Тургеневская барышня бальзаковского возраста

Глава 1

Дядя Коля получил пенсию. Я это поняла, ещё не дойдя до двери. Звуки гармошки разносились по подъезду, сопровождаемые уже нетрезвым пением. На "Катюше" сосед не фальшивил, а вот потом пойдет "Там, где клён шумит". А лиричное пение дяди Коли больше похоже на завывание кота в марте.

И это придется терпеть с неделю. Пока не пропьет заначку, спрятанную от тети Маши.

Дверь в общий коридор открыта. Как всегда. Сколько я не приучала соседей закрывать - бесполезно.

Гармошка стихла. А дядя Коля высунул голову с кухни и облегчённо выдохнул:

- А, Лолка, это ты...

Наверное, боялся, что тетя Маша с работы вернулась. Тогда и скалка, и сковорода могли в ход пойти.

- Здравствуйте, дядя Коля.

- А чего ты так рано-то? Иди, выпьем по пятьдесят, я картошки нажарил.

Я сбросила сапоги и тяжело вздохнула. Может, действительно картошки съесть, а то надоело одной травой питаться. А картошка у дяди Коли знатная, с чесночком, с кусочками сала, хрустящая.

- Идемте, - махнула я рукой.

Сосед расплылся в улыбке и начал греметь посудой, пока я снимала пальто и доставала тапочки.

На клетчатой клеенке, по углам потрепанной, уже стояла полная тарелка, когда я зашла в кухню. Рот тут же наполнился слюной. Я взяла вилку и начала уплетать картошку, почувствовав себя счастливым человеком. А дядя Коля с трепетной нежностью взял гармошку и затянул «Огней так много золотых на улицах Саратова, парней так много холостых, а я люблю женатого...»

- Дядь Коль, давай что-нибудь повеселее, - попросила я с набитым ртом.

- Эх, Лолка, а тянет-то на душевное. Но ладно, - согласился он и запел «Вдоль по Питерской».

Вообще, с соседями по коммуналке мне повезло. Вот дядя Коля же и поет хорошо, и прибить, привинтить все может, если надо. Жена его, тетя Маша, медсестра. Иногда очень громко кричит на мужа, когда он получает пенсию, даже колотит, но гармошку пока не сломала, что говорит о ее душевной доброте, а то дядя Коля бы сразу инфаркт заработал. Да и помогает она, если кто болеет, уколы ставила вон малышу других соседей, Катя и Витя - семейная пара, три года назад обзавелись толстощеким карапузом Тимофеем. Так тетя Маша и по ночам вставала к младенцу, и гуляла с ним во дворе, пока Катька проводила генеральную уборку или по магазинам бегала. А в четвертой комнате живет тихий студент Валик, будущий архитектор. Тоже помогает в силу возможностей, хотя, по большому счету, его не видно и не слышно.

Так что живем мы дружно, почти семьей. Никто ни с кем не ругается (ну разве что тетя Маша с дядей Колей), все друг другу одалживают деньги до зарплаты, делятся солью-сахаром, не делают гадости. Все-таки мне повезло, учитывая, что в соседи могли попасться зэки, алкоголики или еще кто. А у нас чисто, даже уютно как-то. Как будто просто большая квартира, а не коммуналка.

- Лолка, по пятьдесят?

- Нет, дядя Коля, - отрицательно покачала головой. - Мне еще пятьдесят тетрадей надо проверить.

- Эх, - вздохнул сосед и аккуратно поставил гармошку на пол, достав из-под стола почти пустую бутылку водки.

Я поднялась и пошла к раковине с пустой тарелкой. Теперь хочется спать. После такого-то обеда неудивительно. Но работа меня не отпускает даже вне стен школы. Проверить диктанты шестого класса - это еще полбеды, а вот контрольные сочинения десятого... Ой, как представлю, так хочется в этой раковине и утопиться.

- Лолка, - шепотом сказал дядя Коля, когда я выключила воду, - там кто-то пришел. Сходи посмотри.

Я повернулась и - впрочем, ничего удивительного - ударилась головой о шкафчик с посудой. При росте почти в сто девяносто сантиметров пора привыкнуть, что моя голова часто страдает. Почесав макушку, выглянула в коридор и громко сказала, чтобы дядя Коля услышал:

- Привет, Валик.

- Здрасьте, Лолита Ивановна, - отозвался студент и нервно поправил волосы. А потом бочком-бочком к своей комнате.

- Лолка, - почти шепотом позвал меня дядя Коля.

- Что? - так же заговорщически шепнула я в ответ.

- Спрячь у себя до завтра бутылочку. А то сейчас Маня вернется и выльет же, - покачал он удрученно головой. - А утром отдашь, ты же позже уходишь, - подмигнул сосед.

- Ладно, давайте.

В комнате я поставила бутылку на подоконник, достала из пакета первую стопку тетрадей и стала читать, машинально исправляя ошибки. Ну вот как? Как можно вместо «в бездонном колодце» написать «в пездонном колодце», при том, что я повторяю предложение не один раз? Или еще лучше! «Под медным тазом» заменить на «под медным унитазом». И это я еще даже до сочинений не добралась, а там вообще будет караул. Мало того, что большинство из них слово в слово списано из сети, так еще и при простом списывании все умудряются сделать ошибки.

Отложив очередную тетрадь, услышала, как в сумке вибрирует телефон. О, нет... Сама ее светлость Нелли Евгеньевна, завуч. Отвечать не хотелось, но она дама настырная - будет звонить до победного.

- Да? - попыталась я сделать бодрый голос.

- Лолита Ивановна, - трагично начала завуч, - у нас проблема.

У нас? Серьезно? А я тут при чем?

- Нелли Евгеньевна, что-то случилось?

- Да. Только что звонила Светлова, она в больнице, ногу сломала.

Тревожный звоночек. С переломом ноги она нескоро выйдет на работу, а учителей русского языка и литературы у нас и так мало.

- И что? - аккуратно спросила я.

- С завтрашнего дня тебе придется взять ее классное руководство, поскольку свободных учителей нет, кроме двух физруков. Ну, и по возможности, Лолита Ивановна, возьми ее часы.

- Ага, - обреченно сказала я.

По возможности - это обязательно. А ведь я после выпуска своего класса в прошлом году зареклась - больше никакого классного руководства. Пусть денег меньше, зато нервы на месте.

Глава 2

Как я и предполагала, завуч уже перекроила расписание, забрала у меня методический день, который, по сути, был дополнительным выходным, и печально вздыхала, приговаривая:

- Спасибо, Лолита Ивановна, вы очень нас выручили.

Выручила... Как же! Как будто меня кто-то спрашивал, нужно ли мне это классное руководство или дополнительные часы. Но Нелли Евгеньевна хотела казаться милой, даже предложила выпить с ней кофе. Я отказалась, сославшись на то, что мне необходимо подготовиться к уроку.

Следующие четыре часа я вбивала в головы детей разных возрастов правила языка и прививала любовь к литературе. В целом, обычный рабочий день, если бы шестым уроком меня не ждала встреча с классом Светловой. Вернее, уже моим.

После звонка на перемену я даже как-то немного начала волноваться. Старательно улыбалась, когда подростки начали заходить в класс и рассаживаться по местам. Мне предстоит узнать каждого из них, и я имею в виду не только по именам. Трудный возраст, и к каждому нужно найти подход, чтобы наше пусть и временное, но все-таки сотрудничество прошло без эксцессов.

Надеюсь, так и будет. С виду обычный восьмой класс. Несколько девочек кучкой сели и стали что-то рассматривать в телефоне, при этом хихикая. Два мальчика пришли, принеся за собой шлейф табачного дыма, еще двое играли в какие-то стрелялки, судя по звуку смартфонов, одна красила губы чуть розоватым блеском. В общем, ничего необычного. Пока я не перевела взгляд на щуплого мальчишку, склонившегося над обычной полуобщей тетрадью. Он что-то сосредоточено выводил, иногда глядя в окно, как будто задумываясь ненадолго. Он сидел на среднем ряду за третьей партой, так что рассмотреть, что именно он делает, я не могла. Но почему-то показалось, что не домашним заданием он занят.

Снова звонок. На этот раз на урок. Я поднялась и замерла возле своего стола, ожидая, пока все займут свои места. Лица недовольные почти у всех. Тут я их понять могу - никому не хочется еще на час оставаться в стенах школы. Мне тоже не хотелось, но я должна была.

- Здравствуйте, - сказала я.

Два десятка пар глаз с интересом меня рассматривали, только несколько так и продолжали сидеть в телефонах, убрав руки под парту. Ладно, не буду начинать с конфликта знакомство.

- Меня зовут Набокова Лолита Ивановна, на время болезни Инны Павловны я буду вашим классным руководителем.

Вряд ли современным восьмиклассникам знакомо известное произведение Владимира Набокова «Лолита», так что недоумение и смех я сегодня не увижу. Так и есть. Все просто закивали. Только один паренек, тот самый, который что-то увлеченно заносил в тетрадь на перемене, переспросил:

- Простите, Лолита Ивановна Набокова?

Неужели читал? Если да, то стоит поговорить с его родителями. В таком возрасте еще не стоит.

- Да, - кивнула я, ожидая, что сейчас последует привычная реакция на мое имя.

Но в ответ был только кивок. А на остальных, кажется, мое имя не произвело никакого впечатления. Не удивлюсь, если некоторые его даже не запомнили.

- Я предлагаю нам познакомиться, - открыла журнал. - Буду называть ваши фамилии и имена, а вы вставайте.

- И что? - снова спросил тот парень с «камчатки», которому приглянулась моя юбка. - Вы всех сразу запомните?

- Я постараюсь.

- Удачи, - усмехнулся он. - А можно я представлюсь и пойду?

- Нельзя, - улыбнулась в ответ. - У нас хоть и классный час, но все же урок.

Я не ошиблась. С ним больше всего проблем и будет. Может, и не проблем, но колкостей точно хватит. Я называла фамилию и сразу же отрывала глаза от журнала. Три человека отсутствовали, как сказала староста, которой оказалась низенькая и очень серьезная девочка в очках, болели. Ничего, потом познакомимся.

Остроумного парня звали Ян Алексеев. Старосту - Вика Липницкая. Первую красавицу класса, которая красила губы - Вероника Страх. Задумчивого паренька - Герман Орлов...

Я действительно хотела запомнить каждого, а не просто сделать вид, что мне интересно. Когда я произнесла последнюю фамилию и посмотрела на полненькую блондинку с фиолетовыми прядями, убрала журнал и сказала:

- Вот мы и познакомились. Не забудьте предупредить родителей, что завтра собрание. Надеюсь, все придут. Если кто-то не сможет, то, пожалуйста, днем меня предупредите. У нас русская литература четвертым уроком. Может, кто-нибудь скажет, на чем вы закончили, чтобы я могла подготовить какой-нибудь интересный материал, и мы не теряли время?

Конечно, все молчали. Кто-то, наверное, даже не помнил, что они проходили, а кто-то просто делал вид, что не помнит. Дети... Что угодно, только не учиться. А я ведь все могу узнать у Инны Павловны. Да и в журнале по теме урока прочитать, только по опыту знаю, что часто написанное не сходится с действительным. Записи должны соответствовать программе, да вот программа не всегда соответствует времени.

- Никто не скажет? - дала я еще один шанс.

Староста, видимо, решила, что надо. Поднялась и сказала:

- Мы закончили «Ревизора», написали сочинение, но Инна Павловна, наверное, не успела проверить.

Я кивнула. Надо будет забрать у Светловой тетради и посмотреть в методичке, что там дальше. Все восьмые классы были у Инны Павловны, так что теперь придется вникать, а то за год уже подзабыла. Но, по-моему, если сейчас у них литература XIX - начала XX века, то следующим после Гоголя должен быть Тургенев.

Как символично, учитывая, что на филологическом факультете меня все прозвали «тургеневской барышней». Хотя я так и не поняла почему...

Дома все было так же, как и вчера. Дядя Коля снова с гармошкой и бутылкой сидел на кухне, затягивая «Ах, мамочка, на саночках...»

Увидев меня, она радостно воскликнул:

- Лолка!

И чем это вызвано? А, он же меня вчера попросил бутылку спрятать. Та, что на столе, уже заканчивается, так что запас понадобился бы, учитывая, что даже я не отпустила бы соседа в таком состоянии в магазин. А уж если тетя Маша заметит... Точно дядя Коля головы не сносит.

Глава 3

Это все шампанское, будь оно неладно. И Элка со своим: «Почитай что-нибудь». Стало неловко. Но я продолжала топтаться на месте, пока мой неожиданный поклонник - вернее, не мой, а моего скромного творчества - молча курил.

Надо уходить. Я подняла на него взгляд и неуверенно сказала:

- Всего доброго.

- Может, вас подвезти?

Я отрицательно замотала головой. Впервые вижу человека, даже имени не знаю... И поехать с ним? Нет уж. Пусть Элка меня хоть трижды дурой назовет, но кто знает, что у него на уме. Может, у маньяков теперь фишка такая: притвориться любителем искусства, а потом...

Кивнув еще раз на прощание незнакомцу, пошла к стоянке такси, услышав в спину смешок. Неужели все мысли были у меня на лице написаны? Ну и ладно! Я его вижу в первый и последний раз.

Элла была легка на помине. Едва я добралась до дома, как мой телефон зазвонил.

- Лолка, - почему-то шепотом заговорила подруга, - я надеюсь, ты продолжила знакомство с сероглазым красавчиком?

Я не успела ничего ответить, как с кухни донеслись звуки гармошки и пение дяди Коли. Объяснять ничего Элке уже и не надо было.

- О, нет! Ты дома, - сказала она уже громко.

- Да, - не стала отрицать.

- Что же мне с тобой делать? - едва ли не простонала подруга.

- Перестать сватать за первого встречного.

- Ничего, через неделю я вернусь из Испании и найду тебе мужика. В тридцать ты будешь замужем.

- У тебя не так много времени осталось, - вздохнула я.

Элла еще немного повозмущалась в трубку, потом печально повздыхала, но, не найдя от меня отклика, все-таки попрощалась. Люблю эту мелкую, но когда берется устраивать мою личную жизнь, то зла не хватает. Я верила, что мое меня найдет, даже несмотря на то, что пару раз обжигалась на неудачных романах.

Дядя Коля все на том же месте, тетя Маша у плиты с черпаком в руке. Думаю, будь в ней меньше любви и доброты, кухонная утварь уже давно бы соприкоснулась со лбом нашего музыканта. Но нет, только качает головой и вздыхает. Любит ведь, даже по прошествии стольких лет, со всеми недостатками.

- Чего в дверях застыла? - заметил меня дядя Коля. - В ногах правды нет.

- Пойду отдыхать, - махнула я ему рукой.

В комнате я подготовила одежду на завтра, снова критично осмотрев гардероб. Вроде просто родительское собрание, а опять волнуюсь, как перед свиданием. Иногда хуже подростков себя ведут их родители. Их-то чадо всегда самое умное, самое послушное, самое талантливое. Только почему-то так бывает дома, а в школе этот самый ангел может выкидывать такое... Чего только стоил случай, когда перед родительским собранием сожгли в школьном туалете журнал. Тогда только вводились в школе электронные дневники и журналы, так что парализованный страхом детский мозг просто забыл, что двойки родители все же увидят. А залитые клеем замки кабинетов, чтобы сорвать контрольные, одно время стали почти традицией.

Дети изобретательны, и они иногда даже с ехидством признаются в пакостях, но стоит появиться на пороге школы родителям - невинный вид и взгляд в пол.

Вот и очередной рабочий день начался с эксцесса. Никто, слава богу, не пытался сорвать учебный процесс, но кучка подростков собралась в конце коридора и увлеченно наблюдала за дракой. Конечно, повезло мне, потому что усердно мутузили друг друга парни из уже моего класса. И никто даже не пытался разнять их, некоторые еще и на телефон снимали.

- Что тут происходит? - громко спросила я.

Все резко расступились, образовав две шеренги вдоль стен, а малолетние бойцы, тяжело дыша, отошли друг от друга, но продолжали бросать злобные взгляды. Орлов и Алексеев. Не ожидала. От одного так точно.

- Этот псих на меня набросился! - выпалил Ян.

- Нечего лапать чужие вещи! - не остался в долгу Герман.

- Так, стоп! - прервала я их теперь словесную перепалку. - Сейчас оба в медпункт, а на следующей перемене я вас жду в классе. Там и разберемся.

Ох, чувствую, будет, как обычно, виновата школа, что у одного рассечена губа и синяк на скуле, а у второго - расплывается фингал под глазом и царапина над бровью. А это только второй день моего классного руководства.

Первый урок я рассказывала еще сонным девятиклассникам о роли указательных слов в сложноподчиненном предложении, но реакции дождалась только тогда, когда сказала, что на следующем уроке нас ждет диктант. Печальные вздохи, стоны посыпались со всех сторон. Если бы я могла выразить всю гамму своего нежелания потом проверять двадцать пять тетрадей, но нельзя. Надо держать лицо.

Нет, я любила детей и свою работу, но везде есть минусы. И всегда накапливается усталость. Мне этого точно не избежать, учитывая, что на голову неожиданно свалилась дополнительная нагрузка.

Как только прозвенел звонок на перемену, девятый класс проснулся и быстро улетел в коридор. А через пять минут появились все еще нахохленные ребята. Подошли к моему столу, стараясь держаться максимально дальше друг от друга, и стали ждать.

- И в чем причина вашего конфликта? - не стала я их мучить молчанием.

- А какая вам разница? - снова начал хамить Алексеев. - Вон Инна Павловна просто звонит родителям или орет, а не ведет беседы по душам. Так что можете настучать предкам, а я пойду.

- Я жду ответа на свой вопрос, - все так же спокойно сказала я, проигнорировав его замечание.

- Он, - подал голос Орлов, ткнув пальцем в Яна, - забрал мою тетрадь и смеялся над рисунками.

- Пфф, да я просто посмотреть хотел.

- Конечно, - скривился Герман. - Можно было попросить.

- Ой, какие мы нежные.

- Ребята, прекратите, пожалуйста. Ян, - посмотрела я на Алексеева, - не стоит брать чужие вещи без спроса. Герман, - теперь перевела взгляд на Орлова, - не надо набрасываться на людей. Жестокость порождает еще больше жестокости. Но с родителями мне все-таки придется поговорить.

Глава 8

Я не ожидала, что придут все, но десять человек... Родители рассаживались за парты, молчаливые, уставшие. Понимаю, большинство после работы, и им хочется скорее оказаться дома и после ужина устроиться на диване перед телевизором. Подождав до десяти минут седьмого, я поднялась и улыбнулась.

- Здравствуйте, меня зовут Лолита Ивановна, я новый классный руководитель.

Несколько кивков. Видимо, дети уже поделились дома "радостью". Несколько улыбок. Наверное, развеселило мое имя. И это я даже фамилию не назвала.

Подсматривала в лист, на котором сделала наброски по темам, которым стоит уделить внимание. Только почему-то казалось, что даже у детей больше интереса на уроках, чем у родителей сейчас.

Я старалась говорить лаконично и по существу, чтобы быстрее отпустить уставших людей по домам. Через полчаса мой монолог был завершен.

- В общем, - спросила чья-то мама, моложавая блондинка, - я так и не поняла: сколько денег-то надо?

- Каких денег? - удивилась я.

- Ну... - как-то даже немного стушевалась она. - Обычно это основная тема родительских собраний. Ремонт, фонд школы, еще что-то...

Ничего удивительного. Дети считают, что «злобные училки» нагружают их заданиями, чтобы поиздеваться. А родители - что школу интересует только финансовая сторона вопроса. Деньги, конечно, нужны всем, школе в том числе, потому что директор на каждом педсовете не устает повторять, что финансирование от государства мизерное. В моем прошлом классе я на первом собрании озвучила, что примерно понадобится в течение года, а родительский комитет сам решал, сколько они соберут и как распорядятся этими деньгами. Но, честно говоря, занимались всем не столько родители, сколько группа ответственных учеников. Взрослые же были уже ребята, а прививать чувство ответственности и умение распоряжаться деньгами надо.

- Я думала, что финансовый вопрос вы решили с Инной Павловной в начале года и сделали все, что требовалось.

В ответ мне было молчание. А потом полноватый мужчина оторвался от планшета и сказал:

- Мне сегодня Вика сказала, что вы собираетесь в театр. Это мне показалось странным.

- И чем же? - не поняла я.

- Вы или очень любите детей, или слишком сильно хотите произвести впечатление.

- Вы меня извините, но делаю это исключительно в познавательных целях, чтобы у ваших детей сформировалось немного иное мнение о классической литературе, чем есть сейчас. Если вы против, то можете не подписывать согласие на выезд.

- Нет-нет, - послышались голоса с разных сторон. - Мы согласны.

Отец старосты все-таки смог меня задеть, хоть и не сказал ничего плохого, в принципе. Да только осадок все же остался. Может, и не стоило так проявлять инициативу, которая, как известно, наказуема? Но я действительно просто хотела сводить детей на спектакль...

Когда родители ушли, я собрала вещи, закрыла кабинет и спустилась вниз. Вахтер скучала, глядя в газету, но, услышав шаги, подняла голову.

- Лолита Ивановна, уходите?

- Да, - кивнула, отдав ключ от кабинета. - До свидания.

- До понедельника.

Дома было тихо. Дядя Коля, вероятно, уже спал. За выходные, по идее, должен прийти в норму. Тетя Маша, судя по звукам из комнаты, смотрела телевизор. Валика, как обычно, не слышно и не видно. В ванной Катька купала Тимофея, пока Витька на кухне что-то кашеварил. Поздоровавшись со всеми, кого увидела, зашла в комнату и, едва успев переодеться, услышала стук в дверь. На пороге комнаты стояла тетя Маша.

- Привет, Лолка.

- Здравствуйте, - сказала в ответ.

- Какие планы на завтра? - спросила она, а потом кивнула в сторону кухни: - Может, чай?

- Давайте, - согласилась я, и мы с тетей Машей направились в кухню.

Как только закипел чайник, к нам присоединилась Катька. С громким выдохом почти упала на стул и сказала:

- Устала я что-то.

Тетя Маша поставила на стол три чашки, от которых успокаивающе пахло мятой. Перед сном отлично, а я, скорее всего, сразу выключусь от усталости, не столько физической, сколько моральной.

Сейчас мы сидели своеобразным женсоветом и пили чай, пока тетя Маша не сказала:

- Девочки, с завтрашнего дня обещали потепление. Может, генеральную весеннюю уборку сделаем?

Обычно подобными делами руководила тетя Маша, так что ее предложение не выглядело странным. А мы всегда соглашались и помогали. Правда, по мере возможностей. Обычно мне достается то, что повыше: протирать пыль на шкафах, снимать плафоны, чтобы помыть, потом повесить обратно, окна протереть. Катька моет полы, шкафчики на кухне, ванну. Витька ходит вытряхивать на улицу дорожки, а потом возвращается с песком на зубах, отодвигает мебель, чтобы освежить пол и за ней. А дядя Коля задумчиво осматривает каждый гвоздик, думая, что бы привинтить или прибить. Валик, когда не занят, тоже вносит свою лепту. А если занят, то потом всегда приносит Витьке пару бутылок пива с сушеной корюшкой в благодарность, а нам - по бутылке шампанского и коробочке конфет. Дяде Коле ничего не достается - тетя Маша пресекла сразу. Все самое простое, не очень дорогое, но нам все равно приятно. Главное - не сумма, которую потратил наш студент, а внимание, которое уделил каждому.

Поэтому мы весь субботний день провели дома. Мыли, стирали, убирали... Тетя Маша ушла с Катькиным сыном на улицу, сказав, что скоро они не вернутся, дядя Коля, как только скрылась супруга, побежал в магазин, подмигнув нам с Катей:

- Девочки, вы такие молодцы, я вам винца куплю. Красного, полусладкого.

Мы закивали. Можно отказаться, но все равно купит.

Витька пошел доставать свои рыбацкие принадлежности с антресолей - есть у него такое хобби. Валик убежал еще утром, но обещал вернуться к обеду, чтобы помочь.

Мы с Катей начали уборку вдвоем, но вскоре с песнями и вином стало веселее. Может, начинать пить в десять утра не очень, но мы только по чуть-чуть, для тонуса. Коридор, кухня, ванная, туалет - до блеска. А обед сегодня на всех готовил наш студент, вернувшийся, как и обещал.

Глава 9

Григорий

Я ее узнал в магазине только по росту и добрым карим глазам. Она как будто из другого времени, а уж в определении хронологических рамок я был, возможно, лучшим. А как стихи читает... Как будто отдает частичку себя, до дрожи пробирает.

Еще тогда, возле ресторана, понял, что это написала она сама, а потом корил себя, что не настоял на продолжении знакомства, которое бы заключалось в совсем невинной поездке до ее дома. Но у нее было такое выражение лица, как будто я повинен в убийстве Кеннеди, в падении Римской империи, в расколе церкви и казни царской семьи Романовых.

Я и не настаивал, но судьба вновь столкнула нас. И когда она прочитала то стихотворение, да еще прямо в магазине, я удивился. Не просто удивился, а можно даже выразиться более емко. А потом снова смутилась немного. Как будто закрылась.

Но мне почему-то хотелось провести с ней больше времени. Она не была похожа на других: и разговаривала интеллигентно, и вела себя не вызывающе, и даже не пыталась флиртовать.

Интересная барышня. Очень.

А потом она сказала имя. Лола. Лолита... Кажется, я мысленно произнес это так же, как было в романе Набокова, в первой главе. Давно читал, дословно не вспомню. Надо будет перечитать - книга в библиотеке есть.

И что сейчас делать? Предложить ей выпить кофе? Чувствую себя идиотом. За середину четвертого десятка перевалило, а как будто подросток, ей-богу, не могу девушку пригласить куда-нибудь.

- Может, с пакетами помочь? - спросил я, выйдя следом за ней из машины.

- Спасибо, что подвезли, но не стоит.

И прозвучал ее ответ не так, как будто она старается от меня отделаться, а так, как будто в квартире прячет парочку незарегистрированных таджиков. Ну и чем она еще меня шокирует? Стихотворение странное прочитала, про нестандартный подход отца к выбору имени рассказала...

- Григорий Александрович, - улыбнулась она, - у меня сосед в запое и поет русские народные песни на всю квартиру, жена его пилит за это, но гармошку не отбирает. Второй сосед смотрит футбол на полную громкость, а трехлетний ребенок носится по коридору, снося все на своем пути.

Я понял - коммунальная квартира. Слышать доводилось, но прочувствовать - нет. Я всю жизнь провел в пятикомнатной квартире родителей-профессоров, так что коммуналки видел только по телевизору. Но ведь не в жилплощади дело. Можно жить друг у друга на головах, но быть счастливыми. А можно в хоромах тащить на плечах багаж прошлого и страдать.

- Лола, не хотите через часа два выпить кофе? - все-таки спросил я и понял, что волнуюсь.

Я действительно как будто не дышал, пока ждал ее ответа. Она наморщила лоб - думает. А потом пожала плечами и улыбнулась:

- Давайте.

- Чудесно! - обрадовался я так, что карий взгляд снова стал недоверчивым, даже не удивлюсь, если она сейчас передумает. - Выбирайте место, - добавил, чтобы она больше на меня настороженно не смотрела.

- Здесь недалеко есть кофейня, - кивнула она куда-то в сторону. - На выезде направо и остановка вперед. Слева от дороги.

- Буду ждать вас через два часа там. И надеюсь не только на кофе, но и на минуту поэзии.

Лола кивнула и, подхватив пакеты, пошла к подъезду. Я смотрел ей в спину, пока она не скрылась за дверью, а потом снова сел в машину и усмехнулся. В последний раз на подобное свидание я ходил еще студентом. И тогда я это свиданием не посчитал. А в итоге женился.

Дома было пусто. Только дурацкие антикварные часы, подаренные мамой, нарушали тишину в квартире. Я сложил свои немногочисленные покупки в холодильник и почувствовал короткую вибрацию в кармане.

Вот же... А я ведь у Лолы даже не взял номер телефона. Мало ли, как у нее планы могут измениться. Мало ли, она передумает.

Я достал телефон и прочитал сообщение:

«Получил разрешение от Академии наук. Завтра прилетай в Минск».

Отлично! Просто день сюрпризов, причем довольно приятных. Только огорчало, что снова придется уехать, и в этот раз даже не знаю, на какое время затянется моя командировка.

Отправил в ответ:

«Бронирую билет. Жди».

Я думал, что разрешение от этих бюрократов получу ближе к лету. Но тогда бы мы и начали сам процесс уже к осени. А погода уже не та. В нашем климате у нас есть от силы пять месяцев для полевой работы.

Открыв ноутбук, понял, что он разрядился. Можно было забронировать и с телефона, но мне неудобно. Подключив зарядное устройство, зашел в пустую соседнюю комнату и покачал головой. Дети и порядок - понятия малосовместимые. Завтра придет Елизавета Сергеевна и наведет порядок... Но как можно было за два дня сделать из комнаты непонятно что?

Компьютер был в спящем режиме, так что включил я его быстро. У меня никогда не было привычки нарушать личное пространство других людей, даже если это мой собственный ребенок, но он сам виноват, что не закрыл переписку на своей странице «ВКонтакте». Я хотел закрыть вкладку, но натолкнулся на имя собеседника.

Да черт возьми! Пора мне хотя бы в школу наведаться. Неужели этот... Я даже подходящего эпитета не нашел... Неужели он переехал сюда, да еще и его сын попал в один класс с моим?

Совпадение? Или он собрался и дальше вставлять мне палки в колеса и портить жизнь?

Глава 10

Его предложение было сколько ожидаемым, столько и неожиданным. Странная дилемма. И хоть я сомневалась, но все же согласилась. А почему бы и нет? Поход в кофейню ни к чему не обязывает. Да и намеков двусмысленных я не заметила. Кажется, вполне приличный мужчина.

Едва хлопнула входная дверь, как в коридоре тут же раздался топот маленьких ножек.

- Леля! - закричал Тимофей. - Дай, дай, дай!

Шоколадное яйцо было где-то на самом дне пакета, но заставлять ждать ребенка с такими умоляющими глазами невозможно. Я присела на корточки, даже не раздевшись, и начала искать. Через минут пять, когда уже один пакет подхватил вышедший из комнаты Витька, нашла. Тимофей повис на моей шее, едва не завалив на пол от неожиданности, и звучно чмокнул в щеку, а потом серьезно сказал:

- Леля, я тебя люлю.

- Я тебя тоже, - улыбнулась в ответ, погладив его по пухлой щеке.

Час пролетел как-то незаметно. Все толкались на кухне, распределяя покупки, я считала мелочь, раздавая сдачу. Потом пыталась незаметно отдать дяде Коле спрятанный за тумбочкой для обуви алкоголь.

Я бы даже не обратила внимания на время, если бы не посмотрела на экран телефона, как только зашла в подъезд. Не люблю опаздывать. Тем более на «несвидание». А как это назвать? Творческий вечер? Очень смешно. Встреча с любимым автором? Еще смешнее. Просто кофе...

Меня просто пригласили выпить кофе, а я, наверное, как любая обычная женщина, начала готовиться так, будто бы сегодня мы закончим вечер в одной постели. И это, в принципе, нормально для взрослых людей, хоть я и не собираюсь. Судя по внешности, Григорию Александровичу лет тридцать пять. Кольца обручального нет, как я заметила. Знаю, что многие его просто не носят, но о семейном положении можно и спросить, хотя это кажется всегда неудобным. Как будто я строю дальнейшие планы.

Только не в этом дело. Будь я чьей-то женой, мне бы не понравилось, даже если бы мой муж просто ушел вечером выпить кофе с какой-то малознакомой девушкой...

«Женщиной», - поправил меня внутренний голос, и я даже дернулась, неровно нарисовав подводкой тоненькую стрелку.

Нет, все-таки во мне живет неисправимый романтик. Вроде и стараюсь думать логически, не строю никаких планов, а воображение все равно рисует что-то лирично-романтичное с нотками... Чего-то еще воздушного, легкого, но очень эмоционального. Может, и стоит быть более прагматичной, вроде и стараюсь - не витаю в облаках, но все равно хочется думать, что осталось место для высоких чувств в наше время. Не знаю, глупо ли это, но можно ведь просто мечтать, а не строить иллюзии.

А между мечтами и иллюзиями тонкая грань. Когда-то я была только в последних, пока меня не опустили с небес на землю. Ну, это дело прошлое... У всех подростков бывают, кажется, глубокие чувства, которые потом быстро забываются. Но только именно благодаря своей давней влюбленности я и оказалась в этом городе, спеша после школьного выпускного деть себя на любой филфак, но только не в родном городе.

Я отвлеклась от зеркала и снова посмотрела на цифры на смартфоне. Осталось полчаса.

Вроде готова. К «несвиданию».

До кофейни я шла пешком. В соседнем дворе встретила своего ученика, который курил за углом дома. Он быстро выбросил окурок и, выдыхая дым, который тут же пытался разогнать рукой, сказал:

- Здравствуйте, Лолита Ивановна.

- Привет, - отозвалась я. - Куришь?

- Нет, что вы...

- У нас завтра литература? - спросила, хотя и так помнила прекрасно.

- Да вроде бы, - как-то неуверенно отозвался парень, потирая затылок.

- Отлично. Тогда подготовь мне реферат на тему «Вредные привычки русских классиков».

Сейчас у несчастного было такое лицо, как будто он не никотином баловался, а лимон съел.

- А предкам не сдадите? - с мольбой спросил он.

- Не сдам. Иди готовиться.

- До свидания.

- До завтра.

Может, я и сама не образец для подражания: и курю иногда, и выпить могу, и даже нецензурные слова знаю. Но это все вне школы. Если бы я сейчас завела лекцию о вреде курения, то парень бы посчитал меня занудной училкой и вряд ли услышал хоть слово, а с моей стороны это было довольно лицемерно. А так... Может, пока готовиться будет, что-то в голове и отложится.

Знакомую машину я увидела на парковке возле кофейни, когда переходила дорогу. И как-то даже немного заволновалась. Вот тебе и «несвидание». И эта встреча какая-то другая. Сейчас я вряд ли смогу читать стихи.

Остановившись возле машины, я выдохнула и постучала в окно, потому что Григорий Александрович что-то весьма увлеченно изучал в телефоне. Интересно, во сколько он приехал, если даже я пришла раньше?

Он вышел из машины и улыбнулся, спросив:

- Идем на кофе?

И в этот момент я поняла, что дается ему все так же непросто, как и мне. Неужели на «несвидания» так давно не ходил? Или боится услышать очередное стихотворение и разочароваться в моем творчестве?

Ну вот как?.. Как могут в одном мозге сосуществовать романтик и саркастичный человек?

- Давайте на кофе, - ответила я.

- Хотя у меня есть предложение лучше.

Я вопросительно посмотрела на этого «героя нашего времени».

- И что это? - спросила, ожидая чего угодно, но только не того, что он сказал:

- Вы меня познакомили с творчеством, а я вас познакомлю с наукой. Может, не очень интересной, но все же...

Может, наука и не была такой интересной, как он сказал, но все же заинтересовать меня получилось. И это не было похоже на банальный, как сейчас выражаются подростки, подкат.

- Давайте, - кивнула я.

Григорий Александрович улыбнулся и обошел машину, открыв переднюю дверь.

- Я за кофе, подождите меня пару минут.

Сев в машину, поняла, что даже не сказала, какой мне кофе принести. В этой кофейне выбор большой, а у него даже моего номера телефона нет, чтобы позвонить и спросить. А машину открытой я тоже не брошу.

Глава 11

Григорий

Захотелось мне привезти ее сюда, когда я уже подъезжал к кофейне. Странное желание, но очень острое.

Лола хмурилась всю дорогу, даже немного нервничала, но не просила развернуться и поехать обратно в город. Я ее понимал. Какой-то едва знакомый мужик, хотя нет, можно сказать, что и совсем незнакомый, везет девушку в безлюдное место. Какие мысли могут посетить в данном случае? О хорошем люди думают в подобной ситуации редко.

Но по мере того, как я говорил, будто чувствовал, как она расслабляется. Может, я так хотел тоже поделиться чем-то личным, как она со мной своим творчеством? Да, скорее так и есть.

Здесь со мной была только жена. Но она была сама историком, так что ей было интересно слушать меня. А сейчас не очень понятно. Я то и дело косил взгляд в сторону Лолы, но из-за капюшона не мог понять, интересно ли ей меня слушать. Не хотелось бы, чтобы она меня слушала только из вежливости. Но в ее ответе про любовь к истории была искренность. Поэтому надеюсь, что ей интересно.

- И что было дальше? - спросила Лола, когда я замолчал.

- А дальше, - усмехнулся я, - это археолог, Виктор Михайлович, вдоволь поиздевавшись над нашими ушами, показал неизвестный мир. Хороший мужик был, очень своим делом увлеченный. Мы просидели с ним до утра, пока слушали рассказы о том, как прошлое влияет на настоящее. Он показал нам находки, которые удалось найти за пару дней. И это было так странно... Когда держишь эти вещи в руках, кажется, как будто прикасаешься к чему-то таинственному. И я почему-то отчетливо представил, кем были эти люди, о чем мечтали, на что надеялись. Утром у бабушки моего одноклассника я узнал, кто в этой деревне может помнить те времена. Как сказал Виктор Михайлович, найденные вещи, скорее всего, относятся к периоду Великой отечественной войны. Останки пока были отправлены на экспертизу, а ни о каких боях в этих местах известно не было. И я нашел трех человек, которые помнили войну. Их рассказы были такими яркими, как будто все происходило вчера, но при этом такими далекими. Как просмотр фильма или прочтение книги, только осознание того, что все это происходило в реальности, никак меня не отпускало. Я каждый день, пока был здесь, приходил к Виктору Михайловичу, интересовался результатами. И даже сам не понял, насколько это меня затянуло, хоть бюрократии в этой работе больше, чем истории. Нужно снять каждый слой почвы, задокументировать результаты... Но это не очень интересно. Не знаю, почему этот археолог терпел вопросы мальчишки, да еще и терпеливо все объяснял, но он мне позвонил, когда были опознаны останки. Не без помощи тех старожилов, с которыми я разговаривал. Не стану забивать вам голову историческими фактами, но останки были опознаны. И у них остались родственники, их смогли похоронить с должным почтением, написать имена. Некоторые были отправлены в Германию. И ниша в истории была заполнена. Ощущение того, что я приложил к этому руку, вдохновляло.

- Вы историк, - не спросила, а скорее констатировала Лола.

- Вроде того.

- Это очень интересно и... так впечатляюще. Даже если мы больше не увидимся, этот кофе останется незабываемым.

Она теперь повернулась ко мне, так что я мог видеть - она не скучает. Я все-таки не ошибся, привезя ее сюда. И даже поцеловал бы с удовольствием, но... Она не такая барышня, судя по всему, как бы по-идиотски это звучало.

И да, мне этот кофе (она даже не сказала «свидание») тоже запомнится. Все необычное запоминается. А более необычного знакомства и кофе у меня еще не было.

- Поедем обратно? - спросил я.

- Да, мне завтра на работу.

- Мне тоже, причем очень далеко.

Лола села в машину и сбросила капюшон, повернувшись ко мне:

- Спасибо.

- И вам спасибо.

Да уж... Ведем светскую беседу, как будто живем не в двадцать первом веке.

Лола уткнулась в телефон, что-то набирая, судя по всему, и смогла отвлечься, только когда я остановился там же, где и в прошлый раз.

Подняла голову и посмотрела на меня:

- Извините, просто после вашей истории у меня родилась идея, вот я поспешила ее реализовать.

Я улыбнулся в ответ. Это радует. А то я уже подумал, что она действительно слушала мою историю, просто потому, что этого требуют некие социальные нормы.

- Прочитайте, - кивнул я на смартфон.

- Я... Такого я раньше никогда не писала, но как-то само родилось. Правда, еще сырое.

Раньше она так не боялась читать стихи. И почему-то еще больше захотел услышать. Положил свою руку на ее ладонь и попросил:

- Пожалуйста.

Она смотрела в телефон, читая это стихотворение, но оно меня тронуло. И почему так не хотела? Дело в тексте или во мне?

У старой деревенской печки двое...

Была холодная и вьюжная зима.

Его дыхание слабело, чуть живое...

Йодом рисовала на груди ему жена.

- Моя родная, - еле слышно он сказал, -

Ей-богу, хватит. Этим не помочь.

Налей стакан воды - в груди пожар.

Я не смогу прожить и ночь.

В её глазах отчаянье и страх...

Неужели сегодня его потеряет?

Еле поднявшись на ватных ногах,

Зубы до хруста сжимает.

- А помнишь ли те фронтовые дороги?

Печалей немало тогда повидали,

Несли от усталости еле мы ноги,

Отставших друзей по ночам вспоминали.

Голос его слабей с каждым словом.

Агония рвет на куски изнутри...

Скоро постель его станет гробом,

Не дождется он новой зари.

- Если бы я хоть минуту... секунду забыла.

Тихонько положила голову на грудь.

Секунда... Десять... И глаза закрыла,

Вполголоса сказав: "Ещё б чуть-чуть".

Глава 12

Это было так непривычно. Я с какой-то странной легкостью читала ему свои стихи, которые до этого слышала только Элка. Немного стеснялась, но все равно было легко. И Григорий Александрович слушал с интересом. Ему действительно нравилось.

Если в первую встречу возле ресторана, да даже и в магазине можно было посчитать, как я уже и думала раньше, что это просто оригинальный способ завязать знакомство, то сейчас уже так не считала.

И вот это стихотворение, которое я набросала по дороге, произвело на него впечатление, кажется, даже большее, чем то, которое прочитала в магазине.

- Очень душевно, - сказал наконец Григорий Александрович. - Мне нравятся ваши стихи. И...

Он замолчал, так и не закончив фразу. Хотя я даже затаила дыхание, ожидая, что последуют слова: «И вы мне тоже нравитесь».

Нет... Ну, значит, нет.

- Мне пора, - повернулась я. - Спасибо за кофе.

Григорий Александрович сидел с задумчивым видом, но тут же снова его ладонь, уже который раз за вечер, легла на мою руку.

- Лола, вы... Господи, как банально, - выдохнул он. - В общем, вы мне свой номер телефона не дадите? Мы могли бы еще как-нибудь выпить кофе.

- Почему бы и нет? - пожала я в ответ плечами, улыбнувшись, и продиктовала цифры.

Было видно, что ему это все дается непросто. Только причину понять не могла.

- Я уезжаю завтра. Не знаю, когда вернусь, но на связи буду. И вы можете присылать мне свои стихи, - как будто в шутку сказал он.

- А вы мне можете присылать фотографии, потому что я не была нигде, кроме как в этом городе и еще в одном.

Небольшое напряжение, повисшее с его просьбой, развеялось, когда Григорий Александрович протянул мне ладонь и сказал:

- По рукам.

Я ответила на рукопожатие и вышла из машины. Странный мужчина, странное «несвидание», странное наше поведение. Все стандартно происходит по-другому. Но ладно... Может, он и не пытается меня?.. Что? Затащить в постель? Соблазнить? Какие глупые выражения.

Я даже фыркнула, зайдя в подъезд. Наверное, в моей жизни слишком много классической литературы, где на примерах неуверенности и бездействия героев можно судить, почему в их жизни не было такого популярного сейчас «хэппи-энда».

Дома все сидели по своим комнатам. Только Катя появилась в коридоре из ванной с полотенцем на голове. Посмотрела на меня и заметила с какими-то философскими нотками в голосе:

- Странно выглядишь, Лола. На свидании, что ли, была?

Я отрицательно покачала головой. Но хоть я и ставила еще несколько часов назад акцент на «несвидание», но все равно...

Нет, надо подумать, а то бросает из стороны в сторону. А завтра мой так «любимый» педсовет, диктант у седьмого класса, изложение у одиннадцатого. Еще и познакомиться с классами Светловой. В их план я пока не заглядывала. Думаю, с программой восьмых я быстро познакомлюсь, а остальные у нас разделены. Так что там проблем возникнуть не должно.

Переодевшись, я взяла полотенце и пошла в ванную. Как и предполагала, никто ее не занял. В воскресенье вечером уже все к этому времени после ужина и водных процедур просто лежат перед телевизорами. Только через пару часов начнется очередь под названием «почистить зубы».

Вернувшись из ванной, заметила, что сигналит смартфон. Белая точка над экраном периодически подмигивала, и я разблокировала телефон, посмотрев на сообщение.

Незнакомый номер, но отправитель оригинально подписался:

«Спокойной ночи. Хотя вряд ли мне ваши стихи позволят уснуть. (Не)герой нашего времени».

Я положила телефон обратно на стол, расстелила диван, а потом только написала:

«Спокойной ночи».

Лаконично и просто. Без каких-либо заигрываний. Хотя все время думала, что ответить.

Все очень непривычно. Как будто он действительно герой не нашего времени, а века так позапрошлого.

Я лежала, глядя на экран смартфона, читала какую-то книгу, сюжет которой даже не запомнила, но понимала, что жду нового сообщения. Его не последовало.

Но уже утром увидела:

«Удачного дня. Хотя я даже не знаю, где вы работаете».

«Я педагог. И вам удачного путешествия».

Мне нравились вот такие вот сообщения, нравилась эта атмосфера писем, пусть и электронных.

- Лолка, - когда я одевалась, выглянул из комнаты дядя Коля, - а ты же сегодня в обед вернешься?

- Рассчитываю, что так, - кивнула, уже предвидя его просьбу.

- А ты мне пива не возьмешь по дороге? Машка вернется только к пяти сегодня, так я бы успел чуть-чуть... А до твоего прихода потерплю как-нибудь.

Нет, тетя Маша меня убьет точно. Но все-таки я согласилась. Мы немного поторговались насчет объема и в итоге сошлись на литре.

- Лолка, ты чудо!

Ага, еще бы расцеловал меня, если бы мог дотянуться до лица.

До школы я привычно шла пешком. Погода хорошая, а я даже зимой игнорировала транспорт. И на протяжении всего пути ждала звука сообщения.

Даже выложила телефон на стол, когда зашла в кабинет, хотя раньше всегда держала в сумке. До звонка оставалось минут десять, я готовилась выслушать реферат о вредных привычках писателей, когда в классе, переминаясь с ноги на ногу, появились двое. Орлов и Алексеев. Тут даже не стоит знать о характере их взаимоотношений - сразу можно определить, что находиться рядом для них сложно.

Конечно, Ян, который даже в субботний вечер мне позвонил, сразу же взял инициативу в свои руки:

- Лолита Ивановна, как я вам и говорил позавчера, билеты есть... Бронить будем?

- Бронировать или резервировать, - поправила я машинально, хотя к языку подростков пора было уже привыкнуть. - Что скажешь, Герман? - повернулась к Орлову, который молча стоял возле доски, сложив руки на груди.