метнулся к девушке, она даже не успела опомниться, как он грубо схватил её за ворот платья, резко потянул на себя, что ткань затрещала по швам, швырнул на кровать и угрожающе навис над ней.

Вот теперь Идит по-настоящему испугалась его: испугалась его быстрой реакции, грубой силе, испугалась похоти, которую увидела в его глазах. Даганет прижал девушку к постели своим телом, не оставляя ей ни малейшей возможности, чтобы пошевелиться. Мокрые волосы леди растрепались по покрывалу, от страха её грудь часто вздымалась, а глаза округлились, почти на пол-лица. Мужчина хочет её. Хотел безумно: до боли в чреслах.

Глава 11

Шум за окном и пение утренних птиц разбудили Даганета. Он слышал во дворе мужские голоса, ржание лошадей и лязг металла. Мужчина открыл глаза, но на них была накинута паутина из шелковых нитей, пахнущая полевыми цветами. Он провел ладонью по лицу – это были женские волосы. Их обладательница спала, положив свою голову ему на грудь, приобняв его рукой и нагло закинув на его живот ногу, согнутую в колене. Даганет чуть приподнялся, и, разглядев, в каком положении он провел ночь, его тело мгновенно отреагировало на женские объятья. Он откинулся на подушки, заложив одну руку за голову, другой нежно поглаживал девушку по спине, любуясь, как она сладко сопит во сне. Он не хотел будить её, пускай эта идиллия длится как можно дольше. Давно у него не было столь чудесного утра: чтобы мирно лежать в постели, никуда не торопиться, лежать, обнимая сумасбродную, но прелестную женщину, слушая, как за окном уже кипит жизнь. А самому быть оторванным от мирской суеты, от шума и спешки. Покой – вот что подарила ему леди, пускай и ненадолго, но сейчас он снова был счастлив, как когда-то в детстве. Только теперь это счастье имело другой оттенок: с горьковатым привкусом потери.

Даганет смотрел, как во сне у Идит подрагивают ресницы, как она морщит носик. Он играл её волосами, пропуская пряди у себя между пальцев, наслаждался их легким, как перышко, прикосновением к его обнаженной коже. С замиранием сердца наблюдал, как солнечный луч скользит по нежной щеке девушки. Он очень осторожно и робко повторил путь солнечного лучика своим пальцем. Ухмыльнулся, замечая, что у самого от волнения и возбуждения дрожит рука. Его взгляд замер на приоткрывшихся пухлых губах девушки, и мужчина вспомнил ее вчерашний поцелуй. Даганет грустно улыбнулся – Идит его рай и ад на земле.

В дверь робко постучали, мужчина насторожился и прислушался. Стук повторился более настойчиво.

- Командир, - позвали из-за двери.

Даганет осторожно приподнялся, чтобы не разбудить Идит, и медленно высвободился от её объятий. Он неохотно подошел к двери и тихо открыл её.

- Командир, сер Гай ожидает вас внизу, - отчеканил его солдат Курт.

- Ты чего орешь, - злобно зашипел на него мужчина, - Раздобудь мне новые штаны, - шепотом приказал он.

- Штаны? – изумился воин.

- Живо! – рявкнул командир, и солдат кинулся бегом выполнять приказ.

Мужчина обернулся и посмотрел на мирно спящую девушку. Он шумно выдохнул, понимая, что, возможно, сейчас видит её в последний раз. Обреченно покачал головой и начал собирать свои вещи.

Через десять минут, почти полностью одевшись, закинув кольчугу на плечо, Даганет спустился по лестнице на первый этаж. Там его уже ждали Локсли и его командиры. Увидев его, Гай широко улыбнулся:

- Надеюсь, леди Идит выжила после ночи с тобой, - хохотнул он, и его командиры рассмеялись этой пошлой шутке, - Она, должно быть, счастлива, ведь сама тебя выбирала, - давясь смехом, проговорил Локсли под дружный мужской хохот.

- Ага. Она опьянела от счастья, - раздраженно фыркнул Даганет и направился к выходу.

- Собираемся, - махнул рукой Гай, - Нам больше нечего здесь делать. Даганет, - окликнул он, - Ты поедешь замыкающим в колонне, будешь сопровождать раненых.

- Милорд, - коротко кивнул тот.

Мужчины направились к длинной веренице груженных телег. Каждый принялся за свое дело: построил свой отряд, проверил вооружения и подковы лошадей, крепкие ли оси у телег. Работа во дворе закипела снова. Все, что можно было забрать из имения и увезти с собой, победители грузили на телеги.

Дверь в спальню тихо приоткрылась, и в неё робко заглянула Луиза. Её глазам предстала странная картина: около двери валялась кочерга, у камина лужа воды, которая расплескалась из бадьи, рядом покоится сломанная каминная полка, по полу разбросаны яблоки, на столе лежит пустой кувшин из-под вина, куски хлеба и сыра, а на мятой кровати с растрёпанными волосами, совершенно без движений, находиться леди Идит.

- Боже! - вскрикнула Луиза и прикрыла рот ладошкой, - Этот тролль задушил миледи, - она кинулась к кровати и принялась трясти девушку за плечо, - Миледи, миледи, очнитесь, - плакала служанка.

- О-о-о, - тихо простонала Идит, - Зачем ты так орешь, Луиза? - страдальчески выдавила из себя слова девушка.

- Миледи, что этот зверь сделал с вами? – всхлипывала служанка.

- Ничего, - пробубнила леди, - Я напилась, - проговорила она и снова застонала от головной боли.

- Напились? – не верила своим ушам та, - Он вас бил? На полу валяется кочерга.

- Нет, - тихо ответила Идит, — Это я хотела его огреть по голове кочергой и кидалась в него яблоками, - вспомнив это, она улыбнулась.

- Боже, миледи, он вас обесчестил? – разразилась новыми слезами Луиза.

- Не говори ерунды, - разозлилась на неё леди, - Он меня и пальцем не тронул, просто от злости сломал полку, - снова улыбнулась она своим воспоминаниям, - Ах, Луиза, - мечтательно вздохнула девушка, - Он единственный мужчина, который меня выслушал, которому оказались небезразличны мои желания и чувства. А знаешь, что? – Идит приподнялась на локте и посмотрела на служанку в упор, - Я бы смогла даже полюбить такого, как он.

- Боже, миледи, вы умом, что ли, тронулись!? – всплеснула руками служанка, - Как можно полюбить тролля, будь он хоть сказочно богат? Он уродливый, как сам сатана.

- Ну и дура же ты, Луиза, - леди снова откинулась на подушки.

- Миледи, они грузят всё наше добро в телеги и потом уедут из имения, разграбив нас, - пожаловалась ей служанка.

- Они уезжают? – подскочила Идит и застонала от головной боли, - Где Робин? С ним всё хорошо? – Луиза утвердительно кивнула, - Пусть кормилица принесет его в мою комнату. А ты достань мне свежей воды и помоги собраться.

- Куда собраться? – не поняла служанка.

- Проводить гостей, - объяснила ей леди, - Подай мне свежее платье.

- Миледи, но вы же в трауре, вам полагается черный цвет, - укорила ее Луиза.

Глава 12

Имение Локсли 1190 ранняя весна

Ветер вновь меня гонит по свету,

Ветер вновь за плечами свистит.

Я ищу разноцветные ленты,

Чтобы косы твои заплести.

Всё не то, и пустые рассветы

Попадаются мне на пути.

Я ищу разноцветные ленты,

Чтобы косы твои заплести.

Всё не то, и желанного нету,

Так свети же мне, солнце, свети.

Я ищу разноцветные ленты,

Чтобы косы её заплести.

группа "ПИКНИК"

Даганет, разгорячённый работой, вышел из кузницы, снял кожаный фартук для защиты от искр, набросил на дверь. Он поднял лицо к небу, затянутому белыми, тяжёлыми, снежными облаками. Крупные хлопья пушистого снега, похожие на лебединый пух, плавно ложились ему на волосы, лицо и плечи. Тут же таяли на его горячем теле, превращаясь в капли воды. Утро было тёплое, хоть снегопад не прекращался всю ночь. Весь двор, крыши замка и пристроек укутались белым саваном. Дети играли неподалёку, кидаясь друг в друга снегом. Они весело смеялись, беззаботно проводили время, кричали и задирали друг друга. Даганет с улыбкой наблюдал за их безобидными шалостями. Он наклонился, зачерпнул в ладонь снега, слепил неплотный комок и кинул в одного из мальчишек. От неожиданного попадания снежком в спину парнишка растерянно огляделся по сторонам. Увидев мужчину, мальчик громко закричал, указывая на него пальцем:

- Тролль! Тролль вышел из своей пещеры! – предупреждал он остальных детей.

- Поймай нас, тролль. Поймай, - дети принялись лепить снежки и кидать их в мужчину, кривить ему рожи и показывать языки.

- Ну держитесь, - Даганет резко сорвался с места и кинулся к детям.

Ребятня с громкими криками и визгом бросилась в рассыпную. Мужчина ухватил одного из мальчишек за шкирку и закинул к себе на плечо.

- Тебя я сожру первым, - нарочно грозно прорычал он.

- Нет. Нет. Не надо, - брыкался на его плече мальчик, пытаясь выкрутиться, пока мужчина щекотал ему бока.

Даганет понёс ребёнка в кузницу, другие ребята, пытаясь отбить пленника, кидали ему в спину комья снега и сыпали угрозами:

- Отпусти его, тролль! – кричали они, - Кидайте в него снегом. Кидайте!

Мужчина не обращал на детей внимания и их жалкие попытки спасти своего друга: мягкий снег, который они кидали в него, не причинял ему вреда и неудобства.

- Даганет! – услышал он окрик господина и замер на месте, - Хватит нянчить чужих детей, давно пора сделать своих.

Мужчина обернулся и увидел Локсли, сидящем на лошади, в сопровождении своих рыцарей. Даганет поставил мальчишку на ноги и склонил голову.

- Милорд.

- Сегодня охота, а ты еще не готов, - нахмурился Гай.

- У меня много работы в кузнице, - оправдывался мужчина.

- Я видел твою работу, - брезгливо фыркнул Локсли, провожая взглядом убегающего за угол дома мальчика, - У тебя мало времени, чтобы собраться. Живо! – сегодня Гай был не в духе.

- Как вам будет угодно, - мрачно ответил Даганет и направился к конюшням, чтобы запрячь своего коня, и где его уже поджидали дворовые мальчишки.

Шустрые и ловкие, они помогли ему оседлать коня, забили колчан стрелами и открыли настежь ворота конюшни.

Локсли со своей свитой не успел покинуть ещё нижний двор замка, как на полном скаку из-за угла появился Даганет. Он подскакал к господину и резко натянул поводья, конь замер на месте.

- Больше не заставляй меня ждать, - раздраженно проговорил Гай, махнул рукой, и вооруженный отряд выехал за ворота.

Снег окутал лес в белоснежные одежды. Мохнатые лапы елей потяжелели и низко склонились под его весом. Верхушки сосен украшали развесистые шапки, тонкие ветки берез нарядились в пушистые снежинки. Белое полотно дороги слепило глаза. Всюду была чистота белого снега, везде, куда не падал взгляд. Снег лежал на земле, снег окутал деревья, снег падал с неба. И тишина. Благоговейная тишина.

Конь, как вкопанный, стоял на одном месте и смотрел прямо перед собой, изредка фыркая и встряхивая головой. Даганет расслабленно откинулся в седле и ослабил поводья. Он ждал сигнала загонщиков. Рядом с ним затрещали сухие кусты малины, вдалеке послышался звук рога и собачий лай. Ломая малинник, на дорогу вышел тонконогий олененок и уставился на всадника большими черными глазами. Даганет пригнулся к седлу, натянул поводья и ударил бока коня пятками. Конь резко сорвался с места, олененок отпрыгнул в сторону и бросился наутек по заснеженной дороге. Охотник гнал свою жертву прямо к месту засады, где его уже поджидал Локсли и несколько рыцарей, вложив стрелы на тетиву луков. Молодой олень бежал прямо на них, но вдруг он резко повернул и сменил направление, мужчина успел развернуть коня и продолжил погоню.

- Добыча уходит! – закричал Локсли, - За ним! Быстрее! – он пришпорил свою лошадь и помчался наперерез через лес.

Лай собак становился всё громче и свирепее, псы почувствовали, что добыча близка. Олененок, подгоняемый страхом, несся вперед без устали. Он выскочил к реке, скованной льдом. На противоположном берегу была видна старая, заброшенная и заснеженная мельница. Животное спрыгнуло с берега и побежало по белой ленте реки к спасительному противоположному берегу. Оттепели уже сделали лед хрупким и ломким, в некоторых местах образовывались полыньи. Но легкий и шустрый оленёнок быстро доскакал до середины реки.

Даганет, подгоняемый азартом, нёсся вперёд, не разбирая дороги. Краем глаза он увидел, как к погоне присоединились Локсли с рыцарями, слышал за спиной их крики, лай собак и рёв охотничьего рога. Он не сводил глаз с добычи и, прижавшись почти к шее коня, гнался за ней, подгоняя животное. Но вот олененок выскочил к реке и, спустившись с берега, поскакал по заснеженному льду. Даганет узнал это место: старую мельницу с разбитым колесом и сгнившим забором, раскидистый и мощный дуб на противоположном берегу и извилистая дорога, которая вела в имение Экберта. Белый снег окутал всё вокруг, нарядил голые ветви дуба, прикрыл покосившийся забор, скрыл грязь на дороге и завернул в белый саван крышу мельницы. Белое полотно разрезал своими следами рыжий оленёнок, который уходил от него всё дальше и дальше. А небо засыпало эти следы белыми хлопьями. Взбудораженный своими воспоминаниями, Даганет подстегнул коня и выскочил на лед.

Глава 13

Прошло уже почти два месяца с той неудачной охоты на берегу реки. Солнце растопило снег и согрело землю. Зеленый ковер травы расстилался на поле ристалища, где Локсли наблюдал за тренировкой своих людей. Он внимательно следил за каждым из них: за их успехами и ошибками. Смотрел и оценивал мастерство каждого.

Даганет ловко орудовал своей секирой на длинном древке. На лезвия топора был одет кожаный чехол, чтобы не причинить никому ран. Парень использовал в бою не только остриё топора, но и длинное древко. Он бил им по ногам противника, наносил удары по щитам и шлемам. У его противников не было возможности даже дотянуться до него мечами. Взмах его огромной секиры, которую он держал в своих длинных руках, описывал большой смертоносный круг, и желающих попасть в него не было.

- Даганет! – окликнул его Локсли.

Парень замер и обернулся к своему господину.

- Возьми щит и меч, - приказал ему Гай.

- Милорд, - всё еще тяжело дыша после схватки, произнес тот, - Мне привычней сражаться датской секирой, - возразил Даганет.

- Щит и меч, - рявкнул на него Локсли.

Парень обреченно выдохнул и отложил в сторону боевой топор, взял в левую руку щит и вытащил меч из ножен.

- Эй вы, - позвал нескольких солдат Гай, - Навешайте-ка ему, - он указал им на парня, - Чтоб он больше не смел перечить своему господину, - хмыкнул он.

Солдаты, однако, не спешили нападать, они боязливо кучковались и нерешительно переглядывались между собой.

- Ладно, парни, - Даганет покрутил плечами, разминаясь перед поединком, - Я вам ничего не сломаю, - серьезно пообещал он, и когда солдаты кинулись на него в атаку, добавил уже со смехом: - Может быть.

Локсли видел, как Даганет использует щит не только для защиты, но и для атаки: он бьёт им плашмя или краем, обитым железом. Противники в растерянности не знают, чем им нанесут следующий удар и куда. Локсли надоело смотреть на это жалкое подобие поединка, где его солдат нещадно избивает здоровенный детина.

- Хватит, - не выдержал он и остановил бой.

Воины облегченно вздохнули и устало опустились на землю. Даганет тяжело дышал, переводя дух. Он устало смахнул пот с лица и посмотрел на Локсли, ожидая его оценки.

- Когда ты уже избавишься от этой варварской манеры видения боя, - обреченно выдохнул Гай, - Кто тебя только этому обучил? – печально покачал он головой.

- Мой отец, - ответил парень, все еще переводя дыхания, - Дагур.

- Он не твой отец, - вдруг вспылил Локсли, - Твой отец... - он оборвал себя на полуслове, - Твой отец совершенно другой человек, - после небольшой заминки проговорил он.

Даганет опустил взгляд в землю, эти слова обидели его. И Гай понял это по недовольному сопению парня. Он явно сдерживал себя, чтобы резко не ответить своему господину.

- Ладно, - попытался сгладить неловкое молчание Локсли, - Даганет, я пытаюсь втолковать тебе, что такая манера боя присуща наемнику, но никак не рыцарю, - дружелюбно произнес он.

- Так я и не рыцарь, - хмыкнул раздраженно парень.

- Но ты можешь им стать, - вполне серьезно произнес Локсли, - Ты всё время забываешь, что в тебе есть благородная кровь, - напомнил он.

- Забудешь тут, - пробурчал себе под нос Даганет, - Почти каждый день вы мне это талдычите.

- Ты понимаешь, что поход в святую землю откроет для тебя совершенно другие возможности. За твою доблесть и отвагу в бою во имя господа нашего тебя смогут посвятить в сан рыцаря, - пытался донести до него свой замысел Локсли.

- Зачем мне это? – пожал плечами парень, - Для чего? Ради славы и почета? Так славой не наполнишь живот, а почетом не укроешься от холода.

- Даганет, - тяжело выдохнул Локсли, он подошел к парню и положил ему ладонь на плечо, - Тебе почти двадцать один год, самое время, чтобы принять сан, и если бы твой настоящий отец занимался бы твоим воспитанием с малых лет, то, конечно, тебе не пришлось бы с таким трудом, мечом и кровью, завоевывать то, что твое по праву рождения. Вот поэтому ты отправишься в крестовый поход вместе со мной. Поэтому ты должен учиться быть тем, кем рожден.

- Может, я и должен был стать кем-то другим, но всего лишь ваш оруженосец, - безрадостно улыбнулся парень.

- А ты попробуй изменить судьбу, - тряхнул его за плечо Гай, - Удача любит тебя. Ты выжил после удара мечом Экберта, милая леди выбрала тебя, - подмигнул ему он, - Может, и на этот раз ты поймаешь удачу за хвост, - улыбнулся Локсли.

Даганет молча обдумывал его слова. Он понимал, что по большому счету Локсли был прав почти во всем. Все, что имел Даганет, добился он сам - своими силами, умением, упорством. Из простого дворового конюха – в наемники, из наемника – в командира отряда и оруженосца. Он побывал во многих битвах, но все ещё стоит на своих ногах, может держать оружие в руках, здоров и по-прежнему силен. Его ничего не держит здесь. И даже если он останется гнить в чужой земле, некому будет лить по нему горючих слез. Вернется ли он со щитом или на щите - это зависит от него.

- Хватить хмуриться, - пихнул его в плечо Локсли, - Морда у тебя становится ещё страшней, - хохотнул он, парень в ответ хмыкнул, - У нас мало времени. Осталось меньше двух недель на сборы. Мы скоро выступаем. Надо торопиться, чтобы все успеть подготовить, - Локсли приобнял его за плечи и легонько тряхнул, - Вот увидишь, Даганет, это будет величайший поход, ведь его будет возглавлять сам король Ричард.