Украденная беременность

1. Федор

Все события в книге являются вымышленными, все совпадения – случайными

Не проходи мимо плачущего:

возможно, твоей улыбки хватит,

чтобы осушить его слезы

28 декабря 1995 года. Аэропорт города N

Очередь у стойки регистрации была небольшой. Популярным чартерным рейсом в этот день летело всего два с половиной десятка пассажиров. В хвосте очереди стояла супружеская пара – не сказать, что совсем молодая, но и не старая. И мужу, и жене было около тридцати пяти. Возле них приплясывал, вертелся, как щенок, хватал родителей за руки мальчишка лет двенадцати:

– Мам, пап, ну давайте вы не полетите? – упрашивал он. – Ну новый год же через три дня!

– Сын! Ведь сказали тебе: к новому году мы вернемся, – спокойствию главы семейства мог бы позавидовать бронзовый Будда или каменный идол с острова Пасхи.

– Ба, ну скажи ты им, – взывал малец к моложавой даме весьма строгого вида, хватаясь за лыжное снаряжение, которое его отец планировал сдать в багаж.

– Говорила! Сто раз говорила! Да разве ж твоя мать станет меня слушать? – пожилая леди окинула печальным взглядом стройную фигуру своей дочери. – Яночка, действительно, еще ведь не поздно передумать и сдать билеты…

– Мамуля, вот только ты не начинай! – женщина поправила лихо сидящую на ее волосах меховую шапку-ушанку. – Мы с Андреем эту поездку еще год назад задумали, запланировали. Правда, Андре?

Андре, он же глава семейства, молча кивнул и пожал плечами, словно соглашаясь и заодно спрашивая: разве с Яной поспоришь?

– Папа-а-а…  а давайте вы в свой Ливиньо после нового года полетите? У вас же отпуск до середины января, ты сам говорил!

– Федор, прекрати ныть, ты же не девчонка! – нахмурил брови мужчина. – На январь у нас другие планы. И ты, между прочим, в них включен. Сам же говорил, что мечтаешь побывать на родине деда мороза. Или передумал?

– Нет… – мальчик потупился. О поездке в Великий Устюг он мечтал года три, но только сейчас родителям удалось освободить первую половину января, чтобы провести ее с сыном.

– А раз не передумал, значит, слушайся бабушку, пока мы будем в Италии, веди себя хорошо, а мы привезем тебе… кстати, что тебе привезти?

Очередь двигалась быстро, и вскоре родители, уже освободившиеся от пары спортивных сумок и двух пар лыж, махали Федору и стоящей рядом с ним бабушке, Агнии Витольдовне, давая знать, что все в порядке и им пора ехать домой.

– Ба, мы ведь дождемся, когда они улетят? – неохотно отворачиваясь от дверей, за которыми скрылись родители, вопросительно глянул на бабушку Федор.

– Дождемся, что ж с тобой поделаешь, – вздохнула Агния Витольдовна. – Пошли, поднимемся на второй этаж.

Мальчишка тут же заспешил к одной из трех лестниц. Он явно бывал в аэропорту раньше и знал, куда идти.

– Так. Я сейчас найду, который из самолетов – наш, – прижавшись носом к стеклу, заявил Федор и принялся разглядывать флаги, изображенные на покатых серебристых боках нескольких пассажирских Боингов. – Не подсказывай мне!

– Не буду, – Агния Витольдовна устало опустилась в кресло.

Ждать вылета предстояло около часа, а она, даром что на пенсии, прочла с утра лекцию, провела семинарское занятие и приняла зачет у двух групп студентов музыкальной консерватории, в которой преподавала уже около трех десятков лет.

К счастью, подросший внук не нуждался в том, чтобы она его усиленно развлекала или опекала: отыскав самолет, на борту которого красовался красно-бело-зеленый флаг Италии, мальчишка уселся рядом с бабушкой, достал из рюкзачка электронную игрушку. Правда, чуть не каждые три-пять минут он отрывал взгляд от экрана, чтобы посмотреть на большие настенные часы: не хотел пропустить момент, когда лайнер, на котором предстоит лететь его родителям, отправится на взлетную дорожку.

Позже Агния Витольдовна не единожды корила себя за то, что не увезла внука, не уговорила его отправиться на каток, по магазинам, к друзьям – куда угодно, лишь бы он не видел того кошмара, который навсегда изменил его жизнь.

Спустя пятьдесят минут Федор стоял у окна, провожая взглядом самолет, уносивший его родителей, и вздыхал, как вздыхал каждый раз, когда его непоседливые родители отправлялись то в командировку, то на научный симпозиум, то на выставку или конференцию. Казалось бы, ему давно пора было привыкнуть к этим частым разлукам, но привыкнуть отчего-то никак не получалось. Каждый раз тоскливое чувство холодным комочком шевелилось где-то в груди, мешая дышать. Мешало и в этот день.

А потом… потом что-то пошло не так: самолет, уверенно набиравший высоту, вдруг накренился на одно крыло, начал разворачиваться, его нос, вместо того, чтобы смотреть чуть вверх, опустился вниз.

2. Фаина

20 августа 2015 года. Москва. Медицинский центр репродуктологии и генетики

К окошку регистратуры, отгороженному от посетителей стеклянной перегородкой, решительным шагом подошла молодая миловидная женщина.

– Здравствуйте, я на час тридцать к…

– Фамилия? – прервала женщину администратор, не отрывая взгляда от монитора ноутбука.

– Лазарева…

– Так, у вас все оплачено.

– Да.

– Двадцать второй кабинет. По коридору направо и по лестнице на второй этаж, – сообщила администратор и все же подняла глаза, чтобы одарить Фаину любопытным и несколько презрительным взглядом.

– А… хорошо, спасибо. – За последние три года Фая привыкла к таким взглядам и научилась не обращать на них внимания. У нее была цель: ребенок, и она уверенно шла к этой цели. То, как относятся к ее проблемам посторонние люди, Фаину не интересовало.

Она поднялась на второй этаж, постучала в белую пластиковую дверь и, не дождавшись ответа, заглянула внутрь.

Молоденькая, как и администратор в регистратуре, медсестра в бледно-салатовом хирургическом костюме неохотно оторвалась от телефона:

– Лазарева?

– Да.

– Раздевайтесь до пояса, укладывайтесь на кресло, – девушка небрежно махнула рукой сторону раздвижной ширмы. – Пеленка есть?

– Есть.

– Подстелите. Я приглашу доктора.

Фаина расстегнула молнию модных узких брючек, сняла их, аккуратно повесила на спинку стула. Трусики стыдливо скомкала и засунула в дамскую сумку. Сумка была синей и очень вместительной – других моделей Фая не признавала.

Покопавшись, вынула стерильную одноразовую пеленку в герметичном пакетике, вскрыла, прошла за ширму. Застелила кресло, улеглась, пристроив согнутые в коленях ноги на специальные распорки. И только тогда осознала, что ее всю аж потряхивает от волнения. Не зная, куда девать руки, сложила их на животе. Потом закинула за голову. Снова вернула на живот.

Наконец, дверь открылась, послышались шаги и голос медсестрички:

– Вот, Лазарева пришла, правда, чуть раньше, чем назначено…

– Ну и ничего страшного, – второй голос явно принадлежал женщине постарше и звучал профессионально-мягко. – Примем пораньше. У нас же все готово?

– Да, нести?

– Неси, Лика, и не забудь стерильную укладку.

Фая заерзала на кресле, пытаясь улечься поудобнее, и уставилась на показавшуюся из-за ширмы незнакомую женщину-врача.

– Ну, здравствуйте, здравствуйте, – заговорила та. – Как самочувствие?

– Спасибо, хорошо, – Фая присмотрелась к бейджику доктора и договорила: – Наталья Алексеевна.

– А вас как зовут? – поинтересовалась гинеколог.

– Фаина, – Лазарева удивилась: ее имя точно было указано на карточке – неужели доктор не посмотрела?

– Фаина. Какое красивое редкое имя. Ну что, Фаина, готовились так, как было рекомендовано?

– Разумеется! – заверила Фая. – Это ведь в моих интересах.

– Конечно, в ваших, – как-то понимающе усмехнулась Наталья Алексеевна.

Тут пришла медсестра с большим лотком, заполненным множеством инструментов, название, да и внешний вид которых Фаине были не знакомы и ни о чем не говорили. Девушке сделалось страшновато.

– Да не волнуйтесь вы так, – ободряюще подмигнула гинеколог. – Процедура, конечно, не совсем обычная, используется не так уж часто, но волноваться совершенно не о чем. Сейчас я осмотрю вас в зеркалах, потом проведу через канал шейки матки пластиковый катетер. Он тоненький, так что никакого дискомфорта вы не почувствуете. Успокоились?

Фая кивнула. Она и правда как-то успокоилась. Вспомнила, сколько статей прочитала в интернете и даже нашла видео на ютубе, на котором показывали, как производится контрастирование матки и маточных труб. Знала, что ни колоть, ни резать, ни шить, как во время операции, ее не будут. Так что опасаться действительно нечего. Она и не такое готова стерпеть, лишь бы убедиться, что способна забеременеть!

Наталья Алексеевна действовала уверенно. Ее движения были скупыми и отточенными, как бывает у людей, которые месяц за месяцем и год за годом выполняют привычную работу.

– Не напрягайтесь, Лазарева. Понимаю, что зеркала – это не руки любовника, удовольствия не доставят. Но вы сами выбрали такой способ.

«Причем тут любовник? – задумалась Фаина. – Или это у гинекологов юмор такой особенный?»

Тем временем Наталья Алексеевна ввела в лоно клиентки полупрозрачную трубочку, присоединила к ней шприц с белесоватой жидкостью и надавила на поршень.

3. Фаина

20 августа 2015 года. Москва

Фая выскочила за ворота клиники с такой скоростью, словно за ней гналась свора бешеных собак. Обогнула припаркованный в неположенном месте белый крайслер и едва не задела плечом выходившего из него мужчину.

– Извините! – бросила на ходу.

Мужчина слегка дернул плечом, словно давая понять, что не нуждается в извинениях, и направился ко входу в медцентр.

От волнения Фаина забыла, как добиралась сюда. «М-Москва златоглавая», – прошипела сквозь зубы. Неподалеку обнаружилась стоянка такси. Девушка постучала в окошко одной из машин, в которой дремал, подергивая рукой в такт льющемуся из динамиков шансону, немолодой таксист. Стекло плавно опустилось:

– Куда едем, красавица?

– До Курского довезете?

– Доставим в лучшем виде. Запрыгивай! – мужик сверкнул золотым зубом, потянулся, открыл дверь со стороны пассажирского сиденья.

Фаина плюхнулась на кресло, захлопнула дверцу:

– Поехали.

– Спешишь? Случилось чего? – решил проявить сочувствие к взъерошенной, запыхавшейся пассажирке таксист.

– Все нормально. – Фаине было не до разговоров.

– Ну и хорошо. Музыка не мешает?

– Нет.

Водитель, наконец, прекратил расспросы и уставился на дорогу. Фаина, получив передышку, прикрыла глаза и задумалась.

К двадцати семи годам она реализовалась как профессионал и была довольно востребованным вебдизайнером и сайтостроителем. Работала не то чтобы на фрилансе. Скорее, считала себя удаленным сотрудником: у нее был заключен вполне официальный трудовой договор с одной из IT-компаний, занимавшихся созданием, наполнением и продвижением сайтов в интернете.

Зарабатывала Фая весьма неплохо. Могла бы себе позволить снимать небольшую «однушку» где-нибудь на окраине «нерезиновой», и еще и на вполне безбедную жизнь оставалось бы. Но Москва девушку не привлекала: шумная, грязная, торопливая. В Туле, где Фая при поддержке отца купила себе двухкомнатную квартиру улучшенной планировки в одном из недавно построенных домов, ей нравилось намного больше.

А вот личная жизнь у Фаи не задалась. Замуж она вышла, еще будучи студенткой университета – за однокурсника. Сначала предохранялась, мечтая, что они вместе с мужем встанут на ноги, устроятся на хорошую работу, пару лет поживут в свое удовольствие.

Потом, когда исполнилось двадцать три, предохраняться Фая перестала, и целых два года ждала, когда же сможет порадовать любимого мужчину новостью о скором рождении первенца. Но беременность все не наступала, хотя женские дни приходили в срок и никаких болезненных ощущений не доставляли.

В двадцать пять Фаина забеспокоилась и пошла обследоваться. В поликлинике по месту жительства отклонений у девушки не обнаружили, заверили, что она полностью здорова.

«Не с тем мужиком, видать, живешь, – брякнула как-то акушерка, пока доктора-гинеколога не было в кабинете. – Они сейчас, говорят, каждый третий бесплодные».

Впрочем, врач, которая обследовала Фаину, тоже порекомендовала девушке поговорить с мужем, объяснить ему необходимость сдачи анализов. Этот разговор и стал началом конца довольно ровной и какой-то бесцветной семейной жизни, в которую превратилась за пять лет «любовь всей жизни».

Муж Фаины, Вячеслав Филимонов, категорически отказался обращаться к медикам.

– Тебе дети нужны – ты и ходи по врачам, – заявил он. – А у меня все нормально! И вообще, я еще не готов стать отцом. Не понимаю, куда ты торопишься?

– Но, Славыч, – пыталась уговорить его Фая, – мы ведь с тобой договаривались, что, когда мне исполнится двадцать пять, мы подумаем о ребеночке...

– Вот именно, Фая: подумаем, а не бросимся его делать, очертя голову!

– Ты что, не хочешь детей? – не выдержала и задала «вопрос в лоб» девушка.

– Сейчас – нет. Может, лет через десять, – так же прямо ответил когда-то самый близкий человек.

– В тридцать пять рожать первенца поздновато, – попыталась воззвать к совести мужа Фая. – Осложнения разные чаще возникают.

– А ты меньше читай и думай об этом, – отрубил Вячеслав. – В наше время и в сорок родить не проблема. Хоть первого, хоть десятого.

– Значит, тебе плевать на мою мечту?! – возмутилась Фаина.

– А тебе на мои мечты не наплевать?  – тут же разъярился супруг. – Сколько раз предлагал: давай переберемся в Москву! Давай поищем там жилье и работу. А ты что? Сидишь в этом захолустье, а жизнь мимо проходит! В общем, милая, давай так: или мы переезжаем, или разводимся. А о детях раньше тридцати со мной даже не заговаривай!

– Значит, разводимся, – решила Фаина.

4. Федор

20 августа 2015 года. Москва. Медицинский центр репродуктологии и генетики

В кабинете директора клиники в послеобеденный час было как никогда многолюдно. Сам директор нервно мерил шагами расстояние от стены до окна, словно пытался найти портал в параллельный мир и скрыться в нем от навалившихся проблем.

На двухместном диванчике для посетителей, обтянутом бежевой кожей, сидел русоволосый мужчина средних лет в стильных очочках с тонкой золотой оправой и в светло-сером деловом костюме. Мужчина держал за руку взволнованную женщину лет двадцати пяти, которая устроилась на самом краешке сидения, словно птичка на жердочке: вот-вот взлетит.

По обе стороны от массивного директорского стола, словно солдаты почетного караула у Вечного огня, замерли по стойке смирно Наталья Алексеевна – врач акушер-гинеколог высшей категории, и начмед: пухлый мужчина неопределенного возраста, больше похожий на пройдоху-адвоката, чем на служителя Асклепия*.

– Что значит – процедура невозможна? – сидящий на диване мужчина обвел недоумевающим взглядом людей в белых халатах. – Вы уверяли меня, что все готово!

– Понимаете, Федор Андреевич, так получилось, что ваш… биологический материал оказался утрачен, – выдавил признание директор, на мгновение затормозив напротив диванчика.

– Утрачен? Как это произошло? – потребовал подробностей клиент.

– Это все нелепая случайность. Совпадение. Так называемый «человеческий фактор», – успокаивающе заговорил начмед. – Возникла путаница: к нам обратилась однофамилица вашей…

– Суррогатной матери, – холодно договорил за начмеда Федор.

– Да. Матери. Девушка тоже носит фамилию «Лазарева», и ее по ошибке отправили не на запланированное обследование, а в кабинет Натальи Алексеевны.

– И что дальше?

– А дальше той, не вашей Лазаревой ввели вашу сперму.

– И она не возражала? – не поверил клиент.

– Видите ли, она полагала, что ей вводят контраст… – рискнула пуститься в объяснения Наталья Алексеевна. – Эти две процедуры, ГСГ и инсеминация, на первом этапе очень похожи, так что у девушки не возникло никаких сомнений…

– Меня больше интересует, почему сомнения не возникли ни у администратора, ни у вас, Наталья Алексеевна, – злобно зыркнул в сторону гинеколога директор клиники. – Я не жду, что вы будете проверять паспорта – это работа регистраторов, но уж имя-отчество можно было переспросить и сверить с медкартой?

Врач поникла головой и попыток оправдаться предпринимать не стала: понимала, что бесполезно.  

– Где сейчас эта девушка? – прервал начинающуюся головомойку клиент.

Он не сомневался, что всех провинившихся и причастных покарают как минимум рублем, как максимум – уволят по статье «халатность». Но его это мало интересовало. Куда больше напрягало то, что запланированное им событие придется отложить минимум на полгода. И никакая неустойка этого не исправит.

– Это еще одно наше упущение, – покаялся директор клиники. – Девушку попросили оставаться на месте и оставили одну.

– И?..

– И она ушла.  

– Сбежала! – горестно всхлипнула Наталья Алексеевна.  

Федор вдруг вспомнил миловидную шатенку с глазами испуганной газели, которая выскочила из ворот клиники и так спешила, что чуть не столкнулась с ним на бегу. Тогда он почти не обратил на девушку внимания, не рассмотрел и даже не обернулся, когда услышал ее вежливое «извините». Просто кивнул не глядя, и зашагал в противоположную сторону: слишком торопился к двадцать второму кабинету, чтобы отвлекаться на такие мелочи, как расстроенная чем-то девчонка.

– Ну, девушку можно понять: она наверняка испугалась, узнав, что произошло, – попытался вступиться за «не ту» Лазареву начмед-адвокат.

– Дайте мне все ее данные, – потребовал клиент непререкаемым тоном.

– Но так нельзя! Медицинская тайна! – попытался возразить директор клиники. – Федор Андреевич, вы же знаете: мы гарантируем нашим клиентам сохранность и неразглашение их личных данных.

– Мне вы тоже много чего гарантировали, Борис Исаакович. – Клиент был неумолим. – Давайте начистоту: вы прекрасно понимаете, что влезть в вашу базу и выяснить все, что меня интересует, я могу сам. И вы даже не узнаете об этом. Так зачем все усложнять?

– Хорошо. Мы предоставим вам, Федор Андреевич, все имеющиеся у нас сведения, – сдался директор.

– И позволите моим специалистам побеседовать со всеми причастными к происшествию сотрудниками, – выдвинул еще одно требование клиент.

– Позволим, – нехотя кивнул Борис Исаакович.

Клиент тут же потерял интерес к дальнейшей беседе и принялся звонить по телефону и отдавать распоряжения. Закончив звонок, встал, помог подняться своей спутнице.

5. Фаина

20 августа 2015 года. Москва. Курский вокзал

Фаина знала расписание поездов между Москвой и Тулой почти наизусть, но все же взглянула на всякий случай на цифровое табло, после чего направилась к очереди в пригородные кассы. До поезда было почти два часа, так что она не торопилась: спокойно взяла билет, потом зашла в небольшое кафе, заказала себе стаканчик капучино, вафельный рожок с творожным кремом и пристроилась за столик у окна. С утра, как и было рекомендовано, девушка не завтракала, так что небольшой перекус ей был просто необходим.

С рожком она разделалась быстро, а вот кофе пила медленно, маленькими глоточками, и задумчиво таращилась в окно. Фая пыталась заставить себя думать о новом заказе, вспоминала детали технического задания, но мысли то и дело возвращались к тому, что произошло с ней в клинике.

«Хватит об этом думать!» – в сотый, наверное, раз, приказала себе Фаина, допила кофе и встала, намереваясь выйти на улицу. И тут в сумке завибрировал ее телефон. Девушка, вопреки предрассудкам о женских сумочках, отыскала трубку мгновенно и взглянула на экран. «Номер не определен» – гласила надпись на нем. У Фаины тревожно зачастило сердце. Тем не менее, она приняла вызов и поднесла трубку к уху:

– Слушаю вас.

– Фаина Иннокентьевна? – мужской голос на другом конце провода был незнаком.

– Да, я.

– Я звоню вам по поводу того, что случилось сегодня в медицинском центре...

Фая не дослушала. Не смогла. Сбросила звонок. Растерянно осмотрелась по сторонам, будто ожидала обнаружить слежку.

«Бежать! Скрыться!»

Паника овладела ею с новой силой. Проявляя чудеса сообразительности, девушка выключила телефон, вынула из него сим-карту. Бросилась к дверям в женский туалет. Заперев первую дверь, приоткрыла вторую, пристроила «симку» в щель между дверным полотном и косяком, потянула дверь на себя. Раздался хруст: пластик не выдержал нагрузки и сломался, металлическая пластинка погнулась. Фаина подобрала поломанную, погнутую сим-карту и выбросила ее в мусорное ведро. Туда же полетел дешевый телефон.

«Все! Теперь они меня не вычислят!»

Кто – они? Зачем ее ищут? Потребуют денег за процедуру, которую она не заказывала? Предложат избавиться от ребенка, если вдруг окажется, что она забеременела? Предложат отдать ребенка после рождения его биологическому отцу?

Фая не знала ответов на эти вопросы, и знать не хотела.

Но позвонили они ей быстро. Слишком быстро. Она не успела убраться из Москвы. Жаль, что отправление поезда нельзя ускорить. Фая взглянула на часы: двадцать минут. Ей осталось продержаться каких-то двадцать минут!

Девушка решила отправиться на перрон: во-первых, вот-вот объявят посадку, во-вторых, на перронах, от которых отходят пригородные поезда, всегда многолюдно, а в толпе проще затеряться. Даже если те, кто звонил ей из клиники, где-то поблизости – они могут ее не заметить в такой толчее. Хотя… откуда им знать, что она здесь, на Курском вокзале?

«Могли вычислить по телефону, пока он был включен. А я, дура, еще и на звонок ответила», – отругала себя Фаина.

Она добралась до своего вагона вовремя: как раз началась посадка, и ей удалось проскользнуть в вагон одной из первых. Фая нарочно уселась у окошка с противоположной стороны от перрона, у которого стоял поезд. Вскоре сидячих мест не осталось, и люди, которым предстояло ехать стоя, заслонили ее от окон. Девушка выдохнула и немного расслабилась.

Наконец двери закрылись, поезд тронулся. Первые минут двадцать беглянка все еще нервничала и почти вздрагивала каждый раз, когда двери открывались и в вагон входил какой-нибудь мужчина. Но потом понемногу успокоилась: вряд ли тот, кто ей звонил, успел добраться до вокзала. К тому же, он ведь не знал, на какой поезд она взяла билет.

Что ж, раз ее не сумели вычислить и задержать сегодня – значит, теперь уже и не отыщут.

Готовясь обратиться в очередной медицинский центр, Фаина хорошо позаботилась о том, чтобы ее настоящие данные не попали ни в чьи руки. Гарантиям медицинских учреждений, обещающих сохранять сведения о личности клиента в тайне, она не очень доверяла.

Спасибо папе – отставному подполковнику ФСБ, и преподавателю, читавшему в университете курс по безопасности электронного документооборота. Это они внушили девушке, что не стоит указывать свои настоящие паспортные данные в социальных сетях, постить сотни фотографий, по которым можно отследить биографию и перемещения человека с точностью до нескольких часов.

«Ваши потенциальные работодатели обязательно проверят, есть ли у вас аккаунты в социальных сетях, и прикинут, как много времени вы там просир...живаете, – желчно усмехаясь, не стеснялся в выражениях доцент кафедры IT-технологий. – Поверьте: у тех, кого не найдут ни ВКонтакте, ни на фейсбуке, намного больше шансов получить хорошую работу».

И Лазарева, точнее, тогда уже Филимонова, ему поверила.

Готовясь к новому этапу обследований, Фаина, позвонив по телефону, первым делом узнала, что в медицинском центре ее согласны принять по студенческому билету, раз уж паспорт она отдала в посольство для оформления «Шенгена», а водительских корочек у нее не имеется. 

6. Федор

20 августа 2015 года. Москва. Кабинет главы IT-компании «InSecT»

(Internet security technologies)

Федор поднял глаза на дверь, которая отворилась после короткого предупреждающего стука. Так в кабинет главы компании входил только один человек: начальник собственной службы безопасности Рахметов Юрий Минизабирович. 

– Юрий? Проходи. Что удалось узнать? – Федор махнул рукой: присаживайся, где посчитаешь удобным.

Юрий, высокий, чуть грузный сорокалетний мужчина, упругой энергичной походкой приблизился к креслу для посетителей, откатил его и уселся сбоку от стола. Несмотря на то, что официальный рабочий день закончился пару часов назад, начальник СБ имел бодрый, сосредоточенный и невозмутимый вид. Впрочем, так он выглядел в любое время дня и ночи, за что получил прозвище «Терминатор».

На стол перед Федором легла тоненькая папка.

– Тут все. Но выяснить пока удалось не слишком много, – сообщил Юрий-Терминатор.

– Давай в двух словах. Бумаги посмотрю позже.

– Если в двух словах, то твоя беглянка – личность более чем загадочная. Такое ощущение, что не обычная девчонка, а иностранная шпионка.

– Это еще почему?

– Ну, посуди сам. Вместо паспорта, записываясь на консультацию, она предъявила студенческий билет. Естественно, в регистратуре никто не догадался записать, о каком учебном заведении шла речь. Просто глянули, переписали ФИО – и все.

– То есть, где она учится, выяснить не удалось.

– Нет. И я не уверен, что она действительно студентка.

– Почему?

– Ей двадцать семь. Конечно, это не пятьдесят семь, но все же для студентки она несколько старовата.

– Понял. Что еще? 

– Еще она указала левый номер телефона.

– Зачем? Ей же в любой момент могли позвонить из клиники?

На узких губах Юрия Минизабировича проступила ехидная улыбка:

– Номером-то она пользовалась. Вот только сим-карта левая.

– Та-а-ак. Чем еще «порадуешь»? – в груди у Федора образовался неприятный холодок.

– Дальше – больше. По указанному в медицинской карте адресу Фаина Иннокентьевна не проживает. Более того: судя по базам данных, не проживала никогда.

– По телефону звонили?

– Да.

– И?.. Что мне каждое слово из тебя вытягивать приходится? – Федор начинал злиться, и это ему не нравилось.

Юрий побарабанил пальцами по столу. Это означало, что и тут возникли непредвиденные сложности, с которым пока разобраться не удалось.

– Позвонили, представились сотрудниками медицинского центра, – заговорил Терминатор. – Девушка сбросила звонок и отключила телефон.

– Где она находилась, когда ответила на вызов – отследили?

– Да. В районе Курского вокзала. Кстати, телефон она отключила, сигнал пропал. Скорее всего, вынула и выбросила сим-карту.

В пальцах Федора хрустнул и сломался простой карандаш.

– Отвратительная новость, – прокомментировал он. – Получается, существует возможность, что наша Лазарева – вообще не москвичка. 

– А это сильно осложняет поиски, – подтвердил мысль босса главный безопасник.

– Юра. Найди мне эту Мату Хари. Хоть из-под земли достань.

– Сделаем, босс. Никуда она от нас не денется. Просто придется повозиться. 

– У нас очень мало времени, Юрий Минизабирович. Уже через три недели девчонка будет знать, беременна она или нет. И кто ее знает, что она тогда предпримет. Я бы не хотел, чтобы она избавилась от ребенка… – Федор встал, подошел к окну.

Там, за стеклами небоскреба, темнело затянутое облаками небо и мерцали миллионы огней: столица жила своей жизнью – быстрой, напряженной, неугомонной.

Терминатор никогда не видел Федора Лукьянова – босса, с которым сблизился и подружился за четыре года совместной работы, таким потерянным и напряженным.

– Федор Андреич, не переживай ты так. Все будет в порядке.

Замерший у панорамного окна мужчина дернулся, словно ему в позвоночник вонзился топор, и стал медленно оседать на пол.

«В порядке… в порядке…» – донеслось до Юрия Минизабировича невнятное бормотание.

– Что… Федор?!  – Терминатор подорвался со стула, метнулся к боссу, схватил за плечи, заглянул в лицо.

Тот словно не видел и не слышал своего начальника СБ. Его глаза с расползшимися на всю ширину радужки зрачками смотрели куда-то в пространство. На побелевшем лице застыло выражение испуга и отчаяния.  Из приоткрытого рта доносился странный сиплый звук.

7. Светлана

20 августа 2015 года. Москва. Арбат

В свои тридцать два года Лана Лукьянова продолжала блюсти фигуру так, будто до сих пор ежедневно готовилась к очередному дефиле на неделе Высокой Моды. Для встречи с Ингой она выбрала небольшое кафе «Руккола», специализирующееся на итальянской кухне: здесь можно было заказать и салат из зелени, и низкокалорийный фруктовый десерт.

Лукьянова приехала заранее, выбрала самый незаметный затененный столик, уселась и взглянула часы: до назначенного времени оставалось двадцать минут. Впрочем, учитывая пробки, Инга могла и опоздать.

Вегетарианкой, как ни старалась, Лана так и не стала: не смогла отказаться от мяса. Но сейчас, в послеобеденное время, еда ее вовсе не интересовала. Все, чего потребовала посетительница от слегка разочарованного официанта – это чашечку горького эспрессо с кусочком черного шоколада и стакан холодной воды.

Лет десять назад Светлана была довольно-таки востребованной моделью, хотя мировых высот так и не достигла, больших капиталов не скопила и карьеру в мире модного бизнеса не сделала.

Если бы не удачное замужество – впрочем, она не считала его таким уж удачным – работать бы сейчас Светке (о! как она ненавидела это имя!) – консультантом в каком-нибудь модном бутике или имиджмейкером-стилистом в одном из многочисленных ивент-агентств. Это в лучшем случае. В худшем – пришлось бы и вовсе уехать из Москвы, ведь своим жильем за время работы моделью обзавестись ей не удалось, а после доходы сильно снизились. Соответственно этому снизились и требования, которые предъявляла надменная красотка к потенциальному супругу.

Снижать планку было обидно и неприятно, но Лана всегда умела смотреть правде в глаза. А правда состояла в том, что к двадцати шести годам девушка окончательно сдала позиции. Подрастающее поколение худых и длинноногих не просто наступало на пятки. Оно смыло Лану приливной волной, выбросило ее на прибрежные скалы, усыпанные мусором и поросшие скользкими ракушками.

Федор Лукьянов, с которым она столкнулась около пяти лет назад на выставке современного фото-арта, стал для нее не просто пропуском в обеспеченную жизнь, а единственным способом закрепиться, осесть в Москве, сохранить свое место в столичном бомонде. За это место, если потребуется, Лана готова была перегрызть любую глотку и пройти по чьим угодно головам.

Она отпила глоток густого и черного, словно деготь, ароматного напитка. Принялась неторопливо разворачивать маленькую, на два квадратика, шоколадную плитку. Ждать Светлана не любила и не умела, но последние два года ей приходилось жить в таком режиме постоянно. И за это она возненавидела своего и без того нелюбимого супруга. Слишком уж рьяно он взялся за решение проблемы собственной бездетности. Очень уж настойчиво шел к этой цели. Женщина не ожидала, что ее интеллигентный муж, которого она считала мягкотелым слизняком, проявит поистине маниакальное упорство в своем желании обзавестись наследником. 

– Ланочка! Ты ли это? – прозвенел рядом женский голос, исполненный такой бурной радости, что сразу возникали сомнения в ее искренности. – Не ожидала встретить тебя здесь...

Лукьянова замерла. Вопреки желанию ссутулиться, выпрямила спину еще больше. Нацепила на лицо приличествующий моменту оскал, именуемый в среде светских акул улыбкой, и обернулась на голос.

– О! Юлиана? Приветулечки! – обратилась к известной московской сплетнице. – А ты как здесь?

– Да вот, была в «Миллере», решила зайти, побаловать себя свежим салатиком из рукколы с пармезаном, – заюлила «подруга»: по всей видимости, у нее тоже были свои тайны.

Лана взглянула на часы на экране айфона последней модели. Инга должна была появиться с минуты на минуту. Но девушка вряд ли решится подойти, если ее заказчица будет занята разговором. Поэтому Лана великодушно указала на соседний стул:

– Присядешь?

– Ой, нет! Я уже опаздываю на встречу. Позвоню тебе на днях, у меня столько новостей! – отказалась собеседница.

– Звони, дорогая. Всегда рада. – Улыбка Светланы стала почти непринужденной: похоже, в этот раз чутье на сенсации отказало сплетнице. Изобразив в воздухе возле щеки Ланы поцелуй, Юлиана выпорхнула из кафе.

И тут же в двери вошла Инга и принялась оглядываться, щурясь: после слепящего августовского солнца глаза не спешили привыкать к полумраку. Лукьянова помахала ей рукой. Инга заметила этот знак и поспешила к прячущемуся в тени столику.

***

...Светлана Инге не нравилась. Не по сердцу девушке было и предложение, которое сделала ей эта известная в определенных кругах светская львица. Но отказаться Инга не смогла: она слишком нуждалась в крупной сумме денег.

По-хорошему, эта сумма требовалась еще в марте – целых шесть месяцев назад. Дело даже не в том, что девушке было неловко злоупотреблять терпением своих соседок по съемной квартире. Просто полгода назад они уже потратили свои сбережения, чтобы внести оплату не только за себя, но и за нее, Ингу. Второй раз они просто не потянут. И тогда ей придется съехать.

Вот только ехать Инге Лазаревой некуда. Двоюродная сестра, к которой отошел бабушкин дом в Ивантеевке, не пустила бы Ингу на порог, даже если бы она была одна. А уж с ребенком не пустит тем более.

8. Фаина

Начало сентября 2015 года. Тула

Две недели и еще четыре дня пронеслись, как в тумане. Фая засыпала и просыпалась с вопросом: беременна она или нет? Другие мысли старательно гнала из головы. Вот когда узнает ответ на главный вопрос, тогда и будет думать об остальном: о том, что какой-то неизвестный мужчина стал ее донором вовсе не потому, что хотел этого. О том, что неизвестная ей семья решилась на искусственную инсеминацию неспроста: видимо, и у них возникли серьезные проблемы с зачатием. О том, что эти люди, возможно, все еще не оставили попыток разыскать ее.

Менструация в срок не пришла. Это был первый звоночек, намекающий на то, что надежды – и опасения – могут оказаться не напрасными. Еще через пару дней Фая заметила, что ее грудь слегка увеличилась: то ли набухла, то ли отекла. Соски стали чувствительными почти до болезненных ощущений.

К пятому дню девушка нашла у себя, помимо задержки, еще несколько признаков беременности. Вот уже несколько дней она спала больше, чем обычно. По утрам ее донимала легкая тошнота, которая, к счастью, быстро проходила.

«Пора!» – решила Фаина в воскресенье, шестого сентября, и полезла в кухонный навесной шкафчик, в котором хранила коробку с медикаментами. Она читала, что домашние тесты на беременность желательно использовать не раньше, чем на третий-пятый день задержки. Вроде к этому времени в женском организме скапливается достаточно какого-то гормона, который выделяется только во время беременности.

Старательно соблюдая инструкцию, Фая отложила на пару минут одну тест-полоску и потянулась за другой. «Уж если два разных теста от разных производителей покажут один и тот же результат – вероятность ошибки почти исключена!» – рассуждала про себя девушка.

Тесты дружно показали две полоски.

Фаина долго смотрела на эти самые полоски, пытаясь осознать, убедить себя: это не сон. Это все происходит в действительности.

Утром понедельника, все еще потерянная, не без труда дозвонилась в поликлинику («как до Кремля» – припомнила излюбленную отцовскую шутку) и записалась на прием к участковому гинекологу. Наверное, когда ей сделают УЗИ и официально подтвердят факт наличия в ее животе маленькой жизни – она сумеет окончательно принять эту мысль.

К счастью, записаться удалось на этот же день: ее ждали на прием после обеда.

К походу в поликлинику готовилась тщательно, как к первой брачной ночи: душ, депиляция подмышек и лобка. Чистые трусики, лифчик и носочки. Свежая футболка под легкий джинсовый пиджачок. Одноразовую пеленку и стерильный набор для осмотра в кресле купит в аптечном киоске прямо в поликлинике.

Завидев знакомое лицо, гинеколог – пожилая сухощавая женщина с благородной сединой – доброжелательно улыбнулась:

– Фаина Иннокентьевна? Ну, здравствуйте. Давно вы у нас не были. Надеюсь, у вас все хорошо?

– Здравствуйте, доктор, я, кажется, беременна, – с порога бухнула Фая.

– Ну, так это же отличная новость, девочка моя! – оживилась врач. – Тесты делала? Ну, разумеется, делала! – тут же ответила сама себе.

– Да. Две полоски. Вчера. На двух тестах.

– Вот и чудненько! Давай, раздевайся, ложись на кресло.

Фаина послушно влезла на высокий агрегат, снабженный лесенкой в три ступеньки.

Гинеколог аккуратно помяла ее живот:

– Я тебе так скажу, птичка. Матка увеличена на четыре-шесть недель. Так что, думаю, тесты не врут. – Потом заглянула в умоляющие глаза пациентки: – Что, хочешь на УЗИ?

– Хочу, – призналась Фая.

– Спускайся, одевайся и пошли. Сделаем, так и быть. Квиток в кассу потом занесешь, оплатишь.

– Спасибо, – выдохнула девушка с облегчением.

Уж если и на УЗИ все подтвердится, то для сомнений места просто не останется!

Еще через двадцать минут Фаина стояла в очереди в кассу поликлиники и рассматривала распечатанный на специальной бумаге снимок. Сама она никогда не догадалась бы, что вот тот овал неправильной формы со светлыми, почти белыми контурами – это и есть ее будущий малыш.

«Вот видишь, птичка, а ты переживала, – все еще звучало в ее ушах воркование гинеколога. – Детки зачинаются не тогда, когда их делают, а когда любовью занимаются!»

«Ох, знали б вы, как я своего малыша зачала, – подумала тогда Фая и даже слегка покраснела, вызвав понимающие усмешки своей участковой и ее коллеги – врача УЗИ. – Я ж его, можно сказать, почти украла. О-бал-деть. Украла беременность. Скажи кому – не поверят!»

Нет. Рассказывать она никому не станет. Отец не поймет и не одобрит. Он все еще надеется, что личная жизнь дочери сложится лучше, чем его собственная. Подруги – наверное, поймут и даже поддержат, но, скорее всего, попытаются разыскать биологического отца ребенка, даже если она запретит им это делать. А как только они попытаются разыскать этого незнакомца – он тут же выйдет на нее. И тогда…

9. Федор

2 октября 2015 года. Москва. Кабинет главы IT-компании «InSecT»

Терминатор вошел в кабинет своего биг-босса как всегда – после короткого предупреждающего стука. Не дожидаясь приглашения, прошел к столу, уселся в любимое вращающееся кресло на колесиках и принялся пристально изучать лицо начальника.

Владелец компании был одет аккуратно, даже строго. Прическа – волосок к волоску. Чисто выбритые щеки. При всем при этом выглядел он откровенно плохо. Особенно после того, как снял очки в тонкой золоченой оправе. Бледное лицо казалось изможденным – так, словно почти не ел и совсем не спал минимум две недели. Воспаленные глаза. Сжатые в узкую полоску обветренные губы.

– Чем-то порадуешь, Юрий Минизабирович? – обратился Лукьянов к начальнику службы безопасности.

– Работаем, Федор Андреич, работаем, – Терминатор без лишних слов понял, о чем хочет узнать его начальник.

– Почти шесть недель, – Лукьянов провел по лицу ладонями, будто пытаясь стереть с него выражение отчаяния. Жаль, что нельзя отчаяние стереть с души. – Почти шесть недель, а вы все еще не нашли ее. За это время она могла узнать, что в положении и прервать беременность.

– Зачем ей это делать, Федор? Не думаю, что женщина, которая обследовалась по подозрению в бесплодии, рискнет избавляться от ребенка.

– Даже если это ребенок от незнакомого мужчины, чей биологический материал ей ввели по ошибке? Она ведь ничего не знает обо мне…

– А много ли знают об отцах своих детей женщины, пользующиеся донорской спермой?

– Они… они хотя бы знают о том, какая внешность у потенциального отца. Какое образование.

– Извини, друг, если я выскажу крамольную мысль, но, может, оно было бы и к лучшему, если бы оказалось, что она не беременна или сделала аборт, – рискнул высказаться Терминатор.  

Федор чувствовал себя настолько измотанным и опустошенным, что сил на бурные эмоции у него уже не оставалось. Он просто посмотрел на Рахметова с недоумением:

– Зачем ты так говоришь, Юра? Ты же знаешь, как это для меня важно. Три попытки, Юра! Три чертовых попытки получить сына от суррогатной матери. От трех разных женщин, согласившихся попытаться забеременеть и выносить моего ребенка!.. И все впустую…

– Вот именно поэтому. Ты не думал, что будешь делать, когда мы найдем ее?  Когда окажется, что она беременна? Не боишься, что она начнет из тебя веревки вить, когда поймет, насколько это для тебя важно?

– Юра. Ей не придется этого делать. Я сам отдам ей все, что она захочет, понимаешь? Все! Деньги. Руку и сердце. Да хоть почку! Лишь бы она родила.

– Но так нельзя, Федор!

Терминатор вдруг вспомнил, что он, вопреки кличке, вовсе не железный, и потянулся за графином с водой. Наполнил стакан. Сделал несколько шумных глотков. Наполнил второй стакан. Придвинул начальнику. Лукьянов принялся вертеть свой стакан в руках.

– Нельзя, говоришь? А кто запретит? У меня нет ни одного родного человека, Юр. Даже двоюродных братьев и сестер нет. Думал, женюсь – обзаведусь детьми. Большую семью хотел. Но и тут… сам знаешь...

– Знаю, Федор. – Юрий Минизабирович тяжело вздохнул. – Знаю.

– Да ничего ты не знаешь! – вдруг вспылил Лукьянов. – У тебя у самого трое! И родни пол-Москвы!

– Тихо, Федь, не пыли, – попросил Рахметов. – Лучше подумай: можно ведь будет попытаться забрать у нее ребенка. Заплатишь ей, сколько захочет, за отказ от материнских прав…

– Ты с ума сошел?! Она же не нанималась, как эти… суррогатные. Ты думаешь, я стану отнимать у своего ребенка мать, которая его любит?

– Федор, еще раз: не пыли. Хватит эмоций. Включай голову. 

– Да. Извини. Сорвался. Но о том, чтобы забрать ребенка – и думать забудь. Так что вы там делаете такое уже полтора месяца, что до сих пор нет никаких результатов?

Рахметов поморщился. Положил перед собой лист бумаги, принялся выводить на нем какие-то штрихи и загогулины. Лукьянов продолжал сверлить друга вопросительным взглядом.

– Федор Андреич, – заговорил тот. – У нас нет никаких зацепок, кроме ФИО и даты рождения. Ребята съездили по указанному в медкарте адресу. Жильцы квартиры утверждают, что с объектом не знакомы и никогда о ней не слышали. А живут они там, на минуточку, уже почти шесть лет!

– Камеры видеонаблюдения вокруг клиники? Должна же была Фаина Лазарева попасть в поле зрения хотя бы одной из них?

– Отработали. Нашли таксиста, который подвозил девушку до Курского вокзала. Она с шофером откровенничать не стала, хотя он заметил, что у пассажирки что-то случилось. Выглядела взволнованной и испуганной. Рассчитывалась наличными, так что отследить платеж не получилось. Больше ничем он нам помочь не смог.

– А интернет? Социальные сети? Если у нас есть ее фотография, полученная с камеры…

10. Фаина

4 октября 2015 года. Тула. Квартира Фаины Филимоновой

Фаина устроилась на диване с ноутбуком на коленях и уже третий час трудилась над новым заказом. За столом сидеть последние дни было тяжеловато: уже через полтора-два часа начинало ломить поясницу, и никакие упражнения, помогающие размять мышцы спины, не помогали. К ломоте добавилась еще и тошнота, которая теперь не исчезала утром после завтрака, а преследовала девушку почти постоянно.

Однако начатый недавно проект был настолько интересным, что Фаине удалось увлечься и с головой погрузиться в работу: она создавала дизайн будущего сайта для центра детского досуга и творчества. Звонку в дверь Фая не обрадовалась: он прозвучал совсем некстати, отвлек от дела. Да и гостей она не ждала.

Глянула на время: почти семь часов вечера. «Наверное, Иван с продленки сбежал», – решила про себя. Ваня, восьмилетний пацан, нередко забегал к ней после школы, чтобы посидеть, угоститься чаем и дождаться вместе с тетей Фаей, когда вернется с работы его мать, Наталья. Ната, соседка, растила сына одна. Недавно она устроилась продавцом-консультантом в магазин косметики и парфюмерии, и работала с десяти утра до восьми вечера.

Фая подошла к двери, заглянула в глазок. На лестничной площадке стоял незнакомый мужчина. Освещение было слабым, мужчина стоял слишком близко к двери, так что разглядеть подробности не удалось. Приличная одежда, стильная прическа – вот и все, что сумела углядеть девушка. Мужчина позвонил еще раз.

– Кто вы и что вам нужно? – крикнула Фаина через дверь.

Мужчина вздрогнул, отступил на шаг.

– Фаина Иннокентьевна?

– Да.

– Я – представитель компании InSecT. – Федор почти не соврал: он был не просто представителем этой компании, а ее основателем и владельцем. – Internet security technologies. Слышали о такой?

Еще бы не слышала! И даже мечтала там работать. Но… не вышло.

– Слышала, – отозвалась она, по-прежнему поглядывая в глазок. – А с каких пор представители IT-компаний по домам ходят?

– С тех пор, как появились удаленные работники, которых не так просто заманить на личную встречу.

Мужчина продолжал переминаться с ноги на ногу и оглядываться по сторонам. Видно было, что чувствует он себя, стоя перед закрытыми дверями, очень неловко.

Его последующие слова лишь подтвердили это впечатление:

 – Фаина Иннокентьевна! Гарантирую вам: я не опасен. Может, поговорим лицом к лицу?

Фая вздохнула и щелкнула замком: поработать уже все равно не выйдет, так почему бы не узнать, откуда незнакомому мужчине известно ее имя-отчество, и что могло понадобиться от нее одной из крутейших компаний, работающих в сфере обеспечения информационной безопасности.

– Проходите, – распахнула она дверь.

Мужчина вошел и девушка, наконец, смогла рассмотреть его. Лицо гостя показалось ей смутно знакомым. Впрочем, память нередко играла с ней странные шутки: фотографировала, словно камера, внешность случайных встречных, а потом подбрасывала воспоминания в самый неожиданный момент.

Средний рост. Фигура сухощавая, подтянутая – не мясистая и не расплывшаяся. Светлые волосы подстрижены явно в дорогом барбершопе: только там умеют делать такие стильные стрижки, не требующие укладки. Модные очки в тонкой золотой оправе. Неформальный вид: светлые джинсы, темно-синий спортивный пиджак, на ногах – мокасины в цвет пиджака. А в руках – удивительный, нереальный букет: бело-фиолетовые ирисы, окруженные нежными желтыми фрезиями.

Заметив взгляд девушки, зависший на оригинальном цветочном ансамбле, гость смутился:

– А это вам, – неловко сунул букет ей в грудь. – И это – тоже. – Подал фирменную картонную коробку, перетянутую веревочкой.

– Мне? – удивилась Фая.

– Да. Должен же я смягчить сердце веб-дизайнера, которому подумываю сделать заказ.

– И что же вы хотите заказать? – у Фаины аж голова закружилась от чувства нереальности происходящего.

– Я хочу заказать у вас счастье. Вы точно можете мне его дать, – губы мужчины дрогнули в несмелой улыбке.

– Какой-то странный у нас с вами разговор получается. – Фая поставила коробку на обувную полку, сверху пристроила букет, освободив себе руки.

Впрочем, зачем ей свободные руки – она и сама не знала. Драться она в любом случае не рискнет. Придется действовать словами и хитростью, чтобы выпроводить гостя из квартиры, если в этом возникнет необходимость.

– Вы правы. Это моя вина. – В очередной раз удивил Фаину незнакомец. Не очень-то много она видела мужчин, способных произнести такие слова. – Позволите объясниться?

– Да, хотелось бы услышать что-то такое, – согласилась девушка.

– Дело в том, что мне не хотелось, чтобы мои признания слышал весь подъезд. Фаина, я – отец вашего будущего ребенка.