Укроти свою строптивость (часть 2)

31. Брачный контракт

Начало романа "Укроти свою строптивость" читайте на сайте бесплатно!

Пролог

Она не читает текст. Он ей неинтересен. Она смотрит на фотографию: вот она и Серж. Они целуются. Фотограф хорошо подобрал ракурс. Он его приблизил максимально возможно. Они стоят в обнимку, его рука у неё на затылке, глаза прикрыты. Под фотографией подпись «Поцелуй». Следующая фотография: она уходя, остановилась, обернулась, подняла руку для прощания. Он стоит лицом к ней, его рука тоже поднята. Фотограф снял Сержа со спины. Зато фигура Анжелики получилась в солнечном ореоле. Фотография очень красивая, она показывает, насколько им тяжело расстаться. Это было «Прощание». Последняя фотография – Анжелика и сигарета в тонких пальцах. Это почти портрет: дым, задумчивость в глазах... «Переживание». Экран погас, поднялся вверх. Тишина. Кажется, что сейчас слышно каждый шорох, такая стоит тишина. Старейшины переводят взгляд с Анжелики на Сержа.

Ей хочется вскочить и убежать, но на плечах лежат руки Лаура. Он слегка пальцами поглаживает её, как прежде. Это значит: «Спокойно, девочка, спокойно». А ей хочется закричать: «Неужели вы никогда не любили?»

–Господин Трегир, четыре года назад вы обратились в королевский совет на изменение брачного контракта с целью взять под полный контроль принцессу. И что мы видим? Или вы знали, что у принцессы есть любовник и не приняли для предотвращения этого меры?

31. Брачный контракт

«Утро вечера мудренее, – подумала Анжелика перед тем, как лечь спать. Но сон не шёл. – Что ж, дорогой мой, ты ещё пожалеешь о том, что отозвал своё ходатайство. Ты хочешь стать моим мужем? Но я-то не горю желанием выходить за тебя замуж, а это значит, добро пожаловать в ад!»

За ночь Анжелика окончательно пришла в себя и теперь была настроена решительно. Утром первое, что она сделала, – предупредила принца, чтобы он выписал пропуск для юриста, которого она сама себе выбрала.

Генри и Трегир уже успели позаботиться об адвокате для принцессы. Они заключили договор с одним из самых лучших юристов королевства, но девушка решила по-своему. И теперь у Анжелики было сразу два личных адвоката: нанятый принцем и герцогом и найденный ею.

Анжелика потребовала, чтобы в её рабочий кабинет доставили все необходимые ей для работы сборники законов, указов, постановлений и положений. Всю неделю принцесса и её юристы работали в поте лица. Они спорили, обсуждали, смотрели судебную практику, читали источники и даже залезли в уложение о семье и браке в Анастасе от 1706 года.

Настал день подписания брачного контракта.

Для участия в этом знаменательном событии прибыли все причастные лица: королева и принц Генри со стороны принцессы и великие герцоги со стороны Трегира, юристы обоих сторон и главный королевский нотариус.

Трегир вошёл в рабочий кабинет в сопровождении своего адвоката. Великий герцог улыбался. Анжелика подумала, что она не знает улыбки Трегира. Обычно их общение сопровождалось насмешками. Сейчас же на его лице была самая обыкновенная добродушная улыбка.

Он занял место напротив команды Анжелики, взял в руки поданный ему исправленный вариант брачного контракта. Открыл его и почему-то вдруг разразился смехом. Смеялся он долго, до слез. Просмеявшись, он сказал:

–Я, конечно, ожидал, что ты что-нибудь такое отмочишь, но чтобы так... Поистине не перестаю тебе удивляться. Ладно, оставим поэзию, перейдём к прозе жизни. Чтобы не было недомолвок, и ты потом не говорила, что не знала, я хочу попросить кого-нибудь из адвокатов озвучить положение замужней женщины в Анастасе.

Все три адвоката, тихо посовещавшись между собой, дали слово самому молодому своему коллеге, именно тому, которого неизвестно в какой консультации откопала Анжелика. Почти ещё юноша, он встал, поправил галстук. И, открыв кодекс о семье и опекунстве, начал давать пояснения:

–В Анастасе при заключении брака в обязательном порядке заключается брачный контракт. По сложившейся практике супруг должен быть минимум на пять лет старше невесты и иметь средства к содержанию семьи.

После заключения контракта невеста полностью попадает под власть и опеку жениха или доверенных лиц, если он укажет таковых. В соответствии с действующими обычаями страны, сразу после заключения брака супруг предоставляет жене одну из свобод.

В Анастасе на сегодня существует три вида свободы либо её отсутствие.

Отсутствие свободы означает, что муж несёт полную ответственность за все действия и поступки супруги, она не вправе принимать ни одно решение самостоятельно, а также лишена права управления имуществом. Супруга не несет никаких обязательств кроме как перед супругом. По сложившейся практике личной свободы лишается невеста с момента подписания брачного контракта и до окончания первого года супружеской жизни.

– Люди, вы это серьёзно? – Анжелика нахмурилась. Она, конечно, читала про все эти виды, но не придала им значение. – Это даже не средневековье.

Трегир не ответил, а дал знак юристу продолжать.

– Первым видом свободы является ограниченная личная свобода. Супруге предоставляется право на минимальное распоряжение финансами, а также принятие ряда обязательств, но с согласия супруга. По сложившейся практике такая свобода предоставляется на второй и третий год брака.

– Так, это уже ближе к цивилизации. – хмыкнула принцесса.

– Второй вид свободы – это урезанная свобода. – продолжал юрист. – В данном случае расширена зона использования финансов, а также принятия обязательств без согласия супруга, но с обязательным уведомлением. Обычно она предоставляется в последующие годы брака. Третий и последний вид – это полная свобода, то есть супруги в равной мере управляют имуществом и принимают решение. В данном случае ответственность несёт тот супруг, который принял решение. Чаще такая свобода предоставляется женщинам, прожившим в браке более пяти лет, или после достижения двадцати одного года. Брачный контракт, составленный господином Трегиром, предусматривает в различных областях свободы первого и второго порядка, хотя официально указано, что принцессе предоставлено ограничение свободы.

32. Прогулки с Манфредом

Наступили летние месяцы, но юная принцесса не радовалась их приходу. Она столько планов возлагала на это лето, но Королевский совет даже слушать её не стал. Сказал, что пока не убедятся в её благонадёжности, пусть даже не заикается о поездке в Россию. И вообще, чего ей не живётся в Анастасе. Сильно хочется слетать в отпуск: есть всякие острова, где отдыхает народ с капиталами. На самом деле они боялись, что она просто-напросто не вернётся и им опять придётся снаряжать экспедицию на её поиски.

– Ваше высочество, – сказал спикер, когда принцесса подала ходатайство на выезд. – Вы напрасно нас за шутов держите.

– А я и не держу. Идите куда хотите, – в сердцах выдала принцесса, услышав отказ.

– Моя дорогая, я как погляжу, ты так полюбила Анастас, что даже не мыслишь покинуть его хотя бы на неделю. – ехидно проговорил Трегир после совета. – Ещё раз покажешь неуважение к совету и считай, граница для тебя будет закрыта на долгие времена.

– Слушай, без тебя тошно. – отмахнулась она, а сама задумалась, что такое устроить, чтобы они сами от неё мечтали избавиться.

– И не мечтай. – Трегир не смотрел на неё, но догадывался, о чём она думает. – Максимум, чего ты добьёшься – это препровождение тебя в моё поместье под бдительный надзор Великой герцогини. Веришь, её даже сам Великий герцог боится. Так как?

– Как, как? К верху каком, вот как, – огрызнулась она. – Если я попрошу тебя испариться с горизонта… – Анжелика вопросительно посмотрела на Трегира.

– Предлагаю оптимальный вариант. Летняя королевская резиденция. Встреча с королевой-матерью на завтраках и ужинах. Один пропуск, и ты переезжаешь на север страны к Великим герцогам. Но! – он поднял палец и лукаво посмотрел на невесту, – я тебе разрешаю рыбачить, кататься на конях, помогать в местной пекарне, косить сено… В общем, всё, что пожелает душа, разумеется под бдительным оком родимого братца, Лаура или Майкла. Идёт.

– Вот уж удружил, благодетель ты мой. – усмехнулась она, но предложение приняла. – Облобызать тебя не надо за поистине королевский подарок. Прям шуба с барского плеча. – и она демонстративно поклонилась по русскому обычаю, коснувшись пальцами земли.

– Похвально, похвально, – Трегир не мог оставить без ответа откровенный стёб, – вот всегда бы так. Думаю, из тебя получится примерная жена.

В назначенный день Генри привёз мать и сестру в резиденцию.

Королева своё общество без необходимости дочери не навязывала, про свадьбу не напоминала.

Компанию принцессе составляли Мэри, как фаворитка, и Кароль. Впрочем, Кароль недавно стала матерью и все её заботы и разговоры сводились в одному: подгузники, кормление, сыпь да прогулки.

Нельзя сказать, что Анжелика была в восторге от таких каникул. Чаще остальных сопровождал её Лаур. А где Лаур, там и Мэри. Поэтому рыбачить ей нравилось с братом. Тот лишний раз не докучал, а сидел рядом и пялился на свой поплавок.

Лето, несмотря ни на что, закончилось внезапно: вчера ещё был август, а сегодня уже сентябрь. А за ним последовало и возвращение в столицу. После иллюзорной свободы на чистом воздухе, девушка почувствовала себя птицей в клетке. Но, с другой стороны, её ждала учёба. Девушка набрала целую кучу модулей, чтобы некогда было скучать.

Трегир, как и обещал, предоставил своей невесте личного водителя, того самого, который был её личным врагом в России, но стал если не другом, то хорошим человеком в Анастасе.

Сегодня лекций не было. Оставаться в четырёх стенах, когда за окном золотая тёплая осень – не слишком весёлая перспектива. Анжелика решила воспользоваться предоставленной ей возможностью прокатиться по магазинам.

Девушка взяла телефон и попросила соединить её с Манфредом.

– Простите, Ваше Высочество, но мне не поступало распоряжения от господина Трегира. – Манфред однажды уже чуть было не лишился места и теперь не хотел рисковать. – Вы ему перезвоните.

– Нет, это неважно. Ладно, в следующий раз. – она положила трубку и подумала, что как-то странно получается: водитель – её, а разрешение от Трегира.

Минут через пятнадцать раздался телефонный звонок. Она скорчила гримасу, догадываясь, кто бы это мог быть.

– Манфред сказал, что ты хотела съездить в магазин. Я сегодня пораньше освобождаюсь. Не против, если ты сейчас покатаешься с Манфредом, а потом мы с тобой уже сходим в магазин.

– Против. Не нужны мне магазины. – ответила Анжелика. – Не хочу сидеть во дворце. Парк у меня тоже уже оскомину набил. А куда ещё в твоём дурацком королевстве поедешь?

– Сегодня как-то мягко ты о родном королевстве, – в трубке раздался несколько разочарованный голос Трегира. – Спускайся в гараж. Я сейчас перезвоню Манфреду и скажу ему, чтобы он выгонял машину. Но, имей ввиду, если ты исчезнешь, Манфред лишится работы и пенсии.

– Жалкий шантажист, – пробурчала она, но отказываться от поездки не стала.

Солнце так и манило на улицу. Голубое безоблачное небо и еле ощутимый ветерок навевали мысли о свободе. Хотелось сесть в паутинку и лететь, куда понесёт. Всё равно, хуже уже не будет.

– Манфред, поехали за город! Туда, где за лесом синеет гора, туда, где нас не найдут никогда. – она села на переднее сидение.

В машине приятно пахло тёплой кожей. Девушка посмотрела на руки водителя: загорелые, покрытые золотистыми волосками, с выпирающими венами. Короткий рукав плотно прилегал к накаченному бицепсу.

– Поехали, – он посмотрел на принцессу, проверил ремень безопасности, повернул ключ в замке зажигания. – Опять поругались с Трегиром? – спросил Манфред, когда они пересекли дворцовые ворота.

– Да пошёл он куда подальше, – Анжелика улыбнулась. – И он пошёл, пошёл, пошёл…

– Вот я смотрю на вас: и умная, и красивая, а где женская хитрость? Вам бы с ним подружиться.

– С ним? Я что, белены объелась? Нет уж, назвался женихом, пусть страдает. – хмыкнула она.

– Ой ли, – Манфред был одним из немногих, кто мог позволить себе в подобном тоне разговаривать с принцессой. – Как бы вам страдать не пришлось. У него власть. А вы под его властью. Только всякой властью можно манипулировать, особенно если власть в лице мужчины, а манипулятор в лице женщины.

33. Межсезонье. Декабрь–январь

Анжелика посмотрела в окно. За стеклом бушевала метель. Она была какая-то не настоящая, пусть и снежная, эта метель. Казалось, что ветер гроздями швырял снег, который до земли долетал мокрыми лохмотьями. Дорожки сада неизвестный художник разукрасил в бело-чёрную гамму. Зима ещё не закончилась, так толком и не начавшись.

Зима... Анжелика не знала, что будет скучать по морозам и холодам, ожидать первый снег и первую оттепель. Здесь всё было по-другому. Почти до декабря стояло тепло и шёл дождь. Потом вдруг резко похолодало, если это можно назвать холодами: температура опустилась до нуля. Затем пошёл снег, который, подлетая к земле, превращался в капли дождя. Второй день бушевал ветер, отчего промозглая сырость валилась за воротники, плюхалась на лица, залезала в обувь.

За это время она не успела привыкнуть к местным зимам, таким коротким. Да и новогодние праздники как-то проходили мимо неё.

В первый Новый год Трегира не было, и сопровождать её было некому. С королевой общение было сведено практически к нулю. Поэтому вся серия рождественских и новогодних балов прошла где-то рядом. Подарки ей принесли в комнату, ибо выйти в праздничный зал она отказалась, мотивируя тем, что воспитывалась в мусульманской семье и католические праздники не признаёт.

В тот год Трегир звонил накануне новогодней ночи и спросил, как она намерена праздновать. Ему, вероятно, доложили её выходку по поводу Рождества. Анжелика особо церемониться не стала, а просто ответила, что этот праздник надо отмечать с друзьями, а коли у неё таковых нет, то и отмечать она его не будет. В тот же день, после разговора с Трегиром, в её апартаментах установили ёлку и принесли игрушки.

Скорее от нечего делать, чем от приставаний Мэри они нарядили дерево. Анжелика всю ночь провисела на телефоне, бесконечно звоня в Россию, Узбекистан, Швецию, Польшу, поздравляя всех своих друзей с праздником. Не воспользоваться тем, что её не ограничили в пользовании телефоном, было нельзя.

Следующий за Новым годом день рождения прошёл так же незаметно: королевская семья и больше никого. От бала в свою честь она тоже отказалась, мотивируя нежеланием пятился на жирные морды придворных льстецом.

Следующие Новый год и день рождения она провела в монастыре.

И вот третий по счету Новый год в Анастасе. А через пятнадцать дней – её день рождения. А потом... О том, что будет потом, Анжелика не хотела думать.

Постояв около окна, она вернулась к столу. Шла сессия. Учиться было не так просто, как в школе. Но тем интереснее. Анжелика начала работать над дипломной темой.

Случилось это помимо её воли. Преподаватель по макроэкономике ей предложил сразу набирать материал для дипломной работы после ознакомления с курсовиком. Она не задумываясь ухватилась за эту идею. И теперь всё свободное время посвящала новому и интересному занятию.

–Привет, – в кабинет зашёл Трегир. – Мне сказали, что у тебя очередной бунт.

Вместе с ним ворвался запах морозной свежести.

Анжелика, не вставая, повернулась к нему на крутящемся кресле: «Наговаривают, веришь? Истинно наговаривают. Сижу работаю, никого не трогаю. А ты чего нарисовался? До свадьбы ещё далеко, а в гости тебя не приглашала».

– А я без приглашения решил проведать. Не заболела ли? А то столько времени меня на королевский совет не вызывали, что я забеспокоился.

– Зря, это ты зря. Я жива, здорова и бунт не затеваю. Посмотрел? – она встала, растопырила руки, покрутилась перед ним и собралась садиться обратно, как он перехватил её за руку: – А теперь можешь проваливать.

–Вот это мне и сказали: от участия в балах отказываешься, платья примерять не хочешь. Над чем хоть работаешь? – он хотел было поднести её руку к губам, но она напрягла мышцы, давая ему понять, что не согласна с его порывом.

–Да тебе неинтересно. – усмехнулась. Трегир отпустил руку. Девушка отошла к окну, опёрлась на подоконник. – Это ещё курсовик с прошлого года. Идея у меня появилась. Хочу попробовать. Применение математических моделей для социального развития неблагополучных районов. Правда, я пока не совсем понимаю, как и с чего начать.

–Ну, я бы начал с социально неблагополучных районов. Займись изучением их жизни. Найди себе агентов, которые будут тебе рассказывать о происходящем, и давать оценку. Только имей в виду, тебе нельзя показывать, нравится или нет. Агенты быстро схватывают, какая информация больше интересует заказчика, ту и несут. А тебе нужна объективность. Данные надо будет изучать, анализировать, систематизировать и искать закономерности. И заметь, ты должна быть готова столкнуться с тем, что будет идти в разрез с твоими внутренними убеждениями.

–Но… – Анжелика задумалась. – Каждый человек индивидуален. Люди ведут себя независимо от других.

Трегир засмеялся. Уж кому-кому, а ему, начальнику службы безопасности, было неплохо известно, что в обществе все подчиняется своим законам. И самые строгие и жёсткие законы не у государства, а как раз в социально неблагополучных районах, ибо там на кону всегда стоит чья-то жизнь. Виновны выплачивает не разовый штраф, а годами пытается выкупить жизнь себе и своим родным. И что каждый анклав живет в соответствии с теми понятиями, которые он вывез из своей земли, на которых воспитывался. И что хорошо для цыган, то плохо для анастасийцев. Это надо было принимать и где-то мириться, а где-то искоренять. Он точно знал, что отдельно взятого человека можно перевоспитать в каких угодно традициях, но когда это общество, то процесс занимает года, а порой и столетия. И вроде уже всё хорошо, как вдруг в ком-то заговорит голос предков. И не просто заговорит, а звучать будет сильнее и истины проступят через иную призму, чем это было несколько веков назад.

–Хорошо, после свадьбы я попытаюсь дать тебе надёжных людей, чтобы ты могла получать нужную информацию.

–Нужную тебе? – Анжелика усмехнулась. – Нет, спасибо, я сама.

–Нет, пожалуйста. Социально неблагополучные районы это не курортное место. У них свой король. И ты для них никто. Кроме того, у меня есть связи в других странах, например Франции или Англии. И тебе оттуда тоже могут давать информацию. Можешь сделать сравнительный анализ. Может, тебе удастся вывести формулу, как снизить криминогенность таких районов.

34. Накануне свадьбы

–Ваше Высочество, следуйте за мной, – начальник караула вошёл в апартаменты принцессы. Увидев, что она смотрит на него вопросительно, добавил: – Вас ждёт ваш брат. Он просил вам передать, что это очень важно.

Анжелике идти к Генри не хотелось. Она пробормотала, что ей надо переодеться, вошла в спальню, закрыла дверь. Девушка знала, что всё равно встречи избежать не удастся. Завтра у неё свадьба. Что он может ей сказать? Случилось чудо, и она свободна? Все эти дни за ней ходили как за маленькой. Из-за малейшего чиха прибегал врач. На кону стояло многое, и они не могли позволить, чтобы событие не состоялось.

Анж не знала, сколько прошло времени. Она услышала, как открылась дверь. Охране, несмотря на то, что они «знакомы» друг с другом ещё с России, заходить в спальню категорически запрещалось, а значит, зашёл кто-то из своих.

–Анжелика, пойдём, – услышала она голос Лаура. Стало быть, у Генри находился Трегир. А встречаться с ним ей хотелось ещё меньше. Но делать было нечего. Анж, ничего не отвечая, лишь кивнув в знак согласия, медленно вышла из апартаментов.

С её приходом Генри и Трегир замолчали. Было видно, что они о чём-то до этого спорили. Трегир с улыбкой подошёл к Анж, взял её руку и поднёс к губам:

–Ты чего такая бледная?

–Что, не мог подождать до завтра? Или хочешь лишний раз восторжествовать? – в голосе Анжелики послышался вызов.

Трегир не стал на него отвечать. Он понимал, что ей сейчас трудно. «Девочка моя, я хочу тебе кое-что показать, а потом удалюсь. Когда тебя в церкви подведут ко мне, тебе придётся взять меня за руку. Вот так… – Трегир встал бок о бок с принцессой и левой рукой взял её правую руку. – Во время церемонии венчания будут задаваться вопросы, на которые в зависимости от смысла надо будет отвечать да или нет. Вряд ли ты будешь в состоянии воспринимать церковную речь. Поэтому, когда я буду надавливать на твой мизинец, ты будешь отвечать да, когда на средний палец – нет, поглаживать пальцем по ладони – всё хорошо. Ну как, договорились?»

Во время объяснения Трегир сопровождал свои слова действиями.

–Если я откажусь? – Анжелика попыталась высвободить руку.

–Если ты откажешься, то боюсь, что придётся имитировать обморок. Анжелика, запомни, что бы ты ни делала во время церемонии, что бы ни говорила, ты всё равно станешь моей женой. Пора бы уже смириться.

–Трегир, я же говорил, что это должен буду сделать я. Ты же сам видишь. Она не предсказуема. И, мне кажется, не надо дожидаться скандала в церкви. Давай ей введём инъекцию заранее, – Анж посмотрела на брата. Нет, это была не игра, брат говорил серьёзно. Он не провоцировал её.

–Генри, – Трегир освободил руку принцессы, подошёл к столу, взял свой стакан, – всё будет хорошо. Правда, Анжелика? Ты ведь не хочешь рисковать встречами с родными, которые приехали в Анастас на месяц? От твоего поведения на венчании зависит, ты с ними будешь только мимолётом видеться или же сможешь проводить дни. Ну что, сделка того стоит?

Анжелика молча подошла к окну. Она понимала, что надо соглашаться. Она ничего не добьётся своими концертами. Но как, как заставить себя смириться?

–У вас говорят: «Молчание – знак согласия». Вот и будем считать, что согласие получено. Генри, доктор будет всегда поблизости, так что исправить ситуацию можно будет в любой момент.

–Я могу быть свободна? – повернувшись лицом в комнату, спросила Анжелика уставшим голосом.

–Нет, у тебя сейчас репетиция торжественного выхода, а потом я попрошу, чтобы доктор Смит тебя осмотрел, мне не нравится твоя бледность. Ладно, я пойду, – Трегир направился к выходу.

–Подожди, – Анж потёрла лоб, как будто болела голова. – Какая ещё репетиция?

–С твоим отцом Сергеем Ерболовичем.

–Он знает, что меня выдают замуж помимо воли? – Трегир вместо ответа положительно кивнул.

Он торопился уйти. Он не мог вынести этого скорбного взгляда. Разве такой она была там, в России? И завтра ей предстоит стать его женой. Женой поневоле. И он ничего не может изменить. Быть дочерью королевы – тяжкое бремя.

Его сердце сдавило словно тисками. Наверно, королевский совет был тысячу раз прав, когда требовали её возвращения в Анастас сразу, как он её нашёл. Кто знает, привези он её в возрасте двенадцати лет, и она бы успела адаптироваться. Тогда же он верил в постепенное привыкание: она в приёмной семье, а он всегда рядом. Но получилось с точностью до наоборот: чем ближе было событие, тем сильнее было противостояние.

Эта свадьба. Он столько раз порывался отказаться, но понимал, что королевский совет всё равно её выдаст замуж. «Я сделаю всё, чтобы ей было хорошо рядом со мной. Я же вижу, что у неё мозг с сердцем спорят. Так неужели я не смогу пробить блокаду разума?» – в который раз он говорил себе, прекрасно понимая, что ему будет сложнее, чем ей. Он знал все законы системы и знал, через что ему предстоит пройти. Она же стоически отказывалась хотя бы просмотреть придворный кодекс.

Анжелика вошла в зал. Генри дал ей пять минут на разговор с отцом. «К сожалению, у нас мало времени. Я скоро должен буду уйти. После свадьбы наговоришься», – брат был жёстче Трегира. И Анжелика даже не подозревала, насколько ему это тяжело давалось. Но она, словно ребёнок в переходном возрасте, требовала жёсткие рамки.

–Папа, милый папа! – Анжелика, как маленькая девочка, бросилась на шею к приёмному отцу.

Генри ждал потока слёз. Но их не было. Ему вспомнились слова Трегира: «Она, как сухая ветка, сгорит, если не будет плакать...» А она не плакала. Ни Трегир, ни Генри ни разу не видели её слёз. Никто, кроме подушки. Она закрывалась в спальне и рыдала, как рыдают девчонки. Вот и сейчас она обнимала отца за шею, но слёз не было. Слёзы – эта драгоценность, которую она не могла себе позволить показать.

–Папа, ты знаешь, что меня выдают насильно замуж?

–Знаю, доченька, знаю, милая, – Сергей Ерболович прижимал к груди голову своей старшей дочери. Его глаза щипало. Он как мог сдерживался, чтобы не заплакать. – Что поделаешь, такова судьба женщины. Мне господин Трегир рассказал как и почему. У тебя будет хороший муж. Он тебя очень сильно любит... Смотри, бабушка Зубейда мужа своего впервые на свадьбе увидела. А мамина сестра Малика, хоть и была знакома с Каримом, так ведь и её не спросили, а просто объявили, что замуж выдают. Это мама твоя по любви выходила. На Востоке до сих пор родители часто за молодых решают. И бабушка, и Малика счастливы в браке. И у тебя будет всё хорошо!

35. Свадьба

Анжелика с удивлением посмотрела на карету, стоящую около дворцового крыльца. Да-да, это была самая настоящая карета из прошлого, обитая чёрно-серебристым бархатом, с вышитым золотом коронованным орлом. Брат, поддерживающий сестру под руку, улыбнулся, подвёл её к этому чуду, помог подняться, следом поднялся сам.

Утром шёл мягкий снег цвета её свадебного платья. Анжелика опустила глаза, рассматривая нежную шёлковую ткань, которая, казалось, светилась изнутри. У неё было всё, как у всех девчонок: свадебное платье, невесомая вуаль, ниспадающая на лицо, чтобы скрыться от фоторепортёров. Только, в отличие от многих сотен других невест, у неё на голове была бриллиантовая диадема, а на плечах – накидка из серебристой норки. Наконец она гордо вскинула голову и посмотрела на брата, сидевшего напротив. На Генри был белый атласный костюм. Карета остановилась. Генри молча подал руку сестре, чтобы помочь выйти. Они ступила на лестницу церкви Святой Екатерины – самого главного храма Анастаса.

–Давай смелее! – Генри сделал шаг вверх.

–Ты мне обещал, что меня сопровождать будет отец, а не ты... – Анжелика не выдернула свою руку из руки Генри, но и подниматься не стала.

–Так, без концертов. Как мне кажется, мы, в отличие от тебя, своё слово держим.

Пушистый снег медленно опускался на светлые волосы брата, отчего он казался каким-то неземным. Принц был неотразимо красив.

Анжелика сделала шаг, встала вровень: «Что ж, пойдём на эшафот...»

Сергей Ерболович наблюдал за происходящим из дверей церкви. Мусульманин по происхождению, он не был особенным любителем посещать ни мечети, ни православные храмы. Мельком увиденный им интерьер собора потряс его воображение: высоченный купол, расписанный золотыми звёздами на голубом фоне. В нишах висели картины из жизни Христа. Свет, как в калейдоскопе, играл витражами. Он ожидал увидеть сумрачный католический храм, но этот был большим и светлым.

Зал полон. Люди занимали свои места, и лишь центральный проход, на полу которого лежала красная дорожка, был пуст. По обе стороны прохода, однако, стояли дети в светлых одеждах и держали в руках белые лилии и оранжевые альстромерии. Это было красиво. В полуоборот перед алтарём стоял Трегир в костюме цвета тёмного шоколада.

Сергей Ерболович наблюдал, как поднимается по ступенькам храма его старшая дочь. На ней длинное, в пол белое платье, ниспадающее мягкими складками. Он не видит её лица. Но судя по её походке она пытается переступить через себя.

–Ваш выход, – Генри передал Анжелику Сергею Ерболовичу, а сам встал позади их.

Принц страхует. Он знает непредсказуемость и своенравность своей сестры. Эта свадьба, которая стоила не просто больших, а бешеных денег, должна состояться и пройти без эксцессов. Иначе зачем были все эти траты на приезд многочисленных родственников, друзей и знакомых из России? Генри желал, чтобы Трегир ограничился только семьей да ближайшей подругой. Кроме оплаты дороги, гостям пришлось срочно покупать одежду, соответствующую этикету и моде дворца. Трегир не хотел, чтобы многочисленная знать свысока взирала на тех, кто был дорог Анжелике.

Зазвучала музыка. Приёмный отец, волнуясь, подал руку Анжелике. Его приёмная дочь, положив свою руку на его и гордо вскинув голову, но опустив глаза (вуаль это скрывала), медленно сделала первый шаг. Она шла, не видя ни нарядных детишек по краям аллеи, ни великолепия храма.

Трегир, стоя вполуоборот, смотрел на приближающуюся невесту. Они шли очень медленно.

Сергей Ерболович понимал, что Анж в последний миг пытается оттянуть событие. Ей казалось, что этой аллее не будет конца. Но она не ускоряла шаг, наоборот, он становился всё медленнее и медленнее, как будто она засыпала на ходу. Шедший позади них Генри виновато улыбался, как будто это он был причиной столь медленного хода. Музыка звучала дольше обычного почти в два раза.

Она не поняла как случилось, что перед ней возник Трегир во всём своём великолепии. Он осторожно принял руку Анжелики из рук Сергея Ерболовича. Она почувствовала, как его пальцы мягко поглаживают её ладонь, как бы говоря: «Умница, девочка, всё хорошо...» Слёзы предательски подступили к глазам. И одна слезинка успела проскочить реснички и уже торопливо скатывалась по щеке. Анжелика не слышала, что говорили. У неё теперь была главная задача – сдержаться, не расплакаться.

Неожиданно наступившая тишина почему-то испугала. Внезапно она увидела, как на неё выжидательно смотрит священник. Почувствовала, как Трегир надавил на средний палец. Но она не помнила, когда надо говорить да, а когда нет. Не зная, что делать, тихо произнесла: «Повторите, пожалуйста, вопрос. Я не понимаю церковного языка...».

Священник медленно повторил вопрос. Анж никак не могла сосредоточиться. Она не могла понять, что он неё хотят. Она подняла голову и через вуаль посмотрела на Трегира. Сейчас она боялась, что ей поставят укол, а потом запретят общаться с родителями.

–Анжелика, ты хочешь, чтобы тебе перевели вопрос? – так же тихо, но достаточно твёрдо спросил Трегир.

Священник смотрел на них, не зная, что делать. Чтобы в церкви перед алтарём вдруг начинались разговоры – такого ещё не было. Да, использовался церковный язык, но он был очень схож с обычным.

Анж утвердительно кивнула и вдруг перешла на русский: «Я забыла знаки, а вопрос действительно не поняла».

–Ваше преосвященство, я могу перевести вопрос невесте? – обратился Трегир к священнику. Тот, не зная, как ему поступить, нерешительно кивнул. – Тебя спрашивают, имеются ли причины, по которым ты не можешь вступить в брак со мной. У тебя нет таких причин, – при этих словах Трегир надавил на средний палец.

–Нет, – ответила Анжелика священнику. Она немного успокоилась. Больше ей не понадобилось переводить вопросы. Теперь она слышала и понимала как сами вопросы, так и ответы Трегира.

–А теперь, дети мои, вы должны обменяться кольцами, – мальчик в белом облачении подошёл к епископу и подал ему тарелочку, на которой лежали два кольца.

36. Медовый месяц с ложкой дегтя

Ноги утопали в мягком ворсе светлого ковра. Трегир, поддерживая девушку за талию, вёл её к кровати, стоящей в глубине комнаты. Рядом с кроватью – столик на резных ножках. На столике, сверкая в хрустальном кубке, замерла вода.

–Что это? – шёпотом спросила Анжелика, когда они остановились.

–Апартаменты новобрачных. – ответил Трегир и повернул её к себе, обнял, прикоснувшись губами к её губам.

Она чувствовала, как нежность проникает в каждую клеточку её тела. Трегир одной рукой придерживал голову Анж, а другой спускал с плеч сорочку.

Он гладил шелковую кожу её плеча. Попробовал на язык, проводя влажные дорожки.

Звучала красивая мелодия, и Трегир, прижимая Анжелику к себе, двигался в медленном танце. Её руки как-то сами по себе легли ему на талию – то ли в желании отстраниться, то ли прижаться. Лёгким облаком легла на пол сорочка, обнажив молодое тело.

Медленно опуская девушку на ложе, он освобождался от халата.

Её сердце бешено колотилось. Его тело было таким горячим, а простыни такими прохладными...

Она попыталась прикрыться рукой.

–Не надо, – прошептал он, пристраиваясь рядом с ней. Трегир не торопился и спешил одновременно. Смотрительница гарема предупредила, что через час благовония не будут действовать на неё. Но ему казалось, что она не захочет выйти из власти наслаждения. С губ срывался стон блаженства. И хотелось задержать этот миг, прочувствовать таинство единения, таинство слияния тел.

Его нога проскользнула между её ног. Он целовал, ласкал, прикусывал, поглаживал губы, щеки, мочку уха, грудь, живот, снова грудь, не оставляя её в покое ни на секунду. Медленно перебирался на неё, боясь спугнуть этот волшебный миг. И вот уже её ноги разведены, и она не может их соединить. Нет, может, но для этого ей надо обнять его своими ногами… И он чувствует, как они робко обвивают его, потом опускаются и снова обвивают. Как будто решают: стоит или не стоит сделать этот шаг.

Она маленькая, а он большой. Он пытается удержать свой вес на руках. Она сквозь чувствует там, внизу: её плоть начинает пульсировать, наполняться влагой. Но что-то чужое, инородное, твёрдое и влажное приближается к ней, пытается преодолеть врата рая. Её естество обняло маленькую толику иноземца, замерло, как будто пробовало на вкус.

В голове выстрелило «Будет больно. Вспомни, было больно. А потом было стыдно! Тебе будет стыдно».

Анжелика дернулась, «ушла». Трегир опустил свою руку вниз, чтобы помочь себе. Там его уже ждут, он это чувствует. Она переполнена соком. Он навалился на неё телом.

По подкорку проник мужской запах. Перед глазами мужская грудь, покрытая чёрными волосками. Мозг даёт команду: «Беги, потом будет поздно». Где-то уже было так. Но где и когда? В голове мелькнула картинка: её голова и тело прижаты к мужской груди, покрытой черными волосками, а ноги разведены. Она не может двигаться, потому что стала частью его тела... А сверху звучит его голос. Чей голос? Мозг кричит: «Беги!» Это уже было... Но когда и где? А может, не с ней? А с кем тогда? И кто был тот мужчина? Что он делал? Почему она не могла двигаться? Почему её руки и ноги обвивали его? И рот, что-то было во рту, она не могла выплюнуть. Ей казалось, что она задохнётся...

Трегир не видит, как глаза Анжелики начинают расширяться от ужаса. Он не торопит мгновение. Ему хочется дать ей блаженство. Медленно, миллиметр за миллиметром, ещё чуть-чуть, и она его примет.

Воспоминания овладели разумом девушки, её колотит нервная дрожь. Мозг взял контроль над телом, изгоняя чувства и ощущения. «Секс – это стыдно. Прими его, потому что ты должна его принять. Ты отдалась одному, отдайся и другому».

Анжелика напряглась. Руки-ноги одеревенели, паника захватывала разум.

–Девочка, моя милая девочка, я люблю тебя, – горячее дыхание Трегира обжигало её губы, ещё щёки, её уши.

–Нет! – Анжелика вскрикнула. Это произошло так резко и внезапно, что Трегир на мгновение растерялся. Анжелику стало колотить. Она заговорила речитативом: – Встань, встань… – голос был испуганный, – Мне тяжело, уйди, отпусти меня... Оставь... Мне плохо...

Трегир освободил девушку, какое-то время молча смотрел, не понимая, ЧТО он сделал не так, ЧЕМ он её напугал.

А она... Её колотило, она сжималась как эмбрион, пытаясь закутаться в лежащую рядом простыню. И шептала: «Не надо, не надо, отпусти меня. Я не хочу, – по лицу катились слезы. – Голова, сильно болит голова, как жарко, пить, дай мне пить...»

Он встал, подошёл к столику, где стоял графин с водой, наполнил стакан, подал ей: «Успокойся, моя дорогая, всё хорошо». И вдруг он увидел, с каким ужасом она смотрит на его возбуждённый член. Анжелика содрогнулась, и... её вырвало. Он не знал, что она впервые в жизни видит обнажённого мужчину.

Тогда, во время побега, Генмерол даже не снял рубашку, всё было по-другому, быстро, без прелюдий, под воздействием сладкого вина.

Трегир накинул на плечи халат. Сел, запустив руки в волосы.

Анжелика сжала виски. Голова раскалывалась на части. «Мне плохо, мне очень плохо... Сделай что-нибудь. Я умираю...» – она лежала на кровати, свесив голову, и её снова вырвало.

Трегир ничего не сказал. Лишь запахнул халат поглубже, вышел из комнаты. Вскоре вернулся. Анжелика сидела на полу около кровати и держала голову руками. Он молча взял её за руку, поднял на ноги, куда-то повёл. Она так же молча плелась, ничего не спрашивая.

Они вошли в ванную комнату. И очень вовремя. Трегир успел быстро среагировать и склонить её над биде, как её снова вырвало. Посадив Анж на скамейку, он включил душ, потрогал температуру воды...

Тёплая вода стекала по голове, по телу. Анжелике становилось лучше. Трегир молча смотрел на неё. Она отвернулась. Сейчас она не знала, отчего ей было стыдно: стыдилась ли она собственной наготы, или ей было стыдно за то, что её вырвало. А ещё в сердце проникал страх, что Трегир накажет её и лишит общения с родными.

–Пойдём, спать пора, – она услышала сквозь шум воды его голос.

37. Красное вино

Закончилась посадка в самолёт. Не было только пятерых особо важных пассажиров, которых провожала королевская семья. Лайнер стоял на поле, солнечные блики играли на его крыльях.

Лёгкий тёплый весенний ветер навевал какую-то сладкую истому. И снова весна. Поздний снег давно уже растаял. Расшумелись птицы. Полопались почки деревьев, от чего в воздухе пахло по-особенному торжественно. Люди, которые никогда не видели настоящей зимы со снегом и морозами, не смогут оценить всей прелести весны. Анастасу повезло. Пусть здесь не было российских холодов и рекордно низкой считалась температура минус десять градусов, зато зимой лежал снег. И сейчас весёлой трелью поздних ручьёв он пробивал себе дорогу среди зелёных островков молодой травы.

Только Анжелике было невесело. Она смотрела, как удаляются родные фигуры. Как они то и дело оборачиваются и машут ей рукой. Вот Оксана поднялась на трап, помахала косынкой, исчезла в салоне, взбежали малыши.

–Папа, мама, – Анжелика вырвалась из рук Трегира и побежала к самолёту, как будто решила улететь вместе с ними.

Сергей Ерболович обернулся, принял в объятия свою старшую дочь: «Всё будет хорошо, моя милая, не надо. Скоро, очень скоро мы встретимся. Трегир обещал, что в июле ты обязательно приедешь к нам в гости. Июль, это же всего через три месяца...» – он прижимал девушку к себе, гладя её по голове рукой, поросшей редкими чёрными волосами, и медленно двигался в сторону королевской делегации. Навстречу ему уже спешил Трегир. «Девочка, ты, главное, доверься своему мужу. Он добрый, он поможет тебе. Он любит тебя. Ты и не заметишь, как пролетят эти три месяца, как вы приедете к нам».

Трегир мягко принял супругу из рук тестя. «Пойдём, моя хорошая, пойдём...» Она сделала движение, напоминающее рывок. Но сильные руки не позволили ей больше вырваться. Они вернулись к остальным. «Анжелика, поедем. Тебе трудно наблюдать за отлётом. Не рви сердце, не надо».

Она молча помотала головой. Потом выпрямилась. В глазах застыла трагедия и решимость одновременно. Она с достоинством вынесла то, как закрылись двери самолёта. Как он тронулся, потом побежал, скрылся за поворотом, снова вынырнул, уже приподнявшись над землёй, и вот уже набирает высоту. Она всё стояла и смотрела, пока он не стал точкой на фоне синего неба, а потом совсем скрылся с глаз. Поддавшись силе Трегира, повернулась, пошла к машине. Как робот села на заднее сиденье. Сейчас ей надо было остаться одной. Ей надо было прийти в себя.

–Ваше превосходительство, звонили ваши родители. Они ждут вас на обед.

–Спасибо, Манфред. Надеюсь, ты сказал, что у нас другие планы? – Трегир хотел вывезти Анжелику за город, где был приготовлен чудесный маленький дом: обставлена комната любви. Именно здесь он намеревался провести три дня. Именно здесь он хотел покорить свою супругу.

–Сказал. Королева тоже будет присутствовать на обеде, поэтому вам запрещён выезд из города.

–Но у нас разрешение, подписанное принцем, – Трегир подозревал о намерении проведения семейной трапезы, именно поэтому он подстраховался.

Его отец знал о том, что в последнее время его сын работал практически до утра. И герцогу это совсем не нравилось, ибо время шло, а невеста так и не стала женой. Он считал, что Трегир просто идёт на поводу у своей своенравной супруги. По его мнению, женщину в первое время надо держать в ежовых рукавицах, чтобы не было проблем в будущем. Именно так он и поступал когда-то, как он наивно полагал. Только он не заметил одного, как его жена стала во главе семьи.

–Оно аннулировано королевой.

Анжелика не знала ни о планах Трегира, ни о намерениях великих герцогов. Ей было тошно. Так тошно, что она с трудом терпела присутствие Трегира. Ей было просто необходимо закрыться и проплакаться. Но увы. Машина остановилась перед главным входом во дворец великих герцогов.

Трегир нахмурился, увидев не только королеву и Генри, но и что кроме родителей присутствовали его старшие братья. А отсутствие жен на обеде только свидетельствовало о том, чего Трегир пытался не допустить.

Все сидели за столом. О чём шла беседа, какие приносили блюда, Анжелика не замечала. Она стоически держалась, не проронив ни слова, не совершив ни единого движения, как статуя. Это было самое лучшее, что она сейчас могла сделать. Трегир же с опаской ожидал время чаепития. Обычно за этой процедурой решались все важные дела. Он не ошибся. И в этот раз чай был подан в малой гостиной.

Трегир посадил Анжелику между собой и Генри на диван. Он предполагал, что сейчас будет происходить, и решил, что будет лучше, если на время блокирует девушку. Далее располагались великие герцоги старшие, братья и королева.

–Сын мой, не мог бы ты нам показать декольте своей супруги? – герцогиня вот так сразу, без вступления начала.

–Я не вижу в этом смысла, – в голосе Трегира прозвучала настороженность.

–Вот как? – его отец саркастически приподнял брови. – Ты что, мой дорогой, стал иметь проблемы с потенцией? Или твоя супруга слишком упряма? Я хотел бы тебе напомнить, что забота о потомстве в первую очередь лежит на мужчине. Ты сам знаешь наши обычаи.

–Отец, не надо! – Трегир повысил голос. Анжелика с удивлением посмотрела на него. Да, он спорил с отцом, и не раз, но никогда не позволял себе повысить на него голос.

–Нет, надо, – великий герцог старший сделал акцент на этих словах. – Надо! Мне кажется, что твоя жена понятия не имеет, что её ожидает, так я ей объясню, – мужчина встал.

–Отец... – Трегир тоже встал.

–Трегир, я прошу тебя сесть. Ты прекрасно знаешь, что сейчас у тебя нет права голоса. Сейчас говорю я как глава рода. Принцесса, – великий герцог подошёл к ней. – Посмотрите мне в глаза, – она подняла глаза, слегка усмехнувшись. – Я хочу, чтобы вы это выслушали. Мой сын поступил нечестно, утаив от вас эту очень важную информацию. Так вот, по анастасийским обычаям, как вы это уже знаете, девушку выдают замуж за опекуна. Что и произошло с вами. Если по истечении месяца после свадьбы муж так и не овладел своей женой по той или иной причине, отец семьи решает, кто станет следующим мужчиной молодой женщины.