Трудный путь к счастью

Глава 1.

Глава 1.

В большом тереме боярина Твердислава царила суета. Дворовые девки бегали, сбиваясь с ног, спешно мели полы, трясли половики и стелили их при входе в гостевую часть терема, стряпухи гоняли своих помощников, стараясь успеть приготовить на стол изысканные кушанья. Несколько слуг застилали в обеденной горнице столы белыми скатертями, вышитые лебедями, доставали из ларцов серебряную посуду. Две мелкие девчонки до блеска натирали тряпицами ложки, тарелки и чаши, а также тяжёлые, украшенные каменьями кубки. Две взрослые женщины расставляли их на столе.

Сам хозяин – мужчина в солидных годах, высокий ростом, с проседью в темно-русых волосах, с цепким взглядом светло-голубых глаз, в своей горнице переодевался в нарядную белую рубаху и темно-красный кафтан, вышитый золотом и жемчугом, и ругался.

- Какой леший привел этого Тогой-хана в мой дом? Разве ему мало моего дозволения торговать на моем торжище? Что еще надо этому черту? Прохор, - обратился он к своему верному слуге, который помогал одеваться, - прикажи Ждане сидеть в своей светелке и носа не казать. Не хватало, чтобы этот черт копченый и его люди глядели на мою дочь. Не дай Родим и Родима* (прим.- Родим - божество-мужчина, Родима - божество-женщина или Начальные – едины в своем начале и начало всего сущего на земле), увидит ее, сглазит.

Мужчина сделал охранный жест перед грудью, глядя на деревянные фигурки, искусно вырезанные из березы, стоящие в красном углу горницы на белом рушнике, вышитом охранными рунами красной нитью, изображающие Начальных.

- Хорошо, мой хозяин, - кивнул головой Прохор.

- Еще передай Будиславу, чтобы тоже был готов прийти по моему зову. Не зря же этот чертяка Тогой явился сам лично в мои хоромы. Явно, что ему что-то надо от меня.

- Хорошо, - снова кивнул Прохор, застегивая последнюю застежку кафтана под горлом боярина. – Бегу.

***

Прохор – мужчина около пятидесяти лет, крепкого телосложения, со светлыми волосами, зачесанными назад до гладкости, быстрым цепким взглядом темных глаз, еще раз внимательно осмотрел боярина, поклонился быстрым поклоном и поспешил покинуть горницу. Он уже вот который десяток зим служил у боярина и был предан ему почище всякого пса. Он был всего на два года младше хозяина, попал к нему в услужение, когда отец Твердислава Мстислав был в силе и своем праве, привез парня из очередного похода на соседнее княжество. Суров был Мстислав и в семье, и с соседями, не давал никому спуску. За малейшую провинность наказывал так, чтобы дальше не повадно было. Вот и три с лишним десятков зим тому назад не простил князю Лугового княжества обиду – потраву своих пахотных земель, пастбищ и убийства его людей, которые на них пасли стада коров и коз, походом на него пошел, разбил его войско, много добычи взял, пленных тоже в свою вотчину привел взамен убитых. Среди пленных был Прохор – мальчишка-сирота, который только свою пятнадцатую зиму встретил, понравился Мстиславу своей несгибаемостью, смотрел на воев боярина зверенышем, защищая свою никчемную жизнь. Дома приставил его в слуги к своему сыну и не пожалел. Преданным оказался парень, вместе с Твердиславом рос, словно брат младший и охранник. Когда старый боярин ушел в светлый мир предков и Твердислав встал вместо отца своего на боярство, Прохор тенью занял место за его спиной. Скольких он злых людишек остановил и покарал, желающих убить молодого боярина. Не раз сам страдал от ножа или стрелы, летевших в Твердислава. И сам молодой боярин был признателен своему побратиму. Только ему доверял свою жизнь и думы, а также семью. У самого Прохора семьи не было, не нашел он себе девицу по душе хотя многие засматривались на крепкого, но хмурого парня.

***

Твердислав посмотрелся в отполированную до блеска серебряную дощечку, висевшую на стене, тихо спросил сам себя:

- И зачем этот Тогой-хан так хочет увидеть меня, да еще и в моих хоромах?

Утром какой-то чужой чернявый парень-степняк, одетый в свою традиционную одежду, принес Твердиславу грамоту от Тогой-хана, в которой тот сообщал боярину, что желает прибыть в его терем к обеду для важного для них обоих разговора.

Боярин задумался. Он давно был знаком с Тогой-ханом – ханом степного улуса Булгун-ок Белой Орды, который находился на границе с княжеством Дубравным и Белой орды. Восемь зим назад Тогой стал ханом вместо своего отца Учи-хана, самого жестокого и жадного на памяти Твердислава. Учи-хан каждый год совершал набеги на земли соседа своего князя Всеволода – отца нынешнего князя княжества Дубравного, не брезговал и землями Тведислава, разорял поселения, сжигал посевы, пока Всеволод не собрал войско, в которое боярин отправил и своих двести воев, на голову не разбил Учи-хана. Когда на место Учи пришел его сын Тогой и стал ханом улуса, был заключен мир на три стороны.

Тогой-хан был умнее и хитрее своего отца, понял, что торговать с соседями гораздо выгоднее, чем жить набегами, в десяти верстах от границы с князем раскинул свое становище Белый Юрт у реки Голубки, стал возить на торг свои товары. Несколько раз Тогой-хан приезжал лично на торг, тогда боярин встречался с ним, важно обсуждая свои дела. К себе в терем он Тогой-хана никогда не приглашал. Сам Тогой устраивался неподалеку от торга в привезенных с собой шатрах, в которых жил все время торгов. Последний раз год назад он приехал вместе со своим сыном Тулун-беком, который недавно встретил свою девятнадцатую зиму. Если Тогой был мужчиной невысокого роста с волосами цвета воронова крыла, чуть ли не на голову ниже Твердислава, с кривыми ногами, торчащими колесом из-под темного кафтана, узкими глазками-щелочками на круглом очень смуглом лице, кривоватой ухмылкой на тонких губах, то Тулун взял некоторые черты от своей матери – женщины, взятой в плен при очередном набеге Учи-хана на Луговое княжество – выше среднего роста, статный, с темно-каштановыми волосами, немного смуглым лицом, раскосыми глазами цвета гречишного меда, полными губами.

Глава 2.

Глава 2.

Застолье продолжалось до самого вечера. Твердислав немного успокоился, Тогой хоть и был недоволен тем, что Ждана уже просватана за другого, но не стал настаивать, чтобы боярин отдал ему дочь. Им даже удалось договориться о новом вечном мире и взаимной помощи, хотя влезать в какие-то неприятности Тогой-хана с его соседями Твердиславу совершенно не хотелось. Пришлось даже снизить ему пошлину на торговлю, чтобы только Тогой-хан не потребовал прямо сейчас отправить его воев воевать с каким-то Алик-ханом. Но ради мира он был готов и на это. Боярин приказал позвать своего сына за стол, чтобы ближе познакомить его с Тулуном, который займет место после своего отца. Пусть сыновья мир свой налаживают.

Уже на вечерней заре гости удалились из терема. Твердислав тяжело вздохнул и благодарил Родима и Родиму, что сваты от купца успели раньше, иначе не смог бы найти слова, чтобы отказать Тогою. Тяжело далось ему это застолье, болело в груди, тяжело дышалось. В последнее время он чувствовал себя все хуже, чаще стал замечать, что слабеет, грудь давит, голова кружится. Он только успел дойти до своей горницы и тяжело осесть на постель, как к нему ворвалась недовольная Ждана.

- Отец, почему Будислав говорит, что ты отдаешь меня в жены этому страшному человеку?

- Какому? – не сразу понял Твердислав, о чем говорит дочь. В ушал слишком сильно шумело, дыхание давалось с трудом.

Он уже успел пережить бурю, когда дочь узнала, что он ответил согласием сватам купца Велеса. Тогда ему даже пришлось стукнуть кулаком по столу и объявить свою отцовскую волю выдать ее замуж. Тогда дочь закрылась в своей горенке и не выходила оттуда, громко рыдая за дверью. Но потом снова появилась в трапезной за обедом и пыталась уговорить отца передумать, пускалась на все хитрости, говорила, что этот купец слишком старый для нее, что не будет ей счастья с ним. Но Твердислав был верен своему слову, сознавая, что лучшего мужа для дочери ему не найти. Впервые он повысил на дочь голос и заставил принять свою волю. Она тогда поднялась из-за стола и молча ушла к себе. Все эти дни она ходила по дому мрачнее тучи, ни с кем не разговаривая. Даже ему ничего не отвечала. Твердислав на это махнул рукой, поддаваться на капризы дочери он на этот раз не собирался.

- Как кому? Этому сыну Тогоя. Он же страшный, черный, вонючий! После них в тереме дышать нечем, так и воняет конским навозом и грязным телом, – ответила Ждана, кривя своим красивым личиком.

- Успокойся, дочь, ты остаешься невестой Велеса. Мое решение нерушимо, - тяжело выдохнул Твердислав, прикладывая руку к груди. – Лучше позови мне травницу, что-то мне не очень хорошо.

Ждана с недовольным лицом вышла из горницы, через какое-то время пришла старая травница Веренея со своими настоями в узелочке, быстро осмотрела боярина и расстроенно закивала совершенно седой головой.

- Ты совсем себя не бережешь. Так и до беды не далеко.

Она выговаривала ему, словно маленькому и смешивала в чаше какие-то свои настойки, потом добавила воды и протянула боярину.

- Выпей и ложись потчевать. Отдыхать тебе больше надо. Я вот Прошке твоему скажу, чтобы он тебя из постели не выпускал.

- Не ворчи, старая. Просто трудный разговор был с неприятным человеком. Да и забот привалило в последнее время. Зима надвигается, ведуны говорят, что по приметам суровой будет, а еще в Амиране болезнь тяжелая появилась, никого не жалеет. Боюсь, что до нас дойдет, вот и закрыл им проезд по своим землям, так князь Амираны обиделся на меня, собирался мстить мне, с трудом удалось договориться по-хорошему. Мне подняться надо, через три дня с дочерью в княжество еду.

Боярин стал стягивать с себя кафтан и сапоги, которые ему надоели за день, развязывая завязки на рубахе, чтобы дышалось легче.

- Никуда ты не поедешь, - вдруг отрезала Веренея. – Если поедешь, то никуда не доедешь. Слаб ты и сердце твое на грани. Помрешь по дороге. Лежать тебе надо, настоев попить.

- Но как же Ждана к жениху поедет? Кто ее за руку к жениху поведет? – почему-то Твердиславу не хотелось спорить со старой травницей, которую знал с детства. Она часто лечила его раны и ушибы, вправляла кости, журила за разодранные штаны. Она была для него больше, чем травница, заменила мать, которая сыном практически не занималась.

- Пошли с сестрой Будислава. Пора сыну твоему взрослым становиться. Сколько я тебе говорила, что тебе надо больше на сына надеяться, уже взрослый он, а ты все его на побегушках держишь. Сколько зим ему уже, а ты с ним, как с маленьким. Не обидятся Начальные, если Будислав Ждану к жениху подведет. Не в том их счастье семейное будет, кто ее к жениху привезет, а в том, как смогут наладить понимание между собой. Если твоя Жданка дурой не будет, то счастье свое найдет. Можешь еще и Прошку своего послать. Все равно с ней нянька да девки поедут, помогут.

- Прошку не могу. Слишком много хлопот впереди, - снова тяжело вздохнул Твердислав. – Может отложить поездку к жениху, пока я не окрепну?

- Можешь и отложить. Но все равно я тебе не советую в ближайшее время куда-то ехать. Не выдержишь ты поездку. Не хочу тебя огорчать, но слишком ты ослабел за хлопотами своими. На вот, еще выпей, - травница протянула ему еще один приготовленный настой. – Ты сейчас заснешь. И постарайся поспать как можно дольше.

Твердислав принял из рук травницы чашу, отпил горького настоя, сморщился, потом допил до конца одним глотком, откинулся на подушки. Он понимал, что никуда он не поедет, права Веренея, слишком он слаб стал после смерти своей Ладушки, порвал он тогда свое сердце от горя горького. С того дня никак оно не хочет прекращать болеть. Да и стала Ладушка часто сниться ему, словно зовет с собой. Чует его душа, что не долго ему осталось, вот и спешит он устроить счастье дочери своей. Хорошо, что Будислава две зимы назад успел женить, хотя жена досталась ему какая-то вялая, все никак не хочет домашним хозяйством заниматься, скинула все хлопоты на своих нянек, который привезла с собой в терем целую кучу. А сама сидит целыми днями у оконца и думы свои думает. Хоть бы раз спросила у Твердислава не нужно ли что по хозяйству сделать. Да и не торопится наследника рожать Будиславу. Боярин снова тяжело вздохнул. Кому все хозяйство он оставит, если, не дай Начальные, с ним что-нибудь случится? Может и права Веренея, может следует Будислава послать с сестрой? Там же еще няньки ее будут, есть кому присмотреть за Жданой. Да еще отряд воев пошлет в дорогу, чтобы беды не случилось. С такими мыслями Твердислава заснул.

Глава 3.

Глава 3.

Утро отъезда выдалось пасмурным, вот-вот дождь пойдет. Ждана в дорожном сарафане вышла на высокое крыльцо, возле которого ее поджидал богатый летний возок, в который была запряжена четверка лошадей и который Твердислав отдавал в качестве приданого дочери. Здесь же стоял еще один возок, в котором должны были ехать две девки прислужные, которых боярин отправлял с дочкой, чтобы всегда при ней были и помогали во всем. В возке еще были сложены личные вещи Жданы, которые понадобятся в дороге. Няня ехала в возке вместе с Жданой, чтобы догляд был. Были еще крытые телеги с сундуками с приданым. Возле телег ожидали конные вои, десять мужчин, которые должны были сопровождать обоз невесты. Четверо возниц и двое слуг тоже уже были на своих местах готовые к отъезду.

Возле крыльца была чуть ли не вся дворня, которая собралась поглазеть на отъезд Жданы. На дворе перед крыльцом стоял гул голосов. Ждана окинула собравшуюся толпу недовольным взглядом, прошла к своему возку, возле которого ее ожидал отец, быстро обнялась с ним. Она до сих пор была зла на батюшку, но подчинилась его слову.

- Береги себя, доченька. Будь осторожна в дороге, — сказал отец, отстранившись от Жданы. – Пусть дорога будет легкой, а встреча с женихом твоим радостной. Не посрами меня перед людьми чужими. Будислав будет рядом с тобой, поддержит, когда трудно будет.

Сидящий неподалеку на коне Будислав поспешил спрятать свою злую ухмылку.

Ждана ничего не стала отвечать отцу, только развернулась, поднялась в возок и села на сиденье, украшенное красным бархатом. От злых слов ее останавливало лишь то, что рядом с ней будет тот, о ком вот уже два года стучит ее девичье сердечко. В возок следом за ней тяжело поднялась ее няня Груда, которая была с ней с самого детства, единственная, к которой Ждана относилась спокойно, так как та не слишком утомляла ее занятиями, больше слушала и потакала желаниям девушки. Няня устроилась на сиденье напротив девицы, осенила себя защитным знаком:

- Ну что, горлинка моя, ты готова в путь? – спросила Груда, на что Ждана не ответила, только в оконце мутное посмотрела, недовольно поджав губки, пытаясь глазами найти того, кого-бы хотела видеть.

- Отправляемся, - раздался голос Будислава и обоз тронулся в путь.

Впереди Ждану ожидало дней восемь в пути и неизвестность. Она так и не узнала, что за купец такой Велес, который посватал ее. Со слов отца – он будет ей самым лучшим мужем, богат, знатен, не последний человек при дворе Дубравного князя. А как выглядит? Ну высокий, крепкий. Когда отец сказал, что купцу вот уже тридцать зим исполнилось, приуныла Ждана, слишком старый был для нее этот муж. Няня и девки никогда не видели купца, поэтому только и строили свои догадки, как он будет выглядеть. С их слов получалось, что он уже седой, страшный, со шрамами на злом лице. Не хотела Ждана говорить с братом, но он мог знать этого купца. Вот и расспросит его, когда они остановятся в пути.

Не хотела Ждана замуж за неизвестного ей старика, ой, как не хотела. Да не только поэтому, но и потому, что сердечко ее было занято Тихомиром – молодым воем боярской дружины. Она вот уже второй год тайком вздыхает по нему. Только вот никогда им не быть вместе, беден он, из простой крестьянской семьи.

***

Тихомир появился в дружине два года назад, и дворовые девки тут же стала шептаться о нем по углам терема. Ждане, которая уже встретила свою семнадцатую зиму, давно хотелось найти своего суженого – молодого, красивого, веселого. Она тайком пошла поглядеть на этого красивого молодца, о котором было столько вздохов девичьих. Вои бились в шуточном бою на заднем дворе терема, где стояли дома ратников. Ждана залюбовалась высоким златокудрым голубоглазым молодцем, который выделялся среди воев своей задорной белозубой улыбкой, шутками, которыми сыпал во время боя, быстротой и ловкостью. Сердечко девичье застучало, на щеках загорелся румянец. Она долго наблюдала за молодцем, не в силах отвести взгляда. Через девок узнала, что зовут его Тихомир, что он уже встретил свою двадцатую зиму и что он пришел откуда-то из далека, какого-то бедного селения. Даже то, что у него за душой нет ничего, одежда бедна, поэтому и подался в дружину, не остановили Ждану в мечтах ее о молодце.

Больше года Ждана бегала на задний двор к дому, где жили вои, чтобы тайком понаблюдать за молодцем. Она злилась, когда видела, как дворовые девки в открытую улыбаются ему, трутся рядом, словно кошки. Тогда она делала все, чтобы этих девок отец выгнал со двора. Через какое-то время девки поняли, что не стоит так близко подходить к Тихомиру, и скоро Ждана с улыбкой наблюдала, как они стали обходить молодца, издалека улыбаясь ему. Одно радовало Ждану, что сам молодец не слишком-то привечал девиц, зубами сверкал в улыбке, но никому обещаний не давал.

Где-то полгода назад Ждана столкнулась с Тихомиром во дворе терема. Сама не ожидая этой встречи, она засмущалась и впервые не нашлась, что сказать молодцу, опустила свой взгляд, когда он смотрел на девушку.

- Здравствуй, красавица Ждана, - голос Тихомира прозвучал так волнующе, что она невольно снова покрылась румянцем. – Ты почему избегаешь меня? Или я не люб тебе?

Она посмотрела на него. Тихомир улыбался так, что она улыбнулась ему в ответ.

- Почему избегаю? – наконец произнесла она, вздергивая вверх свой нос. – Люб. Ты красив и молод.

Глава 4.

Глава 4.

День пути тянулся так долго, что Ждане хотелось кричать выпью, что жила на болотах за городом. Ее все раздражало, даже няня, которая тихо сидела в уголке возка и что-то вязала из грубой шерсти, перебирая деревянными спицами своими старческими пальцами, бурча себе под нос. На ночь они снова остановились на большой поляне дубравы, поставили шатры. Слуги стали готовить ужин, а Ждана осторожно подошла к Тихомиру и глазами спросила, не отказался ли он от встречи. Тот кивнул ей головой, что тоже ждет ее. Когда все сели у костров с чашами, Ждана ухитрилась и подсыпала в котелок с чаем сонной травы, знаком подала Тихомиру не пить его. Тот все понял и также кивнул ей в ответ.

Через полчаса все, кроме Жданы и Тихомира спали крепким сном. Не зря же она насыпала много травки, до самого утра все спать будут, не проснуться. С поляны они убегали в глубь леса, взявшись за руки, стараясь отойти как можно дальше от стоянки. Потом остановились и Тихомир схватил в свои объятия девушку. Она прижалась к нему всем телом, чувствуя его жар и желание. Горячие губы поцеловали девушку, и она зажмурилась от сладости этого поцелуя.

- Ну говори, что задумала, - проговорил наконец-то Тихомир, когда отпрянул от ее губ, но не выпуская из своих рук.

- Тиша, скажи мне честно, люба ли я тебе? На все ли ты готов ради меня?

- Люба, душа моя! Я на все готов ради тебя. Если бы ты знала, как плачет мое сердце, как я представлю, что везу тебя к жениху, что будешь чужой женой. Не хочу тебя отдавать ему.

- Скажи, Тиша, станешь ли ты моим первым?

- Первым? – не сразу понял молодец слова Жданы.

Она покраснела, но глянула в его голубые глаза и твердо произнесла.

- Тиша, я хочу, чтобы ты первым взял мою девичью честь.

- Но как же так можно? – он поразился, но по-прежнему не отпускал девушку из своих рук. Если и хотел бы он это сделать, но чтобы все было правильно, чтобы они стали перед этим мужем и женой перед лицами Начальных. Чтобы он Ждану женой ввел в свой дом, который обязательно поставит для нее. Не зря же он деньги, что получал в плату от боярина за службу свою, не тратил.

- Можно, - зло ответила Ждана. – Не хочу, чтобы этот старик стал моим первым мужем. Ты люб мне, хочу, чтобы ты стал им. И не стоит меня переубеждать, я все решила.

Молодец какое-то время думал над ее словами, потом снова поцеловал ее жарко, сильнее прижимая к своей груди. Любил он Ждану, давно любил и на все был готов ради нее. После их первой встречи на боярском дворе Тихомир твердо решил заработать денег, выбиться в люди, стать богатым и приехать к Твердиславу сватать Ждану. Главное, чтобы она дождалась его. Он ради нее был готов пойти на все. И когда она сейчас предложила ему такое, сомневался не долго. Он станет ее первым мужем, пусть Начальные сердятся на него, он потом будет просить у них прощения, они поймут его любовь к Ждане, а дальше все будет хорошо, никому он не отдаст девушку, любовь свою. Он найдет возможность забрать Ждану у князя, он сам признается князю, что стал мужем Жданы и когда-нибудь он сам станет князем. Он уже думал об этом, видел в думах своих, как встанет между князем и Жданой, скажет, что любит ее, а если князь не захочет отдать девушку, вызовет его на честный бой. И когда Ждана предложила ему стать ее первым мужем, сомневался не долго. Об этом он потом прямо князю скажет, что свою женщину никому отдавать не собирается.

- Хочу, - только и смог ответить ей, когда горячая волна немного отпустила его.

- Давай найдем место, где нам будет хорошо. Я слышала, что первый раз больно будет и крови много. Воду найти надо.

Молодец кивнул головой и стал прислушиваться к ночным звукам. Казалось, что дубрава замерла в каком-то непонятном ожидании.

- Тиша, Будислав говорил, что здесь где-то озеро есть. Пойдем туда?

Молодец еще раз прислушался и словно услышал плеск воды, кивнул головой в ту сторону.

- Может и прав твой брат. Слышишь?

Он взял Ждану за руку и повел вперед, откуда слышался плеск. Через пять десятков шагов деревья расступились и перед ними открылось большое лесное озеро, которое под полной луной светилось, словно серебро. Деревья склоняли кнему свои ветки, словно косы девки в воде полоскали. Мелкие волны бежали по его поверхности, искрясь серебряными звездами. И такая тишина стояла в округе, что молодец и девица слышали тяжелое дыхание друг друга. Первой отмерла Ждана, стала быстро стаскивать с себя сарафан, рубаху, словно боясь передумать, потом обнаженной первой ступила в серебро озера и пошла вперед. Тихомир смотрел вслед девице, любуясь ее молочно-белым желанным телом, отмер чуть позже, не в силах понять и осознать до конца, что происходит. Потом он тоже скинул с себя дорожную одежду и пошел следом за Жданой. Она уже успела зайти в воды довольно глубоко, вода закрывала ее белоснежные холмики грудей. Волосы так и оставались собранными в косу и уложенными короной на голове. Тихомиру показалось, что он видит озерную принцессу и даже задохнулся от нахлынувших на него чувств. Никого он так сильно не желал, как Ждану, любу свою. Не сразу он смог заставить свои руки успокоиться и обнять девушку, прильнуть к ее телу, светящемуся в темноте молочной белизной, припасть губами к ее нежной коже.