У сердца есть причины

Глава 1. Золотой мальчик

«Карина Архипова, PR-директор футбольного клуба «Ястребы» замечена в компании генерального директора Леонида Гаврилина. Неужели у них роман?»

Закатываю глаза, уже второй раз перечитывая этот безумный текст. Разглядываю нашу фотографию с Леней: вот я, в излюбленном костюме, состоящем из аккуратного пиджака и обтягивающей юбки-карандаш, вьющиеся каштановые волосы длиной почти до поясницы, улыбка на лице, и Леня пристально на меня смотрит. Он тоже в костюме, держит меня за локоть, будто боится, что я упаду. Мы вышли из ресторана, и нас запечатлели расслабленных, хмельных и веселых. Слава Богу, хоть не в объятиях друг друга.

Когда я врываюсь разгневанной фурией в кабинет Леонида Вячеславовича Гаврилина, он изумленно вскидывает бровь.

— Нет, ты видел? Видел? — возмущаюсь я.

Гаврилин один из немногих людей в моей жизни, перед которым я позволяю себе проявлять чувства. С посторонними людьми я чаще более холодна и скупа на эмоции.

Его мое поведение лишь забавляет. Он уже привык к тому, что иногда я прихожу к нему спустить пар из-за какой-то ситуации. Гаврилин откидывается на спинку кресла, с интересом наблюдая, как я наматываю круги по его кабинету туда-сюда. На мне бесконечно любимые шпильки, очередная юбка-карандаш с вырезом сбоку. Мои длинные волосы лихорадочно подпрыгивают при каждом шаге и развиваются при резких поворотах.

— И что случилось? — спокойно спрашивает Леня.

Я от возмущения даже начинаю задыхаться. Бросаю злосчастную газету ему на стол. Он ее внимательно разглядывает и усмехается. Я злюсь сильнее, понимая, что его еще больше теперь веселит сложившаяся ситуация.

— Гаврилин, ты издеваешься? Я вообще-то замужем! — ворчу.

— Фотография безобидная, а что до слов этого писаки… никто и внимания не обратит.

Его хладнокровие действует на меня успокаивающе. Я, наконец, перестаю бродить туда-обратно и сажусь на стул напротив.

Не то, чтобы это первый раз, когда с нами случается что-то подобное, но давненько ничего похожего не происходило, и поэтому я слегка не ожидала всей этой ситуации.

Мы с Гаврилиным знакомы уже добрые двадцать лет. Со школы. Бывшие одноклассники, если можно так назвать старшеклассника и ученицу младших классов. Мне было семь, а ему — семнадцать. Я только пошла в первый класс, а он — в выпускной. Десять лет разницы: не так много, когда ты взрослый, и просто пропасть, когда ты еще подросток. И, наверное, наши дороги так бы и разбежались, если бы мой будущий муж, а по совместительству друг Гаврилина, Игорь Архипов, не жил в том же доме, что и я, прямиком в соседнем подъезде.

Леня, как и всегда, как-то удивительно быстро успокоил мою злость от разгромной статьи. Игорь, я знаю, к Лене меня ревновать не будет. Это в начале наших отношений они даже несколько раз подрались из-за меня, но с годами Архипов перестал воспринимать Гаврилина как потенциальную опасть. Может и они что-то между собой выяснили и о чем-то договорились, но муж перестал доставать меня беспричинной ревностью и даже благосклонно отнесся к моей идеи работать у Лени. Кажется, даже обрадовался, что я буду находиться там, где у него есть знакомые глаза и уши.

Полностью успокоившись, я встаю, чтобы уйти.

— Карин, сядь обратно, — прерывает мой уход Леня.

Послушно сажусь. Из голоса вдруг пропала привычная веселость, взгляд стал внимательным. Чую, что мне не понравится то, что он скажет дальше.

— Сам собирался тебя звать. Есть новости.

Я немного напрягаюсь, потому что голос Гаврилина стал какой-то уж слишком серьезный. В ожидании начинаю постукивать ногтями по стулу. Леня выразительно смотрит на мою руку, и я ее кладу спокойно на стол.

— Ты знаешь, кто такой «Золотой мальчик»?

— Хм… конечно, знаю.

— Так вот… — внимательно смотрю на босса, почему-то вмиг напрягаясь и не ожидая хороших новостей, — я купил его.

Воцаряется звенящая тишина.

— Купил?

— Да.

— Для клуба?

— Да.

— Зачем?

— Карин… потому что он «Золотой мальчик», разве это неочевидно? — как маленькой поясняет он.

— Но он же… он же… сколько скандалов, сколько проблем. От него отказываются все клубы! — возмущенно выдыхаю.

Леня поджимает губы. Знаю этот его жест — я права, и он этим недоволен.

— Архипова, ты PR-директор моего футбольного клуба. Я не обязан отчитываться, почему купил того или иного игрока. Твоя задача, чтобы это новость была правильно донесена до общественности!

Резко вскакиваю.

— Ну знаешь ли… Гаврилин, — зло и на выдохе.

— Карин, прости, — тут же дает заднюю Леня, понимая, что перегнул палку, — ты не представляешь, сколько проблем мне принесло это чертово решение, а он ведь еще даже не приехал.

Он — это Ярослав Дорохов, или «Золотой мальчик». Так его прозвали за то, что принес Сатурну, его текущей команде, победу в десяти подряд матчах, и помог этим выйти в премьер-лигу.

Глава 2. Первая встреча

Раздраженная стою в зале ожидания, постукивая шпилькой по полу. Даже в субботу я оделась в привычную одежду — обтягивающая юбка и приталенный пиджак.

Я не люблю тратить много времени на выбор нарядов, но мне нравится выглядеть эстетично, поэтому в моем гардеробе десятки разных, но одновременно похожих костюмов. Наряд мой чаще всего состоит из обтягивающих юбок длиной примерно чуть выше колена, блузок и пиджаков различных фасонов. Я чередую предметы гардероба, но всегда придерживаюсь одного и того же стиля.

Итак, я подготовилась к встрече с Дороховым основательно. Нагуглила целое досье.

Ярослав Дорохов, двадцать три года, подающий надежды футболист. Родом из Перми, приехал в Москву в шестнадцать лет, и уже в семнадцать лет играл в Юношеской сборной России по футболу.

Если верить источникам, Дорохов с самого юношества показывал себя талантливым игроком и в целом всю свою сознательную жизнь посвятил этому виду спорта.

Следующий клуб, участником которого он стал на несколько лет — «Метеор». Правда, оттуда его в итоге выгнали за какой-то скандал, а подробности так и не разгласили.

После этого полгода поиграл в клубе «Рубин» и ушел от них прямо в разгар сезона, сильно этим подставив. Опять же, никаких внятных причин такого его сумасбродного поступка озвучено не было, Дорохов по этому поводу хранил молчание, а пресса, конечно, раскрутила ситуацию в самые разные стороны.

Еще несколько лет играл за команду «Арсенал», но ушел из-за конфликта с новым тренером. История выглядело слегка мутной, но никто вновь не дал развернутых пояснений.

Все это время в прессе постоянно мелькали громкие заголовки о его романах, драках, публичных ссорах и так далее. Но помимо плохого часто писали и о том, как круто он играет и как много забивает голов.

Футбольный карьерный трек Дорохова был весьма сомнительный. Видимо, все же из-за его характера, потому что к его навыкам ни у кого не возникало вопросов. Он, кажется, сложно уживался на одном месте и сам себе создавал проблемы. Но несмотря на все против, он все-таки попал в клуб первой тройки крупнейших в России — в ЦСКА.

И вот последние несколько лет достаточно стабильно играл за ЦСКА, пока и оттуда его не выперли со скандалом. Дорохова поймали с наркотиками и благо пострадала лишь карьера Ярослава, и он не получил реальный тюремный срок. Опять же никаких объяснений публично он не озвучил и оставалось только догадываться — он действительно наркоман или все же в той ситуации не все так явно и прозрачно.

От его появления в нашей команде я не ждала ничего хорошо. Абсолютно. Скандальная, неоднозначная биография — на ровном месте такого произойти априори не могло, а значит, он в любом случае весьма проблемный и сложный персонаж.

К тому же, после того, как он играл за футбольный клуб первого эшелона, как он вообще может перестроиться и начать играть за какой-то рязанский клуб, который к тому же плетется где-то в хвосте неудачников последнее время?

Одного взгляда на Дорохова было достаточно, чтобы понять — эго у него космического размера. Поэтому смотреть на все и всех вокруг он наверняка будет свысока. И очевидно будет считать, что он делает нам величайшее одолжение тем, что согласился играть за Ястребов.

Когда в дверях появился молодой парень в рваных джинсах, солнечных очках на глазах и с сумкой на плече, я сразу поняла, что это Дорохов. Слишком уж долго и внимательно я вчера разглядывала его фотографии.

А красив, засранец. Белая футболка обтягивает упругие мышцы, плоский живот. Серые, рваные джинсы, белые кроссовки. Волосы не слишком короткие, но и не длинные, небольшие светлые локоны хаотично уложены в разные стороны. Ах, да, Дорохов входит в список «10 самых горячих футболистов России».

— Ярослав, — окликаю, идя на встречу.

Он замечает меня и направляется прямиком в мою сторону. Походка уверенная, твердая, наглая. Да и в целом, весь он — какая-то смесь сексуальности и провокации. Такое я вижу в первый раз, поэтому на какие-то доли секунды теряюсь, но потом, усилием воли, заставляю взять себя в руки.

— Привет, — миролюбиво улыбаюсь. — Леонид Вячеславович послал меня тебя встретить. Я довезу тебя до квартиры.

Дорохов в очках, но по движению головы я вижу, что он окидывает меня внимательным взглядом, оценивающим даже, я бы сказала. Делает это слишком долго, до неприличия. Потом просто согласно кивает.

Я разворачиваюсь, направляясь к выходу. Не собираюсь никак реагировать на его поведение. Я знала изначально, что с этим парнем проблем не оберешься, не буду доставлять ему наслаждение своей растерянностью. Я была готова к тому, что он будет вести себя нахально и дерзко. Точнее даже так — я не ожидала от него какого-либо иного, нормального поведения.

Всю дорогу до машины я почему-то уверена, что он не сводит взгляда с моей задницы, но обернуться так и не решаюсь. Пятую точку будто обжигает, но я не позволяю себе дрогнуть, лишь сильнее выпрямляю спину и чеканю уверенно шаг.

Когда мы подходим к моей машине, он, наконец, прерывает молчание и присвистывает.

— Не большевата?

Кивает в сторону моего внедорожника.

— Не твое дело, — все еще приветливо улыбаясь, спокойно говорю в ответ.

Глава 3. Все привычно

Через полчаса, когда я уже подъезжаю к своему дому, звонит Гаврилин.

— Ну что? Встретила? — сразу же переходит к делу Леня.

— Конечно! Все по высшему классу, — усмехаясь, отвечаю ему.

— Архипова… — тянет Леня в ответ, — что-то мне не нравится твой тон.

— Все прекрасно! Правда-правда, — уверенно заявляю, чтобы развеять все его сомнения.

Я ведь встретила? Встретила. До квартиры довезла? Довезла. Всю необходимую информацию предоставила? Предоставила. Придраться не к чему.

— Ну смотри там у меня, — ворчит мужской голос в динамике. — До понедельника.

— До понедельника, — откликаюсь эхом и сбрасываю вызов.

Может быть, я такая вредная и злая, потому что ехать за Золотым мальчиком меня заставили в субботу, когда у меня был запланирован долгожданный выходной? Я должна была сходить на матч к сыну, в итоге — не смогла. Мишка расстроился, и весь вечер вчера на меня дулся, закрывшись в комнате.

Да, наверное, именно поэтому я сегодня такая стерва. Обиженный Мишка заранее настроил меня более негативно к Дорохову. Еще не успел приехать, а уже создал столько проблем! Я ведь предупреждала Гаврилина, что так и будет.

Когда захожу в квартиру, в ней оглушающая тишина. Видимо, Миша с Игорем ещё не вернулись с матча. Стою, прокручивая ключи в руках, в раздумьях. Может, стоит поехать к ним? Потом отмахиваюсь от этой идеи. Я все равно приеду только к концу матча, если вообще успею.

Снимаю туфли и решаю насладиться таким редким одиночеством. Недолго думая, отправляюсь делать себе пенную ванну.

Включаю подогрев пола и на мысочках, пока пол еще не согрелся, иду в гардероб, проход в который через спальню.

У нас большая четырехкомнатная квартира, площадью около ста пятидесяти квадратов. Просторная, со свежим ремонтом. Ремонт мы делали пару лет назад, а когда квартира была готова, то продали предыдущую поменьше, двухкомнатную, и переехали в эту. Пока длился ремонт — был самый мучительный и бесконечный год, в течение которого требовалось постоянно что-то подбирать — шкаф с кроватью, стол со стульями и так далее по списку. Даже я, по природе достаточно фанатичный шопоголик, который всегда рад покупкам, устала от них и уже не могла дождаться, когда мы обставим квартиру и сможем в ней жить.

Когда в коридоре раздается шум, я все ещё отмокаю в ванной. Рядом бокал вина, из телефона доносится спокойная, лиричная музыка. Кайф, одним словом.

— Мамочка, мамочка, — раздается звонкий детский голос.

— Скоро выйду, — откликаюсь в ответ.

— Мамочка, мы выиграли! Представляешь! Я забил целых два гола! Дваааа, представляешь? Больше чем кто-либо.

— Урааа, — громко кричу в ответ. — Я в тебе и не сомневалась, мой дорогой.

Когда через двадцать минут я все-таки выползаю из ванной, Миша все также возбужден произошедшим и начинает пересказывать все основные моменты прошедшего матча. Я очень внимательно слушаю, киваю, задаю вопросы. Я уже давно поняла, что именно в этом секрет — всегда с максимальным интересом реагировать на то, что важно сыну.

Игорь заходит в гостиную, когда Миша уже по третьему кругу рассказывает одно и тоже, а я все еще продолжаю удивленно ахать и охать.

— Привет, дорогая, — с улыбкой говорит муж и чмокает в щеку. Со смешком смотрит на перевозбужденного сына, и мы обмениваемся с ним понимающими взглядами.

Мы женаты уже, кажется, целую вечность. Уже двенадцать долгих лет. Мишутке в этом году исполнилось семь, и он невероятно похож на своего отца. Серые глаза, русые волосы, упрямый, острый подбородок.

— Поужинаем? — прерывает бесконечный поток речи сына Игорь.

Пожимаю плечами. После двух выпитых бокалов вина кушать особо не хочется, но послушно реагирую на высказанный намек и следую на кухню, чтобы накрыть на стол. Миша вприпрыжку идет рядом. Не могу сдержать улыбку, когда смотрю на бесконечно энергичного сына. Почему в детстве так много энергии? И жаль, что во взрослом возрасте ее уже не столько.

Готовить я не люблю, как и в целом заниматься бытом, в то время как Игорь предпочитает исключительно домашнюю еду и не разрешает брать помощниц. Ему кажется, что правильно, чтобы все дела по дому делала именно жена, только так в доме будет достаточно уюта. Важна правильная женская рука, а не любая, как он обычно говорит. Я уже давно перестала спорить. Соглашаюсь, но делаю по своему. Когда он уходит на работу, вызываю домработницу, которая регулярно помогает мне поддерживать необходимый мужу правильный уют.

Достаю из холодильника борщ, который готовила как раз та самая помощница, разогреваю, накрываю на стол.

Когда мои мужчины садятся ужинать, я присаживаюсь рядом и пью спокойно чай.

— Как прошел день? — спрашивает Игорь.

— Нормально. Встретила Дорохова.

— Да? И как он? — глаза мужа зажигаются неподдельным интересом. Тяжко вздыхаю, но не удивляюсь. В футболе Дорохов видная фигура.

— Молодой, наглый, талантливый, — пожимаю плечами.

Муж усмехается, услышав такое описание, но больше ничего не спрашивает.

Глава 4. Любить и жаловать

— Итак, какие дальше действия? — спрашивает Гаврилин, продолжая что-то внимательно разглядывать на экране монитора.

— Я уже набросала план.

— Отлично, рассказывай, — одобрительно закивал Леня.

— Отправила тебе на почту, — захлопнув крышку ноутбука, отзываюсь. Встаю, намереваясь подойти к Лене, чтобы вместе с ним смотреть в монитор, и сразу пояснять все моменты. — Сначала мы дадим погулять слухам, даже их немного разогреем, после этого выпустим рекламную кампанию с его лицом, а потом только он даст интервью.

Леня задумчиво следит за моим пальцем, которые, не касаясь, водят по экрану. Мы с ним разглядываем нарисованную мной диаграмму Ганта.

— Нам надо разогнать шум. Я хочу поднять цены на ближайший матч на двадцать процентов.

Я удивленно вскидываю бровь.

— Отбиваем стоимость Золотого мальчика? — ехидничаю в ответ.

— Юмористка, — недовольно цыкает Леня. — Но ты ведь и так понимаешь, что эта сделка вышла нам в огромную сумму. И нет, — он бросает на меня строгий взгляд, ожидая, что я его перебью с уточнениями, — я не скажу тебе, что это за сумма, как бы ты не просила.

— Но почему? — надуваю губы.

— Тебе лучше не знать, — вздохнув говорит Леня. — Никому лучше не знать, — добавляет тихо.

После этой фразы понимаю, что сумма действительно астрономическая, и, видимо, не только для нас, а вообще в целом.

— Он запросил еще больше, чем это можно представить? Но почему? — не могу удержать любопытство.

— Потому что мы «Ястребы», Карин. Потому что проиграли последние пятнадцать матчей и за нас «тупо стыдно играть». Это дословно его слова. Потому что ему пришлось переезжать из-за нас из Москвы в «задрипанную Рязань». И это тоже цитата. Потому что он молодой и наглый.

— Как будто к нему с предложениями стояла очередь.

— А это еще одно потому что. Очередь действительно была, не такая огромная, но все же. Пришлось его перекупать.

— Ужас, — шокировано откликаюсь. Я даже не могла представить, что Леня так сильно хотел Золотого мальчика и так много приложил усилий. — Настоящий кошмар.

— Кошмар будет, если это все будет зря, — со вздохом отвечает Леня.

Кажется, он был в намного большем отчаяние, чем хотел показать. Я положила руки на его плечи и мягко начала разминать, стараясь успокоить.

Мы были друзьями, хоть и не близкими. Леня общался с моим мужем, мы вместе работали уже пять лет. Сроднились. В работе у нас хорошо получалось находить точки пересечения и договариваться, чему я несказанно радовалась.

— Пойдем на поле, надо представить нашего Золотого мальчика.

Я киваю и иду за ним следом. Как всегда, себе не изменяю — на мне красная, обтягивающая юбка карандаш с вырезом сбоку, белая шелковая блузка, алая помада и в тон губам шпильки.

Гаврилин по дороге звонит Дорохову по телефону и когда мы подходим к мужской раздевалке, Золотой мальчик выходит в это же время в коридор.

Приветственно кивает, пожимает Гаврилину руку, на меня бросает мимолетный взгляд и больше ничего. Тренировка идет уже не меньше часа, и все игроки на поле, поэтому мы направляемся в ту сторону. В итоге мужчины идут чуть впереди, что-то попутно обсуждая, я за ними.

Я волей-неволей разглядываю Дорохова со спины. Он уже в спортивной форме, состоящей из футболки и шорт. Удивительно, что в первый же день у Дорохова уже индивидуально пошитый костюм Ястребов с семеркой на спине и его фамилией, написанной чуть ниже.

Его ноги — сплошные мышцы и сухожилия. Сразу понятно, что он много бегает и занимается спортом. Походка ровная, твердая. Я невольно заглядываюсь на эти ноги, на то, как перекатываются мышцы при каждом шаге. Встряхиваю голову, удивленная собственными мыслями и поднимаю взгляд выше.

Плечи натягивают ткань спортивной футболки, а я тем временем мысленно пытаюсь дать какую-то характеристику внешнему виду Дорохова. Подобрать слов не могу, но точно понимаю — что-то в нем есть. Такое сложно выразить словами — это не про красоту, брутальность, а про что-то совершенно другое. Все ребята в «Ястребах» спортивные и симпатичные, но Дорохов… его что-то отличает от всех. Это меня тревожит, навязчиво крутится в голове, но я так и не могу сформулировать, что же именно меня так напрягает и смущает.

Когда Дорохов резко оборачивается, и мы с ним встречаемся взглядами, я упрямо смотрю в глаза, не пытаясь сделать вид, что его сейчас не разглядывала. Во-первых, слишком глупо, он явно все понял. Во-вторых, мне все равно. Какая разница, что там думает какой-то Дорохов?

В целом, учитывая его скандальную натуру, я уверена, что он надолго здесь не задержится. Леня только выглядит спокойным, но любой скандал вокруг клуба — и он сразу же переходит в режим «терминатора».

Дорохов усмехается и отворачивается. Наши переглядки длились какие-то доли секунд, но я невольно чувствую, как сердце ускорило стук.

Когда мы выходим к полю, я привычным движением стряхиваю с ног шпильки и иду босяком следом за Леней. Трава мокрая, но я уже привыкла к этому ощущению, поэтому не обращаю никакого внимания. Даже получаю удовольствие.

Глава 5. Правильный подход

Когда выхожу из кабинета Гаврилина, чувствую себя растерянно. Не ожидала я увидеть всегда знающего, что делать, и непоколебимого Леню таким потерянным и даже испуганным. С другой стороны — дело всей его жизни шло под откос, кого бы это не повергло в шок?

Как мы докатились до жизни такой — разговор отдельный. Ведь еще два года назад мы были в ТОП-10 самых перспективных и успешных футбольных клубов России. Потом наш лучший нападающий Кириенко получил травку, когда зимой катался на сноуборде, и так и не смог восстановиться достаточно, чтобы начать играть. За ним следом ушло несколько игроков из команды, которые банально нашли место потеплее, а оставались до этого только ради Кириенко. И так, шаг за шагом, блистательная и многообещающая команда стала аутсайдером. Оставшиеся игроки и вовсе подрастеряли боевой запал и ничего не помогало вернуть тот соревновательный дух, что был раньше.

А может быть, Леня и прав. Именно такой как Дорохов нам поможет. Растрясет рутину своей наглостью и дерзостью, взбаламутит команду, и это позитивно повлияет на игру всех. А может быть и нет…

Вечером я ухожу практически самая последняя, поэтому иду по темному коридору. Раздумываю о том, что мои мужчины уже, наверное, поужинали, так и не дождавшись меня. Игорь не любил, когда я возвращаюсь поздно, но сегодня я долго не могла прийти в себя после разговора с Леней, и в итоге, когда взялась за задачи на сегодня, был уже практически конец рабочего дня. Уходить, не доделав намеченное, не хотелось. Да и тем более, работа помогла, наконец, успокоить мысли и привести их в порядок.

Застываю около раздевалки. Дверь приоткрыта, бросая яркую тень света в темный коридор. Смотрю внимательно на сгорбленную фигуру с золотистой головой. Мне не требуется много времени, чтобы понять, кто это. Прозвище «Золотой мальчик» действительно подходит ему как нельзя лучше, волосы у него русые, но при определенном освещении, например, как сейчас, кажутся золотистыми.

Дорохов вдруг резко вскидывает голову, и я сжимаюсь, видя кровь на его лице. Непроизвольно делаю шаг внутрь.

— Привет, — тихо говорю, разглядывая, как он рукой пытается вытереть текущие из носа алие капли.

Он вскидывает голову, ловя меня в фокус внимания. Ничего не отвечает, но всем видом показывает, что не рад непрошенному посетителю.

Я кладу сумку на скамейку рядом и твердым шагом иду в кабинет тренера — там должна быть аптечка. Мои каблуки звонко цокают в оглушающей тишине.

Когда я выхожу из кабинета с небольшим чемоданчиком и иду в сторону Дорохова, он всю дорогу смотрит на меня нечитаемым взглядом, от которого я непроизвольно ежусь.

Кладу рядом на скамейку аптечку, наклоняюсь, открываю. Ковыряюсь, чтобы найти все необходимое. Немного приподнимаю голову, чтобы еще раз, уже вблизи, оценить нанесенный Золотому мальчику урон. Взгляд Дорохова направлен куда-то ниже моего лица, опускаю голову и вижу, что в разрезе отлично видно мою грудь. Резко выпрямляюсь, сжимая зубы. Он раздвигает ноги, чтобы я могла встать между ними. Грубо беру Дорохова за подбородок, поднимая его голову. Вытираю кровь, вставляю в ноздри специальные тампоны, чтобы остановить кровотечение, обрабатываю царапины.

— Кто это тебя так? — наконец, нарушаю тишину.

Дорохов не отвечает. Он сидит, прикрыв глаза, облокотившись головой на шкафчик и просто позволяет мне за собой ухаживать.

— Какая разница? — наконец, раздается его хриплый голос.

— Без разницы, — соглашаюсь с ним.

Мне и правда все равно, кто так с ним поступил. Потому что мне безразличен сам Дорохов. Да и я была уверена изначально, что все этим закончится. Во-первых, потому что он скандалист, а во-вторых, это было ожидаемо после сегодняшний речи Гаврилина и реакции команды.

— Зачем тогда спросила? — он приоткрывает глаза, внимательно смотря на меня.

— Для приличия, — отвечаю спокойно.

Он разглядывает меня, что-то, видимо, обдумывая. А потом на его губах появляется усмешка.

— А ты значит, приличная?

— До неприличия.

Его усмешка становится еще шире.

— Все, жить будешь, — говорю спокойно.

Подхватываю аптечку и иду обратно в кабинет тренера, чтобы положить ее на место.

— Эй, — окликает меня, когда я уже стою около выхода из раздевалки, — не надо рассказывать Гаврилину, — то ли просит, то приказывает он.

Я смотрю внимательно на него, пытаясь понять, разгадать. Он уже встал, на нем нет футболки, только шорты. Он упрямо и нагло прожигает меня взглядом, абсолютно уверенный, что все делает правильно. Козел! Даже не сказал банальное «спасибо».

— А ты попробуй принести нам хотя бы одну победу.

Он хмурится, а я разворачиваюсь и с широкой улыбкой иду на выход почему-то уверенная, что именно это его зацепит. Он еще такой молодой, стремится всем что-то доказывать. Может быть, не стоит его уговаривать вести себя нормально, а лучше брать его, как там говорят, «на понт»? Бросать ему вызов. Не верится мне, что попроси я его о том, чтобы он вел себя прилично и помог нам начать выигрывать, он бы послушался. А вот так, когда я бросила ему вызов, когда усомнилась в его восхитительности — сработает.

Полностью довольная собой, начинаю тихонько напевать под нос, уверенная, что нашла правильный подход к Дорохову и уже с нетерпением ожидая ближайшего матча.

Глава 6. Божий одуванчик

— Хорошо играет, правда?

Я поворачиваю голову и смотрю на охранника, спасшего меня от глупого и странного транса, во время которого я как ненормальная пялилась на бегающего Дорохова. Киваю и перевожу взгляд обратно на поле, где в такой ранний час только Золотой мальчик.

Красивые, атлетичные футболисты без маек — зрелище не для слабонервных. И хотя я уже привыкшая, все равно на какое-то время зависаю. А Дорохов, к тому же, имеет удивительно рельефное телосложение. Все парни в команде — подтянутые и жилистые, но Ярославу, кажется, во всем надо быть лучшим.

Опять перевожу взгляд на охранника, стоящего неподалеку.

— А что он тут делает в такую рань?

Тот пожимает плечами.

— Так каждое утро приходит в шесть.

Я удивленно смотрю на поле. В шесть? Тренировка у команды обычно начинаются в десять. Сейчас только восемь утра, я и сама в такую рань редко приезжаю в клуб, но сегодня нужно встретить спонсора.

Наконец Дорохов нас замечает, но даже не кивает в знак приветствия, а просто продолжает дальше свои упражнения с мячом. Такое пренебрежение раздражает, но я стараюсь не придавать этому значения.

— Карин, — окликает меня Гаврилин, — приехали.

Я киваю и иду встречать прибывшую делегацию во главе с нашим дорогим спонсором.

— Ренат Ильич, — растягиваю губы в максимально приветливой улыбке.

— Кариночка, — довольно усмехается он.

Жонецкий Ренат Ильич, главный спонсор клуба «Ястребы». Я его, будем честны, не перевариваю. Вечно смотрит на меня каким-то масленым, неприятным взглядом. А еще надменный он и жадный. Мы ждали дорогого гостя сегодня только в обед, но его рейс перенесли, поэтому пожаловал он в восемь утра.

Перевожу взгляд на Гаврилина. Он улыбается, но натянуто. Явно не выспался. Леня невероятный соня по натуре и часто даже на работе появляется лишь ближе к двенадцати.

Дружной толпой мы направляемся в конференц-зал: я, Гаврилин, Жонецкий, его секретарша, менеджер и даже охранник, а еще наш фотограф Даня. Он уже сделал десяток снимков: как мы пожали друг другу руки, как говорили. Потом мы будем из этого материала делать статью превозносящую Жонецкого и демонстрирующую, что у клуба все хорошо, а отношения со спонсором продолжают процветать, несмотря на череду неудачных поражений.

Встреча идет от силы час. Мы делимся последними сводками, показываем цифры по продажам билетов, на которых Ренат Ильич недовольно поджимает губы и хмурит брови. Но благо сегодня не распинает и не отчитывает. Видимо, ранний час действует спасительно — Жонецкого еще никто не успел вывести из себя, и он недостаточно бодр, чтобы быть злым как собака.

— Лень, я все еще считаю, что Дорохов — пустая трата денег.

Гаврилин постукивает пальцами по столу. Устал, раздражен. Он не очень-то любит Жонецкого, как и я. Да, каждую копейку бюджета перед Ренатом Ильичом надо десять раз обосновать и согласовать, но бывает ли иначе. И если убрать его неприятные периодические попытки клеиться ко мне, то в остальном он мужчина в целом нормальный, ровный, без закидонов.

Никогда у Лени не спрашивала, почему между ними такие странные отношения — вроде он наш главный спонсор. Во многом благодаря Гаврилину этот факт остается неизменным уже как пять лет, хотя знаю, что в периоды расцвета клуба Лене поступали разные выгодные предложения.

С другой стороны — Гаврилин не очень-то любит общество Жонецкого. Хотя Леня никогда не выказывал своей нелюбви в слух, но я давно знаю Гаврилина, и явная неприязнь к Жонецкому чувствуется за версту. С теми людьми, которые ему нравятся, он ведет себя совершенно иначе.

Как-то я все же спросила Леню, почему Жонецкий. Он лишь пожал плечами и пробормотал что-то про предсказуемость нашего спонсора. Видимо, это и было реальной причиной, почему Ренат Ильич оставался главным спонсором Ястребов, а Леня продолжал его потчевать и обхаживать.

— Выводы надо будет делать после сезона, — упрямо говорит Гаврилин, защищая свое решение — покупку Золотого мальчика.

— Ладно, пойдем на поле посмотрим и поеду, рейс уже через два часа.

Мы практически синхронно все поднимаемся.

«Посмотреть на поле» — традиция Жонецкого, сколько я его помню. Всегда напоследок выходит, трогает траву, приговаривая себе под нос «на удачу».

Дорохова на поле уже не видно. Я почему-то опять задумываюсь над фразой охранника про то, что он здесь каждый день с шести утра. Пытается выделиться?

Не то, чтобы футболисты были сонями, многие из них с утра бегали или ходили в тренажерный зал, который был тут же, в клубе, но сами тренировки начинались в десять или одиннадцать утра. Тренировки проводили рано утром только летом, когда в обед стояла слишком сильная жара. В весеннее время, как сейчас, никто не появлялся в клубе раньше девяти утра.

Прошел уже целый месяц, и Дорохов пока не устроил ни одного скандала. Кроме пары стычек с командой, которые никто в итоге даже не афишировал, больше — ничего. Да и про те ситуации я узнала случайно.

Первый раз — тогда, в раздевалке, второй — Дорохов пришел с разбитой губой, остальные разы он цеплялся с кем-то из команды прямо во время тренировки, но ничего криминального. В целом, у него был взрывной характер. Он не выносил в свою сторону никаких намеков и полутонов, сразу агрессивно отвечал или же вовсе бодро лез в драку.

Глава 7. Дикий

Вечером меня явно преследует удача, потому что Игоря нет дома, а значит, мне нет необходимости выкручиваться и придумывать, куда это я собралась на ночь глядя. Врать я не особо люблю и не хочу.

Я ужинаю вместе с Мишкой, а потом все-таки собираюсь с духом и выхожу из квартиры. Игорь так и не пришел, и я надеюсь, что вернусь домой до того, как он вернется.

Внизу меня дожидается Семен — охранник, которого я решила взять с собой по настоянию Гаврилина.

— Добрый вечер, Карина Александровна, — спокойно говорит мужчина, как только я сажусь на пассажирское кресло.

Я киваю и слишком резко дергаю ремень безопасности. Он не поддается, и я раздраженно чертыхаюсь. Волнуюсь. Бои без правил — это что-то от меня такое далекое и непонятное. Представляю мрачный, темный подвал, разбитые в кровь мужские лица, мат, ругань, пот и вонь. Бррр…

— Ехать двадцать минут, — оповещает Семен. И я откидываюсь на спинку сиденья, пытаясь привести беспокойные мысли в порядок.

Доезжаем мы быстро. По крайне мере я, погруженная в раздумья, не замечаю даже промелькнувшего времени.

Мы останавливаемся на парковке, забитой автомобилями.

— Куда дальше? — спрашиваю, выходя из машины.

Семен кивает в сторону темного переулка. Я недовольно поджимаю губы. Хотя… этого ведь и следовало ожидать. Навряд ли вход в клуб, где проводятся бои без правил, будет подсвечиваться яркой неоновой вывеской.

По дороге я все-таки успела саму себя успокоить. Я ведь никогда не бывала на подпольных боях, может быть, там все очень даже культурно. Я уже представила, как незаметно зайду, сяду с края, добуду подтверждение, что Дорохов совершенный безумец и быстро ретируюсь. Но вот же — даже вход в этот клуб выглядит мрачно и пугающе, навевая неприятные мысли.

В итоге мы подходим к железной решетке без каких-либо опознавательных знаков. Семен нажимает на кнопку-звонок, которую я даже не заметила.

— Пароль? — раздается глухой, скрежещущей голос.

— Пять пятнадцать, — отвечает мой охранник.

Я удивленно на него смотрю. Я думала он будет просто тихой тенью меня сопровождать, а оказывается Леня снабдил его подробными инструкциями.

Слышится тихий щелчок, и Семен открывает решетку. Я разглядываю бетонные ступени, ведущие вниз, в подвальную зону. Под ложечкой сосет какое-то нехорошее предчувствие. Пока каждая деталь указывает на то, что это явно не спокойное, светское мероприятие. Во что меня втянул Гаврилин?

Внизу нам открывают дверь, и я вижу пугающего типа бритоголового мужчину со шрамом на лице. Он внушает ужас своим устрашающим видом и размером — мне приходится задирать голову, а я между прочим на каблуках. В итоге он же внимательно ощупывает меня, осматривает сумку. Повторяет процедуру с Семой. С каждой минутой напряжение все больше сковывает меня, а идея прийти на бои без правил кажется все более безумной. О чем я вообще думала, когда соглашалась на эту странную авантюру?

Бритоголовый кивает, пропуская нас, и мы идем по темному проходу до двери, рядом с которой стоит такой же пугающей наружности тип. Почему все в этом подвале как на подбор обладают устрашающим внешним видом? Перед нами распахивают дверь, и мы попадаем в мир настоящего безумия.

Огромный ринг посередине помещения, на котором агрессивно и самозабвенно дерутся двое мужчин. Пространство большое, темное, софиты активно подсвечивают только зону ринга. Вокруг круглой, огороженной части, находящейся на некотором возвышении, расположены стулья, на которых сидят люди.

Семен берет меня за локоть и тянет куда-то в сторону этой самой импровизированной сцены. Идти не хочется, ноги окоченели, но я все-таки делаю неуверенные шаги по направлению к эпицентру драки. Как-то поздно вспоминаю, что я вообще-то планировала отсидеться где-то с края, а не идти в самую гущу событий. Меня настолько захватывает происходящее на ринге, что когда я осознаю, где я, мы уже чуть ли не в первых рядах.

Двое мужчин, которых сложно разглядеть с того места, где я нахожусь, так быстро и резко перемещаются, делают агрессивные выпады, что я еда успеваю за ними следить. Я вздрагиваю, когда после очередного выпада, раздается хруст, и второй мужчина спотыкаясь, заваливается на спину, словно сломанная кукла. Его оппонент не останавливается и набрасывается на лежащего соперника, продолжая размахивать кулаками. Я отворачиваюсь, не в силах больше смотреть на этот жестокий бой. Разве в нормальном обществе не бытует правило, что лежачих не бьют?

Хочу уйти. Это не мой мир. Все здесь для меня чуждое, непонятное. Люди вокруг улюлюкают, кричат, свистят, выкрикивают имена, видимо, поддерживая одного из бойцов. Я не считаю это спортом, я думаю, что все происходящее — самое настоящее варварство.

— Когда будет Дорохов? — спрашиваю тихо Семена, желая как можно быстрее от сюда убраться.

— Вот-вот должен быть.

Раздается громкий, длинный гудок. Я смотрю вновь на ринг и вижу, как выносят одного из тех, кто дрался. Он не двигается и вообще не подает признаков жизни.

— Он его убил? — испуганно спрашиваю.

— Навряд ли, — отзывается Сема.

Но меня все равно до дрожи пугает увиденное. Я никогда не сталкивалась с такой кровавой жестокостью, с подобной явно выраженной агрессией. Кажется, сам воздух пропитан кровью и ненавистью.

Глава 8. Никто

За те пять минут, что мы идем по темным коридорам, я усилием воли останавливаю безумный поток мыслей и стараюсь себя не накручивать. В конце концов, рассуждаю логически, что со мной может произойти? Гаврилин знает, что я здесь, а Дорохов… не псих же он в самом деле. Хотя утверждение, конечно, спорное…

Оглядываюсь, надеясь, что позади идет Сема, но я одна. Бритоголовый тип все еще цепко удерживает меня за локоть, практически таща за собой.

Я будто в каком-то паршивом триллере в главных ролях. Все происходящее слишком странно, нереально, непривычно.

— Эй, помедленнее! Дама, между прочим, на каблуках, — недовольно ворчу я.

И сама себя хвалю — вот именно так и надо. Бояться мне действительно нечего. Хотя Дорохов смотрел на меня таким… пронизывающим взглядом, что я ожидаю, чего угодно, но не спокойного и доброжелательного разговора.

Когда массивные двери передо мной открываются, я вижу ярко освещенное помещение. На несколько секунд даже приходится зажмуриться, слишком уж тут светло по сравнению с тем, что все остальное здание погружено в мрачный полумрак.

Наконец мой взгляд фокусируется на виновнике приключений моего сегодняшнего вечера.

Дорохов сидит вальяжно на стуле, широко расставив ноги. Его волосы мокрые, лицо без следа краски. Успел сходить в душ, но, видимо, не нашел времени одеться. По крайне мере, сидит он по пояс обнаженный в одних темных рванных на коленях джинсах. Усмехаюсь про себя, думая о том, что он даже одежду выбирает определенную — наглую, дерзкую.

Я дергаю рукой, желая освободиться из жестокой хватки бритоголового, и он наконец отпускает, а после и сам исчезает, закрывая за собой дверь. И мы останемся наедине.

Волнение вновь взвивается во мне как торнадо. Я закусываю губу, впиваюсь ногтями в ладони, чтобы прийти в себя.

Он же всего лишь мальчишка, на десять лет меня младше, почему я себя чувствую так странно рядом с ним?

— Гаврилин в курсе? — нарушает тишину Дорохов, прерывая мой начавшийся поток самокопания.

— А как ты думаешь? — и это вопрос получается каким-то резким, тон неожиданно надменный.

Я осуждаю? Наверное, да. Сема пытался мне объяснить, что единоборства — это вполне нормально, это спорт. Но я все еще считала происходящее безумием, а людей, участвующих в подобном, слегка неадекватными.

Кто в здравом уме захочет бить другого и получать удары самому? А еще и будет кайфовать от всего этого… От боли, пота, сломанных костей и невменяемой агрессии.

Дорохов замечает, что с моей интонацией что-то не так. Весь подбирается, как зверь, готовящийся к атаке.

Он относится с наплевательским, казалось бы, отношением ко всему и ко всем вокруг, но заводится с полуоборота, как только чувствует, что на него смотрят свысока или обращаются недостаточно почтительно.

Я не собираюсь с ним спорить или учить его жизни, просто хочу уйти. Мы смотрим друг на друга упрямо, оба взвинченные происходящим. Я понимаю, осознаю, что мой тон для него как провокация, но изменить уже ничего не могу.

Дорохов резко встает, подходит ближе. Останавливается, когда расстояние между нами становится несколько миллиметров.

Его хищные янтарные глаза так близко. Он недоволен моим присутствием здесь, я ощущаю злость буквально каждой клеточкой тела. Янтарь взгляда сейчас бурлящий, темнеющий, агрессивный…

— А вы еще та стерва, Карина Александровна, не правда ли? — с усмешкой бросает он мне в лицо.

Пытается задеть, ужалить. Я мягко улыбаюсь в ответ. Применяю свою любимую тактику — включаю ласковый до тошноты режим, за которым всегда чувствуется жалящий подтекст.

— Тебя не удивляет, что у этого слова не существует мужского рода? Почему не бывает мужчин стерв? Хм… — я изображаю задумчивость, наклоняю голову, разглядывая Дорохова. — Зато бывают мудаки. Так кем лучше быть, Дорохов, стервой или мудаком?

Он секунду внимательно смотрит меня, будто до конца не может поверить в то, что я сказала, а потом вдруг громко смеется, закидывая голову.

Я рассматриваю его слегка завороженно. То ли смена настроения меня так удивляет, то ли настоящий, непритворный смех. Абсолютно неожиданный, совершенно противоречащий ядовитому мрачному напряжению между нами.

В какой-то момент он перестает смеяться, и мы смотрим друг на друга в упор. От его взгляда я ощущаю дискомфорт, но уступить не могу, не имею права.

— Не боишься, что тебя выкинут из команды? — прерываю вязкую тишину.

Мне действительно интересно. Кто он, Ярослав Дорохов? Зачем ему какие-то подпольные бои без правил, если он — звезда футбола, которому пророчат великое будущее? Он не глупец, не лентяй, не сумасшедший. Тогда зачем он все это делает?

— Мне все равно, — спокойно говорит, не отводя взгляда.

И я ему верю. Дорохову действительно наплевать. Почему? В этом чувствуется его какая-то необыкновенная внутренняя сила — он не боится терять.

Он отходит. Идет к столу неподалеку, открывает шкаф, достает бутылку виски. Наливает янтарную жидкость в бокал, поворачивается ко мне лицом, вновь смотрит в упор. Делает внушительный глоток, не отводя взгляда.

Глава 9. Все на зеро

Вдох свежего воздуха отрезвляет, приводит в чувство. И потихоньку сходит странный, безумный дурман, в котором я пребывала все это время, пока рядом был Дорохов.

— Карина Александровна, все хорошо?

Сема разглядывает меня с беспокойством. Я смотрю на него строгим взглядом, чтобы не расслаблялся. В конце концов, он должен был сегодня меня охранять от всех возможных опасностей, а что в итоге? Но сил на нравоучительные отповеди в любом случае не осталось, если бы честной.

— Домой, Сем, домой, — устало приговариваю, показывая всем видом, что не намерена обсуждать произошедшее.

Я бы сейчас выпила чего-нибудь покрепче. И побольше. Меня все еще потряхивает, и я не могу точно сказать почему. Я так переволновалась, хотя изначально знала, когда еще шла по коридору, что ничего мне Дорохов не сделает. Ни-че-го. Но почему же сердце так безумно и лихорадочно билось в ответ на его острые как лезвие взгляды и слова?

Домой мы добираемся быстро. Или я настолько погружена в свои мысли, что время проносится незаметно. Прощаюсь с Семой, который до сих пор смотрит на меня виновато.

— Все нормально, — увещеваю его, чтобы прекратил по чем зря переживать. Достаточно того, что я сама не могу никак успокоиться и прокручиваю в голове нашу встречу с Золотым мальчиком.

Домой захожу тихо. Медленно поворачиваю ключ в замочной скважине, аккуратно снимаю обувь, не включая свет, а потом как мышка, на цыпочках, крадусь вглубь квартиры.

Глупо, конечно, я взрослая женщина и не сделала ничего предосудительного. Хотя… бои без правил навряд ли можно назвать культурным событием. Сложно будет объяснить мужу свои неожиданные, новые увлечения.

В итоге с облегчением обнаруживаю, что Игоря еще нет дома, а Мишутка спит крепким сном.

— Карина Александровна, — раздается тихий голос за спиной, и я вздрагиваю от неожиданности.

Оборачиваюсь. Таня теребит фартук и мнется с ноги на ногу.

— Он уснул полчаса назад. Игорь Аристархович звонил и предупредил, что задержится. Ужин на столе. А я пойду с вашего разрешения, — все таким же тихим голос продолжает моя незаменимая помощница по дому и нянька Мишутки.

Она меня поймала как раз, когда я разглядывала в приоткрытую щелку спящего сына. Аккуратно прикрываю дверь, чтобы не разбудить Мишутку.

— Да, конечно. Спасибо тебе, — мягко улыбаюсь.

Таня младше меня, ей около двадцати пяти лет, но она отлично справляется с хозяйством и Мишуткой, поэтому я абсолютно довольна.

До этого несколько лет у нас работала на этой же должности мать Тани, но не смогла продолжать трудиться по состоянию здоровья. Потом порекомендовала свою дочь, и вот уже полгода как Таня успешно заменила мать.

С Мишуткой Тане оказалось даже легче найти язык, чем ее матери, возраст здесь был неплохой подмогой. Готовила она очень хорошо, за порядком следила усердно. В общем, работала без нареканий.

Я проводила Таню и забралась быстро в душ, чтобы смыть с себя все произошедшее.

В голове крутились навязчивые мысли.

Вот голос ведущего: «А тепеееееерь встречайте любимчика этого вечера — Дикий».

Дорохов пружинящей, размеренной походкой выходит на ринг.

Я прокручивала в голове раз за разом как мощно и агрессивно выглядело его тело. Мышцы напряжены, весь он собран и готов к атаке, словно затаившийся перед охотой хищник. Резкие, четкие движение руками, ногами.

Покрутила кран, делая воду холоднее. Надеясь, что хоть это приведет меня в чувство и избавит от безумных мыслей в голове. Но не тут-то было.

«А вы еще та стерва, Карина Александровна, не правда ли?» — звучит в моей голове резкий, хриплый и глубокий голос Дорохова.

Невыносимо. Просто невыносимо. Почему мысли о нем раз за разом мучают меня?

Когда выхожу из ванны, закутавшись в халат, слышу как звонит, надрываясь, мой телефон. Стараюсь как можно быстрее найти гаджет в сумке, чтобы не разбудить Мишу.

— Да?

— Я под дверью, открывай, — звучит бодрый голос Гаврилина.

Я удивленно вскидываю бровь. Не ожидала, что Леня пожалует в гости на ночь глядя.

Гаврилин стоит собственной персоной на пороге. Все еще в костюме, но уже изрядно помятый и уставший. Видимо, до сих пор даже не заезжал домой.

— Проходи, раз пришел, — усмехаюсь, отходя и пропуская неожиданного гостя.

На часах одиннадцать вечера, но Гаврилина, кажется, ничуть не смущает столь поздний визит.

— А Игорь дома? — осторожно интересуется.

Я усмехаюсь и отрицательно мотаю головой.

Архипов и Гаврилин — друзья, но это не значит, что мой муж будет рад позднему гостю.

Если бы Игорь находился дома, то наверняка потребовал бы подробный и правдоподобных объяснений.

— Итааак… — протянул Гаврилин, как только мы зашли на кухню.

Я включила чайник и села напротив.

— Начнем с того, Гаврилин, что ты теперь мой должник.

Глава 10. Переходить грань

Последние дни перед предстоящим матчем прошли напряженно. Игроки тренировались особенно усиленно. Им было сложно: новый человек в команде — это всегда вынужденный этап притирок. А матч был уже на носу, и тренер лютовал.

Думаю, что Гаврилин намекнул Каримову, что тот может скоро вылететь из клуба, если они не начнут выигрывать. По крайне мере, Каримов ходил мрачный и злой.

Прошло уже несколько дней после моего визита в подпольный клуб, и я была уверена, что Леня уже поговорил с Дороховым. Поэтому когда Гаврилин вызвал меня к себе, чтобы обсудить рабочие задачи, я была абсолютно не готова к визиту Золотого мальчика.

Короткий, резкий стук в дверь. Не проходит даже секунды, и она распахивается, а Дорохов размашистым шагом входит в помещение. Я тут же отвожу взгляд, не желая на него смотреть.

Мне не нравится моя реакция на присутствие Дорохова, но ничего с собой сделать не могу. Как только он вошел, я вся стала словно комок натянутых и напряженных нервов. Кажется, тронь меня и буду искрить.

Вопросительно смотрю на Гаврилина. Может, он его вовсе не ждал и сейчас попросит зайти позже? Ох, как было бы хорошо.

— Лень… — прерываю тишину, желая испариться из кабинета.

Если Гаврилин хочет все-таки что-то обсудить с Дороховым, то в моем обществе они явно не нуждаются.

— Подожди, Карин, — прервал Гаврилин. — Садись, Ярослав, садись.

Я смотрю куда угодно, но не на Дорохова. А он… располагается прямо напротив, через стол и почему-то я уверена — упрямо и нагло разглядывает меня.

Я чувствую его взгляд кожей — всегда. Она горит под его колючими янтарными глазами, будто он касается меня раскаленным железом.

— Все мы знаем, зачем тут собрались, — начинает Гаврилин патетично, я закатываю глаза, а Дорохов хмыкает. — Карина Александровна обозначит тебе риски твоего… так сказать, увлечения.

Я удивленно смотрю на Леню, а тот выжидательно на меня. То есть он до сих пор не поговорил нормально с Дороховым? И ко всему прочему решил на меня сбагрить этот неприятный разговор?

Раздраженно выдыхаю. Можно, конечно, возмутиться и отказаться от роли паршивого гонца.

Я перевожу взгляд на Дорохова. Лучше бы я этого не делала. О да, он смотрит на меня… сузившимися, хищными глаза. Он злится. И не пытается скрыть своих эмоций.

Если секунду назад я хотела быстро ретироваться из кабинета и переложить этот разговор на плечи Лени, где ему самое место, то когда я смотрю в глаза Дорохова, что-то во мне щелкает. Может, потому что в его взгляде столько вызова и нахальства. Мне хочется стереть это самоуверенное выражение с его лица.

— Прямо скажем, репутация у тебя, Дорохов, не очень. Тебя выгнали из ЦСКА со скандалом, — его глаза вспыхнули как только я нарочно прошлась по больной мозоли. — И это к тому же был не первый твой скандальный уход из клуба. Журналисты вцепятся в тебя намертво, стоит им лишь пронюхать про твое… хобби. И если начнется скандал, мы вынуждены будем тебя выгнать. Громко, с очередным скандалом. И тогда тебя уж точно не возьмут ни в один нормальный клуб России, — жестко закончила, видя, как руки парня на столе сжимаются в кулаки. — Если уж даже рязанский клуб тебя погнал взашей, то кто захочет такого игрока, подумай сам.

— Да, Дорохов, мы тебя не дисквалифицируем сейчас, ты и сам это понимаешь. Матч уже через четыре дня. Если все всплывет, мы будем делать вид, что ни о чем не знали и выставим тебя козлом отпущения. Это самое верное решение на наш с Кариной Александровной взгляд, чтобы обезопасить клуб. Потому что твои действия — огромное пятно для Ястребов. Я не буду спрашивать, для чего и почему ты это делаешь. Мне все равно. Продолжишь — пеняй на себя.

Дорохов резко встал, так что стул с грохотом упал позади него. Он продолжал сверлить меня взглядом, даже не посмотрев на Гаврилина, будто именно я была виновата во всем происходящем. Я бросила на него высокомерный взгляд, говоря всем видом, что думаю о его самодовольной и заносчивой персоне. Он усмехнулся.

— И, конечно, мы тебя оштрафуем. Нарушение контракта обойдется тебе в полмиллиона, Дорохов. Надеюсь, это тебя образумит. Карина, проконтролируй все так, чтобы штраф был оформлен без репутационных рисков.

Без рисков, значит, что по документам нельзя проводить реальные причины, а надо сделать отвлеченные формулировки.

Я кивнула, не отводя взгляда от упрямых, обжигающих глаз Дорохова. Хотела бы отвернуться, да не могла. Будто загипнотизированная смотрела в расплавленный гневом янтарь. Мы опять говорили друг с другом глазами.

«Настучала все-таки. Довольна?» — зло, яростно.

«Он и так все знал» — упрямо в ответ.

Кривая усмешка на лице Дорохова больше похожа на оскал. Все внутри меня горит в напряжении — это реакции на его злость. Кажется, эмоции Ярослава буквально фонят, заполняя каким-то физическим давлением всю комнату. Неужели это ощущаю только я? Гаврилин ничего не замечает?

— Я все услышал, — раздается хриплый голос Дорохова, вырывая меня из какого-то гипнотического состояния.

Когда дверь громко хлопает, я слышу задумчивый вопрос от Гаврилина.

— Он злится на тебя?

Смотрю на него, а он с интересом вглядывается в мое лицо. Пожимаю плечами. Я ведь и правда не знаю, что в голове у этого безумца.