Ты принадлежишь мне

1

– Врача!!! Срочно! – кто-то закричал из толпы.

— Я! Я врач! – выкрикнула я, подбегая. – Кому нужна помощь?!

Люди раздвинулись. На земле лежал мужчина, кровь растекалась по асфальту.

— Мой муж! Пуля! Он… он не дышит! – женщина схватила меня за руку.

— Я… я проверю. – опустилась рядом, ощупала сонные артерии и грудную клетку, слушая — пусто.

– Он был моим всем… – едва слышно.

– К сожалению, ничем помочь не могу… – выдохнула я. – Вызывайте скорую и полицию.

Толпа постепенно рассеялась, оставляя глухую, тяжёлую тишину рынка. Где-то вдали раздались шаги, чей-то плач.

Я взглянула на часы. Сердце сжалось ещё сильнее:

— Смена… я опаздываю, – пробормотала я себе

Зайдя в больницу, меня остановила Лейла.

— Офелия… — её голос дрожал. — Сообщили о аварии. Нужен хирург… а я плохо себя чувствую.

Я протянула руку к её лбу.

— У тебя ещё температура? — спросила я тревожно.

— Вот и я о том… — она сжала губы. — Займись за меня, пожалуйста.

Я кивнула. Мы переглянулись на секунду, и я почувствовала тяжесть ответственности: теперь всё зависит от меня.

Я выбежала к машине скорой помощи, пока Лейла оставалась в больнице, погружённая в свои бумаги и отчёты, слабая и усталая.

— Место аварии недалеко, — сообщили из рации. — Всё готово, садитесь и выезжайте.

Сердце колотилось, адреналин прокладывал путь через страх и усталость. В голове мелькали лица: рынок, мужчина, которого я не смогла спасти.

— Дыши, Офелия, — шептала я себе, выезжая из двора больницы. — Всё зависит от тебя.

— Надо успеть, — твердо сказала я себе.

За рулём сидел водитель,новый так как раньше я его не видела.

— Извините… вы первые дни работаете? — спросила я, пытаясь взять контроль над ситуацией.

— Да, — пробормотал мужчина. — Первый день.

Прошло пятнадцать минут. Мы выехали за город — вдоль шоссе мелькали поля и рекламные щиты.

— Стоп… — я напряглась. — Говорили, что место аварии недалеко.

— Скоро прибудем, — спокойно ответил он.

— Нет! — моё сердце застучало быстрее. — Мы далеко! Куда мы едем?

Он молчал, сжимая руль.

— Где место аварии? — крикнула я. — Мы едем не туда!

— Всё верно, — коротко сказал он.

— Как верно?! — я сжала зубы. — Здесь лес! Ни одной машины, ни одной сирены!

— Объезд, — тихо проговорил он.

— Объезд?! Я спешу! Жизни людей зависят от каждой секунды!

Он не ответил.

— Стоп! — кричала я. — Остановитесь!

— Ещё немного, — пробормотал он.

— Ещё немного?!

— Совсем чуть-чуть, — спокойно сказал он.

— Нет! — сдавленно крикнула я. — Я хочу выйти!

— Почти, — снова коротко.

Вдруг дорога резко повернула, и перед нами показалась усадьба среди леса.

— Прибыли, выходите, — пробурчал водитель.

— Подождите! — почти вскакивая, закричала я. — Место аварии где?!

— Это оно, — тихо ответил он, взгляд спокойный, но холодный.

Я оцепенела. Никаких огней, ни сирен, ни пострадавших.

— Что это?! — почти шепотом вырвалось у меня.

— Выходите, вас встретят, — сказал он спокойно.

— Кто встретит?! — закричала я, отступая назад. — Нет! Я не выйду!

Дверь скорой помощи резко распахнулась.

В салон ворвался высокий, грубый мужчина — широкий в плечах, с короткой щетиной и взглядом, который не сулил ничего хорошего.

— Тогда придётся вытащить тебя самому! — проговорил он хрипло и резко дёрнул меня на себя, почти выворачивая руку.

Я дернулась назад.

— Отпусти!— крикнула я, пытаясь вырваться. — Не трогайте меня!

Он ухмыльнулся, держа меня крепко.

— Слушай сюда, девчонка… — прошептал он прямо мне в лицо, почти на ухо. — Если не пойдёшь добровольно, последуешь за мной под дулом пистолета.

Сердце бешено заколотилось. Я сделала шаг назад, ногти вцепились в рукав, пальцы побелели.

— Больной! — выкрикнула я, дыхание рвалось. — Я полицию вызову!

Он резко дернул меня ещё сильнее, зацепив плечо.

— Давай, вызывай! — прорычал он, сжимая меня ещё крепче. — Я не шучу!

Я подпрыгнула, отбиваясь руками, стараясь вырваться, каждая мышца горела от напряжения.

— Меня это заебало, — буркнул он наконец, и в один резкий, внезапный рывок поднял меня в охапку.

С силой, словно я была куклой, он вывернул меня из салона скорой и выкинул на щебень. Я ударилась о камни, почувствовала холод и резкую боль.

— Свободен! — выкрикнул сумасшедший. Он резко махнул рукой, давая знак водителю, что тот может ехать.

Он шагнул ко мне, глаза сверкали яростью.

— Ну же, вставай, милая.

Мгновение — и он резко хватает меня за руку, поднимая на ноги.

— Куда ты меня ведёшь?! — спросила я, голос дрожал, а гнев смешивался со страхом.

— Видишь лес? — хрипло спросил он.

— Вижу, — ответила я, напрягаясь всем телом.

— Сейчас мы идём туда, — сказал он, сжимая мою руку.

— Зачем нам туда?! — воскликнула я.

Он расхохотался, грубый и низкий смех отдавался в тишине леса.

— Ха-ха-ха… — прохрипел он. — Милая, фантазию включи…

Вдруг он резко вынул ствол и наглядно показал его мне, медленно поворачивая в руке.

— Видишь это? — сказал он, его голос стал ещё ниже, угрожающе. — Один неверный шаг — и всё.

Я смотрела на него, глаза наливались слезами.

— Ну что… — продолжал он, сжимая мою руку сильнее, — догадалась, зачем мы идём туда?

Я молчала, собирая всю смелость.

— Ну чего ты молчишь? — он ухмыльнулся, наклоняясь ближе, — Может, сама что-то интересное предложишь?

2

Он хрипло рассмеялся, ещё сильнее сжав мою руку.

— Ах вот как? — его пальцы резко стиснули моё запястье, и резкая боль пронзила руку. — Смелая врачиха нашлась! Думаешь, твоя дерзость что-то изменит?

Я дёрнулась изо всех сил, но его хватка была словно железный капкан. Боль жгла кожу, но сильнее было чувство — я попала в ловушку, и выхода нет.

— Куда ж ты рвёшься, птичка? — его горячее дыхание скользнуло по моей щеке, от чего по коже пробежала дрожь.

Он прищурился, уголок губ пополз вверх в кривой, опасной усмешке.

— Ха… значит, придётся показать тебе, кто здесь хозяин.

Я застыла. Его ладонь с силой прижала меня к ближайшему дереву, грудь сдавило, дыхание стало рваным. Но во взгляде промелькнуло что-то другое — не только ярость, но и странное, мучительное влечение.

— Упрямая, — глухо выдохнул он, наклоняясь ближе. — Даже когда я держу тебя вот так, ты не сдаёшься.

— Я не привыкла подчиняться, — прошептала я, горло пересохло, но голос звучал твёрдо. Я попыталась отвести глаза, но он перехватил мой взгляд и удержал, будто загнал в капкан не только тело, но и душу.

Его пальцы чуть ослабли, хватка стала не такой жестокой. Боль сменилась другим ощущением — жаром его кожи, крепкой и властной.

— Ты должна бояться, — сказал он тихо, его губы почти коснулись моего уха.

— Может, и боюсь, — выдохнула я, сердце билось так, что казалось, вырвется, — но не тебя.

На мгновение повисла густая тишина. Его глаза потемнели, дыхание стало тяжелым.

Он снова рассмеялся — низко, с хрипотцой, в этом смехе было желание, а не злость.

Его руки соскользнули с запястья, обвили мою талию, притянули ближе.

— Чёрт… — прошептал он, прижимая меня к себе так крепко, что я почувствовала, как бешено стучит его сердце. — Ты уже сводишь меня с ума.

— Но сейчас не об етом, ты должна мне помочь.

Я прижалась к нему, не в силах сдвинуться с места. Его сильные руки обвивали мою талию, и я чувствовала жар его тела.

— Кто ты? — прошептала я, пытаясь отстраниться, но он не отпускал.

— Зачем я должна тебе помогать?

Он вздрогнул, и я почувствовала, как его сердцебиение усиливается.

— Не пытайся сбежать, — тихо прошептал он, его голос стал хриплым. — Я Демид.

— Но сейчас не об етом,ты должна мне помочь.

Он отстранился, но не выпустил меня. Вместо этого он схватил меня за руку и повёл за собой. Его движения были властными и быстрыми, словно он не сомневался, что я пойду за ним. Я споткнулась, но он не дал мне упасть, поддерживая сильной рукой.

Шли в полной тишине, нарушаемой лишь шорохом листьев под ногами. Я не знала, куда он меня ведёт, но что-то внутри меня говорило, что я должна идти за ним.

***

Мы вышли из леса, и перед нами оказался большой, двухэтажный деревянный дом. Он выглядел старым и заброшенным, но внутри горел свет. Демид отворил дверь, и мы вошли.

Внутри было темно, но я увидела несколько мужчин, их фигуры были едва различимы в тусклом свете. Они молча встали, когда мы вошли, и их взгляды, словно тени, скользнули по мне.

Демид, не обращая на них внимания, повёл меня в большую комнату, где на кушетке лежал без сознания молодой человек. Рядом с ним стоял столик с хирургическими инструментами, стерильными салфетками и бутылочками с лекарствами. Я сразу поняла, что это был импровизированный операционный стол.

— Вот, — сказал Демид, его голос не терпел возражений. Его ранили. Ты — хирург. Ты обязана его спасти.

Я подошла к кушетке. У парня в плече торчала пуля. Он был бледный, как мел, а дыхание — едва слышным. Мои руки затряслись, несмотря на то, что это была моя работа. Здесь не было анестезии, нормального освещения, никого, кто мог бы мне помочь.

Я видела пули, раны, кровь раньше… но сейчас — не в операционной, не в больнице, а здесь, в логове незнакомцев, под их тяжёлыми взглядами.

— Ты с ума сошёл? — крикнула я, и мой голос эхом разнёсся по комнате. — Я не буду этого делать! Здесь нет условий! Никаких!

Его глаза потемнели, челюсть напряглась. Он сделал шаг ко мне, его взгляд был ледяным.

— Я не спрашивал тебя, что ты будешь делать, — прорычал он, и в его голосе прозвучало столько властности, что меня бросило в дрожь. — Ты сделаешь это, потому что я так сказал.

3

4

Я замерла с зажатым инструментом в руке. Тишина была такой, что я слышала собственный пульс в висках.

– Ты меня похитил… чтобы я спасла его? – голос мой дрожал, но внутри всё клокотало. – Вы специально всё подстроили?

Демид посмотрел прямо в глаза – хищно, пристально, будто хотел вывернуть меня наизнанку.

– Не "вы", – сказал он тихо. – Я.

Я резко вскинула голову.

– Значит, ты меня сюда заманил?! Скорая, водитель, эта дурацкая «авария»… всё – ложь?!

– Ложь, которая спасёт ему жизнь, – он кивнул на раненого.

– Без тебя он не протянет и часа.

Я обернулась на парня. Кожа у него была пепельной, губы посинели. Пот стекал по вискам, и он уже стонал в полузабытьи, тело вздрагивало в судорогах.

Я вцепилась в скальпель сильнее.

– А если я откажусь?

Демид медленно достал пистолет и положил его на стол рядом, у самого края, так что металл блеснул в тусклом свете лампы.

– Тогда последствие очевидно.

Я почувствовала, как в груди будто сжалась пустота. Но потом, против воли, во мне заговорил врач: холодный, собранный, привыкший к невозможному.

– Хорошо, – сказала я ровно, без истерики.

– Но если хочешь, чтобы он выжил, ты будешь слушать меня. Я здесь главная.

На лице Демида что-то дрогнуло. Его губы растянулись в полуухмылке.

– Смелая… – он качнул головой. – Ладно, врачиха. Твои правила. Но помни: одно неверное движение – и я забуду, что мне ты нужна.

Я выдохнула, будто сбросив с плеч невидимый груз, и склонилась над раненым.

– Марлю. Чистые руки. Свет сюда! – скомандовала я резко, как на операции.

Мужчины, что стояли в углу, переглянулись, но подчинились. Один достал из ящика бинты и спирт, другой направил фонарь. Я ощутила их взгляды –настороженные, тяжёлые.

Демид молчал, но не отходил ни на шаг, нависая за моей спиной. Я слышала его дыхание, чувствовала его напряжение. И, странно, где-то глубоко внутри щемило – непонятное чувство доверия, смешанное с опасностью.

Скальпель разрезал кожу, кровь пошла сильнее, но мои руки были твёрды. Я действовала на автомате: зажим, салфетка, отвод.

– Ты справишься? – его голос прозвучал прямо у моего уха, тихий, низкий, срывающийся.

Я не оторвала взгляда от раны.

– Я всегда справляюсь.

Он усмехнулся, и в этом смехе я уловила не только угрозу, но и уважение, почти восхищение. Его пальцы случайно коснулись моей руки, когда он поправлял фонарь, и от этого лёгкого прикосновения по коже пробежала дрожь.

Пуля блеснула в свете фонаря. Она сидела глубоко, рядом с артерией. Ошибка стоила бы жизни.

Я задержала дыхание и прошептала почти себе:

– Только не дёргайся…

Раненый застонал громче, тело его выгнулось от боли. Я крепче прижала его к столу локтем, вытаскивая пулю.

Кровь брызнула на перчатки. В комнате повисла мёртвая тишина.

В этот момент Демид схватил меня за плечо – крепко, как клещами.

– Ну?!

Я вырвала пулю и резко кинула её в металлический поддон. Звук металла о металл разнёсся эхом по комнате.

– Жив, – выдохнула я, зажимая рану и накладывая повязку.

– Но если ему не дать антибиотики и нормальный уход, он умрёт через два дня от заражения.

Демид отпустил моё плечо. Его пальцы оставили горячие следы на коже. Он смотрел на меня долго и пристально.

– Значит, тебе придётся остаться, – тихо сказал он.

Я вскинула голову.

– Что?!

Он усмехнулся, глаза сверкнули в полумраке.

– Ты думала, я отпущу тебя после этого?

5

Я застыла, слова Демида эхом отозвались в голове.

Остаться.

Значит, быть его пленницей.

Я заставила себя не выдать ни страха, ни ярости. Только сухо кивнула, будто приняла.

– Тогда дай мне хотя бы воду и стерильные простыни. Он не выдержит на этом столе.

Он махнул мужчинам в углу. Те зашевелились, отвлеклись.

Я почувствовала, как сердце бешено колотится: «момент настал».

Скальпель всё ещё был у меня в руке.

Когда один из громил вышел за водой, а другой полез в шкаф за простынями, за тонкой перегородкой послышались голоса.

– Я же говорил целиться именно в него! – голос резал пространство, дрожь от ярости буквально висела в воздухе. – А вы промахнулись… и убили другого мужика!

Слова ударили по комнате, будто холодный нож. Каждое сердце замерло, воздух сжался, а по моей коже побежали мурашки.

– Сорри…– выдавил второй, голос трясся, будто он сам ощущал ледяной холод смерти. – Не заметили, кто там рядом стоял…

Демид услышал, плечи дернулись, глаза сузились до узкой линии, а губы сжались в тонкую линию. Его гнев ощущался физически, как удар по груди, и по моей коже снова побежали дрожащие мурашки.

– Вы убили не того! – прогремел он, голос разрывал тишину. – Вы убили чужого!

Первый из них побледнел, глаза расширились, как у пойманной дичи. Второй опустил голову, пытаясь спрятаться от холодного взгляда босса.

Я похолодела. Перед глазами вспыхнула картина: утро, я иду на работу, мимо рынка. Там толпа, шум, крики. На асфальте лежит неподвижный мужчина. Его убили по ошибке, вместо настоящей цели.

Каждое слово, каждое движение Демида будто обжигало меня изнутри. Я понимала: эта ошибка сделала нас всех опасными — и меня тоже.

Я почувствовала, как будто земля уходит из-под ног. Сердце колотилось так, что казалось, его слышно в ушах. Я была в полном шоке.

И именно в этот момент я заметила, как Демид напрягся. Он услышал всё. Его взгляд стал холодным, губы сжались. Он понимал масштаб промаха — убили чужого, а не того, кого планировали. Я же ощутила: я вижу его реакцию. Он злой, но в этот момент отвлечён на разбор ситуации.

Я поймала момент. В груди будто вспыхнуло ледяное решение. Сейчас или никогда.

Я шагнула назад, сделав вид, что хочу проверить фонарь. Демид взглянул на меня, его глаза вспыхнули:

– Ты что… – начал он, но я уже рванула в коридор.

Шаги за спиной, крики подчинённых. Он вскинул пистолет, но я была быстрее. Каждое движение точное, каждое дыхание – адреналин.

– Держи её! – раздался крик Демида, но я уже мчалась сквозь темноту.

Я спотыкалась, ударялась о стены, сердце выскакивало из груди, но инстинкт выживания взял верх. Каждое дыхание было острым, как лезвие, каждый шаг отдавался в висках гулким ударом.

Шаги за спиной усилились. Он догонял.

Я влетела в лес, ветки хлестали по лицу, корни прятались в тени, готовые споткнуть. Дождь лил как из ведра, превращая лес в скользкий, грязный лабиринт. Вода стекала по лицу, смешиваясь с слезами, волосы прилипали к коже. Я мчалась, ноги срывались на мокрых корнях, сердце колотилось бешено, дыхание срывалось.

Но шаги за спиной не замедлялись. Он догонял.

– Не уходи, врачиха! – раздался хриплый крик Демида, и его голос прорезал бурю. Я слышала его решимость, холод и… странное напряжение, которое одновременно пугало и манило.

Я перепрыгнула через поваленный ствол, но он оказался передо мной. Без предупреждения, без шанса, его руки обхватили меня полностью, как тисками. Меня невозможно было вырвать, и каждая попытка биться только крепче показывала его силу.

– Отпусти меня! – кричала я, кулаки бились о его грудь, слёзы смешивались с дождём.

– Ты должен меня отпустить!

Он не отступил, держал меня целиком, каждое движение ограничено его хваткой. Его взгляд был ледяным, но сквозь холод я уловила странное… восхищение. Сердце бешено стучало, страх переплетался с неясным притяжением.

– Ты слишком далеко зашла, чтобы просто уйти, – сказал он тихо, и голос его сквозил опасностью и тревожным уважением одновременно.

Я ударила кулаком по его груди ещё раз, но это лишь заставило его сжать меня крепче. Я чувствовала его силу, каждый мускул под руками, тепло его тела сквозь промокшую одежду, дыхание смешивалось с дождём.

– Я не твоя игрушка! – плакала я, ярость и отчаяние переполняли меня.

– Отпусти меня, Демид!

Он наклонил лицо так близко, что я ощущала его дыхание на своих губах. Держал меня целиком, неподвижно, почти собственным весом, и мир вокруг словно растворился: только дождь, крик, удары сердца… и он.

– Ты станешь тем, кто выживет, но не уйдёт без меня, – произнёс он, и в голосе звучала угроза, опасность… и непостижимое притяжение.

6

– Ты станешь тем, кто выживет, но не уйдёт без меня, – произнёс он, и в голосе звучала угроза, опасность… и непостижимое притяжение, от которого невозможно было отвести взгляд.

Я смотрела в его глаза, словно утонула в их глубине, захлёбываясь от дождя и собственных эмоций. В груди всё рвалось на части: желание убежать, крикнуть, сопротивляться… и вместе с этим непреодолимо тянуло к нему, к этой дикости, к этой силе, что держала меня, как якорь.

Сердце забилось в висках, дыхание сбилось, и мир вокруг стал приглушённым шумом дождя и ритмом собственных ощущений.

— Что ты имеешь в виду под «не уйдёшь без меня»? — голос дрожал, хотя я старалась скрыть это. — Ты говоришь это как угрозу… или уже приговор?

Он наклонился ближе, и его взгляд был пронзительным, словно пытался разложить меня на части и собрать заново.

— Я имею в виду ровно то, что сказал. Мы будем женаты — это и защита для тебя, и обязательство одновременно.

От этих слов по позвоночнику пробежал ледяной холод, а сердце ударило с новой силой.

— Жена? Ты действительно хочешь сказать, что оформил бы это всё… ради того, чтобы держать меня рядом?

— Не ради того, чтобы «держать». — Его шаг был твёрдым, дыхание тяжёлым, голос ровным и строгим. — Я предлагаю обмен: твоя безопасность — моя гарантия, твоя свобода — цену определю я. Бумага и печать — это не ритуал, это инструмент. Они защитят тебя и одновременно привяжут.

— А если я откажусь? — выдохнула я, пальцы сжимали скальпель, ладони потели, сердце бешено колотилось.

– Ты будешь моим мужем только на бумаге? – сорвалось с губ почти шёпотом, и я сама еле верила, что произнесла это.

Демид ухмыльнулся, наклоняясь так близко, что дыхание его касалось моей щеки, горячее и манящее.

– Нет, – низко, почти шёпотом ответил он. – Ты будешь выполнять все обязанности как моя жена.

Я вздрогнула. Его ладонь легла на мою шею, не больно, но властно, словно он уже обладал мной. Пальцы были горячими, и от прикосновения пробежала дрожь по всему телу.

— Значит, это… не просто бумага? – выдавила я, разглядывая его глаза в поисках хоть капли правды.

Он почти улыбнулся, и в этом взгляде проскользнула игра, опасная и сладкая одновременно.

– Ну что… боишься? Или тебе нравится, когда мы так близко?

Его взгляд скользил по моему лицу, задерживаясь на губах. Я едва дышала, ощущая, как во мне смешались ненависть, страх и что-то ещё – запретное, горько-сладкое, возбуждающее и опасное одновременно.

– Нет… отпусти меня… — выдохнула я, голос дрожал, ладони сжимали скальпель, но я не могла причинить ему боль. Совесть не позволяла использовать оружие даже ради самозащиты.

Он наклонился ещё ближе, дыхание жгло сильнее любой угрозы, слова растворялись в шуме дождя.

– У тебя есть выбор, – прошептал он, дыхание касалось моих губ, шепот приковывал меня к нему. – Останешься со мной… или лишишься всего, что тебе дорого.

Каждое движение его пальцев было одновременно опасным и манящим. Ветер рвал волосы, дождь стекал по лицу, а я ощущала, как каждая клетка тела дрожит от смеси страха и запретной тяги.

Контроль скользил сквозь пальцы, тело всё равно тянуло к нему, будто магнитом, притягивала сила, которую невозможно было отвергнуть.

– Я… – начала я, но слова застряли в горле, а сердце колотилось в унисон с его дыханием.

Демид наклонился ещё ближе, словно почувствовал колебание, рука мягко, но решительно скользнула по моему плечу.

– Я не спрашиваю, – сказал он тихо, голос был стальным и уверенным. – Я предлагаю. Ты можешь сопротивляться, но знаешь, что цена будет слишком высока.

Я замерла, мир сузился до его взгляда, его прикосновения и этого огня между нами. Дыхание сбилось, сердце стучало в висках, и я понимала: граница, которую я переступлю сейчас, уже не позволит вернуться назад.