Ты моя. Страсть на грани

ГЛАВА 1

ПОЛИНА

Октябрь! Идеальное время, когда солнце всё ещё щедро делится своими лучами, не торопится уходить в зимнюю спячку. Оно балует нас теплом, пробиваясь сквозь окна, и мне хочется, чтобы солнышко задержалось подольше. Кручусь перед зеркалом, подбирая наряд на собеседование. Сегодня у меня большой шаг к самостоятельной жизни. Улыбаюсь отражению: умница, красавица, отличница. И кому такая принцесса достанется?

Смешок срывается с губ. Останавливаю выбор на белой блузке и сером в чёрную клетку сарафане. Хочу выглядеть стильно, но не слишком официально. Приталенный сарафан со строгим вырезом, узкими лямками и молнией спереди подчёркивает мою шикарную фигуру. В самый раз для собеседования. Просто и со вкусом.

Открываю ящик в поисках утюжка для волос, но его нет. Скрипя зубами, подхожу к тумбочке Вики и заглядываю внутрь. О чудо, вот он! Отлично. Только зачем брать без спроса?

Закончив с волосами, наношу лёгкий макияж, надеваю куртку, подхватываю сумочку и направляюсь к выходу. В дверях сталкиваюсь со своей соседкой, которая торопится войти в комнату.

— Стой, — говорю, преграждая ей дорогу.

— Чё надо? — она закатывает глаза, пытаясь убрать мою руку.

— Вика, ещё раз без спроса возьмёшь мои вещи, я тебе ночью волосы по самые уши отрежу, — злорадно шиплю.

— Больная! — сдавленно огрызается, делая шаг назад.

Фыркаю и, удовлетворённо хлопнув дверью перед Викиным носом, покидаю комнату. Торопливо пробегаю мимо проходной в надежде, что пронесёт. В спину кричит баба Галя — наша вредная вахтёрша:

— Новикова, напоминаю: двери общежития закрываются в десять часов вечера.

Чеканя шаг, ничего не отвечаю противной бабке. Я живу в общаге всего лишь месяц. И за это время у меня было одно опоздание — на три минуты! Но мегере оказалось достаточно, чтобы записать меня в гулящие девки и запомнить мою фамилию.

В сумочке звонит телефон, достав его, отвечаю:

— Доча, доброе утро, — сонным голосом говорит мама.

— Привет, мамочка, — губы расплываются в улыбке от родного голоса.

— Как дела?

— Хорошо, на собеседование поехала, — проговариваю бойко, пряча свой мандраж от родительницы.

Знаю я её, начнёт сейчас отговаривать, чтобы не маялась дурью, а училась. Денег в семье хватает, но я не собираюсь, сидеть на шее у мамы в восемнадцать лет.

— Колокольчик, — зовёт меня детским прозвищем, — пообещай мне, что сегодня всё пройдёт мирно и спокойно.

— Ну мам… — закатываю глаза. — Я что, совсем бедовая? — тихо спрашиваю.

— Самую малость, — со смешком проговаривает она.

— Я сейчас обижусь, — шутливо дую губы.

— Не надо, ты главное — сразу звони мне или дяде Жене, — серьёзно говорит.

— Всё будет хорошо. Постараюсь вести себя как воспитанная взрослая девочка, — вздыхаю, а в душе остаётся неприятный осадок после её слов.

Возможно, я и правда как магнит притягиваю неприятности, но все мои действия в моменте оправданы. Они сами виноваты. Взять сегодняшнюю ситуацию с Викой, почему я должна терпеть такое поведение?

— Спасибо, доченька. Я чего тебе звоню, — вспоминает причину, — деньги на подарок Жене перевела. Купи самый дорогой нож.

— Обязательно, мамуль, я из магазина позвоню.

— Всё тогда, больше не отвлекаю, — слышу, как мама зевает и пытается проснуться. — Завтра тебя ждём, колокольчик. И удачи на собеседовании.

— Спасибо. Целую.

Заезжаю в крупный торговый центр «Экстрим» на севере Москвы, чтобы выбрать для дяди особенный подарок. Прогуливаюсь по просторному залу и обсуждаю выбор с консультантом. Выбор падает на нож с изысканной отделкой, подходящий для опытных охотников. Оплатив покупку, аккуратно убираю его в сумочку. Довольная, что нашла подарок, отправляюсь в фитнес-центр. Радует, что будущая работа находится рядом с университетом и общежитием, не люблю метро и автобусы. И вообще, я мечтаю о своей машине, на уроки вождения уже записалась.

— Доброе утро, — подхожу к администратору.

— Здравствуйте, чем могу вам помочь? — обращает на меня свой взор девушка.

— У меня собеседование назначено на 11: 00.

— Господь услышал мои молитвы, — весело произносит, обегает стойку и берёт меня под руку. — Ты главное — не бойся, он с виду злой и ужасный. Помни, любого зверя можно приручить, — звучит со смешком. — И я очень хочу в отпуск… — тараторит и тянет меня в сторону коридора.

— Эм, — упираюсь шпилькой в плитку на полу, — её напор смущает. — Уже не уверена, что хочу заходить в логово вашего начальника… — растерянно отзываюсь.

Что за зверь там такой?

— Да брось, ты главное — не дай себя запугать… Меня Света зовут, — представляется она.

— Полина, — произношу и шагаю с ней к кабинету.

Эх, была не была!

— Шеф, у вас собеседование, — громко стучит в дверь кабинета и докладывает.

ГЛАВА 2

ТИМОФЕЙ

Сбежала, лапуля… Но это тебе не поможет… Почему-то вспоминается детская считалочка:

Раз, два, три, четыре, пять —

Я иду тебя искать.

Как найду тебя — замри,

Не спасёшься, хоть кричи.

Темнота сгущается,

Страх твой разгорается.

Не играй со мной, малышка,

Здесь я мастер, ты — лишь мышка.

— Света, подожди за дверью, я позову, — бросаю взгляд на администратора, которая стоит в дверях.

Взглядом оцениваю новую кандидатку. Угу, ничего такая, можно брать. Лицо симпатичное, фигура тоже имеется, а насчёт навыков — научим. Медведи на велосипедах ездят, значит, и ей не проблема научиться по клавишам стучать.

Падаю в кресло и опускаюсь лбом на столешницу. Стиснув кулаки, пытаюсь задавить зверя, что рвёт цепи внутри меня.

Что мать вашу это было? Чего чеку-то сорвало? Робертович, ты же не падкий на девчонок. Чем, спрашивается, могла зацепить обычная «мытищинская принцесса»? Тоска и скука! Мои демоны если и жрут плоть, то выбирают тщательно.

Думал, придёт на собеседование, поиздеваюсь. Посмотрю, на что готова ради работы у нас, а потом красиво размажу. Размазал...

А с чего всё началось?

Выбесила на парковке в первый день учёбы. Подошла вместе с подругой в придачу… вот и молчи. Нет, блядь! Мелкая! Наглая! Стоило ей открыть рот — и понеслось. Сразу с места в карьер бросилась. Поначалу даже позабавила нас с пацанами. Мы с Дэном прикалывались над ними. Мот в это время срался со своей сводной, Аринкой.

Да я через пятнадцать минут забыл о ней. Подумал, что девочка просто перенервничала, бывает… В первый день в универе простительно. Но она ведь не угомонилась, зацепила! Целый месяц ловил на себе её взгляды, ими можно было консервные банки вскрывать. Неугомонная лапуля оказалась.

А раз так, время экспериментов! Пущу фурию на опыты! Никогда на дух не переносил своенравных девчонок, с ними у меня разговор короткий: сломать и наслаждаться творением, слушая, как молят о пощаде. Бестия, сама не ведая, что творит и куда лезет, пробудила во мне давно забытые чувства. Я вновь ощутил вкус похоти и охоты.

Внешность хочу заметить у Полины потрясающая — от неё невозможно оторваться. Малышка с великолепной фигурой. Милое личико, на первый взгляд обманчиво мягкое. Плавный изгиб скул, гладкая кожа, словно светится изнутри. Натуральная блондинка, настоящий кудрявый ангелочек. А чуть приоткрытые, пухлые губы сводят с ума, глядя на них только и представляю, как они плотным кольцом обхватывают мой член.

Блять! Член колом от одной только мысли… Просто пиздец какой-то!

Внешний вид девчонки сбивает с толку, раздражает и притягивает одновременно. Снаружи кроткая малышка, но внутри огненная комета, сжигающая всё на своём пути. Всё в ней кажется отточенным до совершенства, но от этого — до раздражения идеальным.

Месяц за ней наблюдал, изучал жертву, время себе давал, ждал, что интерес потеряю… Не потерял! Момент подходящий подбирал… Она планы мне херит, да и времени у меня мало. Но отказать себе в желании не могу.

На моей улице случился праздник! Так удачно всё сложилось, когда увидел резюме Полины в списке претендентов на нашу вакансию! Я с нетерпением предвкушал встречу, и она меня не разочаровала. Специально встал у двери: напугать хотел и увидеть эмоции, когда меня узнает. Вошла такая кроткая девочка: блузка на все пуговки застёгнута, сарафан до колен, макияж едва заметен.

А запах…

Не парфюма!

Нет…

Чистоты!

Да-да девственной чистоты!

Услышав хлопок двери, она обернулась, застыла, а затем вскрикнула. Её страх оседал густым туманом, поглощая всё вокруг. Меня колбасило рядом с ней. Давно такого не было… Она разбудила во мне спящее чудовище. По телу гулял адреналин, я начал приближаться шаг за шагом. Поля пятилась… А мой зверь цепи рвал, вставая на задние лапы, желая дотянуться до неё. Пометить… Испачкать собой жаждал…

Она тихо зашептала, от нежного голоса, рассыпался ток по нервам, заставляя с перебоями сердце биться. Её шёпот пробуждает во мне что-то дикое, первобытное...

Охота началась...

Назад пути нет!

Она моя!

Смотрела на меня испуганно, глазищами хлопала, губки бантиком кривила не подозревая, что сожрать хочу. Глазастая ведьма завораживала меня своим зелёным омутом, и чем дольше смотрел, тем сильнее затягивало. Смотришь в них и, что-то ускользает от внимания, манит и выводит из равновесия.

Всё, Полина, не убежать тебе, не спрятаться…

Бледная, до дрожи испуганная… Но всё равно… держалась. А я дурел от храбрости девчонки! Следы пальцев на ней оставлял, стремясь к её киске. Башню к херам сносило. Трепыхалась, кусалась… Но только сильнее заводила, кровью пометил малышку, заклеймил, выпустил демонов. Не в силах был оторваться от неё. Зацепила так, что на волю выбраться уже не могу. Не отпущу! Пришло время показать, кого дразнить вздумала.

— Тимофей Робертович, мы полчаса ждём, — напоминает о себе Света.

ГЛАВА 3

ПОЛИНА

Я сбежала из Москвы раньше. Мама с дядей удивились моему раннему приезду, но подарок всех отвлёк. Дядя Женя, словно ребёнок, с радостью рассматривал новую игрушку, а я с облегчением выдохнула, что после моего использования, с ножом всё в порядке.

Мама переехала в элитную деревню, неподалёку от Москвы. Посёлок, в котором она живёт, называется Никольское Озеро. Мне здесь очень нравится: дома аккуратные, построены из красного и белого кирпича, заборы высокие.

Из окон нашего дома открывается вид на лес, который сейчас утопает в багряной и золотистой листве. Она то и дело осыпается, создавая нежный шелест на ветру. Когда я открываю окно, то могу насладиться мелодией природы. Мне было непривычно переезжать в большой дом. Из двухкомнатной квартиры сразу в такие хоромы… Любимое место у меня — просторная терраса. Летом на ней ставим качели и плетёную мебель, а сейчас там красуются корзины с последним урожаем яблок и груш. В саду ещё можно найти следы цветов, хотя к октябрю они уже отцвели. Остались только крепкие многолетники да грядки с последним урожаем зелени.

Люблю утром гулять по тропинке, обрамлённой золотистыми листьями. Слушать шуршание листвы и наслаждаться прохладой, пахнущей лесом. Но самое любимое время года — лето. Сидя на уютном диванчике, я наслаждаюсь природой и ароматом трав, которые мама с любовью выращивает на грядках возле веранды. На заднем дворе дома находится сердце нашего бизнеса — сыроварня, оборудованная по самым современным технологиям. Моя мама — бизнесвумен, она занимается производством отечественных сыров по рецептам, привезённым из Италии и Франции. Ассортимент нашей продукции очень разнообразен: от классических твёрдых сортов до мягких с белой плесенью, которые пахнут грибами и осенним лесом. Мы используем почти древние технологии, но адаптированные к современным стандартам. Я горжусь тем, что наша продукция продается в дорогих московских магазинах.

Стоя на кухне, задумчиво пью уже третью чашку кофе за утро. После сообщения от Харрингтона я как на иголках вся. Офонарел, писать мне такое? Осмелился предъявить за машину! А чем он собирается расплатиться за то, что произошло в кабинете? Своей жопой?

В кухню заходит мама — моя ранняя пташка. Сонная, такая тёплая и родная. Улыбаюсь при виде неё.

— Полин, почему ты уже вторую ночь плохо спишь? Что-то случилось? — внимательно глядя на меня.

— У меня всё замечательно! — отставляю чашку и, обнимаю её, как в детстве. — Ты у меня самая лучшая мамочка на свете, — с улыбкой шепчу и греюсь в её объятиях.

— Доченька, что-то я начинаю за тебя переживать, — вздыхает она. — В общаге всё нормально?

— Да.

— В институте?

— Мам, да я же отличница! — делая вид, что обиделась.

— Тогда, значит, с Аринкой что-то неладно?

— Мамуль, у подруги тоже всё хорошо, честно! Давай лучше тебе кофе сварю, — не могу стоять на месте, надо чем-то занять руки.

Завтра понедельник, все мысли о встрече с Тимофеем. Нужно держаться поближе к друзьям и от греха во плоти подальше. Мало ли что у него на уме. Он же одичалый парень!

— Поль, а у тебя, какой по счёту кофе? — не унимается мама.

— С твоей тревожностью нужно что-то делать… — пугает меня своим напором. — Может, твоя дочь влюбилась, — осознанно вру.

Пусть лучше думает, что я переживаю из-за парня, чем узнает о богатом придурке, который открыл на меня охоту.

— В Егора? — спрашивает она с нежной улыбкой. — Одобряю, хороший мальчик!

Молча киваю и продолжаю заниматься завтраком. Вдруг за окном раздается рёв мотора. От неожиданности вздрагиваю, блюдце выскальзывает из рук и разбивается о пол. В ужасе подбегаю к окну, сердце ухает: неужели он узнал, где живут мои родители?

— Колокольчик, ну чего ты? Это просто сынок председательский на новеньком «БМВ» гоняет, — мама смеётся и смотрит на меня, не понимая, почему я так испугалась.

— Понятно, — едва слышно выдавливаю, пытаясь успокоить дыхание. Аж сердце в пятки ушло!

— Егор заедет за тобой сегодня? — мама весело подмигивает.

— Ты зятя ждёшь, что ли? — смеюсь я, стараясь скрыть волнение. — Да, в шесть.

— Тогда, может быть, налепим к вечеру домашних пельменей? — с энтузиазмом предлагает она.

И я соглашаюсь. Мама переключилась на Егора. Если бы она продолжила расспрашивать, то точно заставила меня всё рассказать.

К вечеру я на грани нервного срыва! Даже пельмени не могут отвлечь меня от мыслей о Тимофее. Сижу как на электрическом стуле. Мама поглядывает на меня со смешинками в глазах, а я отвечаю ей слабой улыбкой, насколько это возможно в моей ситуации.

— Долепишь? — просит, указывая на остатки фарша и кружочки теста. — А я пока посуду помою.

— Да, — киваю на автомате.

И тихо вскрикиваю от вибрации маминого телефона.

— Полина, посмотри, кто написал, а то у меня руки в мыле, — говорит, намыливая мясорубку у раковины.

— Сейчас, — отвечаю, подхватывая её мобильный.

Спрятав испуг, открываю видео с незнакомого номера — ролик, на котором я порчу машину Харрингтона. Неужели там были камеры? Ну... Тимоша... Гад, как он посмел отправить это маме?!

ГЛАВА 4

ПОЛИНА

В понедельник я, как трусиха, пропустила первую пару. Зная, что возле универа меня поджидает пуп земли по имени Тимоша. Мне страшноь. Богатый и избалованный парень, ничего не боится. Для таких людей в нашей стране нет законов.

После звонка я крадусь по коридорам на вторую лекцию. И почему я не попросила Егора встретить меня? Мне трясёт! Дрожат не только поджилки, но и душа, кажется, готова покинуть моё бренное тело! Открываю аудиторию, и мои надежды на спокойную жизнь рассеиваются в одно мгновение. Глазами встречаюсь с демоническим взглядом Харрингтона, на его губах появляется безумная улыбка Джокера. Чтобы не упасть в обморок от испуга, хватаюсь за дверь. Страх волной накатывает на меня, затапливая с головой. Я стою, сцепив холодные пальцы на дверной ручке, и, ощущая его взгляд на себе. Парень медленно ведёт глазами по мне, усмехается и подмигивает… Меня пробирает до дрожи, холод заползает в каждую клетку моего тела.

— Новикова, покиньте аудиторию. Вы опоздали на пятнадцать минут! — строго говорит заведующая кафедрой, Таисия Вениаминовна.

— Хорошо, — с облегчением произношу я, радуясь возможности уйти.

В голове воет сирена: «Беги, и как можно быстрее!».

Однако Тимофей, ухмыляясь, встревает в разговор и снисходительно обращается к преподавателю:

— Таисия Вениаминовна, пожалейте девочку, — с издёвкой в голосе произносит он. — Разрешите ей остаться, спасите от страшной участи… Эскорта.

Его слова, как иглы, вонзаются в мою кожу, оставляя за собой обжигающие следы. Стою красная от злости, не понимая, что этот говнюк несёт? Какой, на фиг, эскорт?

— Тимофей, — преподавательница смеётся в ответ на его слова, — ты считаешь, что пропуск моих лекций — это прямой путь к проституции?

— Да чёрт его знает, — пожимает плечами. — Но давайте не будем проверять.

— Хорошо, уговорил. Из тебя выйдет отличный дипломат. С такими политиками наша страна достигнет величия, — хвалит она парня, а я подкатываю глаза. — Новикова, к доске. Проверим, насколько хорошо ты усвоила тему «Международной экономической интеграции».

Блин, сейчас она меня раскатает в блинчик. Кажется, я попала в список нелюбимых студентов. Стараясь подавить нервную дрожь, подхожу к доске, чувствую насмешливые взгляды на себе. Ух, и опозорюсь я!

— Итак, перечисли основные этапы развития Евразийского экономического союза, — начинает Таисия Вениаминовна.

— Это… — напрягаю память, но мысли разбегаются, не могу вспомнить всё, что учила. — Первый этап — создание зоны свободной торговли… А затем — формирование таможенного союза.

— Что ещё? — хмурится она. — Неужели всё?

— Затем… — силюсь вспомнить, но мои знания сыпятся, как песок. — Постепенное углубление экономической интеграции…

Мегера поджимает губы, ни на секунду не отрывая пристального взгляда:

— «Постепенное углубление»? Ты понимаешь, о чём говоришь? Где конкретика?

Опускаю голову, слыша смешки со всех сторон. Весело им. И вроде бы дорогу чёрная кошка не перебегала, но неудачи как из рога изобилия.

— В чём разница между валютным союзом и экономическим союзом?

Замираю, растерянно кручу головой. Подняв глаза, ловлю насмешливый взгляд Харрингтона. Он подперев подбородок кулаком, криво улыбаясь, слушает меня. Гадство, зачем я вообще на него посмотрела! Соберись, Поля, ты же занешь материал!

— Экономический союз… — сбивчиво произношу я, с трудом подбирая слова. Чувствуя, как нарастает паника. — Это союз, в рамках которого государства сотрудничают...

— Достаточно, — резко прерывают меня, и я слышу ржач одногруппников. — Новикова, зачёт вы у меня не сдадите. Садитесь, зря потратила на вас время.

— Зато мы узнали, Таисия Вениаминовна, — посмевается мудак, — Новикову в эскорт не возьмут. Мужики любят эрудированных, чтобы было о чём потрахаться.

— И как же быть девушке? — с любопытством спрашивает.

— Всегда есть вакансии уборщиц, — встревает Царёв.

— А это отличная идея, друг мой, — тянет слова Харрингтон, сверля меня взглядом.

Топаю к парте друга и, усевшись рядом, с шумом достаю тетрадь и ручку.

— Привет, Колокольчик, — негромко приветствует меня Егор. — Думал, мои девчонки, решили сегодня бросить меня одного на занятиях.

— В самом деле… И зачем я припёрлась? — пробурчала под нос, кипя от раздражения.

— Аринка на смене?

— Да, набирает дни для отгула, скоро же свадьба у родителей.

Отвернувшись в окно, задумчиво вожу карандашом по тетради, успокаиваю раненую гордость и нервы. Остаток лекции проходит фоном, трепещу от прожигающего взгляда в мою спину. Сбежать не получится, но я постараюсь…

— Егор, собери вещи, давай без толкучки в числе первых покинем кабинет. И от кофе бы я не отказалась, — шепчу другу.

— Хорошо, — косится на меня. — Поль, что происходит?

— Ничего, — прикусываю щеку. Что-то за последние дни я много вру…

— Мы от него бежим? — кивает назад.

— Пытаюсь избежать новых стычек с богами универа, — громко вздыхаю.

— Подруга, ты же говорила, что вы поцапались в начале сентября. Уверена, что он помнит об этом? — недоверчиво смотрит на меня.

Ох, Егорушка... помнит, еще как помнит!

— Давай не будем проверять, — прошу его.

После звонка, схватив Егора за руку, торопливо веду нас на выход из аудитории.

— Стоять! — зверь орёт вдогонку.

— Поль, кажется, ты мне что-то не договариваешь, — хмурясь, произносит.

— Ой, это все мелочи, — отмахиваюсь от его подозрений.

Тревожное чувство нарастает постепенно, но я не успеваю осознать его до конца. Меня задержали в деканате, грымза не успокоилась и после лекций вызвала к себе. После взбучки, уставшая шагаю по коридору. Егор, ждёт меня на парковке, собираемся пообедать с ним. Проходя мимо старого архива, пугаюсь от внезапного движение за спиной. Чьи-то сильные руки с неожиданной ловкостью хватают меня, и я теряю равновесие, чувствуя, как ноги отрываются от пола. От испуга сердце сбивается с ритма, и я беспомощно дёргаюсь, пытаясь вырваться, но всё напрасно. Дыхание замирает, мне крепко зажимают рот, лишая возможности закричать. С трудом тяну воздух через нос, и чувствую знакомый аромат. Густой мужской запах сандала и цитрусовых, который с первых секунд вызвает у меня мурашки.

ГЛАВА 5

ТИМОФЕЙ

Прислонившись к капоту новенького «Maserati», с ленцой слушаю трёп друзей. Они прикалываются над Ангелиной и её подружками.

— Когда Лерка прилетает? — задрав бровь, спрашивает Царь.

— Не напоминай, — кривлю мину.

— И всё же? — влазит Денис.

— Всеми силами держу её в Лондоне до декабря. Не до неё сейчас…

— А с Новиковой чего? Простишь? — лыбится Мот.

— Ты, мой друг, подсказал, что с ней делать…

— Я? — тупит он. — Круто, и чё подсказал? Она хоть понимает, что её ждёт?

— Работа её ждёт, — отвечая, едва заметно улыбаюсь.

— Да всё, брызнула фляга у нашего Тима! — ржёт Дэн. – Он вчера такое сделал… — нагоняет интриги Барин.

— Неужели… — с сарказмом проговаривает друг. — И что же учудил наш тёмный лорд? — тянет с издёвкой.

Друзья переглядываются и ржут.

— Я вчера с ним мстить ходил, ссыт Тимоша не удержаться и съесть мышку, — рассказывает уже бывший друг. Денис хуже бабы-сплетницы!

— Выкладывайте! — торопит Царь.

— Он затащил девчонку в пыльный архив, а мне наказал зайти и прервать их. Загнул её на столе, и… Новикову жалко, она так кричала и ревела.

— Блядь, а тачку мою не жалко? Или мне тоже надо пореветь? — цежу сквозь зубы.

— Жалко, не бесись! Но Полинку ты напугал…

— Ты чё, караулил, пока он девчонку трахал? — у Матвея с грохотом падает челюсть.

— Мерзость… — брезгливо морщит лицо Геля.

— Тебе-то с твоим пробегом, — ору в голос, — молчала бы.

— Мальчики, вы обнаглели при нас тёлок обсуждать?! — визгливо обращается к нам Полякова.

— Пасть закрой, ты не с Мотом наедине. Шалавам слова не давали! — вызверяюсь на девку.

— Матвей-й-й! — психуя, начинает теребить пережжённые волосы.

— Надоела! Взяла подруг и свалила, — отпихивает её от себя друг. Геля кричит на Царя, а он в ответ кроет истеричку матом. В итоге они сваливают, и так спокойно становится. Капец просто.

— Наконец-то, — морщится Барин.

— Так, а с Новиковой чего? — вспоминает Царёв.

— За жопу помацал. Проучил и отпустил.

— Перепуганную и в слезах, — парирует друг.

— За такое вообще оттарабанить во все щели стоило, — отзываюсь.

— Вот это тебя ебашит, мой мальчик, — подкалывает Матвей.

— Как и тебя от мелкой, — усмехаюсь ему.

— Прикольно вы втюхались в подружек, – гогочет Ден.

— Захлопни мяучило, — рявкаю на идиота.

— Фу, бля, — кривится Царь.

— Да вы себя не видите, как коршуны двор сканируете в поисках своих девчонок.

Отмахиваюсь от ерунды, которую несёт друг, и слушаю, как Мот награждает Баринова эпитетами. Взял и по больной теме Царёва проехался, весь день психованный теперь будет.

Открываю мессенджер и перечитываю пришедшую вчера от Полины СМС:

Бесявая: ЧТО. ТЕБЕ. НАДО. ОТ. МЕНЯ?

Я: Расплаты…

— Сдаваться идёт… — Денис толкает меня локтем и кивает на Полинку.

Вскидываю взгляд и вижу, как девчонка неуверенно шагает к нам. Идёт, не поднимая взгляда. Тонкая чёрная водолазка, выглядывающая из-под распахнутой куртки, подчёркивает её хрупкость. Искусанные губы изящно подрагивают. Заплаканная, она кажется такой маленькой и уязвимой. Приближение Новиковой вызывает у меня чувство триумфа. Я просто одержим Полиной. Она — запретный плод, манящий меня.

Её светлые волосы закручиваются в кудри, и одна прядь выбивается вперёд. С лёгкой нервозностью она заправляет её за ухо. Пальцы покалывает от желания прикоснуться к шелку кудрей. Взглядом скольжу по фигуре, любуюсь аккуратными формами. Ощущаю, как тело заполняет предвкушение. Внутри ликует внутренний хищник: вот она, рядом. Девчонка продолжает подходить, обнимая себя за плечи, прячется от моего жадного взгляда. Скрещиваю руки на груди, пылающими глазами слежу за каждым шагом. Её дрожь передаётся и мне. С трудом заставляю себя стоять на месте. Невыносимое желание разливается в организме, мне трудно отвести взгляд от испуганного, но красивого лица. Полина приближается, и страх будоражит, разжигая во мне жажду обладания.

Внутри поднимается тёмное, безудержное стремление ощутить Новикову в своей власти. Схватить, прижать к себе, ворваться в неё, собой наполнить! Подчинить, пустить её тепло по своим венам, впитать дыхание крошки. Дьявол подначивает меня…

Но, чёрт возьми, не здесь и не сейчас.

— Привет, — тихо шелестит Поля.

— Где Арина? — бычит Мот.

— Так я тебе и сказала, — отмахивается девчонка от друга.

— Салют, залётная, — шутя, приветствует Баринов.

— Садись в машину, — отрываю задницу от капота и, оббежав, сажусь за руль.

ГЛАВА 6

ПОЛИНА

Чувствую, как его хищный, пронзительный взгляд сковывает моё тело. Он наслаждается моими неуверенными движениями. Стараюсь не показать свою слабость и с трудом, дрожащими пальцами, снимаю водолазку. Под его взглядом по моей коже пробегают холодные мурашки. Моё сердце глухо стучит, и мне кажется, что он слышит это. Оставшись в прозрачном кружевном комплекте, замираю, не поднимая глаз. Его изучающий взгляд обжигает мою кожу и вызывает лёгкий трепет во всём теле. Колючие мурашки пробегают по коже. Прозрачное кружево почти не скрывает моего тела.

Пульс учащается, когда я осторожно встречаюсь с его взглядом. В этот миг время словно останавливается. Глаза Тимофея блестят, а дыхание становится тяжёлым, рваным. Слышу, как с его губ слетает рык со свистом. Испугавшись, отступаю назад. Прикусив губу, краснею и отвожу взгляд. Пытаюсь сохранить остатки спокойствия.

— Носки тоже снимать? — спрашиваю робея, пальцы на ногах предательски поджимаются, выдавая моё волнение.

— Полы с подогревом, — шумно вздыхает, и от этого простого звука сердце почти останавливается.

Он заполняет собой всё пространство, и я ощущаю его отовсюду. От этого хочется убежать и спрятаться. Сгибаю ногу в колене, намереваясь снять носок, и с ужасом замечаю, куда стекает взгляд Тимофея: на красный кружевной треугольник трусиков. Поспешно опускаю стопу обратно, надеясь, что он не успел рассмотреть. Его глаза блестят ярким пламенем, он видел всё… Замечаю, как он кривит губы в предвкушающей улыбке, и чувствую страх и волнение одновременно.

— Лапуля, да ты секси, — расстреливает фразой в упор, пронизывает тело и душу…

Меня охватывает смесь стыда и непреодолимого, пугающего желания. Злюсь на себя. Додумалась же надеть откровенное бельё, можно подумать, не знала в чьё логово иду! Про красный цвет вообще молчу!

С завтрашнего дня, Новикова, тебя спасут только рейтузы!

Или нет?

— И? — набрав в лёгкие воздух, на выдохе спрашиваю.

— Готовить умеешь? — возвращается на диван.

— Что, прости? — с первого раза не получается понять его вопрос.

— Полина-а-а, — смеясь, тянет моё имя. — Ты секса ждала? — с насмешкой.

— Вопрос повтори! — огрызаюсь на него.

— Так вот, про секс… — снисходительно объясняет, — мне неинтересно просто трахаться. Вечером познакомлю тебя с моими предпочтениями.

— Какими пред-почте-ниями? — на последнем слове начинаю заикаться.

О чём этот маньяк толкует?

Он про анал?

Нет… Пожалуйста, только не это…

— Ночью, малышка, всё узнаёшь, — ментально разрывает меня на куски своим обещанием.

— Я не останусь у тебя ночевать! — со злым отчаянием отвечаю.

— Блинчики испечёшь? — подлец меняет тему.

— Ух! — соплю зло. — А продукты у тебя есть? Или мне так в магазин идти? — в гневе забываю, что я в стрингах, и, расставив руки в стороны, кручусь.

— Блядь, — стонет он, — к чёрту блины.

— Стой, — визжу и отбегаю к двери, видя, как он собирается встать. — Я пеку вкусные сладкие блинчики, пальчики оближешь.

— Чьи? — севшим голосом интересуется.

— Свои! — шиплю. — Так что с продуктами? — трясущимися руками пытаюсь спрятать мандраж во всём теле, обнимая себя за плечи.

— В холодильнике глянь, кухня там, — с улыбкой в голосе отвечает и показывает направление, куда идти.

На радостях разворачиваюсь и бегу на кухню, благодарная за маленькую передышку. С волнением приоткрываю дверцу холодильника Тимофея, и меня охватывает лёгкий шок. На полках полно гастрономических изысков. Изумлённо прикусываю губу. Оказывается, он питается дома. Усмехаюсь и качаю головой, представляя, как заносчивый мерзавец готовит себе еду. Приступаю к замешиванию теста на блинчики. Погрузившись в процесс, забываю о собственной наготе. Взяв глубокую миску, осторожно разбивая яйца и смешивая их с мукой и молоком, наблюдаю, как тесто стекает с венчика. На сковороде подрумянивается золотистой корочкой первый блин. Ловко переворачивая один за другим, складываю блинчики аккуратной стопкой. Достаю крем-сыр «Филадельфия», намазываю его тонким слоем на блин, сверху добавляю ложку персикового джема, сворачивая в треугольнички. Половину стопки оставляю с классическим вкусом, смазывая горячие блинчики сливочным маслом.

— Сними с себя всё… — сзади раздаётся низкий голос Тимофея, скользящий бархатной хрипотцой, от которой пробегают горячие мурашки.

Выдыхая «ой», оборачиваюсь к нему, ощущаю, как волнение зашкаливает.

— Прости, но нет… — говорю я тихо.

— Лифчик? — настаивает он.

— Пожалуйста… — пищу я.

— Ладно, уговорила, — сдаётся он усмехаясь. А я чувствую, как ноги подкашиваются от облегчения.

— Всё готово, — замечаю, как парень тянет носом, втягивая запах блинов.

В его волосах блестят капли воды, стекая на полотенце, свисающее с шеи. Тимофей стоит в шортах, которые едва держатся на бёдрах, обнажая рельефный торс. Видно, только что вышел из душа. Чувствую, как сердце замирает, осматриваю его сильное обнажённое тело.

ГЛАВА 7

ТИМОФЕЙ

Она что всю ночь так просидела? Ангелочек крепко дремала, обняв ножки, положив голову на коленки.

— Подъем, — кручу наручники в руках.

— Ой… — вздрагивает от моего голоса и трёт глазища кулачками.

— Готова? — беру с полки стек и приближаюсь к кровати.

— Так сразу, — смотрит испуганно.

— Утренний секс самый сладкий, — подмигиваю и кидаю на кровать игрушки.

— Дай хоть проснуться… — трясётся лапочка.

— Сейчас я организую тебе пробуждение, — начинаю снимать толстовку.

— Мне надо в ванную, — вскакивает и бежит по кровати в сторону ванной комнаты.

— Куда? — подхватываю спрыгивающую Полю с кровати и кидаю обратно на постель.

— Извращенец, — кричит и извивается.

Накрываю своим телом и, подняв руки Новиковой, крепко держу над её головой.

— Да-а…сопротивляйся, — стону в губы девчонки и трусь своим стояком о её бедро.

— Я ночью ждала…— глазки огромными становятся, трепещет вся.

— А я пришёл утром, — тянусь за наручниками, не спуская глаз с Полины.

Питаюсь её страхом, всхлипывает, елозит подо мной, ещё больше мою кровь разгоняет. Подношу наручники к её рукам, и в девчонку бесёнок вселяется, извернувшись, бьёт меня коленом в пах. Стиснув челюсть, закрываю глаза и хватаю воздух. Больно, пиздец!

— Сука, — ору и падаю рядом с ней на кровать, растирая рукой место удара.

Она, не теряя времени, скатывается с кровати и падает на колени, слышу глухой удар и жалобный вскрик. Сильно ударилась… Подбегает к полкам и, схватив плеть, замахивается на меня. Маленькая амазонка, взъерошенная и перепуганная, но, бля, такая красивая.

— Детка, люблю играть в подчинение, но когда я главный, — дерзко прохожусь по ней взглядом и громко ржу. — У меня есть Саба, так что, дорогуша, положи плеть на место и иди в ванную, нам пора выезжать.

— Куда? — теряется она.

— Узнаешь…

— Ух! — в глазах пролетают грозовые вспышки, воительница ещё раз замахивается на меня и зло кривит губки.

— Полин-а, не провоцируй, — вкрадчиво начинаю, — иначе я твою прелестную попку познакомлю с этой самой плетью.

Встав с кровати, надвигаюсь на неё. Вздрогнув, откидывает плеть, как ядовитую змею мне под ноги и забегает в ванну. Поднимаю кнут и угораю над девчонкой. Забавная.

— У тебя десять минут, — кричу ей.

Готовлю завтрак, раскалённая сковородка шипит, пока я поджариваю бекон, а его запах наполняет кухню. Разбиваю яйца и достаю из тостера разогретый хлеб. Слышу шаги и оборачиваюсь на голос Полины. Опасливо смотрит на меня, встречаемся взглядами, и я, отложив лопатку, с ухмылкой перевожу внимание на неё.

— А где моя одежда? — её голос заметно дрожит, а кулаки сжаты, будто она борется сама с собой.

Новикова подстёгивает моё возбуждение, стоя в прозрачном комплекте, который обрисовывает её изящную фигуру и подчёркивает каждый изгиб. Любуюсь ей, торчащая грудь, впалый живот и маленький треугольник, спрятанный за трусиками, так и притягивает мой взгляд.

— Её нужно заслужить. — насмешливо отзываюсь.

Взгляд ни на мгновение не отрываю от неё, скольжу по всем линиям тела. Поля разжигает во мне пожар, от которого и сам не могу найти укрытия. Девчонка просто не представляет, какое адово пламя бушует внутри меня. Мои черти уже разожгли костёр и готовы спалить нас обоих в котле похоти. Меня гложет дикое желание, которое я едва сдерживаю в узде. Оно меня шокирует, спустя столько лет непривычно его чувствовать вновь...

— Как? — почти шёпотом доносится от неё.

— Придумай… — отрываю с мясом взгляд от её тела и снисходительно улыбаюсь.

Она закусывает губу, взгляд её становится колючим. Что ж, готова огрызаться — отлично, я не против. Пусть попробует. Но вместо злости её прорывает:

— Тебе нравится надо мной издеваться? Специально заставил меня мучиться всю ночь в ожидании?

— Ждала, значит? — усмехаюсь, прищурив глаза. — Ёжик, издеваюсь я не так. С тобой я просто забавляюсь.

— Блин, как же ты меня бесишь, — Полина вскидывает подбородок, растирает руками плечи, в свете, падающем из окна, вижу, как у неё становится гусиной кожа, будто ей холодно.

— Садись завтракать, — киваю ей на стул и присаживаюсь сам.

— Жутко раздражаешь, когда меняешь тему, — фырчит. — Верни одежду! — требует раздражённо.

— Дерзай... — провоцирую её.

Полина вздрагивает от моих слов, чувствуя, как ей страшно перешагнуть через себя и подойти ко мне. Сжимает и разжимает ладони в кулаки. Долго испепеляет меня взглядом, злится, кусает губу. Пыхтит и снова смотрит на меня. Сдерживая ухмылку, даю ей время.

— Писец, — с психом.

Она приближается и, встав между моих ног, быстро наклоняется, касаясь губ в лёгком, совсем невинном поцелуе. Отступив, складывает руки на груди и смотрит на меня вопросительно.

ГЛАВА 8

ТИМОФЕЙ

По дороге до фитнес-центра краем глаза слежу за Полиной на пассажирском сиденье, которая изо всех сил борется со сном. Её веки то и дело опускаются, дыхание становится медленным. Она сдаётся и засыпает.

Так и думал, что всю ночь готовилась к моим «пыткам». Вспоминаю, как она почти в обморок рухнула при виде игрушек, которые я держал в комнате для гостей. Комната обычно пустовала, и все подарки Мота и Дэна, что они каждый год тащили на мой день рождения, я складывал там. Получается, зря их материл за «презенты», Новикова впечатлилась. Трясущаяся от страха она на миг сбросила дерзость. Кайфовал от её растерянности, едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Кайфую от бойкого характера девчонки, такое удовольствие его ломать.

Подъехав, заглушил мотор. Глянул ещё раз на фурию. Полина крепко спала, привалившись к двери. Ну грех же не поиздеваться снова… Тихо вышел и, обойдя машину, открыл дверь с её стороны. Нарочно отошёл чуть в сторону, наблюдая, как скатывается на асфальт.

— Урод! — вскрикивает, просыпаясь, глаза мечут молнии, пытается подняться, но у неё не получается.

— Чего разлеглась? Поднимайся! — порыкиваю, не скрывая усмешки.

— Помоги! — кипит от злости.

Засмеявшись, поднимаю её за ворот кожаной куртки и ставлю на ноги.

— Вышли мне график, по каким дням ты ведёшь себя как мудак, — шипит сквозь зубки.

— С тобой всегда, — хмыкаю.

— Повезло то, как...

— Харе шипеть, ёжик!

— Надо вечером в объявлениях гадалок поискать, — следуя за мной, ворчит под нос. — Может, порчу помогут навести.

— На Сатану порчу? Не смеши! — заржав парирую.

— А я попробую, — хихикает Новикова.

— Тебя отработка ждёт, — усмехаюсь, заходя в здание.

Полина поворяет про «гадалок и порчу», когда мы подходим к стойке администратора. Надеюсь, она не всерьёз лопочет всякую ересь…

Новенькая сотрудница за стойкой широко улыбается, и я морщусь.

— Доброе утро, Роберт Тимофеевич.

— М-да, что-то я говорил про медведей и велосипеды, не твой случай, тупая как пробка! — раздражаюсь. — Как тебя зовут?

— Венера, — натягивает маску подобострастия. Как бы лицо не треснуло.

— Запоминай, Венера: меня зовут Тимофей Робертович, ясно? А теперь позаботься о новой уборщице. Знакомься: новая сотрудница — Полина, выдай ей форму, моющие средства и ведро.

— А где всё это найти? — застывает в растерянности, пустым взглядом смотря на меня.

— Без понятия. Позвони Светлане, пусть объяснит, — киваю в сторону телефона. — Через пятнадцать минут жду уборщицу в кабинете. Там давно пора провести генеральную уборку.

Венера изображает сосредоточенное выражение лица, но я вижу только тупость.

— Харрингтон, ты волчьей ягоды обожрался? — Полина схватила меня за толстовку, её кулачки сжались, ткань спружинила, и девчонка врезалась в меня.

— Выбирай: либо драишь полы, либо... — поймал её за плечи руками.

— Ненавижу мажоров, — огрызнулась и оттолкнула меня.

— Значит, ты сделала выбор, — ухмыльнулся и подмигнул, разворачиваясь в сторону кабинета.

На рабочем месте открыл компьютер, погрузившись в разбор электронной почты. В глубине души нетерпеливо ёрзал от предвкушения — Поля вот-вот появится в кабинете с ведром и тряпкой. Дверь с грохотом распахнулась, и ко мне залетела злая, как фурия, Полина. В одной руке ведро, в другой — скомканная форменная одежда, сжатая в кулак.

— Почему не переоделась? — поднял бровь.

— Сам носи эту форму, — взревела в ответ, полыхнула глазами.

— Значит, раздевайся, — выплюнул приказ.

— Пошёл ты! — кинула ведро на пол прямо передо мной. — Знаешь что?! Ты меня достал! Катись ты и твоя отработка... козе в трещину!

Я медленно поднялся из-за стола, уселся на его край и, глядя на неё, спросил с угрозой:

— Это твоё обдуманное решение?

— Да! — выпалила она, сверкая взглядом.

— Ты меня вусмерть утомила, — медленно достал телефон из кармана и, не спуская с Полины глаз, провёл по экрану пальцем.

— А-а-а! — в ярости она швырнула форму в мою сторону и стала раздеваться.

Догадливая девочка… Самодовольно лыбясь, наблюдал за её очередным стриптизом, довольный, что опять одержал над злюкой вверх. Полина быстро всё скинула с себя и упёрлась руками в бедра.

— Доволен, заморский прыщ?

Красивая у меня игрушка, взгляд отвести невозможно.

— Идеально. Уборщица-эскортница! Приступай к работе, — кивнул на ведро.

Вернувшись к компьютеру, я незаметно наблюдал за ней: работала она старательно, не подкопаешься.

В кабинет без стука прошёл Царёв. Блять пора менять привычку входить друг к другу без предупреждения. Полина испуганно вскрикнула, и я вскочил, чтобы прикрыть её собой.

— Харрингтон, о какой это новой уборщице речь? — разорался с порога. — Что не так с Марией Ивановной?

Заметив Новикову, окиднул оценивающим взглядом её, и слащаво улыбнулся.

— Отвернись, — зарычал, стиснув зубы.

— А у меня она тоже будет так убираться? — заржал он.

— Царь, заткнись! — бросил я, прикрывая от друга девушку своей курткой.

— Да с удовольствием! На твоей тачке, пожалуй, напишу «Гондон»! — убийственным тоном припечатала Полина.

Царь моргнул, задумался на секунду, а потом начал хохотать.

— Теперь понятно, о чём ты говорил, что я подкинул хорошую идею, — он попятился к двери, похабно играя взглядом.

— Так это ты придумал! — злюка сделала шаг к нему, но я успел поймать девчонку, заключив в объятия.

— Тише... ты же девочка.

— Я ещё та девочка, — пихнула меня локтем в живот.

Прижал крепче, чтобы не отстранилась. Уткнулся в её макушку и прикрыл глаза, как же я хочу секса. Сам не понимаю, зачем продолжаю мучить себя. Ведь не составит труда взять её как пожелаю. Девчонка за долг пойдёт на всё… Полина, будто прочитав мои мысли, резко оттолкнулась от меня и сняв куртку, направилась в туалет. Заметив лёгкую хромоту, я окликнул её:

ГЛАВА 9

ПОЛИНА

Читаю сообщение от Тимофея. Два коротких слова.

«Игры закончились».

Наконец-то!

Слава богу! Мне не понравилось с тобой играть. Корчу вредную мордашку в экран телефона.

Слышу движение на соседней кровати, наблюдаю, как медленно сползает одеяло и появляется мужская волосатая рука. Вика обнаглела, опять своего ушлёпка притащила к нам в комнату! Раздражение во мне закипает.

— Встал и вышел из нашей комнаты, — громко заявляю, поднимаясь с кровати.

Уперев руки в бока испепеляю взглядом «бабуина».

— Эээ, чё орёшь, — сонно доносится откуда-то из-под подушки, где спряталась его помятая физиономия.

— Я сказала: пошёл вон! — срываю одеяло с них. — Вика, ты совсем обнаглела?! Хватит таскать сюда парней.

— Новикова, не визжи, дай поспать, — зевает соседка, отворачиваясь к стене.

— Сейчас я вам устрою!

Схватив со стола пачку томатного сока, откручиваю крышку и выливаю на них. По комнате раздаётся визг Вики и матерные проклятия её спутника, который болезненно отпихивает меня ногой от кровати.

— Ай… — растираю ногу чуть выше коленки.

— Ебанутая, — хрипит он, вытирая сок с лица, и при этом злобно косится на меня.

Зверею и кидаю в него пустой упаковкой, попадаю в голову и она с глухим звуком отлетает на пол.

— Тебя что, давно головой в унитаз не окунали? — цедит, лениво почёсывая своей лапищей яйца.

Мерзкое зрелище — чешущаяся обезьяна, хорошо хоть в трусах, а то я бы страдала ночами от кошмаров.

— Здоровья хватит? — спрашиваю с сарказмом.

— На тебя — да, ещё и останется, — ухмыляется он, встаёт и делает шаг ко мне.

Внутри всё сжимается, облокачиваюсь на стену и скрещиваю руки на груди, пытаюсь скрыть лёгкую дрожь. Кидаю взгляд на сияющую Вику и кривлю губы на её победную улыбку. Капец ей!

— Харрингтон потом тебе грабли переломает, — бросаю ядовито.

— Тимофей? — вылупившись на меня, тормозит.

— Ага. И за это, — опускаю глаза на свою ногу, где остался красный след от его пинка, — тоже.

— Смешно, не слушай её! — раздаётся приглушённый подушкой голос Вики.

— Хомячок, ты не говорила, что соседка с крышей, я бы Алика из комнаты выгнал.

— Да нет у неё никого, — машет на меня рукой.

— Так проверьте… — усмехаюсь. — А тебя, чтобы я в комнате больше не видела, трахайтесь в другом месте, — пихаю в живот примата и подхватываю со стула приготовленные с вечера вещи.

Возле двери останавливаюсь и обернувшись, небрежно добавляю:

— И, Вика, мне вот интересно ты по графику в постель к парням прыгаешь? Третьекурсники по чётным, а с четвёртого курса по нечётным?

С триумфом хихикнув, выхожу в коридор, слыша, как за дверью начинаются разборки.

После душа возвращаюсь в комнату, закатываю глаза от ревущей соседки. На щеке — след от пощёчины. Вздыхаю, качая головой. Парней надо лучше выбирать. Да и в самом деле, не спит со всеми подряд.

— Вик, на счёт волос я не шутила. Перестанешь таскать сюда парней, иначе за последствия я не ручаюсь.

Она на моё заявление, вскидывает злобный взгляд, и я вижу, как у неё начинает дёргаться глаз.

— Новикова! — визжит Викуся. — Я ведь тоже могу тебя постричь… или что похуже сделать!

— Неужели? — закатываю глаза. Открываю ящик стола, беру ножницы и, ехидно фыркнув, двигаюсь к ней. — У меня освободилось время для стрижки твоих паклей.

— Ненормальная! — кричит Вика, распахнув широко глаза в испуге, и закрывает голову руками.

Валю её на кровать, прижимая коленкой туловище, игнорирую оры и лягающиеся ноги. Взяв прядь, со злорадным спокойствием отрезаю локон. Вика дёргается, визжит, ругается на всех известных ей языках. Отрываюсь за все…

— Не дёргайся, а то резану по самые корни, — прикусив язык, увлечённо орудую ножницами. — Это тебе за крысятничество, за жалобу в деканат, за порчу вещей и продуктов, за поведение твоё шалашовское!

Откидываю отрезанные пряди и режу новые, сейчас красивая у меня будет… Сквозь хаос слышу мелодию моего телефона. Чёрт, как не вовремя! С раздражением спрыгиваю с Вики и хватаю телефон. Вытираю пот со лба, умаялась что-то стричь эту чувырлу. Глядя на экран, сбрасываю вызов от Тимофея. Его только сейчас не хватало. Следом приходит от него СМС:

Говнюк: Чучундра, ты почему не на лекциях?

Я: Ой, кажется, я запамятовала, когда ты стал моим папочкой 🤨.

Говнюк: Не беси и спускайся 😡.

Я: 🖕🏻.

Говнюк: Зачётная у твоего дяди удочка на аватарке…

Я: Не смей ему писать!

ГЛАВА 10

ТИМОФЕЙ

Мазератти мягко преодолевает километры дороги, а я украдкой наблюдаю за девчонкой. Любопытство читается в заинтересованных глазах, поджатых губках, в том, как она головой крутит по сторонам, рассматривая пролетающий пейзаж. Набирает воздуха, собираясь спросить, куда мы держим путь. Жует нижнюю губу, сжимает кулачки и отворачивается в молчании к окну. Упрямая, своенравная, с вечным вызовом во взгляде. Она не похожа на тех, кого я привык видеть рядом с собой. Полина — острый угол, который не вписывается в мой тщательно выверенный мир, но, чёрт побери, именно этим и зацепила.

— Неинтересно, куда везу? — нарушаю наше молчание.

Слишком бесит её игра в равнодушие.

— Мухомор, не зли, — скрещивает руки на груди. — Мне плевать. Я потерплю, когда наиграешься в нагибатора.

«Потерплю»… Её слова хлестнули меня, как кнут. Терпеть для неё привилегия. Я еле сдерживаю своих внутренних демонов, желания, которые годами никто не мог укротить. Простые девки, рабыни своих потребностей, меня давно не интересуют. Перебрал их в молодости пачками. Лица слились в один смазанный образ, пустой и безликий. Тогда-то и ушёл в мир, где власть и подчинение стали абсолютной истиной. Моей истиной. В тёмном мире просто: желание — слабость, контроль — сила. А я люблю всё держать в своей власти.

Но Полина... нарушила мой порядок. Она пробудила зверя, которого я давно закрыл на замок. Всё в ней раздражало, выводило из себя, но в это же время и затягивало. Она, как острая заноза, засела где-то глубоко, оставляя след. Мне хочется обладать, заставить подчиняться моей воле, чтобы принадлежала мне. И, одновременно, я испытываю ненависть к Новикой из-за своей жажды.

Ловлю себя на мысли, что чувства рядом с ней обостряются. Каждый взгляд, каждое слово, даже фырканье — всё отзывается во мне странной смесью раздражения и желания. Зря она играет в кошки-мышки. Я её сломаю. Заберу всю целиком, прожгу насквозь своим присутствием. Попробую и забуду, как только насыщусь. Полина — эксперимент для моего внутреннего зверя. Она никогда не станет чем-то большим. Любовь для слабаков и дураков, а я не из таких.

Лера, другой случай. Она идеально вписывается в мой образ жизни. Соблюдает границы, никогда их не нарушая. Не задаёт лишних вопросов и не пробуждает во мне ту тёмную жажду, которую разжигает Полина. Лера — обыденность. Полина — хаос. И, чёрт подери, её хаос слишком заразен. Новикова словно искра, и чем больше я пытаюсь погасить её, тем сильнее разгорается желание.

Зажав её между собой и холодным металлом машины, подхожу вплотную, чувствую дыхание девчонки на подбородке. Скольжу взглядом по её лицу, ощущая, как внутри меня что-то переворачивается. Она пытается противостоять, но дрожь в руках выдаёт её с головой.

— Лечить ангину будем? — наклоняюсь ближе, так, чтобы она ощутила вибрацию моего хриплого голоса.

— И не надейся, — огрызается, упираясь ладонями в мою грудь.

Усмехаюсь и накрываю её губы мягким поцелуем. Словно прикасаюсь к огню: сначала осторожно, пробуя вкус, но быстро теряю контроль. Поцелуй разгорается, становится жадным, бескомпромиссным, страсть заполняет меня, огонь распаляется с каждым её вздохом... Каждый миг с ней пробуждает во мне зверя, который требует большего, хочет завладеть полностью, чтобы принадлежала без остатка. Забрать всю до последнего вздоха. И то этого будет мало, слишком мало. Взять, насытиться! Всю попробовать! Накормить тёмную сторону души!

— Ладно, — отрываю себя от её тёплых губ практически с мясом, зверь внутри протестует. — Сегодня ты развлекаешь Графа.

— Кого? — подаётся вперёд и слегка прикусывает мою нижнюю губу, сама дразнит зараза. Провоцирует. Играет с огнём.

Чувствую её привкус на своих губах. Вкус греха: острый, дурманящий, горько-сладкий, и в то же время ядовитый. Как яд, пропитывающий каждую клетку, заставляющий мою кровь бурлить, требовать ещё… и ещё.

Появившийся внезапно Граф прерывает наш поцелуй. Вырастает сзади как молния — с одной стороны беззвучно, с другой — пронзая воздух напряжением и угрозой. Его чёрная шерсть переливается в тусклом свете, мускулы напряжены, он готовится к атаке. Горящие, недовольные глаза смотрят не на меня, а на неё. И, если честно, ревность добермана забавляет. Упирается носом мне в бедро, рыча вполголоса, отталкиваеи от девчонки, проверяя, насколько далеко я позволю ему зайти.

— Сидеть, — рявкаю, придав голосу привычную твёрдость.

Граф, нехотя выполняет команду, скалит зубы, спорит.

— Гав, — разговаривает со мной.

Всем видом показывает своё недовольство. Демонстрирует свой характер, но всегда слушается. Полина от страха сжимается за моей спиной, вцепляется в мою куртку, ища защиты, от разъярённого монстра. Прикольно, наблюдать, как она боится.

— Граф, я тебе игрушку привёз, — бросаю с усмешкой, не поворачиваясь к Новиковой.

Доберман настороженно переводит взгляд на меня, затем на неё. Его рычание становится громче. Вот упрямец.

— Свои! — разговариваю резко, почти агрессивно.

Граф реагирует, но неохотно. Ещё секунда, и он медленно поднимается, делая пару ленивых шагов вперёд. Полина судорожно дышит у меня за спиной.

— Подойди, познакомься, — командую ему.

Пёс повинуется, носом касается её бёдра, что вызывает мгновенную реакцию — Полина вздрагивает, а потом буквально заныривает за мою спину. Я не могу сдержать смеха.

ГЛАВА 11

ПОЛИНА

Моющие средства пахнут резкой химией, руки покрыты тонкой плёнкой от мыла, но я упрямо натираю плинтуса у входа. Уже неделю Полина Новикова в роли поломойки, а вместе с работой продолжается и холодная война с Харрингтоном. С прошлой пятницы он совсем слетел с катушек.

Вспоминаю, как закончилась прогулка с Графом. В особняк, словно из глянцевой рекламы, зашли женщины. Две в возрасте. И одна молодая, эффектная блондинка в платье, которое оставляло мало места для фантазии.

Тимофей застыл в дверях и вмиг напрягся. Его голос стал ледяным, когда он процедил сквозь зуб:

— Лера?

Я повернула голову и заметила, как он яростным взглядом прошелся по девушке. Лера опустила глаза и начала мямлить:

— Привет. Мы... мы хотели сделать сюрприз... Прилетели на день раньше.

Глаза девушки нервно метались между Тимофеем и женщиной постарше, которая, судя по всему, была её матерью.

— Сынок, у тебя гости? — обратилась вторая женщина к Тимофею.

Её взгляд с интересом скользнул в мою сторону, она изучающе пробежалась по мне глазами.

— Нет, мама. Это... догситтер для Графа.

— Что?! — вырвалось у меня возмущённо.

Вдох застрял в горле, раздражение вспыхнуло мгновенно, будто меня облили кипятком. Резко втянув воздух, буквально задохнулась от обиды, когда самодовольный заносчивый придурок, спокойно представил меня прислугой.

— И что же, он подпустил няньку к себе? — заскрипел прокуренный голос женщины.

У меня волосы встали дыбом, а злость начинала скрести изнутри. Дьявол не придавая большого значения происходящему, только холодно вскинул выбритую бровь. У-у-у, бесит меня до трясучки.

— Алла Игоревна, а для вас это важно? — прозвучало с сарказмом.

Женщина хмыкнула, губы изогнулись в снисходительной улыбке.

— Интересно, — её тон мог бы заморозить воду, — неужели монстр бывает адекватным.

Моя челюсть чуть не упала на ноги от негодования, насколько я успела заметить: Граф для парня — друг, и мать Леры сейчас ходит по тонкому льду.

— Пф-ф, вам ли судить… — завуалированно оскорбил в ответ.

— А кому же? — язвительно парировала Алла Игоревна. — Мою Лерочку твой пёс постоянно обижает.

— Я уже объяснял, у него развито шестое чувство, он видит сущность людей, — невозмутимо отозвался парень.

Перепалка набирала обороты, женщина громко набрала воздуха в лёгкие и открыла рот, собираясь выдать тираду. Но вмешалась мать Тимофея, чей спокойный голос неожиданно прекратил дискуссию:

— Алла, я позову домработницу, она проводит вас в спальни.

Только я облегчённо выдохнула, как меня схватили за локоть.

— Да и нам пора, — процедил Тимофей, таща меня к гардеробу.

— А ты не останешься? — спрашивая, Лера вцепилась в его свободную руку.

Демон обернулся на девушку, уничтожил взглядом, и она резко отступила, спрятав руки за спину.

— Пошли, — не обращая больше внимание на неё, приказал мне.

— До свидания, — промямлила, глядя на хозяйку дома.

— И вам, всего доброго, — задумчиво ответила та, провожая нас взглядом.

Молча оделись и вышли из дома. На улице Харрингтон вновь схватил меня и поволок к машине. Не выдержала, вырвала свою руку из его клешни и зло прошипела:

— Собака Падлова! Не смей хватать меня! — лупанула его по плечу.

— Ты чё взбесилась, ведьма? — насмешливо отозвался он.

— Ты офигел меня в прислугу записывать?! — сложила руки на груди, гневно буравя его взглядом.

— Слышь, мелюзга, не устраивай сцен. Молча садись в тачку, — рыкнул и сделал шаг ближе.

Попятилась и, прищурившись, спросила у него:

— Что, Тимоша, кирпичей наложил, когда твоя девушка неожиданно вернулась из-за границы? А тут ты с другой…

Его губы растянулись в усмешке.

— С чего ты решила, что она моя девушка? И почему из-за границы? — хохотнул и приобняв повёл к спорткару.

— Дедукция, — фыркнула и пихнула его локтем в бок.

— Не твоя сильная черта. — добавил саркастично.

— Да иди ты... козе в трещину! — огрызнулась и отвернулась от его наглой морды.

В машине повисло напряжённое молчание. Тимофей всю дорогу нервно постукивал пальцами по рулю.

— Меня возле общаги высади.

Он резко свернул на обочину, остановился и, не говоря ни слова, отстегнул ремень. Сделав быстрый рывок в мою сторону, неожиданно впился в губы злым, требовательным поцелуем. На мгновение я ошеломлённо застыла, но тут же пришла в себя, сжала губы. Закипев от ярости, со всей силы заехала ему по уху ладошкой.

ГЛАВА 12

ТИМОФЕЙ

Раздевалка Арены гудела как улей: ржач команды, вперемежку со звоном банок из-под энергетиков, заполняли помещение. Ворвался внутрь, хлопнув дверью так, что стены вздрогнули. Бросил сумку на скамейку, сдёрнул куртку и повесил её на крючок.

— Чё, Лорд, злой такой? — Кондратьев, бросил в мою сторону искоса взгляд. У нас с ним весь сезон взаимная неприязнь.

— Отвали, — огрызнулся, усаживаясь на скамейку, и хмуро уставился на шкафчик.

— Лера с Аллой достали? — Мот плюхнулся рядом, выгнув бровь.

— Пиздецски! — процедил сквозь зубы.

— Выпусти Графа из вольера, гости быстро вспомнят, где аэропорт. — хохотнул Матвей.

— Сегодня так и сделал, — хищная ухмылка тронула мои губы.

— Мерзавец! — закашлялся от смеха друг. — И кого Граф погрыз первым?

— Аллочку. — заржал в голос. — Опустошает наш подвал с винами и давится деликатесами, ощущение, что они в Лондоне голодают, — сухо ответил.

— А Лера? — уточнил друг.

— Задрала меня! Выпытывает, есть ли у меня постоянная любовница, — раздражённо выпалил.

— У вас же уговор! Ей-то какое дело? — удивлённо проговорил.

— Тёлки... — задумчиво протянул. — Строят из себя понимащих, а на деле...

— Так проверь её. Назначь "сессию" сегодня вечером в клубе. Она ведь согласилась с твоим увлечением. И расскажи ей о своих планах на вечер. Посмотришь, устроит ли истерику? — предложил Царь.

— А это мысль. Напишу Лиле. — хлопнул себя по коленям.

— Вы чего расселись, долбоящеры? — взревел Васильевич, заходя в раздевалку и окидывая нас взглядом.

— Времени ещё вагон…

— Смирнов, тупая ты рептилия, — развернулся к нему тренер. — Не помню, чтобы я спрашивал который час! Оторвали свои задницы и на поле разминаться!

— Константин Васильевич, что за всплеск гормонов? Команде позитивные эмоции нужны, чтобы быть в потоке и ресурсе! Нам ведь ещё победу вырывать у соперника на поле. А ты зашёл с негативом, весь настрой сбил. — Мот откровенно нарывается на пиздюля.

Кажется, у друга настроение недалеко от моего ушло. Пихаю его в бочину и закатываю глаза, лыбится в ответ и отсчитывает пальцами до трёх.

— В ресурсе говоришь? — орёт раненым бизоном наш старик, аж уши закладывает не то от мата, которым нас кроет Васильевич, не то от басов его голоса.

— Всё? — спросил друг, как только голос тренера стих.

И Константин Васильевич пошёл на второй круг. Переоделись мы быстро, как в армии, пока горел запал тренера. Погода выдалась серой, под стать настроению. Шиповки скрежетали по траве, а воздух был наполнен выкриками болельщиков, свистком судьи и грохотом мяча.

— Задохлики, тащите свои жопы к воротам! — кричал Константин Васильевич, не стесняясь в выражениях. — Вы, балерины кривоногие, пока спорите, они вам три гола закатят!

На табло застыла ничья: 2:2. До финального свистка оставались считаные минуты. И кто победит — решит штрафной удар.

— Шестаков сегодня пенальти бьёт, — вздохнул тренер, пока мы выстраивались на поле для удара соперников.

— Заебётся по мячу пинать! — рявкнул я, кидая злой взгляд на противника.

Матвей, ухмыляясь, показательно размял шею. Сегодня нас точно ждёт махач!

— Девчонки, вы готовы? — проорал Шестаков.

— К шоу, как ты промажешь? — отозвался я, играя скулами.

Мы стояли и буравили друг друга взглядами. Атмосфера на стадионе накалялась.

— Готовься к унижению!— прокричал нападающий соперников.

— Попробуй!

На поле стало жарко. Болельщики с трибун кричали, подбадривая своих. Команда "Эрагон" столпилась у мяча. Наши суетились в защите, переговариваясь жестами. Оттолкнувшись от земли, я прыгнул и, проехавшись по штрафному мячу подушками пальцев, отразил удар.

— Вот это манёвр! — взревел комментатор, перекрывая общий гул.

Трибуны разразились аплодисментами, возгласами и весельем. Шестаков, разогнавшись, толкнул меня локтем в живот, после чего между нами завязалась потасовка. Судьи и тренеры бросились на поле. Тренерский состав, раздавая оплеухи налево и направо, пытались нас растащить.

— Вы чего удумали, полудурки, силы на драку остались? У нас на носу чемпионат, а вы, щенки, как дети в песочнице! Решили дружно за неспортивное поведение вылететь из лиги?

Не слушая, потные, с перекошенными от злости лицами, мутузим соперников, не обращая внимания на оры Васильевича. В воздухе висит дух молодёжного максимализма и желания доказать всем свою силу.

— Васильевич! Так не мы первые начали! — отбрехивается Царёв.

Матч в итоге закончился ничьей, разбирательством судей и тренеров. Уставшие, но с довольными рожами от завершающего этапа игры, вывались из Арены.

— Отметим? — Пашка посмотрел на команду.

— Давай в выходные, — скривился Мот.

ГЛАВА 13

ПОЛИНА

Семь дней передышки от исчадия ада по имени Тимоша можно приравнять к отдыху на Мальдивах.

С ожогами я сама виновата. Усталость и рассеянность сыграли злую шутку: я перепутала бутылки и вместо безопасного средства взяла агрессивную химию для прочистки труб. Без перчаток. Итог — химический ожог на руках. Тимофей, конечно, отвёз меня в клинику. Там врач прописал мазь, лечебные ванночки и перевязки. Он винил себя. Самое обидное, что воспользоваться чувством вины Харрингтона не успела. Царёв удружил! Скинул Дьяволу видео, где видно что я сама взяла не тот флакон.

— Пиздец, ты просто безответственная!!! — заорал Тимофей так, что стены больницы дрогнули.

— Доктор, успокойте психа! Сделайте ему укол! — огрызнулась я.

Мы поссорились до такой степени, что неделя прошла в молчаливом игноре.

Но я знаю мое умиротворение продлится недолго. Тимофей вернулся со сборов.

— Ну что, девчонки, пообедаем? — Егор привычно обнял нас с Ариной, легко притягивая за плечи.

Я коротко кивнула, соглашаясь. Внутри всё сжалось, как только в конце коридора мелькнул знакомый силуэт.

Тимофей.

Он шёл в компании Поляковой, небрежно обняв одну из её подружек за талию. На его лице сквозило равнодушие, но глаза... Кожа загоралась под его взглядом, который прожигал, наблюдая, как я прижимаюсь к Егору. По телу пробежал ледяной холодок, но я не позволила себе отвернуться. Наоборот, демонстративно обняла друга за талию, подалась ближе и подняв голову, уткнулась в его плечо.

— Поля, ты чего? — Егор склонился ко мне и обеспокоенно спросил.

— Всё хорошо, — прошептала я, глядя, как Тимофей медленно ведёт взглядом по мне, ментально разрывая на части.

— Так соскучилась, что ли? — ухмыльнулся друг.

Между тем Арина напряглась, её взгляд следил за Царёвым. А он был слишком занят метёлкой Ангелиной, которая щебетала что-то и демонстративно пыталась повиснуть на нём. Показывая всем, что они пара. Подруга молчала и кусала губы. Мот бросил короткий взгляд на нас, ухмыльнулся уголком губ и что-то сказал Тиму. Харрингтон скривился, продолжая сверлить меня темной бездной глаз. Не знаю, как объяснить, но я чувствовала его безмолвный приказ отойти от Егора и вспомнить, чьей игрушкой являюсь.

Тимофеев со смешком подтянул меня ближе и подмигнул.

— А ты, оказывается, манипуляторша, Колокольчик. — этой фразой он попал прямо в цель.

— Глупости, — сморщила носик в протесте.

— Зачем злишь своего «Господина»? Может, у тебя скрытые склонности к БДСМ? — подколол меня.

— Балбес ты, — отвесила ему лёгкий подзатыльник, отвела взгляд от Тимофея, стараясь изо всех сил не оглядываться на него. — С тебя обед, Егорушка, — нарочно громко сказала. — Ты же не позволишь мне умереть от голода?

— Арин, ты с нами? — обратился Тимофеев к подруге.

— Да, — равнодушно пожала плечами Арина, но её взгляд всё равно то и дело скользил в конец коридора.

Ариша совсем ушла в себя. Каждый раз, когда она видела «Царскую задницу» с Поляковой, её лицо становилось печальным, почти отчаявшимся. Вот, что делает любовь с девочками…

В кармане завибрировал телефон, достала и прочитала СМС.

Говнюк: Через час в фитнес-центре!

В прочитанном сообщении я ощутила лёд. Озноб пробежал по спине, а тело словно подсознательно искало защиты, поэтому я плотнее прильнула к Егору. Ничего не ответив, заблокировала телефон, и дерзко посмотрела в глаза Дьяволу.

Секунда. Взгляд Тимофея вспыхнул, а затем он отвернулся, отстранённо что-то предложил всей компании, девчонки радостно завизжали и, взяв под руки парней, потащили их к лестнице.

Я тоже схватила друзей за руки и потянула на выход из университета. Бежать… мне надо срочно бежать отсюда!

После посиделок с друзьями возвращалась в общежитие, представляя, как сейчас прилягу на свою кроватку и дочитаю детектив. Вкусные суши, просмотр фильма в кинотеатре, за просмотром которого мы половину времени смеялись над нелепыми сценами, болтовня с Егором и Ариной помогли забыть обо всём. На входе кивнула Фёдору Витальевичу, коменданту, напарнику бабы Гали.

— Добрый вечер.

Он ответил кивком, не отрываясь от какого-то старого журнала.

СМС Тимофея напрочь вылетела из головы. И это было моей ошибкой! Открыв дверь своей комнаты, застыла на пороге. Тимофей лежал на моей кровати, запрокинув руки за голову, а на стуле, буквально выпятив всё, что можно, сидела Вика, тараща на него глаза. Эх надо было на лысо её стричь! Замерла, слушая колотящееся сердце и чувствуя, как внутри закипает злость.

— Ты как здесь оказался? — скрестила руки на груди.

Он лениво повернул голову и, скользнув по мне взглядом, усмехнулся.

— Собирай вещи. На неделю.

— Сучара! — нервно сглотнула и прошипела, в груди всё сжалось от его тона.

— Повтори, — его взгляд потяжелел, и он сжал скулы.