Ты нам не нужен

Глава 1

− Вы уже освободились? – слышу голос мамы в телефоне и настораживаюсь. Просто так звонить не будет.

− Да… сейчас врач подпишет разрешение, и мы свободны, − поглядываю на притихших сыновей. Угомонились, вынудив медсестричку детской поликлиники отдать им старый потрепанный журнал с комиксами на растерзание.

А я в напряге. Пока они мирно разглядывают картинки вдвоем, но через минуту−другую Матвейка захочет забрать журнал себе, а Андрейка не отдаст. В итоге поднимется ор. Скорее бы уж вынесли справки, и уйти отсюда.

Я сегодня устала больше, чем на работе в привокзальном ресторане, где уже несколько лет тружусь официанткой. Эти двое одинаковых четырехлетних сорванцов выматывают неимоверно.

− Ну раз вы уже освободились, то зайдите в мясной отдел, Оленька звонила, сказала, что мой заказ привезли.

Что?!

− Мама! Мне за твоим заказом нужно пройти через отдел с игрушками! А я не одна, − шиплю в трубку, как шпионка. – Ты же знаешь своих внуков… я не смогу их оттуда утащить…

− Ну детка, я не могу сама, знаешь же…

Вздыхаю. Знаю, что мама второй день не выходит за порог квартиры, сантехника ждет, который все грозится прийти и не идет. А нам приходится умываться и чистить зубы в кухне.

Медсестра выносит справки, мальчишки мои уже спорят, кому подарили журнал. Просто отбираю его и рву пополам, потом отдаю по стопке страниц обратно мальчишкам. В уме строю план, как обойти отдел игрушек, чтобы забрать заказ мамы.

Была мысль отвести малышню домой, а потом сбегать в магазин, но у меня нет на это времени. Через час мне нужно идти на смену. Хорошо хоть успела сегодня пройти медкомиссию с детишками, теперь они смогут пойти в детский сад.

Наконец подошла наша очередь на детский сад. Аллилуйя!

Выходим из детской поликлиники, я крепко держу близняшек за руки. За поворотом тот самый магазин и огромная витрина с разнообразными игрушками. Я уже готова разориться на такси, чтобы доехать до работы на полчаса быстрее. А сейчас повернуть во дворы и скорее скрыться в безопасном подъезде, чем завернуть за угол.

Но тут мимо проезжает троллейбус, по борту которого рекламный баннер – голосуйте за честного бизнесмена Максима Чудинова! Такие люди нужны нашему городу!

И улыбающаяся физиономия того, кто сделал мне драгоценный подарок почти пять лет назад. Моих мальчишек. А потом выставил вон, поблагодарив за помощь. Сказал – ты девушка хорошая, но не тот у тебя социальный статус.

Я тогда не знала, что беременна, а позже, когда узнала, все пыталась сообщить о таком счастье будущему папашке, но не смогла к нему пробиться. Он предупредил охрану, что меня не нужно к нему подпускать.

Мама тогда сказала – брось, воспитаем ребеночка сами. Бабушка поможет, она пенсию получает хорошую. А потом выяснилось, что детишек будет двое.

Засмотрелась на красивое волевое лицо «честного» олигарха, которому приспичило выдвинуть свою кандидатуру в депутаты. Вздыхаю, провожая троллейбус взглядом. Каждому свое. Ему карьера политика, мне бы детей поднять на ноги.

А мальчишки тем временем узнали местность и тащат меня за обе руки в вожделенный магазин игрушек, как на буксире. Я не могу сдержать их порыв, дергаю, но бес толку.

− Я паровоз хочу! – кричит Матвей, показывая язык своему идентичному братцу.

− Это я паловоз хочу! – возражает Андрейка, ему буква «р» пока не поддается, несмотря на походы к логопеду.

− Стойте! – командую и торможу пятками. – У нас уговор. Забыли? Я куплю вам железную дорогу на день рождения.

«Дешевенькую железную дорогу», − добавляю про себя. На ту, которую присмотрели близняшки мне никогда не накопить.

− Ты щас купи! – ноют оба сразу, дергая меня за руки. – Мы щас хотим!

− Я много чего щас хочу, − бормочу, пытаясь повернуть малышей в сторону продуктового отдела. – Но молчу.

Я бы с радостью купила им каждому по железной дороге. И по роботу, который стреляет дисками. И все, что они захотят. Но у меня зарплата такая, что хватает только на еду и минимум одежды, из которой сыновья вырастают уже через полгода.

Я себе не могу ничего купить, хожу в одних джинсах уже пять лет.

− Купи−купи−купи… − валится на мраморный пол хитрый Матвейка, когда понимает мой маневр.

А Андрейка пользуется моментом, выдергивает свою ручонку из моей и несется к витрине с игрушками.

− Куда! Стоять! – кричу, а самой тоже хочется упасть на пол и забиться в истерике от безысходности. Как старший из близняшек.

Или закричать – помогите! Как мне выловить одного и не упустить другого? Больше никогда не приду в этот магазин с детьми, столько соблазнов.

Подхватываю сынишку на руки и бегу за Андрейкой, которого вижу у огромной кучи игрушек. У меня дар речи пропадает, когда вижу, как … как его отец присаживается на корточки и протягивает малышу огромную яркую коробку.

Чудинов?! В обычном магазине?! Как?!

− У тебя день рождения сегодня, малыш? – спрашивает у ребенка и тот усиленно кивает головой, обманывая чужого для него дядю.

Ну, почти обманывает. День рождения у близнецов через неделю. И заказанное мамой мясо по этому поводу, намечаются пельмени.

− Ну тогда держи подарок – это дартс!

Ну да, чтобы при случае проказники нам глазки выкололи этим дартсом. Только хочу подойти и сказать, что ребенок солгал, но Андрейка сам справляется.

− Я не хочу далтс, я паловоз хочу. А мама нам не покупает паловоз, − он смешно дует губки и смотрит в мою сторону.

Я не боюсь, что Чудинов меня узнает, я очень изменилась. Сменила прическу и цвет волос, похудела сильно. Да и память на женские лица у этого бабника короткая.

− Паровоз… посмотрим, − Чудинов встает и разбирает коробки с игрушками. Находит железную дорогу и делает шаг к сыну, которого знать не знает.

− Мальчик вам солгал, день рождения у него не сегодня, − делаю несколько шагов и хватаю сынишку за руку, тащу прочь от соблазнительной кучи, над которой болтается вывеска – «Акция – получи подарок в день рождения от нашего кандидата в депутаты!».

Глава 2

Макс

Я не хотел проводить эту акцию. Пахла она не очень приятно, подхалимство напоминает. Поехать в среднестатистический магазин и раздать игрушки именинникам. Да как так? А другие дети, не достойны, что ли? Да и много ли именинников найдется?

Да, четверо нашлось, причем у одного праздник был вчера, у другого отец именинник. Но игрушки они получили. Стою как истукан среди завала ярких коробок и уже лезу за смартфоном в карман, чтобы позвонить Амалии.

Это ее идея, вот пусть и торчит здесь. Деловая крашеная блондинка, мой пиар−директор, в ее обязанности входит совать не только мою физиономию, но и меня самого везде, где только можно. И желательно туда, где скопления простого люда.

Я накручиваю себя. Лучше в дом престарелых отвезу лекарства. Или в детский дом, все вот эти игрушки, купленные тут же и на мои деньги.

Уже собираюсь мазнуть пальцем по дисплею, как вижу мальчишку, сбежавшего от матери. Его брат задержал молодую женщину, закатив истерику. Мне стыдно, это не первая истерика у детей за сегодняшний день.

Мальчишки сразу привлекли мое внимание. Вихрастые сорванцы, представляю, как они вдвоем веревки вьют из родителей. Давно хочу таких вот, но жена решила, что мы еще для себя не нажились.

Один из близнецов подбегает ко мне и молчит. Опускаюсь перед мальчишкой на корточки. Так обнять хочется, как родного. Разговариваю с ним, потом ищу железную дорогу, которую он хочет. Что−то щемит в груди. Будто время, которое безвозвратно упущено.

Если бы настоял, то у меня был бы такой же белобрысый сорванец. С ним уже можно в футбол гонять, или на рыбалку. Глядя в искристые голубые глаза, я готов всю эту гору игрушек отдать. Ему и его брату.

Только хочу имя спросить, как мамаша влезает, грубо дергает мальчишку.

− Мальчик вам солгал, день рождения у него не сегодня, − фыркает шатенка и хватает сына за руку.

Она тащит мальчишек прочь от яркой соблазнительной кучи. А я не могу взгляд оторвать от ее изящной фигурки. Этот голос… и глаза, выразительные, серо−голубые. Утонуть в них можно. Я и утонул. Однажды. Лет пять назад.

Она сильно изменилась, похудела, стала еще женственней. Пропала та девичья пухлость, по которой я даже скучал. Моя жена Снежана худая до такой степени, что прикасаться к ней страшно. Я не настаиваю на рождении детей, боюсь не вынесет она такой нагрузки, сломается напополам.

Да и не нужны мне дети от такой ледяной женщины. Имя ей идет. Любит только себя, на всех остальных свысока смотрит. И на меня, и на своих родителей. Про своих даже не напоминаю. Нет душевности и теплоты в нашей семье.

И вот тогда, пять лет назад я взбунтовался, отказываясь жениться на Снежане. Родители настаивали, так принято в нашем обществе. А я встретил Полину и не смог пройти мимо. Задурил девчонке голову. И сам пропал в омуте ее необычных глаз.

И вот она здесь. И мальчишки, которые могут быть моими. Я даже нахожу похожесть между нами. Глаза мои, голубые. И я был в детстве белобрысый. Да черт!

Я хочу, чтобы они были моими!

Догоняю маленькую семейку, прихватив две железные дороги и еще несколько игрушек. Да, это моя Полина. Волосы свои белоснежные обрезала и перекрасила. Они окутывали ее раньше пушистым облаком. Сейчас стянуты резинкой в строгий пучок. Но все равно красивая. Сразу будоражит чувства, которые запрятал глубоко внутри.

Она разглядывает меня, водит взглядом с головы до ног. А потом смешно задирает нос. Выговаривает, игрушки все дети хотят, не только именинники. И вдруг пугается, когда я произношу ее имя.

Она старается быстрее увести детей с глаз моих. Даже игрушки позволяет взять, ведь отбирать с боем бы пришлось. Оглядывается на меня. Точно детишки мои, вон как оберегает, собой загораживает.

Супер!

Вдруг во мне ураган просыпается, жить хочется в полную силу. Дышать полной грудью. Я готов бежать за Полиной, чтобы узнать, где живет, как и с кем. Где работает.

Я искал ее после своей свадьбы, чтобы объяснить, почему так поступил. Но не сразу, года два прошло. Не нашел. Ее не было ни по месту работы, ни по месту жительства. В универе, куда мечтала поступить тогда, тоже не нашел. И в других не было.

Как в воду канула. Я решил, что не судьба, значит. И вот, неожиданная встреча в обычном магазине. Надо Амалии премию выписать, что засунула меня в эту акцию.

− Лекс, пошли кого из своих за этой девушкой с пацанятами, − говорю стоящему рядом охраннику, кивая на Полину. Она мазнула по мне испуганным взглядом и исчезла в продуктовом отделе. – Хочу все про нее знать.

− Имя есть?

− Полина Савельева, двадцать четыре года.

Начальник охраны уходит, бубня что−то в рацию. На его место встает новый парень. Мне нельзя без охраны.

Во мне просыпается что−то подобное охотничьему инстинкту. Спирает дыхание, заставляя сердце молотить по ребрам.

Скоро я буду знать, от кого детишки у Полины.

Глава 3

Полина

Домой приползаю как верблюдица вьючная. Сынульки устали нести свои подарки и сгрузили все коробки на меня. Еще пакет с мясом и продукты на ужин. А так же всякие нужные в быту мелочи. Сто раз бегать в магазин у меня времени нет.

− Поль, ты им все−таки игрушек набрала? – укоряет мама, разбирая все то, что я с трудом дотащила. – На что мы теперь жить будем полмесяца?

− Мам, успокойся, не покупала я им ничего.

− Да, это дядя подарил, − Матвей вырывает у бабушки из рук коробку с железной дорогой и убегает в гостиную, которая служит нам всем спальней.

− Это Вадим что ль?

− Нет… с чего бы ему подарки делать? – не знаю, сказать ли маме, что за дядя щедрый. Но так просто не отстанет ведь. – Не Вадим.

− Просто он заходил, спрашивал, что мальчишки хотят на день рождения. Ну я и…

− И ты рассказала про железную дорогу? Мам, зачем напрягать чужого человека? Не надо нам от него подарков.

Я так устала сегодня. Еще встреча эта, неожиданная совсем… а тут еще мама лезет со своими ухажерами. То есть, с моими. Потенциальными.

Поджав губы, чтобы не вылить свое раздражение на ни в чем не повинную родительницу, топаю в ванную. Быстрый освежающий душ, всего с минуту, и бегом бежать на работу.

Когда выхожу из душа, чуть бодрее, мама уже с тарелкой супа ждет у двери.

− Мам, я опаздываю, − пробегаю мимо.

В гостиной прячусь за шкафом и быстро переодеваюсь. Малышня уже вовсю разбираются с рельсами и прочими деталями, а я усмехаюсь. Бабушке сегодня достанется от внуков. Ведь пока не соберут, то и спать не лягут.

− Поль, ну хоть чай? Ты же весь день в поликлинике…

− Мамуль, мы в кафе пообедали, − целую ее в щеку и бегу к двери. – Не переживай, я где работаю? В ресторане. Голодной не останусь.

− Скажи хоть, что за дядя подарки такие дарит… Поля?

Я уже одной ногой за порогом, но решаю открыть секрет.

− Депутат будущий. Акция в магазине была. Чудинов Максим Альбертович.

Тарелка с супом летит на пол. Да, нежданчик получился. Мама бледнеет и быстро прикрывает дверь в комнату, будто боится, что серый волк придет и внуков унесет. Вот и я этого боюсь. Мой мозг уже выдал кучу вариантов, что можно сделать в этой ситуации.

− Полиночка, он вас нашел? Ой, что теперь будет, доча… он же мальчишек заберет…

Мама сотрясается в рыданиях, а я вхожу обратно в прихожую и обнимаю ее, успокаиваю. Это самый страшный кошмар моей мамы, что «эти» богатеи узнают о близнецах и отберут их у нас.

− Мы их ни за что не отдадим. Ма, ты закройся и никому не открывай, хорошо? Не думаю, что Чудинов сообразил, что он отец малышей. Не расстраивайся раньше времени. Все, я побежала.

− Там Вадим ждет, подъехал только что. Он отвезет, сказал.

Снова закусываю бедную губу. Парень нравится моей маме, но не мне. Такой уже был у меня. Вот как раз почти пять лет назад. Больше не хочу. А он даже внешне с Максом похож. Красивый, добрый и богатый. Но липкий даже в своей доброте. Как паук, заманивает меня в свою паутину. Давит, не спеша.

Может, мои чувства обманчивы, но мне не очень приятно общаться с Добровольским. Выскакиваю из подъезда, поправляя рюкзачок. Так и есть. Стоит, улыбается своей очаровательной улыбкой. Любимая поза, когда ждет меня – опирается задом на капот своей шикарной иномарки.

Он тоже в костюме, как Чудинов, но с поправками. Белая рубашка без галстука, сексуально расстегнута сверху. Полы черного пиджака распахнуты, руки в карманах брюк. Сам Люцифер выбрался из ада, чтобы заманить туда меня.

Поднимаю взгляд на окна третьего этажа – мама прилипла к окну. Ладно, сегодня поеду с ним, пусть она успокоится. Переживает всегда, чтобы не обидел кто, чтобы не опоздала, иначе уволят.

− Привет, − походкой тигра Вадим идет ко мне, но я делаю вид, что не вижу.

Сразу к машине подхожу. Хотел отвезти, пусть везет. Нечего мне тут при соседях со своей любовью липнуть.

− Поехали, опаздываю.

− Эу, детка, а поцеловать? Я соскучился.

− Перетопчешься, − обрываю сразу. Может пропадет желание попусту топтаться у моего подъезда. – Это по чему ты соскучился? Мы не в отношениях.

− Пока, − Добровольский устраивается за рулем, проверяет, пристегнулась ли, − не знаю, чего ты вредничаешь. Все равно тебя с таким прицепом никто замуж не возьмет, кроме меня.

Так врезать захотелось по смазливой морде. С прицепом, значит.

− А тебе я зачем, с прицепом?

− Ну… − и сказать нечего.

Отворачиваюсь к окну. Мне никто не нужен. У меня есть семья, два любимых мужичка и мама. Она тоже постоянно говорит, что одной тяжело, да и мальчишкам отец нужен. А зачем он им нужен?

Сами воспитаем. С завтрашнего утра детский сад подключится к воспитанию, а потом школа. Дальше армия за дело возьмется. Не нужны нам всякие мажоры в роли отца.

Возле ресторана, где работаю, выскакиваю из белой иномарки, даже не попрощавшись. Может быть так будет понятно мое отношение к ее владельцу. А пока один плюс – я без заморочек добралась, куда мне было нужно.

− Савельева, у тебя первый клиент, − заглядывает в раздевалку напарница. Хохотушка моя, Оксанка. – О, тебе идет, слушь! Оттеночным делала?

Я не пойму, о чем она мне толкует, пока не поворачиваюсь к зеркалу. Вздрагиваю даже, видя в отражении темноволосую девушку. Я и забыла, что вчера экспериментировала с волосами. Да, мне идет. Серо−голубые глаза вдруг стали яркими, заискрились.

− Да, оттеночным… мне нравится, надо выкрасить краской, − смеюсь отражению. – Хотя, не рискну, наверное. Краска волосы может повредить.

− Да все красят, − машет пухловатой ручкой подруга. Она сдает мне смену, ничего нового не произошло. – Вон, какого только цвета волос нет у нас. Альбинка в розовый выкрасилась, а Танюха в апельсиновый. Норм! Ой, тебя же клиент ждет… Я заказ приняла, в кухню отнесла, вот…

Протягивает мне названия блюд. Сердце сразу екает. Слоеное мясо с грибами и кисло−сладким соусом. Вспомнилось, как Максим меня учил такое блюдо готовить. Он тогда еще сказал, что лучше него ни один ресторанный шеф−повар не сделает.

Глава 4

Глава 4

Уже ночь, а Чудинов все не уходит. Говорит с кем−то по телефону, не раз, посматривая в мою сторону. Гостей становится все меньше, к утру и самые загулявшиеся разойдутся. Но господин будущий депутат не собирается на выход, нервирует меня.

− Будете заказ делать? – осведомляюсь, когда он жестом меня подзывает. Собираю грязную посуду, удивляясь, как не лопнет от обилия блюд.

− Да… то есть, нет. Счет пожалуйста, − ловит мои пальцы, но я проворнее. – Полина, давай поговорим? У тебя скоро смена заканчивается, и я тебя до дома подброшу.

− Нам не о чем говорить, господин Чудинов, − говорю, как можно серьезнее. Снаружи само спокойствие, внутри желе, внутренности трясутся. – Сейчас ваш счет принесу.

Максим расплачивается и тут же уходит, но мне неспокойно. За те полгода, что мы общались, я поняла, что он упертый, всегда дело до конца доводит. Вот правда меня в свою настоящую жизнь не посвящал. Я думала он обычный студент, который зашел пообедать в кафе, где я летом работала.

Я в то лето сдала вступительные экзамены в Вуз, хотела стать переводчиком. И тут же пошла работать, чтобы приодеться к началу учебного года.

Но проучилась всего два месяца. Беременность была сложной, часто приходилось обращаться к врачам. Не до учебы. Потом сразу два неспокойных младенца родились. И я думать перестала о получении вожделенной профессии.

Я тогда поняла, что отныне для меня существует только такая работа – официанткой в ресторане. Может быть, когда−нибудь я все−таки пойду учиться, заочно. Но пока на это нет ни денег, ни времени, ни желания. Четыре с лишним года прожила на бегу. Спала урывками, ела, когда вспоминала о еде.

Мои сыночки ни в чем не нуждаются, благодаря моей неусидчивости. И вот, когда мальчишки подросли и я могу немного расслабиться, появляется их папашка и чего−то хочет от меня.

− Поль, забери чаевые, − бармен делит деньги на каждого, кто работал в мою смену. Подхожу к барной стойке, Ромка подвигает мне несколько купюр. Сегодня чаевых много. – Твой ночной гость щедрым оказался. Почаще пусть приходит, − ржет коллега, а мне вот не до смеха.

Но пересчитав деньги и я улыбаюсь. Я смогу устроить малышам настоящий праздник! Хватить и на застолье, и на поход в цирк. Спрятав деньги в рюкзачок, выпархиваю из ресторана. Даже усталость испарилась. В голове уже составляется план праздника. Можно пригласить аниматоров, в костюмах мультяшек, которых любят мои мужички.

И даже на торт останется. Я даже знаю, какой закажу, время есть. С машинками. Сынульки любят шикарные авто, увидят во дворе и бегают вокруг, разглядывают, спорят. Вот как эта черная иномарка, такие любят. Настоящие мужчины.

Я снова бросаю взгляд на иномарку. Дверь ее открывается и появляется Чудинов. Сразу пропало желание торт заказывать. Куплю обычный, в кондитерской. Никаких машинок. С розочками.

− Полина, садись в машину, − приглашает Чудинов, а я прикидываю, смогу ли проскочить мимо. – Я все равно догоню. Или домой к тебе заявлюсь, адрес знаю.

Делать нечего. Постараюсь свести наше общение только к одному короткому разговору. Донесу если получится, что я не хочу его больше видеть. Усаживаюсь на переднее сиденье дорогущей иномарки. Будто в другой мир попала. Запах кружит голову, музыка сразу в плен захватывает. Мы эти песни слушали вместе.

− Может, поедем куда−нибудь, надо поговорить, − предлагает, а я смотрю на него удивленно.

− Я только что ночную смену отработала, набегалась так, что до кровати бы добраться, − колю словами. Домой вези, по дороге поговорим. Только говорить не о чем. Несколько лет назад ты выбрал свою жизнь, женился на любимой девушке, как ты тогда сказал. И указал мне мое место – в «хрущобах». Что изменилось за эти годы?

− Ты родила от меня близнецов, − невозмутимо рулит по утреннему городу.

− И что?

− И то… я хочу участвовать в воспитании моих детей.

− А с чего ты решил, что Матвейка и Андрейка твои? – я блефую, но вполне искренне. Я реально считаю мальчишек только моими.

− Пока сидел в ресторане, мне инфу собрали про тебя и твоих детей. Да, я сделаю тест на отцовство, для суда.

Съеживаюсь на сиденье. До суда… он еще судиться со мной собрался. Мерзавец!

− Кто бы тебе разрешил тест делать, − огрызаюсь, но господин депутат только усмехается.

− Да я и так знаю, что дети мои. По дате их рождения даже понятно. Поль, тебе лучше дружить со мной, чем кусаться.

− С предателями не дружу. Мальчишки мои, ты отказался от них, еще до рождения. Ты нам не нужен, Чудинов! И семейка твоя пусть успокоится, я обещала к вам не лезть, и не лезу.

− В смысле, семейка? Ты о чем, вообще? – удивляется прямо, будто не понимает, о чем речь. Он останавливает машину на парковке супермаркета, ждет продолжения разговора.

− Я о том, как твой отец давал деньги на аборт, угрожая разобраться со мной, если еще раз увидит меня рядом с местом обитания его дражайшего сына, − меня понесло, воспоминания нахлынули, полились на голову расплавленной смолой. − И о матери твоей, которая шипела, как змея, обещая все кары небесные. Жена твоя самой спокойной была. Прошлась по нашей квартире, поморщилась, потом кинула пачку денег на стол. Но я обратно ей в сумочку их сунула и прогнала. Мне подачки не нужны!

− Поль… ты хочешь сказать, что мои в курсе были, что ты беременна?

− Да. И не надо притворяться, что это для тебя новость. Один ты струсил и не пришел тогда поговорить, − закусываю губу.

Мне так больно. Снова. Я так тщательно прятала боль и обиду, и вот все вылезло. Макс молчит, смотрит через лобовое стекло на закрытый магазин. Думает о чем−то. Интересно даже.

− Знаешь, я долго ждала, что ты придешь… а ты изначально решил просто поразвлечься с влюбленной дурочкой. С простушкой. У вас, у богатых, такие игры. Уезжай, Максим. Мне не до ваших игр…

Он заводит мотор и везет меня дальше. Все так же молча. Будто ошарашен. Так же молча приезжаем в мой двор. Он реально знает, где я живу.

Глава 5

Максим

Полина ушла, а я все сижу в машине. Апатия навалилась. Желание подняться на третий этаж и посмотреть в каких условиях живут мои дети. Вряд ли они мне понравятся. Я бы отдал Полине свою квартиру, двухъярусную, в центре мегаполиса.

Только она не примет. Даже алиментов от меня не хочет. Не знаю, что это, ее молодость, когда мы думаем – я все сам смогу. Отсутствие даже зачатков меркантильности. Или страх. Скорее третье, и боится не меня, как я понял. Родных моих боится больше меня.

Понимаю, они умеют унизить, напугать и даже сделать так, что человек вдруг исчезнет без следа. Именно это меня заставило отказаться от любимой пять лет назад. Отец узнал о Полине от меня, когда я пришел к нему в кабинет и сказал, что не женюсь на дочери его партнера. Я люблю другую девушку и у нас свадьба через месяц.

Думал, я сам распоряжаюсь своей жизнью. Но это оказалось далеко от реальности. Реальность была сурова. Жестока. Многое покрыто мраком и грязью. Это в нашем обществе. Элита, которая идет по головам простых смертных.

− Не оставишь эту девушку, я ее накажу, − угрожал отец, глядя мне в глаза. – Поверь, я умею решать проблемы так, чтобы они больше никогда не беспокоили. Мне жаль девчонку, которой ты запудрил мозги. Таким как она не место в нашем обществе. Если только в качестве прислуги.

Отец приставил охрану ко мне, пришлось соврать Полине, что уехал из города по делам. Я делал вид, что бросил ее, усыпляя бдительность отца.

Снежана, которую мне в невесты совали родители, предложила дельный вариант – давай поженимся, родители ведь не отстанут, а потом будем жить каждый сам по себе. Ее тоже принуждали к нужному в бизнесе браку. Я согласился на свадьбу. Сыграли сразу, через два дня.

Полина откуда−то узнала, что я женюсь. Примчалась в ресторан. Думал, сразу поговорю с ней, все объясню. Но рядом был отец, наблюдал за нашим разговором. Пришлось грубо обойтись с девушкой. Она ушла. Я успел шепнуть, что свадьба фиктивная.

Наверное, не услышала. Снежана вызвалась передать ей деньги и рассказать правду, но Полина и слушать не стала, передала через фиктивную жену все подарки и сказала, чтобы я катился со своими подачками.

Теперь вот сижу и думаю, а так ли было на самом деле? Со слов Полины, моя родня прессовала ее оказывается. И они знали, что она была беременна. Один я был не в курсе.

Мне себя прибить хочется. Надо было не жениться, а брать свою любимую девочку за руку и везти туда, где не нашел бы отец. Хотя, такого места на этой планете нет.

Иногда ненавижу мир, в котором живу. Все эти амбиции, гонка за статусом, за баблом. Его на счетах навалом, но мы все равно живем ради денег. Никакой радости в жизни.

Рядом пожилая пара грузит ящики с рассадой в старый «жигуленок». Смеются, подшучивают друг над другом, касаясь мимолетно. Счастливые. Я тоже так хочу, кажется.

А я от охраны смотался, чтобы поговорить с бывшей возлюбленной. И так мне классно, что не ходит толпа следом. Даже домой ехать не хочется. Сижу во дворе Полины, разглядываю простых людей. Наблюдаю, как живут.

Откидываюсь в кресле, устраиваюсь поудобнее. По той информации, что для меня нарыли, близнецы родились в конце мая. В субботу им по четыре года исполняется. Значит, зачатие произошло в последнюю нашу встречу. Я тогда увез Полину из города. Отдохнули в одном шикарном местечке, с ума сошли от страсти.

Наверное, я задремал. Вернулся в тот август, увидел со стороны, как гуляем по парку, обнимаясь.

− Я так тебя люблю, − целовала меня любимая. – Я такая счастливая…

От звонка смартфона подскакиваю. Амалия ищет меня. Я и забыл, что строю политическую карьеру. Не особо она мне нужна. Я юрист, вполне успешный. Мне нравится моя работа. А вся эта показуха и кутерьма бесит. Но, благодаря вчерашней бредовой акции я нашел Полину и узнал, что стал отцом.

У меня два сына!

Пусть с опозданием, но я сделаю все, чтобы мои дети ни в чем не нуждались.

− Да! − рявкаю в телефон.

− Максик, а ты где? У нас съемки рекламного ролика в восемь утра должны быть. Тебе уже гримироваться пора, − пиар−директор лепечет слащаво, я аж кривлюсь, будто лимон кусанул.

− Отменяй все, у меня выходной сегодня, − обрубаю резко и отключаюсь от абонента.

Не хочу слушать ее уговоров и претензий. Я устал, имею право отдохнуть. Мне разобраться с семейством нужно, правду узнать у них.

Только хочу завести тачку, как из подъезда выскакивают мои близняшки. Сердце радостно екает, выхожу из машины. Полина останавливается, когда меня видит. Потом презрительно фыркает и хватает мальчишек за руки. Идет мимо, будто не знает меня.

− Полин, давай отвезу, куда нужно, − предлагаю, ни на что не надеясь.

− Не нужно, здесь недалеко, через три двора всего, − отвечает все же.

Ясно, с девушкой контакта так и нет. Тогда я делаю ставку на мальчишек.

− Пацаны, хотите прокатиться? Запрыгивайте! – открываю заднюю дверцу.

Они не обманули моих ожиданий, вырвались из рук матери и с восторженными визгами кинулись к машине. Полина и глазом моргнуть не успела, так и стоит с открытым от удивления ртом, пока пристегиваю малышню.

− Это нечестно! – топает ножкой.

− В машину садись, поехали, − настроение мое ползет вверх.

Кажется, подружиться с сыновьями будет гораздо легче, чем укротить их мать. Ну да ладно, пока и этого хватит.

− Спасибо, дядя, клутая тачка! – благодарит меня малыш, когда отстегиваю его возле детского сада. – А мы в садик идем, там у нас длузья будут.

− Удачно подружиться, − приобнимаю ребенка, тут же отпуская.

Но я успел почувствовать маленькое тельце сына. Сумасшедшие эмоции, знать, что это мои дети, офигенно!

− Меня Андлейка зовут… а он Матвейка, − показывает на брата, который тоже будто ждет, чтобы его обняли. Обнимаю и его.

− А я… − собираюсь сказать, что я отец, но Полина обрывает.

− Побежали! Опаздываем!

Я жду, пока она отведет детей, чтобы отвезти до дома. Вскоре выходит, и сразу сама идет к машине. Садится на переднее сиденье. Надо же!

Глава 6

Полина

Я зла, как тысяча чертей! Вот не мог он не лезть в нашу жизнь? Не понимает, что теперь опасность угрожает детям. Про себя уже не говорю. Он живет с закрытыми глазами будто, не видит, какие страшные люди его окружают.

Я не могу усидеть дома, хоть и устала невыносимо. Спускаюсь вниз, приоткрываю дверь подъезда и выглядываю. Уехал. Бегу на остановку. Проезжаю несколько кварталов. В большом новом доме мама работает консьержкой. Она утром на смену заступила.

− Поля, ты чего? – испугалась мама, увидев меня. – Случилось чего?

− Да все то же самое – Чудинов, мам. Он теперь не отцепится от нас. Алименты свои сует. Я отказалась. Так он, знаешь, что придумал?

− Нет…

− Он сам на себя решил на алименты подать, − хожу по небольшому кабинетику мамы, вне себя от злости.

− Ну Поль, это нормально, когда отец, который не живет с детьми, платит на них алименты. Разве нет? – мама удивленно смотрит на меня.

Сказать ничего не успеваю, к окошку подошел жилец и попросил маму принять доставку, сам не может, на работу уходит.

− Да Эдуард Георгиевич, приму вашу доставку, а вечером заберете, − вежливо говорит.

Она у меня такая, ласковая и всех наделяет хорошими качествами. Мою маму послушать, так плохих людей не существует. Вот и на сторону Чудинова переметнулась.

Надо же, какой благородный мужчина! Сразу за все года алименты отдаст. Разбогатеем враз! А потом примчится его папашка и закатает меня в асфальт, как обещал. Я ни слова не забыла. Особенно зол будет, что я его не послушалась и аборт не сделала.

Маму отвлекает посетитель, потом доставка прибыла. Пока она разбиралась со всеми, я уснула на диване за полками с цветами. Больше суток на ногах, вот и не выдержала. Даже забыла, что может позвонить воспитательница, если мальчишки с непривычки капризничать начнут и придется забрать их раньше времени.

Проснулась резко, вцепилась в телефон, пропущенных нет.

− Да поспи еще, не переживай, если позвонят, я разбужу, − успокаивает мама, поправляя очки на носу. В руках вязание, носок кому−то из внуков вяжет.

А я поворачиваюсь на другой бок и сплю дальше. Здесь мне спокойнее, чем дома. Когда мама будит меня, чувствую себя отдохнувшей. Стол накрыт, пьем с мамой чай, перекусывая бутербродами.

− Что ты решила?

− Насчет чего? – жую быстро, уже в детский сад пора, мальчишек забирать.

− Ну алименты… ты согласишься? – мама переживает, нам всегда денег не хватает. Я ее понимаю, тащить на себе детишек сложно.

− Вариантов нет, иначе Чудинов сам на себя в суд подаст, − смеюсь, представляя, как его судят, по собственному желанию. – Сказал, отдаст все до копейки, с рождения близнецов. А еще сказал, что если я не буду давать встречаться с сыновьями, то через суд добьется разрешения забирать мальчишек на выходные.

− Ох−хх… − мама бледнеет, а я прикусываю язык. Вот чего ее пугаю, и так на таблетках, давление скачет. – Полюшка, ты лучше не препятствуй, пусть у нас встречается, не надо, чтобы забирал к себе… мало ли, вот так не вернет? Да и вообще, не груби ему… заберет внуков, я не переживу…

Я тоже этого боюсь. У Макса с женой нет детей, вдруг его снежная королева захочет уже большеньких усыновить. Да и лучше без судов разобраться.

После детского сада мальчишки рвутся на детскую площадку во дворе. Я пытаюсь утащить их домой, соблазняя конфетами, но близнецы не ведутся.

− Сынулечки, мы просто переоденемся и снова выйдем гулять, − целую сладкие щечки моих одинаковых детей.

− Ты обманываешь! Потом дома сидеть заставишь, – толкает меня Матвейка и несется к песочнице, размахивая пластиковым ведерком.

Отпускаю и Андрейку, с ужасом смотрю, как они сыплют песок друг на друга. Ругаться на близнецов бес толку, поэтому смиряюсь. А я раскатала губу, что и завтра в этих костюмчиках сходят в сад. Со вздохом плюхаюсь на скамейку.

Ладно, есть новые летние комплекты, с шортиками. Погода теплая стоит, не должны замерзнуть утром.

К моей малышне снова пристал соседский мальчишка. Вот противный, всегда достает. Мой Матвей долго не думает, всегда сразу с кулаками бросается на противника. А тут еще пластмассовая лопатка в руке. Не мешкая срываюсь с места, в секунду преодолеваю расстояние в пять метров.

− Ай−яй… сынулечка, нельзя драться, − успела подставить руку, иначе реву было бы. – Малыш, я что тебе говорила? Драться – плохо!

− Драться не плохо, − слышу позади, вздрагиваю. Чудинов снова приперся. – Но не лопатой. Дай обидчику кулаком в челюсть, если достает.

− А че Глебка на Андрейку говорит, что он картавый! А он просто букву «р» не может говорить, − объясняет малыш, поглядывая на своего отца. Он, оказывается, за братишку вступился. – А я как дам по башке, чтобы не обзывался.

− Правильно, своих нельзя в обиду давать. Молодец! – жмет ручонку Максим, а я злюсь.

− Ты, воспитатель! Не надо мне тут сына настраивать… сейчас мамашка бы на рев примчалась и снова скандал был бы, как было недавно.

− Ты воспитываешь пацанов как баба, − усмехается Чудинов, − представляю, кто из них вырастет.

− А ты не представляй, родите там с женой себе и воспитывайте. А я уж как могу, − зло топая иду к скамейке.

Вот чего лезет? Мы среди людей живем. А у моего старшенького характер как у родного деда. Бешеный. Уже сейчас подраться любит. А что дальше будет. Даже представлять не хочу. Ладно хоть Андрейка мягкий мальчик, спокойный, противоположность брату.

Я понимаю, что для мальчиков нужно мужское воспитание, которое я дать не смогу, как бы не старалась. Но не такие вот советы нужны – драться, это хорошо.

− Полин, поговорить бы? – стоит рядом, а я наблюдаю за сыновьями.

Сосед−обидчик сначала сбежал, но вернулся, сидит на бортике и язвительно шипит, дразнит мирно играющих близнецов. Он старше года на два, строит из себя умника. Странно, что матери нет рядом, или бабушки.

− Глеб, отстань от мальчишек! – строго говорю, вставая. Вот реально, руки чешутся, нахлопать по одному месту. – Пусть играют, отойди от них!