Твоя безумная "фанатка"

Глава 1. Пират и Пелька

По просторному холлу с высоченными потолками, весёлыми мячиками отскакивая от стен, раздался довольный визг — юркая девчонка, смешно размахивая руками, мчалась на скейтборде не разбирая дороги.

Скейт принадлежал однокурснику и это был далеко не первый случай, когда она додумалась на него встать. Разбитая в прошлый раз коленка, как видно, ничему её не научила.

Бешеная табуретка неслась вперёд, не давая и намёка на попытку затормозить, а хоть как-то маневрировать Нелли Пылаева, для друзей просто Пелька, студентка четвёртого курса Академии Высших Искусств, до сих так и не научилась.

Для того и визжала, чтобы народ, сонно стекающийся к главной лестнице после завтрака, разбегался в стороны, если не хотел быть задавленным.

Из-за двери с матовыми вставками и табличкой «учебная часть» вышло три фигуры: две мужские и одна женская.

Новенькие? Очень не вовремя. Безумный человеческий снаряд имени Пылаевой был совсем рядом и наметил цель.

Предупредительный окрик запоздал.

Крайний из парней, вывернувшись в таком па, какое не смог бы повторить уже ни за какие деньги, поймал Нелли у самого пола. Одинокий скейт без наездницы же откатился дальше, смачно ударился об плинтус и затих.

— Идеальное приземление в стиле барона Мюнхгаузена, — звонко рассмеялась Пылаева, поправляя сбившиеся пучки на голове.

Да весь её вид был заразительно смешливым: ярко-голубой топик с открытыми плечами, бирюзовые кеды, разноцветные фенечки на руках, очки-сердечки с розовыми стёклами, ярко-розовая помада.

Самым нейтральным смотрелись разве что белые джинсы, но несмотря на многообразие оттенков, сочеталось всё между собой весьма органично, хотя аналогия с попугаем пусть невольно, но всё же проскальзывала.

Женские зрачки тем временем заинтересованно расширились, уставившись на спасителя. Ко всеобщему изумлению лицо парня взяли в ладони, недоверчиво сминая щеки, словно то было тестом.

И так повернули, и этак. В профиль посмотрели, в анфас, даже зубы проверили. Красавчик. Ну прям вообще.

Нелли одобрительно присвистнула.

— Вот это я удачно упала.

— Ещё полежишь или можно поставить тебя на место? — насмешливо изогнули бровь в ответ. Да как изящно это проделали!

— Пелька, твою мать! — сердито окликнул однокурсницу высокий парень со светлым ёжиком волос, которую прикрывала бомжеватого вида шапка. Хозяин отточенным движением подцепил мыском кроссовка брошенный скейт. — Казённое имущество! Сколько раз говорил: не умеешь — не берись. О-о-о… — осёкся он, заметив новеньких. — А вы не… ну эти…

Про Пылаеву благополучно забыли. Причём буквально.

— Они самые. Матвей, — её спаситель протянул блондину руку, пока она продолжала полулежать в воздухе, удерживая честным словом и лишь частично своим спасителем. — А Это Дина и Тимур, — представил он друзей кивком.

— Кто "эти"? — не поняла Нелли, но про неё уже благополучно все забыли.

— Да знаю, — кивнул блондин. — Я Кот. В смысле Гоша Котов, но все зовут меня Кот. Приятно познакомиться. Не ожидал встретить вас здесь.

— Кого вас-то? — нахмурилась Пылаева. Ей совсем не нравилось, когда она не знала того, что знали другие.

Матвей озадаченно уставился на неё.

— Серьёзно? Не узнаешь?

— Не знаю... Лицо кажется знакомым. Я отшивала тебя прежде?

— Ты? Меня? Это вряд ли. Я бы с тобой и не заговорил, сложись другие обстоятельства.

А вот это обидно, знаете ли.

— Чё это? Боишься на моём фоне выглядеть недостаточно привлекательно?

— Да нет. Просто ты не в моём вкусе.

Как прямолинейно. Никакого чувства такта у человека.

— И чем я не угодила твоему вкусу?

— Не знаю. Ты напоминаешь сороку-клептоманку.

Офигеть.

— Себя видел? — оскорбилась Пелька. — Где твой корабль, Пират?

— Не понял.

— Ты чё, это же олдскул! Ну помнишь старый прикол: серьгу носят либо пираты, либо педики. Как понимаю, корабль перед входом не пришвартован?

Матвей грозно прищурился. Шутейка зашла более чем удачно, так как под густыми тёмными кудрями и правда угадывалась серьга в левом ухе.

— Это намёк?

— Какой намёк? Прямым текстом спрашиваю. Ты не стесняйся, если что. У нас это нормально. В здешнем гадюшнике кого только не обитает. Творческие люди персонажи себе на уме. На ориентацию никто не смотрит. Хочешь, познакомлю с Вальком? Он у нас сладкий мальчик, вы будете очень даже миленько смот… Ааа… — мужские руки разжались и Нелли с грохотом упала на пол. — Офигел?

Матвей злобно шикнул, дёрнувшись — это его в отместку лягнули под колено. Больно лягнули.

— Совсем придурошная?!?

Глава 2. Слепой цирюльник

В спальне общежития Академии царил мягкий полумрак и уют. Правда только на одной её половине, вторая одиноко пустовала в отсутствии жизни.

На обитаемой же части на стене горели гирлянды, подсвечивающие полки с книгами и большой плакат с видом на Биг-Бен, рядом с которым проезжала визитная карточка Лондона — красный двухэтажный автобус.

К комоду на три ящика грустно приникла старая гитара со множеством потёртых от времени наклеек, а на прикроватной тумбе остывало в кружке какао, рядом с которым лежало кокосовое печенье.

Подобные вкусняшки специально были припасены для голодных ночей, так как кафетерий закрывался в восемь. Ну и финалочкой: за пока незашторенным окном, обычно продуваемом всеми ветрами, царил ещё тёплый октябрьский вечер.

Пелька сидела на постели, закопавшись в ворохе подушек и укутавшись в кислотно-зелёный махровый халат. Длинные распущенные волосы, краску с которых удалось смыть окончательно только раза с пятого, ещё влажными волнами спадали по спине и плечам.

Теперь они снова отдавали медовым оттенком, а не мерзкой серой жижей. Последние часа три она проторчала в ванной, за что её чуть не убили другие девчонки, ведь санузел шёл один на три комнаты.

Голые коленки приятно грел жужжащий ноутбук, на экране которого мельтешили картинки — один из клипов группы «Ящик Пандоры». Нелли решила немного окультурится на сон грядущий и посмотреть, кого ей подсунула нелёгкая.

По результату был вынесен неутешительный вердикт — Пиратик оказался реально популярным типчиком. Вроде группа существовала не так давно, а уже успела поставить на уши весь инет.

Тьма тьмущая интервью. Столько же фоток, в которых Матвей часто встречался в обнимку со своей вроде как девушкой, а может и бывшей, фиг поймёшь.

Утончённая, сексуальная — рядом с ней Нелли и правда выглядела как сбежавшая из детского сада девочка-переросток, так что вкус Бондарева был ей понятен.

На сайтах, посвящённых кумирам вообще творился артхаус: признания в любви чередовались с слёзной мольбой взять хоть кого-нибудь из них. И не замуж.

Во дуры. Пылаева бы таких огрела разок-другой сковородкой, чтоб не позорили женский род. Начитаешься и начинаешь верить, что вокруг одни давалки без принципов.

А так группа реально ничего. Тексты приемлемые, даже с посылом, клипы смотрибельные, без пошлятины, которую сейчас любят везде лепить, мотивчик прилипчивый. "Ночной рыцарь бродит где-то, в поисках ответа. Где добро, где зло — не разберёшь, страх из памяти сотрёшь" и т.д.

В какой-то момент она подозрительно вытянула из уха наушник, в которых сидела последние часа полтора. Точно. Стучат в дверь.

Без особой охоты пришлось идти открывать.

— О… — озадаченно протянула Пелька, обнаружив на пороге улыбающуюся Дину. Улыбка у этой кудряшки была презанятная, необычно широкая из-за разреза губ.

— Привет, соседка, — помахала та ей приветливо. — Будет теперь вместе тусить.

Нелли недоверчиво нашарила глазами электронные часы с подсветкой, стоящие на тумбе. Почти десять вечера.

— Не поздновато заселение? Вам в обед должны были дать комнаты.

— Дали, но что-то там попередумали и всё перетасовали. Хорошо, что я не успела распаковаться, — Дина многозначительно покосилась на свой чемодан, замерший возле модных лаковых ботинок на шнуровке. — Можно войти?

— А, да, — спохватились в ответ.

Честно говоря, Пылаева не очень хотела себе соседку. Прошлая выпустилась по весне и весь сентябрь она кайфовала от одиночного проживания.

Ходи как хочешь, делай что хочешь и не надо постоянно трепаться ни о чём. А трепаться почему-то всегда приходилось. Бабы не умеют жить в молчании.

— У тебя тут миленько, — новая соседка одобрительно огляделась, особенно отметив ряд выставленной техники и баночки с провизией: чай, кофе, сахар. — Чайник, микроволновка? Да ты прошаренная.

— Есть ещё мини-холодильник. На весь этаж лишь в нескольких комнатах он есть, так что народ периодически приносит что-нибудь, просит положить. Ты тоже пользуйся, если понадобится.

— Спасибо, — Пельке протянули ладонь с многочисленными серебряными колечками, доходящими аж до верхней фаланги. — Мы с тобой толком не познакомились. Я Дина.

— Я уже поняла. Нелли.

— Или Пелька?

— Пелька только для друзей.

— А у меня есть шанс с тобой подружиться?

— А оно тебе надо? Я с девушками предпочитаю не связываться. Мы подлые и не умеем дружить.

На неё как-то особо внимательно посмотрели, но расспрашивать не стали.

— Ладно. Не претендую… — Дина плюхнулась на пустую койку, пробуя пятой точкой жёсткость матраса. — Но делить нам нечего, так что давай попробуем хотя бы ужиться.

— Как это нечего? — усмехнулись в ответ. — А как же капитан пиратского брига?

— У тебя виды на Матвея? — удивилась Кудряшка.

— Боже упаси. Я веду к тому, что скоро он будет ходить с расцарапанной моськой. Я бутыль шампуня извела, чтобы отмыться, а шмотки вообще можно на помойку выкидывать.

Глава 3. Богатыри и Шамаханская царица

Ресторан в котором они оказались, ведомые адресом, что дал им Кот, напоминал помесь интерьера в стиле кабаре и джаз-клуба.

Повсюду приглушённые оттенки бургундского вина, много дерева, мягкие ткани, круглые столики, ненавязчивая подсветка и небольшая трёхступенчатая сцена с парнем за ноутбуком в массивных наушниках и солирующей певицей — Нелли.

Пылаева выступала в охренительном чёрном платье, переливающимся блёстками в полумраке заведения. Всё до невозможности прилично: длинные рукава, закрытая горловина, прямая юбка до щиколоток. Разве что вырез до бедра придавал образу игривости, а так никаких излишеств.

Даже длинные прямые волосы были просто распущены, а не привычно убраны в смешные причёски. Минимализм, возведённый в ранг совершенства.

Матвей где стоял на входе, там и уронил челюсть, со стуком шлепнувшуюся на кафель. Кто бы мог подумать, что радужная девочка-хиппи умеет быть настолько сексуальной???

Небо поменяло свой окрас,

Да и в окнах свет погас.

Кофе стынет неспеша,

Не к нему сейчас лежит душа,

— разносилось по залу мелодичным голоском, завораживающий многолюдный зал.

Ты сама не поняла, как оказалась одна.

Слёзы льются, в горле ком,

Сердце громко бьётся в тишине.

Часто, быстро, невпопад.

Отпусти тревог сомнения,

Сбрось ошибок прошлый страх.

Помни, когда пройдет этап несчастий,

Вновь наступит светлая полоса... [1]

— Слюной щас всё закапаешь, — Дина помогла брату прикрыть так и не закрывшийся рот. — И ты тоже, — это уже было обращено к Тимуру, который хоть варежку и не разевал, но практически пожирал без гарнира миниатюрную фигурку.

Как и большая часть посетителей мужского пола. А в пятницу таких хватало. Шумные компании на время забыли о тостах и неоконченных беседах, так и не выпив вскинутые стопки. Что-то подсказывало Дине, что многие приходили сюда исключительно ради красотки на сцене.

Кудряшка увлекла заторможенных парней за ближайший пустой столик. Чтоб не толкались на входе, как бараны. Впрочем, Пелька их не заметила. Она находилась сейчас на другой волне, полностью погруженная в стихи.

Явного собственного сочинения. Нельзя с таким проникновением зачитывать чужое. Подобные вещи идут исключительно от души.

Песня закончилась. Ресторан потонул в аплодисментах. Один из столиков, за которым сидело четыре широкоплечих парня, словно братья из ларца одинаково одетые в чёрные худи, заливисто засвистел в пальцы.

Нелли отмахнулась им с милой улыбкой. Судя по всему, со многими здешними она была хорошо знакома.

— Ты красотка! — крикнули с другого столика.

— Оценила и приняла к сведению, — поблагодарила она, изображая большим и указательным пальцем "окей".

— Выходи за меня! — крикнул подвыпивший мужик с другого.

— Обсудим это в другой раз.

— Ну, пожалуйста. Ты обещала!

— Э, нет! — строго пригрозила Нелли. — Я такими обещаниями не разбрасываюсь.

— Ну, хоть свидание.

— Думаю, лучше не стоит, — видимо, к подобным беседам она привыкла, потому что не акцентировала на пустой лести внимания, умело лавируя и одаривая вниманием каждого.

Прирождённая артистка.

— Добрый вечер. Что будете заказывать? — к столику, куда уселась рок-группа, подошла молоденькая официантка в тёмном фартучке.

— Три капучино, — за всех ответила Дина.

— И пиво. Тёмное. Не разливное. Просто в стекле, — добавил Матвей, даже не удостоив вниманием девушку, которая, судя по расширившимся зрачкам, узнала звёзд. Он же был целиком и полностью поглощён Пылаевой, которую за эту неделю словно увидел в первый раз.

— Итак, что ещё мне спеть? Есть пожелания? — тем временем советовалась со слушателями Пелька.

Её сияющая улыбка казалась невероятно искренней, однако глаза не горели. Дина права: через напускное веселье отчётливо проступала грусть. Даже не грусть... усталость.

От себя, от жизни, от всего.

И как он сам этого не заметил за пикировками?

Начали накидываться варианты. Ясно. Нелли чередовала: своё с заготовленным заранее репертуаром из хорошо известных треков, под которые несложно подпевать. И под которые лихо плясалось.

Что это? Стеснение? Попытка замаскировать личное среди общего? Бондарев не понаслышке знал, как с непривычки неловко делиться тем, что должно принадлежать только тебе.

Тут работает и страх оказаться осмеянным, и боязнь напортачить, и много чего ещё. Это потом уже втягиваешься, однако первые попытки... самые интимные. Но Пылаева отлично справлялась, тут не поспоришь.

Глава 4. «Матвеюшка, я твоя фанатка»

Стул позади Нелли скрипнул.

— Ну и почему не пришла?

— Я думала, это прикол, — беззаботно бросила через плечо та.

Нет. Не думала. Если честно, она тупо застремалась. Ей как-то не приходилось раньше отдавать долги натурой. А ведь именно это от неё и хотел Матвей.

Извращенец придурошный.

Какое IQ, такие и загоны.

— Детка, долг — дело святое, тебе это каждый скажет. И неважно, покерный он или бильярдный.

— Какая я тебе детка? — с хмурым видом обернулась Пелька. — Протри глаза тряпочкой, лапуля.

— Ты меня услышала, — Бондарев подтянулся на локтях и неожиданно куснул её за нос, заставив изумлённо ойкнуть.

— Можно ещё раз? — Дина была тут как тут. И снова с телефоном наготове. Юное папарацци. — Знаете, сколько, меньше чем сутки, набрало просмотров ваше видео? И понятное дело, в комментах один вопрос: кто такая и почему обнимается с их зайкой. Большинство ставок на новый клип. Чуть меньше на новую девушку.

— Новую? А старая где потерялась? — полюбопытствовала Пылаева, вспоминая девицу на фотках с формами 90-60-90.

— Сплыла, — тряхнула кудряшками Кудряшка. — Братик разбежался с ней, когда понял, что она на его славе решила хайпануть. Все это давно поняли, а до него несколько месяцев доходило. Он вообще тормознут, когда дело касается чувств. Влюбится и ничего вокруг не замечает.

— Может, прикроешь форточку? — угрюмо осадил её Матвей.

— Прикрою. Чего бы не прикрыть, когда так просят, — охотно согласилась Дина. — Ну так что, что-нибудь намутим?

— Да всегда пожалуйста, — Нелли театрально всплеснула руками. — Я за любой кипиш, — тычок пальцем в сторону смотрящей в их сторону камеры смартфона. — Жми кнопочку и не пропусти экшен, — по кивку она без предупреждения откинулась на стуле назад, задрав голову, рывком притянула к себе Бондарева и поцеловала. Или, если точнее, практически съела.

На такой страстный поцелуй даже несколько ребят в классе обернулось. Прежде чем растерявшийся Матвей включился в процесс и как-то отреагировал, Пелька оборвала поцелуй... и ответно куснула его за нос. Один — один.

— Ай, я же не так сильно! — возмутился он, потирая оставшиеся от зубов вмятины.

— Зато я сильно, — пожала плечами та, подтирая размазавшуюся помаду и как ни в чём не бывало возвращаясь на своё место, полностью переключаясь на конспект по литературе, чья пара у них сейчас должна была начаться.

— Я от вас балдею, — хмыкнула довольно Дина, активно тюкая по экрану, словно набирала текст. — Вы были бы крутой парой.

— Вот мне делать больше нечего, — отозвалась Пылаева, не поднимая головы.

— Ну… Твоё мнение уже не имеет значения. После этого видоса тебя автоматом запишут в девушки Моти.

— Ты чего, реально его выложишь? — напрягся “Мотя”, чьи губы ещё пульсировали. Вот это напор. От такого поцелуя обычно пуговицы на джинсах сами расстёгиваются.

— Уже.

— Ну и нахера? Ай! — Пелька развернулась с толстым блоком в руках и от души треснула его по башке. — За что?!

— Не ругайся при девушках.

— Твою мать, когда тебя начало это беспокоить? — второй "бабах" не заставил себя долго ждать. — Да хорош! Тебя саму разве не колышет, что твоя моська по инету разошлась?

— Ну, засветилась и чё? Скажешь что-то в духе: "ха-ха-ха, это прикол, репетиция первого апреля, повелись?" и все отвянут с вопросами.

— Да я не об этом. Ты же вроде в контрах с соцсетями.

— С фига ли?

— Ну… ты ведь там не сидишь.

— Кто сказал?

Все стрелки без зазрения совести были моментально переведены на сестру.

— Народ так сказал, — пожала плечами Дина.

— А меньше слушать надо народ. Если я не общаюсь с ними в реальности, зачем они мне нужны в сети? Это не значит, что я одичалая и не умею пользоваться гуглом.

— Не одичалая, но шизанутая, — хмыкнул Матвей.

Нелли наградила его взглядом в духе: “да у тебя челюсть лишняя, смотрю”.

— Это ты, извиняюсь, про кого?

Тот не успел ответить, спасаясь от вновь вскинутого в воздух увесистого блока, из которого с таким отношением лишь чудом не сыпались сменные листы.

В следующую минуту по кабинету начались догонялки на уровне пятого класса: один со смехом улепётывал, перепрыгивая через одноместные парты и роняя шмотки однокурсников, другая намеревалась закончить начатое и добить жертву.

В какой-то момент Пылаева резко затормозила, замерев.

— Батарейки сдохли? — насмешливо поинтересовался Бондарев.

— Слушай: а имя вашей группы склоняется?

Вот это переход.

— Чего?

— Ну… Как будет правильно: “кому" – “Ящику Пандоре" или "кому" — группе “Ящик Пандоры". Жесть. Тупое название. Какой осел его выбрал??

Глава 5. С Днём Рождения

— Матвей, кто это? — надменно вздёрнула нарисованную бровь Алина.

— Да, Матвей, кто это? — передразнила её Пелька, копируя высокомерные повадки.

— Девушка, вы обезьяна? Что за кривляния?

— Девушка, а вас пчела укусила? Чего губы такие опухшие? В скорую позвонить, а то воспаление похоже началось, — хмыкнули в ответ, пихая Матвея задом, плюхаясь рядышком на диванчике и по-хозяйски закидывая на того руку.

Красотку задело оскорбление.

— Да кто ты такая?

— Как кто??? — Нелли задрала на себе свитер, тыкая пальчиком в уже почти стёртую, но всё ещё читаемую надпись маркером. — Я его собственность. Поклонница, фанатка, заноза. Правда, пупсик? — она насмешливо взлохматила его волосы. — Мы тут, кстати, новую причёску сделали. Нравится? Как говорится: новая причёска — новая девушка.

— Так ты его девушка?

— Ты тупая? Мне с транспарантом надо было прийти? Проваливай, куколка. Хотя… если очень хочешь, можешь присоединиться. Мы любим эксперименты. Правда, пупсик?

Матвей ничего не отвечал. Он пытался сдержать рвущийся наружу смех.

— Это шутка? — скривилась Алина.

Пылаева поменялась в лице.

— Это намёк, дура. Вали уже отсюда, пока я не взялась и за твою причёску.

Причёска блогерше была, по всей видимости, дорога. Да и молчание Бондарева, который и не думал заступаться за экс-девушку, ей совсем не нравилось.

Стянув со стола миниатюрную сумочку-кейс, а с сидения пушистую шубку красотка гордо поднялась с места.

— Позвони, когда наиграешься со своей истеричкой, — пренебрежительно дёрнула на прощание плечиком она и, вихляя бёдрами, покинула общепит.

— Какая тугодумная, — Нелли моментально отстранилась от Матвея и, урвав из баскета куриное крылышко, довольно вцепилась зубами в трофей. — Ого. Остренько. Есть запить? — ей потянули стаканчик с колой. — Благодарю. Ну так что, когда ты там со мной наиграешься?

Бондарев едва слышно хмыкнул.

— Что ты тут делаешь?

— Как фто? Фыполфяю сфои обяфаннофти, — ответила та, с удовольствием обсасывая косточку.

— То есть?

— Я кто? — с азартом из ведёрка было выужено ещё одно крылышко. — Фанатка. Что обычно делают фанатки?

— Просят оставить им автограф на груди?

— Ну хочешь, попрошу. Но что ты там не видел.

— Хочу.

Нелли зависла с курицей во рту.

— Фто, феально?

— Реально.

— Ну ок, — свитер снова без стыда и смущения был задран, но теперь уже так, что оголился бирюзовый лифчик с розовыми вставками.

Матвей, не ожидавший такой послушности, сердито прикрыл женскую наготу собственным телом. А то пара столиков уже оценила картину в стиле ню.

— Какого чёрта ты творишь? Психопатка!

Ему строго пригрозили курицей, возвращая одежду на место.

— Ну почему сразу психопатка? Просто фанатка. Твоя безумная фанатка. Всё как ты любишь, сладкий. Ничего личного, не я первая это начала… — долгий пронизывающий взгляд пригвождал её к месту, заставляя испытывать неловкость. — Ну чего таращишься? Я уже всё спрятала.

— Это война? — миролюбиво поинтересовался Бондарев.

— Война.

— Ну и ладно, — в следующую секунду он закинул её ноги себе на коленки, а саму Нелли притянул для поцелуя. Крепкая хватка удерживала её за затылок, на случай, если она вздумает отстраниться, только вот Пылаевой не очень-то и хотелось.

Мягкие губы настойчиво увлекали в водоворот приятных ощущений, отчего внутри восторженно ёкало. Так приятно, когда тебя обнимают руки, которые знают, чего хотят...

Забытое волшебное чувство, словно ты в безопасности, словно больше ни о чём не нужно беспокоиться. За последние годы лишь один человек обнимал её похоже...

Пелька сама прильнула ближе, обхватывая лицо Матвея ладонями.

Губы, губы, губы.

Ласковые прикосновения.

Обжигающее дыхание.

Нарастающий тугой ком в груди.

Предвкушение и...

Она испуганно попятилась назад, требовательно смахивая с себя удерживающую её кисть. А дышала, дышала как! Словно пробежала марафон в противогазе. В противогазе и в ластах.

Перед глазами так и вовсе плясали солнечные психоделические зайчики, прискакавшие непонятно из какого сказочного леса.

— Нехорошо, — покачала головой она, потирая занывшие виски и словно разговаривая сама с собой. — Очень нехорошо.

Матвей молча смотрел на неё. Он тоже почувствовал это. Искру. Взаимное влечение. Не на уровне инстинктов, хотя и это тоже присутствовало, а нечто другое.

Нечто большее.

Ощущение чего-то только назревающего. Хрупкого и недолговечного, если неправильно распорядиться предоставленной возможностью.

Глава 6. Ножницы

На заправленной пушистым пледом кровати гордо возлежал жёсткий футляр, для торжественности с налепленным на него бантом, а в футляре...

Новехонькая электрогитара. Розовая, обрамлённая чёрным кантом. Блестящая, ещё пахнущая лаком и с брендовым оттиском внизу. Недешёвая.

Неллина старушка в наклейках, спрятавшаяся в нише между стеной и комодом, грустно звякнула струнами, понимая, что её время ушло.

Ни записки, ни открытки, но то, что благодарить за эту красоту нужно Бондарева Пылаева не сомневалась. Рядом с грифом на плюшевой подложке обнаружился ещё один подарочек: знакомая розовая повязка в горошек.

— Прям загуляла, именинница, — зевая, из-под одеяла на свет выползла кудрявая макушка Дины.

— Зато ты рано. У вас же сегодня концерт. Рок-группы заканчивают выступать сразу после «спокойной ночи, малыши»?

— Какой концерт? — не поняла та, сонно потирая глаза. — Мы ж его отменили. Мотя тебе разве не сказал?

— Что сказал? Когда бы он сказал?

— Он же вроде к тебе… А… О… — до Дины начало доходить. — Ну, в общем неважно. Отменился и отменился. Всё, я дальше спать. С меня тоже подарок, кстати. Но потом. Я ещё не успела по магазинам прошвырнуться, — поспешно замотавшись обратно в одеяло, наподобие шаурмешки, тело скрылось с глаз и на дальнейшие вопросы уже не реагировало.

Мало что понимающая, а от того заметно растерявшаяся, Пелька приставать с расспросами к ней не стала, снова переключившись на гитару.

Следующие минут десять она ласково гладила прохладную полировку, осторожно регулируя колки и нежно касаясь кончиками пальцев струн — словно общалась с одушевленным предметом. Ей так безумно хотелось прямо сейчас что-нибудь сыграть, но время…

Соседка вряд ли обрадуется.

Завтра. Завтра она обязательно опробует красотку, поблагодарит дарителя и вернёт её ему. Потому что так нельзя. Такие подарки нельзя принимать.

Пересечься с Бондаревым оказалось не так просто. Группа «Ящик Пандоры» в полном составе куда-то уехала в субботу рано утром, когда нагулявшиеся студентки только-только стекались обратно в Академию: с опухшими губами и поплывшим макияжем.

Вернулись же лишь "звёзды" поздно в воскресенье. На завтраке выудить его тоже не вышло, а первая пара у них с Пелькой была раздельная. В конечном итоге встретились они лишь ближе к обеду в классе у Никитича, где Матвей... спал.

Сладко дрых, сложив руки на парте и спрятав в них голову. Умиротворённо вздымалась сгорбленная спина и чуть слышно раздавалось слабое похрапывание.

У Пылаевой хватило совести не тормошить его.

— Как я рад видеть ваши счастливые лица, безголовые вы мои птенчики, — довольной тучкой с неизменным шарфиком на шее заплыл в кабинет Чудик, на ходу уплетая столовскую мини-пиццу. — Рад, что вы добрались до новой недели в полном составе. Я-то ставил на то, что кто-то непременно загремит в обезьянник.

— Это вы вспоминаете свою молодость? — хихикнул пацан с непонятной причёской, которой требовался либо ободок, либо стрижка под ноль. Чтоб на человека стал похож.

— Ну, почему молодость, — преподаватель призадумался. — Всего лишь прошлое двадцать третье февраля. — Итак, приступим к тому, что вы называете "бесцельно прожитое время". Где наш ревнивый Отелло? Ага, — взгляд из-под постоянно запотевающих очков нашарил спящего ученика. Матвей даже не шелохнулся, когда Никитич замер рядом с ним. — Какая прелесть. А ну-ка... — он склонился над его ухом и вдруг заорал. — Где деньги, Лебовски (прим. авт.: Знаменитая фраза из фильма "Большой Лебовски") ???

Тут и мёртвый подорвётся из могилы. Бондарев испуганно подскочил.

— Что? А? Я не сплю, — растерянно потряс он головой, не сразу включаясь в реальность.

— Я тебя разбудил? — театрально опечалился учитель. — Прости, я не хотел, чтобы ты меня слушал. Отдыхай-отдыхай дальше. Кто я, в конце концов, чтобы тратить твоё драгоценное время.

— Просите. Я просто не выспался, — потирая лицо с отпечатком складки от толстовки, поморщился Матвей. Пробуждение давалось ему с трудом.

— Тяжёлая ночка? — понимающе кивнул Чудик.

— Тяжёлые двое суток, — обречённо вздохнули в ответ.

Если продюсер собирается в таком бешеном режиме все два года мурыжить их, навёрстывая по выходным упущенное в будни время, очень скоро он попросту двинет ноги.

Шесть часов пути. Ради часового выхода на сцену. И сразу обратная дорога. Своим ходом. На машине. Где он за рулём. Это издевательство. В следующий раз Бондарев будет требовать личный самолёт.

Никитич сочувствующе похлопал его по плечу.

— Соболезную, мой мальчик. Такова она, цена славы. Если ты не против, я ещё подолью бензинчика в канистру с другим бензинчиком — марш на сцену. Будешь отрабатывать пятничную истерию...

Матвей неохотно поплёлся куда велели, и следующие десять минут пытался изобразить что-то маловразумительное, то и дело зевая, чем невольно заражал весь класс.

— Ой, иди уже обратно, — чувствуя, как у него самого начинали закрываться глаза глядя на умирающее царство, отмахнулся учитель, вообще-то изначально заказывающий монолог Гамлета. — Сил нет тебя слушать. Это ещё хуже, чем нравоучения тёщи, когда та приезжает с генеральной проверкой.

Глава 7. На крыше

Нелли сорвалась на бои. Сегодня в них участвовал Максим, и она просто не могла не присутствовать, хоть бокс, непосредственно как спорт с применением насилия, она не любила.

Смотреть, как двое набивают рожу друг дружке — ну такое, удовольствие ниже среднего. Особенно когда это рожа друга.

Другое дело просто поколотить грушу в зале. Тут да, это отличная замена фитнесу, нехилая прокачка тела, силы и собственной уверенности.

Встав на ноги после операции, Пелька лично занялась боксом, под бдительным тренерством Майера. Чтобы не быть слабой. Чтобы уметь давать отпор. Когда это необходимо. А в жизни бывают случаи, когда это очень необходимо.

Но то было чисто любительски. Здесь же...

Что ж, тесно связав жизнь с людьми, варящимися в этом уже долгие-долгие годы, Пылаевой ничего не оставалось кроме как стоять и наблюдать за возбуждённой толпой, которая в моменты особого накала страстей зверела прямо на глазах, жаждая крови и зрелищ.

Жуткое зрелище. И страшное.

Кто-то просто тащился от процесса, другие намеревались сорвать тотализатор, третьи вообще непонятно зачем приходили в этот старый бетонный подвал с изрисованными граффити стенами, где местные устраивали закрытые и, между прочим, не очень законные подпольные смешанные бои.

Сегодня удача оказалась на стороне Майера. Ага, зато в прошлый раз пришлось вправлять ему челюсть. А тот только и рад. Поразительно дурная голова. И поразительно страстный человек, который не мог жить без бокса так же, как Нелли не видела своего существования без музыки.

Максим буквально дышал своей манией, так что его мало смущали многочисленные переломы и шрамы. А то и что похуже. Но кого напугают последствия, если ты одержим?

Разве что её. Первое время, по неопытности, Пелька буквально сходила с ума от тревоги и ужаса, стискивая после боёв мокрые от крови тряпки, на что в ответ её лишь одаривали мягкой улыбкой.

За год, конечно, она заметно очерствела и на любые травмы теперь лишь отмахивалась укоризненным: "Сам виноват, чего позволяешь себя бить"? Только вот вопрос: очерствела ли? Или просто привыкла?

Нелли всё же склонялась к первому, потому что давно замечала за собой изменения. Раньше она была гораздо мягче и редко когда давала сдачу. Острый язычок словесно, конечно, всегда пускался в ход, но физически она никогда не рукоприкладствовала. Теперь же…

Матвей прав, она стала дёрганной. И агрессивной. Но уже ничего не могла с собой сделать. Это крепко въелось под корку, превратившись в защитный механизм.

Раунд. Раунд. Нокаут. Судейский вердикт, вскинутая в воздух рука. Ликующая толпа, та её часть, что ставила на красавчика-блондина, проводила удаляющегося с ринга победителя.

Пелька поспешила следом, в закрытую от зрителей часть здания. Широкоплечий верзила спокойно пропустил её, давно запомнив.

В раздевалке пахло потом и металлом: то ли запах крови успел намертво впитаться в стены, то ли так воняли старые шкафчики. Несколько парней поздоровались с ней как со старой знакомой, хотя она-то их как раз в упор не помнила. Но наверняка встречала прежде. Сложно сконцентрироваться на лицах, когда перед тобой светят голым торсом, каждый из которых словно сошёл с обложки календаря горячих пожарных.

— Ну как, живой? — приветливо хмыкнула Пылаева звезде часа. Такое себе поздравление.

— Живой, — улыбнувшись, отозвался Макс, зубами стаскивая с рук перчатки.

— Да я вижу, — она осторожно коснулась его разбитого виска.

Блин, подумать только... Офигенно красивый парень в одних шортах стоит перед ней. Широкоплечий, с офигенным телом, от которого хотелось давиться слюнями. По крепкой груди и прессу медленно стекали капельки пота. Сексуальней и представить нельзя. А она... А что она?

— Аптечку взяла?

— Ясен фиг. Она у меня вместо косметички, когда я еду к тебе. И пакетики целлофановые. Всё жду, когда тебе доотшибут мозги. Будет куда убрать.

— Откуда чёрный юмор?

— Не знаю, — озадаченно почесала нос Нелли, доставая из рюкзака прозрачный футляр с бинтами, пластырями, зелёнкой, обезболивающим и чёрт знает чем ещё. — Пересмотрела мрачного фэнтези. Садись, будем тебя обрабатывать.

— А надо?

— Садись, — Майера требовательно усадили на узкую скамью, присев напротив на корточках. — За зубы он не боится, а перекиси боится.

— Так она щиплется.

— Щиплюсь я, — для достоверности его больно ущипнули за грудь. Пришлось постараться, так как та в прямом смысле слова оказалась каменной. — А перекись дезинфицирует.

— Новый ободок?

Пелька слегка смутилась. На ней сегодня в самом деле была надета та самая повязка, что подарил ей Бондарев.

— А ты все мои ободки знаешь?

— Этого я ещё не видел.

Внимательный, гад. Всегда был таким. Максим как раз из тех людей, что всегда заметит, если девушка была в парикмахерской.

— С такой прозорливостью тебе надо было идти в снайперы.

— Да не. Зачем? Меня устраивали и танковые войска.