Ты ничего не знаешь о привидениях (издана!)

Глава 1

ГЛАВА 1

Я сбежал с лестницы и свернул в короткий темный коридор. Притаившись за углом, я видел, как Нил Берри со своими дружками-дебилами промчались мимо. Теперь надо поскорее прошмыгнуть обратно на лестницу, пока они… тут мой ботинок зацепился за торчащий из пола гвоздь, и я с размаху грохнулся на колено, вскрикнув от боли.

– Стойте! Слышали? Он там! – раздался победный крик на дальнем конце коридора. Эти трое идиотов с топотом понеслись в мою сторону. Я кое-как поднялся и, припадая на охромевшую ногу, стал озираться в поисках укрытия. Нечего было и думать спастись бегством, как обычно. Совсем рядом в полумраке тускло блеснула дверная ручка. Я взмолился всем силам небесным, чтобы дверь была не заперта, и потянул её на себя. Мне повезло. Едва слышно скрипнули петли, я скользнул в спасительный сумрак и тихонько прикрыл за собой дверь, стараясь не щёлкнуть замком. На двери была ржавая щеколда, и я поспешил её задвинуть. Всё, теперь им меня не достать.

За дверью затопали башмаки.

– Нил, тут его нет! – с досадой произнес Верзила Том. Хоть он и был выше всех, но мозгов ему явно недоставало, вот он и таскался везде за Нилом Берри.

– На лестнице тоже нет! – прокричал издалека Донни Заяц. Он всем твердил, что Зайцем его прозвали за то, что бегает быстрее всех – так оно и было, даже я, лучший бегун в школе, не всегда мог его догнать. А я вот думаю, что это за трусость. Силёнок у него маловато, догонит, поставит подножку и прячется за больших дружков, за Нила и Тома.

– Он где-то зде… – начал Задира Нил и торжествующе расхохотался.

– А-ха-ха! – заливался он, а вместе с ним Том и Донни. – Эй, Пат! Ты меня слышишь? Пат, я знаю, где ты! – и постучал в мою дверь. Негромко так, вежливо, как будто спрашивал разрешения войти. Я вздрогнул и ещё раз взглянул на задвижку. Вроде надёжная. Дверь снаружи не открыть, но я всё равно замер и постарался не дышать. А Нил всё хохотал и хохотал своим дурацким смехом.

– Пат, ты думаешь, ты спрятался? Ой, не могу! Ха-ха-ха! Ты хоть знаешь, где ты спрятался, Пат? – он чуть не рыдал от хохота.

И тут до меня дошло. Спасаясь от этих болванов, я не соображал, куда бегу. Дверь, за которой я скрывался, вела в Старое крыло. Обычно дверь была закрыта, но, видно, от старости замок разболтался и чинить его не стали – кто же по своей воле пойдет в Старое крыло на ночь глядя? Только такой глупец, как я.

– Открой дверь, Пат! Или хочешь встретить Рыжую Старуху? Она вырвет твоё сердце, Пат! – завывал Задира Нил замогильным голосом. Донни завыл волком, Том гулко заухал.

Если бы Рыжая Старуха решила прямо сейчас вырвать мне сердце, ей пришлось бы поискать, потому что сердце моё ушло в пятки. Истории о том, как Рыжая Старуха охотится за учениками, испокон веку рассказывали в Митчелл-Холле. Ни в одной другой частной школе на всём юге Англии не было таких страшных привидений, как в нашей.

Я огляделся. Влево и вправо уходил темный коридор, лишь в его концах из неплотно заколоченных досками окон пробивался свет. Там, где стоял я, было чуть светлее – свет падал откуда-то сверху, из крошечного грязного окна под высоким потолком. Где-то здесь, в Старом крыле, после заката бродит Рыжая Старуха. Но пусть лучше меня растерзают сто привидений, чем любоваться на противную рожу Нила Берри и терпеть его подзатыльники.

– Никаких привидений не бывает! – закричал я в замочную скважину. – Это всё вранье! Я всё равно к вам не выйду, понял?

– Открой, Пат! Не то хуже будет! Убежишь от Рыжей – попадешься Старикану Плоу! Он отрежет тебе голову и выпьет всю кровь! Ты помнишь, как пропал Майки Браун?

– Майки Браун никуда не пропал, он убежал домой, это все знают! – в отчаянии выкрикнул я.

Нил злорадно захохотал.

– Это нам лапшу на уши вешают, иначе вся школа разбежится. На самом деле он зашёл в Старое крыло и его сцапал Старикан! Глазастый Энди сам видел!

– Глазастый Энди врёт по сто раз на дню! –  парировал я. За дверью стало тихо. Прижавшись ухом к щели, я расслышал шёпот.

– А-ха-ха! Отличная идея! – довольно воскликнул Нил. – Эй, Донни! Будь другом, смотайся-ка в мастерскую, тут рядом. Принеси… – остальное я не разобрал, потому что Нил тоже перешёл на шёпот.

Похоже, уходить они не собирались. Я отвернулся и сел, прислонившись к стене. Колено болело ужасно, завтра весь день буду хромать. Ничего, до вечера ещё далеко, не будут же они сидеть тут вечно. Я опасливо поглядывал по сторонам коридора. Про то, что привидений не бывает, я, конечно, соврал для храбрости.

Послышались лёгкие шаги Донни Зайца.

– Принес? Молодец! – сказал Нил. Он всегда хвалил Донни за всякую ерунду, как собачонку, наверно, боялся, что тот перестанет за ним бегать хвостиком. – Гвозди захватил? Давай сюда…

У меня внутри все похолодело. Гвозди?!

Словно в ответ, раздались тяжёлые удары молотка.

– Эй! – заорал я. – Вы что делаете? С ума сошли?

Всю мою храбрость как ветром сдуло. Я сбросил крючок и навалился на дверь, но она уже не поддавалась. Нил заработал молотком быстрее, вгоняя гвозди в каждый угол двери.

– Не хочешь открывать – ну и сиди здесь, – злорадно засмеялся Нил.

– Меня всё равно найдут! И тогда тебя… вам… вас всех выгонят из школы! – попробовал пригрозить я, но Задира только хмыкнул.

– Раньше отбоя тебя не хватятся, – ответил он. – И не станешь же ты ябедничать? Ты ведь не хочешь, чтобы с тобой перестала разговаривать вся школа? Так что это тебе придется объяснять, как ты оказался в Старом крыле! Чао, неудачник! Хорошего тебе вечера… в компании привидений! – добавил он жутким шёпотом. – Послушай-ка, Пат, вот что я тебе скажу по секрету. Прижми ухо к скважине…

Не подумав, я прислонился ухом к замочной скважине, а придурок Нил в это время со всего размаху долбанул по замку молотком. У меня в голове как бомба разорвалась. Я отлетел от двери, а Нил с дружками, хохоча, затопали прочь.

Глава 2

ГЛАВА 2

Обдумав все на свежую голову, я пришел к трём выводам. Во-первых, привидения у нас в школе действительно есть. Во-вторых, они вполне адекватные и не мечтают отправить тебя на тот свет. В-третьих, если я кому-нибудь расскажу, что напугал Рыжую Старуху, а Старикан Плоу просто выставил меня за дверь, меня на смех поднимут – а значит, надо помалкивать.

Прихрамывая, я поднялся в библиотеку. Вчера наш школьный медик, доктор Сандей, натёр мое несчастное колено какой-то страшно вонючей мазью, и оно почти не болело. Сегодня я еле дождался конца занятий, мне не терпелось разузнать, кого я повстречал в Старом крыле. В библиотеке хранились старые и никому не нужные ежегодные альбомы с фотографиями выпускников и учителей. Я хорошо запомнил Рыжую Старуху, Старикана и Дреда и был уверен, что легко найду их на старых фотокарточках.

Фотоальбомы стояли на самом верху. Я подставил лесенку, отложил в сторону альбомы за последние четыре года – этих я и сам видел – и снял с полки за семьдесят шестой и семьдесят пятый. Альбомы были тяжеленные, в кожаных переплетах, их приходилось таскать по одному. К Шестьдесят седьмому году у меня разболелось колено, к шестьдесят второму я понял, что скорее умру, чем поднимусь ещё хоть на одну ступеньку.

Я в задумчивости сидел за столом и листал шестьдесят первый, когда в дверях показался Верзила Том.

– А, вот ты где, – прищурился он. – Нил велел узнать, кто тебя выпустил.

– Садовник шёл под окнами и услышал, – соврал я.

– Ты не наябедничал? – с подозрением спросил Том. – Сам знаешь, как у нас…

– Ещё чего, – презрительно бросил я и уткнулся в свой альбом.

Дверь скрипнула, и в библиотеку вошёл мистер Коннери, учитель литературы. Коннери был человеком почти молодым и немного вздорным. Одни его любили, другие побаивались.

– Здравствуйте, мистер Коннери, – поздоровались мы хором. Я кое-как приподнялся со стула, скривившись от боли в ноге.

– А, ребята, занимаетесь? – энергично произнес учитель, потирая руки. – Сиди, Холлоуэй, мне сказали, тебе сильно не повезло с коленкой? Ушиб? Вывих?

Такой возможности отомстить этом поганцу я упустить не мог.

– Ушиб, сэр, и нога очень болит, – ответил я. – Но друзья мне помогают. Вер… то есть Том, будь так добр, – повернулся я к Верзиле с кроткой улыбкой ангела. – Поставь, пожалуйста, этот альбом во-он на ту полку. И принеси ещё парочку, за предыдущие годы.

Том скрипнул зубами и наградил меня яростным взглядом, но послать меня подальше при учителе побоялся. Он подхватил альбом и затопал к стеллажам. Оттуда он приволок сразу пять. Верзила – он и есть верзила, я и один еле поднимал.

– Поговорю с тобой ещё, – хмуро шепнул Том, с грохотом шлёпнув альбомы на стол. – До свидания, мистер Коннери, – сказал он и исчез за дверью.

Учитель с интересом взглянул на разложенные вокруг меня толстенные альбомы.

– Интересуешься историей школы, Холлоуэй? Весьма похвально.

– Да, сэр, – кивнул я. – Я подумал, что надо бы почитать про наших славных, э-э-э, педагогов и…

– Патрик, – прервал меня Коннери с усмешкой. – Я ведь тебя не первый год знаю. Ты перечитал книжек больше, чем половина наших учеников, вместе взятых. И чёрта с два ты разглядывал бы эти фотокладбища в свободное время, когда на соседней полке стоит Брэдбери.

Вообще-то ему не положено чертыхаться, но мистер Коннери всегда говорил, что ругательства – как соль и перец, и немножко в нужный момент только пойдет на пользу. Директор смотрел на это сквозь пальцы, потому что учителем Коннери был и правда замечательным. А я смутился, потому что сам понял, что сморозил глупость.

– Ну… – я замялся. – Я ищу одну учительницу музыки, только не знаю, в каком году она работала.

– Кого же? – поинтересовался Коннери.

Я закрыл глаза и выпалил:

– Рыжую Старуху.

– Кого? – Учитель расхохотался. – Наше школьное привидение?

Я сидел красный как рак, а Коннери всё смеялся и смеялся. Наконец он достал платок и вытер слёзы.

– Холлоуэй, этой страшилкой здесь пугали малышей, ещё когда я сидел за партой. А про крышку рояля, которая на неё упала, сочинил мой товарищ Говард Блум, большой выдумщик. И знаешь, что интересно? Когда мне было двенадцать лет, как тебе, я точно так же отправился в библиотеку и стал искать в альбомах рыжую учительницу.

– И нашли? – подпрыгнул я.

Он шагнул к полкам и взял старый альбом, из сороковых. Одной рукой взял, как будто тот ничего не весил.

– Смотри. Если кто-то из них и рыжий… – Он раскрыл альбом передо мной, и я увидел, что все фотографии в нём черно-белые. Коннери вздохнул и вернул том на место.

–  Я знаю её имя, – признался я и испугался. – Мне… папа рассказывал. Он тоже здесь учился. Её звали мисс Прайм.

Брови учителя взметнулись выше очков в роговой оправе.

– Ну-ка, – пробормотал он и торопливо принес ещё несколько альбомов. – Эти ты уже посмотрел? Дай уберу. – Он уселся напротив, и мы начали лихорадочно листать картонные страницы, будто спрятали бумажный фунт и забыли, где.

Дело пошло на лад. Мистер Коннери приносил альбом за альбомом, пока наконец не ткнул пальцем в старую фотографию.

– Вот. – Он повернул альбом ко мне, и я впился в карточку взглядом. – Тысяча девятьсот тридцать восьмой год.

С пожелтевшей фотографии на меня смотрела та самая почтенная дама, которую я вчера вечером умолял не вырывать мне сердце. «Мисс Лорна Прайм, учитель английского языка и литературы», – прочел я. Литературы, а никакой не музыки. Наверно, поэтому у неё в комнате было столько книг. Мне захотелось взять краски и раскрасить её волосы в рыжий.

– Странно, такое чувство, что я её где-то видел… – наморщив лоб, пробормотал мистер Коннери.

– Давайте и Старикана Плоу найдём? – предложил я.

– Что? – он оторвался от альбома. – А, Плоу… Плоу и искать нечего.

Учитель встал и подошёл к стеллажу. Его длинные пальцы заскользили по пыльным корешкам, задержались у девятьсот двадцатого, потом перескочили к девятнадцатому. Коннери вернулся к столу.