Украденная жена. Моей будешь, сказал!

Глава 1

- И за этого слизняка мне придется выйти замуж?! – наблюдаю за гостем из-за занавески, ощутив потребность рухнуть в обморок.

Отец сидит в гостиной вместе с Касимом – сыном своего знакомого. Они выбрали мне жениха: длинного, тощего и в очках. Самого непрезентабельного во всем поселке!

- Выражения выбирай, бесстыжая, - шипит на меня мать. – Скажи спасибо, что хоть такого нашли. После твоей выходки…

Выходкой она называет мою переписку с Расулом, которую случайно спалила. А еще фото, которое я ему отправила. Я сделала селфи в пижамной майке, приспустив вниз одну бретельку, лица не видно – только подбородок и губы. Груди и сосков тоже не видно, но мать устроила та-акой скандалище, обозвав меня распутной девкой, как будто обнаружила порно с моим участием.

Теперь вот наскоро выдают меня замуж за очкарика, чтобы выбросила из головы «грязные мысли».

О, мне хочется плакать, глядя за своего неказистого жениха! Кажется, ко всему прочему у него еще и кривые зубы.

Я стремительно покидаю свой пост у занавески и ухожу в свою комнату. Скоро мне придется выйти и подать чай, а я не хочу!

Что бы такого придумать, чтобы Касим сам от меня отказался? Это будет сложно, потому что парень при виде меня теряет рассудок. Начинает похотливо пялиться и противно облизывать свои губы. Фу!

Даже если я вылью на его переполненные яйца кипяток, все равно не отвращу его от себя. Держу пари, что он все еще девственник. Такому точно никто не даёт. А это значит - супружеский долг превратится в тошнотворную возню.

Что же мне делать?!

- Камилла! Пора подавать чай! – зовет мать.

Бесполезно их уговаривать, плакать и умолять. Папа очень рассержен. Даже моей сестре Алане досталось на орехи якобы за то, что она не смотрела за мной в городе. Родители сразу поняли, что я «привезла» Расула, как заразу, из поездки к сестре. Та-ак орали!

Не хочу выходить к слизняку, меня тошнит от него. Сейчас снова начнет раздевать глазами. Паранджу, что ли, надеть? Оставить одни глаза, пусть обломается.

Но, конечно, никакой паранджи в моем гардеробе нет. Поэтому надеваю максимально закрытую одежду и с кислым выражением лица иду на кухню. Беру поднос с чаем и сладостями и несу в гостиную.

- Салам алейкум.

Я даже по имени его назвать не могу, язык не поворачивается к нему обратиться. Если раскрою рот, то непременно вырву съеденный завтрак прямо на него.

Ставлю поднос на столик и отхожу.

- Касим принес тебе подарок, Камилла, - говорит папа с широкой улыбкой.

Даже неинтересно, что там. Хочу уйти. Мерзкий женишок уже вовсю раздевает меня глазами, не смущаясь отца. Аж кожа моя начала лосниться от его сального взгляда.

Очкарик подходит ко мне, и я чувствую его отвратительный одеколон. Что за дешевый запах ёлок? Ну и вонь!

Касим раскрывает передо мной шкатулку и достает кольцо.

Касается моей руки, и я едва сдерживаюсь, чтобы не вырвать ее и с криком унестись прочь.

Медленно, словно издеваясь, парень надевает на мой палец кольцо с безвкусным огромным камнем и продолжает стоять ко мне вплотную.

- Поблагодари будущего мужа за подарок, - напоминает мне отец.

- Спасибо, - буркаю еле слышно.

- Жду не дождусь нашей первой брачной ночи, - раздается тихий шепот, и мне хочется огреть чем-нибудь тяжелым похотливого придурка.

Мой телефон конфискован, поэтому просить о помощи некого. Отдадут меня чудовищу, чтобы не позорила семью, и дело с концом. Кстати, мои родители считают Касима симпатичным и весьма подходящей партией для меня. Может у них возрастная просадка зрения? В каком месте он симпатичный?!

- Не дождешься, - шиплю ядовитой змеей и посылаю ему испепеляющий взгляд.

- Сделаю тебя послушной, - продолжает бесить меня он, пользуясь тем, что отец отвлекся на телефонный разговор.

- Никогда, понял?!

Кольцо больно сдавливает мне палец, хотя сидит по размеру. Мне хочется снять его и швырнуть наглецу в морду, но я этого не сделаю, потому что зависима от родителей и сделаю всё, что они скажут, чтобы только позволили мне доучиться.

- Надеюсь, ты успела набраться достаточно опыта, чтобы меня удовлетворить, – скалится, показывая свои кривые зубы.

- Что? – выдыхаю возмущенно.

Я девственница, и Расула – виновника моих неприятностей, видела вживую всего один раз. Но этот индюк почему-то уверен, что, учась в городе, я шлялась с мужиками.

- Мне нравится всё необычное, - тянет ко мне клешню.

- Да пошел ты к черту! – отпихиваю парня в грудь и уношусь прочь.

Вот урод!

Я уже думала над тем, чтобы переспать с кем-то до свадьбы, чтобы не достаться Касиму девственницей. Чтобы побрезговал мною и отказался от брака.

Но нет – этот похотливый слизняк, оказывается, будет только рад моему «опыту». Страшно представить, на какие грязные вещи он настроен. Меня просто воротит от него, его мыслей и его запаха.

Зарываюсь в подушку лицом и реву белугой.

Если расскажу обо всем родителям, они не поверят – ведь Касим хороший, добрый, прилежный студент и профессором станет обязательно. В будущем.

Будь он проклят!

Если бы украсть из спальни родителей телефон и позвонить кому-нибудь! Но кому?

Сестра не сможет мне помочь, ее так же выдали насильно замуж. Обычная практика. Родителям виднее, что для тебя лучше. А я провинилась тем, что связалась с чеченцем. У моей семьи плохие отношения с ними. У меня горели уши, когда мать читала вслух нашу переписку с Расулом.

Нет, мы не обсуждали секс, даже близко. Просто я была с ним достаточно откровенна и рассказывала ему много личного.

И за это поплатилась.

Свадьба состоится уже неделю. Придется сидеть тут в четырех стенах и ждать событие, ведь на учебу меня не пускают, боятся, что сбегу.

Я бы и сбежала, не думая. Если бы у меня была такая возможность.

Я должна что-то придумать. О, придумала!

Опою муженька в брачную ночь снотворным. Будет сладко спать и меня не получит! Опозорю его перед родственниками, скажу, что он не смог скрепить союз.

Глава 2

- Папа, пожалуйста, не выдавайте меня за Касима, - прошу за день до свадьбы. – Я его не люблю.

- Полюбишь! Он такой красивый и умный парень. Найти другую жену ему не составит труда, но он захотел тебя.

Возразить что-то насчет потрясающей внешности жениха не решаюсь, чтобы не разозлить отца еще больше. Но им с мамой стоит все-таки сходить в поликлинику к окулисту, чтобы им выписали очки да посильнее, ибо считать Касима красавцем - это каким слепым надо быть?!

- Хотя бы отложите свадьбу до того, как я окончу университет, - складываю молитвенно ручки.

- Нет. Всё уже готово, Камилла, - раздраженно отвечает отец. – Ты выйдешь завтра за Касима. Деньги потрачены. Чего ты собираешься ждать? Твой муж присмотрит за тобой в городе, а я буду уверен, что ты живешь достойной жизнью, а не таскаешься с чеченами, - гневно смотрит на меня, напоминая о моей промашке в самых отвратительных выражениях.

Если бы я хотела «таскаться с чеченами», то никакой очкастый Касим не стал бы мне препятствием. Но Расул пропал за две недели до того, как мать обнаружила переписку, значит в общении со мной он не заинтересован.

Что ж, его можно понять. Взрослый человек, и ему явно не до телефонного романа со студенткой.

- Простите меня, отец. Это больше не повторится, - изображаю кроткость, чтобы его не понесло дальше.

- Иди, готовься к свадьбе, - машет пальцами. – Уходи, Камилла.

Я разочаровала его, и от этого мне плохо.

Придется выйти за мерзкого «профессора» с елочным запахом и тратить кучу сил на противостояние с ним. Клянусь, я превращу его жизнь в ад! Он пожалеет, что решил жениться на дочери Аслана. Покорности от меня он точно не дождется. Я сведу его с ума!

Ночью я почти не сплю. Сестра с мужем приедут только завтра, а мне так не хватает поддержки Аланы. Думаю, родители специально разделили нас, чтобы предотвратить побег. Они знают, что моя сестра добрая и может купиться на мои слезы.

Утром стою у зеркала в потрясающем белом платье и смахиваю накатывающие слезы. Визажист уже два раза наносила мне профессиональный макияж, но я его портила своими слезами.

- Ками, соберись. Ты замуж выходишь.

- За урода!

- Касим не урод, - возражает девушка. – Вполне себе нормальный парень.

- Тогда выходи за него сама.

- Я уже замужем, - смеется в ответ. – Всё, не реви. А то пойдешь на свадьбу без макияжа, и пусть все ужаснутся. Родственники со стороны жениха будут еще год обсуждать, какая страшная невеста досталась их Касиму.

Слова визажистки приводят меня в чувство. Мне нравится красиво одеваться и модно краситься. Я в курсе новых тенденций в мире моды и всегда выгляжу на все сто, и в день собственной свадьбы должна блистать.

Но когда стану жить с Касимом – перестану за собой следить! Буду ходить по дому грязной и нечёсаной, чтобы он ко мне не подходил.

- Ками! – звучит голос сестры, и я резко оборачиваюсь.

Сердце пускается в пляс. Ну, наконец-то ее допустили ко мне!

- Алана! – бросаюсь к сестре на шею и снова реву. Визажистка закатывает глаза и приставляет к своему виску два пальца, как пистолет. «Выстреливает» и дёргает головой, показывая, как я ее достала.

- Как ты? – спрашивает старшая, оглядывая меня. – Какая же ты у меня красавица!

- А жениха видела? Он стра-а-ашный! Я его уже ненавижу и придумываю тысячу и один способ, как его извести.

- Не сомневаюсь, - улыбается сестра. – Всё будет хорошо. Вы подладите.

- Ни за что! Я его отравлю.

- Ками! – Алана делает большие глаза. – Тише, не говори такие вещи вслух. Если Касим тебя обидит – сразу говори нам. Руслан с ним побеседует по душам. Поняла?

- О Расуле ничего не слышно? – заглядываю сестре в глаза.

- Не произноси его имя, ради Всевышнего, мать услышит, весь праздник испортит тебе!

- И все-таки?

- Не слышно, - отводит глаза.

Врет?!

Наверняка Расул обо мне спрашивал через Тагира, а они сказали ему, что я выхожу замуж. Чтобы оставил меня в покое. И никто ни словом не обмолвился, что меня принуждают к замужеству, и я этого не хочу!

Сглатываю горькую слюну и поворачиваюсь к визажистке, чтобы она закончила свою работу. Надежды на спасение не осталось. Через пару часов я стану официальной женой очкарика. А вечером лягу с ним в одну постель.

По рукам ползут крупные мурашки, а к горлу подкатывает тошнота.

Мать всучает мне в руки букет невесты и говорит, что уже пора спуститься.

Оглядываю свою девичью комнату прощальным взглядом и выхожу. Едва плетусь, ведь ноги не слушаются меня. Желудок скручивается узлом, причиняя мне боль. В последнее время я мало ем.

- Что-то опаздывает жених, - кто-то говорит недовольно.

- Может случилось чего?

Да хоть бы он не доехал!

Устыжаюсь своих мыслей и, пользуясь тем, что меня временно оставили в покое, решаю прогуляться к дикой яблоне. Мать и Алана довершают последние штрихи к приходу жениха. Сейчас он приедет с подарками и цветами и начнутся ритуалы и обычаи, а мне не хочется от него ничего брать. Все кажется дешевым и безвкусным.

Слышу хруст ветки за спиной, резко поворачиваюсь, ощущая опасность, и... моя голова оказывается в мешке!

Глава 3

Земля под ногами пропадает, и сильные руки несут меня куда-то.

В голове гулко бьется кровь. Не от шампанского, которое я так и не успела выпить, нет, от ужаса.

Сердце колотится об ребра, как птица в клетке. Это не может быть правдой. Только что я стояла у дерева, дожидаясь приезда ненавистного жениха. А теперь меня куда-то несут.

Несут быстро и без слов. Боже, что они хотят? Страх липкий, холодный, парализует. Я готова кричать, но горло перехватывает. Хочу вырваться, но сил нет. Только отчаянное, бессильное дрожание.

В голове мелькают обрывки воспоминаний. Мои слезы, мои мольбы, которые никто не услышал. Мама, папа, их надежды на меня и последующие разочарования. Лицо Касима, такое самодовольное и чужое. Хотелось бы посмотреть на него в тот момент, когда он поймет, что меня умыкнули.

Неужели все кончено? Неужели это мой конец?

Меня бережно кладут на что-то мягкое. Пахнет кожей, значит салон авто. Дверь хлопает, и я проваливаюсь в липкую, душную темноту. Мотор ревет, и мы трогаемся. Куда? Зачем?

Слезы текут под мешком. Горячие, соленые, они обжигают кожу. Я задыхаюсь. В легких не хватает воздуха. Молю о милости. Молю о помощи. Молю о спасении. Но в ответ только слышу рев мотора и бешеное биение моего сердца.

Этот мешок – моя тюрьма. И я знаю, что моя прежняя жизнь, та жизнь, в которой я должна была выйти замуж за нелюбимого, закончилась. Но что ждет меня впереди? Этот вопрос хуже любого кошмара.

Машина дергается, подпрыгивает на ухабах. Пытаюсь считать секунды, чтобы хоть как-то ориентироваться во времени, но страх сбивает счет. Каждая кочка отзывается болью в теле, напоминая о моей беспомощности. Где мы? Сколько еще ехать?

- Прости, Ками, - слышу до боли знакомый голос, а потом чувствую укол в руке. Не успеваю как следует разозлиться и проваливаюсь в сон.

***

Сознание возвращается рывками, как старый телевизор, у которого барахлит кинескоп. Сначала просто боль – тупая, пульсирующая в висках. Потом – холод. И только потом – картинка, которую я успела выхватить краем оцепеневшего сознания.

Дом. Не дом – каменная крепость, прилепившаяся к склону горы. Стены сложены из грубых, серых валунов, окна маленькие, словно бойницы. Через одно из них пробивался слабый, бледный свет. Вокруг – ничего. Только горы. Суровые, молчаливые, уходящие в бесконечность.

Ветер завывает за стенами, словно дикий зверь, бьющийся в клетке. Я лежу на узкой кровати, укрытая толстым, грубым одеялом. Комната почти пуста: кровать, грубый деревянный стол, стул и старый, потемневший от времени сундук в углу. На столе стоит глиняная кружка и миска с чем-то, похожим на остывшую кашу. Есть не хочется. Хочется кричать.

Пытаюсь встать, но ноги не слушаются. Слабость сковала все тело. Голова кружится. Приваливаюсь к стене, пытаясь прийти в себя. В памяти всплывают обрывки событий: свадьба, веселье, лица родных и друзей… А потом – темнота. И этот кошмар. Меня похитили.

Вдруг дверь с глухим скрипом отворяется. На пороге стоит он. Тот, кто разрушил мою жизнь.

Расул.

Высокий, широкоплечий, с суровым, невозмутимым лицом. Черные, как смоль, глаза смотрят на меня пристально, изучающе. В них нет ни раскаяния, ни сочувствия. Только холодный расчет. Он молча входит в комнату, закрывает дверь и встает напротив меня, загораживая собой тусклый свет.

Молчание давит. Я чувствую, как гнев медленно, но верно закипает во мне. Страх уступает место ярости. Я больше не испуганная девушка и невеста, которую украли. Я львица, готовая защищать себя.

- Зачем ты это сделал? – хриплю, с трудом разлепляя пересохшие губы.

Он не отвечает. Просто смотрит.

И тогда меня прорывает. Вся боль, весь страх, вся обида выплескиваются наружу. Я подскакиваю к нему, не думая о последствиях, и со всей силы бью его по лицу.

Ладонь обжигает от удара. Кажется, что я ударила каменную стену. Он даже не пошатнулся. Только на щеке проступил красный след.

На мгновение в его глазах мелькает злость. Но она тут же исчезает, сменившись каким-то странным, непонятным выражением. Он хватает меня за талию и крепко прижимает к себе.

- Не смей поднимать на меня руку! – рычит он. Голос его низкий, хриплый, как рык дикого зверя. – Я спас тебя от свадьбы, которую ты не хотела.

- Но почему? – спрашиваю, стараясь, чтобы голос звучал твердо, хотя внутри все дрожит. - Зачем я здесь, в этом ужасном месте, в горах? Чего ты хочешь? – отталкиваю его.

Расул молчит, продолжая сверлить меня взглядом.

- Теперь ты моя жена, – наконец произносит он, словно выплевывает.

От этих слов меня словно ледяной водой окатывает. Жена? Что за бред?

- Ты сумасшедший?! – выкрикиваю я. - Я выхожу замуж за другого. У меня есть семья и дом! Ты ведь знаешь, что теперь они откажутся от меня. Знаешь?! – толкаю его яростно в грудь. Внутри меня поднимается волна ненависти, способная, кажется, расплавить камни.

Он усмехается холодно:

- Теперь ты моя. По законам гор.

Я отшатываюсь, упершись спиной в холодный камень и кричу, срывая голос:

- Я никогда не буду твоей! Ты можешь держать меня здесь хоть всю жизнь, но я никогда тебя не полюблю, потому что ты разрушил всё, что мне было так дорого! Ты всё сломал! Я не просила меня похищать и увозить в горы. Немедленно, слышишь, верни меня обратно! Не то я тебе устрою!

Теперь страх возвращается. Но вместе с ним – и упрямая решимость бороться до конца.

Я не сдамся. Не позволю ему сломать меня и вернусь домой, чего бы это ни стоило. Горы, холод, его злость – ничто не сможет меня остановить.

Расул подходит ближе, и я чувствую его дыхание на своем лице. В его глазах – сталь и безжалостность. Он хватает меня за подбородок, сжимая так сильно, что я чувствую боль.

– Твои слова – пустой звук, – шипит он. – Здесь мои законы. И ты будешь подчиняться, Ками.

Он хватает меня за руку и тянет к выходу из дома. Солнце слепит глаза. Передо мной открывается вид на горную долину, окруженную высокими, неприступными вершинами. И я понимаю одно: отсюда мне ни за что не выбраться.

Глава 4

Ветер треплет подол моего свадебного платья, превращая его в белое знамя отчаяния, развевающееся над пропастью.

Горы смотрят на меня равнодушно, их вершины, кажется, касаются неба, а я стою здесь, между ними, маленькая и несчастная.

Белая ткань липнет к ногам и холодеет на ветру, напоминая о доме и тепле, которое я потеряла.

А здесь только камни и безмолвие. Безмолвие такое плотное, что звенит в ушах, заглушая все остальное. Даже мои собственные мысли. Они, как испуганные птицы, мечутся в клетке, не находя выхода.

- Теперь ты понимаешь, что тебе отсюда не сбежать? – спрашивает Расул.

- Я не хочу оставаться здесь. Ты меня не заставишь!

Смотрю вниз, на каменистую осыпь, и вспоминаю город. Его шум, его суету, его огни, рассыпающиеся по ночному небу, как бриллианты.

Вспоминаю узкие улочки, по которым бегала на лекции, запах кофе из маленькой кофейни на углу, смех друзей, эхом звучащий в теплых стенах. Все это кажется сейчас далеким и принадлежащим другой жизни, другой мне.

- Не бойся. Мы пробудем здесь всего две недели. Потом, когда пыль уляжется, мы спустимся вниз. В поселке нас ждет мулла. Он сделает нам никах, - Расул пытается меня обнять, но его отталкиваю со всей силы.

- Зачем ты это сделал? Зачем?!

Перед глазами появляются лица родителей, искаженные болью и страхом, и сердце мое сжимается от чувства вины. Вины за то, что не уберегла себя, за то, что позволила этому случиться.

А может быть, они думают, что я ушла с этим мужчиной по своей воле, и сейчас меня ненавидят всей душой. Жених насылает на меня все проклятья мира и требует вернуть ему подарки.

Я ненавижу Касима, но была готова простоять ему ради своего будущего. Он мелкий слизняк, и я смогла бы справиться с ним. Главное для меня – это получить образование, а теперь я лишена своей профессии. Ведь Расулу по большому счету плевать на мою учебу.

- Я же сказал тебе, что будешь моей, - напоминает он, нежно коснувшись моей щеки. - Ты такая красивая, Камилла.

Да, сказал однажды, а я всё за шутку приняла. А ведь в самом начале знакомства Расул очень нравился мне, и я даже говорила Алане, что влюблена в него. Но потом мои чувства сошли на нет. Он то появится, то снова пропадет, и я просто устала ждать.

Руслан ведь предупреждал меня, что мой новый знакомый способен на похищение, но я, как обычно, не послушала его. Глупая! Надо было обрубить с ним все связи и переписку стереть!

- Пойдем в дом, замёрзнешь ведь, - тянет меня за руку.

- Верни меня родителям, Расул. Верни меня, умоляю! Мне нужно закончить обучение.

Любимый университет… Конспекты, исписанные мелким почерком, бессонные ночи перед экзаменами, жаркие споры с преподавателями и попытки найти свое место в мире.

- Когда всё уляжется, ты вернешься в университет. Обещаю, - отвечает он.

- Ты врешь. Врешь! Мы навсегда останемся здесь, в горах! – паника накрывает меня с головой.

Это платье на мне сейчас смотрится нелепо. Белое, как символ чистоты и невинности. И теперь моя невинность достанется моему похитителю. Мысли о совместной ночи с Расулом вызывают у меня дрожь во всем теле и животный страх. Не-ет! Я буду сопротивляться! Я должна сохранить себя во что бы то ни стало.

Ветер продолжает трепать подол моего платья, унося прочь мои слезы и мои мечты. Холод пробирает до костей несмотря на то, что солнце еще пытается пробиться сквозь хмурое небо. Горный воздух режет легкие, заставляя кашлять.

Расул делает шаг ко мне, и я отступаю. Инстинктивно. Мои каблуки неуклюже цепляются за камни, торчащие из-под земли.

- Я же сказал, что ты навсегда в моем сердце, Ками. Это не пустые слова. Здесь, в горах, слова имеют вес. Они – обещание. Моя тебе клятва.

- Но я… Я не давала тебе никаких обещаний!

Он качает головой:

- Не важно. Важно то, что я чувствую к тебе. И то, что ты теперь здесь. Рядом со мной. Ты думаешь, что я отдал бы тебя другому?

Смешно. Просто до абсурда смешно. Я, свободная девчонка, привыкшая к неоновым огням, к шуму машин, к свободе воли, вдруг оказалась в плену какого-то… горца? Какого черта!

- Я хочу домой, понимаешь? У меня там учеба, друзья, моя жизнь! Я не могу просто так… все бросить! – пытаюсь достучаться до его разума, но вижу лишь стену упрямства в его глазах.

- Твоя жизнь здесь. Со мной. Ты научишься любить эти горы. Ты научишься любить меня, – он говорит это так уверенно, словно уже все решил за меня. Словно я – вещь, которую он может взять и присвоить себе.

Во мне поднимается волна ярости. Ярости на него, на эту ситуацию, на свою собственную глупость, что позволила себе попасть сюда.

- Я ничему не научусь! И не буду твоей. И я уйду отсюда! Я обещаю тебе, что уйду, – кричу, и мой голос эхом разносится по ущелью.

Он молчит. Просто смотрит на меня, с каким-то непонятным выражением в глазах. В его взгляде я вижу не только страсть, но и… жалость? Это еще больше злит меня. Жалость мне не нужна. Мне нужна свобода.

Мне нужно вернуться домой.

Я – сама себе хозяйка. И я верну свою жизнь. Чего бы мне это ни стоило. Родители меня поймут, да поймут! Я объясню, что не хотела всего этого. Предъявлю им свою девственность, и они мне поверят. Только вот удастся ли мне сохранить себя нетронутой за эти две чертовы недели, пока мы не спустимся вниз?!

Глава 5

В горле скребет, будто наждачной бумагой. Каждый вдох – пытка, каждый выдох – напоминание о слабости, захватившей меня в плен.

Белый потолок домика в горах кажется нависшим, грозящим обрушиться на меня. Я лежу, укутанная в одеяла, но холод пробирает до костей.

А вот и Расул. Он появляется в поле моего зрения огромной темной тенью, и я вижу, что в его глазах, обычно острых и холодных, сейчас плещется тревога. Вчерашнее стояние на ветру не пошло мне на пользу. Я свалилась с дичайшей температурой.

Мой похититель осторожно опускается на край кровати, и его большая рука неуверенно касается моего лба.

– Как ты, милая? – его голос звучит хрипло, будто он не спал всю ночь.

Молчу. Сил нет. И желания нет обругать его и обрушить на него ту ненависть, которой полна моя душа.

Он подносит ко мне чашку. Она наполнена какой-то жидкостью, пахнущей травами и медом. Запах кажется мне отвратительным, но желудок жалобно сжимается от голода.

– Попробуй немного, – настаивает Расул, его голос мягок. – Тебе нужно поесть.

Отворачиваюсь. Он вздыхает, но не отступает. Берет ложку, набирает немного жидкости и подносит ее к моим губам.

– Открой рот, Ками, прошу. Ради себя.

Сглатываю. Противно, но глотаю. Он повторяет снова и снова, пока я не отказываюсь.

– Хватит, – шепчу я, и голос мой почти не слышен.

Он отставляет чашку, смачивает тряпочку в холодной воде и осторожно протирает мой лоб и щеки. Прикосновения кажутся ледяными, но приносят облегчение.

Я закрываю глаза. В голове пульсирует боль. Не понимаю, почему он так возится со мной. Зачем все это? Ведь я высказала ему всё, что о нем думаю.

– Поспи, – слышу его заботливый шепот. – Тебе нужно отдохнуть. Я буду рядом.

И он остается со мной. Сидит на краю кровати, не двигаясь, словно страж. Я чувствую его присутствие, тяжелое и неотступное. Может быть, он понял, что натворил и теперь раскаивается?

Засыпаю, проваливаясь в мутный сон, где смешиваются страх, ненависть и… странное, непривычное тепло. Тепло заботы, которую я не просила. Тепло от человека, которого теперь ненавидела.

***

Просыпаюсь от ощущения чьего-то пристального взгляда. Расул все еще здесь. Сидит в том же положении, только теперь держит в руках книгу. Комната наполнена мягким светом утреннего солнца. Голова раскалывается меньше, а в горле не так сильно дерет.

Он замечает, что я проснулась, и откладывает книгу. Встает и подходит к окну, распахивая его. В комнату врывается свежий горный воздух, насыщенный ароматом хвои и трав.

Вид завораживает: заснеженные вершины, густые леса, тишина, нарушаемая лишь пением птиц. Этот мир кажется нереальным, далеким от той боли, что живет внутри меня.

– Тебе лучше? – спрашивает он, не поворачиваясь.

Вместо ответа киваю. Он оборачивается. В его глазах прослеживается усталость и что-то похожее на надежду.

Он протягивает мне стакан воды. Пью жадно, глоток за глотком, пока стакан не пустеет. Вода обжигает пересохшее горло, но приносит долгожданное облегчение.

– Может, попробуем тебя искупать? – тихо предлагает он, ставя стакан на тумбочку.

Я чувствую, как кровь приливает к щекам. Как искупать? Я слабая, как новорожденный котенок, и просто не справлюсь сама. Значит, он будет присутствовать при купании?

Я стесняюсь, ужасно стесняюсь своей наготы. Если я предстану перед ним голой, то он может сорваться и…

Бред, ведь наверняка, я выгляжу отвратительно: бледная, с впалыми щеками и кругами под глазами. Польститься на меня сейчас может разве что самый отчаявшийся вроде Касима.

Расул убирает одеяло, и я понимаю, что на мне ничего нет, кроме трусиков.

«Нет, нет… не смотри», – хочется закричать, но из горла вырывается только слабый кашель.

Он, кажется, понимает меня без слов. Медленно и очень осторожно, мужчина поднимает меня на руки и несет в другую комнату.

Я инстинктивно прижимаюсь к нему, стараясь спрятать покрасневшее лицо в складках его одежды. Ванная комната кажется огромной и холодной. Расул аккуратно опускает меня в теплую воду.

Вода обволакивает и успокаивает. Но я все равно съеживаюсь и стыдливо прикрываю грудь руками.

Расул молча берет мягкую губку и начинает трепетно обмывать мое тело. Каждое его прикосновение – словно извинение. И в этой заботе, в этом бережном отношении я начинаю понемногу оттаивать. Возможно, все не так уж и плохо.

Был бы он совсем дикарем, давно бы уже поимел. А так, возится со мной, взаимности ищет.

Он тщательно обходит каждый выступ, каждую впадинку, словно изучает неведомую карту. Я чувствую, как постепенно уходит напряжение, сковывавшее меня изнутри. Его молчание не давит, а успокаивает. Оно наполнено пониманием и какой-то тихой силой, которая передается и мне.

Расул отнимает ладони от моей груди, и его дыхание меняется, а зрачки расширяются. Тонко прочувствовав опасный момент, прошу его поскорее закончить.

- Хорошо, я уже почти всё, - кивает он и касается губкой моего заострённого соска.

Я вздрагиваю и маскирую кашлем вырвавшийся из груди стон.

Расул набирает пригоршню воды и поливает мою грудь. Наблюдаю за ним, как коршун, чтобы он не позволил себе ничего лишнего. И он держит себя в руках, хотя я сама того не желая замечаю, как оттянулись его штаны в районе паха.

Когда Расул заканчивает, я чувствую себя немного легче, словно сбросила часть груза. Он вытирает меня мягким полотенцем, так же нежно и бережно, как и обмывал.

Потом помогает надеть чистую, просторную рубашку. Мне кажется, что она огромная, но в то же время такая уютная и теплая.

- Мокрое белье надо снять, - говорит Расул.

- Тогда отвернись.

Усмехнувшись, он поворачивается ко мне широкой спиной, и я быстро скатываю по бедрам мокрые трусы. Вешаю их на веревку и говорю:

- Всё.

Повернувшись, он подхватывает меня на руки и несет обратно в комнату.

Комната, в которой я провела черт знает сколько времени, вдруг кажется мне светлее, чем раньше.

Глава 6

Расул

Я смотрю на спящую Камиллу, укутанную в толстые шерстяные одеяла. Лишь тихий вздох вырывается из ее губ, нарушая горную тишину. Какая же она красивая, даже во сне.

А ведь еще несколько дней назад она была почти чужой, предназначенной судьбой для другого. Я украл ее. Да, украл, как вор крадет драгоценность, как голодный волк крадет ягненка из отары. И грызет меня вина за это. Я знаю, что она не хотела этого.

Билась в моих руках и кричала: «Зачем? Почему?».

Не могу ей объяснить словами. Не могу рассказать о той муке, что терзала меня при мысли о другом, касающемся ее, целующем ее, владеющем ею.

Не могу рассказать о той пустоте, которая поселилась во мне после смерти отца. Он болел тяжело и уходил долго, поэтому мне приходилось быть около него.

Месяцами я пропадал, зная, что моя девочка может забыть меня и найти себя другого. Но я попросил своего названного брата Тагира присмотреть за ней и приносить мне свежие вести.

Когда стало известно, что родители выдают Камиллу замуж, я, не раздумывая, организовал похищение. Зная, что многие будут меня ненавидеть за этот поступок, я всё равно на это пошел. Мешок взял, потому что она не пошла бы со мной добровольно. Ками – строптивая.

Но она единственная нить, связывающая меня с жизнью. Единственный луч света, пробивающийся сквозь густой мрак моего горя. Когда я смотрю на нее, то вижу не просто красивую девушку. Я вижу надежду. Вижу тепло домашнего очага. Вижу продолжение рода. Себя вижу, живущего дальше, несмотря на боль, несмотря на потерю.

Мы высоко в горах. Здесь нас не найдут. Тут только ветер и наши судьбы, сплетенные воедино моим безумным поступком.

Я знаю, как ей тяжело. Она привыкла к другому: к мягкой постели, к любящей семье, к веселым ровесникам. А здесь, со мной, только холод камня, шум ветра и моя любовь, тяжелая и неуклюжая, как булыжник.

Иногда, когда она смотрит на меня с таким укором, что я готов отпустить ее. Отпустить и сгинуть, чтобы она могла жить своей жизнью, с тем, кого выбрали ей родители. Но я не могу. Просто не могу. Рука не поднимается. Ноги не идут. Я привязан к ней, как к родному человеку, как к земле, на которой вырос.

Я буду заботиться о ней. Буду защищать ее от холода и голода. Буду стараться сделать все, чтобы она забыла свой страх и увидела во мне не похитителя, а мужа. Это мой долг. Это моя любовь, выросшая на пепелище моего несчастья. И я надеюсь, что однажды, глядя на меня, ее сердце тоже наполнится теплом.

***

Запах жареной картошки и лука щекочет ноздри. Я лениво наблюдаю, как Ками хлопочет на крохотной кухне, напевая что-то себе под нос.

После всего, что произошло, видеть ее здесь, живую и здоровую, готовящую для нас ужин в этом домике в горах… это почти нереально.

Она двигается уверенно, зная, где что лежит, как будто всегда здесь жила. А я, словно зачарованный, смотрю на ее движения и на то, как свет от единственной лампочки играет в ее прекрасных волосах.

Уют. Это слово идеально описывает то, что я чувствую сейчас. Уют в каждом скрипе половиц, в потрескивании дров в печи, в тихом мурлыкании ее песни.

- Ой, картошка подгорела, - закусывает губу Ками. – И кажется, немного пересолена, - добавляет извиняющимся тоном.

- Ну и что, что немного подгорела? – отвечаю преувеличенно бодро. - Зато аромат какой! Знаешь, этот запах… он мне напоминает летний костер, когда мы с пацанами картошку в золе пекли. Главное, что ты готовила с душой.

Уплетаю всю тарелку, прищуриваясь от удовольствия. Она сидит за столом с гордой осанкой, молчаливая, и ничего не ест. Это вызывает во мне тревогу за ее здоровье.

- Не расстраивайся, мне правда вкусно. А ты ешь вяленое мясо. И чаю выпей.

Смотрю на Ками и вижу, как она теребит край скатерти. Она такая милая, когда смущается.

Беру ее руку в свою и чувствую, как она вздрагивает. Кожа такая нежная, тонкая, теплая. Глажу ее запястье большим пальцем и смотрю ей в глаза:

- Знаешь, что самое главное? Не то, что ты готовишь, а с кем ты это делаешь.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в щеку, но она ловко выдергивает руку и вскакивает из-за стола.

- Куда же ты? - удивляюсь я, но вижу, как она торопливо собирает со стола тарелки.

- Посуду надо помыть, - бормочет Камилла, не глядя на меня.

Чувствую, как во мне нарастает желание. Хочется остановить ее, обнять, прижать к себе. Но понимаю, что сейчас не время.

Долгие ночи стали настоящим испытанием для меня. Видеть ее спящей рядом, чувствовать ее тепло и знать, что она теперь моя… это сводит с ума.

Желание захлестывает с головой, лишая сна. Я сплю рядом, чтобы ей было теплее и не так страшно.

Я лежу, не двигаясь, боясь разбудить ее, и просто смотрю на ее лицо в полумраке. Пытаюсь усмирить зверя внутри, напоминаю себе, что ей нужно время. Время, чтобы забыть о моем варварском поступке, чтобы довериться мне снова.

Но больше всего мне хочется оказаться на ней, в ней, и любить ее долго-долго, пока не займется рассвет.

Знаю, что нужно быть терпеливым. Но как быть терпеливым, когда она, такая желанная, так близко? Когда каждый ее вздох, каждое ее движение заставляют мое сердце биться быстрее?

Я готов ждать. Не знаю, сколько еще продержусь. Даже в меховой жилетке она пробуждает во мне дикую страсть. Ни к одной женщине я еще не испытывал таких сильных чувств. О, как же я могу ее отпустить?

Глава 7

Вот она, картошка моей свободы. Смотрю, как она чернеет на сковороде, и вдыхаю едкий дым – дым перемен. Надеюсь, что перемен к лучшему.

Я специально пересыпала соли. Пусть Расул почувствует отвращение. Пусть увидит, какая я неумеха в хозяйстве. Может, тогда наконец оставит меня в покое со своими ухаживаниями и мечтами о браке.

Каждый его взгляд, каждое прикосновение обжигает меня холодом. Я не хочу быть его женой. Я создана для того, чтобы модно одеваться и жить в городе светской жизнью. Ездить за рулем своего авто, посещать салоны красоты и рестораны.

И эти горы у меня уже в печенках сидят!

Жду не дождусь, когда мы спустимся в поселок, где нас якобы ждет мулла. Естественно, я найду способ избежать никах. В поселке, где есть люди, мне будет проще сбежать. Попрошу кого-нибудь о помощи, и они не посмеют отказать напуганной беззащитной девушке.

Ловлю взгляд Расула, когда он пробует картошку. Вижу, как на его лице отражается недовольство. Прекрасно! Именно этого я и добивалась. Пусть поймет, что я – не та женщина, о которой он мечтал. Пусть ищет себе другую, умелую и покорную. Я такой не буду.

Но все планы идут насмарку!

Расул делает вид, что его устраивает испорченный ужин. Ест картошку и нахваливает ее.

Проклятье! Проклятье! Он будто издевается надо мной. Каждый его комментарий «М-м, вкусно!» режет слух, как скрежет ножа по стеклу. Я нарочно пересолила картошку, мечтая увидеть гримасу отвращения, а он, словно назло, уплетает ее за обе щеки, еще и причмокивает.

Да, я вижу, как он давится, как увлажняются его глаза, но ни единого признака протеста! Что это? Намеренная пытка?

Я с силой отодвигаю свою тарелку. Аппетит пропал напрочь. Хочется встать и уйти, хлопнув дверью. Выкрикнуть ему в лицо все, что я о нем думаю. Но я сижу. Смотрю, как он, невозмутимо жуя, тянется за добавкой. Наверное, стоит подсыпать ему перца в следующий раз. Или, может, вообще подложить что-нибудь несъедобное? С этой мыслью я чуть не хихикаю вслух.

Расул поднимает на меня взгляд. Во взгляде – что-то непонятное. То ли насмешка, то ли вызов. Я не могу разобрать. И это раздражает еще больше. Ненавижу, когда меня читают, как открытую книгу, и не люблю, когда сама не могу понять намерения другого человека. Расул для меня загадочный персонаж.

Я всё еще жду, что он сейчас выскажет мне всё и готова к агрессии, готова защищаться словами, просить вернуть меня родителям. Но он лишь пытается поцеловать меня в щеку, давая понять, что эта война будет долгой и, возможно, я ее уже проиграла…

***

Темно. Только редкие отблески луны пробиваются сквозь щели в ставнях.

Расул лежит рядом, и я чувствую его тепло. Его дыхание ровное и глубокое. Знаю, что он тоже не спит, как и я.

Сердце бьется о ребра, словно хочет вырваться наружу. Я боюсь. Боюсь его прикосновений. Боюсь того, что он может захотеть овладеть мною. И я не готова к близости. Не сейчас. И возможно, вообще никогда.

Но под слоем этого страха, под толщей ледяного отчаяния, пробивается тонкий росток… чего-то другого. Чего-то, что заставляет меня неотрывно смотреть на его лицо, запоминать каждую линию, каждый изгиб.

Желание? Нет это не оно. Это что-то более глубокое, более первобытное, что тянет меня к нему, как мотылька на огонь.

Я закрываю глаза. Пытаюсь сосредоточиться на чем угодно, только не на нем. На треске поленьев в печи, на завывании ветра за окном, на тишине, пропитавшей этот дом. Но все напрасно. Расул заполняет все мое пространство, все мои мысли.

Быть может, это просто последствия шока. Быть может, я схожу с ума, потому что мне больше не с кем общаться. Уже больше недели мы живем здесь и толком не говорим. Расул тот еще молчун.

В тишине ночи каждый звук кажется оглушительным. Я замираю, когда Расул поворачивается на бок. Его рука касается моей, и я невольно вздрагиваю. Одернуть? Позволить?

Легкое прикосновение обжигает кожу, будто искра. Сердце пропускает удар. Или два. Не знаю, сколько времени проходит, прежде чем я осмеливаюсь открыть глаза. Он смотрит на меня, и в его глазах такая нежность, что не передать словами.

- Я хочу тебя, Ками – шепчет он. Его голос хриплый, сонный обволакивает меня, словно теплый плед. – Позволь мне, - касается ладонью моей груди.

Я не понимаю своих чувств. Как можно одновременно бояться и жаждать его прикосновения? Как?!

- Расул, умоляю. Не надо.

- Не бойся, ласковая моя. Я не причиню тебе боли. Позволь мне ласкать тебя этой ночью. Позволь мне согреть тебя так, как задумала природа. Ты ни о чем не пожалеешь, клянусь.

Горячие мужские губы касаются моих губ. Край ночной рубашки ползет наверх, обнажая бедра. Меня бросает в жар. Я почти не знаю этого мужчину, но моё тело откликается на его осторожные прикосновения.

Безумие.

Я собиралась хранить девственность, как билет в оставленную жизнь. Только вот уже прошло столько времени, что мне попросту никто не поверит.

- Ты прекрасна, Ками, - выдыхает Расул, развязывая сверху мою рубашку и касаясь ртом моего соска.

Низ живота простреливает, когда он сжимает его губами. Инстинктивно обхватываю его голову и сжимаю бедра, ощутив между ними влагу и дрожь.