Трудно устоять

Глава 1

Даниэла

В одной руке держу две чашки горячего кофе. Во второй – коробку пончиков. Собственного приготовления. И при этом пытаюсь открыть входную дверь. И скажу вам по секрету, это непросто. С меня уже семь потов сошло.

Я злюсь. Но все равно пытаюсь открыть эту чертову дверь. И у меня это наконец получается, когда я поворачиваю ключ в замке и слышу щелчок. Но в ту же секунду шиплю.

Опускаю взгляд вниз и замечаю на своем запястье маленькое темное пятнышко – каплю кофе, которая выплеснулась из маленького отверстия крышки. На сто процентов уверена, что совсем скоро на коже образуется маленькое красное пятнышко.

Но я отмахиваюсь от этого и вхожу в дом Девона. Тут же в меня врезается уже знакомый и такой родной запах моря и амбры. Запах Девона. Я вдыхаю его полной грудью и от наслаждения прикрываю глаза.

Из глубины дома доносится клацанье острых когтей по паркету. И мои губы растягиваются в счастливой улыбке.

Не успеваю распахнуть глаза, как со всей скоростью в меня врезаются две здоровые махины. Я счастливо смеюсь.

— Луна! Марс! Я тоже очень рада вас видеть, малыши! — поставив коробку с пончиками и кофе на тумбу в прихожей, глажу сначала одну любимую мордаху, потом другую. — Где ваш папочка?

Луна гавкает и поднимается на задние лапки. Передними становится мне на грудь. Лижет своим языком мое лицо – целует. Марс тоже не отстает от своей подружки, лезет целоваться.

— Я тоже по вам соскучилась, — улыбаюсь.

Это две любимые мордахи Девона. Он взял их из приюта несколько лет назад. Тогда они были еще совсем малышами. Сейчас же достают мне почти до бедра. Впрочем, ничего удивительного. Это порода Веймаранер. Они вырастают огромными.

Но эти две мордахи – самые добрые, самые ласковые на всем белом свете собаки.

Луна. Девочка. Голубого окраса. С ярко-голубыми глазами.

Марсель или коротко Марс. Мальчик. Коричневого окраса с шоколадными глазами.

Они вертятся возле меня хвостиком. Счастливо высовывают языки из пасти. Рады мне. Будто несколько месяцев меня не видели. Хотя я только вчера с ними вечером гуляла.

Из кухни доносятся звуки. Я быстро снимаю с себя куртку и вешаю на крючок в прихожей.

— Так, малыши, пойдемте на поиски вашего папочки, — кидаю собакам и, взяв пончики и кофе,направляюсь на звуки.

Они послушно следуют за мной.

Я выхожу из-за угла и обнаруживаю на кухне женщину. Она стоит ко мне спиной возле белого мраморного стола. В мужской футболке. Его футболке. Которая едва достает ей до середины бедра.

Сердце болезненно сжимается. Отвожу взгляд в сторону. Сглатываю тугой комок в горле. Вдох-выдох. Ты справишься, Дэнни.

Перевожу вновь взгляд на эту мокрую выдру. Ее светлые волосы до лопаток чуть влажные. Она что-то счастливо напевает себе под нос, виляя бедрами.

От отвращения морщусь.

Вивиан.

От этого имени к горлу подступает тошнота. Я ненавижу это имя. А особенно ту, которой онопринадлежит.

Вивиан встречается с Девоном уже месяца четыре. За это время мы виделись достаточно часто, чтобы я могла составить о ней свое мнение. И могу со стопроцентной вероятностью сказать: она Деву не подходит.

Это только при нем она милая и пушистая. Но стоит только ему скрыться из поля зрения или отвернуться, она испепеляет меня глазами. Готова задушить меня голыми руками.

Впрочем, хоть в чем-то у нас с ней желания сходятся.

— Эй! Вивиан, привет! — натянуто улыбаюсь.

Она вздрагивает. Резко оборачивается и вскрикивает. Ее лицо в секунду, когда она понимает, что это я, искажается ненавистью.

Да, детка, наши чувства взаимны.

Я тоже тебя ненавижу.

— Даниэла! Что ты здесь делаешь? — удивленно спрашивает.

Оглядывает меня с ног до головы. Морщится. А потом замечает собак. Луна сидит по правую сторону от меня. Марс стоит по левую. Стоит и рычит на Вивиан. Она вжимается в столешницу.

— Убери от меня своих шавок! — со страхом вскрикивает.

— Заглохни, Вивиан! Иначе я расцарапаю твое красивое личико! Чем же ты тогда будешь зарабатывать себе на жизнь?!

Злюсь я.

Никому не позволю обзывать моих собак. По факту они Девона. Но это ничего не значит. Я с самого детства, как только друг их забрал из приюта, с ними рядом. Ухаживала, заботилась о них. Я люблю их, как своих.

И я не позволю какой-то сушеной вобле о них плохо отзываться.

Спокойно ставлю на стол подставку с двумя стаканчиками кофе и коробку пончиков.

Кухня Девона фантастическая. Она оформлена в белых, черных и латунных тонах. А из широких панорамных окон открывается вид на хвойный лес. Это мое самое любимое место в мире. Не только эта кухня. Весь дом.

Одной рукой поглаживаю Марса, говоря этим – все хорошо, я рядом, малыш. И он тут же успокаивается.

— Где Девон? — поднимаю на нее взгляд, прищуриваюсь.

Сегодня суббота. На часах 6:30. В это время он должен был проснуться. Сегодня у него нет тренировок, но спортивный режим никто не отменял.

— Он в душе. Почему ты здесь, Даниэла?

Вивиан смотрит на меня. В ее карих глазах горит ненависть. Ненависть ко мне. Отчего ее радужки становятся еще темнее. Они будто сама ночь.

— Ты забыла, Вивиан, мы с Девом лучшие друзья, — гордо произношу.

Со школьной скамьи. Восемь лет как лучшие друзья.

Я была здесь до тебя. И буду после тебя. Я всегда буду в его жизни. А вот тебя он бросит, как только наиграется.

Беру с подставки свой карамельный латте и, не отрывая от Вивиан глаз, делаю первый глоток. За стаканом скрываю свою улыбку.

— Но это не значит, что ты должна быть здесь в субботу утром – в шесть часов утра. Это дом моего парня. И тебя здесь не должно быть, — презрительно говорит она.

Как бы я хотела, чтобы она так же себя вела и перед Девоном. Но моим мечтам, кажется,никогда не сбыться. Рядом с ним она всегда как сахарная булочка. Что неимоверно бесит. И злит.

Я дарю ей свою самую солнечную улыбку. Не позволяю ей задеть меня своими словами.

Глава 2

Даниэла

Девон появляется из-за угла в черных спортивных брюках и серой футболке. Его крепкие мускулистые руки и грудь выделяются при каждом его шаге.

Я сглатываю образовавшуюся во рту слюну. Сердце частит.

Его волосы влажные и блестят после душа. В руке у него небольшое полотенце, которым он вытирает свои невероятные шоколадно-каштановые волосы.

При виде меня он улыбается. И его улыбка… Она восхитительная. От нее трудно оторваться. И невозможно не ответить взаимностью. Поэтому я не сдерживаю себя и улыбаюсь ему.

Наверняка я сейчас похожа на влюбленную дурочку. Но мне пофиг.

— Доброе утро, — говорю я, протягивая Девону дымящуюся чашку кофе «американо» без сахара из нашего любимого магазинчика.

Я открываю коробочку с пончиками, как сундук с самыми драгоценными сокровищами. И с улыбкой протягиваю их Деву.

Он заглядывает внутрь и сладко стонет. От его стона бабочки в моем животе начинают порхать, а колени подгибаются. Дев склоняет голову набок и с мягкой улыбкой смотрит на меня. Но вместо того, чтобы взять самый вкусный пончик и съесть его, он бросает полотенце на столешницу и шагает ко мне.

Миг – и я уже прижата к крепкой груди друга. На секунду прикрываю глаза и вдыхаю такой родной и любимый запах моря и амбры. Дев сильнее прижимает меня к своей груди и целует в макушку.

— Доброе утро, Фисташка. Рад тебя видеть, — в его голосе слышится радость.

Я слегка отстраняюсь и заглядываю ему в глаза.

— А пончики? — с лукавой улыбкой спрашиваю. — Твои любимые. Но, если ты не хочешь, — делаю короткую паузу, — я могу съесть сама.

— И пончики тоже, малышка. Почему ты так рано?

Пожимаю плечами.

— Мне не спалось, и я решила приготовить тебе пончики. С шоколадной глазурью и фисташками. Как ты любишь.

— Что-то случилось? — Дев напрягается.

Стоит мне только это почувствовать, как мои ладони ложатся на крепкие напряженные плечи. Я медленно поглаживаю их, успокаивая его. Чувствую, как под моими ладонями вся напряженность постепенно уходит из его тела.

— Нет, — качаю головой. — Ничего такого. Просто не спалось.

Я соврала. Мне не просто не спалось. Я думала о нем. О Девоне.

Я могла бы обмануть себя, но какой в этом смысл? Я хотела быть с ним точно так же, как все эти разукрашенные куклы. Хотела бы, чтобы он целовал и любил меня точно так же, как и их. Но… это невозможно.

А я не собираюсь рушить восемь лет дружбы. Когда он доверяет мне так, как никому другому.

Я задалась целью найти мужчину, который привлечет меня больше, чем Девон.

— Хорошо. Но ты ведь скажешь мне, если у тебя что-то случится?

Он внимательно следит за моей мимикой. И я не могу сейчас подкачать.

— Да, — киваю головой. — Если у меня что-то случится, я обязательно тебе скажу.

— Хорошо, — он наклоняется и целует меня в щеку. — Ты мне очень дорога, Дэнни.

Последнюю фразу он тихо шепчет мне на ухо и отстраняется.

— Извините, но я вам не мешаю? — язвительно произносит Вивиан. — И что она вообще здесь делает? В субботу. Рано утром.

Ауч. Я уже и забыла, что мы здесь не одни.

— Извини, Ви, но мои выходные дни принадлежат Дэнни.

— Как я могла забыть об этом? — она закатывает глаза. — Ты же каждые выходные проводишь с ней.

Девон хмурится. Ему не нравятся слова и тон, которым говорит Вивиан.

Я чувствую себя здесь лишней. Кидаю взгляд на собак, которые притихли и сидят возле меня.

— Я… Я, пожалуй, пойду собак выгуляю. Луна. Марс. Ко мне!

Я делаю шаг к выходу, но громкий голос моего друга останавливает меня:

— Стоять!

Замираю.

В эту секунду я чувствую себя виноватой. Мне жаль Вивиан. Если бы я была девушкой Дева, то я так же ревностно относилась бы к каждой девушке, что находится рядом с ним. Потому что он невероятный мужчина. В нем прекрасно все. А самое главное – его душа.

Я много раз пыталась сократить время, которое мы проводим вместе, чтобы он мог дольше побыть со своей девушкой. Но он никогда этого не позволяет.

— Дэнни, — зовет он меня.

Я поворачиваюсь и смотрю на него.

— Вивиан что-то тебе сказала? Только говори правду. Не ври мне!

Его голос тверд. Он не шутит. Хмурится. Я понимаю, что мне лучше сказать правду, но…

Кидаю взгляд на Вивиан. Она смотрит на меня насмешливо. В ее глазах горит огонек победы. Она ликует. Потому что эта стерва знает, что я никогда не смогу ему все рассказать. Признаться ему во всем.

Если я это сделаю…

Я навсегда его потеряю.

Перевожу все свое внимание на Дева. Уголки губ чуть приподнимаю вверх в подобии улыбки.

— Нет, — качаю головой. — Все хорошо, Дев. Я пойду выгуляю собак. Не буду вам мешать.

И, развернувшись, выхожу из кухни. Луна и Марс хвостиком следуют за мной. В спину мне летит:

— Дэнни!

Но я не оглядываюсь. Только на мгновение зажмуриваюсь.

Глава 3

Даниэла

Возвращаюсь с собаками с прогулки и нос к носу сталкиваюсь с Вивиан. На ее лице довольно-злорадная улыбка, которую она даже не пытается скрыть от меня. А даже наоборот, как можно ярче показывает.

Хочу обойти ее, но она преграждает мне дорогу. Луна с Марсом рядом со мной рычат.

— Дай пройти! — требую.

— Если ты думаешь, что ты победила, то ты глубоко ошибаешься. Я вышвырну тебя из его жизни! Я сделаю для этого все! Ты никогда не будешь с ним. На такую, как ты, такой, как Девон, никогда не посмотрит! Пока тебя не было, мы очень классно покувыркались. Прямо рядом с твоими пончики. И он ни разу не вспомнил про тебя!

Выплевывает мне в лицо. Ядом своим брызжет. А потом обходит меня и скрывается.

Если еще час назад я жалела ее, то сейчас… Желаю, чтобы она провалилась под землю и сгорела в аду.

Посмотрев ей в последний раз в спину, открываю дверь, пропускаю собак вперед и захожу следом за ними. В доме стоит тишина.

Я раздеваюсь и иду на поиски Дева. Застаю его на кухне. Он стоит спиной ко мне. Нависает над столом. И мне даже не нужно обходить его, чтобы узнать, чем он занимается. Он уплетает за обе щеки пончики, которые я ему приготовила.

Тихо смеюсь в ладошку, чтобы он не услышал.

Какой же он все-таки иногда ребенок. Маленький мальчик, которому в детстве недодали родительской любви и ласки.

Опираюсь плечом о косяк двери. Наблюдаю за ним с открытой и озорной улыбкой.

Когда я смотрю на него… я задыхаюсь. Его широкие плечи, мускулистая грудь. И, о боже, эти руки… Моя самая любимая его часть. Руки у него большие, пальцы длинные.

Ему нужно запретить законом быть таким красивым. Таким чертовски сексуальным.

— Вкусно? — произношу со всей серьезностью.

Хотя самой хочется в голос смеяться.

Дев замирает. Его широкие крепкие плечи напрягаются. Его поймали с поличным. А еще называется – спортсмен.

— Дэнни.

— Да, это я, мой большой малыш, — подшучиваю над ним. — Не ожидал меня увидеть?

Отлипаю от стены и шагаю к нему. Останавливаюсь всего в шаге от друга. Заглядываю ему в глаза и хихикаю. Его щеки и губы все в шоколадной глазури. А нос в креме.

Беру со стола салфетку, подношу руку к его лицу и вытираю его грязную моську.

— Спасибо, Фисташка. Очень вкусно. Как ты? — вглядывается в мое лицо.

— Все хорошо, — сглатываю вставший комок в горле. — Прости.

— За что? — непонимающе смотрит на меня.

— Ну, что… — шумно выдыхаю, отвожу взгляд в сторону. — Ты из-за меня поругался с Вивиан.

— Дэнни, — хмуро качает головой.

— Нет! Правда прости, Девон. Я не хотела вас рассорить.

— Даниэла! — произносит он громко и четко.

Это плохой знак. Очень плохой. Девон крайне редко называет меня Даниэла. Только Дэнни. Или Фисташка. Но почти никогда моим полным именем. Лишь в том случае, если меня ждет что-то не очень хорошее.

Я запаниковала. В голове тотчас же всплывают слова Вивиан. Что мое время рядом с ним сочтено. Что она вышвырнет меня из его жизни.

Неужели она что-то ему рассказала?

Мое сердце в страхе сжимается.

Неужели вот сейчас он выставит меня из своей жизни?..

— Вивиан… Что она тебе сказала? — спрашивает он.

Глаза у Девона синие. Точно сам океан. Но сейчас они темные, словно сама ночь. И когда он так на меня смотрит, я задыхаюсь.

Стараюсь успокоиться. Выровнять дыхание. Но сердечко все равно потряхивает. Трепещет, как закрытая птичка в клетке.

— Ничего такого. Да, она не самая лучшая девушка на свете, но это не имеет значения. Если тебе с ней хорошо.

Отвожу взгляд в сторону.

Я готова терпеть каждую твою куклу, каждое их неприятное высказывание в мою сторону, лишь бы ты был счастлив, Девон.

— Посмотри на меня, — приказывает жестко.

Я не хочу, но подчиняюсь. Поднимаю на него глаза.

— Что она тебе сказала, Даниэла? Я хочу знать правду. Я хочу услышать это от тебя. Если она сказала что-то плохое в твой адрес… То я немедленно порву с ней. Почему ты постоянно все умалчиваешь? Скрываешь от меня? Почему ничего не рассказываешь?

Мое сердце болит. Глаза щиплет от подступающих слез.

Почему он так заботится обо мне? Почему расстается с теми, кто хоть слово скажет в мой адрес? Почему он так хочет, чтобы я была в его жизни?

Неужели Вивиан права, и Дев просто дал слово моей умирающей сестре заботиться обо мне?

Только и всего.

Почему я не привлекаю его? Хотя бы чуть-чуть. Хотя бы капельку. Почему?

Нет. Нет. Не туда затягивают тебя твои мысли, Даниэла. Мы друзья с Девоном. Лучшие. И я этому рада. Благодарна за это. Как я уже решила, не собираюсь что-то менять. И возможно, когда-нибудь судьба подкинет мне мужчину, который будет любить меня так же сильно, как и я его.

— Даниэла, — мягко, с каким-то особым теплом произносит Девон мое имя.

— Девон.

Он делает шаг ко мне. Между нами всего несколько сантиметров. Мое дыхание замирает. А пульс частит. И вместе с ним и сердце. Так сильно и громко, что, кажется, он может его услышать.

Его ладонь обхватывает мое лицо. Тянет на себя.

Все внутри меня замирает.

Между нашими губами остается несколько сантиметров, как вдруг я резко выпаливаю:

— Я решила согласиться на свидание с Дином.

Глава 4

Даниэла

Я не могу позволить ему поцеловать себя.

Я не хочу этого поцелуя. Нет, не так. Я хочу его. Очень. Но не так. Не из жалости. К тому же не хочу портить наши с ним отношения. Не стоит оно того.

Но кажется, я ошиблась. Он и не хотел меня целовать.

Вместо поцелуя Девон лишь нежно поглаживает подушечками пальцев мое лицо. Он пристально смотрит мне в глаза. Не отводит их.

Ты думала, он тебя поцеловать хочет, Дэнни?

Боже, какая же я дура.

Я должна наконец очнуться и понять, что ничего кроме дружбы он ко мне не чувствует. И никогда не будет чувствовать.

Нужно перестать жить в розовых мечтах. Читать «Золушку» и мечтать, что однажды,проснувшись, я окажусь на месте Золы. Только вместо принца будет Девон.

— Хм. Что? — непонимающе произносит он.

Его глаза бегают по моему лицу, а потом его ладони соскальзывают с моего лица. Он делает шаг назад. И мне сразу же становится холодно. Хочется поежиться, попросить вернуть его тепло назад. Вернуть Дева обратно. Но я останавливаю себя от этого опрометчивого порыва.

Ни к чему это. Только душу себе бередить.

— Дин пригласил тебя на свидание? — спрашивает.

— Да, — киваю. Сглатываю тугой комок в горле. — Вообще-то, он давно приглашал. Но я отказывала ему. Сейчас решила принять его предложение.

— Хм. Еще лучший друг называется, — фыркает. — Даже не сказал, что приглашал тебя на свидание.

Девон с Дином не только лучшие друзья уже много лет, но и коллеги по команде. Играют в основном составе «Ястребов».

Дарлинг занимает место защитника. Дев центральный нападающий и капитан команды. Я бы сказала, лучший центральный нападающий и капитан.

Может, я и идеализирую его. Но это действительно так. Он лучший!

Дев много работает, чтобы добиться тех высот, что он имеет. Вывести команду в НХЛ. Это многого стоит.

— И что повлияло на твое решение? — интересуется он.

Я пожимаю плечами.

— Просто решила попробовать. Может быть, у нас что-то и получится.

Желваки на его скулах заходили ходуном. Руки скрещивает на груди. Взгляд задумчивый, серьезный. Будто он решает самую важную на свете задачу. При этом мышцы на его предплечьях выделяются еще сильнее. Он чертовски напряжен. И сильнее, чем это было при его разукрашенной подружке.

— Если это только из-за меня и Вивиан, то…

— Нет, — качаю головой. — Нет, вы здесь ни при чем.

Девон делает шаг ко мне. Обхватывает ладонями мои предплечья, чуть сжимает.

— Ты чувствуешь себя одинокой? Если это так, то я постараюсь отменить все дела, и мы проведем эти дни вместе. Ты только скажи, и я все сделаю. Можем съездить на пару дней на отдых. В горы. Ты же любишь. Что думаешь?

Отчасти это так. Но лишь на какую-то малую долю.

Я просто не хочу мешать его счастью. И если он счастлив, то и я тоже.

К тому же совсем скоро у него важная игра в сезоне. Ему не следует ни на что незначительное отвлекаться. Лишь сосредоточиться на игре. На своей победе. В которой я нисколько не сомневаюсь.

Ведь он чемпион!

— Нет. Все замечательно, — поднимаю руки и накрываю его большие, просто огромные ладони своими. Улыбаюсь. — Тебе нужно сосредоточиться на игре. На своей победе. А потом, после того как ты выиграешь, мы обязательно куда-нибудь слетаем. Отпразднуем.

— Ты прям так уверена в моей победе?

— А по-другому и быть не может. Я в тебя верю! Ты победишь!

Девон наклоняется и нежно целует меня в лоб. Его губы на мгновение дольше прижимаются к моей коже. Я замираю, впитывая его прикосновения в себя. Забирая их себе под кожу. И навсегда там их запечатывая.

— Ты самая преданная моя фанатка, — отстранившись, произносит он.

— Которая верит в тебя больше, чем ты сам.

— Да. Больше, чем кто-либо на свете, Фисташка! Больше, чем кто-либо! Ты будешь счастлива с Дином. Я уверен в этом. Он, конечно, дурной, но неплохой. Если он тебя обидит, я ему зубы сломаю.

Я улыбаюсь. Через силу.

— Хорошо, — киваю. — И еще, я думаю, нужно сократить наши встречи. Я отдам тебе ключ от твоего дома. Вивиан не нравится, что мы проводим так часто время вместе. Да и то, что у меня есть ключи от твоего дома, тоже. К тому же, если у нас с Дином все получится, то вряд ли и ему это понравится.

Вместо ответа Дев невозмутимо отстраняется от меня, берет последний пончик из коробки и нагло откусывает его. При этом самодовольно улыбается.

— Нет. Даже не думай. Этому никогда не бывать. Твой ключ от моего дома всегда будет у тебя. Точно так же, как и мой от твоей квартиры будет у меня.

И, развернувшись, направляется к выходу из кухни.

— А теперь бегом на пробежку, — кидает мне напоследок. — Хватит отлынивать, Фисташка.

Да, мне нужна эта пробежка. И совсем по другим причинам, нежели ему.

Вспотевшая и измученная бегом, я падаю на пол рядом с диваном в гостиной Девона. Друг присоединяется ко мне. Справа от меня вид на завораживающую красоту. Вокруг лес. Зеленые макушки елей, покрытые белыми шапками снега. Сказка. Снежная сказка.

Зима в Чикаго холодная. Снежная. Но несмотря на это, это мое самое любимое время года. Из-за теплых свитеров, домашнего уюта и такой вот красоты за окном, которую можно увидеть только из панорамных окон дома моего лучшего друга.

За этот домик Дев отдал не менее четырех миллионов долларов. Но я скажу вам, оно того стоило. Я никогда прежде не видела такой красоты.

Но она никогда не сравнится с видом, за который я продала бы душу дьяволу, чтобы получить его в пожизненное пользование. Чтобы видеть его до конца своих дней. Вид, который открывается по левую руку от меня.

— Что, выдохлась, слабачка? — ухмыляется друг.

— Да это ты сдулся на втором круге. Слабак, — толкая его в руку, смеюсь.

— Ах, ты так… Ну держись!

Девон уже тянет руки ко мне. Я знаю, что в следующую секунду произойдет. Я безумно боюсь щекотки. Поэтому быстро подрываюсь с пола, готовая убежать от него. Как вдруг трель моего мобильного прорезает наш общий на двоих смех.

Глава 5

Даниэла

— Так и знал, что найду тебя здесь.

Я даже не вздрагиваю при звуке его приближающегося голоса. Только крепче обнимаю себя за плечи. Чтобы согреться.

Не знаю, сколько здесь уже стою. Может, час. А может, два. Не считала.

Вокруг белый снег, голые деревья. И холод. Дикий холод, который пробирается под кожу. И запах смерти.

Я знала, что друг будет искать меня. Дев всегда в этот день старается быть рядом со мной. Ни на миг не покидает меня. И я бесконечно благодарна ему за это.

Но сегодня он должен быть не здесь. Не со мной.

— Почему ты здесь, Дев? — тихо спрашиваю.

— А где я должен быть, по-твоему? — так же тихо произносит он, подходя ко мне.

Его руки опутывают мою талию. Он обнимает меня со спины, прижимая к своей крепкой груди. Его дыхание касается моей щеки.

— Ты вся дрожишь, Фисташка, — сильнее обнимает, согревая.

Прижимается губами к моему виску.

— Ты должен быть на тренировке. У тебя через два дня важная игра, Дев. Ты не здесь должен быть, — качаю головой. — Что ты творишь?!

— Не сердись, — примирительно произносит. — Алекс знает. Я у него отпросился. Сегодня я должен быть с тобой! И нигде больше!

Алекс Волков – хоккеист из России. Несколько лет назад его пригласили тренировать команду «Звезды Далласа» в Далласе. Но наш клуб его выкупил. За большие деньги. Точную сумму не знаю, но она должна быть астрономической, если у них получилось переметнуть его на другую сторону.

Тренер он строгий. От ребят требует полной отдачи на льду. Играть на все двести процентов. Не ныть. А работать, работать и еще раз работать.

У Девона нет свободной минуты на отдых. Постоянные тренировки не только в команде, но и одиночные. Из-за этого мы видимся редко. Но я всегда и во всем поддерживаю его. Это его мечта еще с детства.

Его лицо касается моих волос, и Дев делает глубокий вдох, словно вдыхает их запах.

— Как ты? — тихо шепчет.

— Все хорошо, — произношу.

Но это не совсем так. Точнее, совсем не так.

Мне все так же больно. Несмотря на то, что прошло уже несколько лет. Там, за грудиной, болит и жжет. Тянет. Никак не проходит.

Взгляд падает на два мраморных памятника, на которых выгравированы имена дорогих мне людей.

Я скучаю. Безумно по ним скучаю.

Сегодня ровно четыре года, как не стало мамы. И два – как нет сестры.

Мама ушла первой, когда мне было девятнадцать. Через два года и Эм. Старшая сестра. Всего на пять лет старше меня.

Их забрала астма.

Мама болела с детства. Сначала болезнь протекала медленно, без серьезных последствий. Но в последние годы ее жизни перешла в тяжелую степень. Несколько раз мама лежала в больнице.

Но когда ей стало плохо, никого рядом не оказалось.

В тот день я должна была к ней забежать. Но меня задержали в больнице. Я опоздала всего на десять минут. На каких-то десять минут.

Десять минут, которые стоили мне самого дорогого человека на свете.

Я до сих пор не смогла простить себя за это. Виню в том, что опоздала. Если бы я тогда не задержалась, если бы успела… Мама была бы сейчас рядом.

Эммы не стало через два года после этого. У нее диагностировали астму с осложнением в виде пневмонии. Спасти ее не смогли.

Одинокая слеза скатывается по щеке. Я зажмуриваюсь. Пытаюсь сдержаться и не завыть в голос. От боли. От тоски. От вины. Которую ощущаю по сей день.

— Эй, малыш, посмотри на меня, — просит Девон, поворачивая меня к себе лицом.

Но я качаю головой, не желая смотреть на него. В его глаза. Не хочу, чтобы он видел меня такой. Слабой. Потерянной. Убитой.

— Даниэла! — в его голосе сталь, и я подчиняюсь.

Его пальцы крепко обхватывают и сжимают мой подбородок, поворачивая мое лицо к себе. Распахиваю глаза и смотрю на него, как он и просил.

Большим пальцем второй руки Дев жестко смахивает слезы с моих щек.

— Не вини себя! Ты ни в чем не виновата, Даниэла! Ни в чем! Отпусти их, малыш. Им там больно. За тебя. Они не смогут найти покой, зная, что ты страдаешь и винишь себя тут. Если ты отпустишь их, это не значит, что ты предашь их. Или забудешь. Нет. Они навсегда останутся у тебя вот здесь, — он кладет ладонь мне на груд. Туда, где бьется мое сердце. — Они всегда будут жить в твоем сердце. Отпусти их, малыш!

— Я не могу! Не могу, Дев! Это я виновата. Если бы я тогда не задержалась… Если бы пришла вовремя, мама была бы жива. И Эмма! Эмма тоже была бы жива. Она должна была пойти в больницу сразу же, как только начали появляться симптомы. Но она все оттягивала. А потом пневмония – и ее больше нет! Это я виновата, Дев! — кричу, цепляясь за него.

— Нет, малыш, нет, — обнимает мое лицо ладонями, смахивая с щек слезы. — Не виновата! Не вини себя! Не терзай свою хрупкую душу. Мне больно видеть тебя такой. Ты рвешь меня на части, Фисташка!

— Дев, — тихонько всхлипываю.

— Я рядом, малыш. Я рядом!

Девон наклоняется, соприкасается своим лбом с моим. Мы оба прикрываем глаза. И так стоим некоторое время. Я все еще тихонько всхлипываю.

Сердце разрывается.

Нет, это не метафора! Меня не существует целое мгновение. Я держусь. Держусь, крепко вцепившись в широкие плечи Девона. Лишь он сейчас существует. И его сильные объятия, в которых я полностью растворяюсь.

Я крепко зажмуриваюсь, чтобы хоть как-то пережить эти бешеные эмоции.

— Отпусти, Дэнни! — шепчет мне в губы.

Я киваю. А сама сильнее цепляюсь за него. Мертвой хваткой сжимаю шерстяной свитер, в который он одет. Мну его, но не отпускаю. По щекам текут слезы.

— Отпусти, малыш. Отпусти! — я качаю головой.

Нет, не хочу. Не буду.

— Отпусти! Я рядом! Я никогда никуда не уйду! Я буду рядом с тобой!

— Всегда? — шепчу сквозь слезы я.

— Всегда! — дает клятву.

— Обещаешь?

— Обещаю!

Отстраняется и прижимается губами к моему лбу. Целует. Закрываю глаза, оставаясь в этом моменте.

Глава 6

Даниэла

Мы с Эвой заняли места в первом ряду. Ближе к туннелю арены. Чтобы увидеть наших ребят, как только они начнут появляться на льду.

Мы в зеленых хоккейных свитерах с эмблемой «Чикагские Ястребы». На спине у каждойогромная надпись «Кинг» и номер, под которым выступает Девон. Первый номер.

Музыка играет так громко, что мы с Эвой едва ли можем слышать друг друга. Я наклонилась к ней ближе, чтобы она услышала меня.

— А где Натан? — интересуюсь я. Взглядом ищу по трибунам знакомого мужчину. — Неужели его величество Дьявол отпустил тебя без своего сопровождения на игру?

— Ага, как же, — фыркает подруга. — Да он от меня ни на шаг не отходит, Дэнни. Куда ни пойду, он следует за мной. Даже в туалет. Если бы ты только знала, подруга, как я устала от него.

Она закатывает глаз, а я тихонько хихикаю.

Эванжелина Фейн – принцесса небольшого королевства, находящегося между Францией и Испанией. Несколько месяцев назад на нее и ее старшего брата – наследника престола Эйдена –было совершенно покушение. Они оба чудом остались живы.

Теперь Эва ходит с охраной. Буквально повсюду.

— Мы каждый раз с ним ругаемся. И сегодня не обошлось без этого, — жалуется мне подруга. — Я сказала Натану, что здесь полно народу, и я смогу легко затеряться среди всей этой толпы. Что не стоит никуда идти со мной. Но он так на меня посмотрел, что я взорвалась и все ему высказала. На что этот Дьявол, чтоб он в аду сгорел, лишь приподнял бровь вверх. Нет, ты себе это представляешь?

Ах, да, я забыла упомянуть… Они друг друга терпеть не могут. Ненавидят.

— Это вы сейчас обо мне, принцесса? — звучит холодное над макушкой.

От неожиданности я подскакиваю на своем месте. Сердце в пятки уходит. На мгновение глаза прикрываю. Ладонь к груди прижимаю, пытаюсь восстановить быстро бьющееся сердце.

Вдох-выдох.

Распахиваю глаза и запрокидываю голову вверх, сталкиваясь с холодными глазами Натана.

— Боже, Натан…

— Можно и так меня звать. Я совсем не против. Привет, Дэнни.

— Привет, Натан, — румянец заливает мои щеки.

На реплику своего телохранителя Эва лишь фыркает и отворачивается. Секунд десять молчит, но потом резко разворачивается ко мне и впивается в мое лицо пристальным взглядом.

— А где барби-Вивиан? Почему ее нет? Она же ни разу не пропустила игру Девона. Да и как она могла оставить его одного с тобой? — прищуривается. — Она бы этого просто не допустила.

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Я не видела ее с тех пор, как рано утром пришла в дом Дева. Да и я стараюсь сократить наши встречи с ним. Ни к чему хорошему это не приведет.

— Тебе нужно все ему рассказать, Дэнни. Я видела, как этот большой парень смотрит на тебя. Так, — выделяет слово, — на лучшую подругу не смотрят. Ты должна ему рассказать о своих чувствах!

— Заткнись.

Кидаю убийственный взгляд на нее. Эва издает сдавленный смешок. А я краем глаза смотрю на Натана.

Надеюсь, он ничего не услышал.

— Дэнни.

— Я не могу, — киваю головой.

По щеке скатываются две слезинки. Но быстро смахиваю их.

Эва подается чуть вперед и крепко обнимает меня.

— Ты должна бороться за него, — тихо на ухо шепчет она. — Бороться за вас.

— Я ничего не буду делать, Эва. Не хочу ничего портить. Я уже решила и после Рождества пойду на свидание с Дином. Пора переключиться на кого-то другого. На того, с кем у меня есть шанс хоть что-то построить.

Эва отстраняется от меня и недовольно качает головой. А потом и вовсе отворачивается от меня.

Я открываю рот, но арена резко погружается в полумрак. Внутри все замерло, настраиваясь на частоты Девона. Резко зажглись десятки ярких прожекторов, и под оглушительный рев болельщиков игроки выкатились на лед.

Мое сердце выпрыгнуло из груди. Волнение охватило меня, а ладони вспотели.

Все вокруг кричали, свистели. Замерла в этом моменте. Я внимательно вглядывалась в каждого игрока, выискивая тот номер, который меня интересует больше всего. И нашла.

Первый.

С белоснежными буквами фамилии «Кинг» на спине бело-зеленой формы.

Сердце пропустило удар, а затем зачастило, как сумасшедшее. У меня дыхание перехватило.

Девон подъезжает к заградительному стеклу и подмигивает мне, широко улыбаясь.

Я улыбаюсь ему в ответ и машу рукой. А потом встаю и кручусь вокруг своей оси, показываю, что одета в его джерси. С его номером и именем на спине.

Он заразительно смеется, машет мне своей клюшкой напоследок и откатывается к своей команде.

— Я же говорила. Не может так, — вновь выделила это слово Эва, — смотреть мужчина на женщину, к которой ничего не чувствует!

Но я никак не комментирую ее слова. Все мое внимание сосредоточено только на Девоне.

По арене раскатился голос комментатора, который велел всем подняться и приложить ладонь к груди. Зазвучал государственный гимн. После игроки заняли свои позиции, и арена вновь взорвалась криками и аплодисментами.

Шайба приземлилась на лед, и я вместе со всеми закричала. Внутри все взрывалось и дрожало от той дикой атмосферы вокруг.

Зелено-белая форма наших ребят смешалась с бело-красной – их противников из Канады. Я внимательно слежу за игрой Девона.

Ему передали шайбу, и он уверенно ведет ее прямо к воротам противников.

Всего мгновение… Одна секунда… Один удар моего сердца… И… ГОЛ!

Крик зрителей разорвал арену. Но я кричу сильнее всех, прыгая и размахивая руками.

Гордость за Девона затопило все мое тело. Слезы на глазах выступили.

— Вау, Девон сегодня как никогда крут! — на губах подруги играет широкая улыбка.

Ее глаза сверкают точно звезды.

— Да! — улыбаюсь. — Он очень крут! Как и всегда.

Глава 7

Даниэла

Я стою в большом холе хоккейной арены. Ищу глазами Девона. Он вот-вот должен выйти после матча. Сердце частит. На глазах выступили слезы. От счастья. От гордости за моего большого мальчика, который вывел свою команду в плей-офф Кубка Стенли.

Он это сделал! У него получилось!

Боже, как же я горжусь им!

— Ты его видишь? — взволнованно спрашиваю у Эвы.

— Нет, — отвечает она. — Не нервничай так, — одергивает меня. — Он вот-вот выйдет. Дай мужику хоть душ принять после такой-то игры.

От ее слов я смущаюсь, покрываясь жгучим румянцем.

— Как красиво Дев надрал задницы этим канадцам.

— Принцесса! — недовольно произносит Натан, качая головой.

Он стоит с нами рядом. Ни на метр не отходит от Эванжелины. Его взгляд постоянно блуждает по толпе. Он всегда сосредоточен, подмечая каждую мелочь. Это заметно по напряженным плечам и лицу.

— Вам не пристало так разговаривать. Вы же принцесса! — журит он ее.

— Это у себя в королевстве я принцесса, а здесь я обычный человек, Натан! И что хочу, то и говорю. Хватит мне указывать, что мне делать! Ты лишь мой телохранитель и не более того!

— Взбалмошная маленькая принцесса! — кидает он ей и отходит на несколько шагов от нас.

Смотрю на подругу, недовольно качаю головой. В некоторых случаях она сильно перегибает палку. Например, как сейчас.

Натан – он неплохой. Да, постоянно находится рядом с ней, чем очень сильно ее раздражает. Но это его работа. Если с Эвой что-нибудь случится… Его за это по головке не поглядят. Его будет ждать трибунал. А потом камера. Если не смерть. Потому что королевская семья промахи не прощает. Особенно когда это горячо любимая дочь. Принцесса королевства. И неважно, что не наследная.

— Не стоило так с ним, Эва. Он этого не заслуживает. Натан защищает тебя ценой своей жизни. А ты говоришь ему такие слова.

— Знаю, — она стыдливо потупила глаза в пол. — Просто со мной что-то происходит, и на каждое его слово я взрываюсь. Не могу ничего с собой поделать.

— Поговори с ним. Попроси у него прощения. От того, что ты откроешь рот и скажешь: «Прости меня», ты не умрешь!

— Да ну тебя, — пихает меня в бок.

Я тихонько хихикаю. А потом краем глаза вижу его.

Резко поворачиваю голову в том направлении, и мое тело пронзает током.

Девон.

Он переоделся из хоккейной формы в обычные черные джинсы и бежевый свитер. Волосы после душа влажные, зачёсаны назад.

Он видит меня. Улыбается. Той самой своей улыбкой, от которой мое сердце начинает трепетать. Ноги дрожат. А в животе порхают бабочки. Он идет ко мне.

Я взвизгиваю. И не разбирая дороги несусь прямо на него.

Дев смеется, чуть запрокинув голову. А в следующую секунду ловит меня одной рукой под попу и подбрасывает чуть вверх. Я тут же обвиваюсь вокруг его тела, словно лиана. Обхватываю его талию ногами, скрещивая их.

Крепко обнимаю и шепчу ему на ухо:

— Поздравляю с победой! — целую его в щеку. — Ты круто сегодня играл!

Он улыбается.

— Спасибо, Фисташка, — произносит он.

Мы смотрим друг другу в глаза. Его пальцы нежно поглаживают мое бедро. Но думаю, что это просто плод моего воображения. Что мне все это лишь кажется. Потому что такого просто не может быть.

— А меня поздравить? — слышу за спиной голос Дина.

Пытаюсь спрыгнуть и обнять мужчину. Поздравить и его с победой. Но Девон лишь сильнее обнимает, крепче к себе прижимая, не давая спуститься на землю.

— Эй, отпусти! Ты не один в команде победитель, — журю его. — Дай всех ребят поздравить.

— Потом поздравишь. У вас еще будет полно времени.

— Жадина, — произносит Дин. — Мы в клуб – праздновать победу, вы с нами?

Дев смотрит на меня.

— Поедем? — спрашивает он у меня. — Немного побудем, и я тебя домой отвезу.

— Хорошо, — киваю головой. — А можно Эве с Натаном с нами?

— Конечно. Поехали.

Эва садится вместе с Натаном в его машину. Я – в черную «Феррари» Девона. Дин в свой «Порше». И мы одновременно покидаем парковку.

В клубе мы располагаемся на втором этаже в vip-секции. Здесь музыка звучит чуть тише. Но есть широкий балкон, откуда просматривается танцпол. Народу тьма. Все энергично двигаются в такт музыке.

Интерьер клуба довольно-таки неплох. Все в черно-белых тонах, кожаные диваны в коричневых оттенках, стеклянные столики. Все стильно. Обслуживание на высшем уровне.

Так как нас было слишком много в компании, мы соединили из нескольких маленьких столов один большой. Чтобы места на всех хватило.

Я сижу посередине. По левую руку от меня расположились Эва с Натаном. С другой стороны –Девон.

Заказали выпить и закусить.

Дин вскидывает руку с бокалом с темной жидкостью и орет во все горло:

— За Девона Кинга! За лучшего центрального нападающего и капитана команды «Ястребов»! За Девона!

— Ура! — кричат все, поднимая бокалы со своими напитками.

И я вместе с ним.

Я безумно горжусь Девоном. Его успехами. Победами. Им самим.

Он лучший человек во всех моих вселенных.

— Ты большой молодец, малыш, — подаюсь вперед, шепча ему на ухо. — Я так тобой горжусь!

Он обхватывает ладонью мое лицо, большим пальцем нежно поглаживает по щеке.

— Спасибо, Дэнни!

Через какое-то время все уже навеселе. Кто-то отправился на танцпол кадрить девчонок. А кто-то пьет и обнимается с девчонками за столом.

Девон куда-то пропал. Я забеспокоилась.

— Эв, ты не видела Дева? — спрашиваю у подруги. — Я не могу его найти.

— Нет.

Сердце пронзает нехорошее предчувствие.

— Я отойду, — получив утвердительный кивок, отправляюсь на поиски Дева.

Но ни на танцполе, ни на улице его нет. Его нигде нет.

Решила заглянуть в уборную клуба. Возможно, он там.

В уборной неприятно пахнет. В одной из кабинок слышатся шлепки тела о тело. Громкие женские стоны.

Глава 8

Даниэла

8 лет назад.

— Дэнни, ты сегодня большая молодец, — хвалит меня Дженнифер, улыбаясь.

— Спасибо, Дженни, — отвечаю ей с улыбкой на губах, смущенно отвожу взгляд в сторону.

Дженнифер – мой педагог по балету. Она очень добрая, чуткая и понимающая. Одно только то, что она разрешила мне заниматься абсолютно бесплатно, многое о ней говорит.

Я живу вместе с мамой и сестрой в бедном, неблагоприятном районе Чикаго. Денег у нас мало, а занятия стоят слишком дорого.

Когда мы были с Эммой маленькими, маме приходилось работать на двух работах сразу, чтобы прокормить нас с сестрой.

Три года назад, когда Эм исполнилось шестнадцать, она пошла подрабатывать в кафе официанткой. Да, платили немного, но были неплохие чаевые. Но это позволило хоть как-то облегчить жить маме, у которой развилась астма.

Сейчас сестренка работает секретарем в компании у отца какого-то знакомого. По старой дружбе он ей помог устроиться. Эм толком ничего не рассказывает нам с мамой. Но говорит, что ей нравится там работать. Да и зарплата неплохая. Лучше, чем в какой-то там забегаловке.

Я тоже хотела устроиться и помочь своей семье. Хотя бы в то же самое кафе, где подрабатывала сестра. Небольшие деньги, но хоть какие-то. Но мама с Эммой запретили даже переступать порог того заведения. Сказали сосредоточиться на балете. Ведь я так сильно люблю танцевать.

Я живу и дышу балетом.

Но также я очень хочу помочь своей семье. Хочу, чтобы маме не приходилось работать на нескольких работах, забивая на свою болезнь, лишь бы мы с сестрой ни в чем не нуждались. Чтобы Эмма поступила на медицинский, ведь она так сильно мечтает стать врачом и спасать людей.

Поэтому я должна много и усердно работать, чтобы вырасти и стать примой балета, заработать много денег, дабы мои родные ни в чем никогда не нуждались.

Именно поэтому занимаюсь очень много. Буквально стирая пальцы ног в кровь. Но это лишь мелочь. Они стоят того!

Я поставила себе цель, и я добьюсь ее.

Ведь мама с сестрой многого лишили себя, лишь бы я занималась тем, что всей душой люблю.

— Я уверена, что ты станешь самой лучшей примой-балериной! — с гордостью произносит Джен. — Я в тебя верю, малышка!

— Я очень стараюсь, — отвечаю я ей.

— Я вижу, Дэнни. И очень тобой горжусь! Но, — она берет мои руки в свои, чуть сжимает их, — не переусердствуй. Я знаю, что ты хочешь помочь маме с сестрой. Чтобы им стало легче. Но не забывай и о себе. Ты много занимаешься, я знаю. Ты очень талантливая девочка! Я с первого взгляда, когда увидела тебя, сразу поняла: ты обязательно добьешься того, чего желаешь всем сердцем. Именно поэтому я разрешила тебе заниматься бесплатно. Я видела огонь и жизнь в твоих глазах. Но пока будешь этого добиваться, попытайся не упасть. Разбиваться будет очень больно. Подняться потом бывает очень трудно. Почти невозможно.

— О чем ты, Дженнифер?

— Со временем ты обязательно это поймешь, детка, — напоследок она сжимает мои руки сильнее, а потом делает шаг назад. — А теперь собирайся, я отвезу тебя домой. Уже слишком темно. Тебе не следует ходить одной.

Я киваю и убегаю в раздевалку переодеваться.

Через десять минут мы уже едем в сторону моего дома. Дженнифер живет в совершенно другой части города. Там, где к домам ведут вымощенные камнем дорожки, стоят кирпичные таунхаусы, а улицы уютно перемигиваются огнями.

Я мечтаю там когда-нибудь жить. С мамой и сестрой.

А пока живу в неблагоприятной районе, где в основном обитают наркоманы, пьяницы и воры.

Неожиданно тишину разрывает звук входящего звонка на телефон Дженнифер. Она кидает косой взгляд на дисплей и хмурится. Но трубку не снимает. Мобильный стихает, чтобы через несколько секунд вновь зазвонить.

Чертыхнувшись, она съезжает с дороги, паркуется возле обочины и снимает трубку.

— Да, — раздраженно произносит Джен.

На том конце ей что-то говорят, она слушает. И с каждой секундой все больше и больше хмурится. Я напрягаюсь, чувствуя, что произошло что-то нехорошее.

Спустя минуты две она отключается, напоследок кинув:

— Хорошо, я скоро буду.

Потом тяжело вздыхает и откидывается на спинку водительского кресла, прикрыв глаза.

— Что-то случилось, Дженнифер? — мягко и аккуратно интересуюсь у нее.

Несколько секунд она молчит. Возможно, думает, стоит мне рассказывать или нет. Но потом все же произносит:

— Да, — распахивает глаза и поворачивает голову в мою сторону.

В ее взгляде читаются страх и боль. Боязнь что-то до боли родное потерять.

У меня сердце сжимается. Гулко и быстро частит.

— У меня папу в больницу забрали. Предварительный диагноз – сердечный приступ. Мне нужно ехать. Прости, Даниэла. Я должна быть там.

— Конечно, поезжай. Я сама доберусь. Тем более тут совсем немного осталось. Я дойду. Пусть с твоим папой все будет хорошо!

— Спасибо, — выдавливает из себя улыбку. — Шапку надень, а то простынешь! — напоследок дает мне наставление.

Я киваю и, попрощавшись с Джен, открываю дверцу машины, выскальзываю в холодную и снежную ночь.

До моего дома осталось всего несколько кварталов. Когда Дженнифер позвонили, мы почти были на месте. Поэтому доберусь совсем быстро.

Я уже почти дошла, как мне неожиданно перегородили дорогу. Вскинула голову вверх, встречаясь глазами с тремя незнакомыми мужчинами.

Что происходило дальше, помню смутно. Только страх и их жесткие слова: они требовалиотдать им все деньги и драгоценности, а иначе они грозились забрать их у меня силой. Или вообще убить.

Такое в нашем квартале происходило почти постоянно. Но сама я никогда не сталкивалась с этим.

Мое сердце частит, ударяясь о грудную клетку. Пульс двести двадцать. Колени от страха и беспомощности подгибаются.

Что делать? Я не знаю.

Кричать бесполезно. Все равно никто не услышит. А если и услышит, то не придет на помощь. Это район наркоманов, пьяниц и воров. Таких же, как и те, кто сейчас стоит передо мной и требует от меня отдать им все, что у меня есть. Я бы с радостью отдала им то, что они просят, только бы они оставили меня в живых. Вот только не могу. По одной простой причине – у меня ничего нет. Ни одного цента в карманах.

Глава 9

Даниэла

Мама однажды рассказала мне о китайской пословице, которая гласит, что невидимая нить соединяет тех, кому суждено встретиться, независимо от времени, места и обстоятельств.

— Твой человек всегда тебя найдет, — говорила она.

Я думала, мой человек – Девон. Но, похоже, я ошиблась.

Восемь лет назад он спас меня от хулиганов, которые пытались обворовать меня. А после, возможно, убить. Именно так мы с ним и познакомились, и с того дня начали дружить.

Но не тогда я в него влюбилась, нет. Но могу с точностью до секунды сказать, когда это случилось.

Мы уже были на предпоследнем круге на пробежке, когда Девон неожиданно поймал мою руку. Он остановил меня, затем присел передо мной на одно колено и завязал шнурки на кроссовке. Он мог просто сказать мне об этом, но нет, он этого не сделал.

Тогда мое сердечко и забилось чаще для него. А чертовы бабочки запорхали своими крылышками у меня в животе.

Именно тогда я поняла, что влюбилась в своего лучшего друга. Только вот никогда не смогу рассчитывать на взаимность с его стороны. Но мне было этого достаточно. Достаточно его в качестве друга.

Неожиданно и резко у себя за спиной слышу хлопок двери. Я поворачиваю голову в сторону и сталкиваюсь взглядом с Дином.

Что он здесь делает?

— Дэнни, — произносит он взволнованно.

Но я лишь качаю головой.

Звуки в одной из кабинок, той самой, резко стихают. Начинается какое-то пыхтение и возня.

Мое лицо кривится в неприятной гримасе. Не получается скрыть все чувства, что я испытываю. Хоть и очень стараюсь это сделать.

В голове неожиданно созревает план. Здесь я ни секунды находиться больше не желаю.

Поворачиваюсь к Дину. Поднимаю глаза на него и спрашиваю:

— Ты можешь отвезти меня домой? Или нет, лучше вызови мне такси. Ты выпил, тебе не следует садиться за руль.

— Конечно, — говорит он. — Пошли.

Я молча киваю и делаю шаг в его сторону. Когда я почти поравнялась с другом, дверь той самой кабинки распахивается, являя моему взору того, кого в данный момент не желаю видеть. А за его спиной с довольной ухмылкой на лице стоит Вивиан.

Но на нее не обращаю никакого внимания. Она мне неинтересна.

Я оглядываю Девона с ног до головы. На первый взгляд все чисто, ни к чему не придраться. Джинсы застегнуты, свитер надет правильно, а не наизнанку. Но запах… Я чувствую его даже на расстоянии. От него просто несет этой сукой. Он пропитан запахом секса. И ее отвратительными, приторно-сладкими духами.

Морщусь.

— Дэнни, — Девон делает ко мне шаг, но я качаю головой.

Не хочу, чтобы он сейчас подходил ко мне. Не хочу оказаться пропитанной запахом этой шлюшки.

Он останавливается. Смотрит на меня с болью в глазах. Мое сердце щемит. Я не хочу, чтобы ему было больно. Но и подпустить его к себе в данную секунду не могу.

— Я могу все объяснить, Фисташка, — произносит он.

Кидаю короткий взгляд за его спину. Вивиан злорадно смотрит на меня. Ухмыляется своей ядовитой улыбкой. Знает, сучка, что мне больно видеть его с ней. Больно делить с другой, понимая, что мы никогда не будем вместе.

Вновь смотрю на друга.

— Ничего не нужно объяснять, Девон. Не стоит, — качаю головой. — Я все понимаю. Тяжелая игра, тебе нужно было снять напряжение. Нужна была разрядка. Ты не должен мне ничего объяснять. Я всего лишь подруга, которая не имеет права совать свой нос в твою личную жизнь. Всего лишь подруга. Извини, что помешала. Можете дальше заниматься тем, — жестикулирую руками, показываю на кабинку, где они трахались, — чем занимались.

А потом разворачиваюсь и обращаюсь к Дину:

— Пошли?

Он на меня не смотрит. Все его внимание обращено на лучшего друга, который прожигает мою спину взглядом. Таким тяжелым, что от него внутри все сжимается. И тянет.

Мне невыносимо знать, что ему больно. Но я не хочу ничего делать, чтобы облегчить его боль.

Да, я эгоиста. Хочу хоть раз в жизни побыть ею.

— Я завтра к тебе заеду, — твердо кидает Дев мне.

Не поворачиваясь к нему лицом, коротко отвечаю:

— Я завтра занята. Меня дома не будет.

Поднимаю взгляд на Дина, касаюсь его руки и тяну к выходу.

— Пошли. Я хочу домой, Дин.

Он опускает взгляд. Смотрит на меня, вглядываясь своими темными глазами в мое лицо. Пытается прочесть, что я чувствую. Но на моем лице непроницаемая маска.

Я медуза, у которой нет сердца.

— Дин, пошли. Иначе я сама вызову себе такси.

— Я сам тебе вызову! — бескомпромиссно произносит он. — Не хватало, чтобы ты на какого-то дебила напоролась.

— Я сам ее отвезу, — жестко кидает Дев.

— Не стоит, — кивает Дин головой. — Остынь, потом поговорите, друг. Я сам ее отвезу и прослежу, чтобы все было хорошо. Мне ты можешь доверять. Я не подведу.

В ответ тишина. Дин берет меня под руку и выводит из уборной. Пока он вызывает такси, я быстро прощаюсь с Эвой и беру слово с Натана, что он доставит подругу домой в целости и сохранности.

Такси приезжает быстро, друг садится со мной вместе. Недовольно смотрю на него.

— Я обещал Кингу, что доставлю тебя домой в целости и сохранности.

Я на его слова только фыркаю и отворачиваюсь к окну. Бездумно смотрю на мимо пролетающие деревья и дома.

Всю дорогу мы молчим. Дарлинг вызвался проводить меня до самой двери квартиры, и лишь возле дома он заговорил:

— Ты ведь любишь его, да?

Я резко затормозила. Подняла на него взгляд. В подъезде было недостаточно светло из-за вновь перегоревших лампочек, но я видела, как потемнели его глаза, становясь буквально черными.

Вдох-выдох. Сердце частит.

— Что? Ты сейчас о чем? — кошу под дурочку.

— О том, что ты любишь Девона. Уже давно, — серьезно произносит, засунув руки в карманы брюк.

— Не понимаю, о чем ты, — непринужденно.

Разворачиваюсь и как ни в чем не бывало продолжаю путь к своей квартире. Два пролета – и я уже возле старой, обшарпанной двери.

Глава 10

Девон

Вчера я крупно облажался.

У меня нет объяснения своему поступку. Я не знал, что творю. В тот момент думал не головой, а своим членом.

Тяжелая, изнурительная тренировка в последние дни. Потом игра, а за ней непростая, но долгожданная победа.

Все мое тело звенело от напряжения. Мне нужно было как можно скорее скинуть его. Хотел уже после клуба снять какую-нибудь девку и хорошенько оттрахать ее. Но тут неожиданно появилась Вивиан, и я воспользовался такой прекрасной возможностью.

Почему бы не взять то, что предлагают?

За что и поплатился.

Разочарованный взгляд Дэнни словно нож по сердцу. Было невыносимо понимать, что обидел ее именно я, а не кто-то другой.

Мне нужно загладить свою вину, показать ей, насколько сильно она мне дорога.

Вчера Дин попросил дать ей остыть. Какое-то время не трогать ее. Возможно, он прав. Но не могу я ждать.

Не могу, черт возьми!

Иначе она закроется от меня. Проведет между нами черту, через которую я уже никогда не смогу переступить.

А я не хочу этого.

Однажды я ее чуть не потерял. Больше я не позволю этому случиться. Никогда!

Мой взгляд падает на небольшое двухэтажное здание, где сейчас наверняка находится Даниэла. Как она вчера и говорила, дома ее не оказалось. Я заехал, проверил. Ее действительно там не было. Впрочем, я не удивлен этому.

В такие моменты, когда она хочет побыть одна и подумать, она приходит сюда. В балетную школу, в которой занимается с раннего детства.

Но если при нашем знакомстве много лет назад это было ее мечтой и целью, то после смерти мамы и сестры она бросила балет. Бросила мечту всей своей жизни.

Она сломалась два года назад. Когда потеряла последнего близкого человека – сестру. Искра из ее глаз исчезла, и я не мог ничего сделать, чтобы вернуть ее ей. Ее ничего не интересовало. Даже собственная жизнь.

Тогда я страшно за нее перепугался. Страх потерять Дэнни мощной лапой держал меня на протяжении нескольких месяцев.

Я много раз пытался достучаться до нее. Но все было без толку. А потом случился тот страшный день, после которого она очнулась, словно ото сна. И начала жить. В ее глазах вновь вспыхнула та самая искра. Но в балет она так и не вернулась. Лишь иногда приходит сюда, чтобы побыть одной и подумать.

Студия представляет собой небольшое здание. Я поднимаюсь по ступеням на второй этаж.

Если я буду идти прямо по коридору, то носом упрусь в настоящую студию. Справа от меня находится небольшое помещение, оборудованное под ванную комнату. Слева находится раздевалка.

По всему помещению разносятся тихие звуки музыки. Я следую на этот зов, пока не упираюсь в ту самую дверь. Чуть приоткрываю ее и заглядываю внутрь.

Мягкие звуки фортепиано наполняют воздух. Даниэла стоит в центре зала. Ее фисташковое боди плотно облегает ее тело, как вторая кожа. При этом делает ее мягкой, нежной, но вместе с тем хрупкой. И ее любимые белые джоггеры на один размер больше. Они идеально сочетаются с ее мягкостью и дерзостью.

Пуанты завязаны вокруг ее лодыжек, мягкая резинка из шелка обхватывает ее запястья.

Эти длинные худые руки тянутся по бокам и скользят над ее головой. Она поднимается на цыпочки так легко, словно парит над землей, и начинает скользить по паркету легкой походкой, которая превращается в серию впечатляющих поворотов.

Я застываю в благоговении, наблюдая, как маленькая, грациозная Дэнни кружится, прыгает и полностью очаровывает меня. Я не хочу отводить от нее взгляда. Хочу вечность наблюдать за ней.

Она слишком сосредоточена на своих движениях, поэтому не замечает, что находится в студии уже не одна. И я не хочу, чтобы она заметила меня. По крайней мере пока танцует. Я бы никогда не посмел помешать ей. И, возможно, подвергнуть ее жизнь опасности. Ведь Дэнни может упасть, подвернув ногу. Или еще хуже – сломать.

Тем более для меня одно удовольствие наблюдать за ней. Я восхищаюсь ею. Боготворю эту женщину.

Дэнни тонкая, хрупкая, как статуэтка. Чуть дотронешься – и она разобьется в твоих руках. А этого я не могу позволить. Никому не позволю причинить ей вред.

Кто тронет ее – будет наказан. Мной.

Неожиданно Дэнни прыгает, безупречно вытянув ноги.

Я задерживаю дыхание. Ни на миг не отвожу от нее взгляда.

А затем она безупречно, легко и грациозно, словно сама богиня, приземляется. Ангел во плоти.

Мое сердце частит. Бабахает о грудную клетку.

И сейчас я отчетливо, как никогда раньше, понимаю: Дэнни – это все, что я хочу иметь рядом, все, что я люблю, и все, чего желаю.

Дэнни резко замирает. Вскидывает голову вверх, а затем поворачивает в мою сторону. Ее мягкие зеленые глаза встречаются с моими.

Я чувствую, как между нами натянулась невидимая нить. Между нами завибрировал воздух. Заискрило.

У Дэнни длинные, медово-коричневые, дико вьющиеся волосы, в которые так и хочется зарыться своей ладонью и притянуть ее ближе к себе. Максимально близко. Так, чтобы никаких гребаных миллиметров между нами не оставалось.

И – о Фак – ее великолепный рот с ямочками по краям. Ее улыбка уникальна. Настолько уникальная и сногсшибательная, что, увидев ее, понимаешь: никакая другая улыбка даже не сравнится с этой. Я хочу чувствовать ее губы.

Фак, как же чертовски сильно я хочу попробовать эти губы на вкус!

Но нельзя!

Она – запретная зона. Красная линия, которую нельзя переступать. Иначе я потеряю ее навсегда. А этого я допустить никак не могу.

Дэнни резко встает.

— Что ты здесь делаешь? — недовольно произносит, хмурясь.

И мне снова, в тысячный раз, хочется себя вмазать. Вчера я крупно облажался. Сейчас понимаю, насколько сильно.

Она не хочет меня видеть. И я это заслужил. Но я не отступлю. И заработаю ее прощение.

— Я пришел поговорить, — говорю спокойно и делаю шаг к ней.

— А я не хочу, — категорически отвечает. — Я, по-моему, понятно вчера объяснила, что не хочу тебя видеть. Я хочу побыть одна какое-то время. Уйди, Дев.

Глава 11

Даниэла

Как я могла позволить себя уговорить?

— Хватит трястись, Дэнни, — говорит Девон, крепко сжимая мою руку. — Не съедят же они тебя.

— Это ты во всем виноват, — огрызаюсь на него.

Он, запрокинув голову, смеется. Я хмурюсь. Толкаю локтем его в живот. Дев театрально охает и сгибается пополам, делая вид, что я причинила ему боль.

Качаю головой.

— Как говорил Станиславский: «Не верю!».

— Выдра, — кидает мне, выпрямляясь.

Я на это только фыркаю.

Снаружи дом Кристиана и Николь Кинг представляет собой величественное строение из черного камня с множеством больших окон. Этот особняк, состоящий из двух этажей, выделяется на фоне остальных, стоящих по соседству.

Спустя несколько минут после того, как Дев постучал, дверь распахивается. На пороге перед нами предстает хрупкая темноволосая женщина в черном классическом платье чуть ниже колен с длинными рукавами.

Ее лицо смягчается, а на губах расплывается улыбка, стоит ей увидеть сына.

— Девон, — восклицает Николь и кидается его обнимать. — Я думала, ты не приедешь.

— Но как видишь, я здесь, — Дев обнимает ее в ответ, но не так сильно, как обычно меня.

А потом отступает назад, давая понять матери, что он приехал не один, и надо бы и на меня обратить внимание.

Скажу вам по секрету, мне не нравится эта женщина. И это у нас с ней взаимно. Но мне плевать, что она думает обо мне.

— Проходи, сынок, — отступая назад, жестом приглашает нас внутрь.

На меня она так и не обратила никакого внимания. Словно меня здесь и вовсе нет.

Мы заходим в дом, и Дев помогает мне раздеться.

— Все хорошо? — тихо спрашивает он меня, наклонившись.

— Да, — киваю.

— Не обижайся на маму.

— На ее величество мне плевать. Я здесь ради тебя.

Он благодарно мне улыбается и, взяв меня за руку, утягивает вглубь дома.

Прихожая на первом этаже плавно перетекает в просторную гостиную и столовую. Внутри дом выглядит светлым и уютным. Солнечные лучи заполняют почти все помещение первого этажа.

На моем лице появляется жизнерадостная улыбка.

Я не любила навещать родителей Дева. Но этот дом мне нравился всегда. Здесь уютно, тепло, а главное – светло. Все же с домом Девона, где я чувствовала себя как дома, не сравнится ничто.

Может, просто потому, что для меня дом – сам Дев.

Пол, устланный деревянным паркетом, сияет золотистым блеском. Воздух пропитан цветочным ароматом. Ваза с белоснежными розами стоит посреди гостиной.

— Ты, наверное, устал с дороги, дорогой, — произносит Николь, обходя нас с Девом. — Я приготовила для тебя твою спальню.

От ее слов я закатываю глаза.

Ага, как же, она приготовила... Это сделали за тебя горничные.

— А для твоей подруги комнату мы не приготовили, — Николь окидывает меня презрительным взглядом.

— В этом нет необходимости, — кидает Дев матери. — Даниэла будет спать со мной.

И, взяв за руку, тянет меня на лестницу, ведущую на второй этаж.

Несмотря на то, что я не перевариваю мать Дева, я стыдливо опускаю голову вниз, чувствуя, как кровь приливает к щекам.

— Ты что творишь? — шиплю, плетясь следом за ним. — Что теперь твои родители обо мне подумают? Боже, ты придурок, Дев!

Девон открывает дверь в свою комнату, пропускает меня внутрь и закрывает ее. На замок.

А это еще зачем?

Он поворачивается ко мне лицом. Скрещивает руки на груди и пронзительным взглядом своих глубоких глаз смотрит на меня.

— А тебе ли не все равно, что они о тебе подумают, Фисташка?

— Все равно. Но…

— Ну вот и славно, — перебивает меня. — Если хоть одно плохое слово они скажут в твой адрес, то мы сразу же отсюда уедем.

— Мы можем это сделать прямо сейчас? — с мольбой во взгляде.

— Нет. Мы пробудем здесь всего одну ночь, а завтра уедем. Я приготовил для тебя сюрприз.

Мои глаза загораются точно новогодние лампочки.

— Какой?

— Завтра узнаешь, — ухмыляется.

— Ну, Дев, пожалуйста, — смотрю на него умоляющим взглядом.

— Не проси, я не скажу.

Приближаюсь к нему, обнимаю за талию и умоляюще заглядываю ему в глаза. Он обнимает меня в ответ, запрокидывает голову вверх и хохочет.

Мои губы расплываются в улыбке.

Люблю его смех.

— Нет, подлиза, — щелкает меня пальцем по носу.

— Ай, больно, дурачок, — пихаю его в живот.

— Прости, — коротко целует в кончик носа.

Чувствую, как кровь вновь приливает к щекам. Смущенно отвожу взгляд в сторону.

— Я не буду с тобой спать на одной комнате и уж тем более на одной кровати, — вспоминаю вдруг, из-за чего вообще была возмущена.

— Раньше тебя это как-то не смущало, когда мы спали в одной кровати.

— А сейчас смущает.

Неожиданно Дев совершает хитрый маневр: наклоняется, перехватывает меня под коленями и перекидывает к себе на плечо.

Я визжу, бью кулаком его по спине.

— Ты что творишь, мать его, Кинг?!

— Закидываю свою добычу на плечо и несу ее в свою берлогу, — заливисто хохочет он, спокойно принимая от меня удары, которые для него как укус комара.

Два шага – и он кидает меня на кровать.

— Сегодня мы с тобой спим здесь. На этой самой кровати. Вместе, — четко и твердо произносит и выходит из спальни.

Я издаю сдавленный стон и откидываюсь спиной на кровать.

Глава 12

Даниэла

— Как я выгляжу? — взволнованно спрашиваю Дева, покрутившись перед ним.

Мое сердце замерло в ожидании его ответа.

Я так волнуюсь. Аж пальцы на руках дрожат. Мне хочется выглядеть для него красивой.

— Это провокация? — выгибает одну бровь вверх.

— Не понимаю, о чем ты, — наклонив голову в сторону, смотрю на него, невинно хлопая глазами.

Его уголки губ чуть подрагивают, будто он сдерживает себя, чтобы не улыбнуться.

— Что, я так плохо выгляжу? — осматриваю себя с ног до головы.

Я одета в короткое, выше колен, платье из натурального шелка. Оно красиво и изящно облегает мое тело. Но самая изюминка не в небольшом пикантном разрезе сбоку по ноге, а в обнаженной спине, где лишь тонкие бретельки пересекаются крест-накрест на спине.

Это мое самое любимое платье.

Его мне на Рождество подарил Девон два года назад.

— Это платье… Провокация для моей матери?

— И в мыслях не было, — дьявольски улыбаюсь.

У меня и правда в мыслях не было дразнить маму Девона. Если только совсем чуть-чуть.

Он делает шаг ко мне, а я не могу глаз от него отвести.

Он так дьявольски прекрасен. Белая рубашка с закатанными рукавами подчеркивает каждый изгиб его идеального тела. Мускулы на руках выделяются при каждом шаге.

Но самое сексуальное – это его вены на руках. Вздутые, красиво очерченные синие линии. Подушечки пальцев закололо, так сильно хочется к ним прикоснуться.

Неосознанно прикусываю нижнюю губу.

Дев подходит ко мне слишком близко. Между нами лишь какие-то жалкие пара сантиметров. Я поднимаю голову вверх, заглядываю ему в глаза. Он смотрит на меня в ответ. Так пылко и горячо, что внутри меня все откликается на этот взгляд. Загорается в ответ. Тянется к нему.

Его ладонь обхватывает мою шею. Я задерживаю дыхание.

Он опускает лицо и шепчет мне на ухо с сексуальной хрипотцой:

— Ты греховно прекрасна, Даниэла, — целует меня в щеку.

Весь воздух из моих легких вдруг покидает меня. Ноги подгибаются. Я хватаюсь за руку Дева, чтобы удержаться и не упасть.

— Дев, — выдыхаю.

Он улыбается, поглаживая большим пальцем мою шею.

— Нужно сжечь к чертям это платье, — в его глазах вспыхивает огонь.

Он меня ревнует?

Но это какой-то бред. Этого не может быть.

Возможно, мне лишь показалось. Луч солнца не так упал.

— Между прочим, это ты мне его подарил, мистер Кинг, — уголки губ подергиваются в улыбке.

— И я уже об этом миллион раз пожалел!

Он наклоняется и целует меня в лоб. Я прикрываю глаза, впитывая в себя этот момент, забирая еще кусочек счастья с ним себе в копилку. Хочу сохранить их в себе навечно и иногда пересматривать.

— Идем, а то нас уже мои родители заждались.

В ответ я киваю, отстраняясь от него.

Когда мы спустились на первый этаж, мистер и миссис Кинг уже сидели за огромным, уставленным блюдами столом и о чем-то тихо переговаривались.

Но стоило нам только приблизиться, как они замолчали.

Кристиан Кинг поднимается со своего места и делает шаг в нашу с Девом сторону. Протягиваетмне руку для приветствия.

— Добро пожаловать, Даниэла.

— Рада быть здесь, мистер Кинг, — со всей дружелюбностью, на которую только была способна, отвечаю ему, пожав его руку в ответ.

Кристиан Кинг точная копия Девона. Точнее, это Дев похож на своего отца.

Те же темные густые брови, пронзительный взгляд синих глаз. Те же темные волосы. Лишь серебристая седина, проступившая на висках, и мелкие морщинки возле глаз выдают его настоящий возраст. Высокий, с широкими плечами и крепкой мускулатурой.

Кристиан Кинг очень привлекательный мужчина.

Он одет в дорогой черно-графитный костюм и белую рубашку, которые идеально сидят на нем, подчеркивая его подтянутое тело.

Отец переводит взгляд на сына.

— Девон. Рад, что ты все же смог приехать на семейный ужин, — он кивает ему, и они обмениваются крепким рукопожатием.

Слово «семейный» он особенно выделил. Я на это незаметно закатила глаза.

Девон на это лишь кивает. Он смотрит на отца ничего не выражающим взглядом. Но я знаю, какие чувства друг прячет за маской.

Неожиданно затянувшееся молчание разрезает громкий вскрик. Мы все поворачиваемся на этот звук.

Мать Девона смотрит на меня с брезгливостью и отвращением на лице.

— Это что такое? — показывает она на меня пальцем.

Я сразу же поняла, о чем она говорит, но решила прикинуться дурочкой. Это миссис Кинг еще не видела мою обнаженную спину. Просто представляю кислое выражение ее лица и крик, чтобы я немедленно выметалась из ее дома.

— О чем вы, миссис Кинг? — делаю невинное лицо.

— Я о тебе! Это что за шл*хинский наряд на тебе надет?

— Фу, моветон так выражаться, миссис Кинг! Мы же за столом. Тем более в такой благословенный день. Ничему вас родители не учили, — качаю головой.

Дев стоит молча рядом. Но я чувствую, как он еле сдерживает себя, чтобы не заржать в эту секунду на весь дом.

Незаметно тычу ему в бок.

— Немедленно вон из моего дома! — повышает она голос.

Я морщусь от звона в ушах.

— Ну, что же вы так нервничаете? В вашем возрасте нельзя. Потом болячки выскочат. Скажу вам по секрету, как близкому человеку, неприятное это зрелище. Уж мне-то можете поверить. Я работаю в больнице и все вижу. Поберегли бы вы себя!

У нее сейчас капилляры от злости лопнут в глазах. Так сильно она прожигает меня ненавистным взглядом.

— Вон! Вон, я сказала!

— Хорошо, хорошо. Вы только не нервничайте! — театрально успокаиваю ее.

Краем глаза вижу, как мистер Кинг улыбается. Едва заметно, но я вижу его улыбку. Она напоминает мне улыбку Девона.

— Вон! — звенит ее голос.

— Хорошего вам вечера, миссис Кинг. Не болейте!

Я разворачиваюсь, изящно вильнув бедрами, и двигаюсь в сторону лестницы на второй этаж.

Глава 13

Даниэла

— Ну что, хулиганка моя, идем переодеваться и на прогулку? — улыбка до сих пор не пропала с его лица.

— Что?! В смысле? — округляю в шоке глаза. — Мне же на дверь показали. Поэтому нужно как можно быстрее собрать вещи и уезжать отсюда.

— Ну уж нет, Фисташка, ты от меня так просто не отделаешься, — коварно ухмыляется. — Этот день и ночь мы проведем здесь, а уже завтра полетим обратно домой.

— Но твоя мама…

— И ты думала, что, надев это платье, зная, что моя мать терпеть не может такие наряды, отделаешься от ночи в этом доме?

Активно киваю головой.

— Да. Я на это очень надеялась, — расстроенно произношу.

— Не получится, Фисташка. Бегом наверх переодеваться. У меня огромные планы на тебя сегодня вечером, — подталкивает меня к лестнице на второй этаж. — Одевайся теплее! Мы будем долго гулять.

Я издаю страдальческий стон, но поднимаюсь по лестнице. Дев за моей спиной смеется. Через плечо кидаю на него недовольный, прожигающий взгляд, чтобы он почувствовал всю мою «ненависть» к нему.

Он качает головой.

— Не сработает, Фисташка. Я знаю, что ты меня очень сильно любишь, — и улыбается, как мартовский кот. — Потому что я самый красивый мужчина на земле.

В ответ фыркаю.

— Боже, какой ты самоуверенный, Кинг! Сбить бы тебе корону с головы.

В комнате я быстро переодеваюсь в джинсы и свитер. Собираю волосы в конский хвост, чтобы они не лезли мне в лицо. Как раз в это самое время в ванной комнате выключается вода. Я замираю. И мой пульс вместе со мной.

Проходит несколько минут, прежде чем Дев входит в комнату. На нем нет свитера. Мой взгляд опускается на его рельефный пресс и косые мышцы живота, которые открывают низко сидящие на бедрах джинсы.

Кровь прилипает к щекам. Стыдливо отвожу взгляд в сторону. Но взгляд то и дело возвращается к его обнаженной груди.

Девон будто и не замечает меня и моих взглядов, спокойно проходит к большому шкафу и открывает его.

Мой взгляд падает на его спину. На широкие плечи, лопатки, на соблазнительные ямочки на пояснице.

Глубоко с болью в сердце сглатываю. Ком к горлу подступает. Глаза от подступающих слез щиплет.

Мне больно… Мне больно за этого большого мальчика. И за того, маленького, что прячется глубоко внутри него.

Делаю шаг вперед. Потом еще. И еще. Пока между нами не остается всего несколько сантиметров.

Почувствовав меня, Девон замирает с свитером в руках. Он молчит, ничего не говорит. И кажется, что не дышит.

Я не в первый раз вижу шрамы на его спине. И не в первый раз мне хочется прикоснуться к ним. Но еще ни разу мне не довелось этого сделать.

Девон всегда отгораживается от меня, стоит мне только протянуть к нему ладонь. И это отдается болью внутри меня.

Он никогда не позволяет к себе прикоснуться. И это убивает меня.

Я прикрываю глаза. Одинокая слеза скатывается по моей щеке.

Я осторожно касаюсь пальцами его спины. Дев вздрагивает. Он тут же весь напрягается. Он будто весь состоит из гранитного камня. Чувствую, как тяжело и шумно он дышит.

Я поднимаю руку выше, поглаживая каждый шрамик на его теле. Осторожно, но вместе с тем с нежностью касаюсь их. Одного за другим.

Чувствую, как Дев дико дрожит, словно задыхается.

— Тебе противно? — вдруг шепчет он.

Внутри словно сотни кинжалов разом вонзаются в мое сердце.

Я тихонько, так, чтобы он не услышал, всхлипываю.

Глупый. Какой же он глупый.

Я люблю его. Люблю тебя, Дев. Разве ты не видишь? Не чувствуешь?

Я касаюсь лбом его шеи. Слезы текут по моим щекам. Я зажмуриваюсь.

Мне так хочется забрать всю его боль себе. Чтобы ему больше никогда не было больно.

Распахнув глаза, я целую его первый шрам. Потом другой. И еще один. Я спускаюсь вниз поцелуями по его спине, касаюсь губами каждого шрама на его красивом, идеальном теле.

Он крупно дрожит. Поцеловав последний шрам, я крепко обнимаю его за талию, прижимаюсь лбом к его спине.

— Ничего в тебе мне не противно, Девон. Не стыдись своих шрамов. Пожалуйста.

Он шумно выдыхает.

Я вновь целую его шрам. Тот, что рядом с лопатками.

Дев дрожит. Все его тело крупно дрожит. И я сильнее прижимаюсь к нему.

— Для меня ты прекрасен. Шрамы – часть твоей красоты, часть тебя самого. Они знаменуют собой все, что ты пережил, твою силу. И я люблю в тебе все это.

Подушечками пальцем поглаживаю розоватую стянутую кожу на его спине.

— Не закрывайся от меня никогда. Мне больно от этого. Не убивай меня. Не надо.

— Даниэла, — шепчет он и разворачивается ко мне лицом.

На его лице отражается мука. И боль. Он впервые за много лет так открыт для меня. Я вижу его эмоции, а не ощущаю на ментальном уровне. Как раньше. Внутри меня все стягивается, горит огнем. За него болит.

— Не плачь, — вытирает большим пальцем скатывающуюся слезу по моей щеке.

— Не буду, — мотаю головой, но слезы все равно катятся.

— Хватит плакать, а то ты мне всю комнату зальешь своими слезами.

— Не залью!

— Зальешь. Смотри, мы уже наполовину стоим в твоих слезах.

Опускаю голову вниз, смотрю, но ничего такого не вижу. Поднимаю на него взгляд, бью кулаком его в грудь.

— Дурак!

Взгляд Дева вдруг становится слишком серьезным. Он обхватывает мое лицо двумя ладонями. Подушечками больших пальцев нежно поглаживает щеки.

— Не плачь! Мне убить себя хочется, когда ты плачешь!

— Не буду больше, если ты больше не будешь от меня закрываться.

— Хорошо, — кивает, а потом притягивает к своей груди.

Я крепко обнимаю его за талию, ладошками поглаживаю спину.

Еще какое-то время я чувствую напряжение во всем его теле, но постепенно, с каждым моим осторожным касанием, оно уходит.