Трон Астарота

Трон Астарота

Заколдованный дом - это я. Приведение - мой разум.

Грег Бир, «Корпус-3»

Часть 1

Loading…

Шива

Две полоски. Ну, здорово. Казалось бы, ничего хуже громкого скандала на работе и быть не может, но нет. Захлопнула дверь? Гордо вильнула задницей, и была такова? Отлично! Когда закрывается одна дверь, открывается вторая. Неисповедимы пути твои после двух бутылок коньяку вприкуску со вчерашней колбасой.

Шива сидела на белом унитазе и, глупо улыбаясь, смотрела на тест. Очень долго. Прошло больше минуты в полной, почти противоестественной тишине, прежде чем она почувствовала, что по щеке скользнула слеза. Ведь грешила же на эту проклятую колбасу, а! Отравилась, потому и тошнит. А Герка возьми, да ляпни про тест на беременность.

Вообще-то Шиву звали Марина, и она не умела и не любила плакать. Но тут все навалилось: Тёмка со своей чертовой Индией, грандиозный вылет из чемпионата, работа проклятая… Сначала вымученное и короткое «ы», а потом защипало глаза, заволокло соленым. Марина сползла со своего беломраморного трона и горько заревела, уткнувшись лицом в ладони. Как была, со спущенными штанами. Выплакала всё: и мамину смерть тоже. Рыдала самозабвенно, подвывая, размазывая по щекам сопли и косметику, стучала кулаком по ободку унизата, ругалась. Как так? Как же так, а? Теперь к доктору. Да, возьми себя в руки. Завтра же, с утра, благо времени теперь вагон и маленькая тележка. Сейчас вытри слезы, дорогая. Кроме тебя тебе никто не поможет. Встала, надела штаны. Хватит хныкать, тряпка! 

На самом деле, Шива думала о тесте на беременность как не более, чем о шутке. Залетела, ага. В заднем кармане джинсов всегда лежали презервативы, на всякий случай. Марина боялась врачей в принципе, а гинекологов ненавидела лютой ненавистью. А еще в голове крутилось это «вот, посмотрите», «смотрите-смотрите, вот к чему приводят необдуманные поступки». Голос старой учительницы биологии звучал очень четко, как будто это было вчера. 

Девятый класс, анатомия. Фильм под названием «Убийство: без права на прощение». Обыкновенно шумные ребята (даже придурки вроде Коли Колесникова) замолчали и уставились на экран. На экране была вагина. Телевизор из едва ли не первого поколения «самсунгов» и VHS-проигрыватель. Картинка дрожала. У врача в руках – щипцы.

Сначала половину, потом другую. Потом выскоблить.

С тех самых пор Марина гордо заявляла при случае, что будет думать мозгами, а если уж случиться, то так тому и быть! Всегда говорила. Никаких таблеток я пить не буду, поволоку залетного папашу в ЗАГС и повезу в колхоз, познакомлю с бабушкой. А теперь «папаша», от чистого сердца посланный на три веселых буквы, постигает махараджа-дзен или еще какую-то такую херню, и вряд ли загорится желанием вернуться в эту дыру.

Был разговор. Обойдемся без детей, ладно? Зачем создавать новую человеческую единицу в обществе «мутирующем день ото дня, в условиях тотальной социальной деформации». А, Шива? Зачем? Мы ведь с тобой следующая ступень homo sapiens, правда? С Тёмой они познакомились два года назад, – сходились, расходились, а однажды даже пытались вместе жить, – на первом региональном чемпионате по доте. Он сидел за компом с красными от недосыпа, травы и азарта глазами, курил. Красивый, высокий парень с серьгой в ухе.

А теперь вот: две полоски. Марина вымыла лицо, выдохнула, оперлась руками о края раковины и внимательно посмотрела на себя.

– Не ссы, подруга, – сказала ей девушка из зеркала. – Что-нибудь придумаем.

И действительно. Главное – взять себя в руки.

***

В полутемном помещении, подсвеченном бледно-зеленым светом мониторов, кто-то истошно завопил:

– Болт, сука, болт!

Какие-то залетные рубились в доту. Марина сидела у черного входа на втором этаже меншна и ждала, пока появится нерадивый мент.

– Дизбейл Иллидана! – взвизгнул ломающийся, почти мальчишеский голос.

– Крипов!

Мент появился: выбежал в нелепую припрыжку и получил пулю ровно между глаз. Последний.

– Шива, красава! – Из другого конца зала прокричал Гера.

На мониторе появилась турнирная таблица.

– Ну, че вы тупите! Ол на Рошана! – Марину подмывало, как создадут в следующий раз, предложить пятеро на одного. Но черт с ними. Не до этого сейчас.

– Перекур!

Герка еще не знал. Никто не знал. Макс чиркнул зажигалкой, Марина спокойно подкурила.

– Нормально так ты его! Даже я тебя с угла видел! – говорить-то особо было не о чем. Раньше все горели, только и разговоры, что о чемпионате, а теперь просиживали штаны, даже тренироваться было неохота.

Уже почти стемнело, стало прохладнее. Мимо, скрепя дорожным гравием, проползла иномарка со слепящими фарами. Ребята расступились, и тут Проф сказал:

– Кстати, господа ребята, у меня для вас кое-что есть. Только помидорами не кидаться. Не хотите, я сам. Но команда мне не помешала бы.

– Да говори уже! – Макс выпустил дым.

– Короче, я знаю парня, у которого есть контакты, чтобы нас записали в турнамент по «Трону».

– Да ладно! – Герке только дай нервы пощекотать. В прошлом году прыгал на спор с четвертого этажа. Сейчас Марина была уверена, что сводный брат уже, не дослушав, согласен.  

– Ну, короче, смотрите.

Проф (Марина последние несколько минут тщетно пыталась вспомнить, как его на самом деле зовут) появился в их клубе сравнительно недавно, и в коллектив вроде влился, спору нет, но абсолютного доверия еще не заслужил. Было ему лет девятнадцать-двадцать, не больше. Высокий, выше Артема почти на голову, и худой, как швабра. Длинные, неспокойные пальцы.

Левша

Психолог говорит: это бывает, Игорь. Левша ненавидит психолога. За окном льет дождь, назойливо тарабанит по подоконнику. Практически ничего не видно в окно: проклята серо-белая стена. Уже давно.

Дождь идет уже несколько недель, то утихая, то опять превращаясь в ливень.

Левшу привозит сюда соцработник. Программа помощи инвалидам, все дела. Да пошли вы! Приходите, скалите пасть. А зачем? Знаю я, зачем… Хотите пожалеть, как бродячего пса. Твари. Хотите лишний раз убедиться, что бывает хуже. Не дали зарплату? Развелась с мужем, умер любимый пес?

Зато у вас, ублюдки, есть ноги.

– Игорь, о чем вы думаете?

Левша опустил рычаг и немного откинулся назад – кресло повернулось к психологу.

– О дожде.

Левша давно понял: говори какую-нибудь чушь, и психолог, поцокав языком, выпишет тебе обезболики. Нужно правильно состроить из себя жертву аборта, и тогда, – только бы дотерпеть этот проклятый час, – психолог положит тебе руку на плечо, посмотрит в глаза и скажет что-то вроде «крепитесь». Соцработник вывезет коляску в коридор, спросил «как прошло», обязательно вставив это свое мерзкое «приятель», а потом молча отвезет Левшу домой. Приготовит еду и уйдет. Всё. Три раза в неделю по часу. Обязательная программа.

– Я думаю, – немного болит голова, тянет в животе. – Я думаю, как одиноки капли в толпе себе подобных, и обречены…

– Вы считаете, что вы тоже обречены?

И это психолог? Твою бабушку, «психолог» – одно слово. Именно этот, – высокий, плотный, с густой бородой и сединой на висках, – работает только несколько недель. Раньше была приятной наружности дама. Левша предлагал ей переспать. Она не согласилась. Ну да, ты же мою душу лечишь. И тебя, естественно, нисколечко не смущает тотальное отсутствие нижних конечностей – просто профессиональная этика. Вы милый и красивый парень, Игорь.

– Нет, просто рассуждаю. Есть время, – Левша попробовал улыбнуться. Игорем его на протяжении четырех последних лет называли только в таких вот проклятых кабинетах. В интернате было по-другому. Тамошний мозгоправ был лучше. Он и придумал – Левша.

Никогда не говорил как с калекой. Учил смеяться над инвалидностью, а не подставь правую, если токарным станком отрезало левую.

– Мы с вами так сегодня и не поговорили…

– Молчание тоже диалог. На ментальном уровне, если позволите. Я нуждаюсь в поддержке, знаете… Хочу, чтобы кто-то просто был рядом. Хотя бы три раза в неделю.

Левше казалось, что эти врачеватели душ все прекрасно понимают. Не могут не понимать, что копаются в мозгах мизантропа и социопата, инвалида, деградирующего на компьютерных играх. Но что они могут поделать? Пришью я тебе новые ножки, чтобы ты опять зашагал по дорожке? Ага, сейчас. Только шнурки погладят.

Левше нравилось называть себя социопатом.

– Давайте в следующий раз попробуем тест с белой комнатой, хорошо?

– Опять? Зачем?

– Мне важно понимать, как изменяется ваше сознание.

Иногда Левша проклинал себя за ту идиотскую попытку самоубийства, но потом вспоминал про дармовщинку. «Промедол», «Тиопредал», «Омнопон». Несколько лет назад «Нурофен плюс», «Пенталгин-Н», «Каффетин», «Коделак», «Солпадеин», «Терпинкод» тоже перевели в отпускаемые строго по рецепту, поэтому «психологический кабинет для инвалидов» здесь на сцене появился в самый раз. 

– Хорошо.

– Хорошо?

– Да, док. Никаких вопросов. Вы лечите, я лечусь.

– Хорошо.

– Хорошо.

Потом сорок минут в мокрой пробке. Дома – дождаться, пока кухня провоняет парами «полезного супа», а потом включить свой любимый фильм про сантехников. Психолог в интернате говорил – главное, чтобы там, внизу все работало. Верно, старик? Ног нет, но рука-то есть! Белое пятно осталось на штанах. Черт. Нужно, когда придет медсестра, придумать что-нибудь про майонез.

***

Ноги Левша потерял давно. Он уже и не помнил, что такое эти ноги, и зачем они нужны. Левая рука была слабее правой, потому что в аварии были перебиты сухожилия предплечья, и первые год-два рука болталась бесполезной плетью. Это бесило.

Левша орал, плакал и проклинал все вокруг, когда смотрел на руку, в голове шевелил рукой, а рука как висела себе бледной нитью, так и висела. Потом дело пошло на лад. Очень помог психолог из интерната. Левша сейчас точно не помнил, как его звали, таблетки играли с памятью, как хотели, но это совершенно точно был небольшого роста мужчина прилично за пятьдесят. Худой, с колючими серыми глазами.

Если тебе десять лет, то семиместный SUV победит. Извини. Еще скажи спасибо (хотя это вот момент спорный), что сидел сзади, и был пристегнут. Дулся на родителей, сложив ручонки на груди. Пойди, вспомни за что. И откуда мы ехали? Нет, Левша знал, конечно, что «по дороге из аэропорта», но знать – не значит помнить. Ему сказали: по дороге из аэропорта. Самолеты он помнил, смутно. Но вот как именно они ехали, как сели в старенький «фольксваген», как отец, или мать что-нибудь говорили бы…

Был снег. Это тоже точно. Валил снег, и было уже темно. Только смазанными пятнами неслись мимо рыжие глаза фонарей. Водитель внедорожника, несущегося по встречной полосе на скорости около 120 км/ч был пьян. Потом Левша выяснит, почти случайно, что этот тип разругался со своей бабой, психанул, напился, но вдруг вспомнил, что у него рейс. Шмяк.

Мама пробила головой лобовое стекло и вылетела наружу, исчезнув в пурге. Основной удар пришелся на отца: его согнуло пополам и сомнуло, как ненужный лист бумаги. Хряяяясь. Это кости хрустят. И пахнет бензином. А потом все очень быстро вертится несколько раз и б-ам! Потом еще глухой удар издалека. Водитель внедорожника сломал руку. Передняя часть позорно желтого «фольксвагена» сложилась в гармошку до самого пассажирского сидения. Отец стал манной кашей с вареньем. Внедорожник протащил внезапно возникшее препятствие еще несколько метров, а потом вывернул руль и «сбросил седока». Перевернувшись несколько раз в воздухе, «фольксваген» упал в канаву. Внедорожник раскрутила на гололеде, и впечатало боком в фонарный столб. Перелом двух пальцев и лучевой кости. Он еще пытался уехать, но не смог. Все это Левша узнал потом.

Шива

Истекающие слизью пуповины с глазами ее матери тянулись к Марине с потолка, в темноте вопили невидимые твари, а одноглазый монстр, торчащий из стены, говорил срывающимся на слезы голосом маленькой девочки.

Говорил, что ему холодно.

– Марина, Мариночка, помоги мне…

Темнота и мерзкое хлюпанье под ногами… Стаи летучих мышей… Огромный живот, обтянутый болезненно тонкой синюшной кожей. Там, внутри, что-то шевелится. Из холодного, словно живого тумана показывается громадная фигура пирамидоголового…

 …Самое главное – сохранять ясность ума. Это довольно сложно. Подключившись к «Трону» впервые, около полугода назад, когда боксы поступили даже в задрипанные компьютерные клубы на районе, Марина быстро потеряла себя. Устройства, которые подключают тебе ко лбу и висками, в народе назвали «таблетки», черт его знает, как они на самом деле работают, поди разбери что-то в этих нейронных путях и амигдальных сетях. Так вот «таблетки» можно сорвать со лба только тогда, когда ты совершенно точно понимаешь, где реальность, а где виртуальность. Это довольно сложно. Твоя голова подключена и к боску, и к "таблетке", и если что-то сделать не так, то есть очень большой риск не проснуться вовсе. 

Марина помнила, как уселась в бокс в том подвале, посмотрела на Герку, быстрым глиссандо перебирающего пальцами воздух (до чего красивые у мальчика пальцы!), потом на распорядителя в идиотском костюме, а потом…

– Добро пожаловать в «Трон Астарота»!

В темноте появилась голограмма-гид, Элен.

– Вы действительно хотите пропустить тренировку?

ДА нет

– Пропуская тренировку, вы подтверждаете, что уже ознакомлены с правилами игры и берете на себя полную ответственность за возможные последствия.

Элен даже расстроилась, кажется, получив отказ.

Доступ к «Собственный уровень» для игрока «Шива»

Подвал… Нет, что-то вроде канализации… Марина оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, где именно оказалась, крепко сжимала рукоять меча, готовая в любой момент вступить в бой. Это катакомбы, точно: высокие изогнутые потолки, наполовину теряющиеся во тьме, сырость. Слышно, как где-то падают огромные капли воды. Еще далекий, едва различимый писк (крысы, проклятые мерзкие твари). И больше ничего не нарушает вязкую дурную тишину.

Марина развернула основные характеристики:

Имя: Шива

Жизнь: 100%

Уровень: 1

Ранг: нет

Класс: колдун

Карты: нет

Монстр: нет (1 уведомление)

Марина изогнула бровь и скомандовала уведомлению раскрыться. Странно, раньше такой функции не было, хотя, возможно, за это время игру успели апдейтить.

Здравствуйте, Шива! У вас уже есть монстр, хотите импортировать его из предыдущей игры?

ДА нет

Офигеть! Это, пожалуй, лучшая новость за сегодня! Марина так обрадовалась, что когда позади внезапно раздался жуткий рык, прыгнула вперед и развернулась, выхватив меч. Выглядело эффектно, но на самом деле сердце ее било в висках и горле.

Выносливость: -2%

Выносливость: 98%

…Из тьмы медленно, переваливаясь с ноги на ногу, выползло огромное, в полтора человеческих роста, существо, будто бы впопыхах собранное каким-то безумцем из всего, что попалось по руку: гниющие части тел, кости куски велосипедов, листы пластмассы, двери от машины (!?), цепи, металлические штыри. И все это залито густой вонючей коричневой слизью. Понять, где голова, можно только ориентируюсь на два кроваво-красных фонаря – это глаза, пустые и страшные. Существо медленно шло прямо на Марину. Та улыбнулась, выпрямилась, убрала меч.

Монстр импортирован!

Открыть стартовый пакет карт?

ДА нет

Получены новые карты: Император, Повозка, Отшельник

Получен (новый) ранг: Ученик

Имя: Шива

Жизнь: 100%

Уровень: 1

Ранг: Ученик

Класс: Вуду

Карты: Император, Повозка, Отшельник

Монстр: Ублюдок

Вот – теперь все готово. Можно идти и зачищать первую локацию своего уровня. Интересно, сколько на этот раз будет локаций? В последний раз было четыре, и Марина справилась быстрее всех, получив плюс к рангу. Вообще отлично, если и сейчас будет рекорд по времени зачистки. Марина дорого бы дала, чтобы посмотрел на выражение лица того напыщенного типа, которого в последний момент привел Проф (чертов Проф!), потому что парень вел себя так, будто уже победил. Тебя уделает беременная баба, сучонок. Три, два, раз. Ну всё, детка, прекрати думать о реальном мире, когда ты здесь. Это отвлекает. Не корми «Трон». Здесь только Шива. Воительница из тьмы. Вперед!

Марина и на этот раз взяла «Вуду». При таком раскладе важно держать качать рендж и интеллект, а вот если подпустить кого-то близко, особенно после двадцатого уровня – конец. Но на это есть Ублюдок. Он будет крушить.

И вот в какой-то неуловимый момент искусственный мир ОПЯТЬ начинал казаться настоящим, так бывает всегда, какой бы бред не происходил вокруг, но Марина одергивала себя: за убийство здешних тварей ты получаешь опыт. Опыт становится колдовскими приемами, а твой питомец похож на Чарли Мэнсона, если бы тот пел в группе «Лорди» и был собран из всякого говна безумцем, похлеще Франкенштейна. Жуть вокруг – проекция твоего собственного сознания, и ты в любой момент можешь сорвать электроды со лба и послать всех к черту.

Павел Андреевич

Павел Андреевич про сына предпочитал не говорить. Ксюше все казалось, что отцу стыдно, и Клюев хотел бы объяснить ей, что больно, обидно что, но скатываться до эмоций он не привык. Ему было пятьдесят четыре года, и, воспитанный в семье хирургов, он прекрасно понимал, что мужчина от женщины отличается не только причиндалами.

На самом деле он был убит горем, напивался у себя в кабинете (лучше всего в среду, когда никаких гостей быть не могло), и очень долго смотрел на фотографии в электронной рамке, которую дети подарили ему два года назад.

Два года назад Марку исполнилось семнадцать лет. Это был жизнерадостный и увлекающийся ребенок с чистыми, светлыми глазами. Когда Павел Андреевич видел сына в последний раз, то и узнал с трудом. Мумия. Серая, похожая на бумагу, кожа, обтягивающая острые скулы, синяки под глазами, редкие волосы, отвратительный запах изо рта.

Оксана говорила, что Марка нужно забрать домой.

Говорила:

– Отец! – не «папа», а «отец», и голос звенел слезами. – Вы подумайте немножко не о себе, о нем подумайте, хоть один раз в жизни!

Белый коридор, железный скрип не пойми, откуда, захлебывающееся мычание. Белая комната (белый цвет использован в исключительно терапевтических целях, конечно), кровать. Кровать, и всё. Больше в палате ничего нет.

А на кровати нет ни простыней, ни подушки, ни одеяла.

– У нас прекрасная система кондиционирования и отопления, – успокаивает врач. – А предметы туалета исключены из обихода пациентов в исключительно терапевтических целях.

Прогрессирующая шизофрения, биполярное расстройство личности, маниакально-депрессивный психоз. Отмечается значительный рост мозговой активности.

– Ему можно как-нибудь помочь?

– Можно, Павел Андреевич. И мы поможем. Но вы же понимаете, что на это необходимо время.

– Понимаю…

Когда кто-то спрашивал «а что с Марком», Павел Андреевич предпочитал переводить тему. «Как там мальчик, не пошел на поправку», спрашивали, а Павел Андреевич сию же секунду находил, что погода нынче ужасная. И что наши продули.

И пробки на дорогах, спасу нет.

Оксана совсем незаметно стала женщиной. Такой, какой Павел Андреевич ее себе и представлял двадцать восемь лет назад, когда врач вынес ему махонький, слабо шевелящийся сверточек. Ничего на свете нет лучше того чувства, когда ты понимаешь, что породил новую жизнь, целую судьбу. Ты в этот дождливый вторник, 15 ноября, стал на секундочку подобен господу богу, потому как перед тобой целый настоящий человек, жизнь которого в твоих руках.

Ксюша очень аккуратно выбирала себе кавалеров, кончила университет с красным дипломом, и почти сразу пошла работать по профессии. Эх, жалко мать не дожила! Хотя: хорошо, что не дожила. Жену Павла Андреевича семь лет назад убило простое воспаление легких; черт знает, куда там смотрели врачи, да только даже в глаза не посмотрели.

Дочь в прошлом году купила две квартиры почти в центре: одну себе, одну брату. С одной стороны, конечно, это здорово очень, но с другой было фатальной, неисправимо ошибкой. Вот видите светловолосого светлоглазого паренька в футболке с какими-то дурацкими рисунками, который ест мороженное, и о чем-то увлеченно рассказывает сестре, в которой души не чаял, а вот уже перед вами не человек, но тень. Огрызок человека.

– Думаешь, я сошел с ума? – спрашивает. – Тебе кажется, что я спятил, папа?

Павла Андреевича передергивало, когда это бледное создание с красными глазами называло его папой.

Врачи сказали: сильное потрясение, расстройство личности. Он называл себя Сорок Первый, и бормотал, что служит двум господам одновременно. А потом вдруг смотрел на тебя большущими, полными слез глазами и просил:

– Папа, папочка, забери меня отсюда!

Несколько недель назад Павел Андреевич начал курить. Не курил двадцать пять лет, не закурил даже после смерти жены, а тут рука сам потянулась к сигарете. И первая за двадцать пять лет, длинная, ментоловая и противная, дочкина, вдруг разворошила в голове все, что прятал. И серое восковое лицо жены в гробу, обитом красным бархатом, и родителей, лежащих на кладбище рядом с друг другом, и лицо армейского приятеля, Борьки. На этом лице было искреннее удивление, не страх. Он тогда был ровесником Марка, и был по-настоящему удивлён, что пуля пробила ему висок.

Все умирали. Все вокруг умирали, и Павел Андреевич продолжал жить и хоронить родных и близких. Как вурдалак какой-то: ночью (сторожу бутылку подсунуть, и все дела), с коньяком и конфетами «Мишка на севере», сесть на железную лавку у могилы жены и смотреть. Пить и смотреть.

Павел Андреевич умел держать себя в руках.

– Пап, что такое?

Затянулся тогда, и задумался больше обычного.

– Нет, ничего. Гадость этот твой ментол.

***

Марк изменился всего за год. Павел Андреевич в прошлом июле был на симпозиуме в Москве, две недели, а по возвращению не обратил даже внимания, что сын осунулся, побледнел. Бывает, думал Клюев-старший, дело молодое. Может, днем учится, а ночью работает, или барышню себе завел.

– Как дела, солдат?

– Хорош, пап.

Потом Ксюша сказала, чтобы отец с Марком серьезно поговорил.

– Вы вообще знаете, что с вашим сыном происходит?

А что происходит? Парень учится на филолога, увлекается историей. В позапрошлом году взял первое место на городской олимпиаде по математике! По математике, понимаешь? То есть, склад ума у него широкий, и спектр знаний тоже, да и со шпаной всякой не водится. Если честно, то маловато друзей у парня. Но дело-то молодое! Все будет!

– Что?

– Вот именно – что? Он со своей это игрой проклятой и учебу забросил, и из дому почти не выходит.

Левша

Левша вдруг почувствовал, что игра началась.

Жизнь: 100%

Уровень: 1

Ранг: нет

Класс: некромант

Карты: нет

Монстр: Аркаша

Перед входом стояла сгорбленная тварь в черном балахоне. Слева заурчал, выбираясь из кучи кишок и оторванных конечностей, Аркаша. Монстр Левши был похож на огромного, жирного и неповоротливого медведя без башки. Глаз у него нигде не было, а вот пасть с двумя рядами острых, как бритва клыков толщиной в руку, была на животе. Лохматая тварь постоянно находилась в движении, раскачивалась из стороны в стороны, скребла когтями землю, рычала и пыхтела. Очень громоздкое и медленно создание, но  удар у него мощный: сшибает здешних демонов одним ударом даже после 5 уровня, в «Башне».

Все вокруг пульсировало. Левша тяжело дышал и улыбался, как после быстрого бега на большую дистанцию. Он стоял на ногах. Стоял и смотрел на стража. До существа, которое про себя Левша назвал Старухой, было примерно двадцать метров через небольшой ров с мусором и мертвым младенцами. С невидимого, теряющегося во тьме потолка лилась какая-то жидкость, напоминающая очень темную, почти черную кровь.

Получены карты: Пятерка Пентаклей, Двойка Мечей

Ну, наконец-то. Давайте.

Совершить слияние карт?

ДА нет

Синтезировать увеличение возможности нанесения критического урона.

Левша повел плечами, разминая мышцы, и резко сорвался с места, побежал, подпрыгнул у левого берега заваленного трупами рва, и в прыжке достал из ниоткуда меч-пистолет. Ловко приземлился на обе ноги на другой стороне. Аркаша поплелся напролом и увяз в грязи сзади. Старуха увидела гостя, резко развернулась.

Ну, давай!

Левша перехватил рукоятку меча так, чтобы можно было с размаху снести голову, и кинулся на врага. Старуха сдвинулась с места. За такое мясо, глядишь сразу левелап…

Удар меча встретил появившуюся из складок балахона косу. Старуха распрямилась и казалась невероятно огромной, – из-под капюшона на секунду сверкнули два темно-зеленых огня. Левша умел драться на мечах. Умел прыгать и бегать умел. Это тебе не безногое убожество, детка, которое сейчас подыхает от голода – это я. Настоящий я.

Старуха пошатнулась, а потом резко взмахнула косой и с бешеной силой опустила его, воткнув в землю. Левша еле успел отскачить, пропуская мимо гребень фиолетового огня.

Побочный урон: 40/1000

А теперь мой черед! Удар, уклон, еще удар. Резко крутануть рукоятку и выстрелить. Да, вот так! Пуля пронеслась, звякнув о лезвие косы, и скрылась под капюшоном. Левша отрыгнул. Старуха покачнулась.

Побочный урон: 34/1000

Старуха внезапно отставила косу в сторону, воткнув черенок в землю. Вокруг ее фигуры затрещали яркие белые молнии. Через секунду сзади раскрылись огромные черные крылья, а потом вдруг, резко, почти неразличимо для глаза, пустой балахон опал вниз, а на Левшу понеслось живое облако черного дыма. Блок. Черт, нужно было оставить хотя бы одну карту. Откуда только здесь тварь со скилами седьмого уровня!? Хрен там, блок не выдержит! Левша сел на одно колено, боком и прикрылся мечом, готовясь отразить атаку и сразу отпрыгнуть. Секунда. Еще секунда. Очень долгая, мучительно долгая секунда. Кажется, затрещали все до единой кости, колени вошли в гнилую землю.

Левша почувствовал, словно горит изнутри и заорал.

Прямой урон: 517/1000

Мгновение поборолся, но был отброшен назад. Рухнул в зелено-коричневую лужу гноя. В этот миг черный дым опять стал Старухой. Существо без балахона больше всего напоминало мумию. Зеленые глаза, когти, серая кожа из-под бинтов, когти, в голове огромная дыра – половины черепа слева нет. Страшно не было. Может, только в первый раз когда-то, но не теперь. Это всего лишь игра. Хотя… Что определяет окружающий тебя мир, как безусловную реальность? Горшок с дерьмом, который ты можешь случайно выронить из дрожащих рук, не донеся до туалета, или две крепкие ноги?

Аркаша наконец выбрался из рва, разогнался и с жутким ревом сшиб мумию с ног. Они сцепились. Нет, нет, нет, нет… Конечно, мы не в Тронном зале, но перезагрузиться же нельзя! Если он…Удар. Удар. Удар. Удар. Лапы Аркаши, будто бы скрученные из толстых железных прутов, кромсали тело мумии, но та все равно пыталась встать. А вот Левша встать не мог. Аркаша в очередной раз замахнулся и промедлил. Взрыв. Мощный огненный удар разорвал Монстра на мелкие части. Части зашевелились в грязи и крови, пытаясь собраться обратно в монстра, начали вслепую двигаться в разные стороны, в поисках друг друга.

– Нет… Твою…

Урон Монстру: 99/100

Симбиоз! Собрать чертова ублюдка, без него до 10 уровня будет жутко тяжело! Но на первом уровне нет слияния. Черт тебя… Мумия, которой, казалось, вообще все нипочем, медленно поднялась с земли. Обгоревшая плоть испускала невыносимый запах сожжённой гнили. Левша тоже сумел подняться, опираясь на меч, как на трость. Ноги дрожали.

Мумия надвигалась. Силы были неравны. Ей хватит одного точно удара, а Левше рубить и рубить… И тут вдруг ей снесло голову ударом яркого-синего огня. Тело качнулось в одну сторону, потом в другую, и рухнуло кулем с гнилой картошкой.

ХP: +70 из 160

Левша ошарашенно смотрел на труп, довольно долго, затем поднял взгляд и увидел, что с другой стороны относительно неглубоко рва стоит человек с большим магическим ружьем, похожим на оружие дварфов из WOW. По исписанному рунами стволу все еще струились сине-зеленые змейки молний. Какого же такая штука может быть уровня?..