Ученица олигарха

Глава 1. Девочка из чемодана

Ей восемнадцать, и скоро она не сможет работать.

Уже сейчас ей приходится перетягивать груди бинтами, чтобы они не слишком выпирали. Но если верх еще как-то можно скрыть, то бедра и зад – никак. Разве что напялить что-нибудь бесформенное, но на бесформенное не клюют.

- Будешь так жрать, - сказал ей как-то Банзай, - закрою в чулане на хлеб и воду. За неделю похудеешь.

- Ага, - прошамкала она, уминая кусок торта. – Рискни.

Пустые угрозы. Они не тронут ее, пока она приносит клану больше всех денег. Сочетание женственной фигуры, длинных ног и почти детского личика, с немного вздернутым носиком и пухлыми губами, действует на клиентуру безотказно.

Сейчас на ней белые кеды, короткие белые шорты и белый топик с вышитыми мультяшными героями. За спиной – розовый рюкзак, из которого даже торчат учебники. Ни дать, ни взять гуляющая после уроков школьница. Ищет приключений на свою уже вполне сформировавшуюся попу. Мечта педофила.

Справа тянется ограда парка. Слева припаркованы в ряд машины.

Она замечает впереди золотистый «ленд ровер» и идет медленнее, старательно разглядывая деревья за оградой.

Клюнет? Не клюнет?

Она начинает едва заметно качать бедрами. Кто мельком посмотрит – не заметит. Тот, кто следит – поймет, зачем она это делает.

Дверца «ленд ровера» хлопает.

Клюнул.

Мужик загораживает ей дорогу.

- Девушка! Можно задать вам нескромный вопрос?

На нем дорогой светлый пиджак и цветастая рубашка. За черными очками глаз не видать, но это определенно он. Мускулистый, крепкий, с густыми темными волосами и скуластым лицом. Ему лет тридцать пять. Явно при деньгах. Выглядит прилично. Чего дураку не хватает?

- А? - Она останавливается, хлопая ресницами и приоткрыв рот.

Год назад она часами репетировала перед зеркалом, как правильно приоткрывать рот, чтобы не выглядеть идиоткой. Сейчас это получается на автомате.

Он подходит к ней вплотную, смотрит сверху вниз и тихо говорит:

- Хотите заработать двести тысяч рублей примерно за час работы?

Она облизывает язычком губы и краснеет. Этому пришлось учиться еще дольше – краснеть по заказу.

- Хочу, - выдавливает она из себя. – А что надо будет делать?

- Садись в машину, все объясню.

Она делает шаг назад.

- Мне запрещают садиться в машину к незнакомцам.

- Не бойся, не обижу. Можешь не закрывать дверь. Убежишь, если что не понравится. Хорошо?

Она, подумав, кивает и идет к машине, чувствуя его взгляд на своих ногах и пятой точке. Открывает дверь, сбрасывает рюкзак на пол и медленно садится, прогнувшись в пояснице, чтобы подчеркнуть объемистый круглый зад. Уже на этой стадии опытные клиенты спрашивают: «Ты случайно не профессионалка?»

Этот клиент неопытный.

Он обегает свой «ленд ровер» и садится на водительское. Снимает очки и широко улыбается. Глаза у него сальные и бегающие, как и у всех. Да, это точно он.

- Меня зовут Павел. А тебя?

- Лена.

На самом деле ее зовут по-другому, но разовому клиенту это знать не обязательно.

- Красивое имя. Думаю, ты догадываешься, какую работу я предлагаю.

Она поднимает голову и невинно таращит глазки.

- У вас модельное агентство?

Он делано смеется.

- Нет у меня модельного агентства. Все намного проще. Ты очень красивая девочка. И уже взрослая. Ты ведь знаешь, чего хотят мужчины, когда знакомятся с красивыми девочками?

Она сперва смущается, потом тихо спрашивает:

- Вы о сексе?

- Это грубое слово. Давай заменим его на, скажем, «заниматься любовью». Ты ведь уже занималась любовью?

Она прыскает в кулак и снова краснеет.

- Ну… да… немного.

- Значит, ты не только красивая, но и опытная. Хорошо. Мы сейчас с тобой займемся любовью. После чего я заплачу тебе двести тысяч. Договорились?

Она молчит, вертит головой и дергает ногами. Подсмотрела в свое время, как ведет себя при похожем разговоре одна девственница.

- Если боишься, что я тебя обману – не бойся. Вот аванс.

Он достает запакованную пачку тысячных купюр и медленно кладет ей на колени. Как бы невзначай, убирая руку, гладит по голому бедру. Она не отстраняется, и он решает, что это хороший знак. Можно дожимать.

- В сущности, ты ведь ничего не теряешь. А приобрести можешь многое. Подумай, что бы ты купила.

Ее лицо приобретает мечтательное выражение. Сейчас она представляет, на что будет тратить заработанные деньги. Ну, айфон понятно. А на сдачу – туфельки, шмотки…

Его ладонь не стесняясь наглаживает бедро уже в районе попы, временами сжимая пальцами нежную молодую плоть.

- Можешь убрать аванс в рюкзачок. Остальное получишь сразу после, - он показывает ей вторую пачку тысячных и кладет ее перед собой на торпеду.

Она долго смотрит на пачку денег на своих коленях. Беспокойно елозит задом по креслу. Наконец, наклоняется и убирает аванс в рюкзак.

- Умница, девочка, - улыбается он. – Ты не пожалеешь.

Его рука проникает под пояс шорт. Пальцы сильно сжимают ягодицу.

- Какая у тебя сочная попка, - шепчет он, наклоняясь ближе. – Мягкая, нежная.

Она судорожно сжимает бедра и смотрит перед собой, то ли прислушиваясь к новым ощущениям, то ли набираясь смелости сбежать. Отворачивается к открытой двери. Где-то далеко идут люди. Но вряд ли они заметят, даже если подойдут ближе. Он специально загнал «ленд ровер» чуть ли не в кусты.

Это опасная ситуация. Дичь может реально ломануться через заросли вон из машины. Теперь надо одновременно атаковать и отрезать путь к отступлению.

Он притягивает ее к себе, перемещает обе руки вверх и быстро задирает ей топик до шеи. На свободу выпрыгивают крупные торчащие груди. Сверху их сжимают марлевые бинты, и он поднимает их вслед за топиком. «Зачем ей бинты?» - мелькает мысль, но тут же исчезает, снесенная роскошным видом. Груди прекрасны. Плотные, налитые, с аккуратными, розовыми, уже набухшими сосками.

Глава 2. Город без названия

В кромешной тьме горел огонь, за огнем сидела на бревне бабка и что-то как всегда напевала. На ее голову был накинут цветастый платок, в руках мелькали спицы, а от спиц тянулось по земле что-то странное, напоминающее огромную мохнатую гусеницу.

Валенсия села на пень рядом с костром. Ветка под ногой хрустнула. Бабка подняла голову.

- А, прискакала, курица. Как все путем, так тя не дождесси. А как клюнет кто в толстую жопу, тут же бежишь сюды жалиться.

- Да не бегу я сюды, баушка. Меня сюды выкидывает, когда я сознание теряю, а потом обратно закидывает.

Бабка отмахнулась.

- Неважно. Допрыгалась ты. Теперь из тебя точно заливное сделают. Я сама хотела из тебя заливное сделать, но уж больно ты жирна, девка. А мне диета полагается.

- Ты говорила, - вздохнула Валенсия. – Сотню раз.

Бабка косплеила из себя то ли Бабу-Ягу, то ли немецкую лесную ведьму.

- Ну, говори с чем пожаловала.

- Меня похитили, засунули в чемодан и куда-то везут. Скорее всего за границу.

- Ну, раз за границу, значит не заливное, а барбекю. Или форшмак.

- Форшмак из селедки.

- Вот и я говорю, форшмак.

- Делать-то что, баушка?

- А што тут сделашь? Если кто на твои жиры позарится не в кулинарном смысле, то считай повезло. «Тропу наслаждения» к нему применишь и «взрывным финалом» заполируешь. Вот тебе и служивая собачка. Будет бегать за тобой, высунув язык, и ждать приказов. Главное, делай вид, что пассивная и покорная. Если поймет, что это ты ведешь, все будет насмарку.

«Тропу» с «финалом» Валенсия уже пробовала. На Малыше. И была не слишком довольна результатом. Гигантский слюнявый Малыш теперь таскался за ней всякий раз, когда видел, и ждал не приказов, а повторения.

- А другой способ есть? Мне бы просто сбежать и чтоб не догнали.

- Другой… - проворчала бабка. – Способов, милая моя, тышши. Знай, сочетай цепочки. Некоторые способы из десятков частей состоят и делаются неделями. Но они должны подходить к ситуации, как ключ к замку, как хер к манде. А ты своей ситуации не знаешь. Сидишь в чемодане и паникуешь раньше времени. Зачем тебя скрали? Что делать собираются? Оглядись, узнай, чего от тебя хотят. Тогда и способы составляй.

- Толку от тебя, бабка… - расстроилась Валенсия. – Если я ждать буду, меня и впрямь на барбекю пустят. И хватит называть меня жирной! Жирная – это когда пузо и талии нет. А у меня талия – пятьдесят восемь сантиметров!

- Ишь ты. Зато жопа все двести, - парировала старая карга. - Не хочешь учиться – вали отседова!

Она дунула на костер.

Пламя взметнулось ввысь и тут же исчезло.

Все погрузилось в темноту, и в этой темноте вдруг вспыхнул и ударил по глазам…

***

… яркий свет.

Рядом колыхались и бормотали неясные тени.

- Зря ты это делаешь, - бубнил кто-то. – Сказано же было, на место доставить в запакованном виде.

- Так и будет, - прошептал другой. – Я ее обратно в чемодан засуну.

- Все равно узнают.

- Хватит нудеть. Я тебе мало заплатил? Еще добавить?

- Да не в этом дело…

- Ну раз не в этом, выйди и стой на стреме. Мне полчаса хватит. Кто пойдет, скажешь дезинфекция.

- Черт. У нее глаза дернулись. Кажется, просыпается. Добавить раствора?

- Нет. Это даже к лучшему. Давай. Исчезни.

Одна из теней пропала. Щелкнула дверь.

Валенсия завозилась, протирая глаза и пытаясь сообразить, что происходит. Какой-то низкочастотный гул стоял в ушах и мешал думать.

Когда зрение пришло в норму, она увидела, что сидит в широком кожаном кресле, рядом – закрытый шторкой иллюминатор.

Напротив, в таком же кресле сидел лысый чернобородый мужик в спецовке и, улыбаясь, смотрел на нее.

- Привет, - сказал он низким хриплым голосом. – Давно не виделись.

- Где я? – пробормотала она.

- В самолете. Бизнес-джет босса. Это – вип-салон. Красиво, правда?

- Угу, - промычала она, оглядывая широкий диван в углу и еще пару кресел с низким столиком. – И куда мы летим?

- Извини, дорогая, этого я сказать не могу. Ты по мне скучала?

Валенсия вгляделась в загорелое горбоносое лицо с густой черной бородой и светло-серыми глазами.

- Как я могла по тебе скучать, если первый раз вижу?

Улыбка медленно сползла с бородатого.

- Ты меня не помнишь?

- А должна?

- Я думал, такое не забывается.

Ее взгляд упал на его поросшие обильным волосом руки, и тогда она вспомнила.

Видела эти руки совсем недавно на фотографии. Точнее, на своей голой заднице.

- А, - она откинулась на спинку. – Стрип-клуб. И туалет. Извини, я тогда так упилась, что ничего не помню.

- А вот я никак забыть не могу. Лучший секс в моей жизни. Ты была бесподобна.

- Рада за тебя.

- У меня эта картина постоянно перед глазами стоит. Просыпаюсь – стоит. Засыпаю – стоит. Работать не могу.

- Ну если всегда стоит – это к врачу, - попробовала пошутить она. – Приапизм называется.

- Ты мой врач, - он вскочил с кресла и схватил ее за руку. – Пойдем.

- Куда?!

- На диван. На кресле неудобно. Слишком мягкое.

Он рывком поднял ее на ноги.

- Э, погоди, горячий парень. Не так быстро.

- У нас мало времени.

- Если ты меня ебать собрался, то у меня для тебя плохая новость. Я не хочу.

Он на секунду опешил.

Потом слишком шустро для своей комплекции схватил ее за волосы, намотал на кулак и заставил нагнуться,

- Хочешь или не хочешь – неважно. Я этого два месяца ждал.

- Орать буду, - гнусаво предупредила она.

- Ори сколько хочешь. Тут такая шумоизоляция, что даже стоя у двери никто ничего не услышит. Специально сделали для визгливых непослушных девок. Думаешь, ты здесь первая? Да хозяин на этом диване таких красавиц драл! Прошлогодняя Мисс мира сперва тоже кочевряжилась, визжала, вопила, потом сама жопу подставила, когда ей рожу пообещали подправить. А после еще нас всех по кругу обслужила. Хозяин ее так наказал за непослушание.

Глава 3. Виртуальность

Это был самый странный урок в ее жизни.

Черный силуэт на экране серьезным профессорским тоном рассказывал, как выбирать компанию-жертву, как сужать вокруг нее круги, отсекая выгодных контрагентов, как вызывать проверяющие органы, арестовывать счета, уменьшать рыночную стоимость. Как натравливать на семью владельца банды отморозков. Когда нужно насиловать дочек, а когда предпочтительнее украсть и утопить жену. При какой цене за акцию направлять на предприятие группу захвата. И как прикрывать эту группу юридически.

Это были абсолютно не ее темы, но лектор читал так, что каждое слово будто выжигалось в мозгах навсегда. Примерно через час она уже была готова приступить к рейдерскому захвату чего-нибудь маленького. Киоска. Или курятника.

Другие девчонки слушали бандитскую лекцию, раскрыв рот.

Их было всего пятеро, камеры их снимали целиком, так что были видны разноцветные клетчатые юбочки и голые ноги под ними. Видимо, это доставляло лектору эстетическое удовольствие. Посмотреть было на что. Даже мелкая, что была на балконе, могла похвастаться хорошей фигурой. Кроме нее были две модельного вида блондинки, одна с бледной кожей и желтыми волосами, другая загорелая с белыми. Спортивного вида африканка с длинной кудрявой шевелюрой. И классическая латиноамериканка с большой крепкой задницей, гибкой талией и аккуратными сиськами.

Когда в перерыве Валенсия с квадратными глазами выбралась на балкон, латиноамериканка сидела за перегородкой рядом с мелкой и потягивала коктейль.

Латиноамериканку звали Селена.

Мелкую звали Льен.

- Так, - Валенсия уставила кулаки в бедра. – Может вы мне объясните, куда это я попала и что за хрень только что была? Это что, школа начинающих гангстеров?

Селена отсалютовала ей бокалом.

- Нет, новая соседка. Это годовой спецкурс бизнес-магии. А рейдерство – просто один из ее способов.

- Учебная дисциплина, которую ведет этот мужик без лица, - добавила Льен.

- Так это не наш хозяин?

- Упаси, боже. Мне говорили, это какой-то известный мафиозо, который собаку съел на захвате предприятий. Морду светить не любит, поэтому всегда в тени.

- А мне кажется, это вообще не человек, - сказала Селена. – А программа компьютерная. Искусственный интеллект. Мы же его ни разу в глаза не видели.

- Так значит меня засунули в чемодан и привезли хрен знает куда, чтобы отдать в гребанную бизнес-школу.

- О, - воскликнула Селена. – В чемодан засунули! Тебе повезло. Меня засунули в ящик из-под героина. И отправили нарко-тропами. Я две недели в грузовике тряслась.

- И это не гребанная бизнес-школа, сказал Льен. - Это элитный спецкурс для миллиардеров.

- Не знаю, как вы, а я никакого отношения к миллиардерам не имею.

- Мы тоже не имели. А теперь вот…

- Раз ты здесь, значит теперь имеешь.

- И зачем нас всей этой фигне обучают?

Селена и Льен переглянулись.

- Расскажи ей официальную версию, - сказала Селена.

Льен вздохнула.

- Наш хозяин… Кстати никто не знает, как его зовут. Как и в случае с городом… Так вот, наш хозяин умирает. Врачи дают ему примерно год. В таких случаях встает вопрос, кому передать бизнес.

- Наследников у него как грязи, - вставляет Селена. – Он до сих пор трахает все, что шевелится. Так что детей у него десятка два точно наберется.

- Но есть нюанс. В своей работе он руководствуется только советами Оракула. Это его главный бизнес-колдун. И этот колдун нагадал ему, что ни один его спиногрыз на роль наследника империи не подходит. Всё будет разрушено. А подходят абсолютно левые люди, которые должны пройти курс обучения.

- Причем, Оракул дал полные характеристики этих людей, вплоть до часа и района рождения, роста, веса, объема мозга и длины ног, - сказала Селена. - Меня выбрали из трех претенденток только измерив ширину задницы. Мои сто десять сантиметров совпали с предсказанными.

Валенсия почесала бровь.

- Похоже на бред.

- Бред и есть. Но хозяин верит.

- Вообще, это согласуется с основными принципами бизнес-магии, - не согласилась Льен. – Мелочей не бывает. Даже ширина задницы может повлиять на какую-нибудь цену акций.

- Ага, если продавец акций в ненужный момент завис у жопы своей новой секретарши. Короче, мы шестеро – претенденты на большой жирный кусок.

- То есть мы должны будем поделить…

- Ты не поняла. Ничего мы не должны будем поделить, - сказала Льен. – Во-первых нас было гораздо больше. Постоянно кто-то отсеивается, кто-то появляется. Пару месяцев назад тут такая толпа бегала…

- Мы претенденты. Лошади-участницы забега. Вся империя хозяина оценивается примерно в сто миллиардов. И это наследство получит только один из нас. Или тот, кто среди нас еще не появился. Лучший ученик. Остальные получат свои обещанные пять лимонов евро и уйдут на пенсию. Это официальная версия.

- А есть неофициальная? – спросила Валенсия.

- Она такая же, но с одним отличием, - сказала Льен. – Проигравшие ничего не получат. Их всех убьют. Выживет только лучший. Он получит всё.

- Бред короче, - отмахивается Селена. – Страшилка для младшеклассников.

- Бред или не бред, но ведь никто не знает, куда делись те, кто отсеялся. А это пара десятков человек.

- То, что они молчат в сетках и не отвечают на звонки, не значит, что их всех закопали.

- Погодите, девки, - перебила их Валенсия. – Если то, что вы рассказали, правда, значит мы с вами конкурентки…

Селена глянула на нее с плохо скрываемым презрением.

- Ну вот. Еще одна Барби на нашу голову. Вас, блондинок, на одной фабрике штампуют?

- Что за Барби?

- Барбара, американка, - говорит Льен. – Курица гриль с белыми волосами. Считает нас всех помехой и не прочь избавиться заранее.

- Я не в том смысле конкурентки, что…

Издалека настырно гудит первый звонок.

- Ладно, соседка, - говорит Селена. – Потом доскажешь, что ты там имела в виду. А сейчас мадам из МВФ вывалит на наши головы кучу бизнес-заклинаний. Опаздывать нельзя.

Глава 4. Люди за стеной

Третье и последнее на сегодня занятие оказалось бесконечным релаксирующим роликом.

Целый час на экране под тихо мурлыкающую музыку и журчание воды расхаживали полураздетые девушки. Они расхаживали по пляжам, паркам, садам, расхаживали по узким улочкам старинных городков, заходили в шикарные виллы, купались в бирюзовых подсвеченных бассейнах, ездили по серпантинам на роскошных кабриолетах.

Сперва Валенсия думала, что это такая реклама красивой жизни, которая ждет учениц, если они будут хорошо учиться.

Но потом в кадре стали появляться мужчины, и характер рекламы несколько изменился.

Мужчины были молоды, мускулисты и спортивны. Сначала они мило беседовали с полураздетыми девушками за столиками вечерних кафе, ездили с ними на кабриолетах, гуляли под ручку на улочках. По мере того, как вечерело, они начинали девушек к себе ненароком прижимать, а руки то и дело оказывались на тонких девичьих талиях.

Дальше события развивались предсказуемым образом.

Вот полураздетые мужчины и полураздетые девушки на ночных пляжах под луной. Вовсю целуются под шум прибоя. Вот они уже плавают вдвоем в подсвеченных бассейнах, и он прижимает ее к борту, одной рукой лаская спину, а другой развязывая завязку на трусах.

А вот они уже в постели под балдахином, раскиданы по подушке длинные, светлые волосы. Мужчина нависает над уже полностью раздетой девушкой, как лев над добычей, вдавливает ее в кровать, сверху падает полупрозрачная завеса от комаров и чужих взглядов, но сквозь нее вполне можно разглядеть согнутые в коленях женские ноги и мужские возвратно-поступательные движения.

Конец.

Валенсия недоуменно смотрит на почерневший экран. В голове крутится один вопрос. Ват зэ фак?! Какого хрена это было и зачем нам это показали? Если это учебный ролик, то чему он должен научить? Или это психологический тест? Показать, а потом наблюдать реакцию. Что будут делать ученицы? Полезут в душ мастурбировать? Попрутся в ночные клубы искать на жопу приключений? Кстати, а ночные клубы тут есть? А камеры видеонаблюдения в этой комнате?

Надо бы найти этих двух сучек и расспросить. Но пока рано. До прощения далеко. Задница болит так, словно побывала на субботнике и пропустила через себя целую роту патрульно-постовой службы.

За окном уже темнело. Небоскребы зажигали огни.

Самое время сделать то, что нужно было сделать еще утром. Пойти на разведку. Обойти весь этаж, поискать пути отступления. Оценить положение. Понять, что делать дальше.

Коридор ее встретил мертвой тишиной и полной пустотой.

Она быстро пробежала мимо комнаты Льен, откуда неслись мяукающие звуки какой-то азиатской музыки. Мимо комнаты Селены, где музыки не было, зато доносились хриплые вскрики и удары о боксерскую грушу. Селена поддерживала себя в боевой форме.

За комнатой Селены начиналось царство отбракованных. Комнаты тех, кого выгнали из проекта. Их было больше двух десятков, пустых гигантских помещений с минимумом мебели, покрытой белыми чехлами. Некоторые из них были закрыты. Другие стояли с дверями нараспашку.

Коридор тянулся вокруг небоскреба, заметно загибаясь влево. Валенсия даже дернулась от неожиданности, когда из-за поворота показались большие запертые двери. По бокам стояли двое охранников в бронежилетах и с автоматами.

Один преградил ей путь.

- Вам сюда нельзя, леди,

- Туда – и не собираюсь, - сказала Валенсия. – Дальше иду. А что там?

- Лестница. И апартаменты босса.

- Эй! – вскричал второй. –Чего болтаешь? Забыл уже?

- Проходите мимо. Не задерживайтесь, - сразу посуровел первый.

- А если я хочу поговорить с боссом? Мне что делать? Записку вам писать, чтобы передали?

- Ага, - сально ухмыльнулся второй. – За письку.

Он откровенно раздевал ее глазами, хотя и раздевать особо было незачем. Все и так было видно.

Валенсия поймала себя на мысли, что стесняется своего секс-шопного школьного костюмчика.

- Слышь, новенькая, - сказал второй. Его маслянистый взгляд не поднимался выше ее грудей. - Тебя куда поселили? В восьмой?

- С какой целью интересуетесь? – она услышала эту надменную фразу в каком-то сериале и с тех пор вставляла ее к месту и к месту.

Он ухмыльнулся.

- Ясен пень с какой! Зайду к тебе ночью после смены.

- На предмет чего? – вторая услышанная фраза.

- Блин, краля. Ты по-человечески можешь разговаривать? На предмет потрахаться, конечно, чего же еще? Ты же шлюха. Вот и зайду. Деньги есть, не волнуйся. За классику сколько берешь? Ну и плюс за щеку присунуть.

Она подняла голову и взглянула в его мутные глаза.

- Я. Здесь. Не работаю.

И быстро пошла прочь. Дальше по коридору.

- Ишь ты, курица, - услышала она за спиной.

- Да они все такие, - тихо сказал первый. – Как здесь оказываются, тут же изо всех щелей говно лезет. Забей.

- Хрена с два я забью, - пробормотал второй. – Только после того, как ей забью по самые помидоры. Смотри какая! Попкой туда-сюда…

Она почти побежала.

Какого лешего на нее клюют одни уроды? Или других просто не существует?

Когда охранники с их дверью скрылись за поворотом, она остановилась отдышаться.

И тут же услышала чей-то тихий плач.

Плакали за стеной, в одной из покинутых комнат.

Дверь в нее оказалась закрытой, но не запертой.

Валенсия осторожно заглянула внутрь.

У балконного окна сидела на полу африканка в желтой клетчатой юбчонке, и самозабвенно рыдала.

- Привет, - Валенсия шагнула в комнату. – Тебя кто-то обидел?

Африканка сразу обрубила плач, будто его и не было, и воззрилась на нее, как на привидение.

- Ты кто?!

- Новенькая. Меня сегодня привезли.

Африканка скользнула взглядом по ее клетчатой юбочке и немного успокоилась.

- Тебя ведь Наоми зовут?

Она кивнула и спросила:

- Что ты здесь делаешь? Если ты новенькая, ты должна сейчас быть в своей комнате. Ждать хозяина, который придет с тобой знакомиться.

Глава 5. Подозрительные пятна

- Выпьете что-нибудь?

Барный шкаф был низким, и удобнее было присесть на корточки. Вместо этого она свела ноги вместе и, не сгибая их, нагнулась чуть не до пола. Мини-юбка собралась на талии, открыв взору сзади всё богатство.

- Виски, пожалуйста, - излишне вкрадчиво попросил он, не спуская глаз с ее ягодиц. – Там у тебя должна быть бутылка скотча.

Валенсия нашла бутылку, захватила два стакана и вернулась на диван. Не спеша, старательно ставя ноги по одной линии и качая бедрами, как на подиуме.

- Тоже будешь скотч? – заметил он второй стакан.

- Если вы не против. Мне надо успокоиться. Вином и коктейлями тут не отделаешься…

- Что-то случилось?

- Слава богу, нет. Если, конечно, не считать, что ваши люди меня похитили и засунули в чемодан.

- У них был приказ доставить тебя любой ценой.

- Я настолько вам нужна?

- Даже не представляешь, как.

Он протянул руку и пропустил сквозь пальцы прядь ее волос.

Она попробовала виски и поставила стакан на столик.

- Кстати, я в ваших владениях уже целый день, но до сих пор не знаю, как вас зовут.

- Зови меня, как и все, - босс. Просто босс.

Валенсия хмыкнула.

- Это странно.

- Почему?

- Обычно люди вашего уровня крайне индивидуалистичны. Свое имя суют в каждую дыру. Мол, смотрите, я великий Себастьян Дрищ! Миллиардер, профессор и меценат. А вы, получается, свое имя прячете.

- Люди моего уровня абсолютно разные. Ты больше знаешь о дрищах, именно потому что дрищи везде суют свое имя. На самом деле таких меньшинство, просто они не сходят с газет и телевизоров. Это скоморохи с мелочью в кармане. А большие деньги любят тишину.

- Ясно, босс, - она повернулась к нему боком, соблазнительно изогнув бедра. - Скажите, босс… Зачем я здесь?

- В смысле, зачем ты здесь на диване? – усмехнулся он, разглядывая ее ноги.

- Зачем я здесь на диване, я знаю. Зачем я вам понадобилась? Вообще.

- Чтобы мне было спокойнее. Чтобы я был уверен, что дело перейдет в надежные руки.

- Вы правда думаете, что мои руки надежнее рук ваших собственных детей?

- Так думает Оракул. А он за тридцать лет ни разу не ошибся.

- Значит, это правда, насчет болезни?

- Увы.

- Вы не похожи на больного.

- Болезни бывают разные.

- Мне жаль.

- А уж как мне жаль.

Она поднялась с дивана и встала перед ним.

- Знаете, босс. У меня есть предложение. Я знаю, зачем вы пришли. Вы знаете, зачем пришли. Давайте не будем ходить вокруг да около и строить из себя героев дамских любовных романов, которые сперва долго друг друга мучают, и только к середине книжки занимаются сексом. Перейдем сразу к десерту.

- А что у нас на десерт?

- Я.

Она расстегнула пуговицу на поясе, и юбка скользнула к ее ногам. Развела в стороны блузку, освободив качнувшиеся сочные груди с уже торчащими сосками. Стянула трусы.

Его взгляд медленно ласкал ее тело, переходя от грудей к узкой талии, от талии к округлым бедрам, от бедер к длинным ногам и тому, что пряталось между ними.

Наконец, он посмотрел в ее наивно распахнутые глаза. Поднялся. Он был выше ее на голову. Ее тело содрогнулось, когда его пальцы тронули набухший сосок. Скользнули вверх, легонько сжали шею. Переместились к приоткрытым пухлым губам. Потом взяли за подбородок и подняли лицо.

- Наблюдатели не соврали, - прошептал он. – Ты великолепна… Спасибо за представление. Можешь одеваться.

Она решила, что ослышалась.

Большие серые глаза распахнулись еще шире. В них плескалось недоумение.

- Но…

- Одевайся, - повторил он и погладил ее по щеке. – Ты забыла одну важную деталь. Десерт сам себя не распаковывает.

Он мягко отстранил ее с дороги и вышел из комнаты. Дверь едва слышно закрылась.

***

Так ее еще никто не унижал.

Черт, да от нее с четырнадцати лет никто не отказывался. Стоило ей приподнять до ляжек юбку, как у мужиков начинала капать слюна, и они были готовы нагнуть ее, не сходя с места.

Она, рыча, металась по комнате, как раненная тигрица, придумывала планы мести и хлестала один стакан виски за другим. Это был какой-то элитный вонючий самогон для извращенцев. Он пах шпалами, торфом и чем-то больничным. Но сейчас ни запаха, ни вкуса она не замечала.

В голове уже шумело, комната раскачивалась, как на волнах.

Когда в дверь постучали, она решила, что это гребанный босс передумал и вернулся.

Но это был наглый охранник.

- Ну что, сучка? Готова к… Вау! – у него даже рот открылся от изумления. – Да ты уже в рабочей одежде.

Она была абсолютно голой.

- А говорила, не работаешь. Ну так сколько за минет и классику?

- Тебе повезло, парень, - хрипло сказала она. – Сегодня у меня день открытых дверей. Всё бесплатно.

Она схватила его за белобрысые волосы, притянула к себе и впилась в губы, прокусив их до крови.

- Эй! Ты что творишь?! Осторожно!

- Молчи. И делай, что я скажу.

Ее глаза горели ведьминским огнем. Губы шептали заклинание «начала». Обе руки опустились к его паху и быстро нащупали то, что старая бабка называла «херокнопкой», а она сама – точкой отключения мозгов.

Он дернулся. На лице отразилось замешательство.

- Слушай… По-моему, ты малость не в себе. Давай-ка я в следующий раз зай…

И замолчал, потеряв мысли. Теперь для него существовала только стоящая перед ним сладкая конфетка. Моментально разбухший до упора орган словно перетянул на себя управление.

Она дернула молнию на ширинке, схватила выпрыгнувший наружу длинный член и пробормотала на ухо охраннику первые слова долгого заклинания, которое составила уже давно, но до сих пор боялась применить.

- Выеби меня.

И тут же в голове заворочалась старая бабка. «Что ты творишь, дура?! Одумайся! Ты же от него потом не избавишься» - «Не лезь, старая», - отмахнулась Валенсия и загнала бабку обратно в чулан.

Глава 6. Допрос

Валенсия взяла Крейна за рукав и затолкала в темный закуток, пока никто не видел.

- Служи!

- Да.

- Последний раз говорю, забудь, что между нами было. После смены ты пошел домой.

- Не получится, - мотнул он головой.

- В смысле? – опешила она.

- В прямом. Во-первых, такое не забывается. Твоя стоящая раком и дрожащая от фрикций круглая, сочная жопа теперь всегда будет перед моим внутренним взором, пока не сдохну. А во-вторых, свидетели же есть. Они все-равно напомнят. Целая толпа охранников во главе с директором службы безопасности господином Маршем. Которые были в твоей комнате, видели нас с тобой, видели бардак на кровати, беспорядок в нашей одежде и следы спермы на твоем милом личике. Вот если ты со всеми ними переспишь, наведешь свою порчу, или что ты там со мной сделала, и прикажешь им забыть, - вот тогда и я забуду.

- Дельное предложение. Возможно, я им воспользуюсь. Погоди… Так ты все понимаешь?

- Что именно? Что ты каким-то образом заставляешь меня выполнять твои приказы? Конечно, понимаю. Ты же не надеялась своим колдовством превратить меня в идиота.

Как раз именно на это Валенсия и надеялась. Прислужник не должен был ничего понимать. Видимо, сказался все-таки вонючий вискарь. Где-то она ошиблась.

- Да не волнуйся ты, мокрощелочка моя прекрасная. Я от твоих приказов не отказываюсь. Буду выполнять. Пока не придумаю, как их игнорировать.

- Не называй меня мокрощелкой!

- Приказ понят.

- И вообще будь повежливее. Особенно со мной.

- Сложно, - помялся Крейн. – Но я постараюсь.

- Инспектор! – раздался голос директора Марша. – Куда вы снова подевались?!

Они вынырнули из закутка в коридор.

- А! Опять! Вы что, оторваться друг от друга не можете? Блядством по ночам надо заниматься.

- Так ведь еще ночь, директор. Мы им и занимаемся.

Марш надулся от негодования.

- Мне иногда кажется, инспектор, что вы не на своем месте.

- Вы знаете, мне это тоже иногда кажется. Я до сих пор мечтаю стать космонавтом.

Когда они добрались до ресторана и распахнули двери кухни, Крейн тут же застыл на месте, словно натолкнулся на стеклянную стену.

Валенсия налетела на него плечом и взвизгнула, прижав обе руки ко рту.

- Вот, - сварливо сказал Марш. – Полюбуйтесь. Еще сатанистов нам не хватало.

Обнаженное тело Наоми было прибито гвоздями к стене над большой дымящейся жаровней. Оно висело вниз головой с раскинутыми в стороны ногами и руками и было вписано в перевернутую пентаграмму. Вокруг тела и пентаграммы, как на уроках седовласой афроамериканки из МВФ, были начерчены пять коротких слов. Но в отличие от учебных заклинаний, эти слова были не просто непонятны. Они были еще и написаны незнакомым алфавитом.

- Твоя теория об одном убийце только что полетела ко всем чертям, - тихо сказал Крейн. – Один человек такой перформанс потянуть не в состоянии. Нужно как минимум трое. Двое держат, третий прибивает.

Валенсия сглотнула, продолжая таращить глаза на труп Наоми.

- А это еще кто такой? – спросил Крейн, показав на стоящую у жаровни коренастую фигуру с короткими седыми волосами. Человек рассматривал пентаграмму.

- Это та, кто нам может помочь, - сказал стоящий рядом с дверями босс. – У меня наверху небольшая вечеринка в пентхаусе. Я попросил спуститься, когда узнал, что произошло.

- «Небольшая» это сколько? – поинтересовался Крейн.

- Человек тридцать. Но я вас уверяю, ночью они сюда не спускались.

- Охотно верю. Но проверю. В любом случае, ваш гость находится на месте преступления. Это не дело.

- Она будет полезной. Эта дама собаку съела на пентаграммах. Кристин! – крикнул босс. – Будь добра, подойди к нам.

Человек обернулся, оказавшись той самой афроамериканкой из МВФ.

***

- Какой ужас. Бедная девочка, - она покачала головой. – Инспектор, вы уже нашли преступников?

- Так быстро только мыши плодятся. Что вы можете сказать об этой мазне? Сатанисты?

- Нет, конечно. Пентаграмма – это универсальная основа для начертания самых разных заклинаний. Я, к примеру, тоже ею постоянно пользуюсь. Для финансовой магии звезда Давида лучше подходит. Но у нее ограниченный срок действия и много побочного негатива.

- Это все, конечно, интересно. Но давайте ближе к телу. Что там вокруг тела написано. И что все это значит.

- О, это самое интересное. В своей магии мы пользуемся арамейским алфавитом и арамейским языком. Это старейший язык международных финансистов. Первая, так сказать, лингва франка. Только при обучении учеников мы используем латиницу. Но язык при этом – все равно арамейский. Это язык финансовых заклинаний. Ему почти три тысячи лет.

- Мадам, я просил…

- Инспектор, это важное вступление. Так вот, здесь, - она указала на закорючки вокруг пентаграммы и тела, - использована еще более древняя письменность. Финикийская.

- И что здесь написано?

- В том-то и дело, что ничего. Абракадабра. Может, это незнакомый мне язык, но на мой взгляд там просто набор звуков. Но это и неважно. Важно, что финикийщина сейчас используется только в двух сферах магической деятельности. Это работорговля. И моление Темным богам.

- То есть все-таки сатанисты?

- Сатанисты по сравнению с жрецами Темных богов – карапузы в коротких штанишках. Я бы на вашем месте с ними не связывалась. Лучше надейтесь, что это ритуал работорговцев, направленный на очередную войнушку где-нибудь в Восточной Европе. Которая выкинет на арабские рынки очередную порцию грудастых и жопастых славянок, - афроамериканка мельком глянула на Валенсию. – Хотя обратите внимание, девушка чернокожая. А жизни черных важны. Вы понимаете?

- О, да. Хотите сказать, что если это работорговцы, то их заклинание направлено на войнушку в Африке. А если б им нужна была войнушка в Восточной Европе, они бы приколотили к стене вот ее, - он кивнул на Валенсию.