Твоя. Даже если боюсь

Глава 1. Аделина

Глава 1. Аделина

(Аделина 9 лет)

Небо в тот день было окрашено в цвет серого пепла, будто само солнце решило отвести взгляд от происходящего. Михаил Иванов, человек, которого уважали даже враги, отправился на встречу, от которой зависело будущее его компании и семьи.

Михаил всегда говорил:

— Если ты не доверяешь человеку, зачем тогда садишься с ним за стол?

В тот день он доверился. Ошибся.

Встреча была назначена в загородном кафе, окружённом старыми соснами. Михаил приехал один, как и обещал. Его привычка идти на риск была легендой среди тех, кто знал его.

Но этого риска оказалось слишком много.

Когда через несколько часов его автомобиль нашли на обочине с выстрелами в стёкла, полиция поспешила назвать это «разборками между группировками». Никто не хотел задавать лишние вопросы.

В доме Ивановых в тот вечер царила тишина. Аделина, сидя в своей комнате, смотрела на старую фотографию, где её отец держал её за руку. Ей было шесть, и она смеялась.

Стук в дверь прервал её мысли. На пороге стоял Виктор. Его лицо было мрачным, словно он уже знал, что придётся сказать.

— Аделина, спустись. Нам нужно поговорить.

Она не помнила, как дошла до гостиной. Голоса матери, Виктора и полицейских слились в гул. Только одно слово звучало в её голове: “нет”.

Когда ей рассказали о смерти отца, мир для неё стал чёрно-белым. Как в старых фильмах.

Мир стал другим. Всё, что раньше казалось нерушимым, исчезло вместе с отцом.

Виктор говорил, что всё наладится. Уговаривал, убаюкивал. Но каждый раз, когда он заходил в кабинет отца, я чувствовала, как ещё одна ниточка, связывавшая нас с прошлым, обрывается.

Я сидела на ступенях у лестницы и смотрела, как он закрывает дверь. Её всегда держали открытой. Кабинет отца был местом, где кипела жизнь: звонки, встречи, планы. Теперь же он стал кладбищем документов, которые никто не понимал, кроме Виктора.

— Ты чего тут сидишь? — Виктор вышел из кабинета и остановился напротив меня.

Я пожала плечами.

— Просто.

Его взгляд стал мягче, почти отеческим.

— Если что-то хочешь спросить, спрашивай. Я для тебя, как второй отец.

“Второй отец”. Слова прозвучали громко, почти насмешливо. Второго отца не бывает. Есть только один, и его больше нет.

Я не ответила. Просто встала и пошла наверх. В спальне я закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и зажала рот рукой, чтобы не разрыдаться.

С этого момента я пообещала себе две вещи. Во-первых, никогда не просить Виктора о помощи. Во-вторых, выяснить, что именно случилось с отцом, когда мне хватит смелости.

Глава 2. Дариан

Глава 2. Дариан

Жизнь — это игра, и я привык играть по своим правилам. Контроль — это не просто слово, это мой образ жизни. Моя сила — в холодном расчёте, а слабость — в тех, кто слишком близок.

С утра я просыпаюсь рано. Первый кофе — чёрный, крепкий, без сахара. В офисе меня ждёт хаос, и я должен быть готов к любым неожиданностям. Мои сотрудники знают: не стоит просить меня о пощаде, когда я в деле.

Я не люблю долгие разговоры, предпочитаю действия. Мои решения быстры и бескомпромиссны, потому что время — это валюта, которой нельзя торговать.

Но есть вещи, которые раздражают меня до глубины души: предательство, слабость и ложь. Особенно, когда ложь исходит от тех, кто должен быть рядом.

Моя репутация строилась годами — как у человека, с которым нельзя шутить. Я умею быть жестоким, когда надо, и понимаю, что в нашем мире это единственный способ выжить.

Но, несмотря на всю мою опасность, я не бездушен. Есть моменты, когда я закрываюсь в себе, и даже смех кажется чужим звуком. В такие минуты я понимаю, что мир — не такой простой, каким кажется.

Когда мне было двадцать, я понял одну простую истину: доверие — это самая опасная валюта. Я потерял брата из-за того, что доверился не тому человеку. С тех пор я больше никому не позволяю подойти слишком близко.

Мои дни — это расписание без права на ошибку. Проснулся. Тренировка. Бизнес. Разговоры с людьми, которые забыли, что мне не нравится, когда мне врут. Всё чётко, без лишних слов.

Я держу людей на расстоянии. Даже тех, кто работает со мной годами. Для них я — глава семьи, авторитет, сила, которой нужно бояться. Для себя — человек, который носит больше масок, чем хотелось бы.

Мой дом — это моя крепость. Здесь всё устроено так, как я хочу. Нет ничего лишнего: только порядок, строгость и ощущение, что в любой момент может начаться война.

Иногда, поздно ночью, я позволяю себе думать о прошлом. О том, как мы с братом играли в прятки на заднем дворе. О матери, которая пекла пироги и ругалась, что мы залезли в муку. О том, как всё это исчезло в один миг.

Сейчас от семьи остался только отец. Он всегда был для меня примером, даже если я не всегда хотел это признавать. Его жёсткость — это то, чему я научился быстрее всего. Его правила — мои правила. Но иногда мне кажется, что он видит во мне не сына, а инструмент.

Моя жизнь — это игра в шахматы, где я всегда ставлю мат первым. Но иногда я задаюсь вопросом: а что будет, если однажды кто-то сыграет лучше?

Глава 3. Дариан

Глава 3. Дариан

И вот как сейчас. Я сижу напротив отца, в том самом кабинете, где проходили все важные разговоры нашей семьи. Тяжёлый дубовый стол между нами — символ дистанции, которую он всегда поддерживал. Его лицо скрыто в облаке сигарного дыма, и только глаза сверкают стальным блеском.

— Дариан, — наконец, говорит он, и его голос звучит, как выстрел в тишине.

Я молчу. Ему не нужно моего согласия, чтобы продолжить.

— Пришло время укрепить наши позиции. Ты знаешь, что это значит.

Я откидываюсь на спинку кресла, скрещиваю руки на груди.

— Женитьба?

Он слегка ухмыляется, но это не улыбка. Это подтверждение.

— Есть девушка. Семья хорошая, хоть и под ударом сейчас. Её отец был человеком, которого уважали многие, но теперь осталась только мать. Опекун — Виктор Белов. Тебе знакомо это имя?

— Белов? — я фыркаю. — С этим ублюдком я бы и за один стол не сел.

Отец кивает, словно ожидал этой реакции.

— Я знаю, что ты думаешь. Но Белов — не конечная цель. Девушка — ключ. Её отец оставил за ней наследство, а её репутация сделает тебя неприкосновенным в определённых кругах.

— А если я не хочу жениться? — я смотрю прямо на него, пытаясь уловить хоть проблеск сомнения.

Он медленно тушит сигару в массивной пепельнице, наклоняется вперёд.

— Ты не для того здесь, чтобы хотеть или не хотеть. Ты делаешь то, что нужно. Эта сделка укрепит семью, а ты — её лицо.

— Что ты ещё не сказал? — я сужаю глаза.

— Её отец мёртв. При странных обстоятельствах. — Его голос становится ниже, почти шёпотом. — Белов теперь опекун. Девушка чистая. Ни дел, ни долгов. Только имя и лицо, которое говорит о честности.

Я сжимаю кулаки под столом, чтобы не показать раздражение.

— Значит, ты хочешь, чтобы я стал её тенью?

— Нет, Дариан. Я хочу, чтобы ты стал её светом.

Эти слова звучат нелепо из его уст, и я не могу удержаться от улыбки. Только она — горькая, почти злая.

— Когда?

— Через месяц. Всё уже согласовано.

Я встаю, ощущая, как гнев и раздражение бурлят внутри меня.

— Надеюсь, она хоть не уродина.

— Ты увидишь её позже, — спокойно отвечает он. — У неё будет выбор, как и у тебя. Но если она откажется… мы знаем, что делать.

Я ухожу, чувствуя, как тяжесть слов отца ложится на плечи. Женитьба? Значит, я должен стать частью игры, которую ненавижу.

Я вышел из кабинета, чувствуя, как стены будто давят на меня. Женитьба. Сделка. Все эти слова звучат так, будто речь идёт не обо мне, а о марионетке, которую можно направить в нужную сторону.

Мне 28. Возраст, когда я привык решать, как и что будет происходить. Но теперь отец решил за меня.

Я поднимаюсь на крышу своего дома. Здесь тишина, только ветер гуляет между антеннами. Этот город принадлежит мне, и каждый кирпич в этих зданиях — часть моего мира. Я управляю людьми, принимаю решения, от которых зависят их жизни.

И вот теперь меня заставляют жениться на девушке, которой всего 18. Девочка. Едва выпорхнувшая из гнезда. Я даже представить не могу, как она выглядит, но знаю, что она не из моего мира.

“Чистая”, сказал отец. Значит, она ещё не видела, как работают такие, как мы. Не знает, как мы решаем проблемы. Она станет для меня только обузой.

Или… может, она изменит правила?

Эта мысль пробегает мимолётно, оставляя странное ощущение. Неужели я начинаю задумываться о чём-то большем, чем расчёт?

Я тряхнул головой. Нет, это всё глупости.

Я делаю то, что должен. Всегда. И это будет не исключением.

Глава 4. Аделина

Глава 4. Аделина

Аделина(18 лет)

Девять лет — достаточно, чтобы человек стал для тебя привычкой. Даже если эта привычка причиняет боль.

Когда Виктор впервые вошёл в наш дом, мне было девять. Он выглядел добродушным: высокий, с широкой улыбкой, которая казалась слишком яркой для мужчины его возраста. Тогда я ещё не знала, что за этой улыбкой скрываются жадность и жестокость.

Сначала всё было спокойно. Он приносил маме цветы, рассказывал мне сказки на ночь. Но стоило двери закрыться, как его лицо менялось.

— Ты должна быть благодарна, что я здесь, — говорил он однажды, когда я случайно разбила вазу. Его рука тогда впервые поднялась, но остановилась в воздухе. — В следующий раз я не буду таким добрым.

И следующий раз наступил быстро.

Когда мне было двенадцать, он заставил меня вычищать весь дом после его «деловых встреч». Мужчины с грубыми лицами, пахнущие табаком и алкоголем, оставляли после себя горы окурков и грязь.

— Хочешь быть бесполезной, как твоя мать? — спрашивал он с усмешкой, когда я уставала.

Мама была рядом, но будто на расстоянии. Она старалась угождать ему, боясь сделать хоть что-то не так. Когда я спрашивала, почему она позволяет ему так поступать, она шептала:

— Он держит нас на плаву, Аделина. Нам нельзя его злить.

С пятнадцати лет я научилась быть невидимой. Тихо уходить из комнаты, когда он заходил. Никогда не говорить ничего, что могло бы его разозлить. Но это не всегда помогало.

— Ты уже взрослая, — сказал он однажды, когда мне исполнилось шестнадцать. — Пора понять, что в жизни нет места слабым.

Его «уроки» были невыносимыми. То он заставлял меня часами учить скучные правила этикета, чтобы я могла «правильно представлять семью», то запирал в комнате, если я, по его мнению, «вела себя не так».

Но самое страшное было в том, что он лишал меня свободы выбора. Он решал, с кем мне дружить, куда ходить, что носить.

Когда мне исполнилось восемнадцать, я поняла, что ничего в моей жизни не принадлежит мне. Даже моя свобода теперь была инструментом в руках Виктора.

Именно тогда он сказал:

— У нас есть планы на тебя. Это поможет нам всем.

Я знала, что не могу сопротивляться. Но одна часть меня, совсем маленькая, мечтала о том, чтобы всё это закончилось.

Это произошло год назад. Мне было семнадцать, и я ещё верила, что могу отстоять свои границы.

Виктор тогда устроил очередной ужин с партнёрами. Мать сидела в углу гостиной, как тень, сжимая бокал вина, который давно остыл. А я разносила напитки, надеясь, что на меня никто не обратит внимания.

Но один из них, мужчина лет сорока с жирной цепью на шее, вдруг обратил. Его взгляд прожигал, как раскалённое железо.

— Какая хорошенькая, Виктор, — сказал он, лениво потягивая виски. — Умеешь окружать себя красотой.

Я сразу почувствовала, как напряжение сковывает плечи. Виктор улыбнулся — его фирменная, липкая улыбка.

— Аделина у нас скромница. Но для хорошего друга можно сделать исключение.

— Что? — слова сорвались прежде, чем я успела обдумать. Я смотрела на него, не веря своим ушам.

Виктор обернулся ко мне, его глаза сузились.

— Иди с Сергеем, поговори.

— Нет.

Я не успела даже подумать, как слова сорвались с моих губ. В комнате стало так тихо, что я слышала своё собственное дыхание.

Виктор поднялся, медленно, как хищник, готовящийся к прыжку. Его голос был тихим, но от этого он звучал ещё страшнее.

— Повтори.

— Я не пойду, — прошептала я, едва сдерживая дрожь.

В следующий момент я почувствовала, как его рука с силой схватила меня за запястье. Он потащил меня в другую комнату, дверь захлопнулась с грохотом, а затем раздался удар.

Я упала на пол, ощущая горячую боль на щеке. Его голос, низкий и гневный, звучал, как приговор.

— Никогда не говори мне «нет».

Я помню, как он продолжал говорить, но слова сливались в шум в моих ушах. Тогда я поняла, что бороться бесполезно. Мой протест только усиливает его ярость.

После того случая я не смотрела ему в глаза. Я делала всё, что он говорил, боясь, что в следующий раз он не остановится.

Но внутри меня всё равно теплилась слабая искра. Я не знала, как, но я знала, что однажды вырвусь из этой тьмы.

Глава 5. Аделина

Глава 5. Аделина

Утро началось как обычно. Виктор сидел за кухонным столом, потягивая крепкий кофе и листая газету. Мама возилась с завтраком, её движения были такими же рутинными, как и этот день.

Я надеялась, что ничего необычного не произойдёт. Но, как оказалось, это было напрасно.

— Аделина, сядь, — сказал Виктор, не отрывая глаз от газеты. Его голос был ровным, но в нём звучала та же металлическая нотка, что всегда предвещала неприятности.

Я осторожно присела напротив него, ощущая, как воздух в комнате становится плотнее.

Он сложил газету, медленно, аккуратно, и посмотрел на меня поверх своих очков.

— У нас для тебя новости.

Я молчала, ожидая худшего.

— Ты выходишь замуж, — произнёс он так, словно сообщал о смене погоды.

Эти три слова эхом прозвучали в моей голове.

— Что? — голос прозвучал хрипло, будто я забыла, как говорить.

Мама опустила взгляд, её руки затряслись. Она знала, но ничего не сказала мне.

— Ты не ослышалась, — Виктор подался вперёд, его лицо выражало почти отеческое терпение. — Это отличный союз, Аделина. Твой жених — человек влиятельный, он обеспечит тебе будущее.

— Я не собираюсь выходить замуж! — слова вырвались прежде, чем я успела их остановить.

Он ударил кулаком по столу, и звук отозвался вибрацией в моей груди.

— Ты пойдёшь, куда я скажу, и сделаешь, что я велю!

— Почему я? — шёпотом спросила я, чувствуя, как слёзы начинают подступать.

Он усмехнулся, словно объяснял очевидное.

— Потому что ты — ключ к тому, чтобы удержать всё, что построил твой отец. Мы должны думать о будущем.

Я посмотрела на маму, но она даже не подняла глаза. Она выбрала молчание.

Виктор встал, снова взял газету и бросил её на стол.

— Через месяц. У тебя есть время привыкнуть к мысли.

Когда он ушёл, я осталась сидеть за столом, чувствуя, как мир вокруг меня рушится. Я смотрела на мать, ожидая хоть какого-то утешения.

Но она просто сказала:

— Это к лучшему, Аделина. Мы не можем жить вечно в прошлом.

Эти слова окончательно разбили меня.

День тянулся медленно, а внутри меня всё ещё бурлил гнев от утреннего разговора. Я ходила по дому, будто в тумане, пытаясь осознать, что моё будущее теперь принадлежит кому-то другому.

Виктор вызвал меня вечером в кабинет. Это была его территория, место, где принимались решения, не подлежащие обсуждению.

— Садись, — его голос прозвучал резко.

Я подчинилась, опустившись на жёсткий стул напротив его массивного стола. На столе лежала фотография мужчины, и я почувствовала, как сердце сжалось от дурного предчувствия.

— Это он, — произнёс Виктор, указав на снимок. — Дариан Кальветти. Твой будущий муж.

Я посмотрела на фото. Молодой мужчина с холодным, проницательным взглядом. Его тёмные волосы были аккуратно зачёсаны назад, а лицо выражало абсолютную уверенность и силу. Но больше всего меня поразили его глаза — в них не было ничего, кроме ледяной решимости.

— Он… кто он? — спросила я, с трудом сдерживая дрожь в голосе.

Виктор ухмыльнулся, его улыбка была насмешливой и угрожающей одновременно.

— Он самый безжалостный человек, которого я знаю. Его имя вызывает страх в этом городе. Он решает проблемы, Аделина, не задавая вопросов. И поверь, с ним ты не посмеешь спорить, как со мной.

— Почему… почему он согласился на это? — мой голос стал тише, почти шёпотом.

— Потому что для него это выгодно. А ты, — он наклонился вперёд, его глаза сузились, — ты будешь ему полезна. Ты научишься быть его женой, научишься делать то, что нужно.

Я замерла, чувствуя, как паника сковывает меня.

— Я не смогу.

— Сможешь, — Виктор откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди. — Или он научит тебя. У него есть свои методы.

Эти слова ударили меня сильнее, чем любой из его ударов. Виктор не просто отдавал меня замуж — он использовал страх, чтобы сломать мою волю ещё до встречи с этим человеком.

— Ты должна понять, Аделина, — продолжил он, — этот брак спасёт нас. А если ты попытаешься сопротивляться… — он хмыкнул, — ты узнаешь, что значит разозлить человека, который не терпит слабостей.

Я встала, чувствуя, как ноги подкашиваются, и, ничего не сказав, вышла из кабинета.

Впервые в жизни я действительно боялась. Но не Виктора. А того, кто теперь был моим будущим.

Глава 6. Дариан

Глава 6. Дариан

Кабинет Виктора был пропитан дешевым ароматом кожаной мебели и перегретого табака. На столе перед ним стоял недопитый стакан коньяка, а сам он, развалившись в кресле, выглядел слишком довольным, словно уже чувствовал себя победителем.

Я вошёл, не сказав ни слова. Мои шаги отозвались глухим эхом в тишине. Он поднял взгляд, натянув свою отвратительную улыбку.

— Дариан Кальветти, — протянул он с подчеркнутой небрежностью. — Рад, что вы приняли моё приглашение.

Я не ответил. Просто сел напротив, вытянув ноги и скрестив руки на груди.

— Всё уже готово, — начал он, словно это было само собой разумеющимся. — Брак — дело времени. Твоя семья будет в выигрыше, моя — тоже.

— Говори по делу, — перебил я. Мой тон был ледяным, без намёка на интерес.

Он ухмыльнулся, потянувшись за стаканом.

— Аделина… девочка, конечно, красивая, но, признаюсь, пустая. Её отец слишком её жалел. Сами понимаете, балованная. Пришлось воспитывать.

Я не ответил, но мои руки непроизвольно сжались в кулаки.

— Да, было непросто. Но ничего. Я уверен, ты её приструнишь, если что. Хотя, по правде говоря, она и так больше ни на что не годится. Разве что на то, чтобы согревать постель. А если будет упрямиться… — он сделал паузу, посмотрел мне прямо в глаза и ухмыльнулся. — Ты знаешь, как обращаться с такими.

Эти слова задели меня сильнее, чем я ожидал. Мои зубы стиснулись так, что я почти слышал, как они скрипят. В висках запульсировала кровь, а пальцы побелели от напряжения. Я хотел ударить его. Выбить эту мерзкую ухмылку вместе с зубами.

Но отец учил меня держать эмоции под контролем. Особенно в ситуациях, когда на кону семья.

— Не советую так о ней говорить, — медленно произнёс я, не отводя взгляда.

— Почему это? — Виктор рассмеялся. — Ты же сам знаешь, каково место женщин в нашем мире.

Я поднялся, давая понять, что разговор окончен.

— Если ты ещё раз заговоришь о моей будущей жене в таком тоне, я забуду, что мы делаем общее дело.

Он побледнел, но быстро вернул себе свой обычный надменный вид.

— Ты слишком остро воспринимаешь.

— Я всегда воспринимаю всерьёз то, что принадлежит мне, — ответил я, развернулся и вышел, прежде чем не смог бы сдержаться.

На выходе я чувствовал, как злость бурлит внутри, но не давал ей выйти наружу. Этот человек… однажды он заплатит за свои слова. Но не сегодня.

Встреча с Виктором оставила горький привкус. Я вышел из его дома, чувствуя, как злость до сих пор бурлит внутри. Мои кулаки всё ещё были напряжены, а мысли путались.

Этот человек. Жалкий, мерзкий. Он разговаривал обо мне, как о партнёре, но на деле смотрел как на ещё один инструмент для укрепления своей власти.

И Аделина… Неужели она прожила все эти годы под одной крышей с этим зверем?

Я сел в машину, включил двигатель и крепко сжал руль. Слова Виктора снова зазвучали в моей голове:

«Она больше ни на что не годится…»

Этот ублюдок даже не видел в ней человека. И теперь она будет моей женой.

Я должен был радоваться. Сделка была выгодной, союз укреплял позиции нашей семьи, давал мне больше власти. Именно этого я всегда хотел.

Но сейчас… сейчас я чувствовал что-то другое.

Я подумал о её лице. Я её ещё не видел, но воображение само рисовало образ: испуганная, но гордая. Она не могла вырасти под рукой Виктора и остаться той, кем была в детстве. Нет, в ней должно быть что-то большее.

Может, я ошибаюсь?

Я вздохнул, стараясь унять раздражение. Моя злость на Виктора была настолько сильной, что я едва сдержался в его кабинете. Если бы я ударил его, это бы всё усложнило. Отец точно бы не одобрил.

Но одно я знал точно: я не позволю этому человеку продолжать управлять её жизнью, когда она станет частью моей.

Всё изменится. Для неё. И для меня.

Я взглянул на своё отражение в зеркале заднего вида. Те же холодные глаза, которые пугали людей.

— Что ж, Аделина, — пробормотал я, включив первую передачу. — Посмотрим, как ты выдержишь эту жизнь.

Я тронулся с места, оставляя дом Виктора позади, но в голове уже строились планы.

Глава 7. Дариан

Глава 7. Дариан

День их встречи был простым только на первый взгляд. Обстановка была строго деловой — всё устроил мой отец, как и всегда. Виктор должен был привести Аделину в одно из наших заведений, чтобы познакомить нас.

Я приехал раньше, чтобы всё оценить. Зал ресторана был полностью закрыт для посторонних, вокруг — наши люди. Тихая, ненавязчивая музыка заполняла пространство. Всё казалось слишком формальным.

А оно и должно быть формальным, напомнил я себе.

Но когда я услышал звук её шагов, спокойствие испарилось.

Виктор вошёл первым, расплывшись в своей привычной самодовольной улыбке. За ним появилась она.

Аделина.

Я ожидал увидеть напуганную девушку, сломанную годами под властью Виктора. Но она была другой. Высокая, стройная, с тонкими чертами лица. Её длинные волосы были убраны в аккуратный хвост, а взгляд… её взгляд был замкнутым, но не сломленным.

Она не была напугана. Она была настороже.

— Дариан, это Аделина, — с фальшивой сердечностью произнёс Виктор. — Аделина, это твой будущий муж.

Она не пошевелилась. Не протянула руку, не произнесла ни слова. Просто посмотрела на меня — долго и пристально, словно пытаясь понять, кто я.

— Рад знакомству, — сухо сказал я, поднимаясь.

— Давайте садитесь, — Виктор хлопнул её по плечу, что заставило меня невольно сжать зубы. — Мы всё обсудим.

Мы все сели за стол, но я почти не слышал, что он говорил. Моё внимание было приковано к ней.

Она сидела прямо, с руками, аккуратно сложенными на коленях. Казалось, она старается быть невидимой, но её глаза говорили об обратном.

— Аделина, — вдруг обратился я, перебив Виктора. — Ты согласна с тем, что здесь происходит?

Её глаза расширились, а Виктор нахмурился.

— Она делает то, что нужно, — резко ответил он. — Девушка знает своё место.

— Я спросил не тебя, — сказал я, не глядя на него.

Она замерла, и я видел, как она пытается понять, что от неё требуется.

— Я… — её голос был едва слышен, но она взяла себя в руки. — Я делаю то, что мне говорят.

Я нахмурился, но промолчал. Она была откровенна, насколько могла быть при Викторе.

— Отлично, — Виктор довольно хмыкнул. — Ну что ж, я думаю, вам стоит немного пообщаться наедине. У вас будет много времени, чтобы узнать друг друга поближе.

Он встал, оставляя нас вдвоём.

Когда дверь закрылась за ним, я повернулся к ней. Она продолжала смотреть в стол, избегая моего взгляда.

— Ты боишься меня? — спросил я прямо.

Она подняла глаза. В них было всё: страх, недоверие и искра вызова.

— А должна?

Эти слова вызвали у меня странное чувство. Её храбрость, даже замаскированная под осторожность, неожиданно тронула что-то внутри меня.

— Нет, — ответил я. — Но и доверять мне не стоит.

Её губы дрогнули, но она ничего не сказала.

Мы сидели в тишине, изучая друг друга. И в этот момент я понял, что она совсем не такая, какой её описывал Виктор.

Она не сломлена. Но ещё не знает, что скоро я стану частью её жизни. И изменю её навсегда.

Мы сидели напротив друг друга, и я пытался прочесть её мысли. Она словно закрытая книга, страницы которой ещё не решилась открыть. Её руки лежали на коленях, но вдруг один манжет рукава сорвался — запястье оголилось.

Мой взгляд невольно упал на это место. Синяки. Тёмные, болезненные пятна, чётко очерченные, как шрамы.

Я почувствовал, как что-то внутри сжалось. Это не могла быть случайность или детская шалость. Это — следы боли, унижения и страха.

— Ты… как это? — спросил я тихо, не отрывая взгляда.

Она вздрогнула, словно не ожидала, что кто-то заметит.

— Это… ничего, — её голос дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. — Просто упала.

Я не поверил.

— Ты не упала, — сказал я твёрдо. — Кто-то причинил тебе боль?

Она отвернулась, закрывая взгляд, и я увидел, как по её щекам медленно скатываются слёзы.

— Виктор… — прошептала она с трудом. — Он…

Я сжал кулаки, вспоминая всё, что услышал о нём.

— Никогда больше он не причинит тебе боль, — твердо сказал я, чувствуя, как решимость заполняет всё моё существо.

Она подняла на меня глаза — впервые за этот вечер с искрой надежды.

— Ты правда так думаешь?

— Я сделаю так, чтобы это было правдой, — ответил я.

В этот момент я понял — эта девушка не просто будущая жена по принуждению. Это — человек, который нуждается во мне.

И я не позволю никому сломать её.

Глава 8. Аделина

Глава 8. Аделина

Он сидел напротив меня — высокий, уверенный, с глазами, которые, казалось, пробирались прямо в самую душу. Его лицо было строгим, но не без тени заботы, которая мелькнула в тот момент, когда он заметил мои синяки на запястье.

Дариан. Мужчина, о котором я слышала столько страшных историй. Самый безжалостный и холодный человек в городе. Но сейчас, глядя на него, я увидела не только жестокость, но и силу, которая могла стать моей защитой.

Он говорил спокойно, его голос был ровным и уверенным:

— В нашем браке есть одно главное правило — не лгать друг другу. Если мы нарушим его, всё рухнет.

Я слушала его, чувствуя, как каждое слово отзывается в моём сердце. Впервые за долгое время кто-то говорил со мной так, словно я была не просто фигурой на шахматной доске, а человеком.

— Ты должна понять, — продолжал он, — что это не просто слова. Это основа. Без честности и доверия ничего не будет.

Я кивнула, пытаясь удержать слёзы. Его прямота пугала и одновременно давала надежду.

— А если я ошибусь? — спросила я тихо.

Он улыбнулся, но улыбка была не игривой, а серьёзной:

— Тогда мы разберёмся вместе.

В тот момент я впервые почувствовала, что этот брак может стать не только обязанностью, но и возможностью — возможностью начать новую жизнь.

Но страх всё ещё сидел глубоко внутри, напоминая мне о том, что меня ждёт впереди.

— Главное — не лгать, — повторил он. — Тогда у нас будет шанс.

И я захотела поверить ему.

Он посмотрел на меня серьёзно, слегка откинувшись на спинку стула. Его спокойствие выглядело пугающе, словно за этим ледяным взглядом скрывалась сила, которая могла снести всё на своём пути.

— В нашей семье, — начал он, не отрывая от меня взгляда, — есть традиция. Когда брак заключён, он должен быть консуммирован. Это правило.

Я почувствовала, как внутри всё сжалось. Эти слова звучали так формально, словно речь шла о сделке, а не о чём-то столь личном.

— Традиция? — переспросила я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Он кивнул.

— В первую брачную ночь используются красные простыни. Это знак того, что союз официально завершён и принят всеми сторонами.

Я молчала, осознавая смысл его слов. Это была не просто традиция. Это было обязательство, которое должно было доказать, что я стала его женой не только на бумаге.

— И если… если это не произойдёт? — осторожно спросила я.

Он чуть сжал челюсть, его взгляд стал ещё более сосредоточенным.

— Тогда брак не считается действительным. Это вопрос чести.

Чести. Для него всё сводилось к чести и власти. Я опустила взгляд, стараясь скрыть свои эмоции.

— Но, — вдруг добавил он, его голос стал тише, — я не собираюсь делать это против твоей воли. Ты должна понимать: эта ночь — не только традиция. Это начало новой главы.

Я подняла на него глаза. Его лицо было серьёзным, но не угрюмым. Он пытался показать, что понимает, насколько это для меня важно.

— Красные простыни, — повторила я почти шёпотом, — и что потом?

— Потом мы оба поймём, что принадлежим друг другу, — ответил он, откидываясь назад. — Это не только символ. Это обет, который нельзя нарушать.

Я почувствовала, как внутри что-то треснуло. Всё, что я знала о своей жизни, рушилось, и на смену приходило что-то совершенно чуждое, но неизбежное.

Глава 9. Дариан

Глава 9. Дариан

Я сидел в своём кабинете, глядя на пейзаж ночного Нью-Йорка. Огни города обычно успокаивали меня, но сегодня они казались слишком яркими, слишком раздражающими.

Перед глазами стояла её фигура. Хрупкая, с напряжёнными плечами и испуганным взглядом, который она старалась скрыть. Но я видел всё.

Аделина.

Я думал, что эта встреча будет для меня обычной. Ещё одна сделка, ещё одно обязательство, которое нужно выполнить ради семьи. Но её глаза… Они разрушили все мои планы.

Эти испуганные, но честные глаза.

Я ударил по столу, чувствуя, как злость и разочарование смешиваются внутри.

— Как я могу? — пробормотал я себе. — Как я могу сделать это с ней?

Она выглядела такой невинной, такой чистой, что мысль о первой брачной ночи вызывала во мне отвращение к самому себе. Я мог бы сделать это — конечно, мог бы. Я привык брать то, что мне нужно, без сомнений и сожалений. Но с ней… это было другое.

Я встал и начал ходить по комнате.

Если я этого не сделаю, они усомнятся во мне.

Красные простыни — важный символ. Знак власти, контроля, того, что я не только принимаю правила, но и устанавливаю их. Без этого мой статус может быть под угрозой.

Я остановился у окна, глядя на огни города. Власть. Это всегда было важно. Безжалостность — моя визитная карточка. Все знают, что я не подчиняюсь никому.

Но почему, чёрт возьми, я сейчас думаю о её чувствах?

Я провёл рукой по лицу, чувствуя усталость.

— Если я не сделаю это, они подумают, что я слаб, — сказал я себе. — А слабость недопустима.

Я снова вспомнил её глаза. Испуг, боль, гордость.

Как же я ненавижу эти грёбаные традиции.

Я сел обратно за стол, пытаясь найти решение, которое позволило бы мне соблюсти баланс. Сохранить власть и не разрушить её окончательно.

Но чем больше я думал, тем яснее понимал: этого решения может не существовать.

Дверь кабинета распахнулась без стука. Вошёл Роман, мой давний друг и правая рука. Он был одним из немногих, кому я мог доверять. Его вечная ухмылка и уверенный взгляд сейчас не раздражали — наоборот, я был рад его видеть.

— Ты выглядишь так, будто мир катится к чёрту, — сказал он, садясь на диван напротив.

— Может, так и есть, — бросил я, потирая виски.

— Это из-за неё? — Роман поднял бровь. — Новая жена?

— А ты как думаешь? — я усмехнулся, хотя радости в этом не было. — Эти чертовы традиции. Красные простыни, доказательства. Всё это — ради чего? Чтобы старики и сопляки из моей группы видели, что я могу?

Роман молча смотрел на меня, потом достал сигарету и закурил, как всегда, не спрашивая разрешения.

— Ну, а почему нет? — сказал он после долгого затяжного молчания. — Ты хочешь, чтобы они думали, что ты слабак?

Я промолчал, зная, что он прав.

— Но ты не хочешь трогать её, — продолжил он, выпуская клуб дыма. — Верно?

— Она… не такая, как другие, — признался я, не глядя на него.

Роман хмыкнул.

— Значит, тебе нужно обыграть эту ситуацию.

— И как ты предлагаешь это сделать? — я бросил на него усталый взгляд.

Он улыбнулся, и в его глазах появилась искра хитрости.

— Кровь. Это всё, что им нужно. Кровь и… немного твоего ДНК, так сказать.

— Ты, блядь, серьёзно? — я прищурился, не веря, что он всерьёз это предложил.

— Абсолютно, — ответил он спокойно. — Возьми кровь любым способом. Палец порежь, или ещё что-то. Смешай со своей спермой. Никто не будет разбираться. Главное — результат.

Я смотрел на него, пытаясь понять, шутит он или говорит всерьёз. Но Роман никогда не шутил, когда дело касалось важных вещей.

— Ты, конечно, сука хитрая, — сказал я, немного расслабившись.

— Вот за это ты меня и держишь, — он подмигнул и встал. — Ладно, я тебе дал идею. Дальше сам разбирайся.

Когда он ушёл, я снова остался один. И теперь у меня был план.

Если это то, что нужно, чтобы сохранить свою власть и не сломать её, значит, так и будет.