Укрощение стервы

Пролог.

От лица Джона:

Лекция началась 15 минут назад, но в аудитории едва ли можно было насчитать половину потока. Оно и было понятно: пара по криминалистике (интереснейший предмет!), а ведёт её пожилой дедушка, со всей душой и любовью подходящий к своей профессии, распинается перед той частью безучастных студентов, у которых осталась хоть капля совести и уважения для того, чтобы явиться.

Делаю краткий конспект в записной книжке, чтобы ещё раз повторить всё дома. Знакомых пап и мам, а также знакомых их знакомых, которые могли бы обеспечить мне дорогу в светлое будущее у меня не было — папа и мама мои простые работники молочной фермы, единственного места работы в нашем маленьком городке, но всё же они смогли привить мне любовь к труду и стремление к саморазвитию. Потому я теперь здесь — в одном из лучших юридических университетов нашей страны посреди «золотой молодежи». Конечно, тут есть и другой контингент, но, скорее как исключение, старательных студентов, всяких золотых медалистов и прочих.

Но и среди них я чувствую себя, как белая ворона: одни слишком пустые и заносчивые, другие чересчур замороченные и нудные. Короче говоря, огромным везением для меня было то, что единственные близкие мне по духу люди, оказались в моей группе, а потому мы с Тедом и Джеком подружились тут же. Говорят, трудности сближают, вот так и мы за два года учёбы стали практически братьями. Нам даже разрешили приставить в комнату общежития лишнюю койку, и это было вторым случаем моего безмерного везения, иначе бы я просто свихнулся от одиночества и постоянной зубрежки вслух под ухом..

От конспектов меня отвлёк бесцеремонный скрип двери и раздражающе громкое цоканье каблуков по кафельной плитке. Кетрин Спаркл явилась на лекцию? Случилось чудо! Может, снег в Сахаре выпадет или завтра в Москве пробок не будет?

Ладно. Она не стоит и минуты моего внимания. Сейчас она пройдёт на заднюю парту, и лишь громкий смех с галерки будет напоминать мне о её существовании. Но нет, сели они перед нами. Но удивительно было не то, что посреди пустой аудитории им нужно было сесть именно здесь, снизойдя до того, чтобы своими царскими обесцвеченными головами загораживать экран, а то, что по непонятной причине сели они на первую парту и даже какое-то время слушали. Резкий запах духов ударил в нос.

— А вы не могли бы отсесть? Ваши волосы прямо к нам на парту лезут,— ответил Тед.

А я уж было думал, что я придираюсь и только мне одному есть ли них дело. Я согласился с ним, обращаясь сразу к трём.

— У меня от твоих духов даже голова заболела. Или от твоих? Не знаю, вы, наверное, все одно и то же покупаете. То, что в рекламе покажут и скажут:«Это хорошее».

— Как вы угадали, мы просто берём самое дорогое. А вы, видимо, привыкли к запаху хозяйственного мыла и шампуня по акции.

Я уже было приготовился к жаркому спору, но они сами отсели на другой ряд.

Завидная холостячка.

Кетрин Спаркл в очередной раз опаздывала на пару, так как всё утро провела за спорами с отцом и матерью о том, что она заслуживает право занимать хоть какую-то должность, хотя бы зачуханного бухгалтера в компании ровно так же, как и её старший братец, давно назначенный генеральным директором непонятно за какие заслуги. Трудно было вспомнить хоть одно его верное решение, хоть один подписанный контракт, не принёсший убытки, да даже вышедщий в ноль в итоговом счёте, что уж там говорить о прибыли.

Родители, собираясь на семейном собрании, хоть и прислушивались к её советам и находили их разумными, но неизменно закрывали глаза на инфантильные выходки братца: то он увеличит рабочий день до двенадцати часов, то сократит выходные, а потом работники сбегают оттуда, роняя тапки, то заключает контракты со странами, рынок которых перенасыщен фирмами, вроде их, то пропустит важную сделку, отправившись в клуб с какой-то барышней лёгкого поведения.

«Он же мужчина, в серьёзном бизнесе нужна логика и холодный рассчет. Ты не справишься с этим, сегодня у тебя месячные, завтра гормоны, потом платье не подойдёт к цвету маникюра,— говорили ей, будто она буйный подросток и при малейшем дуновении ветра развалит, подожжёт и пустит по миру их драгоценный бизнес.— А что будет, когда появятся муж и дети? Тебе будет просто не этого!».

Она и в подростковом возрасте, (впрочем, как и в любом другом), не была такой, в отличие от брата, которого буквально силой приходилось вытаскивать из притонов и запирать дома под контролем охранников. О детях и семья мечтать приходилось лишь в самых сокровенных мыслях, ведь всю её жизнь ей твердили о том, насколько важно ей найти подходящую партию: доброго, заботливого, ОБЕСПЕЧЕННОГО..

Последнее всегда звучало первым, так что она даже заикнуться боялась о том, что хочет простого семейного счастья, но брак в её мыслях представлялся навязанным образом каторги среди пелёнок и погремушек, старой однушки с долгами по ипотеке и кредитам, хлеба на воде и сварливой свекрови.
«Во-первых, богатый муж не будет посягать на наши деньги, а, значит, женится на тебе по любви, ты же у нас красавица с хорошей фигурой. Во-вторых, детей гораздо проще воспитывать с нянями, а в наше время стоят они не дешёво, не говоря уже о смесях, подгузниках и прочих приблудах. Так что смотри, по мужикам не прыгай и до свадьбы ни-ни: приличным мужчинам нравятся скромные и порядочные девушки».

С огромным трудом она поступила в универ, скрыв от родителей подачу документов, но всё же ей удалось убедить их, намекнув на то, что девушки с образованием нравятся умным мужчинам больше глупеньких дурочек.

Горячего добавить?

Горячего добавить?

Затишье было недолгим: ещё до первых экзаменов ей пришло уведомление о скором отчислении, — отец постарался!,— но всё обошлось благодаря принципиальному ректору, единственному уважаемому человеку в этом змеином логове. Счастье длилось до первой сессии.

Все студенты волнуются на своих первых экзаменах, но Кетрин привыкла делать всё идеально и готовилась к ним, досконально изучая все возможные открытые и закрытые источники так, что она давно могла бы написать докторскую по всем предметам. Но даже с поддержкой ректора её нещадно пытались валить дополнительными вопросами, на которые она так хорошо отвечала, что к третьему курсу даже отец понял — её не остановить.

Потому и пары она посещала не всегда. А зачем, если то же самое она прекрасно учила сама, не теряя времени на дорогу и просиживание в аудитории. Сейчас же родители всё чаще намекали ей о каком-то сыне их партнёра, и она решила подстраховаться, ведь при желании её могут и отчислить за прогулы. Желании родителей, конечно же.

Она отвыкла сидеть на одном месте столько времени, но наступил обеденный перерыв, и можно было сходить хотя бы за кофе, чтоб не уснуть за скучными и давно известными ей материалами.

Народу в столовой была куча, но сбегать до кофейни она бы просто не успела. Приходилось довольствоваться едва горячим растворимым кофе без сиропа и даже сахара из столовой. Парень на кассе стоял так долго, что она не выдержала и прикрикнула на него:

— Да сколько можно?! У меня нет столько времени!

— Ой, извини! Надеюсь, у тебя будет время переодеться.

Кетрин молча наблюдала, как её белоснежная блузка неумолимо впитывает в себя тёмный напиток, а парень, оказавшийся Джоном Грином, едва сдерживает ехидную улыбку.

— Ещё и самый крепкий, чёрт тебя побери, Джон!

— Кофе отстирывается обычной водой. Ах, да, ты ведь у нас не знаешь, что такое стирка?

— Не в этом дело, урод! Мне кровь из носа после пар нужно быть на собрании, и как я заявлюсь туда с таким пятном?

— Найди вещи в шкафчике. Зуб даю, у тебя там целый гардероб..

— Ничего смешного! Это был единственный шанс доказать, что я чего-то стою, а ты изуродовал меня в такой важный день..

— Хуже, чем было, уже не станет. Сходи в любой магазин да купи себе новую, раз такая срочность.

Кетрин взглянула на телефон, в котором все её карты хранились в электронном виде, и тот лишь уныло подмигнул, окончательно выключившись.

От лица Джона:

Как не хотелось бы мне отвязаться от этой назойливой стервы, даже пытался убежать, но она увязалась за мной, уверенная, что я во всём виноват, сделал это нарочно и теперь обязан исправиться. Что ж, может, в её мире все и спадают перед ней на колени, а в моём мире никто никому не должен, поэтому и я планирую закрыть дверь перед её лицом. Мы шли по самой безлюдной и бездорожной аллее, чтоб (не дай Боже!) никого не встретить, а Кетрин натянула тёмные очки в надежде, что её никто не узнает, как будто, кроме первокурсниц, ещё кто-то ходит в универ на 20-сантиметровых каблуках и коктейльном платье. Ведь если верить слухам, все её шмотки дизайнерские в единственном экземпляре..

— Хочешь — иди! Но я домой. А ты не только пойдёшь на встречу в таком виде, но и прогуляешься по всем улицам!

— Твоя вина, ты и исправляйся. За всё в этом мире надо платить.

— А я буду зайцем.

— Будь кем хочешь, только не обязательно теперь скакать впереди меня. Вообще-то, мне на шпильках не удобно!

— А я тебя не просил их надевать. Может, мне ещё и на руках тебя понести?

— Было бы славно. Только боюсь, что твои дрыщавые ручки меня не удержат.

— Извини, что не оценил твои необъятные параметры.

Вот уже вдалеке показалось здание с новым ремонтом. На лице Джона показалось улыбка предстоящему отдыху на кровати, матрасс которой хоть и был жёстким с множеством выпирающих пружин, но всё же более удобным, чем деревянные скамейки аудиторий. На лице Кетрин удивление, что даже после апгрейда эта старая общага выглядела на слабую тройку. Если это — «после», страшно даже подумать, что было до.

— Спасибо, что проводила. Пока!

— Эй, стой!— она оказалась на удивление сильной и придержала двери на домофоне рукой.

Всё-таки три раза в неделю ей приходилось ходить в спортзал, чтобы поддерживать форму. Тем более она любила вкусно поесть, тайно заказывая доставку с фастфудом, оттого и заниматься приходилось в два раза усерднее.

— Куда это ты убегаешь? Найди мне во что переодеться! Я не могу идти в таком виде!

— Спроси у вахтёрши. Тебе пойдёт.

Битва за дверь длилась недолго. И вот, сопровождаемая удивленными взглядами, Кетрин поднялась на второй этаж маленькой комнаты.