У роз нет запаха и вкуса

Глава 1.

- Магистр Мортон Койно очень богат и ему нужна жена, Аля. Это выгодная и честная сделка. А нам нужны деньги! Нам очень нужны деньги!

Моя сестра Саманта была более чем настойчива. Я ничего не могла противопоставить её энтузиазму.

- Но не такой ценой! Ты хочешь продать меня старику… магу! Я его даже не знаю, Санти! Он старый, омерзительный и…

- Аля, это просто фиктивный брак. Не по-настоящему. Ненадолго! Сэру Койно нужно всего лишь занять должность старшего лейб-мага. Его Величество Дайгон не принимает на эту должность ни холостяков, ни вдовцов. Но он же не будет лезть в вашу постель и проверять, как часто вы исполняете супружеский долг! А через пару лет вы разведётесь, при отсутствии детей и согласии обеих сторон проблем не будет. Зато мы выплатим отцовские долги, сохраним дом, и потом будем жить в достатке. Сэр Мортон не обеднеет, да и с тебя не убудет. Тебе ещё только восемнадцать, Альяна! Богатая двадцатилетняя дама котируется на рынке невест ничуть не меньше, чем незамужняя невинная девушка, бедная, как церковная мышь.

- Богатая разведённая дама, Санти! И как я потом буду объяснять свою… нетронутость новому настоящему супруга? После двух лет замужества?!

- Мужской несостоятельностью магистра Койно, разумеется. Ох, Санти, можно подумать, никто не знает о практике договорных союзов. Кого сейчас этим можно удивить? К тому же двадцать лет – это не предел. Я вышла замуж в двадцать три.

«И считалась на редкость перезрелым товаром», – мысленно добавила я. Крючковатый нос, слишком тонкие губы и сварливый характер на корню убивали женскую привлекательность моей старшей сестры, с которой вот уже два года как мы остались совсем одни. Слуги по большей части разбежались, зато родительские долги хранили нам верность, росли и крепли. И с этим действительно надо было что-то делать.

Сама Санти вышла замуж за унылого, невыразительного ни внутренне, ни внешне капитана королевской гвардии, который, мягко говоря, вовсе не был богат – но ей было уже двадцать три! И обе мы понимали, что привередничать не приходится, хотя, сказать по правде, в глубине души мне казалось, что лучше остаться одинокой старой девой, чем связать свою жизнь с Тревером Бельтеймом, тем самым обрекая себя на прозябание в супружеском болоте.

- Сэр Койно – наше спасение! – твердила мне Саманта круглыми сутками напролёт, а я вспоминала мельком увиденного год назад высокого и крупного хмурого мужчину с бакенбардами и тёмной бородкой и не могла представить нас склоняющимися над каменной брачной чашей. Традиционный брачный ритуал заключался в том, что мы должны были одновременно отпить её содержимое, символизировавшее горести и радости семейной жизни. В зависимости от достатка брачующихся чашу наполняли водой – или вином.

… нет, не могу представить.

И, тем не менее, это произошло.

Саманте хватило двух месяцев, чтобы крепость под названием «Альяна» позорно пала. До церемонии заключения брака мы встретились с сэром Мортоном всего один раз – он нанёс гостевой визит в наш дом. Внёс авансовый платёж, на чём особенно настаивала Саманта, и побеседовал со мной.

Беседа походила на допрос – сухой, скупой, равнодушный. Будущий муж спрашивал меня о моих привычках, предпочтениях в еде, состоянии здоровья, желаемых тратах, друзьях, родственниках, сердечных привязанностях… Сначала мне пришло в голову сравнение с выбором дорогой элитной кобылы, потом – с пациентом чересчур дотошного лекаря, и наконец – с подозреваемой в каком-то преступлении.

- Простите, сэр Мортон, – я набралась смелости и почти что перебила строгого допросителя. – Но какое это всё имеет значение? Наш брак будет ненастоящим и продлится всего два года!

- Всё это время, леди Альяна, вы будете жить в моём доме и носить мою фамилию, – холодно отрапортовал жених. – Мне не нужны сюрпризы и неожиданности. Брак – это важно. Всё должно быть в рамках приличия. Всегда. Имейте это в виду на будущее.

Разговор явно не складывался, но я твердила себе, что это не имеет никакого значения. Однако вышло иначе.

Брачная церемония оказалась выматывающе-долгой. Радовало только одно – гостей как со стороны невесты, так и со стороны жениха присутствовало предельно мало. По сути дела, кроме Саманты и её Тревера, с тоской поглядывающего в сторону выхода – видимо, он вспоминал собственную свадьбу, и воспоминания его не слишком-то радовали – проводить меня в замужнюю жизнь не пришёл никто. От сэра Мортона была какая-то тихая, забитая на вид дама лет сорока на вид, непрестанно осеняющая себя защитным знамением, словно её пригласили не на свадьбу, а на чёрную мессу, и ещё пара совершенно отстранённых от происходящего мужчин.

Саманта вытерла платочком проступившие на глазах слёзы и прощебетала, что будет рада видеть меня в гостях в любое время. Я кивнула, как механическая кукла, но внутри меня нарастало тревожное, почти обречённое предвкушение.

Родовое имение Койно, на пару лет ставшее моим пристанищем, оказалось довольно мрачным трёхэтажным особняком, окружённым роскошных садом.

- Какие у вас прекрасные розы! – не сдержалась я. Цветы и в самом деле поражали воображение. Никаких новомодных оттенков осенней листвы, чая или чего-то подобного, но все оттенки розового и красного сливались в восхитительную, радующую глаз палитру. Завтра с утра непременно прогуляюсь здесь…

- Это дармасские сорта, – неожиданно охотно отозвался новоявленный супруг. – Очень редкие и дорогостоящие. Цветут с апреля по август. И у них нет запаха.

Я даже закашлялась.

- Но… почему именно эти? Разве аромат не является неотъемлемой частью…

- Я лишён обоняния с юношеских лет, – ответствовал Мортон.

- Но… – я изумилась ещё больше, не в силах даже сформулировать, что именно вызвало моё недоумение, однако сэр Койно уже отвернулся, отдавая какие-то указания вытянувшимся в струнку слугам.

Кроме восхитительных цветов без аромата второе, что я отметила для себя в первые минуты в Койнохолле – слуги боялись своего хозяина. В отличие от слуг в родительском доме, которые могли позволить себе сделать вид, будто не услышали, не поняли, не приняли на свой счёт какие-то распоряжения, местная прислуга была вышколена отменно. Встречая нас, слуги в холле выстроились полукругом.

Глава 2.

Гости?

Мортон редко приглашал гостей, и почти никогда не делал это спонтанно. Каждый раз о приходе посторонних сообщалось как минимум дней за десять, а в Койнохолле устраивалась генеральная уборка. Меня вызывали «в общество» ненадолго, демонстрируя, словно кубок или наградную статуэтку. Чопорные пожилые джентльмены, обсуждавшие высокие, преимущественно нудно-бюрократические проблемы магического магистрата или теоретические аспекты магии, отпускали жене коллеги дежурные комплименты, и почти сразу же теряли ко мне какой-либо интерес. Иногда я подумывала о том, чтобы устроить шумную публичную сцену: прилюдно зарыдать, упасть на колени, взмолиться о помощи, о защите от Мортона, но эти порывы проходили быстро. Очевидно, что мне бы никто не поверил, а месть супруга была бы отвратительна и скоропостижна.

Поэтому за Мией я пошла, теряясь в догадках и испытывая какую-то смутную неявную тревогу. Мы вошли в имение через центральный вход, по боковой мраморной лестнице поднялись на второй этаж, и я поняла, что служанка ведёт меня к рабочему кабинету Мортона. Вряд ли мне грозила какая-то опасность, но я невольно впилась ногтями в ладонь. Гости…

Моё домашнее платье совершенно не подходило для встречи с посторонними – Мортон всегда сам выбирал и покупал мне одежду, очевидно, руководствуясь советами или примерами каких-нибудь девиц лёгкого поведения из столичных домов любовного утешения: оголённые плечи, низкие вырезы, изобилие струящихся полупрозрачных тканей. Что ж, будучи запертой в его доме, я не имела поводов и возможности для возражений.

Служанка постучала в дверь кабинета и отошла с полупоклоном. Я подождала, пока двойные створки распахнутся, прекрасно зная, что для этого мужу не придётся вставать из-за широкого дубового стола. Магистр Мортон не нуждался в помощи рук для исполнения многих своих простых желаний.

В рабочем кабинете хозяина Койнохолла, как обычно, царил идеальный порядок. Здесь всё было чисто и выверено от и до: чугунные фигурки девяти богов расставлены от меньшей к большей, пепельница чиста настолько, что в ней можно подавать суп, а бумаги в корзине для бумаг не смяты неаккуратными комками, а разрезаны на аккуратные прямоугольники и сложены стопкой.

Гость оказался всего один.

- Познакомься, Альяна. Это сэр Вильем Хоринт, мой ученик. Он будет жить в Койнохолле до окончания лета. Хоринт, это моя жена, леди Койно Альяна. Надеюсь… – Мортон постучал пальцами по столу, и на что он надеется, я так и не узнала. Подняла голову – до этого я привычно изучала узоры на каменной плитке пола – и посмотрела на стоящего у стола высокого и худощавого молодого человека.

Он мне не понравился.

Не понравился настолько, что я поспешила отвести взгляд от его неуместно красивого лица в обрамлении длинных светлых волос, одновременно насмешливого и смущённого. Совсем юный холёный красавчик, маменькин сынок, от которого за версту веяло благополучием и надёжной родительской поддержкой за обе руки. Белая рубашка, дорогие запонки, идеально отглаженные брюки с ровными стрелками, блестящие ботинки, застёгнутый на все пуговицы жилет с маленькой серебряной брошью в виде какого-то цветка – мне хватило буквально одного взмаха ресниц, чтобы разглядеть детали и убедиться в своих впечатлениях.

- Рад знакомству, леди Койно. Имение магистра Койно славится своими розами, но никто не предупреждал, что самая прекрасная из них будет не алой, а золотой.

Это что, намёк на мои рыжие волосы?

Голос у мальчишки был обволакивающе-мягким, и даже почти не зная настоящей жизни за пределами ограды Койнохолла, я легко могла вообразить этого праздного прожигателя жизни в светских салонах, небрежно потягивающего вино и цедящего бессмысленно-пафосные слова о войнах, литературе и проблемах международной экономики, в которых он сам понимал едва ли если треть. Могла поспорить на что угодно, что он знаком со всеми пороками общества, доступными золотой молодёжи: курительными трубками с толчёной зеленью, легкодоступными девицами-танцовщицами, алкоголем и азартными играми…

Мне-то что!

- К сожалению, Альяна простудила горло и потому ей больно говорить, – обманчиво учтиво произнёс Мортон, но я знала, что в этом голосе прозвучала угроза.

- Простите, мне… приятно взаимно, – хрипло отозвалась я – горло сдавило, так что притворяться особо и не требовалось. А потом до меня дошло сказанное: ученик? Поживёт здесь до конца лета?!

Как-то это всё не вязалось с обликом мальчишки – юного прожигателя жизни. Впрочем, не исключено, что его ссылка сюда – наказание за какой-то проступок. Уложил в постель не ту девицу, проигрался больше положенного… На месте родителей я сочла бы, что общество и наставничество сэра Мортона Койно – самое подходящее наказание за что бы то ни было.

Меня заранее раздражало его присутствие, пусть даже видится мы будем редко – но моего мнения, разумеется, никто не спрашивал.

- Я собирался уезжать прямо сейчас, но из-за приезда Вильема мои планы изменились, – сухо проговорил Мортон. – Однако завтра мне придётся покинуть имение на несколько дней. Собственно, Альяна, я вызвал тебя по двум причинам: чтобы ты знала о присутствии в доме нового лица, и чтобы ты открывала нашему гостю библиотеку.

Я постаралась продемонстрировать удивление одной только слегка приподнятой бровью.

- На ней стоит защита, снимать которую слишком долго и трудоёмко. В моё отсутствие открывать двери в библиотеку может только представитель семьи Койно, так что будь любезна утром в девять открывать двери, чтобы впустить Вильема, и днём в тринадцать часов выпускать его на обед. Да и его это будет дисциплинировать.

- Думаю, для леди девять утра это слишком рано! – подобострастно возразил белобрысый хлыщ. Какие у него контрастно тёмные глаза, ресницы и брови на пару тонов темнее волос, узкие губы и тонкий прямой нос. Лицо воплотившейся в человеке хищной птицы… Я моргнула, и наваждение спало, на щеках смазливого красавчика показался лёгкий румянец.

Глава 3.

Мы спустились на второй этаж в полном молчании. Дорогие магические светосферы Мортон, проявив необычную для себя прижимистость, регулярно использовал только в кабинете и в жилых комнатах. В отсутствие гостей – юный хлыщ, видимо, был не в счёт – в коридорах горели обыкновенные тусклые масляные лампадки. И сейчас я шла за Мортоном в ночном полумраке Койнохолла, как приговорённый к казни на эшафот.

На муже были мягкие кожаные домашние туфли и тяжёлый тёмно-зелёный бархатный халат длиной до щиколоток. Двигался он, несмотря на некоторую грузность, быстро и бесшумно, а вот у моих туфель имелись невысокие каблучки, и их цоканье по каменным плитам в общей тишине разносилось, казалось, по всему дому. Внезапно Мортон остановился и резко развернулся, а я почти что врезалась в него. Халат слегка разошёлся на его груди и в разрезе можно было лицезреть омерзительно густую поросль тёмных волос. Похоже, никакой другой одежды на нём не было.

- Сними обувь.

Я повиновалась, приученная за шесть лет быть послушной и подчиняться сразу. Ступни мигом заледенели от соприкосновения с холодным камнем пола.

К счастью – впрочем, в данном случае этот оборот был неуместен – идти пришлось недолго. Мы остановились перед дверями в одну из гостевых спален, и я поняла, куда, точнее, к кому вёл меня Мортон. Поняла, но не успела осмыслить: муж схватил меня за руку так, что едва не треснула кость. Наклонился, опаляя шею горячим дыханием, в котором мне почудился аромат аниса и спирта. Несколько бутылей крепкой анисовой настойки всегда стояли у Мортона в кабинете.

- Ни звука.

Я и так молчала, но теперь и вовсе сжалась, пытаясь дышать как можно тише. Мортон медленно поднёс ладонь к замочной скважине – и замок, отзываясь на безмолвный приказ хозяина, тихо, но отчётливо щёлкнул. Мортон кивнул мне, беззвучно открывая дверь – петли были хорошо смазаны.

Он уже готовился к чему-то такому и заранее подготовил петли и замок?

Внутри было темно, но луна светила в окно с распахнутыми портьерами, и я прекрасно видела лежащего на просторной кровати мужчину. Одеяло чуть сбилось набок, светлые волосы разметались по подушке. На нём были короткие домашние штаны, голая грудь и поджарый живот оказались безволосыми, гладкими.

Кажется, он спал.

Спал?!

Я смотрела на мальчишку Вильема, безмятежно и крепко спящего, чувствуя себя отвратительно, стыдно. Одной рукой он приобнимал подушку, прижимая её к себе, как ребёнок мягкую игрушку. Его дыхание было беззвучным и ровным, мерно вздымалась грудь.

От него веяло силой юности, сокрушительной силой здорового, молодого и крепкого тела. Всё – от пальцев ног до макушки – было красиво естественной живительной красотой. Луна то скрывалась в облаках, то обнажалась, по лицу и телу спящего пробегали тёмные и светлые полосы. И на мгновение я забыла о Мортоне, забыла о том, насколько высокомерным и порочным показался мне этот мальчишка во время нашей первой встречи. Сейчас я любовалась им как произведением искусства.

Пока руки Мортона не накрыли мою грудь, заставив меня вздрогнуть, окаменеть.

Его «ни звука» всё ещё громыхало в ушах, когда Мортон подтянул мой халат, связав его узлом на талии, и я почувствовала, как его тело, действительно обнажённое под халатом, вплотную прижалось к моему сзади. Муж чуть подтолкнул меня вперёд, заставляя ладонями опереться о небольшой столик, стоящий в изножье кровати спящего мальчика.

Ни звука…

Какой стыд, какой позор могли бы перекрыть то, что я и так проживала год за годом взаперти Койнохолла? Какое мне дело до того, что почувствует этот лощёный хлыщ, если увидит нас тут? Он младше Мортона, но, похоже, из того же теста. Возможно, как и камердинеру, ему будет приятно происходящее. Его так легко представить с чувственно-пошлой, такой понимающей улыбкой на узких бесцветных губах, с рукой, оглаживающей член под такое бесплатное зрелище…

И всё-таки мне было стыдно. Омерзительно стыдно. До того, как стать женой Мортона, я вела довольно уединённый образ жизни, в котором не было место мужчинам, а фантазии не заходили дальше неглубоких поверхностных поцелуев… Мужу явно не нравилась моя пассивность и попытка отстраниться. Очевидно, в его-то фантазиях я должна была возбуждаться от присутствия наблюдателя не меньше, чем он сам.

Я чувствовала прижатое сзади тело Мортона лучше, чем своё собственное. Его плоть, ещё достаточно мягкую и вялую, его небрежно скользящие по моей спине и бёдрам пальцы, словно он раздумывал над чем-то, не имеющим непосредственного отношения ко мне… Потом он обхватил одной рукой меня за шею, заставляя прогнуться в пояснице и одновременно подтягивая мою голову к своей. Губы прижались к уху.

- Ни звука, или он проснётся. Проснётся и будет смотреть на тебя. На нас. Не издавай ни звука, ни писка, ни стона. У него, наверное, чуткий сон… Не закрывай глаза. Смотри на него, следи. Но ты же не сможешь удержаться, верно? Он услышит твоё дыхание, проснётся и увидит всё, до мельчайшей подробности. Как я вхожу в тебя, медленно, а потом быстрее, увидит, как ты закусываешь губы, если тебе больно, как трясётся от каждого моего толчка твоя грудь, как соски твердеют и становятся маленькими, точно ягоды, как ты сжимаешь живот, когда я в тебя кончаю, как течёт моя сперма по твоим бёдрам. Он увидит, что ты притворяешься, маленькая лгунья, ты назло мне притворяешься, что тебе это не нравится, он обязательно это поймёт и увидит…

Мортона заводили собственные речи, половину фраз из которых я просто пропускала мимо ушей, стараясь разглядеть узор на висящем на дармасский манер на стене ковре. Орнамент из красных, зелёных и синих овалов и треугольников, переходящих друг в друга на манер звеньев одной цепи… Я почувствовала, как уже затвердевший член мужа прижимается ко мне, почувствовала его бесцеремонное распирающее давление и бросила невольный взгляд на Вильема.

Как же он был… хорош. Нельзя мужчине быть таким красивым. Впрочем, пока мальчишка ещё был в том восхитительном состоянии юношества, которое не содержало в себе всего того подавляющего мужского, чем был переполнен Мортон. Мортона, мускулистого, высокого и тяжёлого, тёмного и угрюмого, старше меня на целых двадцать пять лет, я боялась, просто потому, что без оружия никогда не смогла бы с ним справиться. Исключено.

Глава 4.

Ровно без пяти минут девять я стояла у входа в фамильную библиотеку, гордость Койнохолла. Книги, как магические, так и самые обыкновенные, заботливо собирало несколько поколений семьи Койно – некстати я подумала о том, что если Мортон не изменит свой взгляд на детей, род его оборвётся, ведь ни сестёр, ни братьев у него не было – бездетную леди Элону, мерзкую серую крысу, можно было не принимать во внимание. Меня, по правде говоря, такой ход событий только бы обрадовал – если можно назвать радостью то, что, как и все прочие чувства, было изрядно приправлено едкой горечью. Детей я любила, но растить ребёнка Мортона, день за днём ожидая, когда в нём проступят черты мужа? И неизвестно, не решит ли супруг приобщить малыша к своим извращённым фантазиям – сама мысль об этом наполняла меня брезгливым ужасом.

Лучше пусть будет как будет.

Судя по прошедшей ночи, безумие Мортона оказалось заразно. Конечно, отрезвление наступило быстро, но первый раз за шесть лет брака испытанное после фантазий о юном красавчике удовольствие всё ещё то и дело отдавалось сладкой дрожью в ногах. И потому сейчас я искренне надеялась на то, что Вильем окажется нерадивым учеником и ни в какую библиотеку не отправится, предпочтя сон или безделье. Картинки с его участием, мелькнувшие в моём воображении, нет-нет, да и вставали перед глазами, вызывая странные чувства и желания, от которых мне хотелось освободиться. Разумеется, я не собиралась путаться с этим мальчишкой – интересно, сколько же ему лет..? Угрозы Мортона не были пустым звуком, это я понимала. Но даже без них… Последнее, что мне нужно – ветреный смазливый любовник. Даже тех шести – десяти раз в год, когда муж навещал мою спальню, было слишком много.

- Доброе утро, леди.

Хлыщ не проспал и не забыл о договорённости, и сейчас стоял передо мной, поглядывая на меня из-под пушистых тёмных ресниц, как мне показалось, с насмешкой, припорошённой светской любезностью. Он… он мог действительно не спать этой ночью и видеть нас. Или слышать. Не в силах контролировать проступивший на щеках румянец, я резко ответила:

- Доброе ли?

Вильем выглядел бесстыдно полным сил и одет был с иголочки, впрочем, я невольно отметила расстёгнутые пуговицы на его рубашке. Повернулась к нему спиной и подошла к двери. Перед уходом Мортон снабдил меня подробными, но устными инструкциями о том, как открывать замок, чтобы магическая защита не сработала, и теперь мне надо было сосредоточиться.

- Очень жаль, что вам приходится вставать из-за меня так рано. Конечно, вы не выспались…

Снова насмешка? Намёк?

Ладони задрожали. Какая мне разница, даже если он и не спал? Мнение всего остального мира меня не волнует. Я пленница в этом доме, проданная собственной сестрой. У меня в любом случае не было выбора и нет друзей, перед которыми страшно было бы быть опороченной.

Замок неохотно щёлкнул.

- Мне действительно очень жаль. Я и сам отчаянно хочу спать. Не выспался, знаете ли. На новом месте всегда снятся такие странные сны...

Голос Вильема раздался неожиданно близко, за спиной, вызвав какое-то странное онемение в ладонях. Мортон почти всегда был сзади, и сейчас, продолжая ночные фантазии, мальчишку было так легко представить на его месте. Вот его рука ложится на плечо, мягко притягивая меня к себе, и я запрокидываю голову…

- Я приду через четыре часа, – выдавила я. – Приказы моего мужа не обсуждаются.

- Сэр Мортон очень строг, – мальчишка, кажется, и не думал отступать. – Но хороший наставник и должен быть таким, верно? Требовательным, суровым… Однако, по моему мнению, с красивой молодой женой нет места приказам.

- Держите своё мнение при себе, – процедила я. – Меня оно не интересует.

Я развернулась, уверенная, что он даст мне дорогу, однако Вильем и не думал уходить. Теперь мы стояли лицом к лицу, и я заставила себя смотреть ему в глаза тёплого шоколадного оттенка.

- Сколько вам лет? – неожиданно вырвалось у меня.

- Девятнадцать.

Святые угодники, он младше меня на целых пять лет!

Просить его отойти показалось мне оскорбительным – не этого ли он и добивается? Протискиваться мимо, рискуя коснуться – немыслимо.

Оставалось одно.

Я отступила в тёмную глубину библиотеки.

- Тоже решили что-нибудь почитать? – участливо спросил Вильем, шагая за мной и прикрывая за нами дверь.

И я ответила, стряхнув со лба прядь неожиданно прилипших волос.

- Разумеется. Чтение – лучшая гимнастика для ума, сэр Хоринт.

- Вы можете обращаться ко мне просто…

- Просто сэр лентяй, верно? Уже десятый час, а вам было предписано заниматься с девяти.

- Вы будете следить за мной?

- Слишком много чести. Меня не интересуют ваши дела с моим мужем. Я просто хочу почитать. Не мешайте.

- Как можно, леди… А что касается чести, это ваше второе имя.

***

К сожалению, книги из библиотеки выносить было нельзя – на этот счёт Мортон выразился предельно ясно. Я делаю вид, что выбираю книгу на первом попавшемся стеллаже, в то время как Вильем сразу проходит к приготовленной для него стопке. Я слышу, как шуршат и поскрипывают отодвигаемые портьеры, как мальчишка выдвигает стул, как скрипят скользящие по полу ножки, как шелестят страницы – и наконец-то наступает тишина, прерываемая только стуком моего сердца.

Достаточно побыть здесь полчаса – и можно отправляться к себе. Что, если «забыть» о необходимости вызвать узника знаний вовремя и прийти за ним только вечером?

Книга, которую я вытаскиваю наконец-то наугад, называется «Секреты выращивания дармасских роз», и по правде говоря, мне больше всего на свете хочется вышвырнуть её в окно. Но я опускаюсь в кресло, удобное тем, что оно находится максимально далеко от выбранного хлыщом стола и в то же время позволяет наблюдать за ним.

Мальчишка сидит, склонившись над книгой, делает какие-то пометки в тетради – я вижу чернильницу и слышу лёгкое поскрипывание пера.

Широкие прямые плечи, рассыпавшиеся светлые волосы. Ровная спина. За такую хочется спрятаться ото всех невзгод, вот только девятнадцать лет – это сущая ерунда. Пусть выглядит он мужчиной, но по уму ещё ребёнок...

Глава 5.

- А я думал, розы у вас выращивают садовники.

Голос зазвучал где-то над головой. Вильем держался отстранённо три дня, но на пятый всё же сам пришёл с разговорами. Все эти три дня наше общение было подчинено единому распорядку: я запускаю его в библиотеку, захожу туда сама, читаю – ту самую книгу о выращивании проклятых роз, выхожу, возвращаюсь к тринадцати часам.

Сегодня распорядок был нарушен.

- А я думала, вам нужно заниматься своими делами и не лезть в чужие.

- Я имею право на маленькие перерывы, – Вильем, кажется, действительно не обижался – или упорно делал вид, что не обижался.

- Через четверть часа после начала работы?

– Ну и что? А вы… вы так сильно любите розы?

- Какая вам разница, что я люблю?

- Я буду жить здесь ещё четыре месяца. Мне хотелось бы быть в хороших отношениях с хозяевами, – мальчишка собрал длинные волосы в хвост и перевязал.

- Секрет хороших отношений со мной очень прост.

- Да? И в чём же он заключается? Или это… секрет? – я не смотрела Вильему в лицо, но чувствовала, что он улыбается, и это выбешивало невероятно. – Так что я должен сделать, чтобы завоевать ваше расположение?

- Заткнуться! – выпалила я и едва ли сама не заткнула себе рот кулаком. Что я творю? А если этот неженка пожалуется Мортону? – Простите. Я… я неважно чувствую себя последние пару дней.

- У женщин это бывает, природа порой жестока, – с умным видом кивнул Вильем, и я почувствовала, что опять вскипаю. Захлопнула книгу о розах.

- А вы всё знаете о женщинах? Такой обширный опыт в столь юном возрасте?

- Знание о женских регулярных недомоганиях вовсе не свидетельствует о широком интимном опыте, – засмеялся Вильем, ничуть не смущаясь. – Я рос среди женщин. И у меня три старшие сестры.

- Сочувствую, – брякнула я.

- О, и у вас? Сестры или братья?

- Одна сестра. Старшая.

- У вас хорошие отношения?

- Не сказала бы.

- Поэтому вы не заводите детей?

- А вот это точно не ваше дело.

Мне стало совсем неловко, я не привыкла откровенничать и совершенно не собиралась говорить на такие личные темы с первым встречным. Да вообще ни с кем! Подруги были у меня до замужества… потом, разумеется, всё это закончилось. Возможно, поделиться и хотелось, но никак не с этим юнцом. Однако мне всё же стало стыдно за свою резкость. Юный Вильем был не виноват, что Мортон привлёк его к своим извращённым планам с моим участием. Он, как и все остальные, видел только красивую обёртку: надёжного строгого мужчину, одарённого и сильного, магистра, профессора и королевского лейб-мага, заботливого мужа несомненно счастливой молодой женщины…

- Присоединитесь ко мне за ужином сегодня? – ляпнул мой язык прежде, чем я успела его прикусить.

- Конечно, хотя, вероятно, это довольно рискованное мероприятие. Вы очень… переменчивая женщина, леди Альяна. Только что вы мне откровенно хамили, потом пригласили на ужин… а что будет за ужином, остаётся только гадать. Наденете мне тарелку с супом на голову? Будете кормить с рук?

- Ваш перерыв закончен, – пробормотала я, прогоняя из воображения очередную яркую картинку, как я протягиваю Вильему кусочки лучшего шоколадного пирожного нашей кухарки, а он слизывает мягкий сочный бисквит, захватывая губами и языком мои пальцы. – Возвращайтесь к занятиям.

- У меня небольшая проблема, – как ни в чём не бывало отозвался юноша. – Не могу разобраться с одним теоретическим моментом по стихийному управлению. Вы мне не поможете?

- Я не… я в этом ничего не понимаю. Не разбираюсь.

- Но ведь вы тоже одарённая.

Это был как удар под дых. Сжала зубы так, что мигом разболелась голова.

- Я никогда ничему не училась.

- Как же так вышло?! – искренне изумился Вильем. Заканчивать разговор он явно не спешил, наоборот – перестал нависать надо мной, присел на стоящий рядом стол, а я вдруг подумала, как цепляет меня контраст между его светской манерностью и детской непосредственностью.

- Мне не хотелось, – коротко ответила я, потому что на «это не ваше дело» он всё равно не реагировал, а рассказывать о том, что Мортону даже в голову не пришло бы отправить меня учиться, было неприятно.

- И вас устраивает ваш нераскрытый дар? – настырно спрашивал мальчишка.

- Он совершенно бессмысленен, – против воли мой голос прозвучал горько. – Стихийный дар земли. Как вы справедливо заметили, с розами вполне справляются садовники. Стоит ли тратить годы на обучение, чтобы потом просто бессмысленно выращивать особенно крупные розы?!

- Но это же не только…

- Не о чем говорить, сэр Хоринт.

- Моя самая старшая сестра не стала развивать дар. Посвятила себя семье и мужу. У неё трое детей… Но мне кажется, она жалеет об этом. Ей уже сорок два.

- Большая разница. А я-то думала, это женщины болтливы, – я решительно встала, книга о розах, о которой я уже успела забыть, упала с колен на пол. Вильем оказался проворнее, и опустился на корточки, протягивая мне тонкий томик.

- Только не вы. Так приглашение на ужин в силе?

- Да, – вот такой, стоящий на коленях передо мной, он был особенно хорош. – В семь часов вечера. Надеюсь, еда займёт ваш болтливый рот.

- Не такой уж я обжора, – Вильем поднялся, снова оказываясь слишком близко. – А вот по друзьям и семье скучаю.

- Зачем вы тогда согласились на это всё?

- Мама умерла полгода назад, а две недели назад мой дом сгорел, – очень серьёзно ответил Вильем. – Они с отцом не жили вместе, у него другая семья. Магистр Койно заезжал в нашу Академию с ежегодным циклом лекций по стихийной магии, он ведь у вас очень видный специалист.

Я постаралась не скривить лицо.

- Я задал ему вопрос о действии и противодействии противоположных стихий, – Вильем снова улыбнулся, почти мечтательно. – Завязался спор, и мы с Кэтти продемонстрировали ему взаимодействие огня и воды. Ну, и он сказал, что готов взять такого пытливого студента в личные ученики. Я поймал его на слове… это был отличный выход жить под крышей и не зависеть от отца. Одним словом, мне крайне повезло.