Укротить зверя

Глава 1

— Куда ты делась, миленькая моя? — Кручу головой, у самой руки трясутся. Еще жарко, голова плохо соображает.

Подружка Нинка попросила присмотреть за её собачкой Печенюшкой. А она, зараза, убежала! Теперь пробираюсь через лесную чащу. Ветки исцарапали мне ноги. Больно, хоть вой.

Упираюсь взглядом в забор из сетки с жёлтой табличкой: «ВХОД ВОСПРЕЩЁН. ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ».

Вот те на! И что тут за царьки живут? Хотя знаю: бандит поселился. Наши все стороной обходят.

Бросаю взгляд на огромную дыру в металлической сетке. Надеюсь, Печенька не туда сиганула, а то мне точно пипец. Нинка голову с моих плеч снимет.

Нет, туда она точно не пошла. Сетка, наверное, под напряжением. Неизвестно, что в головах у богатых. Пустили ток — и плевать на всех!

Слышу лай Печеньки с другой стороны забора.

Блин.

Кусаю губы и понимаю, что попала. Теперь точно вляпалась. Сто процентов частную территорию охраняют собаки. Огромные овчарки от Печеньки мокрого места не оставят. Жалко собачку, надо спасать.

Вглядываюсь в забор, судорожно вдыхаю воздух. Ладно, пошла.

Ради Печенюшки.

Просовываю ногу в дыру, перелезаю. Я на частной территории. Пока что тихо — уже хорошо.

Иду вперёд, через кустарники, и зову собачку:

— Печенюшка, ну ты где, моя? Прошу тебя, только найдись, родная, я тебе куплю много-много корма.

Собака не поддается моим уговорам, продолжая гавкать. Я иду на лай, оглядываюсь по сторонам, боясь попасть в руки охранников. Они меня точно завернут.

Выбираюсь из плотного кустарника, замираю на месте.

Пипец.

Огромный дворец передо мной, и Печенюшка семенит к нему, махая хвостиком. У меня желудок сжался.

Кусаю губу, пытаясь продышаться в этой жаре.

Особняк гигантский, такие только в кино видела. Кругом цветы, фонтан и статуи голых женщин — похабщина! Главное сейчас — не столкнуться с жильцами. Проблем точно не разгребу.

Наблюдаю за собачкой. Зачем я подписалась за ней присматривать? Печенюшка без стыда и совести встаёт перед открытым окном и лает.

Пипец.

Правда, кругом никого. Я за кустами прячусь, будто воровка.

Печенюшка жжёт: лает на открытое окно, после её тельце сжимается, как пружина, и она прыгает внутрь.

Всё!

Ноги подкашиваются, что делать?

Бежать за ней. Если я влезу в дом, это уголовка. Точно помню, училась ведь. Незаконное проникновение в жилище. В голове зазвучал голос преподавателя.

Если собачку не забрать, она таких дел натворит: вазу разобьёт за уйму денег. Мне точно конец.

Выдыхаю.

— Погнали, Кать!

Выбегаю из кустов как заправская спортсменка. Шпарю по газону мимо цветов, по брусчатке. Вот дом.

Уф.

Одышка.

Оглядываюсь по сторонам: никого. Камеры могут заметить! Блин, будем надеяться: охранники спят, и не найдётся умник, который отмотает запись. Я наивная.

Вглядываюсь в окно: подвал! Точнее, огромный винный погреб. Печенюшка здесь разгуляется. Оттуда сильно дует прохладой.

— Печенюшка! — зову собачку, но слышу дребезг. Бутылку разбила?

Мамочки!

Дальше — хуже. Собаку спасать надо!

Перебарываю себя, втягиваю голову внутрь.

Вау!

Столько вина в жизни не видела. Деревянные полки в полутёмном помещении, зараза носится вокруг.

«Сейчас я тебя поймаю и устрою!»

Перелезаю через окно, ноги упираются в бетонный пол, холодрыга. Печенюшка довела до уголовки. Ладно, поймаю собачку и бежать — надеюсь, всё обойдётся.

Замечаю тёмно-кровавую лужу, в ней плавает этикетка с горлышком.

— Всё-таки разбила бутылку! — Обхожу лужу стороной и вытягиваю руку, пытаясь поймать проказницу. Она веселится, гавкает и игнорирует меня.

Я как дура, вытянув руки, согнувшись, бегаю за ней. Та несётся, и тут — бумс! Ещё одна бутылка, стоявшая в углу, бьётся. Как нож по сердцу. Колени трясутся.

«Сейчас я тебя поймаю!»

Но замираю на месте: слышу шум двигателя.

Машина подъезжает и встаёт под окнами, перекрывая дорогу к отступлению.

Я хватаю Печенюшку, она в знак моей победы облизывает лицо. Попалась!

По спине бежит пот.

Замираю на месте, прислушиваюсь к шуму, не дышу. Слышу: открывается дверь, шаг, за ним — другой. Идут, но не сюда.

Вжимаюсь в холодную стену, зябко. Окружена.

Поглядываю на собачку, а та вытащила язык, помирает от жары. Хорошо, не лает, а то приплыли бы. Взгляд бросаю на разбитые бутылки, считаю: одна, две... Сколько они стоят? Наверное, целое состояние.