Ты. Будешь. Моей!

1 Глава 1

ПРОЛОГ-АННОТАЦИЯ

Я не дышу. Только расширенными глазами, не мигая, смотрю на ринг.

   Кто он?

   Точно не человек!

   Его кулаки разбрасывают мощных противников, как песчинки!

Внутри все холодеет. Это жуткое зрелище. Жуткое и завораживающее одновременно!

   Зажмуриваюсь, когда последний противник падает прямо ему под ноги.

   А он…

   Легко перепрыгивает через заграждения. В один прыжок оказывается передо мной.

   – Ты. Мой. Трофей. Теперь ты моя!

   Рычит, обхватывая мое лицо жесткими пальцами.

   Жадно гладит губы, сминая их, как лепестки цветка.

   – Моя!

   – Нет! – шепчу, отчаянно мотая головой.

   Но он уже разрывает тонкую ткань.

   Забрасывает меня на плечо.

   –    Моя!

   Рычит, пронося сквозь орущую толпу зрителей.

Альбина.

   Боже! Жуткие! Какие они все жуткие! И мерзкие!

   Я попала в какую-то другую реальность! Как в бар в известном фильме, где все вдруг сбросили личину и оказались ужасными монстрами!

   Только недавно, всего день назад все было по-другому!

   Еще совсем недавно я было так счастлива!

   Дышала самой настоящей свободой!

   Ооооооо!

   Никто не знает, что это такое, жить в доме моего отца! Где ты под постоянным надзором, а общаться с кем-то, кроме тех, кого он сам выберет, тебе просто запрещено!

   Каждый шаг под пристальным надзором.

   Каждая поездка под отчетом и с охраной.

   Я не могла ничего.

   Ни выбрать себе одежду сама. Ни даже поболтать с подругой по телефону! Каждый мой разговор тщательно проверялся и контролировался!

   Контролировалось все! До мельчайших деталей!

   Кому-то казалось, что я живу в золотом замке. С золотой ложкой во рту, так про таких говорят!

   А это была самая настоящая тюрьма, из которой я только и мечтала выбраться!

   Даже просто прогуляться по набережной или сходить с одногруппниками в кафе было для меня несбыточной мечтой!

   Отец очень. Очень строго контролировал каждый шаг. И слова никто не имел права ему сказать!

   Но отец уехал. Появились важные дела в Европе.

   Надолго. На целый год!

   И мне таки удалось! Я выпросила у матери. Слезами и мольбами, но выпросила!

   На целый год перевелась в университет в столицу!

   Получила возможность жить обычной жизнью!

   Даже поселилась в университетском общежитии, как все!

   Ооооооо, каким же это было для меня счастьем! Настоящий глоток свежего воздуха!

   То, что для всех было самым обыкновенным, для меня было такой радостью, от которой кружилась голова!

   Отцу мы ничего не сказали. Сохранили все это своеволие в тайне. Он вернется только через год! И даже если придется вернуться обратно, то пусть у меня будет хотя бы год этой свободы! Нормальной жизни!

   – Эй!

   Я как раз возвращалась в прогулки, когда меня окрикнул грубый мужской голос.

   – Вы явно ошиблись, – вздрогиваю, обернувшись.

   Передо мной стоит здоровенный бородатый мужик. Такой, которых только в кино про бандитов снимают.

   – Да лааадно?

   Издевательски ухмыляется.

   Наклоняет голову из стороны в сторону, хрустит позвонками. Мрачно хмурит густые брови. А под футболкой перекатываются литые мышцы.

   Холодок проносится по всем внутренностям в один момент.

   Набережная пуста, я только теперь это замечаю. Поблизости ни души. И темно. Совсем темно, о, Господи!

   – Или сюда, сладкая!

   Хрипит. Угрожающе наклоняет голову, ринувшись на меня.

   – Я… Я буду кричать, – тихо лепечу, сжимая вспотевшими ладонями подол платья.

   – Так кричи. Кто тебе не дает? Я люблю, когда кричат…

   Шаг назад. Второй.

   Внутри все дрожит.

   Лихорадочно осматриваюсь по сторонам. Ну, это же почти центр города! Здесь же всегда полно народу!

   Но никого. Как назло! Все, на что я натыкаюсь, это его мерзкая самоуверенная ухмылка!

   На миг застываю. И тут же начинаю нестись со всех ног.

   Сердце колотится как бешеное. Готово прямо сейчас вылететь из груди. Задыхаюсь, а в ушах гудит. Но все равно понимаю, что, кажется, обошлось.

   Только стук моих каблуков по мостовой. Его шагов не слышно!

   Останавливаюсь, чуть не валясь с ног.

   Тяжело опираюсь на поручень моста.

   Даже за бок хватаюсь, хоть с бегом и спортом у меня всю жизнь все было в порядке!

   « Оторвалась! Спаслась»! – радостно гудит в голове.

   И я уже даю себе клятву, что никогда. Никогда не буду гулять одна, тем более, в темноте!

   Уже начинаю дышать. Выдыхаю с облегчением, как…

   Будто грохот по мостовой. Всего несколько шагов.

   И вот он уже оказывается рядом! Мамочки!

   – Хорошо бегаешь. Спортивные девки идут нарасхват, – мерзко скалится, заграждая собой полную сияющую луну.

   – Отпустите…

   Жалко выдыхаю прямо в нависшее надо мной лицо.

   – Пожалуйста! Чего вы хотите? Денег? Я все вам отдам.

   Дрожащими руками расстегиваю как назло, неподдающийся замок сумочки.

   Вытряхиваю кошелек. Вытаскиваю все купюры и всю мелочь.

   – Вот. Пожалуйста. Возьмите. Это все, что у меня есть!

   Дрожащими пальцами протягиваю ему свои сбережения.

   – Поверь, девочка, – он мерзко ухмыляется, обхватывая мой подбородок рукой.

   Наклоняется так, что я задыхаюсь от запаха его дыхания.

   – У тебя есть кое-что намного… Намного большее!

   – Но

   Пытаюсь вывернуться, но вдруг ноги подкашиваются, а я проваливаюсь в темноту….

2 глава 2

    – Такая нежная, – как издалека, будто сквозь пелену слышу женские голоса.

   А мое тело разминают.

   В воздухе витает аромат благовоний и каких-то масел.

   – Явно берегла себя. Надо же. И личико такое невинное. Кто бы подумал, что на продажу такая пойдет.

   – А как ты думаешь, Ролла? Такие как раз себя и берегут. Готовят. Чтобы после повыгодней продаться.

   – Дааааа, тут гарем, не меньше.

   – Ну, в крайнем случае какой-то дипломат себе возьмет. Даже, может, и в содержанки, а не в шлюхи.

   Медленно открываю и тут же снова закрываю глаза.

   Слишком яркий свет лупит по зрачкам. А голова кружится.

   – Ну что? Пришла в себя? Давай. Поднимайся. Мы не нанимались тут с тобой возиться. Размять, приготовить да. Но ты сама должна, а не валяться, как бревно!

   Теперь осматриваюсь уже уверенней.

   Кажется, в комнате никого, кроме меня и еще двух женщин.

   Опускаю глаза вниз и вздрагиваю.

   Что они сделали с моим телом? Нарядили, как самую настоящую шлюху!

   На мне нет верхнего белья, а низ прикрывает какая-то всего лишь условная тряпочка.

   Еле заметный блестящий треугольник, держащийся на каких-то веревочках. Почти на волосках!

   Соски разукрашены ярко-красной краской, а вокруг какими-то разноцветными кругами.

   А на мне… Всего лишь какой-то прозрачный балахон. Совершенно ничего не прикрывающий!

   – Послушайте!

   Лихорадочно шепчу, озираясь и хватая одну из женщин за руку.

   – Послушайте меня! Умоляю! Я тут случайно! Я вовсе не то, что вы подумали! Меня выкрали! Просто выкрали на улице!

   – Вот что за глупости?

   Она мрачно хмурит брови, отряхивая мои руки.

   – Деньги взяла и передумала, да? Нет, девочка. Тут серьезный бизнес и люди серьезные работают. Здесь так не бывает. Чтобы вдруг передумать!

   – Нееееет! Послушайте! Послушайте меня! Не брала я ничего! Никаких денег! Меня просто укололи чем-то! Прямо на набережной! Я потеряла сознание и очнулась… Очнулась уже здесь!

   – Да ладно.

   На миг на ее лице появляется сомнение, и я хватаюсь за него, как за соломинку.

   – Прошу вас! Помогите! Просто помогите мне отсюда сбежать! Ну подумайте сами! Если бы я взяла какие-то деньги, разве бы просилась отсюда?

   – Румий человек серьезный, Нина, – вторая, постарше, одергивает ее.

   Но подходит ближе. Внимательно всматривается.

   – Он в такое не ввяжется. У него чистый бизнес.

   – Может, и правда? Не похожа она на обычных девушек.

   – Ну, чем непохожа? Не написано на ней, что она шалава? Так и Румий работает с девственницами. Зачем ему дешевый товар? Он продает только самых лучших!

   – Слишком она нежная. Я тебе сразу говорила. И слишком простая, как на мой взгляд. Хоть и красивая. Да. Красивая. За такую и правда хорошую цену дадут!

   – Ну, может, и не продавалась. Может, в долги какие-то влезла. Или кто-то из ее семьи. Не вмешивайся в это. Нам за что платят? За то, чтобы мы вмешивались? Наше дело молчать. Молчать и приводить товар в порядок.

   – Подождите! Послушайте! Я никаких денег не брала! И семья наша точно долгов не имеет! Я… Я вам заплачу! Я много могу заплатить! Мой отец… Он очень. Очень серьезный человек! Он вам столько заплатит, что до конца жизни работать не придется!

   – Тем более. Отойди от нее, Нина. Тут , может, дела и посерьезней, чем деньги. Кто его знает? Может, ее отец Румию дорогу перешел. Меньше всего нам лезть в это надо!

   Надежда все же остается. Вторая из женщин смотрит на меня с явным сочувствием. И с сомнением. Мне бы только остаться с ней наедине!

   Но…

   – Пошли вон отсюда!

   Дверь распахивается. Почти слетает с петель. Весь проход загораживает все тот же огромный мужик с набережной.

   – Вон, я сказал!

   Обхватываю себя руками.

   Его глаза уже начинают жадно скользить по моему практически обнаженному телу!

   Женщины поспешно выходят, опустив глаза.

   А я вся сжимаюсь в комок. Отступаю к самой стене. Пока окончательно в нее не вжимаюсь. Ведь этот громила подходит все ближе и ближе! Наступает! А в глазах его полыхает дикое, адское пламя похоти!

– Ты знаешь, кто мой отец?!

   Выпаливаю, когда он подходит совсем вплотную.

   Так близко, что кожей чувствую его прикосновение.

   Его жадное дыхание, от которого у громилы отвратительно вздымается грудь.

   Не то, чтобы я была смельчачкой.

   Но выбора нет!

   Он же сейчас просто растерзает меня!

   Случится непоправимое!

   Но, похоже, мой отчаянно боевой вскрик его никак не способен остановить.

   Наоборот. По мерзкому лицу расползается не менее мерзкая ухмылка.

   Такая мерзкая, от которой я вздрагиваю и обхватываю себя руками еще сильнее.

   – Боевая, да?

   Хмыкает, наклоняясь к моему лицу.

   – Мне нравится.

   Обхватывает мой подбородок руками, заставляя вздернуть голову.

   Но отступать некуда! Единственное, что мне остается, храбро и с вызовом смотреть ему в глаза!

   – Я не собираюсь тебе нравится!

   – Ого!

   Нагло потирает мою щеку грубой рукой.

   – А лучше бы собралась, – хрипит, наклоняясь прямо к моим губам.

   – Умнее для тебя так бы было. Может, я сам бы тебя забрал…

   Его пальцы отвратительно скользят по лицу. Их хочется сбросить, но не могу же я обнажить свое тело перед этим уродом окончательно!

   Остается только вертеть головой. Отчаянно пытаясь сбросить с себя это гадкое прикосновение!

   – Хотя…

   Хрипит, и вдруг одним резким движением сбрасывает мои руки вниз. Четким ударом.

   Его ноздри начинают дико раздуваться, когда он окидывает меня жадным взглядом. Будто режет ножом. Пронзает кожу.

   А лицо багровеет. Глаза чернеют от похоти. Чуть не закатываются.

3 глава 3

Гребанная пустыня!

   Здесь вообще нереально что-нибудь найти.

   За заслон машины не пропускают. Строгий контроль!

   Пришлось бросить тачку.

   Ухмыльнулся, когда выставили условие оставить оружие и документы на пропускном пункте.

   Охренеть!

   Можно подумать, я и без ствола, если что, не справлюсь!

   Я что? Похож на красну девицу, у которой оружие только нож или пушка может быть?

   Но теперь понимаю. Очень хреновый расклад получается.

   Три часа прусь уже по этому невыносимому пеклу!

   Три! Гребанных! Часа!

   Ноги запутываются в долбанном песке.  Солнце палит голову так, что сдуреть можно!

   Где этот чертов клуб?

   Или меня обманули? Провели вокруг пальца? Сомневаюсь я, что в место, где проходят бои с такими высокими ставками, а еще торгуют девицами на аукционе, для самых отмороженных, самых реальных, и, соответственно, самых набитых баблом, извращенцев, каждый прется так долго под этим проклятущим солнцем, что сдирает кожу до мяса!

   Походу, меня просто кинули. И никакого, на хрен, клуба, здесь нет!

   Твою мать!

   Небо темнеет прямо на глазах. Кажется, надвигается буря! Ветер сбивает с ног!

   Они что? Решили, что я здесь просто подохну, в этой пустыне? Не найду ориентиров и тупо останусь здесь навсегда?

   Ну нет. Не на того напали!

   Срываю рубашку, повязывая голову.

   Хоть так. Какая-то защита. Хоть глаза в один миг засыпает, будто битым песком!

   Это вспышка солнца? Черт. Меня уже просто слепит! А нет. Реально. Клуб есть. Это явно сверкает вспышками его вывеска. Охренеть, какое действо посреди песков!

   Матерясь, иду быстрее.

   Резко ударяю дверь ногой, распахивая настежь.

   Тут же окунаюсь в привычную, до боли знакомую обстановку.

   Гул. Свист. Запах спиртного. Выкрики и брань.

   Полуголые девки с открытой грудью и болтающейся между ног тряпочкой. Такой, что больше раззадоривает, чем что-то прикрывает. Уверен, под ней нижнего белья тоже нет.

   Разносят напитки. Крепкое пойло на широких подносах.

   А, значит, сейчас будет бой. При аукционах, на которых девиц пускают с молотка в вечное рабство, обстановка обычно другая.

   – Убирайся, Волк. Тебе здесь не рады.

   Не успеваю и шага сделать, как передо мной оказывается мощная фигура. Закрывает проход.

   – Надо же! Какая честь! Сам Джейхан меня встречает! Или ты теперь, как швейцар в собственном клубе, ммммм? Гостей встречаешь сам? Двери перед ними распахиваешь? Или настолько боишься неожиданных гостей, что от выхода не отходишь, ммм?

   – Неожиданных не терплю, Волк. Особенно после того, что вы с Градовым устроили в « Энигме». Расстреляли людей, чтобы забрать аукционный лот. Об этом помнить еще сто лет наперед будут.

   Ухмыляюсь-оскаливаюсь, когда со всех сторон раздается щелчок.

   Грамотно. Слаженно. Одновременно сняли  с предохранителей. Окружили стволами со всех сторон.

   Впрочем, я и не сомневался, что Джейхану сразу же доложили о моем визите!

   – И я знаю, чем ты занимаешься, Волк. Ты отжимаешь у приличных людей клубы! Что? Надоело на хозяина работать? Сам решил хозяином стать? Или это ты по его приказанию? Ты отжимаешь, а он типа с чистыми руками остается!

   – Не отжимаю, а покупаю, Джейхан.

   – Ахахах! Насмешил ты старика! Покупаешь, Волк? О, да! За символических два бакса! Мне дерьмо в уши не лей! Я что? Вчера родился? Ты давишь. Информацией. Выкапываешь все темные дела. Не оставляешь выбора. И отжимаешь, на хрен, все!

   – Не хрен за собой следы оставлять, Джейхан. На каждого из вас столько дел, что каждому легче самому себе яму вырыть и застрелиться прямо в ней. Я только собираю то, что вы по себе оставили.

   – Ну так дособирался уже. Дособирался, Волк. Я тебе не остальные. Отсюда ты живым не выйдешь. И заметь. Я тебя не искал. Ты сам пришел. Сам, получается, себе и могилку вырыл и ствол ко лбу приставил! Осталось только самому еще и закопаться! Но так и быть. Тут уж помогу. Зарою сам. Лично. Собственными руками.

   – Ты не поверишь, Джейхан. Но в этой чертовой пустыне я как-то не планировал задерживаться. Тем более, так надолго! Ты же понимаешь. Если я отсюда не вернусь, ни от тебя, ни от твоего клуба даже ошметков не останется. Один пепел. И ничего больше.

   Лениво окидываю взглядом по сторонам.

   По-хорошему, на самом деле у меня есть страховка. Но и подыхать в этом гадюшнике я как-то не планировал. И не сегодня. Это точно.

   Штук двадцать на меня наставленных стволов.

   Но почти впритык и это хреново.

   Было бы расстояние в несколько шагов, смел бы на хрен несколькими ударами.

   Впрочем… Варианты тоже остаются. Кубарем броситься под ноги и сбить нескольких. Руки дернутся. Они друг друга перестреляют. А с остальными я разберусь. Главное успеть.

   И чтобы других стрелков где-то на втором ярусе не оказалось. Или в зале.

   Нет.

   Обычные посетители. Любители жестких и кровавых зрелищ.

   В клубе Джейхана дерутся не до первой крови, а насмерть. Обыкновенно. Как и во многих других. Такого пошиба. Потому и ставки заоблачные. Как и входные билеты.

   Уже почти все со стеклянными глазами. Успели нажраться до состояния озверения.

   Половина мнет грудь полуголым девкам, усадив их себе на колени.

   Над половиной остальных те же девки уже работают. Под столом. Даже отсюда слышно хлюпающие звуки слюны. Столы трясутся, так старательно отсасывают.

   Обычная обстановка. Ничего опасного.

   Но…

   Взгляд замирает на самом верхнем ярусе.

   И я, блядь, на миг забываю дышать.

   Даже моргаю несколько раз. Может, песок залепил глаза так сильно?

   Она не для этого места. Не должна быть здесь, среди ублюдков.

4. глава 4

Альбина    

  Воздух вокруг меня застывает в лед. Вдохнуть так больно, словно иголок прямо в легкие натыкали.

   Расширенными глазами, не мигая, смотрю на ринг.

   Сколько их здесь?

   Ужасных. Злобных. Состоящих, кажется, из одной ярости и мускулов!

   Семь. Ровно семерых насчитываю, и один другого ужаснее!

   А если… Если они все поубивают сейчас друг друга? Есть хоть малейший шанс, что меня отпустят?

   Вряд ли мне так повезет!

   Наверняка тогда этот Джейхан отдаст меня Румию, который так и зыркает на меня голодными глазами, потирая кулаки один об другой.

   Скалится, глядя на меня исподлобья. И даже пошло подмигивает, указывая на свою выпуклую ширинку взглядом!

   – Дамы и господаааааааа!

   Крик ведущего разрывает громом рев толпы.

   – Вы все знаете, что сегодня у нас необычный бой! Красавица с верхнего яруса достанется победителю!!! И он прямо при вас сделает с ней все, что захочет! А он захочет многооооое! Всем известно, что перед боем бойцы выдерживают долгое воздержание! Вы насладитесь сполна не один, а двумя зрелищами в эту ночь!

   Толпа ревет.

   Все оборачиваются на меня.

   Многие делают неприличные жесты. Рассматривают так, как будто я голая. Хоть так почти оно и есть!

   А у меня нет даже возможности прикрыться!

   Это в сто раз хуже, чем чувствовать себя зверюшкой под стеклом! Я хуже зверюшки. Я будто смертник, приговоренный к жуткой казни! И кажется, что меня прямо здесь и сейчас разорвут все эти люди, пожирающие голодными взглядами, полными похоти!

   – ИИИИИИ!!! Вторая потрясающая новоооость! Сегодня. В нашем клубе! Будет драться сам ВОООООЛК!

   Выдыхаю, когда толпа отворачивается от меня.

   Но тут же дыхание останавливается снова.

   Судорожно сглатываю, когда вижу того, кто быстро поднимается на ринг.

   Это не человек. Самое настоящее чудовище!

   Даже бойцы, казавшиеся мне до этого огромными, выглядят рядом с ним просто пигмеями!

   Длинные растрепанные волосы. Огромные плечи. Нереально высокий рост!

   И мышцы. Боже, все его тело, кажется, состоит их мышц! Они перекатываются так, что, кажется, только прижавшись, он способен убить! Задушить или сломать кости этой мощью!

   Зал ревет, а меня парализует.

   Потому что он даже не смотрит на противников! Даже мимолетным взглядом их не удостаивает.

   Он смотрит прямо на меня.

   И в его в секунды темнеющих глазах горит самое настоящее пламя!

   Я даже чувствую этот жар. Пронзающий насквозь. Забивающийся под кожу!

   Вздрагиваю всем телом, когда его глаза опускаются ниже. По горлу, вниз останавливаясь на прикрытых одними волосками сосках!

   Будто раскаленным железом провели.

   Я физически чувствую каждое его прикосновение! Каждой клеточкой! Кажется, после такого взгляда останутся ожоги!

   И внутри все сжимается. Нееееет! Не хочу доставаться этому! Только не ему!

   Но разве кто-то здесь способен противостоять такому? Да они все для него на один зуб, как зубочистки! Его точно бой не вымотает! Судя по оскалу и легкому рыку, который вырывается у него из горла, все это только раззадоривает его! А что будет со мной? Ой, мамочки!

   – И, конечно, все вы понимаете, что бой придется усложнить!

   Ведущий надрывается, а толпа ревет довольным озверевшим гулом!

   Этот ужасный Волк вздергивает бровь.

   И я чувствую, как меня ударяет, когда его глаза начинают метать молнии! Даже отсюда слышу, как хрустит его крепко сжавшаяся челюсть!

   И понимаю, отчего, переводя взгляд на край ринга.

   Наверх поднимаются еще бойцы. Сколько их? Я уже и посчитать неспособна!

   И в руках у каждого оружие!

   Ножи. Цепи. Биты.

   О, Боже!

   Кажется, я здесь не единственная, кто выставлен на убой! С этим Волком Джейхану тоже явно хочется расправиться!

   Но разве такое законно? Это же чистое убийство! Как такой клуб вообще может работать и существовать в нормальном городе?

   Я будто попала в фильм ужасов, в котором люди превращаются на глазах в нечисть. В нечисть, которая разорвет на своем пути все живое!

   – Что, Волк?

   На ринг поднимается и сам хозяин.

   – Еще не поздно отказаться! Я понимаю. Твое слово, конечно, нерушимо. Сказал. Что будешь драться, значит, никто не усомнится! Но скажем прямо. Страх нормальное чувство для каждого из нас! Ты можешь уйти с ринга! И никто тебя не осудит!

   В его голосе слышится ядовитая насмешка.

   Но этот громила с жуткими глазами только страшно скалится в ответ.

   – Смотрю, скучно тебе живется, Джейхан? Зрелищ не достает? Что ж. Будет тебе зрелище. Не плачь после, что бойцов для твоего гадюшника не останется!

   – Еще есть время передумать…

   Джейхан внешне кажется спокойным. Но глаза полыхают яростью.

   – Уйди с дороги. Или ты и сам хочешь выйти против меня?

   Хозяин ринга уходит.

   Толпа ревет.

   Ведущий кричит о чем-то в микрофон.

   А я замираю. Даже саму себя забываю.

   Это не бой. Это мессиво. Жуткая, страшная, смертельная драка. Побоище!

   Обступившие этого безумца бойцы готовы рвать. Рвать на части!

   Но он движется плавно. Плавно, как в танце. Только вот танец этот смертелен!

   Его быстрые движения почти незаметны глазу.

   Вскрикиваю, когда замечаю, как на его мощной груди остаются кровавые полосы. Пораженно обмякаю, когда он перехватывает цепь, обкрутив вместе с ней и противника.

   Этому кошмару, кажется, не будет конца!

   Но противники разлетаются в стороны. Падают прямо под ноги ревущей толпе.

   Кто он?

   Точно не человек!

   Его кулаки разбрасывают мощных противников, как песчинки!

5 глава 5

   Машина и правда уже ждет на выходе.

   Он молча забрасывает меня на переднее сидение.

   Сам усаживается на водительское место.

   С рычанием жадно, резко дергает на себя, обхватив за шею.

   Близко. Он слишком близко.

   Тяжело дышит, выдыхая с легким хрипом, глядя прямо на мою уже ничем не прикрытую грудь.

   – Моя, – глухо рычит, сминая мои губы пальцами.

   Его глаза темнеют.

   Горят дьявольским, адским жаром.

   Пронзают меня насквозь, словно нанизывая на острый и горячий нож.

   Тихо всхлипываю, когда он обхватывает мою грудь своей огромной пятерней.

   Сжимает так, что по всему телу проносятся маленькие выстрелы.

   Продолжает сминать, терзать мои губы уверенными жесткими пальцами.

   И я сама не понимаю, почему мои губы распахиваются в ответ на эту грубость.

   Внизу живота начинает простреливать. Жар разливается такой, что хочется оказаться в проруби. И даже тогда, наверное, я своем телом растопила бы весь лед!

   Он глухо рычит сквозь сжатые зубы.

   Пожирая меня глазами.

   Мощное, нечеловечески мощное тело переливается напряженными мускулами на моей коже.

   Теперь я по-настоящему задыхаюсь.

   Проваливаюсь в эти, наполненные грозовым пламенем глаза.

    Будто его запредельный адреналин передается сейчас и мне.

   На миг даже забываю, где мы находимся.

   О ринге, что всего в нескольких шагах отсюда.

   О том, что он не взял меня прямо на арене, но здесь, сейчас, в машине, это почти тоже самое! Да и зрители, жаждущие извращенного зрелища, еще не разошлись и не удовлетворены!

   Забываю даже о том, как он рвал руками противников! Голыми руками, а теперь касается меня! О том, что может вот так же смять и меня всю! Даже косточек не останется!

   Но осознание приходит и сумасшедшее пламя сменяется знобящим льдом.

   – Твою мать, – цедит он хрипло сквозь зубы и резко отшвыривает меня обратно на сидение.

   Бьет по газам и машина срывается с места.

   Разметав вокруг нас целую бурю песка!

   Машина с ревом несется на полной скорости.

   И я уже даже не понимаю, на самом деле вокруг нас развернулась самая настоящая песчаная буря, или это просто такое движение?

   Песок выше машины. Он бьет в нее со всех сторон, взметаясь так, что ничего вокруг и впереди не разобрать!

   Он всегда такой сумасшедший? Такой бешенный? Или это бой так его раззадорил?

   Пожимаю под себя ноги, закрывая грудь руками.

   Судорожно сглатываю, глядя на хмуро сведенные брови. На сжатые челюсти.

   Он весь напряжен. Будто натянутая струна!

   Даже не смотрит на меня, только вперед, хоть там один песок. Но крепкие руки так сдавили руль, что даже костяшки на его руках побелели!

   А ноздри раздуваются так яростно, что даже так он кажется страшнее!

   Страшнее всего!

   И того окровавленного ринга, и его машины, что несется, как одуревшая, и даже этого беснующегогся песка!

   Мамочки!

   Он точно! Точно меня просто убьет! Размажет своей страстной яростью!

   Убеждаюсь, что на меня и правда не смотрит.

   Украдкой дергаю изо всех сил дверь огромного внедорожника. Специально разворачиваюсь к нему всем корпусом. Даже как бы случайно чуть приоткрываю грудь.

   Лучше вылететь отсюда.

   Не должна разбиться! А после бежать! Бежать со всех ног!

   Там, в пустыне, может, у меня еще и будет шанс! А здесь, рядом с этим безумцем, точно верная смерть!

Но двери заблокированы.

   Глухо стону от разочарования.

   А он реагирует мгновенно.

   Даже не отрывает взгляда от лобового стекла. Не поворачивается ко мне.

   Но резко дергает на себя, обхватив рукой за шею.

   – Не смей! Совсем сдурела? Ты что? От меня решила сбежать? Поздно, куколка. Моя. Ты моя. А от меня не сбегают!

   Он цедит сквозь зубы. Хрипло. Рвано. Дернув меня на себя так, что моя голова оказывается ровно на его бедрах.

   Почти прижатая к паху.

   И прямо в горло мне упирается нечто, очень похоже на огромную твердую дубину. Закостеневшую дубину, которая даже вот будто рвется, чтобы меня пронзить.

   - Или у Джейхана тебе так понравилось, что хочешь вернуться, м?

   Он резко останавливает машину.

   Дергает на себя так высоко, что наши глаза оказываются совсем рядом.

   – Я смотрю, ты тоже разочарована. М? Хотела, как и все остальные зрелища? Чтобы тебя взяли прямо на ринге под радостные вопли похотливой толпы?

   – Нет, – мотаю головой, еле сдерживая слезы.

   – Нет. Такого я не хотела.

   – Тогда что? Может, ты любительница экстрима? Или ненормальная? Или совсем наглоталась наркоты?

   Он яростно сверкает глазами.

   Прожигает меня взглядом до самого живота.

   Так и продолжает держать за горло. Не сжимает, но держит крепко. Взгляд не позволяет отвести.

   Поглаживает горло крепкими пальцами.

   Чуть придавливает бьющуюся на горле венку.

   – Последний раз спрашиваю. Ты. Хочешь. Обратно?

   Вся сжимаюсь.

   Неужели он и правда выполнит эту угрозу?

   По нему трудно что-то сказать. Лицо будто высечено из камня. А глаза с самого начала пылают дикой яростью.

   – У меня нет привычки разбираться с женской глупостью и капризами, – егоголос звучит холодно. Спокойно. Но почему-то от этого спокойствия становится еще страшнее.

   Он каждой буквой будто припечатывает.

   Вколачивает порцию металла.

   Даже воздух начинает звенеть.

   – Так что? Едем обратно?

   Только качаю головой.

   Голос не подчиняется. Не слушается меня, как и все тело, которое, кажется, окаменело!

   – Я. Не слышу!

   – Ннет, – еле выдавливаю из себя.

   Кожа, в которую он так крепко впечатал все мое тело, такая горячая, как расплавленный металл! А мне холодно! Меня знобит и колотит.

6 глава 6

   Время останавливается. Замирает.

   Я сама будто проваливаюсь не в сон. В какое-то дикое, странное оцепенение.

   Будто отключаюсь.

   А все, что происходит – на самом деле не со мной и не про меня. Словно со стороны на все смотрю. Как на кино, которое  очень скоро должно закончиться. А после я просто поднимусь с дивана, протру глаза и пойду выпить горячего чаю.

   Потому что холодно.

   Холодно где-то внутри.

   Там все замерло и слегка колотит.

   – Без глупостей, – бросает сквозь сжатые зубы этот громила, снова не поворачиваясь ко мне.

   Только сейчас понимаю, что машина остановилась.

   Безумная гонка закончена. А я так и не почувствовала, когда!

   Моргаю несколько раз.

   Зрение наконец вылавливает очертания какого-то здания.

   Но все будто расплывчато и в дымке, хоть песка вокруг, что накрывал машину, больше нет.

   Это гостиница, – понимаю, выхватывая на дальнем плане несколько горящих букв.

   Неужели?

   Здесь, мне казалось, вообще нет никакой цивилизации! Одни безумцы. Дикари. И дикие, дикарские законы!

   Лихорадочно осматриваюсь, пытаясь уловить хоть что-то. Малейшее движение. Людей или звуки, доносящиеся из гостиницы или со двора.

   Что делать?

   Попытаться звать на помощь? Кричать, что меня выкрали? Орать, чтобы вызвали полицию? Или в каждой гостинице должна быть своя, серьезная охрана?

   Наталкиваюсь на черный, прожигающий меня взгляд.

   Не заметила , как он развернулся ко мне всем телом.

   Волосы взлохмачены. Слиплись от запекшейся крови.

   На лице тоже несколько уже подсохших струек. Порез от ножа рассекает хмурое лицо от виска до угла глаза.

   Мощная грудь совершенно обнажена и тоже в крови. На налитых, перекатывающихся мышцах уже начинают светиться кровоподтеки.

   Но это не самое страшное.

   Его взгляд. Вот что настоящее орудие убийства. Пронзающий насквозь. Врезающийся прямо в горло. Заставляющий снова задохнуться и забыть все слова на свете. Они просто застревают внутри!

   – Без глупостей. Помнишь?

   Чеканит сквозь сжатые зубы.

   И внутри натянутая пружина, вдруг обмякает.

   Глупостей тут уж точно делать нельзя!

   Ни с ним, ни в этом кошмарном месте!

   Если даже здесь и настоящая цивилизация. Как в нормальном городе, то разве они не знают, что происходит прямо у них под носом? В нескольких часах езды отсюда?

   Замираю. Зажмуриваюсь. Медленно выдыхаю, сжимая кулаки до боли.

   Оказаться снова в том клубе или в подобном месте я точно не хочу! Как и злить лишний раз этого монстра!

   Что ж.

   У меня есть единственный выход.

   Просто положиться на судьбу. На волю случая!

   Если здесь обычная, нормальная гостиница, то они сами среагируют. Его вид точно вызовет у них немало вопросов!

   Нас либо не пропустят вовсе, либо вызовут полицию сами! Ведь у него вид настоящего убийцы! Такое не спрячешь!

   Ну, а если они заодно с теми извергами, что устраивают здесь эти зверские бои, то лучше мне молчать!

   Гарантии, что меня станут спасать, нет никакой! А вот что этот Волк легко переломит мне шею, очень даже не поддается сомнению!

   Из двух адов нужно выбирать тот, который кажется более безопасным!

   А, значит, сейчас лучше не дергаться. Не привлекать к себе лишнего внимания. Положиться на судьбу. Пока.

   – Конечно, – опускаю глаза, не выдерживая его взгляда.

   Он выбивает дух. Впечатывает в себя. Порабощает.

   И даже кажется, что он способен прочесть все мои мысли! Будто я перед ним распахнута. Как на ладони.

   – Я буду молчать. Но… Нас же не пустят в таком виде!

   – Шшшшшш, – сжимает челюсти еще крепче.

   Прерывает меня этим шипением.

   Явно не привык, чтобы с ним спорили или на что-то указывали.

   Лучше молчать. Вообще. И вообще. Абсолютно. Ни о чем не спорить.

   – Много говоришь. А должна молчать, – рыкает, отвернувшись назад.

   С облегчением выдыхаю. Когда вижу, что с заднего сидения он достает пиджак.

   Накидывает на меня, почти не прикасаясь, но даже в тех точках, до которых дотронулись его пальцы, все словно вспыхивает огнем. Клеймом горит.

   Наглухо застегиваюсь под его мрачным, почти ничего не выражающим взглядом.

   Благо, его пиджак совершенно огромен! Он закрывает все, что только можно. Болтается ниже колен.

   Берусь дрожащей рукой за ручку двери. Сейчас решиться моя судьба! Спасение или плен? Во власти этого сумасшедшего дикаря?

   Но он резко дергает головой. Рывком тянет меня на себя.

   Я опять оказываюсь прижата к его телу.

   Прямо мне в ухо вылетает его дыхание. Рваное. С присвистом. Сквозь сжатые зубы.

   Но только миг.

   Очень быстро он распахивает дверь со своей стороны.

   Подхватывает меня за талию и резко опускает на землю.

   Ноги как ватные.

   Я пошатываюсь.

   Пытаюсь схватиться за дверь, но вместо этого рука натыкается на его плечо.

   Куда бы я бежала, если бы решилась?

   Да я и пару шагов не в состоянии сделать!

   Скрипнув зубами, он забрасывает меня на плечо. Прямо как тогда. И кажется, что в ушах снова раздается вой сошедшей с ума толпы.

   Сама не замечаю, как начинаю скребтись ногтями о спину, больше напоминающую камень.

   Но он, кажется, ничего не замечает.

   Конечно. Я для него мельче комара!

   Зато двор гостиницы кажется вполне нормальным.

   На входе даже стоят несколько охранников в форменной одежде.

   Они напрягаются, становятся в стойку, когда Волк, со мной на плече, захлопывает машину.

   Но тут же отводят глаза. Вдруг начинают смотреть в разные стороны. Даже разворачиваются, пристально изучая кусты. Как будто там, в их шорохе происходит что-то вот нереально интересное!

7 глава 7

      Мне кажется, он сейчас разнесет в щепки крохотное помещение ванной комнаты.

   Сама ванна дрожит, когда он, со мной на руках, переступает сквозь бортик.

   И я. Я тоже дрожу.

   Эти руки точно своего не выпустят!

   Не замечаю, когда Волк успевает вывернуть кран.

   Резкие струи воды сразу начинают лупить по всему телу.

   Тело дрожит, а вода, которая льется на меня, окрашивается красным.

   – Сама. Я сама, – шепчу, когда он выдавливает гель для душа на руки, начиная натирать мое тело.

   – Видел уже, как ты сама. Что думала? Ночь на полу пересидеть? Или что этот пол под тобой провалится и ты сбежишь, м? Как в пустыню из машины вывалиться хотела?

   – Я… Просто…

   – Да. Ты права. Все просто. Ты трофей! Я говорю, ты подчиняешься. Раздвигаешь ноги и опускаешься на колени, когда скажу и как скажу. Смыть с себя шлюховскую краску значит ее смыть. А не сидеть на полу.

   Подхватывает мочалку.

   Резко, с каким-то остервенением, начинает водить по моему телу.

   Противно?

   Ничего не пойму.

   Ему противно, что я раскрашена?

   Мне противно. Это да.

   А еще жутко, мерзко и до одури страшно!

   Но он-то почему так этим возмущен?

   Сам же пришел в это ужасное место.

   Сам на ринг вышел!

   Значит, он привык. И к таким местам , и к таким трофеям!

   Так почему теперь так злится?

   Его руки явно не привыкли быть нежными.

   Вздрагиваю, когда он резким движением задевает мои соски.

   Сразу оба, проводя по ним мочалкой.

   – Пожалуйста. Прошу. Я сама!

   Мне хочется прикрыться. Сбежать. Провалиться сквозь землю!

   Его касания такие грубые, но грудь почему-то начинает так странно колоть…

   – Ладно. Раз так настаиваешь!

   Он оскаливается.

   Опускает мои ноги в ванную.

   Боже! Какой же он огромный!

   Я с трудом до груди ему достаю!

   Зверюга. Самая настоящая зверюга! Смерть моя! Он точно меня порвет!

   – Ну?

   Пытаюсь сдвинуть ноги, но он резко ставит между ними свою.

   Чуть отклоняется, перестав наконец опалять меня жаром своего безумно огромного мощного тела.

   – Давай. Или передумала? М?

   – А вы… Вы разве не выйдете?

   Отворачиваюсь.

   Стараюсь смотреть куда угодно, только не на него.

   – Зачем это? Я хочу видеть. И самому от грязи избавиться не грех.

   Ой, мамочки.

   Он так и прожигает меня взглядом. Глаз от груди не отводит.

   А соски колет после его прикосновений.

   Стыдно показывать, но они почему-то дико затвердели. Торчат вверх, еще и краской этой окрашенные. Будто призывают его к себе!

   – Не терпится, да?

   Его руки снова ложатся на мою грудь.

   С силой обхватывает оба полушария. Сжимает, выбивая из меня странный глухой стон.

   Никогда. Никогда ко мне не прикасался мужчина!

   Да и я сама к себе никогда вот так не прикасалась!

   Дикие ощущения.

   Странные.

   Заставляющие захлебываться под струями воды!

   И голова. Боже, почему она так кружится?

   – Ты, я смотрю, любительница жаркого секса. На публику и толпой? Скучно тебе в номере?

   – Пожалуйста, – всхлипываю, пытаясь отвести его руки.

   Эти прикосновения выбивают меня из колеи. Вышибают напрочь все мысли!

   – Давай. Устрой мне зрелище!

   Рычит, вкладывая мочалку в мои руки.

   Даже чуть отстраняется, давая легкую передышку.

   Но продолжает смотреть так, что ноги подгибаются!

   А его нога до сих пор между моими! Заставляет так и оставаться распахнутой!

   Задыхаюсь под его пронзительным взглядом.

   Медленно провожу мочалкой по груди, задевая сосок слишком сильно.

   Стон вырывается поневоле.

   Черт!

   Я вся как оголенный нерв! Чувствую себя как стриптизерша!

– Хватит пены, – он выхватывает из моих рук мочалку. – Руками дальше.

   Вспыхиваю, но это чудовище неумолимо!

   Он держит свои руки в стороне, а у меня ощущение, как будто они везде на моем теле.

   И вся кожа горит от того, как жадно, как дико голодно он прожигает все интимные места!

   Медленно подношу обе руки к полушарием грудей.

   Все лицо полыхает. Заливается краской и жаром, от которых хочется сбежать.

   С его горла снова срывается тихий рык, когда я начинаю водить пальцами по груди, стирая проклятую краску.

   Но она только размазывается. Расходится с сосков по обеим полушариям!

   Закусываю губу. Черт! Что за проклятая краска!

   А глаз от его взгляда отвести не могу!

   Провожу руками по груди.

   Сомном искр опаляет каждый раз, когда задеваю натянутые до предела соски.

   А он словно гипнотизирует.

   Чувство, как будто держит меня этим взглядом, как на проволоке. Не дает отвести. Заставляет проваливаться в бурлящую огнем черную бездну!

   Хочется прикрыть глаза, но даже этого не получается! Он будто воткнулся в меня своим проклятым, дьявольским взглядом! Воткнулся и не отпускает! Ни на секунду не даст передышки и облегчения!

   – Ниже давай, – глухо хрипит.

   Распахиваю глаза в недоумении.

   Ниже?

   О чем он?

   И еще сильнее вспыхиваю, когда понимаю, что мой лобок они тоже разрисовали этой дрянью!

   Вспышкой проносятся дикие ощущения, когда жесткой кисточкой, измазанной ядовито-красной краской, водили по самому сокровенному местечку!

   « Все твои губы должны быть яркими. Алыми. Чтоб в глаза бросалось и хотелось в них засадить член»

   Проносится воспоминанием в голове голос одной из женщин, что меня готовили.

   Снова закусываю губу.

   Так, что на ней даже выступают капли крови.

8 глава 8

Он давит мягко, но уверенно. Настойчиво.

   Под этим нажимом опускаюсь на колени.

   Чуть не падаю.

   Неловко взмахиваю руками, скользя по его мощному накаченному торсу.

   И тут же упираюсь головой в ту самую выпуклость.

   Он до сих пор в брюках. Так и не снял их когда ворвался в ванную, сметая своим мощным ударом ту слабую преграду, которая давала мне пусть хлипкое, но все же уединение!

   Брюки намокли.

   Но его вздыбленная плоть стоит торчком. Прямо к животу прижимается. Резко дергается, будто его член – это отдельный организм, когда я неловко проезжаюсь по нему щекой.      

   – Давай. Раздень меня, – доносится сверху его хриплый, с присвистом голос.

   Жесткий приказ. Но сейчас он не лупит по нервам.

   Он… Он будто просит, если этот громила, привыкший брать все, чего ему хочется, а что не дается, то просто отвоевывать кулаками, способен просить!

   Дрожащими руками опускаюсь на пряжку кожаного ремня.

   Пытаюсь расстегнуть, но руки, как назло, соскальзывают.

   Он явно недоволен таким промедлением.

   Шумно выдыхает воздух сквозь сжатые зубы, как паровоз.

   Пока наконец не накрывает мои руки своими.

   И снова. Будто ток. Самый мощнейший. Вдруг прошибает пальцы. Разносится дальше. По всему телу. Бросает в новую адскую топку жара!

   – Дальше сама, – он со звуком, который кажется мне оглушительным, расстегивает пряжку.

   Хлястики ремня падают по сторонам.

   Чуть не обжигаюсь, медленно потянувшись руками к его ширинке.

   Воздуха не хватает. Мучительно не хватает.

   А по спине, отрезвляя от прежнего наваждения, лупят упругие струи воды…

   « Ладно», – убеждаю себя, тихонько вздрагивая.

   С шумом вдыхаю большой глоток воздуха, пытаясь неловко справиться с молнией на его брюках.

   Он возбужден до предела.

   Даже его огромные бедра вибрируют от дикого, запредельного возбуждения.

   Даже странно, как не накинулся на меня сразу! А ведь… Если бы накинулся, то наверняка бы порвал!

   Но мощь его тела, похоже, можно сравнить и с мощью его силы воли!

   Да. Это ужасно. Это позорно и совсем не то, о чем я мечтала, раздумывая о том, как когда-нибудь лишусь невинности!

   Но, в конце концов, могло быть и хуже!

   Намного, намного хуже!

   Меня могли порвать. Растерзать прямо там, на той залитой кровью арене!

   Каким бы ужасным монстром он бы ни был, а он меня спас! Спас от верной смерти! Те уроды, они точно не стали бы церемониться! Да меня просто бы порвали на куски!

   Если подумать, то он еще поступил очень благородно, забрав меня из того ужасного клуба. Не дав его отвратительному хозяину и одуревшей от крови и похоти публике наслаждаться диким, звериным зрелищем, если бы он взял меня прямо там!

   Это наименьшее. Наименьшее из зол, – мысленно шепчу себе.

   Так что соберись, Альбина.

   Это надо просто пережить. Перетерпеть.

   В конце концов, я отделалась легким испугом!

   А еще…

   Еще можно придумать себе какую-нибудь красивую ложь. Сладкую сказку.

   Как будто бы он меня спас, потому что дико влюблен, а я просто благодарю его за свое спасение. Делаю приятное.

   Ведь на самом деле, если бы не он, меня ждала бы верная смерть!

   Непроизвольно начинаю стучать зубами.

   Даже горячая вода не помогает.

   Все произошло слишком быстро. Слишком сумбурно! Я была в ужасе. Как в дурмане! Точно как будто под наркотиками, потому что не верила до конца, не осознавала, какой кошмар происходил со мной и мог случиться!

   Да!

   Только теперь накрывает настоящим пониманием!

   Я избежала. Избежала страшной, настоящей смерти!

   А то… То, что собирались со мной сделать, даже хуже, чем сама смерть!

   О. Боже!

   Вот сейчас становится по-настоящему страшно!

   А я еще, дурочка, его разозлила! Пыталась выпрыгнуть из машины!

   Конечно, это все на стрессе. От дикого адреналина я не понимала вообще, что творю!

   Надо его не злить.

   Быть мягкой и послушной!

   А то вдруг он еще передумает и вернет меня обратно?

   Нееееет! Все, что угодно, только не это!

   – Ты там что? Спишь?

   Доноситься до меня его хриплый недовольный голос.

   Начинаю двигаться быстрее.

   Резко дергаю замок молнии вниз.

   Почти рывком опускаю его штаны до самых щиколоток.

   И все равно задыхаюсь. Голова кружится.

   Прямо перед моим лицом оказывается огромная выпуклость, обтянутая черными боксерами!

   И снова горло перехватывает спазмом.

   Непроизвольно скольжу руками по его крепкому животу.

   Сталь. Живая, горячая сталь перекатывается там, под моими пальцами.

   Это дурманит. Я словно прикасаюсь к идеально вылепленной мужской скульптуре. Очень. Очень живой и разгоряченной скульптуре!

   Громко сглотнув ком в горле, берусь руками за края его белья.

   Мокрая ткань не очень слушается, плотно облегает могучее тело.

   Справляюсь с бельем и даже глаза расширяются.

   Его орган… Он…

   Огромный!

   Наверное, не меньше, чем моя рука!

   Он дико возбужден.

   Темные вены, жгутом оплетающие невероятно большой орган, судорожными, рваными толчками толкают кровь.

   Головка налита кровью так, что стала совсем багровой!

   В нос бьет резкий запах. Терпкий. Мускусный. Странно, но почему-то от него вдруг сжимаются соски, начиная гореть. А во рту скапливается слюна…

   Мамочки!

   Как я должна с этим справиться? В мой рот такое точно не поместится!  Какое счастье, что он не набросился на меня, еще и после боевого адреналина! Порвал бы! Как пить дать! К гадалке не ходи! Разодрал бы, вонзившись, до самого горла!

9 глава 9

   Так и сижу в ванной, обхватив плечи руками.

   Черт! Было слишком много сумбура, но осмысление накатывает в полной мере только сейчас!

   Это похищение. Ужас, которого удалось избежать только лишь по счастливой случайности!

   Безумие, которое охватило меня от паники и безысходности. Настолько, что я готова была выпрыгнуть на полном ходу из машины!

   И…

   Этот зверь.

   С дикими, адски горящими глазами!

   Я… Я потеряла невинность!

   И пусть это был совсем другой акт, но…

   Все равно!

   Впервые меня касался мужчина! А я…

   Я вытворяла перед ним такое!

   Дикие, сумбурные ощущения охватывают меня.

   Как ни странно, мне до сих пор не противно. Не хочется вымыть руки и выполоскать рот с мылом, или даже с кислотой, чтобы выжечь из себя его вкус и запах, который до сих пор внутри! Вбился так, что не вытравить из себя!

   Странные ощущения в теле.

   Оно как ватное. А все равно. Покалывает каждая клеточка.

   Складочки до сих пор припухшие и как-то странно, удивительно потягивает внизу живота.

   Это неправильно! Я ведь совсем его не знаю!

   Наверняка он чудовище, ничем не лучше этого проклятого Джейхана!

   Но…

   Черт!

   Стоит только снова вспомнить, как наяву увидеть этот полыхающий взгляд, когда он наклонялся надо мной, стоящей перед ним на коленях, как соски простреливает каким-то ненормальным током!

   Да что со мной такое? Что не так? Или это последствия нереального стресса?

   Ладно.

   Не время разбираться в себе.

   Нужно просто плыть по течению. Пока. Пока я что-нибудь не придумаю. А как придумать, когда все мысли в полном раздрае?

   С трудом поднимаюсь на ноги. Меня до сих пор слегка покачивает. Голова кругом!

   Встаю под мощные струи теплой воды.

   Слегка провожу руками с гелем по телу. Вымываю волосы.

   Надолго лучше не задерживаться. Лучше не злить этого монстра! Пока он не сделал еще ничего страшного, но кто знает, что будет, если он разозлится?

   Что говорили те люди, которые меня выкрали? Что-то о том, чтобы отдать меня в бордель…

   А он?

   Он же не станет такого со мной делать? Не отдаст на растерзание? Не продаст?

   Сколько вопросов, и ни на один нет ответа!

   Лучше быть пока тихой. Прикинуться послушной. Вести себя так, словно я рада его обществу. Благодарна за спасение.

   Но…

   Те люди говорили, что выкрали меня именно из-за отца! Кому-то, видно, он всерьез перешел дорогу!

   Я бы предложила этому громиле договориться. Сказала бы, что отец за меня заплатит. А ведь он заплатит! Любую сумму! В этом у меня ни на секунду нет сомнений!

   Но стоит ли так рисковать? А вдруг отец и этому зверю враг? Вдруг из-за этого он поступит со мной еще хуже?

   Ладно, – решаю наконец, наспех вытираясь махровым полотенцем.

   С удивлением замечаю, что они, как и халат, что висит у входа в ванную, идеальной чистоты. Не ожидала от такого заведения!

   С облегчением заворачиваюсь в халат. Он мне совсем не по росту. Огромный!

   Но это в сто раз лучше, чем появиться перед хищником обнаженной! Он ведь не утолил еще свой голод! О, нет! Я видела это слишком ясно!

   Что меня ждет сейчас, в комнате? Если то, что было – только разминка, как он сказал?

   Я решаю. Приберегу правду на крайний случай. Если уж совсем не будет выхода, тогда расскажу кто я и кто мой отец. А пока… Пока просто буду тихой. И постараюсь не злить зверя! Не нарываться!

   Спотыкаюсь, входя в комнату.

   Его и видеть не надо.

   Воздух переполнен его запахом. Мужским. Властным. Запахом самого настоящего хищника. Зверя, который привык порабощать и брать свое!

   Вся комната звенит от его бешенной энергетики!

   И все равно вздрагиваю, когда вижу ЕГО.

   Теперь видно, что комната довольно большая.

   Я бы даже сказала, что очень просторная.

   Но он занимает собой все пространство! Так, что даже у двери мне становится тесно!

   Жар снова возвращается, стоит ему только кинуть на меня хищный голодный взгляд! По всей коже проносятся дикие ненормальные мурашки!

   Банный халат небрежно наброшен на огромное смуглое тело мужчины. Белый цвет дико контрастирует с его смуглой, невероятно темной кожей!

   И даже отсюда я вижу, как топорщится махровая ткань ниже пояса!

   О, Боже. Я не ошиблась. Он дико. До предела возбужден! Это выдают и его глаза, которые горят , словно адские угли, прожигая меня насквозь!

Один его взгляд. С ног до головы.

   А у меня ощущение, как будто он с меня уже сорвал этот халатик.

   Раздел и опробовал везде, где только можно!

   Сама не замечаю, как замираю. Неловко прикрываю грудь руками. Чувствую себя совершенно голой рядом с ним!

   – Садись, – бросает мрачный приказ, не отводя от меня тяжелого, подавляющего взгляда.

   Только сейчас замечаю, что на столе, за которым он сидит, вальяжно откинувшись на спинку стула и широко расставив мощные ноги, накрыто.

   Желудок урчит сам по себе, когда бросаю взгляд на сочный прожаренный стейк.

   Только сейчас понимаю, что на самом деле безумно голодна!

   Когда я в последний раз ела?

   Эти уроды меня не кормили. А выкрали меня… Примерно сутки назад!

   Ну конечно. Покормить меня никому в голову даже не пришло. Зачем? Я же сама была для них как живое мясо! Мясо, которое собирались отдать голодным разгоряченным зверям! Сама была пищей,  у которой не оставалось шанса на то, чтобы выжить!

   Дикий голод дает о себе знать, как и жажда.

   А все равно мне страшно.

   Робею, делая неуверенные, неторопливые шаги вперед. К нему.

   Его энергетика подавляет все сильнее и сильнее. С каждым шагом. Даже с малейшим приближением!

10 глава 10

Волк.

   Засыпает.

   Блядь. Просто отрубается.

   А я провожу пальцами затиснутый в них белоснежный локон. Блядь. Аж светится.

   Запах вдыхаю с шумом.

   И сердце, блядь, уносится галопом вскачь.

   Как наркоман.

   Ни хера не изменилось.

   Ведет.

   Ведет от этого запаха, как, на хрен, малолетку.

   Член колом стоит. Приходится стиснуть зубы.

   Блядь.

   Никогда в жизни никого так не хотел. Впервые сдерживался.

   После боя адреналин всегда дикий. Зашкаливает так, что глаза пеленой накрывает.

   Тогда трахаешь все, что под рукой.

   Не разбирая практически.

   Просто хочется выплеснуть это из себя. Дикое напряжение унять. Оно же, на хрен, до зуда, до судорог в мышцах сводит!

   А тем более, она.

   Как увидел ее там, так, блядь, все. Весь клуб, вместе со всеми бойцами и Джейханом, разнести готов был. Сравнять с пустыней. В песок измельчить вместе в костями!

   Как не набросился? Как, на хрен, сдержался, когда внутри так дико, так дьявольски клокотало?

   Я и противников-то , по сути, почти и не заметил.

   С цепями, с ножами, – кстати, за такой расклад не кисло было бы спросить с хозяина. По полной.

   А у меня она. Она одна перед глазами. И ярость дикая. Бешеная. Неуемная. Все, на хрен, вокруг сжечь мог тем, что внутри заклокотало!

   Одно сдержало. Одна мысль.

   Я ж бы ее просто порвал!

   И что?

   Со злобой сжимаю кулаки.

   И что с того? Подумаешь, порвал бы, на хрен, шлюху?

   Может, она и не к такому еще привычная! Может, ее по трое и по пятеро драли и ничего. Жива, на хрен. И даже неплохо посапывает во сне!

   Твою мать!

   Поднимаюсь и какого-то хера стараюсь не разбудить. Бесшумно натягиваю на себя обувь и одежду.

   Выхожу, блядь, зачем-то стараясь тихо прикрыть дверь.

   Я что? Еще и сон ее охранять пытаюсь? Совсем охренеть! С катушек слетел. Ну однозначно!

   А напряжение дикое еще сильнее становится. Суставы и мышцы выкручивает так, что, блядь, терпеть невозможно!

   Спускаюсь вниз и только здесь наконец, даю себе волю.

   Херачу со всей дури кулаком по стене!

   – Что-то не так?

   Девочка на рецепшине белеет. Особенно, когда переводит глаза с меня на дырень, оставленную в стене моим кулаком.

   – Все в порядке. Сервис на высшем уровне, – подхожу поближе. Почти нависаю.

   Блядь. Аккуратно надо. А то я сейчас реально все вокруг крушить начну!

   – Мне охрану нужно. К моему номеру. Чтоб девушку стерегли, – ухмыляюсь.

   А девчонка-то ничего. Быстро со страхом справляется. Уже улыбается, и очень профессионально. Облизывает губы и как-то будто нервно поправляет блузку с бейджиком.    Расстегивая по ходу сразу две пуговички. Грудь прямо у меня перед глазами. Сочная. Спелая. Так в руку и просится.

   – Конечно. Сейчас все исполним. У нас сервис и правда на высшем уровне! Все. Все ваши пожелания. Чего вам хочется, м? Удовлетворим самые изысканные прихоти!

Интересно, Сабина из них правая или левая? Бейжд сполз аккурат между ними.

   Подрагивают. Так и просят, чтобы из зачерпнули ладонями, как  в чашу.

   Может, ее прямо здесь? На стойке нагнуть?

   – Конечно, господин Руматов. ВИП комната уже готова. Специально никого не впускали. На случай, если вам захочется расслабиться и отдохнуть.

   И дышит с придыханием. Хрипло отвечает. Даже смотреть не надо. Чувствую, как губы свои пухлые облизывает.

   Узнала. Ну да я, в принципе, и не прятался. Те времена, когда от славы крышу сносило и от того, что почти каждая вот так готова была запрыгнуть на член, даже не успев добраться до постели, давно прошли.

   Но сейчас накал запредельный. Мозги выворачивает!

   Я же с девчонкой что? Я ни хрена даже первый пар не выпустил!

   Накинулся бы, долбил бы по-хорошему всю ночь! И весь следующий день!

   А вот эта явно не против. Ноготками по дрожащей груди проводит. Откидывает голову назад. Открывает шейку. И губки так вместе свести и не может. Таки напрашивается, чтобы член ей засадил.

   А я другие звуки вспоминаю.

   Ее шейку. Белую. Нежную, блядь. Атласную.

   И как она смотрела. Блядь. От одного этого все планки сорвало! И сейчас срывает!

   Но ярость накатывает еще сильнее, чем адская похоть, которой не унять!

   Глаза, блядь. Шейка. А ниже голая размалеванная шлюховская грудь! И не только! Клитор себе, на хрен, размалевала! И нижние губы! Чтоб ярче светилось! Чтоб зазывать члены как мух на мед!

   – Сука, – цежу сквозь сжатые зубы, с грохотом опуская кулак на дубовую стойку.

   – Это я не тебе, Сабина. Так. Накатило. А стол я возмещу, – успеваю подхватить девчонку, когда стол рассыпается прямо под ее руками. – Включишь в счет. Со всеми издержками.

   – Конечно, господин Руматов.

   Надо же. Как быстро ориентируется.

   Испуг на лице лишь одна секунда. И тут же снова улыбка.

   Ну да. Клиент всегда прав! Особенно, на хрен, у шлюх!

   – Вы такой темпераментный…. Никогда таких не встречала!

    Это у нее от впечатлений от моего темперамента, интересно, последние пуговки с блузки выстрелили прямо в дальний угол?

   – И лучше не встречать, – хмурюсь.

   С каких херов меня вдруг доступные девки раздражать начали? Не привыкать же!

   Знаю, с каких. Ровно с той самой секунды, когда на нее взглядом наткнулся в этом блядском гадюшнике. Вот так сразу. Все они и бесят. Да так сильно, что готов шею свернуть!

   – Охрану не только к двери. Во дворе, на выходе и под окнами моими тоже пусть выставят. И я надеюсь, у вас есть нормальный виски!

11 глава 11

Адреналин, безумный коктейль эмоций просто разрывает. Кипит в венах.

   Сейчас бы расшвырять всех на своем пути. Найти выход этому бешеному вулкану!

   Но они все расступаются.

   Сами собой. Отшатываются от меня так, что свободного места вокруг становится много. Слишком, на хрен, много!

   Даже те, которые танцуют, закрыв глаза. Тупо дергаются под дебильную музыку и явно под кайфом.

   Будто кожей, ну, или другим, настроенным на неприятности местом, чуют, что я готов уйти в полный разнос!

   А я не просто готов! Мне, черт возьми, это сейчас просто жизненно необходимо!

   Жаль, что Градов далеко. Сейчас бы позвонил. Вроде я на него и работаю, но все же правая рука. И отношения у нас почти приятельские!

   Он бы понял. В любое время дня и ночи набрать можно. И сам мне тысячи раз вот так звонил.

   Бывает, когда просто жизненно и срочно нужно пар выпустить. Тогда мы без вопросов в зал отправляемся. От души машем кулаками. Пока не выдохнемся так, что остается только повалиться на пол. И пошевелиться трудно.

   Да.

   Даже жаль, что прошли те времена далекой юности, когда мог драку затеять. Неважно. В кабаке. Против десятерых или настоящей толпы. Отхватить по полной, успев свалить всех, кто под руку попадался. Зато успокоиться. Отправиться в лежку на пару дней. Попускало. Реально попускало.

   Но сейчас уже так не выйдет. Я одной рукой просто расшвыряю любую толпу. Тем более, не бойцов. Пусть даже самых накаченных и натренированных. Тут уже навык другой. Даже азарта, и того нет. Скучно возиться!

   Откидываюсь на мягкий бархатный диван, добираясь до ВИП – кабинки.

   Буквально валюсь на него, с шумом выдыхая скопившийся в легких воздух.  

   И тут же хватаюсь за бутылку и правда отборного вискаря.

   Просто заливаю в глотку, перекидывая на раз. Это так. Для затравки. Чтоб отдышаться. Чтоб ярость ноздри разрывать перестала. И пелена. Дикая. Красная. Как тряпка перед быком. Хоть немного с глаз сошла.

   Чуть притупляет. Успокаиваюсь.

   А всю кожу колет. Вспышками. Искрами. Все. Все внутри и снаружи зудит. Звенит.

   Адски ее хочу. Так, что в животе спазмами сводит.

   Даже усмехаюсь, сжав кулаки.

   В комнате там даже воздух, кажется, раскален был. Прям звенел от дикого напряжения. Триста градусов в нем было. Никак, на хрен, не меньше.

   Получается, я от маленькой мышки сам-то и сбежал сюда.

   Или от себя самого?

   Только от себя, блядь, не убежишь!

   Подхватываю вторую бутылку.

   На этот раз пью уже медленней.

   Не зря я юность, дурную, далекую вспомнил.

   Я ведь и сам по таким притонам, как Джейханов, в свое время бился.

   А там не то, что официальные бои, хоть и без правил, в которых Градов, вроде и босс, а почти друг, чемпион мира, и я не так далеко стою от этого чемпионства.

   Ни хрена.

   Там все иначе.

   Там бой на смерть. До травм, что несовместимы с жизнью!

   Не с одним из друзей-бойцов мы в таких гадюшниках прощались. Навсегда.

   Да даже и не прощались-то толком. Их просто выносили. Под белой простыней прямо с ринга. Втихушку выносили. И хоронили точно так же.

   Без имен. Без настоящих могил. Зарывали где-то в ебенях. Где не найдет никто.

   И каждый раз. Выходя на такой вот ринг. Ты знал. Что выходишь, может, в последний раз. Что и тебя вот так, под простыней да под покровом ночи увезти с него могут. Зарыть безымянным, как собаку.

   Потому и отрывались после каждого боя по полной.

   И девок, вот таких, что как трофей, сами себя за огромное бабло выставляли, драли до искр из глаз.

   Наплевать всем было. Раздерем девку или нет.

   Одно опьяняло. До судорог. До одури. Что на этот раз жив остался.     А завтра… Завтра может так и не повезти!

   Что с девками потом было?

   А хрен его знает.

   Никто не интересовался. Никто их чаще всего второй раз не видел.

   Может, вышвыривали на хрен, потому что ошметки одни от них оставались. А, может, сплавляли в какой-нибудь бордель.

   Тяжело опираюсь локтями на стол.

   Картинки так и плывут перед глазами.

   Даже звуки слышу. Запахи чувствую и блики солнца, что слепили, играя в глади моря.

   А я валялся тогда на песке. У самого берега.

   После очередного вот такого боя. После побоища. Еще одного мессива без шансов на то, чтоб выжить.

   Еле дополз. Но дополз. Сам удивлялся, как удалось на ноги встать. Уйти подальше, шатаясь.

   Ноги не слушались. Куча костей перебиты. Доплелся каким-то чудом, сцепив зубы, до крошечного обрывка пляжа. Там никто не бывал. Клочок песка. Кусты выше головы. И будто обрывок моря. Валунами на пару метров обложенный. Тихое место. Заброшенное. Никому не нужное. Как, блядь, маленький обрывок жизни. Лоскут, выдранный из рубашки.

   Дошел. Должен был дойти. Иначе меня бы и самого. Туда, на хрен. Под простынку и в песок или в землю. Или на свалку.

   Никто не морочился с тем, чтоб переломанных бойцов лечить. Кому это надо? Таких на место одного еще десяток придет. А рисковать, чтоб о подпольной деятельности узнали, никто не станет.

   А ведь и вариантов у меня тогда и не было.

   Сбежавший из детдома уличный пацан. Оборванец, который и умел, что зубами намертво вцепиться. И глотки рвать каждому, кто попробует отобрать.

   Волчонком меня еще там. В детдоме прозвали.

   Но эта блядская жизнь была не для меня.

   Не привык я ходить по струнке. Подчиняться любому беспределу хуже, чем в казарме. Еще там себе в лицо плюнуть не давал. Унизить или командовать собой тем более. Рвал каждого. Смертельно. Люто. Хоть сам чаще всего поломанным и оставался.

   Потому что в детдоме мало того, что воспитатели самоутверждаются за счет детей. Считают их своими личными игрушками. А некоторые и пацанов малолетних и девчонок к себе на ночные оргии и извраты вызывали. Особенно, когда гости высокие с визитом были. Воспитанников своих они, на хрен, как угощение им подавали. И попробуй рот раскрой, где не положено. Или возмутись. Кто будет разбираться, куда пропал очередной детдомовский сопляк? 

12. глава 12

   Каждый день ходил.

   Смотрел, а будто воздухом настоящим, захлебывался.

   Как будто раньше он тухлым, смердящим был. А возле нее все другим становилось. Оживало. Красками играть начинало!

   Она выходит из воды.

   Разгоряченная. Улыбающаяся хрен знает, чему.

   А я до хруста челюсти и кулаки сжимаю. Еле сдерживаюсь, чуть не подыхаю от усилий, чтобы заставить себя усидеть на месте.

   И глазами пожираю. Жадно. Взахлеб.

   Завидую каплям, что облепили ее стройное тело. С одуренными изгибами.

   Губы жадно облизываю. Вмиг пересыхают.

   И дурею от глаз этих. Огромных. Синих. В них само море плещется! И даже больше!

   Заснула, раскинувшись на берегу. Разомлела от солнца.

   И я сорвался.

   В один прыжок оказываюсь рядом.

   Как одержимый, пью ее запах.

   Блядь.

   Голову ведет.

   Мозги отшибает.

   Как самый настоящий хищник впитываю в себя. Втягиваю.

   И знаю.

   Этот ее запах, он уже навсегда во мне останется!

   Навсегда, на хрен, как и ресницы длинные, чуть подрагивающие во сне. Тени на нежные, румяные щеки, бросающие.

   И губы. Блядь. Я таких губ в жизни своей не видел.

   Одуренные. Пухлые. Сочные.

   Настоящие.

   Хрен знает, как не набросился. Как их не смял.

   Каждая мышца гудит, и крышу срывает напрочь!

   Судорожно сглатываю, опуская взгляд ниже.

   Грудь почти совсем открыта. Но в этом, блядь, нет ни хрена развратного!

   Руки сжимаются, когда она вздох делает.

   Прямо бы так и захватил. Сжал бы.

   Впервые в жизни захотелось не брать.

   Ласкать. Нежно.

   Прикасаться осторожно. Бережно. Стон наслаждения с этих губ вырвать. Подавиться им. Захлебнуться.

   Блядь. Я тогда реально взвыл. По-настоящему!

   Но только вой застрял в горле!

   Не выдержал.

   Чиркнул таки губами по ее.

   Едва коснулся.

   И провалился на хрен.

   Мягкие. Упругие. Такие сладкие!

   Ни хрена. Ничего слаще и вкуснее я в своей жизни не пробовал!

   Подхватил на руки.

   Аккуратно. Как, блядь, фарфоровую статуэтку! Отнес подальше от уже совсем сильно палящего солнца, чтоб не сгорела.

   И от себя.

   От себя, на хрен, тоже пришлось ее спасать!

   Не оторвался бы тогда, не ушел бы, не оборачиваясь, чувствуя, как все ревет, рычит внутри, хрен бы смог отпустить!

   Тогда я видел ее в последний раз.

   Не позволял себе больше шататься на тот пляж

   Наркоманом уже начал становиться.

   А моя жизнь что?

   Она, на хрен, другая.

   И пусть я ничего о ней не знал.

   Сразу было понятно.

   Она небеса, а я помойка.

   Такие прямые в жизни не пересекаются. А если и пересекутся, то беда будет. Хуже молнии обоих спалит. Без шансов!

   А ее своим дном пачкать я не хотел! Пусть себе остается на своих небесах. В той жизни, где можно просто улыбаться солнцу и безмятежно засыпать на пляже!

   Только в клуб я больше не вернулся.

   В настоящий спорт пошел. Прямо с того пляжа.

   Пробухав, правда, перед этим суток трое. В самый последний разнос. В самый дикий разврат ушел на хрен.

   Непросто в спорте было пробиться. Отказаться от бабла  и научиться жить совсем по-другому.

   Благо для меня, что у Градова хватило терпения со мной возиться…

   Всего пара лет, и я уже стал другим человеком. Забыл даже, из какой помойки вылез в свое время!

   И о ней.

   О ней тоже, по сути, забыл!

   Пока не явился в этот клуб.

   И глаза.

   Блядь, ее глаза сразу. В самое сердце резанули.

   Хоть сколько лет пройдет. До старости. До смерти их бы помнил!

   Даже в этой, совсем новой реальности, ни разу ни одна так не цепляла!

   Чистота… Чистота, на хрен, недосягаемая!

   Отшвыриваю бутылку, принимаясь за очередную.

   А кем оказалась?

   Просто обыкновенной шлюхой! Каких пачками имел! Имен не спрашивая и лиц не запоминая!

   Блядь!

   Мечта оказалась иллюзией. То, ради чего я изменил свою жизнь, оказалось миражом. Обыкновенной помойкой!

   И я даже не знаю, что труднее!

   Сдержаться, чтобы сейчас , поддавшись своему бешеному, как никогда в жизни, желанию, не затрахать ее до смерти, или чтобы не свернуть ей ее тонкую шею за то, что такой оказалась!

– Что???

   Резко дергаюсь, когда на мое плечо ложится рука.

   – Я… Тут подумала… Вы столько пьете… И в одиночку. Может, вам бы закусить, господин Руматов? Или компания нужна?

   – Сабина…

   Протираю виски пальцами.

   Хмуро усмехаюсь, выныривая из воспоминаний прошлой жизни.

   Господин. Охренеть ведь! Кто бы подумал, что меня, волчонка с улицы, господином называть будут?

   Смотрю задурманенным взглядом на девушку.

   Забрасываю в рот кусок сочного мяса, которое выложила на стол передо мной на тарелке.

   Уже переоделась. В какую-то полупрозрачную тряпку. Почти такую же, как и на ней была !

   Верхнее белье вообще не надела. А нижнее… Так. Условно. Одни лямки какие-то блядские и резиночки.

   Почему бы, на хрен, нет?

   Я что?

   Шлюхе верность должен хранить? С каких херов?

   Тем более, что стояк адский штаны разрывает! Не унять его ни хера ничем!

   – Давай.

   Хватаю за длинные черные волосы. Наматываю на кулак, заставляя упасть передо мной на колени.

   Она сама расстегивает пуговички на своем балахоне. Дрожащими то ли от страсти, то ли тупо от спешки руками.

   Не справляется. Резко дергает его в стороны. Пуговицы выстреливают, как пули, с грохотом летя на пол.

   Устраивается между моими широко раздвинутыми ногами.

13 глава 13

*   *   *

Альбина

      Просыпаюсь от мягкого тепла солца по векам.

    Не открываю глаз.

   Хочется еще понежиться.

   Потягиваю в постели, удивляясь тому, как ломит все тело.

   Похищение, ужасный ринг и жуткими бойцами, кажутся страшным сном.

   Ну конечно.

   Приснятся же такие ужасы!

   Но сейчас я открою глаза и увижу, что нахожусь в своей маленькой съемной квартирке!

   Снова улыбаюсь с облегчением. Как хорошо, что ночные ужасы отступают с рассветом! А ведь казались такими реалистичными!

   С улыбкой распахиваю глаза, вытянув руки и…

   – Ой!

   Дергаюсь в спинке кровати. Резко подживаю под себя ноги, рефлекторно закрывая руками оголившуюся грудь.

   Я голая. Абсолютно голая!

   Быстро дергаю на себя покрывало, пытаясь укрыться!

   Он не двигается.

   Стоит в проходе, прислонившись к дверному проему и скрестив руки на мощной груди.

   Прожигает меня искрометным и одновременно чуть насмешливым взглядом.

   Хлопаю глазами, рассматривая его внимательнее.

   Мне не прислилось! Божечки! Да! Все произошло на самом деле!

   И этот клуб, и….

   Еще сильнее тяну покрывало на себя.

   Но сейчас передо мной будто другой человек!

   Куда делся тот дикий боец, что глухо рычал и выглядет настоящим чудовищем?

   Не могу перестать его рассматривать.

    Черные, как смоль, густые волосы слегка падают с одной стороны челкой на лоб. Вчера они выглядели, как грива настоящего хищника… да и теперь, чего скрывать. Тоже, как грива, особенно с учетом того, как раздуваются его ноздри и как хищно полыхает взгляд.

   Только теперь это… Хм… Приглаженная, грива.

   Красивое крупное лицо. Настоящей мужской, даже опасной красотой. Ни капли слащавости. Оно идеально.

   И эти глаза…

   Они огромные. Прожигающие насквозь так сильно, что вся кожа покрывается мурашками, а я еще сильнее отползаю к изголовью кровати. Буквально вжимаюсь в деревянную спинку!

   Шумно сглатываю ком в горле, опускаясь глазами на губы.

   Они такие же, как и все в нем. Крупные. Наверняка обладают такой же мощью, как и руки. Умеют сдавливать и порабощать… Насаждать свою волю заявляя о его власти…

   Лицо очень смуглое, как и вся кожа.

   Это, похоже, не загар. Такой его природный цвет.

   Скольжу взглядом ниже.

   Его кадык дергается, ходит ходуном.

   Несмотря на внешнее спокойствие его позы, спокойствием в нем и не пахнет.

   Там буря. Ураган.

   Он чувствуется во всем.

   И по тому, как сверкают его глаза. И как перекатываются налитые мускулы под белоснежной, плотно облепившей их рубашкой.

  А перед глазами тут же вспыхивают другие картины.

   Каменный пресс с выделяющимися кубиками. Грудь, которая под руками ощущалась, как раскаленный камень.

   Косые мышцы на бедрах, выпуклые, мощные, и…

   Нет! Черт! Вот об этом вообще не надо вспоминать! Как и о том, как его пальцы сжимали мои соски.

   Отмахиваюсь от вставшей перед глазами картины. Вздрагиваю так, что чуть не подпрыгиваю на кровати.

   Соски сами по себе сжимаются. Превращаются в камушки и начинают ныть…

   Я не об этом должна думать! А о том, что он мой палач, и никуда за ночь не делся! И не развеялся, как сон!

   Он зверь. Пусть он сейчас одет очень даже дорого и красиво, но под этой упаковкой скрывается дикое неистовство! Я-то знаю!

   И ничего хорошего это мне не сулит!

   – Проснулась?

   Его насмешливый и одновременно хриплый голос лупит по всем оголенным нервам.

   Ой, мамочки! Что будет дальше!

Он лениво отталкивается от двери.

   Но эта расслабленность только кажущаяся.

   Мышцы напряжены и играют. Это видно очень четко сквозь облепившую его тело ткань рубашки.

   Это дикая, опасная грация самого настоящего хищника. Она сквозит в каждом жесте. В каждом слове.

   Этим обманываться нельзя!

   В любой момент такой может наброситься и перегрызть горло!

   – Садись. Ешь.

   Только сейчас замечаю, что на столе накрыт завтрак. Только одна тарелка. Значит, он уже поел, пока я спала.

   Желудок сводит спазмом.

   Вроде вчера и успела съесть ужин.

   А все равно сутки без еды до сих пор дают о себе знать.

   Шумно сглатываю, прочищая горло.

   Надо радоваться, конечно, что утро начинается с завтрака, а не с каких-нибудь ужасов, которые обещают адские черти, пляшущие в его глазах!

   И тому, что он одет!

   Но!

   Он не отводит пристального, цепкого взгляда, от которого кожа и так покрылась гусиной кожей! Явно не собирается выйти и дать мне возможность поесть в одиночестве! А под простыней я абсолютно голая!

   И… Вспыхиваю, вспоминая, какие жалкие ошметки были на мне надеты в том клубе!

   Оххххх… У меня же совсем нет одежды!

   – Поднимайся давай. Или я что? Должен запихивать в тебя еду? Давай. У нас мало времени. Надо ехать . Дела.

   Каждое слово отрывисто и жестко. Напряженно.

   И лупит звуком его голоса прямо в них живота! Говорит, как расстреливает!

   Сжимаю пальцы на ногах.

   – Я…

   Озираюсь в поисках вчерашнего халата, но его и близко нет!

   – Я не одета!

   Выпаливаю, стараясь не смотреть в полыхающие бурлящей чернотой глаза!

   И все равно замечаю, как хищно они вспыхивают и чернеют еще сильнее!

   – Я что? Чего-то там не видел?

   Сжимает пальцы, которыми обхватывает скрещенные на груди руки. Скрипит челюстями.

   – Или у тебя там должно быть что-то принципиально новое? Не как у всех?

   Напряжение не просто повисает в воздухе.

   Оно раскаляет его. Трещит. Заставляет всю кожу покалывать, как под мелкими ударами тока.

14 глава 14

   – Ты не выйдешь?

   Спрашиваю уже без особой надежды.

   Похоже, лучше его не провоцировать лишними вопросами , а тем более, спорами!

   И без того на дракона похож.

   Вон, как глаза полыхают и ноздри раздуваются. Еще чуть-чуть и, кажется, из ушей огонь повалит!

   Этот хищник на миллион процентов взрывоопасен!

   И не дай Бог, чтоб этот его огонь прорвался наружу! Тогда точно. И меня, и все вокруг спалит! Камня на камне не оставит! А от меня, так и даже самой маленькой песчинки!

   А до этого, похоже, всего ничего…

   Так что лучше притихнуть. Молчать. Ну, а там я что0нибудь придумаю!

   Мне в ответ доносится рычание.

   А после, к моему удивлению, оглушительно громыхает дверь.

   Непонятно даже, как она с петель не слетела при таком ударе.

   Надо же.

   Даже не верится. Он что? Правда меня послушал?

   Торопливо одеваюсь, пока этот зверь не передумал.

   Расчески нет, приходится пытаться расчесать волосы пальцами. Выходит не очень, но просить расческу у него я не хочу. В конце концов, перед кем мне думать о внешности? Перед теми, кто работает в гостинице?

   Так они и похуже вчера все видели. Почти без одежды и переброшенную через плечо!

   Да и даже на это, как и на мой тихий крик о помощи, им было наплевать!

   Ну, не для него же мне красоту наводить?

   Еще чего! Наоборот. Мне нужно как можно сильнее отвернуть от себя этого зверя! Чтоб перестал так на меня смотреть! Будто сожрет сейчас и ни одной косточки не оставит!

   А если…

   Если и правда отдаст меня в бордель, когда сам хотеть перестанет?

   Ничего!

   Решительно сжимаю руки в кулаки.

   К тому времени я что-нибудь придумаю! Обязательно!

   Жизнь всегда подкидывает шанс, надо просто его вовремя увидеть и воспользоваться!

   На удивление то, что я вижу в отражении зеркала, выглядит вполне прилично.

   Его футболка на мне, правда, висит мешком, но зато ничего и не облегает.

   Грудь все равно видно. И даже соски выпирают через ткань. Но в основном я довольно таки прикрыта. А длина так вообще лучше не придумаешь! Намного ниже колен его футболка оказалась!

   Опоясываюсь ремнем. Очень даже неплохо. Как будто и правда платье. Сейчас такие даже носят!

   – Ты долго еще?

   Слышится из-за двери грозный рык.

   Правда? Он даже спрашивает? Прямо не верится!

   – Я уже. Готова.

   Отзываюсь и сама иду к двери.

   Не хочу его злить. А тем более, ждать, пока он вломится и забросит меня к себе на плечо. Хватит. Покаталась уже. На всю жизнь хватило!

   – Пошли.

   Он хмуро окидывает меня взглядом с ног до головы.

   Таким голодным, что аж пальцы на ногах поджимаются.

   Плотно сжимает губы. А лицо становится совсем каменным.

   Даже удивительно.

   Эта зверюга знает о манерах?

   Сама себе не верю!

   Но он и правда.

   Открывает дверь номера, пропуская меня вперед. Как настоящий галантный джентельмен!

   Стараюсь идти быстро. Потому что его горячее дыхание позади лупит прямо в спину и в затылок. Неуютно. Нервно.

   Но он равняется со мной. И…

   Вдруг резко хватает за руку. Переплетает наши пальцы. Так и идем. Даже под мой шаг подстраивается, хотя я вижу, что ему так непривычно. Ну да. Один его шаг, это как мои три!

   Замечаю, что на рецепшине новый стол. Но девушка та же. Правда, какая-то помятая и осунувшаяся.

   – Уже выезжаете?

   Она бросает на меня взгляд, полный ненависти.

   Зато с неприкрытым вожделением скользит по телу зверюги.

   Шумно сглатывает и облизывает губы, уперевшись глазами прямо в его пах.

   Она что? Хочет поменяться со мной местами? Поэтому такая ненависть в глазах? Еще и добровольно?

   Странная женщина! Неужели это может кому-то нравится?

   Да любая в здравом уме от такой зверюги бежала бы со всех ног!

   Той дубиной, на которую она глаза пялит, можно только убивать! Да! Я же видела, какая она огромная! Настоящее орудие убийства!

   Или, может, она извращенка? Ну, из тех. Которым боль и всякие издевательства нравятся?

   Он не произносит ни слова. Даже не смотрит на нее. Молча бросает на стойку купюры.

   – Наша гостиница всегда в вашем распоряжении, – кричит она уже нам в спину. – Специально для вас я всегда буду держать бронь на одном из наших лучших номеров! Всегда! Останавливайтесь в любое время!

   Но он и ухом не ведет. Будто не слышит.

   Зато у меня с каждым шагом наступает все большее и большее облегчение!

   Я будто вырываюсь на свободу! Не совсем еще, конечно, но чем дальше мы оказываемся от помещения, в котором он может сделать со мной все, что угодно, тем легче становится!

   Самое страшное откладывается! А, может, я вообще смогу этого кошмара избежать!

   Но он вдруг резко останавливается.

   И мое сердце замирает.

   Неужели? Решил вернуться? Передумал? Ой, нееееет! Мамочки! Рано я порадовалась и вздохнула полной грудью!

   Он смотрит на мои ноги.

   – Ты босая, русалка, – хрипит, поднимая взгляд выше. Так и прожигает мои ягодицы.

   Черт!

   А я и не заметила! Ведь и вчера на мне тоже не было обуви!

   Миг, – и я снова взлетаю. Аж дыхание перехватывает. Ну точно. Покруче, чем на американских горках.

   – Не надо. Я сама могу идти, – тихо лепечу, уже заброшенная на его плечо.

   – Я решаю здесь. Можешь ты или не можешь.

   Мне кажется? Или в его голосе в первый раз нет привычного уже рычания?

   Он доносит меня до машины.

   С удивлением замечаю на стоянке совершенно уничтоженный автомобиль! Одна груда железа вот что от него осталось!

   Ужас какой. Как будто он в какую-то огромную мясорубку попал. Как такая машина вообще могла оказаться на парковке?