Ты мой космос. Небо

Вступление

Здравствуйте, дорогие читатели! 
Это снова я, CrazySlippers. 
Решила, что каждую свою книгу буду начинать с обращения к читателям. 
Перед тем, как начать читать данную книгу, рекомендую ознакомиться с первой книгой цикла «Ты мой космос. Земля», так как эта книга является продолжением той истории.  
В этом же отступлении я немного расскажу о том, что вы, возможно, увидите в этом цикле. Это задумано исключительно ради вас, чтобы не допустить пустой траты времени и разочарований.  
Если Вы поклонники мужественных, властных представителей сильного пола, то Вам не сюда. Здесь будут нежности и слезы. Скорее, главную героиню можно будет назвать в какой-то степени мужественной.  
Особо впечатлительным советую читать с осторожностью, так как в истории будут сцены насилия и жестокого обращения с животными.  
Иногда в книге может появляться нецензурная лексика, но введена она только с целью лучшего раскрытия персонажей и их подачи. 
Возрастное ограничение 18+ здесь не случайно. Если в первой книге я его поставила на всякий случай, потому что не очень хорошо понимаю, есть ли там то, что попадает под категорию «только для взрослых», то здесь уже точно будут постельные сцены. 
Важным нововведением станет расписание публикации продолжения. Если предыдущая книга была написана чуть ли не год назад и просто пылилась у меня в Ворде, то новую книгу я пишу с нуля. По этой причине продолжение будет выходить гораздо реже, чем раньше, прошу отнестись с пониманием. 
Расписание: 
=2 главы в неделю. 
В пятницу и воскресенье – дни, когда у меня есть время спокойненько сесть и выпить чашечку чая, в процессе написания книги. В остальные дни, увы, я даже с ходу своё имя не вспомню. 
Заранее прошу прощения за грамматику и пунктуацию. 
Если вам нравится моё творчество, то, пожалуйста, пишите об этом в комментах, ставьте «нравится». Так я буду знать, стоит ли мне продолжать… да и вообще, очень поднимет настроение! 
Всем приятного прочтения! 

Глава 1. Воспоминания

За партой сидел маленький мальчик, молча наблюдавший за расхаживающим по комнате учителем. На первый взгляд этот класс мог показаться обычным, но если присмотреться, то можно было бы заметить, что в нем нет ни единой девочки. Одно это уже должно стать первым тревожным звоночком. Вторым же станет…
«БАМ!»
«Тихо, кому говорю!»
Учитель со всей силы ударила по столу деревянной указкой, громко крикнув на группу детей перед ней.
«Боже, как же мне всё это надоело! КАК… МНЕ… ВСЁ… ЭТО… НАДОЕЛО!»
В конце класса какой-то мальчик испуганно вскрикнул, глядя на разозленную учительницу. Он уже с самого утра держал во рту палец и тихонько дрожал, что-то бормоча себе под нос.
Раздраженная его поведением женщина ещё раз ударила по столу палкой.
«БАМ!»
«Заткнись, скот!»
[Убхавшуу…отыырегх…шоулвхет…]
«Или что? Мне подойти в тебе?!»
Сидящие рядом с нарушителем спокойствия бросились в слезы, но сам он никак не реагировал на предупреждение. Он уже месяц ни на что не реагировал.
«Видимо ты всё-таки хочешь что-то спросить… я подойду».
Женщина встала со своего места и взяла в руки палку, толщиной с большой палец.
Послышался четкий стук каблуков о каменный пол. Когда женщина проходила между рядов парт, все те, рядом с кем она находилась, сжимались. Никто не оборачивался, когда она дошла до конца.
Она подошла вплотную ко всё ещё бормочущему ребенку.
«Итак, что ты хотел спросить?»
Женщина улыбнулась.
«Может быть тебе непонятно, как читается это слово?»
Мальчик никак не реагировал.
«Или может быть тебе непонятно, чем отличаются буквы от звуков?»
Ответа не было.
«Значит, тебе всё понятно».
Тишина.
«Тогда, какого черта, ты отрываешь меня от кресла!»
«БАМ!»
Секунда - и женщина ударила мальчика палкой по спине.
«Что молчишь, тварь?! Я с кем разговариваю?!»
«БАМ!»
«БАМ!»
«БАМ!»
Этого мальчика недавно перевели. Ещё месяц назад он учился в обычной школе. Но потом его отец потерял работу, и семья не смогла оплачивать его обучение. Так, он попал в специальную школу для детей «с особенностями», как это красиво называют. В таких классах сидят дети, родившиеся с барнийским телосложением. Мальчики-милиты и все девочки учатся в другом здании.
Непривыкший к правилам нового класса, мальчик в первый же день навлек на себя гнев преподавательницы, которая в тот день и всю следующую неделю «рассказывала ему о его положении». На деле же – била указкой за любую провинность, что уже через неделю дало свои, закономерные результаты: ребенок больше не смеялся, раздражая этими звуками женщину, не крутился, не задавал вопросов. Он вообще больше не слушал её уроки, на самостоятельных сдавал чистые бланки, и лишь смотрел куда-то в одну точку целыми днями напролет. Иногда это сопровождалось сосанием пальцев, обгрызанием кутикулы или таким вот бормотанием.
Если в первые дни когда она била его, он кричал, то спустя месяц он молча сносил все удары. Никто из класса не обращал внимания на такие «воспитательные меры», ведь каждый и сам прекрасно на своей шкуре ощутил все их «прелести». Таких как он, переведенных, здесь было очень мало, основной состав этого класса не менялся ещё с момента его основания. Вечно кричащий и лупящий их учитель – то единственное, что они видели всю жизнь. И если мальчику, что сидит на последней парте ещё повезло – у него были родители, забиравшие его из этого пансиона на каникулы, то у остальных возможности хоть на денёк сбежать отсюда нет. Все они либо сироты, либо те, кого родители сдали сюда, чтобы забыть очень надолго, если не навсегда.
Таким был и Вейс, сидящий на второй парте. Он уже пять лет не покидал стен этого учебного заведения. И если вначале он ещё верил в то, что уж в этот-то раз родители обязательно навестят его на каникулах, то теперь он уже четко знал – нет, не навестят. И даже не собирались.
Расстроило ли его это тяжёлое знание? Поначалу – да. Но спустя четыре года, попытки свыкнуться с этой мыслью, наконец, увенчались успехом. Тогда он в полной мере осознал, что не нужен своим родителям. И если раньше его очень волновало это, то теперь он просто принял это как данность. Горькую, но вместе с тем правдивую действительность, которую он был не в силах изменить, как бы ни пытался.
А попытки были.
После всего полугодового обучения, он первым из класса выучил алфавит. Нетвердо, неуверенно, с тремя подсказками, но это не меняло того факта, что он сам мог перечислить в правильном порядке сорок две буквы. И это было его личным, большим достижением.
Проблема в том, что в соседнем здании сидели дети, которые уже через месяц могли то же самое, но без подсказок и в два раза быстрее. Те самые, гениальные милиты. И с ними Вейс сравниться не мог.
Поэтому когда он случайно встретился с родителями на одном из дней открытых дверей, его попытки рассказать алфавит показались им жалкими и убогими. А самое главное – раздражающими, как и он сам. Ведь они шли совсем не к нему, а в соседнее здание, где сидел его младший брат, Люс, гордость семьи.
Разочарование ждало его и в следующий раз, когда он смог сбежать из пансиона. Ночью, под покровом темноты, Вейс прокрался из общей на весь класс комнаты в коридор, затем в открытое окно и перелез через невысокий забор, что было очень легко для физически одаренного барна.
Он хотел пойти домой, чтобы показать родителям, как он читает. Тогда он учился в пансионе уже полтора года и читал лучше всех. Не учел он того, что не знал, где находится пансион, и как далеко от его дома. Помимо этого, даже если бы он сориентировался и добрался до места назначения, ночная стража не пустила бы императорский дворец чужого, незнакомого мальчика. Именно, незнакомого, потому что его родители даже не отмечали его день рождения, и не проводили церемонию представления его народу. Никто не знал, как выглядит старший принц Империи. Как выяснилось несколькими годами позже, даже собственные родители имели весьма отдаленное представление о том, как выглядит их сын.
Но, поскольку восьмилетний ребенок не мог понять, где находится, он заблудился сразу как перелез через забор, и ему оставалось лишь бесцельно блуждать по улицам на окраине столицы. Тогда Вейс не на шутку испугался. Но никого не заинтересовал плачущий на улице барн, потому как такое явление было обычным делом. Скорее, если бы вдруг они увидели радостно смеющегося ребенка с барнийским телосложением, это бы точно привлекло их внимание, как нечто невероятное и экзотическое. А вид рыдающего ребенка, который вырастет и в будущем пополнит ряды таких же рыдающих взрослых, валяющихся на обочинах дороги пьяными в стельку или рядом с инвалидами, жалостливо просящими милостыню, не мог удивить ни единую живую душу.
В тот день мальчик в полной мере осознал своё бессилие. Потом спустя годы он будет вспоминать презрительные взгляды, которыми одаривали его прохожие. И как его ни с того ни с сего отталкивали в сторону, когда он пытался спросить дорогу. Всё потому, что они «боялись заразиться». «А вдруг и их дети станут такими же». Особенно сильно ему досталось от мужчин, которые сопровождали красивую беременную женщину. Они буквально забили его, убедившись, что он не покинет обочину, пока их спутница будет проходить по дороге. Они очень волновались за их ещё нерожденного ребенка.
Через два дня его нашли сотрудники пансиона. Грязного, голодного, забитого, лежащего где-то в кустах городского парка. Его вернули обратно, но по возвращении «напомнили ему о его положении» ещё раз. Эту сцену запомнили и все его одноклассники, которые тихо наблюдали как их учитель «награждает» его множеством пощёчин.
Естественно, за чтение его так никто и не похвалил, и он был вынужден и дальше выслушивать оскорбления учителей, а также их крики во время учебного процесса.
«Какая это буква?!»
«Какая буква, я тебя спрашиваю!»
«БАМ!»
«Ах, ты, дрянь, буква!»
«Ещё раз спрошу, как это читается?!»
«Как это читается?!»
«БАМ!»
Неудивительно, что те дети, чьи головы с партой знакомили реже, понимали материал немного лучше тех, чьё лицо уже после первого урока напоминало синюшное, а иногда и кровавое месиво.
Так учителя особого класса вымещали свою злобу и досаду за то, что им приходится возиться с этими отсталыми, и получать зарплату в соответствии с результатами своих трудов – мизерную, когда в соседнем здании учителя получают в пять раз больше, и у них дети научились читать ещё год назад.
Постепенно, после череды неудач, Вейс осознал, что никогда не сможет добиться похвалы своих родителей. Через три года после начала обучения, они перевели Люса в один из элитных классов в другом городе, и перестали даже заходить на территорию школы Вейса. Они приходили к Люсу, и после его перевода, Вейс перестал видеть родителей совсем. После года переживаний, он наконец свыкся с реальностью и уже не высматривал у ворот их далёкие силуэты.

Глава 2. Кайселское общество

Его рутину составляли бесконечно долгие занятия, во время которых учителя повторяли одно и то же несчётное количество раз. Сначала Вейса это очень раздражало, но потом, став взрослее, он понял, что чем-то отличается от других. Не внешним видом, но… интеллектом. Тот материал, на изучение которого большая часть класса тратила по три месяца, он мог выучить уже через месяц-полтора. Так, постепенно, он понял, что даже если лично для него многократные повторения бессмысленны, то его одноклассники, наоборот, в них очень нуждаются. Как только он осознал такую простую истину, он перестал раздражаться и даже стал пытаться помочь остальным.
Не прошло много времени, прежде чем он понял, что его место не здесь. Не среди группы несчастных заброшенных детей, большая часть которых не может говорить, а если и может, то очень плохо – простыми фразами, короткими предложениями, максимум из пяти слов.
Но к сожалению, мир слишком жесток. Даже если его способностей хватало, чтобы худо-бедно учиться среди милитов, его бы всё равно никто не подпустил к ним.
В глазах общества, он – угроза, существо представляющее опасность, из-за того, что совершенно не умеет себя контролировать. Как и все остальные барны, которым просто невозможно объяснить, что такое правила поведения и этикет. Законы для них тоже не писаны. Ведь максимум того, что они могут понять – это простые бытовые вещи: болит живот – значит надо поесть, холодно – надо укрыться одеялом или подойти к огню, закрываются глаза – хочется спать, встречено существо с резкими движениями, издающее громкие звуки – угроза, надо атаковать.
Они просто не способны осознать, что такое иерархия или правила. Если они понимают, что голодны, то в их представлении, им доступна вся еда, до которой они только смогут добраться. Причем витрина или дверь их не остановят – от природы они наделены недюжинной силой.
Именно поэтому барнов с самого детства изолируют и жестоко с ними обращаются – дрессируют. Чтобы избежать хаоса, их приучают слушаться окружающих. Процесс обучения сопровождается болью. Неслучайно обучение начинается в раннем детстве, когда барны ещё неопасны. Пока они не могут ответить, пока они слабы, окружающие вбивают им в голову мысль от том, что они никогда не смогут дать сдачи обидчику. Поэтому даже вырастая огромными махинами по два и более метров, многие из них остаются словно дети, пугливыми и слабохарактерными.
После выпуска из «школы» им доступны всего три дороги. Первая, и самая часто встречающаяся(70%) – ходить побираться по улицам. Если они не пройдут тест на интеллект, который покажет их уровень трудоспособности, их не возьмут даже сортировать по цвету фрукты. Большинство предпочитает и не сдавать тест вовсе – даже если они пройдут минимальный порог, шанс на то, что их примут на работу, катастрофически мал. Вторая группа(10%) – это те, кто обладает не самой отталкивающей внешностью. Некоторым пожилым кайселам, которые не могут самостоятельно выполнять повседневные дела, например ходить, может понадобиться носильщик. Также не слишком явные барны могут быть любовниками жён вечно занятых милитов, занимающих высокие посты где-нибудь в правительстве. Истосковавшиеся по вниманию женщины с натяжкой могут принять барнов, но только тех, кто прошел определенный курс терапии после школы. Там их, естественно, ещё раз «обучают» и полностью сломанных передают в руки заказчиц.
Последнюю группу барнов(20%) можно назвать самыми удачливыми из всех. В неё входят те, кто изначально был умнее других, такие как Вейс. Такие мужчины могут после школы пойти в армию, где им выставят ограничения по повышению в звании, согласно уровню их интеллекта. К тому же, критерии отбора очень жёсткие, и поэтому в армию кого попало не берут. Всё-таки это защитники империи, что делать в случае, если кто-нибудь из них озвереет на улице и нападет на гражданских. Опасность представляет и безоружный барн, а что делать, если он ещё и вооружен?
Но, к сожалению, такой метод воспитания барнов приносит не только положительные результаты, но и целую кучу негативных последствий. За несколько лет до рождения Вейса, были получены данные, согласно которым только шестидесяти процентам барнов подходит метод обучения с помощью боли и жёсткого подчинения. Остальные же сорок процентов сходят с ума уже после первых двух лет обучения. У многих ломается психика, но не в сторону беззащитности, а в сторону маниакальных приступов и крайней агрессивности.
Тем не менее, за неимением альтернативного метода решения проблемы барнов, всё остаётся как есть. Обществу вообще нет особого дела до этой кучи ошибок природы, пока им не приходится лично с ними контактировать.
Вейс всегда понимал своё незавидное положение, и тем не менее, благодарил бога за то, что тот даровал ему ту малость интеллекта, которая у него имелась. Он мог контролировать себя, не впадал в приступы ярости, понимал, что такое «можно» и что такое «нельзя». Он мог писать, читать, считать, и даже изучать что-то. Ему не составляло труда что-нибудь запомнить или выучить. Конечно, он и рядом не стоял с гениальными милитами, которые просчитывали в уме действия с четырехзначными числами, но и тех способностей, которые у него были, ему хватало для повседневной жизни. И даже для службы в армии. Вейс хотя бы точно знал, что ему не придется валяться в ногах у других, выпрашивая еду. И что даже без денег своих родителей, он вполне мог прокормить себя и свою семью. Это было уже наибольшим счастьем, о котором он мог только мечтать. Хотя, последнее, про семью, здесь явно лишнее. Он прекрасно осознавал, что с его внешностью и положением в обществе, супругу ему найти будет крайне трудно.
В Кайселской империи, из-за того, что девочки рождаются в несколько раз реже, чем мальчики, принято многомужество. Чаще всего обыкновенная семья кайселов выглядит так: жена, она же глава семьи, её главный муж с милитским телосложением и ещё парочка побочных мужей, милитов, занимающих должности ниже, чем главный муж. Хотя семейная иерархия может и не совпадать с политической и финансовой. Главного мужа определяет женщина, основываясь на своих чувствах к избранникам. Просто чаще всего именно богатый мужчина может завоевать женское сердце дорогими подарками. Безусловно, бывают и исключения. Таким образом, после жены, главный в доме тот, кого она признала своим главным мужем, и все остальные мужчины должны слушаться его, но только по семейным вопросам. На их трудовой деятельности это никак не должно отражаться. Дома государственный чиновник может быть самым бесправным существом, но на работе, он в первую очередь служит государству, а не своей жене с главным мужем.
С детьми тоже всё обстоит интересным образом. Подобно древним традициям в некоторых восточных странах на Земле, у каждого ребенка в документах записаны два имени в графе «Отец:…». Через запятую, первое имя, обязательно для внесения – имя главного мужа семьи, второе же может быть опущено, если женщина того пожелает. Вторым именем является имя настоящего отца ребенка, который является побочным мужем.
В случае, если второе имя не указано, главный муж становится полноправным родителем ребенка, его юридическим опекуном, вне зависимости от того, является ли он биологическим отцом или нет.
Родной же отец, в случае, если его имя не указано, не имеет на ребенка никаких прав. Это происходит в том случае, если женщина недовольна своим мужем. Таким образом она может его наказать, разлучив с детьми. Ведь в любую минуту она может развестись с любым из своих мужей, и если второе имя не внесено, мужчина навсегда теряет не только супругу, но и связь со своим чадом.
Если же второе имя указано, то и среди детей тоже существует иерархия. Дети главного мужа – по определению главнее, вне зависимости от возраста остальных детей, в то время как среди детей побочных мужей иерархия устанавливается по старшинству.
Таким образом, в вопросе получения наследства дети главного мужа стоят в приоритете. И в трудных дискуссионных вопросах семьи их мнение имеет гораздо больший вес.

Глава 3. Злость

«П-привет…» 
Тишину моего фургона прорезал грубый хриплый голос. Он напомнил мне мои старые детские куклы, у которых уже садилась батарейка. Тогда они начинали растягивать запрограммированные в них фразы, и их обычно звонкий, немного писклявый голос становился более глубоким и неприятным. Любимая игрушка в моих глазах превращалась в очередного героя фильма ужасов. Я всегда до чёртиков пугалась, когда своё, родное, близкое становилось таким чужим и страшным. Поэтому впоследствии я всегда следила, чтобы дома были лишние батарейки и периодически их меняла.  
И этот раз не стал исключением. Заслышав скрипучий голос, больше напоминающий рычание, чем членораздельную речь, я схватилась за первое, что попалось под руку, и направила своё «оружие» на гиганта передо мной. Я не думала ни о чем: ни о том, что будь передо мной действительно кто-то опасный, то расческа навряд ли бы мне хоть как-то помогла, ни о том, что даже вооруженная до зубов ножами и пистолетами, я всё равно бы не захотела провоцировать громадину передо мной, весом в центнер, не меньше. 
Я застыла, внимательно наблюдая за пришельцем, которого ещё совсем недавно лечила и обматывала несколькими слоями одеял. 
Может, послышалось? 
«Ме-еня зовутт Веейс». 
Черт, крипово. 
«Приият-но позакомица». 
Не могу сказать того же.  
Фух, так, значит, он умеет разговаривать. Он просто умеет разговаривать. Ничего страшного не произошло, успокойся, Агния, он просто представился. И ничего, что у него голос, как у маньяка с какой-нибудь улицы Вязов. «Приятно познакомиться»… он, явно настроен дружелюбно. Надо ответить ему тем же. 
«Взаимно. Меня зовут Агния». 
- Аг… 
- Агния 
- Агия… 
- Аг - ни – я… 
Он замолчал и задумался. Видимо, в этот раз он хочет произнести четко и правильно. Ждём-с… 
- Аг-ния. 
- Именно. А ты… я не расслышала? 
- Вейс. 
Он указал на себя. 
Потом – на меня. 
- Агния. 
Снова на себя. 
- Я – Вейс. 
- Фейс? 
Из-за его хриплого голоса было сложно разобрать его речь. 
- Да! Вейс! 
- Хорошо, Вейс. Я поняла. 
Наступила гнетущая тишина. Внезапно он резко свернулся калачиком на постели, закрыв лицо ладонью. Так, сразу став казаться меньше, он стал исподлобья молча за мной наблюдать.  
После долгого неудобного молчания он тихо заговорил. 
- Спасибо… Агния. Ты… мне… помогла. 
- О, не за что. Я не сделала ничего особенного. Просто поступила по-человечески. 
- По-человечески? 
- Ну… раньше так делали все… поступали по-человечески… до «конца»… 
- Конца? 
- До того, как вы… открыли огонь… сбросили бомбы… 
Он смотрел на меня, и я видела, что словарный запас у него очень ограничен, из-за чего он не может полностью понять всё, что я хочу сказать. 
- Бомбардировка… Бум! Бах! Огонь! 
- Бомбы! 
На его лице возникло кратковременное радостное выражение. Он неосознанно придвинулся ко мне поближе, радуясь тому, что понимает меня. Но когда до него дошел смысл сказанных мной слов, он помрачнел и поник. Его лицо приняло выражение глубокой печали, тревоги и… вины. Он отшатнулся. 
- Простите… Извините… Пожалуйста… Простите… Я не хотел… Простите… 
- Это… ты - один из тех, кто напал на нас? 
Я пыталась подбирать как можно более простые и распространенные слова, хотят это было очень нелегко. Настроение было не то. Я снова вспомнила как весь мой город оказался объят пламенем, крики ужаса, смерть… Я хотела… нет, должна была узнать… причастен ли он к этому… 
- Капитан… отдал приказ… 
- Ты участвовал? 
- Участвовать? 
- Принимал участие… сбрасывал бомбы. 
- Н-нет! Я говорил! Нельзя! Плохо! Я… не мог…  
Крупный мужчина передо мной снова сжался с маленький комочек, ещё меньший чем раньше. 
- Простите… Я не хотел… 
Странно, почему-то я ему верила. Не знаю, может быть меня просто легко обмануть, или я просто не хотела думать о том, что тот, кого я с таким трудом спасала, пять лет назад безжалостно истреблял мне подобных. Может быть глубоко в душе, из-за страха одиночества, я не хотела признавать его виновным, потому что понимала, что в этом случае отвернусь от него, не смогу простить. Мне не хотелось, чтобы что-то менялось. Не хотелось снова остаться одной. Поэтому я… поверила ему… даже если просто позволила обмануть себя. 
- Хорошо… Я поняла… Можешь больше не извиняться… 
- Простите… Я не хотел… 
Он продолжал повторять эти четыре слова, как заведённый. Действительно, похоже на разрядившуюся куклу. Только она повторяла «Мама, я люблю тебя», а он - извинения. 
- Прекрати… Не надо больше… 
- Простите… Я не хотел… 
Он пригнулся лицом к самому полу, поэтому я не могла рассмотреть выражение его лица. 
Я нагнулась, и я удивлением обнаружила, что он… плачет? 
Его глаза были пусты. Он потеряли свою сфокусированность, казалось, он сейчас пребывает в каком-то своем мире. Совсем как… я тогда. 
- Хорошо… я поняла… всё будет хорошо… успокойся! 
- Простите… 
- Прощаю! Успокойся! Слышишь!? Прощаю! 
Поддавшись какому-то порыву, я бросилась к нему и обняла, склонившись над ним, прижавшись грудной клеткой к макушке его головы, начав мягко поглаживать по напряжённой спине. Я удивилась, когда нащупала толстые, твердые мышцы, но не дав себе отвлекаться, продолжила гладить его и успокаивать. 
- Хорошо… Всё хорошо… Тихо… 
Интересно, насколько у него маленький словарный запас? Какими словами можно его утешить, а какими только напугать из-за их незнакомства? Эх, была не была! Интонацию он же точно должен правильно определить! 
- Не волнуйся… всё прошло… что было… то уже прошло. Сейчас не страшно… не надо извиняться… передо мной… не надо. Ты… не виноват… ни в чем… другие… это на их совести… ты… не должен… ничего не должен… 
Под мою несвязную тираду, он, кажется, начал успокаиваться. Он неуверенно приподнялся и посмотрел мне прямо в глаза. 
- Простите? 
- Простите-простите. Прощаю. Хорошо. 
Он растерянно смотрел на меня. Постепенно его дрожь унялась. Только когда он перестал трястись, я заметила, что во время нашей дискуссии мы оба, не переставая, дрожали. И теперь из нас двоих одна я всё никак не могу успокоиться. 
- Спасибо… 
Он не улыбался. Он просто смотрел на меня, пытаясь осознать всё, что только что произошло. 
Постепенно его глаза вновь обрели живость, но как только его приступ прошел, из них вырвался новый поток слёз. Когда он понял, что я не злюсь, на его лице появилась неловкая, странного вида улыбка. Но он не замечал этого. Он бросился на меня, крепко схватив и прижав к себе.  
Сначала я испугалась его резких движений, но услышав как он еле слышно прошептал «спасибо», постаралась расслабиться.  
Он ничего такого не имел в виду. И не опасен. Он просто так радуется. 
Но как бы я не пыталась себя убедить в обратном, всё равно в кольце прочно охвативших меня рук было очень неуютно. Всё время казалось ,что сейчас он со всех сил сожмет руки, и я превращусь в мешок из плоти со сломанными костями и внутренностями всмятку. 
С каждой секундой моя тревога нарастала. Когда терпеть это стало невозможно, я постаралась высвободиться. Получалось плохо. Он, казалось, вообще забыл обо всём и не обращал внимания ни на что. Даже на мои протесты. 
А вот это мне уже совсем не понравилось. Это моя территория, мой дом и моё тело. Я не потерплю посягательств. 
Собрав все свои силы, я резко оттолкнула прилипалу. 
Он потрясенно посмотрел на меня так, словно впервые видел. Он действительно… забыл обо мне. 
- Что… не так? 
- Неприятно. Не люблю, когда меня касаются. 
- Касаются? 
Эх… проблема. Надо будет научить его большему количеству слов, а то так общаться невозможно. 
Почему-то меня внезапно с головой накрыла злость. 
- Касаться! Тыкать! Обнимать! Вот так! 
Я уже себя не контролировала. Я резко подскочила к нему и стала изо всех сил тыкать пальцем в его грудь и плечо. 
Палец мгновенно отозвался болью – слишком уж сильно я давила на него против сгиба. Но я не обращала внимания на неприятные ощущения. Мне хотелось как можно больнее надавить на него, пробить ногтями черную кожу. 
Отчего-то сильно испугавшись, он снова упал на пол, заведя свою старую шарманку. 
- Простите… не буду… больше… простите… 
Глядя на него, сдавшегося комком на полу, у меня, вопреки ожиданиям, не возникло ни капли жалости. Перед глазами стояли ужасные картины прошлого. Тогда к моему мнению также не прислушивались и делали со мной всё, что хотели. Ярость, мгновенно вспыхнувшая в груди, так и кричала, чтобы я действовала. Когда я увидела перед собой существо, только что посягнувшее на мою свободу, во мне всё закипело. Хотелось смять, уничтожить, сломать, наступить, доказать, что со мной так нельзя… больше нельзя. У меня тоже есть чем ответить!  
Моя нога зависла над головой просящего прощения пришельца. Зависла… и всё внутри меня остановилось… замёрзло… словно само время. 
- Простите… 
Как только я увидела это… свою ногу, готовую вот-вот начать превращать лицо, ранее так счастливо улыбавшееся, во что-то сине-фиолетовое, покрытое гематомами и порезами, кровавыми царапинами… я сама пришла в ужас. 
Злость отступила. Я внезапно осознала, что Уголёк… нет, теперь уже Вейс, не виноват, в том, что сделали какие-то люди из прошлого. Он не хотел ничего плохого. Я не могу на него злиться. 
- Спокойно… 
Интересно, кому из нас двоих сейчас больше нужны эти слова.  
- Я больше не злюсь. Просто больше не трогай меня. Я не люблю этого. 
Я внезапно поняла, почему ни капельки не гневалась на него за ту бомбардировку, но так разозлилась сейчас. Просто само разрушение моего мира я приняла как факт. Это просто произошло. Погибло много людей, среди них были и мои родственники, и огромное множество незнакомцев, но… сама я почти не пострадала. Да, вот такой я, видимо, эгоист. Или все мы в итоге стали такими? Убиваем друг друга, сражаемся за еду. Я уж не говорю про изнасилования и прочие ужасы. Так уж вышло, что именно люди принесли мне столько боли. Больше, чем кто-либо ещё. Я так ненавижу тех людей из прошлого, даже после их смерти, что ни на какую другую ненависть сил просто не остаётся. Я даже, в какой-то степени благодарна этим пришельцам, за их вторжение. Ведь в экстренных ситуациях раскрываются все потаённые качества, спрятанные в человеке. Получается, мы были такими всегда, просто тщательно скрывали это? Все эти садистские наклонности, невообразимая трусость, эта полная ничтожность, обусловленная потаканием своим низменным инстинктам - всё это было всегда? И только сейчас вышло на поверхность? Выходит, эта катастрофа просто открыла мне глаза на наш мир и нашу цивилизацию, заставив посмотреть на всё под другим углом. 
А когда Вейс обнял меня, на самом деле… я испугалась. Я не хотела снова оказаться обманутой. Не хотела, чтобы тот, кому я доверилась, внезапно навредил мне, порушив всё на корню. И даже больше… я боялась самой себе признаться, что напугана. Так просто, я перевела любой подступающий страх в пульсирующую, готовую в любую минуту вспыхнуть ярость и, своего рода, ненависть.  
Так было всегда. Когда сил совсем не оставалось, когда было не на что опереться, когда я чувствовала, что вот-вот меня накроет истерика от ужаса, уже начинавшего сковывать мои конечности, вымораживая всё, каждую частичку тела, я чувствовала её… злость. 
Именно злость помогает тогда, когда больше ничего не остаётся. Когда, кажется, что ты в тупике, и выхода нет, злость придает сил, чтобы разрушить стены, ограничивающие тебя, изничтожить всё вокруг. 
Подобно адскому пламени, она опаляет тебя, разогревает до кипения заключенное во льду страха тело. 
Любые чувства можно подавить или перевести. Только те чувства, которые ты искусственно взращиваешь в себе, и будут обитать в глубинах твоей души. Ты можешь смеяться и улыбаться, когда тебе радостно, плакать – когда грустно, а можешь просто похоронить эти чувства глубоко внутри, отставив лишь те, которые необходимы для выживания.  
Многие люди никак не могут освободиться от своего прошлого, от тени, что оно отбрасывает на их настоящее. Но есть и те, кто просто не желает с ним расставаться. И это вовсе не значит, что оно им нравится, просто… они бояться жить по другому. Я знаю, что, если попытаюсь, то смогу побороть свою ненависть, перебороть её, отставив прошлое – в прошлом, но… боюсь меняться.  
Эти долгие годы я жила, руководствуясь определенными установками, правилами и ведомая естественными и неизменными чувствами. Что будет, если я вдруг смогу измениться? Не снаружи, но внутри…? Если я отпущу обиду и не буду подозревать каждого встречного, не стану ли я прежней? Наивной и доверчивой? Не попаду ли я снова в ловушку очередного насильника, или просто искусного лжеца? В какой момент сладкий сок, которого я так жажду, превратиться в стекающий по горлу яд? 
Ведь именно этого я до ужаса… боюсь. 
 

Глава 4. Значение извинений

Поняв, что в этот раз я перегнула палку, я почувствовала себя немного виноватой. 
Последовательно вдохнув и выдохнув, я успокоилась и попыталась сгладить ситуацию. 
- Прости меня. Я переборщила. Я больше не буду кричать.  
Он с опаской пристально наблюдал за мной и медленно поднялся с пола. 
- Мы с тобой как-то неправильно начали. А ведь ещё три дня назад всё так хорошо было. Я как всегда всё испортила… 
- Нет! Я виноват. Не буду… трогать. 
- Договорились. Больше у меня претензий нет. 
- Ты говорила… три дня? 
- Ах, да. Ты пролежал без сознания три дня. Рана в порядке. Через месяц, думаю, она затянется, и ты сможешь ходить. Потом я отведу тебя к своим, хорошо? 
Он внезапно помрачнел. Что такое? 
- Я понимаю, целый месяц терпеть мою компанию - не очень воодушевляющая идея, но по другому никак. Сейчас ты слишком слаб… Снаружи опасно. 
- Нет! Хорошая идея! Идея воодуш… ая! Не плохо! Всё хорошо. 
Тем не менее, его лицо оставалось мрачным и недовольным. Что происходит в этой довольно крупной, должна сказать, голове? 
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~ 
Дурак! Идиот! Зачем ты так сильно сжал её?! А вдруг бы ты её поранил? Неудивительно, что она разозлилась! И, очевидно, сильно испугалась! Я вообще не знал что мне делать… 
Мысль о том, что она может посчитать меня страшным и начать избегать, пугала больше всего на свете. А ведь это правда… Я страшный, да ещё и такой большой. Особенно по сравнению с ней… Для неё нормально опасаться меня. Но я не хочу этого. Ведь я бы никогда не навредил ей.  Только не ей. 
Глядя на аккуратно зашитую рану, я понимал, что сам бы так никогда не смог. При таком раскладе остался бы лишь небольшой шрам, за что я был ей очень благодарен. 
Моё тело и так не самое привлекательное, и шрамы на нем не редкие гости, поэтому лишних мне бы хотелось всеми силами избежать. Так я не потеряю окончательно «товарный вид» в глазах женщин. 
Но особенно меня волнует мнение обо мне этой маленькой и прекрасной представительницы слабого пола, сидящей передо мной. 
По её словам, я пролежал без сознания три дня. Мысленно вернувшись к тем дням, я внезапно вспомнил: чьи-то мягкие руки приподнимают меня, усаживая в полувертикальное положение. Я чувствую как что-то теплое, жидкое, с нежной текстурой, по консистенции больше похожее на кашу стекает по моему горлу. Вкуса не помню, но вместо этого, я чётко помню ощущение, что меня кто-то мягко поглаживает по голове и что-то постоянно приговаривает. Её слова смазались в моей памяти, но говорила она тогда очень нежно и участливо. От этих воспоминаний на душе стало тепло – она выхаживала меня. 
Не удержавшись, я вновь перевел взгляд на неё. 
Теперь, в спокойной обстановке я смог получше рассмотреть человечку, которой так обязан. 
Она была невысокого роста, примерно полтора дора, или метр шестьдесят по их исчислению. Светлая кожа… что тоже очень необычно, ведь практически у всех представителей моей расы кожа принимает серовато-черные оттенки. Мои соплеменники, вероятно, решили бы, что она альбинос.  
Но, как ни странно, такой экзотический цвет кожи не отталкивал, а наоборот придавал ей хрупкости, миловидности и привлекательности. Она была похожа на маленького милого зверька, которого всеми силами хотелось защитить. 
У неё были тонкие черты лица, маленький аккуратный носик, который забавно шевелился при каждом вдохе. Она действительно была похожа на зверушку. Как мило. 
Но одним из важнейших элементов её внешности, который сразу привлекал внимание, были её глаза, а точнее – их выражение. Просто посмотрев в них, я понял, что очень ошибался, когда подумал, что существо передо мной слабое. 
Да, возможно физически она и сильно мне уступает, но вот внутренне… колоссально превосходит. Её глаза были серьезными и пронзительными, казалось, она видела меня насквозь. И даже некоторая влажность, придававшая её очам чувственности и живости, не могла скрыть это, скорее лишь немного сглаживала. 
Довершали образ короткие, небрежно растрепанные в разные стороны пряди русого цвета. С ними она была похожа на нежного птенчика, который только-только вылупился из яйца. 
Даже проведя такой беглый осмотр, я понял, что девушка передо мной состоит из противоречий. 
Мягкая, и в то же время жёсткая, слабая и сильная, податливая и непреклонная. Такая… необычная и совсем непохожая на других. 
Я мало встречал в своей жизни представителей противоположного пола, и количество раз, когда мне удавалось с ними заговорить можно по пальцам пересчитать.  
Одной из причин являлся мой голос, от которого даже у меня иногда пробегали по спине мурашки. Обладание таким голосом не очень приятно, но закономерно. 
Во-первых, я барн. Многие кайселы с барнийским телосложением говорят басом, или чем-то очень близким к нему. 
Если честно, мне даже сложно представить себе барна, который пищит как милит. Это выглядело бы максимально странно, серьезно. 
Во-вторых, в детстве я тяжело переболел какой-то болезнью простудного характера, и с тех пор мой голос стал таким. Скрипучим и хриплым. Очень неприятным. 
Сейчас я часто ругаю себя, практически проклинаю за своё халатное отношение к собственному здоровью в то время, но сделать уже ничего нельзя. Мой голос останется таким навсегда. 
Именно поэтому, чтобы не пугать девушку, я и молчал до сих пор. Но когда я увидел её так близко, почувствовал её заботу, у меня возникло непреодолимое желание с ней познакомиться, которое я был не в силах проигнорировать. Тогда слова сами вырвались из моих уст. 
Я желал быть ближе к ней, хотел как-то взаимодействовать с ней. Когда говорила лишь она, мне казалось, что она находится где-то далеко. Я не мог почувствовать её здесь, рядом со мной. Она казалась ненастоящей, как героиня какого-нибудь фильма или рекламы. Вроде бы говорит со мной, но… я не мог почувствовать подлинности разговора, его живости. Словно она лишь воспроизводила заранее заученные, заготовленные фразы. 
Поэтому я решился. И тут же об этом пожалел. Было видно, что ей мой голос не очень понравился, она даже немного испугалась. Её страх был так очевиден, что я поневоле закрылся от неё. Хотелось спрятаться куда-нибудь подальше от её испуганного взгляда, чтобы она не смотрела на меня! 
Потихоньку я стал подсматривать за ней через маленькую щёлочку между пальцев. Да, она боялась меня, но… Не отвергала меня из-за этого! Она не выставила меня за дверь, не завизжала от ужаса, не оттолкнула. И именно это вселило в меня крохотную надежду. 
Я узнал её имя! Её зовут Агния. Красивое… Интересно, если я не ошибаюсь, на их языке это имя похоже по звучанию на слово «огонь». Надо будет позже спросить её, что это значит, и есть ли здесь связь. 
К сожалению, наш спокойный разговор уже через минуту затронул тему, которую я бы хотел всеми силами избежать. Тему бомбардировки пятилетней давности. 
Когда она прямо спросила меня об этом, я не смог сдержаться. Это чувство вины, что уже долгие годы гложет меня ничуть не утихло. Я по-прежнему вижу в своих снах пожарища, разрушения и смерти тысяч невинных существ, которые во всех красках так услужливо рисует моё воображение. 
Все эти годы я не мог найти покоя. Я извинялся перед каждым встречным человеком, но даже это не облегчало мою ношу. Сколько бы раз я не произносил вслух одни и те же слова, я в первую очередь сам не мог простить себя за бездействие. 
И вот сейчас… меня спасла та, перед кем я так виноват… чью жизнь я, скорее всего, разрушил. 
Осознание этого факта было очень болезненным, и я поспешил извиниться. Я сидел перед ней на полу и просил прощения. 
Я понимал, что такое не прощают, и что я просто не имею права требовать от неё прощения, но я молил о том, чтобы она хотя бы дала мне возможность сказать эти, возможно, бесполезные и бессмысленные для неё, но такие важные и необходимые для меня, слова. 
Она молчала. Это могло означать только одно – она не принимает мои извинения или просто не нуждается в них. Как и во мне. Чего и следовало ожидать. 
Осознание этой горькой правды полоснуло прямо по сердцу, которое отдалось в груди резкой болью. Принять её отказ было выше моих сил, и я лишь с большей самоотверженностью продолжил вымаливать прощение. 
От её молчания всё внутри сжалось, и чувство вины стало только сильнее. Что было дальше, помню плохо. 
Я пришел в себя от её прикосновения ко мне. Её речь была сумбурной, но вместе с этим не теряла своего успокаивающего эффекта. После каждого слова, произнесенного ею, мне становилось чуточку легче. Ведь именно её прощения я так отчаянно жаждал получить, гораздо больше других. 
И вот, когда я наконец, получил даже больше чем рассчитывал, во мне взыграла жадность и нетерпение, появления которых я никак не ожидал. 
И это стало моей… первой ошибкой. Я забыл, что девушка передо мной – маленькое хрупкое существо, которое меня совсем не знает, а потому не доверяет. 
Зачем я полез её обнимать? Сам не знаю. Что-то внутри щелкнуло. На уровне инстинктов. Я чувствовал непреодолимую тягу к самке передо мной. 
Слишком поздно я осознал, что это чувство есть только у меня. Сперва я не заметил, что как только я коснулся её, девушка вздрогнула и сжалась в моих объятиях. Она боялась меня и совсем не воспринимала как потенциального спутника жизни. 
Тем более, что у неё и свои наверняка уже имелись в достатке. Зачем ей ещё один? Тем более такой как я? 
К тому же, она говорила, что отведет меня к своим. С одной стороны, было неприятно чувствовать, что ко мне относятся как к маленькому ребенку, и считают, что меня за ручку водить нужно, но с другой… это чувство было таким освещающим, новым… Оказаться в безопасности… под защитой кого-то… чтобы кто-то тебя принял… Интересно, какого это? 
Но всё упирается конкуренцию с её самцами… Есть ли у меня шансы остаться здесь, хотя бы в качестве домашнего животного? Ведь для них мы… не похожи на них самих… словно неразумные вовсе. 
- Сколько у тебя самцов? 
 

Глава 5. Подробности личной жизни

- Самцов? 
- Самцы… мужчины… партнёры? 
- Что за вопрос такой… и вообще… ты уверен, что хочешь знать именно количество? 
- Да… число самцов, с которыми ты… 
Продолжение фразы было очевидным. И тем не менее, сам вопрос приводил меня в конкретное такое замешательство. 
- Да... Ну вы и извращенцы! Такое спрашивать при знакомстве! С которыми я  -  что?!  
- Ну… ты… 
Он потемнел. А в переводе на наши реакции… думаю это румянец. Так смешно выглядит, когда и без того черная кожа становится ещё темнее… Но сейчас не до этого!  
- Можешь не говорить. Я всё поняла. Только зачем тебе такие подробности моей жизни? Это на что-то влияет? 
- Положение в обществе… 
(Так я буду знать, есть ли у меня шанс остаться здесь подольше…) 
- … зависит от самцов… их количества и… достатка… 
Вот это поворот. Не очень приятно. Особенно непонятно, какие чувства должны испытывать их женщины, которые при встрече обязаны выложить собеседнику всё своё грязное белье… 
- Эх, ладно. Не думаю, что здесь есть что-то криминальное. У меня из было двое. 
- Всего… двое? 
- Да. 
Что-то он как-то странно себя ведёт… Первой реакцией на мои слова стала… радость? Которая затем мгновенно сменилась разочарованием и тревогой.  
- Они… богаты? Красивы? 
- Ну, насчёт достатка не уверена. А внешность у обоих не подкачала. 
- Не уверена…? 
Вейс не совсем понимал, что всё это значит. Как женщина может не знать, сколько зарабатывают её мужья? 
К тому же… 
- Где они сейчас? 
Вейс тщательно осмотрел всё вокруг. Возможно, он не совсем правильно и полно понимал особенности быта этой расы, но согласно его представлениям о том, какими вещами пользуются представители тех или иных полов… Да и вообще… в этом помещении было слишком мало вещей. Не на троих. И дополнительного оружия он здесь не видел. Дополнительных спальных мест. Ничего. 
- Кто? Самцы? 
- Да. Или вы живёте раздельно? У вас так принято? У нас обычно после вступления в брак… 
- Какого вступления?! Брак?! Нет, ты что-то не так понял! Мы не женились. 
- Вы… не вступали в брак? 
- Нет.  
- Но жили вместе? 
- Я жила с одним мужчиной… давно. Но здесь он не появлялся. А другой… здесь не живёт. 
- Где они? 
Снова этот вопрос. Подозрительно.  
- Откуда я знаю? Один давно отправился в ад! Туда ему и дорога! А второй… живёт в группе. Далеко. У него своя жизнь. Семья… 
Он молчал, внимательно всматриваясь в моё лицо, и даже казалось, как-то снова еле заметно приблизившись. Его выражение лица так и кричало «я не понял». 
- Ну, семья… это как брак… вместе с детьми… потомством. А ад… это смерть… вечный сон… без движений и дыхания. 
Он понимающе кивнул. 
- Почему у твоего самца другая семья?  
- Потому что мы не подошли друг другу и разбежались. 
- Долго вы... жили? 
- Ну, с первым… самцом… я прожила около двух лет. Не здесь. В другом месте. А со вторым – сложно сказать. Как друзья мы жили вместе четыре года. 
- Как друзья? 
- Ну… без половых отношений. Без брака. Не как пара. 
- А сколько потом…? 
- Одну ночь. 
- Один раз?! 
- Ну, да. Из-за одной ночи же не обязательно вступать в брак. Потом разбежались. 
- А с первым…? 
- На постоянной основе, если ты об этом. Мы жили два года… не как пара, но и не как друзья. И вообще, тебе-то почему это так интересно? 
Он не ответил. Отвернулся. 
- Можно последний вопрос? 
- Ладно, но только один. 
- Отчего он умер? 
(Это же не во время бомбардировки?) Вейс был очень напряжен. 
- Я…  
Девушка как-то странно улыбнулась. Потом резко встала и пошла нарезать кусочками мясо. 
-… сама убила его. 
Вейсу стало не по себе. Она убила его? Сама? Нет, конечно, глядя на то, как профессионально она перерезала горло тому мужчине, в её навыках сомневаться не приходится, но… Зачем она это сделала? Почему? И главное… 
- Когда вернётся твой второй мужчина? 
Вейс радовался, что теперь мог говорить почти без ошибок. Тренировки не прошли даром! 
- А кто говорил про последний вопрос? А? 
Он выглядел крайне раздосадованным и отвернулся. Она вздохнула. 
- Эх, ладно. Он… не вернётся. Никогда. 
Ему послышалось… или в её голосе прозвучала нотка грусти? 
- У него есть красивая… самка. А скоро будет прекрасный ребенок… такой же как и он сам. Ему нет нужды… возвращаться сюда. 
Девушка продолжала кромсать мясо на мелкие кусочки. 
Вейс был шокирован. Всё было совсем не так, как он себе представлял. Ладно бы, у неё была куча поклонников, это бы он ещё постарался как-нибудь пережить, но чтобы ни одного… Это было гораздо хуже! Нет ничего ужаснее, чем оставить самку совсем без защиты! 
- Но как? Ты самка! Женщина! Как ты… живёшь? Одна? 
Когда она услышала слово «самка», её передёрнуло. Но вот от «женщины», Агнию просто затрясло. Раньше именно Грегори был инициатором разрыва их отношений. И даже если тогда она просто рассмеялась и помахала ему рукой на прощание, её безразличие было напускным. На самом деле, тот день, когда он ушел в группу, стал для неё одним из самых болезненных и неприятных.  
Она до сих пор помнит то чувство пустоты и безнадежности, которое она испытала, когда услышала тихий хлопок двери с утра пораньше. В тот момент её накрыло такое одиночество и осознание собственной ненужности и незначительности, что она не смогла сдержать слезы. 
Грегори ходил очень быстро, а потому успел отойти достаточно далеко от их дома. Он не услышал того воя, который она была не в силах сдержать. Словно мать, потерявшая единственного ребенка, или жена, навсегда простившаяся с любимым мужем, Агния билась в конвульсиях на полу, содрогаясь от рыданий. 
По кому плакала, почему, она ответить не могла. Всё смешалось в одно сплошное давящее чувство всепоглощающей боли, вперемешку с тоской. 
Позднее, она долго прокручивал их ситуацию в голове, множество раз. Она пыталась найти причины, которые привели к его уходу. Больше всего недостатков она нашла именно в себе. Возраст… возможно для него она была слишком стара? Именно свой возраст она посчитала главной причиной.  
Вспомнив прошлое, и вообще весь свой опыт общения с противоположным полом, Агния вскипела. 
- Вот только не надо мне тут заливать про моё положение, как ты красиво выразился! Я так понимаю, если у твоего вида, большое количество партнёров является показателем высокого статуса, то такие элементы как я, презираются? Это порицается? Так вот мне плевать! У моего вида одиночки тоже не приветствуются, но уж извините! Такая вот я! Не чистая уже, но одинокая! И как видишь, живу одна! Чего мне не жить-то?! Охотиться я, как видишь, умею. Вот как раз, сейчас нарежу тебе мяса – поешь. Защитить себя могу, ты  же видел, как я укокошила того насильника. Ну вот и зачем мне такие как он? Только лишний рот кормить! А защита? Защита – да, есть. От других только, с кем я и так могу справиться. А вот кто меня защитит от моего собственного мужчины?! А?!  
Она кричала. В её серых глазах сияли соленые капли. Она, будто в каком-то припадке, забрасывала меня собственными мыслями. Порой мне казалось, что она кричит это не мне, а кому-то другому. Кому-то… кого сильно ненавидит. Кто это? Её… мужчина? Тот которого она убила? 
Она шумно вздохнула. Постояла несколько секунд неподвижно, приходя в себя, пока окончательно не  успокоилась. 
- Так зачем мне мужчина? 
Она обернулась. От ненависти не осталось и следа. Она словно вела деловой разговор или приятную беседу в каком-нибудь небольшом ресторанчике. 
- Извини, что я так накричала. Просто я действительно не понимаю, зачем мне нужна вторая половинка, если я и без неё отлично со всем справляюсь. Вот, даже тебе смогла помочь. А что было бы, если бы тут был другой мужчина? Думаешь, он бы отпустил меня куда-нибудь? Одобрил бы мой поступок? 
Нет… Это Вейс прекрасно понимал. Сам бы он такого точно не допустил. По крайней мере… охотиться одной, он бы точно не позволил. 
- Тебе… не нужна помощь? 
- С чем? 
- Охота… защита… готовка? 
- Зачем? Я же только что сказала, что со всем… 
- Это не так. Вернее… да, ты справляешься… и очень хорошо. Даже замечательно. Поразительно. Но… если бы рядом был кто-то… не было бы легче? Совсем чуть-чуть? 
- Нет. 
Какой быстрый, твердый ответ. Вопреки ожиданиям Вейса за ним последовало объяснение. 
- Как я могу… доверять ему? 
- Мужчине? 
- Да… своему мужчине.  
-… 
Вейс не понимал вопроса. Как женщина может не доверять одному из своих мужей? Никто бы не решился обманывать или предавать свою спутницу. Здесь не так? 
- Здесь… у вас… мужчина может обмануть? 
 

Глава 6. Бельё

- Давай закончим этот бессмысленный разговор, и перейдем к насущным проблемам.

- Каким?

- Например, к твоему внешнему виду.

Вейс сжался. Он, конечно, знал, как женщины реагируют на его внешность, но почему-то не ожидал, что и представительница совсем другой расы тоже обратит на неё внимание сразу после знакомства. Он, правда, не хотел тогда её пугать, когда обнял, да и в самом начале… он же не знал, что это хрупкая девушка. Если бы он знал, он бы никогда не сделал такое угрожающее выражение лица, и не напал бы. Но это случилось, и вот теперь он пожинает плоды собственных действий. Она негативно настроена по отношению к нему, в первую очередь к тому, как он выглядит.

- Давай решим, что будем делать с твоей одеждой.

- Моей… одеждой?

- Да, ты сейчас в одном белье под одеялом, поэтому пока не вылезай…

(То есть она уже всё видела и ей совсем неинтересно моё тело…)

- … а то замерзнешь.

Вейс широко распахнул глаза.

- Холод?

Это единственное слово, которое он вспомнил по теме «температура, погода». Он боялся, что что-то не так понял. Она… беспокоиться о нём? Это не потому, что ей неприятно смотреть?

- Да, на улице сейчас минус приличный. Внутри, конечно, теплее, но заболеть можно очень легко.

- А где моя… одежда?

- Она была очень грязной и вся изодрана. Чтобы её постирать, потребовалось бы сначала её зашить, но там, по сути, и зашивать было нечего: просто дырявые лоскутки – непонятно, куда вообще можно иголку воткнуть. Поэтому, я её сняла и выбросила, а тебя обтёрла мокрой тряпкой, чтобы смыть грязь. Бельё я не трогала.

(Не трогала… Почему?)

Многие женщины любили снимать с него трусы, чтобы посмотреть, что под ними и сравнить его хозяйство с тем, что они видели у своих мужей-милитов. Некоторые делали это просто чтобы посмеяться. Их забавляло его «уродство».

(Ей неинтересно даже посмотреть? Даже смеха ради?)

- Почему?

- Что «почему»?

- Почему ты не сняла и их? Они же тоже грязные, ничуть не меньше, чем всё тело.

- Потому что это неприлично. У нас, людей, принято так: голое тело может увидеть лишь тот, кому дали на это позволение. Обычно это член семьи или избранник. Остальные нашу наготу видеть не должны.

(Какие странные правила…)

В народе Вейса в мужской наготе не было ничего сверхъестественного. Ведь пока мужчина не состоит в браке, его может трогать любая желающая женщина. Именно поэтому, как бы противно ему ни было, оттолкнуть их руки он не мог.

Но сейчас было всё по-другому. Он очень хотел увидеть реакцию девушки… на него. Ему это было важно. Знать, как она к нему относится.

- У нас по-другому. Любой кайсел может видеть.

- Но я не кайсел. Я человек.

- Если бы… у тебя было моё разрешение… ты бы сменила бельё?

Девушка покраснела.

- Я… не думаю. Всё-таки это слишком личное.

Вейс поник. Она отказалась. Он совсем её не привлекает.

- И всё же… ты спасла мне жизнь. Тебе… я разрешаю делать всё.

- Спасибо. Возможно в будущем я к этому привыкну и буду относиться к этому так же легко, как и ты, но пока… оставим всё как есть.

(Так же легко…?)

Знала бы она, как «легко» он к этому относится! Он тут уже от беспокойства дышать перестал! Будто бы от этого зависела его жизнь! Или… может быть… действительно, зависела?

- Это… не так. Нелегко. Совсем нелегко. Я бы не всем позволил… это не потому, что ты мне помогла… а потому, что ты – это ты. Просто из-за этого.

Девушка ошарашенно смотрела на него. Кончики её ушей покраснели. Через минуту, она собралась с мыслями и ответила.

- Оставим это… на потом. Сейчас переоденься сам. Сними бельё, не вылезая из-под одеяла и передай мне. Его тоже придется выбросить, но я попробую сшить тебе другую одежду, взяв мерки со старой.

- Хорошо… Спасибо.

Поначалу, Вейс расстроился. Действительно, расстроился. Но он понимал, что всему своё время. К тому же, что бы он делал, если бы она увидела его, и увиденное ей не понравилось? Так, хоть его и душит неопределенность, это всё же лучше, чем полная безнадежность.

Но когда он услышал, что она сама сошьет ему новые вещи, он просиял. Это было… просто потрясающе! Носить что-то, что она сделала своими маленькими, нежными ручками… чувствуя её присутствие постоянно. Это почти как если бы она постоянно прикасалась к нему. По всему телу. Косвенно, но всё же. Он с нетерпением ждал этого, потому резко стянул свои трусы и передал их ей. И хоть ему было немного неловко и стыдно, из-за того, что они были и без «внешней» грязи, грязноваты… он подавил это чувство. При других обстоятельствах он никогда бы не позволил ей коснуться чего-то настолько отвратительного, но мысль о новом белье, сделанном её руками, грела душу.

Глава 7. Сон в зимнюю ночь

Как только девушка сняла мерки, она выбросила грязную тряпку в большое дырявое ведро, стоящее в углу помещения, а затем передала Вейсу тарелку с нарезанными кусочками жареного мяса.

- Я понимаю, что неправильно будет так сразу нагружать твой желудок, ты ведь только очнулся, и до этого я давала тебе только лёгкую кашицу, но сейчас ничего другого я тебе предложить не могу. Чем сама питаюсь, то и тебе буду давать.

- Нет проблем, я ем всё. Спасибо.

Вейс пытался сказать это с каменным лицом, но на душе ему было очень тепло. Он-то думал, что она, как и все другие представители её вида, будет считать его каким-то животным, которое можно кормить чем попало, но неожиданно, она даёт ему то, что ест сама. Сама…

Он представил, как она подносит к мягким губам сочный кусочек мяса и делает укус… Аппетит в нем разгорелся с небывалой силой.

Он быстро в один присест съел внушительных размеров кусок мяса. Вкусно. Очень вкусно. Жаль только, что ест он в одиночестве. Если бы они могли… поесть вместе… Он был бы безумно счастлив. До сих пор девушка никак особенно с ним не контактировала, и его это очень расстраивало. Он хотел проводить с ней больше времени, но понимал, что это его желание уж слишком эгоистично. До такой степени, что это даже почти, можно назвать «свинством», как говорят эти гуманоиды.

Вейсу не надо было рассказывать, откуда взялось это мясо. Он уже знал это. Она сама сходила на охоту и принесла его. Обработала. Приготовила. И сейчас сидит шьёт для него одежду. Он, и правда, приносит очень много проблем. Она наверняка очень устает. Тем более, видно, что она ему всё ещё не очень доверяет, поэтому не может полностью расслабиться даже в своем собственном доме. За это Вейс чувствовал вину. Неприятные чувства копились, но он успокаивал себя тем, что когда выздоровеет, он попытается сделать всё, чтобы она была в безопасности, сыта и одета, хоть и не в лучшие, но по крайней мере, достойные наряды.

Пробыв с ней несколько дней в одном замкнутом помещении, он внезапно осознал, что чувства, которые он испытывает к этой девушке, необычайно меняются. Если раньше он чувствовал к ней лишь симпатию, благодарность, и инстинктивное желание помочь и защитить, то сейчас стал понимать, что его чувства растут и выходят за рамки инстинктов. Он всё чаще стал ловить себя на мысли, что очень многое хочет для неё сделать, но это было никак не связано с тем, что он был воспитан с мыслью, что самкам надо помогать. То, что он хотел сделать для неё, он вряд ли бы захотел сделать для любой другой представительницы прекрасного пола.

Он испытывал трепет перед любым её словом. И вообще её голос особенно влиял на него. Он мог бы без преувеличения сказать, что это был самый приятный голос, который он когда-либо слышал. И дело даже не в самом его звучании, хотя стоит признать, определенную роль её необычно высокий для его расы, бархатистый тембр всё же играл, но главным, что отличало его от других, были сами слова, заложенный в них смысл и эмоции, чувства. Она была довольно вежлива, никогда не оскорбляла его. Он не мог это объяснить, но каким-то образом чувствовал, что её слова наполнены теплом. И вот таких «теплых» слов, он раньше никогда не слышал.

Обычно у всех женщин очень грубая, холодная и довольно «жёсткая» речь. Многие из них позволяют себе очень грубо выражаться, и их слова всегда звучали для него очень «липко», «мерзко» и «холодно». Они были похожи на тех причудливых созданий без конечностей, которых они обнаружили на этой планете. «Змеи», кажется.

Сколько раз он уже слышал оскорбления и насмешки в свой адрес, сказанные такими вот «холодными» голосами, он уже давно перестал считать. Самое интересное, что и такие голоса для него звучали все как один, он совсем не мог их вспомнить, и даже сказать, чем они различаются.

Её же голос он бы узнал из тысячи. Ещё с детства его часто мучили кошмары, в которых он видел самые неприятные моменты жизни. Но как ни странно, здесь и сейчас, неспособный свободно передвигаться, изо дня в день чувствующий сильную боль, он спал спокойно. Он заметил это, когда однажды случайно уснул во время их разговора. Каким-то чудесным образом, находясь рядом с этой доброй девушкой, слушая её нежный, мелодичный голос, вне зависимости от того, что она говорила, а иногда даже пела, во сне он видел лишь расплывчатые силуэты, похожие на рассветные облака: мягкие и теплые. Когда он просыпался, он совсем не помнил, что ему снилось, только это тепло, чувство расслабленности оставались с ним на долгое время.

Но просить её говорить с ним перед сном было слишком неудобно. И даже стыдно. Поэтому он решил выбросить из головы даже мысли об этом. Пока однажды ночью, от очередного кошмара его не разбудила настойчивая тряска, которую создавала растерянная, напуганная девушка.

Она сказала, что он кричал во сне что-то нечленораздельное, наверное на своем языке. Кричал, трясся в каком-то припадке, и казалось, задыхался.

Он сильно вспотел и почти не слушал её объяснения. То тяжёлое чувство, что прицепилось к нему во сне, всё ещё мучило его. Сам того не осознавая, он схватил её за руку и прижался к ней лицом.

«Неважно что, говори, пой, смейся, только пожалуйста, пожалуйста, не молчи… хотя бы шепот… пожалуйста».

- Эм… хорошо. Так… спеть, говоришь?

[Ложкой снег мешая,

Ночь идёт большая,

Что же ты, глупышка, не спишь?

Спят твои соседи,

Белые медведи,

Спи и ты, скорей, малыш!]

- Это пойдет?

- Да… да… ещё… пожалуйста… ещё…

[Мы плывём на льдинех

Как на бригантине,

По седым суровым морям!

И всю ночь соседи-

Звездные медведи

Светят дальним кораблям!

Ууу-у-у у-у-у ууу-у-у у-у-у

У-у-ууу у-у ууу-ууу!]

Девушка пела, и в полумраке наблюдала, как напряжённое тело Вейса расслабляется, и он сам погружается в спокойный, сладкий сон, выглядя умиротворенным, как и эта песня про тихую, нежную любовь на дальнем севере.

Глава 8. А в чём, собственно, проблема?

[Заметка автора:

Здравствуйте, дорогие читатели! Хочу извиниться за то, что главы такие маленькие. Поскольку их приходится ждать целую неделю, то получается, немного нечестно, мой косяк.

Тем не менее, за эту книгу я уже получила три лайка, за что очень благодарна.

Чтобы выразить свою благодарность хочу сегодня в обход расписания подарить вам три новые главы, по одной за каждый лайк.

Спасибо за то, что читаете мои произведения!

Конец заметки.]

На следующее утро Вейс чувствовал себя обновленным и полным сил. Когда он проснулся, он с удивлением обнаружил на своей руке что-то тепленькое.

От нового, незнакомого чувства он вскочил и ошарашенно уставился на девушку, мягко держащую его за большую мозолистую руку.

Она пела вчера допоздна, чтобы успокоить его, и очень устала. Её руку он так и не отпустил, даже во сне. Поэтому она так и заснула, держась с ним за руки. Позднее ночью стало прохладно, и она неосознанно прижалась поближе к теплу, целиком обняв всю часть его руки ниже локтя. Сейчас она сладко спала.

Вейс почувствовал, словно его окатили кипятком. Она была так близко… и даже сама коснулась его. Постепенно паника сменилась радостью и чем-то похожим на восторг.

Вейс постарался успокоиться, чтобы случайно не разбудить её. Ещё около часа он лежал неподвижно, неотрывно слушая её ровное дыхание, тихое сопение и частый стук маленького сердца, всматриваясь в правильные черты лица, от которых веяло нежностью, хрупкостью и добротой.

Он бы никогда не устал смотреть на неё, но к сожалению, ничто не вечно. Вскоре дыхание её участилось, мышцы лица зашевелились, а веки разомкнулись, но зрение всё ещё до конца не прояснилось.

Когда он понял, что она вот-вот проснется, его сердце учащенно забилось. Он почувствовал себя так, словно его застали за подглядыванием или чем-то незаконным, а потому поспешил закрыть глаза и притвориться спящим.

Она немного пошевелилась, а затем отпустила его руку и встала с постели. Вейсом овладело чувство какой-то потери, когда она освободила его руку из своих объятий. С одной стороны, он был очень рад, что смог как-то пригодиться ей – хотя бы согреть холодной ночью, но с другой – его расстраивал тот факт, что ни на что более он не был способен. Судя по всему, сейчас ранее утро – солнце ещё не встало над горизонтом. А она уже встаёт так рано, чтобы пойти на охоту.

Теперь она целыми днями пропадала снаружи – как никак, теперь ей приходилось кормить не только себя, но и Вейса. Причем, ладно бы он был человеком, с этим она, не без труда, конечно, но справилась бы. Вейс же был намного крупнее человеческого мужчины и ел, соответственно, больше.

Раньше она еле себе еду находила, а сейчас на неё свалился ещё и Вейс. Это обстоятельство заставило её почти круглосуточно пропадать на охоте. К вечеру она возвращалась и готовила для Вейса ужин. А утром, оставив ему завтрак, снова уходила на охоту. Так, Вейс ел два раза в день, чего ему едва хватало. Всё-таки восстановление отнимало очень много сил и ресурсов организма.

Когда она встала и пошла готовить завтрак, Вейс понял, что сегодня она спала рядом с ним, на полу, облокотившись на постель, в который спал Вейс. Это постель представляла собой скопление наваленных друг на друга матрасов, тряпок, пледов и других кусков ткани, и находилось на возвышении относительно пола, поэтому здесь было не так холодно.

Но она то, по сути, спала на полу! Она сама говорила, что на улице приличный минус, и пол тоже очень холодный.

Вейс заволновался. Вот почему он заснул именно тогда, когда надо было позаботиться о… «своей паре»?! Вейс с удивлением обнаружил, что именно так он называл её в своих мыслях… Но это неправильно… Она же никогда не ответит ему согласием…

Но сейчас не об этом! Неважно, примет она его или нет! Он в любом случае он будет о ней заботится! И сейчас он позволил ей спать на холодном полу, вместо того чтобы пойти к себе…

Кстати об этом, а где она обычно спит? Большую часть последних суток Вейс провел в бессознательном состоянии. Он спал, потом просыпался, ел и снова засыпал. Порой он даже не замечал, что делает девушка, и где она вообще находится. Где она спит?

Очевидно, он занял её спальное место… Вейс осмотрелся и нашел на полу ещё одно скопление тряпок. Оно похоже на… то, на котором спит он, но гораздо ниже, и состоит из меньшего количества матрасов.

Она… спит там?!

Вейс вскочил. Он быстрым шагом похромал прямо к ней, встав позади неё.

- Где ты обычно спишь?

- Ой!

Девушка вздрогнула и подпрыгнула.

- Чего так пугаешь!?

- Простите…

Вейсу действительно было совестно за то, что он напугал её, но этот вопрос, действительно, был очень важным.

- Эх, ладно. Что там у тебя?

- Где ты обычно спишь? Раньше спала?

- Эм… обычно на твоём месте, но сейчас там, в углу. А что?

- Там холодно! Нельзя! Я лягу на пол! Надо было сказать!

- А ну-ка, стой! Именно потому что там холодно, ты и спишь на моем месте. Тебе нужно восстановиться, а не ещё сильнее заболеть. Твой организм сейчас очень слаб. Не думаю, что ты перенесешь даже обычную простуду. Я не хочу потом из своего дома выталкивать твой труп!

- Нет, ты заболеешь! Я буду спать на полу!

- Я крепкая, со мной ничего не будет.

- Нет! Холодно! Болезнь! Нельзя!

У него не хватало слов.

- Ты должен восстановиться. Чем скорее ты это сделаешь, тем скорее вернёшься к своим, и я вернусь на своё место.

Вернёшься к своим... Мысль о том, что она готова сносить холод, лишь бы поскорее от него избавиться неожиданно пронзила сердце острой болью. Так, значит… Хорошо, раз она так хочет, он будет играть по её правилам.

- Если ты заболеешь, то не сможешь охотиться. И мы оба умрем.

- …

Агния замолчала. Потом выругалась в раздражении.

- Тск! Так что ты предлагаешь?!

- Я лягу на полу.

- Хм…

Девушка задумалась. Через несколько секунд её свинцовые глаза просияли, но потом снова потемнели. Она, кажется, немного, покраснела.

Глава 9. Она в безопасности

Вечером, когда солнце уже скрылось за горизонтом, поднялась метель. Сильные порывы ветра беспокойно метались то в одну, то в другую сторону, унося с собой в полет жёсткую снежную взвесь.

Такую картину наблюдал Вейс, который сегодня впервые за полторы недели после «операции» постарался встать с кровати. После нескольких попыток, ему это удалось. Превозмогая боль, он медленно встал с кровати, опираясь на неё, сосредотачивая весь вес на левой, здоровой ноге.

Получилось! Он, действительно, стоит! А значит, скоро он уже сможет ходить!

Если бы не травма, Вейс бы уже давно запрыгал на месте от радости!

Поздновато пришло осознание – как только он выздоровеет, начнется самое сложное. Ему будет необходимо любыми путями попытаться убедить девушку позволить ему остаться.

Аккуратно дойдя до двери в жилище, он приоткрыл её и выглянул наружу. За время его болезни многое изменилось. Дороги замело снегом. Небо побелело, и стало выглядеть как старая белая кофта, цвет которой потускнел после многочисленных стирок. Впервые Вейс не заснул сразу после принятия пищи, из-за чего наконец-то смог осознать настоящее течение времени.

К своему удивлению, он внезапно почувствовал себя невероятно одиноким. Жилище без своей хозяйки стало пустым и холодным. Раньше он этого не замечал, ведь почти всегда в те моменты, в которые ему счастливилось проснуться, девушка была рядом. Впервые, он в полной мере смог осознать, сколько времени она проводит снаружи.

В последнее время он стал замечать, что порции еды стали меньше. Наверное, охота идёт не очень хорошо. На всякий случай Вейс проверил её запасы еды. Так, мяса, при прежнем суточном потреблении, им должно хватить ещё на два дня. Рядом с мясом Вейс обнаружил какие-то крупы – плюс ещё один день. Но это лишь голые расчёты, сделанные с учётом объема, который они съедают в последние дни. И именно поэтому, неверные.

За последнюю неделю Вейс заметил, что его паек уменьшается совсем по чуть-чуть, даже если успешность охоты была нулевой. Это могло означать только одно. Единственным, кто здесь по-настоящему недоедал, была человечка. Его выражение лица изменилось. Им надо было серьезно поговорить.

Зимой солнце заходит очень рано. Поэтому когда Агния вернулась в свою обитель, стояла кромешная тьма.

Она пришла налегке. Без добычи.

Устало ввалившись в фургон, она слегка настороженно встретила пронзительный взгляд голубых глаз, направленный на неё.

- Что такое? Проголодался? Раз не спишь, значит, более-менее оклемался. Никогда не поверю, что ты не можешь сам себе пожарить мясо.

- Ты сама… ешь?

- Конечно, ты же видел. Тем более, если бы было иначе, я бы ослабела и умерла. Такое ты бы точно не смог пропустить.

- Нет, я… не об этом. Ты ешь мало.

- Мне хватает.

Девушка разулась и плюхнулась на постель.

Вейс сначала не понял, в чем дело, но вспомнив их утренний разговор, промолчал, слегка потемнев.

- Всё, я спать. Есть даже сил нет.

- Как мы будем…?

- Хм… надо подумать. Итак, ширина постели – метр десять. Может чуть больше, не суть важно. Твоя ширина плеч – 80 см или около того. Мои плечи – точно не больше 40 см. Вместе получается 120 см. Всего на 10 см больше предела. Как-нибудь устроимся.

- Да…? Получится?

Вейс пытался угнаться за ней в расчетах. Он еле успевал переводить эти их незнакомые слова в привычную ему систему счисления. И... ближе к середине сдался. Мыслительный процесс никогда не был его сильной стороной. Но если она говорит, что всё нормально, то наверное, так и должно быть.

- Ложимся. Сначала ты.

Вейс кивнул. Улегшись на кровать, он неосознанно сжался. Ему инстинктивно хотелось занять как можно меньше места, чтобы ей было как можно комфортнее. К сожалению, произошло полностью противоположное. Он напрягся, и его мышцы только сильнее раздулись. Он не осознавал этого. Его голову занимали сейчас только куча глупых и несуразных мыслей.

Он даже попытался втянуть живот и лечь на бок.

Вдруг она подумает, что он толстоват?

Ему даже в голову не приходило, что вряд ли хоть одному разумному существу он показался бы толстым в том состоянии, в котором он сейчас находился.

Он постарался как можно лучше укутаться в одеяло, чтобы не осталось никаких зазоров.

Вдруг она случайно коснется его обнаженной кожи и испугается?

- Спокойной ночи.

Девушка легла рядом на боку, максимально отодвинулись от него к самому краешку кровати.

Терзаемый вопросами о том, как он сейчас выглядит, Вейс внезапно отвлекся от них. То, как она лежит… не кажется безопасным.

- Давай поменяемся?

- Местами? Зачем?

- Ты можешь упасть.

- И что? Просто снова лягу.

- Нельзя. Плохо. Неправильно.

Вейс внутри ругал себя последними словами. Вместо того, чтобы целыми днями спать, он мог бы подучить язык. Тогда бы ему не пришлось сейчас сыпать чередой бессвязных слов.

Вздохнув, Вейс решил сказать откровенно.

- Я волнуюсь.

- Ты… что?

- Меня беспокоит, что ты можешь упасть. Ты можешь пораниться. Больно. Плохо.

Опять – двадцать пять! И снова он не удержался от добавления в конце этих слов. Правда в том, что он очень волновался… и в такой ситуации они сами вылетали у него изо рта.

Он надеялся, что не прозвучал глупо или смешно. Хотя считал, что последние его слова всё испортили, он надеялся, что она сможет понять его, примет его серьезность и намерения.

- …

- Эх. Ну, что ты будешь делать… Хорошо.

При этом кончики ушей девушки покраснели.

Она привстала, и они поменялись местами. Теперь с краю лежал Вейс.

Она в безопасности.

Эта мысль пульсацией отдавалась в его голове. Он чувствовал небывалое удовлетворение. «Он защитил свою самку». Что может быть лучше или важнее этого?

Глава 10. Чувства

Он уже не боялся своих мыслей, тех слов, которыми он называл её, только немного стеснялся. «Моя пара», «моя самка»… «Моя»… это слово опьяняло. Чего тут бояться?

То, что его больше всего страшит, это если бы она оставила его, прогнала, сказала, чтобы он исчез. Как только он осознал, от чего его сердце замирает в ужасе каждый раз, когда она говорит о том, что он поправляется, он понял, что сделать уже ничего нельзя. Похоже, она та самая.

Он убеждался в этом каждый раз, когда встречался с ней взглядом. Каждое её слово, сказанное ему, каждый жест, взгляд – всё было похоже на взрыв бомбы. Сердце пускалось вскачь, он чувствовал как наполняется радостью. Даже простое наблюдение за ней, за движениями её маленьких изящных рук рождало в нем безграничную нежность.

Как только он осознал это, он пришел в ужас. Он так часто видел это раньше… «любовь»… он всегда боялся её. Жаждал и боялся. Сколько кайселов потеряли головы от этого чувства, а для скольких оно стало решающим? Предопределяющим всю дальнейшую судьбу?

Он попытался выбросить из головы мысли о ней, представить, что он вернулся к своим. Даже если этого никогда не произойдет, именно этот отряд был его домом в течение долгих лет. Это было единственным на что он мог попытаться опереться. Даже просто в мыслях.

Как только он избавился от навязчивых образов её мягкой кожи и звонкого голоса, он был… оглушен. Его привела в полнейший шок наступившая тишина. Вот оно как… Вот, что он без неё… Он переоценил свои силы.

Отбросить её в сторону означало бы отрезать часть себя, настолько сильно она к нему приросла. Так он поначалу думал. Но всё оказалось сложнее.

Она не просто срослась с ним. Она окутала всю его душу, они стали одним целым, словно сплав. Если он попытается избавиться от неё, он уничтожит и себя вместе с ней. И не останется ничего.

Когда он представил, что останется один на один с этой пустотой, без неё, его пронзила такая боль, отчаяние и осознание бессмысленности собственной жизни, что его грудную клетку словно сдавило тисками, и в носу защипало.

От этих чувств не спрятаться, не скрыться, никак не избавиться. Отныне он навеки прикован к ней, попал в капкан во много раз крепче и опаснее того, что едва не убил его.

Он обречён ловить любой её взгляд, надеясь хоть на секунду увидеть в её глазах своё отражение. Без этого он бы погиб.

Постепенно он свыкся с этим фактом и уже не страшился его.

Но было ещё кое-что, что его тревожило.

Стоит ли говорить ей о своих чувствах? И что будет, если он расскажет? И сможет ли вообще?

Перед глазами стояли образы всех тех, чьи истории выставляли на всеобщее обозрение, превращая в посмешище. Несчастных, чьи чувства оказались ненужными, невзаимными, из-за чего те накладывали на себя руки.

Когда он вспомнил о них, Вейса пробрала дрожь. Он боялся стать одним из них, лишь ещё одним звеном в этой веренице бессмысленных смертей.

Он верил ей. Хотел верить, что даже если его чувства будут лишь ненужным, обременительным обстоятельством, она никогда так не поступит с ним… не раздавит… не сломает.

Он не надеялся на то, что она ответит ему, нет. Даже его давняя мечта о том, чтобы кто-то принял его, превратилась в пыль, он уже и думать о ней забыл. Он мечтал только о том, чтобы не быть брошенным. Презираемым, возможно, но только не ненавистным и проблемным. Главное, это позволение остаться рядом.

Ему было бы неважно, сколько у неё мужчин, и как они относятся к нему, лишь бы только она не выбросила его.

«Моя пара»… эти слова не ложь. Агния действительно была для него той самой, единственной. Совсем не обязательно, чтобы и он при этом был «её парой», она могла считать его кем или чем захочет.

Глава 11. Вставшая проблема

[Заметка:

Сегодня выкладываю две главы

+ 1лайк = 1 внеплановая

+ глава по расписанию]

И вот сейчас, они лежат совсем рядом. Она точно та самая. Ведь даже её запах… Он был совсем не похож на те искусственные пахучие вещества, в которых купались женщины его расы, буквально пропитываясь ими. Агния пахла либо свежестью, в случае если только что «купалась», либо… своим собственным запахом. Было в нём что-то особенное, какие-то вещества конденсирующиеся с влагой на поверхности её кожи.

И этот запах сводил с ума. Всегда терпеливый и спокойный принц Кайселской Империи еле мог себя контролировать. Единственным желанием было коснуться её, обнять, вылизать целиком. Если Вейс давал волю таким мыслям, следом за ними шли его фантазии… эротического характера.

Он стыдился и боялся таких своих мыслей. Как могут эти образы… появляться в его голове? Откуда? Он ведь ни разу полноценно не занимался сексом… Откуда такая точность и четкость, словно они уже многие годы практикуют подобное? И чувства… откуда он знает, что это будет так крышесносно, так приятно? Почему?

Раньше он был слишком ослаблен, и его телу было совсем не до удовлетворения сексуальных потребностей. Теперь же, он почти выздоровел, и началось.

Через два дня после того как Вейс смог встать с постели, он был уже благодарен судьбе за то, что девушки целыми днями нет дома. Как бы он объяснил это? Своё поведение? Свои постыдные действия? Ведь он почти каждый день остро нуждался в разрядке. Находиться с девушкой круглосуточно, несмотря на нежелание разлучаться с ней ни на секунду, было бы попросту невозможно.

Вот и сейчас, когда он почувствовал лежащее совсем рядом с ним теплое тело, он неосознанно сжал покрывало. Сердце забилось как бешеное. Его мгновенно охватил жар, будто от лихорадки.

Стараясь подавить себя и всё это прекратить, он задержал дыхание и постарался подумать о чем-нибудь другом. Не о том, как близки они сейчас, не о своих чувствах и фантазиях, не о её крошечной ручке, так некстати лежащей в каких-то миллиметрах от его бёдра.

Нельзя. Он до сих пор не знает, почему она не доверяет мужчинам своего вида. Одно неверное движение – и он может отпугнуть её навсегда. Надо терпеть.

Эта ночь обещает быть долгой и мучительной.

~~~~~

Утром я проснулась в своей кровати. Ах, тепло. Давно уже не чувствовала себя так хорошо после сна. Я отдохнула, набралась сил и отогрелась после долгих часов бессмысленного блуждания по снегу.

Зевнула, потянулась и упёрлась рукой во что-то твёрдое. От неожиданности даже вскрикнула. Это же моя кровать, да? Кто здесь?!

Резко подскочив, развернулась и обнаружила рядом с собой огромное мускулистое тело. А, это Вейс…

Точно, вчера же мы договорились спать вместе… совсем забыла.

Но если я чувствовала себя сильной и обновленной, то вот с моим пришельцем дела явно обстояли иначе. Он выглядел измученным, слабым, каким-то дерганным. Неужели снова заболел?

Не должен был. Я ведь сшила ему очень теплую одежду. Так как особым мастерством и опытом в этом деле я не обладаю, то чтобы уж точно ничего не напортачить, шила «на вырост». Всё-таки размеры моего приятеля были уж слишком внушающим. Я все время боялась, что обновки просто на него не налезут. Но всё вроде обошлось. Они ему идеально подошли. Я сшила ему длинную ночнушку, на вроде простого платья или длинной рубашки. Она хорошо сидела, была теплой и прикрывала все его «стратегически важные места». Судя по его реакции, ему понравилось. Хотя… может быть он просто радовался, что ему больше не придется ходить почти голышом?

Я потянулась к его лбу, чтобы проверить температуру. Как только моя рука приблизилась к горячей коже, я почувствовала резкую боль.

Моя рука была отброшена в сторону одним быстрым шлепком. Это было так неожиданно, что я не успела никак среагировать, и хоть как-то увернуться от удара.

Белая кожа руки покраснела, я чувствовала как место удара потихоньку нагревается и пульсирует.

Я понимала, что что-то не так. Вейс… обычно так себя не ведёт. Никогда ещё он не причинял мне боли. Мне даже начал немного нравиться этот здоровяк. Если смотреть только на его фигуру, стальные мускулы и угрожающий вид, многие девушки бы пускали на него слюни. Здесь, на Земле, он был бы воплощением мечты многих. Конечно, крупноват слегка, но это компенсировало его лицо, с этими особенно выразительными голубыми глазами, одного взгляда которых хватило бы, чтобы растопить даже самое холодное женское сердце.

Но тем, что нравилось конкретно мне, был его характер, который я немного изучила после недели совместного проживания. Он был слегка стеснительным. Именно его робость, заключённая в таком огромном, но совершенном теле, очень сильно привлекала меня.

Да, у меня давно не было мужчины, думаю это очевидно, ведь я живу одна и шарахаюсь от каждого встречного. Каким только образом в моем доме появился этот пришелец мужского пола? Чудо, не иначе.

Очевидно, всё рано или поздно заканчивается.

Драться с ним не вижу смысла. Даже, если я смогу заставить его ответить за этот удар, в любом случае больше повреждений будет у меня. Так и быть, я проглочу это. Но как только он выздоровеет, то вылетит отсюда как пробка.

Не замечая растерянного выражения Вейса, девушка поднялась с кровати и, одевшись, вышла на улицу.

Глава 12. Альтернативность

Черт! Черт! ЧЕРТ!

Что он только что сделал? Он оттолкнул её руку! Нет, даже не так… Он ударил её!

Даже если она молчала, по её лицу было видно, что ей больно.

Идиот!

Вейс с ненавистью посмотрел на свои темные ладони. От гнева ему хотелось оторвать их по самый локоть.

За эту ночь я весь измучился от возбуждения. Я сошел с ума от желания. Мои фантазии рядом с ней стали ещё ярче и извращённые, чем прежде. Меня охватило просто безумная жажда её прикосновений. Каждую минуту я хотел, чтобы она поцеловала меня, схватила за волосы, сжала мою самую ненасытную и грязную часть тела и оседлала.

Насколько я понял в их культуре мужчина делает в постели основную часть работы, но у нас не так. Обычно женщины берут всё в свои руки, просто так принято.

Раньше, в стародавние времена мужчин обучали искусству любви в специальных школах. Теперь каждый учится сам. Согласно правилам мужчины должны неподвижно лежать и терпеливо сносить всё, что с ними делают женщины. Многих такой расклад не устраивает, но сделать что-то очень трудно. Если женщина откажется от своего мужчины и разведется с ним, то у него практически нет будущего. Он станет объектом порицания и всеобщего осуждения.

«Наверное он просто не смог доставить ей удовольствие!»

«Ха, видать был груб и невежественен, раз не смог удержать свою спутницу».

Таких мужчин можно свободно избивать, ведь они наверняка «плохо поступили» со своей парой. «Вот она и не выдержала». Но даже если выходят какие-нибудь новости о том, что женщина с окраины империи избила мужчину до состояния полусмерти, все всегда всё равно обвиняют мужчину, особо не разбираясь, что там, собственно, произошло.

«Видать на другую загляделся, вот и получил. Очередной проститут :)».

«Да нет! Наверняка просто не смог сохранить чистоту, или просто не захотел! Вот из-за таких как он, нам не доверяют наши жены! Ублюдок! Я бы вообще таких кастрировал!»

«Да какое нам дело до этих подстилок! Просто так не бьют! Значит довёл! Лучше бы рассказали о войне с гридами!»

«Блять! Да что вы вообще обсуждаете! Абсолютно все мужики, которые здесь отписываются, защищая это дерьмо, это обиженные жизнью животные, которые по жизни ничего не умеют, и потому борятся за какие-то там псевдоправа! Если бы он был нормальным, она бы его как золотое колье своей матушки берегла. А по этим синякам и так всё видно! Полное ничтожество!»

«Ну, мы же не где-то там на богом забытой планете живём! Нормальному кайселу должно быть всё равно как какой-то там мужик со своей женой развлекаются. Ничего нового».

«О боже! Движение по защите мужчин снова пробивает все днища! Читаю комментарии и удивляюсь! Вот серьезно, они хотят женщин! С хуяли! Так послушаешь их, так им всё подавай: и права и секс! Утверждать, что физиологические дефекты мужиков – норма, и что они тоже имеют равные права с женщинами, созданными по образу и подобию самой богини, - это клиника! Как бы больное общество себя не обманывало. Истина о том, что спермотоксикоз и прочие их проблемы - это болезни, остаётся незыблемой, тут нечего и обсуждать».

«Проклятые мужики продвигают лозунги, в которых жалуются, что видите ли, женщины им не дают! Ха! Это они вместе такие смелые! А вот что случается с теми, кто возомнил себя не пойми кем! Молодец, баба! Я бы ему ещё и не так вмазала! Вообще бы у меня без достоинства остался!»

«Да ваще комедия! Одни требуют секса, непонятно на каких основаниях! Другие, наоборот, свободу от посягательств! Куда катится мир! Вы уж определитесь!»

Проблема как раз в том, что одни мужчины, на вроде Вейса, умирают без женской ласки. Никому не нужны «уродливые нищеброды». А вот те, кому повезло иметь хорошую внешность и достичь определенных успехов, страдают от насилия. Женщинам нравятся успешные мужчины, и они хотят с ними повеселиться, даже если это чей-то чужой муж. Но как те, так и другие, кайселы требуют прав наравне с женщинами. Одни не хотят умирать из-за психологических и физиологических проблем, вызванных воздержанием, но и не желают терпеть насилие ради выживания. Другие же хотят отвоевать право самим решать с кем спать.

Однако их протесты, прошения и митинги не приносят результатов. Всё оттого, что общество сильно разобщено. Мужчины, которым повезло избежать насилия, но при этом имеющие высокие должности, бояться привлекать к себе внимание. Они довольны своей жизнью, и не хотят впасть в немилость у своей жены, которая так заботиться о них. Ведь если состоятельного мужчину никто не трогает, это означает только одно - его жена стоит за этим. Женщины могут друг с другом договориться. К тому же существует определенный ряд знаков для представительниц прекрасного пола, что этот мужчина занят. Также некоторые женщины не мучают своих мужей. Небольшой процент кайселов доволен своей сексуальной жизнью. Их жены не бьют их, не насилуют, не используют режущие и колющие предметы во время соития. Есть даже такие, которые не связывают партнёра, показывая крайнюю степень доверия, ведь известно, что во время процесса мужчины плохо себя контролируют и могут навредить женщине. Поэтому счастливые мужчины не участвуют в протестах, боясь потерять своё счастье.

Те же, кто в них участвует, как правило занимают нижние слои общества. Ведь только таких не берут в мужья даже за красивые глазки. Их мнение мало что значит, к ним не прислушиваются.

Средний класс довольствуется тем, что есть. Те, кто не имеет какую-то ценность очень счастливы, если в итоге всё же вступили в брак. Неважно с кем. Ведь одинокие мужчины порицаются. Это главный признак неуспешности. Как жалок должен быть мужчина, если он не смог заинтересовать ни одну женщину.

Женщин всё устраивает. Если речь идёт не об их главных мужьях, им абсолютно всё равно, как те будут справляться со своими проблемами. Если не хотят, как положено, ходить с ними круглосуточно, находясь под их защитой, то пусть сами себя защищают. А то действительно, шляются в одиночку где хотят, а потом развопились, что не хотят давать всем подряд. «Моё тело – моё дело». Ну так пусть сами это тело и защищают. А если изменят, то им же хуже будет. Такие вообще становятся главными врагами общества, в особенности других мужчин. А уж главного мужа женщина, при желании, найдет как обезопасить.

Глава 13. Его странности

[Сегодня две главы:

1 по расписанию,

+1 за лайк]

Да, именно поэтому он и делает это тайно. Он, конечно, не хочет её напугать, но… это только часть правды.

Дело в том, что он не хочет причинять ей боль.

Женщины на его планете в большинстве своем среднего размера. Многие из них больше милитов, но гораздо меньше барнов. И даже они считают его слишком большим. На тех редчайших женщин, которых угораздило взять в мужья барнов, смотрят с сочувствием. Потому что все понимают, какую боль причиняет им соитие. Далеко не каждая согласилась бы на это. Поэтому считают, что уродливых барнов берут либо не совсем адекватные женщины, либо совсем отчаявшиеся. По доброй воле ни одна женщина на такой позор бы не пошла.

Агния ещё меньше, чем наши женщины. 

Если переводить в их систему счисления, то женщина кайсел ростом обычно около 170-180 см, и весом в 70-90 кг. Агния же была не больше метра шестидесяти и весила, дай бог, 56 кг.

Вейс даже не мог представить, как больно ей будет, если он всё же сможет добиться её, поэтому вариант открыться ей даже не рассматривал. Он никогда бы не заставил её пройти через это.

Другое дело, что он был готов умолять её помочь ему без проникновения, но… он боялся.

Во-первых её прошлого, которое заставляет её с подозрением относиться к мужчинам, а во-вторых… его предпочтений.

Даже среди кайселов его наклонности считают странными. Многие мужчины кайселы, хотя и вынуждены просто неподвижно лежать на кровати и принимать все действия женщин, отнюдь не рады такой перспективе. Другое дело, если на кону стоит вопрос выживания или это просто проявление глубокой любви и доверия по отношению к женщине, когда кайсел готов стерпеть всё что угодно, если это её желание, но… в остальных случаях и в целом, их мужчин не устраивает уготованная им роль.

Вейса же можно посчитать… странным. Но как бы эти его наклонности не называли, суть в том, что ему… нравилась пассивная позиция.

После одного случая из детства, главным желанием Вейса стало, чтобы кто-нибудь принял его. Чтобы кто-нибудь сказал: «Этот мужчина мой». Он мог стараться всю жизнь, учиться, воевать, тренироваться, но никому это не было нужно. Никому не нужен был он. Естественно, его желанием стало обретение кого-то, кому он был бы хоть капельку нужен. Кого-то, кто беспокоился бы за него, заботился о нем. К сожалению, такого кайсела он встретить так и не смог.

И вот сейчас, он наконец нашел её… Представительницу совсем другой расы, буквально не говорящую с ним на одном языке, но такую родную и теплую.

Вейс очень хотел, чтобы именно она приняла его. Он был готов измениться под все её требования, лишь бы это произошло.

А интимная жизнь… Она тоже играла определенную роль в его желаниях. Находясь рядом с привлекающей его девушкой, вдыхая её соблазнительный запах, он просто не мог себя контролировать.

Он жаждал чтобы она овладела им. Приняла не только его внешний вид, но и сущность. Но он не тешил несбыточных надежд, и просто вынужден был и дальше фантазировать в одиночестве.

Того, что она не бросила его, уже более чем достаточно.

Глава 14. Она... в опасности?

Она уже ушла. Чтобы извиниться, придется либо дождаться её возвращения вечером, либо выйти на улицу.

Вейс пошевелил своей больной ногой. Боль была терпимой. Он вполне мог выйти. Но… в чем? Не в этой же рубашке, что она для него сшила? А какая, собственно, разница?

Отбросив в сторону все сомнения, он мигом выскочил наружу.

Обувь! Он забыл свои сапоги!

Это осознание прострелило ему в голову, как только он коснулся голыми ногами холодного снега.

Он вернулся в жилище и обулся. Самым интересным было то, что один сапог был гораздо короче второго. Когда он попал в капкан, верхняя часть голенища сильно повредилась, превратившись в рваньё. Человечка не придумала ничего другого, кроме как обрезать его.

Через секунду он уже быстро хромал по четким следам девушки на снегу.

Быстрее!

Вейс очень боялся. Вдруг он навредил ей? Что с её рукой? А что она думает сейчас о нем? Ведь рука заживёт, а вот её мнение о нём может быть испорчено навсегда.

Быстрее!

Ногу пронзила острая боль. Он споткнулся и упал лицом в снег.

Холодно.

Собрав последние силы, он поднялся и продолжил свой путь, только немного медленнее, чем раньше.

Где она? Насколько далеко ушла?

Внезапно вдалеке Вейс услышал какие-то звуки. Он мгновенно пригнулся и стал неловко красться к источнику звука.

Это был… молодой олень! Совсем маленький ещё, видимо отбившийся от стада.

Вейс долго не раздумывал. Он быстро поднял с земли большой и тяжёлый камень, занимавший всю его ладонь, и прицелившись, швырнул в голову оленёнка.

«Шлёп!»

Камень попал в цель. От удара животное отлетело на добрых два метра и под тяжестью камня впечаталось в землю.

Из его головы пошла кровь, а в месте удара, поверхность заметно смялась. Он проломил ему череп.

Радостный, что теперь у них с Агнией будет вкусный ужин, Вейс подбежал к своей добыче и добил её.

Он представил, как обрадуется девушка, когда он с победным видом занесет в её жилище эту тушу.

Я тоже могу быть полезным! И буду приносить пользу и дальше, поэтому, пожалуйста, оставь меня!

Он преподнесёт это ей в качестве извинений. Так у него больше шансов заслужить прощение.

На улице Вейс занялся обработкой добычи. Обескровил её, подвесив вниз головой и вспоров горло. Затем избавил от негодных в пищу внутренностей.

Но откуда здесь олень? Что-то, вероятно, вспугнуло стадо, вот он в неразберихе и потерялся. Что бы это могло быть?

Закончив, он собирался возвращаться, как вдруг вдалеке Вейс услышал чьи-то голоса. 

Рядом он увидел развалины какого-то здания и поспешил скрыться в них, прихватив с собой тушу. Тихонько выглянув из-за угла, он увидел, что Агния окружена группой своих соплеменников.

Люди! Целая группа! Вот, что могло распугать всю живность! Они о чем-то говорили, и Вейс прислушался к разговору.

Но как бы он ни старался, разобрать о чем они говорили не мог – стоял слишком далеко. Он мог только гадать, кто эти люди: друзья или враги, и чего от них можно ждать. Как бы парадоксально это не звучало, Агния говорила, что живет одна, а значит эти ребята не имеют к ней никакого отношения. Но она вскользь упоминала, что иногда торгуется с группой. Особенно в те времена, когда наступают холода и голод. Это и есть та группа? Она не предупреждала его о том, что собирается с ними встретиться. Она настолько оголодала, что решила пойти торговаться с ними немедленно? Нет, всё не то - у неё в руках нет ничего, что она могла бы обменять.

Тогда кто же эти люди? Может быть соплеменники того мужчины, которого она убила в тот день, когда освободила его? Чем дольше Вейс наблюдал за ситуацией, тем больше утверждался в правильности этого предположения. Он видел, что эти люди настроены к девушке враждебно и хотел пойти присоединиться к ней, чтобы показать, что нападать на неё опасно, но боялся, что понял что-то не так. Он очень не хотел как обычно всё испортить. Не хотел, чтобы девушка его возненавидела, а потому стал терпеливо ждать, ища малейшие признаки того, что необходимо вмешаться.

Внезапно люди стали угрожающе рычать и медленно приближаться к Агнии. Они на неё нападают?! Это из-за того, что она убила одного из них?! Сейчас-то ему уже можно выйти? Да?

Кровь Вейса закипела. Он был готов сражаться до последнего вздоха, чтобы защитить свою пару. Он докажет, что имеет ценность!

Но, как только он приготовился выскочить из укрытия и атаковать неприятелей, как его остановил взгляд разозленной девушки. Она заметила его! И почему-то явно не хотела, чтобы они увидели его. Терзаемый противоречиями, Вейс в итоге решил прислушаться к приказу девушки.

Но он никуда не уйдет! И если станет слишком опасно, он непременно защитит её!

Подождите… что это? Это рукопашный стиль борьбы элитных Имперских солдат? Откуда она знает такие приемы?

Глава 15. Бойня

Когда я вышла на улицу, мне стало легче. Холодный морозный воздух успокоил нервы и разум. Аккуратно поправив маску, как всегда, отправилась на охоту. Чем раньше эта свинья выздоровеет, тем скорее исчезнет из моей жизни.

Почему-то эта мысль отдалась в груди крохотным уколом боли. Видимо, я уже успела привязаться к нему. Ничего, это скоро пройдет.

Проходя мимо заброшенного склада, заметила между полуразрушенных построек какое-то движение. Кто там? Может показалось?

Невозмутимо продолжила путь.

Опять. Только в этот раз какой-то хруст в двадцати метрах от меня.

Их много. Они прячутся. Один справа, на втором этаже здания, за низкой стенкой, бывшей раньше оконной рамой. Второй слева, на лестнице, входящей в метро. Третий сзади, у того серого каменного блока. Четвертый… прямо по курсу, лежит на земле, прикрывшись снегом. Пятый снова слева, но уже не на лестнице, а под разбитым красным автомобилем марки рено, стоящим неподалеку от метро. Шестой рядом с первым. Видимо, меня уже ждали. Это засада.

- Кто вы? Выходите. Нет смысла и дальше прятаться. Я вас вижу.

Тишина.

Через несколько секунд её прервал хриплый женский смех.

- Ха-ха-ха-ха! Ты и вправду удивительна. Услышать нас с такого расстояния - это талант! Выходим!

Со всех сторон её окружили люди: пятеро мужчин и одна женщина.

- Ну, привет, малышка. Давно мечтала с тобой познакомиться. Меня зовут Ферзия. От слова ферзь, просто так звучит лучше.

Агния молчала.

- Понятно, ты этой встрече совсем не рада. А жаль. Но тебя можно понять, внезапно окружили какие-то странные люди, тут любому будет не по себе.

Агния продолжала молчать.

Она медленно осматривала окруживших её, пытаясь взвесить все риски и понять, каковы её шансы уйти отсюда живой.

- Но не будем об этом. Мы пришли сюда вовсе не для того, чтобы вести с тобой праздные беседы. Мы пришли для того, чтобы заставить тебя ответить за убийство члена нашей группы две недели назад.

- Что? Какого ещё члена? Как вы себе это представляете?

- Не прикидывайся. Отвертеться не получиться. Думала мы не сможем отличить пожизненные раны от тех, что нанесли уже после смерти? А как хорошо складывалось! И главное - ладно! Вот он забрёл куда-то на территорию группы из центра, вот его поймали, насиловали, а затем, хорошенько изуродовав, выбросили на свалку, по чистой случайности близ нашей территории. Просто и логично. И главное, никто бы ничего не заподозрил. Все уже привыкли, что такое случается повсеместно. Но нет, ты совершила ошибку. Большую ошибку. Среди нас по чистой случайности оказался бывший судмедэксперт. Вот он и смог пролить свет на эту тайну. Мы выслеживали тебя целую неделю. Наблюдали за каждым твоим шагом. И теперь, ты ответишь за его смерть.

- Ха! Ну, а где доказательства? Вы утверждаете, что вашего товарища убила не группа из центра, а одна единственная слабая девушка, так? Ну, а где доказательства конкретно моей причастности к его смерти?

- Они и не нужны. Он отправлялся на эту территорию на охоту, а ты единственная, кого мы здесь нашли. Значит, ты его и убила.

- По-моему это как-то уж слишком притянуто за уши. Признайтесь, вы просто обрадовались, что на этой территории нет другой группы и просто решили забрать эти земли себе, так? И на самом деле вам глубоко плевать на смерть вашего товарища. Это лишь оправдание, но не повод.

Женщина перед ней скривилась.

- Да как ты смеешь?!

- Что хочу, то и говорю. А что, попала в точку?

- Дрянь! Он был лучшим из нас!

- Да? О, видать в вашей группе всё плохо…

- Что ты… хочешь сказать?

- А то, что да, это я убила того мужчину, но только в нём не было ни капельки силы. Если он был лучшим из вас, то вся ваша группа – жалкое зрелище!

Окружившие её люди громко зарычали.

Вот оно как. Именно это и сделал с нами «конец». Превратил некогда разумных людей в тупых и жестоких животных.

Агния приготовилась к бою, как вдруг увидела с гуще развалин притаившегося Вейса, который явно был готов броситься на её защиту. Это было, конечно, неожиданно и приятно, но…

Черт побери! Что он там делает! Он же ещё не до конца поправился!

Даже для неё было невозможно одновременно сражаться и защищать этого наивного дурачка.

Она бросила на него сердитый взгляд.

Не вылезай, дурень!

- Сейчас ты поплатишься за свои слова!

- Сдохни!

Стоявший впереди, слева  от Агнии, мужчина бросился к ней, замахнувшись коротким кухонным ножом для разделки мяса.

Времени и дальше возиться с Вейсом не было.

Она отреагировала мгновенно. Схватив висящий на поясе длинный кинжал, который, видимо, сделал какой-то фанат "Властелина колец" и который она впоследствии однажды нашла на свалке. Резко пригнувшись, она оттолкнулась от земли и со всей силой отбила лезвием этого самодельного кинжала несущийся на неё нож. Противник немного отшатнулся назад от силы её удара. Она, во мгновение ока снова приняв устойчивую позицию, молниеносно изменила положение оружия в своей руке и вонзила его в живот отшатнувшемуся противнику, проведя быструю острую линию по всей области толстого кишечника. У него не было шансов успеть что-то предпринять. Она была быстрее его и сильнее.

Он закричал и упал на землю, схватившись за свой вспоротый живот, из которого хлынул неудержимый поток крови. Всё произошло за доли секунды.

Но Агния на этом не остановилась. Закончив с одним, она пулей кинулась к другому, стоящему рядом со стеной разрушенного здания. От неожиданности, он только и успел завести назад нож в замахе, как вдруг она, уже разбежавшись, высоко подпрыгнула и ударила его ногой в голову. Он отлетел назад к стене и ударился затылком о камень. Сжавшееся от боли тело сползло по стене на землю.

Выхватив у поверженного противника нож, девушка метнула его в стоявшего дальше всех от неё мужчину, наблюдавшего за происходящим рядом с женщиной-главарем и что-то очень нервно ей рассказывая. Он попал прямо в цель, пронзив его шею прямо по центру. Хрипящий и харкающий кровью мужчина осел на землю, схватившись за своё горло, отчаянно пытаясь остановить кровь.

Глава 16. "И избавь нас от мужского, так и быть»

[Сегодня выкладываю две главы:

1 по расписанию

+1 за лайк]

Их клинки столкнулись, металлический скрежет разорвал тишину. От непрерывного скольжения и трения орудий друг о друга, в стороны полетели искры. Лицо женщины скривилось в напряжённой гримасе. Агния с виду оставалась невозмутимой. Женщина сжала зубы и попыталась оттолкнуть кинжал соперницы назад, но это лишь привело к тому, что она едва не потеряла равновесие, с трудом противостояв надвигающемуся давлению.

Агния слабела. Она знала, что чем больше она будет тянуть, тем хуже для неё всё закончиться. Пока у неё ещё есть силы, надо бежать. Из того, что она видела, женщина перед ней тоже изменившаяся, по непонятной причине улучшившая свою физическую форму. Одно но - нет так сильно как Агния. Она чувствовала, что её противник недостаточно силен, чтобы победить её. Навредить, возможно ранить до полусмерти, но не убить. Убийство Агнии ей было не по силам.

Но это в идеальном мире. При условии, что Агния здорова и полна сил. Она солгала тогда Вейсу, когда сказала, что ей хватает еды. На самом деле, она откровенно голодала. И прямо сейчас она истратила большую часть своих сил, разобравшись с соплеменниками женщины перед собой. При таком раскладе у неё вполне может получиться убить девушку.

Надо бежать. Как бы ни была сильна её противница, в скорости она Агнии явно уступает.

Надо попробовать.

Агния сделала ложный выпад, как будто бы собиралась со всей силы ломануться на противницу. Никогда не имевшая дело с такими же как и она, женщина в неуверенности попыталась отступить. Она испугалась.

Но как только она была готова увернуться от удара, Агния неожиданно отскочила в сторону и побежала в неизвестном направлении. Разозленная тем, что её обманули, женщина пустилась в погоню. Однако на её лице уже не было напряжения. Спустя секунду к ней вернулись прежние радость и восторг.

- Постой! Подожди, говорю!

Агния не останавливались.

- Как тебя зовут?

Девушка продолжала отступать.

- Мы как-то неправильно начали. Давай сначала, а? Меня зовут Ферзия. Приятно познакомиться. А как тебя?

Агния слабела и замедлялась. Уже скоро женщина её догнала.

- Да стой же ты! Не хочешь вступить в мою группу? Обещаю, тебя никто не тронет, и даже слова поперек не скажет! Клянусь, как лидер группы «Синяя Стрекоза».

Агния обессиленно присела на камень.

- Чего тебе от меня надо? Проваливай, а не то зарежу!

- Я знаю, это ты можешь, но пожалуйста, сначала выслушай меня. В последнее время мир стал ещё опаснее. Скоро все одиночки исчезнут. Так сразу и не скажешь, но если присмотреться, то видно, что ты недоедаешь. Видимо ты из-за этого Гиба и убила, да? Добычу не поделили? Так не лучше ли присоединиться к моей группе? У нас всегда есть вкусная, сытная еда, теплые кровати и даже немного чая!

- Что-то ты не особо теперь беспокоиться о своем убитом товарище, да и об этих ублюдках тоже, отчего же так? Это ко всем такое отношение? Извини, но у меня другие представления о том, какие должны быть взаимоотношения в группе.

- Дак то мужики! Их не жалко. К женщинам у нас совсем другое отношение. Если ты присоединишься к нам, то сразу станешь помощником лидера, то есть меня, и все тебе будут в рот заглядывать. Соглашайся!

- С чего вдруг такое доверие? Чужак – а сразу в помощники лидера! Случилось что с тобой, и я сразу стала бы лидером! Это обстоятельство тебя не смущает? Тем более, что за внимание к моей скромной персоне? Зачем тебе такая как я в группе? Сразу предупреждаю, защищать тебя и шайку твоих отбросов я не намерена!

- Ты права… Но мне этого и не надо. Я выбрала тебя, потому что… ты мне нравишься…

Она покраснела и отвернулась.

- Тааак, а вот это не по адресу! Извини, я не по девочкам! Ничем помочь не могу!

Агния отшатнулась. Нет она, конечно, могла любить и женщин, но больше её привлекали всё-таки мужчины. Женские тела тоже неплохи, но настоящее удовольствие она с ними получить не могла. Так что на какие-то платонические отношения, как таковые, она могла и согласиться, но никак не на сексуальные.

- Неважно. Просто ты… такая сильная! Я всегда мечтала встретить кого-то, кто сильнее меня! А мужчины, они мне противны! Я ничего не могу с собой поделать! Ты идеальна для меня!

- Извини, но ты герой не моего романа.

- Даже если так… пойдем ко мне в группу. Ты больше не будешь голодать, жить в вечном страхе. Вместе мы могли бы достичь гораздо большего. Мы могли бы найти и других, таких как мы. И вместе мы могли бы править целым миром! Никто бы смог противостоять нам!

- Извини, у меня нет такого властолюбия, как у тебя. У меня и без того проблем выше крыши! К тому же, с чего ты взяла, что такие как мы ещё существуют?

- Ты – тому подтверждение! Я раньше думала, что одна такая. Но теперь нас двое. Значит, наверняка есть ещё такие! К тому же, я частично знаю, что послужило причиной нашего изменения.

- Как…? И что же?

- Придешь сюда завтра, расскажу. Сейчас мне нужно возвращаться - с раненными разобраться, похоронить, если потребуется.

Агния задумалась. По определенным причинам доверия эта женщина не вызывала. Но и поводов отказаться тоже не было. Она действительно хотела знать, что же с ней всё-таки произошло.

- Хорошо. Когда солнце окажется в зените. Только приходи одна.

- Конечно, дама моего сердца!

Агния скривилась при виде раскрасневшегося лица Ферзии. Влюбленности этой особы хотелось бы избежать. В любом случае, надо возвращаться домой. Там её ждёт Вейс.

Вейс… Агния вспомнила его утреннее поведение и стала немного понимать Ферзию. В этом мире любовь между мужчиной и женщиной - это что-то за гранью фантастики.

Кстати, а где он? Он же наблюдал за боем!

Она незаметно прошлась глазами по окрестностям, пока наконец не нашла его. Он шел параллельно им, достаточно далеко, чтобы они не слышали его шаги. С собой у него было что-то тяжёлое. И этот запах… кровь?!