Турецкий Джинн

Глава 1.

Алиса.

Входная дверь открывается, и «Музыка ветра» приветливо оповещает о посетителях в моём скромном офисе. Некогда купленный талисман фэн-шуй должен был привлекать удачу и гармонию. Сейчас же он служит внешним раздражителем, потому что посетители стали не те…

Боковым зрением замечаю, что в комнату заходят совсем не те клиенты, которым я была бы искренне рада. Этих не спутать ни с кем — уж очень они «выдающиеся» и с лицами, которые уже не раз «выпрашивали кирпича».

Перевожу на них взгляд.

— Какого чёрта вы опять пришли?!

Нет. Я уже не могу спокойно с ними разговаривать. Спокойно — это было несколько недель назад. Сейчас же, потеряв по отношению к ним всякий страх, я рычу и ругаюсь, потому что сил больше нет.

— А ты не хами, — похабно улыбаясь, говорит тот, который сам себя называет Стивом. Не удивлюсь, если имя у него вполне заурядное, поэтому и кличку выбрал не абы какую.

Он садится за рабочее место моей бывшей сотрудницы Светы и разваливается в кресле так, что ноги торчат из-под стола, занимая ещё полпрохода.

К сожалению, Свету пришлось уволить. У меня просто больше нет возможности содержать туристическое агентство и выплачивать зарплаты наёмным сотрудникам. Из некогда большого коллектива осталась одна я…

И всё благодаря одному, некогда мною любимому человеку. Чтоб ему пусто было! Чтоб провалился он в преисподнюю, и черти драли ему хлыстами его накачанный зад!

Второй «гость» остаётся стоять в дверном проёме. Если честно, он беспокоит меня больше, чем Стив. Наверное, потому что он всегда молчит и только смотрит… А взгляд у него такой, что в голове сразу вспыхивают яркие картинки возможного «общения» с ним. И никакой там романтики или добрых намерений — лишь жёсткий пресс.

Именно поэтому Стив, обращаясь к нему, зовёт его по имени — Егор. Ему не нужно ничего доказывать: ни свою крутость, ни состоятельность… Он просто Егор, который одним взглядом заставляет дрожать твои поджилки.

Вот такие теперь у меня «друзья»: Стив и Егор. Условные, конечно. И совсем не дружески настроенные по отношению ко мне.

— Да я и не хамлю… — устало откидываюсь на спинку рабочего кресла и провожу руками по лицу, пытаясь смахнуть с себя усталость. — Я просто устала…

— Ты думаешь, нам это нравится? Думаешь, мы не устали? — спрашивает Стив с претензией, будто это я виновата, что они ходят в мой офис по часам, словно прилежные сотрудники. Только мне такие работники не нужны ни под каким соусом.

— Так не ходите! В чём проблема? — развожу руки в стороны.

— Проблема в деньгах, которые ты нам должна.

— Мне надоело повторять, что денег у меня нет! И я у вас ничего не брала! — стучу кулачком по столу, словно в очередной раз пытаюсь достучаться до этих непробиваемых му… жиков.

— Не кричи, — кривится Стив, будто я его склочная женушка-истеричка. — Брала, не брала… какая разница. Я думал, что мы уже утрясли этот вопрос.

Крутанувшись в кресле, отворачиваюсь к окну и на пару секунд отключаюсь от пугающей реальности. За окном — лето. Яркое, сочное, жаркое… И если не вдаваться в нюансы, то мир — прекрасен. Вон идёт девушка с ребёнком лет трёх: они улыбаются, едят мороженое… и в этот момент у них нет никаких проблем. Хотела бы и я так… В смысле не с ребёнком, а без проблем.

Хоть мне и двадцать семь, но в данной ситуации я рада, что детей у меня нет. Я не представляю, как долго бы я разводилась, если бы наш с Алексеем союз «склеивал» ребёнок.

Алексей… Алекс… чёртов Алёшенька! Как он меня подставил… И ведь не скажешь, что не замечала. Я прекрасно знала, что мой муж — игроман. Что просаживает прибыль с моего туристического агентства, что не может остановиться и, как самый настоящий наркоман в этом деле, спускает всё до копейки. Первые звоночки были, но пока они не переросли в колокольный звон, я пыталась наставить его на путь истинный.

И вот чем это обернулось.

Почти миллион долга. И не каким-нибудь банкам, а очень непростым людям. Миллион… Не хочу говорить, что таких денег я в руках никогда не держала, но как только вышла замуж, статистика моих доходов неуклонно ползла вниз, демонстрируя устойчивый нисходящий тренд. Рентабельность моего бизнеса упала до такой степени, что даже самые агрессивные инвесторы с Уолл-стрит сочли бы его токсичным активом. Сказали бы: «Спасибо, но нет. Идите, женщина, идите». И это при том, что они обычно не брезгуют ничем.

Ну что теперь говорить… Развод — это факт. А вот решил ли он проблему? Конечно, нет.

Мой экс-муж, как настоящий «мужчина», решил проблему своего долга очень по-мужски: он скрылся, испарился, исчез, просто спрятался. Ему-то проще. Жилплощади у него нет, машины — нет, работал он в моём турагентстве, поэтому и работодатели не ищут его с собаками. Собрал рюкзачок с вещичками, да и вышел на заре. И пошёл, и пошёл… и с тех пор — ни слуху, ни духу.

Думаю, что и «гости» мои его не ищут. Зачем? Когда рядом есть я — обременённая бизнесом, квартирой и машиной.

Что взять с голодранца? Только отбить его пустую башку? А толку? Лучше терроризировать его бывшую, с которой можно хоть что-то поиметь.

И плевать им на наш развод. Сказали, что этой бумагой мне даже неудобно будет подтереться в туалете — заламинированная. А так как брал он деньги ещё будучи в браке, то и я, выходит, пользовалась этими деньгами. В те короткие периоды, когда ему позволяли выигрывать.

Глава 2.

Алиса

Отличный план — уехать и забыться.

Только вот одной забываться не весело. Можно так углубиться в самоанализ, что потом не найдёшь обратную дорогу к «себе».

Ловлю лёгкое покалывание во всём теле, пытаясь припомнить то время, когда я действительно была счастлива и беззаботна. Конечно — это детство, юность… то время, когда такое недоразумение, как Лёха, ещё не встретился на моём пути.

Этот период моей жизни — яркий, тёплый, приятный. Как лето за окном. И связан он с одним замечательным человеком — моей подругой Майей. Вот поистине светлый человек. Открытая, красивая, добрая… она идеальна как снаружи, так и внутри. Нет в ней ни капли гнилого нутра.

Мы столько лет дружили…

А потом я встретила «принца», который оказался вовсе не принцем, а шутом при дворе. Вышла замуж и переехала в этот город.

Из былой дружбы остались лишь редкие поздравления по праздникам, СМС-ки с картинками и эмодзи, которые давно заменили живое общение. Грустно…

Почему так? Почему мы «теряемся» с важными людьми, заменяя их на совсем неважных? Что затуманивает наш разум? Любовь? Которой нет…

Беру телефон в руки. Выбираю нужный контакт и нажимаю «Позвонить».

— Привет, Майя, — мой голос звучит с чрезмерной радостью. Я действительно соскучилась по лёгкому общению. Да даже по молчанию — но с правильным человеком. Тем, кто своим молчанием не напрягает, а наоборот, выказывает поддержку. Сопереживание.

— Привет… Как дела? — голос Майи звучит неуверенно. Она просто ещё не знает, что я придумала и чего ожидать. В нашей компании я всегда была вечной заводилой. И да, заводила — иногда не туда… бывало, прилетало нам от родителей хорошо. Но тем не менее, всегда было весело и адреналиново.

— Отлично! Развелась, — выдаю последнюю новость своей жизни с нескрываемой радостью.

— Эм… поздравляю, — говорит Майя с той интонацией, будто ещё не разобралась: радуюсь ли я искренне, или у меня просто нервный срыв, и я, хохоча, рву на голове волосы.

Решаю, что пора переходить к главному — причине моего звонка. Всё, что было в моей нелёгкой жизни, я расскажу потом. На отдыхе. С коктейлем в руке рассказ будет куда более развернутым и насыщенным эмоциями.

— Спасибо. Не буду ходить вокруг да около — сразу к делу. Ты поедешь со мной в Турцию на пять дней? — выпаливаю и задерживаю дыхание, ожидая ответа.

— Я?! Когда? Куда? Зачем?

Ну вот опять… Девочка Майя выросла, а всё ещё не способна на сумасбродный поступок, не задав при этом тысячу вопросов.

— У меня на руках «горячий тур». Мне срочно надо зализать раны, — и тут же мысленно добавляю: и отдохнуть от двоих «друзей» — Стива и Егорки. — Но вот одной – это совсем не то. Компания нужна. Помнишь, как в детстве моя мама говорила: «Отпущу, если Майя будет»? Так вот, я сама себя «отпущу», если ты будешь рядом. Ну Маюша, ну давай… — включаю в себе маленькую девочку и начинаю капризничать.

— Я вообще-то на работе… — слышу в голосе промелькнувшее сомнение. Значит, и у неё есть причина, чтобы бросить «любимую» работу. А может, у неё тоже драма в личной жизни? Я ведь так мало знаю о её жизни за последние шесть лет. По-моему, она тоже расставалась со своим бывшим… Олегом, что ли… Вот что за жизнь! Что ни Алёша, то Олег!

— Да плюнь ты на неё! — говорю эмоционально и немного зло, словно сгоняю на работу всю накопившуюся злость. Будто она — причина всех наших бед.

— Я бы плюнула, но ведь уволят.

— Зуб даю! Если уволят — беру тебя к себе в турагентство. Клянусь!

Даю клятвенное заверение с уверенностью. Только уверенность эта ничем не подкреплена. Я и себе-то зарплату платить не могу, не то что наёмному работнику. Но, давая это голословное обещание, я не опускаю руки — наоборот, стимулирую себя на большее. Я выберусь из этого г…вна, чего бы мне это ни стоило.

— Когда вылет?

Вопрос Майи срабатывает как бальзам. Жуть как жить захотелось! Да как жить — с брызгами шампанского, клубникой со сливками, чёрной игрой и бриллиантами.

— Вот это я понимаю! Вот это подруга! Завтра в двадцать тридцать шесть. У тебя ещё масса времени собрать чемодан. Только я тебя прошу — не бери гору вещей. У нас с тобой программа максимум: бассейн и бесплатные коктейли! Бери купальник, шлёпки и солнцезащитный крем. Остальное купим там!

— Хорошо. Алиса, ты опять втягиваешь меня в авантюру, но… Надо сказать правду: я её хочу и жду.

— Завтра я у тебя в девятнадцать ноль-ноль. Документами я займусь, скинь фото паспорта. Всё, на связи!

Кладу телефон и потираю руки в предвкушении поездки.

Пока Майя не прислала копию своих документов, оформляю турпакет на себя. И только я заканчиваю со своей частью, как на телефон приходят скрины её паспорта.

Открываю программу бронирования: выбираю отель, рейс. От трансфера отказываюсь — мы не в составе группы, а такси я и сама себе вызову, благо язык знаю. Да и пока налаживала мосты в этом бизнесе, исколесила немало городов. Аланья — в их числе.

Страховку ставлю стандартную. Экскурсии? Обойдёмся. Я сама себе экскурсовод.

Глава 3.

Алиса.

Несколько раз бросаю взгляд в зеркало заднего вида. Из знакомых — никого. И это не может не радовать. Надеюсь, эти двое не заявятся в самый неподходящий момент и не испортят мне «праздник».

Добравшись до квартиры, начинаю кидать в сумку случайные вещи. Я вся на взводе, поэтому не особо соображаю, что может пригодиться в жаркой стране. И только когда, открыв шкаф, провожу рукой по шубе, понимаю, что меня куда-то не туда несёт…

Нет! Так нельзя. Надо собраться — и физически, и мысленно. А то так я далеко не уеду.

Останавливаюсь. Глубоко вдыхаю. Выдыхаю.

Открываю заметки в телефоне и ищу список вещей, которые брала с собой в последнюю поездку. В тот раз я подходила к сборам более осознанно.

«Список: купальник, крем, очки, зарядка, паспорт, деньги, лёгкое платье, таблетки от головы, книга (если вдруг захочется притвориться умной)».

В этот раз я с лёгкостью готова отказаться от книги. Пусть мир видит меня без прикрас! В этой поездке главное — не забыть себя.

Достаю из заначки деньги. Немного, по сравнению с долгом, но мне должно хватить. Не хочу ни в чём себе отказывать. Как оказалось, мужчин в жизни может быть много, а вот я у себя — одна-единственная.

Уже больше года я прячу от Алёши деньги. Если успеваю, конечно. Иногда и сама забываю, куда положила. Но там точно надёжнее, чем в руках «любимого». Пару месяцев назад даже хотела нарисовать карту, где искать мои сокровища, но, побоявшись, что «карта» попадёт не в те руки, плюнула.

Когда всё закончится — устрою генеральную уборку. И на найденное закачу скромный пир.

Сумка закрыта. Я готова.

Выхожу из квартиры и снова за руль. Врубаю музыку погромче, открываю окна — и вперёд, в другой город. Проведу время до вылета с родителями. По пути нужно настроиться на позитив, приклеить к лицу дежурную улыбку и пару раз порепетировать фразу:

— У меня всё хорошо…

Час в пути — и я… дома.

Последний раз приезжала сюда полгода назад, когда у папы случился инсульт.

Вот так идёт человек по жизни, спешит, иногда даже переходит на бег… а потом — «бах!» — и всё. Ложится ровненько на больничную койку и смотрит в потолок. Ужасно… особенно тогда, когда до этого жизнь вокруг кипела.

У родителей когда-то был прибыльный бизнес. Всё начиналось с места на рынке, потом — ларёк, потом магазинчик, второй… Тяжело стало, когда пришли сети. Они подмяли под себя город, заняли проходные места. А потом началось время скидок, акций, распродаж… и маленькие магазинчики медленно исчезли — затерялись.

Теперь мой отец, некогда крутой по меркам небольшого города бизнесмен, превратился в обычного пенсионера.

Не буду лукавить — они с мамой очень мне помогли. Дали деньги на открытие турагентства, купили помещение — двухкомнатную квартиру на первом этаже дома, помогли перестроить и сделать ремонт. Да и свадьбу нам с Алексеем оплатили.

Всё это было шесть лет назад… Сколько всего произошло после — и не вспомнить.

— Алиска, ты что ли? — оборачиваюсь.

— Я… здрасьте, тёть Дин, — прикладываю ладонь ко лбу, прикрываясь от слепящего солнца.

— Ты всё красивее и красивее, — отпускает комплимент мать моей подружки детства Майи, которую я, собственно, и приглашаю в Турцию.

— Куда уж красивее, — расплываюсь в улыбке. Делаю шаг навстречу, приобнимаю её и целую в щёку.

— Не скажи… В тебе чувствуется порода. Знаешь, такие девки — на вес золота. На тебя что ни надень — всё высокая мода и фешен-стиль.

Дина всегда была современной, открытой и готовой к общению на любые темы. Она нам с Майкой и про кекс рассказывала — не про тот, который печь, а про тот, где «жарят». С мамой я на такие темы не разговаривала: она у меня более консервативная.

И хоть Дина когда-то работала у нас в школе учительницей, в ней всегда чувствовалась раскрепощённость. Короче, школа не превратила её в занудную тётку. Неудивительно, что со временем она всё-таки решила сменить род деятельности, переквалифицировавшись в журналистку. И, насколько я знаю, вполне успешную.

— Откуда у дворняжки — порода? — интересуюсь с улыбкой.

— Иногда и дворняжка может стать женой султана, — подмигивает Дина. — Ты к своим, в гости?

Киваю.

— А Майя вам ничего не говорила? — захожу издалека.

— Последнее время — она что ни скажет, всё с каким-то кандибобером. Представляешь, из миллионов мужиков влипла снова в Олега! — вскидывает возмущённо руками. И только я открываю рот, чтобы спросить, неужели снова сошлась со своим абьюзером, как она вставляет: — В другого, правда… и вроде лучше предыдущего, но всё же…

— Судьба, — пожимаю плечами. — Я пригласила Майю отдохнуть на пять дней в Турции. Вы не против? — спрашиваю так, будто Дина имеет «власть» над двадцатисемилетней девушкой.

— Здорово! Вот это подруга — я понимаю! — Дина прикладывает руки к груди, умиляясь такому развитию событий. – Ей эти пять дней точно пойдут на пользу. А то всё крутит-мутит этот её… Олег… прости, Господи.

Глава 4.

Алиса.

Слышу, как по квартире ходят родители, переговариваясь шёпотом. Уже давно утро, но мне лень вылезать из-под покрывала. От ощущения того, что я дома — среди «взрослых» — во мне проснулось то самое чувство защищённости, безопасности… словно я вернулась в детство.

Моменты, которые раньше казались обыденными, а со временем просто стерлись, сейчас заиграли новыми красками. Я всегда любила поспать. Но в двадцать семь — спать до двенадцати — это уже роскошь. Мир крутится вокруг житейских проблем: как заработать деньги, как оплатить счета, налоги… А как известно, все эти мысли способствуют развитию бессонницы, но никак не сну.

В детстве воскресенье было единственным днём, когда я могла позволить себе лежать в кровати столько, сколько душа желала. В школе у нас была шестидневка, поэтому подъём в семь утра — обязанность. А вот в воскресенье — иначе. Я долго лежала с закрытыми глазами, представляла, как вырасту, какой у меня будет муж-красавец, дети… почему-то обязательно близняшки… строила замки, спасала мир…

Сейчас же, находясь на вершине руин своих мечт, я в полной растерянности.

Я теряюсь, рассыпаюсь…

Разве этого хотели для меня родители, когда отдавали в элитную школу, нанимали репетиторов для поступления в вуз, одевали и обували в дорогие вещи, отправляли за границу, чтобы я видела мир, знала, что он разный, яркий, с многовековой историей?

И чем я им отплатила?

Я должна была стать их опорой в старости, а превратилась в якорь…

— Пусть спит… — слышу голос мамы за дверью.

— Блины остынут, — отвечает папа, который явно решил меня разбудить и накормить.

Открываю один глаз и смотрю на часы: начало одиннадцатого.

Наверное, уже пора — и не только блины поесть, но и в туалет сходить… Хочу по-маленькому уже с полчаса, но лень крепко связала меня по рукам и ногам.

Всё! Подъём! Откидываю покрывало и встаю.

Отрываю дверь и сталкиваюсь с родителями.

— Вот! Разбудил, — восклицает мама.

— Всё нормально, — целую её, а потом и папу в щёку, чтобы сразу примирить. — Пора вставать.

— У тебя такой противный отец, — с наигранным раздражением говорит мама. — И как я с ним прожила столько лет?

— Да тебе меня надо на руках носить! — расправив плечи, отвечает отец. — Если б не я, всё ещё в девках ходила бы!

— Ой, спаситель, — прыскает мама. — Да за мной знаешь кто ухаживал?!

— Ну? И? Кто этот шизофреник?

— Этот… как его… — щёлкая пальцами и нахмурив брови, мама пытается припомнить имя того самого «больного» по мнению папы.

— Ну-ну, давай, выкладывай, — подначивает отец, скрестив руки на груди. — Вот сейчас и раскроем все карты, узнаем, кто этот герой-любовник. Да, дочь? Будешь свидетелем.

— Да как же его… высокий такой, с усами… — мама театрально закатывает глаза.

— Ага! — оживляется папа. — Ещё и с усами? Может, ещё и в шапке ондатровой? И фамилия — Печкин.

— Да ладно тебе, — смеётся мама. — Он ещё на «Запорожце» ездил, помнишь?

— Всё, диагноз подтверждён, — отрезает отец. — Добровольно на «Запорожце» ездить мог только ненормальный.

От их милой «ругани» невольно улыбаюсь. Конечно, всё это они говорят ради шутки. За долгие годы жизни у них выработался единый принцип: что моё — то золото, а всё остальное — мусор.

Когда-то, очень давно, ещё в их молодости, случалось, что доходило до настоящих скандалов. Мама в горячах кричала: «Развестись бы с тобой! Но ведь вокруг ещё большие придурки». Со временем же их общение стало напоминать саркастическую перепалку без рамок и границ.

-Да ну вас! – отмахиваюсь, смеясь. – Если я начну ржать, точно описаюсь.

Скрываюсь за дверью ванной комнаты.

Завтрак медленно перетёк в обед. Развалившись на диване, я в кои-то веки позволила себе посмотреть фильм, умять с десяток бутербродов, выпить три литра чая и кофе с молоком. На улицу так и не вышла.

Я бы и дальше так сидела, если бы не авиарейс.

Распрощавшись с родными, подхватываю сумку и выхожу на улицу. Начало седьмого, солнце всё ещё светит, и жара не думает спадать.

Как бы было классно, если бы Майя всё ещё жила по соседству. Сейчас бы я приложила руки ко рту и крикнула во всё горло:

— Майя! Выходи гулять!

Но нет… уже никто не выйдет. А вот всё ещё живая бабка с первого этажа обязательно высунется и обматерит. Это — факт.

Пару лет назад Майя переехала в квартиру своей умершей бабушки, собиралась вить семейное гнёздышко с Олегом. Вот уж кто-кто, а этот тип даже не пытался быть приятным и вежливым. Мой Лёшка хоть красиво ухаживал: стихи читал, букеты дарил… А тот — жлоб, и лучше со временем не стал.

Куда Майя смотрела? На какой орган?

Выезжаю со двора и сразу попадаю в пробку. Удивительно… откуда в городе столько автомобилистов? Хоть город и небольшой, до дома Алисы добираюсь уже ближе к семи. И если она не поторопится, то с такими пробками мы вполне можем и опоздать. А опоздать на самолёт — это не догонять поезд. Бесперспективно.

Глава 5.

Алиса.

Смотрю в темноту иллюминатора и мечтаю раствориться в ней. Обычно неизвестность пугает, а эта — успокаивает.

Внизу — города, дороги, люди, их заботы и спешка. Здесь же, на высоте, всё кажется далеким и неважным. Будто мои проблемы остались там, под облаками, и не могут дотянуться до меня в лице Стива и Егорки.

В очередной раз думаю: как я докатилась до такой жизни? Превратилась в беглянку. Прямо как в американском фильме, где за героиней по пятам следует маршал, чтобы доставить её на заседание «высокого суда». Только за мной охотится не красавчик, который, увидев меня, обязательно растает и влюбится, а парочка Церберов-уродцев. И моя характеристика относится вовсе не к их внешности, а к нутру.

Самолёт гудит ровно, убаюкивающе. Я впервые за долгое время позволяю себе просто быть: не решать, не контролировать, не бороться. Только смотреть в темноту и надеяться, что впереди — новая точка отсчёта.

Перекинувшись на взлёте несколькими фразами о жизни, о прошлом, постепенно умолкаем. Майя, утомлённая уборкой, сопит у меня на плече. А я, пробездельничав впервые за долгое время целый день, спать совсем не хочу.

Вставляю в ухо наушник и, не глядя в экран, жму на случайную подборку песен от музыкальной платформы. Полилось что-то лирическое — обычно не в моём вкусе, но в этот момент идеально дополняющее меланхолию.

Трёхчасовой перелёт — и мы на месте. В здании аэропорта движение, суета, а на улице — глубокая ночь.

Автобусы в такое время не ходят, поэтому единственный вариант — такси. Туда и направляемся с Майей, которая плетётся за мной, зевая. Не выспалась, красотка. Вот такие они, некомфортные ночные перелёты.

На улице жарко, но воздух более влажный, с ароматом Средиземного моря. И вообще, он, конечно, отличается от нашего. Какой‑то пряно‑цитрусовый, со вкусом солёной карамели и кофе.

Я давно заметила: у каждой страны свой запах. В нашей — он просто родной и привычный. В других — иной раз удивляет. И не всегда это приятные открытия.

На стоянке такси — такие же полусонные водители, как и Майя, лениво переговариваются между собой. Я адекватно отношусь к людям, но иногда они способны довести до бешенства. Особенно если это ушлые таксисты, которые решают взвинтить цену только потому, что ты красавица‑блондинка.

Вообще, люди часто ошибаются, принимая стереотипы за реальность. Вот и сейчас один из таксистов — с тёмной шевелюрой, пышными усами и в мятой рубашке — машет нам покровительственно рукой, приглашая в свою машину. И всё бы ничего, если бы не его фраза:

— Yeni gelenler geldi. — «Новенькие приехали», — говорит он своим коллегам с едкой ухмылкой, думая, что мы не понимаем. Майя — действительно нет, а вот я турецкий знаю хорошо. Пришлось выучить, когда поняла: без языка тебя «нагревают» на каждом шагу. А так дела не делаются…

Захожу сразу с козырей:

— Otelimiz "Beach Resort & Spa Hotel". Yol ücretinin 300 liradan fazla olmadığını biliyorum. O yüzden bizi dolaştırmanıza gerek yok. Buradan otelimize tam on kilometre. (Наш отель — «Beach Resort & Spa Hotel». Я знаю, что проезд стоит не больше 300 лир. Так что возить нас кругами не нужно. Отсюда до отеля ровно десять километров.)

Улыбка с лица водителя испаряется. Он чешет макушку и бурчит себе под нос матерные слова, съедая окончания. Другие водители подшучивают над ним.

Мы садимся в машину. Несмотря на резкий тон нашего общения, таксист мягко выруливает со стоянки и ведёт неагрессивно. Вскоре машина ныряет в сонные улицы Аланьи. Час ночи. Город будто дремлет, но не спит окончательно.

Окно с моей стороны открыто. Лицо обдувает влажный воздух, треплет волосы. Заправляю прядь за ухо, кладу руку на окно и подпираю голову, любуясь. Фонари отбрасывают золотистый свет на пальмы и белые стены домов, редкие витрины ещё горят неоновой подсветкой. Откуда‑то доносятся глухие басы ночных клубов, но чем дальше мы едем, тем тише становится.

Иногда мимо проносятся мотоциклы, оставляя за собой резкий запах бензина и короткий всплеск шума. Попадаются редкие такси, редкие прохожие… Но в целом дорога кажется почти гипнотической: ровный гул мотора, стрекот цикад за окном и мерцающие огни побережья.

Дорога до отеля заняла около двадцати минут. И чем ближе мы подъезжали, тем сильнее мне хотелось спать. Словно волна усталости накатила. Или это Майя, которая снова умудрилась уснуть, навевает…

— Приехали! — толкаю её в бок, как только машина тормозит у центрального входа.

Расплачиваюсь с таксистом, который удивляет в последний момент своим пожеланием приятного отдыха, и веду сонную Майю к ресепшну.

Отель встречает нас мягким светом фонарей и тихим шелестом пальм у входа. Центральный фасад сияет белизной, будто специально подсвеченный для поздних гостей.

У входа охранник услужливо открывает нам дверь. В холле несколько туристов с чемоданами, явно прилетевших тем же рейсом, что и мы, уже разговаривабт с администратором.

Майя, едва переставляя ноги, выглядит так, будто способна уснуть прямо на мраморных ступенях, распластавшись кошкой. Я же, несмотря на усталость, чувствую странное возбуждение: это другой мир, где меня никто не потревожит. Хоть бы эти несколько дней можно было ходить, не оборачиваясь, дышать полной грудью и наплевать на проблемы.

Глава 6.

Алиса.

Замираю и смотрю на нахала, который врывается в наш размеренный отдых. Всех мужчин сейчас я воспринимаю в штыки.

Этого невозможно не заметить: высокий брюнет с пронзительным взглядом. Не в моём вкусе… Хотя какой он, мой вкус? Явно не экспертный. Я уже делала выбор — и, как оказалось, ни черта не понимаю в мужчинах. Тот, от которого веяло надёжностью, чувствами, обещанием яркой близости, оказался всего лишь надутым шариком, который со временем просто сдулся.

Но Алексей хоть улыбался открыто, дружелюбно, располагающе… Этот же ни черта не располагает к себе. Наоборот, пугает до ужаса. На бандитов последнее время я часто смотрю, хоть и на отечественных, но всё же… Так вот, у этого рожа не лучше — бандит, или кто там… мафиози? Точно, Türk mafyası…

Только этого «счастья» мне не хватало…

А он, как специально подливает масла в огонь, произнося:

— Я хочу вас угостить кофе, — и говорит так, словно не предлагает, а настаивает.

Может, мне кажется, но… последнее время я вступила в фазу чёрной полосы, когда неприятности словно сговорились идти одна за другой. Поэтому отвечаю так:

— Я не пью! — говорю резко и нервно, сразу дистанцируясь от него. Показываю, что я неадекватная, с приветом, и со мной лучше не связываться.

— Кофе? — уточняет с прищуром, ухмыляясь, будто ставит под сомнение мои слова. Конечно, я пью кофе, но точно не буду делать это с ним.

— С незнакомцами, — ставлю жирную точку. Беру Майю за руку, которая крутит головой с разинутым ртом, и веду в толпу, чтобы как можно быстрее затеряться. Пусть ищет себе новую жертву… я уже истерзанная, так что вцепиться зубами просто некуда.

Ощущение, будто между лопатками жжёт. А потом — передёргивает от чувства чужого пристального взгляда. И в такую полуденную, невыносимую жару моё тело покрывается мурашками, заставляя поёжиться от секундного холода.

Неприятный тип. Перекреститься, что ли… чтобы больше с ним никогда не встречаться.

Я забываю о базаре, людях, товаре… Полностью пропадает желание любоваться этим колоритным местом. Мне хочется как можно быстрее попасть в отель — только там я смогу расслабиться.

Я ускоряю шаг, почти тащу Майю за руку. Она что-то недовольно бурчит, оглядывается на прилавки, просит притормозить, но я не в силах остановиться. Меня сейчас раздражает всё: особенно народ. Толпа кажется вязкой, как патока. Люди мешают, задевают плечами, толкают, кто-то громко торгуется, кто-то смеётся — это давит, нагнетает внутри раздражение. Каждый встречный взгляд будто проверяет меня на прочность. Хочется встать посреди площади и заорать:

— Стоп! Хватит! Не бесите меня! — и зашипеть бешеной кошкой.

Только оказавшись на территории отеля, отпускаю руку Майи, словно уже уверена, что нам не угрожает никакая опасность, и прямиком следую к бассейнам. Точнее — к бару. Выбираю себе коктейль позабористее и устраиваюсь на шезлонге.

Боковым зрением замечаю, что на соседний шезлонг садится Майя.

— Ты с ним знакома? — аккуратно интересуется. Наверное, со стороны я выгляжу полной неадекваткой.

— С кем? — дергаю вопросительно бровью и тяну через трубочку порцию «живой» воды.

— Не прикидывайся дурочкой. Ты прекрасно понимаешь, о ком я спрашиваю.

— Ааа… ты о том любителе кофе! Откуда мне его знать? Я же не местная.

— Мало ли… Мне показалось…

— Тебе показалось. Пошли к бассейну.

Решаю, что тот тип не стоит моих нервов и вообще слов. Что о нём говорить? Кто он? Пустое место. Ветер.

Бассейн действует на меня расслабляюще. Я плаваю, пока не чувствую приятную мышечную усталость в руках. Вода обволакивает, успокаивает, будто смывает с меня все неприятности.

Выбираюсь на бортик, откидываюсь назад и закрываю глаза. Солнце жжёт кожу, но это приятное жжение — оно возвращает меня в реальность, где нет долгов, нет Стива и Егора, нет чужих тяжёлых взглядов.

— Алиса, — тянет моё имя Майя, — есть хочу…

— И я хочу, — отвечаю честно, — но лень идти.

— А надо… — громко вздыхает подруга. — Если ты и дальше будешь в бассейне, обгоришь и превратишься в варёного рака…

— Рака… Рак — это хорошо, но лучше креветку. Я б сейчас целый поднос креветок умяла, — продолжаю мечтать с закрытыми глазами.

— Ой, не говори, аж слюни потекли. Всё, не могу! Пошли в ресторан.

Майя вскакивает с шезлонга и начинает активно собираться. Я же отлипаю от бортика бассейна, беру полотенце и пытаюсь привести себя в божеский вид. Надеваю сарафан, расчёсываю мокрые волосы, а потом руками стараюсь придать им объём. Так активно стряхивала воду с волос, что аж голова закружилась.

— Оу, — ловлю равновесие, пошатнувшись.

— Спокойно, — подхватывает меня за руку Майя, смеясь. — В нашем возрасте надо аккуратно: не так повернёшься, не так крутанёшься — и что‑то где‑то может защемить или хрустнуть.

— Точно! — отвечаю, поддерживая её веселье.

Идём в ресторан. Внутри пахнет свежим хлебом, жареным мясом и специями. От одного аромата можно подавиться слюной. Туристы гомонят на всех языках сразу, официанты ловко лавируют между столиками с подносами, убирают посуду, выставляют новые блюда.

Глава 7.

Алиса.

Сумерки очень быстро сгущаются, превращаясь в полноценную ночь. Еще пару минут назад солнце, скрывшееся за горизонтом, освещало на небе лишь тонкую полосу розово‑фиолетового света, которая очень быстро растворилась в густой синеве. Воздух всё ещё тёплый, но уже мягче, чем днём, и кажется плотным, напитанным солью и ароматом ночного бриза.

За моей спиной — набережная. В отличие от солнца, она оживает: фонари загораются один за другим, туристы прогуливаются, фотографируются на фоне последних отсветов заката. Дети визжат у фонтана, катаются на самокатах и роликах, их голоса звучат особенно громко в вечерней тишине. Родители разбились на группки по интересам: что‑то пьют, разговаривают, перебивая друг друга.

Они мне мешают. Мне хочется тишины. Поднимаюсь и иду по пляжу босиком, держа босоножки за ремешки. Песок ещё хранит дневное тепло и приятно щекочет ступни. Плеск волн перекликается с глухими басами из ближайшего бара, где уже собираются любители ночной жизни. У всех свои интересы…

Вдалеке стоят перевёрнутые лодки. Я иду к ним. Тут меньше людей — именно этим они меня и привлекли.

Сажусь между двумя лодками. Они будто отсекли от меня шумную жизнь отеля и подарили островок одиночества. Обнимаю себя руками, чувствую прохладу ночи. Но идти в отель не хочу. Я ещё не надышалась свободой.

На мои плечи опускается пиджак, пропитанный умопомрачительным восточным ароматом. Он окутывает меня, проникает в мозг, будто записывается на подкорку.

Я утопаю в пиджаке — в нём можно легко завернуться целиком. Но я сижу неподвижно, всё так же расслабленно. Периферийным зрением замечаю, как незнакомец опускается рядом, садясь на песок.

Я молчу, и он молчит. И в этом молчании нет ничего лишнего, тревожного. Оно странным образом естественно.

Но если мы и дальше продолжим в том же духе, я просто усну. Я поймала какую‑то уютно‑комфортную волну, где море служит успокаивающим фоном, а пиджак незнакомца — тёплым покрывалом. А спать рядом с неизвестным мужчиной — верх беспечности даже для меня.

Поворачиваюсь в его сторону и смотрю на профиль. Да, я не ошиблась в своих предположениях: это именно он — незнакомец с базара. Он обладает какой-то магнетической для меня энергетикой. Я чувствовала ее на расстоянии, просто смотря в его глаза.

— Ты меня преследуешь? — не играю ни в какие игры, действую максимально открыто.

— Я хочу с тобой познакомиться, — уверенно заявляет он.

— А если я не хочу! — отвечаю так же твёрдо, соответствуя его напору.

— Со мной? — уточняет.

— В принципе.

— Почему?

— В моей жизни хватает знакомых. Больше не надо.

— Может, я именно тот, кто стоит сотни? — наконец поворачивает голову в мою сторону.

Его глаза загадочно блестят в свете луны. Да и вообще Луна, играет с его образом: очерчивает его силуэт, делая рисованным, с какими-то демоническими чертами. Тени заострили его профиль, превратили обычные черты лица в резкие, почти хищные.

О, нет… такой знакомый мне точно не нужен! У меня уже есть парочка криминальных «друзей»: Стив и Егор. У них энергетика проще — бандитская. Этот же тип многослоен. Наверное, потому что он из другого теста. Но с меня теста достаточно — посижу-ка я на диете.

— Я не хочу быть резкой, придумывать отговорки или просто посылать тебя… Скажу прямо: я ушла от людей, чтобы побыть наедине, дистанцироваться. Ты нарушаешь мою приватность. Я не люблю, когда переступают через явно очерченные границы, — начинаю сыпать в том надменном стиле, который иногда включаю.

— Не вижу никаких границ, — включает дурака и расплывается в кривой ухмылке.

Около ног валяется кусок отломанной веточки. Беру её в руки и демонстративно провожу между нами линию, отчётливо видимую даже в лунном свете.

— Такая явная линия тебя устраивает? — сажусь полубоком, опираясь спиной о борт лодки.

— Ты меня боишься? — он, наверное, чувствует моё напряжение. — Зря. Я обещаю, что ничего плохого тебе не причиню, — складывает руки на груди, словно этим жестом клянётся в самоконтроле.

— Главное, чтобы ты не боялся меня, — чуть наклоняюсь в его сторону, будто мне есть чем пугать. На самом деле, кроме массы неразрешённых проблем, угрожать мне нечем.

— Как тебя зовут?

Ему нужно моё имя, чтобы записать к местным сумасшедшим? Со стороны я и правда смахиваю на такую: кидаюсь на людей, строю из себя нечто большое и грозное, пытаюсь устрашить угрозами, которые ровным счётом ничего не стоят.

— Шахерезада, — выдаю такую версию своего имени. А что, может, оно и правда так переводится — сказочница?

— Из ада? — уточняет он, смеясь.

— Угу, из з… ада, — добавляю свой комментарий чуть тише, почти бормоча под нос.

Но со слухом у него всё в порядке: услышав, он искренне смеётся. И улыбка ему явно к лицу. Его грозный лик моментально тает, превращая его в хитрого лиса.

— Значит, не скажешь, — говорит он, отсмеявшись. — И моё имя не спросишь?

— Зачем? Имя всегда к чему‑то обязывает. Даже к элементарному — здороваться при встрече. А эта встреча единственная. Пусть она и останется такой… лёгкой, как вуаль. Соприкоснулись два человека — и разошлись, как корабли в море.

Глава 8.

Алиса.

— Соня, вставай! — Майя стягивает с меня покрывало.

— Ууу… — крепче хватаюсь за его край. — Дай поспать, — говорю умоляюще.

— Уже девять! Пора вставать! Солнце светит, птички поют, а шведский стол уже накрыт, — делится своим хорошим настроением подруга.

— Вот именно, только девять, — крутанувшись, заворачиваюсь в покрывало, как гусеница в кокон. Ей-то хорошо… Она, в отличие от меня, выспалась, потому что легла спать в десять.

Я же угомонилась только в начале второго. Мысли никак не хотели утихнуть, всё кружились по кругу вокруг этого безымянного типа. Надо же, какой нахал! Говорит: «Поцеловать тебя хочу!» С чего бы это вдруг?..

Майя, напевая себе что-то под нос, распахивает шторы, официально приглашая в нашу комнату солнце. Я начинаю активно ворочаться, пытаясь спрятаться от его ярких и настырных лучей, которые пробиваются сквозь тонкое покрывало.

— Майя, — рычу на неё, — ну что за безобразие, — бурчу, но всё же сажусь на кровати, потирая лицо ладонями. Покрывало всё ещё окутывает меня, превращая в привидение: жуткое, но симпатичное. Стягиваю его и, пытаясь скомкать, запускаю в подружку‑петрушку.

Она стоит перед зеркалом, поправляет волосы и сияет. От этого меня раздражает ещё больше.

Покрывало, не пролетев и полуметра, бесславно падает на пол.

— Ты бы видела себя, — смеётся Майя, глядя на меня в отражении. — Ты похожа на домовёнка Кузю.

— Надеюсь, после того как его постирали, — ворчу я, рачки‑корячки сползая с кровати и топая в ванную.

Увидев своё отражение в зеркале, фыркаю и прикрываю отражение ладонью. Полный парад: под глазами круги, будто от трёхдневного недосыпа, на голове — гнездо вороны, лицо помятое, а ещё, наверное, и дыхание не самое свежее…

— Он точно извращенец, — выношу вердикт, стягивая бельё и опускаясь на унитаз.

— Что ты там говоришь? — кричит Майя, не расслышав мой комментарий в отношении мужчины. Даже рассказывать ей не буду о вчерашней встрече. Майя мнительная: накрутит себя, придумает страшную историю о маньяке или торговце людьми. Я и без её помощи могу себя накрутить. Мне нужна тишина, а не хор моралистов.

— Жука увидела. Сейчас пришлёпну, — говорю громче, чтобы точно услышала.

— Я их боюсь, — прямо вижу, как Майю передёргивает.

— Я тоже, — отвечаю на автомате, представляя совсем не этого, ползущего по своим делам жучка.

Становлюсь в душевую кабинку, включаю воду и пытаюсь помыть не только голову, но и мысли.

Выхожу, вытираясь.

— Ты голову будешь сушить? — Майя протягивает фен.

— Мне лень. Залижу волосы, надену чёрный сарафан на бретельках и очки, чтобы не краситься, — и буду похожа на героиню мелодрамы, которую залюбила жизнь.

— Шэрон Стоун наших дней, — отпускает Майя комплимент.

— Сколько ей сейчас? Под семьдесят? Если считать кольца на кругах под моими глазами, то чувствую себя на её возраст.

— Да ладно тебе! Всё классно! Солнце, море, пальмы, люди… Что тебе ещё надо?

— Отсутствие людей. Кроме тебя, конечно, — добавляю, чтобы не обидеть подругу. Майя меня совершенно не напрягает. Даже в её утренней активности есть что-то доброе, заботливое, ненавязчивое. — Всё, я готова. Пошли.

Иду вдоль стола, рассматривая приготовленные блюда, но есть совершенно не хочется. Кажется, даже слегка подташнивает. Беру какую-то банальщину — омлет — и подсаживаюсь к Майе, которая заняла столик у окна с прекрасным видом на море. Может, хоть этот вид поднимет настроение и пробудит аппетит.

— У тебя всё в порядке? — заботливо интересуется Майя, откусывая бутерброд с красной рыбой.

— Лучше не бывает, — отвечаю, принимаясь вилкой ковырять омлет, словно ищу в нём сокровища. Точнее, миллион без малого.

В зал ворвалась новая толпа голодных. Они такие громкие, а их дети — крикливые, что каждое выяснение текущих проблем отзывается болью в моей голове. Ставлю локоть на стол и тру пальцами висок, пытаясь хоть немного облегчить своё состояние. Делаю глубокий вдох и… я чувствую. Не вижу, не слышу — чувствую. Тот самый запах. Восточный, густой, будто сотканный из специй и ночного воздуха.

Я резко поднимаю голову и вижу его… точнее, его спину. Он только что прошёл мимо нашего столика и теперь движется дальше, к столикам у противоположной стены. Идёт вальяжно, с грацией кота, чуть покачивая бёдрами. Совсем не пошло — наоборот, в этом движении есть что‑то гипнотическое.

— Алиса, ты чего? — Майя замечает, как я застыла с вилкой в воздухе. Хорошо, что у меня на глазах очки и она не видит, куда я уставилась. Я реагирую на её голос и поспешно засовываю еду в рот.

То ли это хруст моих зубов — от осознания, что он живёт в этом же отеле и наша встреча далеко не последняя, то ли в омлет попала яичная скорлупа… Но я скривившись, перестаю жевать.

— Омлет невкусный, — отвечаю, не отрывая взгляда от объекта моих ночных размышлений. Он садится за столик так, что мы оказываемся лицом к лицу.

Беру салфетку и демонстративно выплёвываю туда недожёванный омлет — своеобразный намёк оппоненту на то, что ждёт его, если он и дальше будет меня преследовать.

Глава 9.

Алиса.

Напрягает ли меня, что за мной следует незнакомец?

И да, и нет…

Всё в этом мире временно. И мой отпуск уверенно близится к концу. Поняв, что я непреклонна, мужчина потеряет интерес. Я не буду от него бегать, а он не будет за мной охотиться. Всё просто! Инстинкты не работают, интерес нулевой.

Занимаю вертикальное положение на шезлонге — и так и лежу, изредка переворачиваясь.

— Алис… — зовёт меня Майя.

— Ууу… — отвечаю, не поднимая головы. Я лежу в полудрёме, досматриваю сны.

— Не спишь?

— У-у, — мычу отрицательно.

— Почему у нас всё так в жизни?..

Чувствую, что назревает философский разговор. Поворачиваюсь набок, подкладываю руку под голову и интересуюсь:

— Как — так?

— Ну вот помнишь, училась с нами Ольга Герасимова? — киваю. Конечно, помню. Противная была девка. И я не подарок, но она вообще: смеялась не впопад, шутки у неё были плоские. Как и грудь до окончания школы. Голова немытая… короче, странная она была, что ещё сказать. — Ты не приехала на пятилетие выпуска, а я была… так вот, она изменилась. Выучилась на ортодонта, вышла замуж, родила ребёнка. Кстати, муж у неё тоже медик: то ли уролог, то ли проктолог… не суть. Я к тому, что она выглядела счастливой.

— Я за неё рада, честно, — широко зеваю, прикрывая рот рукой.

— Я тоже! Но дело не в ней, а в нас! — говорит Майя с эмоцией обиды.

— А что с нами не так?

— Вот и мне интересно: что с нами не так?

Переворачиваюсь на спину, подкладываю руки под голову и включаю в себе великого мыслителя.

— Нормальные мы. И ничего в нас такого нет, чтобы с кем-то сравнивать. Вообще, сравнивать себя с кем-то не стоит. Она — это она, у Ольги свой путь. Думаешь, у неё жизнь — мечта? Она колупается во рту, её муж в ж…пе… Их устраивает — ну и отлично. Я вот не хочу ни мужа, ни детей… И что? Кто меня осудит?

— Да дело не в ней! А в том, что сделать нам, чтобы быть счастливыми? — задаёт Майя наводящий вопрос.

— А тут без вариантов: как будет, так будет. Экстрасенсы не знают, что их ждёт, а мы — так подавно. Главное, не влезть в такую …опаньку, что никакой проктолог не вытащит.

— Это да. Как послушаешь сейчас криминальные новости, так и страшно становится. Там убили, там украли… — задумчиво произносит Майя. И тут же, словно вспомнив что-то важное, встрепенулась: — А я была недавно у гадалки!

— Та ты что! — поворачиваю голову в её сторону и приподнимаю очки, показывая заинтересованность. — И? Что она тебе сказала?

— Ой, да наплела всякого, — отмахивается рукой. — Говорит: сделай так, как никогда бы не сделала.

— И?

— И? Вот!.. — разводит руки в стороны. — Я согласилась поехать с тобой!

Искренне смеюсь, понимая, какой «подвиг» совершила Майя.

На время замолкаем. Но Майя не выдерживает тишины и задаёт следующий вопрос:

— А ты бы хотела встретить по‑настоящему надёжного мужчину?

— Где ж я его встречу, если он уже достался Герасимовой? — пытаюсь отшутиться.

Майя понимает, что мои саркастические шутки — это броня от несправедливостей судьбы. Поэтому не пытается добиться от меня большего ответа, чем я дала. Она делится своими ожиданиями, показывая пример открытости и поддержки. Вообще, с Майей мне очень комфортно: она без лишних слов может уловить моё настроение, подхватить разговор или, наоборот, оставить меня в тишине.

— А мне хочется довериться мужчине. Ну ведь не все же обманщики и абьюзеры, которые самоутверждаются за счёт более слабых и беззащитных, правда? — голос Майи звучит неожиданно твёрдо.

Я приподнимаю очки и смотрю на неё поверх стёкол. Сейчас, как никогда, ей нужен мой правдивый ответ. Она вступает в отношения, поэтому я не имею права в её «сдобренный грунт» сеять зерно сомнений.

— Конечно, не все. Где-то ходят… идеальные. Вот твой, например, Олег… какой он?

Майя закатывает глаза и игриво улыбается, как девчонка‑подросток, которую только что осчастливил поцелуем давно нравящийся одноклассник. Щёки её слегка розовеют, и в этот момент она кажется такой уязвимой и настоящей, что я невольно улыбаюсь в ответ.

— Он такой… Вот ему хочется верить…

Смотрю на подругу, которая, лишь подумав о мужчине, на глазах превращается во влюблённую дурочку: с глупой улыбочкой, мечтательным взглядом и тем самым выражением лица, которое обычно бывает у героинь дешёвых мелодрам. И всё же в этой её наивности есть что‑то трогательное: Майя уверенно ступила на тропу веры, а я продолжаю петлять по обочине, прикрываясь иронией.

Любовь — это не плохо. Главное, чтобы объект любви не паразитировал на твоём чувстве, как комнатный клещ на ковре.

Вспомнила про клеща и закрутила головой в разные стороны, выискивая взглядом незнакомца. Не видно. Ну и отлично!

— Честно, я рада, что ты нашла своего человека. Это важно, поверь. Как бы я ни кичилась, что одиночество — панацея от любых проблем, иногда хочется разделить груз забот пополам. В холодные зимние ночи притулиться к волосатой груди…

Глава 10.

Алиса.

Грызёт ли меня совесть?

Нет.

Я сплю совершенно спокойно и даже лучше, чем в предыдущие ночи. Наверное, злое ворчание с обсценной лексикой действует на меня убаюкивающе. А то, что незнакомец поминает меня недобрым словом — зуб даю. Весь вечер, до момента моего отхода ко сну, мои уши горели ярче пламени.

И вообще, совесть, как и многие другие положительные качества, — это не всегда благо. Их нужно выдавать дозированно. Они действуют на окружающих пагубно, показывая, что на тебе можно ездить и погонять. Люди охотно перекладывают свои проблемы на других, а потом, исчерпав их ресурс, движутся дальше, оставляя после себя руины.

А я давно поняла: выживает тот, кто умеет балансировать и лавировать — между добром и злом, между ответственностью и халатностью, между обещаниями и пустыми словами… при этом не скатываясь в полнейшее «дно».

Сейчас мне нужно от жизни всего три вещи: здоровье, счастье, свобода. Пока не подводит только здоровье.

И если для моего спокойствия и внутреннего равновесия нужно, чтобы кто‑то там матерился в мою сторону — пусть. Меня это совершенно не трогает.

Просыпаюсь выспавшейся и в хорошем настроении. Причём даже раньше Майи. Вот что значит лечь вовремя и не шататься по пляжам с незнакомцами.

Первой принимаю душ, первой привожу себя в порядок. Спускаюсь вниз и, вместо того чтобы идти в ресторан, выхожу за территорию отеля — купить себе ароматный кофе в турецкой кофейне.

Погода радует, люди в кафе приветливы, а кофе — выше всяких похвал.

Медленно бреду по набережной, отпивая из стаканчика.

Боюсь ли я встретить настойчивого ухажёра? Нет. Думаю, он уже понял: я барышня ненадёжная, и связываться со мной не стоит. А красивых ног и симпатичных мордашек в туристическом городе — в избытке, выбирай — не хочу.

— Эй, привет! — за руку меня хватает наша колоритная соотечественница, знаток медуз. — Гуляешь? А мы с мужем ходили в кондитерскую. Вон там, за углом, продают такое ашуре… ммм… — она закатывает глаза, показывая, насколько это вкусно. — А локма — это же божественно. Что ты пьёшь? — чуть ли не ныряет носом в мой стакан.

— Кофе, — отвечаю, ошарашенная её напором.

— Лёня! Лёня, иди сюда, — зовёт своего мужа, который прошёл чуть вперёд. — Дай пакет.

Женщина берёт у него пакет с логотипом кондитерской и открывает его. В тот же миг я улавливаю богатые сладкие запахи и невольно сглатываю выделившуюся слюну.

— Вот, попробуй это, — открывает пакетик поменьше. — С кофе — нереально вкусно.

— Спасибо, у меня руки, наверное, грязные, — почему‑то стесняюсь лезть в её пакет с покупками.

— Не выдумывай. Зараза к заразе не пристаёт — мы же одной крови, как ни крути. Бери, не стесняйся.

Поддаюсь её «чарам» и всё‑таки беру шарик чего‑то, щедро обсыпанного орехами.

— Спасибо, — улыбаюсь не скромно, а с той неловкой благодарностью, когда угощение принимаешь скорее из вежливости, чем из желания.

— Клади в рот и запивай, — настаивает женщина.

Делаю, как она велит. И правда — очень вкусно. Несладкий кофе в паре с ярким десертом карамельного вкуса, ореховой посыпкой и горьким шоколадом буквально взрывает вкусовые рецепторы.

— Уммм… — мычу, показывая наивысшую степень удовольствия.

— А?! Я же говорила! Ну и где тут похудеешь, когда на каждом шагу такие искушения?

Улыбаюсь. И почему вчера эта дама показалась мне странной? Просто она — эффектная, экспрессивная, гостеприимная, радушная. У нас ведь много таких людей: они искренне хотят угостить, вкусно накормить… и именно в этом проявляется их расположение к тебе.

Приобнимаю её в знак благодарности и шепчу:

— Спасибо. Леонид, — киваю её мужу, который топчется неподалёку, — и вам спасибо.

Разворачиваюсь и продолжаю бродить по набережной.

Почему‑то эта сцена растрогала меня. В тот момент, когда в моей жизни далеко не всё гладко, встретилась вот такая женщина, которая охотно разделила со мной свой завтрак.

Энергичная, напористая, деловая… В моей ситуации – это самые подходящие качества. Наверное, это намёк: не стоит опускать руки, а искать пути выхода. Не только огрызаться и убегать от «мальчиков‑зайчиков», но и действовать и искать помощь. Например, написать заявление в прокуратуру… Надо об этом подумать…

Сделав небольшой круг почёта, возвращаюсь в отель. Я немного опасалась, что на меня из‑за угла накинется мой сталкер, желая «отомстить» за скучно проведённый вечер в ожидании, но, к моей нескрываемой радости, я больше никого не встретила.

Захожу в номер. Майя только проснулась и сладко потягивается.

— Я думала, ты в ванной? — искренне удивляется, увидев меня при полном параде. — А ты уже вон какая…

— Какая? — вскидываю брови, ожидая услышать пару комплиментов.

— И платье у тебя красивое, и лёгкий макияж… Для кого такое преображение?

— Для себя любимой. Не ходить же вечно зализанной и в очках? Представляешь, я пересеклась утром с той тётенькой… — рассказываю Майе вкратце всю ситуацию с угощением. — Она оказалась приятной женщиной… правда навязчивой, как моя покойная бабушка, но располагающей к себе.

Глава 11.

Алиса.

Что может быть приятнее СПА-процедур? Правильно — только полный пакет услуг, предоставляемый СПА-салоном.

С самого утра мы настроены на расслабление. Никаких планов, никаких разговоров о прошлом — только забота о себе любимых.

СПА-центр расположен не в основном здании отеля, а в отдельном павильоне. Лично я чувствую неописуемый трепет перед предстоящими процедурами — словно предвкушаю невероятное блаженство. Массаж лица и тела, шоколадное обёртывание, чистки… Моё тело готово ко всем экспериментам на все сто.

В холле нас встречают аромат эвкалипта и цитрусовых, ненавязчивая музыка и услужливый девушка-администратор.

— Доброе утро, — чуть ли не кланяясь, говорит она. — Рады приветствовать вас в нашем СПА-центре. У нас работают лучшие и заботливые профессионалы, которые позаботятся не только о вашем теле, но и поднимут настроение.

Майя тоже сияет. Я не знаю, насколько она любит такие процедуры, но, думаю, ни одна женщина не устоит перед такой возможностью.

Сначала — хамам. Тёплый пар обволакивает тело, кожа начинает дышать, поры раскрываются, а навязчивые мысли растворяются и улетучиваются. Мы лежим на горячем камне, словно на облаке, и просто молчим. Мне кажется, что разговоры способны «осквернить» это место, нас… Всё должно быть именно так, как есть.

Я чувствую, как напряжение, накопленное за последние месяцы, медленно покидает меня. Словно кто-то невидимый выжимает из меня тревоги, страхи, обиды. Камень под спиной — как якорь, удерживающий меня в настоящем, напоминает: я здесь — в раю.

Майя лежит рядом, она, как и я, в нирване. Мы ловим дзен, эйфорию, экстаз… причём всё сразу. В реальной жизни быть в состоянии полного покоя — роскошь, которую мы не можем себе позволить. Здесь же — это норма. Обычно нас несёт: разговоры, планы, споры, шутки. А сейчас — просто тишина. И она настолько гармонична, что мы в ней растворяемся.

Две девушки-мастера появляются бесшумно, словно тени. Они начинают массажировать наши тела. Их движения уверенные, но мягкие. Сначала — голова: лёгкие прикосновения, будто ветер касается кожи. Потом — плечи, спина, руки. Я настолько расслабляюсь, что парю на грани реальности и сна. Всё, что я сейчас испытываю — это самое приятное за долгое время.

Потом — пенный массаж. Девушки с ловкими руками превращают нас в двух расслабленных кошек, довольно урчащих и готовых подставить пузико, чтобы и его почесали. Мыльная пена, аромат масел, уверенные действия массажисток — всё это действует очищающе не только на кожу, но и на мысли.

Далее, шоколадное обёртывание — как десерт для тела.

Тёплая масса ложится на кожу, и я чувствую себя шоколадной конфеткой: ароматной, пряной и такой желанной. Майя смеётся, когда нас укутывают в плёнку, как суши-роллы.

Поворачивает голову в мою сторону и хохочет:

— Ты такая смешная.

— Думаешь, ты выглядишь лучше? — подшучиваю в ответ.

— Вот бы кто-нибудь сфоткал меня такой. Я бы маме отправила.

— Кстати, — вспоминаю об утреннем звонке, — пока ты была в душе, звонила твоя мама.

— Правда? Что-то случилось? — Майя тут же хмурится, сдвигая брови.

— Нет, просто позвонила, — пытаюсь дернуть плечом, но плёнка не даёт разгуляться. — А знаешь, кто ей звонил? — приподнимаю бровь, создавая интригу.

— Кто? — в голосе слышна надежда.

— Твой Олег. Переживает, куда ты пропала. — Майя прикусывает губу, стараясь сдержать улыбку. — Может, позвонишь ему? Успокоишь?

— Не-е-т, — тянет задумчиво. — Раз решила не звонить, то буду придерживаться установок. Пусть подумает о своём поведении и знает, что мне и без него есть чем заняться. И может быть совсем не скучно.

— Тоже верно. Баловать мужика надо только по праздникам и в постели, — выдаю мысль дня.

Посплетничав и перемыв кости всем знакомым, мы снова оказываемся в заботливых руках мастеров СПА.

Теперь нас разводят по отдельным комнатам. Каждая — с профессиональным оборудованием, точечно направленным светом, наполненная косметическими ароматами и мягкой, ненавязчивой музыкой. Будто создана для полного отключения от внешнего мира.

Косметолог забирает влажное полотенце, выдаёт сухое, укладывает меня на кушетку и прикрывает им. И только потом принимается за чистку лица.

Первые прикосновения — прохладные, почти щекочущие. Маски следуют одна за другой: она наносит одну кашицу, затем другую, чередуя всё с лёгкими массажами.

Я закрываю глаза и снова уплываю в нирвану.

— Эта маска-пленка с добавлением золота. Её нужно подержать на лице около двадцати минут. Я оставлю вас, а потом вернусь, чтобы снять ее, - говорит девушка-мастер на прекрасном английском.

Успеваю только угукнуть, как дверь мягко открывается и тут же закрывается.

Медленно погружаюсь в полудрёму, оказываясь в каком-то сумеречном состоянии, когда вроде бы слышишь, что происходит вокруг, но никак не реагируешь.

Ты весь — эфемерный, лёгкий, словно пушинка. Тебе просто лень даже пошевелить пальцами.

Глава 12.

Алиса.

После целого дня, проведённого в СПА-центре, после массы процедур и килограммов лечебных масок, израсходованных на наше тело и лицо, мы с Майей чувствуем себя обновлёнными и слегка избалованными. Кожа сияет, мышцы в приятном тонусе, а мысли — ленивы и текучи, как Средиземное море после заката. Казалось, что весь мир замедлил шаг и позволил нам просто наслаждаться моментом.

В нашем номере — полный бардак. Вещи разбросаны на кроватях, кресле, стульях… Мы обе в поиске идеального наряда. Я уже определилась, выбрав белое лёгкое коктейльное платье на бретелях, которые перекрещиваются на спине, с топом-резинкой. Его цвет подчёркивает приобретённый мною загар. Чтобы придать коже загадочный блеск, брызгаю на себя спрей-шиммер. И теперь я вся такая блестящая… ничем не хуже звёзд на ночном небе.

Если я уже при полном параде, то Майя всё ещё не определилась. Усмехаюсь, глядя, как она вертится перед зеркалом, выбирая между блестящим топом и лёгким платьем. В её глазах сомнение… словно она выбирает не просто наряд, а свадебное платье. Надо бы напомнить подруге, что её принц не в этом районе и сегодня на «бал» не прибудет в золотой карете.

Становлюсь за её спиной и, так же как и она, рассматриваю в зеркале наряды, которые она прикладывает к себе.

— И в чём твои сомнения?

— Мне кажется, это слишком блестящее, — приподнимает топ. — А это слишком откровенное, — дергает левой рукой, в которой красное летнее платье.

— Хорошее платье… — беру его в руки и придирчиво рассматриваю. — И ничего в нём нет откровенного. У тебя отличная грудь, надо показать её миру. Пользуйся моментом, пока она не телепается ниже пупка.

— Ты умеешь подбодрить, — забирает платье.

— Ну а что я должна тебе сказать? Люди с неидеальными фигурами вообще не парятся по поводу одежды, напяливают на себя всё, что хотят. А ты, имея зачётную фигуру, решила спрятать её? Надевай платье и не морочь голову! Будем с тобой на контрасте: я в белом, ты в красном.

— Ладно, давай…

Майя нехотя надевает платье. И выглядит она в нём — отпадно. Просто секси-бомба.

— Вау, ты прямо очень и очень. Дай я тебя сфоткаю, отправлю твоему нерешительному.

— Нет-нет! А вдруг он расстроится? Накрутит себя…

— Разве не в этом суть? Пусть расстраивается! А лучше — ревнует.

— Нет, я не хочу, чтобы он переживал больше, чем я задумала. Хватит с него моего игнора…

— Какая ты милосердная, — закатываю глаза. — Мы созданы, чтобы бесить мужчин! А они — чтобы нас терпеть. Если убрать из наших вековых взаимоотношений это противостояние — люди на планете вымрут. Попросту пропадёт интерес.

— Алиса, ты сказочница, — ставит под сомнение мои слова Майя.

— Шахерезада, — говорю задумчиво, вспоминая умелые руки, путешествовавшие по моим ногам.

Ох и Демир… Тут бы томно вздохнуть, но Майя не поймёт. И почему ко мне, как к магниту, притягиваются подобного рода сомнительные элементы? Неужели я похожа на простушку, которую легко развести?

А ведь я о себе совершенно другого мнения. Только жаль, что им особо не интересуются…

— Ну что, идём? — Майя закончила наносить макияж и переминается с ноги на ногу, пока я размышляю, сидя на кровати.

— Конечно, идём! Что я зря, что ли, обсыпала себя блёстками? Я сегодня просто обязана блистать! — как бы пафосно это ни звучало, но сегодня я иду в разнос. Мне хочется общения, ярких впечатлений и просто веселья.

Начало десятого. Мы при полном параде и боевой раскраске едем в такси в самый модный клуб Аланьи — Fantazy Hall. Сегодня здесь выступает какая‑то звёздная группа, а потом будет диджей‑сет.

В нашем понимании клуб — это закрытое помещение, приглушённый свет, тесные столики и танцпол, где едва хватает места, чтобы взмахнуть рукой. Люди зажаты, как сельди в бочке. Здесь же — совсем другая история.

Это целый мир под открытым небом. Огромная территория, утопающая в огнях и музыке. Несколько бассейнов, подсвеченных изнутри, будто жидкие сапфиры. Вокруг — бары с разноцветными коктейлями, мягкие зоны с диванами, где можно отдохнуть. Люди танцуют где хотят — они просто растворяются в ритме. И всё это выглядит гармонично и невероятно круто.

Посреди этого оазиса танцев и музыки — сцена. Настоящая, большая, с экранами, световыми пушками и дымом, который клубится в воздухе. Лучи света то и дело пронзают ночную темноту, перенося нас в межгалактическое пространство. Музыка гремит, но не давит — нет стен, она бьётся, как пульс этого места.

Люди самых разных возрастов, национальностей и стилей чувствуют себя абсолютно счастливыми. Никакого дресс‑кода: кто‑то в вечерних нарядах, кто‑то босиком, кто‑то в купальнике — и всё это выглядит органично.

Это не просто клуб — это праздник жизни, где каждый может быть собой. Или, наоборот, стать незнакомцем для самого себя на одну ночь.

И мы с Майей растворяемся в этой атмосфере. Нам по‑настоящему весело… Мы двигаемся в такт, чувствуем ритм, будто он встроен в нас. Рядом — компания девчонок чуть младше нас. Мы знакомимся, вливаемся в их круг, словно были частью его с самого начала.

— Эй, привет! Я Алиса, а это моя подруга Майя, — обращаюсь к девушке с фатой на голове. Это выглядит очень забавно: она совершенно в обычной одежде, но с фатой… такое я видела только в американских фильмах. – Классная фата.

Глава 13.

Алиса.

Красив… невероятно хорош. Прямо демонически. Что тут ещё сказать? Демиру безумно идёт белая рубашка и вообще этот деловой стиль — будто он случайно забрёл в клуб после работы. В таком образе я легко могу представить его управляющим корпорацией: властным, холодным, но при этом опасно притягательным.

Он словно контролирует пространство вокруг себя. Весь такой мощный, уверенный… Сидя на диване в роли гостя, он выглядит так, будто всё здесь принадлежит ему. И это ощущение только усиливается, когда его взгляд сталкивается с моим.

Демир что-то отвечает своим спутникам, но при этом не отводит глаз от меня.

И хочу отвести взгляд, но не могу. Он — гипнотик. Действует на меня странно… Разум подсказывает: держись от него подальше, не играй в его игры. Но я словно раздвоилась. Вторая половина — та, что жаждет риска — не может пройти мимо его загадочной личности. Рука так и тянется крутануть невидимую рулетку, запустить игру… и получить дозу адреналиновых эмоций.

Демир смотрит на меня так, будто читает мысли на расстоянии. На его лице появляется насмешливая, чуть вызывающая улыбка.

Надо остановиться…

Я возвращаю внимание Майе и компании. Девочки, уловив зажигательную мелодию, начинают извиваться — танцем это трудно назвать.

И почему девушки под шофе считают, что чем экзотичнее их па, тем сексуальнее и желаннее они выглядят со стороны?

— Давай покажем им класс, — говорю Майе, с которой мы когда-то ходили на спортивные бальные танцы. Да, это было ещё в школе, но тело всё ещё помнит, как надо двигаться…

— Ой, я не в форме, — отмахивается подруга.

— Перестань, — поднимаюсь с диванчика, поправляя платье. — Пусть знают наших, — подмигиваю ей.

Играет что-то знакомое, латиноамериканское… но диджей добавляет в основную мелодию свои электронные вставки, и ритм становится дерзким, почти агрессивным. Это уже не просто танец — это вызов. Тем более мне есть перед кем крутить своими нижними девяносто.

Танцуют здесь все там, где им нравится — определённого танцпола нет. Поэтому, сделав пару шагов от столика, я выдаю несколько движений, приглашающе вовлекающих Майю в танец.

И только стоило Майе вступить в танец, как наши зрители — пока только в лице девочек — моментально оценили нашу технику. Подбадривающее:

— Оооо… — раздалось с их стороны, а следом — аплодисменты и одобрительные свистки.

Мы с Майей синхронно двигаемся, вспоминая старые связки. Повороты, шаги, лёгкие элементы, наклоны — всё это вдруг всплывает из глубин памяти, как будто мы репетировали вчера. И пусть каблуки не самые удобные, а платье норовит задраться выше нормы — нам плевать. Мы кайфуем. Мы в ритме. Мы в центре внимания.

Я прямо чувствую, как моих ног касается взгляд Демира… Он настолько осязаем, как тогда, в СПА-центре. И это подстрекает меня двигаться ещё откровеннее, выгибаться глубже, будто каждое движение — вызов, адресованный лично ему.

Мои движения прямо кричат:

— Смотри, какая я!

Каждый поворот бёдер, каждый изгиб тела — как манифест. Я не просто танцую — я заявляю о себе. Громко. Смело. Без стеснения. Пусть он смотрит. Пусть понимает: я — не «все». Я — событие. Я — праздник.

Музыка проникает в кожу, в кровь, в мысли. Я танцую не просто для себя — я танцую для него. И пусть это выглядит дерзко, пусть даже немного вызывающе… мне плевать. Я принимаю его игру — только сейчас, на время танца. Пусть знает: ему ничего не обломится от этого шикарного пирога по имени Алиса.

И пусть та девчонка, что сидит рядом с ним, моложе и симпатичнее — она во многом проигрывает мне: харизматичной, яркой, дерзкой.

Я знаю, что он наблюдает. И мне это нравится.

Уверена, как только из моего организма испарится алкоголь, я пожалею о содеянном. Но пока у меня есть эта отговорка — поступаю так, как хочу. Здесь. Сейчас.

Музыка сменяется на более спокойную. Я бы сказала — медляк. Мы с Майей останавливаемся, пытаемся отдышаться. Искренне улыбаемся друг другу, стараясь взглядом и улыбкой показать, что мы крутые и у нас всё получилось.

Элин и её подружки наперебой нахваливают нас. А мы и сами знаем. Пытаемся отшучиваться, кривляемся, изображая из себя звёзд.

Всё это так по-детски, наигранно, что я быстро сникаю, одёргиваю себя. Мне всё-таки не шестнадцать, когда можно хвастаться перед подружками красивым парнем и первым поцелуем…

— Я в туалет, — шепчу Майе на ухо и направляюсь в сторону женской комнаты. Мне нужно освежиться и перевести дух.

Эта часть клуба под открытым небом, скрыта за плотно посаженными деревьями. Здесь значительно тише, а главное – прохладнее.

Помещение достаточно просторное: холл с умывальниками, зеркалами и сушилками для рук, и узкий коридор, ведущий к кабинкам. Сделав свои дела, я долго мою руки в прохладной воде, прикладываю их к пылающим щекам, а потом вытираю чуть потекший макияж.

Вытираю руки бумажным полотенцем. Скомкав его, закидываю в урну. Делаю шаг к выходу — и сталкиваюсь с девушками, которые заходят. Долго уступаем друг другу дорогу, смеясь и подшучивая, но наконец-то разминаемся, и я выхожу.

Глава 14.

Алиса.

Иду, не оборачиваясь. Возвращаюсь к своей компании. Майя о чём-то оживлённо общается с Элин, пытается на ломаном английском донести свои мысли, а недосказанное изображает жестами. Со стороны это выглядит забавно. Они продолжают пить, а я немного протрезвела — гормональный всплеск сделал своё дело.

Демир умеет взбодрить…

Мне нужно себя осадить, потому что я вся, как на шарнирах: слишком дёрганая. Наливаю себе шот текилы и выпиваю залпом, наплевав на лайм и соль. Сейчас не до правил. Меня внутри просто разрывает на части.

А всё почему? Потому что я взрослая, неудовлетворённая жизнью девушка… И стоило одному симпатичному мачо выказать ко мне симпатию, как меня тут же понесло. Взорвалась плотина, которую я упорно возводила, отгораживаясь от мужчин, которые в последнее время ничего хорошего мне не принесли. Они были лишь посланниками перемен и апокалипсиса, разрушителями, но никак не защитниками и покровителями.

Выпиваю залпом и выдыхаю… спиртное обжигает горло. Периферийным зрением замечаю, что Демир тоже вернулся за свой стол. И я не хочу смотреть в его сторону, но не могу ничего с собой поделать… Меня ломает, корёжит от противоречивых чувств.

Майя смеётся, что-то рассказывает Элин, а я пытаюсь подстроиться под их веселье. Думаю, что киваю невпопад, улыбаюсь фальшиво, да и вообще… я лишняя. Всё, что я сейчас делаю, выходит натянуто. И всё потому, что за спиной сидит он.

И я знаю: стоит мне повернуться — обязательно столкнусь с ним взглядом.

Ну что же мне делать?! Я готова взвыть раненной волчицей, которую поймали на живца.

А он стоит рядом — спокойный, уверенный, будто охотник, который знает: добыча уже в его руках. И это бесит ещё сильнее, чем собственная слабость. Я хочу быть свободной, но сама же тянусь к капкану.

Не могу сидеть, не хочу слышать пустые разговоры, не хочу их радости и чрезмерных эмоций… Мне нужна тишина.

Встаю, собираясь уйти. Майя отрывается от Элины и смотрит на меня вопросительно. Мне нужно ей что-то ответить…

— Пить хочу! — говорю Майе, стараясь перекричать музыку. — Я к бару, — указываю рукой на стойку, расположенную чуть в стороне.

— Принеси и мне воды, — просит она, сопровождая слова выразительной жестикуляцией. Майя на своей волне. Так вошла в образ, что забыла: мы ведь разговариваем на одном языке. Смешная она… немного повеселила, отвлекла на секунду. А я уже была близка к внутреннему взрыву.

Кивнув, иду к бару.

— Güzel hanıma ne sunabilirim? (Что я могу предложить прекрасной даме?) — спрашивает бармен, как только я устроилась на барном стуле. Его лицо озаряет широкая улыбка.

— Su istiyorum (Я хочу воду), — отвечаю тем же игривым тоном, каким он только что обратился ко мне.

Не знаю, входит ли флирт в должностные обязанности бармена, но получается у него профессионально. Игривая улыбка, стреляет глазами, дёргает бровью…

Невольно отвечаю ему улыбкой, качаю головой, словно намекая, что он дамский угодник.

И чего только люди не сделают ради чаевых…

Он ставит передо мной стакан с водой, намеренно задерживая на нём руку дольше, чем следовало бы.

— Может, оставишь свой номер, чтобы я мог угостить тебя ещё чем‑то? — спрашивает он тем самым бархатным тоном, которым мужчины часто пытаются заманивать легкодоступных дам, готовых к любым приключениям.

Я уже открываю рот, чтобы ответить что‑то эдакое, как крепкая рука неожиданно подхватывает меня за талию и просто сносит с барного стула, заставляя перебирать ногами.

Мне и смотреть не нужно на наглеца, чтобы понять: у Демира лопнуло терпение.

— Эй, а вода? — кричит нам вслед бармен.

— Вылей себе на голову, охладись, — рычит мой похититель.

Он ведёт меня в сторону VIP‑кабин — небольших шатров, обтянутых белой тканью. Освещение вокруг устроено так, что приватность внутри полностью сохранена.

Заходим в тот шатёр, где край белой ткани аккуратно загнут и закреплён на крючке, словно намёк: здесь пусто.

Толчок — и я внутри.

— Что ты себе позволяешь?! — пройдя по инерции несколько шагов, торможу и резко поворачиваюсь к нему.

— Ничего, просто решил показать тебе шатёр, — строит из себя простачка. Дёргает за край ткани и закрывает вход.

Всё. Занято.

-Если это такая шутка, то она – дурацкая, - складываю руки на груди, пытаясь скрыть нервозность. Я-то уже знаю, что рядом с ним и наедине – я себе не хозяйка.

Он медленно приближается ко мне, как тигр, уже заприметивший жертву и готовый вцепиться ей в горло.

-Ну нет… - хочется застонать вслух. - Я не хочу быть жертвой. Хватит с меня!

Я прекрасно понимаю, к чему он клонит. Настрой у него совсем не дружеский, а слишком уж… опасно‑интимный.

И вот прямо сейчас, пока он ещё не коснулся меня, я должна решить: быть или не быть близости.

Что я потеряю?

А что я получу?

Глава 15.

Алиса.

Прижавшись к Демиру всем телом, пытаюсь отдышаться. Его присутствие всё ещё ощущается, и я ловлю последние отголоски близости.

Сейчас главное — вовремя уйти. Отстраниться, оставить лишь приятное послевкусие.

Мне нельзя включать разум: иначе сама, без всякой чужой осуждающей «помощи», способна облить себя грязью.

Страсть утихает, эмоции постепенно стихают, и я возвращаюсь в реальность. А она всё та же — проблемы никуда не исчезли.

Медленно отстраняюсь, поправляю платье: прячу грудь за резинку топа, перекрещиваю лямки, будто пытаюсь вернуть себе контроль. Собираюсь подняться, но Демир неожиданно удерживает меня за бедро, не позволяя соскользнуть.

Тут же хмурюсь. Не хочу сейчас никаких выяснений отношений. Я надеялась, что он поймёт это… оставит нашу близость яркой вспышкой и легко отпустит меня. Зачем эти лишние слова? Они способны всё испортить.

— Демир, давай не будем…

— Не будем что? — он смотрит исподлобья.

— Усложнять. Было здорово. Ты молодец. Я тоже ничего. На этом всё — разбегаемся.

— Чего ж тут сложного? — он чуть усмехается, не отпуская моего бедра. — Ты правда думаешь, что я готов вот так взять и отпустить тебя?

— Придётся. Или ты думаешь, что одноразовый секс привяжет меня к тебе канатом? — я изгибаю бровь дугой, показывая, насколько его фраза абсурдна. Я свободная девушка. Такой и планирую оставаться долгие годы.

— Давай исправим ситуацию. Превратим одноразовый секс в многоразовый. В чём проблема? — его рука снова ныряет под подол платья.

— О нет! — вскакиваю с него, как ужаленная. — Давай оставим всё, как есть.

— Пошути ещё, что давай останемся друзьями, — строит гримасу.

— Демир, завтра мой последний день в этой стране. И я не хочу провести его в выяснении отношений, которых нет. Нет отношений. Нет нас. Ты получил, что хотел. Я получила разрядку. На этом всё!

— А если я против?

— А кто спрашивал твоё мнение? — произношу голосом большой начальницы. Его брови тут же ползут вверх от удивления. Да, я могу быть такой — резкой.

— Если я скажу своё мнение — оно тебя удивит, — отвечает он грозно.

Что меня сейчас способно напугать? Да ничего!

И вообще, какого чёрта он ко мне прицепился? Дома полный хаос… Стив и Егор, наверное, уже сбились с ног, разыскивая меня. А тут этот… Я думала, отдохну, развеюсь. На тебе, Алиса! Хлебай «счастье» ложкой!

Да пошли вы все! Мужики — козлы!

— Короче, разговор окончен. Всего хорошего, — разворачиваюсь и собираюсь выйти из шатра. Загостилась я тут, пора и честь знать… с которой я так легко рассталась.

Раз в жизни — можно, успокаиваю себя.

Откидываю ткань, закрывающую вход, и снова оказываюсь в центре событий. Люди всё так же танцуют, пьют, общаются, веселятся… Никто и не заметил моего исчезновения: маленькой шалости или нравственного падения — кому как больше нравится.

Возле барной стойки вижу Майю, которая разговаривает с барменом. На её лице тревога.

Ах, да! Я же обещала принести ей воды… не судьба.

И только собираюсь её окликнуть, как этот ненормальный хватает меня за руку и резко разворачивает к себе лицом.

— Демир! — шиплю на него. — Какого чёрта!

— Отпусти руку! — приходит на подмогу Майя, вырывая меня из захвата. — Алиса, пошли!

— Мы не закончили, — бросает он нам вслед.

Довела я мужика до белого каления. Демир зол, страшно зол… будто я лишила его невинности и отказалась взять в мужья. Обесчестила, так сказать. Надеюсь, он от меня не забеременеет и не принесёт ребёнка в подоле? Пока я не готова к материнству.

Смех смехом, но вот реально — чего он так реагирует? Другой бы и рад был таким отношениям. А этот? Может, влюбился?

Оборачиваюсь, чтобы бросить прощальный взгляд. И что вижу? Не страдальческий, а яростный вид самца по имени Демир. Словно его гнев вызван не самими моими словами, а тем, что именно я поставила точку.

— Свободен, — бросаю ему на прощанье и зачем-то подмигиваю. Наверное, это от нервов.

Мы не возвращаемся к компании, больше не танцуем — просто идём к выходу. Садимся в такси и едем в отель.

— Что это было? — растерянно спрашивает Майя. — Откуда он взялся? Между вами что-то было?

Майя сыплет вопросами один за другим, а я отворачиваюсь и смотрю в окно. Ну что мне ей сказать?

Правду?.. Что все эти дни пересекалась с ним, но ей не говорила? Что он преследовал меня, соблазнял, а я сначала держалась, чтобы не поддаться, а потом растаяла и уступила?

А главное — признаться в том, что мне понравилось. Да, он классный. И, возможно… если представить, что моя жизнь сложилась иначе, я бы была рада такому знакомству. Вела бы себя приветливо, достойно, а не огрызалась, как бешеная собака.

Ну почему всё так несправедливо?!

До отеля едем в полной тишине. Даже водитель будто дышит через раз — словно боится, что на него обрушится лавина нашей критики.

Глава 16.

Алиса.

Дорога домой.

Аэропорт встретил нас суетой: эмоциональными разговорами новоприбывших, печальными взглядами тех, кто улетает; тяжёлым, спертым воздухом, словно в одно мгновение отключили все кондиционеры.

Очередь на регистрацию тянется бесконечно. Люди нервно переговариваются, кто‑то ворчит, кто‑то пытается проскочить вперёд, подталкивая детей перед собой. Честно говоря, это немного раздражает… Что им дает то, что они пройдут раньше? Займут «лучшее» место? Или боятся, что самолёт улетит без них?

Иногда люди способны на ровном месте создавать проблемы — или выискивать там, где их априори нет.

Таможня — отдельная пытка.

Металлические рамки, равнодушные лица сотрудников, небрежное отношение к чужим вещам... Мне кажется, что принимали нас куда радушнее, чем сейчас, отправляя в обратный путь.

Мы прошли в зал ожидания. До рейса остается всего двадцать минут.

То ли я устала отдыхать, то ли сам отдых оказался не таким уж хорошим, но мне действительно хочется домой. Даже несмотря на то, что там меня ждут куда более серьёзные и неразрешённые неприятности, чем жирный блеск пластмассовых сидений в этом зале.

Почему‑то окружающий мир сегодня словно нарочно пытается меня разочаровать: люди кажутся неприветливыми и заторможенными, уровень обслуживания — на самом низком уровне… Теперь вот и к сиденьям прицепилась — блеск у них какой‑то не тот.

Мы продвигались очень медленно, словно в замедленной съёмке. Под ногами непременно кто‑то вертится, норовя толкнуть плечом или сумкой. Я уж, грешным делом, подумала, что всё вокруг раздражает только меня, но, взглянув на лицо Майи, поняла: дело не во мне. Майя крепко вцепилась в ремень сумки и сомкнула губы в тонкую линию, показывая свое отношение к происходящему.

Кажется, сама атмосфера аэропорта создана лишь для того, чтобы вымотать человека, показать ему, насколько тяжело покидать комфортные условия. Это словно демонстрация контраста: радость прилёта и тяжесть отлёта.

— Пойдём туда, там есть свободные места, — Майя берёт меня за руку и ведёт в нужную сторону.

Мы усаживаемся и одновременно выдыхаем, словно сбросив с плеч тяжесть последних минут, отгораживаемся от остальных невидимой стеной.

— Чего ж сегодня так жарко? — провожу рукой по шее и груди. Кажется, с меня пот течёт в три ручья.

— Да? А мне, наоборот, холодно, — ежится Майя. — Ты не заболела? — прикладывает ладонь к моему лбу.

— Нет… вроде, — отвечаю с сомнением.

На самом деле у меня ничего не болит, и чувствую я себя вполне нормально. Только вот внутри остаётся какое‑то гадкое, липкое ощущение, словно тело и мысли живут в разных режимах.

— Может, тебе принести чего‑нибудь попить? — заботливо предлагает Майя.

— Если тебе не трудно.

— Воду? Чай? Или кофе?

— Только не кофе, — хмурюсь. Хватит с меня тонизирующих напитков. Организм и так перенасыщен, никак не могу его успокоить. — Давай просто воду. Без газа, — уточняю.

Майя уходит, а я отворачиваюсь к окну, наблюдая за жизнью «за бортом».

Гул человеческих голосов внезапно прорывает женский крик:

— Демир! Демир! — я вздрагиваю и резко поднимаюсь, чтобы увидеть, кто так истошно зовёт Демира.

И пока я тщетно пытаюсь разглядеть хоть что‑то поверх голов и суетящихся туда‑сюда людей, кто‑то начинает дёргать меня за край футболки. Я опускаю взгляд вниз. Передо мной стоит мальчишка лет пяти — худенький, смуглый, темноволосый.

— Привет… Ты откуда взялся? — смотрю на него так, будто передо мной маленький пришелец.

Он молча поворачивает корпус и указывает пальцем в сторону истошно вопящей женщины.

— Сбежал от мамки? — присаживаюсь перед ним на корточки.

Кивает.

— Зачем?

— Хочу остаться с папой, — наконец отвечает тем самым обиженным детским голосом, которым дети способны растапливать ледяные сердца взрослых.

— А мама против? — предполагаю.

— Они разводятся, — говорит это так серьёзно, с пониманием всего процесса, будто до конца понимает смысл этого слова, — и не могут меня поделить.

— Это плохо… — произношу задумчиво. Конечно, плохо, когда взрослые пытаются втягивать детей в свои разборки, используют их для манипуляций, чтобы сделать больно бывшему или бывшей… Из раненых детей вырастают ущербные взрослые, которые не верят в свои силы и не доверяют окружающим… — Но мама волнуется, слышишь?

Женщина всё время нашего короткого общения не перестаёт звать мальчика; в её голосе уже слышится отчаяние и близость истерики.

— У тебя красивое имя, Демир, — провожу рукой по его щеке. — У меня есть один знакомый с таким именем, точнее был, - поправляюсь. — Так вот, он был сильным мужчиной и никогда бы не обидел женщину, тем более маму.

Конечно, я выдаю неизвестное за факт, но, судя по тому, как Демир общался и обращался со мной, мне трудно представить, что он мог бы, например, ударить. Хоть на вид он и Türk mafyası, вёл себя как джентльмен.