Твоя случайная измена

Пролог

Стою и смотрю на него. Не могу наглядеться. Вот же, красивый, урод! Борюсь с собой из последних сил, чтобы не передумать. Я должна это сделать. Ведь решила.

Его смартфон «спит» на тумбочке, рядом с кроватью. Конечно, экраном вниз! И почему меня раньше не напрягала эта привычка прятать экран? А ещё «отпечаток», функция, которую я у себя отключила. За ненадобностью. Мне нечего прятать. Смотри! В журнале звонков всего-то два номера, твой и мамин. В переписке – Дениска, который не любит звонить. И тобой ненавистная Машка, подруга дней моих суровых.

Скольжу взглядом по его обнажённой спине. Широкой и сильной. По чуть выпуклым мышцам накаченных плеч. Когда мы познакомились, ты так за собой не следил! Потому, что был молод? Или просто сейчас у тебя появился «мотив»?

Смотрю на причёску, тёмный ёжик волос. Уже с лёгкой проседью. Но тебе это даже идёт! Это мне приходится краситься, чтобы ты всегда думал, что я молода.

Лицо расслаблено, спит на подушке. Изо рта то и дело доносится храп. Щетина чуть-чуть отросла за ночь. Знаю, утром ты сбреешь её. И от тебя будет пахнуть приятно, шампунем и гелем после бритья.

Не могу совладать с собой, и снова скольжу по спине затуманенным взглядом. До очертаний тугих ягодиц в покрывале. Внутри всё дрожит! И хочется плюнуть на эту затею и лечь. Близко-близко. Прижаться к тебе, чтобы чувствовать запах, и дышать в унисон…

Нет! Нет! Нет! Настя, возьми себя в руки! Назавтра опять будет стыдно. И ты будешь себя проклинать и ругать за трусливость. Тем более, вот же он, палец, заветный «пароль». Как будто специально он свесил с кровати правую руку. Мол, намекает! Давай…

Осторожно, как вор, беру его гаджет. Какой же он, сука, тяжёлый, большой! И одет в тёмный «бампер». Сажусь на корточки возле кровати. Если что, уроню и скажу, что он сам! Выдыхаю так тихо и медленно. Страшно! И даже не быть обнаруженной. Страшно найти что-нибудь. Сердцем я верю, что там, в его телефоне, есть я, есть Дениска. Есть мама, конечно, коллеги, друзья. Но разум… его не обманешь! Он давно заподозрил неладное. И через боль всё равно понимаю, что надо.

Подношу телефон отпечатком поближе к свисающей правой руке. Теперь самое сложное – нужно его приложить. Ещё раз замираю в этой позорной позе. Он спит, как медведь. И храпит точно также! Даже если проснётся, всё равно ничего не поймёт. Выдыхаю, и действую так осторожно, что позавидует даже домушник. Вот до чего ты довёл меня, милый…

Смартфон прижимается к правому пальцу. Неровно! Слышится вжик, но экран не включается. Спокойно! Без паники. Я всё смогу. Ведь это несложно. Просто взять его палец, приложить и прижать. Вот тааааак… Последнее усилие, и… Победа в кармане! Точнее, в смартфоне. Экран зажигается, и я быстро прячу его, чтобы скрыть.

Муж что-то шепчет во сне, и храп обрывается. Я до боли кусаю губу. Его правая рука ускользает, и забирается под подушку. Он глубоко вздыхает и опять погружается в сон. Фуууф!

Я понимаю, что всё это время почти не дышала. Не давая экрану погаснуть, бегу прочь из спальни, на цыпочках. Тихо, как только могу. Дело сделано! Всё получилось. Так радостно! Как в детстве, когда втихаря от родителей стащишь конфеты. Сажусь на диване в гостиной. И в темноте начинаю листать…

Сначала звонилка. Где в первых строках – его деловые контакты. Олег, лучший друг. Артур – совладелец по бизнесу. Вижу своё имя в пропущенных. Конечно! Когда супруга звонит, можно сбросить.

Здесь - ничего, никаких доказательств, сомнительных номеров. Выдыхаю, как будто бежала. Ну, вот! А я боялась. Ведь ничего нехорошего нет. Мой муж – добросовестный, верный и честный, и… Застываю, открыв его мессенджер. Диалог он не стёр. А напрасно. Думал, его «отпечаток» спасёт?

Под ником «Снежинка» скрывается… Кто бы это мог быть? Уж точно не консультант магазина кондиционеров! Пару мгновений я просто сижу, размышляя, а надо ли? Взять и выключить эту игрушку. И всё вернётся на круги своя… Нет! Не вернётся! Уже не вернётся. Теперь я уже не смогу делать вид, что у нас всё как прежде.

Провожу по лицу. Понимаю, что там, в этом чате, возможно, скрывается что-то такое, что навсегда изменит мою жизнь.

«Настя, она уже изменилась! Очнись!», - заставляю себя усилием воли открыть переписку. Невинное «котик» моментально меня отрезвляет. Читаю…

«Сможешь сегодня? Я в городе».

«Конечно, котик! Наконец та!».

«Буду в 7 у тебя».

«Жду тебя, масичка».

Пишет с ошибками. Вот же, тупица!

Это ещё было до… А вот после…

«Я уже скучаю! (слезливая рожица)».

«Лапуль, потерпи», - отвечает ей муж.

«Мне было так харошо этой ночью».

«Мне тоже».

Слёзы текут по щекам. Вытираю их яростно, злобно. Первая мысль – разбить его грёбаный гаджет. Об стену! Об стол. А лучше – о голову этой скотины! Лапуль? Посмотреть бы на эту «лапулю». У которой мозгов с гулькин нос! ХАрошо. Это ж надо! Филологу, мне, вот такой плевок в душу. Хотя… Будь она грамотной, было бы легче? Ничуть!

Привожу себя в чувство бокалом спиртного. Пускай! Он ответит за всё. Странная смесь ликования, злости, обиды и боли теснится в груди. Боль разрастается, давит другие эмоции. Я начинаю рыдать. Даю себе вволю поплакать. Затем умываюсь и прячу бокал за стекло.

В спальне тихо, темно. В полумраке белеют крахмальные простыни. Он лежит, повернувшись спиной, заняв собой половину постели. Я ложусь с краю так, чтобы его не касаться. Мне не больно. Уже. Завтра будет. Сегодня «наркоз» Хванчкара забирает последние силы. От вина очень кисло во рту. Я закрываю глаза. И вижу снежинки. Пушистые, белые! Их много, как в шаре, который он мне подарил…

Глава 1

Утром я вся в нетерпении. В руке – чашка кофе. На лице – выражение безмятежности. Хотя внутри меня так штормит, что хочется спрыгнуть со стула. Я всю ночь размышляла, как быть. Высказать в лоб? Припереть его к стенке? Но тогда ведь придётся сказать, что копалась в его телефоне. Стыдно! Обидно. И гадко. Решила пока промолчать. У меня такой козырь в руке. Приберегу его для нужного момента.

Дражайший супруг, не заставив себя долго ждать, заходит на кухню. Свежий, набритый. Такой же вкусно пахнущий, как и всегда. Рубашка пока что расстёгнута. Он, не стесняясь, демонстрирует мне волоски на груди, рельефные кубики пресса. Раньше я принимала всё это как должное. А теперь представляю себе, что он ходит вот так… перед ней.

- Доброе утро, - улыбается. Гад! У него оно – доброе. Но уж точно не у меня.

- Доброе, - улыбаюсь в ответ. Чтобы он не учуял неладное, - Как спалось?

Он тянется, отчего рубашка ещё сильней разъезжается в стороны.

Горячая кровь и растительность достались ему от отца. Чистокровный грузин, он женился на русской. И, скорее всего… изменял.

- Спал, как убитый! – смеётся Илья. И, бодро вздохнув, наливает себе свежий кофе.

Наша кухня просторная. Здесь можно устраивать дискотеки. Что мы и делали, пока не родился Дениска. Молодость кончилась быстро! Думала, после вздохну. Какой там? Диана своим появлением спутала планы. Илья мне сказал тогда – будешь рожать. Ну, я родила ему дочку. А он… Отыскал себе фифу какую-то. Сколько ей? Уж поменьше, чем мне!

- Как командировка? – уточняю я мягко, - Вчера ты так быстро уснул, не успела спросить.

Улыбается… Гад!

- Как обычно, - говорит, а глаза смотрят в сторону, - Ничего нового.

- Вообще ничего? – говорю, между прочим.

Он пожимает плечами:

- Вообще! Деловые вопросы. А вы тут как без меня?

Ускользнул, значит? Мужа «включил».

- Скучали, - отвечаю за всех.

Хотя, по факту, скучала за всех я одна. Денис уже плавает в море. Он с друзьями туда укатил. В свои 16 слишком уж взрослый. В отца! А дочери… Той только цацки да пецки. То тушь ей подай, то кроссовки. В 12 уже на уме один выпендрёж да соцсети. И в кого она? В бабушку, может?

- Дениска уже отзвонился, купается в море, - продолжаю рассказывать я, - Дианка гостит у бабули. Та очень соскучилась.

- Лето, - вздыхает Илья. И смотрит своим тёмным взглядом.

Даже сейчас, спустя столько лет, меня пробирает до самых глубин.

- Ты бы тоже махнула на море, с подругой.

- С подругой? – повторяю я с лёгкой усмешкой.

- Малыш, ты же знаешь, никак, - говорит он, и тянется ко мне через стол. Той самой рукой. Правой. Палец которой сегодняшней ночью открыл мне завесу в его тайный мир.

Я не даю ему руку в ответ. Словно боюсь, что палец этот меня продырявит в отместку.

- Знаю, - отвечаю я, глядя на собственный кофе. И так уже множество лет. Побочный эффект его власти.

Директор, каких поискать! Состоятельный, важный, серьёзный. На таких очень падки различные «цыпы», с IQ минус 5.

- Обещаю, что следующим летом я свожу тебя на Мальдивы, - говорит он так нежно, что душа замирает.

Обещания эти он мне даёт каждый год. Да толку? Работа важнее семьи! А семья существует на деньги с работы. Замкнутый круг.

Я улыбаюсь, молчу. В голове появляются образы. Он за ручку с нимфеткой в бикини, гуляет по пляжу Мальдив… Вот так-так!

- О чём задумалась? – шепчет Илья.

Я, стараясь не выдать себя, сообщаю:

- Да вот, вспоминаю, кем я была в детском саду. Снежинкой, кажется? Так давно это было.

Он тут же меняет настрой.

- К чему это ты? – звучит настороженный голос.

- Да так, - пожимаю плечами, - Старею, наверное.

- Не дури! – восклицает Илья.

И спешит успокоить меня. Как обычно в такие моменты. Когда я страдаю, что жирная. Хотя это вовсе не так! Подумаешь, пару кило.

Когда сокрушённо вздыхаю у зеркала, увидев морщинку. Хотя их уже не одна, и не две. Ну и что? Мне уже 39!

«Мне уже», - оживляется мозг, и опять проецирует образы. Тупица с копной белобрысых волос. Грузины ведь любят таких, белобрысых? Хотя, мой Илья не грузин. Только наполовину. Наверно, поэтому выбрал меня? Невысокую шатенку, с фигурой, пусть неплохой, но неидеальной. А его эта… курица, наверно, имеет модельную внешность? Моделям мозги не нужны! Их кормит другая часть тела…

Смотрю, как Илья собирается. Тупо сижу и смотрю. На его хмурый профиль. На тёмные брови вразлёт. Отточенным движением он завершает свой образ. Мой муж. Мой любимый. Мой верный супруг.

- Задержусь сегодня, - бросает уже на пороге.

И вдруг меня осеняет! А, может, она не одна? Я ведь не сильно «копала». Вдруг у него их гарем? В каждом месте по несколько штук?

Боль пронзает та сильно, что в пору стонать! Но я лишь киваю.

Говорю:

- Хорошо. Я, наверное, тоже. Завоз.

Хотя мой отдел утрамбован уже под завязку. На летний, горячий сезон, запаслись сарафанами, брюками, юбками ниже колена. Сама надеваю такие! Ибо выше колен – целлюлит.

Провожаю его и целую. Не в губы. Касаюсь губами щеки. Но этого тоже достаточно. И слёзы уже подступают к глазам. Как же больно! Беру себя в руки. Нет! Только не ной. Не сейчас.

Потом всё никак не могу отойти от окна. Всё смотрю и смотрю, как его неизменный мустанг покидает «конюшню». Свой дом – это круто! Есть всё. И гараж, и подвал, и веранда. Где летом можно балдеть с чашкой кофе в руках. Только теперь не охота! И мысль такая, отчаянно глупая, возникает поверх остальных:

«Зачем это всё… без него?».

Он отъезжает, а я набираю подругу. Голос дрожит:

- Маш, привет.

- Привет, - отзывается Машка. И пыхтит прямо в трубку. Наверное, снова застала её на пробежке.

- Маш, ты сегодня занята? – уточняю я, зная, что Машка свободна.

Третий по счёту развод она «опрокинула залпом». И как это ей удаётся? Наверное, проще, когда без любви? И расставаться значительно проще.

Глава 2

Клуб и, правда, зачётный. Так сказала бы дочь. Правда, здесь я кажусь себе старой. Девчонки вокруг худосочные, в мини. И я со своим 46, и в юбке ниже колена.

- Маш, чё мы припёрлись сюда? – говорю, взглядом косясь на одну из таких. Часть живота у которой бесстыдно торчит из-под майки, - Лучше бы в ресторан нормальный пошли.

Отвернулась, чтобы не видеть весь этот срам!

Машка мешает коктейль, на длинной шпажке в бокале «танцует» девица. Повсюду девицы! Повсюду разврат!

- В ресторан ходят одни пенсионеры, - манерно цедит она и сверкает своим декольте. У меня не такое. И я его прячу под кофточку с надписью «Love».

- А тут одни малолетки, - обвожу я глазами просторный танцпол, что у нас за спиной, - Сидим, как две старые клячи!

Машка тут же «клюёт»:

- Не знаю, как ты, а я себя клячей не считаю!

И это в её 40+. Мне бы столько энтузиазма в этом возрасте. И столько же веса. И чтобы он образовывал складочки в нужных местах. А не как у меня…

- Мы не одни, тут и постарше нас контингент, - Машка кивает назад, за плечо. На только что занявших столик девчонок. Ну, как девчонок? За 30, кому-то они уже тёти.

- Угу, - я киваю.

«Значит, не мы одни старые клячи», - всё ж легче.

Бармен, смуглый и жгучий брюнет. От взгляда которого я и впрямь молодею. Ставит передо мною коктейль. Второй. Ибо первый я выпила залпом! Но тоска не прошла. А, кажется, только усилилась...

- Ну, говори, - шепчет Машка мне на ухо.

Я пожимаю плечами. Молчу.

- Мать, ты пугаешь меня! – восклицает подруга. Мы с ней знакомы со школы. Она меня знала ещё до него.

- Не знаю, как и сказать, - говорю я. И вдруг понимаю, что не посмею озвучить… Сказать это вслух.

- Да, блин! Насть! Ну, хоть намекни, - трясёт меня Машка, - Чё со здоровьем?

Недавно одна из её коллег умерла от рака. И теперь Машка зациклилась просто! Прошла всех врачей. И меня подбивает на это.

- Нет, - я машу головой.

- Дети? – продолжает подруга.

Она оставляет Илью на потом. Ей-то неважно! Конечно, в сравнении с раком измена – пустяк. Но сейчас я позорно мечтаю о том, чтобы чем-то таким заболеть. Чем-то очень серьёзным. И тогда он уж точно останется рядом. Будет ухаживать, плакать, молить. А своей этой… скажет, чтоб шла!

Вздыхаю. Вот дура! А дети? Но сейчас не до них. Ведь другая ужасная мысль меня мучает. А вдруг он уйдёт? Может, прямо сейчас он и сам размышляет – а как бы сказать? Вдруг, адвокат уже подготовил бумаги? Перед глазами встаёт лист и слово «Развод», написано чёрным по белому. Нет! Боже, нет! Не отдам. Мы ведь клятву давали быть вместе…

Сама не замечаю, как плачу. Эмоциям тесно внутри. И они вытекают солёными каплями. Портят make-up.

- Насть! Настюх! – пугается Машка.

И я закрываю руками лицо. Подруга меня обнимает. А мне ещё горше! И хочется ныть.

- Мне Илья изменяет, - говорю едва слышно.

- Чего? – удивляется Машка, - Илья?

Его имя в устах у подруги звучит, как святое. Как будто я – изверг! Клевещу на него…

Киваю, салфеткой стирая потёки со щёк:

- Я видела переписку у него в телефоне.

- Да, может тебе показалось? – пытается Машка утешить меня.

- Нет, Маш, - говорю я уверенно, - Там всё было ясно. Предельно! Он написал ей «лапуля».

Машка кривится:

- Фу!

Я вздыхаю:

- А она написала, что…, - ощущаю опять приближение слёз, - Что ей было с ним хорошо.

Ну, всё! Полилось…

Машка фыркает, прижимает ладони к вискам. А потом подзывает бармена:

- Эй, малыш! Нам бы чего-то покрепче.

Она всегда была смелой и дерзкой. И мужчины, хоть юные, хоть и постарше, уступали во всём. Мне Илья уступил лишь однажды. Когда я решила назвать нашу дочь. Диана, в честь бабушки. Правда, та была Диной. Но Дина совсем не звучит! И короткая «а» появилась случайно, да так и осталась висеть «между строк».

- Во! Не то, что эта бурда! – констатирует Машка. И заедает лимоном коньяк, - Я тебе так скажу, мужики изменяют. Это я знаю по опыту.

Я усмехаюсь. Конечно! Если б измена служила причиной разводов. Первый муж ей наскучил. Юность склонна к любви. Зрелость просит о славе. Вот Славик и стал ей вторым. Но продержался недолго! Оказался не годен в постели. Точнее, у Машки был слишком большой аппетит, который толкнул на измену. Да, да! Изменила она. И любовник стал третьим по счёту. Но Машка дала ему кличку «альфонс». И выгнала прочь из свой фешенебельной «будки». Которую после развода оставил второй. Вот такой винегрет! И эта изменщица будет учить меня жизни?

- Значит, нужно простить? – мотаю я головой.

И стойка плывёт. Я хватаюсь за выпуклый край, понимая, что Машкин коньяк – вещь опасная.

- Нееет! – возражает подруга, - Ты должна отомстить.

- Как? – шепчу я, и уже представляю себе окровавленный нож. Нет, я убью не его! А Снежинку! Как же оставить детей без отца?

- Измени ему тоже, - советует Машка. По опыту видно, что знает, о чём говорит.

- Что? – от неожиданности я начинаю смеяться.

- Тебе полегчает, увидишь, - отвечает со знанием дела подруга.

Но ведь я не такая! Ведь Машка – не я.

В голове очень явно шумит. И под музыку тело моё уже начинает приплясывать. Сначала – плечами. А после – ногами, обутыми в кеды. Я – стильная штучка. Я – просто огонь!

И вот я уже на танцполе. И волосы мои взлетают, как на обложке глянца. И юбка ласкает слоями шифона мои обнажённые бёдра. Я вспоминаю, какое на мне бельё. Кружевное. Дорогущее! Так что, даже если подол задерётся, неважно. Пускай эти фифы вокруг завидуют молча…

Но вместо них на меня смотрит мужчина. Буквально пронзает насквозь своим взглядом. Кажется, он уже снял с меня им, и юбку, и даже бельё…

Усмиряю природную робость. Начинаю покачивать бёдрами в такт. Жаль, в клубе нет медляков. Он бы уж точно меня пригласил! А я бы не отказалась…

Стоит нам с Машкой усесться обратно, и двое мужчин появляются рядом. Один из них – тот! Седовласый красавчик, как будто с обложки. Борода тоже с проседью. Высокий такой! Мне ему до плеча не достать. Только на этом крутящемся стуле. И глаза его смотрят в упор. Его друг «занимается» Машкой. Банальные фразы, знакомство. И я ощущаю безумный азарт. Вот уж и вправду, как в юности! И близость его отдаёт лёгкой горечью. Хороший табак и вино. А я? Интересно, чем пахну я в данный момент?

Глава 3

- Настя! – его голос звучит как предупреждающий выстрел. Или предупредительный… Короче, стреляет в упор!

Оборачиваюсь медленно, стараясь при этом сохранить на лице невозмутимость.

- Ннн-да, - отвечаю, как консультант в магазине одежды.

Стоит, сунув руки в карманы. Смотрит так грозно. Словно готов меня съесть. Или, может, ударить…

- Почему телефон не берёшь? – цедит сквозь зубы.

«Телефон?», - вспоминаю, что я его не проверяла с тех самых пор, как мы начали пить.

- Занята, - отвечаю ему деловито.

- Илюша, привет! – кричит Машка, - А мы тут сидим!

- Да я вижу, - он адресует ей полный ярости взгляд.

Дружок его рядом кивает. И опускает глаза виновато. Мол, я ни причем. Меня заставили. Ага, как же! Небось прикрывал его задницу всё это время? Мужская солидарность. А у нас, значит, женская!

- Ты сказала, что будешь у Машки. Я приехал, тебя там нет, - говорит мой супруг. С видом таким оскорблённым, как будто его обманули. Обманута я! Только он ведь не знает, что я уже знаю… В общем, не знает! И думает, что это он пострадал.

- А за.. зачем т-ты туда приезжал? – говорю, опираясь на стойку.

Он стоит, глаз не сводит. А мне его жаль! Вот, бедняга. Искал меня, значит, у Машки. Наверно, дочурка сболтнула, где мы. А эта клуша ей всё рассказала. Куда мы идём и зачем…

- Настя, ты выпила? – бросает он коротко. Как будто меня упрекает! За что?

- Ну, выпила, да, - говорю, пожимая плечами. Тебе ли меня упрекать?

Он смотрит на стопки, бутылку, уже опустевшую. И виноград, сиротливою кисточкой лежащий на влажной тарелке.

- В честь чего? – вопрошает, а сам еле держит себя. Желваки так и ходят по скулам. Зубы, наверно, скрипят. А я ощущаю себя лучше некуда!

- Просто так, - отвечаю, скрестив ноги под юбкой.

Машка спешит на подмогу:

- Пятница! Разве не повод устроить девичник?

Я киваю, и тут же опять подавляю икоту.

Муж вздыхает. Губы сужаются в тонкую линию. Это значит, он зол.

- Поехали, - резко бросает. Но я не хочу!

- К-куда? – пожимаю плечами.

- Домой, - отзывается он.

И подходит. Хватает за локоть, пытается сдёрнуть со стула. Ага, щас! Я крепко держусь.

- Илья, ну ты чегоооо? – обижается Машка, - Мы так сидим хорошо!

- Да вижу я, как вы сидите, - он мечет молнии взглядом.

Музыка громко звучит, заглушая слова. Но я его слышу. Могу прочитать по губам. Этим ртом он её целовал… Ту, другую! Снежинку. Тупую корову, которой наверное, нет тридцати.

- Я никуда не поеду! – возражаю ему, и стряхиваю руку, которой он цепко держит меня.

В последний раз я пила так давно. И забыла, когда танцевала. Мне и правда так весело. И мужчины вокруг…

- Самойлова, - злится супруг.

- Я Кущ... Куч..щинская! Ик! – я снова икаю.

Он хмурится, силясь понять, что к чему. И держит меня мёртвой хваткой. Сейчас он так сильно похож на отца. Своего. В минуты волнений. Грозный профиль, надбровные дуги тяжёлым ярмом нависают над линией глаз. Его глаза… Они-то меня и пленили! Заставили верить в любовь.

- Настя, ты пьяная! – ставит диагноз Илья.

- Пфр! - издаю странный звук. Он означает: «не лезь в мою личную жизнь».

В этот момент за спиной появляются двое. Тот самый Рубенчик и… Забыла как звать.

- Проблемы? – интересуется мой кавалер.

Илья отступает, но продолжает сжимать мою руку. Кончик его языка пробегает по верхней губе. Он переводит взгляд на соперника. И опять на меня.

- У меня нет проблем. Может, они у тебя? – переходит на «ты».

Мой ухажёр превосходит его лишь по возрасту, но не по силе. Илья мог бы дать ему фору в бою. Вот бы взглянуть, как они будут драться!

Мужчина стоит, принимая «удар» на себя. В его взгляде читается вызов. Он готов защищать мою честь.

- Руки убрал! – голос его, хрипловатый, теперь отзывается трепетом. Но не таким, как минуту назад. Он звучит угрожающе. И я в этот миг понимаю, что стала предметом их спора. Приятно и страшно! Как в юности. Когда Илья мог и правда ударить любого, кто хотел посягнуть на меня.

- А ты кто такой? – отзывается муж. Ладонь на плече сжимает меня всё больнее.

Оппонент отвечает:

- А ты?

Илья дышит яростно. Ноздри его раздуваются, как у быка.

- Я её муж, - говорит он так громко. И я прячу свою опустевшую руку. Чтобы он не увидел, что на ней нет кольца.

Претендент на моё опьяневшее тело с удивлением смотрит мне прямо в глаза. Хотя профиль его расплывается, и я с трудом фокусирую взгляд.

- Ты не сказала, что замужем, - упрекает он дерзко. Подумаешь, личность!

- Т-ты и не спрашивал, - легкомысленно фыркаю я.

Тут в дело вступает мой муж. Его пальцы сжимают предплечье с какой-то неведомой силой. Давно он меня не сжимал...

- Настя, - звучит его тон. Моё имя в его исполнении может быть разным. Нежным. Заботливым. Милым. Но это всё в прошлом! Я привыкла к тому, что в последнее время оно звучит равнодушно. Но сейчас в нём искрится угроза.

- Пусти меня! - дёргаюсь я. Но лишаюсь баланса и чуть ли не падаю. Он, ухватив, как котёнка за шкирку, трясёт и ладонью вцепляется в скулы. Мне больно! Обидно! Как будто я глупая фифа, а он — старший брат.

Мой ухажёр наблюдает за этим недолго.

- То, что ты муж, не даёт тебе права так с ней обращаться, - слышу сквозь мутный туман в голове его сдержанный голос. И мне на секунду становится даже приятно. Что он не ушёл! Не покинул меня. Не оставил безумному мужу.

Илья, обхватив мою талию, грубо бросает ему:

- Отвали!

Я отбиваюсь, пытаюсь его оторвать. Но он точно прирос ко мне намертво.

- Настя, если он вас обижает..., - слышу я.

Но его прерывает раскатистый голос Ильи:

- Как, ты ещё здесь? - удивляется он.

И, держа меня, делает выпад. Я смотрю на мужчину, который теперь ещё краше, на фоне попытки меня защитить.

- Я не с тобой говорю, - отзывается он, сохраняя дистанцию.

Глава 4

Машину ведёт его друг, вездесущий Олежа. Он увивался за мной, ещё в институтские годы. Но тогда я была очень правильной девочкой, и усиленно грызла «гранит».

Илья откровенно «подпортил» меня, во всех смыслах этого слова. Он стал первым мужчиной, отобрал у подруг, и поставил жирный крест на красном дипломе. Какой там диплом!

Мы только и делали, что целовались по паркам и скверам. Ютились в каких-то квартирах, отирали чужие углы. Илья уверял, что всё будет! И мне не придётся надраивать пол и готовить. А я с упоением драила! Так хотелось уюта, тепла в своём собственном гнёздышке.

Гнездо, а точнее, наш дом, появился не сразу. Сперва мужу дали квартиру. Он был на хорошем счету. Затем, когда кто-то из высших увидел в нём «потенциал», то стремительно двинулся вверх по карьерной лестнице. И очень скоро достиг самой высшей ступени.

В том, что он очень талантлив, я не сомневалась никогда! И поддержала его даже в те времена, когда он допоздна пропадал на работе. Ждала его дома, как верная мать и жена. Тогда у нас рос Дениска.

Но, чем выше взлетал мой супруг, тем острее я ощущала своё одиночество. Как будто бы стала ему не нужна! Хотя он говорил: «Это всё для семьи». Но семья между тем, оказалась за кадром его новой жизни.

Корпоративы, куда иногда он брал и меня. Только там я казалась себя неуместной! Его вечное «после», «потом», «не сейчас», которые уже стали нормой. Командировки. В одной из которых он мне изменил...

Меня болтает, тошнит. Но я стойко терплю. Отодвинувшись дальше, к окну, чтобы только его не касаться. Илья изучает меня. Даже затылком я ощущаю его хмурый взгляд.

Смотрю в телефон. Семь пропущенных. Немудрено, что он злится! Хотя его злость - ерунда, по сравнению с тем, что чувствую я. Ярость рвётся наружу. Но не здесь, не сейчас. Не при нём же!

Олег смотрит в зеркало заднего вида. На меня. На Илью. Но молчит. Чтоб заглушить тишину, включает какую-то музыку. Мне всё равно. В голове ещё шумно и мутно от клубных битов. Но тело уже не проявляет желания двигаться. Теперь ему хочется спать.

Я прислоняюсь щекой, ощущаю прохладу стекла. Вспоминаю, как ехала также, в машине Ильи. Мне было тогда 25. Ту свою первую тачку, он купил у кого-то почти за бесценок. И очень любил. Начищал, красовался. Украсил бампер эмблемой «Porsche». Говорил, что когда-нибудь прокатит меня на взаправдашнем.

А мне было всё равно! Хоть на «Оке», лишь бы с ним. А теперь и на новеньком «Porsche» отсутствует чувство бескрайней свободы. Когда мы его потеряли?

Меня настигает безумная мысль. Что на Порше своём он катал эту шлюху! И открывал для неё люк на крыше. И наблюдал, как она развлекается, высунувшись наружу...

Становится гадко. Не только от мыслей. Но и от чувства тошноты, которое нарастает. Пытаюсь его подавить, закрываю глаза. Так больно сейчас, что под ресницами слёзы. Но я их держу, не даю им прорваться наружу.

Илья отвернулся. Теперь он смотрит в окно. Так далеко, и так близко. Любимый. Желанный. Чужой.

Авто тормозит у ворот нашей общей «халупы». Размером в 300 квадратов, считая подвал и гараж. Не так уж и много! Если учесть, какие дома у коллег. Но Илья, как сторонник теории «малой нужды» довольствуется тем, что имеет. Это касается дома, машины, вещей. Но не женщин! Одной ему мало. Кто знает, вдруг, кроме Снежинки, была ещё целая гроздь всевозможных девиц?

Выходим. Он проявляется галантность. Подаёт мне руку. В другой ситуации я бы отвергла её. Но не сейчас. Боюсь упасть в грязь лицом. В прямом смысле этого слова. В голове неустанно бомбит: «Самойлова! Дура! Ну кто заставлял тебя пить?».

И растревоженный качкой организм исторгает ненужное наземь. Под куст сирени. Сама посадила его в прошлом году. Хорошо, что машина Олега уже далеко. А Илья? Где он? Вот же! Стоит, отвернувшись спиной. Потому, что противно?

Вспоминаю, ни к месту, как он был заботлив, когда я носила Дениску. Меня мучил жуткий токсикоз! И утром он часто входил, приносил мне воды и держал мои волосы. Боже! А я дура, думала, так будет всегда...

Иду, чуть шатаясь к ступеням. Держусь за перила. Он в два счёта меня обгоняет, ковыряет ключом наш замок. Пропускает вперёд. Как любезно с его стороны! Вхожу, разуваюсь с трудом. Ощущаю себя хуже некуда.

Добравшись до кухни, наполняю стакан. Выпиваю его почти залпом. Вода освежает. Но мутный дурман до сих пор дребезжит в голове.

Илья появляется очень внезапно. Пуловер на нём тёмный, во тьме не видать. Вздрогнув, ставлю стакан на столешницу.

- Я жду, - говорит, опираясь ладонями в стол.

- Ч-чего ты ждёшь? - до сих пор заикаюсь. Теперь тет-а-тет, мне труднее себя контролировать. И язык норовит обмануть! Выдать что-нибудь лишнее.

- Объяснений! - добавляет Илья. И смотрит в упор на меня. Как я обычно смотрю на детей. С превосходством родителя. Главного в доме.

- Я не обязана...

- Ты дала ему свой телефон? - обрывает Илья мою гордую речь.

Пожимаю плечами:

- Ну и что, если так?

Он взрывается тут же:

- Какого, мать, хрена? Ты... Настя! - и мечется так, словно бык на корриде. Будто рога уже выросли. Да только не у него! У меня.

- А что, нельзя? - подавляю смешок. Намеренно злю его. Хочу поглядеть, до какой глубины он падёт.

Илья подбегает, оставив меня в западне. Между мойкой и ним всего пару метров. И я... С гордо задранным подбородком.

- Ты совсем охренела? - рычит он, склоняясь ко мне.

Терплю, чтобы не сдаться. Не позволить испугу собой завладеть. Какой же он мощный и жуткий сейчас. И впрямь как чудовище! Готовый меня умертвить. Сперва взглядом, а после...

- А ты? - отвечаю, смотря ему прямо в глаза.

- Что я? - хмурится, будто не может понять. А ведь и вправду не может! Мой козырь готов уже выпасть из рукава. Но я, подхватив на лету, оставляю возможность признаться.

- Ты н-ничего не хочешь мне ррасказать?

Он смотрит в упор. Ну, же! Хмыкает.

- Насть, не дури! - произносит любимую фразу.

Глава 5

Утро жестоко в своей беспощадности. Кое-как поднимаюсь, несу себя в ванну. В зеркало страшно смотреть! Но я это делаю. Жуткое зрелище. Круги расплылись под глазами, верхние веки припухли от слёз.

Я трогаю щёку. Синяка на ней нет. Но память болезненным эхом стучится в виски. Он ударил меня! В первый раз за всю жизнь. По лицу. Жаль, я вчера мало выпила. Лучше бы память отшибло…

Делаю маску, протираю лицо мицеллярной водой. Потом долго и тщательно чищу зубы. Во рту будто мышь сдохла! Ильи в спальне не было. Кажется, он ночевал на диване. Да хоть бы и вовсе ушёл!

Но надежды мои разрушает знакомый звук кофемашины. Он дома. И, перед тем, как ему показаться, я долго стою, прижимаясь к стене.

Кажется, это – конец. Не могу больше так! Жить в нелюбви надоело. Раньше я верила, что эти отлучки, задержки и вечная занятость - ради семьи. А теперь…

Выхожу. Муж в домашних штанах и футболке сидит за столом. Даже в этой одежде он также хорош, как в костюме. А я? Я сейчас представляю собой нечто среднее между Кикиморой и медузой Горгоной.

- Доброе утро, - бросает, глотнув.

Я только хмыкаю, наполняю стакан до краёв кипячёной водой. Выпиваю его почти залпом.

- Прости, - раздаётся сзади.

Я замираю. «За что?», - хочу уточнить. Но он успевает сказать:

- За вчерашнее.

И только? Вцепляюсь в стакан. То, что осталось, мне хочется выплеснуть мужу в лицо. Но Илья произносит:

- Может, расскажешь мне, что это было?

Ну, хватит загадок! Достаточно мучить меня.

- Я знаю, - бросаю я резко.

- Ты о чём? – отвечает супруг.

Я так зла, что готова кричать от бессилия. Но шепчу, так как боль в голове нарастает.

- Об этой твоей, Снежанке.

Ошибаюсь всего на одну букву. Собираюсь исправиться, но… Обернувшись к нему, замолкаю. Нет, не ранен! Убит. Он сидит и взирает, как загнанный зверь. Угадала! Конечно, Снежана. Её так зовут. Проститутское имя.

- Что ты знаешь? – произносит Илья настороженно.

- Всё, - говорю легкомысленно. Пускай сам гадает, что мне известно!

- Откуда? – продолжает допрос. Хотя это мне в пору спрашивать.

- Не имеет значения, - пусть думает, что мне его друг рассказал. Пусть пытает Олежку!

- Настя, это…, - заводит он голосом, полным раскаяния.

- Это не то, что я думаю, - завершаю его монолог.

- Это случайная связь, - произносит Илья, - Она ничего не значит.

Замираю. Почти не дышу. А я, дура, верила, что всё разрешится иначе. Вдруг это ошибка? Какая-то глупая шутка! Обман…

И только теперь понимаю, что я так хотела услышать иное. Поверить ему! Оправдать. Но… не вышло. И мир надломился. И голова ещё больше болит.

- Значит, ты признаёшься в измене? – говорю, точно в зале суда.

Он, сглотнув, отвечает:

- Нет смысла её отрицать.

Слов не осталось. Осталась надежда, что это и правда случайная связь. И я говорю, отрицая все доводы разума:

- Ты порвал с ней?

Смотрю на него. Он молчит. Подавленный, жалкий. Как будто готовится произнести что-то важное. То, что изменит мой маленький мир. Хотя… он уже изменился.

«Сейчас он скажет, что любит её. И уходит», - думаю я равнодушно. Почти. Восприятию сильно мешает похмельный синдром.

- Она беременна, - слышу я голос Ильи.

И в ответ улыбаюсь. Сейчас он похож на мальчишку. Растерянный, глупый, испуганный сын. Пришёл повиниться родителям в том, что подружка его залетела.

- Ч-то? – говорю я на выдохе.

Во рту пересохло. Я опять наливаю воды.

- Это вышло случайно, - он продолжает нести эту чушь.

И я обрываю:

- Самойлов! Ну, хватит! Случайно? У тебя случайно встал на неё? И ты совершенно случайно забыл про резинку?

Он опускает лицо и грустнеет. Мне даже немножечко жаль его.

- И… что ты намерен делать? – говорю я, желая услышать… Но что?

«Заплачу за аборт»? Но зачем же тогда признавался?

Однако Илья пожимает плечами:

- Ничего. Я стану ей помогать материально. И всё.

Я удивлённо взираю на мужа. Сейчас во мне просыпается язва, каких поискать.

- Ты разве не хочешь быть рядом с… любимой? – последнее слово я выдыхаю намеренно едко.

Но Илья, отмахнувшись, бросает привычное:

- Насть, не дури!

Вздыхаю поглубже. Топлю свою злобу в стакане с водой.

- То есть, где-то там будет расти твой ребёнок, а ты останешься здесь? Непорядок, Самойлов! Как честный человек, ты обязан жениться.

Он кривится, цокает и проводит рукой по лицу:

- Я буду жить, как жил.

Я подтверждаю:

- Конечно! Только командировки станут более частыми, да?

Он морщится, словно от боли. Хотя больно сейчас только мне.

- Насть…, - начинает он вяло.

Но я поднимаю стакан, говорю:

- За любовь! – выпиваю до дна.

- Настя, - вздыхает Илья.

- Не хочу ничего слышать, - шепчу я в ответ.

Ухожу. Мне действительно плохо! И больно. И гадко! И… Боже, не могу это всё описать.

В спальне, как будто в клетке, мечусь от кровати до шкафа. Хочу разбить что-нибудь. Да хотя бы вот эту семейную вазочку. Которую нам подарили на свадьбу. Что там ещё? Есть сервиз и бокалы. Но они ни при чём! Если только разбить их о голову мужа…

Распахнув шкаф с его стороны, принимаюсь бросать на кровать его вещи. Рубашек одних только сотня! Шмоток больше, чем у меня. Ничего, упакуем их в два чемодана.

Достаю чемодан, открываю. И не боясь их измять, начинаю складировать внутрь. Трусы и носки отправляются следом. Второй заполняется брюками, джинсами. Добавляю туда свитера. Хотя сейчас лето, но ведь он не вернётся сюда до зимы!

Собираюсь отправиться в ванну. Взять оттуда его принадлежности: щётки и гель для бритья. Но натыкаюсь на мужа. Илья стоит на пороге, преграждая мне путь. И удивлённо взирает на устроенный мной кавардак.

- Это что? – говорит, указав подбородком на гору вещей.

- Чемодан! – отвечаю, скрестив на груди руки, - Остальное потом заберёшь.

Глава 6

Ножницы в моих руках движутся очень проворно. Стараюсь! Ведь дело серьёзное. Почти ювелирное. Благо, что в юности я мечтала быть дизайнером женской одежды. И орудовать ножницами научилась быстрее, чем держать в руках половник. И, к слову, мать была против такой перспективы! Будучи завучем, она, по своим персональным каналам, устроила дочь в большой ВУЗ.

Хотела увидеть, как я пойду по её стопам. А я возьми, да и найди себе парня с замашками хулигана. Мама Илью не любила. Терпеть не могла! До той поры, пока он был «простым человеком». Но, когда муж пошёл в гору, тёща тут же сменила гнев на милость. Ошиблась! Думала, он – обалдуй. А он оказался смышлёным.

Интересно, что бы она сказала, если бы знала, что он изменил? Ну, уж нет! Мама – последняя, кому я открою эту страшную тайну. Она овдовела под сорок. В моём, кстати, возрасте! И с тех пор презирала мужчин. Отец для неё был эталоном во всех смыслах этого слова. И остаётся таким, по сей день.

Я размышляю сейчас. А что страшнее? Остаться вдовой, считая мужа своим идеалом. Или остаться обманутой им. Одинокой, при живом-то супруге! Вздыхаю. Вот, дура! Даже думать об этом боюсь. Хотя ещё накануне я желала ему скорой смерти...

Поворачиваю свою «заготовку». Смотрю. Получается очень красиво. Собираюсь добавить «резьбы» и склоняюсь пониже к столу. На носу восседают очки для шитья, а в ушах – гарнитура. Она не даёт мне скучать! Некто, Галушкина, психолог со стажем, щедро делится опытом, как вести себя, если муж изменил.

- Дайте себе время свыкнуться с этой мыслью, - увещевает она, - И помните, что самое страшное уже произошло.

«Как бы ни так», - думаю я. Самое страшное ещё не случилось! Оно случится спустя… Который там срок у этой шалавы? Илья утаил. Вот тогда будет жесть! Мой муж станет трижды отцом. И, хоть это грешно, я продолжаю мечтать о нечаянном выкидыше. Хотя… В этом случае чувство вины обяжет его утешать эту дуру. Нет! Как ни крути, а всё плохо.

- Поплачьте вдоволь, - советует чудо-психолог.

Серьёзно? И это – всё, что ты можешь сказать? Да я не могу больше плакать! Сегодняшней ночью я плакала столько, что мой организм обезвожен вконец.

- Решите, чего вы действительно желаете, - продолжает учить «мозгоправ», - Простить и сохранить семью, или же изгнать изменщика из своей жизни?

Я замираю. Вот с этим труднее всего. Чего я хочу? Конечно, отмщения! Чтобы, как в фильме, ворваться, застать их в постели и выстрелить прямо в упор. Готова ли я отпустить? Зачеркнуть всё, что было. Принять, что он будет с другой. Счастливым отцом и супругом. А я? Я буду счастлива? Объясняя соседям, друзьям и родным, как так вышло. Ощущая их жалость и стыд! Будто я виновата в разводе.

А дети? Представить себе не могу, что скажет Денис. Он стал таким резким, порывистым. Делает вид, что всё знает. Но тем уязвимее кажется мне. Совсем ещё мальчик! Дитя. А Диана? Она ведь так любит отца…

Закрываю глаза. Выдыхаю. Мне было бы проще, если б Илья всё решил. Поставил меня перед фактом. Мол, так и так. Всё проходит. И наша любовь в том числе. А там у меня новый старт, и новый ребёнок. Я бы плакала, да! И страдала. Но он бы ушёл, а не мучил меня...

Подумав, с удвоенной силой принимаюсь кромсать. Представляю сейчас, что сжимаю в руках его сердце. На тебе! Так! По делом!

Выдыхаю. Ну, вот, всё испортила. Ничего! У меня ещё много идей. И много основы для их воплощения…

Голос в ушах между тем продолжает:

- Справиться со стрессом вам помогут медитации.

Здрасте! А я что, по-твоему, делаю? Помогает. Психолог права. Ещё как!

Заострённым концом добавляю резьбы. Красота!

- Хорошо, если рядом есть близкие люди, - заключает она.

Ближе Машки, пожалуй, и нет. Только ей я готова всё выложить! И услышать жестокую правду. Подруга меня не щадит. Но она понимает меня, как никто. Видно, поэтому муж ревновал меня к ней? Раньше. Сейчас не ревнует. Теперь ему пофиг на нас. На меня. На детей.

«Бла, бла, бла», - раздражаюсь пустой болтовне. И, открыв на смартфоне подкаст, нахожу любопытный фрагмент:

«Причины мужских измен». Ну-ка, ну-ка…

Среди первых причин многоопытный автор озвучивает ту, самую вескую. Я и сама её знаю.

- Сексуальная неудовлетворённость нередко становится поводом…

Я вспоминаю, когда был наш секс. Полгода прошло, или нет?

Когда-то давно, на заре отношений, мы были порывисты и горячи. Илья добивался меня очень долго. А, получив, ликовал! Сперва мы трахались без перерыва. Всюду, всегда, в любой позе, он готов был меня отлюбить. Но потом, чуть пресытившись, понял, что дело совсем не в количестве.

Я помню, как он волновался, что я не кончаю. А я была с ним честна! Говорила, что это – нормально. Мол, я прочитала, что это не сразу бывает. Женское тело сложнее мужского. А он бросил вызов себе самому! И сказал, что добьётся оргазма. Запретил притворяться. И чутко следил! Ощущал мои вздохи и стоны. Открывал моё тело с другой стороны.

Я помню свой первый оргазм. Точно взрыв! Мне казалось, что я умираю. Я лежала потом у него на груди. Тихо плакала. А Илья… Боже, как он гордился! И спешил повторить…

Это было давно. А теперь наш супружеский долг стал и вправду супружеским долгом. Илья отдаёт его мне регулярно, по праздникам. Без повода редко. По факту он просто ложится поверх, раздвигает меня и вставляет. Быстро, в несколько резких толчков, завершает процесс. А после – касается губ.

Я думала, он устаёт. Не решалась его напрягать. Я привыкла! А он? Просто трахался на стороне.

- Мужчинам свойственна потребность в самоутверждении. Иногда их животный инстинкт возникает внезапно, - утверждает психолог. Ну-ну!

О животной природе мужчин я могу рассуждать бесконечно. Пусть так! Он – самец. Он – охотник. Он – зверь! А я в таком случае – самка. И могу выбирать, с кем мне спариться.

Однажды читала, что медведицы именно так и делают. Дабы никто не обидел их деток, они совершенно бесстыдно дают всем самцам. И каждый самец абсолютно уверен, что дети – его…

Глава 7

Бегу изо всех сил. Хотя силы уже на исходе. Машкины пятки сверкают подошвами модных кроссовок. Ей-то легко! Она это делает почти ежедневно. А я, со своей подготовкой. Зачем подписалась на это?

Подруга сбавляет темп. И, поравнявшись со мной, восклицает:

- Самойлова, не отставай!

- Я – Кучинская, - шепчу, задыхаясь.

Лесопарк вокруг нас кишит жизнью. Птички поют так заливисто в кронах деревьев. Хорошо им! Они там сидят, наверху. И смеются над тем, как я дико потею. Бегу следом за этой «косулей» в лосинах и майке в обтяг.

- Я рассказала о тебе своему адвокату, - делится Машка, - Он обещал позвонить. Жди звонка!

- Адвокату? – я хмурюсь и нехотя ускоряю темп.

- Ну, да! – задорно отвечает подруга. Хвостик из светлых волос совершает прыжки на макушке.

Она даже не запыхалась! Вот, что значит, спортивный дух. Мне стыдно. И за уровень физподготовки. И за потные подмышки. Додумалась тоже, в футболке прийти!

- Хороший мужик, Пал Аркадич. Он трижды меня разводил, - говорит Машка и добавляет с азартом, - Мы оставим его без штанов!

- Кого? Пал Аркадича? – дёргаюсь я.

- Илюху! – восклицает подруга.

Я представляю Самойлова без штанов. Стоит он у всех на виду, и прячет в ладони «причинное место». Оно и вправду причинное! Именно из-за него разгорелся весь этот сыр-бор.

- Не надо усердствовать, Маш, - осаждаю её.

Она на моей стороне. Осуждает изменщика! Представляю, что бы случилось, расскажи я о том, что Самойлов ударил меня по лицу. Тогда б ему точно не жить!

- Он отсудил у Славки квартиру, - продолжает она козырять, - А Артём мне до сих пор отступные не выплатил. Каждый месяц с него получаю, прикинь? И это притом, что Андрей уже вырос.

Андрей – это сын от первого брака. Красавчик, каких поискать! Уже «упорхнул» из-под крылышка матери. И водит невест. Причём, каждый год – новых. Жениться не хочет, а хочет гулять. Может, так даже лучше? Пускай сейчас нагуляется, чтобы потом не размахивать членом «направо - налево».

- Мне хватит и дома, - отвечаю расплывчато, - А квартира его! Пусть живёт.

- Ага! – оживляется Машка, - Будет там пёхать свою проститутку? Пусть всё отдаёт! У тебя ещё дети растут, им останется.

Представляю себе это место. Наверняка, он туда привозил своих баб? Становится тошно! Да лучше я влезу в долги и куплю детям новую. И вообще… Стоит мне это представить. Всю эту грязь! И развод, и раздел «честно нажитых». И на что ты меня обрекаешь, Самойлов?

Видно, гамма эмоций отражается на лице. Так как Машка командует:

- Переходим на медленный бег! – хотя мой бег и так нельзя назвать быстрым.

- Он не хочет развода, - говорю я, пыхтя.

- Оно и понятно, - отзывается Машка, на ходу поправляя свой бюст, - Это ж, прикинь, на работе его зачмырят?

- Да уж, - вздыхаю.

Вспоминаю их общество директоров. Где каждый – порядочный семьянин. А за кадром, наверное, каждый имеет штук десять любовниц.

- Опять же, - фыркает Машка, - Что скажет его пресвятое семейство?

Так она называет родню. Во главе с моим свёкром. «Махровый грузин», тот не одобрил отъезд одного из своих сыновей. Всего их трое. Старший остался с отцом, в связи с чем унаследует бизнес. Средний свинтил в Аргентину, чем очень расстроил отца.

Ну а младший, Илья, уехал учиться в Россию. Стрела его, видимо, угодила сюда! Да так и остался. Но это – полдела. Какой была «радость» папы, когда он взял фамилию матери? И отцовскому Гелашвили предпочёл среднерусский вариант. Мол, так проще в России.

Отец долго дулся! И оттаял, лишь только узнав, что Илья назвал своего первенца в его честь. Давидом. Очень весомое имя! Красивое. Но… Какой он Давид? Он же Денечка! Так мы и стали его называть. Знал бы дед…

- Пресвятое семейство будет в шоке, - говорю я. И знаю заранее, что его родня примет мою сторону. Но от этого не легче.

Развод представляется мне крайней мерой. Которую, видимо, стоит принять…

- Переходим на быстрый шаг! – командует Машка.

Я с облегчением замедляюсь.

- На быстрый, Настя! А не на черепаший, - тут же пихает она меня в бок.

Дышу полной грудью. С двух сторон нас шатром обступают деревья. Нежные стволики диких берёзок ютятся под пологом сильных дубов. Осины стоят, расправляя пушистые ветви. А красиво здесь, всё-таки! Немудрено, что подруга предпочитает спортклубу этот старенький сквер.

Фитнес-центр «Атмосфера» открыл её бывший. И опрометчиво ей подарил! Теперь этот «плод их совместной любви» под Машкиным зорким уходом расцвёл и обрёл ещё множество курсов. Среди прочих имеется йога и стрип-пластика. Думаю, кстати, сходить…

«АтмосфЭра» – зовёт его Машка, намеренно громко произнося букву «э».

- Закупили новые фЭны для атмосфЭры, - говорит она, хвастая.

С Рубенчиком, кстати, у них всё срослось. Ну, это тот самый, из бара. Машка уже сообщила мне, как он горяч! В мужья не годится, конечно. И не в плане физическом. Внешне Рубенчик даст фору всем её бывшим мужьям. Но у него «дела нет»! Шаурма на углу не считается. Вот если бы был ресторан… На меньшее Машка, увы, не согласна.

Но для постельных утех он годится. И его «шаурма», если её полить кетчупом, идёт на ура. Я снова и снова прошу избавить меня от подробностей. Подсознательно чувствуя, что шаурма – это только предлог.

Машка тускнеет. Дёргает хвост. Хотя он и так идеален!

- Настюх, тут такое дело, - начинает загадочно. И я узнаю этот тон.

- Ммм? – мычу, делая вид, что разминаю суставы.

Наверное, опять записала меня на «улиточный пилинг»?

- Обещай, что не будешь ругаться, - говорит виновато. И я понимаю – причины для ругани есть.

Она, усмехнувшись, бросает:

- Я, короче, дала твой номер Эльдару.

Я выпрямляюсь:

- Кому?

- Ну, тому, из клуба. На которого муж твой наехал ещё! – слышу.

Я в шоке.

- Маш, ты вообще офигела? – смотрю на неё с удивлением.

- Ну, а что? – обижается Машка.

Глава 8

Отдел у меня появился не сразу. Я долго сопротивлялась. Ну, какая из меня бизнесвумен? К тому же, с дипломом филолога. Мне бы книжки писать, учить студентов красноречию, а не сидеть с калькулятором в ворохе тряпок.

Но работу найти в моём положении было непросто! Диночка много болела. А оставить ребёнка на няню я не могла. Волновалась всё время! Отдел же не требовал много участия. Аренду мне дал в центре города старый знакомый Ильи. Товар закупили по каталогу. Наняли девочек. Всё! Что называется, были бы деньги. А дальше — любой ваш каприз.

Я была не капризной! И занималась отделом сама. Создавала уют и рекламу. Следила за тем, чтобы вещи все были без брака, для женщин всех вкусов и возрастов. Помню, в Стамбуле, на рынке, меня обманули. Продали какую-то дрянь по цене, баснословной! Дома я плакала. А муж утешал. Говорил, никакие проблемы не стоят моих горьких слёз...

Вспоминая любой эпизод из своей жизни, я теперь вспоминаю и нас. Тех, какими мы были давно. А, казалось, недавно! В какой же момент всё пошло наперекосяк?

В отделе сегодня затишье. Начало недели. Обычно я прихожу после бурных выходных, и смотрю, что продали и сколько. Сегодня дежурит Олеся. Милая девочка. Стройная, молодая совсем. Студентка. Устроилась к нам на время летних каникул. Раньше я симпатизировала ей. А теперь...

Меня раздражает в ней всё! И эта лёгкость, с которой она бежит мне навстречу. И улыбка, которая делает личико юной Олеси ещё милей. И этот наряд в обтягон! Джинсики, майка. Вроде всё просто! А как идеально сидит.

- Здравствуй, Олесь. Как дела? - говорю.

А она подбежала, прячет в кармане смартфон. Будто я не увидела, что она с кем-то писалась. Лучше б порядок навела! Платья висят как попало.

- Сегодня вообще тишина, - сокрушённо вздыхает Олеся.

- Оно и понятно, - говорю, поправляя висящий вкривь-вкось балахон.

- За то вчера всё гребли! - восклицает девчонка, и тут же, схватив, демонстрирует вещь, - Настя Витальевна, гляньте! Вам очень пойдёт!

Я смотрю на вещицу. Красивая ткань. Силуэт по фигуре. Только очень уж яркий! Красный, в белый горох.

- Ты мне льстишь, - улыбаюсь.

- Почему? - возражает Олеся.

Что ни отнять, у неё есть какая-то чуйка. Она может долго игнорить клиентов, сидеть с телефоном в руках. Но, если уж встанет, то обязательно втюхает что-нибудь даме, зашедшей сюда «посмотреть».

И вот, ты, сама удивляясь, выходишь с покупкой! И, вместо скромной футболки, в пакете лежит сарафан, блуза, брючный костюм. Что, по словам консультанта, всё это время ждал на вешалке только тебя.

Вот и я, поддавшись Олеськиной лести, решила примерить то самое платье. Стою и смотрю на себя. На очертания женственных форм, подчёркнутых тканью. Колени видны! Стыд-позор. И талия слишком обтянута. Будто я выставляю себя напоказ. Хотя... в самом деле красиво.

Вспоминаю, как мы отдыхали на море втроём. Я, Илья и Дениска. Он был ещё маленьким. Мы сняли комнату у одной бабули. И та безвозмездно смотрела за ним.

- Что вам, молодым! Отдыхайте, - говорила она.

И мы убегали на море. Купались на диком, заброшенном пляже. Совсем нагишом! И платье тогда на мне было такое же яркое. Только синего цвета. И юбка едва доставала середины бедра...

«Ну, вот, и зачем оно мне?», - думаю, глядя на красный кусочек материи. В машине прохладно. Снаружи жара. Я вздыхаю. Смотрю на себя в зеркало заднего вида. Морщинки видны вокруг глаз. И седой волосок между тёмных торчит, привлекая внимание. Выдёргиваю его. И, откинувшись в кресле, беру телефон.

На том конце провода долго молчат. Но я жду. Знаю, что мама в саду-огороде. Не слышит, скорее всего.

Трубку берёт не она.

- Ма! - восклицает Диана.

- Зайчик, привет! - отвечаю я радостно, - Где бабуля?

- Травит жуков колорадских. Позвать?

- Перезвонит пускай, - говорю я с улыбкой, - Как там дела?

- Нормально, - вещает дочура, - Маринка на лето приехала.

- Ну, здорово! Всё ж веселей, - говорю ободряюще.

Знаю, что дочка не очень-то любит гостить у бабули. Но там — свежий воздух. Пригляд. И еда, всегда свежая, с грядки! Так что приезд её лепшей подружки, избавит меня от нытья.

- Ага, мы на пляж собирались, - делится планами дочка.

Там река, небольшая и мелкая. Я сразу волнуюсь:

- Только не плавайте далеко, хорошо?

- Ага, - равнодушно бросает Дианка, - Ма! А вы с папой уже решили, что подарите мне на ДР? - говорит, имея ввиду день рождения.

- Нет ещё, - жду, что попросит мой «жаждущий ангел».

Куклы уже не годятся! Запрятаны в шкаф. Теперь на повестке — наряды, косметика, гаджеты. И если я против второго и третьего, то Илья потакает капризам Дианы. Покупает любовь! Будто знает, что скоро «семейное древо» рассыплется.

- У Маринки айпад! Я тоже хочу, - предсказуемо просит Диана.

- Посмотрим, - отвечаю расплывчато.

Оставляю бабуле привет. Хорошо, занята! Не выслушивать вечные драмы о том, как желтеют её помидоры. У них там сообщество «вдов-огородниц». И урожай патиссонов гораздо важнее семейных проблем.

В последний раз мать мне поведала сон:

- Настя, мне снилась кукушка! - сказала она обречённо.

Я грешным делом подумала — к смерти. Не зря у пернатой принято спрашивать: «Сколько мне жить?».

- Дурной знак, - добавила мама, - Надо бы в церковь сходить.

Это потом я уже прочитала, что кукушка сулит разрыв отношений. А если ещё и кукует во сне, то предвещает обман. Очевиднее некуда! Правда, неясно, отчего она снилась не мне?

- Так сходи, - ответила я, - Меня же туда не загонишь.

Мама фыркнула. Я же всегда удивлялась тому, как в её голове уживается столько всего. Суеверия, вплоть до абсурда. Фанатичная вера в религию. И цинизм, что остался ещё со времён её школьной карьеры.

Пишу сыну: «Как ты, родной?».

Отвечает не сразу. И вместо слов, присылает мне серию фоток. Где он, загорелый уже, в окружении своры таких же мальчишек, лежит на песке. Нос в веснушках — в меня. А черты — точно в папу! Я уже представляю себе, как он вырастет. И даст ещё фору отцу в красоте. Будет девчонок водить... А, может быть, влюбится сразу и на всю жизнь?