Твое сердце будет разбито

Глава 1. Девушка крутого парня

Любовь побеждает страх.

В новой школе не сложилось.

Все произошло так быстро, что я даже толком не успела испугаться.

Меня поймали вечером, после занятий по английскому, и загнали в ловушку. Это было укромное местечко между зданием школы и полосой высоких кустарников, которые защищали от взглядов редких прохожих. Никто не мог мне помочь.

Их было пятеро – две мои одноклассницы, две девицы с параллельного класса и королева школы Лика Малиновская. Она стояла позади них, сложив руки на груди, и с ухмылкой наблюдала за происходящим. Ее ненависть обжигала меня.

Я уперлась лопатками в холодную стену и замерла, пытаясь прикинуть, насколько меня хватит. Сдаваться без боя я не собиралась. Но сомневалась, что одолею всех пятерых.

– Ну что, крыса, попалась? – ласково поинтересовалась одна из девиц.

– Теперь, тварь, не сбежишь и за все ответишь! – подхватила вторая.

А третья просто подняла стакан с холодным кофе и вылила на меня под одобрительные выкрики своей своры подружек.

Кофе стекал по лицу и волосам, одна из девиц снимала меня на камеру. А я, сжав кулаки, в упор смотрела на Малиновскую. Это все из-за нее. Она решила, будто я хочу заполучить ее парня, Егора Власова. Только мне он даром не нужен! Я вообще без понятия, почему он ко мне клеится.

– Что вам нужно?

– Проучить тебя, крыса. Чтобы с Егором больше не путалась!

– Я и не собираюсь с ним путаться! – Я попыталась уйти, но меня грубо схватили и снова оттолкнули к стене. Они были сильными и злыми. И знали, что останутся безнаказанными. Мать Малиновской – завуч в нашей школе. Ей все сходило с рук.

– Стой на месте, когда с тобой разговаривают! – ударила мне по плечу одна из девиц. Больно. Унизительно.

– Не смейте меня трогать, – процедила я сквозь зубы.

– И что ты нам сделаешь? Пожалуешься предкам? Или учителям? – их смех резал уши.

– Сами увидите, – процедила я сквозь зубы. – Только тронете, мой парень вас по стенке размажет. Как моль.

Они снова переглянулись и захохотали, как ненормальные. Знали, что я блефую – парня у меня не было. Боже, я даже не целовалась ни с кем, какой парень?

– Крыса, ты что, со стендапом выступаешь? Какой у тебя парень? Выдуманный, а?

– Реальный.

– А он что, боксер?

Снова издевательский хохот. Они упивались своей властью надо мной.

– Хуже, – ответила я, стараясь выглядеть смелой, хотя внутри все трепетало. – Он надерет вам ваши тощие задницы, если хоть пальцем меня тронете. Ясно?

– А ты мечтательница, Туманова, кто на тебя клюнет? Полный дебил? – раздался высокомерный голос Малиновской. Ее подружки почтительно расступились, и она вплотную подошла ко мне.

Тоненькая, эффектная, с копной каштановых волос – она производила впечатление милой, но на самом деле была настоящей оторвой. Лика никак не могла простить того, что Власов забыл ее и переключил внимание на новенькую. То есть, на меня. Почему-то ей и в голову не приходило, что это он ко мне пристает, а не я к нему.

– Слушай внимательно, крыса. Хотя какая ты крыса? Так, мышь. Ты меня конкретно выбесила. Егор – мой, – сказала Малиновская, жуя жвачку. И цепко схватила меня за подбородок. – Мой, поняла? А ты, уродка, решила, что можешь его забрать. Я такое не потреплю, ясно? У тебя два пути. Попросить прощения, или мы тебе темную устроим. За поступки нужно отвечать.

– Мне не сложно извиниться, – пожала я плечами. Малиновская отпустила мое лицо и холодно улыбнулась.

– Тогда встань на колени, Туманова. Оближи мне обувь. Тогда я буду считать, что ты извинилась. И больше не станешь засматриваться на моего мужчину.

«Мужчину» – это было произнесено так, будто они с Власовым были парой, прожившей лет десять. Я глянула на ее модные лоферы на толстой подошве и широко улыбнулась.

– Пошла к дьяволу, Малиновская. Лижи, что хочешь. Хоть обувь, хоть землю. Хоть руки своему Власову.

Это было смело и глупо.

– Проклятая стерва!

Меня ударили – сначала по лицу, потом по солнечному сплетению. Отбиваться не получалось, и меня повалили на промерзшую землю. Я автоматически закрыла голову, чтобы защитить от новых ударов. Из разбитой губы потекла кровь.  Все это снимала одна из девиц, подбадривая своих подружек – ей хотелось «мяса».

Не знаю, что было бы дальше, если бы не он.

Тот, кого я ждала меньше всего.

Он появился неожиданно – его внушительная  фигура выросла в проходе между кустами за их спинами. И почему-то я сразу поняла, что спасена.

– Не трогайте ее, – раздался его голос. Спокойный, но уверенный. Властный. Такому нельзя было не подчиниться.

Малиновская и ее свора тотчас оставили меня в покое и одновременно обернулись. Они никак не ожидали увидеть самого крутого парня в нашей школе, которого все боялись. В школьной иерархии он стоял выше их. Крутой одиночка, с которым никто не решался связываться.

Глава 2. Парень в окне напротив

Несколько недель назад

В моей жизни что-то произойдет.

Я поняла это по сверкающей точке на фоне пылающего неба. Это был набирающий высоту самолет. Он ловко вынырнул из заката и, мигая, летел ко мне, а я снимала его на телефон и думала, что это, должно быть, знак и никак иначе. Самолеты всегда летят туда, где лучше. Самолеты – символы перемен.

По крайней мере, в моей жизни.

Я помнила самолет, на котором улетел папа, когда мы с мамой провожали его в аэропорту, не зная, что этот рейс станет последним и для него, и еще для двухсот человек на борту.

Я помнила самолет, который низко пролетал над нашим двором, когда моя мама вышла замуж за отчима спустя десять лет.

И помнила самолет, на котором улетели из родного города мама и отчим, которого перевели на другую работу. А я поехала следом за ними на поезде, потому что больше всего на свете боялась летать. И оставила позади всю свою привычную жизнь. Бабушку, друзей, школу, даже любимого кота, которого отчим не позволил взять с собой.

А еще я оставила папу. Хотя раньше вместе с бабушкой ходила к нему на кладбище каждый месяц. Мама раньше тоже ходила, пока не встретила отчима.

Самолету удалось вырваться из заката. До моих ушей, наконец, донесся рокот двигателей, и я высунулась с балкона с телефоном в руке, чтобы снять то, как он пролетает над домом.

Был ли этот самолет действительно знаком перемен или это было мое предчувствие? А может быть, это было мое желание – изменить жизнь?

Я не знала.

Просто случайно перевела камеру на дом напротив и поняла, что пылающий закат красиво отражается в окнах. Сниму, смонтирую, наложу музыку – и получится чудесное видео для моей страницы в Тик-токе.

Я повела камеру вправо, снимая отблески заката в стеклах. Жилой комплекс, в который мы переехали, был новым и находился почти на самом краю города в молодом спальном районе, неподалеку от лесопарковой зоны. Дома располагались так близко друг ко другу, что можно было перекрикиваться.

Камера поплыла влево. Еще левее, еще…

Я наткнулась на один из балконов прямо напротив меня и… замерла от неожиданности.

На этом балконе стоял полуобнажённый парень с широким разворотом плеч. Он был в одних джинсах, а его левая рука была забита цветными татуировками. Высокий, темно-русые волосы, симпатичное лицо. По крайней мере, издалека – между нашими домами было метров пятнадцать или чуть больше. Камера увеличивала, но не настолько, чтобы можно было рассмотреть детали.

Наверное, нужно было убрать телефон, но я не смогла этого сделать. Просто стояла и пялилась на него через экран телефона, забыв обо всем на свете.

Почему он такой красивый? Кажется, на прессе есть кубики, а на руках – рельефные мышцы. Наверняка сильный.

На балконе неожиданно появилась светловолосая девушка. Она была в одной лишь клетчатой рубашке, которая прикрывала ей бедра. Судя по всему, рубашка была мужской и принадлежала парню. И потрясающе смотрелась на девушке – так, как в романтических фильмах, когда героини надевали одежду своих бойфрендов, оставаясь у них дома ночевать. Небрежно и в то же время сексуально.

Парень по-хозяйски притянул к себе девушкой за талию свободной рукой и поцеловал. Она тотчас прильнула к нему и обвила руками его плечи.

Целовались они эффектно и жарко, будто актеры на съемках фильма. А я, прикусив губу, смотрела на них. И не понимала, почему сердце так часто колотится.

Может быть, мне захотелось на место той девушки? Чтобы мой поцелуй был таким же романтичным? На закате, с красивым и сильным парнем, который влюблен в меня.

Незнакомец запустил вторую руку в длинные волосы девушки. Поцеловал в шею, сказал что-то на ухо, и она, кажется, рассмеялась. А затем он повернулся в мою сторону и помахал рукой. Они заметили меня!

Я так опешила, что не нашла ничего лучше, как нырнуть в комнату и затаиться у стены. Щеки горели. Мысли путались.

Боже, он все видел! Как же стыдно! И зачем я только стояла и снимала их на балконе?

Я бросилась в свою комнату, окно которой также выходило на соседний дом, и осторожно выглянула из-за шторки. Но на балконе уже никого не было. Парень с татуировкой и светловолосая девушка ушли в дом. А я упала на кровать и, кусая губы, стала монтировать видео.

Самолет действительно был вестником перемен.

Только я об этом еще не знала.

Вечером я много раз выглядывала в окно, но на балконе так никто и не появился. А окна квартиры оставались темными.

***

Вечером, когда сумерки накрыли город, мне пришлось выйти на улицу – мама попросила купить кое-что в супермаркете, который находился в соседнем доме. Пришлось отложить интересную книгу и одеваться.

– Сдачу себе оставлю! – крикнула я маме прежде, чем захлопнулась дверь и помчалась к лифту, думая, какое мороженое возьму. Я спустилась, пересекла двор и почти дошла до магазина, когда вдруг услышала жалобный писк.

Я остановилась и прислушалась. Писк повторился еще раз, и еще, и еще, а мне словно ножом по сердцу провели. В панике оглядевшись, я заметила коробку рядом с мусоркой, присела с ней рядом и открыла. В коробке лежал маленький котенок персикового цвета. Совсем еще крошка. Он даже мяукать толком не умел – пищал от страха.

Глава 3. Новый город

Барс вернулся в квартиру – вечно холодную, полутемную и пустую.

Жить в одиночестве он привык. И наверное, поэтому забрал себе из приюта пса – американского стаффордширского терьера, которого еще щенком выкинули на улицу. Когда Барс увидел его фото в соцсети, тот был худым, как скелет, и с испуганными глазами. И напоминал его самого в детстве.

Он пожалел щенка. Зачем-то забрал. Назвал Лордом. Выходил, стал обучать командам, тренировать. Пес изменился – стал большим и сильным. И признал Барса своим полноправным хозяином.

А теперь в их доме появился еще и котенок. Барс услышал его жалобное мяуканье на подходе к дому и сразу решил – надо забрать, пока местные псы не растерзали. Или добрые люди не свернули шею.

Его, правда, опередила ненормальная девчонка с соседнего дома. Невысокая, хрупкая, явно слабая, но ужасно наглая!

Она реально была не в себе. Сначала наблюдала за ним и Викой, когда они целовались на балконе. Еще и на камеру снимала, извращенка. Наверное, ждала продолжения. Он бы устроил это продолжение – пусть смотрит, ему не жалко. Но Вика не захотела. Увела его в комнату и там дала огня.

Потом эта незнакомка не хотела отдавать коробку с котенком, да еще и вела себя так, как никто не смел вести себя с Барсом. Дерзко. Как будто была сильнее.

Дима Барсов по кличке Барс давно привык считать себя неприкосновенным. Не выше других, но в стороне. Его уважали, боялись и обходили по дуге. Еще бы – гроза всего района, с которым никто не связывался, даже взрослая гопота. Себе ведь дороже. Все знали, что Барс на спорте. И что постоять за себя может.

А девчонка то ли была совсем поехавшей, то ли не понимала, кто перед ней. Сверкала своими синими глазищами в пол-лица и вела себя так нагло, что ему это даже понравилось. Давно Барс так не веселился. Часть девчонок его сторонилась – боялась из-за слухов. Другая часть пыталась соблазнить. Но никто никогда не спорил. И не ставил на место.

Правда, когда она дотронулась до него, его разряд тока прошиб насквозь. Даже дышать нечем стало. И Барса это разозлило. Никто не имел права прикасаться к нему без разрешения. Поэтому он поставил девчонку на место. Правда, сердитые синие глазища до сих пор стояли перед лицом. А еще – пухлые губы.

Черт, у Вики губы круче. Она ими такое делает, что этой девчонке и не снилось. Пошла она к черту. Дура.

Котенка пришлось помыть специальным шампунем, потом накормить. Снова усадить в коробку – правда, уже на одеяло.

– Будешь Обедом, – сказал Барс, гладя котенка. Тот довольно замурчал. Ему было все равно, как человек станет его звать – главное, что покормил. А Лорд, до этого внимательно наблюдавший за Обедом, заворчал и уткнулся хозяину в ноги теплым носом. Будто хотел сказать: «Смотри, я вообще-то тут. И я лучше, чем эта котяра».

Спать они завалились все вместе на одном диване. Котенок сделал свои грязные дела прямо на одеяло в коробке и решил, что спать лучше с Барсом. А Лорд, ревнуя, забрался в ноги.

Утром вышедшего из душа Барса встретила впечатляющая надпись на одном из окон напротив.

«Отдай кота, дуболом!» – гласила она.

Когда он увидел это, то от неожиданности чуть не уронил телефон, который держал.

Эта девчонка совсем поехала крышей? У нее сезонное обострение или всегда с головой проблемы? Она вообще понимает, кто он?

По ходу, нет.

Ничего, ей объяснят. Потом будет глазки в пол опускать и жаться к стенам. Его все боятся. Она исключением не станет.

…А губы у нее и правда были манящие. И фигурка ничего. Он бы с ней позабавился. Только не станет.

Хорошим порядочным девочкам не место рядом с таким, как он. Пусть найдут себе хороших мальчиков, которые будут дарить им цветы и нежно целовать.

Барс и нежность были понятиями несовместимыми. Он был типичным бэдбоем. Дрался, менял девчонок, как перчатки, играл с собственной жизнью в рулетку. И не ждал от людей ничего хорошего. Слишком уж много жести насмотрелся. Да и слабаком не хотел становится.

Потому что знал. Все хорошие парни – слабые. А слабые всегда в проигрыше.

Но какого черта он все время думает о ее губах?

***

Мы целовались, как ненормальные.

Тепло его сильных рук, требовательные губы, нежность, пронзающая сердце…От всего этого кружилась голова и не хватало дыхания. Зато в сердце загорались фейерверки.

Это было запретно, но горячо. На мне – лишь его футболка, достающая почти до колен, на нем – джинсы. И нереальное притяжение между нами. До мурашек.

«Полина», – прошептал он мне на ухо, прикусил мочку уха и поцеловал в шею, заставляя крепче сжать плечи. А затем подхватил меня на руки и закружил по наполненной светом комнате. Обнимая его, я смеялась – чувствовала себя самой счастливой. Знала, что он любит меня так, как никто. И я люблю его.

Мне захотелось назвать его по имени, но я вдруг поймала себя на мысли, что не знаю его.

«Дуболом?» – тихо проговорила я, и в этот же момент меня разбудил  истошный вопль будильника. Я распахнула глаза и резко села в кровати, не понимая, почему сердце так часто бьется, а губы горят, будто от реального поцелуя.

Глава 4. Личная встреча

Полина направилась в сторону школы, не зная, что за ней наблюдают трое парней и одна девушка, сидящие в спортивной машине неподалеку. Все они были из одной компании. За рулем – студент, остальные – одиннадцатиклассники, которые при этом выглядели так взросло, что никто бы и не сказал, что они ходят в школу. Их выдавала форма элитной гимназии.

– Хочу знать о ней все. У кого в этой школке кенты есть? – спросил блондин с модным пучком на голове, неотрывно наблюдая за Полиной. Лицо его можно было назвать красивым, даже смазливым, но все портил жесткий взгляд исподлобья. Как у волчонка, который вот-вот станет настоящим волком.

– У меня, – отозвался кудрявый шатен. – Пробить, кто такая?

– Пробей. У моего папочки появилась новая дочурка, ей нужно устроить веселую жизнь, – зло усмехнулся блондин.

– Да без проблем, Лайм, устроим. У меня тут дружбан есть хороший. Напишу ему, все узнает.

– О Сашке забыл, а эту до школы довозит. Цветы дает. Бабки, – нехорошо сощурился блондин. Его переполняли обида и ярость.

Сашка была его младшей сестрой. Отец мало того, что бросил их с матерью из-за какой-то бабы, так еще и про день рождения родной дочери забыл. Она вчера ревела весь вечер, потому что папа не пришел и даже не позвонил. Опомнился отец лишь поздно вечером, когда ему мать написала.

Сегодня Лайм решил лично поговорить с отцом перед школой. Приехал с друзьями к его новому дому, но увидел, что отец не один, а с этой светловолосой невысокой девкой. И решил проследить.

К дочурке своей новой бабы отец относился лучше, чем к родной дочери. Сашку-то он в школу ни разу не отвозил. И его самого – тоже. Ну не урод ли? Просто конченная тварь. И мать столько страдала, и сестра теперь тоже.

Ненависть просто переполняла парня, и он решил отыграться – не на отце, а на этой девке. Заслужила.

– Успокойся, котик, – положила ему на колено ладонь черноволосая девушка, сидевшая рядом на заднем сидении. – Зачем она тебе?

– Я хочу поиграть с ней. Назло отцу.

– Лучше поиграй со мной, – потянулась к нему за поцелуем брюнетка, и парень, небрежно взяв ее за подбородок, поцеловал. Коротко и глубоко. По-взрослому.

– С тобой я готов играть вечно, – прошептал ей на ухо блондин, и машина тронулась.

– Смотрите, Барс! – вдруг воскликнул шатен и достал телефон – чтобы снять на камеру высокого широкоплечего парня с наушниками в ушах, который шел к школе. Формы на нем не было – обычные джинсы, футболка и рубашка.

У Лайма на лице отразилась ненависть.

– Это тот тип, которому ты проиграл на прошлых гонках? – весело спросил водитель.

– Заткнись, – велел блондин.

– А он ничего, разворот плеч впечатляет, – хищно улыбнулась брюнетка, разглядывая Барса. Тот моментально пришел в бешенство.

– Еще одно слово – и я тебя из тачки выкину, поняла?

– Я просто шучу, милый, – рассмеялась девушка.

– А я не шучу. Не смей при мне говорить, что этот урод лучше.

Проигрывать он не любил. И не умел.

***

Новая школа была огромной – трехэтажное здание, окруженное со всех сторон новостройками. Стадион, тренажеры, футбольное поле, волейбольная и баскетбольная площадки, много лавочек, качели под навесом и много ухоженной зелени.

Несмотря на мелкий дождик, линейку проводили во внутреннем дворе, где соорудили небольшую сцену. Атмосфера, на удивление, была точно такой же, как в моей старой школе.

Шарики, цветы, веселая музыка – что-то про то, с какой радостью мы бежим в школу. Нарядные первоклашки с бантами, галстуками и букетами. Учительницы в строгих костюмах с табличками, на которых были написаны названия классов. Вальяжные старшеклассники в форме со смартфонами в руках. Родители на заднем плане, обсуждающие важные темы.

Я в недоумении остановилась, пытаясь понять, где в этой огромной шумной толпе может быть мой класс – одиннадцатый «А». Сориентироваться помогла какая-то учительница, подсказав, в какую сторону идти, и после недолгих поисков я нашла свою классную руководительницу – опознала по табличке в руке. Она была молодой – явно лишь недавно закончила педагогический вуз. Высокая, стройная и с темным каре. Если переодеть ее в форму, то не отличить от старшеклассницы.

– Ты, должно быть, Полина Туманова? – радостно спросила она, увидев меня.

– Да, здравствуйте.

– Я – Ольга Владимировна, твой новый классный руководитель и учитель по математике. А это – твои будущие одноклассники. Познакомитесь в классе. Вот, вставай сюда. Скоро начнется торжественная линейка.

На меня тотчас обернулись все будущие одноклассники. И разглядывали так пристально и оценивающе, что мне стало не по себе. Потом стали шушукаться. Разумеется, им интересно, что за новенькая пришла в их новый класс. Однако взгляды я вытерпела. Пусть себе смотрят, я с них за это деньги не возьму…

Я уже думала, что простою всю линейку в гордом одиночестве, но ко мне подошли две девушки. На их лицах были дружелюбные улыбки. Я внутренне выдохнула.

– Ты к нам из какой школы? – с любопытством спросила хорошенькая брюнетка с раскосыми глазами.

Глава 5. Новая школа - новые неприятности

И все шло хорошо до того момента, пока Дилара вдруг не обернулась.

— Смотрите, Барс пришел! — сказала она.

— О боже!

Милана и стоящие рядом девчонки завертели головами, ища неведомого мне барса. Подозреваю, что барс был не снежным, а вполне себе обычным. Наверное, кличка какого-то парня. Местного короля школы, не иначе, не то бы в голосе девчонок не было столько придыхания.

— Где он, где? — спрашивали они.

— Да вот он, позади, с Моисевич и Костровым! Глаза разуйте! — прошипела Дилара.

— Какой же он классный. За лето еще подтянулся. И в плечах шире стал… — выдохнула Милана.

— Он же на спорте. Говорят, еще гонками увлекается, — сказал кто-то из девчонок. — Уделал типов из гимназии.

Не поняла, они о Дуболоме, что ли, говорят?

На моем лице сама по себе расплылась ухмылка. Ох ты, какие мы крутые. Гоночками увлекаемся.

— Кстати, говорят, Барс с Настей расстался! — заговорщицки заявила Милана. — Бросил ее.

— Теперь с Викой из одиннадцатого «Б» встречается, — повернулась к нам стоящая впереди девушка с пшеничной косой и прямоугольных очках.

— Со Стояновой, что ли? — охнула Дилара. — Ничего себе! У нее же парень был!

Наверное, Вика — это та самая девушка, с которой я видела Дуболома на балконе. Видать, он тут местный мачо.

— Бросила ради Барса, — закивала Милана. — Настя ведь тоже своего Пашку в начале лета бросила ради Барса, хотя они с девятого класса были вместе! Я слышала, что Пашка собрал пацанов и позвал Барса на разборки.

— И что?! — хором выдохнули девочки.

— Проиграл! Лежал в больнице с переломом руки. Только сказал всем, что просто упал неудачно. Но все знают — это Барс его уделал. — В голосе Миланы прозвучало уважение.

— Кто это такой? — спросила я с удивлением.

— Король школы. Парень, с которым нельзя связываться, — прошептала Дилара с непонятным мне восторгом. — В нашей школе он самый опасный. Самый сильный.

— И самый крутой, — встряла Милана. — Его все боятся. Даже по имени не называют.

— Как Волдеморта? — вырвалось у меня.

Девочки переглянулись и хихикнули.

— Почти. Для всех он — Барс. Типа по имени его могут только самые близкие называть.

— А учится в нашем классе, представляешь, Полин?

Представляю.

От этой информации у меня аж земля ушла из-под ног. Значит, сейчас я средний палец показала самому опасному парню в школе? Это шутка такая? Дуболом — местный хулиган номер один?

— А как его зовут-то все-таки?

— Дима Барсов, — продолжала Дилара с восторгом. — Дерется лучше всех. Любому зад надрать может. Говорят, даже в воспитательной колонии был.

Я похолодела.

— У него папаша какой-то влиятельный бизнесмен, бывший бандит. И сын весь в него, — продолжала со вкусом рассказывать новая одноклассница. — Девчонки по нему с ума сходят. Плохой парень, да еще и красавчик. Только он их как перчатки меняет.

Так, пожалуй, уберу-ка я требование отдать кота с окошка. Мало ли. Как говорится, береженого бог бережет. К черту Дуболома. Я хочу спокойно проучиться этот год в школе, и неприятности мне не нужны.

— Девочки, вы замолчите или нет? — обернулась на нас Ольга Владимировна. — Некрасиво себя ведете.

Мы замолчали и тоскливо уставились на одиннадцатиклассника, который нес на плече маленькую первоклашку со звонком в руках. Торжественная часть завершилась, и мы направились в класс. Я старалась держаться поближе к учительнице, изредка посматривая по сторонам. Барса поблизости не наблюдалось. Может быть, сбежал со своими дружками? Надо поменьше попадаться ему на глаза во избежание неприятностей.

Нас провели по широким чистым коридорам в класс — большой, светлый и уютный. Одна стена была темной, контрастной, и на ней были изображены формулы и графики. На окнах висели симпатичные жалюзи. Рядом с обычной доской находилась интерактивная — на обеих было написано: «С 1 сентября!»

Положив букет роз на стол учительницы, я села впереди Дилары и Миланы за первую парту первого ряда — это было одно из немногих свободных мест. По традиции сидеть впереди всех, да еще и рядом с учительским столом, желающих было не так уж и много.

Моей соседкой оказалась та самая девушка с пшеничной косой и в очках.

— Наташа, староста класса, — протянула она мне руку. Как официально.

— Полина, приятно познакомиться, — пожала ее я и вытащила дневник. Барса поблизости не наблюдалось, и я облегченно выдохнула.

Дождавшись, когда ученики займут свои места, Ольга Владимировна еще раз поприветствовала всех и сказала несколько слов о важности этого года.

— В нашем классе появилась новенькая, — наконец сказала она. — Давайте поприветствуем ее. Полина, выйди, пожалуйста, к доске. Расскажи о себе.

Пришлось подчиниться. Я встала у доски, чувствуя на себе взгляды, и сказала:

Глава 6. Самый опасный ученик в школе

Классный час длился целый урок, не меньше. За это время учительница столько раз сказала «ЕГЭ», что меня стало тошнить от этого слова. Об экзаменах даже думать не хотелось — так сильно они страшили. И хотя я всегда училась более чем хорошо, мне было не по себе от всей этой строгости. Впрочем, я решила, что бояться буду ближе к самим экзаменам. Что толку трястись сейчас?

После того как Ольга Владимировна отпустила класс, все разбрелись по компаниям. Барсов и его дружки исчезли первыми — буквально растворились в воздухе. Малиновская, Власов и их друзья-подружки громогласно заявили, что пойдут в караоке, а потом в клуб. Это был намек на то, что остальных они с собой не возьмут — только избранные могут тусоваться с ними. Наташа убежала на какие-то дополнительные занятия — как оказалось, староста ходила сразу к пяти репетиторам, ибо поступать хотела в МГУ.

А я присоединилась к Милане и Диларе — они пригласили меня отпраздновать новый учебный год в Макдональдсе на набережной. К этому времени тучи разошлись, а дождь прекратился.

С нами решили пойти еще две девочки — близняшки Яна и Аня. Невысокие, светловолосые и зеленоглазые. Они были невероятно похожи друг на друга, и различить их можно было только по одежде. Обе были болтливые, как сороки, но веселые.

До набережной нужно было идти около получаса, но я не отказалась. Мне хотелось найти новых подруг, да и одиночество я не особо любила — в голову сразу начинали лезть дурные мысли. Чаще всего — о папе. К тому же благодаря отчиму домой мне нужно вернуться лишь вечером.

— На набережной тебе понравится! — пообещала Дилара, когда мы вышли на школьное крыльцо. — Там вид — просто супер!

— Мы тебя потом еще на смотровую площадку отвезем, — пообещала Милана. — Оттуда весь город как на ладони видно! Потрясающая панорама!

— По Воскресенской улице еще надо пройтись и по Ленинградке, — встряла Аня. — Там старинные купеческие дома, легко словить вайб начала двадцатого века! Там даже недавно сериал один исторический снимали. По телику должны показать скоро.

— Лучше словите вайб офигения, — перебила сестру Яна, оторвавшись от переписки по телефону. — Бывшая Барса, Настя Климова, из одиннадцатого «В» наехала на Вику Стоянову из «Б»! Мне девчонки написали!

О боже, опять о Барсе. Тут вообще о чем-нибудь другом разговаривают?

Кажется, меня даже перекосило — как от кислого лимона во рту.

— Что? — мигом забыли о местных достопримечательностях девчонки. — Как — наехала?!

— В коридоре прям встретила со своими подружками и наехала! — радостно сообщила Яна. — Типа какого фига ты у меня парня увела?!

— А Вика что?! — хором спросили девчонки.

— Послала Настю!

— А Настя что?!

— В волосы ей вцепилась! — гордо поведала Яна, как будто бы сама эту Настю и научила кидаться на людей и хватать за волосы.

— Они подрались?! — В голосе девчонок звучала надежда.

— Да нет же, — стухла Яна. — Там Атом мимо проходила, потащила обеих к директору. Сейчас у Дамблдора сидят, он им лекцию читает.

— Атом? Это кто? — удивленно спросила я.

— Физичка наша и завуч. Алена Томасовна — сокращено Атом, — пояснила Дилара. — Строгая тетка.

— Не понимаю пацанов, — заявила Яна. — Настя лучше выглядит, чем Вика.

— У Вики грудь минимум второго размера, а Настя плоская, — хохотнула ее близняшка. — Так что я Барса очень даже понимаю!

— Вика стерва! — не согласилась с ней Милана.

— А Настя истеричка!

— Да вы тише орите, а то услышит и с разборками к вам придет!

Мы не спеша шли по школьному двору, девчонки с удовольствием перемывали косточки девицам Барсикова, а я заскучала. Нет, я бы тоже посплетничала в свое удовольствие — это маленькая тайна всех девочек, девушек и женщин. Но сплетничать о незнакомцах было неинтересно.

В отдалении послышался знакомый гул моторов, и я сразу поняла — самолет. Он появился из-за домов, словно стальная птица, и летел по бледно-синему небу, на котором больше не было серых туч. Каждый раз, когда я видела самолеты, я останавливалась и смотрела вверх.

— Смотрите, самолет, — с восторгом сказала я, но девчонки даже не обратили на меня внимания — спорили из-за Насти и Вики.

Кроме меня на самолет обратили внимание лишь первоклассники — их стройная колонна под предводительством учительницы как раз шла рядом с нами.

— Самолет, самолет летит! — пискляво закричал кто-то, и они все как по команде задрали головы вверх, провожая самолет глазами. Он быстро скрылся за новостройками, что окружали школу. А мы покинули школьный двор.

Этот город был рассечен на две части многоводной рекой. Берега соединяли несколько мостов — автомобильные, пешеходные и железнодорожные. Левый в первую очередь считался историческим центром — был застроен старинными домами и соборами. По его улочкам, скверам, рощам и паркам было приятно гулять, есть шоколадное мороженое, наступать на хрустящие сухие листья, что уже начали падать с дубов. И смотреть в высокое прозрачное небо, по которому то и дело пролетали реактивные самолеты, оставляющие после себя длинные белые полосы. На левом берегу располагались и спальные районы с хрущевками и унылыми панельными многоэтажками, и деревянный частный сектор, и заводы, но там я еще не была.

Глава 7. Синеглазка

После классного часа, который своей бесполезностью пробивал дно, Барс должен был пойти к одному челу на хату. Парни позвали потестить новую плойку[1], хотя он больше уважал боксы[2]. В общем, хотели развлечься.

Однако все пошло не так. Сначала они опоздали, потому что угорали во дворе с парнями из десятого. Потом выяснилось, что в его классе появилась ненормальная. Она как раз стояла у доски и хлопала своими синими глазищами. Черт, да почему ее сунули именно в его класс? Раздражать ведь будет весь год. И имя такое детское – Полина. Откуда она вообще взялась? Еще и рот открывать посмела. Бесит.

Потом докопалась завуч. Типа, он без формы. В отличие от Оленьки, как звали классную за глаза, она заявила, что у Барса будут проблемы, раз он не соблюдает устав школы. Да плевать он хотел и на нее, и на устав. Только эта стерлядь все равно настучала старику. Он позвонил ему спустя десять минут, когда Барс уже был на школьном дворе. И сухо велел:

– Чтобы в течение часа был у меня.

Хотелось послать его далеко и надолго, но Барс сдерживался. Знал – скажет что-то не то, получит по ребрам или по зубам. Лучше заткнуться, смолчать и выждать. Старик не вечный. Это сейчас он у руля. А скоро даст слабину и рухнет с вершины своей империи, как он называл свой бизнес. Прямо в болото.

Стариком Барс называл отца. Потому что «отец» для него слишком сильно. Нужно заслужить, чтобы называли отцом, а эта козлина не заслужила.

– Парни, я потом заскочу к вам, – сказал он друзьям. – Пожрать возьмите чего-нибудь только.

– Возьмем, – тряхнул выбеленными волосами Влад. Вообще его звали Саня, но все обращались так, потому что фамилия была Владин.

– У Виталика бухла много, так что оторвемся. Его родаки на дачу свалили! – широко заулыбался Винт. Тоже кличка, но не с наркотой связана, а с тем, что у него в заднице не шило было, а винт. Все время тянуло на приключения.

– Не пью, – жестко ответил Барс.

– Да че ты как малолетка!

Винт неожиданно замолчал – наткнулся на предостерегающий взгляд Барса. И смутился.

– Да ладно, знаю, ты же спортмэн, тебе нельзя.

– Мне все можно. Я сам не хочу. Так что рот держи на замке, чувак.

– Да понял-понял! Шутка это! Я типа стендапер.

– Ты типа идиот. И с лишними зубами.

Алкоголь Барс действительно не переносил. Видел, как пила мать, и помнил, как они жили. Пробовал, конечно, но не впечатлился. Из-за этого убивать себя? Нет. Он не станет. Спасибо.

Парни ушли, а Барс направился в другую сторону – к остановке. Его внимание привлекла новенькая, которая неспешно шагала по дороге с девчонками. Видимо, успела уже с ними спеться. Девчонки вообще начинают быстро дружить, Барс давно это приметил. Разговаривают обо всем на свете, будто сто лет знакомы и уже лучшие подружки. Это у парней иначе – сначала примериваются долго, проверяют на прочность, потом впускают в свой круг. У них в классе новенькие пацаны не приживались. Не из-за Барс, ему было плевать и на новеньких, и на стареньких. Из-за других.

Он загляделся на новенькую. Фигурка у нее была нечего так – тоненькая, но с изгибами там, где надо. И ноги красивые. Хотя до форм Вики явно далеко. А еще когда она улыбалась, у нее на щеках появлялись ямочки. Чертова синеглазка! Какого фига она застряла в его голове? У него в башке что, помойка, чтобы собирать всякий мусор?

Новенькая вдруг подняла голову в небо, и Барс сразу понял, почему. Она услышала гул самолета. Он самолеты тоже любил. Когда слышал, что они пролетают над домом, выходил на балкон и смотрел. И вчера из-за пролетающего самолета вышел, а она засела на своем балконе с телефоном и снимала.

Она смотрела в небо, а он – на нее. А над их головами пролетал самолет. Больше никто не смотрел, разве что малышня. Остальные будто не слышали моторов, не видели в небе серебряную стрелу и ни на что не обращали внимания.

Порыв ветра растрепал ее светло-русые длинные волосы, и Барс вдруг захотел коснуться их. Не намотать на кулак, и не запустить в них пятерню. А просто узнать, какие они на ощупь. И каким шампунем пахнут. Яблочным? Или кокосовым?

Она на ходу забрала волосы в хвост. И Барс невольно подумал, что у нее красивая шея. Тонка, изящная, какая-то беззащитная.

А потом мысленно расхохотался. Он что, фигов вампир, чтобы думать о чьей-то шее?

Новенькая вместе с подружками направилась ровно в ту сторону, куда нужно было пойти Барсу. Они тащились еле-еле – так все девчонки ходят, когда вместе. Еще растянутся на всю дорогу цепочкой, а ты, как дурак, обходи. Но он не стал обгонять их. Шел позади и слышал, как они обсуждают всех подряд. Сплетницы. Синеглазка, правда, молчала. Наверное, потому что не знала тех, кого обсуждают. Так бы тоже перемыла все кости. Барс не сомневался. Он вообще не сомневался в человеческих недостатках – слишком много видел гнилых людей. Да и себя самого считал не лучшим представителем человечества.

У светофора произошла заминка. К ним подошел малой и попросил денег на дорогу. Новенькая нашарила в кармане мелочь и протянула ему.

– Спасибо большое! Я вам верну! – сказал малой.

– Не надо. Просто в следующий раз помоги тому, кто окажется в такой же ситуации, – вдруг ответила новенькая и пошла на другую сторону.

Глава 8. На набережной

Набережная правого берега действительно впечатляла. Это было романтичное и уютное место, из которого открывался чудесный вид на воду. Небо разгладилось, из-за туч выглянуло солнце, и река стала казаться пронзительно-синей. Народу было много – и школьников, и студентов, и мамочек с детьми, и пожилых людей. Кто-то неспешно прогуливался вдоль набережной, кто-то катался на велосипедах, роликах и самокатах – для них была отведена специальная полоса. Всем хотелось захватить последний кусочек лета.

Мы с девчонками закупились кофе, гамбургерами и мороженым, спустились с верхнего яруса на нижний и расположились на ступенях амфитеатра прямо напротив реки. Настроение у меня было отличное. Я слушала болтовню одноклассниц, щурилась на теплом солнышке и думала, что жизнь не так уж и плоха. Мимо проплывали моторные лодки и теплоходы, и мне тоже захотелось прокатиться на одном из них.

– Смотрите, Сокол! – вдруг встрепенулась Милана. Она резко расправила плечи и подтянула живот, чтобы казаться еще стройнее, хотя до этого сидела как попало. Девчонки мигом приняли боевую стойку и хищно уставились на компанию высоких и плечистых ребят, которые что-то весело обсуждали.

– Привет, Женя! – заорала Дирала, и самый высокий парень тотчас обернулся, а следом за ним – и все его друзья. На их лицах расплылись улыбочки. Стало неловко. Кажется, Дилара была из тех, которые все делали для воссоединения подруги и ее краша.

– Привет! – помахал ей высокий парень.

– Дура, – прошипела Милана, почему-то краснея.

– Сама дура, поздоровайся с ним! – прошипела в ответ Дилара. И опять заорала: – Как первый учебный день?!

– Нормально! А у тебя?

– Отлично!

На этом они распрощались, и ребята пошли дальше. Милана надулась, а близняшки стали смеяться. Мне тоже было смешно.

– Зачем ты меня подставляешь?! – рассердилась Милана.

– Я тебя с ним свести хочу! А ты тупишь! – заявила Дилара.

– Ты не с ним меня свести хочешь, а с ума меня свести хочешь!

– Ты должна с ним общаться, если он тебе нравится!

– Я стесняюсь!

– Девочки, а кто это? – спросила я.

– Женька Соколов, капитан школьной команды по баскетболу. Учится в параллельном классе. Он самый высокий среди парней. Говорят, у него будет крутое спортивное будущее, – выдала мне все, как на духу Дилара. – Полин, а у тебя парень-то есть?

– Нет, – покачала я головой. – А у тебя?

– И у меня нет. Мы все тут без них! Клуб одиноких! – расхохоталась она, и остальные поддержали ее. Мы чокнулись стаканчиками с кофе и выпили за наших будущих парней.

– А я бы хотела с Барсом встречаться, – задумчиво протянула Яна, и сестра ткнула ее в бок локтем.

– Много хочешь – мало получишь! Барс встречается только с такими, как Вика или Настя. Ну или с девчонками постраше, – заявила Аня со знанием дела. – Плохие мальчики любят плохих девочек.

– Да что в нем такого? – нахмурилась я, вновь вспомнив наш вчерашний обмен колкостями и средний палец на линейке.

Одноклассницы уставились на меня, как на идиотку.

– Он самый крутой в школе! – с придыханием сказала Дилара.

– И что? – не понимала я.

– Красивый, сильный и смелый. Любой вопрос разрешит. О нем весь район знает! Если ты с ним, тебя ни одна сволочь не тронет! По нему все девчонки сохнут! Тебе он что, вообще не понравился?

Четыре пары глаз уставились на меня, как на прокаженную.

– Нууу, он нормальный, – острожно выдала я.

– Нормальный? – фыркнула Дилара и сдула с лица черную прядку волос. – Ничего себе, у тебя запросы! А кто для тебя тогда красивый?

– Допустим, Тэхен, – мечтательно улыбнулась я.

Глаза Дилары загорелись знакомым огнем.

– Ты что, тоже любишь BTS?! – спросила она радостно.

– Да. OT7… Ты тоже? Кто твой биас?

– Чимин!

– Он милашка…

Мы дружно завздыхали.

– О боже, нет, перестаньте их обсуждать! – поморщилась Милана и пояснила: – Я от нее весь год только про эту группу и слышу! Уши в трубочку!

– Если будете обсуждать эту группу, пожалуйста, не при нас, – фыркнула Яна, и мы с Диларой понимающе переглянулись. Не все разделяли наше увлечение кей-попом.

Несколько часов мы гуляли по набережной, болтали, шутили, делали селфи – в общем, веселились, как могли. Меня добавили в чаты – во-первых, в чаты класса: официальный, в котором состояла Ольга Владимировна, и в обычный, где взрослых не было. А еще девчонки добавили меня в свой личный чат. И я обрадовалась – ведь в наше время это настоящее дружеское признание!

Мы прошли очень много и остановились у ресторана-парохода. Зависли на огражденной площадке, которая спускалась к реке. Несколько раз мне казалось, что на меня кто-то смотрит, я оборачивалась, и не могла понять, кто.

Потом солнце спряталось, небо снова заволокло сердитыми тучами и подул ветер. Девчонки засобирались домой, а я вспомнила, что отчим просил меня не появляться раньше восьми часов. От одной этой мысли внутри поднялась волна гнева. Вот придурок, какое он право имеет?! Но я постаралась потушить ее. Хорошо, приду к восьми, мне несложно. Но если снова такое скажет, то расскажу маме. Побуду еще немного на набережной, посмотрю на то, как в реке отражаются огни большого города. Дорогу домой я помню. А если начнется дождь, пойду в кафе.

Глава 9. Друг детства

Мы дошли до конца набережной, увидели знаменитый Алексеевский мост и стали свидетелями того, как закат растворяется в водной глади. Только появления огней в реке не дождались – пошли на остановку, слишком уже время было позднее.

– Я влюбилась, – восхищенно сказала я, то и дело оглядываясь на реку, огромную и могучую. Издалека она казалась спокойной, но вблизи, когда видно было быстрое течение, я начинала понимать, что на самом деле она несет в себе большую силу.

– Надеюсь, в меня влюбилась? – улыбнулся Игорь, и я в шутку ткнула его локтем в бок.

– В это место. В набережную, а реку, в мост…

– А лучше в меня. Шучу я, шучу! А то опять вмазать захочешь! Все детство нас с братом гоняла, и до сих пора такая! Настоящий воин, – рассмеялся парень.

– Я гоняла? – возмутилась я. – Так вы нарывались! Обзывали меня Лягушатиной!

– А ты в нас песком бросала! И камнями!

– Вы все равно первые начинали! К тому же вас было двое, а я одна!

– Ты и одна нам двоим фору давала, поверь! Лягушатина, наш троллейбус! Бежим! – вдруг воскликнул Игорь и схватил меня за руку. К остановке действительно плавно подъезжал рогатый.

И мы побежали, держась за руки. Бегал Игорь отлично – видно, что тренированный, а я немного буксовала, однако на троллейбус мы успели. Забежали в самый последний момент и уселись на свободное двойное сидение. Я – у окна, а Игорь – рядом, касаясь моего предплечья своим.

Створки с шумом закрылись, и мы плавно поехали вперед. Народу почти не было, а троллейбус тащился так, будто никуда не спешил, однако меня это даже радовало. Мы с Игорем тихо разговаривали и смотрели в окна. Сентябрьская ночь плавно опускалась на город. Восток все еще был озарен оранжевым светом, а на западе сгустилась черничная тьма. Вдоль дороги загорались фонари, а в домах один за другим вспыхивали окна. Вечерние улицы казались ухоженными и элегантными, с оригинальной подсветкой.

Игорь рассказывал мне о местных достопримечательностях, которые мы проезжали – в городе он давно уже освоился и считал своим родным.

– Это здание государственного академического тетра оперы и балета, – говорил он, показывая на очередное здание, сияющее огнями. – А это – «Арена-Мир». Новый спортивный комплекс, там наша местная команда по хоккею базируется. А вот справа, видишь, за тем поворотом? Там начинаются Золотые пруды, это парковый комплекс, рядом – элитный микрорайон, где живут бизнесмены и депутаты. Хочешь, прогуляемся там как-нибудь? Осенью там особенно красиво.

– Конечно, хочу! – тотчас согласилась я.

– Кстати, а у тебя парень есть? – неожиданно спросил Игорь. – А то приглашаю тебя на прогулку, а ты, может быть, занята.

– Нет, – мотнула я головой. – Иначе бы я не согласилась. А у тебя?

– У меня тоже парня нет, – улыбнулся он.

– А девушки? – не отставала я.

– Нет, – чуть помедлив, ответил Игорь.

Я нахмурилась – меня удивило то, что он отвел глаза в сторону.

– Точно нет?

– Точно. Мы расстались не так давно. В августе. – В его голосе прозвучала боль.

– Почему? – изумленно спросила я. И удивилась не потому, что они перестали встречаться, а потому, что у Игоря кто-то был. Я ни с кем не встречалась, а он уже имел в этом опыт! Будто был взрослее меня. Боже, и когда мы успели так вырасти? Вчера же еще на деревья залазили и крапивой друг друга жалили. Ладно, это я их с Сашкой жалила, когда они меня доводили. Знала секретный способ, как правильно сорвать крапиву. Папа научил.

– Она мне изменила, – ответил Игорь. В его голосе послышалась грусть.

– Ох, прости, что спросила, – вздохнула я.

– Все хорошо. Мы встречались с Викой два года, и я думал, это навсегда. А потом мне наши общие друзья прислали видео, где она на школьной тусовке у какого-то типа на коленях сидит и целуется с ним, – поделился Игорь. – Мне передали, что они не только целовались… Черт, даже вспоминать не хочу. Знаешь, что обиднее всего Полин? Она мне даже ничего не сказала. Решила тайно с ним встречаться, наверное. Мне потом друзья сообщили, где у них свиданка будет, и я приехал в то место. Это рядом с торговым центом «Галактика», там народ часто собирается и гуляет. В твоем районе, кстати, находится. Там я их и увидел. Они опять целовались при всех.

– И что, ты подошел? – спросила я, затаив дыхания. История была грустной. Несправедливой!

– Подошел. Встал рядом. Подождал, пока они оторвутся друг от друга. И когда Вика меня заметила, сказал, что мы расстаемся. Она начала плакать, говорить, что все объяснит, а я ушел. Заблокировал ее везде. Но, как понимаешь, приятного во всей этой ситуации мало. До сих пор не отпускает. Я же ей доверял, – признался друг детства.

– Вот дура! – вырвалось у меня. – Променяла такого парня как ты на какого-то идиота!

– Он – типичный плохой парень. Крутой и сильный, его все боятся. Почему вы, девчонки, все время выбираете таких? – спросил он. – Зачем вам эти альфа-самцы на минималках?

– Не обобщай! Я не выбираю, – фыркнула я. – У меня с головой все в порядке. Эй, не переживай, пожалуйста! Ты достоин лучшего, чем эта Вика! Я верю в закон бумеранга! Этот парень тоже потом ее бросит.

Глава 10. Самолеты тают в небе

Барс мчался на байке по свободным вечерним улицам, ловя отблески фонарей. Ветер бил в защитное стекло шлема, мимо проносились машины, мелькали огни ночного города.

Первые права категории А1 Барс получил еще в шестнадцать, хотя водить научился гораздо раньше. А как ему стукнет восемнадцать в октябре, получит новые права – чтобы управлять тачкой. Правда, тачки пока у него не было. Был легкий мотоцикл – малокубаторный Aprilia RS 125.

Всего сто двадцать пят кубов, зато разгон – до ста семидесяти километров! Мощная итальянская машинка. Такие уже не выпускаются. Дизайн офигенный, а по разгонной динамике даст фору даже четырехсот кубовым. К тому же Барс апгрейдил байк. И тот стал еще мощнее.

Он купил его по дешевке у какого-то лоха, который разбил байк, а где достать запчасти, не знал. Зато Барс знал. Поэтому и купил. Сам отремонтировал. И теперь гонял.

Скорость он любил, а главное – она любила его. И никогда не подводила. В отличие от людей. Но повышать ее на дорогах города Барс не мог, хоть и хотелось втопить по полной. От скорости он кайфанет за городом, на заброшенной трасе, где сегодня состоятся очередные гонки. И кайфанет, и заработает. Брать бабки у Старика не будет. Пошел он.

Губа все еще саднила, а на теле появились синяки, но ему было плевать. Привычное дело. Старик иначе не может разговаривать. Только с другими детьми. Отребье вроде него не заслуживает этого.

После встречи с отцом Барс был зол. А после того, как встретил эту ненормальную, просто начал кипеть от ярости.

У нее, оказывается, дружок есть. И клюнул же кто-то на эту идиотку.

Почему он злился, Барс и сам не очень понимал. Просто увидел Полину, которую обнимал какой-то левый чел, и вспыхнул. Опять эта девчонка. Она его преследует, что ли? Идиотка.

И глаза у нее синие-синие. А губы – пухлые.

Какого черта он постоянно думает о ее глазах и губах, Барс не понимал. Нет, она точно ему не нравится. Когда ему нравится девчонка, он думает о ее заднице, а не о глазах. Это последнее, что его заводит.

На заброшенную трассу он приехал спустя минут двадцать. Когда-то она вела к санаторию, где отдыхали и лечились круглый год минеральной водой. Однако источник иссяк, санаторий закрылся, и трасса стала заброшенной. Тут даже фонарей не было. Кругом тьма.

Это место любители ставок и скорости облюбовали несколько лет назад. Тут устраивали гонки и веселились. По большей части – детишки богатых родителей, местные мажоры, которым было скучно. Или такие, как Барс – которым нужны были бабки.

Музыку и гул моторов Барс услышал издалека – до того, как увидел огни. Ярко светили прожекторы, блестели бока отполированных спортивных тачек и хромированные детали спортбайков. В воздухе привычно пахло жженной резиной.

Народу собралось прилично. Многие называли себя стритрейсерами. И жить не могли без гонок, азарта и ставок. Барс считал их идиотами. Он, например, жить не мог без денег. Как и все на этой долбанной планете. Только кому-то бабки давали богатенькие предки, а кто-то зарабатывал их сам.

Кто-то бухал, кто-то ржал, кто-то дрифтил с визгом шин. Какие-то девки в коротких клетчатых юбках танцевали на багажнике тачки с шампанским в руках. Несколько идиотов прыгали под музыку рядом с колонками и трясли башками. Наверняка чем-то закинулись.

Ничего нового.

Барс за руку поздоровался с оргами – челами из универа, которые, как и он, пытались подзаработать. Но Барс точно знал, что за ними кто-то стоит. Иначе были бы проблемы с ментами.

– Твой заезд – последний. Соперник – Лайм, – сказал один из оргов.

Барс поморщился. Быть последним ему не нравилось. Придется проторчать тут пару часов. Да и Лайм бесил. Вечно недовольный, с высокомерной рожей, которая просила кулака. Барс для прикола стал звать его Кислым. Остальные подхватили, и Лайма это нехило бесило. Он же себя крутым считал. А тут стал Кислым.

– Почему он? Я же его в прошлый раз сделал, – поморщился Барс, жестом отказываясь от протянутой бутылки пива.

– Реванша хочет, – усмехнулся орг, которого все звали Гремлин, а настоящего имени не знали. – Сделай его, чувак, на тебя большинство ставит.

Барс промолчал. Разумеется, сделает, даже если Кислый будет на летающей тарелке, а не на байке. Водить он умеет, но машинку не чувствует. Тупой.

– Когда тачку купишь, другие бабки будут, – продолжал Гремлин. – Будем играть по-взрослому.

– Права получу и сразу куплю, – усмехнулся Барс, хотя это было не так. На тачку надо копить. Ничего, заработает. Руки есть, ноги есть, так что это дело времени.

– Может, уже сейчас начнешь? Я бы тебе отличную тачку по дешевке подогнал. Ставки другие будут и люди другие. Обещаю, ты бабла срубишь дофига! – Глаза Гремлина загорелись алчным огнем. Бабла и он хотел срубить. Гонки на байках считались нижним уровнем – для малолеток, а вот тачки – уже серьезнее. И люди в них участвовали серьезные.

Но Барс покачал головой. Не хотел. И дело не в том, что закон нарушает – он и так нарушал, участвуя в гонках. Дело в том, что хотел послать все это на хрен. Ему нравилась скорость, и кровь бурлила от адреналина, но быть клоуном для всей этой толпы надоело.

Его очередь пришла не скоро. Прошло больше получаса, прежде чем встал на своем железном коне у старта – белой линии на потрескавшемся асфальте. А ведь обещал себе, что бросит.

Глава 11. Сосед за партой

На следующий день я едва продрала глаза утром. Сегодня должен был состояться мой первый полноценный учебный день в новой школе, к тому же классная просила прийти пораньше, чтобы провести со мной беседу. Поэтому опаздывать было нельзя, хотя спать хотелось ужасно. Распахнуть шторы, как я привыкла делать ранним утром, не получилось. Вдруг этот извращенец опять подглядывает?!

Вчера я слишком поздно увидела Дуболома. И то, совершенно случайно – из-за светящегося экрана телефона. Барс сидел на подоконнике в своей комнате в темноте и бесстыже пялился на меня. Скорее всего, видел, как я раздеваюсь! За это хотелось вмазать ему, как следует, но он же самый крутой тип в этой школе, с ним нельзя связываться и все такое.

Перед тем, как выйти из спальни, я все-таки выглянула из-за штор. Но Барса не увидела.

После завтрака отчим снова решил забросить меня в школу – он предложил это таким тоном, будто бы делал мне великое одолжение.

– Ты такой заботливый, Андрей, – улыбнулась мама, обнимая его. – Спасибо, что так хорошо относишься к Полинке. А ты больше не приходи так поздно, – повернулась она ко мне. – Где после школы ходила?

– С девочками гуляла, – ответила я. Отчим внимательно на меня посмотрел, и я не стала рассказывать ей о том, что он велел мне не приходить домой до восьми вечера.

– Не задерживайся так скоро, сегодня из школы иди домой, – нахмурилась мама. – Я ведь волнуюсь.

– Хорошо, – кивнула я. Мы попрощались, и я пошла следом за отчимом. Байк Барса, на котором тот вчера умчался в ночь, был припаркован возле его подъезда. Глядя на него, я вдруг подумала, что хотела бы однажды прокатиться на мотоцикле, крепко держа парня за пояс. Это было моей маленькой мечтой.

Отчим довез меня до школы в абсолютном молчании. И даже ничего не ответил, когда я поблагодарила его – лишь кивнул, решая в мессенджере какие-то важные вопросы. Едва я вышла, как он уехал.

В школу идти не очень хотелось, однако пришлось. Для меня все тут было в новинку. Проход – строго по картам, которые нужно было прикладывать к турникетам, как в метро. Вместо раздевалки на первом этаже – ряды шкафчиков, как в фильмах про американских школьников. Все ученики в форме. В холле висит стенд с фото лучших учеников из каждого класса. Как объяснила Дирала, каждый месяц фото менялось в зависимости от личного рейтинга. А те, что висели сейчас, остались еще с мая. В нашем 11 «А» лучшей была Наташа.

Перед уроками меня встретила Ольга Владимировна и увела в свой класс. Прочитала мне короткую лекцию о школе, вручила мне ключи от шкафчика номер триста пять, спросила, куда я планирую поступать и какие экзамены буду сдавать, а также предложила записаться на факультативы – их в школе было много, и все – бесплатные.

– Их расписание будет вывешено позднее, – добавила она. – Выбирай то, что тебе нравится, но помни, что количество учащихся на каждом факультативе ограниченно. Не тяни. И да, напиши мне номер телефона своей мамы – я добавлю ее в родительский чат. Там уже начинают обсуждать ваш выпускной.

Мама родительский чат недолюбливала – в старом то и дело все ругались, споря, что подарить учителям, или куда поедет класс. Честное слово, мы так не ссорились, как наши родители порою.

– Учебники будут выдавать в пятницу.

– Хорошо, Ольга Владимировна, – поблагодарила я классную.

– Если понадобится помощь, пиши мне или звони в любое время, – улыбнулась она. – Ребята у нас хорошие, я уверена, ты быстро найдешь друзей. Беги на урок, Полина. Тебе на второй этаж, кабинет двести пять. У вас будет русский язык.

Я встала из-за парты и пошла к двери. Толкнула ее и… едва не попала прямо по роже Барса. Разумеется, он снова был не в форме. Типа крутой, да? Идешь против правил?

Барс сердито на меня глянул, а я, отвернувшись, пошла прочь.

– Ты снова без формы? – раздался голос Ольги Владимировны.

– Хотел поговорить об этом, – спокойно ответил парень. – Приду в ней завтра, ок?

Остального я не слышала. Дверь закрылась.

До класса русского языка я добралась не сразу – пришлось поискать лестницу. Школа была просто огромная, и я в ней пока терялась. Не школа, а Хогвартс какой-то, честное слово!

В класс я заходила с опаской. И не зря – одноклассники снова уставились на меня. Парни – с интересом, девчонки – оценивающе. Я улыбнулась и громко поздоровалась.

– Привет, новенькая! – весело крикнул мне парень со стрижкой Лео ди Каприо в молодости. И даже помахал мне. Пришлось помахать в ответ. Из-за этого на меня недобро уставилась Малиновская. Кажется, она ревновала. Только зря.

Я села на свое место рядом с Наташей, которая, надев очки, читала какую-то книгу.

– Привет, – сказала я ей, и он кивнул в ответ, не отрываясь от чтения.

Не успела я вытащить пенал, тетрадь и дневник, в класс ворвались Милана, Дилара и близняшки. Они сложили сумки и рюкзаки на парты и потащили меня в коридор – жутко хотели знать, с кем я вчера гуляла.

– Рассказывай, это твой парень! – хищно уставилась на меня Дилара. – А говорила, что никого нет!

– Это не мой парень, – запротестовала я. – Это друг детства! Мы общались когда-то, потом он переехал, и мы случайно встретились.

Глава 12. Место встречи

Лайм и его девушка – черноволосая Карина сидели за столиком в уютной кофейне, которая располагалась на первом этаже большого торгового центра, популярного не только в их районе, но и за его пределами. Кроме них молодежи в кофейне не было – она считалась «мажорской», и обычно тут сидели взрослые – кто приходил семьей, кто в одиночестве восседал за барной стойкой, работая на ноутбуке. Их ровесники предпочитали места подешевле – КФС или Макдональдс.

Лайм и Карина тихо переговаривались, держась за руку. И время от времени целовались. Они оба хотели выглядеть взрослее, чем были, и поэтому их поведение могло показаться кому-то вызывающим.

Их идиллии помешал кудрявый шатен, друг Лайма, который вел за собой высокого симпатичного паренька с каре и аккуратным пробором посредине. Девушка Лайма заинтересованно на него взглянула – смазливый, в ее вкусе. А парень тотчас ей улыбнулся.

– Здорово, чел! – за руку поздоровался с Лаймом шатен. И кивнул на своего спутника. – Это мой дружбан, где та девка учится. Они одноклассники, прикинь?

– Егор, – протянул руку его спутник. Лайм проигнорировал ее и кивнул на стулья напротив. Мол, садитесь.

– Значит, ты знаешь ее? – уточнил он, откинувшись на спинку диванчика.

– Новенькую? – уточнил Егор. – Ну да. Знаю.

– Как ее зовут?

– Полина Туманова. Переехала с родаками из другого города. Мать домохозяйка, батя – менеджер чего-то там, какой-то руководитель. Живут в Васильевском ЖК.

Лайм поморщился. Батя. Какой он ей батя? Это его папаша, не ее.

– И какая она, эта Полина Туманова?

– Без понятия, – пожал плечами Егор. – Видел ее два раза. Ну так вроде обычная. Не шумная. Хорошенькая, но так, на один раз. А что?

– Хочу, чтобы ты устроил ей веселую жизнь.

– Переспать, что ли? – на лице Егора появилась широкая тупая улыбка.

Лайм закатил глаза.

– Чел, ты идиот? Я не про это. – Лайм неожиданно подался вперед, держа на столе руки, сомкнутые в замок. – Устрой ей буллинг. Чтобы ее все ненавидели.

– Зачем? – улыбка пропала с лица Егора.

– Потому что я так хочу, – жестко ответил Лайм. – Я заплачу. Бабки есть.

– Сколько? – только и спросил Егор, посерьезнев. Деньги ему были нужны.

Явно копируя кого-то из взрослых, Лайм взял салфетку и написал на ней сумму. Показал Егору, и тот медленно кивнул.

– Окей. Половину гони вперед. Половину – после того, как цель будет достигнута.

– С тебя фото и видео как подтверждение. И да, чел, мое имя никак не должно в этом фигурировать. Типа я вообще не при чем, усек?

– Усек, – ухмыльнулся Егор. – Сделаю. Ты хочешь, чтобы она ушла из школы? Или что?

– Хочу, чтобы ей было плохо. А остальное тебя не должно волновать.

– Делай перевод на карту, и я начну веселье, – хмыкнул Егор. – Все сделаю по высшему разряду.

Четверть часа они обговаривали какие-то детали, после чего Лайм перевел Егору половину обещанной суммы. Аванс за травлю новенькой. После этого Егор ушел, оставив Лайма, его девушку и друга втроем.

– Зачем тебе это? – поморщилась девушка. Ей не нравилась его затея. – Глупость. Отца это не вернет, верно?

– Я просто хочу немного поиграть, Карин. – Серые глаза Лайма сверкнули опасным блеском. – Это отцу за Сашку и ее слезы. И за мать. Жить спокойно я ему и его новой бабе не дам.

Девушка погладила его по волосам, а он поймал ее за руку, притянул к себе и по-взрослому чувственно поцеловал.

***

Как хорошая девочка, я первым делом сделала уроки, потом поговорил с бабушкой, пообщалась в мессенджере с подругами из родного города и с Игорем. Если честно, я очень ждала его сообщения, и он написал мне вечером. От восторга я прыгала едва ли не до потолка. Найти друга детства – дорогого стоит. Особенно такого друга – взрослого, умного и красивого.

Мои школьные подружки тоже помнили Игоря, и когда я прислала им его фото, не признали в нем того мальчишку с вечно разбитыми коленками. А когда поняли, кто это, активно принялись нас сватать. Ирка больше всех писала, да еще и капсом, что я должна сделать его своим. Но как я его своим сделаю? Привяжу к ноге, что ли? Но на это подруга возразила, что я должна его соблазнить. И поцеловать. Такая перспектива мне нравилась, но я надеялась, что это сделает Игорь. Соблазнит меня и… поцелует. Если, конечно, перестанет думать о своей Вике-предательнице.

Вернулась мама и загрузила меня работой по дому. Видите ли, Андрей любит, когда чисто и ни пылинки. Я вот тоже любила чистоту, но когда мы остались с ней вдвоем, она ради меня не убиралась – это делала бабушка… Но маме ничего не говорила – терпела. Пусть она будет счастлива.

Вечером она отправила меня в магазин – забыла купить яйца, а ей срочно захотелось сделать шарлотку перед приходом отчима. Пришлось подчиниться. Но что не сделаешь ради мамы?

В магазине я купила все, что нужно, не забыла взять себе любимый шоколад с цельными орехами, а еще присмотрела недорогой корм для кошек – разумеется, мне на глаза попалась очередной представитель семейства кошачьих, который гордо разгуливал возле мусорных баков. Положу ему корм неподалеку, пусть поест, бедолага. И везет же мне на уличных животных. Жалко всех до ужаса… Всем хочется помочь.

Глава 13. Джентльмен поневоле

Утром по традиции я едва разлепила глаза, хотя учеба начиналась со второго урока. Андрея уже не было дома. Мама сказала, что он приехал поздно и очень злой и сегодня уехал с утра пораньше, поэтому в школу мне нужно будет добраться самой.

– Я тебе такси вызову, – предложила она, а я отказалась – посмотрела на часы и поняла, что успею дойти сама. Я не опоздала. Ворвалась в класс по физике на втором этаже ровно за пять минут до начала. Поздоровалась с девчонками, которые тут же посвятили меня в местные сплетни о том, кто встречается, а кто расстался. А со звонком села за свое место. Барсикова в классе не было – наверное, решил прогулять.

Вошла физичка – высокая подтянутая женщина с крайне унылым выражением лица и пучком на голове. Как меня уже просветили, это была Атом, то есть, Алена Томасовна. Увидев ее, одноклассники мигом замолчали и встали на ноги, приветствуя ее.

– Здравствуйте, садитесь, – велела она, открывая журнал и сверяясь со списком учеников. А затем начала зачитывать имена и фамилии. Ученики поднимали руку и отвечали «здесь».

– Дмитрий Барсов, – быстро дошла она до Барсикова и подняла взгляд на присутствующих. – Барсова нет, я так полагаю?

– Нет, – подтвердил его блондинистый друг.

– Зато он навсегда в наших сердцах! – выкрикнул его второй дружок.

– Молчать, – рявкнула Атом. – Разговорчики будут на переменах. Так значит, он опять за старое? Прогуливает?

– Не прогуливаю, – вдруг распахнулась дверь. В класс развязной походкой вошел Барсов. Еще и зевал на ходу, как бегемот. Волосы растрёпанные, вид сонный. Проспал, что ли?

– Явился не запылился! – воскликнула учительница. – Почему без формы?

– А вы? – вопросом на вопрос ответил он.

– А что я? – даже растерялась Атом.

– Почему вы без формы, говорю?

– А должна быть?!

– Ну да. Вам же, наверное, нравится. Как увидите меня, все время спрашиваете про форму, – снова зевнул он и положил свой рюкзак на парту рядом со мной.

– Хватит дерзить, Барсов. Я не твоя подружка, – рассердилась Атом.

– И слава богу, – вырвалось у него. Его дружки захихикали – явно представили что-то пошлое.

– Выйди вон, – взяв себя в руки, велела учительница. – Ты мешаешь мне вести урок.

Барсова не пришлось просить дважды. Он вышел, да еще и дверью хлопнул так, что я вздрогнула от неожиданности. Алена Томасовна продолжила называть имена учеников. И, наконец, дошла до меня.

– Полина Туманова.

– Здесь!

– Ты новенькая, верно?

– Да.

Атом смерила меня внимательным взглядом, но ничего больше не сказала. Урок продолжился. Физика всегда мне нравилась, хоть я и не была особенно в ней сильна, однако Алена Томасовна вела предмет так скучно и непонятно, что в конце урока в меня в голосе все смешалось в кашу. Впрочем, не я одна была такой. Девчонки тоже ничего не понимали, но никто не парился, кроме Миланы. Ей хотелось, чтобы в аттестате стояла четверка как минимум. Она же в Питер собралась поступать. Тряслась за каждую оценку.

Следующим предметом была биология, и там его величество Барсиков все-таки присутствовал. Сидел, как король, закинув ногу на ногу, и играл в телефоне. Меня он не замечал. Зато я заметила, что свои белые кроссовки он отмыл просто замечательно. Биологичка, молоденькая девушка, решила не обращать на него внимания. И просто рассказывала новую тему. Я пыталась ее слушать, но то и дело натыкалась на взгляд в спину. Оказывается, на меня все время пялился Егор – тот, который с прической юного ди Каприо. Что ему от меня нужно было, я не понимала. Он смотрел и улыбался, как будто бы ждал чего-то. Но я мысленно пожимала плечами и отворачивалась.

На большой перемене мы с девчонками пошли в столовую. Она находилась на первом этаже, и была просто огромной – со столовой в моей старой школе просто не сравнить. Кроме того, каждому школьнику тут был положен обед на выбор. Обеды были запакованы в специальные контейнеры, и получить их можно было на раздаче, где, по традиции, была большая очередь. У учителей раздача была своя, и столы – тоже свои. Они находились в самом углу, и я по незнанию едва не села за один из них. Благо, что Яна оказалась рядом и утащила меня в другой конец столовой, где Аня нашла свободный столик.

Едва мы сели, как к нам вместе со своим подносом и уселся рядом со мной.

– Сяду с тобой, новенькая? – спросил Егор, откинув жестом профессионального соблазнителя челку.

– Ты уже это сделал, – заметила я.

Дилара удивленно взглянула на одноклассника, Милана – на меня, а близняшки просто переглянулись.

– Как тебе наша школа? – спросил Егор, улыбаясь мне так широко, будто хотел продемонстрировать все свои зубы.

– Мне нравится, – пожала я плечами.

– А почему перевестись решила?

– Мы переехали.

– Ты в саду жила? – не отставал Егор.

– Почему в саду? – опешила я.

– Наверняка твои родители садовники. Иначе откуда у них такая розочка? – пошутил одноклассник. Наверное, он хотел блеснуть остроумием, но не вышло. Такие дешевые подкаты меня лишь раздражали.

Глава 14. Неожиданная помощь

Пройдя треть пути, я выдохлась.

Господи, да сколько этих учебников нам выдали?! Три тонны? Я откровенно устала тащить эту кипу. Кроме всего прочего я умудрилась оступиться и подвернуть ногу. Не критично, конечно, зато еще и хромать стала. Красота.

В какой-то момент я просто остановилась, поставила пакеты посредине дороги и посмотрела на свои ладони – на них остались отпечатки от ручек пакетов. Мне почему-то вдруг стало обидно до слез. Почему близняшкам помог все дотащить папа, а я тут стою одна посредине дороги и не знаю, как идти дальше? Почему я чувствую себя такой одинокой?

Меня вдруг накрыло чьей-то тенью. Я подняла голову и увидела Барсова. Его руки уже были пусты. Видимо, пока я тащилась, как улитка, он уже успел сгонять до дома.

– Давай, – велел он мне вдруг.

– Что давать? – от удивления у меня округлились глаза.

– Пакеты! – рявкнул Барсов и без спросу взял все четыре. А после развернулся и пошел по дороге.

Сначала я решила, что он украл у меня учебники. И так возмутилась, что вся обида на мир пропала. А потом до меня дошло – он мне помогает.

Я нагнала его и заглянула в глаза.

– Ты что, помочь мне решил?

Барс ничего не ответил – лишь одарил еще одним красноречивым взглядом.

– А почему ты решил мне помочь? Правда, почему? Ну скажи! Денег потом попросишь, да?

– Слушай, завали, а? – грубо ответил он. И я, фыркнув, отвернулась. Домой мы шли молча. Он с пакетами и я с рюкзаком.

К моему удивлению, которому, кажется, не было конца и края, Барс подошел к моему подъезду.

– Открывай дверь! – велел он, сжимая пакеты в сильных руках.

Я спешно вытащила ключи и распахнула перед ним дверь.

– А ты что, до квартиры донести хочешь? – уточнила я.

– Могу и здесь бросить.

– Здесь не надо. Лучше до квартиры.

Если быть в рабстве, то до конца, подумала я. Буду эксплуатировать по полной. Сам ведь захотел! Никто его не заставлял!

В лифте, стоя на опасно близком расстоянии от Барса, я чувствовала себя максимально странно. Будто очутилась в одной клетке с врагом. Я до последнего ждала от Дуболома подвоха, но он ничего подозрительного не делал. Вышел из лифта и поставил сумки рядом с нашей квартирой. А потом, не прощаясь, сунул руки в карманы и направился к лифтам.

– Стой! – окликнула я его.

– Что? – поморщился он.

– Подожди немного, ладно? Я сейчас!

Я ворвалась в квартиру, достала из холодильника оставшуюся шарлотку, переложила ее в контейнер и вынесла на площадку.

– Держи, это тебе, – протянула я контейнер Барс.

– Это что за бурда? – поднял он брови.

– Шарлотка. Я яблоками и корицами. Вкусная! Ее разогреть нужно!

– Не надо, – ребром ладони отодвинул он контейнер.

– Возьми! – настойчиво сказала я. Мне хотелось поблагодарить его. – Это моя мама делала. Она отлично готовит!

Взгляд у Барса будто смягчился. Кажется, он колебался.

– Ладно, – все же сказал он. – Раз мама – это другое.

Барс взял контейнер с шарлоткой и ушел, а я осталась стоять на пороге квартиры и глупо улыбаться. И почему на душе стало так тепло?

Вечером мне удалось сфотографировать Барсикова. Я случайно увидела его на балконе и, как заправский шпион, поползла на свой балкон, чтобы сфотографировать. Зачем – и сама не знаю. Во мне охотничий инстинкт проснулся, не иначе. Да и одноклассницам я уже сказала, что живу напротив Барсова, только близняшки мне, кажется, не поверили. Фото должно было стать доказательством.

Однако едва я только затаилась на балконе, сидя на корточках и осторожно высовывая телефон, как на пороге появилась мама.

– Ты что делаешь? – удивленно спросила она.

– Сижу, – прокряхтела я.

– На полу? На балконе? Зачем?

– Так надо, ма!

Мама взглянула на дом напротив, а потом перевела озорной взгляд на меня. В ее глазах заплясали чертики.

– Ты что, за мальчиком подглядываешь? – громко и весело спросила она.

– Тихо! – возмутилась я. А вдруг услышит?

– Значит, правда поглядываешь, – сделала мама вывод.

– Меня девочки попросили его сфотографировать, – пробурчала я. – Но не хочу, чтобы он видел. Одноклассник мой.

– Тот, с которым ты у помойки торчала? Дай-ка мне телефон, – вдруг сказала мама.

– Зачем?

– Дай, говорю! Сама тебе его сфотографирую!

Мама буквально вырвала мобильник у меня из рук и стала делать вид, будто снимает себя на селфи. Она вообще у меня та еще актриса!

– Держи своего красавчика, – протянула мне телефон мама. – Мальчик милый, папу твоего напоминает.

Я едва не подавилась от возмущения. Папу?! Да Дуболомина и рядом не стоял с папой! Папа был хорошим и добрым, а этот… Тут я вспомнила, что Барс помог донести учебники и захихикала. Мама неправильно это восприняла.

– Что, влюбилась? – все так же весело спросила она.

У меня от возмущения пропал дар речи, и я, сунув телефон в карман бриджей, поползла на коленях с балкона в зал. Мама стояла над душой и весело рассуждала на тему того, какой у меня милый одноклассник. Когда в комнате появился отчим, мы обе не поняли – он как-то совершенно бесшумно вернулся домой. И атмосфера как-то сразу поменялась. Даже будто темнее стало. Андрея явно был не в духе.

– Дорогой, ты вернулся! – радостно воскликнула мама и подбежала к нему, чтобы обнять и он позволил сделать ей это, но затем отстранил от себя.

– День был тяжелый, – сказал он и ушел в спальню. На меня даже внимания не обратил, но не сказать, что это меня огорчило.

Глава 15. Почти свидание

После ужина, который прошел в сумрачном молчании, Андрей нагрубил маме и ушел в кабинет – так он называл самую маленькую комнату в доме, в которой он работал по вечерам или на выходных. А мы с мамой решили посмотреть телевизор. Я была рада, что остаток вечера мы можем провести без отчима, а вот мама была огорчена. Иногда мне казалось, что она слишком сильно зависит от этого человека. И готова сделать все, что угодно, чтобы он обратил на нее свое царское внимание.

– Что с Андреем? – спросила я ее тихо, когда началась реклама.

– Неприятности с сыном, – прошептала она. – Он очень расстроен. Кажется, его Руслан – трудный ребенок. Вечно тусовки, девочки, алкоголь, а тут еще и гонки какие-то. Андрею пришлось просить о помощи своих знакомых в полиции, чтобы дело прикрыли.

– Мажор какой-то, – проворчала я.

– Бывшая жена Андрея очень обеспеченная женщина, – поделилась мама. – Он говорит, что детей разбаловала очень. Не следит за ними. Плохая мать.

Мне так и хотелось сказать, что из Андрея так-то тоже отец не очень, раз он бросил своих детей и почти не общается, но я промолчала.

– Главное, что твоя дочь хорошая, – улыбнулась я, а мама обняла меня и поцеловала в лоб. Заснули мы с ней вместе, сидя перед телевизором.

Уроков в субботу не было – их распределили по другим дням, специально для того, чтобы освободить выходной для дополнительных занятий. Также в субботу стояли многие факультативы и кружки в самой школе.

Чтобы поступить на специальность «реклама и связи с общественностью», мне нужно было сдать три экзамена: русский язык, обществознание и английский. С русским у меня было неплохо, и его я решила подтягивать сама, а по обществу и английскому мы еще в августе нашли репетиторов. Английский как раз стоял по субботам и вторникам, а общество – по четвергам. Поэтому утром мне выспаться не удалось – пришлось ехать к репетитору.

После изнурительного занятия я встретилась с Диларой и Миланой, которые позвали меня гулять. Вместе мы забежали в книжный магазин, где я купила новый пенал – старый порвался. Не устояла и перед блокнотом с совами, потому что была их большой любительницей. И вместе с Диларой долго полистала книгу с биографией BTS, твердо решив купить ее через интернет-магазин, чтобы вышло дешевле. Мы вообще много всего листали – обе обожали романтические книги и фэнтези. А еще я прихватила пару красивых ручек, самоклеящиеся стикеры и закладки. Канцелярия всегда была моим слабым местом. В общем, вышли мы не сразу.

– Больше мы в книжные не пойдем, – раздраженно сказала Милана, когда мы, наконец, направились в KFC. – Вас оттуда не вытащишь! Что вы нашли в своих книжках?!

– А ты что нашла в своих шмотках?! – всплеснула руками Дилара. – Это тебя из магазинов с одеждой не выгнать! Какой толк в сто пятой футболке?!

– Я покупаю одежду, чтобы выглядеть красиво!

– А мы читаем книги, чтобы быть умными! – рассмеялась я, и Дилара дала мне пять. Милане это не очень понравилось, и я на какое-то мгновение почувствовала себя неуютно, как будто бы влезла в их дружбу. Но разве я виновата, что у нас с Диларой много общих интересов? И музыка, и книги, и даже фильмы. А у Миланы на уме одни шмотки, косметос и Питер.

Однако все быстро пришло в норму. Мы отлично посидели в KFS, погуляли, и домой я вернулась уже ближе к вечеру. Андрей был недоволен. Сказал, что я должна не бегать с подружками по улице, а помогать матери, которая убиралась пол дня. Мама пыталась донести до него, что ей моя помощь была сегодня не нужна, но отчим будто вымещал на нас свое плохое настроение. Нет, он не орал, не говорил гадостей – он нудным тоном читал мне лекцию целый час. А я, как маленькая девочка, стояла, опустив голову, и слушала.

– Ты не ценишь свою мать и то, что она делает для тебя, – в конце концов, сказал Андрей.

– Но она не просила меня помочь, – попыталась возразить я.

– Мать должна просить тебя помогать? – поднял он бровь. – Ты должна делать это, не спрашивая, нужна ей твоя помощь или нет. Будь благодарной. Мы содержим тебя – поэтому помогай. Твоя мать хоть и сидит дома, но она устает. Ей пришлось одной убирать всю квартиру.

Мне хотелось сказать ему – ну так и помоги ей ты, ты ведь сегодня весь день дома! Но я промолчала. Не захотела поднимать скандал.

– Два хватит уже, – вмешалась мама и обняла Андрея. – Ну погулял ребенок, что в этом такого? Ей тоже развеяться надо. Все хорошо, милый. Слушай, а может быть, чаю попьем, а?

– С шарлоткой, – благодушно кивнул отчим. – Она вроде бы оставалась.

– Я ее съела, – тихо сказала я. Андрей одарил меня выразительным взглядом, как будто его не шарлотки лишили, а денег, но промолчал. Только мама тоже этот взгляд заметила:

– А я новую сделаю! Андрюш, лучше с пылу, с жару, так сказать! – тотчас вмешалась она. – Полинкин, сбегай за яблоками?

Пришлось бежать. И да, я снова увидела Барсикова – и не одного. В его руку вцепилась та самая блондинка, с которой он целовался на балконе в последний день августа. Та самая Вика, его подружка.

Они стояли у подъезда. Его руки лежали чуть ниже ее талии, а она обнимала его за шею и что-то весело говорила. Барс и Вика казались красивой парой, взрослой, у которой все по-настоящему, и я снова засмотрелась на них. Разумеется, Дуболом меня заметил – ровно в тот самый момент, когда Вика потянулась за поцелуем. И не стал ее целовать. Видимо, потому что я была рядом. Думал, что я опять пялится буду. Идиот.

Глава 16. Ранение одиночеством

Барс проводил недобрым взглядом синеглазку, которая бабочкой впорхнула в подъезд. Тип, который проводил ее до подъезда и поцеловал, направился к тачке, на которой они приехали. Такие типы ему никогда не нравились. Вылизанные слабаки. Хорошие мальчики их полных семей с заботливой мамой и добрым папой. Барс таких издали чуял.

И, может быть, завидовал. Когда-то он тоже мечтал о такой семье. А сейчас ему было плевать. На все плевать. И на синеглазку тоже. С высокой колокольни. И его все бесит не из-за нее. Просто день стремный, вот и все.

Барс включил музыку, и комнату наполнили четкие ритмичные биты. Уверенный мужской голос в модной полупьяной манере начал зачитывать рэп – строки о том, какая жизнь дерьмовая вещь, но и из дерьма можно выплыть. Только нужно постараться. Барс всегда обещал себе, что будет стараться. С самого детства.

Слушая музыку и в такт ей покачивая головой, Барс нехотя переписывался с Викой. Она постоянно ему написывала. То тупые мемы присылала, то начинала ныть по поводу того, какая она уродка. Ему нужно было смеяться вместе с ней и постоянно говорить, что она красивая, стройная и вообще лучше всех на свете. Это бесило. Если он сказал, что она красивая один раз, не надо ставить его слова под сомнения и спрашивать еще сто. Он ей что, типа врет? Почему она ему не верит?

Девушек Барс вообще понимал плохо. Они казались ему существами с другой планеты, однако их обществом он никогда не был обделен. Они сами липли к нему, а он не был против, хотя всегда честно предупреждал, что отношениях – не для него. Но мечта любой девочки – перевоспитать плохого мальчика. Все его подружки пытались это сделать. Перевоспитать. А Барс не поддавался. Через неделю, или две, или три ему становилось скучно с ними. И он терял интерес.

С Викой получилось так же. Она была красивой. Эффектной. В его вкусе. И глаза у нее были хищными, как у пантеры. Барс реально заинтересовался ею, но она оказалась скучной. И решила, что он – ее собственность, а это была ошибка. Барс принадлежал только самому себе. И не собирался меняться ради кого-то.

В любовь он не верил. Правда, была одна, которая его зацепила. Давно Барс еще совсем пацаном был, лет тринадцати или четырнадцати. Ее звали Саша, и она была похожа на ангела золотистыми кудряшками и милым невинным личиком.

Они познакомились в магазине, и стали вместе гулять по вечерам. Все было мило и трогательно, как в книжке про любовь. Они держались за руки, вместе слушали песни, поделив наушники, болтали о всяких глупостях, сидя на набережной. Он набрался смелости и поцеловал ее. И это было жесть как нелепо. Руки тогда дрожали так, что пришлось сжать их в кулаки и сунуть в карманы штанов.

Короче, для него все было по-настоящему – ровно до того момента, когда их не встретил ее отец. Он сразу понял, что Барс – неблагополучный. Им не ровня. И запретил дочери с ним общаться. А когда Барс попытался прийти к ней домой, чтобы поговорить, еще и вмазал по морде. «Еще раз увижу рядом со своей дочерью, закопаю, щенок», – пригрозил он. И сказал, чтобы больше не смел приходить к ним.

Саша написала ему сообщение: «Извини, но ты мне не подходишь, забудь меня». Она заблокировала его всюду и не выходила из дома. Барс ее понимал. Зачем такому ангелу, как она, такой, как он? Но после этого к девчонкам он и стал относиться иначе. Разочаровался.

Наверняка синеглазка такая же. Только с виду хорошая, а сама как Саша. Таким, как они, хорошим девочкам, подходят хорошие мальчики. Друг с другом они могут быть лицемерными, и никто не заподозрит фальши.

Из мыслей Барса вырвал телефонный звонок. Вика. Она начала надоедать ему своей назойливостью. Он не отвечает десять минут, и Вика начинает названивать.

– Малыш, пойдем завтра тусить к моим девчонкам? – спросила девушка. – У Таньки днюха! Оторвемся!

Барс поморщился. Малыш. Он же просил не называть его так.

– Не хочу.

– Почему? – расстроилась Вика.

– Потому что это твои подружки, а не мои. Давай как-нибудь сама, а?

– На день рождения все придут со своими парнями. Я что, одна должна быть? – рассердилась Вика.

– Возьми кого-нибудь другого.

– Что с тобой? – прямо спросила девушка. – Поцеловать меня не захотел. Потом стал игнорить. Теперь не хочешь тусоваться вместе.

Барс поморщился. Вику он действительно не поцеловал. А все из-за проклятой синеглазки. Она шла мимо, и Барс понял, что при ней сделать этого не может. И сам не понял, почему. Не зря ему как-то давно Сашка говорила, что эмпатии у него ноль.

– Я не в настроении.

– Понятно, – фыркнула Вика. – Небось, снова с этой стервой тусуешься?

– С какой?

– С бывшей со своей. Настенькой.

– Я с ней вообще не встречался, – раздраженно ответил Барс. – Это остальные так думают.

– И она тоже так думает! – выкрикнула Вика. – Считает, что ты до сих пор принадлежишь ей.

– Я никому не принадлежу. Ни тебе, ни ей.

– Нет, ты мой парень!

Дослушивать ее Барс не стал – тупо вырубил телефон. Однако не успел кинуть его на диван, как снова раздался звонок. Гремлин.

Глава 17. Начало травли

Сначала я даже ничего не поняла. Заметила, что меня удалили из чата только поздно вечером, тогда, когда я попыталась отправить сообщение, но ничего не получилось.

Я даже не нервничала – решила, что это какая-то ошибка. Приложения ведь часто глючат! И просто написала в чат с девчонками.

«Слушайте, а что такое с общим чатом? Меня исключили?»

Мне никто не ответил. Ни через десять минут, ни через час, ни через два. Я попыталась дозвониться до Дилары и Миланы, но девочки не брали трубку. И тогда я стала понимать – что-то произошло. Однако успокаивала себя тем, что, скорее всего, одноклассницы уже спят.

Спала я плохо – меня мучало какое-то нехорошее предчувствие. Снилось, будто я стою по щиколотки в мутной реке, а с берега на меня надвигается чудовище. Оно окутано туманом, и я вижу лишь его силуэт и алые сверкающие глаза. Чудовище все больше приближалось, и мне приходилось отступать дальше. Вот я стою уже по колени в воде, по бедра, по пояс, по грудь, по плечи… Вот больше не чувствую дна – барахтаюсь в реке, стараясь не утонуть. Мне страшно, и я боюсь, что вода вот-вот сомкнется над моей головой, я задохнусь и меня не станет. Чудовище погружается в воду, плывет ко мне. Оно снова рядом – хочет схватить меня за ноги и утащить на дно.

Однако в последний момент рядом со мной появляется лодка. В ней сидит какой-то парень, чье лицо я не могу разглядеть, потому что оно закрыто маской. Он хватает меня, вытаскивает из воды ровно в тот момент, когда чудовище хочет схватить меня. Я в лодке. Сижу напротив, дрожа от страха, и тянусь к лицу незнакомца, чтобы стянуть с него маску и увидеть его лицо.

Но именно в этот момент зазвонил будильник, и я подскочила на месте. Холодно было потому, что я забыла прикрыть окно, а одеяло упало на пол. Наверное, поэтому кошмар и приснился.

Перед тем, как пойти завтракать, я проверила соцсети – мне так никто и не ответил на мое сообщение. А еще несколько одноклассниц отписались от меня. Да что происходит-то?

В школу я пришла рано – Андрей снова сделал великую милость и подвез меня, хоть я и отказывалась. Однако мое «нет» он по обыкновению не слышал. Велел спускаться и садиться в машину. Пришлось подчиниться.

Первым уроком стояла математика. Когда я вошла в класс, ребята, которые уже пришли, резко замолчали.

– Привет! – сказала я неуверенно и улыбнулась. Они мне не ответили – отвернулись и стали тихо разговаривать. О чем, я не могла разобрать.

Все те, кто приходил в класс, меня игнорировали – либо делали вид, что не замечали, либо одаривали недобрыми взглядами, будто я совершила что-то ужасное. Я сидела за своей партой и не понимала, что происходит. А когда пыталась заговорить с кем-то, меня игнорировали.

Дилара, Милана и близняшки зашли в класс одними из последних, и у меня появилось ощущение, что они сделали это специально, чтобы не общаться со мной. Я бросилась к ним с улыбкой, потому что надеялась – может быть, хотя бы они что-нибудь мне объяснят?

– Девочки, привет! – воскликнула я. Дилара опустила глаза и первой прошмыгнула на свое место мимо меня. Милана одарила меня мрачным взглядом, но тоже ничего не сказала. А близняшки насмешливо фыркнули. Яна задела меня плечом, а Аня тихо прошипела:

– Идиотка!

Самыми последними в классе появились Лика Малиновская и ее подружки. Они будто что-то знали – уставились на меня так, будто бы я была мусором. Сложив руки на груди, Лика рассматривала меня, как охотник – добычу, но я не стала опускать взгляд. Смотрела ей прямо в глаза. Нашим гляделкам помешало появление Ольги Владимировны, которая залетела в класс и сразу же объявила:

– Урок уже начался! Займите свои места! Вставать не надо!

Лика криво улыбнулась и походкой модели направилась по проходу на свое место. А я опустилась на стул, чувствуя, как бешено колотиться сердце. Барсова сегодня не было – за партой я сидела одна.

– Барсова нет? – спросила классная, зорким взглядом огладывая присутствующих, чтобы сделать отметки в журнале – в обычном и в электронном. – Кого еще нет?

– Власова и Славенко! – выкрикнул кто-то из ребят.

– Ясно, – кивнула Ольга Владимировна и захлопнула журнал. – Так, собрались! Начинаем эту неделю продуктивно! Запомните, этот год для вас особенный, вы не должны подкачать!

Она начала урок с проверки домашнего задания, затем объяснила новую тему и устроила проверочную в самом конце. Как назло, у меня закончилась паста в ручке, а запасной не было – я умудрилась забыть пенал, когда собирала сумку. 

– Есть запасная ручка? – спросила я тихо, обернувшись к Диларе. Канцелярии у нее всегда было много, и она саму себя в шутку называла «канцелярской феей», однако одноклассница вдруг замотала головой, хотя на краю парты лежал ее пенал. Меня словно парализовало. Дилара явно не хотела общаться со мной. Тогда я обратилась к другим девочкам, но они сделали вид, что ничего не слышат. Меня накрыло паникой. Да что происходит-то?!

– Туманова, хватит вертеться и разговаривать! – услышала я голос Ольги Владимировны. – Так, листочки все приготовили? Сейчас раздам задания.

Мне писать было нечем – паста в ручке закончилась, и остались только карандаши. Пришлось брать один из них, спешно подписывать листок и решать уравнения.  Ольга Владимировна собрала листочки, ничего не заметив.

Глава 18. Крыса

Прозвенел звонок, и нужно было вернуться в класс, однако я не торопилась сделать это. Еще какое-то время провела в туалете, снова умыло лицо, переплела волосы туго затянув их в высокий хвост, и только потом вышла в пустой коридор.

В класс заходить не хотелось, однако пришлось сделать это. В коридоре меня заметила Атом, отругала и велела идти на урок.

Я открыла дверь и, извинившись, села на свое место. Ольга Владимировна не стала мне ничего говорить, просто кивнула. Наверное, решила, что я задержалась случайно.

Литература прошла относительно спокойно. Я чувствовала на себе недобрые взгляды и слышала шепотки, которые классная руководительница то и дело пресекала. Я знала, что одноклассники смотрят на меня и обсуждают. Было больно, что девочки, с которыми я подружилась, так легко отказались от меня, но я была благодарна Диларе, что она нашла в себе силы что-то мне объяснить.

Пару раз мне в спину прилетали бумажные шарики – кто-то плевался мне ими в спину. Правда, один раз шарик прилетел не в меня, а в дружка Барсова, который сидел рядом с Диларой. В того самого, с короткой стрижкой и с хулиганским выражением лица.

– Охренел? – на весь класс злобно осведомился он, повернувшись назад. – Я тебе сейчас эту бумажку в задницу засуну!

– Костров, что за лексикон?! – возмутилась классная руководительница. – Немедленно отвернись! Еще раз услышу – у тебя будут проблемы.

– Это у них будут проблемы, если еще раз в меня чем-то кинут, – пообещал друг Барсова. Больше в меня никто шариками не пулялся. Видимо, испугались, что снова попадут в Кострова.

В конце урока мне пришла записка.

«Ты от нас не убежишь», – было написано в ней.

Я оглянулась и увидела, как подружки Малиновский нагло ухмыляются, и демонстративно разорвала бумажку на части. Их улыбочки померкли.

Бойкот продолжался весь учебный день. Меня продолжали не замечать, при этом шепотом обсуждая. Подружки Малиновской больше не искали меня – Дилара была права. Они боялись открывать боевые действия там, где были камеры и свидетели. Такие трусливые мрази, как они, привыкли нападать, оставаясь с жертвой наедине.

Последним уроком было обществознание. Весь класс стоял под дверью кабинета, но после звонка учитель так и не появился.

– Давайте свалим? – предложила Малиновская скучающим тоном. – Все равно скукота.

– Кому это общество тупое нужно? – подхватила ее подружка подхалимским тоном. Я хотела сказать, что мне – я сдаю экзамен по обществознанию. Да, думаю, не только я одна. Но народ промолчал.

– Так, уходим! – заявила Малиновская. – Какого фига мы этого старого чмошника ждать должны? 

Ее поддержали подружки и несколько пацанов – из тех, кому не нравилось учиться.

– Нас накажут, если уйдем, – нахмурилась староста. – Помните, как в прошлом году было?

– Камон, вам это надо? Ну сидите, если хотите, – пожала плечами Лика. – А мы пойдем на крышу тусоваться. Если чмошник придет – напишете, ясно? Народ, кто с нами?

Закинув на плечо сумку, Малиновская с видом королевы первой направилась в сторону лестницы. За ней потянулось большая часть класса. На крышу подниматься не разрешалось, но у Малиновской откуда-то были дубликаты ключей, поэтому она время от времени тайно туда проникала.

Человек десять осталось стоять у кабинета – в том числе староста и девчонки, с которыми раньше я хорошо общалась. Странно это слово – раньше. Еще вчера мы весело болтали и переписывались, а сегодня они меня сторонились, как прокаженную. Только Дилара время от времени испуганно на меня смотрела. Ей было стыдно и страшно одновременно.

Историк, который вел общество, так и не пришел. Наташа ходила в учительскую, и там завуч смогла дозвониться до него – оказывается, историк попал в аварию по дороге в школу. Слава богу, с ним все было хорошо, но у него не сразу получилось связаться с руководством.

Мы отправились по домам. А завуч даже не заподозрила, что большая половина класса ушла на крышу.

Забрав из шкафчика одежду, я вышла на улицу. Внутри было пусто – то, чего я больше всего боялась, случилось. Я стала изгоем.

Мне казалось, что Малиновская и ее свора догонит меня на улице, и то и дело оглядывалась, однако ничего плохого не произошло. Они не пошли следом за мной – просто стояли рядом со школой и весело кричали:

– Крыса! Крыса! Мы тебя поймаем, крыса!

Чтобы не слышать этого, я показала им средний палец, торопливо сунула в уши наушники и ускорила шаг. Домой я добралась без приключений, разогрела обед, поела, не чувствуя вкуса. Мамы не было, и я включила музыку, пытаясь отвлечься от плохих мыслей. K-pop играл на всю квартиру, и я даже пыталась потанцевать, но ничего не получалось. Страх и ярость съедали меня изнутри, драли сердце острыми когтями, разрывали душу на части. В голове крутился вопрос – за что? Почему именно я? Что я такого сделала? И кем они себя возомнили?

В соцсети мне пришло несколько сообщений от чьих-то фейков. «Крысы должны получать свое», – было написано в одном. «Только крысы могут уводить чужих парней», – гласило второе. Отвечать я не стала – удалила. Пошли к черту, до их уровня опускаться не буду!

Глава 19. Одинокие сердца

В школу Барс не пошел. Позвонил классной, наговорил, что заболел, лежит с температурой и кашляет.

Вообще в таком случае ученики должны были нести либо справку от врача, либо записку от родителей, но Ольга Владимировна знала, что родителей у него нет. И разрешила не приходить. Она вообще была наивной, хоть и казалась строгой. Барс порой даже не чувствовал, что классная старше – она казалась ровесницей, которую поставили главной среди них. Но Ольга Владимировна была единственной учительницей, которая ему нравилась. Потому что заступалась за него.

Все знали, Дима Барсов – хулиган, шпана, неблагополучный. И с него взять нечего, кроме наглых выходок. Его ненавидели, но терпели – просто потому, что его отцом был тот самый Владимир Сперанский, и директор взял его в школу только по его личной просьбе. А Ольга Владимировна пыталась не только терпеть, но и помогать.

Вообще Барсу плевать было на ее помощь. Он сам кому угодно поможет, если надо будет. Но…в глубине души все равно было приятно, что классная заботится о нем.

В ее класс он перешел пару лет назад, после того, как в старой школе участвовал в массовой драке. Такие называют стенка на стенку. Взрослые тогда решили, что он – главный зачинщик, и Старик был в ярости, потому что драку сняли на телефон, выложили в сети и отправили в местный телеканал. Он в то время баллотировался в депутаты Заксобрания, и это могло повлиять на выборы. Разумеется, его имя всплыло – мол, незаконнорождённый сын Владимира Сперанского пошел в отца, организовывает побоища среди подростков и вообще полный моральный урод. Да и сам Сперанский в девяностые непонятно чем занимался, а теперь считается добропорядочным бизнесменом. Еще и депутатом стать хочет.

В итоге дело замяли. Старик все-таки стал депутатом. А Барса перевели в новую школу, где Ольга Владимировна принялась перевоспитывать его. Даже как-то вызвала отца в школу. Но после того, как он при ней ударил Барса, поняла, что лучше Сперанского не трогать. Только хуже будет. И Барс был благодарен ей за то.

– Надеюсь, ты не врешь и действительно болеешь, – сказала классная напоследок, а Барс только хмыкнул. Врал, конечно. Но у него сегодня крутая подработка была – не до школы. В «Галактике» открывался новый крутой гипермаркет, и нужно было кучу всего перетаскать – за это обещали двойную оплату.

Он оседлал байк и домчался до торгового центра за четверть часа. Переоделся в рабочие штаны и куртку и вместе с остальными мужиками направился к машинам. Однако его поймал какой-то лощеный тип в модном пиджаке и с усами, как у сутенера. Видать, кто-то из руководства. И въедливым тоном поинтересовался:

– Тебе восемнадцать-то есть?

– Есть, – невозмутимо ответил Барс. Он знал, что выглядит старше своих лет. Еще и в спортзале качается.

– А ты уверен?

– Еще бы.

– Паспорт покажи, – потребовал он.

– На работу документы не беру.

– Все в порядке, Антон Валерьевич, – вмешался старший грузчик – мужчина в возрасте, которого Барс уважал. – Взрослый он. Не переживайте.

– Ну смотрите, – недовольно сказал Антон Валерьевич, чье имя у себя в голове Барс уже вполне интересно срифмовал. – Мы несовершеннолетних не нанимаем.

Он ушел, а старший грузчик потрепал Барса по плечу.

– Давай-ка работать, парень. Знаю, что школьник сопливый, но ты это, в университет-то поступи. Не всю жизнь тяжести ведь таскать, верно?

Барс пожал плечами. Про универ он не загадывал.

Домой он приехал уставший, как пес. Покормил животных, выгулял Лорда, себе, по обыкновению, купил шаурму. Сидел на подоконнике, пил энергетик и смотрел на окна синеглазки. Она тоже сидела на подоконнике, но его не видала. Сначала Барс не понимал, что с ней – даже обидно стало, что не замечает. А потом увидел, что она закрыла лицо руками. И, кажется, стала плакать.

Барсу стало не по себе. Он вообще не любил, когда девчонки плакали. Сразу вспоминал слезы матери и злился. А тут растерялся. Внутри откуда-то взялось желание успокоить синеглазую, но как ему это сделать? Да и вообще, он что, должен ее успокаивать? Она ему никто.

  А может, ее обидел кто-то?

«Стоп, – сам себя мысленно прервал парень. – Девчонки все время плачут из-за ерунды. Эта не исключение».

Перед сном он все же взял лист, черный маркер – единственный в доме. И написал крупными буквами: «Плачут только дуры». Потом понял, что звучит грубо, взял другой лист, подумал еще немного и написал другое: «Сильные не плачут».

– Черт, фигня какая-то, – вслух произнес Барс, а Обед, явно выражая с ним солидарность, принялся драть лист когтями. Лорд тут же поддержал его гавканьем.

– Тихо! – велел Барс. Сейчас всех соседей перебудит своим лаем, они опять к нему жаловаться придут.

Пришлось писать третий раз.

«Не плачь».

Он прилепил лист к окну и пошел спать. Синеглазая вновь снилась ему. Сидела у него на коленях, обнимала за шею и смеялась. От нее пахло солнцем и виноградом – это был далекий запах из детства, когда Барс с матерью был на Кубани у дальних родственников, у которых был свой сад.

На следующий день он опять не пошел в школу – нужно было доработать в гипермаркете, который открывался сегодня вечером. А с самого утра его доставала Вика. Позвонила, когда он гулял с Лордом, и устроила настоящую истерику. Мол, он ей на сообщения не отвечает, не звонит, доброе утро не желает, и вообще, не уделяет ей внимания. Знает же прекрасно, что он работал! Какого фига достает?

Глава 20. Подвиг – это быть смелым

На следующий день я не хотела идти в школу. Сначала решила, что притворюсь, будто больна – знаю, как сделать так, чтобы градусник показывал высокую температуру. Однако лежа в кровати и вспоминая, как меня называли крысой, я вдруг поняла – я не хочу прятаться. Не этому меня учил папа в детстве. Напротив, он всегда говорил мне: «Полинкин, никогда ничего не бойся. Иди только вперед. Ты смелая девочка, а смелым помогает судьба».

Тогда я не понимала его слов, но сейчас почему-то вспомнила и поняла. Прочувствовала. И решила, что не хочу убегать. Начать убегать сейчас – значит убегать всю жизнь. Это первое мое взрослое испытание, и я должна с достоинством его пройти.

Я встала, привела себя в порядок, оделась. В окно смотреть не стала – за ним шел дождь. Пришла на кухню, чувствуя себя просто ужасно. Там меня уже ждали мама и отчим.

Вместо традиционного доброго утра от мамы я услышала другое:

– Ты наказана, Полина.

– Что? – не поняла я.

– Ты наказана, – повторила мама и глянула на Андрея. Он улыбнулся ей уголками губ.

– В смысле?

– За вчерашнее. Тебе не стоит повышать голос на нас и дерзить, – продолжала мама. – Мы с Андреем решили, что должны тебя наказать. Ты лишаешься всех карманных денег на этой неделе. И домой должна приходить в семь.

– У меня репетиторство в семь заканчивается, – насмешливо сказала я. – Мне нужно добраться до дома за мгновение?

– Не дерзи, – нахмурилась мама.

– Значит, будешь приходить домой до половины восьмого, – холодно сказал отчим.

– Хорошо, – пожала я плечами. Теперь у меня нет друзей, гулять мне не с кем. Задерживаться тоже негде.

– И попроси прощения, – вдруг сказала мама. – У Андрея.

– За что?! – выкрикнула я. Чего-чего, а этого я не ожидала.

– А сама не догадываешься?

– Мам, я ничего ему не сделала!

– Ты сказала, что Андрей тебе не отец, – выдала мама и с беспокойством глянула на отчима. Тот кивнул, словно подбадривая ее.

– Но это ведь действительно так…

– Этим ты обидела Андрея. Он все делает для тебя – так, как это делала бы твой отец. А ты оскорбляешь его. Извинись за свои слова. – Мама была зла. Я понимала это по ее тону, по выражению лица, по жестам. И не знала, что делать. Просить прощения за то, что отчим мне не отец – это абсурд. Но молчание… Оно себе дороже.

– Прости, – сквозь зубы сказала я, опустив глаза.

– Впредь веди себя адекватно, – снисходительно бросил Андрей. – Сядь за стол. У тебя десять минут на завтрак.

Завтракала я в тишине. Мама молчала, Андрей – тоже. На улицу мы тоже вышли молча.

– Если я еще раз услышу от тебя это, наказание станет другим, – обронил Андрей уже в машине, и я почему-то сжалась. Его голос был спокойным, но взгляд, который он кинул в зеркало заднего вида, пугал.

Я ничего не сказала. Лишь опустила глаза, про себя кроя его последними словами.

Мы быстро доехали до школы, и я вышла, специально громко хлопнув дверью – знала, что Андрей это ненавидит. Он вновь подозвал меня к себе, открыв окно.

– Что?

– Сегодня до половины восьмого не появляйся, – услышала я в ответ. – Мы должны отдохнуть без тебя. Но опаздывать не смей. Поняла?

– Поняла, – прошипела я. Он холодно мне улыбнулся и уехал, а я отправилась в школу, надеясь, что сегодня день пройдет не так плохо, как вчера. Однако проблемы начались, едва я только ступила в школу.

Все шло по классике. Мой шкафчик вскрыли и посадили туда живую мышь. Серую, с облезлым хвостом и шевелящимися усами. Я открыла шкаф и закричала от испуга. Не то, чтобы я боялась мышей, скорее испугалась, что на моих вещах кто-то сидит. Стоящие рядом старшеклассники дружно заржали, и у меня в голове закралось подозрение, что это они посадили туда мышь. На крик прибежал охранник. Увидев в шкафчике живую мышь, он офигел, однако сумел поймать ее и с брезгливым видом унес, пугая по пути учениц. Я закусила губу, понимая, что желания складывать в шкафчик вещи у меня нет – там же была мышь… Мало ли какие микробы она притащила!

Зато я нашла записку: «Крыса для крысы» – гласила она. Я фыркнула. Идиоты! Какая крыса, мышка это обычная. Небось, настоящую крысу ловить побоялись!

Идя по коридору в класс биологии, я то и дело ловила на себе чьи-то насмешливые взгляды. Кажется, вся школа уже была в курсе, что новенькая из одиннадцатого «А» – изгой. На лестнице ко мне подлетел какой-то парень и шлепнул меня ниже талии. Я тут же заехала ему рюкзаком по лицу, и он возмущенно заорал.

– Крыса, ты офигела?! Да я щас тебя…

Что он там хотел мне сделать, я так и не поняла – откуда-то возникла Атом и перегородила парню дорогу.

– Ты с ума сошел, Васильев? Что за речи в стенах школы?

Пока она отчитывала его, я поднялась на второй этаж. Было ли мне страшно? Очень! Пульс зашкаливал, ноги были ватными, а воздух казался тяжелым и горячим. Заходить в кабинет биологии не хотелось больше всего на свете, однако я смело открыла дверь и оказалась внутри.

Глава 21. Девочка-огонь

Лайм слушал не учителя по физике, а музыку в беспроводных наушниках. Физика не входила в приоритет его интересов. Положа руку на сердце, уроки вообще его не интересовали. Мать обещала отправить его учиться в Москву, разумеется, на платное отделение. Поэтому Лайм мог не парится ни о чем. Главное – как-нибудь сдать ЕГЭ. Это единственное условие матери. А физику на юрфаке точно сдавать не надо будет.

Когда посреди урока Лайму пришло сообщение от Егора, он не смог скрыть улыбку.

«Держи видос с Тумановой, мне сегодня прислали. Тебе понравится», – написал Егор и прикрепил к следующему сообщению видео. Однако открыть его Лайм не успел. Над ним навис учитель физики.

– Руслан, что вы делаете? – спросил он. Как и все учителя в гимназии, он обращался к учащимся исключительно на «вы».

– Слушаю музыку, – вытащил один наушник Лайм.

– Вы же знаете, что на уроках запрещено пользоваться смартфонами, – терпеливо сказал физик.

– И что? – с ухмылкой взглянул на него парень.

– Вы мешаете мне вести урок. Руслан, пожалуйста, уберите телефон.

– Без проблем. Но мне выйти надо. – Руслан поднялся на ноги, оттолкнул плечом учителя и, не забыв прихватит телефон, вышел из класса. Прислонился к стене и с любопытством включил видео. Оно было снято на чью-то дешевую камеру, но неплохо передавало происходящее. Новая дочь отца стояла у доски, сверкая глазами. Она что-то говорила, гордо вздернув подбородок, а потом какой-то тип облил ее водой из ведра. Вместо того, чтобы заплакать или убежать, она схватила этого типа за ворот рубашки. Он оттолкнул ее, и девица отлетела на пол, но поднялась. И снова так смотрела на всех, будто бы ей было все равно. Как будто бы она выше всех их. Как будто бы они не могли заставить ее заплакать.

Одноклассники обступили девицу, смеялись, называли крысой, а она не сдавалась. Не собиралась покоряться.

Лайм поставил видео на паузу. Прищурился, приблизив лицо Полины и разглядывая его.

Невысокая. Хрупкая. Красивая. Глаза кажутся ярко-синими, но наверняка это игра света. Губы пухлые – наверняка мягкие. Ямочки на щеках. Не его типаж, но что-то в ней есть.

А еще она смелая. Слишком смелая. Лайм таких не любил. Нужно подумать, что с этим делать.

Он досмотрел видео до конца. В толпе одноклассников-дегенератов нашлась какая-то ненормальная, которая выбежала и закрыла ее собой. Глядя на это, Лайм испытал укол зависти, но тотчас поспешил избавиться от мыслей. Нужно сосредоточиться на этой Полине Тумановой.

Лайм хотел пойти в класс, однако не успел – ему позвонила сестра.

– Слушаю, – ответил он.

– Русик, Русик, маме сегодня плохо стало, – услышал он встревоженный  Саши. И внутри сразу все опустилось.

– Что с ней? – хрипло спросил он.

– Давление подскочило. Скорая вот только-только уехала. Едва давление сбили. Уже все хорошо… Просто… Не задерживайся после школы, хорошо? Приходи домой после школы… – Голос сестры дрожал.

– Да. Конечно. Приду. Я сейчас приду! Надо было сразу мне звонить! Как мама сейчас?

– Нормально, спит. Ей уколы поставили… Знаешь, я так испугалась. Папе позвонила.

– А он что? – безразличным голосом спросил Лайм.

– А он, как всегда, трубку не взял, – вздохнула Сашка.

– Ур-р-род. Ладно, жди, я сейчас буду!

Лайм влетело в класс, собрал вещи и, не слушая физика, который что-то кричал ему, вылетел в коридор.

Это из-за отца матери стало плохо. А он реально их с Сашкой бросил. Теперь все делает для своей Полиночки. Она реально должна получить по заслугам за то, что забрала у них с Сашкой отца. За то, что ее мамаша увела его из семьи. За каждую слезу их матери.

Ее нужно сломать. Только это его успокоит.

«Что за дерьмище ты прислал? Я заплатил бабки не за то, чтобы ее обливали и называли крысой, дебил. Жду, когда у малышки начнется по-настоящему веселая жизнь, понял?» – написал Лайм Егору.

«Понял! Все будет, не кипишуй!» – тотчас ответил тот и прислал подряд несколько стикеров. Стикеры Лайм не любил – их только тупые используют. Но стерпел. Этот осел ему еще нужен.

Закинув на одно плечо рюкзак, Лайм покинул гимназию.

***

Урок уже начался, и коридоры были пусты. Мы с Диларой добежали до женского туалета, зная, что свора Малиновской не помчится за нами – учительница никуда их не выпустит. Мы в безопасности, и нам нужно передохнуть.

 Дилара умыла лицо, выпила воду из фонтанчика и прижалась спиной к стене. Она была такой бледной, что я боялась – еще немного, и грохнется в обморок. Я тоже вымыла лицо и руки, стала сушить одежду и волосы, а Дилара молча помогала мне.

Я чувствовала себя грязной. Не из-за того, что на меня вылили воду из ведра для тряпки. А из-за того, что меня оскорбляли и унижали. Из-за того, что я не смогла дать отпор, как следует, потому что была физически слаба. Из-за того, что допустила всю эту травлю.

Приведя себя в порядок, я забралась на высокий подоконник, Дилара села рядом.

Глава 22. Всегда ненужный

Второй день Барс пропадал на подработке. Со склада они перетаскали несколько гребанных тонн всякой фиги, у некоторых мужиков в конце второй смены спины отваливались, а он ничего, держался. Только мышцы на руках забило, как будто весь день в тренажерке качался. Ничего, полезно.

Гипермаркет торжественно открылся, и по словам старшего, народу было – не протолкнуться. Гремела музыка, раздавался веселый голос ведущего, который разыгрывал призы. Барсу тоже хотелось попасть в торговые залы, посмотреть, что происходит. Говорили, там еще и хавчик бесплатный раздавали.

Барс уже рвался домой, однако к ним подошел тот самый типа с сутенерскими усами и велел перенести в один из торговых залов пару ящиков с алкашкой и расставить бутылки. Кто-то из сотрудников, работающих в зале, в запаре что-то забыл. И теперь срочно нужно было это сделать.

– Мы не должны товар в торговых залах выкладывать, – нахмурился Барс.

– Ты мне еще поговори. Быстро пошел! Тут дел на пару минут. И приходите за бабками.

– Если на пару – может, сам отнесешь? – прямо спросил Барс, и кто-то из грузчиков тыкнул его в спину. Мол, молчи.

– Ты как, щенок, со мной разговариваешь? Да ты знаешь, кто я?!

– По барану, кто ты.

– Хватит мне тыкать! Я неясно выразился? Быстро в зал. Времени мало! Бегом, мать вашу! Идиоты тупые! Еще и спорят со мной! – заорал тип с усами.

– Ладно-ладно, начальник, идем мы, – примирительно поднял руки один из мужиков. – Все сделаем. Димка, давай!

Усатый умчался, на ходу выкрикивая новые указания другим работникам и сетуя на то, что в этом месте собрались только придурки, которые ничего не понимают. А Барсу пришлось идти в торговый зал с ящиком. Тяжело не было. Он из принципа возникать стал.

– Ты бы потише был, малой, – сказал грузчик, когда они быстро расставляли бутылки. – Этот козлина злопамятный.

– Да пошел он…

Барс вдруг почувствовал на себе взгляд и увидел Оксану – жену Старика. Рядом с ней стояла Вера, его старшая дочь. А в специальной корзинке сидела младшая – Эмма. Она смотрела на Барса с улыбкой и махала ему. Узнала. Выросла немного, а волосы все такие же – беленькие. Заплетенные в два хвостика, и на каждом – заколочка в виде вишенки.

Барс улыбнулся ей против воли. А ведь не должен был. Она ему чужая. Они все ему чужие.

Оксана выбирала дорогой коньяк. Одна бутылка стоила, как последний айфон про макс.

– Так, папа вроде бы такой пьет, да? – спросила она у Веры, рассматривая этикетку.

– Вроде бы такой, – пожала та плечами. – Мам, да какая разница? Бери любой.

Вера была немного младше Барса и совсем на него не походила. Светлоглазая, светловолосая, с тонким одухотворенным лицом. Барс слышал, что Вера – художница. Старик как-то хвастался при нем по телефону своему корешу.

– Нужно не любой брать, а тот, который папа пьет, – отозвалась Оксана. – Мы ему должны угадить с подарком. Так, наверное, эту бутылку возьмем. И поедем за основным подарком в салон…

Договорить она не успела. Эмма весело закричала:

– Мама, мама, смотри, братик!

Оксана и Вера резко повернулись к Барсу. На лице жены Старика появилось замешательство. На лице Веры – отрешенность. Барс досадливо поморщился – не хотел, чтобы они видели его в спец форме грузчика. Доложат отцу, а ему это на фиг не надо.

– Дима? – недоверчиво спросила Оксана. – А ты что тут делаешь?

– Подработка, – одним словом ответил он.

Жена Старика огляделась по сторонам, чтобы убедиться – рядом никого нет. Никто не сможет подслушать их разговор или увидеть вместе.

– А отец знает? – спросила она.

– Без понятия.

– И кем ты работаешь? Грузчиком?

– Ага.

Во взгляде Оксаны появилось что-то среднее между непониманием и неодобрением.

– Тебе же отец деньги дает…

– А я не беру, – усмехнулся парень.

– Что же. Понятно. Мы пойдем, спешим очень. – Оксана положила бутылку в тележку и развернула ее. Эмма закапризничала. Ей хотелось к братику, но Оксана не разрешала. Сына мужа она боялась.

– Ты придешь на день рождения папы? – спросила Вера тихо.

– Нет. А надо? – на лице Барса появилась веселая улыбка, едва только он представил, в какой ярости будет Старик, когда он появится в крутом ресторане, который тот снимет для праздника. Глаза гореть алым станут, как у демона.

– Ты же его сын…

– Он так не думает.

Барс развернулся, но Вера окликнула его:

– Дим!

– Что?

– Подари папе что-нибудь. Он будет рад, – выдала Вера.

– Ты дура? – прямо спросил Барс.

– Нет, правда, я думаю, ему будет приятно…

– Вера, нам пора! – закричала Оксана, и девушка, тихо попрощавшись с Барсом, пошла следом за матерью. Эмма начала реветь – потому что ей не дали пообщаться с братиком.

Глава 23. Герой

Когда Барс почти добежал до того места, где стояли девчонки, первое, что услышал, было:

– …Тогда встань на колени, Туманова. Оближи мне обувь. Тогда я буду считать, что ты извинилась. И больше не станешь засматриваться на моего мужчину.

Синеглазая не собиралась этого делать. И Барс вдруг подумал, что она крутая.

– Пошла к дьяволу, Малиновская. Лижи, что хочешь. Хоть обувь, хоть землю. Хоть руки своему Власову, – гордо ответила она.

– Проклятая стерва!

Судя по звукам, они ударили ее, повалил на землю. Кто-то заорал:

– Давайте, девки, давайте! Уделайте эту крысу!

Барс остановился в проходе между кустами за их спинами. Полина лежала на земле, закрывая голову от ударов. Ее волосы были мокрыми – видимо, на нее что-то вылили. А на губе блестела алая кровь. Но в глазах не было страха – лишь ярость.

 От увиденного у Барса пульс застучал так, будто он пробежал десять километров. И дыхание участилось, только воздух стал горячим и тяжелым – и не вдохнешь во всю мощь легких. Мышцы рук напряглись еще сильнее, еще болезненнее.

– Не трогайте ее, – сказал он, и они тотчас оставили новенькую в покое. Отскочили от нее в стороны и испуганно уставились на него.

Если бы это были не девки, а пацаны, уложил бы на землю каждого. Только у него принцип – девчонок не трогать. Никогда.

– Барс? А ты тут что делаешь? – спросила Малиновская.

Он ничего не ответил. Подошел к новенькой, помог встать, положил руку на ее плечо. Затем велел дать салфетку, чтобы вытереть кровь на ее бледном лице.

Гнев захлестывал его напополам с непонятной нежностью.

Барс вытер кровь с губ Полины. А она смотрела на него большими синими глазами и дрожала.

Она была такой маленькой, хрупкой, что ему хотелось закрыть ее собой. Обнять и не отпускать.

«Все будет хорошо, малыш», – подумал Барс и испугался – вдруг сказал вслух? Но нет, не сказал.

Он вручил окровавленные салфетки одной из девиц, которая не посмела выбросить их – смотрела на парня со страхом и молчала.

– Еще раз увижу рядом с ней – у всех вас будут проблемы. Поняли?

– Но…

– Поняли или нет?

– П-поняли.

– Отлично. Извиняйтесь, – велел Барс, зная, что это поставит идиоток на место. Конечно же, они не посмели его ослушаться.

– Полина, извини, пожалуйста!

– Прости! Мы не хотели!

– Это просто была такая шутка! Ты нас не так поняла!

Как фальшиво. Почему мрази насквозь пропитаны этой фальшью?

– Не так извиняйтесь. На колени вставайте. Каждая, – велел Барс с усмешкой. На глазах Малины появились слезы. Она не хотела так унижаться, но знала – пойти против него не сможет.

– Нет, не надо, – вдруг тихо сказала Полина. – Не уподобляюсь ничтожествам.

Барс едва сдержал довольную улыбку.

– И правильно. Идем, нам пора, – сказал он, не убирая руки с плеча девушки. Дрожать она перестала. И смотрела на него так, как никто никогда не смотрел.

Как на героя.

– Но почему, Барс? Почему ты ее защищаешь? – выкрикнула им в спину Малина.

Барс лишь крепче Прижал Полину к себе. Странно, но от нее действительно пахло солнцем и виноградом. Как в его сне.

Он оглядел куриц насмешливым взглядом и сказал:

– Потому что она моя девушка.

Они охренели. Не могли переварить – Барс по их лицам видел. Да и в глазах синеглазки появилось удивление, смешанное с восхищением.

Ладно, он и сам удивился, что сказал это, хотя его голос был спокойным.

– Твоя девушка? – переспросила потерянным голосом Лика. Барс смерил ее насмешливым взглядом. Только что готова была смешать синеглазку с грязью, потому что чувствовала себя сильнее. Но стоило появиться ему, как стала кроткой и послушной.

Лицемерно.

Лицемерие Барс не переваривал.

– Ты реально оглохла, Малина? Она – моя. И если ты или твои курицы еще хоть пальцем ее тронете, разговор будет другой. И да – ты ударила мою подругу, теперь я набью морду твоему парню. Око за око. Передавай привет Власу. И еще.

Барс взял из рук одной из куриц телефон, на который она снимала все происходящее, думая, что он не заметит. Удалил без права восстановления, хотя хотел разбить телефон об асфальт. И только тогда вернул.

Затем велел Малине сделать так, чтобы никакие записи с ним не появлялись в сети, накинул на Полину толстовку, чтобы согреть.

– Говорила же, что мой парень вас по стенке размажет, – вдруг повернулась к девицам Полина, и Барсу стало смешно. Черт, такая маленькая, и такая храбрая. А как она ему все время дерзила? Не боялась.

И снова волна странной нежности. Накатила на сердце, опустилась на живот, прошила насквозь. Барс взял Полину за руку и увел. Их пальцы переплелись так, будто они действительно были парочкой.