Ты мой Мир

Глава 1. «Начало Возмездия»

----- ~ Александр ~ -----

Вашингтон встретил меня резким ветром и тяжёлым хмурым небом, будто город заранее понимал, что я прилетел сюда не с мирными намерениями.
Я не чувствовал холода.
Я вообще ничего не чувствовал, кроме злости, которая вязко растягивалась под рёбрами.

Машина отъехала от аэропорта, и город поплыл перед глазами: стеклянные фасады, строгая геометрия зданий, люди, которые живут будто в другой реальности.
Не в моей.
Не в той, где всё, что было важно, за одну ночь превратилось в ложь.

Мысли о ней я гнал всё дорогу.

Считал на испанском до сотни, потом до тысячи.
Перечислял по памяти все города Америки.
Пытался удержать голову холодной.

Но куда бы я ни пытался спрятать мысли, она всё равно всплывала перед глазами, будто сама судьба издевалась надо мной.

Тесса, свернувшаяся клубочком на моей груди.
Тесса, тянущаяся ко мне губами.
Тесса, прижимающая ладонь к моему сердцу.

И вот тогда, на долю секунды, мелькнула мысль:
Я мог разбудить её. Мог спросить. Мог посмотреть в глаза…

Но правильные мысли всегда приходят после того, как корабль уже пошёл ко дну.

Я сжал кулаки так, что хрустнули суставы.

Её предательство не имело оправдания.
Никакого.

Жалкая лгунья.
Хитрая.
Грязная.
Двуличная.
Как я вообще позволил себе не увидеть, что под её чистыми глазами прячется грязная фальшь?

Значит, всё это — смех, касания, ночи, слова — было лишь способом подобраться ко мне ближе.
Получить доступ.
Влезть туда, куда никто не имеет права входить.

Я открылся ей.
Как идиот.
Поверил каждой дрожи в её голосе, каждому взгляду.

«Браво, Тесса. Если твоя цель была воткнуть нож поглубже — ты справилась.
Метко.»

И самое гнилое — она ещё и зарабатывала на этом.
Брала деньги за то, чтобы уничтожать мой бизнес.
Мой труд.
Моё имя.
Меня.

Я откинул голову на подголовник и закрыл глаза, пытаясь хотя бы на вдох задержать злость, но она только распирала сильнее.
Тесса предала меня не просто как мужчину.
Она предала меня как партнёра, как лидера, как человека, который позволил ей зайти ближе, чем когда-либо позволял кому-либо.

Машина плавно свернула к повороту на наш холдинг.
Высотка уже виднелась впереди — стеклянный гигант, отражающий серое небо. Внутри меня ожидали управляющие, ведущие аналитики, службы безопасности.
И отец.
Он уже должен был быть там.

Моя челюсть сжалась.
Я почувствовал, как по телу прокатилась волна ярости.

Я кипел.
Не в переносном смысле.
По-настоящему.

Хотелось разрушать.
Хотелось мести — чистой, ледяной, расчетливой.

За то, что меня так грязно использовали.
За то, что заставили открыть душу — и ударили прямо туда.
За то, что она стала важнее всего.
И именно она ткнула нож в самое сердце.

Ох, Тесса…
Ты сама вырыла себе могилу.

Я не умею прощать.
Не умею забывать.
Не умею отпускать.

И если ты думаешь, что сможешь скрыться…
что мир большой…
что у тебя есть шанс…

Нет.

Этот мир слишком мал, чтобы спрятаться от моего гнева.

Сегодня начнётся то, что разрушит всё, что тебе дорого.

И я лично прослежу, чтобы финал был таким же жестоким, как та ночь, когда ты позволила себе лечь ко мне в постель...

и при этом держать нож за спиной.

Машина остановилась у главного входа резко, будто сама чувствовала моё состояние. Дэвид распахнул дверь раньше, чем я успел дотронуться до ручки. Я не благодарил — просто проехал внутрь холдинга быстрыми, злостными движениями рук, словно каждое толкание колёс только распаляло меня сильнее.

До кабинета я добрался за минуты — практически волной. Внутри кипело так, будто под рёбрами вместо сердца стоял раскалённый двигатель.

И что самое странное — мне нравилось это состояние.
Я давно не чувствовал такой концентрации.
Ни один человек не мыслит столь ясно, как мужчина, которого предали.

Злость вытеснила сомнения.
Боль вытеснила привязанность.
Холод вытеснил любовь.

Теперь были только расчёты.
Только планы.
Только возмездие.

Бессмысленно рассчитывать на моё сострадание — его для неё больше не существует.
Я выжгу всё, к чему она хоть раз прикоснулась, лишу её имени, прошлого, будущего.
Сотру её из каждого угла этого мира так, что даже тени не останется.
И если она хоть на секунду полагала, что способна провести меня — значит, заблудилась в собственной хитрости.
Потому что за такую ошибку расплата будет настолько жестокой, что она проклянёт тот день, когда решила приблизиться ко мне.

Холдинг встретил меня ледяной тишиной.
Сотрудники расступались, опускали глаза, будто боялись словить мой взгляд.
И правильно делали.

Когда я открыл двери конференц-зала, напряжение внутри стало почти физическим.
Там были все — технический отдел во главе с бледным Мэйсоном, служба безопасности, управляющие, аналитики, IT-отдел.

Джейкоб сидел так, будто его ударили по голове — глаза расширены, цвет лица отсутствует.
Грейсон, как всегда, расслаблен до наглости, но даже он сидел ровнее, чем обычно.
Отец — по правую руку от моего кресла — наблюдал за мной хмуро, внимательно, оценивающе.

Когда я вошёл, в зале словно воздух вышел из лёгких.

Все напряглись.
Все.
Кроме меня.

Я был спокойнее всех — и именно это было самым страшным.

— Итак, приступим к делу. Мэйсон, — произнёс я,заняв своё место. — Как вы её вычислили? Показывай.

Мэйсон вскочил так резко, что едва не опрокинул стул. Лист бумаги дрожал в его руках.

— Это вышло… совершенно случайно, сэр… — голос дрогнул. — В техническом отделе проверяли ноутбук Тессы. Она пожаловалась, что он начал лагать… вероятно, потому что пыталась избавиться от улик. Вы же знаете, наши системы защищены «Sentinel Gladius» — если идёт слив данных на внешние носители, программа блокирует все выходы…

Глава 2. «Там, где его больше нет»

----- ~ Тесса ~ -----

Наверное, это был первый день за долгое время, когда я спала так сладко, так спокойно, будто меня закутали в мягкое детство.
Солнечный луч пробрался сквозь занавеску и тёплой полоской лёг мне на спину. Я улыбнулась ещё во сне, ощущая приятное тепло, и лениво потянулась, ожидая почувствовать рядом знакомую тяжесть тела Александра, его дыхание, его руку на моей талии.

Но, развернувшись, я наткнулась на пустоту.
Холодную.
Расправленную.
Слишком ровную, будто он встал давно.

Я открыла глаза.

Комната была тихой. Слишком тихой.

— Александр…? — позвала я негромко.

Тишина ответила пустотой.

Я приподнялась, села на колени на кровати, придерживая одеяло, чтобы хотя бы немного прикрыть обнажённое тело.
Почему-то в груди поднялась лёгкая тревога — едва ощутимая, как тонкая паутинка.

— Алекс?.. — позвала чуть громче.

Я никогда так его не называла.
Но слово само вырвалось — короткое, тревожное, почти испуганное.

Он бы не ушёл просто так.
Ему не свойственно исчезать, не оставив ни следа.

Укутываясь сильнее, я быстро спустила ноги с кровати и направилась к ванной.
Может, он принимает душ.
Может, просто не услышал.
Может…

Дверь распахнулась — и передо мной была только пустота.
Холодный свет.
Без движения.
Без его вещей.

Сердце дрогнуло странным толчком.

Я поспешила обратно в спальню — взгляд метнулся к тахте, где вчера лежала его одежда.
Пусто.
Ничего.
Даже бумаг, которые он оставлял на столе, — тоже нет.

Страх тихо царапнул где-то под рёбрами.

Что происходит?

Я быстрым шагом пошла в гостиную — и остановилась так резко, что одеяло едва не упало с меня на пол.

Стол был накрыт.
Не просто накрыт — как на праздник.

Фрукты, ягоды, апельсиновый сок.
Кофе — остывший.
Мороженое — растаявшее тонкой лужицей.

Он это сделал для меня.
Он хотел разбудить меня завтраком.
Он старался.
Он думал обо мне.

Я медленно подняла взгляд — и увидела цветы.

Орхидеи.
Белые.
Нежные.
Чистые.

И сердце…
сердце словно наполнилось светом до краёв.

Я подошла ближе, не замечая, как по коже бегут мурашки, как пальцы дрожат. Потрогала лепесток — мягкий, прохладный.

Он купил их для меня.
Без слов.
Без повода.
Просто потому, что хотел.

Я чувствовала, как внутри распускается настоящее счастье, тёплое, живое, почти невесомое. Что захотелось засмеяться, заплакать, закричать — всё сразу. Радость переполняла меня до краёв, будто в груди стало слишком тесно для всех этих эмоций.
Неужели… наконец-то?

Неужели… я действительно встретила мужчину, который любит без лишних слов?
Который заботится, потому что не может иначе?
Которому я… дорога?

Я крепче прижала одеяло к груди, чувствуя, как улыбаюсь сама себе, словно глупая девчонка.

Нужно найти телефон.
Позвонить ему.
Узнать, где он.
Он бы не ушёл молча.
Значит, что-то случилось — важное, срочное, рабочее.
Он решил не будить меня, не тревожить…

Я поспешила в свой номер, почти бегом.
Нашла телефон, вернулась обратно в его комнату — потому что не могла находиться ни в одном другом месте.

Хотелось ждать его именно здесь.
Именно такой.

Обнажённой, укутавшись в одеяло, которое ещё хранило его тепло и запах.
Оно пахло им — сильным, мужским, живым.

Я прижала ткань к лицу, глубоко вдохнула, закрывая глаза.

Боже…
как я скучаю по нему, даже не зная, куда он ушёл.

И как же хочу, чтобы он вернулся.

Наконец нахожу номер Александра в списке контактов. Пальцы дрожат так сильно, будто я не телефон держу, а что-то тяжёлое, что не под силу удержать.
Нажимаю на вызов.

Гудки звучат слишком громко, долго, пусто.

Сердце стучит так сильно, что я слышу его в ушах.
Как будто оно пытается пробиться наружу, добраться до него первым.

Я набираю снова.
И снова.
Каждый раз надеясь услышать его низкое «да, малышка», увидеть перед глазами его серо-голубые глаза, в которых отражаюсь только я.

Но в трубке — тишина.
Глухие, бесконечные гудки.
И никто не отвечает.

Стою перед столом, на котором догорает наш не случившийся завтрак. Всё такое неживое без него.
Тревога поднимается в груди, словно кто-то льёт внутрь ледяную воду.

Я уже грызу ногти — привычка, от которой давно пыталась избавиться. Но сейчас я не могу остановиться.
Где он?
Почему не отвечает?
Почему не написал?

Набираю снова. Гудок. Ещё гудок.
И тишина на другом конце так громко режет слух, что хочется закричать.

Я подношу руку к букету, касаясь лепестков — и один орхидейный цветок вдруг соскакивает с ветки и мягко падает мне в ладонь.
Словно утешает.
Словно обещает.

Я улыбаюсь сквозь комок в горле, как ребёнок, который пытается убедить себя, что всё хорошо.

Конечно он вернётся…
Куда он денется?
Мы ведь только нашли друг друга.
Мы только начали дышать одним воздухом…

В этот момент за моей спиной тихо щёлкает дверь.
И моё сердце делает кульбит.

Я поворачиваюсь резко — почти бросаюсь к входу, забыв и про одеяло, и про холод пола, и про всё на свете.

Но в дверях стоит не Александр.

Молодая женщина в форме горничной — немного старше меня, с усталым, но добрым лицом — замирает, увидев меня.

— Ой… прошу прощения… — произносит она растерянно. — Мне сообщили, что номер уже освободили. Вероятно, произошла ошибка…

«Освободили».

Это слово падает на меня, как ледяной камень.

Я будто глотаю этот кусок льда — и он застревает в груди.

Глава 3. «Надежда в холодном воздухе»

------ ~ Тесса ~ -----

— Мисс… простите… вы меня слышите? — голос горничной пробился ко мне сквозь оглушающую пустоту.

Она подошла ближе, осторожно, будто боялась спугнуть меня или — что хуже — увидеть, как я падаю на пол.
И, наверное, именно её движение выдернуло меня обратно в реальность — ту, где моя вера в любовь оказалась слишком хрупкой, слишком ранней, слишком доверчивой.

— Мисс… — повторила она уже мягче, почти шёпотом, протягивая ко мне руку.

Я подняла взгляд.
И увидела в её глазах тревогу — искреннюю, человеческую. Она смотрела на меня так, будто я могла в любую секунду разбиться на куски.

Но я не кричала.
Не плакала.
Не падала.

Я… опустела.

Силы будто вышли из моего тела, оставив только холод — тонкий, ледяной, просачивающийся под кожу.
Откуда-то из глубины поднималась боль — тихая, стесняющая дыхание. Хотелось просто спрятаться, свернуться клубочком и исчезнуть.

Я сделала шаг к двери — медленный, вялый, будто шла не по полу, а по воде.

Горничная мягко, но уверенно взяла меня за руку.

— Вы куда, мисс? — её взгляд опустился на мою наготу, прикрытую лишь сползшим одеялом.

— Я… из соседнего номера, — едва выдавила я. — Как только оденусь, верну вам одеяло.

Она лишь кивнула, понимая больше, чем должна была понимать посторонняя женщина.

Я вышла из номера Александра так, как люди уходят из места, которое было домом, но стало пустотой — завернувшись только в его одеяло и сжимая в руке упавший цветок орхидеи.

Коридор казался нереально длинным.
Каждый шаг отдавался глухим эхом.
Каждый вдох резал горло.

Вернувшись в свой номер, я закрыла дверь и прислонилась к ней затылком.
Несколько секунд стояла так, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли, но в голове была одно:

Если он уехал… значит, вернулся в Вашингтон.
Значит, мне нужно туда же.

Я заставила себя двигаться.
Привела себя в порядок — насколько это было возможно, когда руки дрожали, а сердце сжималось при каждом касании телефона.
Оделась.
Собрала чемодан — автоматически, механически, словно делала это не я, а тень.

«Раз он покинул отель, значит, что-то важное. Срочное», — повторяла я себе как мантру, но даже эта мысль не согревала.

Я заказала билет.
И уже взялась за ручку двери, как раздался стук.

Сердце отозвалось резким толчком.
На секунду я поверила, что это он.
Что он вернулся.
Что всё это — глупое недоразумение, странная случайность, которую мы обсудим и… улыбнёмся.

Но нет.

Моя наивность действительно безгранична.

На пороге стояла та же горничная.
В руках она держала… мою пижаму и нижнее бельё.
От вида этих вещей во мне вспыхнул стыд — тупой, обжигающий, будто я сама себя застала в чём-то запретном.

— Думаю, это ваше, — сказала она чуть смущённо, протягивая мне аккуратно сложенные вещи.

— Да… благодарю, — произнесла я тихо, принимая одежду. — Ваше одеяло… оно…

Я оглянулась — одеяло лежало на кровати, аккуратно сложенное.

— Я уберу его, не переживайте, мисс, — мягко ответила она.

Я попыталась улыбнуться.
Но улыбка вышла слабой, натянутой — единственное, на что я была способна в этот момент.

Я вышла из номера.
С вещами.
И с пустотой там, где всего пару часов назад билось счастье.

Аэропорт встречает меня гулом голосов, запахом кофе и кондиционированного воздуха, который всегда немного холоднее, чем нужно. Люди спешат, тащат чемоданы, листают паспорта — а я стою посреди всего этого движения, как выброшенная волной на берег.

Сажусь на кресло у выхода на посадку, но оно кажется каменным.
Пальцы дрожат.
Я подношу их к вискам, массажирую — медленно, но толку нет. Голова гудит, будто в неё кто-то засунул старую проводку, и она трещит от перегрузки.

Я снова набираю его номер.
Гудки.
Ровные, холодные.
Каждый — как удар кувалдой по грудной клетке.

Я жду.
Потом жду ещё.
Потом снова нажимаю «повторить вызов».

И так раз за разом, словно в этом ритуале скрыт ключ, который откроет хотя бы слово от него.

Но трубка молчит.

— Почему… — шепчу я, уткнувшись лбом в ладонь. — Александр… почему ты не отвечаешь?..

Люди вокруг живут своей жизнью.
А у меня внутри будто порвалась струна — и я пытаюсь завязать её обратно трясущимися пальцами.

Может, он и правда был вынужден уехать?
Может, случилось что-то срочное?
Может…

Может.

Я цепляюсь за эти «может», как за спасательный круг.

И вдруг вспоминаю — телефон, который дал Дэвид.
Я едва не роняю свой собственный сотовый, вытаскивая второй.
Боже, как я могла забыть?

Нахожу в контактах «Дэвид».
Звоню.

Он отвечает почти сразу — хрипловатым, сдержанным, привычно спокойным голосом:

— Да, мисс Чон?

— Дэвид… — голос у меня ломается. — Пожалуйста, скажите… где Александр? Он… он не берёт трубку. Я не могу до него дозвониться…

Короткая пауза.
Та, от которой по спине пробегает ледяная дорожка.

— Мисс Чон, случилось… — Дэвид подбирает слово, — …очень серьёзное дело. Может, даже… чрезвычайное.

Я замираю.

— Что значит серьёзное?.. — спрашиваю почти шёпотом.

— Я не имею права разглашать, — отвечает он мягко, но твёрдо. — Это касается холдинга. И его лично.

— Но он в порядке? — спрашиваю сразу, слишком быстро, почти отчаянно.

Секунда.
Две.

— Да, — наконец отвечает он. — В порядке.

И я выдыхаю, будто в лёгкие вернули воздух.

— Значит… он не… бросил меня? — вопрос, который я боялась задать. Нет, не вопрос — страх, оформленный в слова.

— Мисс Чон, — голос Дэвида становится особенно уважительным, почти осторожным, — если бы он хотел вас оставить… он бы сделал это не так.
Поверьте.

Глава 4.«Без капли сожаления»

----- ~ Александр ~ ----

Её звонки раздражают меня до тошноты.
Каждый вызов — как жалобный писк раненного зверька, который ещё не понял, что умер давно.

Я смотрю на экран, где снова вспыхивает её имя, и внутри поднимается такая злая, горячая волна, что пальцы сами тянутся раздавить телефон.
Одним движением переворачиваю его экраном вниз и ставлю на беззвучный — не хочу больше слышать этот липкий, фальшивый зов, от которого воротит.

Спящая лгунья проснулась, увидела пустую кровать и теперь, наверное, ломает голову, куда делся её «любимый».
Какая трагедия.
Какая тонкая актёрская игра.

Интересно, чем она прикроет своё предательство?
Слёзами?
Трясущимися руками, которые так искусно держались за меня ночью?

Пока она бегает в панике и пытается найти смысл моего исчезновения, я подготовлю ей ответ — соответствующий её уровню.
Тот самый, который она заслужила, когда впервые сунула свои лживые пальцы в мою жизнь.

Надеюсь, у неё хватит смелости оценить мою находчивость — и наконец-то сорвать ту маску, под которой она прятала свою истинную сущность все эти месяцы.

В дверь постучали.
Стэн вошёл первым — бледный, сгорбленный, с огромной кипой документов в руках.
Он выглядел так, будто несёт на стол не бумаги, а смертный приговор.
Впрочем, так оно и было.

Сегодня в холдинге впервые за много лет пахнет паникой.
Раздражение висит в воздухе густым, липким запахом.

И всё это — из-за неё.
Из-за одной женщины, которая пробралась в мою жизнь, как змея в райский сад.

Но рай закончился.
А змея скоро лишится кожи.

Меня передёрнуло даже от мысли о её имени.
Тесса Чон.
Какое мерзкое сочетание звуков.
Как грязно оно звучит теперь, как будто язык касается ржавчины.

Следом за Стэном вошёл федеральный инспектор и Джейкоб.
У Джейка на лице написано шок, смешанный с нежеланием верить.
Инспектор — идеальный чужак. Сдержанный, внимательный, сканирующий взглядом всё вокруг.
— Рид Марлоу, федеральный инспектор, — представился он, протягивая руку через стол.

— Добро пожаловать, мистер Марлоу, — отвечаю я, пожимая руку твёрдо и коротко. — Присаживайтесь.

Они устроились в креслах напротив, а я слегка подался вперёд, сцепив пальцы в замок.

Джейкоб резко выдохнул и откинулся на спинку кресла — уже чувствовал, что сейчас услышит то, что ему больно принимать.
Стэн нервно теребил бумаги, как будто боялся, что они загорятся у него в руках.

— Конечно, — сказал я спокойно.

И меня понесло — с холодной, точной, математической яростью.

Я выкладывал перед инспектором факты один за другим так, как опытный хирург вскрывает тело — чётко, чисто, без дрожи в руках.
Каждый её шаг, каждую деталь, каждый цифровой след я разложил по полочкам, словно шёл по заранее выстроенному маршруту. Который сейчас складывался в одну мерзкую картину.

Мой голос не дрогнул ни разу.
Никаких эмоций.
Только ледяная логика и ровный тон человека, который давно выжег в себе всё сострадание и оставил лишь необходимость довести дело до конца.

Джейкоб вздыхал — то ли от недоверия, то ли от стыда, что когда-то защищал её.
Стэн терзал бумаги так, словно те могли спасти его от давления.
Марлоу внимательно слушал — и лишь покачивал головой на каждом следующем доказательстве.

— А также установлено, — продолжил я, — что Тесса Чон передавала корпоративные данные одному из наших прямых конкурентов — “Gravemore & Finch Legal Group”

(Грейвмор и Финч. Юридическая группа.) — за весьма значительные суммы. Стэн, покажи бумаги.

Стэн протянул документы. Его руки дрожали.
У Марлоу взгляд стал ещё более сосредоточенным.

— Как видите, — я указал на распечатки, — суммы одинаковые. Отправитель один и тот же.
Но счета… разные. Каждый открыт на члена семьи Чон — мать, брат, отец. Один отправитель — компания - Gravemore & Finch Legal. Я не боюсь конкуренции.
Но я не позволю уничтожать то, что построил своими руками — и уж тем более не позволю делать это грязными, мелкими способами.

Марлоу поднял на меня взгляд.

— То есть вы утверждаете, что Тесса Чон заранее вступила в сговор с GravemoreGroup» с целью подорвать вашу репутацию и нанести ущерб компании?

Я улыбнулся уголком губ — жестоко, холодно.

— Это утверждаю не я, — произнёс я тихо, ледяным голосом. — Это утверждают факты, которые собрала моя служба безопасности. И эти факты — куда честнее, чем Тесса Чон.

Мои слова отозвались в комнате тяжёлой тишиной.
Марлоу перевёл взгляд с документов на меня, как врач, который увидел на снимке опухоль и уже знает диагноз.

— Мистер Уинтерс… — он положил бумаги на стол аккуратно, как улики. — Дело крайне серьёзное. Если всё подтвердится, Тесса Чон попадает под несколько статей сразу: промышленный шпионаж, коррупционные схемы, передача конфиденциальных данных.

Он выдохнул.
Коротко, почти устало.

— Я рекомендую не медлить. Мы можем организовать арест. Поймать её, пока она ни о чём не подозревает.

У меня внутри что-то хищно шевельнулось.
Наконец-то.
Вот он — тот момент, где всё становится на свои места.

— Хорошо, — сказал я холодно. — Приступайте.

Но Марлоу поднял ладонь, останавливая меня.

— Я должен спросить, — его взгляд стал пронзающим. — Вы уверены?
Ведь между вами… были близкие отношения.

Джейкоб напрягся.
Стэн замер, боясь дышать.
Даже воздух в кабинете стал тяжелее.

Я медленно поднял глаза на Марлоу — и дал ему то, что он хотел услышать.

— Эта женщина мне абсолютно безразлична, — спокойно сказал я.
— Всё, что между нами было, — всего лишь ночь, мистер Марлоу.
Просто способ снять напряжение. Ничего важного, ничего ценного.
Обычный секс, не более.

Глава 5. «Когда он так близко»

----- ~ Тесса ~ ----

По прилёту Вашингтон встретил меня стеной дождя.
Настоящего — тяжёлого, ледяного, неумолимого.
Ветер бил в лицо так сильно, будто пытался остановить, удержать, толкал назад, шептал: «Не ходи. Не туда идёшь.»

Но я бежала вперёд, почти не чувствуя ног.
Окрылённая мыслью: «Он там. Он ждёт.»

Сердце билось так яростно, что казалось — вырвется из груди и добежит к нему быстрее меня.
Я даже подскальзывалась пару раз, хватая чемодан двумя руками, но продолжала бежать, смеясь сквозь дождь и дрожь.

Мне нужно к нему.
К моему Александру.
Он должен знать, что я рядом. Что я с ним.

Такси стояло у края тротуара, фары освещали струи дождя, и я буквально влетела в машину, толкнув чемодан на заднее сиденье и захлопнув дверь за спиной.

— Куда едем, мэм? — спросил водитель, взглянув на меня в зеркало.

— Winters & Co., — выдохнула я быстро. — На 1460 Dominion Avenue.

Он кивнул, и машина сорвалась с места, колёса рассекали воду по асфальту.

Я достала из сумочки маленькое зеркальце… и ахнула.
Мокрые волосы прилипли к вискам, ресницы слиплись, лицо было уставшим и взволнованным, как будто я ехала не к любимому мужчине, а спасалась от торнадо.

Я коснулась пальцами своих губ — искусанных от ожидания и тревоги.
Я выглядела… странно.
Непохоже на себя.

Я не могу так к нему прийти.
Не так.
Не растрёпанной со сбитым дыханием, не в этом беспорядке, который оставил дождь.
Хочу, чтобы чтобы когда он поднимет глаза… — в его взгляде снова появилась та глубина, что заставляет моё сердце замирать и я увидела в них то же чувство, от которого у меня дрожат колени.

— Я передумала, — наконец сказала я, отрывая взгляд от зеркальца. — Едем на 217 Westbrook Residences.

— Как скажете, — мягко ответил водитель.

Дорога заняла минут двадцать.
Но это были самые длинные двадцать минут моей жизни.

Мне казалось, что весь город взял сговор:
машины ползут, светофоры горят слишком долго, дождь льёт всё сильнее.
Все замедлились.
Все, кроме меня — я сжимала пальцы так, что суставы бледнели.

Я должна попасть к нему как можно скорее.

Когда мы остановились у ворот моего жилого комплекса, я так поспешила, что забывала дышать.
Расплатилась, выскочила из машины — и тут же услышала:

— Мисс, ваш чемодан! — водитель высунулся в окно.

О, Господи…
Я чуть не оставила все свои вещи.

Быстро подбежав, схватила чемодан и снова поблагодарила.
Голос дрогнул, но в улыбке было предвкушение.

У двери я рылась в сумке, как сумасшедшая.
Она казалась бездонной.
Маленькой — но чертовски глубокой.
Ключи где угодно, только не там, где должны быть.

— Да где же вы?.. — пробормотала я, чувствуя, как срываюсь.

В итоге я просто вывернула сумку прямо на крыльцо.
Косметика, помада, чеки, резинки для волос — всё рассыпалось вокруг небольшим хаосом.

И среди всей этой мелкой чепухи — мои ключи.
Маленькие, блестящие, такие нужные.

— Вот вы где… — выдохнула я, почти смеясь от облегчения.

Подняв их, я поняла, что вся дрожу.
От нервов и спешки.
От странного, необъяснимого предчувствия.

Я никогда так не спешила.
Никогда так не бежала к кому-то.

Ведь вся моя жизнь всегда была выверена, спланирована, разложена по полочкам.
Но сегодня…
Сегодня будто проснулась другая я.
Та, что жила тихо внутри — пока не появился он.

И я впервые почувствовала себя по-настоящему живой.

Дом встретил меня оглушительной тишиной.
Родителей не было, брата — тоже.
И это было к лучшему.
Им не нужно видеть меня такой: взволнованной, спешащей к нему быстрее, чем рассвет встаёт над городом.

Я почти бегом поднялась в свою комнату и на ходу стала срывать с себя мокрую одежду. Чемодан улетел в угол, блузка — на кровать, джинсы — на пол.
Я даже не смотрела, куда что падает.
Мне нужно было только одно: к нему.

В ванной я включила горячую воду.
Пусть обдаёт, пусть смывает дрожь, дождь, тревогу.
Пока струи текли по моей коже, я вспоминала его руки, его дыхание у моего уха, ту ночь…
как он говорил
«Ты моя, Тесс…»
Господи, почему одно воспоминание заставляет сердце биться так, будто оно хочет разбить мне грудную клетку?

После душа я быстро уложила волосы лёгкими волнами, надела тёмные зауженные джинсы, белую водолазку, сверху — пиджак цвета слоновой кости.
Хвостик тревоги в груди был, но я игнорировала его.
Мне нужно к нему.
К моему Александру.

Я спустилась в гараж, села в машину — и понеслась по дороге.
Мир вокруг будто растворился.
Я ехала инстинктами, срезала путь, выбирала незнакомые улицы, будто меня вёл кто-то сверху.
Стремление стать ближе к нему было таким сильным, что казалось, я легко могла бы подняться на Эверест прямо в своих джинсах.

Когда я въехала на парковку Winters & Co, внутри всё сжалось от предвкушения.
Ещё немного.
Ещё пара минут.
И я увижу его.

Я выскочила из машины и помчалась к лифту.
Пальцы дрожали, пока я нажимала кнопку.
Лифт поднялся так медленно, что казалось — он издевается.
Но двери в конце концов раскрылись — и я оказалась в знакомом коридоре.

…и замерла.

Здесь было непривычно шумно.
Слишком много людей.
И незнакомых лиц.
Тревожные лица.
Сотрудники безопасности, технический отдел, несколько мужчин в полицейской форме.

Сердце ухнуло вниз.

Да… что-то серьёзное точно произошло.

Но я всё равно шла вперёд.
К его кабинету.
Он там.
Он всё объяснит.
Он успокоит.

Глава 6. «Пока я ещё верю»

----- ~ Тесса ~ ----

Его слова прошли по мне, как тонкое, ледяное лезвие.
Настолько остро, что дыхание на секунду оборвалось.
Я чуть отодвинулась, будто инстинктивно защищаясь от холода, исходившего от него.

Где тот Александр, который ещё вчера держал меня в своих объятиях, шептал нежности, улыбался так, что у меня перехватывало дыхание?
Что случилось?Что со мной не так?
Почему сегодня между нами — такой ледяной отчуждённый холод, будто ночь, которая была для меня всем, для него не значила ничего?

Что я сделала не так?
Может, я зря приехала?
Может, выглядела глупо, слишком взволнованно, слишком радостно?..

Я убрала руки, будто они случайно коснулись льда.
Внутри стало пусто и холодно — ощущение, будто сердце не упало, а… просто исчезло.

— Я тогда… пойду? — тихо выдохнула я, тщетно пытаясь поймать хоть тень его прежнего взгляда.

Но он даже не повернул головы.
Не удостоил ни одной эмоцией.
Будто я — не женщина, с которой он делил ночь.
А просто шум в комнате.

— Идите. Рабочий день давно начался, — бросил он сухо.

Он не повернулся. Не поднял головы. Это было хуже слов — он похоронил все мои надежды так быстро, что в ушах зазвенело. Я ощутила, как растаяла та легкая увереность, с которой прилетела сюда. Всё, что осталось, — вязкая, горькая тоска.
Я так спешила к нему.
Так бежала.
Я так ждала, что он поднимет на меня глаза, раскроет объятия, впустит туда, где мне казалось — моё место.
Но вместо тепла наткнулась на холодную, глухую стену.
Необъятную, бездушную, как будто между нами вырос лёд толщиной в целый мир.

Я развернулась, чувствуя, как ноги сами несут меня к двери.
Но… я оглянулась.
На секунду.
В надежде.
В отчаянной глупой надежде, что он поднимет глаза.
Что скажет моё имя, улыбнётся, позовёт?

Но не посмотрел. Он продолжал подписывать бумаги — ровно, аккуратно, словно меня не было.
Будто меня не было вовсе.

Боль в груди стала глухой, вязкой, стекающей по венам какой-то тяжестью.

Коридор встретил меня всё той же суетой: сотрудники шепчутся, бегают, кто-то снимает копии документов, кого-то проверяют.
Тревога висела в воздухе, как дым.

Я шла к лифту, сжимая сумочку так крепко, будто она — якорь, удерживавший меня от падения. Сердце колотилось тяжело, и с каждым шагом боль в груди становилась ощутимее.

У самого входа двери распахнулись, и я чуть не столкнулась с Кэссиди.
Она выглядела взъерошенной и нервной, что ей совершенно не свойственно.

— Оо, Тесс! Ты откуда здесь? — в её голосе — искреннее удивление.

— Я от Александра, — тихо сказала я, чтобы скрыть своё… разочарование. — Что тут происходит?

Кэссиди округлила глаза так, будто услышала самое странное в мире:

— Ты не в курсе, что ли?

Я покачала головой.

— У нас проверка по полной программе. Везде людей гоняют. Даже личные переписки просматривают. Мне сказали, что мистер Уинтерс взбешён. Он что тебе… ничего не сказал?

— Нет. — Я прикусила губу. — Но, видимо, его это сильно затронуло.

Кэсс ухмыльнулась.

— Ещё бы. Мне один из технарей проболтался, что нашли крысу. Сливала данные за приличные бабки. Но это между нами. — Она показала жестом, будто замыкает замок на губах.

Я повторила её жест, улыбнувшись краешком губ, хотя внутри у меня всё всё сильнее проваливалось.

— Крысу?.. Кто решился насолить Уинтерсам? — спросила я, пытаясь отвлечься разговором от боли, сидящей в горле.

— Вот и мне интересно. — Кэсс придвинулась ближе и понизила голос. — Кто-то очень глупый. Потому что Уинтерсы не прощают таких выходок. Вообще.

Она посмотрела на меня ещё раз, странно, внимательно.

— Ладно, дорогая, мне пора. А то подумают, что я слишком много болтаю.
— Кэсси улыбнулась, помахала рукой и зашагала к своему столу, около которого уже стояли двое мужчин в форме.

Словно на автопилоте я нажала кнопку своего этажа, и двери лифта закрылись. Узкая кабина погрузилась в тихий, почти стерильный воздух — тот самый, который бывает в больницах перед операцией.

Я закрыла глаза, пытаясь привести мысли в порядок.
У него серьёзная ситуация. На нём огромная ответственность. Поэтому он был такой холодный. Он просто напряжён… ему сейчас не до нежностей.

Но даже свои же слова звучали нелепо и хрупко.
Словно тонкий стебель цветка, который вот-вот сомкнутыми пальцами раздавят пополам.

На нашем этаже была такая же суета, как и наверху.
Все куда-то спешили, говорили короткими фразами, будто боялись тратить лишнее время.
Даже воздух был натянут, как струна.

«Крыса» действительно всколыхнула всех.
Такой паники я не видела никогда.

Лианы не было на месте — впервые за всё время.

Я постучала в дверь кабинета Джейкоба, но внутри никого не оказалось.
Значит, они действительно на совещание.

Сняв пиджак, я аккуратно повесила его на спинку своего стула.
Он выглядел так, будто терпеливо ждал моего возвращения.
Я уже собиралась включить компьютер, заняться работой, чтобы отвлечься от того, что разъедало изнутри, как дверь распахнулась.

На пороге стояла Лиана — запыхавшаяся, взволнованная, будто бежала сюда из другого конца здания.

— Тесса, ты здесь… — выдохнула она.

— А где мне ещё быть? — я попыталась улыбнуться, но получилось вяло. — Ты Джейкоба не видела?

Она нервно поправила блузку.

— Мистер Уокер на совещании… и… там должны быть все. — Она словно проглотила последний кусок фразы.

Я кивнула.

— Хорошо.

Подойдя ближе, я заметила, как странно Лиана себя ведёт. Она не смотрела мне в глаза, всё время отводила взгляд.

— Там всё настолько серьёзно? — спросила я, пытаясь хоть немного разрядить воздух, который рядом с ней был натянут до хруста.