Тварь из Виргильта

Тварь из Виргильта

Всё, что я поведаю здесь, является лишь плодом моего воображения. Ибо произошедшее с семьёй Гартенов является не более чем городской байкой и не может рассматриваться не иначе как пустые домыслы и небылицы. По крайней мере, такую точку зрения продвигает официальное следствие, касающееся данного инцидента. Однако, несмотря на бумаги о неразглашении, которые я подписал месяц назад, сегодня мною будет поведана другая точка зрения. Та, что передаётся между жителями маленького городка Виргильт, расположенного на севере штата Техас. История эта до того жуткая и необъяснимая, что у слишком впечатлительного человека может случиться даже сердечный приступ. Это произошло два месяца назад, тринадцатого августа две тысячи двадцать второго года. Я, Уильям Даггер, исследователь и биолог, путешествовал по лесам Амазонки в поисках нового и неоткрытого. В одном из индийских поселений мне удалось раздобыть весьма удивительный артефакт. Это было яйцо неведомого существа, которому поклонялись папуасы и которое с первого же взгляда привлекло моё внимание. Удивительно было то, что оно было в длину около тридцати сантиметров и не могло принадлежать ни одному известному виду змей и птиц в этом регионе. Обменявшись с вождём своим охотничьим ружьём и разными исследовательскими побрякушками, я заполучил в свои руки это яйцо. Я был несказанно рад найти его, а потому сразу же купил билет до США. Прилетев на Родину и приехав в свой маленький город Виргильт, я первым делом отправился к своему другу Джозефу Гартену. Джозеф, как и я, был биологом. Но в отличие от меня он был также ещё и палеонтологом, причём, надо сказать, весьма успешным. Джозеф жил на краю города в собственном доме и был известен большей части населения. В частности, он был известен и тем, что смог ухитриться до того, чтобы в местный музей была доставлена кость динозавра. При этом это было не единственное его достижение. За всю свою практику палеонтолога он смог раздобыть немало доисторических артефактов, которые были переданы в местный музей. Стоит ли говорить, что после этого Джозеф был одним из самых известных личностей города. По крайней мере, это было обусловлено тем, что город был маленький и здесь буквально каждый знал друг друга. Придя к нему домой и показав яйцо, я поверг его в настоящий шок, ибо он, так же как и я, не знал, какому животному могло принадлежать данное яйцо. Взяв его из моих рук, он с жадностью стал рассматривать его. Детально рассмотрев яйцо, он пришёл к выводу, что скорлупа явно отличается от других яичных скорлуп известных нам животных. Эту же странность заметил и я. Яйцо было намного прочнее, чем яйцо того же страуса и при этом весело в два раза больше. Но самое удивительное открылось, когда мы использовали специальный прибор, с помощью которого нам удалось установить, что яйцо вполне себе пригодно для инкубации. От сознания этого факта мы впали в настоящий ступор. «Как яйцо могло сохраниться в таком состоянии, учитывая, сколько оно пролежало в земле? По описанию индейцев, они хранили яйцо не менее трёх месяцев, а сколько оно пролежало до этого в земле, где они нашли его, одному Богу известно», - думал я, ночуя в тот вечер у своего друга. Однако ответа я так и не нашёл. По просьбе моего друга, я оставил яйцо у него и на следующий день отправился к себе домой, сделав при этом несколько исследований. Джозеф позвонил мне вечером и буквально ошеломил новостью.

— Уильям, срочно... Оно... Оно треснуло... Яйцо... Оно треснуло! — сбивчиво кричал он мне в трубку.

Поняв всю ситуацию, я немедленно собрал свои вещи, вызвал такси и отправился к нему домой. Прибыв в его дом и вбежав в комнату, я был ошеломлён. Огромное по своим размерам яйцо треснуло на вершине. Я было хотел спросить Джозефа, не трогал ли он яйцо и не сам ли он повредил его. Однако уже через мгновение, как только я начал открывать рот, я сам вспомнил, что яйцо обладало неведомо прочной скорлупой, и разбить его можно было разве что только кувалдой. И то, не было никаких гарантий, что яйцо разобьётся. Однако факт был на лицо. Нечто находящееся внутри явно было способно пробить скорлупу своей оболочки, и оно пробило его. Мы встали рядом с яйцом и стали пристально смотреть за ним. Однако ничего не произошло. Джозеф предположил, что для того, чтобы яйцо проклюнулось, потребуется ещё один день, а возможно, и более. С чем я и согласился. Однако я не решился ехать домой и, попросив своего друга выделить мне койку, переночевал эту ночь у него. К моему превеликому счастью или же глубочайшему сожалению, я был затворником, а потому не обладал семьёй. Следовательно, спешить мне было некуда, и я с нетерпением ждал, когда же неведомое животное проклюнется из своей оболочки. Однако за ночь ничего не произошло, и я немного расстроившись, был вынужден вернуться к себе домой. Весь день я провёл в глубоких раздумьях касательно яйца, но ни к какому выводу я не пришёл. Единственное, что я понял, так это то, что существо, которое предстанет перед нами в скором времени, будет удивительным и непостижимым. К вечеру я позвонил Джозефу и лишь удостоверился, что с яйцом ничего не произошло. Немного опечалившись от этой новости, я лёг спать и быстро уснул. На следующее утро я также позвонил Джозефу и вновь удостоверившись, что с яйцом также ничего не произошло, решил поехать на работу. Я работал учителем биологии в нашем скромном колледже, а потому был вынужден обязательно явиться на работу, что делать мне совершенно не хотелось. Однако мой отпуск подошёл к концу, и я должен был выходить на работу. Собрав необходимые документы в свой портфель, я сел за руль своего автомобиля «Ford» и отправился в колледж. Там я рассказал абитуриентам о своём удивительном путешествии по лесам Амазонки и о знакомстве с удивительным племенем. Однако я не стал говорить о своей находке. И уж тем более о том, что находка наша стала проявлять признаки жизни. Отработав добрую половину дня и закончив все свои занятия, я хотел отправиться к Джозефу. Но когда я позвонил ему и предупредил о своём визите, тот попросил меня не приезжать, аргументировав это тем, что с яйцом ничего не произошло, а новые исследования не дали результата. Тем более он хотел уединиться со своей женой, ибо его дети гостили у бабушки, и у них давно не было любовной ночи. Я отнёсся с пониманием, хоть и немного разочаровался тем, что не смогу увидеть свою же находку. Но делать было нечего. Я спросил, как долго он собирается уединяться со своей женой, и получив ответ, что он хочет провести с ней не менее чем два дня, опечалился ещё более. Однако я вошёл в положение своего друга, и следующие два дня не навещал его. Был четверг, когда я решил позвонить ему и узнать у него, что же всё-таки происходит с нашим яйцом. Однако, к моему удивлению, трубку он не взял. Я перезванивал ему три раза, но он ни разу не ответил мне. Я решил, что он занят, и пришёл к выводу, что лучше его не беспокоить в этот день и позвонить ближе к вечеру.