Угли

К пеплу - 1

Во имя чего?
Во имя души, во имя жизни — дыши!
___

Элени_X

Эвани Рейн

Несколько лет назад наша семья покинула тихую гавань посёлка, перебравшись в шумный город.
Возмущение близких, предрекавших редкие встречи, было неизбежным, но отцовская длительная командировка не оставляла выбора. Съёмная квартира на третьем этаже, с окнами, смотрящими в серую городскую даль, — вот мой новый дом. Мне тогда исполнилось двенадцать, Дакстону, моему брату, — шестнадцать. Он, словно птица, вырвался на свободу, растворяясь в городских улицах в компании новых друзей. Мама, тревожась, шептала о дурной компании, и, как оказалось, её опасения были не напрасны. Я же, ограждённая домашним обучением и онлайн-репетиторами, оставалась под её неусыпным присмотром. Ей так было спокойнее. Но даже эта клетка не помешала мне встретить светлую Айлу, мою подругу и по сей день.

Все было относительно хорошо… ровно до того рокового дня, когда отца отправили в другой город на переговоры. Мама, беспокоясь о нем, решила составить компанию. Я до сих пор помню последние мгновения её сборов: гора приготовленной еды, пропитанная тревогой о нашей сытости, облако цветочного парфюма, долгие объятия… А несколько часов спустя — оглушающая новость об авиакатастрофе. Все потонуло в густом тумане отчаяния.

Нашим опекуном стала тётя Аманда, сестра матери. В свои тридцать, сосредоточенная на карьере, она так и не обзавелась детьми. К сожалению, Аманда была лишена эмпатии, и искать в ней душевной поддержки было бессмысленно. Задав дежурные вопросы, она скрывалась в своей спальне с ноутбуком, погружаясь в работу.

Брат все чаще стал возвращаться домой пьяным, но никогда не забывал принести мне какую-нибудь сладость. Теперь я понимаю, что в алкоголе он искал забвение, выбрал этот губительный способ справиться с горем и в итоге утрачивал самого себя…

В один из тех вечеров, когда тётя, словно легкокрылая птица, упорхнула на свидание, брат привёл своих друзей. Их хмельные голоса, словно зловещий рой, густо облепили квартиру, и я, объятая смутной тревогой, старалась не покидать свою комнату, ставшую тихой гаванью посреди бури. Скрип открывающейся входной двери вспыхнул слабой надеждой на возвращение Аманды, и я, робко выглянув из спальни, затаила дыхание.

— Подожди, Дак, я с тобой, — заплетающимся языком проговорил один из них, натягивая ботинки. — Надо проветриться.

Дакстон вышел, и до меня донеслось его раздражённое ворчание:
— Ну, конечно, кому же ещё тащиться за выпивкой, если Гордон еле держится на ногах, а Эдгару лень?

Дверь с глухим стуком закрылась, и я поспешила прикрыть свою, успев заметить затуманенный взгляд блондина, который попытался одарить меня подобием улыбки. Он стоял в коридоре, словно потерянный, а второй, видимо, остался на кухне.

Неприятное предчувствие сковало меня, и я уже собиралась набрать номер подруги, чтобы отвлечься от тягостного ожидания, но открывающаяся дверь в спальню заставила вздрогнуть. В комнату ввалился Гордон, пошатываясь, словно марионетка, у которой оборвались нити. Он прикрыл за собой дверцу и уставился на меня, сидящую на кровати, мутным, немигающим взглядом.

— Что тебе нужно? — с вызовом спросила его, пытаясь скрыть под маской грубости накатывающий страх.

Стеклянный взгляд блондина прожигал меня насквозь, пока он, словно хищник, крался навстречу, заставляя кровь леденеть в жилах.

Я уже занеслась в безмолвном крике, когда парень обрушился на меня всей своей тяжестью, словно каменная глыба, а его ладонь, огромная и грубая, намертво запечатала мои губы, перекрывая кислород, как плотина — полноводную реку.

Сердце бешено колотилось, отбивая последний шанс на спасение. В отчаянной попытке вырваться я извивалась в его стальной хватке, чувствуя, как наглая, бесстыжая рука Гордона, словно змея, ползёт по телу, оставляя за собой леденящий след страха и отвращения.

Слезы бессилия застилали глаза пеленой тумана, мир расплывался, теряя очертания, словно картина, смываемая дождём.

В тот момент, когда его пальцы попытались прорваться под ткань белья, сквозь оглушающий ужас я услышала голос Эдгара, звавший его по имени.

В следующую минуту тело Гордона рухнуло на пол.
Матерные слова, каких я никогда прежде не слышала, хлынули из уст брюнета, словно грязный поток. Он вышвырнул эту тварь за дверь и с сочувствием посмотрел на меня, в то время как я, прикрывая рот рукой, всхлипывала и дрожала всем телом. Эдгар тихонько подсел ко мне и бережно, словно боясь спугнуть, накинул на мои плечи одеяло, отчего дрожь немного утихла.

— Мне так жаль, что тебе пришлось это пережить. Можно я тебя обниму? — прошептал он, невесомо коснувшись подушечками пальцев моих щёк, стирая дорожки слез. Не дожидаясь ответа, он бережно прижал меня к себе, закутанную в одеяло, словно в кокон. Его рука мягко гладила мои волосы, пока рыдания не стихли, уступая место тягучей тишине. Но покой был недолгим — в комнату вновь ворвалось это чудовище.

— Слушай, я не хотел… Не знаю, что на меня нашло. Прости меня… — жалкий голос, сдавленный хрипотцой, казался ничтожным оправданием.

— Съебись отсюда, — прозвучал тихий, но стальной приказ брюнета, полный сдержанной ярости. И тот, тяжело вздохнув, к счастью, исчез за дверью.

В пору этой печальной истории мне едва исполнилось четырнадцать. Дакстону было восемнадцать, как и его окружению… Можно ли было считать Гордона другом после случившегося? Сомневаюсь. Его мерзкие прикосновения навсегда врезались в память.

— Ты, должно быть, ненавидишь его сейчас, я понимаю… Это справедливо. Но ты ведь не расскажешь брату, Эвани? Никому не расскажешь, да? — в его вопросах сквозило немое утверждение, словно я не посмею нарушить его волю. Но почему я должна хранить этот грязный секрет?

Я обязана рассказать, чтобы подобное никогда больше не повторилось.

К пеплу - 2

Эвани Рейн

Сейчас мне восемнадцать. Аманда исчезла, словно дым, а брат не появлялся уже неделю. Случалось и раньше, так что особой тревоги я не ощущала. На кухне, в ожидании подруги с ночёвкой, благоухал пирог, обещая долгий вечер откровений. В руках — аттестат и диплом дистанционного обучения, но ощущение, будто держу лишь пепел несбывшихся надежд. Сама мысль о погружении в бурлящий котёл студенческой жизни казалась не просто чуждой, а до абсурда нелепой. А впереди — бездна неизвестности. Куда идти? Где искать свой путь? Ни мудрого советчика, ни даже призрачной искры желания, способной указать верное направление. Лишь тягучая пустота и вопрос, повисший в воздухе неразрешимой загадкой. Брат когда-то обронил, что торопиться некуда, финансовая подушка безопасности имелась. Я уже смирилась с той мыслью, что эти деньги — тень, отбрасываемая сомнительными делами.

Подойдя к зеркалу, я небрежно собрала длинные русые волосы в высокий хвост. В отражении смотрела девушка с кожей оттенка мёда и пронзительными светло-зелёными глазами. Задержав взгляд на своём лице чуть дольше обычного, я, как всегда, пыталась разглядеть в себе черты родителей, но больше походила на брата, а он, по словам отца, — вылитый дед, которого я помнила лишь смутно, сквозь пелену детских воспоминаний. Его забрала болезнь.

Звонок в дверь вырвал меня из задумчивости, заставив улыбнуться. Я обрадовалась, что Айла смогла прийти раньше, чем я ожидала, но тут же удивилась, увидев на пороге Диона — мрачного, как грозовая туча.

Он был одним из ближайших друзей Дакстона и всегда находил время, чтобы поинтересоваться моими делами. Я относилась к нему с теплотой.

Парень был наделён красотой нежной, почти ангельской, а взгляд его обжигал чувственностью. Ямочки, обычно игравшие на щеках, словно солнечные зайчики, сегодня таились в тени, погружая лицо в задумчивую меланхолию.

— Что-то случилось? — встревоженно спросила я, нахмурив брови.

— Да, Эвани, случилось, — голос шатена дрожал. — Могу я войти?

Жестом пригласив его на кухню, я уселась напротив, не отрывая от него взгляда.

— Твой брат… он… — Дион поджал губы, явно нервничая, потупил взгляд, но, собравшись с духом, договорил: — Его убили.

Молчание… Моё… Его… Наше общее, тягучее молчание.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем я осознала смысл этих слов.

— Кто? За что? И где он сейчас? — вопросы сорвались с губ спокойно, даже отстранённо, но это была лишь маска.

— Какая-то разборка… удар ножом… без шансов, — выдал нежданный гость, неотрывно следя за моей реакцией. — Тело кремировали. Похороны невозможны. Для всех остальных он должен считаться пропавшим без вести.

Ком в горле душил, во всем теле — оцепенение. Хотелось кричать. Хотелось, чтобы это оказалось дурным сном.

— Могу я попросить тебя уйти? Я хочу побыть одна.

— Ты уверена? Эвани, помни, ты не одна. Мы рядом, — Дион присел передо мной на корточки и взял мои руки в свои.

— Кто это — вы? — горькая усмешка исказила мои губы. Кого он имеет в виду? Гордона, которого я ненавижу? Эдгара, которому не хватило духу приехать самому? Кто это — мы? — Всем плевать на меня, Дион.

— Не говори так, это неправда, — он покачал головой. — Они обязательно приедут поддержать тебя.

— Спасибо… Знаю, как непросто прийти с такой новостью, но я правда хочу побыть одна. Я в порядке, — пыталась убедить его, желая, чтобы он ушёл как можно скорее. Казалось, вот-вот начнётся истерика, а зрители мне ни к чему.

— Хорошо, я уйду, но, пожалуйста, будь на связи. Как только захочешь поговорить, звони, договорились?

— Хорошо.

Он ушёл, оставив меня в тишине, прикованной взглядом к оконному стеклу. Жила обманчивая надежда, что вот-вот вернётся брат, что этого страшного разговора не было… Но реальность, как ледяной ком, сдавливала грудь, не давая дышать. По щекам прокатились крупные, предательские слезы, обжигая кожу. Я осталась одна… Совершенно одна… В пустом, звенящем мире.

От истерики на краю пропасти спасла Айла, возникшая в дверях, словно ангел-хранитель. Но даже её тепло и забота не могли заглушить одиночество, щемящую потерю, всепоглощающую пустоту…

***

Прошла томительная неделя, запертая в четырёх стенах. Заказ еды — единственная связь с внешним миром, а бесцельное блуждание по сериалам — способ убежать от реальности.

Дион писал, волновался. Айла забегала каждый день, пытаясь вытащить меня из этого омута. Но что толку? Казалось, меня настигла депрессия, обрушившись всей своей тяжестью. Эта парочка, которой я все ещё была небезразлична, раз за разом предпринимала попытки вытащить на улицу, вдохнуть жизнь. Но тщетно. Не было ни сил, ни желания, ни малейшего смысла…

Вчера раздался звонок хозяйки квартиры, требующей немедленной оплаты. А я даже не знала, сколько платил Дакстон. Заглянув в банковское приложение, поняла, что денег катастрофически не хватает. Отчаяние, словно хищник, вновь схватило меня в свои когти, и я взвыла, как раненый зверь, обхватив руками колени, желая одного — чтобы все это поскорее закончилось…

Я умоляла подождать с оплатой, в отчаянном порыве рассказала о случившейся трагедии, разукрасив её иными, более мягкими красками. Обещала, что обязательно заработаю и заплачу в следующем месяце. Но она не хотела и слушать, оставаясь непреклонной. Её право.

Занять денег у Айлы — не хватало наглости. У неё и так сложная ситуация в семье, где важна каждая копейка: отец бросил их, оставив на её плечах заботу о младших братьях и сёстрах.

Оставался только Дион. Но как же мне было неудобно. Я знала, что он не откажет, но совершенно не представляла, как попросить. Написать? Позвонить? Пригласить? Как лучше облечь свою просьбу в слова? И, в конце концов, он ведь совсем не обязан помогать мне финансово.

Решив, что тянуть больше нельзя, набрала его номер. Он ответил почти сразу.