Ты меня поймал

ПРОЛОГ

Я попалась.

Как мышка в ловушку саму себя загнала. Только вместо капкана - шкаф и двери, а за ними "котик Лео".

Я слышу приглушённые пушистым ковром шаги зверя и буквально всем тельцем ощущаю приближение мужчины.

Вот! Секунда, другая… он стоит перед шкафом, словно раздумывает, открыть или нет. Только откуда-то мне известно, что мы оба знаем, что я в его ловушке.

Задерживаю дыхание и закрываю глаза в надежде, что это лишь сон. И вот раздастся звон моего старого будильника, и я окажусь дома, в своей постели. Одна.

Лёгкий скрип распахнутых дверей, и поток прохладного воздуха бьёт мне в лицо. И вместе  с ним я чувствую одурманивающий запах его парфюма.

Мужской, что-то тяжёлое и агрессивное, ему под стать.

Делаю долгожданный вдох и распахиваю глаза. От страха меня парализует, так что могу только смотреть прямо перед собой. В его хищные глаза. И, несмотря на весь треш, происходящий со мной, в мою голову лезет не то, ЧТО НАДО БЫ… его глаза.

Изумрудные, внимательные, с длинными пушистыми ресницами и мелким веером морщинок снаружи глаз, но, главное, взгляд, наполненный непонятной смертной тоской, но впивающийся в меня как весенний клещ.

Пауза растёт и давит, как и мой страх – разрастается, множится и рисует картинки в голове одни краше других.

Я никак не смогу объяснить этому человеку, почему я здесь. Прячусь в шкафу его личного кабинета на этаже, куда ходить строго запрещено. А ещё он с охраной, что только множит мой страх. Я видела этих парней, и если он отдаст меня им, то сегодняшний восход я точно не увижу, как и все последующие тоже. Здесь и лес неподалёку имеется…

- Поймал, - произносит самый главный человек этого места, но по его интонации не могу понять, кому это было сказано.

Его людям, которые разыскивали нас с подругой, или всё-таки лично мне.

И мой рот зачем-то открывается и произносит нечто.

- Привет. Я Клара.

Глава 1

Лара

- Ты обязана!

- Нет!

- Но Ларочка! Пожалуйста…

Сосредоточиться просто невозможно, когда Натали стоит за спиной и уже почти двадцать минут уговаривает меня на сделку с чёртом!

Чёрт – это она!

Бросаю кисти на табуретку рядом с мольбертом и разворачиваюсь к подруге лицом.

Этот чертёнок имеет абсолютно ангельскую внешность – белокурые локоны на нежных плечах, тонкая кость, хрупкая как стекло, и взгляд полной невинности, которую она подарила на заднем сиденье минивэна своей любви на всю жизнь номер один.

- Натали, неужели ты позабыла наш последний разговор?

Смотрю прямо в её голубо-серые глаза и не ведусь на удивлённые взмахи густых длинных ресниц. Во-первых, они у неё нарощенные, а во-вторых, я наивна по жизни, но в вопросе с подругой подкована так, что можно диссертацию защитить «Кто, что и как часто. Портрет Натальи Вознесенской».

- Ты о чём, Мотылёк?

- Не переигрывай, Вознесенская! – теперь действительно начинаю сердиться, что тут же понимает подруга.

И прежде, чем мне удаётся сделать хоть шаг в сторону, она хватает меня под локти и прижимает к себе.

- Да помню я. Ну перебрала чуток, ну поссорилась с охраной клуба. С кем не бывает?! - легко перечислила девушка свои заслуги, продолжая смотреть на меня глазами раненого Бэмби.

- Со мной. Если я не иду в комплекте с тобой. Две по цене одной, но как-то так выходит, что вся оплата, а именно наши приключения и их отдача, ложится только на мои плечи. И когда по ошибке вместо тебя загребли меня эти секвойи человеческого происхождения, то я чётко и окончательно высказалась: «Ната, это было в последний раз!». Забыла?!

Вознесенская аристократично морщит носик, выслушивая чистую правду, но, судя по захвату моего тела, отпускать не собирается.

- Хорошо, Ларочка. Обещаю, это будет самый последний раз. Но только сходи со мной. Я должна там быть. Просто обязана!

Натали далеко не ангел, любит кутёж и праздную жизнь, но такого блеска этих голубых глаз я давно не замечала.

- Если тебе так приспичило выгуляться на какой-то вечеринке, то причём тут я?! Не понимаю!

Возмущаюсь от души и при этом начинаю отлеплять женские ручки от своих локтей.

- Вечеринка закрытая. Приглашены не абы кто- меценаты, миллионеры, критики.

- Тем более чего ты там позабыла? И я тоже?

- Там будет ОН!

Я снова не ведусь. Плавали, кушали и не раз.

- Он – это сто пятая любовь «всё и навсегда, пока смерть не разлучит нас»?!

Подруга вожделенно вздыхает, и теперь в глазах загорается настоящий огонь.

- Третьяков Лев Николаевич, урождённый граф Леонардо Лабарр де Бомарше.

Сказала и замолчала с выражением полного возвышения. Утопия какая-то!

- И кто это? – вынужденно задаю вопрос, так как продолжения рассказа об этом французском лягушонке не последовало.

Ната сокрушенно качает головой, словно я только что призналась, что я как минимум мужчина.

- Это, Мотылёк, мечта ВСЕХ женщин мира и моя любовь. Папочка одобряет.

Ну, если папочка… значит, там миллион миллионом погоняет и миллиардом закусывает.

- И я одобряю, так что, Наталья Павловна, вперёд! На баррикады! Пуш ап свой любимый только под платье натянуть не забудь.

Подруга показывает язык и упёрто прижимает к себе. Вот же пристала… блондинистая пиявка.

- Лара, ну очень надо. Там будет бал – чинно, гладко и дорого. Шампанское и твои обожаемые морепродукты. Обещаю, можешь слопать своих королевских креветок хоть тазик.

Тазик я, естественно, не осилю, но возможность прогуляться по балу с креветками уже не так меня пугает.

- Бал?

Наташа кивает.

- Ты трезвая умничка, которая никого не бьёт, а весь вечер охмуряет своего лягушонка?

- Кого?

- Ну, де Бомарше или как его там?

Снова кивает, а потом начинает подпрыгивать от нетерпения на месте в ожидании заветного «да», уже готового сорваться с моего языка.

-  А зачем тебе я?

- Для поддержания морального духа, - смело заявляет девушка, отпуская мои локти.

Подозрительно прищуриваюсь, делая поспешный шаг от неё, пока она не надумала снова меня держать и дёргать.

- А что не так с твоим духом? Вонвижу, что бодр и весел. Если с таким настроем и хлопаньем ресниц на бал подашься, то не только граф, но сам король будет твоим.

Наташа радостно улыбается, но взгляд горит упрямством.

- Лар, тебе не помешает развеяться. Мне кажется, ты из квартиры уже неделю не выходишь.

Ну почему неделю? Сегодня только шестой день. И я это хорошо помню, так как через два дня мне нужно отдать заказанную картину, которую я почти завершила.

Глава 2

Лара

О том, что я сглупила, стало понятно через пять минут моего присутствия на балу.

Это не моё, все равно что уличную кошку попытаться с первого раза приучить к лотку и миске, а она всё равно норовит нагадить вам на ковер. Гадить я, конечно, нигде не собиралась, а вот исчезнуть очень хотелось.

Сплошное «слишком» вокруг меня. Слишком много людей в дорогой одежде и с пафосными лицами, слишком тесно, шумно и так много парфюма.

Но я обещала и потому смиренно шла за подругой, точнее,она меня волокла за локоть в самую пущу событий.

- Мотылёк, нам надо засветиться как можно лучше, - уверенно шептала Натали, что приходилось напрягать не только мышцы ног на высоких каблуках, но и уши.

- Вознесенская, ты и так светишься на пару метров вокруг себя, - постаралась её успокоить. – Твои камни на платье любого заставят обернуться.

Или упасть под туфли, как тот олень под колёса ночью на дороге в свете фар.

- Скажешь тоже, - фыркнула подруга, но явно более довольная, чем минуту назад.

За разговором не заметила, как мы оказались в центре бальномзале. Сейчас здесь все прогуливаются, попивая что-то из высоких и прозрачных как слеза бокалов, но скоро начнутся танцы. И если у Вознесенской есть свой план – выкинуть меня в это сборище, то мой кардинально отличается – свалить на балкон, который я приметила ещё с улицы.

И, чтобы её величество Победа оказалась на моей стороне, мне надо поскорее найти этого графа и передать с рук на руки трепещущее тело Натали.

- Мотылёк, ты, самое главное, не переживай. У тебя всё получится, - улыбается подруга и ласково гладит по тыльной стороне моей холодной ладони.

- Спасибо. Надеюсь.

Мы с ней о разном, но слова поддержки всегда к месту. Мне жутко неуютно под сканирующими взглядами мужчин и надменными женщин. Хочется снова вернуться в свою квартиру, где меня ждёт любимый мольберт и новый заказ на портрет. Только там с красками и кистями я чувствую уверенность, готовая сражаться с любыми драконами. А тут … бррр…

Пока Наташа оглядывается в поисках объекта и заодно машет знакомым, я решаю оглядеться, так как просьбу подруги – познакомиться в интернете с профилем и анфасом её будущей любви на всю жизнь - выполнить позабыла и не успела, потому помощник в розыске я никакой. Тем более лично для меня здесь есть, на что посмотреть.

Зал чудесный, как в принципе и всё здание с высокими шпилями, широкими мансардами и милыми башенками по бокам. Одним словом, замок.

Внутри тоже продумана каждая мелочь, и чувство, что я попала в романы Джейн Остин, меня не оставляет: колонны, паркет, высокие стены с газовыми рожками в украшении стекляшек, прекрасные канделябры и гвоздь зала – пятиэтажная сверкающая камнями и огнями люстра в середине куполообразного потолка, с которого на вас смотрят нимфы, ангелы и непорочные девы с младенцами.

Если бы кто-то смог убрать от меня это «слишком», то я готова несколько часов кряду любоваться этими потолочными картинами.

- Ларочка, спустись с небес, - одергивает меня подруга, не давая даже шанса подробнее рассмотреть это чудо. – Упадёшь же, не приведи господь.

Упасть – это вряд ли, а вот подвернуть ногу запросто. На таких-то ходулях, гордо именуемых Вознесенской шпильками, даже медленно ходить сложно. Стопы с непривычки ноют, и желание сбросить обувь растёт с каждой минутой.

Но графа, как назло, всё нет и нет. И голубые глаза подруги становятся всё менее лучезарными, уступая грустному серому. Мне её искренне жаль, но затея с этим знакомством изначально была хлюпкая … и ненадёжная.

Звучат первые аккорды вальса, значит, вот-вот начнётся первый танец, а мои поджилки начинают дрожать в такт музыке. К нам с Наташей устремляются сразу несколько мужчин представительного класса, примерно под сорок, с сединой в висках и, я уверена, с приличным количеством нулей на счёте в банке.

А ещё я нутром чую подвох. Сейчас это коварная девушка впихнет моё тельце в чьи-то чужие руки с цепкими колючими пальцами. Боже мой!

Уверенно отступаю назад, собираясь избежать участи – быть облапанной кем-то из этих двоих.

- Клара, прошу… - как церемониймейстер начинает вещать Ната, оборачиваясь ко мне, ускользающей в толпу снующих людей. – Клара…

- Я скоро вернусь, Натали. Мне нужно немедленно перезвонить заказчику, - безбожно вру, даже не надеясь, что она поверит.

Врать, как нам обеим известно, я не умею. Меня выдают метание глаз, сбившееся дыхание и комичное выражение лица по версии той же Наты - «Будто тебе срочно в туалет надо».

Будем надеяться, мужчины мой побег оценят именно так, и не будет потом обид. Если они вообще меня заметили …

Балкон – конечная цель моего шествия. Шагаю уверенно, бросая робкие улыбки и извинения, когда галантно обплыть людей не выходит и приходится буквально протискиваться через них.

Едва оказываюсь снаружи, мне становится невыносимо хорошо. Ночное небо, прохладный ветер на разгоряченных щеках, и я, довольная, делаю большой глоток яблочного сока. Ещё на входе при раздаче напитков я попросила любезного юношу налить мне вместо шипучки и прочего алкоголя обычный сок. Вышло мило, на вид мой напиток смахивает на коньяк, так что подлог с первого раза и не раскусить.

Глава 3

Лара

Визг Наталии со стороны выхода с балкона возвращает мозг в реальность, и мне даже удаётся сбросить с себя оцепенение.

Я не знаю, кто этот мужчина, но его взгляд, как у графа Дракулы, лишает меня ясности мысли, а ещё его руки. Волшебные пальцы действительно сняли напряжение с болящих стоп за эти жалкие пару минут нашей «дикой» беседы. Отрываюсь от созерцания шикарного профиля незнакомца и сосредотачиваюсь на гневе подруги. Вознесенская сейчас устроит мне взбучку за побег из зала.

- Натали, прости … - начинаю я, но меня тут же прерывает её ангельский лепет.

- Ой, Ларочка, Мотылёк ты мой любимый, я думала, что тебя потеряла! – и, театрально прижимая руки к красиво оформленному бюсту платья, спешит ко мне.

Я непроизвольно морщу нос при упоминании моего прозвища при свидетелях и бросаю короткий взгляд на мужчину. Естественно, он не глухой, и его вновь изогнутая бровь демонстрирует свой интерес.

- Нат, я в порядке. Не переживай, - пытаюсь подыграть подруге, хотя больше хочется стукнуть по её красивому носу.

От членовредительства Вознесенскую спасает моя нелюбовь к свидетелям при личных разборках, и по сути она только что меня выручила, избавляя от навязчивого внимания этого любителя женских стоп.

- Ну, Клара! Как так можно?! Сбежала, и след тебя простыл, - не унимается подруга, хотя я ей уже сигнализирую как могу.

Прекрати этот балаган! Наконец-то подруга с меня переключается на третьего участника этой встречи.

- Не знаю, как вас благодарить, Лев Николаевич, что своевременно нашли мою любимую подругу. Мы с ней с детства не разлей вода.

В её обращении столько патоки, что я снова дёргаю кончиком носа и, чтобы скрыть свою реакцию, тут же одним махом допиваю сок.

И когда во рту почти не остаётся напитка, меня озаряет – Лев Николаевич … точно не Толстой, а значит … Третьяков!

Цель нашего визита на этот светский раут и причина моих страданий сидит с надменной улыбкой напротив нас.

Остатки сока сразу же идут «не в то горло», вынуждая разразиться меня громким и надсадным кашлем.

Натали начинает заботливо хлопать меня по спине, но чувствую, что она нервничает и явно не рассчитывает силу ударов. Отхожу от неё в сторону, забывая, что вторую туфлю нормально так и не надела.

Каблук, подлый убийца, тут же подкашивается, отправляя моё тельце в полёт. Успеваю сделать вдох и поймать лишь воздух свободной рукой, пока длится моё позорное падение.

Ударяюсь носом об твёрдую мужскую грудь, когда меня ловит сам граф. Носу больно, а ещё очень резкий запах парфюма бьёт прямо по мозгам. И горячие пальцы Третьякова обжигают мою талию сквозь тонкую ткань платья.

Жмурюсь от стольких незнакомых эмоций за раз.

- Бабочка, ты крылья свои где позабыла? - тихо шепчет для меня одной.

- Простите, - неразборчиво бормочу я.

Пытаюсь оторваться от его широкой груди, но глаз выше его чёрной бабочки на сильной шее не поднимаю. Страшно и слишком … интимно, что в груди так сдавило – ни вдох, ни выдох. А ещё понимаю, что с перепуга вцепилась пальцами свободной руки в лацканы его шедеврального по стоимости пиджака.

Это мне ещё повезло, что я сок допила, а то оплачивать мне в лучшем случае счёт за химчистку, а в худшем – покупку нового костюма.

- О боже, Лев Николаевич, какая у вас отменная реакция. Вы будто супермен! – радостно восклицает Вознесенская где-то за моей спиной и во второй возвращает мне связь с действительностью.

- Простите, - начинаю снова барахтаться в его руках, пытаясь одновременно надеть нормально туфлю, отцепить пальцы от мужчины и побороть сопротивление с его стороны.

Почему-то граф Дракула продолжает меня удерживать, хотя дальше мне падать точно некуда. Делаю вымученный вдох и просто отталкиваюсь от его груди, понимая, что если Третьяков продолжит меня так яростно обнимать, то хотя бы Наташа поймет, что мне нужна помощь, я тут вообще-то сопротивляюсь.

- О, Клара, давай я тебе помогу! – осеняет подругу, и она тут же подхватывает мой локоть, буквально вытаскивая на свободу.

- Да-да. Спасибо вам обоим. Огромное, - бормочу, снова покрываясь румянцем.

Теперь, когда на моей талии нет мужских рук, я всё равно их остро чувствую. И это смущает. Понимаю, что невидимкой мне не стать, поэтому надо ускорить своё отбытие.

- О! Мы даже вам не представились, - воодушевлённо начинаю, делая шаг в сторону от графа, но подталкиваю к нему на шаг ближе Вознесенскую. – Наталья Павловна Вознесенская, моя любимая подруга, уроженка старого княжеского рода Вознесенских.

Всё, моя миссия выполнена!

Натали – умничка, сразу выдаёт самую ослепительную улыбку из своего арсенала и элегантно протягивает руку для поцелуя. Кажется, один взмах мужских ресниц, и моя подруга расплывется перед ним лужицей, обозначив это реверансом.

- Третьяков Лев Николаевич, - отчужденно и, кажется, на автопилоте отвечает мужчина и коротко пожимает ладонь Наты. – А вы?

Он смотрит на меня, ожидая моего имени, но это лишняя информация.

Глава 4

Лара

Прошёл почти месяц с злополучного бала, в течение которого я вынуждена выслушивать бесконечные разговоры Наты о её любимом и абсолютно бесчувственном графе.

А ещё о их подвигах в постели. И это, кажется, самое сложное.

- Мотылёк, ты меня слушаешь или ушла в астральную связь со своей картиной?!

Раздражённый голос Вознесенской напоминает о том, что дома я не одна.

- Слушаю, конечно! – спокойно отвечаю, пытаясь всё-таки решить, как исправить горбинку на носу заказанного портрета. Уж больно сильно просил муж будущей юбилярши облагородить лицо любимой женщины. – И могу только слушать, если ты сейчас возьмёшь кисти и краски и доделаешь за меня работу.

Разворачиваюсь лицом к подруге, протягивая ей обозначенные предметы. Натали смотрит на них как чёрт на ладан и едва не крестится. Хочется рассмеяться, но сдерживаюсь. Она у меня на спор и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет.

- Ну и договорились! Я рисую, ты рассказываешь, - подвожу итог и возвращаюсь к мольберту.

- Снова портреты! – сердито пыхтит Нат, и её чашка с недопитым чаем звонко ударяется о блюдце. – А кто-то пару лет назад с пеной у рта доказывал мне –ни за что и никогда.

Вздыхаю и молчу. Упрёк вполне заслуженный, так как малевать портреты на заказ – это для меня лишь средство для заработка, как в принципе и стены квартир и коттеджей у богатеев.

- Времена меняются, Наташ, и я тоже. Тогда меня уверили, что я непризнанное светило пейзажа, надо только немного подождать.

- И как? Ждёшь? – печально отзывается она, хотя прекрасно знает мой ответ, но всё равно регулярно его задаёт.

- Нет. А кушать-то хочется, а ничего другого я делать, увы, не умею, - повторяю почти как робот привычный ответ, стараясь не реагировать на звенящие в груди осколки боли.

Мой талант ушёл вместе с жизнью родителей. Вдохновение и лёгкие мазки краски легли в одинаковые гробы под шорох осенней листвы и мелкую барабанную дрожь по зонту.

- Лар, прости. Я такая бесчувственная в последнее время стала, - раздаётся совсем рядом у меня за спиной.

Теплые ладошки ложатся на мои плечи, крепко их сжимая. Наташа шепчет извинения в районе шеи, задевая выпавшие из высокого пучка пряди волос, и даже оставляет короткий поцелуй в висок.

Я же застываю. Мужской парфюм, что, кажется, пропитал её кожу и одежду, врезается в сознание, воскресшая образ персонального Дракулы. И снова, будто не было этих дней, я чувствую его пальцы у себя на талии, а мягкий баритон с насмешкой звучит у меня в голове: «Бабочка, ты крылья свои где позабыла?»

 Так НЕЛЬЗЯ!

- Ничего. Всё в порядке, Наташа. Это просто прошлое, - легко вру я, и сегодня она даже не замечает моей фальши.

- Хорошо, что так, Мотылёк. Хорошо, - с облегчением выдыхает подруга, выпуская моё тело из сочувствующих объятий. – А то хватает одного моего нытья на нас двоих.

- Всё образуется, - пытаюсь поддержать Вознесенскую, хотя, мне кажется, это графу де Бомарше скоро понадобится поддержка, так как терпение подруги на исходе.

- Да как!? Как оно должно образоваться, если Котик Лео отказывается сдавать свои неприступные стены.

- Ну, на то они и неприступные, - шучу я, но мой юмор проходит мимо цели.

- Смешно тебе. А что мне делать-то?! Секс с ним, конечно, хорош, но уж очень однообразен. Начинаю чувствовать себя его куклой – пришёл, быстренько «поиграл», оставил оплату за потраченное время в виде презента и снова исчез.

С трудом сглатываю сухой комок в горле, когда в моей больной голове расцветают цветными красками моменты их «игры». Третьяков, судя по рассказам Натали, очень горячий мужчина и местами даже дикий. Свидетельством их страсти были периодические синяки на руках и бедрах подруги, укусы на шее и порванная одежда. И если в первые недели её всё устраивало, то в последнюю она начала ныть.

- Мне нужно его как-то сдвинуть с этой мёртвой точки, - размышляет вслух, и что-то в её интонации меня выдергивает на поверхность.

Предчувствие очередной аферы. Бросаю портрет, что всё равно теперь не рисуется, и разворачиваюсь лицом к подруге.

- Наташ, не злись, но мёртвая точка потому так и зовётся, что после неё ничего нет, - и пока она не начала сердиться, продолжила свою мысль. – Может, надо с ним поговорить. Рассказать о своих чувствах.

Натали смотрит на меня как на диковинную зверушку, но ведь я не предложила ничего сверхъестественного.

- Лар, ты как будто меня не слушала, - обиженно пыхтит, отталкивая блюдце с чашкой от себя.

Зелёный чай расплывается на белой скатерти моей бабушки некрасивым пятном.

- Когда я должна с ним поговорить? Когда? Подскажи, пожалуйста, раз ты у нас такая разумная.

Наташу снова заносит влево в её аристократические корни, где вокруг только слуги. Не люблю эти моменты, но настоящие друзья для того и нужны, чтобы принимать нас такими, какие мы есть.

- Ну! Я жду! – торопит меня с ответом, воинственно сложив руки под грудью.

Глава 5

Лара

Как ни странно, но граф согласился на мои условия сотрудничества и на главное из них – не встречаться с ним.

- Мотылёк, вот что тебе стоило встретиться с Котиком? А!? Мне же пришлось рисковать впасть в его немилость, отказывая в обычной встрече с работником по найму. Это выглядело дико.

Кажется, это в третий раз за сегодня, когда Ната поднимает эту тему.

- Не отвлекайся от дороги. Хочется приехать к месту новой работы целой, - прошу подругу, понимая, что уже второй перекрёсток подряд проезжаем практически на красный свет.

- Приедешь! Не переживай! Но ведь могла бы и встретиться, - не унимается Вознесенская.

- Нет. Не могла. Это было моё единственное условие взамен на твою очередную шараду. Так что, Наташ, будь добра, угомонись и веди машину нормально.

И даже ремень безопасности проверила, а то мало ли…

- Ой, какие мы строгие сегодня.

Киваю, хотя дело совсем не в этом. Просто я нервничаю.

Ехать туда, где априори может быть мой личный Дракула, это как плеснуть растворитель на холст. Меня это чувство всю сжирает и заставляет скукожиться до размера изюминки.

Но деваться некуда - моя ставка на отказ Третьякова без предварительного личного собеседования провалилась, следовательно, надо выполнять условия договора с подругой.

- У де Бомарше что клиника, что дом – вход как к президенту, - недовольно бормочет Наташа, останавливаясь перед огромными коваными воротами, за которыми стоят ещё одни современные и ультра сплошные.

- Вознесенская Наталья с подругой, - представляется через открытое окно в портативное устройство сбоку.

Нам ничего не отвечают, но первые ворота плавно раскрываются.

Мы проезжаем вперёд, и, едва машина полностью оказывается по другую сторону, створки тут же закрываются.

- Как в клетке, - вырывается у меня, осознав, что мы стоим на участке между двумя пропускными пунктами.

К нам выходят трое охранников в спецодежде, у двоих из них оружие наподобие винтовок через плечо.

- Добрый день. Прошу выйти из машины, - механическим голосом просит тот, что без оружия, заглядывая в открытое со стороны Наташи окно.

Мы с ней переглядываемся, но глупо сейчас припираться. Правила такие.

Выхожу, чувствуя, как дрожат колени. Не то чтобы страшно, но неизвестность пугает меня сильнее, так как всегда подключается фантазия.

Ребята, что с оружием, тоже подходят к машине, и втроём они делают досмотр транспорта, пока мы с Натой сиротливо жмёмся друг к другу.

Мне холодно, поэтому постоянно прячу нос в высокий ворот пальто и стараюсь отвернуться от пронизывающих порывов осеннего ветра. Огромные сизые тучи буквально нависают над нами и большим зданием, схожим по архитектуре с замком, где проходил бал. Явно творение одного и того же архитектора.

- Вас тоже необходимо досмотреть, - обращается к нам Лысик, как я его про себя назвала. – И личные вещи тоже.

- А анализ крови на инфекции сдать не нужно? – не выдерживает тонкая психика Вознесенкой. – Или, может, мочу на присутствие наркотиков?

Лысик смотрит на неё тем же пустым взглядом, что и до её выступления.

- Думаете, вам надо? – спокойно уточняет, и что-то мне подсказывает, если Натали продолжит дискуссию, то мы точно будем сдавать и не только эти анализы.

- С нами всё в порядке. Здоровы и чисты, - выступаю вперёд с мягкой улыбкой на губах, перекрывая грозный натиск подруги собственным телом. – Извините. Холодно просто.

Её опыт общения с охраной мы уже проходили… спасибо.

- Извиняемся. Это займет всего несколько секунд, - и кивает двоим за своей спиной.

Нас аккуратно, отдать должное, похлопали по частям тела и попросили открыть сумки. Мою большую смотрели чуть дольше, так как там, кроме рисунков, были краски, кисти и растворители.

- Я художник, - добавляю вслух, когда парни внимательно читают надписи на бутылочках.

- Мы в курсе, - отзывается Лысик, который, видимо, обязан вести переговоры.

Ещё несколько минут под громкое сопение и топанье ножки по асфальту подруги они копаются в сумке.

- Можете проезжать дальше. Вас встретят.

Вознесенская собирается открыть рот, так что свободной от сумки рукой просто хватаю её запястье и тащу к машине.

- Нат, ты сама этого хотела. Будь добра терпеть и не лезть на рожон, - шиплю ей, едва разжимая замёрзшие губы.

- Но это уже беспредел, - продолжает она, но усаживается за руль.

Спешу на своё место.

- Это вообще какой-то плохо придуманный боевик, - заводится подруга, проезжая через открывающиеся вторые ворота. – Вас встретят! Словно мы отъявленные преступницы.

- Хочешь позвонить графу и высказаться насчёт его методов охраны? – прерываю этот поток возмущения, так как осталось буквально пару метров, где стоит очередная парочка секвой.

Глава 6

Лара

Первый поцелуй.

Не то чтобы я его себе в подробностях представляла, да и нельзя сказать, что мне сейчас было противно, но …

Это жирное «НО» пульсировало у меня в висках и дрожало на губах, где ещё хранился незавершённостью чужой мятный привкус.

Прижала холодные пальцы ко рту и прикрыла глаза, пытаясь понять, что сейчас произошло. Может, мне всё привиделось?! И это было бы вовсе не удивительно, так как образ графа меня преследует постоянно.

Как наваждение. Как кошмар наяву.

- Лара, что с тобой?! Что случилось?

Распахиваю глаза и передо мной стоит Вознесенская с явной тревогой на лице.

«Меня здесь не было». Фраза, которая звучит в голове чуть хриплым голосом Третьякова, и так как на губах я до сих пор чувствую его поцелуй, то, скорее всего, и мужчина был вполне реальным.

Что в сто крат хуже! Ведь тогда выходит, что я только что целовалась с парнем моей единственной подруги.

- Наташа, - вымученно шепчу я, разрываясь между необходимостью сразу сознаться в грехе и строгим наказом графа о молчании. – Я …

- Упала что ли? Вид какой-то пришибленный, - оглядывая меня с ног до головы, она снова впивается взглядом в моё лицо, словно чувствуя что-то недоброе.

Киваю, соглашаясь.

- И не мудрено. Здесь столько мусора, - сочувствуя моему состоянию, подруга широко шагает ко мне. – Давай помогу тебе. Аккуратнее ступай.

Приобняв за плечи, Натали выводит меня из зоны захламлённости и ведёт обратно в нужные нам комнаты.

Я молчу, пытаясь собраться с мыслями и, самое главное, задвинуть случившееся подальше своего внутреннего «я». Мне-то кажется, что факт моей измены налицо – губы и щёки горят, а этот запах парфюма … как живой свидетель моего грехопадения, буквально окутывает меня пленкой, мешая нормально дышать.

Проклятый Дракула! Что за чертовщина со мной творится в его присутствии?!

- Я тут подумала, что, наверное, буду тебе мешать? – почти ласково спрашивает Ната, и я наконец-то осмеливаюсь взглянуть ей в лицо.

В ней ничего не изменилось, красивые голубые глаза смотрят на меня почти жалобно. Она хочет уйти. И, как ни странно, сегодня я этого тоже хочу.

- Не мешаешь, Натали, но ты заскучаешь со мной. Лучше поезжай, - выдавливаю из себя достаточно ровным голосом, что даже удивительно.

Ведь внутри меня пульс ревёт в ушах, что хочется прикрыть их руками.

- Хорошо, - легко соглашается подруга. – Но только мне позвони, чтобы я тебя забрала. А ещё я постараюсь дозвониться до Лео и решить вопрос с отоплением.

Снова как китайский болванчик энергично киваю, готовая сейчас на всё, лишь бы остаться одной.

- Ну, тогда пока. Если что, то я, как всегда, на связи, - машет на прощание и покидает меня под громкий стук своих сапожек.

Начинаю ровнее дышать, когда меня окружает практически девственная тишина.

- Ужас, - шепчу я и в растерянности присаживаюсь на край кровати.

Но едва начинаю вспоминать встречу с Третьяковым, как в голове один лишь туман и море эмоций. Так мне не выплыть, а только ещё больше завязнуть в пучине.

Резко вскакиваю, стряхивая с себя оцепенение. Рисовать! Хватаю карандаш из сумки и вместе с этим отрекаюсь от действительности. Полёт…

Дети, солнце, тепло и буйство красок для радости. Вот что сейчас должно меня наполнять, а не чувство вины, раскаяния и непонимания устройства человеческого мира.

Зачем кого-то целовать, если у тебя уже есть этот самый для поцелуев и не только?!

- Для познания.

Ответ раздаётся из ниоткуда, хотя мне казалось, что и вопрос был только у меня в голове.

Дёргаюсь, едва не падая с лестницы, куда взобралась, чтобы наметить будущие тучки и солнце.

Осторожно поворачиваюсь на источник звука.

Так как дверей ещё нет, то в пустом проёме стоит импозантный мужчина где-то шестидесяти лет. Из-под чёрного берета выглядывает небольшой хвостик чёрных волос, а весь его одухотворённый вид, включая необычного покроя сюртук, говорит о творческой деятельности.

- Простите. Я не понимаю вас, - прекращаю пялиться на незнакомца и осторожно спускаюсь на пол.

- Вы спросили, зачем кого-то целовать, если уже имеется человек для поцелуев. Я вам ответил – для познания, хотя сейчас понимаю, вы беседовали сами с собой. Извиняюсь.

Отрицательно качаю головой и тут же успокаиваю мужчину.

- Ничего страшного. Не стоит извинений. Я не замечала раньше за собой привычки говорить мысли вслух. Я Клара, - и протягиваю ладонь для рукопожатия, успевая рефлекторно вытереть пальцы об штаны на бедре.

- О, точно! Простите, мадмуазель, я не представился, - взволнованно закудахтал как петух и тряхнул головой. – Полуэктов Виктор Иванович, главный архитектор сие объекта.

И энергично пожимает мою руку. Я удивлена, что мужчина сразу замечает.

Глава 7

Лео

- Генри, а вы мне адрес вон того магазина «Boesner» не подскажете? – вопрос моего телохранителя слева от меня выталкивает меня из мира Excel и его таблиц.

Яровой не был любителем магазинов и прочих мест со скоплением людей всё по той же причине – излишняя многолюдность и суета – плохие помощники в его профессии.

- «Branch Berlin-Prenzlauer Berg», Marienburger Straße 16, - отвечает водитель из нашего берлинского филиала по инвестициям, а я поскорее смотрю в окно.

Не сразу понимаю, что именно там продают, так что тут же озвучиваю вслух свой вопрос.

- Лев Николаевич, это вроде художественного гипермаркета, так сказать, рай для каждого художника, - отвечает мужчина и благодарит Генри за информацию.

- Ты начал рисовать? – недоумевая, с подозрением рассматриваю Захара. – Давно?

Он кривит губы на свой манёвр, означающий смех, и отрицательно качает головой.

- Лика решила стать великой художницей. Уже третий месяц посещает курсы по рисованию.

Лика – его дочь. Ей шесть, из которых половину этого срока Яровой ведёт борьбу с бывшей женой за регулярные свидания с собственным ребёнком.

- Значит, подарки, - додумываю сам и снова смотрю в окно.

Мы стоим в пробке, а до магазина буквально десять метров.

- Генри, а давайте попробуем сразу заскочить в этот гипермаркет. Сможете?

Водитель утвердительно кивает и начинает активно перестраиваться. Захар же непривычно оживляется.

- Лев Николаевич, зачем сейчас?! Я вас в отель доставлю и потом сам быстро скатаюсь.

- Быстро, Захарушка, это не в час пик в Берлине. Тем более за подарком для ребёнка грех не зайти.

Яровой напряжен и, чувствую, не совсем доволен изменившимся маршрутом, но спорить со мной ему не положено по статусу.

К удивлению, очень скоро мы через какой-то боковой проулок выныриваем прямо сбоку от нужного нам магазина и практически сразу паркуемся.

- Я быстро. Костя, ты за главного. Головой не крути - бодро отзывается Захар, открывая дверцу, и по пути выдаёт приказ своему напарнику, сидящему рядом с водителем. – Спасибо, Лев Николаевич.

- Пожалуйста, но я тоже пройдусь. Ноги разомну, - и тоже выхожу из салона.

Слышу приглушенное бормотание со стороны Ярового и новые короткие распоряжения для Константина.

Захар равняется со мной, вышагивающим к магазину, а напарник тенью следует за нами. Я действительно устал сидеть на совещании, а потом ещё и в машине… так что про «размять ноги» не врал, а вот истинную причину своего порыва вслух точно лучше не называть.

- Можно было бы и без Кости. Вроде, не в логово диких зверей идём, а так тебя и одного будет много, - сменил тему, разрушая недовольное молчание охранника.

- Как знать, Лев Николаевич, - оглядываясь по сторонам, отзывается мужчина и открывает передо мной тяжёлую стеклянную дверь.

Наша троица заходит внутрь, и две девицы за небольшими прилавками застывают в шоке.

Типичное моё появление среди простых масс обывателей. И это вовсе не из-за меня самого – такого прекрасного, а всё эти амбалы- по одному сбоку и позади меня.

Я уже давно привык к размерам моих сопровождающих в полтора раза больше меня и их каменным лицам, а вот остальные …

- Вот, теперь мне придётся перецеловать всех девиц, напуганных вашими образами, - наигранно вздыхаю и уже традиционно шучу.

- Только не увлекайтесь. Я быстро, - уже собираясь отходить в сторону, всё-таки усмехается Яровой. – Мне кажется, вы только для этого и пошли со мной. Больше причин для посещения столь странного для вас места я не знаю.

- Иди уже, - отправляю этого внимательного и оглядываюсь по сторонам.

Прогуливаюсь вдоль длинных рядов, немного приходя в шок от предоставленного разнообразия, и столбом торможу перед огромной стеной с кистями.

Сон… Мотылёк… и её кисть.

Воспоминания всплывают на поверхность, и я снова чувствую прикосновение мягкой щетины с остатками какой-то краски к своему телу. Как разряд электрошокера низкого вольтажа – не смертельно, но дёргает знатно.

- Здравствуйте, вам помочь? – на чистом английском осторожно спрашивает девушка в форме сие магазина.

- Здравствуйте. Да. Мне нужна кисть, - перехожу на немецкий для удобства дамы, но сам при этом не понимаю, зачем собираюсь приобрести ненужную мне вещь.

- Конечно. Вы хотели бы что-то определённое.

Снова смотрю на бесконечные ряды всяких размеров и форм кистей.

- С чёрной ручкой, - выдаю очередное описание из моего сна.

Уголки губ девушки слегка дёргаются в улыбке, но лишь короткий взгляд за мою спину снова лишает милое личико радостных эмоций.

- Это Константин. Он хороший, - шучу, пытаясь снять то напряжение, что сейчас висит над бедняжкой.

Она, конечно, кивает, но впечатлена им настолько, кажется, что мои слова её не разубедили.