Туманное будущее

1.

Мне кажется, что небо затянулось облаками в тот момент, когда я открыла глаза. Боль в голове и жуткая тошнота. С трудом приподнимаюсь на кровати. Солнце спряталось. Туман. Осматриваю свою брачную комнату. Пит спит на диване около окна. Мой муж даже не потрудился снять свой костюм. Ненавижу. Может в окне есть щели? Его продует и он умрёт. Я бы не стала долго носить траур.

Улыбка непроизвольно появляется на моём лице. И тут же исчезает.

Нет. Без Пита мне будет ещё хуже. Уж лучше быть женой этого ублюдка, чем шлюхой Сноу. Эта седоволосая тварь только и ждёт момента пустить меня по рукам своей высокопоставленной свиты. Только тупая не поняла бы его намёков. Но облом, Сноу! С сегодняшнего дня я миссис Мелларк. Я жутко «люблю» своего мужа и только смерть разлучит нас.

Хм…

Как же всё достало.

Хорошо, что всё это не напрасно. Моя семья и семья Гейла в безопасности. Капитолий их не тронет. А значит всё это стоит терпеть. И Сноу с его Капитолием, и Хеймитча, и Эффи, и его.

Я перевожу взгляд на Пита. Он откинулся на подушку и громко сопит. Задушила бы этой подушкой.

Хотя, признаюсь, держался он вчера неплохо. Мы даже ни разу не повысили друг на друга голос. Свадьба всё-таки. Неприлично, если перед гостями новобрачные будут орать друг на друга, а то и того хуже.

Церемония была не очень долгой, и праздник после не растянулся на всю ночь. Оно и понятно. Свадьба в Двенадцатом – обычные посиделки за столом с подожжением хлеба. Вот только нечасто жених и невеста – победители Голодных игр. Хеймитч настоял на церемонии (чтобы всё было по правилам). Это ещё ничего, самое страшное впереди – Тур Победителей и огромная Свадьба в Капитолии. И в этой столице я буду жить каждые полгода. Вместе с ним!

Смотрю на Пита. Он скоро должен проснуться.

Не теряя времени иду в ванну смыть остатки вчерашнего торжества.

Пит меня не трогал. Попробовал бы он! На камеру – пожалуйста, но за дверью дома – ни за что! Я не его. Мы сами по себе. Если Капитолий хочет любоваться нашим притворством – пусть. Лишь бы не трогали наши семьи.

Прохладный душ. Он отрезвляет мысли. Хочу увидеть Прим. Скоро, наверное, слетятся репортёры. Расспросить о «самой важной ночи в нашей жизни». Стервятники. Им нужны все подробности моей личной жизни. (Если бы она была…)

Аккуратно вытираюсь полотенцем. Не хочу выходить из ванны и видеть его. Как же он меня раздражает!

Беру приготовленную Цинной одежду для своего первого замужнего дня. Закрытое платье чуть выше колен. Это одна из немногочисленных приятных сторон сложившейся ситуации – я буду носить одежду, сотворенную Цинной, каждый день. А значит, будут и Прим, и мама.

Облачившись в свой наряд я выхожу из ванны босиком.

Пит проснулся. Он сидит на диване и рассматривает какой-то листок. Что за листок? В нашей жизни теперь нет случайных вещей.

Пит поднимает на меня свой взгляд.

– Поздравления от Сноу, – Пит опускает глаза на листок. – Ждёт нас через три недели в Капитолии, – он глубоко вздыхает. – Приготовления к свадьбе уже начались…

– На меня наверняка напялят жутко пышное платье, – фыркаю я и собираюсь уходить.

– Куда собралась? – Пит резко встает с дивана.

– Тебя забыла спросить, – не останавливаюсь я и уверенно иду к двери.

– Скоро репортёры придут. Собираешься свалить всё на меня? – он повышает голос.

– Да успокойся ты! – останавливаюсь около самой двери. – Хочу увидеть Прим до отъезда. А ты пока сходи освежись.

Пит что-то возражает мне в ответ, но я захлопываю дверь. Меня это уже не волнует.

Всё что я сейчас хочу – увидеть Прим и маму. Может удастся повидаться с Гейлом.

Он не пришёл на свадьбу. Работал две смены в шахте. Уверена, что взял специально. Как выяснилось, мой лучший друг хотел бы быть на месте Пита. Вовремя одумался! В тот момент, когда Сноу только и ждёт моей ошибки. Прости, Гейл, надеюсь, ты меня поймёшь. Я всё это терплю и ради тебя тоже. Нам уже не быть вместе, но я хочу, чтобы твоё будущее было не таким печальным, как моё.

Беру первые попавшиеся туфли (другую обувь я теперь буду носить редко) и выбегаю из нашего с Питом дома. Направляюсь к маме и Прим. Думаю, они уже проснулись.

2.

Трава набивается в туфли. Какая же это неудобная обувь! Уж лучше босиком идти.

Что я и делаю: снимаю неудобные ходули и спокойно иду к дому моей семьи.

Пахнет свежей яичницей. Ммм... Прохожу на кухню. Мама стоит у плиты.

– Вкусно пахнет, – живо сообщаю я.

Мама озадаченно поворачивается ко мне. Улыбается.

– Мы тебя не ждали так рано, – она спешно моет руки и идёт в мою сторону. А я лишь раскрываю руки для объятий.

– Хотела вас увидеть, – прижимаюсь к маме сильнее. – Боюсь, что меня увезут не завтра, а сегодня…

– Что такое? – мама отстраняется и смотрит в мои глаза.

– Сноу прислал сегодня поздравления. Сказал, что ждёт нас через три недели, — натянуто улыбаюсь. – Ему явно не терпится удостовериться лично в моей покорности.

Я опускаю глаза. Не хочу, чтобы мама видела их. Чувствую себя виноватой. Хоть и понимаю, что им будет лучше после трансляции свадьбы в Капитолии. Вот только ощущение, что я их бросаю. Навсегда. Успокойся. Им — жизнь, мне — фальшивое счастье.

Слышу восторженный крик Прим за спиной. Быстро отпустив маму, я бегу к ней и хватаю в свои объятия.

– Я так скучала, – тянет сестра.

– Мы всего ночь не виделись! – улыбаюсь я.

– Мне показалось, что намного дольше.

Я крепко обнимаю мою младшую сестрёнку.

– Давайте завтракать, – предлагает мама.

Мы берёмся за руки и идём к столу.

Прим без передышки делится впечатлениями о свадьбе. Моя милая девочка. Как же я смогу жить там без тебя? От этой мысли пропадает аппетит. Я так отчаянно пыталась её спасти. А теперь? Она в безопасности, но меня не будет рядом. И Они могут сделать с ней что захотят, если им не понравится моё поведение.

– А почему Пит не пришёл? – задаёт вопрос сестра.

Его имя заставляет меня сжать в руке нож с такой силой, что рука вмиг приобретает неестественный оттенок кожи.

– Он ещё спит, – напряжённо говорю я.

Не хочу его видеть за семейным столом. Пусть идёт к своей семье.

Мама и Прим больше не спрашивают про Пита. Остаток завтрака я слушаю их обычные разговоры о новом огороде, о забавных случаях у мамы на работе и о прочем.

Думаю о Гейле. Нужно сходить к нему. Вот только что я ему скажу?

Быстро поблагодарив маму за завтрак и чмокнув Прим, я надеваю отцовские сапоги и иду к дому Гейла. Сегодня у него выходной.

***

– Он ушёл буквально полчаса назад, – сообщает мне его мама.

Куда?

Ответа не требуется. Есть одно место, куда Гейл мог уйти в такую рань. Лес.

У меня выдалось активное утро. Пробираюсь к лесу. Платье и сапоги, которые на четыре размера больше моей ноги — «отличные» помощники!

Гейл сидит на траве на нашей поляне. У него нет ни охотничьей сумки, ни лука со стрелами. Он сюда не за добычей пришёл.

– Тебя легко найти, – громко говорю я, подходя к нему ближе.

Гейл устало смотрит на меня. Вздыхает и вновь опускает глаза. Тщательно рассматривает свои руки.

– Ты рано проснулся. Думала, спишь и мне придётся тебя будить, – шутливо говорю я и сажусь рядом.

Гейл молчит, что начинает напрягать атмосферу. Я хотела увидеть его на прощание, а он даже не смотрит на меня. Я уже собралась с мыслями, чтобы сказать ему это, как вдруг…

– Как ночь провела? – хриплым голосом спрашивает Гейл.

Всё моё тело напрягается от возмущения. Да как он может! Ревность ему совсем мозги проела!

– Не твоё дело, – теперь я отворачиваюсь от напарника.

Мой ответ не удивил Гейла. Он лишь выпрямляет спину и разворачивается ко мне.

– Хорошо спала? – добивает меня Гейл.

– Тебе повторить ещё раз? – отвечаю вопросом на вопрос. Поворачиваюсь к нему и смотрю в упор. – Это тебя не касается.

– Ну конечно! Кто я такой? – Гейл подскакивает с места и отходит на пару шагов. – Мы всего лишь вместе шатаемся по лесу… – молчание. И снова: – А теперь ты у нас замужняя, – тише сообщает Гейл и смотрит на меня. – Зачем тебе я? У тебя есть муж!

– О! Так ты хочешь поругаться в мой день отъезда? – теперь и я встаю. – Хорошо! – Я вдыхаю больше воздуха. – Чего ты от меня хочешь?

Мой вопрос эхом отдаётся по лесу. Гейл молчит.

– Когда до тебя дойдёт, что так будет лучше всем! Моё будущее уже решено…

– В твоём будущем нет меня… – спокойно перебивает меня Гейл.

– И что предлагаешь? – с угрозой спрашиваю я. – Бежать в лес? Вместе со всеми младшими? Мы там и недели не протянем. А если и протянем, то Сноу найдёт нас. И тогда у нас вообще ничего не будет... – перевожу дыхание. – Нас просто убьют.

3.

– Ты совсем не думаешь, что делаешь! – вопит Эффи. – Репортёры будут здесь с минуты на минуту!

– Где тебя носило?! – кричит Хеймитч. – Мать сказала, что ты ушла от них больше часа назад.

Я спокойно прохожу на кухню, не разувшись, и наливаю себе воды. Сделав глоток, отвечаю:

– Гуляла.

– А в другое время погулять не могла? – рычит Хеймитч. – Когда ты перестанешь думать только о себе?

Я не смотрю на своего ментора. Почему-то мне становится на всё плевать.

В кухню заходит Пит. Ему уже сделали прическу и даже подкрасили. Он смотрит на меня таким взглядом, будто говорит: «Спасибо, что оставила меня здесь одного!»

Плевать. Я должна была увидеть Прим и Гейла.

– О-оу! Китнисс, милая, что на тебе за обувь? – спрашивает Вения, подняв свои ладони к лицу. – Это ужас.

– Это сапоги моего отца! – огрызаюсь я. – В них в сто раз удобнее, чем на каблуках!

– Их нужно немедленно снять! – фыркает Октавия. – Ты же не можешь появиться перед Капитолием в таком виде!

Завелись. Сколько можно критиковать мой выбор в одежде? Я ведь обещала, что для камер буду одеваться как им нужно!

Входит Цинна. Единственный, кто спасает всех присутствующих от очередного взрыва эмоций, который я уже была готова на них обрушить.

– Китнисс, тебя пора готовить для съёмок. Пошли наверх, – спокойно говорит он.

Я покорно иду за ним. А за мной и вся команда подготовки.

Меня усаживают перед зеркалом. Флавий стягивает с меня сапоги, отпустив недовольный комментарий. Достали.

Мне старательно укладывают волосы в объемную прическу и разукрашивают лицо. Глаза ещё ничего, но вот губы... Красно-оранжевая помада!

– А почему не зелёная? – нагло спрашиваю я.

– Эта к платью подходит, – сообщает Вения безразличным голосом.

– На мне же фиолетовое!

– Это придётся сменить. Оно уже не свежее! – возмущенно встревает Флавий.

Я отрицательно качаю головой. Но мое мнение никого не интересует. Что ж, раз сказали другое, значит другое. Это их дело.

Цинна приносит бледно-красное платье, похожее на то, что сейчас на мне надето.

Я быстро переодеваюсь. Меня вновь втискивают в узкие туфли.

Я так без ног останусь!

Мы все впятером оборачиваемся на стук в двери.

– Они уже здесь! Поторопитесь! – возбужденно кричит Эффи.

Пришли стервятники. Видеть их не могу.

Только подумать, это первое интервью... А сколько их впереди? Ужас.

Успокойся. Думай о Прим.

Я еле спускаюсь по лестнице. Два раза чуть не упала. Эти туфли! Какой дурак придумал носить такое?!

В гостиной стоит огромный диван. С одной стороны сидит репортёр. Я его раньше не видела. Странно, думала, что будет Цезарь. Но он, видимо, никуда из Капитолия не выезжает.

Пит сидит с другой стороны. Все ждут только меня.

Эффи подводит меня к Питу, и я сажусь рядом.

Пит идиотски улыбается и обнимает меня за талию, как только я сажусь рядом с ним.

– Миссис Мелларк, Вы чудно выглядите! – замечает красноволосый репортёр.

– Спасибо, – стараюсь изобразить смущение. Выдавливаю самую милую улыбку, на которую способна.

– Итак, начнём! – радостно сообщает парень с красными волосами. Как на такую глупость можно согласиться? Красные волосы? Они там все двинутые.

Две камеры тем временем подъезжают к дивану. Вот и началось. Любуйся, Сноу. В нашей с тобой игре победил ты!

– Как вам первый день в новых ролях? Чувствуете перемену? – громко спрашивает репортёр.

Пит прижимает меня крепче к себе.

– Восхитительно. Сегодня я проснулся утром и понял, что нет человека счастливей меня! – отвечает Пит.

Ну, в этом он мастер! Болтливый ублюдок. Хоть в этом мне повезло: меньше говорить буду.

– А вы, Китнисс?

– Превосходно, – я поворачиваюсь к Питу. – Я просто счастлива.

В моё поле зрения попадает Хеймитч, который всем своим видом показывает, что время для поцелуя.

Это оказалось тяжелее, чем я представляла.

Я приближаюсь к Питу. Ему не нужно объяснять, что делать. Он подаётся вперёд и целует меня.

Да уж. Это не поцелуй с Гейлом. Я с большим желанием Флавия поцелую.

– Я так рад за вас, ребята! – комментирует красноволосый.

Оставшиеся двадцать минут он мучает нас дебильными вопросами о любви, семье, планах на будущее. Какие планы? И так ясно, что мы с Питом станем менторами Двенадцатого. И будем каждый год провожать детей на смерть.

– Моё будущее – это она, – Пит улыбается и смотрит на меня. – Радовать её – мой единственный план. Я не могу дождаться свадьбы в Капитолии! Китнисс достойна этого.

4.

Мне кажется, что кто-то нагло отнимает у меня время. Его так мало. Эти шесть часов пролетают как шесть минут.

Прим не отпускает мою руку. Мы о чём-то говорим.

Я часто повторяю ей: «Будь сильной». И она будет. У неё всё будет хорошо. А я просто помогу ей в этом.

К нам приходит семья Гейла. Кроме самого Гейла. Его мама благодарит меня и крепко обнимает. Я рада, что могу помочь ещё кому-то.

Эффи приходит за мной, когда уже начинает темнеть.

– Нам пора, дорогая, – грустно сообщает она.

Тоска заполняет всё моё сознание.

У мамы текут слёзы по лицу. Самой бы не расплакаться.

– Всё будет хорошо, – одобряюще говорю я. – Вернусь через три месяца или около того. Обещаю, что буду звонить.

Моя грустная улыбка не помогает.

Прижимаю сестру к груди. Я хочу запомнить всё в этом доме. Как стоит мама, прижавшись к дверному косяку, как Лютик спит на подушке, как Прим держит меня за плечи. Когда я ещё их увижу?

– Нам пора, – настойчивее повторяет Эффи.

Я отпускаю сестру и целую её носик. Она улыбается.

Подходит мама. Я целую её на прощание и выхожу следом за Эффи. Ухожу в кошмар, который будет длиться всю мою жизнь…

***

Мне придётся целоваться с ним на перроне ещё раз. После сегодняшнего видеть его не хочу, не то, что целоваться. Как он вообще смеет трогать меня и угрожать.

Ты ведь сама его ударила.

Но он первый начал. Зачем было меня тащить на кровать?!

Нам нужно научиться общаться. Иначе дело закончится плохо.

Но как с ним общаться?

Он же псих!

– Вот и всё! – радостно сообщает Вения.

Я смотрю в зеркало. Этот макияж лучше, чем был на интервью. С ним я хотя бы похожа на себя.

Цинна приносит кружевное белое платье. Оно довольно короткое.

Но я не возражаю. Пусть наряжают меня как куклу. Ни слова не скажу.

Только бы туфли были не слишком высокие…

Но они высокие. Когда же я уже начну носить нормальную обувь?

***

На перроне меньше людей, чем я ожидала. Сюда не пустили даже родных.

Несколько камер и разноцветных людей. Такое ощущение, что никто не знает про наш отъезд.

Когда наша машина подъезжает к перрону, все эти люди подбегают к нам. Вспышки фотокамер ослепляют меня. Хеймитч открывает дверцу. Я медленно выхожу и стараюсь стоять ровнее. Пит вылезает из машины следом за мной. Его холодная рука берёт мою. Странно, но сейчас я даже рада, что он рядом. Хоть какая-то поддержка.

Мы не спеша идём к поезду. Нас сопровождают люди, которые суют нам в лица камеры. Хеймитч идёт рядом. Мы договорились, что поцелуй должен быть около входа в вагон. Быстрее бы с этим разделаться.

– Не боишься упасть? – спрашивает Пит, наклонившись ко мне к самому уху.

Он смотрит на меня и нежно улыбается. Притворщик.

Я поворачиваюсь к нему и говорю на ухо:

– Если только ты не толкнёшь… – и возвращаю ему нежную улыбку.

Слышу восторженные вздохи репортёров. Идиоты.

Им только это и нужно. Будет о чём написать в своих газетках.

Вам нужны события? Получайте!

Я притягиваю Пита к себе и нежно целую.

Пит ошарашено смотрит на меня. Не дав ему опомниться, я делаю шаг и сокращаю расстояние между нами до минимума, а затем ещё раз целую. Этот поцелуй другой. Я смелею и пускаю в ход свой язычок.

Пит будто только в этот момент понимает, что нас снимают, и прижимает меня к себе, крепко обхватив рукой мою талию.

Ещё пару секунд и я отодвигаюсь от Пита. Я смотрю на него и ехидно улыбаюсь.

Не только ты умеешь удивлять, Мелларк!

Хеймитч и Эффи замерли на месте. Мы не следовали плану.

Переживут. Поорут и перестанут.

После мы спокойно доходим до вагона. Машем всем рукой и скрываемся за дверями. Вся наша команда идёт следом. Все молчат.

Тишину никто не нарушает даже когда поезд трогается. У всех дар речи пропал что ли?

Но я рано радовалась.

Хеймитч выдерживает не больше пяти минут:

– Когда я говорю «следуем плану», значит нужно следовать плану! – грубо восклицает ментор. – Вы ещё слишком молоды, чтобы импровизировать. Как вырастете, я вам слова не скажу. А сейчас вы должны слушаться меня! – Хеймитч потирает лоб ладонью. Он что-то обдумывает.

Даже Эффи молчит. Остальные неспешно расходятся по своим купе.

– Вот что, – начинает Хеймитч. – У нас новость и она вам не понравится, – переводит взгляд на Эффи. Она кивает.

5.

Весь ужин ни я, ни Пит не произносим ни слова. Не знаю, почему Пит молчит, но мне всё противно.

Я сижу и смотрю только в свою тарелку. Пару раз Цинна о чём-то спрашивает меня, я лишь качаю головой.

Меня посещает мысль выпрыгнуть из поезда. Так было бы легче. Я не буду мучить Сноу, Пита, Хеймитча и Эффи. Сама не буду страдать.

Прим. Она будет плакать. Её я не могу подвести. Она — смысл всего, что со мной происходит.

Слёзы скапливаются в моих глазах.

Что я здесь делаю?

Будь отец рядом, он бы помог найти выход. Я скучаю, папа.

Задумавшись, я не замечаю, как ужин подходит к концу.

– Китнисс, ты закончила? – обеспокоено спрашивает Цинна.

Я непонимающе смотрю на своего стилиста. Перевожу взгляд на остальных. Все уставились на меня. Только моя тарелка осталась полной.

– Да, – утвердительно качаю головой. – Я наелась…

– Ты себя хорошо чувствуешь? – похоже с заботой интересуется Хеймитч.

Я пару секунд думаю, что ему ответить. В голову ничего не приходит.

– Не знаю… – думай, Китнисс. – Нет, не очень. Голова немного болит и кружится. Сегодня был длинный день… – отлично! Это отчасти правда. – Я… Пойду к себе, – точнее нужно сказать к нам, но язык не поворачивается.

Все понимающее соглашаются.

– Конечно, иди, дорогая, – Эффи, видимо, уже простила меня за сказанное.

Я медленно выхожу из-за стола. Появляется чувство облегчения. Я смогу побыть одна хотя бы с полчаса.

– Я тебя провожу, – говорит Пит. Он выходит из-за стола и идёт следом за мной.

Вот ведь…

Что ему не сидится? Решил показать Хеймитчу, что мы меняемся в лучшую сторону?

Никакой свободы!

Выйдя в коридор, я не выдерживаю:

– Зачем ты поплёлся за мной?

– Думаешь, тебя одну всё достало? – спокойно спрашивает Пит.

У меня нет ответа. И так всё ясно. У нас с Питом одна беда на двоих. Поодиночке мы никому не нужны. У нас есть будущее только как у пары.

Я поджимаю губы и направляюсь в наше купе.

Сноу явно не поскупился на него. Мне кажется, это купе больше, чем весь наш дом, в котором мы жили с мамой и Прим до игр. Тут и ванна есть…, и кровать (огромная кровать!). Зачем же было так тратиться, Сноу?

Я обеспокоенно смотрю по сторонам. Три маленьких кресла. Стулья. Стол. Ваза с цветами. Ковры.

Нет дивана. Нет другой кровати. Питу негде будет спать.

– Чёрт! – восклицает Пит. Видимо, мы подумали об одном и том же. – Обложил со всех сторон!

Это он про Сноу.

– А может, на полу поспишь? – не думая, спрашиваю я.

Пит резко поворачивается ко мне. Его лицо перекосила злая ухмылка, в глазах плещется ярость.

– А может, сама на нём поспишь? – ядовито интересуется Пит. – Ты, видимо, спишь и видишь, как я заболеваю и умираю!

– Нет, ошибаешься, – перебиваю я Пита. – Мне это не снится. Я думаю об этом каждый час!

Пит выпрямляется. И вновь яростно смотрит на меня. Выдыхает, подавляя гнев.

– Я сплю на кровати, – отделяя каждое слово говорит Пит. – Где спишь ты — меня не волнует!

Я смотрю в глаза Пита. Я тебя не боюсь, Мелларк. Смогу потерпеть и твоё присутствие в своей кровати!

***

Я стою около окна своего купе. Мы едем в Одиннадцатый. Единственный Дистрикт, который я хочу посетить. Рута. Только о её смерти я жалею. Она была совсем ребёнком. А её жестоко убили ради забавы.

Ненавижу.

Попробовали бы сами капитолийцы поиграть на играх. Весь Панем бы ликовал.

Они бы почувствовали, что такое страх.

Что такое убивать ради жизни.

Улыбались бы они так же широко, как сейчас, когда смотрят игры?

Слышу, как Пит закрыл воду. Лучше бы он остался спать в ванне.

Ночь близится, и с каждой минутой мне всё страшнее.

То, что было днём, после поцелуя в нашей спальне, не даёт мне покоя. Если Пит захочет, я не смогу ему помешать. Он сильнее.

Он изменился после игр. Набрал мускулатуру. Будь он таким на играх, был бы главным конкурентом Катона и Цепа.

Я точно не смогу его одолеть. Нужно попросить Хеймитча дать мне лук. Так я хоть как-то буду защищена.

– Ванна свободна, – его холодный голос, от которого я вздрагиваю. – Можешь идти.

Я отхожу от окна и иду в сторону ванны. Пит стоит в одних штанах с полотенцем в руках. Прохожу мимо, он задевает меня плечом.

Нарочно.

6.

Всю ночь я практически не сплю. Как только я засыпаю — мне снится та или иная картина со мной и Питом. Мой страх и фантазия выдают отвратительные эпизоды, которые могут со мной произойти.  Я боюсь, что хоть что-то из приснившегося произойдёт в реальности.

Пит спит как убитый.

Ему не интересны мои опасения. Он скорее доволен собой. Своей выходкой. Наверно уже кучу вариантов перебрал, как достичь своей цели и унизить меня.

Я встаю несколько раз и брожу по комнате, захожу в ванну, смотрю в окно. Эта ночь кажется бесконечно длинной.

Мне удаётся нормально заснуть, когда уже светает.

Будит меня и Пита уже привычный писк Эффи.

– Просыпайтесь, милые! Настал ещё один важный-преважный день!

Пит встает, не потрудившись взглянуть на меня. Оно и к лучшему. Не хочу смотреть в его глаза. Пугают…

Он идёт в ванну. Мог бы поинтересоваться и пропустить даму вперёд.

Хотя… я могу поваляться в кровати лишние пятнадцать минут. Закутавшись в одеяло, ложусь обратно на подушку. Как же хочется спать.

Учитывая трудную ночь, сон быстро затаскивает меня в свои объятия.

Мне даже ничего не снится.

Блаженство прерывает мой муженёк: Пит прикасается своими пальцами к моим губам.

Открыв глаза, я быстро отстраняюсь от Пита и сажусь на кровати. Вопросительно смотрю на него.

Пит молчит. Он лишь нагло улыбается, а затем вальяжной походкой уходит из купе. И чего хотел?

Меня осеняет: он ушел!

Наконец-то я одна! И… что?

Ничего неохота. Хочу домой. Проснуться, а рядом Прим – лежит и улыбается мне.

Нужно вставать.

А то Эффи придёт за мной.

Плетусь в ванну. Душ. Вчерашнее платье. Цинна всё равно даст новое при подготовке к выступлению в Одиннадцатом. Для кого мне наряжаться?

Выхожу из купе и иду к остальным.

– Привет, соня, – приветливо (приветливо!) говорит Хеймитч. – Не могла расстаться с кроватью?

Сказала бы я тебе о своей ночке! Да что толку? Тебя это всё равно не трогает.

Мило улыбаюсь, мол «да-да-да», «чудная кровать».

Все остальные уже сидят за столом и завтракают. Хеймитч наливает себе больше половины стакана виски. И садится за стол следом за мной.

– А не рановато для спиртного? – фыркает Эффи.

– Сегодня они выступают только вечером, – Хеймитч делает глоток. – И я им особо не нужен. Вот ваши слова, – ментор протягивает нам две карточки.

Приветливое слово для жителей и благодарность.

Всего несколько предложений. Это я запомню.

***

Очередное преображение длится больше трёх часов. Мне мажут тело каким-то маслом:

– Чтоб блестело! – поясняет Вения.

Распутывают мои волосы. Заплетают косу. И, конечно же, макияж. Не слишком яркий, но довольно заметный.

Цинна приготовил зелёное платье. Это по колено. Что радует меня.

И туфли. Куда без них?

Выйдя из купе-салона, мы сталкиваемся с командой подготовки Пита и с ним самим. Он одет в черный костюм из необычной ткани (не знаю, как она называется) и темно-зелёную рубашку. Я упорно отвожу взгляд от мужа.

Эффи провожает нас до Дома Правосудия Одиннадцатого дистрикта. Там нас ждёт Хеймитч, чтобы познакомить с мэром.

Слышу, как снаружи разговаривают люди. Жители. Там есть и родители Руты.

Хеймитч оценивающе смотрит на нас.

– Хорошо смотритесь вместе.

Лучше бы он пил по ночам. Впрочем, именно этим он и занимается.

Мы не реагируем на его замечание или комплимент, или что он хотел этим подчеркнуть. Мы спокойно стоим и ждём неизбежного — нашего выступления. Я повторяю каждое слово про себя. Питу легче. Он может наболтать и без подсказок. Почему я не такая?

– Ваш выход через пять минут! – возбуждённо восклицает Эффи. – Спины ровнее, головы выше и улыбайтесь! – Эффи отходит на пару шагов, но потом оборачивается. – И не забудьте держаться за руки!

– А целоваться нужно? – спрашивает Пит.

Он что, решил меня в ступор вогнать?

– Не обязательно. Это же обычный дистрикт, – и Эффи семенит на своих каблуках к ментору, удаляясь от нас.

Тем временем, нас приглашают пройти к главным дверям для выхода на сцену.

Пит протягивает мне руку. За весь день мы не сказали друг другу ни слова.

Мне это не нужно. Видимо, ему тоже.

Я кладу свою руку в ладонь Пита. Сегодня она холодная и немного влажная. Неужели он волнуется?

Пять минут пролетают быстро.

И вот мы выходим на сцену. Перед нами огромная площадь Одиннадцатого.

7.

Ночью я сплю на удивление спокойно. Меня не тревожат ни кошмары, ни страхи.

Будит меня свет, заполняющий купе. Открываю глаза и вижу, что сплю на стороне Пита, укрытая одеялом.

Сонно потягиваюсь и осматриваюсь.

Пит лежит на противоположном краю кровати.

Это он меня накрыл? Нет. Нет. Нет!

Любое прикосновение Пита пугает меня. Надеюсь, что это сделала Эффи, Цинна или даже Хеймитч, но только не он.

Быстро поднимаюсь с постели и бегу в душ. Я даже не смыла с себя вчерашний макияж.

Открываю шкаф с одеждой (хорошо, что его сделали в ванне, легче переодеваться, и Пит не видит). Выбираю самое простое платье (чёрное с закрытой грудью и обычной длиной до колен).

Завтра выступать перед Десятым дистриктом. После Одиннадцатого я собираюсь молчать побольше и думать поменьше. Буду полностью слушаться Хеймитча. Жизнь Прим зависит от меня!

Тщательно протираю влажные волосы полотенцем и выхожу. Пита нет.

Этот факт поднимает мне настроение. До завтрака ещё полчаса. Я могу позвонить маме и Прим.

Подхожу к телефону и быстро набираю домашний номер. Гудки. Ожидание.

– Алло.

– Мама! Это я, – радостно вскрикиваю.

– Китнисс, как ты? – также радостно спрашивает мама.

– Нормально. А у вас как дела? – почему-то голос дрожит. Не то от радости, не то от волнения.

– Хорошо, – пауза. – Мы видели ваше выступление, – о нет! С ними что-то сделали… – Ты молодец. Хорошо сказала, – или я просто накручиваю себя.

– У вас точно всё хорошо? – спрашиваю я ещё раз. На всякий случай…

– Да, – голос мамы и правда радостный и беззаботный. – Я работаю. Прим ходит в школу, ухаживает за своей козой…

– А кузен? – спрашиваю я о Гейле. Вдруг Сноу прослушивает мои разговоры? Я почти уверена в этом.

– Неплохо, – мама затихает. – У него сейчас тяжелое время, но он молодец.

Я молчу. Как он там без меня? Чем занимается в свободное время? Охотится наверно…

– Звоню сказать, что скучаю по вам…

– Мы тоже, – голос мамы становится грустным. – Прим уже ушла в школу. Я передам, что ты звонила.

– Спасибо, мам. Я позвоню еще, как появится свободное время.

– Конечно, – мама, похоже, плачет... – Я буду ждать…

Быстро вешаю трубку, чтобы не слышать дальше маминых всхлипов.

Сама готова разрыдаться. Нет! Будь сильной.

Прим берёт с тебя пример, а значит, ты не имеешь права раскисать.

***

Весь завтрак я молчу. Слушаю пошлые замечания Хеймитча в адрес Эффи.

И как она его терпит? Я бы давно ему вилку в глаз воткнула! А она терпит. Одним словом – Эффи!

Пит не так молчалив, как я. Он говорит с Хеймитчем о предстоящем выступлении и даже отвечает на шутки.

Кто же меня накрыл одеялом? Боюсь спрашивать. Если это Пит? Получается, что я ему должна. Пусть немного, но должна.

Нет.

Не буду спрашивать.

День я провожу в подготовке к выступлению. На этот раз Хеймитч и Эффи проговаривают со мной каждое слово и обсуждают варианты моих действий в той или иной ситуации, которая сможет случиться. Я стараюсь не пропускать слова, хоть это и очень тяжело для меня. Слушаю все их указания и обещаю всё делать.

Так протягивается день. Вечер практически ничем не отличается. Промывка мозгов и ужин.

После него – свободное время.

Я решаю посмотреть телевизор. Глупые показушные передачи Капитолия быстро надоедают. Многие каналы обсуждают нас с Питом. Нашу историю любви, предстоящую свадьбу, наряды. Хеймитч прав: они никогда не успокоятся. 

Вечер близится к ночи.

Опять нужно идти туда и спать с ним в одной кровати.

Мне легче, когда мы с ним не разговариваем.

Просто молчим.

Интересно, а чем занимается он? Вряд ли на его подготовку уходит столько же времени, что и на мою.

Хотя меня это не должно волновать. Главное — он не цепляется ко мне.

Подойдя к купе, я медлю. Надеюсь, что его там нет. Ещё секунда и осторожно захожу.

Пит сидит в кресле и читает или разглядывает какую-то книгу.

Надо же! Он умеет читать!

Не сказав ни слова, прохожу в ванну. Не удержавшись, громко хлопаю дверью… И скатываюсь по ней. Запрокидываю голову, выдыхая.

Минут двадцать я просто сижу на полу и ничего не делаю. Обвожу пальцем резные узоры на двери, идеально вычищенные швы между плиток… Просто не хочу выходить. Стараюсь не думать о Гейле. Эти мысли не дают мне покоя. Я сделала ему больно и буду делать всю жизнь.

Вечно я здесь сидеть не смогу. Нужно выходить.

8.

Каждый день похож на другой. Я учусь вести себя правильно, говорить, что нужно, искренне улыбаться, когда нужно.

Нас везут в Дома Правосудия. Знакомят с мэрами, «нужными» людьми.

Мы с Питом говорим речь.

Все речи похожи. Меняются лишь некоторые слова.

Мы держимся за руки и пытаемся смотреть друг на друга влюблёнными глазами.

Потом нас ведут на банкет. Сюда пускают лишь «важных» людей. И все считают, что их долг — поздороваться с нами лично и пожать руки.

На банкетах приходится целоваться с ним. Обычно это простое чмоканье в губы. После Одиннадцатого холод между нами стал ещё сильнее.

У нас нет выходных, а свободное время выпадает только на вечер. Но и это время я трачу на сон.

Звоню домой всего несколько раз. Удаётся поговорить с Прим. Её счастливый голос даёт мне понять, что мои старания не проходят зря.

Я прошу лук у Хеймитча.

– Тебе что, Игр мало было? – рычит он.

Как я и думала! Бесполезно просить его о чём-либо.

Я разворачиваюсь и ухожу, не желая спорить с ним.

И так продолжается две недели. Без выходных, без свободы. Даже когда нам показывают дистрикты, на нас смотрят тысячи глаз. Всё это снимают и транслируют на весь Панем.

И Гейл тоже видит это. Думает, что я двулична, что не могу бороться. Похоже, что так и есть… Прости, Гейл, прости. Я сделала свой выбор.

Вся моя мнимая жизнь будет всю мою реальную жизнь.

Я понимаю это, но привыкнуть не могу…

Мы с Питом почти не общаемся, когда наедине. И он, и я устаём так сильно, что сил не остаётся даже на споры.

Так и лучше. Он не достаёт меня, а я его. И всем хорошо.

***

Всё поменялось в одну из кошмарных ночей, когда поезд мчал нас к Третьему дистрикту.

Кошмары мучили меня не каждую ночь, но когда это случалось – я просыпалась и думала о надёжном будущем Прим. В основном мне снились Голодные Игры, но этот кошмар был другим.

Прим. Они забрали её у меня. Сноу и его стервятники. Они забрали её. Они посмели прикоснуться к моей девочке.

- Нееееееееет! – Кричу им я. – Прим! Оставьте её! Прииим!

Но они не отпускают её. Они ведут её на костёр. В страхе я бегу за ней и пытаюсь развязать крепкие узлы на её руках, но они не поддаются мне. Огонь окружает нас с ней.

- Прииим!

Моя сестра, словно не слышит меня и спокойно ждёт своей смерти.

Все мои попытки освободить её заканчиваются поражением.

Огонь добирается до наших ног. Я кричу от страха.

Меня спасают мужские руки. Они подхватывают меня и уносят от огня и от сестры.

– Нееет! – вновь кричу я.

Кто меня несёт? Гейл? У парня нет лица. Он держит меня очень крепко.

Я смотрю на пылающий костёр, в котором стоит моя сестра.

– Прим!

– Китнисс! – голос парня. – Китнисс! Китнисс!

Слёзы стекают по моему лицу. Они забрали её. Они отомстили мне. Я не справилась. Я погубила свою сестру.

Руки парня прижимают меня к себе сильнее. Я обхватываю его за шею и начинаю рыдать.

– Китнисс! Проснись! – снова его голос. – Китнисс!

Открыв глаза, я вижу, как цепляюсь за Пита, словно он — моя последняя надежда.

По моим щекам льются слёзы.

– Всё хорошо, – говорит Пит и стирает слёзы. – Всё хорошо. Прим дома. С ней всё хорошо.

Я оглядываюсь по сторонам. Никого. Темнота. Здесь только я и Пит. Но слезы не останаливаются. Все плывет.

– Они забрали её! – сквозь слёзы говорю я. – Забрали. А я ничего не сделала.

– Это сон, – успокаивает меня Пит. – Это всего лишь сон, – и он снова обнимает меня.

Я так испугалась, что потеряла её. У меня нет желания сопротивляться Питу. Я прижимаюсь к нему и пытаюсь дышать глубже. Всхлипы рвутся из горла против воли.

Пит больше ничего не говорит мне. Он бережно держит меня и не отпускает.

Все мои мысли только о Прим.

Я должна выполнить всё, что скажет Сноу. Я не отдам её ему.

Я должна защитить ее.

***

Я просыпаюсь и чуть не задыхаюсь от неожиданности. Моя голова всю ночь покоилась на груди у Пита.

Нет.

Этого не может быть. Мы что всю ночь так спали?

Медленно сажусь рядом с Питом. Осматриваюсь. Мне не верится, что это происходит наяву.

Но всё складывается воедино, когда я вспоминаю сон.

Прим. Её сожгли, а Пит вынес меня из огня.

9.

Чем ближе к Капитолию, тем ближе моя пышная свадьба. И теперь мне становится страшнее, чем я могла себе представить.

Третий, Второй, Первый (всё смешалось в одно). Все дистрикты принимают нас так, словно мы их божество. Даже люди на площади ликуют и выкрикивают наши имена, когда мы с Питом выходим на сцену. Неужели они действительно так рады нам? Или это просто распорядители запугали их? В любом случае от этого тошнит. Все эти слащавые улыбки… крики (хочется закрыть уши и тоже начать кричать).

Я говорю свои слова, даже не задумываясь об их содержании. Всё это как будто какая-то программа, которую я выполняю каждый день. Иногда улыбка на моём лице застывает, и я не могу её отцепить до самого вечера.

Я стала такой, какой меня хотел видеть Сноу, какой меня сделал Хеймитч своими советами.

И уже никуда не деться. Все мы засели в этой грязной луже лжи так глубоко, что только смерть вытащит нас из неё. Остаётся плыть по течению, выполняя всё, что скажут.

Что я и делаю…

***

– Вы прекрасно выглядите, миссис Мелларк! – еще один комплимент от какого-то помощника мэра Первого дистрикта. Этот крупный дядя в возрасте весь вечер крутится возле нас с Питом. Уже побаиваться его начинаю.

– Спасибо, – в очередной раз сдержанно отвечаю я, после чего он отходит от нас с Питом на несколько метров.

Я стараюсь быть ближе к Питу. Здесь он единственный, в ком я уверена. Передо мной он не притворяется. Мы играем для других, но не для друг друга.

Забавно (улыбка появляется на моём лице)…

Я даже рада, что Пит меня ненавидит. Хоть кто-то испытывает ко мне чувства, которые не скрывает. Не то, что все эти... Я осматриваю зал, где проходит банкет. Масса людей (если их можно так назвать), которых я видеть не могу. Все притворяются. Все! И для них это норма.

Что ж, нормой становится и для меня. Я становлюсь такой же.

Не притворяюсь только в своей комнате…

– Похоже, ты понравилась этому борову, – я вздрагиваю, когда слышу голос Пита у самого уха.

Поворачиваюсь к мужу и внимательно смотрю в его глаза. Они словно улыбаются. Чему он так рад?

Пит держит в руках объёмный бокал с чем-то алкогольным.

– Что это? – указываю на бокал.

– Не знаю, но вкусно, – Пит вертит бокал в руках. – Хочешь? – предлагает он мне.

– Нет, – отворачиваюсь, скользнув по залу взглядом. – И тебе хватит, – беру бокал из его рук и ставлю на соседний стол. Так, чтобы он не мог дотянуться.

Пит смотрит то на меня, то на бокал.

– Хей! – он одновременно удивлен и возмущен дерзостью моего поступка.

– Хватит. Ты и так много выпил! – вызывающе смотрю на него. – Что на тебя нашло? Ты ведь практически не пьёшь…

– Всё меняется! – повышает голос Пит, перебивая меня.

– Хочешь повторить подвиги Хеймитча?! – рычу на него.

– Может и хочу… Да и какое тебе дело?! – удивление ушло окончательно, осталась лишь агрессия.

– Не хочу краснеть из-за тебя перед другими.

– Да что ты! – Пит хватает меня за руку и подтягивает к себе. – Верни бокал, – тише говорит муж.

– Нет! – стараюсь спокойно вытащить свою руку из хватки Пита. – Ты пьян.

– Верни, – Пит смотрит на меня сверху и почти шепчет.

– Прекрати, – спокойно отвечаю я. – Здесь полно народу. Поползут слухи…

– Плевать! – огрызается Пит. – Верни бокал!

– Нет, – я прилагаю титаническое усилие, чтобы не сорваться на него, и сохраняю спокойствие.

Пит громко дышит и упорно молчит. Я не двигаюсь с места и смотрю на него. Мы играем, как дети в игру кто кого переглядит.

Вдруг Пит сам отпускает меня и задумчиво осматривает с ног до головы.

– Что? – само собой вылетает.

Он уже смотрел так на меня, когда собирался показать, как мы с ним близки. Это второй раз. После того кошмара он вообще редко смотрит в мою сторону. Мы с ним не говорили больше о том сне и даже не вспоминали. Пит ведёт себя так, будто ничего и не было.

Я так и не сказала ему «спасибо»…

Просто тогда испугалась, а после он снова стал тем Питом, которого я терпеть не могу. Задиристый и … (не могу подобрать слова) … просто урод. Желание поблагодарить его прошло.

– Ты всё ещё представляешь своего охотника, когда целуешься со мной? – на лице Пита появляется улыбка.

Мысли в моей голове путаются, разлетаясь одна за другой. Что?

Я нервно переступаю с ноги на ногу. Он явно выпил больше, чем когда-либо.

– Тебе нужно поспать, – я опускаю взгляд и смотрю на острые носы своих ярко красных туфель. – Ты много выпил, – поднимаю голову и смотрю на Пита.

– Что? Не можешь ответить своему мужу? – Пит снова улыбается. На сей раз через несколько мгновений, словно ему нужно было куда-то сходить за этой улыбкой, а затем пристально смотрит в мои глаза.

10.

– Вот и он! – верещит Эффи, когда из окон поезда можно увидеть Капитолий. – Добро пожаловать!

Кому она это говорит?

Видимо, Хеймитчу. Он единственный, кто встаёт посмотреть в окно.

Мы с Питом сидим рядом и смотрим каждый в свою тарелку. Вчерашний день… он словно разделил мою жизнь на до и после.

Я его ненавижу! Чего тут думать?

Он просто издевается.

Но ничего: я тоже умею жизнь портить…

Команда подготовки постаралась сегодня особенно: я словно всю жизнь жила в Капитолии. Платье и прическа и даже фиолетовый макияж со стразами (глазами тяжело моргать). Ну, ещё бы! Это ведь Капитолий! Я должна выглядеть соответственно.

Пита тоже нарядили. Его тёмно-фиолетовый костюм гармонирует с моим пышным фиолетовым платьем. В таких одеждах кто угодно будет идеально смотреться вместе!

– Сегодня на вас особенно будут смотреть, –  рассуждает Цинна с некоторой досадой и печалью.

Иногда мне кажется, что это единственный человек, который понимает меня. Всю мою боль и страдания.

– Конечно! – писк Эффи. – Такой день! Такого ещё не было! Свадьба победителей!

Дааа. Начинаются одни из адских дней моей жизни. Свадьба  с Ним (смотрю на Пита), интервью с Цезарем, и, конечно же, встреча со Сноу...

Всё настолько ужасно, что думать противно.

– Нас уже встречают! – подаёт голос Хеймитч.

Видимо, стервятники заполонили перрон. Все желают видеть нас!

Не хочу подходить к окну. Не хочу вообще выходить отсюда.

– Пора идти, – сообщает Хеймитч.

Пора… Терпи, Китнисс. Ты нужна Прим…

Нас провожают к выходу и напоминают об улыбках. Пит протягивает мне руку, смотря в другую сторону.

Интересно, о чём он думает?

Беру его ладонь. Холодная и потная. Он волнуется?

Даже я уже смирилась со всем и готова терпеть всех этих капитолийцев.

Может это из-за вчерашнего? Может он жалеет… или наоборот…

Да какая тебе разница?

Встаю рядом с Питом и выпрямляю спину. Фальшивая улыбка готова! Осталось только вытерпеть этот день… а потом ещё один… и ещё… И так всю жизнь…

***

К концу дня я просто не различаю лиц. Мне все кажутся похожими, только цвета одежды и париков меняются, а остальное одинаково.

Мы замучились отвечать всем «спасибо», улыбаться (скулы болят)…

Эффи показала нас всем! Мы с Питом, как две куклы в музее. Все смотрят, только пальцем не показывают. Я испытываю ко всему отвращение. Хочу домой.

– А это наш номер! – распахивает двери Эффи, и мы все плетёмся за ней.

Первое, что я ищу, это диван. Из-за каблуков я не чувствую пальцев на ногах. Увидев диван, я скидываю туфли и сажусь на него, стараясь расслабиться.

Пит садится рядом и разминает себе шею. Да, мы оба устали сегодня. Тяжёлый день…, а впереди ночь…

Страх?

Нет. Скорее интерес.

Сегодня я поняла, что не так уж плохо, что со мной рядом Пит. Как бы мы друг друга ни не любили, мы поддерживаем друг друга. По одиночке мы бы не справились… А что происходит между нами на самом деле – всего лишь игра, тонус, который не даёт мне расслабляться. Ненависть к нему делает меня сильнее..

– Свадьба через три дня, –  начинает свой инструктаж Хеймитч. – Завтра у вас интервью с Цезарем. Следующие два дня подготовка к торжеству. И… – Хеймитч смотрит на всех присутствующих. – Сноу сообщил, что зайдёт к нам…, но не сказал когда, – он хрустит пальцами на руках. – Так что расслабляться нельзя.

Он понимающе смотрит на нас. На наши уставшие лица. Его взгляд говорит: «Понимаю. Потерпите. Скоро худшее пройдёт».

И мы с Питом понимающе машем головами. Нужно закончить то, что мы начали.

– А теперь всем нужно отдохнуть, – говорит Цинна и подходит ко мне, чтобы обнять.

Я встаю и непонимающе хлопаю глазами.

– Куда ты? – мой голос выдаёт тревогу.

– У всех свои дома в Капитолии, – сообщает Хеймитч. – Здесь будете жить вы и мы с Эффи. Остальные у себя…

– Но как вы будете нас готовить? – и Пит встаёт.

– Мы успеем всё, – отвечает Порция и подходит к Питу, беря его руку в свою. – Просто будем приезжать пораньше.

Здорово! Теперь у меня и друга отнимают. Это нелегко. Но мне остаётся только подчиниться. Я крепко обнимаю Цинну во второй раз и дарю ему грустную улыбку. Я буду скучать.

Эффи закрывает двери за всеми и весело бежит, видимо на кухню (я ещё не осмотрела наши владения).

Это женщина хоть иногда устаёт?

– А где спальня? – устало спрашиваю я у ментора. Тот уже где-то успел раздобыть бутылку виски и ищет бокал.