Твоя чужая жизнь

Пролог

Рыжеволосый, вихрастый парень взглянул на ввалившегося в землянку оборванца лет тринадцати, недовольно скривился наблюдая как порывы ветра заносит в помещение снег. «Сколько этому балбесу говорить, что тепло беречь надо? Да что с него взять? Голытьба она и есть голытьба», – подумал он, но вслух произнёс иное:

– Сипа… Притащил?

– Не-е… Там эти рыщут… – стягивая с головы побитую молью кроличью шапку сипло пролепетал мальчишка.

Парнишка приблудился к ватаге Аркана чуть больше полугода назад. Что у него с голосом никто не знал, а так как имени своего он не помнил или просто на просто называть не желал, то и прозвали его Сиплым или просто Сипа.

– Патрули там … Аркаша… – пояснил Сипа и тут же напоролся на гневный взгляд рыжего.

Аркан окинул взором собравшихся. Двенадцать подростков в возрасте от десяти до семнадцати. Ему же только-только пятнадцать стукнуло. Главенствовать в шайке всю жизнь не входило в его планы, но чтобы достичь чего-то большего нужно было подрасти… и деньги, а иного способа их добыть, Аркан не знал. Нелегко далось лидерство, и терять авторитет из-за какого-то сопляка в его планы не входило. Однако все присутствовавшие делали вид, что не заметили панибратского обращения к главарю. «Что ж… на этот раз его пронесло. В следующий… выкину на улицу. Сдохнет, значит туда ему и дорога…»

Минуло пятнадцать лет, в России разразилась революция, а Сипа всё также верным псом кружил возле Аркана. Их ватага набрала силу, и под шумок творящихся в стране дел, по-тихому воротила свои. Забиравший львиную долю награбленного главарь, нашел каналы вывода средств за рубеж и всерьёз подумывал о вольной жизни за бугром. Вот только лишних свидетелей своей шальной юности оставлять не хотел. И в этом верный Сипа, уверовавший в свою незаменимость, помог. Один за одним сгинули члены банды, оставив почти всё своё добро в наследство главарю.

И вот до границы уже рукой подать, а на подходах усадьба какого-то опального в былые времена графа стоит. Не смог Аркан мимо пройти, то ли какое-то предчувствие, то ли сохранившееся в закромах добро, так и манило, не давая шага ступить дальше. Переждали в лесочке до темноты, да и подобрались к поместью ночью. Только грабить было нечего. Почуявшие волю холопы всё уже растащили, хозяина на сук вздёрнули, а его полоумного сыночка в подвал бросили.

Как не уговаривал Сипа не связываться с дурачком, что-то подтолкнуло Аркана выпустить на волю графского сыночка. Тот увязался следом, и всё время что-то бубнил. По-первости Аркан лишь отмахивался от него как от назойливой мухи. Не нужна ему была обуза, от Сипы ещё предстояло избавиться, а тут ещё и этот прицепился, как тот репей. Но путанные речи спасённого зацепили бывшего бандита. При определённой доле удачи, они давали надежду на получение очень больших доходов в будущем, а не об этом ли он мечтал всю свою жизнь?

От Сипы избавились перейдя границу. Теперь Аркан был спокоен: о его прошлом никто не знал. А вот речи полоумного всё глубже западали в душу. Отойдя на безопасное расстояние, он прикупил небольшой домик в глуши, и не особо вникая в тонкости занялся поставками всего необходимого для опытов, коими бредил помешенный на идее переселения сознания графский сынок. Время шло, нашелся и ещё один учёный, вцепившийся как клещ в их затею. Аркан же добывал медикаменты, инструмент, оборудование, подопытный материал, и однажды эксперимент удался.

Глава 1

– Коля-я-я-я... Ну, Колька-а! – донёсся до сонного сознания капризный девчоночий голосок.

– Насть... ну, чего тебе не спится? – проворчал парень, зарываясь с головой под одеяло.

– Ну, ты же обеща-ал! – в голоске прорезались плаксивые нотки. – Сегодня суббота!

– Вот именно. Могла бы дать поспать, – уже вставая, беззлобно пробурчал он.

Восьмилетняя проныра давно выявила слабости старшего брата и бессовестно манипулировала им в своих целях.

На протяжении последних пяти лет их семья была вынуждена ютиться в крохотной квартирке, но, несмотря на столь долгий срок, Коля так и не привык к тесноте. Протискиваясь к старому секретеру, он спросонок несколько раз ударился о выступающие углы мебели. Достигнув цели, он заглянул в ящичек, где хранились документы и деньги, и не сдержал тяжелый вздох. Четыре пятисотенные бумажки. Две тысячи. После вынужденного увольнения с прошлой работы, другой найти пока не удалось, что очень сказывалось на семейном бюджете. Однако, несмотря на трудности, Коля старался по возможности ни в чём не отказывать сестре. Хватаясь за любую шабашку, он пытался хотя бы деньгами компенсировать для девочки нехватку родительского тепла. Чувство вины перед сестрой усугублялось с каждым годом: его детство прошло в просторной уютной квартире, с довольно частыми выездами на дачу возле Финского залива в компании любящих и внимательных родителей, а что видела в своей жизни она?

– Сколько надо? – уже обдумывая, где бы по-быстрому срубить денег, поинтересовался Коля.

– Катя сказала – ей мама дала аж полторы тыщи, а Машке штуку. Сам-то подумай, там всякие вкусности и аттракционы.

– На... – Коля положил в мгновенно очутившуюся рядом детскую ладошку две купюры и вышел из комнаты.

Войдя на кухню, он взглянул на сидящую возле окна мать. Некогда жизнерадостная и красивая, она и сейчас выглядела поразительно молодо: стройная фигура, гладкая кожа, длинные тёмные волосы – без намёка на седину, но взгляд – пустой, неосмысленный, как у старухи. Жуткое зрелище. С момента гибели её мужа прошло уже пять лет, но невосполнимая потеря усугубилась необходимостью покинуть свой некогда родной просторный дом, изменить привычный образ жизни. Всё это превратило женщину в безучастное ко всему привидение. Вот и сейчас она сидела на кухне и, почти не мигая, смотрела на невидимую никому, кроме неё, точку в пространстве. В редкие моменты просветленийона вдруг брала деньги, шла в магазин, хлопотала по дому, но наутро всё было по-прежнему. Коля, вместо того, чтобы наслаждаться жизнью в свои двадцать пять, был вынужден играть роль няньки для сестры и для матери. Рано повзрослевшая Настя в последние годы проявляла недетское понимание происходящего и поразительную самостоятельность, в то время, как мать, словно маленького ребенка, приходилось кормить с ложечки, а вечерами укладывать в кровать. Ещё тогда, пять лет назад, когда их жизнь вывернули наизнанку, Колей овладела жажда мести, которая укреплялась с каждым взглядом на мать. В свободное от работы и ухода за родными время он вёл самостоятельное расследование, но молодой человек понимал, что надо быть осторожным: если с ним что-то случится, то семья лишится единственного кормильца.

В дверь позвонили. Воодушевлённая предстоящей прогулкой Настя заскочила на кухню, чмокнула не реагирующую ни на что мать и выскочила из квартиры. С лестницы тут же донёсся радостный девчачий смех.

Коля горько усмехнулся и включил стоящий на обеденном столе ноутбук. Хедхантерские сайты ничем не порадовали, в почте только спам, а вот соцсети кишели сообщениями. Отметя всю инфу от неизвестных, а также предложения вступить в группы, Коля просмотрел оставшиеся шесть сообщений.

"28 августа планируется сходка выпускников, присоединишься?"

"Sorry, выпускники пусть и сходятся", – ответ получился грубоватый, но в последние годы Коля не юлил, ища предлоги, а жёстко отрезал всё то, что его не интересовало. Асмотреть на то, как люди бравируют своим успехом, и выносить сочувствующие взгляды – не хотелось. Еще четыре сообщения устарели, а вот последнее заинтересовало.

"Я в эти выхи в Питере. Мб увидимся? Пройдёмся по тропам юности. Ты как? Кирилл".

Адресатом являлся единственный оставшийся из прошлого друг. Когда-то они вместе учились. Как-то так вышло, что более зрелый, уже многого добившийся в жизни Кирилл, то ли по необходимости, то ли ради развлечения поступивший в институт, быстро сдружился с Колей. Несмотря на разницу в десять лет, Николай ни с кем из своих друзей-товарищей не ощущал себя комфортнее, чем в компании с этим сокурсником. Кирилл, если надо, мог быть собранным и деловым, по-взрослому рассудительным, и дать действительно дельный совет, он не любил сплетни, и ему можно было доверить самое сокровенное, а когда требовалось, просто отдохнуть – он отрывался по-полной. Да и выглядел он немногим старше своего товарища. После переворота в жизни Коли все закадычные дружки и подруги отвернулись от неудачника. Все. Кроме Кирилла.

"Если экономично, то – за. Сегодня свободен", – обрадовано отстрочил Коля в ответ и тут же получил сообщение:

"Ок. Я банкую. На Восстания через час".

Ответив согласием, Коля на скорую руку собрал матери поесть. По-быстрому заскочил в ванную, достал из шкафа оставшийся со старых времён костюм. Модель хоть и устаревшая, но трендовая и дорогая. Неплохо поднявшийся по жизни друг опять затащит его в какой-нибудь элитный клуб, куда в футболке и джинсах не пустят – в этом Коля был уверен.

К назначенному времени он был на месте. Забыв о том, что люди из его прошлого в общественном транспорте не ездят, он высматривал в толпе знакомое лицо. Неожиданный дружеский удар в плечо застал Колю врасплох.

Глава 2

Аркан был человеком не то, чтобы престарелым, а, мягко говоря, старым. Его фактический возраст не так давно перевалил за сто тридцать. Однако деньги творили чудеса. Здоровье и внешность, как собственно, и документы никоим образом не наводили окружающих на мысли о возрасте человека. Уже не осталось в живых никого из тех, кто знал, что он родился в конце девятнадцатого века. Они не умерли от старости, в большинстве своём до неё не дожив. Кто-то, конечно, удостоился счастья умереть своей смертью, но этим кому-то повезло остаться в неведении относительно его дел, а прочие... прочим посчастливилось меньше. Аркан хотел жить, жить вечно. И не любил рисковать.

Ещё в гражданскую ему несказанно повезло помочь бежать из страны одному полоумному учёному, чьей навязчивой мыслью было осуществить переход разума из одного тела в другое.

– Вы только представьте себе, сударь! Это революция в науке и медицине! "Настоящие" люди смогут жить вечно за счёт отребья! – восклицал учёный, подсовывая Аркану какие-то свои научно обоснованные умозаключения, представленные в виде формул на бумаге.

Аркан не был силён в науках, однако внутреннее чутьё тогда ещё молодого парня подсказало, что этот человек будет полезен. И предчувствие оправдалось.

В те времена Аркан, воспользовавшись смутами, возглавил ватагу, под видом представителей новой власти изымавшую все найденные ценности и расправлявшуюся с "кулачьём". Добыча вывозилась за рубеж, где и находила своих покупателей, оседая всё более возрастающей суммой на счетах швейцарских банков. Когда действия ватаги стали опасны, Аркан тихо, по одному, избавился от всех её членов и выбрался за бугор. Тогда же он и помог, как считали окружающие, полоумному графскому сынку.

Обосновались они поначалу в Германии. Аркан сумел-таки вычленить из бредней подопечного суть и поверить в осуществимость задуманного учёным. На экспроприированные на родине средства удалось не только купить небольшое здание в глубинке, совместившее в себе и лабораторию, и дом для молодых людей, но и довольно беззаботно существовать на проценты.

Аркан предоставил учёному полную свободу действий, постоянно снабжая его подопытным материалом, в качестве которого служили беспризорники, одинокие старики и проститутки. Все они нашли здесь последнее пристанище. Но Аркан верил в успех. И однажды узнал про ещё одного, далеко не молодого учёного, влачащего нищенское существование в какой-то Тмутаракани. Разыскать и убедить пожилого человека присоединиться к исследованиям оказалось несложно. Этические соображение того не очень угнетали, а перспективы обнадёживали и воодушевляли.

Широкая сеть осведомителей, как с родины, так и в Германии, позволила группе подпольщиков поменять дислокацию, своевременно избежав вовлечения в военные конфликты. Менялись города и страны. И в один прекрасный момент учёные одержали победу. Теория подтвердилась на практике. После устранения всех побочных эффектов оба уже немолодых учёных провели эксперимент на себе. Убедившись в безопасности, семидесятилетний Аркан, давно мучавшийся из-за проблем с печенью и суставами, нашёл для себя подходящего юношу. Это было непросто. У потенциального кандидата не должно было быть родных и компрометирующего прошлого. Не последнюю роль играли внешние данные и здоровье. Самым сложным оказалось втереться в доверие. Бескорыстность пожилого человека, внезапно возжелавшего облагодетельствовать юношу, передав тому все свои счета и активы, вызывала сомнения. Однако вскоре Аркан обрёл новое молодое тело.

Не желая терять шанс на неимоверно большой заработок, Аркан нашёл желающих отдать целое состояние за процедуру. Были организованы полулегальные конторы, в которых проходивших дотошное обследование молодых людей принимали на весьма странную работу. С желающими заключался на удивление выгодный договор, суть которого заключалась в проживании в пансионате до того момента, пока кто-то из состоятельных людей не выберет "сотрудника" своим правопреемником. После чего производились необходимые юридические манипуляции. О дальнейшей судьбе падкую на столь лёгкие богатства подопытную молодежь не информировали, а их фантазия сама дорисовывала картины праздной сытой жизни. Вначале никто не верил в чудеса. Лишь единицы решались ввязаться в авантюру. Однако после первых же "процедур" частично посвящённые стали свидетелями преображения жизни вчерашних бедняков, и желающие получить богатое наследство обрушились на работников Аркана бурной рекой.

Непосвящённые в тонкости истинной стороны вопроса сотрудники с завистливой скаредностью отбирали претендентов. В то время, как сильнейшие мира сего уходили от дел и совершенно неожиданно для своих близких оставляли наследство не родным, а каким-то неведомым молодым людям. Гремели в газетах разгромные статьи о судебных процессах, в которых родственники безвременно почивших пытались безуспешно оспорить права на наследство.

Состояние Аркана возрастало на глазах. Однако ему хотелось большего. Не пресловутой политической власти. Он желал ни много, ни мало – править миром! Но делать это тайно. Откровенная власть грозила риском для его драгоценной жизни. Широкая сеть осведомителей и сейчас позволяла ему вполне анонимно, посредством шантажа, влиять на многие политические вопросы в ряде стран, но это было совсем не то, чего он желал.

Впереди грезился приход новой эры. Его эры. Золотой миллиард стал не актуален. Он лично отбирал тех, кто сможет пройти процедуру. Тайно связывался с потенциальными клиентами, предлагая услуги своей корпорации лишь тем людям, кто был выгоден – как сейчас, так и в будущем.

Всё шло великолепно и не предвещало ничего дурного. Имеющийся компромат почти на всех власть имущих позволял Аркану не беспокоиться о будущем. Увеличившийся поток клиентов требовал расширения числа посвящённых. Среди пришедших молодых людей нашёлся и тот, кого решили обучить, сделать помощником мэтров от медицины. В начале восьмидесятых, спустя тридцать лет после первого удачного перевоплощения, учёные и сам Аркан повторили процедуру, вновь обретя молодые тела. Но следом начались проблемы.

Глава 3

Минуло уже несколько дней с той поры, как Юле... точнее, Николаю, в теле которого очутилась девушка, разрешили прогулки. Сначала позволили прогуливаться по просторному светлому коридору клиники и огромной террасе с минимальной, но уютной обстановкой в виде стеклянного столика и мягкой банкетки. Но свежий воздух (а клиника, очевидно, располагалась вне зоны города), фрукты в вазочке и даже пачка сигарет не могли навести порядок в сумбуре роящихся в голове мыслей, а особенно этому не способствовали речи персонала и подозрительная защищённость клиники. "Кого они боятся? Или вернее будет поставить вопрос иначе: кого они не желают выпускать?" Наконец-то представилась возможность изучить своё тело. Ощущение, что все самые страшные кошмары оправдались, и она очутилась в теле абсолютно незнакомого мужчины, сводило с ума. Пусть даже молодого, вполне симпатичного, но МУЖЧИНЫ! Юля прекрасно знала мужскую анатомию, у неё к двадцати годам был не один партнер, так что само по себе мужское тело её не шокировало. Убило то, что теперь она стала мужчиной!

Она немало ломала голову над причинами злой шутки природы. Одно дело, когда ты видишь это в комедийной киношке, и совсем иное, когда испытываешь на себе. Осознать сам факт того, что подобное возможно, было ужасно сложно. А факт того, что это произошло с ней, доводил девушку до грани помешательства. Но руки и глаза подтверждали – ЭТО ЕСТЬ! "И с этим надо как-то дальше жить..." – вспомнился прочтённый на каком-то литпортале фрагмент стихотворения.

Вечером четвертого дня, во время прогулки по коридору, Юля увидела себя... то есть, своё родное тело. Оно было вполне живым и в сопровождении медсестры удалялось в сторону процедурного кабинета.

План действий возник мгновенно. Оглядевшись по сторонам, Юля прошмыгнула в соседнюю палату, где и проходило курс восстановления её собственное, родимое тело. Благо, планировка палат была аналогичной, так что долго искать вещи не пришлось. Первым делом она хотела схватить сумочку и бежать, но вовремя одумалась, поняв, что если её с ней увидят, то обвинят в краже, и что-либо доказать будет невозможно. Быстро поразмыслив, она достала телефон и банковскую карту. Остальное теперь было не нужно. Юля тихонько закрыла шкафчик и сделала шаг к выходу, но со стороны коридора послышались голоса. Окинув взглядом просторную палату, она поняла, что это западня. Прятаться негде. Перед внутренним взором мгновенно пронеслись картины позорного разоблачения. Словно загипнотизированная, она как в замедленном кино наблюдала за медленно проворачивающейся дверной ручкой, и вдруг взгляд привлекла слабо колыхнувшаяся занавесь. В долю секунды неумелый вор очутился на террасе. К сожалению, между собой все палаты были разделены, и попасть в такую близкую собственную палату не представлялось возможным. Вечно боявшаяся высоты девушка глянула вниз и отшатнулась к показавшейся такой надёжной стене. Даже в чужом теле ощутив головокружение и предательски подкатившую тошноту. Санитарка, закрывая двери, откинула в сторону занавес. Юля с ужасом уставилась на мелькающее на пижаме пятнышко света. Но что-то говорившая в это время женщина в зелёном халате, уже отворачиваясь, задёргивала шторы.

Спустя пару минут, когда голова уже начала кружиться, Юля вспомнила, что надо дышать, и в очередной раз, но уже более спокойно забегала вокруг глазами в поиске путей отступления. "Что делать: возвращаться в палату, где в случае обнаружения пропажи могут найти украденные вещи, или же, несмотря ни на что, попытаться сбежать из клиники? Благо, документов у этого парня не было, и разыскать меня не смогут – это плюс, но если остаться... то плюс может превратиться в минус. О моём, то есть, его... пребывании здесь никто, можно сказать, не знает, и, соответственно, есть шансы, что..." Юля оборвала страшную мысль. И пусть она оказалась в мужском теле и останется в нём до конца своих дней. Больше всего сейчас хотелось жить. Ответ один – надо бежать! Неважно как, но бежать нужно.

Оставался актуальным вопрос одежды. Вещи, одетые на парне в момент аварии, были не дешёвыми, но после случившегося превратились в заляпанное пятнами крови тряпьё. Больничная пижама смотрелась более прилично и, если бы не цвет, могла прокатить под спортивный костюм. Однако парень, разгуливающий по городу в светло-бежевом спортивном костюме, смотрелся бы, как минимум, странно и приметно, в случае, если его бросятся искать. Рисковать, пытаясь украсть у кого-то одежду, тоже не хотелось.

"О чём я думаю? Надо валить отсюда по-любому!" – мысленно одёрнула себя девушка, всё ещё в надежде, что тот внутренний собеседник даст о себе знать. Но чуда не случилось. Ответом была тишина.

Обойдя всё по периметру, Юля с ужасом осознала, что путей для отступления только два: либо вниз по заплетающим стены лианам плюща, либо в надежде, что нынешний владелец её тела крепко спит – внаглую пройти через палату. Опять же, если ретивая санитарка не закрыла дверь на замок, и если в коридоре никого нет. Возвращаться на место преступления не хотелось.

Под террасой на протяжении всего здания простирался окутанный полумраком газон. Живая изгородь из декоративно подстриженных кустов защищала окружающее пространство от света стоящих вдоль парковой дорожки невысоких фонариков.

Превозмогая нервную дрожь, стараясь не шуметь и не смотреть вниз, Юля перебралась через ограждение и медленно начала спускаться. Голова кружилась, сознание постоянно подносило картинки падения, отзывавшиеся физической болью в не так давно сросшихся костях. Всё ещё не снятый гипс на ноге мешал продвижению, норовя соскользнуть с ненадёжных, но с таким трудом найденных опор. И когда в поиске очередной опоры нога коснулась твердой земли, сконцентрированные в экстремальной обстановке силы покинули тело, и Юля безвольным мешком повалилась на землю.

Глава 4

Впервые в жизни Юля осознала, что такое чёрная полоса. Сначала она попыталась пробиться к своему отцу. Но охрана и близко не подпустила неизвестного парня. Пришлось искать место для ночёвки. Ноги сами завели на окраину города. В одном из подъездов, вопреки всем постановлениям, нашёлся открытый чердак. Подобрав несколько пустых пластиковых бутылок и в туалете какого-то супермаркета набрав в них противно воняющую белёсую жидкость, которая текла из крана, Юля вернулась в своё убежище. Раньше девушке и в голову не пришло бы даже попробовать что-то подобное, а сейчас это спасало от сосущих спазмов в желудке. На четвёртый день голод переборол гордость, и она спустилась на грешную землю в надежде выклянчить хотя бы на хлеб. Однако люди равнодушно взирали на потрёпанного парня с многодневной щетиной, брезгливо обходя нежданное препятствие.

– Развелось тунеядцев, – ворчала какая-то бабка, – Сталина на вас нет...

Желудок, казалось, уже начал переваривать сам себя. Голова туго соображала, но двери продуктового магазина были так близко... всего-то три ступени, и до того момента, как успеют схватить, можно что-то съесть. А потом будет полиция. Возможно, даже найдутся родные парня.

– Предъявите документы, молодой человек, – словно в ответ на его мысли, послышался из-за спины мужской голос.

– Нету, – честно призналась Юля и, обернувшись, уставилась на чёрный джип, из которого вышел обратившийся к ней довольно крупный человек в гражданском, явно южных кровей.

– Пройдите, пожалуйста, к машине, – вежливо попросил мужчина, твёрдой рукой придавая нужное направление.

В голове раненой птицей заметались перепуганные мысли: "Кто это? Что им надо? Менты на таких тачках не ездят. Да и не было никаких корочек..." Но жёсткая хватка не отпускала.

В салоне оказалось накурено. За рулём сидело нечто гориллоподобное, туша на соседнем сидении не уступала по габаритам. После того, как подошедший к Юле уселся, сзади стало тесно.

– Кто вы? – с опозданием выдавила она.

– На все вопросы тебе ответят на месте. Для тебя же лучше сидеть тихо и не рыпаться, – отрезал все дальнейшие вопросы южанин.

Сопровождающие часто курили и молчали. То, что ему не завязали глаза, говорило об одном из двух: либо оттуда уже не возвращаются, либо ничего страшного не произойдёт. И вдруг стало всё равно. В этой жизни уже всё потеряно. Смерть станет избавлением от мук унижения, которые приходилось терпеть в последнее время. За окном промелькнула кольцевая, впереди широкой асфальтной полосой стелется шоссе. Незнакомые населённые пункты сменяют друг друга. Резко сбросив скорость, джип заскакивает в поворот. Колеса шуршат по грунтовке. Качка вызывает тошноту, но пустой желудок с лёгкостью преодолевает эту неприятность. Юля задремала. Остановка. Впереди виднеются огромные ворота. Выйдя из джипа, одна из "горилл" что-то набирает на цифровом замке. Щелчок. Створки, утопая в зелени кустов, плавно разъезжаются.

Остановка возле давно требующего ремонта здания. Кто-то помогает выйти из машины и сопровождает внутрь. Вокруг на удивление светло и уютно. Откуда-то рядом оказывается молодая женщина – врач. Мимо снуёт персонал в белых брючных костюмах. То тут, то там, по одному или группками, с книгами и журналами сидят молодые люди обоих полов, одетые, соответственно, в розовые и голубые спортивные костюмы.

Вид у них уверенный и жизнерадостный.

– Где я? – подаёт голос Юля.

– Сейчас тебя осмотрят и всё расскажут, – ответила врач, прямо в холле начиная измерять Юлино давление и прослушивать сердцебиение.

"Они что, людей на органы разделывают? А чему тогда те идиоты так рады?"

После осмотра её проводили в столовую. Обилие аппетитных запахов вызывало голодные спазмы в желудке.

– Сегодня бульон. Сон. Завтра можно молочное... – обратилась к кому-то врач.

Перед Юлей возникает огромная тарелка с ароматной золотистой жидкостью. В руку кто-то заботливо вложил ложку. Обжигающая, безумно вкусная жидкость приятно падает в измученное нутро. "Будь что будет. Я хочу жить..."

– Вам надо отдохнуть.

Тихо скрипнула прикрытая снаружи дверь. Ошалевшая, ничего не понимающая Юля осмотрелась по сторонам. Небольшая отдельная комнатка. Две двери, одна ведёт в коридор, за второй оказались собственные туалет и душ. Входная дверь без замка. Этаж второй, решёток нет. "Странно. Наверное, окна заколочены?" От лёгкого касания к щеколдам рамы без малейшего скрипа поддаются, впустив в помещение пропитанный запахами хвои и свежескошенной травы воздух. Кровать, небольшой столик, тумбочка, кресло, вешалка. На стене репродукция какого-то мариниста. Ничего лишнего. Просто – но стильно.

Минувший страх и утомление давали о себе знать. "Делать нечего, здесь в любом случае – лучше", – подумала Юля и направилась в ванную. Приятное прикосновение теплой воды расслабляло, казалось, что её потоки смывают все опасения и страхи, унося их в глубины канализации. Взгляд упал на лежащий на полочке, аккуратно сложенный, голубой спортивный костюм. Одеваться не хотелось. Обернув вокруг бёдер мягкое махровое полотенце, Юля сделала десяток шагов, и кровать приняла в свои объятия расслабленное тело.

Первые дни оказались очень насыщены и пролетели слишком быстро. Пришлось пройти неимоверное количество абсолютно бессмысленных как устных, так и письменных тестов, сдать кучу анализов. Несколько раздражало постоянное мелькание незнакомых лиц. Поведение окружающих удивляло. Молодежь, как ни в чём не бывало, жила в своё удовольствие: флирт, романы, компьютерные и спортивные игры, книги и журналы, просмотры фильмов и пустая болтовня.

Глава 5

Колю, смирившегося с существованием в женском обличие, раздражало, что физиологическим отцом его нынешнего тела является человек, разрушивший когда-то его жизнь. Сюси-пуси за кружечкой чая, навязываемые "папашей", едва не доводили до желания собственноручно свершить акт мести. Но больше всего раздражало то, что он никак не мог найти доказательство вины. Ему недостаточно было слов, которые легко сводились к стечению обстоятельств, он искал что-то, позволяющее возобновить следствие. Дать полиции такую зацепку, от которой нельзя будет отмахнуться. Конечно же, Коля успел кое-что нарыть из противозаконной деятельности "папашки", но, учитывая немалые связи и средства обвиняемого, было ясно, что тот откупится. К тому же эти действия никоим образом не связывались с минувшими трагическими событиями.

Не меньше напрягало и упорство "папаши". Его сыскари рыскали по Колиным следам, вынуждая постоянно искать способы оторваться от преследования. Жучки жизни не давали. Каждый раз, уходя из дома, Коля испытывал неуверенность в своей свободе. В компьютер поначалу подсаживали не одну, так другую программу. Благо, когда-то он воспользовался дропбоксом, свалив на хранение всю нарытую инфу по расследованию гибели отца, а также все программное обеспечение, которым пользовался дома. И всё это теперь, ой, как пригодилось.

Но плюсы тоже были. Во-первых, "папаша" неплохо обеспечивал свою "дочу", что позволяло, пусть и анонимно, помогать своей семье. И в этом Коля чувствовал некое удовлетворение, в предвкушении расплаты он словно получал частичную компенсацию. Но деньги не могли вернуть отца. Он хотел купить своей семье нормальную квартиру, но мать ни в какую не приняла столь щедрую помощь от кого-то со стороны. А рассказать ей правду о переселении сознания Коля так и не решился. Вторым плюсом был опять же финансовый, в плане добычи информации. Третье – статус дочери председателя совета директоров открывал многие двери, а пытающиеся втереться в доверие к её "папочке" готовы были не то, что раздобыть любые сведения, а душу продать. Ну, и последнее... это квартира. Та самая, в которой прошло его детство, и родилась Настя, та, где их семья ещё была полноценной и счастливой. Она давала утешение и силы для борьбы.

Случались и забавные казусы. Ещё в первый месяц позвонил некий Кира, как назвал его "папашка". Парниша с каким-то отдалённо знакомым голосом лепетал что-то сопливое про подготовку к свадьбе, про отсутствие времени и просил прощение за желание всё перенести. Конечно же, Коля был только – за. Благо, этот "женишок" постоянно пропадал за границей, а в его редкие визиты в Питер Коля умудрялся свалить куда-нибудь или просто не отвечал на звонки.

Но год спустя обстановка дома накалилась. "Папашка", горюя о том, что дочь забила на учёбу, проплатил диплом, но, так и не сумев дождаться от неё "спасибо" или ещё чего-то в этом роде, решил наказать, заморозив её банковскую карту. Жить без денег оказалось совсем не просто. Вроде и машина есть, а заправиться нечем. Да что далеко ходить? Сигарет не купить, и интернет в итоге тоже оказался обрезан. Расследование, вследствие отсутствия допинформации и средств, так же зашло в тупик. И, как назло, в это время вновь позвонил "женишок".

Он что-то спрашивал про какого-то малыша, а под конец "порадовал" тем, что находится в городе. Очевидно, Юля была бы счастлива, но Коля её чувств не разделял. Однако что-то заставило его согласиться на встречу.

– Тогда через час, на нашем месте, – радостно отреагировал на согласие "женишок".

– Прости, у меня сейчас некоторые проблемы с памятью. Где конкретно встречаемся?

Как ни странно, он не стал вдаваться в подробности, а бодро продиктовал адрес.

Место встречи оказалось хорошо знакомо Коле. В прошлые, тогда ещё добрые, времена они частенько зависали там с другом. И идти до места было недалеко, минут семь, не больше. Конечно же, в его планы не входило флиртовать или, не дай бог, что-то большее. Просто стало интересно, чем жила та, чьё место он занял. В честь такого события он решил даже слегка подкрасить реснички и губы. На что ушла большая часть времени, отведённого на сборы.

На улице было достаточно прохладно, но безветренно, и главное, с неба, вопреки ожиданиям, ничего не капало. Коля вышел на Фонтанку и бодрым шагом направился к месту встречи. Каково же было его удивление, когда он увидел у входа в паб своего друга, который уже давно почти постоянно пропадал за бугром, представляя интересы своей компании. Вмиг забыв о том, что он сейчас не "он", Коля расплылся в улыбке и направился к другу, тот ответил взаимностью.

– Привет! Давненько не виделись... а ты, оказывается, в городе... – услышав собственный голос и осознав свой прокол, Коля вспомнил, что его друг – прожжённый сердцеед, и улыбающаяся симпатичная девушка для него, как мёд для мухи.

"Вот же чёрт. И как теперь выкручиваться? Тут же где-то её женишок..."

– Лапа моя, ты странная сегодня какая-то, – чмокая ошалевшего парня, благо, вполне невинным поцелуем в щёчку, произнёс Кирилл. – Ну, пошли уже внутрь, а то промёрзнешь.

Только сейчас до Коли начало доходить, что это не он нечаянно подцепил своего друга, а неведомый Кира – это и есть его Кирилл! А Юля – не кто иная, как та самая невеста, про которую некогда рассказывал друг. "Как узок мир! Вот чёрт... надо же так вляпаться... и что делать? Отшивать, как планировал до этого – не стоит. Надо как-то попытаться рассказать ему правду. Шансов, что поверит, маловато, но вдруг?"

Около получаса Коля просидел в довольно шумном пабе, пытаясь что-то расслышать из слов собеседника, одновременно придумывая, как открыть все карты. "Странно, что раньше какофония из голосов и живой музыки не мешала общаться, а сейчас..." Сейчас ещё и жутко смущали манеры друга. Он флиртовал, соблазнял и раздевал глазами.

Глава 6

Минула неделя. Ребята по-прежнему проходили мимо друг друга, делая вид, что не знакомы. У обоих был довольно затравленный вид. Даже вечно добродушный по отношению к окружающим Стёпа больше не пытался найти себе товарищей.

Согласно слухам, сегодня должны были прибыть новенькие. Подобные новости не очень радовали местных старожилов, которые видели в них конкурентов. Юля не сомневалась, что пройдет ещё, максимум, полгода, и среди новичков начнутся несчастные случаи, подстроенные старичками. И это оказались не все новости. Странно, конечно, что не вечером, а глубокой ночью – ожидалось очередное представление.

Так и не поняв подоплёки богатых стариков и памятуя о поведении привезших её сюда людей, а также о найденных трупах четырёх подростков, она пыталась разработать план побега. И вроде никто их не держал. Но как только они направлялись к выходу, потенциальных беглецов под любым самым, казалось бы, невинным предлогом возвращали назад. Что им надо? Ну, не могли такие воротилы реально повестись на наивные речи о новом обществе. Юля боялась, что нынешняя клоунада будет ненастоящей, что в этот раз выберут их двоих, и больше никогда...

В холл вошёл сотрудник, сопровождающий новеньких. И увидев одну из вошедших, Юля, для приличия делавшая вид, что читает, выронила журнал. Это была ОНА! То есть, её тело. "Что оно тут делает? Как связано со всем этим? Зачем? Стоит ли заговорить?" Но мысли оборвались в тот миг, когда во взгляде вошедшей девушки мелькнуло узнавание, смешанное с удивлением и ненавистью. Тем временем девушка перекинулась парой слов с сопровождающим, тот кивнул, соглашаясь, и она направилась к Юле.

– Привет, что ли, – как-то странно поприветствовала она. – Не ожидала тебя увидеть...

Юля не знала, что ответить. То ли прикинуться, что она её не знает и впервые видит, то ли раскрыть карты. В то же время, кто бы ни находился сейчас за рулём её родного тела, было очень жаль оставлять его здесь. Перспектива увидеть его в одном из тех ящиков совершенно не радовала.

– Взаимно. Ты-то что здесь делаешь?

– Логично предположить, что то же, что и ты.

– Меня насильно привезли, – призналась Юля, а её собеседница вмиг напряглась.

– Зачем?

Ответом послужило неопределённое передёргивание плеч.

– А что здесь вообще происходит? Они так темнят. Всё засекречено.

– Всё запутано. И надо быть последним идиотом, чтобы вляпаться в это дерьмо по собственной воле.

– Ну, так уйди.

– Отсюда уходят только в двух случаях.

– То есть...

– Либо в морг, либо после того, как их выберет "благодетель". Но что в этом случае происходит? Зачем это нужно? Не понимаю. Скоро как раз начнется представление, вот и увидишь. Только постарайся не привлекать к себе внимания. А потом я тебя кое-куда свожу. Там есть на что посмотреть.

Очевидно, Стёпа всё это время наблюдал за ними. Так как, стоило девушке удалиться, как он, поборов осторожность, всё же подошел к Юле.

– Еще и знакомая вляпалась? – что-то внимательно рассматривая за окном, с отвлечённой полуулыбкой тихо спросил он

– Не то слово. Теперь всё ещё сложнее.

– Главное, чтобы нас сегодня не повязали. А так... послезавтра выгул в город.

– Новенькую, думаешь, пустят?

– Хз... пусть спросит.

– Я без неё не уйду.

– Ну... как знаешь.

Спустя полчаса началось очередное представление. Как всегда, на сцене, сияя улыбкой, толкал патетические речи ведущий шоу. Затем вышла довольно крепкая ещё женщина. Известившая о том, что, несмотря на все имеющиеся в наличии средства, невозможно купить здоровье, недавно поставленный диагноз не даёт никаких шансов на надежду, и поэтому она решила сделать напоследок хоть что-то хорошее...

В целом всё было, как всегда, но... её выбор пал на Юлино тело. Мир, казалось, перевернулся. "Что делать? Как вытащить её?" А тем временем "благодетельница" уже уводила за собой до боли знакомое тело. Растерянно окинув взором зал, Юля натолкнулась на всё понимающий Стёпин взгляд.

– Надо проследить, что будет после подписания документов, – тихо подойдя к Юле во время вечеринки, произнёс товарищ.

Вскоре горе-друзья пробирались к тому зданию, где в прошлый раз осуществлялось переоформление имущества. Процесс был в разгаре. В ожидании пришлось просидеть ещё целых полтора часа, после чего "благодетельница", громко всех "благодаря", вышла на улицу покурить. "Подыхать собирается, а всё туда же!" – зло выругалась про себя Юля. Её напрягало неведение о происходящем внутри.

– Свалила, – облегчённо прошептала Юля и начала пробираться к окну.

Девушки в комнате видно не было.

– И всё же мы бы настоятельно рекомендовали вам выбрать кого-нибудь другого. Эта девушка случайно оказалась здесь, и виновные уже наказаны. Она – неподходящий "материал", – в голосе неизвестногослышались просительные нотки.

– И в чём, по-вашему, проблема? Я не вижу ничего, чтомогло бы мне помешать...

– Она – не поладившая с отцом дочь самого ...

– Хах! Да это даже веселее! Достать одного из своих самых нелюбимых конкурентов не снаружи, а вот так... это же просто мечта! Когда будет проведена процедура?

– Завтра...

– Я хотела бы поскорее. Почему нельзя провернуть всё прямо сейчас?

– Это достаточно сложно, и могут возникнуть последствия...

– За которые вы поплатитесь жизнями. Собственно, то же будет, если вы не выполните мои требования и не проведёте всё прямо сейчас, – голос женщины, ещё недавно прикидывавшейся на сцене доброй и жизнерадостной, превратился в холодную сталь.

Глава 7

Юля за время поездки до города уже несколько поостыла и начала сожалеть о столь глупо разгоревшейся ссоре, но, считая себя правой, перебороть гордость и вернуться она не могла. Благо теперь было известно, куда идти, перспектива ютиться на чердаках ей не грозила.

Улица, на которой располагался нужный дом, оказалась абсолютно невзрачной, таких в городе было много. Рядами стоящие пятиэтажки. Ничем не примечательный универсам с нагромождением рекламных щитов: ремонт обуви, изготовление ключей, парикмахерская. Таких сотни в городе. На парадной даже домофона не обнаружилось, подъезд встретил стойким амбре проспиртованной мочи, разрисованными стенами, вдоль которых стоял строй пивных банок и бутылок, ковром хабариков и отсутствием лифта. Поднявшись на третий этаж, Юля немного постояла перед обитой потрёпанным от старости дерматином дверью и нажала на звонок.

Открылась дверь на удивление тихо, без ожидаемого скрипа. Женщина лет сорока неверящим взглядом смотрела на Юлю и молча плакала.

– Коля... Коленька... как же ты, милый, так? Куда ж запропастился? Настя себе места не находит...

– Простите... – только и смогла выдавить Юля, не зная, как реагировать.

– Глупости это... всё глупости. Пошли домой! Скоро Настя со школы придёт. Вот радости-то будет...

Женщина что-то ещё говорила, но Юля уже не слышала. Всё её внимание было сосредоточено на окружающем. Сказать, что квартирка была крохотной и бедной – это равносильно тому, что промолчать. В каждой вещичке сквозила не бедность! Здесь всё было насквозь пропитано нищетой. Узкая прихожая с гвоздями вместо вешалок, висящая прямо на проводе лампочка под довольно низким потолком, обшарпанные двери в санузел, комнатушку и кухоньку, где и вдвоём не развернуться.

Сама хозяйка делила старый потрёпанный диван со своей дочкой, предоставив тахту в распоряжение Юли, возле двери стояли старенький секретер и шкаф, возле окна притулился небольшой столик, на котором и ели, и делали уроки.

Женщина, не прекращая о чём-то говорить, усадила Юлю за стол. Тут же появились старая, щербатая тарелка, алюминиевая ложка. Из недр допотопного холодильника появилась не более современная кастрюлька с постными щами. Неизбалованная в последнее время разносолами Юля проглотила набежавшую голодную слюну, готовая съесть всё, что угодно. Запылала конфорка, и вскоре перед носом исходила паром весьма вкусная на вид жидкость. Юля слушала и ела, лишь иногда кивая в ответ.

Попытки что-то разузнать у сына потерпели крах, и женщина заволновалась:

– Коля... ну, если что плохое случилось, ты скажи? Вместе мы всё преодолеем... мы надеялись, что ты жив, ждали – и пожалуйста... Ты, главное, не отмалчивайся.

"Как сказать любящей матери, что её сына здесь нет... бред... не бред. Но никто в это не поверит".

– Я ничего не помню... прости... – произнесла Юля, решив, что так проще всё объяснить.

– Господи... – хрупкие женские ладони сцепились на груди женщины, затем поползли вверх, словно она пыталась отгородиться от окружающего, не видеть правды. – Совсем, совсем?

– Угу.

Тут же рядом, как по волшебству, очутился толстенный фотоальбом. Женщина листала странички, мельком бросая взгляд на снимки и что-то рассказывая, вглядываясь в глаза сына в надежде увидеть узнавание.

– А это кто? – Юля указала на высокого респектабельного мужчину на фото.

– Это твой отец, – грустно ответила женщина.

Обращённый к Юле взгляд потускнел. Девушка поняла, что зацепила что-то очень болезненное в душе собеседницы. "Может, она его очень любила?"

– Его убили шесть лет назад. Ты хотел отомстить. Я была против. Бог сам их накажет.

Произнеся это, женщина отложила альбом и уставилась куда-то в одной ей видимую точку. Юля, не решаясь тревожить её, осторожно взяла альбом и продолжила рассматривать. Кое-какие лица она узнавала по тем фотографиям, что ранее встречались на снимках, среди Колиных одноклассниц встретилась даже одна не слишком близкая знакомая. И в очередной раз перевернув страницу, Юля едва не выронила альбом. Перед её глазами юный Коля радостно подбадривал явно делавшую свои первые шаги малышку... в её комнате! Не здесь. А именно в той комнате, где она жила в принадлежавшей им с отцом огромной квартире на Рубинштейна. Мысли носились со скоростью ветра: "Это точна она... никаких сомнений. Даже ветка за окном, и все прочее тоже. Это значит... когда же это? Малышке сейчас девять, по словам Коли. Ему на фото около семнадцати... значит... лет восемь назад они жили в нашей квартире? А может, гостили у прежних владельцев?" – сама не понимая, зачем это делает, Юля пыталась найти другие объяснения Колиного пребывания в этом месте. "Что-то не так. Что-то не складывается..." И что-то очень неприятно тяготило душу, заставляя усомниться в чём-то... в ком-то близком. В голове всплыли слова Колиной мамы: его убили шесть лет назад. "Именно тогда отец получил повышение, вступив в должность председателя совета директоров одной из крупнейших российских компаний, и мы переехали в эту квартиру... И Коля его винил... Неужели – правда?"

– А чем... чем он занимался? – напрочь забыв о том, что решила больше не касаться больной темы, спросила Юля.

– Кто? – растерянно посмотрела на неё женщина.

– Отец.

– Он был председателем совета директоров одной компании. Держал большую часть акций, не позволяя никому взять контрольный пакет. Этим, наверное, кому-то и мешал, – вздохнула женщина.

Юле с каждым услышанным словом становилось всё хуже. Ладони неприятно увлажнились, на спине выступила холодная испарина, противными, вызывающими мурашки ручейками сбегающая вниз. "Этого не может быть! Он не мог!" Не догадывающаяся о внутренних мучениях Юли, женщина углубилась в воспоминания:

Глава 8

"И что теперь делать?" – выходя из автобуса под холодные, светящиеся в лучах ночных фонарей плети дождя, подумал Коля.

На улице было зябко.

"Корешами и подругами в этом теле я не разжился. Кирилл остался. Но шансов, что он в городе – ноль. Слоняться по ночным заведениям или вокзалам небезопасно. Придётся вернуться на Рубинштейна. Рискованно. А вдруг "папашка" куда-нибудь переехал?" Но Колины страхи не оправдались. Выпучившая глаза консьержка без вопросов пропустила его в подъезд, а открывший дверь Юлин отец какое-то время стоял, не в силах произнести ни слова. "Любит свою дочь, сука! А о том, что моего отца тоже кто-то любил, не думал! Глянь-ка, как осунулся, как исхудал. И поделом..."

– Юля... как же? Мы всё обыскали! В полиции сказали, что пора признать пропавшей и...

– Я тут, и всё, – сухо ответил Коля и взглядом потребовал освободить проход в квартиру.

– Ой. Входи, конечно.

Попытка обнять блудную дочь оказалась пресечена на корню. Коля прошёл в свою комнату, взял чистые вещи, с наслаждением искупался под тёплым душем и добрался до холодильника.

– Я утром в участок позвоню...

– Зачем?

– Чтобы прекратили процесс объявления тебя пропавшей.

– А, ну это – да, – прочавкал в ответ Коля.

– Что произошло? Ты куда пропала-то? Я же половину охраны после того уволил.

– Ничего. Новую работу найдут.

– Да. Это да. С тобой-то что?

– Что? Ничего. По две ноги и руки на месте, голова вроде тоже тут, только вот... документы пропали.

– Не беда. Восстановим. Но...

– Я устала и меньше всего хочу выслушивать твои проповеди о моем поведении, – отрезал Коля и, прихватив с собой бутылку молока, отправился в свою комнату.

– Могла бы хоть записку оставить... – донеслось вслед.

В комнате порядок, все вещи на прежних местах, вокруг ни пылинки. Очевидно, папик не терял надежды. Коля проверил комп – полазали в нём основательно. Как ни странно, интернет оказался оплачен. Словно наркоман, долго воздерживавшийся от употребления дозы, вместо того, чтобы лечь спать, Коля вошёл в сеть.

В почте обнаружилось множество писем от Кирилла, нарывшего новую информацию о деятельности "папика". Но последние письма были полугодовой давности. "Однако долго он надеялся", – по Колиному лицу расползлась довольная улыбка. Приятно осознавать, что, кроме ничего не ведающих родных, есть на свете ещё кто-то сопереживающий, надеющийся и верящий в твоё возвращение.

На ознакомление с прикреплёнными файлами ушло около получаса, больше времени было потрачено на систематизацию имеющейся информации с учётом накопленных за время общения с Юлей данных. Что-то начинало вырисовываться, но полной картины по-прежнему не было. "Для возбуждения дела этого недостаточно. Посадить, конечно, можно, но без привязки к гибели отца всё это теряет смысл".

Уснул Коля глубоко под утро. А в десять его поднял настойчивый звонок в дверь. "Папик" к этому времени давно был на работе, но, несмотря на вечную занятость, не забыл связаться с органами.

На лестничной площадке топтался темноволосый мужчина лет тридцати пяти со смутно знакомым лицом, в форменной одежде полицейского.

– Здравствуйте. Участковый уполномоченный, двадцать восьмой отдел полиции, старший лейтенант Василий Прутко. А вы – Юлия Станиславовна Розенфельд? Станислав Витальевич сообщил о вашем появлении, а также об утере документов. Извините, если разбудил... – полицейский был явно смущён, – необходимо заполнить некоторые бумаги. Обычно это делается в отделении. Однако ваш отец настоял на визите к вам.

– Знаете... – Коля окинул оценивающим взглядом гостя. – Я при папаше не курю. Как раз собиралась. Дома камеры. Может, составите компанию? – взглядом он указал на окошко в парадной.

– Ну... можно, – растерялся полицейский.

Перекур прошёл в молчании.

– Заходите. Пойдёмте на кухню, там удобнее, – предложил Коля.

Мужчина явно неловко чувствовал себя в подобных апартаментах. Он то и дело бросал украдкой взгляды на элементы интерьера. "Был бы я девкой реально, наверняка мне такой типаж понравился бы. Как же хочется обратно в родное тело", – с горечью замечая на себе заинтересованный и смущённый взгляд полицейского, думал Коля.

Все формальности заняли немногим более часа. И под конец визита Колю осенило: именно этот полицейский участвовал в расследовании гибели его отца. Это было чем-то сродни провидению. Судьбе.

– А вы, случаем, шесть с половиной лет назад не вели дело о гибели проживавшего в этой квартире мужчины?

– Мм... – гость растерянно воззрился на хозяйку квартиры, – да. А откуда вам это известно?

– Скажем так – меня когда-то очень заинтересовала история, произошедшая с бывшим владельцем. Я пыталась провести собственное расследование.

– В этом вы были не одиноки, – как-то грустно улыбнулся гость.

– Кто-то ещё?

– Да. Сын погибшего, насколько мне известно, так и не оставил попыток найти истинного виновного. Да и мне казалось всё слишком уж гладким.

– И вы что-то нашли?

– То, что было найдено – изъято и, думаю, давно уничтожено, а меня чуть не выперли с работы.

– Ясно.

– Что вам ясно? – не понял мужчина.

– Вы сдались, Василий. Ведь гораздо проще закрыть глаза на факты, не так ли?

– Нет. Я не... – оборвал свои оправдания на полуслове гость. – Вы правы. Я не то, чтобы закрыл глаза, я испугался.

– Спасибо.

Глава 9

Поиск доказательств виновности человека, ещё недавно бывшего самым дорогим и близким,настолько увлёк Юлю, что она не замечала, как сменяются дни. Её мозг, казалось, сам превратился в компьютер, работающий в экстренном режиме без передышек и перезагрузок. Дома она шерстила имеющиеся в Колином компе материалы, на работе пыталась с помощью Вано нарыть что-то новое, по дороге домой систематизировала накопленные в памяти данные.

Звенья информации укладывались как пазлы, образуя целые фрагменты взаимосвязанных цепочек. Чем больше Юля узнавала, тем большее отвращение испытывала ко всему, с чем было связано её прошлое. Она по-прежнему мечтала вернуть своё тело, но теперь смутно представляла свою дальнейшую жизнь в нём. Осмелится ли она когда-нибудь пойти в полицию с имеющимися материалами? Её не останавливали угрызения совести перед своим, так сказать, отцом. Она боялась, что без взяток и связей никто не станет слушать простого парня. И ещё... теперь приходилось оценивать и опасность противника. "Отец" оказался довольно крупной рыбой в криминальном бизнесе, убрать неугодного парнишку ему явно ничего не стоило, а жить почему-то хотелось. Однако, несмотря на страхи и опасения, Юля с усердием крота продолжала копать под "папочку" и параллельно собирала информацию о клинике, в которой они с Колей очутились после аварии. Но если в первом направлении имелись явные подвижки, то относительно второго официальная информация не давала ничего полезного.

– А может, это... съездим туда? – однажды на работе предложил, хоть и посвящённый в историю, но не верящий в её реальность Вано.

– Ты про клинику? – поинтересовалась Юля и, увидев кивок товарища, поспешила разочаровать: – Увы, но всё не так просто. Туда автобус ходит два раза в день, билет заказывать надо за трое суток. Да и потом километров двадцать пехом чесать.

– А электрички?

– Нету. Есть вариант такси, но это жутко дорого.

– Мда уж. О! – что-то явно вспомнив, ботан вылетел из админской в подсобку и вскоре вернулся, увлечённо что-то выискивая в мобильном. – Хая. Миха, тут дело на лимон. Да. Да. Норм. Ага. Аааа. Грацик. Ах да, я про корыто. На ходу? А чо так? Ясно... – немного подупав духом, протянул Вано. – А можешь дать на неделе? За город. Если бы – не просил бы. Страховка? Ну, блин. А что будет? Постараюсь. Оки. Замётано. Завтра работаешь? Нет? Гуд. Я заскачу с утречка, ок? Давай.

Вано с довольной, как у чеширского кота, мордой, отрубил связь и выдержал паузу, ожидая уговоров рассказать новости, но не дождался. Юля упорно делала вид, что нашла что-то очень интересное в интернете.

– Ладно, – не сдержав переполняющую его гордость, сдался ботан. – Кореш даст нам своё ведро.

– Ведро?

– От деда ему копейка досталась, – пояснил ботан и, заметив в глазах товарища непонимание, добавил: – Ты порой, реал, как баба! "Жигули" старой модели.

– Ааа... у меня права есть, кстати, – вспомнила Юля о лежащей в паспорте корочке.

– Гуд! А то я обещал Михе, что гайцам не попадусь.

– То есть, ты реально решил поехать?

– А почему нет? Что они нам сделают? Зато приключение хоть какое-то.

"Вот уж и хз... безопасно ли это, и стоит ли и его втягивать?" – памятуя о побеге из "пансионата", подумала Юля, но озвучивать не стала. Этот фрагмент своей жизни она Вано не рассказывала, по крайней мере – пока.

– Встречаемся завтра в девять на Мужества, – уходя с работы, крикнул Вано.

Юля и до этого уже не могла ни на чём сфокусировать внимание, а теперь все мысли были в клинике. Она представляла, как встречает врача, что ему говорит, предполагала варианты ответов и то, как следует реагировать в том или ином случае.

Дома, вопреки обычаю, она не залезла в комп, а села на кухне и, вцепившись в давно уже остывшую кружку с кофе, невидящим взглядом смотрела в окно. На улице было пасмурно, и поэтому, несмотря на белые ночи, пейзаж получался мрачноватый. И на душе состояние было под стать – что-то очень тревожило. Непрошеной гостьей в сознании то и дело выскакивала надежда: узнав это тело, доктор скажет, что произошла ошибка, что прямо сейчас всё вернут на свои места! И тут же на поверхность выползал липкий, противный страх, в котором выскакивает охрана с автоматами и мелко шинкует посетителей в капусту. "Глупо надеяться на чудо. Хорошо, если вообще удастся с кем-то поговорить. Прояснить что-то".

До утра так и не сомкнув глаз, Юля досрочно очутилась на месте встречи, всё ещё до конца не веря в то, что едет на то самое место. Сгорающий от нетерпения и жаждущий приключений на свою пятую точку ботан тоже пришёл раньше оговоренного времени. Спустя полчаса Юля сидела за рулём на удивление хорошо сохранившейся раритетной продукции отечественного автопрома. Такой роскоши, как навигатор, у них не было, но запасливый товарищ не забыл прихватить с собой и карту, и теперь ребята ощущали себя настоящими путешественниками. С выбором направления и первые двести с лишним километров проблем не возникало, а вот когда они оказались в последнем относительно крупном населённом пункте, пришлось помучаться – мелкие дороги на этой карте не были нанесены.

– Что-то не то, я же точно помню, что вызывал такси до населённого пункта где-то там, – Юля ткнула примерное место на карте.

– Ну... карта-то старая, прости уж, другой не было.

– Ясно. Ну, тогда дальше на ощупь.

Трижды заезжали не туда, утыкаясь в тупики, причём, довольно далеко от населённого пункта, где имелись витиеватые развилки. Попытки спросить направление у местных ни к чему не привели. Но спустя минут сорок после четвёртой попытки на обочине появилась табличка с очередным населённым пунктом.

Глава 10

Походом к ювелиру Коля остался доволен. У него в коробочке теперь красовался солидный мужской перстень, какой не стыдно и самому крутому воротиле было одеть. К приходу "папика" кухню было не узнать: в вазе стояли цветы, возле окна курилась ароматическая свечка, шторы были плотно задёрнуты, чтобы "белые ночи" не испортили эффекта, а на столе стояли свечи, шампанское, коньяк и красиво украшенные блюда, заказанные в некогда любимом Колей ресторанчике. Услышав, как открывается дверь, Коля выскочил из комнаты и, подлетев к "папашке", выпалил: – Закрой глаза! У меня сюрприз! -Прихватив послушно закрывшего глаза мужчину под руку, он осторожно повёл его в кухню.

– Открывать? – с нетерпением спрашивал тот.

– Подожди! Ещё не всё готово! Вот так... – Коля спрятал коробочку с подарком под колпак для горячих блюд. – Открывай, – включая тихую спокойную музыку, разрешил он.

"Папаша" был искренне поражён представшей ему картиной. Казалось, у него вот-вот от умиления слёзы на глаза навернутся. Смотря на это, Коле хотелось задушить мужчину собственными руками.

– Что произошло? В честь чего это? – недоумевал "папаша".

– В знак извинения и примирения, – чмокая его в щёчку, проворковал Коля.

– О, господи! Я и не ждал уже.

– Ты присаживайся, присаживайся. А там тебе сюрприз, – он взглядом указал на колпак. – Стой! – ухватив мужчину за руку, остановил его Коля. – Обещай, что бы ни случилось, никогда с ним не расставаться!

– Но я даже не знаю, что там, – удивлённо воззрился тот.

– Обещай!

– Хорошо, хорошо! Сдаюсь! Что бы там ни было, обещаю никогда не расставаться с этим нечто, – выпалил мужчина и, получив наконец-то свободу, приподнял колпак.

Содержимое коробочки вызвало у него искреннее восхищение. Благодарность текла рекой, "папик" лучился от счастья, а играющему роль любящей дочери Коле пришлось до поздней ночи терпеть его компанию.

Уже на следующий день "папаша" позвонил дочери и поинтересовался, что означает начинка подарка.

– Я просто поняла, как ты мне дорог, и никогда-никогда не хочу тебя терять! – прикидываясь глупым и наивным созданием, выпалил Коля в трубку. – Не забывай – ты обещал с ним не расставаться.

– Хорошо, милая, – успокоенно согласился мужчина. – А то мне сказали, что оно с начинкой, и я уже испугался, что – там?

– Ну, как ты мог подумать что-то плохое, – обиженным голоском пробубнил Коля, и "папашка" окончательно сдался.

К вечеру того же дня Коля договорился о встрече с Василием. Входя в кафешку, старлей светился от счастья.

– Всё сделано, как и планировалось, – отчитался Коля.

– Ничего не заподозрил ещё?

– Ему сказали о начинке, но я его утешила.

– Ну что ж, интересно посмотреть, как это будет работать, – явно сгорая от нетерпения, радостно улыбнулся Василий.

– А раньше таким не пользовались, что ли?

– Откуда нам? – усмехнулся старлей.

Для приличия мило пококетничав с полчасика, парочка покинула заведение и поехала посмотреть на результаты Колиных трудов. На полпути Василий свернул не в ту сторону, и насторожившийся Коля поинтересовался:

– Эээ... а куда мы едем?

– Не подумай ничего дурного, но ко мне домой. Я решил, что оставлять такое оборудование на работе как-то... палевно, что ли?

– Но так ты можешь пропустить всё самое интересное!

– И это предусмотрено. Я подключил аппаратуру к компу, и с работы в любой момент могу войти на него по удалёнке.

– Продвинутый! – искренне похвалил товарища Коля.

Василий жил в довольно уютной, но явно холостяцкой однушке на Чернышевской. Как показали записи, за первые сутки уже нашлось, что послушать. Однако имелись два "но". Во-первых, ничего интересного не выявилось, этот день для "папика" был сугубо деловым и легальным, а во-вторых, обнаружился небольшой дефект – чётко разбирались слова, но определить, кому принадлежат голоса, оказалось практически нереально. Все перемещения также оказались зафиксированы, и в целом "заговорщики" остались довольны проделанной работой.

На какое-то время страсти в Колиной жизни утихли: вечно занятый "папик" успокоился и перестал донимать "непутёвую дочь" нотациями, Василий с головой погрузился в работу. Порой возникали мысли о встрече с Юлей и посещении клиники, но постоянно какие-то мелочи отвлекали.

В один прекрасный день позвонил Василий и сообщил, что найдена официальная зацепка для возбуждения дела, но, как он и планировал, удалось убедить руководство первоначально последить за объектом, в целях выявления остальных звеньев преступной цепочки.

Отношения с Василием перешли из стадии флирта в пародию на какой-то весьма странный роман. Коля, аргументируя относительно недавним разрывом с женихом и необходимостью прийти в себя, не позволял "возлюбленному" даже поцеловать себя, разве что в щёчку на прощание. А влюбленный мужчина соглашался с любыми пожеланиями "девушки".

– Кстати, "папик" очень уж настаивает на моём появлении на одном "гламурном" сборище, и, по идее, я должна там быть с парой, – вспомнил вдруг Коля.

– Я польщён, если, конечно, правильно понял твои слова, – смутился Василий. – Но, к сожалению, это совершенно невозможно. Нам ни в коем случае нельзя светиться вместе. Твой "роман" с представителем органов привлечёт ненужное внимание.

– Эх... об этом я и не подумала, – грустно вздохнул Коля, от души потешаясь над тем, как старлей заглотил наживку. – Тогда... наверное, не пойду.

Глава 11

Юля проснулась далеко за полдень. Со стороны кухни доносился запах кофе. Сидящий за столом мрачный Вано кивком показал на стоящий на плите кофейник. Завтракали молча. Говорить действительно не хотелось, слишком много информации вертелось в голове, требуя переработки. Также в молчании отогнали машину и разошлись по домам.

Юле казалось, что она вот-вот сойдёт с ума. Во всём виделись всемирные заговоры. Некогда родной отец стал сосредоточением зла. "За что мне это?" – входя в "свою" квартиру, думала Юля. Ответом послужили причитания Колиной матери и радостные вопли испуганной исчезновением брата Насти. Хотелось уединения. Закрывшись в ванной, Юля залезла под душ, надеясь, что потоки воды смоют отвращение и липкий страх в душе, что она вдруг проснётся, и всё происходящее окажется страшным сном и не более.

– Коль! – донёсся сквозь дверь голос "матери". – Я блинчики навела. Пожарить?

– Жарь, – желая поскорее отвязаться от женщины, крикнула Юля.

– А может, тебе творожка со сметанкой в начинку намешать? – не унималась та.

Хотелось бежать прочь: от этой заботы... от себя... от жизни.

Через час избытки внимания заставили Юлю найти предлог для ухода из дома. Решив залить осознание происходящего алкоголем, она направилась к ближайшему магазинчику, но на полпути её остановил звонок мобильного.

– Юль... Коль... Чёрт! – сквозь какой-то грохот донесся из трубки приглушённый голос Вано. – Времени мало. Я сейчас симку выкину. Она новая, не запалят, не бойся.

– Ты о чём? – растерялась Юля.

– За дверью менты, – продолжал странную речь ботан. – Миху загребли... он звонил... вчерашняя тётка убита...

– Я тебя почти не слышу, – ничего не понимая, выкрикнула в трубку Юля. – Что за грохот?

– Двери ломают, – как-то спокойно ответил Вано. – Не попадись. Я ничего не скажу. У меня в комнате, справа на окне за панелью, забери карту памяти с видеорегистратора.

– Какого видеорегистратора?

– Из машины. Вчера. Не помнишь? Всё. Бывай.

Обрыв связи застал Юлю врасплох. Какое-то время она вслушивалась в гудки, потом тупо уставилась на старенькую "Нокию". Цель похода в магазин вмиг забылась. Ошалело окинув взглядом палисадник, она села на невысокое железное ограждение. Если до этого в мыслях был полный бардак, то теперь Юля вообще не понимала, что делать. "Может, это глупая шутка?" Однако попытки повторно набрать номер ни к чему не привели: "Вызываемый абонент выключен или находится вне зоны действия сети" – раз за разом повторял механический голос.

"Получается, нас всё же кто-то выследил? Женщина мертва. Миху загребли, как владельца машины, Вано – по показаниям хозяина копейки. Обо мне знает только ботан, и он обещал, что ничего не скажет. И есть запись с видеорегистратора..." Только сейчас до Юли дошло, что она восприняла как само собой разумеющееся наличие в машине того гаджета, который на самом деле меньше всего вписывался в дизайн раритета. "Вот Ванька – жук! Да что теперь толку? Надо забрать карту. Может, её содержимое поможет?"

Недолго думая, Юля рванула к дому товарища. Возле подъезда стояли две полицейские машины. Вскоре двери распахнулись, и сотрудники органов вывели основательно избитого человека в наручниках, в котором Юля с трудом узналаВано.

При виде того, как друга небрежно-грубовато запихивают в машину, Юле хотелось выть от беспомощности. "Это всё из-за меня! Если бы не я!" Слёзы хлынули рекой, застилая окружающий мир, ноги подогнулись. Сев прямо на асфальт, она обхватила руками голову. Прохожие шарахались от странного рыдающего парня.

Сколько она просидела так, Юля не знала. Ментовские машины уже уехали, собравшиеся возле подъезда посудачить бабки медленно расползались по своим норам. Полная решимости, Юля встала и направилась к месту своего ночлега. Лестничные пролёты сменяли друг друга с неимоверной скоростью, дыхание сбивалось, голова кружилась от мелькания ступеней под ногами. Вот и знакомая дверь с ничего сейчас не значащей для неё бумажной опечаткой. Юля метнулась к электрощитку, ключ оказался на том же месте, куда его вчера положил открывший двери товарищ.

Войдя внутрь, она застыла. Если до этого в квартире царил странный упорядоченный хаос, то сейчас всё было перевёрнуто. В считанные секунды Юля очутилась в комнате Вано и с облегчением поняла, что тайник не заметили. Отодвинуть панель оказалось на удивление просто. В самом низу действительно лежал крохотный кусочек пластика. Схватив карту памяти, Юля что было сил рванула с места "преступления".

Бежала она долго. Боясь оглянуться. Казалось, что её обязательно вычислили и вот-вот нагонят. Сил почти не осталось, и, пытаясь отдышаться, она упала на поручни возле входа в какой-то магазинчик. Немного прийдя в себя, она окинула взглядом место, где очутилась, и с удивлением поняла, что именно сюда её притащили после побега из "пансионата" Стёпа и Коля. "Стёпа..." – перед мысленным взором пронёсся образ друга. Накатила волна безысходной тоски и печали. Неподалёку виднелся тот самый подъезд. Хотелось пить. И Юля всё же вошла в магазин. Бутылку воды она откупорила и жадно начала пить ещё в торговом зале. Краем взгляда заметив подскочившую кассиршу, всё ещё не отрываясь от бутылки, Юля достала из кармана кошелек и помахала им. Успокоенная женщина, настороженно наблюдая за странным покупателем, села на своё место.

Взяв ещё бутылку воды и пару банок пива, Юля расплатилась и прошла в тот самый подъезд. Чердак по-прежнему был открыт. Окружающее вызвало в памяти дежавю. Казалось, сейчас она повернётся, и там у голубиного окна будет сидеть Стёпка. Но правда оказалась суровей. Она была одна. Совсем одна. Никто не мог ей помочь. А те, кто пытались, уже поплатились. Банка пива сменилась следующей, потом был повторный заход в магазин, и ещё один, и ещё...

Глава 12

Очнулся Коля в больничной палате. В руку воткнута неизменная капельница, рядом на стуле дремлет Юля. У входа читает книжку сотрудник органов.

– Почему здесь полиция? – подал голос "больной".

– Потому что теперь – я свидетель по делу о похищении ребёнка, – мгновенно встрепенувшись, ответила Юля.

– Как он, кстати?

– Кто?

– Ребёнок.

– Увы. Травмы были тяжёлые, организм истощён. До больницы дотянули, а здесь скончалась.

– Не она? – с надеждой взглянул на подругу Коля.

– Нет, – странно задержавшись с ответом и отведя наливающиеся слезами глаза, едва слышно, словно выдавила эти слова Юля.

– А как Василий и ребята?

– Нормально. Он полдня тут проторчал, но так и не дождался, когда очнёшься. Как ты мог позволить ему влюбиться? За что? Он хороший человек.

– Я не специально, – соврал Коля. – И я говорил правду, но он не верил.

– Угу. Как будто можно было ожидать что-то иное.

– Но Кирилл же поверил?

– Так он нас обоих до того, как облупленных, сколько лет знал?

– Что ещё за Кирилл? – донёсся от неслышно открывшейся двери голос Василия.

– Да так... друг мой, – отмахнулся Коля.

– Семёнов, – окликнул стоящего у двери полицая старлей. – Сходи, снаружи проветрись. Нам поговорить надо, – распорядился он и после того, как закрылась дверь, уставился на друзей: – Такой ответ меня не устраивает. Мы искали виновника ваших бед среди тех, кто знает вас обоих. Вы выдвинули версию Юлиного отца, который ещё не факт, что знал о существовании Коли. И если даже учесть мотивы для убийства Колиного отца, то зачем потом трогать сына? Зато, про некоего общего друга вы – забыли?

– Нееее... он не мог, – хором выпалили ребята.

– Ох, порой всё так странно и непредсказуемо. И всё же – кто он?

Юля и Коля поведали истории их общения с Кириллом, начиная со дня знакомства и до последних встреч.

– Без обид, но его со счетов я сбрасывать не собираюсь. Покопаю, – задумчиво произнёс Василий. – И, Коля... то есть, ты, – он протянул Юле какую-то бумажку. – В девять тридцать, в пятницу, по этому адресу судебное заседание, явка обязательна.

– А я? – приподнялся на локте Коля.

– Ты – догеройствовался. Неделю ещё точно валяться будешь.

– Но ведь это я сообщил о месте и факте похищения?

– Жаждешь "лишним" свидетелем стать? Вот уж увольте. Пока ты здесь, будешь под охраной. А насчёт источника информации, мы уже вопрос уладили.

– Хоть расскажите, что там было-то? – попросил Коля собравшегося уходить старлея.

– Ну что – что? Их там шесть человек оказалось. Все вооружены. Пятеро откинулись ещё до приезда медиков. Одному Петька предплечье прострелил, но тот всё равно смылся. Группа крови уже определена, а больше ничего. Темновато было, не разглядели толком.

– Как же умудрился уйти? Я у выхода был, два других Юля видела...

– По крыше, – скривил недовольную гримасу Василий. – Как всё ни продумывай, а спешка – она и есть спешка. Ни твой выход не предусмотрели, ни крышу.

– Даже примерно не рассмотрели? – удивился Коля.

– Мужчина средних лет, около ста восьмидесяти пяти ростом, темноволосый, классическая стрижка. Таких четверть мужского населения города.

– Мда уж, – признал правоту старлея Коля. – А что там с Юлиными товарищами?

– Не разорваться мне, – вздохнул Василий. – Как с вами связался, так минуты свободной не остается ни на что. Но кое с кем поговорил и видеоматериалы ваши показал. Обещали проверить достоверность съёмки, ну, и если что... но я бы сильно не надеялся. Эта гражданка Гаврилова в клинике на хорошем счету была, пару месяцев до пенсии не дотянула. Но это официальный отзыв, а если верить тому интервью – живой она на пенсию не ушла бы.

Четыре дня прошли тихо. Из посетителей появлялся лишь "папашка". Юля и Василий замотались по следователям и судам, в промежутках пытаясь работать и отсыпаться.

На пятый день нагрянула замученная Юля, а следом пришёл мрачный старлей.

– Федотов, выйди, – входя в палату, произнёс Василий. – Ну вот и допрыгались мы, ребятки. Я же говорил – если всё это правда... то эту правду не дадут вынести в суд. Знакомый судья, которому я ваши материалы дал... очевидно, он поверил и куда-то рыпнулся с полученной информацией. Хороший семьянин, не пил, не курил, спортом увлекался...

– А почему в прошедшем времени-то? – насторожилась Юля.

– ...жену любил, – словно не замечая, продолжал Василий. – Детишек двое, здоров был, уравновешен, и вдруг нажрался в хлам и с крыши сиганул. Ещё и на территории моего участка. Я лично на место выехал, потом его квартиру перерыл и на работе был. Нигде оставленной мною копии видеоматериалов нет. Выводы? Не вытащим мы парнишек. А если их и отпустят, то Ивану недолго удастся землю потоптать, он слишком много узнал, и об этом теперь кое-кто в курсе. Как и о тебе, – старлей взглянул на Юлю. – И что теперь делать? Куда тебя прятать?

В палате повисла тишина.

– Я не хотела, – внезапно разразилась рыданиями Юля. – Миша вообще ни о чем не знал. А Ваня толком и не верил. Так... в прикол, как он сказал, чтобы скрасить выходной, вписался в эту тему с поездкой...

– Да уж. Не делай добра и не наказан будешь, – вздохнул Василий.

– А с Настей что? Новостей нет? – поинтересовался Коля.

– Нет, – отрезал Василий и тут же сменил тему: – Врач сказал, завтра тебя уже отпустят. Первое время не выходила бы ты... тьфу. Не привыкну никак. В общем не высовывайся из дома. Всё, пошли отсюда, – он взглянул на Юлю. – Ему покой нужен.

Глава 13

Юля потихоньку сходила с ума. Проблема возвращения тела ушла в какое-то далёкое прошлое. А в настоящем была унылая работа, постоянно напоминающая о единственном обретённом в этом теле друге, – собственно, он, возможно, был вообще единственным за всё время её существования. Дом казался склепом, в котором в качестве привидения обитала окончательно опустившая руки Колина мать. И как Юля ни пыталась утешить женщину, встряхнуть её – ничего не удавалось. После известия о смерти дочери она перестала есть. Через неделю после похорон пришлось вызвать врача и госпитализировать истощённую из-за недоедания и нервного потрясения женщину. Врачи очень быстро поняли, что взять с их семьи нечего – поставили жирный крест на потерявшей интерес к жизни пациентке и выписали её домой. И вот теперь Юле ежедневно после работы предстояло силой заставлять не промолвившую ни слова со дня смерти дочери женщину встать с постели, помыть её, покормить бульоном, дать лекарств, выгулять и уложить спать. Последние дни усугубились тем, что она, то ли сознательно, то ли потеряв чувствительность, забыла, для чего в квартире туалет. То есть, нужда справлялась там, где застала: в постели, за столом, на улице. Всё это было слишком тяжело, и Юля решилась на очередную встречу с Колей, благо, теперь имелся номер его мобильного.

– Привет. Прости, если что. Нам надо поговорить.

– Как ни странно, я как раз взял телефон, собираясь тебя набрать. Удивлен. Ты решила признаться в смерти моей сестры?

– Признаться? – растерялась Юля.

– Ты же соврала мне там, в больнице.

– Ааа... и это тоже.

– Ещё что? – как-то глухо прозвучал Колин голос в трубке.

– Твоя мама. Ей совсем плохо. Не ест, не пьёт, пока не зальёшь что-то в рот. Но сейчас хоть не сопротивляется. А до того... в общем, даже в больницу попала. Врачи отказались от неё. У меня уже руки опускаются. Давай её в какую-нибудь клинику поместим, оплатишь?

– Конечно! Почему ты раньше не позвонила?

– Закрутилась, думала – справлюсь, а сейчас совсем плохо. Она даже забывает в туалет сходить, лежит и...

– Не надо. Не говори мне этого, я не хочу слышать!

– А я хочу? Это моя жизнь? Почему я каждый день должна всё это отмывать?

– Прости.

– И ты, – тут же успокоилась Юля. – Что делать будем?

– Как она сейчас?

– Вымыла, покормила, надо ещё погулять... но... Коль... у меня сил нет.

– Собери всё необходимое для больницы. Сейчас подъеду.

Уже через сорок минут раздался звонок в дверь. Коля вошёл в комнату, посмотрел на свернувшуюся клубочком исхудавшую, сильно постаревшую женщину. Вздохнул.

– Документы её взяла?

– Да.

Вместе они спустили безвольное, не желающее стоять на ногах тело к машине.

– Куда ты её решил определить? – поинтересовалась Юля.

– Я с Кириллом связался, – выруливая в сторону кольцевой, ответил Коля. – Он адрес скинул. Под Зеленогорском. Говорит, хорошая клиника.

Трассы в столь позднее время оказались свободны, и долетели до места достаточно быстро. Клинике принадлежала довольно обширная территория бывшего дома отдыха с красивыми, явно имеющими историческую ценность зданиями, на берегу Финского залива. Несмотря на позднее время, их встретили весьма учтиво. Оформление завершили в считанные минуты, в то же время Коля успел сделать предоплату за пребывание в течение четырнадцати дней и комплексное обследование. И вскоре женщину уже размещали в комфортабельной отдельной палате с чудесным видом на залив.

– Единственное, мы просим не частить с посещениями. Для нормального, полноценного обследования и лечения, необходимо избегать лишних эмоциональных потрясений. Приезжайте дней через десять. Но предварительно позвоните. Вот номер, – доктор протянул Коле визитку.

Возвращались в город в молчании. Каждый думал о своём.

– Не хочешь посидеть в каком-нибудь кафе? – предложил Коля. – И кстати, может, возьмёшь хоть немного налички? Ты не обязана ни в чём нуждаться из-за всего этого.

– Знаешь... наверное, возьму. И если можно, не немножко. Я устала. Жутко хочется отдохнуть где-нибудь.

– Съезди, развейся, – Коля вручил ей, очевидно, давно заготовленный конвертик. – Так что насчёт кафе? Или в машине посидим, если хочешь. Мы за последнюю неделю столько всего провернули. И Василий решился на очень опасный эксперимент. Сам я не знаю, как его образумить.

– Ну, не знаю даже...

Раздавшийся телефонный звонок прервал Юлю на полуслове. Звонил лёгкий на помине старлей. Обрадовался, что ребята вместе, и сказал, чтобы срочно ехали к нему. По дороге Коля вкратце поведал о том, как они разместили камеры возле клиники, о прослушках и жучках у "папашки", о том, как нашёл "пансионат", о эксгумации Стёпиного тела, о решении старлея попасть в "пансионат" в качестве "работника".

– Да уж, вы время даром не теряли. Но он совсем умом тронулся? Это же слишком опасно! – в итоге выпалила Юля.

– Вот и я о том, а он слушать не желает.

Старлей молча кивнул в знак приветствия, и тут же, призывно замахав рукой, побежал в комнату. Шипели динамики передатчика. На экран были выведены кадры с камер возле клиники.

– Я звал вас не для этого. Но уже неважно. Смотрите, – он промотал немного назад. – Вам знакома эта машина?

– Идиот! – вырвалось у Юли.

– Зачем он туда сунулся?! – едва не взвыл Коля.

– Значит, узнали. Да, ваш дружок полез в логово. Но до того сюда приехали ещё несколько машин с неидентифицируемыми номерами. Может, это клиенты или ещё кто – не знаю. Но за жизнь Власова...