Убегай и прячься

Пролог. Глава 0.

ПРОЛОГ

В беспрекословном молчании, один за другим, члены Тайного Совета покидали тронный зал Кружащегося Дворца. Окутанные туманом стены поглощали звуки и защищали Совет от внешней магии. Пространство внутри зала непрерывно двигалось, стены кружились, а пол своей холодной прозрачной гладью создавал ощущение парения. Одежды искрились и шуршали, длинные полы мели сверкающие зеркальные узоры, сложенные крылья за спинами колыхались в такт движения шагов.  Пользоваться крыльями в присутствии короля было строжайше запрещено - с тем, чтобы никто не посмел возвыситься над монархом. Синими всполохами на мантиях советников светились амулеты в виде трех звезд, разделенных лучами и ветрами. Благородные сапфиры  обеспечивали своим владельцам проход в Кружащийся Дворец и места в Тайном Совете, и символизировали собой триединство власти - короля, Совета и  Песен Ветра. Впрочем, последних никто не слышал уже очень давно, будущее больше не было ясным и предсказуемым, что ставило под серьезное сомнение всю систему власти.  А как известно, чем неустойчивее власть, тем сложнее церемонии, и тем тщательнее нужно следить за их исполнением. Эту роль на заседаниях Тайного Совета исполнял седобородый Архель - Хранитель печати и правая рука его Величества. Стоя рядом с троном, старик буравил советников внимательным взглядом выцветших до белого глаз. Архель пробыл при дворе так долго, что стал уже его частью - правители сменялись, но Хранителем печати всегда оставался.

Один за другим, каждый из двенадцати советников подходил к правителю, преклонял колено и кланялся. Король Зафус, великолепный и величественный в своем слепящем глаза серебристом одеянии, в изящной высокой короне, венчающей сложную прическу из длинных прямых прядей золотистых волос,  сдержанно кивал, - всегда одинаково, сохраняя нейтральное выражение лица. Что давалось ему с великим трудом, учитывая известный взрывной характер нового правителя. 

Когда же блеснув синим амулетом за дверью исчез последний из советников, король дал волю чувствам:

- Какие болваны! Чванливые индюки! Ты это слышал, Архель? Их смущают союзы с другими мирами! 

- Ваше величество приняло правильное решение. - поклонился Архель, опустив голову так, что лица его не было видно за высоким жестким колпаком. И мантию, и колпак Археля россыпью монпасье украшали драгоценные камни. Головной убор был тяжел для старика и непонятно, каким образом не падал с головы при таких низких поклонах. Символы трех звезд и соединяющие их лучи дополняли магические обрядовые руны воздуха - при дворе Архель неофициально считался старшим магом, но все, кто посмел иронизировать на тему придворного мага в магическом государстве - пожалели об этом. Архель знал, слышал и видел все, его боялись и уважали. 

- Они привыкнут - старик выпрямился, встал прямо и гордо. - Мы не дадим им другого выбора. 

- Стадо баранов. - проскрипел сквозь зубы король Зафус. - Думают, я делаю это для своего удобства или развлечения. Думают, у меня есть выбор!

Он взмахнул крыльями, воспарил вверх и  тяжело опустился на трон. Трон медленно поднялся, словно невесомый, завис в воздухе. Оказавшись в безопасности, король расслабился. Мужественное лицо короля изменилось, словно каменная маска упала с него, оно осунулось и стало мягче. Между бровей легла глубокая складка, нижняя губа выпятилась. Разведя унизанные перстнями и браслетами руки перед собой, он раскрыл пространство зеркального пола, наклонился, чтобы лучше видеть, задумчиво подпер голову руками. Внизу многослойными лепестками раскрывался другой мир. Король видел синие глади воды, зеленые континенты и заснеженные горы. Видел переполненные, словно муравейники, города. Земной мир. Сейчас это всего лишь разменная монета. Предмет выгодной сделки. Но Священные Звезды, как же он не хотел этой сделки!

Мир внизу изменялся, картинки сменяли одна другую. Внимание Короля привлек силуэт в одном из окон старого дома, украшенного вензелями - три звезды, символ Тайного Совета. Молодой человек был худой и темноволосый,  вид имел изможденный, а в руках держал большую книгу в съежившейся от времени обложке из толстой кожи. Тенью из мрака комнаты к нему подошел низкий уродец с большим горбом за спиной, протянул к нему жилистые руки. Молодой человек не глядя махнул рукой, отгоняя горбуна и перевернул страницу. Король смотрел каждый день, и каждый день видел, что он просто сидит и читает... Как странно...

Король сделал жест рукой, и дыра в полу затянулась белой дымкой, а потом сравнялась с зеркальной поверхностью. Трон беззвучно опустился. Архель, который все еще стоял рядом, спокойно и внимательно смотрел на государя. 

- Ей не понравится, - произнес король, качая головой. - Если она узнает, даже не представляю, что сделает.

- Ваше величество, королева ничего не может сделать. Вы напрасно переживаете. Она больше не опасна.

- Надо сказать ей... Зафус встал и крылья за его спиной расправились. 

- Позвольте... - Архель сделал шаг вперед. - Позвольте сделать вам один подарок?

- Ты? - удивился король, брови на его лице взлетели вверх. - Подарок мне? Что ты можешь мне подарить? Разве есть у тебя что-то, чего нет у твоего короля?

Архель поклонился еще ниже. А видя, что король больше не перебивает его и молча ждет, выпрямился и сделал несколько шагов назад, щелкнул пальцами. 

- Да, ваше величество. Ведь мое предназначение здесь -  следить за благополучием вашего величества, давать королю то, чего у него нет. 

Двойные высокие двери раскрылись и в зал вошли, одна за другой, три женщины. Ослепительно красивые, высокие, с прекрасными чувственными телами, едва прикрытыми тонкими туниками, и длинными волосами цвета полупрозрачной снежной изморози. Все трое были похожи друг на дружку словно сестры-близнецы.

Король ахнул и прижал руки к груди, не в силах сдерживаться. Самообладание отказало ему. При взгляде на трех красавиц его взгляд увлажнился, а сердце забилось так часто, что захотелось руками удерживать его в грудной клетке. 

Глава 1-1. Никки

Глава 1-1. Никки

Ширли смотрела на меня сквозь стекла очков своим фирменным тяжелым взглядом. Я не понимала, в чем причина ее столь острого недовольства мной, ведь я все делала правильно. Я старалась, следовала всем ее указаниям и вообще была примерным пациентом.

- Ты не живешь. - произнесла она и эта фраза повисла в воздухе. Смысл ее до меня не доходил. Мне показалось, что я ослышалась.

- Что вы имеете в виду?

- Мертвая ты! - гаркнула она. Потом замерла, поправила выбеленную прямую челку и поджала и без того тонкую нижнюю губу. 

Я часто заморгала, на меня уже давно никто не кричал, а от своего психотерапевта я такого совсем никак не ожидала. Она буквально застала меня врасплох.

Ширли постучала карандашом по подлокотнику кресла, закинула ногу на ногу и решительно посмотрела на меня.

- Значит так. Психотерапии больше не будет. Тебе это не нужно.

- Что?... Но ведь травма...

- Никки, ты ведь не наивная дурочка, правда? Ты ведь на самом деле не думаешь, что травму можно вылечить, сидя в кабинете? Что мы с тобой будем тут и дальше годами разговаривать, и в конце концов все в твоей жизни само собой наладится?

Я еще больше растерялась. 

- Но у меня налаживается. Я вам очень благодарна за все, Ширли... Наши встречи мне действительно помогают!

- Нет, хорошая моя, не помогают. Сколько лет ты уже ходишь ко мне?

- Я не помню... Кажется, три... четыре...

- Вот именно. Четыре года. И что изменилось?

- Много всего, вы же сами говорили, что у меня хороший прогресс... 

- Да уж! Действительно! Говорила. Первые два года я именно так и говорила. У меня, знаешь ли, работа такая - рассказывать тебе о твоем прогрессе. Профессия обязывает. Но та же профессиональная этика не позволяет мне больше вести тебя как пациента. Твоя жизнь, если уж на чистоту, - болото. Ты боишься жить, застряла. То, что ты ходишь ко мне - отличный способ изображать деятельность, прогресс, и ничего - совершенно ничего! - не делать в реальной жизни. Я отказываюсь в этом участвовать.

Происходило что-то совершенно невообразимое. Я никак не могла связать концы с концами. Моя психотерапевт меня... выгоняет?! Я просто поверить в это не могла!

- Секундочку, подождите. Вы не можете отказаться, я вам плачу за терапию! - выпалила я. - Вы же сами говорили, что это займет какое-то время, что результаты должны созреть, надо быть терпеливыми...

Ширли сделала вдох и выход, широко раздувая ноздри. У нее был крупный нос с горбинкой и темно-коричневые глаза. Странно, я бы ни за что не вспомнила цвет ее глаз. Мне вдруг подумалось, что я никогда раньше не рассматривала ее лицо. Этот кабинет был местом, где я погружалась в себя, а Ширли присутствовала как бестелесный голос. Доброжелательный голос. По крайней мере такой она была до сегодняшнего дня.

- Что изменилось в твоей жизни за эти годы, Никки?

У меня было чувство дежавю, словно я снова, как в институте, сдавала экзамен. Экзамен был неожиданный, незапланированный и я к нему оказалась совершенного не готова. От меня чего-то ждали, каких-то правильных слов, а каких - я никак не могла понять.

- Да много всего. Я работу поменяла, сделала несколько больших проектов, в Мельстер ездила в командировку... В отпусках была несколько раз. Да уже то, что я больше не плачу ночами, живу в мире сама с собой - это ведь самое главное. 

- Болото. - фыркнула она. - Где твои впечатления, где эмоции, радость, счастье? Где твои влюбленности и романы?

- Ширли, вы же сами знаете... - я понизила голос. 

- Что знаю, Никки? Другая на твоем месте попереживала бы с годик максимум и пошла бы перебирать женихов. Где твои ухажеры? Ты молодая, красивая девушка, ты ведь всегда мечтала о семье и детях - сама же рассказывала. Где твои мечты, Никки?

- Мои мечты остались в силе, просто нужно время...

- Не нужно никакого времени. Нет у тебя прогресса, все имитация. Иллюзии и игры, в которые ты играешь сама, да еще и платишь мне, чтобы я тебе в этом помогала. Я больше не желаю в этом участвовать, не желаю поддерживать твой самообман.

- Вы не можете...

- Еще как могу. - она смотрела на меня в упор. 

Мне казалось, она чего-то ждет от меня, но я никак не могла понять - чего именно. Может, это какое-то испытание, какой-то новый уровень психотерапии? Эта мысль мне показалась справедливой, и я решила ей подыграть. Встала, одернула юбку, и глядя на психологиню сверху вниз сказала как можно более официальным тоном:

- Хорошо. Спасибо за вашу помощь, Ширли. Придется мне в дальнейшем обратиться к кому-то другому. - я уже направилась к двери, когда она сказала:

- Сядь, Никки. Выслушай меня. - голос прозвучал по-другому, как-то грустно и устало. То ли она сожалела, то ли сочувствовала мне. Не знаю, что такое было в ее интонациях, но я мало того что села обратно в кресло, так еще и на глаза навернулись нежданные слезы.

- Просто поверь мне, я делаю это ради тебя. Ты ведь платишь мне треть своей зарплаты, но не получаешь результата. Хотя дело даже не в деньгах. Мы могли бы с тобой еще хоть двадцать лет сидеть тут и лечить твою психотравму, но это только вредит тебе, задерживает - а ты должна идти дальше, сама. То, что мы сделали, нужно воплотить в жизнь, иначе грош ему цена. Самоубийство Рауля осталось в прошлом, ты все сделала правильно, ты больше не винишь себя, мы залечили эту травму, ты здорова. Но теперь ты должна встать и пойти - иначе зачем все это было? Понимаешь?

Я уже конкретно так ревела. Слезы лились из глаз сплошным потоком, а я и забыла, когда в последний раз плакала в этом кабинете - в самый первый год терапии я ревела постоянно, а потом слезы во мне словно кончились. Я уже думала, что просто выплакала всю свою реку слез. Собственно, я считала это одним из признаков прогресса, даже основным признаком. А тут вот снова хлынуло.

Глава 1-2. Никки

Глава 1-2. Никки

Следующие несколько дней я обдумывала слова Ширли. А главное - мои собственные слова. Почему я так сказала? Мне все еще казалось, что психологиня каким-то образом внушила мне это, или же спровоцировала. Подумать только, я сказала ей, что не хочу жить! Жуть какая-то... Да разве я в здравом уме могла такое сказать?!

Ну зачем, зачем она со мной так поступила? Зачем снова вытащила из меня все эти слезы? 
Я чувствовала себя совершенно разбитой, поэтому позвонила на работу и отпросилась на пару дней - сказала, что у меня приступ мигрени. Мне уже действительно не хотелось никуда идти и ничем заниматься, поэтому до выходных я просто лежала в постели и часами гладила теплую и сонную Роуз, которая была только рада составить мне компанию. То, что теперь не будет еженедельной психотерапии с Ширли конкретно выбило меня из колеи. Я могла покупать дешевую еду, экономить на одежде и проезде, но я никогда не пропускала сеансов. За все эти годы - ни разу. Даже свои отпуска я планировала так, чтобы уезжать ровно на неделю - между двумя приемами у Ширли. Я отказывалась от командировок, которые помешали бы мне вовремя вернуться. А там была пара очень неплохих проектов - заказы на проектирование частных загородных гостиниц. Объяснить мистеру Майлзу, почему я отказываюсь, я не смогла - так что боюсь, моя приверженность Ширли еще и помешала моей карьере в архитектурном бюро. И вот теперь - все напрасно! Почему? Я никак не могла понять, я ведь исправно плачу, какой смысл просто так отказываться от пациента? Разве психотерапевты так поступают? Мне хотелось поговорить с ней, еще раз обсудить все... Несколько раз я пыталась звонить Ширли, но натыкалась на автоответчик. Все бесполезно.

А потом наступили выходные и пришла Мэг. Я ее встретила в пижаме, с два дня нечесаными волосами и нечищеными зубами. На моем фоне аккуратная Мэган с блестящим карэ рыжих волос и в стильном пиджаке бордового бархата выглядела ни много ни мало фотомоделью.

- Ну и что ты тут киснешь? Мы там втроем за тебя пашем-пашем, а ты здесь прохлаждаешься, значит? - она прошла на кухню, поставила чайник и, схватив протестующую Роуз на руки, уселась на мой любимый стульчик у окошка. Кошка все-таки вырвалась и сбежала, но Мэг уже переключила свое внимание на меня.

- Что это у тебя за вид? Правда что ли болеешь?

- Голова, - кивнула я. Потом подумала немного и выдала: - Представляешь, Ширли меня выгнала.

- Откуда выгнала?

- Из пациентов. Сказала, что терапия мне больше не нужна.

Мэг раскрыла рот, и я уже ожидала, что она будет как и я возмущаться, но она просто молча сидела с открытым ртом. Я этой театральности не понимаю, поэтому поспешила рассказать ей все, как было. Абсолютно честно, даже ту мою фразу упомянула. Ну, ту самую, что не хочу жить... И эту ее фразу, про "то, что заставляет дрожать". Мэг слушала очень внимательно и ни разу не перебила меня - что для нее большая редкость, обычно подруга не дает мне и пары слов вставить, все время перебивает.

- Слушай. А эта твоя Ширли действительно крутая. Вот уж не ожидала, думала все эти психи - шарлатаны...

- Она не псих, а психотерапевт. Ширли мне очень помогла, я не понимаю, почему она теперь так себя ведет. Если только это не какой-то новый виток психотерапии в действии... Может, какой-то квест, испытание? И если я его пройду, хмм... стану продвинутым пациентом?..

Мэг проигнорировала мои слова, она возбужденно вскочила со стула и принялась вышагивать по комнате туда-сюда.

- О, она очень крутая! Вот это тетка... - Мэгги достала сотовый - Ну-ка дай мне ее координаты... У меня сейчас такой сложный период, Томас меня все динамит, бросать его надо, если по-хорошему, а схожу-ка я к ней...

- Секундочку... - опешила я. - Ты что же, тоже считаешь, что я не живу? Что я в болоте? Думаешь, она права?

Мэг остановилась и уставилась на меня во все глаза:

- Нет. Не может быть.

Я уже хотела было согласиться, когда вдруг почувствовала, что она имеет в виду что-то не то. Не то, что я...

- Чего не может быть? 

- Ты ведь не собираешься все слить, правда? Ты ведь сделаешь то, что она тебе сказала?

- А, это... Я пока не думала, если честно...

- Да ладно! Ты всю дорогу платила ей бешеные деньги, месяц за месяцем, ни за что - просто за говорильню, а именно сейчас, когда она наконец-то разродилась нормальным советом, ты решила все задвинуть?

- Нет, почему сразу задвинуть... Я просто еще об этом не думала. 

- Ну так подумай. Подумай хотя бы, какие у тебя будут шансы снова стать ее пациенткой, если ты даже не выполняешь рекомендаций. Обратно она тебя тогда точно не примет! И не видать тебе продвижения до "продвинутого психа".

Я усмехнулась. 

- Ха-ха- ха. Очень смешно, Мэгги. Я не идиотка, скажи уж прямо. Ты считаешь, она права?

- Да. - Мэг пошла к столу, достала кружки и принялась делать нам чай. Она все время хозяйничала на моей кухне, но я и не возражала, у нее это получалось гораздо лучше, чем у меня. - Я думаю, совет отличный. Ты тут совсем сникла у нас, Ник. Конечно, она правда. Да ты и сама не можешь не понимать этого.

- Но меня ничего не пугает. Я нормально живу, мне так нравится.

- Никки, ты почти не улыбаешься. Я же помню тебя, той, другой. - Она поставила передо мной горячую кружку. - Я помню тебя с Раулем. Ты была самой счастливой девчонкой на свете. 

Я задумчиво пожала плечами:

- Представляешь, а я уже мало что помню. Все словно черно-белое, как какое-то старое кино, немое, без цвета, про чужих людей, и вообще никаких эмоций. Кажется, это было не четыре года назад, а вообще в другой жизни... Терапия с Ширли словно стерла эти мои воспоминания.

Я замолчала. Смотрела в свою кружку на пупырышек из нескольких маленьких пузырьков посреди темной чайной глади. Думала о том, что Ширли действительно крутой профи, что она вытащила меня, и как же мне с ней повезло. И как глупо было бы не попытаться вернуть ее обратно...

Глава 1-3. Никки

Глава 1-3. Никки

Утро было ярким и солнечным, на площади перед вокзалом толпился народ. Кто-то тащил чемоданы на колесиках, кто-то с букетами цветов спешил встречать приезжающих. Люди галдели, дети кричали, слышались оживленные голоса и смех. Настроение радостного ожидания и предвкушения чего-то нового и счастливого передалось и мне. Я подумала, что в конце концов, идея устроить себе такой сюрприз - просто отличная. Ширли - гений. Я буду делать то, что хочу, закачу себе шикарнейший отпуск и стану счастливой! Буду баловать себя, слушать свои желания и исполнять их, как волшебница. Да, я стану своей собственной феей-крестной! Это будет путешествие для меня, любимой. А может быть, и не только для меня. Может быть судьба распорядилась так специально, чтобы свести меня с кем-то особенным, чтобы наши пути пересеклись... Бывает ведь и такое, почему нет? И пусть Мэг увидит, и все они увидят - я все еще умею и улыбаться, и светиться как солнышко!

Вся в предвкушении, я улыбнулась сама себе и дружелюбному миру, закинула сумку за плечо и пошла внутрь здания вокзала. Здесь было много света и пространства, это профессиональное - архитектор все меряет пространством. Люблю вокзалы! Я задрала голову и посмотрела вверх. Под высокими стеклянными потолками резвились какие-то птахи и весело щебетали. Кажется, воробьи. Информационное табло большим прямоугольником чернело посредине зала, а кассы - я помнила, располагались в глубине, прямо за ним.

Сказав себе, что я готова встретить судьбу, я направилась прямо к табло. Люди шли мне навстречу, приветливо расступались, пропуская меня, с некоторыми мы даже встречались взглядами и обменивались улыбками. Не хочу показаться нескромной, но мне приятно было думать, что я вызываю их симпатию, нравлюсь им. А что? Я привела себя в порядок, подкрасилась, влезла в новые джинсы и даже выпрямила волосы утюжком - обычно я не люблю этим заниматься, шевелюра у меня длинная и непослушная, с ума сойдешь, пока доведешь ее "до ума". Но сегодня мне хотелось отлично выглядеть. Словно это путешествие - такая маленькая жизнь, и словно можно начать все заново и сделать, наконец-то, идеально. 

У табло стояла группа подростков в одинаковых спортивных костюмах. Должно быть, какая-то спортивная команда направлялась на сборы или соревнования. Эти бурно что-то обсуждали, жестикулировали, и на меня даже не обратили внимания. Я гордо втиснулась в их толпу, прокладывая себе путь к расписанию, и остановилась, всматриваясь в цифры и буквы на тонких табличках, каждые несколько секунд разворачивающихся, словно пазл в детской книжке.

Тааак, куда же я хочу?.. Мельстера на табло не было вообще - видимо, не его день. Что ж, может быть, это и хорошо, потому что там я уже во-первых была, а во-вторых, городок был тихим и комфортным, похожим на наш, никакой разницы. А мне теперь уже хотелось чего-то этакого, восторга и впечатлений. Удивительно - факт того, что я сейчас куда-то уеду, что это уже решено и бояться просто-напросто поздно,  "разморозил" мои желания. Я совершенно такого не ожидала! 

Городов в расписании было много, собственно, все крупные столицы Европы тут были. У меня захватило дух, а глаза разбежались, я хотела все! И тут я увидела его. Остдам. Город девичников и мальчишников, столицу марихуаны, свободы и разврата, последнюю Мекку для тех, кто решился связать свою жизнь с другим. Узами брака. М-м, Остдам...

Однажды я уже не попала туда. Как же давно это было, получается, лет шесть назад... Наша общая с Мэг подруга, Хизер, выходила замуж, и на ее девичник мы все должны были поехать в Остдам на викэнд. Но прямо накануне я свалилась с гриппом и высокой температурой. Ничего не поделаешь, пришлось остаться дома. Наверное, если бы я понимала, от чего отказываюсь, я бы поехала и с температурой. Как же я кусала потом локти, как мне было обидно! От рассказов Мэг я потом просто с ума сходила. Вплоть до этого случая я была убеждена, что завидовать не умею. О нет, умею еще как! Я безумно завидовала. Я должна была быть с ними! В том маленьком отеле на берегу канала, чтобы тоже завтракать в полдень кофе и шампанским, танцевать на специально арендованной и украшенной бумажными цветами и разноцветными лентами барже, флиртовать и кокетничать направо и налево, полночи гулять по району красных фонарей, перебираясь из одного бара в другой, зависать в коффишопах, сутками напролет хохотать, накурившись травки, а питаться исключительно ванильной выпечкой и шоколадом. О, да! Остдам, как долго ты меня ждал...

К кассам я побежала чуть ли не вприпрыжку. И вот уже сжимая в руке заветный билет, я шла по узкой лестнице наверх, где приютилось маленькое вокзальное кафе. Ждать поезда мне нужно было еще целых два часа - как раз успею забронировать себе отель.

Я поверить не могла тому счастью, что распирало меня сейчас изнутри. Знала бы - давным давно бы так сделала. Даже не могла вспомнить, когда в последний раз я испытывала такие эмоции. Похоже, жизнь отдает мне долги, подумала я. Та радость, которой мне тогда не досталось из-за дурацкого гриппа, и все то, что я пропустила после трагедии с Раулем, да, радость - все-таки она догнала меня. Все правильно, в конце концов, разве не в этом смысл справедливости? Хизер, которая шесть лет назад так широко отмечала и девичник, и потом свадьбу, сейчас беременна вторым ребенком, располнела и мучается ужасным токсикозом. Мэг осталась заканчивать проект - Майлз бы ее ни за что сейчас не отпустил, да и Том, ее парень, он очень ревнивый, даже если бы мы решили махнуть с Мэг в Остдам, он увязался бы с нами. А мы с Томом, по правде сказать, не очень хорошо ладим. Так что то, что я еду одна - это даже отлично. Конечно, с Мэг было бы веселее и спокойнее в смысле безопасности... Но, не знаю, в последнее время она как-то слишком часто указывает мне, что мне надо делать и как. А я ведь должна слушать себя, исполнять свои желания, искать их, реализовывать и стать счастливой. Надо держать фокус на себе. Мэг бы мне тут только мешала. Ширли все правильно рассчитала, точно.

Глава 1-4. Никки

Глава 1-4. Никки

За окном проносились разноцветные поля и малоэтажные деревушки. Потом начали появляться ветряки и старые мельницы. Пейзаж практически не менялся, меня все сильнее клонило в сон. 

Прошло больше часа, лист теперь обрамляла красивая широкая рамка из закрученных черных веточек, но ни одного пункта в списке так не появилось. Похоже, дрожать мне не светило. Да и с чего бы? Я могла придумать добрую сотню идей, что бы сделать этакого, но дрожи оно совершенно не вызывало. Даже не шокировало. Я вспомнила, как Мэг рассказывала, что они брали специальную экскурсию в квартале красных фонарей - были в музее проституции и у памятника проститутке (да вот, и такое бывает!), а потом одна мадам провела их "за кулисы", и Мэг даже привезла фотографию, сделанную по ту сторону стекла - она стояла в оконном проеме как настоящая остдамская проститутка. Пожалуй, из всех ее воспоминаний это будоражило Мэг больше всего. Тем более, что мужчины на улице, по ту сторону стекла - ни про какую экскурсию не знали. Кто-то даже помахал Мэг рукой и она помахала в ответ. Красочные рассказы об этом супер-значительном событии я потом слушала регулярно.

Хм. Я пожала плечами. И что тут особенного? Дрожи во мне это точно не вызывает.
Поезд въехал в туннель и резко остановился, да так, что вещи и сумки пассажиров попадали в проход. Свет несколько раз мигнул, а потом вновь загорелся, но еле-еле. Кто-то вскрикнул, большинство же пассажиров притихли. В образовавшейся тишине скрежет открываемой двери резанул слух. Я выглянула в проход и увидела, как в наш вагон входят двое. Они были очень высокие, оба - их головы почти касались потолка. Оба в темной одежде, очень напоминающей униформу. И в длинных плащах. Какой-то животный страх поднялся во мне при виде этих двух мужчин - а это явно были мужчины, мощные, широкоплечие. Они двигались словно в замедленной сцене в кино - их движения выглядели скупыми и растянутыми, но перемещались в пространстве они необычайно быстро. За пару секунд эти двое преодолели половину вагона. Никто ничего не говорил, пассажиры застыли. И я замерла вместе со всеми. 

Они приближались, и мне отчаянно захотелось вжаться в стену вагона. Или вывалиться в окно. 
Может, это контролеры? Мысль была глупой, конечно. Но это единственное, что пришло мне в голову в тот момент. Я нащупала в кармане куртки свой билет и сжала его в кулаке. Так крепко, словно от этого зависела моя жизнь. Когда они проходили мимо, один смотрел на мой ряд, а второй на ряд напротив. Словно они что-то искали, прочесывали вагон. Было жутко встретиться взглядом, их глаза были странные, непонятно, чем именно, но ощущение странности и опасности было пронзительным. Ни двинуться, ни отвести взгляд я почему-то не могла - так и смотрела, как они проплывают мимо. В ушах был гул, похожий на то, как гудит тот в проводах высоковольтки. 

Раздался металлический звук еще одной вскрываемой двери, и все наваждение исчезло. Я смотрела то в одну сторону, то в другую - люди вокруг поднимали свои вещи, разговаривали, возмущались, спрашивали друг у друга, в чем причина остановки. Все снова стало нормальным. Конечно, не считая того, что поезд стоял в туннеле.

Девушка из компании Питера громко причитала и прижимала к носу окровавленный платок - что-то тяжелое из багажа упало на нее в момент остановки. Второй парень утешал ее. Они явно были парой. Я заметила, как Питер, сжав кулаки и проговаривая какие-то ругательства, пошел в начало вагона, открыл дверь и скрылся за ней. Интересно.

Моя сумка тоже оказалась на полу, я сгребла ее и так и осталась с ней сидеть, в обнимку. Люди постепенно успокаивались и занимали свои места. Питер вернулся в вагон минут через пять, совершенно спокойный. Я окликнула его и он подошел, улыбаясь.

- Не знаешь, что это было? - спросила я.

- Все нормально. Какие-то мероприятия на вокзале. Говорят, нас сейчас пропустят и мы поедем. Это из Остдама поезда не выпускают почему-то. А в город впускают.

Он вернулся к своим, а я принялась расстегивать молнию на сумке чтобы убрать свои рисовальные принадлежности. Руки дрожали и слушались плохо. Поезд тронулся.

***
Через час мы были уже в Остдаме. Надо заметить, чем ближе мы приближались  к нему, тем более серыми и мрачными становились пейзажи за окном. От солнечного утра не осталось и следа, небо было тяжелым и темным, ровные скучные прямоугольники полей сменились такими же неинтересными современными застройками. Не дома, а гигантские обувные коробки. И кто только проектирует такое убожество? Я мысленно успокаивала себя тем, что это еще только пригород. И сам Остдам будет как на картинке, с его живописными набережными, каменными горбатыми мостиками через каналы, с разноцветными узкими домиками, понатыканными впритык друг к дружке. В общем, он будет сказочным. Ну и пусть погода испортилась, здесь близко море, климат переменчивый. Мимо моря, к сожалению, мы не проезжали - должно быть, оно было где-то с другой стороны. Мысленно я уже предвкушала великолепный вид на центральный остдамский вокзал, вот где должна быть старая архитектурная школа...

Когда поезд прибыл на вокзал, я отшатнулась от окна - на платформе было столько народу, что казалось, люди должны были валиться с платформ прямо на рельсы. Это была настоящая давка. Крики и брань было слышно даже через стекло. Откуда-то доносился агрессивный лай собак, и вся эта какофония звуков для человеческого уха была очень неприятной. Пассажиры нашего вагона тихо перешептывались и обреченно собирались, готовясь выйти из поезда и пополнить собой эту толпу. Я тоже взяла свою сумку и двинулась в проход между креслами.

- Попалась! - хохотнул сзади Питер, обхватывая меня за талию. Мне даже не надо было оборачиваться, я узнала его. Да и кто бы это еще мог быть.

Раздался звук открывающихся электрических дверей и мы двинулись к выходу. 

- Что там происходит, почему так много народу? - спросила я Питера, не оборачиваясь.

Глава 2-1. Жиль

Глава 2-1. Жиль.

Жиль всегда любил охоту. Еще в той далекой, совсем другой жизни, когда охота означала убийство себе подобного. Когда к радости от раскрывшейся тайны, к веселью и азарту погони и к опьянению от обладания чужой судьбой добавлялся горький вкус вины, и страха, от чего-то ужасно необратимого, что уже никогда нельзя будет исправить. И даже тот факт, что в конце концов объектом охоты однажды стал он сам, а охотниками - переполненные азарта и жажды крови соплеменники, они выследили "переростка" и принялись забивать его камнями - даже это болезненное воспоминание не могло унять возбуждения, которое Жиль всегда испытывал на охоте. Новая жизнь, которую дал ему хозяин, диктовала новые правила. Все убийства теперь были подчинены какой-то цели, Хозяин всех делил на "чужих", "своих" и "невинных". И за каждого убитого "невинного" Жилю доставалось, ох как доставалось... При мысли о наказании ему вдруг показалось, что стало холоднее, и он вжал голову в плечи. Нет, Жиль вовсе не был кровожадным чудовищем, уж он-то повидал настоящих чудовищ, чтобы знать точно. Он мог и не убивать - нет, так нет. Ради хозяина Жиль мог бы поклясться вообще никогда больше не убивать никого, только чтобы и дальше быть с ним, служить ему. К счастью, хозяину такого не требовалась, ведь всегда были эти "чужие".

Уродец едва заметно шевельнулся, вздрогнул всем телом, так он делал каждые двадцать минут, и снова слился с обитой металлическими плитами квадратной колонной.

Ночь сгущалась мокрым черным небом над большим автомобильным мостом, обнимала его высокие кованые балки, просачивалась сквозь натянутые струны железных конструкций. Воздух становился все более плотным и вязким, влага оседала на холодном металле брызгами маслянистых капель. Фары проносящихся машин выхватывали из темноты клубящийся над асфальтом туман. Не было видно ни ожидавшейся сегодня полной луны, ни плещущихся где-то далеко внизу темных вод Герефского пролива. Жиль ждал. Равномерный гул машин убаюкивал, и Жиль уже начал было дремать, как вдруг сбоку донесся долгожданный звук шагов. Человеческое ухо не смогло бы его услышать, но Жиль слышал. Он чувствовал приближающегося человека, тепло его тела, биение сердца. Только бы повезло! Он караулил на мосту уже четвертую ночь, и все впустую. Хозяин и не верил, что у него получится, только Жиль упрямый, рано или поздно ему должно повезти.
Как же он иногда тосковал по тем временам - диким, он теперь понимал это. Весь Октавикс, его родной мир, оказался таким диким. С тех пор он повидал десятки разных миров, им достаточно пришлось поскитаться, были среди них и такие, о которых Жиль вспоминал с отвращением, хотя уроженца Октавикса трудно развести на эмоции. Да и сколько в нем осталось того, неистового дикаря, сколько унций крови и сколько кусков плоти? Все перемешалось в те долгие минуты, когда острые камни уродовали его тело. Когда его, почти уже в беспамятстве, притащили к площадке у шатров старейшин и кинули к ногам чужестранца, он был почти мертв. 
Еще одна причина, по которой Жиль уважительно относился к хозяйской системе разделения существ, была в том, что в тот миг он сам оказался "невинным", и это спасло ему жизнь. Хозяин не отказался от издевательского подарка старейшин, а принял его. Забрал Жиля с собой и дал новую жизнь.

Он плотнее прижался к окованной металлом колонне, настороженно всматриваясь в туман и  втягивая длинным изогнутым носом влажный воздух. Ветерок принес слабый аромат духов и запах, плотный, животный, такой запах, который Жиль не с чем бы не перепутал. Похоть. И страх.
 
Теперь он уже мог видеть ее, это была женщина. Напуганная, растрепанная, на ходу кутающаяся в тонкий плащик. Она неровно, сбивчиво дышала, шаги ее то ускорялись, то вдруг она останавливалась, цепляясь за  мокрые перила, пытаясь отдышаться, и снова бежала. 

Жиль сделал бесшумный шаг назад, за колонну. Вряд ли она заметит его, люди никогда не смотрят вниз. Они просто не ожидают увидеть человека ростом в метр. Нет, Жиль вовсе не карлик и не коротышка - если бы его искореженное тело можно было выпрямить, вытянуть вверх, в положение нормального человека - он был бы даже высоким. Но уродец не мог выпрямиться - спасибо законам его страны и городским булыжникам - теперь его судьба всегда ходить сложенным пополам. Словно он кланяется, всем подряд. Словно он хуже их всех. Теперь уже и не верится, что когда-то его назвали переростком...

Она не заметила, пробежала мимо, отбивая каблучками пугливый рваный ритм. Он пригнулся еще ниже, чем обычно, и осторожно выглянул из своего укрытия. Неужели уйдет? Нет, она остановилась. Держится за поручни. Вцепилась в них обеими руками. 

Взять ее сейчас? Жиль поскоблил ногтями бугристый, покрытый колкой щетиной подбородок, он всегда так делал, когда думал. Покусал нижнюю губу, причмокивая, словно пробовал мысль на вкус. Может ли он взять ее уже сейчас? Или хозяину нужны еще доказательства? Жиль не любил дилеммы. Он всегда решал проблемы просто и без сантиментов. Но воля хозяина была для него законом. Не испортить невинного. 

Жиль не сдержался и фыркнул. Что за дурь?! Где они, эти невинные? В этом городе порока? Любой из прохожих на улице сгодился бы, любой из них много чего заслужил. Так нет же, подавай ему самоубийцу!.. Сегодня у нас самоубийцы - не невинные, их сегодня - можно... Ничего, хозяин, ничего-ничего... Нужен тебе самоубийца, значит будет. С доказательствами будет, чтоб уж не подкопаться... Самый настоящий самоубийца.

Аккуратно обходя железные конструкции, Жиль начал продвигаться вперед. Надо быть наготове. Вдруг резкий пронзительный звук заставил его вздрогнуть и замереть. Крик. Девушка что-то громко кричала. Стояла, вцепившись руками в перила, смотрела вперед, туда, где за стеной тумана разливался невидимый пролив, и кричала. Он не смог разобрать слов, да и не пытался особо. Он заслушался. Она кричала над водой, как чайка. С чудесной смесью боли, злости и бессилия. 

Глава 2-2. Жиль.

Глава 2-2. Жиль

***

Жиль нес свою добычу в район Старой Стороны - на тихий квартал-полуостров среди каналов, отрезанный зеленым парковым массивом от шумного, вечно праздного центра. Никто не встретился ему на пути, и это было очень хорошо - их искали, ради них с хозяином перекрывали улицы и торговые центры, прочесывали целые кварталы. Только в Старой Стороне можно было чувствовать себя в безопасности, но надолго ли?

Холодный атлантический ветер развеял остатки тумана и стих, на улицах в этой части города было безлюдно. Снег падал медленно и тихо, снежинки были мелкие и скромные, словно небо делало их не в полную силу, а пока только на пробу. До зимы было еще далеко, и они таяли, не успевая толком достичь камней мостовой. По обе стороны широкой по остдамским меркам улицы расположились богатые особняки, живописно заросшие плющем и диким виноградом. Наверное, весной здесь было красиво, буйным цветом распускались великолепные бело-розовые магнолии. Растений было много, за какими-то еще ухаживали, а какие-то постепенно дичали и жили собственной жизнью, расползаясь на стены, крыши пристроек, резные решетки заборов. Сейчас их сочную листву тронули холода и потихоньку заметал первый робкий снег.

Большинство домов и владений здесь принадлежало наследникам именитых фамилий, особняки годами стояли пустые - старики доживали свой век в местах с климатом помягче, а молодежь почему-то не спешила здесь селиться. Днем еще можно было увидеть кого-то из прислуги - экзотических, низкорослых и узкоглазых уроженцев бывших остдамских колоний. И то нечасто. Ночью район и вовсе пустел, свет горел лишь в окнах пары домов. Старые газовые фонари над высокими, оформленными узорной плиткой крылечками едва трепетали, и вокруг каждого кружили мелкой мошкарой снежинки. 

Вот и нужный дом. Готический фронтон, с тремя острыми башенками - такого больше нет во всем городе, тот, кто строил его, привез сюда частичку своей родины. Облупившийся фасад с потрескавшейся эмблемой в виде пятиконечного созвездия, мутно-грязные стекла в окнах, еще вчера заколоченных досками. Дом стоял пустым слишком долго - умер, так и не дождался возвращения хозяев. Остался лишь остов, скелет, обветшалый призрак. Магическая защита не позволила людям разорить это место, но перед временем бессильна даже магия. Стены напитались влажным воздухом, размокли и зацвели грибком и плесенью. Сырость проникла внутрь и уничтожила некогда богатое убранство. Мебель разбухла и сгнила, роскошные ткани превратились в труху, изысканный фарфор потускнел и покрылся патиной. Более менее сохранились книги - их традиционно окружали дополнительной защитой всех сортов - бумагу промасливали, переплет натирали воском и скипидаром, и каждый манускрипт обязательно инициировали через пять стихий, обильно приправляя магию соответствующими случаю жертвами. Как правило, человеческими, но и другими существами не брезговали. Поэтому так часто на полках встречались книги в коже, со вставками из зубов и волос, высушенными внутренностями.

Жиль повел носом - все тихо. Знакомые запахи. Из дома доносилась музыка, Жиль даже засомневался, не ослышался ли он. Если бы он поднял голову, то увидел бы на третьем этаже распахнутое настежь окно и силуэт в нем. Кто-то сидел там, легкомысленно свесив босые ноги с подоконника и болтая ими в мерзлом воздухе.  Кто-то заметил Жиля, и теперь внимательно рассматривал его и его ношу. Если бы Жиль поднял глаза - он бы увидел. Но Жиль слишком спешил и слишком доверял своему нюху, чтобы тратить время на дополнительные телодвижения. Девушка на его плече сильнее задрожала, у нее был жар, и уродец ускорился, подходя к заветному крыльцу. Его одежда заледенела, стала колом и жалила при ходьбе, но своего дискомфорта Жиль не замечал.

Он втащил бесчувственную девушку по лестнице, по ходу старательно избегая наступать на глубокие трещины в мраморных ступенях.  Дверь в большой зал была приоткрыта, из просвета доносилась тихая и нежная струнная мелодия на фоне клавесина - значит, он не ослышался, в самом деле музыка. Жиль вошел и застыл на месте. Комнату освещали горящие в канделябрах свечи, от пузатой медной ванны на золоченых изогнутых ножках поднимался пар. Рядом на полу стоял старинный патефон - из него лилась музыка, настолько чистая и живая, словно музыканты были прямо тут, в этой комнате. Изысканный стол, накрытый кем-то еще сто лет назад, был уставлен столовым серебром и фарфором -  все покрыто слоем пыли и нитями паутины - стол этот Жиль видел здесь и вчера. Но теперь на нем появилась свежепочатая бутылка вина, в глубокой черноте ее стекла дрожали отражения огоньков свечей. 

Хозяин сидел на подоконнике вполоборота, свесив босые ноги, в старомодных пижамных штанах и развевающемся на  сквозняке домашнем шелковом халате, с мокрыми после купания, зачесанными назад светлыми волосами. Он держал бокал вина, вытянув руку за окно и ловя в бокал беззаботно падающие снежинки, одну за другой. Каждая снежинка быстро и бесследно исчезала в темной жиже, но у каждой был момент, когда она, едва коснувшись вязкой поверхности вина, становилась ярко-алой. Именно этот момент и ловил сидящий на подоконнике молодой человек, внимательно всматриваясь сквозь стекло бокала.

- Снег пошел, Жиль. В последний раз я видел снег лет сто назад. Или даже больше... - И он хрипло рассмеялся, глядя куда-то вдаль перед собой. Потом заглянул в бокал, в котором как раз утопала очередная снежинка. 

Жиль толком не слушал, а стоял и таращился во все глаза. Хозяин еще и побрился. Вот дела! Когда Жиль уходил вчерашней ночью, тот был грязный и заросший. Сначала арест и заключение, а потом и эта ссылка плохо на нем сказались. Выглядел он после всего так, что они на пару с Жилем могли бы запросто составить кошмарный сон какого-нибудь среднепугливого горожанина - два настоящих страшилища. Проходили день за днем, хозяин почти не разговаривал, никуда не выходил и ничего не ел, только сидел в углу в пыльном кресле с какой-нибудь мрачной книгой в руках. Он даже не позволял Жилю убраться здесь, и эта комната, единственная из всего дома, так и оставалась полной рыхлой серой пыли, зловонных запахов плесени и сырости. 

Глава 3-1. Никки

Глава 3-1. Никки.

Отель оказался в самом центре, как и обещалось в описании на сайте бронирования. От вокзала действительно рукой подать, я дошла очень быстро. Только вот улица, на которой он находился... Как бы это помягче сказать, я так поняла, это самое злачное место во всем Остдаме. На ней выпивали, тусовали шумными компаниями, курили дурь, блевали прямо на обочине, а поссать отходили ближе к стенам домов и в темные закоулки. Улица была узкая, чтобы пройти через нее до нужного мне дома, приходилось протискиваться между зловонными пьяными телами. Все двери были раскрыты настежь - да тут просто не было ни одной приличной двери. На протяжении всей улицы были: сексшопы, коффишопы, бары и довольно грязные на вид кондитерские. В воздухе пахло дымом и кислым, жуткая смесь травки, пива, мочи и блевотины. Мощные волны приторной ванили и шоколада совершенно не улучшали ситуацию, а почему-то наоборот делали эту воздушную взвесь окончательно непригодной для дыхания. Здесь было тепло, даже жарко, не ощущалось вообще никакого движения воздуха, кроме выдыхаемого дыма и перегара.  Я достала шарф, намотала на шею и постаралась спрятать нос в его шерстяных складках. 

Музыка била по мозгам, она неслась отовсюду, из каждой двери - разная. В клубах было темно и как видно, душно. Басы гремели так, что стены окна вибрировали. Народ вываливался оттуда, словно там просто уже негде было стоять. Учитывая размер узеньких остдамских домиков - вполне возможно, так оно и было. Лично я ни за что не решилась бы зайти в темный душный проем, из которого густыми клубами валил дым. Чем они там дышали? 

В окнах сексшопов безо всякой цензуры были выставлены резиновые и латексные члены, вибраторы кислотных цветов, жуткие кожаные сбруи. Манекены стояли в причудливых позах и невероятных одеждах. Было там два мужских манекена в кожаных масках на всю голову, и у одного изо рта торчал металлический ершик, а у второго - держатель с туалетной бумагой. Рядом не хватало только женщины с сиденьем для унитаза, подумалось мне.

Обычные правила, к которым мы все так привыкли, здесь не действовали. Ведь обычно у секс-шопов нет открытых витрин. Обычно запрещено купить дурь - ну, тут Остдам на особом положении, это понятно. Или вот, никто не пьет алкоголь на улице - тут же все распивали его прямо из горла, совершенно не скрываясь. Хотя, действительно, что уж запрещать такие мелочи, когда травка разрешена, а в эко-магазинчиках продаются стопроцентно органические галлюцинногенные грибы... 

Почему-то тусовщики тут были мужчины, женщин мне почти не попадалось. Все расслабленные, очень веселые и громкие, и очень вальяжные. Никто и шагу не сделал в сторону, чтобы дать мне пройти. Вдоль тротуаров каким-то наглым образом гнали друг за дружкой велосипедисты, постоянно сигналя дребезжащими звонками. Пристроиться к ним не было никакой возможности - велосипедисты тут были словно высшей расой, им все дорогу уступали, а вот они - никому. Один раз меня практически сбили, еще и обругав при этом. И тогда я стала держаться середины улицы - на тротуарах было слишком грязно и смрадно, да и поскользнуться на нечистотах - раз плюнуть.

Как ни странно, кроме того агрессивного велосипедиста, никто даже ни разу не обратил на меня внимания. Хотя, повторюсь, там были практически одни мужчины. Только однажды меня заметили и окликнули, когда посредине улицы стоял огромный и очень толстый черный тип, это был даже не рэппер, а карикатура на рэппера - настолько все в нем было гротеском,  и золотая бейсболка, и широкая белая майка, в нынешний-то холод, и толстые цепи на заплывшей жиром шее. Обойти его было задачкой нерешаемой, я попыталась протиснуться, но в этот момент кто-то толкнул меня и я, ойкнув, вписалась в мягкого толстяка, лоснящегося жиром и едко пахнущего. Странно, что он это заметил - его можно было по периметру обложить дюжиной таких как я. 

- Оу, девуля, куда это ты? - пропел он тонким голоском, выпучив на меня глаза с красными белками.
Я отшатнулась, трусливо вжала голову в плечи и ускорилась. 

Только добравшись до своего отеля я вспомнила, что с самого утра так ничего и не ела. Хотела купить что-нибудь местное и колоритное по дороге, что-то по-настоящему остамское, но пока я шла по Варнерстрад у меня всю дорогу был комок в горле, о чем о чем, а о еде думать совсем не хотелось. В фойе стояли автоматы с бутербродами, я наскребла мелочь и купила себе один, с надписью "веган". (На деле же он оказался парой кусков хлеба с начинкой из фасоли и овощей). Пока администратор - молодой парень со скучающим лицом, переписывал мои паспортные данные, я осмотрелась. Здесь было тихо, наверное, все постояльцы сейчас на улице, в самом разгаре алкогольного и наркотического угара. Я ощущала огромное облегчение, оказавшись в помещении, с нормальным, кондиционированным воздухом. А уж когда поднялась в свой малюсенький номер в мансарде, меня и вовсе отпустило. Наклонное мансардное окно было прямо над кроватью, на небольшом расстоянии стоял стол с зеркалом и маленький стул. У стены калорифер, который я тут же поспешила включить - здесь было холодно. Мой одноместный номер был настоящей каморкой. Зато он, судя по всему, выходил на внутренний дворик - звуков шумной улицы сюда практически не доносилось. 

Я в изнеможении опустилась на узкую кровать и принялась жевать бутерброд. Купить что-то попить я забыла, так что запивать пришлось холодной водой из-под крана. О, боже. И здесь мне жить неделю. Я расплакалась. Свернулась калачиком на кровати и, всхлипывая, уже начала проваливаться в сон, когда услышала характерное пиканье телефона в сумке. Мэг, оказывается, отправила мне кучу сообщений. Начиналось все с "где ты?", продолжалось уговорами не пропадать и упреками в жестокости, раз я держу ее в неведении, а последние сообщения уже были полны угроз. Мэг обещала никогда больше со мной не разговаривать. Да уж, надо было мне сообщить ей новость еще из поезда! А вообще, неудивительно, что я забыла. День был щедр на впечатления, и в основном - увы! - негативные.