Ты моя

ПРОЛОГ

— До завтра и посидишь у нас, — бросил он сквозь зубы, и эти слова прозвучали как приговор. Его толстое, испещренное морщинами лицо не выражало ничего, кроме холодного безразличия. Повернувшись к молчаливому громиле, распахнувшему черную, словно вход в преисподнюю, дверь, он коротко бросил: — Отведи. Сам знаешь куда. И забери мобильник.

— Вы не имеете права! — голос Елены сорвался на визгливый, панический крик. Ее сердце колотилось где-то в горле, перекрывая дыхание. — Меня будут искать! Меня…
Рука громилы, тяжелая и жилистая, впилась ей в плечо, и резкий толчок встряхнул все ее тело так, что у нее щелкнули зубы, а в глазах потемнело. Весь ее протест, вся воля разбились об эту тупую, животную силу.

— Тише, крошка! Не буянь… — его дыхание, пахнущее табаком и чем-то кислым, опалило ее щеку. — А то хуже будет. Давай трубу!

Пальцы дрожали так, что она с трудом нащупала в кармане телефон. Казалось, она отдает последнюю ниточку, связывающую ее с миром, с безопасностью, с жизнью. Маленький теплый прямоугольник, ее спасение, лег в его потную ладонь.

— Надоел нам твой паренек… — бандит говорил медленно, растягивая слова, и каждое из них падало, как камень, в ледяную пустоту, нараставшую внутри. — Вечно завтраками кормит, да обещаниями. А тебя хватится — раскошелится. Так что будешь вести себя смирно, ничего с тобой не случится. Сиди у нас для гарантии, так сказать, для ускорения его действий.

Он распахнул очередную дверь, и из темноты на нее пахнуло запахом пыли, затхлости и чего-то сладковато-гнилостного. Сильный толчок в спину — и она, споткнувшись, влетела в кромешную тьму. Дверь захлопнулась с глухим, финальным стуком. Щелкнул замок. Звук этот отозвался в ее душе леденящим душу эхом.

Она прислонилась к шершавой, холодной стене, пытаясь отдышаться, и лишь сейчас осмелилась осмотреться. Комната. Больше похожая на склеп. Пыль клубилась при каждом движении, въедаясь в легкие. Грязь лежала толстым, нетронутым слоем. Скупой свет угасающего дня, пробиваясь через заляпанное грязью окошко под самым потолком, выхватывал из мрака жуткие детали: груды пустых коробок, обломки мебели, какой-то бесформенный хлам.

«Вот я и влипла… по уши». Слезы подступили к горлу, горьким комом. «Угораздило же! В жизни бы не поверила…» Похищение. Это было что-то из криминальных хроник, из дешевых сериалов. Не с ней. Не сейчас. Не в ее размеренной, такой предсказуемой жизни. И самый страшный вопрос, сверлящий мозг: из-за кого? Неужели эти новые, такие интересные и милые знакомые… их улыбки, их дружелюбие — все это было маской? Маской, скрывающей вот это — грязь, страх, предательство?

«В следующий отпуск… если он вообще будет… я не выйду даже из дома. Никаких прогулок. Никаких новых встреч». Но мысль была такой жалкой, такой беспомощной против суровой реальности. Ее интуиция, ее внутренний сторож — все молчало, оказалось обманутым. Она окунулась в омут с головой, даже не попытавшись почувствовать дно.

«Если следующий отпуск состоится, как и следующий день…» — эта мысль пронеслась ледяным ветром, заставляя содрогнуться.

— Не убьют же они меня, верно? — прошептала она, обращаясь к багровому закату за грязным стеклом. Но солнце, безразличное к ее страданиям, уходило, затягивая за собой последнюю нить надежды. Перспектива провести ночь в этой гробнице, в полной темноте, без возможности даже присесть, вызывала животный, всепоглощающий ужас.

Отчаяние придало ей странных сил. Осмотревшись, она увидела обломок стула. Может быть… Может, можно добраться до окна? Подложив под ноги шаткие, рассыпающиеся коробки, она соорудила хлипкую пирамиду. Каждое движение отзывалось эхом в тишине. Сердце стучало: «Только бы не упасть! Только бы не услышали!» Она встала на самую вершину этого ненадежного сооружения, потянулась к защелке… И в этот миг все пошатнулось. Коробки сложились, как карточный домик. Она с грохотом рухнула вниз, больно ударившись щекой и локтем о бетонный пол. Острая, жгучая боль пронзила ее.

Она не сдержалась. Рыдания, долго сдерживаемые, вырвались наружу. Она сидела на груде картона, всхлипывая, прижимая окровавленную ладонь к ссадине на щеке. Локоть горел огнем. А вокруг сгущалась тьма. Не просто отсутствие света — живая, плотная, удушающая материя. И в этой тишине, ставшей вдруг оглушительной, послышался шорох. Легкий, быстрый. Потом еще один, уже в другом углу. Потом подозрительное, шевелящееся пятно тени. Она не была одна. Мыши? Тараканы? «Только бы не крысы… Господи, только бы не крысы…»

Время потеряло смысл. Минуты слились в часы, часы — в вечность. Сумерки за окном сменились чернотой ночи. Холод проникал через одежду, заставляя зубы стучать в такт бешеному стуку сердца.

— Помогите… — выдохнула она пересохшими, потрескавшимися губами. Это был уже не крик, а последний, отчаянный шепот затухающей души. — Кто-нибудь…

И в этот момент, сквозь гул в ушах и собственное тяжелое дыхание, она услышала это. Не скрип двери. Не шаги. Что-то гораздо более жуткое. Прямо над самым ухом, из самой стены, доносится тихий, мерный, влажный звук. Негромкое, размеренное… Шуршание.

ГЛАВА 1

Говорят, новые чувства убивают старые, а время лечит раны. Вранье. И то, и другое — лишь слабые болеутоляющие, притупляющие симптом, но не исцеляющие причину. Работа, постоянная, изматывающая, где приходится задействовать максимально все свои умственные и физические ресурсы — вот единственный действенный наркотик. Он не лечит, он калечит еще сильнее, выжигая нервные окончания души, оставляя после себя выжженное поле, на котором уже ничего не растет. Но зато на этом пепелище не чувствуется боли от старых, незаживающих ран. И это уже победа. Маленькая, горькая, циничная, но победа.

Елена была организатором конференций. Такая уж профессия выпала на ее долю. День ненормированный, зарплата сдельная, а в остальном — сплошные плюсы, если закрывать глаза на жирные, вопиющие минусы. Но работа была сносной и даже, в каком-то извращенном смысле, нравилась. Она создавала идеальные, отлаженные миры, которые жили ровно два дня. В этих мирах не было места хаосу, непредсказуемости и личному горю. Здесь всё подчинялось регламенту. Это был ее личный монастырь, ее аскеза.

За окном стемнело, растекшись по стеклу густой, непроглядной тушью. Практически все сотрудники, с веселым гомоном и планами на вечер, разошлись по домам. А молодая женщина, в силу своей придирчивой, почти маниакальной натуры, бродила по опустевшим залам, выискивая недочеты. Пальцы сами тянулись поправить уголок салфетки на фуршетном столе, смахнуть невидимую пылинку с кафедры. «Наверняка, что-то забыли!» — этот навязчивый комок тревоги сидел глубоко внутри, не давая ей покоя.

«Всё должно быть идеально!» — это был не просто девиз, это была мантра, щит и оправдание. Скрупулезность, въевшаяся в кровь, была одновременно и спасением, и проклятием. Она не давала расслабиться, не позволяла забыться, заставляя по десять раз перепроверять каждую мелочь, словно в идеальной расстановке стульев был сокрыт ответ на вопрос, как жить дальше.

Она проверила последние приготовления, механически отмечая в ежедневнике мелочи: смещенную табличку, чуть потускневшие стаканы для воды. Внутри клокотала тихая ярость на безответственность некоторых помощников. «Увы, не все люди идеальны...» — пронеслось в голове, и она поймала себя на мысли, насколько цинично и старо это звучало. Ей было всего тридцать два, а чувствовала она себя глубокой, уставшей старухой.

Лифты, по техническим причинам, не работали. Пришлось спускаться по лестнице. Каждый шаг отдавался в висках тупой болью, ноющие, затекшие ноги гневно гудели после целого дня, проведенного на высоченных каблуках. Этот подвиг, достойный восхищения, который она повторяла изо дня в день, был частью образа, броней. Элегантность и красота требовали жертв, и ее здоровье стало одной из них. Она так глубоко погрузилась в водоворот своих мыслей — о незавершенных делах, о том, что вряд ли сегодня заснет, ведь неисправленные нюансы будут, как назойливые мухи, жужжать в темноте, — что странные звуки, донесшиеся с первого этажа, сначала не произвели на нее никакого впечатления. Просто фоновый шум.

Но потом, спустя мгновение, понимание и догадка буквально прошили всё ее тело электрическим разрядом леденящего душу страха. Это не был скрип двери или шаги. Это были хрипы. Глухие, прерывистые, похожие на звук, с которым из последних сил пытается завестись умирающий мотор.

Сердце Елены упало в пятки, а потом рванулось в горло, бешено заколотившись. Адреналин, горький и острый, ударил в голову. Она, забыв про боль в ногах, почти полетела вниз, цепляясь за перила.

На лестничной площадке, в неестественной, сгорбленной позе, лежал пожилой мужчина. Его лицо было цвета влажной глины, с синюшным, страшным оттенком вокруг губ. Он хрипел, его грудь судорожно вздымалась, ловя воздух, который, казалось, не мог пройти в пережатое горло. На удивление, ее паника отступила так же быстро, как и накатила. Сработал тот самый режим «идеального организатора», который умел действовать в кризисных ситуациях. Страх отполз в угол сознания, уступив место холодной, четкой собранности.

— Что случилось? Чем вам помочь? — ее голос прозвучал удивительно твердо, хотя внутри всё сжалось в комок.

Мужчина был плотным, весомым, но в ее отчаянном порыве нашлись силы перевернуть его, усадить, прислонив к стене. Пальцы дрожали, когда она расстегивала ворот его дорогой, но теперь промятой рубахи, давая доступ драгоценному кислороду. Он был мокрым от пота, и его тело издавало запах дорогого одеколона, смешанный с резким, животным запахом страха.

Он не мог говорить, лишь безнадежно захрипел и слабым, дрожащим жестом показал на внутренний карман пиджака. Она, почти не дыша, запустила руку внутрь и нащупала маленький пластиковый футляр. Нитроглицерин. Знакомый, до боли знакомый препарат. Год назад, в аптечке ее мужа лежал такой же. Еще одна рана, на которую безжалостно посыпали соль.

Она вложила крошечную таблетку ему под язык, чувствуя, как холодный пот стекает у нее по спине. «Только бы успеть, только бы помогло...»

Прошло несколько минут, показавшихся вечностью. Его хрипы стали реже, ровнее. Ужасный синюшный оттенок на лице начал медленно отступать, уступая место болезненной, но уже живой бледности. Он смог сделать глубокий, хоть и с хрипом, вдох.

ГЛАВА 2

С той самой конференции, где состоялось мимолетное, деловое знакомство с Алексеем Петровичем, прошло чуть больше полугода. Целая вечность. Или, наоборот, всего лишь миг. Для Елены это событие стерлось из памяти, как стирается надпись на мокром песке под напором новых волн. Она и не вспоминала о нем вовсе – не до того было.

Сейчас она в очередной раз возвращалась из изматывающей деловой поездки. Голова гудела, будто улей, забитый до отказа цифрами, отчетами, графиками и жестким, неумолимым расписанием. Казалось, время сжалось в тугой комок, и его вот-вот вырвет наружу вихрем невыполненных дел. «Столько всего еще нужно успеть, – лихорадочно думала она, глядя в иллюминатор на проплывающие внизу крошечные облака. – Просто выдохнуть бы…»

Недолгий перелет на самолете прошел в попытках усмирить этот внутренний ураган. И вот, она здесь. Родной Волгоград. Когда шасси коснулись посадочной полосы с привычным гулом и вибрацией, по телу Елены пробежала смешанная волна облегчения и новой, пусковой тревоги. Приехать – не значит приехать. Предстояло еще многое.

Верескова часто уезжала по работе, как и в этот раз. Ее подруга, Анфиса, у которой она временно проживала, уже давно привыкла к ее вечному отсутствию и не задавала лишних вопросов. Их дружба существовала в странном ритме пауз и ярких, но коротких встреч. Особенное перемирие наступало, когда Анфиса получала щедрые подарки, привезенные из командировок. Это был их немой договор, сладкая дань, которую Елена платила за свое непостоянство.

Ступив ногой на знакомые, чуть потрескавшиеся от солнца плиты тротуара, Елена невольно улыбнулась. Не просто улыбнулась – ее лицо озарилось изнутри, будто кто-то щелкнул выключателем в ее душе.

– Лето! – вырвался у нее восторженный, почти детский шепот.

Она зажмурилась, подставив лицо ласковым, живительным лучам. Это было ее самое любимое, самое целительное время года. В нем была магия – когда длинный, напоенный ароматами цветущих лип и нагретого асфальта день, нехотя уступал место бархатным, очаровательным сумеркам, а те, в свою очередь, – короткой, душной, таинственно теплой ночи. Сегодня небо было бескрайним и ясным, таким бездонно-голубым, что хотелось в него нырнуть, потерять дно.

– Гуляла бы и гуляла… – прошептала она, вдыхая полной грудью знакомый, неповторимый воздух родного города, в котором смешались запахи пыли, реки и цветущих акаций.

Пешие прогулки были ее отдушиной, ее личной психотерапией. Особенно вот в такие дни, когда сама природа будто улыбается тебе в ответ. Бывало, конечно, что и в июне дождь мог заливать горожан днями и ночами напролет, превращая улицы в мутные ручьи, но судя по всему, в этот раз природа была на ее стороне.

– Как красиво! – Идя по знакомой до каждой трещинки улице, Елена с удивлением отмечала, насколько пышно, почти буйно убраны деревья в свои яркие, сочные зеленые одежды.

Под ними, словно щедрый ковер, густо росла трава, усеянная пестрыми огоньками летних цветов – алыми всполохами маков, синевой колокольчиков, нежными шариками клевера, золотыми россыпями пижмы, белыми ресничками ромашек и оранжевыми пятнышками ноготков. А над этим праздником жизни игриво порхали бабочки-капустницы, и стоял неумолчный, убаюкивающий гул всяких букашек. Ей даже пчела попалась на глаза – пушистая, деловая труженица. Уж кого-кого, а ее увидеть в самом центре города она точно не ожидала. Сердце ее сжалось от нежного умиления. Жизнь, она везде пробивается, настойчивая и прекрасная.

Вот и родной двор, такой знакомый, с детства протоптанными тропинками. И подъезд, все так же требующий капитального ремонта, с облупившейся краской на стенах.

– Интересно… Анфиска дома? – Елена решила ей не звонить.

Ключи были надежно спрятаны в кармане сумки. А хозяйка, если и ушла, то в скором времени должна вернуться.

«Ведь я ей писала о том, что сегодня прилетаю. Кажется…» – в голове промелькнула неуверенная мысль. Память в последнее время стала подводить, выхватывая важное и пропуская мелкие, но такие необходимые детали.

Лена поселилась у подруги после той страшной трагедии. Ее будущий дом, ее собственная крепость, ее спасение – еще пока строился, а снимать жилье в одиночку казались неподъемными, лишними тратами, к которым она была материально не готова. Ведь ипотека съедала практически весь ее месячный заработок, оставляя лишь на самое необходимое. После внезапной смерти мужа ей отчаянно нужна была не просто крыша над головой, а моральная поддержка, живое плечо рядом. А тут – и подруга детства, и хоть какая-никакая, но экономия... К тому же, вдвоем было веселее, не так разъедала тоска. Так она и осталась с Анфисой.

Раньше, до того дня, что разделил ее жизнь на «до» и «после», Вересковы жили у родителей мужа. Большой, шумный дом, полный жизни. А после катастрофы Елене стало невыносимо находиться в тех стенах. Каждый угол, каждая вещь, запах утраченного счастья – все напоминало о случившемся, бередило и без того кровоточащие, незаживающие раны. Хотя она знала – ее душа будет вечно помнить и истекать кровью по этой утрате. Никакой переезд не излечит эту боль.

Как бы удобно и тепло ни было у подруги, стеснять бывшую одноклассницу Верескова не могла вечно, да и не собиралась. Внутри жила гордая, независимая женщина, которая не хотела быть обузой. Но строительство дома, в котором находилась ее будущая квартира, ее новый старт, по каким-то необъяснимым причинам все затягивалось и затягивалось. Поэтому она все чаще и чаще, тайком от всех, стала заглядывать в объявления о съемном жилье, с тоской и страхом рассматривая варианты.

ГЛАВА 3

На следующий день, к назначенному часу, Елена вместе с верной Анфисой подъехала по указанному адресу. Внутри ее встретила строгая атмостура официального учреждения и, к ее удивлению, направили прямиком к нотариусу.

Сердце Елены никак не желало успокаиваться, предательски колотясь где-то в горле. Глубокие тени под глазами и их красные белки красноречиво свидетельствовали о бессонной ночи. Отдохнуть у нее так и не получилось. Пижама впивалась в кожу грубыми швами, диван, подаренный друзьями на временное пользование, казался бугристым и враждебным, а подушка и вовсе превратилась в каменную глыбу. Каждая мелочь мешала погрузиться в забытье, а когда сознание все же начинало отключаться, из самых потаенных его нор выползали тревожные мысли и окончательно лишали покоя. Внутри росло и крепло смутное, но настойчивое чувство – чувство подвоха.

— Всё будет хорошо... Или плохо. Другого не дано! — попыталась расшевелить ее бывшая одноклассница своим обычным жизнеутверждающим тоном.

Елена с горькой усмешкой посмотрела на подругу.

– В том-то и дело, что вероятны оба варианта. Пятьдесят на пятьдесят. Понимаешь? Эта равновероятность исходов и пугает больше всего. Неизвестность.

– Будешь мучиться, когда точно узнаешь, стоит оно того или нет. Зачем терзать себя заранее?

«Легко говорить!» — пронеслось в голове у Елены. Она понимала, что слова Анфисы были разумны и лишены смысла, но ее собственный внутренний маятник раскачивался между надеждой и страхом с такой силой, что тошнило. Она шла по коридору, словно на казнь, ноги были ватными, а в ушах стоял нарастающий шум.

— Я с ума сойду... — простонала она, почти не осознавая, что произносит это вслух.

— Э... Только не сейчас... И не потом... не завтра. А вообще, лучше и не надо! — натянуто рассмеялась Анфиска, пытаясь влить в подругу хоть каплю своего оптимизма. — Расслабься.

— Хорошо, — механически ответила Елена.

Она закрыла глаза на секунду, пытаясь взять себя в руки. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Воздух в коридоре казался спертым и тяжелым.

«Ты никому ничего плохого не сделала», — зачем-то твердила она про себя, как заученную мантру. Но от этих слов не становилось легче. «Что за паника вообще? Отставить! Соберись!» — приказала она себе мысленно, сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони.

Их встретила секретарша и проводила в кабинет. Нотариус — женщина средних лет в крупных очках, скрывающих уставшие глаза, и с высокой, тугой прической — уже ждала. Ее взгляд, холодный и оценивающий, скользнул по Елене, а затем остановился на Анфисе. Специалист с легким удивлением посмотрела на них поверх роговой оправы и недовольно нахмурилась.

— Кто такая? — сухо спросила она, кивнув в сторону подруги.

Елена почувствовала, как ее бросило в жар от этого пронзительного взгляда. Она заставила себя выговорить слова, чувствуя себя школьницей, вызванной к директору.

— Здравствуйте... Я Елена Верескова. А это... Это моя близкая подруга. Если вы не станете возражать, я бы хотела, чтобы она тоже присутствовала при нашем разговоре.

Нотариус лишь пожала плечами, всем видом показывая, что ей это безразлично. Затем она деловито достала папку с бумагами и стала зачитывать завещание. Слова сливались вначале в один невнятный поток, но потом отдельные фразы начали доноситься до сознания Елены с пугающей ясностью: «...Елене Николаевне Вересковой причитается полдома в престижном районе города Сочи на побережье черного моря и старинное украшение в виде кольца...»

Мысли смешались. «Это какая-то ошибка», — лихорадочно думала она. У нее не было богатых родственников. Все, кто ей дорог, были живы и, к счастью, здоровы. Да и жизнь ее близких не баловала особыми богатствами.

— Если честно... — голос Елены прозвучал хрипло и неуверенно.

— Да? — нотариус подняла глаза от бумаг.

— Я ничего не понимаю... — призналась Елена, чувствуя, как подкашиваются ноги.

— Что именно? Я могу еще раз зачитать завещание.

— Вы, наверное, всё же спутали меня с кем-то. У меня нет никого, кто мог бы оставить всё это... хм... богатство. Простое недоразумение! — с отчаянной надеждой в голосе Елена протянула свой паспорт, раскрыв его на первой странице. — Вот! Посмотрите на номер и серию... Всё тщательно проверьте! Прошу! Точно ошибка! Мне проблемы не нужны!

— Ага, — усмехнулась Ася, всегда готовая вставить свои пять копеек. — Тока барахлишко в новом домике разложишь, как явится настоящая наследница... Неприятная будет ситуация! Нам.. Точнее ей, — она указала пальчиком на Елену, — проблемы того рода не нужны!

ГЛАВА 4

Самолет коснулся взлетно-посадочной полосы с легким толчком, и Елена наконец-то выдохнула. Не то чтобы она боялась перелетов, но все эти часы в замкнутом пространстве, наедине со своими мыслями, дались ей нелегко. Мысли путались, как клубок змей: неведомый дом, загадочное кольцо, письмо, полное тоски и надежды... и призрак человека, которого она не успела спасти.

Прекрасный город Сочи встретил ее зноем, обрушившимся шквалом ярких красок, непривычных запахов и гомонящей на многих языках толпы. Она прошла необходимую регистрацию, получила свой скромный багаж и вышла на улицу, щурясь от ослепительного солнца. С таким количеством вещей на автобусе добираться было не самым разумным решением, поэтому она решила найти такси. Стоило ей выйти на тротуар, как тут же, словно из-под земли, появился мальчуган лет десяти, цыганской внешности, с живыми, слишком взрослыми для его возраста глазами.

— Помочь такой красивой девушке нанять такси?

Елена насторожилась, но в голосе мальчишки звучала такая деловая уверенность, что она невольно улыбнулась.

— Нет... Спасибо, думаю, я и сама справлюсь, — ответила она, мысленно проверяя, все ли сумки на месте.

— Тетенька, может, и справитесь, да с вас втридорога сдерут. А я знаю, где недорого возьмут.

«Вот как, — подумала Елена, — маленький предприниматель». Ее настроение было достаточно легкомысленным, чтобы пойти на авантюру.

— Понятно... — протянула она, делая вид, что раздумывает. — Хорошо, твоя взяла! И сколько ты хочешь за свои услуги?

— А сколько не жалко прелестной и доброй барышне! — подмигнул паренёк, и в его ухмылке было столько нахального обаяния, что Елена рассмеялась.

У нее было хорошее настроение, и она позволила себе это маленькое доверие незнакомому городу. Она дала мальчику возможность почувствовать себя нужным.

— Хорошо, давай зови своего недорогого таксиста!

Он свистнул, махнул рукой, и через несколько секунд к тротуару подъехала желтая машина с характерными шашечками. Водитель, улыбчивый мужчина средних лет, вышел и помог загрузить багаж. Елена дала мальчику пятьдесят рублей и поблагодарила, не удержавшись от шутки:

— Спасибо, надеюсь, ты меня не обманул?

Цыганенок ловко убрал деньги в замусоленный карман и с той же бесстыдной ухмылкой посмотрел на нее.

— Обижаешь, красотка. Фирма гарантирует!

От такого фривольного обращения Елена чуть не поперхнулась. Проводив глазами задорного мальчугана, она села в машину и назвала отель, в котором заранее забронировала номер. «На всякий случай, — подумала она с легкой иронией, — еще неизвестно, что за груду камней представляют собой эти унаследованные полдома».

— Вы работаете в паре, как я поняла, — не скрыла своей догадки Елена, обращаясь к водителю.

— Да, он прибегает, а я позволяю ему немного подзаработать. И мне хорошо, и ему тоже. Они же цыгане, нигде не работают, а детей плодят, вот малыши с раннего детства и занимаются кто чем. Всякое бывало... Кто-то попрошайничает, а кто-то пытается хоть как-то подзаработать, я таких детей уважаю. А воришкам здесь не место, гоним взашей.

— Проблем не возникало с другими водителями? — спросила она, сама не зная, зачем выпытывает эти детали. Наверное, просто чтобы занять время и не думать о главном.

— А как же без разборок? — водитель улыбнулся ей в зеркало заднего вида. — Поначалу бывали трения, потом вроде все успокоились.

— Рада слышать, — кивнула Елена, глядя в окно на мелькающие улицы незнакомого города.

Вот они и подъехали к отелю. Она расплатилась, поблагодарила водителя и вышла. Стоило оказаться на свежем воздухе, как магия лета тут же забрала ее в плен. Елена закрыла глаза на секунду, вдыхая полной грудью. Воздух был густым, напоенным запахом моря, нагретого асфальта и каких-то южных цветов.

— Здорово. Отпуск. Наконец-то! — прошептала она.

Донесся пронзительный крик чаек, настойчивый шум прибрежных волн. На улице было жарко, но не душно. Приятная, вдохновляющая свежесть летела вместе с морским бризом. Она постояла несколько мгновений, забыв о сумках, о цели визита, просто наслаждаясь моментом, а затем поспешила в здание.

Оформление заняло совсем немного времени, и, зарегистрировавшись, она поднялась в свой номер.

— Просто и со вкусом, — с удовлетворением отметила она, осмотрев обстановку своего временного пристанища. Чисто, светло, все необходимое есть. И главное — тишина и покой.

Сразу ехать в новый дом она остерегалась. «Вдруг там и правда рухлядь? Лучше сначала прийти в себя». Немного передохнув, она переоделась в легкое зеленоватое платье, поймав свое отражение в зеркале. Бледное лицо, все еще носящее следы усталости и переживаний, но в глазах уже появился какой-то новый, неуловимый огонек. Любопытство? Надежда? Она вышла на улицу с твердым намерением прогуляться по набережной и ни о чем не думать.

ГЛАВА 5

Елену меньше всего беспокоило, что она чуть не попала под колеса. Ее целиком поглотило странное, почти мистическое ощущение, вызванное человеком, сидящим рядом. Максим находился так близко, что она чувствовала исходящее от него тепло и легкий аромат морского воздуха и чего-то еще, свежего и древесного. От этого соседства сводило скулы и перехватывало дыхание. Сильнее всего она боялась, что не выдержит и разразится слезами прямо здесь, на глазах у незнакомца, или, что еще хуже, в порыве безумия кинутся ему на шею.

«Несправедливая жизнь! — пронеслось в голове. — Словно издевается надо мной! Будто проверяет на прочность!» Она мысленно сжалась в комок, пытаясь отгородиться от нахлынувших чувств. Другая часть ее, рациональная, пыталась успокоить: «Ну, нельзя же столько времени любить того, кого уже давно нет в живых... Пора отпускать. Пора жить дальше».

— Что-то не так? Ты по-особенному на меня смотришь, — мягко заметил Максим, и в его голосе не было ничего, кроме легкого любопытства.

Елена вздрогнула, словно пойманная на чем-то запретном.

— Нет, извини, просто ты очень сильно мне напоминаешь одного человека, — выдохнула она, тут же пожалев о своей откровенности.

— И кого же, если не секрет? — он наклонился чуть ближе, и его взгляд стал пристальным. — Только не говори, что я на супруга твоего похож... Прости, я сразу не разглядел... обручальное кольцо.

Его слова прозвучали как удар хлыстом. В ушах внезапно появился оглушительный шум, мешающий соображать. Она посмотрела на свою руку и с ужасом увидела, что ее пальцы действительно нервно теребят тоненький золотой ободок на безымянном пальце левой руки. Предательская привычка, оставшаяся с тех времен, когда это кольцо значило все.

«Как он угадал? Это просто мистика не иначе!» — закружилось в голове. Она чувствовала себя абсолютно голой, разоблаченной.

— Я... я всегда так делаю, когда нервничаю, — натянуто улыбнулась она, понимая, что из нее никудышный партизан, выдала себя с потрохами совершенно незнакомому человеку.

— Удивительно… — протянул Максим, и в его глазах мелькнуло что-то неуловимое. — А где же муж?

Вопрос прозвучал как нож в незажившую рану. Елена отвернулась, чтобы он не увидел предательских слез, выступивших на ресницах. Горло сжалось.

— Погиб в аварии почти два года назад, — проговорила она, глядя куда-то в сторону моря, в уходящую за горизонт полосу света.

— Соболезную, — его голос прозвучал формально, и ей почему-то показалось, что без настоящего участия. А затем последовал вопрос, который заставил ее внутренне сжаться: — Но ты…

— Что я? — резче, чем хотелось, спросила Елена.

— А почему до сих пор ты носишь обручальное кольцо?

Это было уже слишком. Слишком личное, слишком бесцеремонное вторжение в ее боль. Елена почувствовала себя словно на допросе, и это вызвало волну раздражения. К счастью, собеседник, словно почувствовав ее дискомфорт, сменил тему. Его тон снова стал легким и непринужденным.

— Лена, а давай поужинаем где-нибудь. В благодарность за твоё спасение, — предложил он, и в его взгляде заплясали веселые чертики.

От такой наглости у Елены чуть глаза на лоб не полезли. Спасение? Это он о велосипедистах? Она едва не рассмеялась.

Максим хитро прищурился, и его улыбка стала обаятельно-наглой.

— Я думаю, могу рассчитывать на бонус, — он не отводил взгляда, и Елена, сама того не желая, не могла отвести глаз.

Сначала она мысленно готовила вежливый отказ. Она приехала в город не для курортного романа, у нее были дела, серьезные и важные... Но что-то внутри, та самая часть, что устала от одиночества и вечного траура, вдруг запротестовала. «Пора переступить черту, отделяющую прошлое от будущего. Хотя бы на один вечер».

Она почувствовала, как кивает, почти не управляя собой.

— Хорошо, я согласна. Где встретимся?

— В моем отеле есть неплохой ресторан. Я за тобой заеду, ты в каком месте остановилась?

Тревожные звоночки в ее голове зазвенели с новой силой. «Незнакомый мужчина, приглашает в свой отель... Да что может случиться? Ты же не девочка-подросток». Она подавила легкую панику.

— В отеле «Соната».

— Это судьба, — Максим рассмеялся, и его смех был таким заразительным, что Елена невольно улыбнулась в ответ.

Она с непониманием посмотрела на него.

— Ты о чём?

ГЛАВА 6

Мы еще долго шутили, пока ели мороженое и пили кофе.

После ужина Макс предложил мне прогуляться по набережной. На улице было так красиво, шум вечернего прибоя, всё светилось от заходящего солнца. Максим нежно провел по моей щеке, взял за подбородок и легонько поцеловал в губы. От неожиданности я отпрянула.

- Ох, Максим… Не надо.

- Извини, но твои губки манили меня весь вечер, - не сводя глаз с моего рта, прошептал мужчина.

- Всё как-то… Быстро, что ли. Послушай, я не готова сразу к такому.

- Отпуск имеет свойство заканчиваться, - мудро заметил Макс. - А что тебе мешает?

- Ничего. Но… Я старомодна и чту моральные принципы. К тому же… Во мне еще живут воспоминания о муже.

Шатен удивленно приподнял одну бровь. Он видимо не понимал, как можно продолжать хранить верность человеку, которого давно нет в твоей жизни и знать, что он никогда не вернется?

Мне стало как-то не по себе. Да и вечер выдался прохладным.

- Я лучше пойду к себе в номер.

- Ты уверена, что хочешь уйти?

- Да… Прости… Надеюсь, что ты понимаешь…

Я ведь даже не знала, женат Максим или нет. Да и без любви окунаться в омут с головой я не имела привычки.

- Я провожу тебя, - миролюбиво улыбнулся молодой человек.

- Хорошо…

Заметив, что спутница дрожит, мужчина снова предложил локоток.

- Давай завтра я тебе экскурсию устрою или у тебя дела? - он пристально посмотрел на меня.

Не готова была к такому напору. Голова шла кругом от стольких впечатлений. Долгая прогулка по набережной, знакомство, свидание… Соглашаться или нет?

Я кивнула:

- Да давай, несколько дней я свободна.

- Я рад это слышать, - еще одна улыбка.

- Если честно, как раз думала, куда бы отправиться на экскурсию. В Сочи столько много достопримечательностей, что глаза разбегаются.

Мне не очень понравился взгляд Максима. Я не распознавала характер своих ощущений. Страх, непонимание, настороженность, симпатия? Всё вместе - очень необычный коктейль! Решила, что просто накручиваю себя, какая у него может быть неприязнь ко мне, мы ведь только сегодня познакомились?

- Тогда завтра в восемь утра жду в холле.

- Хорошо. Не слишком ли рано?

- Кто-то любит понежиться в постельке? Если хочешь, давай позже, но чем раньше, не так жарче.

- Твои слова не лишены логики… Договорились. Завтра в восемь…

Мы поднялись в лифте на мой этаж, Максим поцеловал мою руку и пожелал спокойной ночи.

Беспокойство не покинуло меня и в номере. Максим, несомненно, манил к себе, но было в его глазах что-то такое загадочное, хищное и это настораживало. Скорее всего, мужчина намерен провести отдых на всё катушку, женщины, рестораны и много страстных ночей.

«Если я не вписываюсь в его представления о курортных романах, это не мои проблемы. Бегать за ним я не собираюсь..» - решила для себя, засыпая.

Стоило удобно устроиться на подушке, меня тут же сморил сон. Немудрено – столько километров пройти, как я еще выдержала ужин и не свалилась замертво от усталости?

«Я и его изумрудно-коричневые глаза, словно из малахита…»

***

Власть незнакомца окутала меня с ног до головы. Она была осязаемой - настолько мощная энергетика исходила от мужчины. Тело больше не подчинялось мне, хоть я пыталась сопротивляться из последних сил. Елена стояла и смотрела в ночное небо, а он… Он был везде… Его дух практически проник в каждую клеточку моего трепещущего стройного тела.

Мое сердце бешено колотилось в груди, но это было не от страха, а сильнейшего возбуждения. Молодая и страстная женщина, знающая толк в любовных играх ликовала внутри меня, и желание продолжения очень сильно мешало противостоять чарам ночного гостя. Захотелось высказать вслух свой протест относительно его приближения, но слова застряли в горле, так и не прозвучав. Тяжело бороться самой с собой, тем более, когда твоя сильная половина против этого. А та, другая Елена желала новой жизни, наполненной смехом, счастьем и ночами с любимым мужчиной.

Шелковая красная лента, что каким-то немыслимым образом пока еще сдерживала длинные белокурые волосы, соскользнула по обнаженному плечу. Я вздрогнула, когда тяжелые пряди плотным покрывалом упали на чувствительную кожу лопаток. Это сладостное понимание, что за твоей спиной стоит сильный мужчина, от взгляда которого ты сходила с ума, завело меня с полуоборота. Хоть я и старалась не поддаваться искушению, страстная натура внутри меня завладела сознанием, ей нравилось всё происходящее, она чувствовала магию партнера, и получала от этого невероятное наслаждение... Казалось, каждая частичка, крошечный атом, молекула дышит загадочным незнакомцем, ибо запах я не могла отгадать, поэтому его личность оставалась загадкой, да мне это было и не нужно… Я просто знала, что он тот мужчина, с которым мне будет несказанно хорошо, как никогда в жизни, как ни с кем другим до этого... В его чарующем аромате присутствовали и знакомые нотки и совершенно новые... И если я действительно хотела избежать общения, то это следовало бы сделать уже давно, до того как... наши глаза встретились. А теперь, я в его власти и от осознания этого каждый нерв натянулся до предела, а ситуация сравнимая с хождением по лезвию ножа, лишь сильнее будоражила кровь.

ГЛАВА 7

Сначала наши туристы отправились в парк Ривьера — историческое место. Он был основан еще в девятнадцатом веке, а точнее парку уже более ста двадцати лет! Когда-то парк был излюбленным местом встреч для отдыхающих на курорте из-за многочисленных видов растений. Разумеется, Елена бывала здесь и не раз, но к сожалению, сейчас все прелести старинного паркового комплекса оказались подвинуты на задний план бесконечными аттракционами, торговыми и закусочными павильонами. Но они с Максом все же добрались до настоящих прелестей этого парка: Зелёный театр, милые скульптурные композиции — «Дюймовочка», «Ворона и лисица» и множество других, а также различные экзотические растения и пышные цветочные клумбы.

- Какая красота… - не сдержала восторга она.

- А давай отправимся в ещё один знаменитый и старинный городской парк. Сочинский Дендрарий?

- О, да! Это живой памятник садово-паркового искусства, никогда там не бывала.

- Надо срочно устранить сие досадное упущение, - улыбнулся Максим.

Вот там, к счастью, не было ни дельфинариев, ни аттракционов. Зато радовала глаз пышная растительность, тенистые аллеи, беседки, ротонды, прудики с лебедями, скамейки и лужайки.

В верхней части Дендрария в кафе пара заказала кофе с мороженым. И ещё прокатились, на канатной дороге (фуникулёр), ведущей в самую верхнюю точку парка. Они сразу поднялись на ней, а затем спускались пешком, периодически останавливаясь для фото.

Гуляли до обеда. В гостиницу Елена вернулась уставшая, и практически волоча ноги. Ей скорее хотелось принять ванну и расслабиться.

- Как ты? Выглядишь неважно, - Максим с тревогой посмотрел на молодую женщину.

- Представляю… Я просто плохо переношу жару. Надо в кровать. И… До вечера меня вообще не стоит беспокоить.

- Может тебе компанию составить? - Макс улыбнулся.

Верескова так на него посмотрела. Ей было не смешно. Эти намеки… Он понял, что сказал лишнее.

- Ладно, ладно, - мужчина поднял руки в жесте капитуляции и улыбнулся. - Тогда до вечера? Или как?

- До вечера, - немного резче, чем хотелось бы, ответила ему Елена.

Она поднялась к себе в номер, сняла одежду и направилась в ванную комнату. Понежившись в пене, наконец, почувствовала себя человеком. Сил ни на что не было, поэтому она легла на кровать и тут же заснула. Женщину разбудил стук в дверь, за которой оказался новый знакомый.

- Что-то случилось? Я прождал почти час, но ты так и не спустилась, - сказал Максим, переминаясь с ноги на ногу на пороге.

- Ох… И, правда! Я, видимо крепко спала, - замялась.

- Понятно… Моя вина, не рассчитал с экскурсиями – утомил свою спутницу.

- Да, нет… Всё нормально! – улыбнулась.

И чтобы сгладить ситуацию, она предложила:

- Если приглашение поужинать еще в силе, я спущусь через пятнадцать минут.

- Хорошо, - он понял намёк, - жду внизу.

Елена быстро привела себя в порядок, переоделась и спустилась в холл. Так получилось, что Макс ее сразу не заметил, так как заигрывал с какой-то девушкой. Вересковой почему-то это не понравилось. Неужели она его ревнует? Этого еще не хватало! Они знают друг друга всего-то пару дней.

Постаралась не думать о новом знакомом, он волен поступать, как ему вздумается, впрочем, как и она. Это курорт – родина мимолетных интрижек длиною в отпуск.

Увидев Елену, Максим улыбнулся, попрощался с девушкой и направился навстречу к даме.

- Знакомая? - она не знала, зачем это спросила, но было уже поздно.

- Нет, пока тебя ждал, познакомились… А что? Не уж-то, ревнуешь? – он хитро прищурился и улыбнулся.

- А-хах! – картинно рассмеялась.- С чего бы?! Рановато, не кажется? Мы с тобой почти не знаем друг друга.

Максим нагнулся и на ушко прошептал сексуальным голосом:

- Так давай ближе познакомимся.

У Алены дрожь пробежала по всему телу. Слишком давно она не была с мужчиной, тело хранило эти воспоминания и жаждало повторить. Еще этот сон…

- Всему своё время, - она отвернулась, чтобы собеседник не увидел, как покраснело ее лицо.

- К сожалению, время имеет свойство заканчиваться, - тяжко вздохнув, кавалер помог даме присесть за столик в ресторане гостиницы.

Она ничего не ответила, к ним подошла официантка.

- Расскажи мне о себе, - когда принесли заказ, вопросил молодой человек.

- Интересно, получается… - хмыкнула Елена. - А ты мне о себе расскажешь?- посмотрела на него в упор.

- Я первый спросил, - парировал он, - а потом я о себе расскажу, если захочешь.

- Договорились. У меня обычная скучная жизнь, дом работа, работа дом.

- А где ты живешь?

- У подруги пока, после смерти мужа я переехала к ней.

- У тебя нет своего жилья? - он с интересом посмотрел на меня.

- Не было до недавнего времени, - о том, что она ввязалась в строительство пайщиком, пока решила не говорить, - но сейчас появилось, - улыбнулась.