Ты меня не знаешь

Глава 1

Холод. В квартире снова ужасно холодно. Отопление почти не работало последние три дня, батареи едва теплые, а на улице метель и февральские морозы. Я чувствовала, как через щели в рассохшейся деревянной раме в комнату проникает ледяной ветер. Я пробовала заклеивать их, затыкать ватой, но получилось не очень – материала было слишком мало. Помимо рамы проблема была и под широким деревянным подоконником, кажется, оттуда дуло даже сильнее, но у меня не хватило покрывал или одеял, чтобы всё закрыть. И я сдалась. В такие моменты мне казалось, что я умру от переохлаждения и голода, но я гнала эти мысли прочь. По крайней мере, старалась, хотя чаще они настойчиво захватывали сознание и заставляли меня оплакивать себя же, ещё живую, но не слишком здоровую.

Я нацепила на себя всё теплое, что сумела найти и завернулась в одеяло. Я знала, что в другой комнате было в разы теплее, но не могла туда пойти. Там была очередная попойка, и все крики и глупые разговоры я слышала даже через двери и одеяло на моей голове. Я ненавидела это всей душой. Мне хотелось побить всех этих людей, что приходили к нам домой, а после вытолкать за порог и никогда их больше не пускать. Но разве б меня послушали? Как бы не так.

Оставалось только ждать, когда кончится школа, и надеяться, что до этого времени меня не сдадут в детский дом, я не свихнусь, и просто не умру. И ещё молиться, чтобы через год мне удалось поступить на бюджет. Как бы не пугал новый город и новые люди, здесь оставаться намного страшнее.

Я свернулась, прижала колени к груди, старалась не двигаться. С головой укрылась. Когда стало теплее, осторожно протянула руку к тумбе, на которой лежало моё настоящее сокровище – плеер, который я выиграла осенью в забеге. Чистая удача, зато какой приз. Взяла его и наушники, и быстро вернула руку в убежище. Только музыка и радовала в последние дни – читать просто не было сил.

Я включила рекомендации, раз пять переключила прежде, чем найти что-то цепляющее. И залипла. Песня русского исполнителя. Кажется, это был рок, одно из его направлений точно. Я прослушала раз, два. Боже, почему я раньше её не слышала? По смыслу – про несчастную любовь, я такие обычно не слишком люблю слушать, но сама музыка, голос, эмоции…

Музыка наполняла, отвлекала, полностью сонастраивалась с моей душой, с моим состоянием. Депрессивная, тяжелая, на разрыв, но слушая её, я ощущала, как колючий узел, что в кровь царапал всё внутри, постепенно начинал раскручиваться. Слова отзывались в сердце, губы повторяли беззвучно. Хотелось прокричать их, пропеть в голос, выплеснуть с ними всё, что так сильно мешало.

Оцепенение отпускало, и спустя час можно было продолжать жить. Решать какие-то вопросы, да существовать, в конце концов. Или сделать уроки. Через год выпускные экзамены, надо хоть как-то подтянуть учебу.

***

В итоге я просто уснула прямо в наушниках, а проснулась от тишины – закончился заряд батареи. В комнате было темно, только кривые тени высокой травы дрожали на потолке и стенах, усиливая мои страхи. В квартире, кажется, тоже было тихо, что несомненно радовало. Надо было перекусить, умыться, посетить туалет, но вылезать в холод не хотелось. Ткнула кнопку на старом, но ещё живом телефоне. Половина четвертого. Пришлось пересилить себя, резко выскочить из-под одеяла и добежать до выключателя, едва не роняя сердце от ужаса, что кто-то меня вот-вот схватит за щиколотки. Страх того, что может прятаться в темноте, был лишь пунктом в списке моих фобий, которые с возрастом не слабели, а становились либо сильнее, либо просто оставались. И к ним добавлялись новые.

Стоило открыть дверь спальни, как в нос ударил запах сигарет и перегара. Он был и в комнате, но развеянный, не в такой бешеной концентрации. От меня опять будет вонять. Этот запах так легко и крепко въедался в одежду, волосы и даже кожу, что ничего не спасало, ведь он был тут едва ли не постоянно. Ненавижу. Даже донельзя свежий воздух, проникающий в приоткрытое кухонное окно, не мог развеять задымленное едкое марево. Возможно, я умру от пассивного курения.

Я никогда не буду курить.

Дома никого не было и это, с одной стороны, радовало. С другой, лучше бы тётя спала. Как бы чего не случилось в такую морозную ночь. У неё и так с сердцем не очень, а в холод это может обостриться. Скорее бы уже весна.

Никакой еды, конечно, не осталось, зато горы крошек, бутылок и окурков были повсюду. Меня, как обычно, стало тошнить сильнее, и я поняла, что если не поем, потеряю сознание прямо в школе. Поставила на плиту воду с гречкой, а сама занялась уборкой, глотая жгучие соленые слезы обиды и отвращения. Как же я хочу отсюда уехать!

***

Я опоздала на семь минут. Успела до прихода учительницы алгебры, которая часто опаздывала, но не успела занять нормальное место в кабинете. Дыхание восстанавливалось тяжело, голова гудела от недосыпа, а по телу привычно разлилась смесь облегчения, тревоги и крайней неуместности меня. Последнее – самое тяжёлое. Чувствовать себя всегда и везде чужой – то ещё удовольствие. Я опустила голову, вцепилась в ручку рюкзака и попыталась как можно незаметнее пробраться к пустой парте в первом ряду. Кивнула девочкам, с которыми общалась сносно, остальных старалась игнорировать, но слух безошибочно считывал гадости.

– О, Доска пришла. Чего опаздываешь? – спросил Максим Дроздов, которого все называли просто Дрозд, на что он периодически сердился, но чаще пропускал мимо ушей.

Я молча заняла место, не оглядываясь на него. Достала учебник, тетрадь, с трудом выудила ручку, поставила черный рюкзак на соседний стул и стала пристально рассматривать потеки зелёной краски на почти чистой парте. Вслушивалась в разговоры ребят и надеялась, что обо мне уже забыли те, кто заметил моё появление. Я даже начала расслабляться, ведь тот, кто напрягал меня больше всех, сидел в середине третьего ряда и, кажется, пытался поспать. Вот только рано я обрадовалась. Только успела почувствовать, что позади меня кто-то пробирается между стулом и задней партой, как чьё-то тело приземлилось на край парты. Прямо передо мной. Вязкий страх растекся по телу раскаленным железом. Только не это.

Глава 2

Урок русского языка прошел спокойно. Ирина Андреевна рассказывала новую тему урока, приводила интересные примеры и в конце дала самостоятельную работу, которую требовалось завершить дома.

– Видела вчера Старостина с его новой девушкой, – заговорила Яна, моя подруга, как только прозвенел звонок на перемену. – Очень красивая. Но если бы я не знала, что она к нам переведется, решила бы, что ей лет девятнадцать.

– А где ты их видела? – спросила я, укладывая учебник в рюкзак.

– В их кафе с мамой заходили, там и встретила. Ухова с ума сойдёт, когда её увидит, – мстительно добавила Яна так, чтобы Лиза точно услышала.

Ухова только закатила глаза и, приняв максимально безразличный вид, вышла из класса в сопровождении подружек.

– Думаю, в соцсетях она давно успела оценить соперницу, – ответила я, и перевела тему. – Рада, что ты пришла сегодня. На алгебре был дурдом.

С утра Яна должна была посетить поликлинику, и не знала наверняка, придёт ли в школу. Точнее, когда мы вчера списывались, она ещё не определилась, хочет ли пойти на уроки или всё же поехать домой и соврать, что поездка к врачам была настолько долгой и выматывающей, что никаких сил на учебу не осталось.

– Я ещё и в парикмахерскую успела заскочить, волосы подравнять, – похвасталась подруга, демонстрируя ровный срез густых каштановых волос по линии плеч.

Не успели мы выйти в коридор, как кто-то сильно влетел мне в плечо.

– Уйди с дороги, Доска, – тут же прозвучал злой голос Дроздова, который быстро прошел мимо.

– Идиот, – крикнула я вслед, потирая ушибленную руку. – Места ему не хватило, видите ли.

– Не обращай внимания, Лен, – махнула рукой Яна.

– Ага, – ответила я, ощущая, как внутри расползается ядовитое пятно обиды и несправедливости.

Мы пришли в класс английского языка и заняли свободное место в первом ряду на последней парте. Яна отправилась поболтать с девчонками, а я сложила на парте руки и уронила на них голову, устало прикрыла глаза.

А ведь когда-то с Максимом Дроздовым мы были хорошими приятелями. Даже, наверное, друзьями.

В младших классах мы с ним не враждовали. Иногда вместе шли после уроков, пока было по пути, но чаще гоняли в футбол в соседнем дворе. Максим тогда жил неподалеку, и на небольшом поле собиралось много ребят, чтобы поиграть после школы или в выходные. Девчонок в команду тоже брали, и я с радостью бегала со всеми, забывая про стеснение и заботы. Однажды Макс даже приходил ко мне с тётей. Её тогда не было дома до вечера, и мы вместе уплетали пирожное, которое накануне приготовили по рецепту из интернета, и ещё смотрели какой-то полнометражный мульт по телевизору. А потом вместе делали уроки. Потом, правда, Дроздову влетело от родителей, и я тогда не очень поняла, за что. Он несколько дней со мной не говорил, на что-то злился, а потом всё наладилось, словно и не было той заминки. Я лишь потом догадалась, что это было.

В школе мы мало общались, но все было более менее нормально, если не считать того, что Дроздов с Градовым постоянно соперничали за место лидера в классе. Никто этого не говорил вслух, конечно, но со стороны было очевидно. Градов всегда был хитрее, продумывал всё на несколько шагов вперёд и хорошо прятал эмоции, тогда как Макс был более прямолинеен и очень вспыльчив. И Дима часто выводил Дроздова из себя.

Дружба закончилась резко, тяжело и очень унизительно. У Макса была подруга и другие приятели, с которыми он меня не знакомил, ссылаясь на то, что мне с ними будет скучно. И я почему-то верила в это, хотя в глубине души понимала, что дело вовсе не в скуке. Однажды я, глупая, решила зайти за Максом, чтобы погулять. Тётя была в запое и дома находиться было невыносимо. Я прибежала во двор одноклассника и увидела его с незнакомыми ребятами на детской площадке. Растерялась, хотела уже развернуться и пойти домой, но меня заметили.

Кажется, они собирались куда-то идти все вместе. Класс шестой или седьмой – все уже такие деловые и самостоятельные. И первым на меня обратил внимание не Максим вовсе, а как раз его подруга Маша. Я как-то видела её на одной из фотографий у Дроздова, что он показывал на своем дорогом телефоне.

– Макс, это что, твоя подружка? – с какой-то недоброй улыбкой поинтересовалась эта Маша, кивая на меня.

Беспечное лицо друга изменилось, стало растерянным, уязвимым, так мне тогда показалось. Наивная. Длилось это недолго, и вот на упрямом лице возникла отстраненность, холодность.

– Просто одноклассница, – поправил Макс девушку и обратился ко мне. – Лена, иди домой, завтра в школе поговорим.

Я сразу поняла, что зря пришла, а его это небрежное «одноклассница» резануло по сердцу, заставляя его биться ещё сильнее и надрывнее. Я ведь и правда считала, что мы дружим. У меня кроме него тогда и не было никого, а Яна к нам перевелась только в начале девятого класса. Тем не менее, я кивнула, понимая, что там мне делать нечего. Шагнула назад, но не тут-то было.

– Она же убогая, Макс, – махнула на меня Маша. – Что это за обноски на ней? Надеюсь, ты не приглашал её к себе? Она же вынесет что-нибудь, потом проблем не оберешься. И как тебя только угораздило?

Девушка говорила громко, а остальные ребята с интересом рассматривали меня. Кто-то поддакивал, кто-то молчал или занимался своими делами. Мне было так плохо. Так страшно. Я не могла пошевелиться, так и стояла там, на краю площадки, сквозь шум в ушах слушая гадости.

– Никуда я ее не приглашал. Мы учимся в одном классе. Всё, – раздражённо проговорил Дроздов. – Лена, иди домой. Не стой тут.

Я ощущала себя побитой собакой. Сделала один шаг назад, второй. Я так и не поняла, за что он так со мной. Неужели наше общение ничего для него не стоило?

– Твои родители хоть в курсе, что ты с ней до сих пор общаешься? – всё не унималась эта Маша. – Вот твой отец обрадуется, когда узнает.

Дальше я уже не слушала. Убежала прочь, глотая едкие слёзы.

Несколько дней Дроздов вел себя так, словно меня не существует. А потом началось то, что происходит до сих пор.

Глава 3

От школы до квартиры тети около пятнадцати минут ходьбы быстрым шагом. В теплые дни я почти всегда с радостью преодолеваю это расстояние, наслаждаясь прогулкой, размышляя, мечтая. Но в холод и непогоду даже четверть часа кажется невыносимой вечностью.

Я вышла из школы чуть позже основной массы одноклассников. Дождалась, когда Градов, Дроздов и Ухова покинут здание, как следует закуталась в длинную розовую куртку и широкий абрикосовый шарф. Переобулась в короткие сапоги, которые совсем не спасали от холода заледеневшего города.

Второй день шёл снег. Бело-серо-розовая, в зависимости от освещения и времени суток, тяжелая завеса, закрывала обзор и отдельными острыми коготками царапала лицо. Такую погоду я точно не люблю. Ветрено, морозно, скользко. Издевательство, а не погодные условия. Я до самого носа спряталась в шарф и, глядя себе под ноги, спешила покинуть школьную территорию. Чем дальше от нее, тем спокойнее. Тем меньше шансов, что один из придурков до меня доберется.

В словах Градова была истина. И оттого, что он был прав, раздражал ещё сильнее. Я должна стать сильнее, я это и без него знала. И я пыталась. Каждый день старалась измениться, старалась перестать воспринимать всё так близко к сердцу, так остро реагировать на слова и поступки окружающих. Пыталась мыслить иначе, игнорировать, действовать по-разному в повторяющихся ситуациях. Но, увы, пока особого прогресса достигнуть не получилось, а каждая неудача закапывала мою итак почти отсутствующую уверенность в себе ещё глубже. Я бы многое отдала, чтобы перепрошить сознание и стать другим человеком. Но я – это я, исходные данные не изменить и приходилось работать с тем, что имеется.

Ноги тонули в свежем снегу, дорога почти превратилась в тропинку. Вокруг было столько школьников, что распознать недоброжелателя я не успела. Сильный толчок в бок, и вот я уже падаю в сугроб, напичканный твёрдыми льдинами.

– Не спи, Доска, замёрзнешь, – злобно бросил Дроздов и полетел дальше по дороге, лавируя между старшеклассниками.

Вот же гад! Если бы он задержался, я бы его догнала, а так… А так я застряла в снежном завале и, шмыгая носом, пыталась выбраться.

– Ушиблась? – вдруг прозвучал рядом незнакомый мужской голос.

Этот жест меня насторожил, и я мигом выбралась, выпрямилась и принялась оттряхивать куртку. Это может быть приятель Дроздова, который толкнет меня снова. А может и не быть. Ладно.

– Нет, спасибо. Всё нормально, – ответила я быстро, старательно отводя взгляд и поворачиваясь в сторону заветной калитки в широких воротах.

Даже успела сделать неловкий шаг, но не тут-то было.

– Меня Ярик зовут. А тебя? Кажется, нам с тобой по пути, – продолжил парень, пристраиваясь рядом.

Пришлось остановиться и, подставив щеки колючим полульдинкам, посмотреть на Ярика, поведение которого казалось мне ну очень подозрительным. Не припомню, чтобы кто-то оказывал мне нормальные, здоровые знаки внимания, а не такие, что поступали от моих одноклассников или знакомых тёти. И это пугало, вызывало недоумение и крохотный огонек надежды, который так жалко было заливать очередной порцией разочарования и обид. Что ж.

Сухие, почти черные, кудрявые волосы торчали из-под капюшона черно-желтой спортивной куртки. Карие глаза смотрели пристально, не пугаясь непогоды. И парень участливо улыбался мне, что совсем противоречило замыленной поблекшей картинке мира в моей голове. Что-то тут не так, но не молчать же.

– Лена, – ответила я и зашагала чуть скорее, неуклюже переставляя ноги и мечтая о расчищенном тротуаре.

Было так холодно, ветер пробирался даже под воротник и блуждал по спине. Руки в перчатках, спрятанные в карман, пока не слишком беспокоили ознобом, но я знала, что это ненадолго. Нужно спешить домой. Если опять разболеюсь, придется потратить весенние каникулы на дополнительные занятия в школе, а не на сон и отдых.

– Пойдем вместе, – без вопроса произнес парень, распахивая передо мной заветную дверь голой рукой. – Тебе нравится зима?

– Шутишь? – в тон ему ответила я, оглянувшись.

Парень поправил рюкзак, сунул руки в широкую безразмерную куртку. Его белые с кислотными зелеными вставками кроссовки утопали в снежном месиве. Снег наверняка обжигал холодом оголенную кожу под зауженными к низу спортивными брюками, но Яру, похоже, было всё равно.

– Нет. По-моему, классное время, столько развлечений разных. Или ты заядлый домосед?

Нервное напряжение потихоньку отступало, и я с интересом, тайком, посматривала на парня. Одевался он стильно и необычно. Броско, ярко, красиво. Рядом с ним я выглядела невнятным светлым пятном.

– Вроде того, – ответила я. – Учеба, дом. Мой максимум – обычные прогулки, когда позволяет погода.

– И библиотека, – добавил Яр, отчего я споткнулась, но он придержал меня за локоть и тут же добавил. – Там моя бабушка работает, я иногда прихожу к ней, чтобы проводить домой.

Я остановилась и повернулась к парню. Ещё раз осмотрела его с головы до ног. Такого невозможно не заметить. Хотя, с моей привычкой смотреть себе только под ноги… Да я кроме одноклассников вообще никого не вижу. И то, обращаю на многих из них внимание лишь потому, что всегда жду очередную подлянку. Яна, Мила и Зоя, конечно, не в счёт.

– Вот это да. Странно, что я раньше тебя не видела. Ты такой…

– Какой? – сразу подхватил Яр, выгнув широкую бровь.

– Эм… Ну, заметный, – растерялась я, привычно краснея.

Парень засмеялся, и я заметила брекеты на верхних зубах. Вот бывают же люди! Кому-то эти железки совершенно не идут, а ему, кажется, придают дополнительный шарм и совсем не портят образ.

– Ты всегда так сосредоточена на своих делах, что ничего не замечаешь. Я как-то пытался с тобой заговорить, но ты была в наушниках, с книгой в руках. Я больше не пытался.

Мои глаза округлились. Это вполне в моём духе – выпасть из жизни, погрузившись в хорошую историю.

– Прости! Книги и музыка – моя страсть. Говорят, слова ничего не значат, но некоторые владеют ими так, что на раз-два выдергивают из реальности и переносят в историю, будь то хоть песня, хоть роман.

Глава 4

Я хотела бы проспать до утра, но нужно было сделать уроки, принять душ и что-нибудь поесть. Я убрала наушники сразу, как только заметила в паузе между треками тишину. Удалось подремать минут сорок под завывания ветра и тихий стук снега, который больше походил на град, об оконное стекло. Когда открыла глаза, смотрела на потолок и стены своей комнаты. Темнело рано, и тени уже начали свой танец. Фонари отражались в снеге, придавая всему розовые оттенки.

Вставать не хотелось. Просто не было сил делать что-то, зато сами собой в голове прокручивались картинки прошедшего дня, вызывая разные реакции, в большинстве своём негативные. Особенно когда перед глазами возникал образ Градова и его слова о моём притворстве. Хах, лучше бы это было действительно притворство, а не мои слабости и страхи, против которых я до сих пор не сумела найти средство.

Яр. Пожалуй, это единственный, кроме Яны, кто пока не раздражал, а вызывал интерес, пусть и вперемешку с разными подозрениями. До пятницы ещё оставалось время, чтобы морально подготовиться ко всему. И я надеялась, что ничего плохого не случится. А что, если я встречу его в школе? Заговорит ли он со мной?

Я взяла телефон в руки, радуясь, что он не кнопочный, и вполне нормально работает. Подтормаживает, конечно, но в целом лучше, чем ничего. Зашла в социальную сеть и приняла заявку от Яра в друзья. Он был не в сети. На его странице оказалось много фотографий с выступлений, соревнований. Турники, танцевальные площадки. Всё красиво, стильно, в ногу со временем. И очень много друзей, подписчиков. Надо же, какой он. И как только меня заметил?

Кажется, буря стихла, и стало значительно теплее, что очень радовало. Я потихоньку выбралась из кровати и отправилась на кухню. В квартире, кроме меня, никого не оказалось. Налила воду в чайник, включила его и начала уже прибираться, как услышала звуковой сигнал. Кто-то написал в мессенджер.

Яна: «Лен, можешь сегодня принести книгу? Мне её вернуть надо.»

Как же я могла забыть! Мы же договорились днём, что я занесу. Ещё не ночь, конечно, но эта забывчивость… Надо оставлять заметки. Подруга специально для меня одолжила у знакомого книгу из лимитированного издания популярной серии приключенческого фэнтези, которую тому удалось достать. И это при том, что Янка такое вообще не читает. Просто сделала это для меня.

Я быстро выпила горячий сладкий чай и съела бутерброд с сыром. Повезло. Как вернусь, нужно будет что-нибудь приготовить.

Оделась как можно теплее, положила книгу в рюкзак, заперла дверь и выскочила в морозный вечер. Идти предстояло минут сорок в одну сторону, прямой транспорт до неё не ходил, а тратить деньги, которые уже пошли в минус, на пересадки… В общем, лучше пешком.

Ветер, и правда, стал тише, резкие порывы сменились более мягкими, а небо оставалось в тяжелых розово-черных тучах, но уже перестало закидывать людей маленькими стрелами. Температура теперь была вполне терпимой, и даже сапоги с надписью на ценнике «еврозима» вполне могли обеспечить тепло на протяжении пути. Хотя бы в одну сторону.

В дороге рождались мысли, строчки, фразы, вопросы и ответы. И всё так складно и ладно звучало во внутренних диалогах, что хоть бери и записывай всё, что непрерывным потоком осмысливается и придумывается. Настроение как-то улучшилось, эндорфины от ходьбы начали своё дело, выдернули из болота самобичевания и обид. Стало легче дышать, и жизнь уже не казалась такой беспросветной.

Плеер оставила дома, опасаясь, что заслушавшись, могу попасть в неприятности. В вечернее время лучше быть начеку. Мало ли, кого носит на улице и что может взбрести кому в больную голову. А так хотя бы можно заранее услышать шаги, дыхание, да слова, и вовремя что-нибудь предпринять.

Благополучно миновала школу, поликлинику, прошла мимо небольшого музея и, наконец, дошла до огороженного двора, где ютились высокие цветные новостройки вокруг просторной детской площадки. Набрала номер квартиры, ткнув квадратные кнопки на домофоне, и после небольшого ожидания Яна ответила и открыла дверь. Дальше проделала то же и с домофоном у подъезда. Поднялась на девятый этаж, радуясь теплу, и даже прикрыла глаза в лифте, ощущая, как согревается лицо.

– Привет! Спасибо тебе большое, – воскликнула Яна, как только распахнула дверь. – Кир потребовал вернуть скорее, у него уже целая очередь на эту книгу образовалась.

Я кивнула, подмечая, как красиво подруга накрашена и как аккуратно уложены волосы. И теплое облегающее платье так хорошо подчеркивает фигуру. И глаза так блестят. Кажется, раньше я этого и не замечала толком, хотя с Яной мы дружим с девятого класса, с того самого момента, как она перевелась к нам в класс.

– Тебе спасибо. У тебя что, свидание? – удивилась я, понимая, что ни о чём таком одноклассница мне не рассказывала.

Янка слегка покраснела, или это так свет лёг, улыбнулась. Придержала дверь ногой, пока приглаживала и без того идеальные каштановые пряди.

– Ну что ты, какое свидание, – засмеялась девушка. – Маму жду просто, должна приехать с минуты на минуту. Решили с ней вдвоем в кино сходить, там премьера, продолжение крутой мелодрамы. Я её выхода два года ждала!

– Хорошо вам сходить, – ответила я. – Тогда не буду отвлекать.

Мы попрощались, и я уже почти дошла до лифта, когда Яна окликнула меня.

– Лен, погоди. Вот, чуть не забыла! – сказала она, подбегая и протягивая небольшой пакет. – Мама просила передать тебе.

Я покраснела, понимая, что именно лежит в пакете. Принимать было стыдно, но и отказываться как-то неловко.

– Спасибо, – отозвалась я, замерев в нерешительности, как это уже бывало прежде.

– Не волнуйся, всё нормально. Ты же знаешь, сестра не отсюда, а я никому не расскажу. Бери.

– Спасибо, – повторила я, принимая пакет с вещами, которые принадлежали двоюродной сестре Яны, и которые она перестала носить.

На прощание мы быстро обнялись, и я юркнула в подъехавшую кабинку. Положила пакет в рюкзак, по-прежнему ощущая сильный жар на щеках и шее. Брать вещи всегда было неловко. Даже зная, что девушка, которая их отдает, в жизни меня не увидит.

Глава 5

Никогда раньше я не была рада Диме Градову так, как сейчас. Да что там, я вообще никогда не радовалась его присутствию и всегда надеялась, что он пропустит школу. И вот теперь он вытащил меня из этого кошмара. Страшно представить, что случилось бы, не окажись он рядом. Мог ведь просто пройти мимо, обойти нас. Но он поступил иначе.

Я пыталась надышаться, но мушки перед глазами были настойчивы и не исчезали, воздуха не хватало. И шум в ушах добавился, и тело стало каким-то ватным. Руками упёрлась в колени и прикрыла глаза. Кажется, Дима мне говорил что-то, но я едва стояла на ногах и почти не слышала его. Постаралась сосредоточиться на своём состоянии, дышать глубже, медленнее.

– Эй, эй, ты чего? – услышала взволнованный голос Градова у самого лица. – Тошнит? Плохо тебе? Скорую вызвать?

Я подняла руку и показала указательный палец, надеясь, что он поймёт, что мне нужно ещё немного времени. У меня и раньше бывало подобное после сильного стресса, волнения. Даже у доски было однажды и на линейке. Но там-то я хотя бы ни от кого не убегала, а тут к обычной моей реакции на стресс добавилась ещё нехватка кислорода и неожиданная нагрузка. И ещё много факторов. Но, самое главное, что мне становилось лучше. Вот уже и слух полностью вернулся, зрение почти восстановилось, и дышать стало легче.

На улице было так тихо. Только Градов рядом озадаченно топтался, и где-то неподалеку монотонно шумели машины. Я потихоньку выпрямилась, попыталась осмотреться, но место не узнавала.

– Прости, – сказала я, заметив, каким взволнованным выглядел одноклассник, и с огромной благодарностью добавила: – Спасибо… Дима.

Его лицо на мгновение вытянулось, словно он удивился чему-то. Но через секунду стало спокойным, почти безразличным, как и всегда.

– Ты как? – спросил парень, рассматривая меня. – Что с тобой?

Я поправила рюкзак, ещё раз осмотрелась.

– Перенервничала. И бегаю редко, только на физкультуре. А где мы? Я не очень тут ориентируюсь.

– Рядом с Северным кинотеатром, – ответил Градов. – Ты, Дубровина, новости совсем не читаешь? Или хотя бы о чем в школе говорят, не слышала?

Я различила в его голосе привычное превосходство-презрение. Чего там было больше, я не понимала. Но одно было неотделимо от другого. Ещё, кажется, присутствовала щепотка насмешки и капелька раздражения, но это вполне могла оказаться и моя бурная фантазия.

– А что я должна была услышать? – спросила я, нервно улыбнувшись.

А это ещё одна моя крайность. Защитная реакция. То хмурое лицо и взгляд исподлобья, то напряжённая улыбка, которая появлялась сама и не желала стираться.

– Дубровина, ты не перестаешь меня удивлять. Тебе совсем не хочется школу закончить, поступить куда-то, уехать?

Я продолжала улыбаться, непонимающим взглядом скользя по лицу Градова. Напряжённо, до боли в щеках. Вся эта ситуация: поздний вечер, мой враг рядом со мной, моё спасение и очередная порция его подколов и упрёков… Моя нервная система не справлялась с этим потоком.

– О чём ты? Конечно, я думаю об этом, – проговорила я, чувствуя себя последней дурочкой.

Градов перенёс вес на другую ногу, поправил широкую лямку спортивного рюкзака и, не сводя с меня глаз, сказал:

– Не похоже. Мне кажется, тебе вообще на всё наплевать, кроме твоих книжек. Вся школа обсуждает видеозаписи, которые попали в сеть. Кучка отморозков, недалеко от школы, отлавливает школьников, студентов, которые, по их мнению, выглядят не так, как надо, и издеваются. Не дают пройти, толкают, говорят мерзости, унижают, снимают это и выкладывают анонимно.

– Кошмар. Неужели никто этим не занимается? – удивилась я.

– Занимаются, конечно. Скоро поймают, но пока лучше здесь не ходить одной, тем более, вечерами. Не понимаю, как ты умудрилась пропустить это мимо ушей, – раздражённо проговорил Градов, закатывая глаза.

– Знаешь, мои школьные будни не сильно отличаются от того, что делают эти придурки с ребятами. Разве что, вы видео не снимаете, хотя, может, я их просто не видела. Так что за попытками не слышать гадости, я могла и пропустить важные новости, – разозлилась я, отступила на шаг и быстро добавила: – Мне пора, спасибо, что помог.

Хотела уже пойти в сторону кинотеатра, чтобы от него дойти до дома по большой, хорошо освещенной и людной улице, но Дима встал передо мной.

– Лена, стоп. Да что с тобой? Опять хочешь проблем? Куда тебя всё несёт?

– Навстречу неприятностям, – сказала, сощурив глаза. – Что тебе от меня нужно? Ты помог, спасибо, а теперь я пойду. Или что, по-твоему, я должна сделать?

– Ты сама магнит для неприятностей. Пойдём, я провожу, а то опять на кого-нибудь нарвешься.

– С ума сошел? – испугалась я, сделав ещё шаг назад. – Не надо этого.

– Слушай, Дубровина, успокойся уже. Не хочешь идти, давай такси закажу тебе. Поедешь?

– Нет, конечно, лучше просто пойдём, – быстро проговорила я, представив, что буду ещё должна Градову. – Но идти далеко, если что. – сказала я и отправилась, наконец, к кинотеатру.

Одноклассник шагал рядом, а я считала шаги, лишь бы успокоиться. Перспектива находиться ещё минут двадцать-тридцать рядом с Градовым – страшно нервировала. Но это всё же лучше, чем вляпаться ещё в какую-нибудь историю. Мне вообще везло на странные, опасные ситуации. Словно меня бесконечно проверяли на прочность, давали возможность измениться, стать сильнее, но я оставалась слабой. А может, вовсе не для силы это было, а напротив, чтоб уже избавиться от меня. Не знаю. Но от этих испытаний я порядком устала.

– Кофе хочешь? Или чай? – спросил вдруг Градов, когда мы проходили мимо мини-киоска с кофе, из которого ну очень вкусно пахло.

– Нет, – ответила я твёрдо и уже хотела пойти дальше, но Дима окликнул меня.

– Тогда подожди немного, я чай возьму, – сказал он, приветливо улыбнулся девушке-кассиру и заказал какой-то навороченный чай, о котором я раньше и не слышала. – Тут и какао есть, хочешь?

Глава 6

– Не вздумай заходить, – отчаянно прошептала я, когда Дима без раздумий сразу поднял меня на руки. – Пожалуйста, не ходи. Иди домой.

Градов, конечно, не стал меня слушать. Решительно зашагал за тётей, протиснувшись в открытую ею дверь. Я вжалась в его куртку и стиснула зубы, чтобы не заныть. Нога сильно болела, страшно было пошевелиться. Но страшнее было то, что одноклассник уже топтался позади тёти, которая зашла в квартиру и едва не свалилась, стаскивая с себя куртку и скидывая ботинки. Едкий запах табака и алкоголя врезался в нос. Я предприняла попытку выбраться из рук Димы, не дать ему пройти, но он лишь сильнее стиснул меня.

– Значит, ты тут живёшь? – спросил Дима негромко.

– Да, – обречённо выдохнула я, и Градов сразу шагнул в квартиру. – Но тут не всегда так. Это просто исключение, отмечали чей-то день рождения, – попыталась соврать я.

– Где твоя комната?

– По коридору направо, – проговорила сдавленно. – Не разувайся здесь, – предупредила его.

Пока меня не было, тут точно не теряли времени зря и отдыхали как могли. Повезло только, что сейчас никого лишнего не осталось, если не считать Градова. В любом случае лучше отсидеться в моей спальне, чем дышать этим кошмаром и наблюдать за тётей, которая, похоже, уже успела забыть, что её ударили, и что в квартире кроме неё кто-то есть. Зато она прекрасно помнила о припрятанной в недрах куртки бутылке. Да, ей точно не до нас.

На пороге комнаты одноклассник скинул кроссовки и прошел к старому креслу, куда меня и опустил аккуратно. Вернулся к двери и щелкнул выключатель. Зажегся тусклый свет, озарив мой скромный уголок, в котором прежде лишь пару раз бывал Дроздов. Так давно и нереально это было, словно и не в этой жизни вовсе. А теперь на протоптанном ковре стоял Градов и растерянно осматривал пространство. Со мной глазами не встречался. Что и неудивительно. Я же сидела тихо и боялась пошевелиться. И от боли, и от того, что тогда придется что-то говорить, делать. А пока можно притвориться, что меня здесь просто нет, и всё это происходит не со мной. Хотя бы на несколько мгновений обмануться.

Того, что увидел Градов, будет достаточно, чтобы до конца школы издеваться всем классом. Стоило хоть какой-то гадости просочиться в школу, как её начинали передавать друг другу, не переставая щедро добавлять разного рода подробности. От вполне безобидных до совершенно безобразных. Завтра все будут знать об этом. И если раньше в основном были какие-то глупости, слухи и предположения, которые Дима и не поддерживал обычно, то теперь всё будет иначе. Эксклюзивная история от авторитетного источника.

– Как ты? – спросил, наконец, Дима и присел рядом со мной. – Может, в больницу поедем? Я такси закажу.

Я прикрыла глаза и попробовала поднять ногу, покрутить, согнуть. Вроде всё получилось. Больно, но терпимо. Попыталась встать и чуть пошатнулась, хотела опереться о спинку кресла, но наткнулась на Градова, заботливо ухватившего мою руку.

– Я нормально. Видишь? – спросила я и осторожно перенесла вес на ушибленную ногу. – За ночь пройдет.

Дима кивнул, проследил, чтобы я снова села, помог снять рюкзак и выбраться из куртки. Делал всё молча, а я только периодически шмыгала носом и досадливо вздыхала. Могло быть хуже, если бы одноклассник не вмешался. Намного хуже. А что уж будет дальше, не представляю.

Парень сел на мою узкую кровать и оказался напротив меня. Кажется, он был слегка ошарашен увиденным.

– Прохладно, – сказал он и посмотрел на окно.

Нижняя часть лёгких штор была спрятана за батареями, чтобы и в комнату поступало больше тепла, и лишний холод не проникал. Не уверена, что это помогало, но ничего лучшего в голову не пришло.

– Спасибо, Дима. Мне жаль, что всё так случилось.

– Тебе не за что извиняться, не ты же это устроила, – сказал он, стянув шапку. – Скажу честно, – вдруг добавил он, и я страшно напряглась, готовясь защищаться. – Я слышал кое-что о тебе и твоей семье, но всё как-то обрывками, да и не вникал особо. Что угодно можно наплести, сама знаешь. Поэтому, я немного удивлён. Скажи, давно ты так живёшь?

– Так – это как? – спросила осторожно.

– В таких условиях, – сказал Градов так, словно и так очевидно.

Чтобы ответить ему, нужно было знать, что именно он увидел, какие выводы сделал. Не хотелось оправдываться за то, чего он заметить не успел. Так что я молчала и ждала продолжения. А ещё лучше, чтобы он скорее ушел. Бедро ещё болело, и я хотела проверить, что с ним. Но не раздеваться же при однокласснике. Да и в комнате его оставлять не стоит, если решу забежать в ванну и там осмотреть ногу. Кто знает, что у него на уме. А ещё столько дел… И эти слёзы, что засели в горле и только ждали минуты, чтобы вырваться наружу рыданиями. Так что надо выпроводить одноклассника, пока не разревелась прямо перед ним.

– Лен, я просто пытаюсь разобраться. Может, смогу помочь чем-то. Твоя родственница ведь не впервые устраивает подобный культурный отдых с приятелями. Это опасно. Тем более, ты – девчонка, а у тебя в спальне даже замка на двери нет. Может, обратиться…

– Нет-нет-нет, Градов, остановись! – испуганно проговорила я, соображая. – Знаю, всё выглядит ужасно, но не спеши, прошу! Тетя периодически срывается, это правда. Но когда она в завязке, всё отлично, правда. Не надо никуда обращаться, всё в порядке. Мне бы просто доучиться, просто переждать немного. Прошу тебя, никуда не надо обращаться!

Руки задрожали от страха и волнения. Если он расскажет своим родителям или сам привлечёт внимание учителей, то Надю точно лишат опекунства. Мы и так везде на галочке, а не трогают нас, по большей части, потому что многие знали мою бабушку и маму. Но времена меняются, везде уже новые сотрудники, и они то точно не станут закрывать глаза на то, что тут творится.

– Тише, успокойся, – сказал Градов и выставил ладони вперёд. – Я понимаю, Лен. Я лишь хотел предложить обратиться к мастеру по установке замков. Дверь нормальная здесь, проблем возникнуть не должно.

Глава 7

Утром я готовилась к худшему.

Проснулась до будильника от дурацкого сна, в котором я пыталась спрятаться от темной тени с очертаниями человека, что преследовала меня, держа в призрачной руке вполне такой настоящий тесак. Убегала от неё, как ни странно, сначала дома, а после и в школьных коридорах. Закончился кошмар тем, что я попала на балкон на третьем этаже и остановилась перед неутешительным выбором. Остаться и дать тени сделать страшное дело либо прыгнуть. Я выбрала второе, и как только тело полетело вниз, проснулась. Сердце грохотало, голова кружилась, а тревога уже перевела тело в состояние «бей или беги», в котором оно и так находилось большую часть времени, изматывая донельзя.

За окном ещё было темно и только свет фонарей разбавлял мрачную атмосферу комнаты, на стенах которой привычно качались тени сухой высокой травы. Тишина радовала. Значит, сегодня пойду в школу без посторонних запахов на одежде и волосах, и без пьяных свидетелей на кухне. Я села, аккуратно спустив больную ногу на пол. Взяла градусник, что оставила на столе рядом. Пока ждала результата, залезла в телефон, почитала текст одной песни уже любимого исполнителя, что крутилась в мыслях и так и просила её пропеть. Я сдалась и тихонько напела пару строк, которые помнила:

…Я приду за тобой в феврале, поцелуй украду твой холодный

Я же знаю, ты любишь меня. Если нет, притворись, ты же можешь…

Я не знала почему, но кроме тревоги и сильного страха было что-то ещё будоражащее. Может, из-за треков, а может, и от слов Градова. Его фраза «Ты же красивая и учишься нормально…». Меня бросало в дрожь и краску от одного лишь воспоминания о том, что он сказал мне это. Надо же. Моя убитая самооценка цеплялась за этот внезапный комплимент, поднимала в груди что-то забытое или даже незнакомое. Не знаю, какое именно. Но после того как градусник показал нормальную температуру, мне захотелось чуть-чуть отклониться от своей цели быть невидимой. Раз уж, скорее всего, в ближайшее время мне всё равно придётся выслушивать разные гадости, то нужно себя подбодрить. Хотя бы чуть-чуть.

Когда я умылась и пошла на кухню, услышала, что тётя дома. Неужели решила остановиться? Кажется, через три дня ей нужно будет ехать на работу, пора бы и прекращать. Неизвестно, насколько затянется борьба с похмельем.

– Лен, принеси водички, – хрипло и тихо попросила Надя из комнаты.

Хороший знак. Ещё немного прихрамывая, налила воду и отнесла тёте. Молча поставила на пол рядом с диваном и вышла, не в силах дышать перегаром. Подогрела макароны и сделала себе сладкий чай. Быстро позавтракала и пошла в спальню. Рюкзак был готов с вечера, осталось только собрать себя.

Оделась почти так же, как и обычно, только вместо прямых брюк выбрала узкие, а вместо темной водолазки взяла светло-серую. Собрала волосы в высокий хвост, а ресницы совсем чуть-чуть подкрасила тушью.

Правда, не успела выйти из квартиры, как реальность обрушилась на меня тяжёлым камнем вместе с морозом. Я еле уговорила себя не возвращаться в квартиру, чтобы переодеться. И сделала это скорее из страха опоздания, а не потому, что преисполнилась уверенностью. Глупый порыв, ну о чем я только думала?! Что бы я ни носила, как бы ни красилась, меня всё равно втопчут в грязь. Так нужно ли пытаться что-то изменить? Смогу ли я повлиять на это? Не знаю. Но всё же попытаюсь. Сколько таких, как я было и ещё будет? Не сосчитать. Но как-то ведь справляются. Кто-то лучше, кто-то хуже, но живут дальше. Значит, и я смогу.

Пока шагала по темной улице, старалась думать о чём-то отвлеченном. Музыка, рисунки, Яр, библиотека и книги. Всё калейдоскопом крутилось в голове, но ни за что толком не могла ухватиться. Стала наблюдать за паром, что появлялся при выдохе, залюбовалась свежим снегом, что разноцветными бисеринками блестел в свете жёлтых фонарей. «Ты красивая». Образ Градова снова вспыхнул перед глазами. Чего мне ждать от тебя сегодня, Дима?

Стряхнув снег с сапожек, забежала в школу. Ребят было много. Кто-то спешно раздевался, кто-то еле шевелился, кто-то уже болтал или залипал в телефоне, сидя на подоконниках. Я прошла в раздевалку, переодела обувь, развязала шарф, сняла куртку и тряхнула волосами. Да чуть не упала, когда поняла, что наискосок от меня, совсем близко, стоит Макс Дроздов и пристально наблюдает. Мы встретились взглядом, я замешкалась, уронила куртку. Быстро подняла, ожидая какой-нибудь подлянки исподтишка, но когда вновь посмотрела на Макса, он отвёл взгляд. А через секунду уже прошёл мимо, бросив:

– Как же ты бесишь.

Жар залил тело, лицо, поднялся до самых волос. Даже не знаю, чем успела ему насолить. Да это и не имеет значения. Кому нужно, тот всегда найдет повод придраться. Весомый или вымышленный. Жаль только, что для меня это так важно, что я всегда ищу причины в себе, а не извне.

Максим знает тысячу и один способ вернуть меня в это болезненное и ненавистное состояние. И очень активно этим пользуется.

Первым уроком стояла физика. Я прошла в класс, тихо поприветствовала Зою и ещё нескольких девочек. Обрадовалась, когда увидела Яну. Градова не заметила в кабинете и это тоже чуть-чуть порадовало. С ним я пока не была готова встретиться. Помахала однокласснице, но та не заметила. Точнее, хмуро посмотрела мимо меня. До четвёртой парты третьего ряда оставалось пару секунд, но я спешно перебирала варианты того, чем могла вызвать такую реакцию и у нее. Макс-то понятно, он всегда мне «страшно рад». А вот Яна... Может, с книгой что-то? Да вроде нет, она была в отличном состоянии. Разве что могла пропахнуть табаком. Бррр. Надеюсь, дело не в этом.

– Привет, к тебе можно? – спросила я, едва различив свой голос за громким сердцебиением, когда остановилась рядом со стулом, на котором лежала большая сумка Яны.

Одноклассница глубоко вдохнула, выдохнула и повернулась, странно улыбаясь. Как-то натянуто, неприязненно. Да что же такое…

– Да, привет, конечно, – ответила она и убрала свою сумку.

Глава 8

Вечером, когда я сделала уроки и подремала полчаса, решила проверить соцсети. Открыв совершенно пустую страницу, где были указаны только моё имя и фамилия, хотела зайти в скрытые аудиозаписи, но не зашла. Увидев, что висит непрочитанное сообщение, вдохнула глубоко и открыла. Снова Градов.

17:58 Дима Градов: «Напиши свой номер»

18:13 Я: «Зачем?»

Думала отложить телефон и встать, но заметила, что он что-то пишет.

18:14 Дима Градов: «На всякий случай. Чтобы быть на связи. Сюда ты, похоже, редко заходишь»

Сердце, как обычно, застучало сильнее. В общем-то, что я потеряю, если дам ему свой номер? Он и так есть у половины класса. Даже у Дроздова, если не удалил пока. Хотя, сомневаюсь, что он удалит. Гадости писать ведь так весело. И даже то, что я добавила его номер в черный список, не мешало ему находить другие, для напоминаний о том, как я ему не нравлюсь. Давно, кстати, не присылал ничего. Но лучше бы смски, чем пакости в лицо и за спиной, в самом деле.

Я написала Градову свой номер и через секунду мой телефон завибрировал. Я выронила его из рук от неожиданности. Благо, упал на одеяло. Подняла, и, увидев незнакомый номер, запаниковала. Дима, наверное, но от этого не легче. Зачем он звонит? Я скинула вызов, прижала телефон к кровати, а второй рукой прикрыла рот. Дыхание такое быстрое и шумное, кажется, даже тетя слышит его у себя в комнате, через голоса героев мелодрам, которые она так любила.

Телефон завибрировал снова. Отключить или ответить? Не отстанет же. Я раздражённо выдохнула, нажала на кнопку ответа.

– Слушаю, – сказала тихо, понимая, что это может и не Градов.

– Привет. Я решил убедиться, что и ты сохранишь мой номер, – ответил Дима.

– Сохраню.

Через телефон его голос казался ещё более красивым, чем обычно. Зачем человеку-ледышке такой голос? Не иначе для того, чтобы очаровывать и после растоптать. Не повезет той, которая его полюбит.

– Как дома? – спросил Дима, разбавив неловкую паузу.

– Нормально, – ответила я настороженно. – Спокойно.

– Пойдешь в кино? – вдруг спросил он, как ни в чем не бывало.

Вот так легко? Я приподнялась на подушке, вгляделась в полумрак в поисках подсказки, как бы мягче ему объяснить. Дыхание стало таким громким, что пришлось даже прикрыть нижнюю часть телефона.

– Ты с ума сошел, Градов? – спросила я, испытывая страх и злость, подозрения. – Это новая форма издевательств? Вроде развести сиротку-бедняжку, а потом с друзьями измываться? Или что? Акция благотворительности нуждающимся? Ты серьезно думаешь, что я пойду с тобой куда-то?

– Так, ладно. Я понял. Ты злишься, обижаешься. Но ты же видела, что я хотел тебе помочь вчера и помог. Я и раньше пытался помочь, только ошибся.

Кажется, я начала задыхаться от того, насколько это все звучало издевательски. Вскочила на холодный пол, навернула круг, стараясь не дать эмоциям захлестнуть.

– За вчера я уже поблагодарила. Ещё раз повторить? Может, тебе памятник возвести тогда уж, чтоб отстал?

– Не нужно. Мне было достаточно твоей благодарности.

Я глубоко вдохнула, но дыхание задержать не получилось. Зря он позвонил. Ему в лицо я не смогла бы сказать всего, что так долго копилось, что занимало так много места. И что так сильно отравляло, усиливая мои страхи. А вот так, на расстоянии, но голосом. Ртом, который, казалось, всё время запечатан сургучной печатью с надписью: «Молчи». В общем, будь что будет.

– Так как ты мне пытался помочь, Градов? В чем крылось твоё благое намерение? В том, что задавал гадкие вопросы каждое утро, зная, как мне тяжело на них отвечать? Зная, что я терпеть не могу внимание других, тем более, в такие моменты. Или когда я едва ли не начала заикаться от твоей доброй помощи? Когда провоцировал на драки? Когда отбирал вещи и заставлял их выпрашивать обратно, словно собачонка выпрашивает косточку? Когда, Градов?

Возникла пауза. Я была на грани истерики, готова была ругаться и кричать, говорить разные пакости, что так подходили к каждой созданной им неприятной ситуации, и что так глупо звучали бы сейчас. Почему он не может просто спокойно жить и заниматься своей жизнью? Зачем лезет опять?

– Прости, Лена. Иногда мне просто нравилось тебя злить. Но в основном я, и правда, считал, что так смогу помочь тебе.

– Помочь возненавидеть своё существование, бросить школу, замкнуться или что похуже? Если так, то многое из задуманного у тебя получилось, Градов. Или я, глупая, чего-то не понимаю? Ах да, ты говорил про какой-то мною надуманный образ…

– Лен, мне правда жаль. А про образ… Прозвучит глупо, но, ты помнишь, как-то ты сказала, что, кгхм, неровно ко мне дышишь?

Мой запал резко исчез, словно окатили ледяной водой, выборочно остудив эмоции. Глупость, моя самая настоящая глупость, которую я иногда вспоминала, мечтая отмотать время и не писать ту ерунду в дурацкую тетрадь. Мой страх, что все поголовно помнят мои ошибки и при случае, обязательно это используют, усилился стократно.

– Стоп, я этого не говорила, не так всё было. Это ведь просто запись, Градов, я же всё тебе тогда объяснила, – принялась оправдываться я, с ужасом воспроизводя в памяти события двухлетней давности. – Зачем ты снова это вспомнил?

– Я именно тогда решил, что ты вовсе не такая, какой пытаешься казаться. Но, черт, я ошибся, надумал после твоих слов, и… В общем, зря я так.

Я пыталась осознать то, что говорил Градов. Но почему-то в голове не укладывалось. Тогда я, зажмурившись, решила уточнить, правильно ли поняла его.

– Подожди. То есть, тебя настолько сильно задело то, что я написала о симпатии к тебе, что ты решил издеваться надо мной? Даже после того, как я всё объяснила?

– Что за бред, Лена? – вдруг вскипел Градов, но тут же продолжил спокойнее: – Меня задело то, что ты мне наговорила после.

– Мы с тобой с первого дня ругались и препирались, и чего только не говорили друг другу. Так почему?

Градов устало вздохнул. А мне так важно было услышать его ответ. В груди что-то сжалось, замерло. С ним всегда так было: крайне противоречиво.

Глава 9

Пятница. Долгожданная, любимая пятница. Если бы ещё не было консультаций по предметам в субботу, то пятница, как и прежде, считалась лучшим будничным днём. Почти предпраздничным. Ведь оставалось потерпеть половину дня и наступала свобода.

Я проснулась с будильником, прислушалась. На кухне было какое-то движение. Похоже, тётя начала вставать, шевелиться, что-то делать. Это хорошо. В понедельник ей уже уезжать, надо успеть прийти в себя до этого времени и настроиться на работу.

Пока собиралась, думала про Диму. Как же так могло получиться? Вроде не младенцы, оба умеем говорить и понимать других, но друг друга почему-то не поняли. И говорили всё, что угодно, кроме нужного. Было как-то и грустно, тревожно, пусто. Печаль о том, что могло бы быть, но чего так и не было. Да уж. В плане выражения чувств мы друг друга, действительно, стоим. Но что теперь? Всё изменилось с того времени, всё постоянно меняется, и я не имею ни малейшего представления, что будет теперь. Мозг привычно стал просчитывать наихудшие варианты развития событий, чтобы хоть как-то быть к ним готовой. Например, Градов может продолжить доставать меня, решив, что его тактика оказания помощи очень эффективна. Какая разница, что его мнение о том, что моя замкнутость и отстраненность всего лишь притворство, ошибочно? Что мне, в самом деле, тяжело даже из дома выходить, не то, что находиться в школе. И что он говорил про симпатию? Ах да, что тогда это было важно, именно тогда, но сейчас… Скорее всего, сейчас ему до этого уже нет дела. В таком случае, для чего он звонит мне, пишет? Одни вопросы.

Оладушки на завтрак смогли отвлечь от тяжёлых мыслей. Это была такая редкость, чтобы тетя проявляла заботу. И я всегда так трепетно к этому относилась, зная прекрасно, что хорошее отношение держится лишь пока я либо молчу, либо говорю о хорошем. Ну и, конечно, пока Надя не пьёт.

– Доброе утро, Лен, садись завтракать, – позвала тётя, не отрываясь от плиты.

Приятно было зайти на чистую кухню, посторонние запахи в которой почти полностью исчезли. Вечером я хорошенько всё отмыла с порошками и средствами, а после проветрила. И приятно было знать, что никого кроме нас в квартире больше нет. Мне так этого не хватало. Ощущения спокойствия, безопасности, уединённости.

– Доброе, спасибо, – ответила я, присаживаясь за стол.

Тётя на меня почти не смотрела. На скуле у неё ещё желтел синяк, оставленный её диким другом. На своё бедро я просто не смотрела и не трогала. Радовало только, что ходить уже было сносно. Хотя, после вчерашней уборки ночью нога поболела. Но я так устала, что даже ноющая боль не помешала мне уснуть.

– Надо бы за продуктами сходить. Деньги ещё остались? – спросила Надя, мельком взглянув на меня.

– Остались, чтобы заплатить за коммуналку. Если хватит, – ответила я, решив не добавлять, что деньги тётя брала, но сдачу, естественно, не возвращала.

Думаю, она и сама понимала, что без её участия не обошлось. По крайней мере, никогда ещё она меня не обвиняла в излишних тратах или в чём-то подобном.

– Я уеду, а ты как тут без еды будешь? Всё равно нужно купить хотя бы самое необходимое. Сходи в магазин сегодня, купи что нужно, остальное заплатим. Если не хватит, то в следующем месяце доплатим.

Я кивнула. Подвинула к себе варенье и тарелку с оладьями, чай. Плечи расслабленно опустились. Последние минуты дома, такие спокойные и приятные, я ими наслаждалась. Было тихо, тепло. Шуршала вода в батареях, соседи наверху стучали посудой. Мягкий свет разбавлял пространство небольшой кухни. На тетю я уже не злилась, просто не было сил на это. Да и желания тоже. Главное, что сейчас она в порядке, адекватная. Раньше я доставала её разговорами о вреде её образа жизни, о том, что нужно беречь себя. Бегала за ней, искала по дворам ночью, чтобы вернуть домой, чтобы она нигде не упала, не замёрзла, не ударилась, не умерла. Запирала двери, окна, чтоб она не продолжала пить. Прятала деньги, обувь. Но только испортила себе этим все нервы и сделала вывод, что пока человек сам не захочет бросить, никто его не сможет переубедить. Ну, или моим словам просто не хватало веса. Возможно, если бы к ней обратилась моя мама, или бывший муж Нади, то они смогли бы убедить её. Но не я.

– Я список сейчас составлю, если что, дополнишь, что нужно. Поработаю, зарплату получу, надо будет тебе вещи купить. И окно заменить у тебя, а то холод такой.

Раздражение поползло по спине, но я вовремя его прихлопнула. Слишком хорошее утро, чтобы его портить упреками и сомнениями вслух. Тётя почти каждый раз так говорила, но уже не раз запланированное переносилось на неопределенный срок.

– Хорошо.

Я поблагодарила за завтрак, оделась и, в хорошем настроении, поспешила в школу. Пыталась подумать о том, как будет вести себя Дима, но мысли об этом получались скомканными и неясными. Ладно, в любом случае, скоро узнаю. А ещё с Яром нужно будет встретиться в библиотеке. Тоже загадка, чего от него ждать. И ещё нужно будет не забыть тетю предупредить, что задержусь.

У ворот школы заметила Яну. Она обычно заходила через другие, с противоположной стороны, а сейчас стояла рядом с калиткой и, кажется, кого-то ждала.

– Привет, – сказала я, когда до нее оставалось несколько шагов.

– Поговорить нужно, – ответила Яна хмуро и, взяв меня под руку, повела в сторону.

Утро было непривычно тёплым. Сильный порывистый ветер принёс почти весеннюю погоду. Даже в воздухе будто пахло талым снегом и мартом, хотя намеков на оттепель ещё не было. Непредсказуемый февраль в самом разгаре.

Прежде, чем заговорить, Яна оглянулась по сторонам. Каштановые кудри прятались под капюшоном, шапку она, похоже, решила оставить дома. По выражению её лица было трудно понять, что подруга хочет обсудить, но я почти на все сто была уверена, что разговор мне не понравится.

– Лен, мне показалось, или ты с Димой общаешься? – спросила она, то пристально наблюдая за мной, то отводя взгляд.

Вопрос ошарашил. Хотелось тут же закричать что-то вроде: «Да никогда; конечно, нет», но обманывать не хотелось. Заливаясь краской, постаралась ответить внятно и максимально честно. С Градовым мы не друзья, да и приятелями не станем. А то, что было сказано в последние дни… Я пока не знала, как это повлияет на дальнейшее развитие событий, и повлияет ли.