Уголовник

Уголовник

Максим Александрович Скворцов, 42 лет, ведущий конструктор, разведен, выбежал из конторы, слетел с трех ступенек крыльца и побежал по асфальтовому тротуару вдоль невысокого металлического забора, покрашенного в цвет молодой зелени, в государственную столовку, расположенную по соседству с НИИ, где он работал, сказав коллегам: «Сейчас приду, перекушу только». День сегодня оказался загруженным, работы навалили под завязку, он был рад, что сумел удрать хоть на полчасика. Солнечный день наполнял Максима оптимизмом. Теплый летник ветерок слабо шелестел в деревьях, голубое бездонное небо было прекрасно и вообще, все было хорошо. Последствия дорожно-транспортной аварии, в которую недавно попал Максим, а именно временами приходящая головная боль, словно моторчик в голове заводился, беспокоила все реже. Машину было жалко, но ремонт оплачивала страховая компания, и надо было всего-то – недельку побыть пешеходом, а это, учитывая погоду, солнце, небо, зеленую траву и прочие радости, было не так уж и плохо. Максим любил этот прекрасный мир, а мир радовал Максима чем мог.

Столовка была совсем рядом с работой, туда ходили все, кого достали бутерброды, поедаемые на конторской кухне, и он, Максим, человек разведенный, втайне ненавидел бутерброды и каждый раз мечтал о борще и котлетах с пюре. Максим был человеком неконфликтным, с сослуживцами поддерживал нормальные, дружеские даже, отношения, ни с кем особенно не сближался, но и ссориться не был намерен. Наоборот, коллектив на работе подобрался понимающий, доброжелательный и где-то даже веселый.

Столовая, ее можно было назвать, скорее, кафе, была вполне чистенькая, там давали первое, второе и компот, только с барменом у пивной стойки и ненавязчивой официанткой в белом переднике. Молодая, симпатичная женщина. С красивыми ладными ногами. И совсем не толстыми. Меню приносит.

Добравшись, Максим сел за ближайший свободный столик, формально заглянул в меню и безальтернативно заказал себе борщ с сухариками и зеленью, две котлеты с пюре и, конечно, компот. В ожидание заказа, Максим рассеянно блуждал взглядом по помещению кафе, ни на чем специально не останавливаясь. Два столика, помимо его стола, были заняты, было чисто и светло. Максим опустил локти на стол, а подбородком оперся на скрещенные пальцы. Только сейчас на столе он увидел лежащий листок бумаги. Он его не сразу заметил из-за светлой скатерти. На листке шариковой ручкой было выведено: Сегодня, такого-то, у пищеторга юбилей чего-то. В дополнение к заказанному обеду полагался бесплатный бонус – посещение планеты Название неразборчиво. Максим заулыбался: что ж, наверное, кусок торта подадут.

Наконец, принесли заказанный обед. Но вместе с обедом девушка-официантка вручила всего лишь конфету-сосучку, сказала:

- Съешьте после обеда, не портите аппетит.

Максим вежливо улыбнулся, сказал спасибо и попросил принести кофе. Борщ был вкусен, пюре и котлеты – тоже. Конфету он съест с горячим кофе, а пока – компот. Компот тоже оказался ничего. Он попивал охлажденный напиток, пока не увидел официантку, спешащую в его сторону с чашкой кофе на блюдце.

Первый глоток кофе был хорош. Максим, не торопясь развернул хрустящую обертку, положил конфету в рот и провалился в темноту. В то же мгновение он ощутил себя стоящим. В первую секунду его глаза ничего не смогли рассмотреть, но потом темнота стала отступать, и Максим увидел, что находится посреди небольшого полукруглого помещения с металлическими стенами, как в ходовой рубке крейсера «Аврора», где он был прошлым летом, когда ездил в Питер. Только в этом помещении был полумрак, пахло тамбуром и привокзальным туалетом. После летнего тепла кафе – было прохладно.

Максим, не сдвинувшись с места, обалдело озирался. Он заметил окно, встроенное в стену выше уровня его роста. Под окном была площадка примерно метр на метр, к которой вели три ступени, тоже металлические и ограниченные поручнями. Дверей нигде не было. Максим осторожно подошел к ступенькам и, взявшись за поручни, поднялся на площадку. Ему очень хотелось выяснить, куда это он попал, и не связано ли это каким-то образом с юбилеем пищепрома. Стоя на площадке, глаза Максима оказались на уровне окна. Окно было грязным. Справа от окна, висела на стене светлая металлическая табличка информационного, как понял Максим, характера. На ней чернелись странные незнакомые символы, но нашлись и русские буквы. Надпись на русском гласила: Посетители с осведомительными целями со временем пребывания не более 15 мин, обзорную комнату не покидают.

Максим посмотрел в окно и сразу отшатнулся. Комната находилась на невообразимой высоте. Так высоко, что небо то ли было черным, то ли его не было уже совсем, а виднелась только космическая чернота. Максима стал бить мелкий нервный озноб. Тем не менее, посмотрев еще раз, Максим увидел серую пелену, почти полностью застилающую вид того, что находилось внизу. А внизу, по предположению Максима, скорее всего находился город. Повсюду виднелись желтые огонечки, не очень яркие, впрочем, высокие островерхие здания тускло просматривались сквозь пелену. Но что больше всего поразило Максима в том, что он видел, это огромное количество дымящих и коптящих труб, дым от которых поднимался вверх и образовывал ту самую пелену, сквозь которую он смотрел. Картина была мрачная. Совершенно не понятно казалось, как в этом городе живут люди. Но они там жили. Люди. Иначе как объяснить дымящие трубы и горящие огни. И что же, все-таки он здесь делает, в этой жуткой тоскливой камере? Вот в чем вопрос.

Вдруг раздался громкий неприятный звук, похожий на резкий звонок. На потолке загорелась желтая лампочка, вставленная в решетчатый плафон и свет начал кружиться, как маячок спецсигнала. Звук раздался снова. Второй раз звучало дольше. Не успело стихнуть, как Максим снова погрузился в темноту и вынырнул в кафе у себя за столиком. Пятнадцать минут прошли. Его обдало приятным теплом, и он дернулся. Не то, чтобы он успел испугаться того, что произошло, это будет позже, но ощущение казенного безвыходного помещения, его мерзкие запахи, вид страшного города, все это в осознанный страх пока не оформилось, но было настолько ярким ощущением, что Максим панически начал оглядываться по сторонам. В кафешке ничего не изменилось. Люди, сидящие за соседними столиками, не проявляли к нему интереса и, как и прежде, обедали и беседовали. В окна светило ласковое солнышко. Как и раньше.