Укуси меня

Встреча

POV Мора

Ночью в лесу оказывается жутко холодно: зубы стучат друг об друга и создают противный стук; ноги в кедах продрогли и плохо слушаются. Приходится иногда «пританцовывать», чтобы согреться. Вокруг густой слой тумана, который обволакивает плотным кольцом, мешая увидеть деревья, расположенные всего через несколько метров. Нет бы вернуться в общежитие, чтобы одеться потеплее, но мне ведь надо! Притом срочно надо добраться до «холма», встретиться с одним человеком и потому, несмотря на неудобства, я продолжаю идти дальше в лес! На встречу ледяному ветру и в конце путешествия из-за обморожения обязательно лишусь пальцев на ногах и руках.

Напрашивается вполне закономерный вопрос. Зачем я это делаю? Я не мазохистка, как можно предположить. Проблем в умственном плане тоже нет. Просто один хороший знакомый навел на женщину, которая обладает полезной информацией о смерти моих родителей. В чем заключается странность их смерти и, соответственно, моего интереса? А вот в чем. Бабушка, глядя в глаза, больше семи лет врала своей единственной внучке об обычной автомобильной катастрофе, в которой погибли родители. Однако, она с самого начала знала о том, что маму и папу заживо жестоко сожгли в исследовательской лаборатории!

Поэтому теперь я вынуждена в одиночестве искать ответы на свои вопросы и помнить, что в этом мире нельзя доверять даже самым близким.

Признаюсь, мне не хватает родителей. Я хочу узнать о них, как можно больше новой информации. Таким образом создастся впечатление, будто бы они рядом. Где-то здесь. Идут. Дышат со мной одним воздухом.

Но не время поддаваться меланхоличному настроению, впереди - важная задача.

По пути к месту назначения пытаюсь отвлечься от холода и напрягающей тишины «забавным» разговором:

- Оообббычно в начале ффффильма ужжжжасов двух идиоток убивает ссссерийный маньяк или же сектанты приносят в жжжжертву. А потом какой-нибудь ууумный детектив весь фильм расследует таинственное убийство в лесу! - произношу с легким заиканием.

Кто же знал, что в джинсах и рубахе окажется настолько холодно? Моя кровушка сейчас заледенеет, и я превращусь в ледяную статую. Одно внезапно согревает: реакция подруги, которая вызывает у меня ехидную улыбку. Она будто бы в замедленной съемке, чуть заторможенно, поворачивает голову в мою сторону. Ее испуганное личико дорогого стоит: брови «ползут» на лоб; глаза становятся круглыми, как монеты; рот приоткрывается в форме буквы «о».

Хочется засмеяться, но я сдерживаюсь, чтобы не засмущать трусишку. Издеваться над лучшей подругой - особый вид удовольствия.

- Чтобы я еще раз…еще только раз пошла за тобой! - торжественно клянется подруга и раздраженно выходит вперед, изображая смелость и отвагу. Хотя прекрасно видно, как она, отмечая подозрительное шуршание листьев, испуганно смотрит то налево, то направо. Видимо, из-за кустов ожидает появления серийного маньяка…

Достаю из заднего кармана джинсов складную «карту университета», подаренную другом. Такую нигде не найдешь. Ценный экземпляр. Подсвечиваю ее маленьким фонариком и пытаюсь понять, куда идти дальше.

Если карта нагло не лжет, то нам двести-триста метров сквозь кусты и окажемся на месте. Хорошо, сегодня полнолуние и это спасает от полной дезориентации в темноте и опасности лбом удариться о дерево.

Громко зачитываю:

- Впереди будет огромное сваленное дерево, которое надо обойти справа, иначе...

Не успеваю произнести предупреждение, как впереди слышится хруст ломающихся веток, шум скатывающегося тела и до боли знакомый крик. Только тогда громко заканчиваю фразу-предупреждение:

- Иначе нас ждет болото. Зара!!!

Глупая! Глупая подруга! А если свернула голову при падении!? От этой мысли на несколько секунд цепенею, но быстро справляюсь со страхом.

Сминаю карту, попутно проклинаю непослушную подругу, которая не вовремя решила изобразить храбрость. Больше не так сильно чувствую холод. От притока адреналина сразу согреваюсь и срываюсь с места. Корявые ветви цепляются за рубаху и джинсы, норовят расцарапать глаза или разорвать одежду, но пострадать сильно не успеваю, так как через несколько деревьев обнаруживаю сваленный огромный дуб, возле которого с ощущением легкого волнения приостанавливаю бег. Здраво опасаясь тоже сорваться в болото, очень аккуратно крадусь к тому месту, откуда предположительно свалилась подруга. Выглядываю из-за объемного старинного дуба. Внизу под ногами большим овалом расползается огромная тень. Я сразу понимаю, что именно это место является зловещим болотом.

Страх за подругу быстро исчезает, когда звучит раздраженный крик:

- Фу! Я вся в дерьме!!! Запах отходов никогда не выветрится! - жалобно причитает подруга, а я напротив испытываю облегчение и радость от ее недовольства. Значит, она невредима, если способна на столь пламенные речи. С трудом сдерживаю хохот, прикусив губу.

Мало того, что Зара - трусишка, так еще и неуклюжая.

- Это все ты виновата! - обвиняет подруга и указывает на меня пальцем. - Чтобы я еще раз повелась на твои расследования и помогала тебе?! Ни за что!

Данная фраза соскальзывает с ее губ чаще чем приветствие, но, вопреки клятвам, она неустанно помогает мне во всех делах.

Хочу подать руку Заре и вытащить, но понимаю, что не удастся. Оказывается, обрыв достаточно глубокий - несколько метров. Если наклонюсь, то скорее всего, сама свалюсь туда же.

Расследование

О своей ране, нанесенной безжалостными клыками перевертыша, вспоминаю, когда она уже покрылась корочкой и прочно приклеилась к рубахе. Приходится сжать зубы, выдохнуть несколько раз и резко отодрать запекшуюся кровь от одежды. Зара морщится из-за этого жесткого действия. Слишком тяжело для ее человеческой душевной организации видеть кровь.

Я стараюсь ее не смущать, поэтому отхожу немного в сторону. Неуклюже снимаю рубаху, бросаю на пол и оглядываю рану на плече. Неглубокая, но, к сожалению, кровь заново открылась. Уже стекает небольшой красной струйкой по плечу и ключице.

Подруга со всей присущей ей добротой, бросается на помощь. Причитает, что-то выговаривает, размахивает руками и дует мне на рану, словно старается остудить жжение на коже.

- Зачем же он так сильно куснул? Может остаться небольшой шрам… - кукольное лицо подруги кривится от сострадания: брови сходятся в одну напряженную линию, губы сжимаются в длинную розовую полоску.

- Радость моя, Волк вызывал самку развлечься! - успокаиваю ее. - Если бы я была перевертышем, то в форме Волчицы раны бы мгновенно затянулись. Насколько известно истинные встречаются только среди перевертышей. Привязки с обычным человеком не бывает. Откуда Волк мог предположить, что ему настолько не повезет, и он встретит истинную среди блохастых?»

Чувствую, что она всё равно переживает, поэтому прошу ее быть полезной и отвлечься от кровавого зрелища:

- Сходи лучше за перекисью, бинтом, пластырем и ватой, - указываю в сторону туалета, где находится аптечка, а сама поднимаюсь к себе в комнату.

***

Вскоре рана продезинфицирована и заклеена пластырями.

Ночью пытаюсь уснуть, но сон ускользает. Рядом с подругой можно сколько угодно храбриться, но сейчас становится крайне не спокойно. Всю ночь я присматриваюсь к корявым ветвям дуба, виднеющимся за окном, и ожидаю появления Волка. После длительных страданий от не возможности уснуть становлюсь раздраженной и колочу подушкой по кровати, представляя, что там голова истинного. Понятия не имею, как она выглядит, пусть будет страшная. С огромным носом и кривыми зубами!

Зачем проклятый пес унюхал меня!? Из-за него вся моя жизнь летит в помойное ведро!

***

На следующее утро звонит Альберт и хоть готова его покусать, но, чуть поразмыслив, делаю вывод, что следует молчать о досадной встрече в лесу. И если быть откровенной, парень не виноват в неприятном инциденте, всего лишь помогал с расследованием. Стало быть, претензии не уместны. Но разговаривать не хочется. Нет настроения отбиваться от приставучего самовлюбленного Нарцисса, не понимающего слова «нет». Поэтому вместо ответа отключаю звук на телефоне и иду выбирать новую внешность на день.

Никто не должен прознать о случившемся в лесу. Существует всего один свидетель, через которого возможно меня найти - Зара. Но ее никто не видел и это самое главное.

Есть маленькая надежда, что волк забыл о досадном недоразумении. При обращении молодые перевертыши часто теряют человеческое мышление, память частично стирается и остаются лишь слабые воспоминания. В основном, больше чувства и ощущения. Волк скорее запомнил злость во время драки и неудовлетворенность, а не причину их вызвавшую.

***

Наш университет расположен в кольце плотных гор. Здесь всегда жарко и высокая влажность. Имеется и озеро, и лес. С одной стороны находится огромный поселок, в котором проживают несколько тысяч студентов. С другой - университет, представляющий собой каменный замок с пятью шпилями-башнями. Прекрасный уединенный мирок. Одно я точно понимаю: унюхать меня мог только перевертыш из этой низины, ведь за пределами гор ближайшие живые существа проживают за несколько сотен километров отсюда. Ни один самый чувствительный нос не уловил бы меня настолько далеко.

Что ж, великолепно. Круг подозреваемых сузился. Среди подозреваемых порядка пяти тысячи перевертышей. Плюс минус еще две сотни созданий из обслуживающего персонала и преподавателей.

***

В выходной день задаюсь целью - найти Волка первой. Если буду знать врага в лицо, то смогу отслеживать его передвижения и в критической ситуации, если появится угроза жизни, уйти из университета.

После первого контакта с истинным чувствую себя вполне сносно. Немного думаю о нем, но не слишком. Видеть его не хочу, хотя хочу. Предпочтительнее в человеческом облике, а затем коленом треснуть ему в пах в отместку за пострадавшее плечо.

Из-за бессонной ночи глаза раздраженные, красные, точно их солью натерли. Веки припухшие. В моих «силах» изменить любую часть своего тела, за исключением разреза глаз и их цвета. Поэтому с целью скрыть следы бессонницы, надеваю солнцезащитные очки. Следом жаркий спортивный костюм, полностью скрывающий рану на плече. К сожалению, моих сил также не хватает на то, чтобы убирать раны или шрамы настоящего облика.

Хорошо замаскировавшись, мы с Зарой отправляемся на прогулку по студенческому поселку, кушаем мороженое и рассматриваем перевертышей.

- Как думаешь, какой он? А вдруг красавчик? - глаза Зары начинают без преувеличения сверкать от возбуждения, на что я раздраженно фыркаю. - Ты говорила, что скорее всего высокий? Может стоит приглядеться к волейболистам или баскетболистам?

В ответ задаю ей вполне логичный вопрос:

- А тебе интересно насколько твой будущий убийца красив или сексуален? Сколько он имеет кубиков на прессе? - невинно слизываю прохладный клубничный рожок и одновременно пристально из-под очков наблюдаю за происходящим вокруг.

Сегодня все вымерли. Естественно, перевертыши в полнолуние знатно предаются зову инстинктов, а сегодня стало быть отходняк.

- Почему решила, что он хочет тебя именно убить? Возможно, ты ему понравишься? Ты бываешь очень милой… - я с долей скепсиса на лице поворачиваюсь к подруге, что заставляет ее мгновенно исправиться. - Если добрая. Если человек тебе нравится, то ты с ним очень нежная.

Я иногда задумываюсь, из какой страны чудес появилась моя наивная подруга или в каком инкубаторе ее растили? Хотя, прекрасно знаю, что мы росли бок о бок.

Расплата

За три выходных дня я морально измучилась постоянными мыслями об истинном. Умер или нет? Лучше, чтобы "да". Я не настолько тварь, как может показаться. Чисто по-человечески было бы жаль парня, однако мое здоровье важнее всего.

В результате, оказываюсь на волоске от признания. Готова плюнуть, снять кулон и поговорить с Волком, либо собрать вещи и уехать в другой город, но… Но в последнюю секунду что-то останавливает. Вероятнее всего инстинкт самосохранения умаляет не поступать опрометчиво, а выждать. Отсидеться, затихнуть, правда, это сильно претит моему характеру, ибо не умею терпеть.

В первый учебный день направляюсь в замок университета с четким ощущением, что собираюсь на казнь. Очень плохое настроение, отвратительно-депрессивное, желудок раздраженно урчит от того, что с утра не позавтракала.

Обучение для таких, как я, проходит в отдельном крыле, предназначенном для блохастых, бракованных, отсталых, недоразвитых перевертышей. Нас можно назвать, как угодно, смысл не поменяется. Настолько пренебрежительно нас называют в связи с тем, что мы недоразвиты. Находимся на ступень выше людей, но ниже перевертышей.

Существует поговорка, если с утра чистокровный перевертыш не плюнул тебе на спину, то день начат хорошо. Можно сказать: для меня так и есть. Студенты всего лишь с подозрением поглядывают на старушку, пришедшую в университет.

Сегодня настолько плохое настроение, что я не смогла принять нормальную женскую форму. Хватило только на старушку. Спина - согнута, ноги тяжелые, кожа в морщинах. Моя трансформация идеально подходит настроению. Обычно я задорно раскрываю дверь и широко улыбаюсь, а сегодня заторможенно с трудом приоткрываю дрожащими пальцами и тихонечко бреду к своему месту за партой. Мой голос - старческий, вибрирует легкой хрипотцой:

- Привет, неудачники! - поднимаю ладонь в знак приветствия и медленно продолжаю подниматься. Одногруппники не обижаются на издевку, а зачем обижаться на правду, если мы и есть неудачники? Нам не повезло родиться блохастыми.

- Элис, что с тобой? - при виде безмолвной старушки одногруппники по очереди начинают расспрашивать о моем состоянии.

Поворачивают любопытные лица и начинают гадать, кем же сегодня претворяюсь. Это наше любимое развлечение. Каждый день я принимаю новое обличие, а одногруппники в свою очередь пытаются угадать, чью внешность сегодня украла. Достаточно посмотреть на обложку журнала с красивой моделью и я - уже она или он. Симпатичный мужчина или девушка; с нулевым размером груди или с пятым; толстушка или худышка. Малышка, а сегодня - старушка. Заимствую любое лицо, но не своё настоящее. Никто кроме Зары не знает, как оно выглядит. Только во сне силы покидают, а внешность настоящей Моры, как вечное проклятие, возвращается. Меня передергивает от омерзения при виде ее отражения в зеркале, поэтому стараюсь не смотреть на него до тех пор, пока не выберу новое лицо на день.

Больше никогда в жизни не хочу видеть то уродливое лицо Моры Герц!!!

***

К концу пары я меняю внешность на облик молодой девушки, а то сидеть со старческой спиной очень неудобно. На протяжении лекции по телефону постоянно донимает Альберт, но я не отвечаю на смс. Нет настроения разговаривать, ибо моих мыслей не покидает иссиня - черный Волк с потрясающе-яркой и мягкой шерстью.

По окончании пары, когда преподаватель покидает лекторский подиум, словно по щелчку пальцев любопытные одногруппники одновременно поворачиваются в мою сторону, молчаливо требуя пояснения странному поведению. Ведь я сегодня целую лекцию молчала, а не подшучивала над какой-нибудь ерундой. Я уж было решила отшутиться на молчаливые, дружеские вопросы словами о похмелье, однако, дверь в аудиторию неожиданно раскрывается и на пороге появляется знакомая персона. Альберт - внук ректора. Яркое солнце в мрачную погоду. Живительная вода для путника.

Я сразу теряю интерес одногруппников, по крайней мере, женской половины аудитории. А как по-другому? Перевертыш красив и статен. Высок. Черноволос, в черных очках, в белой рубахе по локти, в джинсах, обтягивающих жилистые ноги. И с улыбкой неотразимого Нарцисса на устах.

Градус напряжения в аудитории стремительно растет до отметки взрывоопасно. Становится очень горячо. От его харизмы отключается голова, задействуются больше эмоциональные каналы.

Парень снимает очки, сухо здоровается с аудиторией и громко произносит:

- Элис, ты где?

Не обязательно было повышать голос, вся группа итак с придыханием ожидала его вопроса, ведь не каждый день нас посещают представители чистокровных перевертышей.

Я скромно поднимаю ладонь, рассекречивая свою новую внешность. Альберт удовлетворенно подмигивает, после чего направляется ко мне. Всего один шаг успевает сделать перед тем, как снова открывшаяся дверь ударяет его по руке, держащей очки. Ожидаемо, аксессуар падает на пол и ломается, создавая шумный треск.

Первым делом при взгляде на следующего гостя хочется развернуться и прыгнуть в открытое окно со второго этажа, авось не разобьюсь.

Если при появлении Альберта девочки скромно затихли, начав ловить каждое слово, то в данную минуту одногруппницы оживают. Распускаются точно нежные бутоны роз. Ёрзают на стульях, словно желают подняться и немедленно побежать к двери, где стоит проклятый Шааааакс Ситхе. Ползучий противный змей, обладающий по истине уникальной внешностью! Его волосы странного серого цвета пепла, а ярко-зеленые, я бы даже сказала, изумрудные глаза по разрезу и по форме зрачка напоминают змеиные. Ужасающе-опасный взгляд пробирает до мурашек. Во внешности перевертыша даже в человеческой форме сохраняются черты внутреннего зверя. Шакс способен, будучи в таком виде, выпускать клыки со змеиным ядом.

Волк и Змей

Задумчиво подперев щёку кулаком, начинаю наблюдение за «ареной», где находятся двое смутно похожих парней. Нет, по внешности и стилю безусловно совершенно разные, точно вода и огонь, земля и небо. Нельзя их сравнить, поскольку Шакс, вообще, не похож ни на кого из представителей нашего мира. Так как его род самый древний из ныне живущих и уходит корнями к веку зарождения первых в мире перевертышей, то естественно, что он выделяется даже среди своих. Его глаза уже стали змеиными, а не человеческими. Есть заметные различия также и в характерах. Например, один умеет быть нежным и терпеливым, а другому нет смысла быть нежным, ведь его итак превозносят: любят за внешность, харизму и уверенность в собственных силах.

Впрочем, есть в характерах парней что-то схожее, что сильно отталкивает. Оба - напыщенные, самовлюбленные, эгоистичные и думают, что мир лежит на их ладонях и вращается только по их согласию. Именно эти качества больше всего отталкивают.

Шакс понятия не имеет, как выглядит Элис Мак, поэтому безразлично скользит взглядом вдоль рядов и ищет неизвестную девушку. Скорее всего высокую блондинку с идеальной грудью и пухлыми губками, но видит только слепое молчаливое обожание девчат. На одной сокурснице останавливает свое внимание и спрашивает:

- Элис?

Девушка улыбается, немного конфузится, мнется, стеснительно отводит взгляд в сторону, а, набравшись смелости, отрицательно качает головой из стороны в сторону. В данную минуту она бы отдала всю свою наличку, чтобы стать известной оторвой без мозгов - Элис Мак. Наивная Кейта, знала бы ты с какой целью змей ищет Элис Мак… Уж явно не для того, чтобы назначить жаркое свидание под луной.

Ожидаемо, за две недели Шакс, наконец, вычислил, что девушки с Той внешностью не существует, зато в наличии - одна странная блохастая, обладающая способностью менять облик. Узнал ее имя и фамилию и явился собственной персоной. Стоит отметить, мне оказана великая честь лицезреть представителя Ситхе вживую.

За то время, на протяжении которого оцениваю ситуацию, змей несколько раз тщательно просматривает всех девиц в группе, но мимо меня всё время равнодушно скользит взглядом. Даже не цепляется, не заинтересовывается. Интуитивно не желает видеть в обычной не очень симпатичной девушке, Ту с которой надо говорить. Ему не по статусу смотреть на что-то настолько блеклое, невзрачное. Унизительно для его Эго даже просто стоять рядом со страшной блохастой девушкой, не то что говорить.

Вот поэтому Шакс смотрит, как слепой, не видит и не желает видеть обычную среднестатистическую Элис Мак.

Вскоре мне надоедает смотреть, как он бездумно ищет и не находит, поэтому облегчаю ему жизнь и голосом даю знать о моём месторасположении:

- В мире, хвала силам, еще не отменили право выбора, свободу слова, поэтому предпочту уединиться с Альбертом. У нас давно назначена встреча.

Змей отзывается. Мгновенно находит взглядом, прищуривает свои зеленые глаза с вертикальной полоской вместо зрачка , тщательно рассматривает мое лицо. Сканирует, при этом разрезает на основные составляющие. Проводит анализ и выдает мысленный отчет. Темная бровь в удивлении приподнимается, так как парень разочарован увидеть настолько стандартную по физическим данным девушку.

Явно не впечатленный увиденным парень, заводит непринужденный разговор:

- Теперь понимаю, почему тебе приходится менять внешность на более впечатляющую… - поднимает указательный палец и манит к себе, а ещё громко свистит, подзывая блохастую псинку.

Он как бы… тоже… не фонтан тестостерона, но я-то молчу. Не оскорбляю его. Хорошо, признаюсь, моё отношение к нему несколько предвзято, поскольку ненавижу гадских змей. Однажды, увидев эту ползучую пакость в лесу, кричала не своим голосом и бежала от нее несколько километров. И то остановилась, потому что споткнулась о корягу и упала. Меня аж передергивает от вида длинной, скользкой, шипящей гадости. Если я когда-нибудь увижу настоящую форму Шакса, очевидно, что мое сердце остановится.

По внешности Альберт мне больше нравится. Выглядит более опрятно и аккуратно. В нем есть лоск и грация, а в гордой осанке и развороте плеч чувствуется особый стиль аристократа. Каждый темный волосок на голове аккуратно лежит. Парень не растрепан, рубашка отглажена. Не найдешь ни одной складочки.

Одно плохо: у Альберта бзик. Идея фикс, заключающаяся в том, чтобы очаровать меня. Это не любовь, а просто желание утолить свою боль. Наша история началась примерно год назад. Однажды по-глупости или из-за чувства сострадания, кому как больше понравится, я превратилась в девушку, в которую он был влюблен. С тех пор отношение парня резко изменилось. Теперь он жаждет меня в ее облике. Я все это прекрасно понимаю, поэтому отталкиваю.

- Змей, прикрой клыки, Элис идет со мной. Я пришел первым и забираю ее я! А ты найди себе другую девочку для битья.

Невольно улыбаюсь и посылаю воздушный поцелуй Волку, отмечая храбрость и отчаянное желания меня защитить от Змея. После открытой конфронтации обстановка стремительно меняется. Вокруг змея поднимается опасная черная энергия. Никто ее не видит, но подсознательно чувствует угрозу. Многие в нерешительности замирают. Кто-то держит в воздухе тетрадь и забывает ее опустить на парту. Сокурсница, сжимающая телефон в руке, замолкает и не двигается, лишь в трубке раздается отчетливый голос собеседницы: " Алло? Алло? Кейти, ты там?" Девушка не слышит вопросов и не подносит трубку к уху, не начинает разговор с подругой, наоборот кладет телефон экраном вниз, забывая завершить вызов. Ее не заботит подруга, когда чувствуется мощный и такой притягивающий выброс невидимой энергии двух агрессивных перевертышей.

Клыки

Оказывается от подоконника до свободы всего ничего. Пара метров. Приземляюсь неловко на аккуратно-стриженный газон. В ногах тут же вспыхивают стрелы боли, временно парализующие тело, из-за чего неуклюже падаю. Вовремя подставляю ладони, благодаря чему не разбиваю нос.

Сверху тут же доносится шипящий змеиный голос:

- Взять суку!

На этот приказ оборачиваются студенты, гуляющие на улице перед корпусом блохастых. Да уж, не каждый день из окна выпрыгивает спятившая девица. И не каждый день сам Шакс Ситхе демонстрирует эмоции. Одно радует во всей ситуации: змей отвлекся на Элис и забыл про Альберта.

Поразмыслив, снова поднимаюсь и рвусь вперед. Надо бы где-нибудь в кустах сменить внешность, чтобы затеряться, но как только забегаю за ближайшие деревья, планы рушатся вместе с подножкой, которая сбивает с ног.

Падаю, острая трава тут же вспарывает ладони. Эту боль легко перетерпеть, но не ту, которая появляется в голове. Меня жестко хватают за волосы и за них ставят на колени.

Вспыхнув праведным гневом, кричу:

- Поаккуратнее нельзя!? - ощущение, что сейчас скальп снимут. В следующий раз надо превращаться в лысую!

Гордо приподнимаю подбородок и с ненавистью гляжу в квадратное лицо одного из амбалов хитрого Шакса, предусмотревшего мой побег и поставившего со всех входов и выходов своих любимчиков «в черном».

- Слушай, парень, поаккуратнее с моими волосами, хоть они и не настоящие, но мне всё равно больно! - еще раз пытаюсь словами, а потом еще и недовольным порицающим взглядом, отражающим всю обиду порабощенного народа, устыдить огромного молчаливого парня, но хватка на волосах не ослабевает. Увы, на амбалов не действуют мои женские фокусы.

Это молчаливое существо «в черном» никогда не говорит. Глаз проткни палкой и то вряд ли заговорит. У Шакса такие недалекие парни повсюду. Что поделать? Слава, деньги. Опасно бедняжке ходить без охраны.

Перестаю сопротивляться, потому что эта зараза меня так дернула за волосы, что я посчитала более целесообразным успокоиться.

Боковым зрением фиксирую движение. Моргаю. Поворачиваюсь и с удивлением вижу, как Змея прыгает со второго этажа. Никогда не видела, как прыгают ползучие гады. Исторический момент. Им бы ползать надо, желательно в вонючем болоте, а эта Змея прыгает из окна, притом так ловко. Четко, выверено. Без лишних движений. Не то, что я свалилась на поляну с грацией пингвина. Этот парень всегда и все делает идеально. Даже, мать твою, прыгает!

Шакс после прыжка встает в полный рост и направляется ко мне ровным, ленивым шагом. Я не испытываю страха ни к представителю рода Ситхе, ни к его многочисленным амбалам. Смотрю уверенно в лицо приближающейся опасности, пожалуй, даже с легким оттенком насмешки и пренебрежения. Жду, когда змей посмотрит в мои настоящие глаза, которые не изменяются при преображении. Хочется узнать вызову ли ассоциацию? Сомнения или какие-либо слабые воспоминания? Общество утверждает, что глаза - зеркало души. Жестокая ложь. Душа ведь у всех разная и, увидев ее в глазах, люди и перевертыши должны узнавать меня, но те не узнают.

Вместо того, чтобы посмотреть на меня( ведь я - блохастая и со мной противно находиться рядом) змей наклоняется и что-то поднимает с газона. Предметом оказывается мой телефон, нечаянно упавший из заднего кармана джинсов после прыжка.

Вместе с находкой Шакс спокойно идет к небольшой лестнице-крыльцу, приваливается к ней бедрами. Достает сигареты, зажигалку, прикуривает, рассматривает дешевенький телефон. За все это время ни одного жалкого взгляда в мою сторону. Намеренно молчит, позволяя амбалам держать пленницу за волосы. Словно, мир обязан ждать господина.

Недовольно цокаю, отворачиваюсь насколько позволяет зажим в волосах, всем видом показываю своё искреннее презрение.

Вскоре змее надоедает молчать и она шипит:

- Пароль?

Без лишнего, бессмысленного сопротивления называю его, на что парень, удивленный быстрым согласием, впервые исподлобья оглядывает пленницу. Однако, пароль с недоверием всё-таки вводит. А какой смысл обманывать? Я - девушка сообразительная. Телефон - чист, ненужных воспоминаний нет. Вся информация лишь об Элис Мак. Друзья, одногруппники, чат, несколько фотографий её и Зары в нижнем белье…

- А, ну, стоять! Фотки не смей смотреть! - приказываю наглецу и показываю на него пальцем. Если бы можно было убить пальцем, то я бы его уже убила. Прибила к стене.

- Поздно, - видно, как змей уже пальцами растягивает экран, видимо, увеличивая изображение энных частей тела. - Это ты настоящая?

Молча продолжаю стоять на ноющих коленях, так как амбал не дает подняться. Не отвечаю на глупые вопросы, предпочитаю игнорировать. На телефоне не может быть моих настоящих фотографий, ввиду того, что последний раз была Морой в тот роковой день, вбивший детские розовые очки стеклами мне в глаза.

- Стань вот этой девушкой, а то слегка подташнивает от твоего уродского вида, - приказывает командор.

Раз уж Змей столь страстно жаждет увидеть блондинистую сучку с пятым размером груди и округлой попкой, то исполню заветное желание. Я - добрая для своей выгоды. Авось сжалится над красивой девушкой и не будет сильно бить. Все-таки кобели падки на пошлую красоту.

Трансформация проходит удовлетворительно, даже несмотря на то, что человек «в черном» продолжает держать за волосы, всячески мешая процессу перевоплощения. Для пятого размера груди футболка оказывается маловата, максимально натягивается на крупных грудях, приоткрывая живот. Боюсь, вздохну и тогда одежда разорвется на буферах. Джинсы на длинных ногах укорачиваются, а на бедрах напротив повисают, из-за чего выглядывает наружу черная полоска нижнего белья.

Приказ

Кажется, еще секунда и укусит. Сомкнет пасть на моей шее и от ядовитого укуса я забьюсь в конвульсиях. Возможны разные варианты развития событий: парализует или же испытаю сладкий оргазм. Разные слухи бушуют в стенах университета и какие из них правда, неизвестно. Остается лишь догадываться, терзаться сомнениями будет сладко или наоборот от боли жалобно заноет тело.

Если быть честной, то глубоко начихать на ощущения от Его укуса. Мне омерзительны сами мысли о том, чтобы он своими клыками пронзал кожу или слюной клеймил мое тело. Быть настолько с ним близкой? Никогда!

Шакс не дает времени на размышления. Его рука на моем запястье блокирует возможность побега. К шее тут же прикасаются острые зубы-иглы. Дрожь проходит вдоль горла. Груди. Ударяет в живот и в пальцы. Теплое дыхание змея целует кожу и повышает температуру тела.

Перевертыш носом ведет вдоль моего уха, обнюхивая волосы. Странный прилив нежности путает мысли. Сбивает с агрессивного настроя. Шакс шумно собирает ноздрями мой запах, словно не может надышаться и не желает останавливаться. Будто бы ему доставляет особое удовольствие втягивать мой личный аромат. Это настолько выбивается из ожидаемого поведения, что я на мгновение теряюсь в ощущениях.

Мужское тело слишком близко, нарушает личные границы и ещё этот взгляд, пожирающий лицо, чересчур откровенный. Перевертыш уже в миллиметре от того, чтобы укусить, даже наклонил голову для удобства, но по какой-то причине не торопится. Замирает. Принюхивается к самке и пытается угадать, кто скрывается за маской гадкой Элис.

Атмосфера между нами резко рушится, как карточный домик. Змеиные клыки вдруг отступают, уменьшаются и скрываются за губами. Становятся привычными, человеческими.

Всего несколько холодных слов, небрежный взгляд, и я покрываюсь корочкой льда:

- Ты даже не имеешь своего запаха, блохастая. Ты, правда, размечталась, что я трахну тебя? Глупая наивная шавка…- шепчет и растягивает каждое слово. Как для умственно-отсталой доходчиво объясняет по буквам. - Трогать тебя противно.

Мое запястье освобождается. Более того, Шакс пренебрежительно отталкивает, отчего я делаю несколько заторможенных шагов и пытаюсь очнуться от словесного удара. От очередного оскорбления. А день ведь так хорошо начинался. Чистокровные перевертыши не плюнули на спину, зато теперь один, плюнув в лицо, наслаждался последствиями.

На несколько секунд приходится отвернуться от Шакса, чтобы мой взгляд не выдал прорвавшийся ураган эмоций.

Собственно, ничего не изменилось ни во мне, ни в Шаксе. Чему я удивляюсь? Эта змея всегда думала только о себе. Он и сейчас наивно предположил, что мой плохо-сыгранный концерт был для привлечения его внимания. Самовлюбленный сукин сын.

Мысленно даю себе многочисленные затрещины и стараюсь казаться веселой, рука тянется к кулону с изумрудом, как к успокоительному лекарству. Маскировка личного запаха невероятно облегчает жизнь его владельцу. Особенно молодой девушке без имени и без защиты семьи. Если бы Шакс знал мой истинный запах, то сейчас узнал бы старую добрую Мору. Но благодаря вещице на шее, можно не беспокоиться.

Эта уверенность дает силы говорить гордо, в тон самовлюбленному, противному Змею:

- Мой личных запах только для особенных перевертышей, а ты нюхай своих сучек!

Внимательно смотрю в змеиные зеленые глаза и стараюсь передать взглядом свою уверенность в силах. Доходчиво показываю устойчивость к чужим оскорблениям и то, что не стану тратить нервы на ЭТО существо!

Совершенно небрежно предлагаю немедленно завершить «дружескую» беседу:

- Если закончил разборки, то давай разойдемся в разные стороны. Ты к своим чистокровным перевертышам, а я спущусь в свое грязное болото к блоха…

Видимо, моя уверенность вызывает в чистокровном стойкое неприятие, и он не выдерживает наглых издевательских высказываний со стороны блохастой.

- Закрой рот.

Перевертыш не повышает голос. Приказывает тихо и в тоже время проникновенно. Взглядом и голосом пронзает до самого нутра, и я послушно столбенею. Ощущение, что внутри тела ржавой кочергой ковыряются, рвут внутренности и выворачивают органы. Едва слышится приказ, как сразу замолкаю и не договариваю. Рот плотно смыкается, виски сдавливают невидимые пальцы. От боли хочу закричать, но мне не позволено, ведь рот должен быть закрыт. Поэтому остается орать лишь мысленно!

Ноги не слушаются, и я падаю на колени перед гремучей змеей. Встаю покорно на четвереньки, пальцами сжимаю виски, стараясь хоть немного унять пульсацию.

А сверху слышу стальной, не терпящий возражений приказ:

- Подними руку и прикоснись к моему члену!

Дух вышибает от мерзких слов, меня начинает лихорадочно трясти. Я отчаянно всеми силами сопротивляюсь ужасному приказу, сжимая до хруста челюсти, но Шакс недоволен промедлением, поэтому усиливает давление. Меня скручивает еще сильнее, чем прежде. Чем старательнее сопротивляюсь и стискиваю зубы, тем быстрее настигают новые импульсы-сигналы в мозг. Вскоре от прикладываемых усилий тело начинает физически дрожать, пот проступает на переносице, а голова раскалывается от тысячи колоколов. Проклятые змеиные глаза терзают волю. Они пылают, гипнотизируют, распространяют жесткие импульсы в голову.

- Живее, блохастая! Прикоснись к моему члену! - от следующего выстрела в голову правая рука окончательно отказывается подчиняться хозяйке и медленно самостоятельно поднимается. Замирает в воздухе и, черт, не желаю это видеть и понимать. Отказываюсь! Жестокий обман зрения.

Укус

После гипноза меня немного лихорадит, охватывает вселенская слабость, очень сильно тянет упасть лицом на газон. Невзирая на неприятные ощущения, слегка пошатываясь, поднимаюсь с колен. Чувствую будто голову недавно разрезали скальпелем, потом провели незапланированную операцию, знатно покопавшись в моих мыслях.

В душе понимаю, что угрозы представителю рода Ситхе - это самое глупое самоубийство, но не могу оставить поведение Змея без ответа. Я не позволю ему притронуться к Заре и осквернить ее своими грязными, скользкими руками. Это я - толстокожая, ко всему привыкшая, а подруга - нет. Она у меня единственная в живых, за исключением бабушки.

- Слушай, ты… самовлюбленный, надменный Ситхе, ты мне даром не нужен. Не думай, что это была попытка привлечь твое внимание. Сейчас мне тоже хочется дать тебе одно единственное обещание. Если еще раз подкатишь яйца к Заре, то я отрежу эти самые яйца, после чего закопаю их где-нибудь в лесу. Не знаю, как это сделаю! Честно, не представляю, как пройду через твою охрану, но клянусь, что сдержу обещание!

Я это говорю честно, уверенно в собственных силах и раз уж пообещала, то непременно исполню.

После угрозы ожидаю любой ярости, но вместо того наблюдаю странную реакцию. Змеиный зрачок быстро-быстро «перебегает» по моему лицу, словно ищет что-то невидимое, скрытое внутри. Не понимаю неожиданной реакции на угрозу, тем не менее стараюсь не смотреть ему в глаза, отлично понимая, что могу попасть под новый гипноз. И, скорее всего, он именно это и желает сделать. Вновь сломить волю и унизить.

Змей неожиданно хватает меня за волосы, натягивает их, а после шарахает мое тело об свое. Словно вдалбливает в прочный, непоколебимый камень. От удара воздух вышибает из груди и мне становится сложно дышать в крепких объятиях.

- Не трогай меня, Змей! - выплевываю пренебрежительно и напоминаю простую истину. - Ты лапаешь блохастую Жучку!

Для его Эго этот факт должен быть хуже смерти, но уловка не срабатывает, наоборот Змей выглядит несколько взъерошенным или заинтересованным. Змеиные зрачки расширены, а ноздри приходят в движение, снова принюхиваясь.

Чтобы Шакса кто-то заинтересовал, кроме него самого? Не верится…

- Пусти меня, - снова пытаюсь вылезти из его объятий, сбросить скользкие лапы, к сожалению, не удается. Лишь устаю, выбиваюсь из сил и волосы на затылке сильнее натягиваются.

- Смотри на меня! - припечатывает приказом.

Вместо послушания делаю все в точности до наоборот, жмурюсь настолько сильно, что перед глазами начинают мерцать серебристые блестки.

Разбежался. Чтобы я добровольно посмотрела в змеиные глаза и попала под гипноз? Нет уж! Дважды на одни грабли не наступаю.

- Я приказал смотреть на меня, блохастая! - после повторного приказа я наоборот лицом вжимаюсь в его грудь. Таким образом не заставит посмотреть на себя.

- Странный эффект дежавю. Мы точно не знакомы? - с явным подозрением спрашивает и тогда я перестаю жмуриться, распахиваю веки и смотрю в его грудь, обтянутую майкой, и нервно сглатываю.

Про себя анализирую, чем могла себя выдать? Уже угрожала кастрацией? Вряд ли. Раньше между нами был своеобразный мир.

Шакс пользуется внезапной запинкой, берет за горло, слегка сдавливая его, после чего запрокидывает мою голову и смотрит...

Погружая в ловушку. Вертикальные зрачки буквально прожигают и проходят глубоко внутрь, где начинают поиски чего-то неизвестного.

Глупый Шакс, там пустота вместо воспоминаний. Давным давно их вместе со своим лицом я сожгла и похоронила, а на могилу поставила надгробный камень с печальной надписью: «Пусть Мора покоится с миром.»

Шакс долго смотрит и возможно что-то понял бы, но вынужден отвлечься в связи с тем, что мы больше не одни.

Сквозь шорох листьев доносится предупреждающее громкое рычание Волка. Холод пробивает, и я настороженно оборачиваюсь. Шакс - зараза такая толкает меня в грудь, и я падаю, не успев опознать опасность. К тому моменту, как поднимаюсь, раздается очередное утробное рычание и вижу, как зубы Волка смыкаются на правой руке Шакса. Адски хрустят кости, тем не менее, конечность выдерживает нагрузку и остается на месте, не вырванной из сустава. Шакс постоянно матерится, что-то выговаривая черному Зверю, но угрозы как бы то ни было не приводят к ожидаемому результату. Чтобы освободить от челюстей, ему приходится сделать мощный рывок и вырвать конечность из пасти хищника. Рука от локтя до запястья разрывается зубами противника. Кожа лоскутами сползает, обнажая розовое мясо и мышцы.

На этом Волк не сдается, продолжает яростные атаки: царапает когтями, клацает зубами, пытаясь укусить соперника за шею. Норовит вцепиться в горло и разорвать.

Шакс сдерживает Волка на расстоянии, почти без труда блокируя постоянные выпады, но, устав от драки, делает выпад головой, вонзая змеиные клыки в лапу Волчонка. Раненный визжит, дергается, жалобно скулит и бьется в судорожных конвульсиях и мне очень тяжело смотреть на мучения бедного животного. Подсознательно я уверена в личности моего защитника. Именно Альберт пришел на помощь, никто бы другой не осмелился.

Я бросаюсь к страдающему Волку и аккуратно кладу большую скулящую морду себе на колени:

- Альберт, это ты? - на вопрос естественно нет ответа, но черный влажный нос вымученно утыкается в мою ладонь, мысленно умоляя: "Погладь, пожалей, мне больно".

Блохастая Элис

POV Альберт

Кто бы знал, что однажды полуживой буду лежать на кровати и ТАК реагировать на блохастую Элис, а ведь всего полтора год назад она вызывала лишь омерзение и брезгливость...

***

Полтора года назад. Первый курс Элис.

Впервые наша встреча происходит на первом курсе в кабинете ректора.

Дело в том, что дед позвал к себе и как бы мне не хотелось отказаться, я уважаю возраст предка, следовательно, вынужден пойти. По дороге стараюсь не заплутать в многочисленных подвалах, благо по памяти нахожу необходимый кабинет. Черная дверь с изображением трехлистника - знака университета - закрыта для посторонних лиц, только не для внука ректора.

Узнав меня, секретарь деда улыбается, встает из-за рабочего стола и дарит многообещающую улыбку, от которой нигде не спрятаться. Я впервые появился у ректора в кабинете еще будучи школьником, но эта тридцатилетняя дама, пока вдвоем ждали окончания совещания, успела сделать мне минет под столом. Я не просил, но какого хрена должен был отказываться? Молодой, глупый, кровь горячее, лавы. Зато по прошествии энного количества лет понимаю, надо было отказать, ведь теперь меня при любом удобном случае меня бессовестно домогаются, а я предпочитаю девушек, не перешагнувших четвертый десяток.

Я лишь киваю на ее выразительный взгляд и, пресекая возможное начало разговора, сразу направляюсь к двери ректора. Женщина, заметив уловку, громко цокая шпильками пробегает несколько метров, и блокирует дверь своим выдающимся телом. Спиной встает к ней, а внушительной грудью при этом упирается в меня.

- Кофе или чай, Альберт?

Улыбается, словно ей подарили сосательный леденец, и она готова его облизать от самой ножки и до розовой вкусной головки. Я уже настолько привык к вниманию женщин, что соблазнение не трогает от слова «совсем». Со скучающим выражением на лице продолжаю смотреть на нее и ждать, когда до секретаря дойдет отсутствие с моей стороны интереса в подобных развлечениях.

Но до женщины, видимо, не доходит этот очевидный вывод, поэтому я слышу новые страстные намёки:

- Вы возмужали. Мне интересно во всех местах или нет?

Вместо немедленного ответа я долго и молча думаю: как правильнее отреагировать, чтобы донести очевидное? Решение проблемы рождается постепенно. Впрочем, я не тороплюсь, хочу насладиться ее наивностью, граничащей с глупостью, и посмеяться. Не торопливо наклоняюсь к женскому лицу и останавливаюсь возле ее губ, своим поведением даю отчетливо понять, что нахожусь на грани того, чтобы страстно впиться в жаркие губы. Весьма пылко посылаю мысленное согласие на любые грязные предложения и страстным взглядом, добивая женщину, обвожу ее прекрасно-развратный вырез блузки пальцем. Её учащенное дыхание… чуть приоткрытые от нетерпения губы… порозовевшие щёки… внезапно вызывают острый приступ смеха. Не удержавшись, из меня вырывается смешок. На этом концерт считаю законченным и потому равнодушно выдыхаю:

- Кофе, Бет, и только! Принеси кофе, будь любезна.

С насмешкой наблюдаю, как многообещающая улыбка меркнет, шальной блеск в глазах растворяется. Еще больше покраснев, секретарь отворачивается и сконфуженно отходит в сторону. Мысленно я продолжаю над ней смеяться, а наяву всего лишь с усмешкой провожаю ее действия взглядом, ибо меня искренне поражает наивность среднестатистической секретарши. Я таких красоток еб*л, что ей и не снилось.

Вдоволь насладившись забавной ситуацией, считаю инцидент завершенным. Стучусь и без разрешения вхожу в знакомый кабинет.

Дед - заслуженный академик и по совместительству ректор университета, в котором с этого года начинаю обучение, и отказывать в просьбе своему ректору - дело неблагодарное. Он живет на свете уже восемьдесят два года и в своем почтенном возрасте ухитрился не впасть в маразм, наоборот порой от его тактических ходов хочется, стоя рукоплескать или свистеть. А также иногда замечаю за ним талант предвидения событий.

- Привет, дед, ты не устал сидеть в подземелье? Скоро твоя драгоценная седая борода поредеет.

Смеюсь над ним и мельком оглядываю рабочий кабинет: деревянный огромный стол и множество кожаных кресел с высокой спинкой.

- Доброе утро, внучок, у меня к тебе одно поручение. Даже не поручение, а личная просьба. Поможешь своему старику?

- О чем речь, если это в моих силах, то, разумеется, помогу.

Дед прекрасно знает, как правильно надавить и получить согласие. Лучше всего притвориться бедным и несчастным. Вот и сейчас обзывает себя старым, чтобы добиться цели.

- Хочу тебе представить одну девушку, - дед указывает на кресло, которое было отвернуто от меня. Выглядит ситуация странно, будто всё это время гостья пряталась.

Для меня кажется удивительным, что дед не начинает беседу с прелюдии, не спрашивает о здоровье сына и снохи, а в лоб говорит об основной цели приглашения. Вероятнее всего, потому что особа - важная, не иначе, как голубых кровей и мне ее предлагают в качестве невесты. Внутренне щетинюсь, деду не показываю недовольства по поводу очередной попытки сродниться с кем-то из богатых и влиятельных родов.

Ректор продолжает очень аккуратно и тактично объяснять, а я весь во внимании, тайком посматриваю направо, где виден локоть таинственной незнакомки.

- Эта девушка будет учиться на «особом» факультете. Она - внучка моей бывшей хорошей знакомой и чисто по-человечески хочется помочь бедняжке. Ее зовут Элис Мак и сейчас она выглядит так.

Элизабет

POV Альберт

С того дня, как указал блохастой на её истинное место и подчеркнул прилюдно, что ей следует употреблять пищу на полу ( под ногами чистокровных перевертышей) толстуху Элис больше не видно. Несколько раз намеренно разыскиваю ее в толпе недоразвитых и оборванки не вижу. Всё правильно. Я поступил совершенно правильно. Блохастые создания должны знать свое настоящее место и не высовываться из захудалых нор.

Впрочем, меня мало заботят чувства Элис, ведь в мыслях повелевает очаровательная красотка Элизабет, услаждающая меня целый год. Идеальная девушка. В меру умна, в меру глупа и безумно сексуальна. Впервые в жизни столько времени встречаюсь с одной девушкой и, к удивлению, чувствую себя вполне комфортно, не ощущая потребности разнообразить интим. Возможно, именно эти чувства, которые испытываю рядом с ней, эмоциональные Сучки называют любовью.

Всё между нами прекрасно, если не считать женскую дурь, ни раз приводившую дурочку к слезам и соплям, которые приходилось стирать именно мне. Наивная глупышка не может запомнить главное правило: если я говорю делать так, то должен получить безоговорочное подчинение. Элизабет невероятно избалованна и часто идет вопреки. Скрывается, врет, видите ли ей хочется погулять, как остальным Волчицам, а мне это уже порядком надоедает. Терпение вскоре лопается, когда просыпаюсь после очередного полнолуния не в самом хорошем виде. Потрепанный, голый в кровати и с синяками по всему телу. Опять с кем-то подрался, а с кем не помню. Первым делом набираю номер Элизабет, поскольку от греха подальше в полнолуние отправил ее к родителям домой. Но оказывается, что дочурка не приезжала домой и даже не намеревалась. Соврала сучка.

От всплеска ярости мне хочется разгромить проклятую комнату, а уже в дальнейшем, добравшись до Элизабет, отодрать Сучку под хвост. Этот момент становится последней каплей в чаше моего безграничного терпения. Я смотрел сквозь пальцы на ее выходки, воспринимая девицу, как неразумную глупышку, и в душе надеясь, что со временем подрастет и прекратит творить дичь. Но на этот раз с меня ХВАТИТ!

Подрываюсь с кровати, умываюсь. В обличии Волка, пребывая в кипящем вареве ярости, ношусь по студенческому городку, рявкая на попадающихся на пути медлительных остолопов, мешающих вынюхивать Элизабет. След беру в совершенно неожиданном месте… на тропе, ведущей в лесную зону университета. Ярость немного утихает и появляются первые звонки тревоги, ибо темные, безлюдные места в полнолуние - это самая большая опасность для безмозглой Волчицы. Всё время, что бегу по лесу на запах, становящийся всё более отчетливым, испытываю растущее волнение и из-за этого раздражение, ведь Сучка заставляет бегать за ней и беспокоиться. Через несколько минут поисков, волнение достигает максимальной отметки, потому что к запаху Элис прибавляется аромат крови, а еще слышны голоса перевертышей, находящихся в человеческой форме. На открытую поляну, где оказываюсь далеко не первым наблюдателем, вылетаю совершенно неадекватным, взъерошенным Волком, громко рыча от страха и пугая живность: птиц и мелких зверей. Здесь слишком много перевертышей и все стоят вокруг чего-то, что мне не видно за их спинами. Они на что-то смотрят, перешептываются между собой, обсуждают и это ещё больше тревожит.

Когда толпа раздвигает свои границы, позволяя увидеть случившееся, я перестаю рычать. Волк внутри меня тихонечко и жалобно начинает выть, будто его больно ударили. Увиденное прошибает насквозь и меня самого. Оно бьет по нервам, заставляет сердце ускориться, парализует тело и отключает голову. Я полностью погружаюсь в ощущения и, кажется, что меня сейчас тоже по-садистки жестоко убивают. Отрезают кусочек за кусочком. Снова и снова. Медленно и мучительно. От испытываемых эмоций я захлебываюсь. Волк, потерявший любимую Волчицу, продолжает жалобно выть, утробно рычит и скалится на перевертышей, нашедших жертву. Мертвая Элизабет в форме своего внутреннего зверя лежит на траве, а ее сизую прекрасную шерсть заливает бурая кровь. Она вся изуродована. Не надо быть следователем, чтобы воспроизвести картину событий. Кобели... в полнолуние... затрахали...Сучку... до смерти!

Кровь Элизабет забивает запахи ублюдков, посмевших сотворить такое с моей Сучкой, поэтому я не могу выйти на их след. Меня трясет от злости и горя. Я вымещаю эмоции, грозно рявкнув на толпу зевак, которые в страхе шарахаются, прячутся за ближайшими деревьями.

Чувствую непреодолимое желание убивать. Рвать всех клыками и когтями. По кускам отрывать конечности от Волков, сделавших это с моей Элизабет. Хочу найти и вцепиться им в глотки.

Животная суть моментально берет вверх. Инстинкты хватают в плен, и я теряю человеческое сознание. Бегаю, вынюхиваю мразей, но не могу найти убийц. Не жру, не сплю, Волк валится от усталости, однако не успокаивается. Проходит несколько дней активных поисков. Злость постепенно притупляется, но и связь с внешним миром и, соответственно, с человеческой формой уменьшается. Сколько ни пытаюсь вернуться в сознание - не получается, потому что начинаю забывать, кем являюсь и где нахожусь.

Гораздо комфортнее: бегать, выть на луну, бездумно рыть лапами землю и нападать на людей, которые с неизвестной целью приходят и спрашивают Альберта. Вероятно, это его родственники, но я их не помню, поэтому рычу, предупреждая, чтобы не смели приближаться. В противном случае - загрызу.

Дотошные… Постоянно преследуют и через несколько дней при помощи гипноза им всё-таки удаётся поймать меня, похудевшего и голодного, и посадить в клетку, находящуюся в темном подвале университета. Ужасное чувство: сидеть в железной клетке и не иметь возможности выйти, жрать по расписанию, ссаться там же, где и спишь. А каждый час исправно заходят прилипчивые перевертыши. Наверное, семья человека - Альберта. Мать, отец, дед. Но я их не признаю и поэтому их появление вызывает лишь новый приступ агрессии.

Голодный Волк

POV Альберт

Настоящее время.

Теперь я оказываюсь здесь. Сегодня начинаю медленно осознавать, что в последнее время со мной творится что-то странное. Состояние плачевное: лежу в комнате; не могу пошевелиться; кости ломят, словно на меня рухнула бетонная плита; температура под сорок градусов; зад ноет от десяти болезненных уколов; голова раскалывается на части; бьет крупной дрожью, но я все равно сражаюсь с беснующимся собственным Волком, который желает выйти наружу и вцепиться клыками в девичью шею, а лучше не шею… Вонзиться и пронзить ее плоть. Порвать на сладкие кусочки. Вопреки боли, разъедающей тело, впервую очередь я все равно хочу трахаться!

Дело в том, что Элис иногда приходит и заботится обо мне. На данный момент и вовсе нагло заманивает своей аппетитной задницей. Элис- Мора прекрасно знает, что у меня стоит и вряд ли в ближайшее время упадет, но девчонка беззаботно бегает по комнате, то шторку поправить, то позвонить, то чай налить. Одним словом, не желает понимать моих страданий.

От вида желтого просторного сарафана едва скрывающего бедра Сучки обильная слюна автоматически выделяется во рту. Изнываю от желания задрать его повыше. Обхватить ладонями обнаженные мягкие ягодицы, пригнуть девчонку к столу и имеееееть ее мягко или жестко, пока член не успокоится.

Готов вытерпеть еще двадцать тысяч укусов из-за дерьма под названием Ситхе, но только не это неудовлетворенное еб*чее состояние стояка. Возбуждение, которое не могу удовлетворить, гораздо хуже любых физических ран.

Я очень сильно хочу…Элис. Вслух, конечно, не произношу. К чему бессмысленные слова, если итак понятно.

- Сейчас дам таблетки, выпей и постарайся заснуть.

Я спал пока ты не приперлась и не возбудила своим новым невинным обликом. Волку также плевать на наше общее недомогание, ведь его магнитит к Сучке. Причём давно. Предатель облизывается на нее и урчит вот уже целый год, а его держат на каких-то консервах, вместо основного блюда. И сейчас он пользуется моментом, когда хозяин слаб, желая вырваться на свободу.

- Мора? - мягко зову.

Она вздрагивает от собственного имени, роняет чашку с чаем, обжигается, пачкает пол.

- Зови меня Элис. Вдруг кто-то услышит? - с укором выговаривает, оглядываясь на приоткрытое окно, а, удостоверившись в отсутствии прослушки, бежит в ванную за тряпкой. По возвращении она, в хвост её дери, встает на четвереньки, вызывая внутри меня новую огненную волну, от которой появляется жутко-неприятное ощущение, что скоро лопнут яйца.

Однако, не могу отказать себе в удовольствии. Как конченный мазохист, приподнимаюсь на локтях, чтобы получше рассмотреть. Общее недомогание больше не ощущаю. Всё становится не важно, всё отходит на второй план, ведь я наблюдаю, как Элис становится в занятную позу: раком. В следующий момент она поворачивается ко мне лицом, продолжая стирать следы чая с пола. Девичья грудь немного выпадает из выреза сарафана и покачивается вперед-назад. Вперед-назад. Еще немного и вывалятся сочные соски… Проклятье. Какое это проклятие. Фантазия зверствует. В мыслях представляю сотни эротических картин. Как ее обнаженная грудь вот также будет колыхаться надо мной, а лучше у меня во рту, когда Мора будет подниматься и опускаться, вбирая член влажной девичьей плотью.

Волк утробно рычит, призывая отпустить поводок, мой контроль над ним стремительно ослабевает. Еще немного и не сдержу. Уверен. Знаю это. Зверь пестаться не станет. Прижмет к кровати мощными лапами, чтобы не сопротивлялась, укусит за загривок и завалит заразу.

- Нах*я так одеваться к больному парню!? - взрываюсь праведным гневом.

Не имея больше сил терпеть невыносимое зрелище, отваливаюсь на лопатки и закрываю глаза, чтобы не провоцировать себя. Еб*чая Элис. Всё она знает и чувствует, вот только делает вид, что не замечает.

- Какого хера ты наехала на змея? Тебе не жилось спокойно? - продолжаю отчитывать, ведь нахалка проигнорировала мой предыдущий вопрос.

- Не твое дело, - равнодушно отбривает, а на меня ее холодность производит противоположный эффект. Мне хочется рвать и метать еще пуще. Эта история порядком выводит из себя, а больше всего сейчас раздражает Элис.

- Мое дело! Потому что теперь я впрягся в "твое" дело.

- Это мои личные счеты с Шаксиком. Маленькая, глупая месть. Надо было что-нибудь посерьезнее придумать...

- Шаксиком? Вы подружились? Поебаться успели?

Закройте мне рот. Что я несу? Тут же жалею о не вовремя вспыхнувшей ревности, вылившейся сказанными глупостями. Но, увы, слова не запихнуть обратно в глотку.

Элис, разумеется, психует. Раздраженно швыряет тряпку на пол, на меня бросает укоряющий взгляд и поднимается с колен, наконец, поправляя грудь. Знаю, что она не трахается с ним. Ни с кем не трахается и никого к себе не подпускает. Иногда кажется, что она не любит парней… Глупость сказал из-за странной ревности.

Понимаю: с Шаксом их связывает что-то другое, но все равно не следовало привлекать внимание Змея. Моему Волку не нравится, когда к его Сучке приближаются другие Самцы. Как вспомню, как он протянул к ней свой скользкий мерзкий язык, так порвать змееныша хочется на тысячи ремней.

Несколько секунд пытаюсь придумать, как исправить нелепую ситуацию. Безуспешно. Голова плохо соображает из-за неудовлетворенного желания, да и Элис не даёт времени. Поправив сарафан она, оскорбленная намеками о ней и Шаксе, срывается с места.

Жалость

POW Мора

Альберт постоянно бросает заинтересованные взгляды на мои ноги, из-за этого хочется прикрыться, а лучше сбежать из кровати и из его общежития. Стараясь не спровоцировать, отвлекаюсь на любую ерунду: на письменный стол; ноутбук; лишь бы не смотреть на возбужденного парня и на член, который бесстыдно трется об меня. Иногда «он», пребывая в нетерпении, странно дергается и ударяет по бедру.

Испытывая своеобразную вину за укус Шакса, я взяла на себя инициативу: пообещала ректору и его матери с отцом присмотреть за больным Волком.

Вообще, после спасения Альберта из лап звериной сущности его родители неожиданно прониклись ко мне теплом и вниманием. Часто звонят в случае пропажи сына. Если честно, я не достойна благодарности, потому что делала это по просьбе ректора. Именно он, зная мои силы, выдвинул версию, как при помощи воскрешения Элизабет можно вернуть сознание Альберта.

Мне всего этого совсем не хочется.

Мне не нужны знаки внимания от Альберта и сейчас очень жалею, что приняла опрометчивое решение помочь пострадавшему, ведь оно привело к нему в постель.

Хочу опустить сарафан и прикрыть нижнее белье… не успеваю. Альберт жестко пресекает попытку, фиксирует мои запястья и кладет их на кровать по бокам от моего лица. Я выворачиваю руки, пытаюсь высвободиться, но стальная хватка не ослабевает, а становится лишь крепче.

- У тебя жар, - чувствую в прямом смысле горячее тело парня. Оно сильно вдавливает мои бедра в кровать, причиняя боль. Более того, оно всё сильнее распаляется. Когда входила в общежитие, не знала, что он полностью обнажен, хотя следовало предположить подобный вариант.

Из-за хаотичных размышлений теряю драгоценные секунды, за которые Альберт принимает решение действовать: наклоняться с очевидным намерением поцеловать. Уже почти ощущаю страстный поцелуй на губах, но дергаюсь. Отворачиваю лицо, отказывая.

Мы всегда были просто знакомыми, хранившими мою маленькую тайну, не более того. В связи со смертью Элизабет или укусом Змея ничего ровным счетом между нами не изменилось.

Волк ни капли не смущается. Не желает понимать прямого отказа. Теплым дыханием прикасается к коже, провоцируя дрожь и нервный трепет.

Выкручиваю запястья, хочу высвободиться, проклинаю себя за то, что полезла к Шаксу, а потом - к Альберту или в обратном порядке. Не столь важно. Вечно мне не сидится на месте. Но выбраться не удается, его руки точно клещами держат.

Перевертыш не успокаивается, распаляется, поцелуи становятся настойчивее. Удовлетворенный тем, что не зарядила ему в пах ( все-таки жалко больного) он все сильнее придавливает бедрами к кровати, а губы все чаще смыкает на моей коже. Снова и снова. Заводится. Скользит влажным языком во впадинке между ключиц и опускается ниже. Поцелуями пробирается к груди.

- Если решил поразить своим обнаженным телом, то на меня это не действует. Я по девочкам специализируюсь. Мне больше Зара нравится, - бурчу самое нелепое оправдание в попытке оттолкнуть от себя.

- Врешь… - уверенно выдает, чуть приостанавливаясь между порхающими поцелуями.

Закатываю глаза и пялюсь на белый потолок, отчаянно размышляя, как остудить горячий порыв. Перехожу к самой действенной угрозе.

- Придется поверить, иначе это последний раз, когда я к тебе не то, что захожу в комнату, а просто разговариваю!

Несмотря на угрозу его губы еще горячее, чем руки. Жалят кожу. Кипятком ошпаривают и отступают. Дают несколько секунд, чтобы охладиться и вновь обжигают.

- Как ты по-настоящему выглядишь? Я хочу увидеть настоящую Мору.

- Нет, - холодно отвечаю, тем самым ставлю между нами стену. Прочную, бетонную. Созданную из облика мертвой Элизабет и моего прошлого.

- Почему я не чувствую твоего запаха? Такого не бывает… - бессвязно бормочет мне в грудь, обхватывая ее крепкой рукой, массирует подушечкой большого пальца, а пахом трется о мой лобок. Вперед-назад. Не успеваю толком отреагировать на такую наглость, как вдруг чувствую пальцы Альберта на моем украшении, спокойно лежащем в ложбинке между грудей. В панике накрываю камень ладонью и крепко сжимаю, хватаясь, как за спасение.

- Не смей его трогать! - нервно приказываю.

Наконец-то Альберт прекращает поцелуи и поднимает голову. Пристально вглядывается в мое лицо своими мутными голубыми глазами, подернутыми сонной дымкой.

Даже сквозь лихорадку Волк подмечает странность в поведении. Подозрительно, что я так переполошилась и накричала на пустом месте? Да? Постепенно приходит к какому-то плохому выводу, потому что с недовольством прищуривается. Явно думает, что это подарок от любимого парня, раз настолько сильно дорожу им и запрещаю прикасаться.

- Ты всегда его носишь. Безвкусица. Я много тебе дарил украшений, но ты их неизменно возвращала обратно.

Разумеется, возвращаю. Если бы приняла, это бы означало, что принимаю ухаживания и ему светит секс.

Очевидные вещи не произношу вслух, а пытаюсь оправдаться достаточно качественно, чтобы не возникло подозрений насчет украшения:

- Его подарила моя мама. Не трогай, пожалуйста.

Альберт ставит ладони по бокам от моего лица и вглядывается, проверяя насколько правдивы слова. Хотя бы прекращает давить весом. Теперь легче дышать.

На его лице хорошо заметна временная борьба чувств. Пока настало неловкое молчание я нечаянно бросаю взгляд на его шею… на всё мужское напряженное тело, которое возвышается надо мной с намерением овладеть. Подмечаю странные раны-полосы, словно от звериных когтей на мужской шее. Даже у меня за несколько дней укус истинного затянулся на плече. Еще с большей старательностью оглядываю развитый пресс, грудь. Один синяк на ребре, второй - на боку, уже светло-зеленый…скоро совсем исчезнет.

- Альберт, - крепко хватаю его за руку, так что Волк морщится. - Что ты делал в ночь полнолуния? В тот день, когда я ходила на встречу с теткой?

- Бегал, нюхал, дрался и трахался, - говорит с очевидной яростью в голосе и желанием продемонстрировать свою популярность среди женского пола. Затем переваливается на бок, встает в полный рост и при этом раздраженно выговаривает:

Осколки

POV Мора

Как в некоем трансе захожу в наше с Зарой общежитие, при этом в зале слышу посторонние голоса. Понимаю, что соседки пригласили гостей. Сегодня в пятничную ночь опять устроят оргию с пойлом и Самцами. Одного прошу всегда, чтобы пьяные дегенераты не ломились потом ко мне в комнату. А в остальном, у нас с Зарой свои друзья, точнее их нет, а у соседок - свои знакомые.

Не глядя в зал, откуда доносятся голоса гостей, сразу поднимаюсь по деревянной черно-сливовой лестнице в ванную комнату.

Смотрю в зеркало на свое сегодняшнее лицо. Глаза, тонкая линия губ, маленький носик. Все, как у людей. Дотрагиваюсь пальцами до гладкой поверхности зеркала и обвожу свои выдуманные черты лица: подбородок с ямочкой, светлые, как пшеница, волосы под каре. Такое ощущение, что смотрю не на себя, а на иное существо, которое действует по своему желанию. Могу вести себя, как пожелаю - к примеру, переспать с любым мало знакомым парнем или обнаженной прийти на лекцию, могу без страха испортить Шаксу репутацию великого дамского угодника, могу смеяться над Альбертом и притворяться толстушкой. Ведь чужое мнение для меня не существует. С недавних пор я не боюсь общественного порицания, потому что это не настоящая я! Настоящая Мора давно скончалась и ей уже не бывает стыдно.
Кладу руки на холодную раковину, наклоняюсь и всматриваюсь в отражение себя и задаюсь вопросом: «Как Альберт может испытывать ко мне интерес, если даже не знает, как выгляжу? Может я уродливая и толстая, или на лице много подростковых угрей?
Впервые за несколько лет возникает желание увидеть настоящее лицо Моры. Моя внешность должна измениться, ведь прошло несколько лет. Волосы теперь, наверное, отрасли до поясницы или они не настолько быстро растут? Я всегда ненавидела свой цвет волос. Цвет пепла, праха, смерти. Надо мной всегда смеялись и говорили, что Мора несет за собой вселенский мор.
Давай, посмотри на себя, Мора. Смелее. Взгляни на ту истинную Мору со своей обычной внешностью. Вспомни, кто она и кем была. Вспомни каждую деталь, не прячься в себе.
Чем больше стараюсь увидеть свое истинное лицо в зеркале, тем сильнее сжимаю пальцы на раковине. Руки немеют, холодеют, пульсируют от стараний стать самой собой. Глаза горят от того, что не моргаю, а беспрерывно гляжу в зеркало, боясь пропустить тот момент, когда стану Морой. Но не выходит! Проклятье! Как не сосредотачиваюсь на своих настоящих чертах, не могу стать Морой. Неизвестная настройка сбилась в голове, что-то повредилось внутри.

Через несколько минут все также стою напротив зеркала в том же выдуманном облике, но только от бесполезных усилий пальцы на раковине сводит судорогой. Как могу пытаюсь стать собой. Правда, искренне пытаюсь и внутренне подбадриваю себя на решительное действие.
Давай, Мора, не трусь, покажись на поверхности стекла. Выгляни наружу. Дай увидеть тебя одним глазком. Ты ведь такая смелая, ничего не боишься? И Шакса не боишься, и чистокровных перевертышей не боишься, так почему трусишь увидеть свое уродливое лицо?!!!!! Давай. Перевоплощайся, ничтожество! В запале бью двумя кулаками по зеркалу, но делаю себе больнее, а результата нет.
В горле першит, глаза жгут горькие слезы. От них слепну. Картины расплываются перед глазами. Теперь уже не вижу не только лица Моры, но и лица Элис. Обреченно расслабляю пальцы на раковине и ,как пьяная, будто ноги не держат, оседаю на пол. Я просто не могу стать Морой, не желаю ее видеть!
В том подвале обещала Альберту, что однажды воспоминания потускнеют и станет легче, но это ложь во спасение - легче не становится.
Воспоминания приходят во сне, когда их меньше всего ждешь. Они голодными Волками нападают и терзают, впиваясь мощными челюстями. Они без ножа режут голову и это очень больно. Я так о многом сожалею. Жмурюсь, пытаясь не видеть картин, но они всплывают без согласия.

Отчаянно машу головой из стороны в сторону, хочу прогнать. Вырезать эти воспоминания, сжечь их заживо на костре, обратить в пепелище, а после навечно закопать под слоем земли.

Одно воспоминание особенно сильно меня терзает. После него во мне открылись способности перевертыша и я стала менять облик.
« Помню заброшенный склад. Повсюду грязь, старинные, трухлявые вещи, которым много лет. От запаха пыли нечем дышать и хочется постоянно чихнуть или почесать нос. Окна покрыты густым слоем грязи, через которую не видно поляны перед зданием. Паутина многочисленных трещин также покрывает окно, в которое меня приложили лицом. Меня держит множество пар рук, а лицом впечатывают в одно из окон, так что при каждом ударе оно дребезжит и норовит разбиться. Уже потекла кровь из носа, но это не достаточно девушкам. При каждом ударе на грязных окнах появляется новая кровь и смешивается в непонятную жижу.
- Посмотри на свою рожу, недоразвитая! Ты - никто и звать тебя никак. Так куда ты лезешь, замарашка? Не выпендривайся.
Нет страха, нет опасений, поскольку привыкла к поведению чистокровных перевертышей. Не успеваю испугаться, не верю, что девчонки причинят вред, даже ухмыляюсь над их агрессией, но в один момент все эти чувства накатывают. Накрывают меня мощной волной и поглощают. Сердце беспомощно ухает вниз.

Задерживаю дыхание в тот момент, как мое лицо отрывают от стекла, а затем с новой силой шарахают в него. Это было последний и самый сильный удар для пущего устрашения, но, к сожалению, не расчитали силы. Голова звенит. Лицо жжет, щиплет. Словно вылили перекись на открытую рану. Кричу от боли. Длинные осколки стекла рассекают щеки, уши, подбородок. Чужие руки уже не держат меня. Заботливо отпускают и потому от силы толчка переваливаюсь через маленький подоконник. Стекло старое, дряхлое, крошится вместе со мной и летит вниз со второго этажа, а после, когда уже оказываюсь лицом на земле, сверху накрывает серебристым страшным градом осколков.»

Зара отвлекает от страшных воспоминаний. Трясет меня за плечи, а я смотрю на нее в ответ, как пьяная и смутно вижу. Не удается сразу вернуться в настоящее время и стряхнуть "невидимые" осколки с лица. Молчу и смотрю на нее. Подруга с тревогой разглядывает меня, заботливо гладит по плечам и слегка покачивает, пытаясь привести в чувства. Все же я не каждый день сижу на холодному полу и смотрю в одну точку.
- Ты расстроилась из-за Шакса?
Причем здесь Шакс? Молча вопрошаю. Хочу произнести вслух, но язык беспомощно шевелится во рту, а звуков не получается издать. Как немая рыба, выброшенная на берег. Ловлю губами кислород и все равно задыхаюсь. Одной подруге позволено увидеть меня слабой, но пора прекращать минуты меланхолии. Встаю при помощи заботливой Зары, и иду к зеркалу, чтобы посмотреть насколько ужасно выгляжу. На удивление, тушь не размазалась, и я почти свеженькая.
- Прости, мне пришлось его впустить, - подруга находится сбоку, привалившись плечом к стене, продолжает о чем-то говорить и смотреть на меня.
Куда впустить? Зачем?
Мозг разрывается от вопросов, а воспоминания еще пуще усиливают приступы боли. И чтобы унять ее, мне страшно хочется выпить смертельную дозу алкоголя и уснуть навечно или хотя бы на сутки. До тех пор, пока не исчезнут всякие возможные истинные, Альберты, Змеи и воспоминания вместе с ними.
- Пока тебя не было… Понимаешь, я, подумала ты останешься ночевать у Альберта, поэтому не сильно сопротивлялась вторжению в наше общежитие. Тем более, когда наши соседки увидели на пороге дома Змея с воллейболистами, то потекли слюнками. Не дали мне и слова сказать, а просто отпихнули. Ну, а ты в курсе Ситхе бывает очень вежлив с дамами, если ему это надо для какой-то цели. Хоть он и сказал, что пришел со мной поболтать. Вспомнить молодость, но у меня ощущение, что он пришел проверить тебя на прочность. Ты ведь сказала, что отрежешь ему то самое место, если он еще раз подойдет ко мне?
- Великолепно! До кучи он еще и бабка-сплетница! - злобно указываю на дверь, где внизу теперь действительно слышу смех наших соседок. Я ведь Заре не рассказывала о подробностях нашей встречи со Змеем, а он все разболтал!

Змей - искуситель

Очень интересно: с какой целью в мою обитель явился гремучий Змей? Мстить за выходку с веселой песней или за угрозу? Вроде бы уже разобрались, да и такой поступок будет выглядеть детским. Не очень на него похоже. Стало быть другой вариант: действительно, чувствует фальшь и пытается узнать личность блохастой? Шакс всегда был любознательным и, если появлялась тяжелая головоломка, то ее решение в любом случае непременно находил. Хоть тыквой разбивался о преграду. Следовательно, не узнав об Элис Мак полезной информации, он получил как раз забавную головоломку. Личный вызов.

Из всего вышеперечисленного делаем простой вывод: дабы наскучить Змею и утихомирить его любопытство следует вести себя с ним, как с остальными. Максимально равнодушно.

Оглядываю в отражении зеркала своё симпатичное лицо и с тяжелых вздохом меняю облик на средне-статистическое: маленький нос; тонкие губы; веснушки; узкий разрез глаз. Уменьшаю большую грудь до первого размера, ноги делаю крупными, с мясцом на ляжках, а попку - достаточно толстой. Еще не хватало радовать взгляд Змея. Для него - всё самое страшное.

По-прежнему изнываю от желания забыть о гостях и остаться в комнате с бокалом вина, однако, не могу себе позволить быть эгоисткой и отдать Зару Змею. Необходимо ее защитить от ядовитых клыков НЕдруга.

- Прости… - с мольбой снова просит подруга.

Как на нее можно обижаться, пусть даже она значительно усложнила мне жизнь? В ответ успокаивающе улыбаюсь и глажу по мягким волосам.

- Не бери в голову. У тебя не было выхода и у меня нет выхода, как только оберегать тебя от загребущих, извращенных, мерзких, похотливых…

- Да, да, я поняла… - обрывает Зара мой словарный поток брани в сторону не безызвестной личности, раскрывая дверь.

В нашей комнате быстро переодеваюсь в джинсовые шорты, которые уродливо обтягивают полные ляжки и в черную футболку с красной кровавой надписью: « Гори в аду, любезный». Обрадованная внешним обликом, киваю на предложение подруги, наконец, спуститься.

При входе в зал во мне рождается почти непреодолимое желание выкинуть всех чистокровных перевертышей в окно или хотя бы гордо велеть всем катиться огромным клубком зверей в ад. Это великолепная мысль! Правда, в душе прекрасно понимаю, насколько в реальности мечты расходится с возможностями. Жизнь по сути не справедлива и произойдет всё с точностью до наоборот: скорее блохастую возьмут за облезлый хвост и славно окунут в большую лужу дерьма.

При нашем появлении перевертыши дружно принюхиваются, пытаясь определить расу прибывшей, увы, все попытки завершаются неудачей. Им остается лишь с недоумением переглядываться и пожимать плечами на очевидный вопрос: «Кто это?». Подобная реакция всегда умиляет. Одна из соседок не упускает случая показать на меня длинным алым ногтем и снисходительно пояснить:

- Блохастая.

Компания перевертышей не комментирует заявление, тем не менее проглатывает очень много нелестных фраз в сторону недоразвитой.

Подруга за руку направляет к одному из диванов, стоящих в форме буквы «П». Знакомый голос рушит наши планы занять свободные места.

- Зара, иди сюда!

Реагируем синхронно. Впиваемся любопытными взглядами в Шакса, кивнувшего на скромное маленькое место рядом с собой. Змей безумно любезен, даже подвинул своих дружков-соседей ради Зары.

- Я бы пригласил Жучку, но с подобными габаритами, боюсь, не поместится! - стебет он. А чистокровные девицы ехидно переглядываются и, прикрыв рот ладошкой, злобно хихикают.

Он был бы не Шаксом Ситхе, если бы не уколол по поводу моей внешности. Что поделать, избалован длинноногими красавицами с красивыми формами и общаться с кем-то не из высшего класса претит его чувству стиля и званию первородного перевертыша. Несмотря на видимую простоту белых шорт и майки, его вещи, всегда создаются на заказ. В одной и той же одежде его вряд ли увидишь дважды. Всегда безупречен, чист и опрятен, ни одного грязного пятнышках на вещах. Более того, прежде я ни разу не чувствовала противный запах пота от этого существа. Он - идеален и опрятен.

На предложение незваного гостя реагирую однозначно: цепляюсь в запястье подруги и крепко сжимаю, давая всем понять, что не позволю ее забрать.

- Эммм, я… - подруга почему-то мямлит. Затравленно и неловко взирает то на меня, то на Шакса. Будто бы не знает, как поступить.

Мы подвели ее к явному выбору.

- Здесь достаточно места, - облегчаю ей путь к принятию правильного решения. Указываю на место рядом с собой. Улыбаюсь, как можно спокойнее и радушнее.

- Есть место на подлокотнике дивана? - уточняет Змей - искуситель с очевидной насмешкой. - Ты настолько не любишь подругу?

«Нет, я настолько ненавижу тебя, поэтому не хочется чтобы моя любимая, лучшая, родная Зара сидела с тобой рядом и пропиталась твоим ядом». Мысленно отвечаю ему, но в реальности все это время игнорирую ядовитого Змея, ибо тот не достоин внимания. Пустое место. Пыль, грязь, мусор. Те вещи, которые позднее стоит либо стереть тряпкой, либо смести веником и выбросить в помойное ведро. Вот где его место.

Давлю на запястье подруги более агрессивно, вынуждая ее сесть на подлокотник рядом с собой, но, к неожиданности, Зара высвобождается. Я, мягко говоря, поражена до самого нутра странному развитию событий, поэтому так и замираю с поднятой рукой, в то время, как подруга бросает извиняющий взгляд и переходит на диван к Змею. Занимает место предельно близко с перевертышем, так что между их телами остается минимальное расстояние, а если быть точной - никакого. Их колени соприкасаются, бедра, одежда, руки тоже. У них все на двоих. Почти слились боками в одно целое. Словно сиамские близнецы, разделенные на две странные части.

И от этой отвратительной картины, вмещающей Шакса и Зару вместе, схватывает странное неприятное чувство в области живота. Похожее на внезапный мощный удар в солнечное сплетение от человека, не способного, казалось бы, на гнусную атаку. Очень сложно ровно и спокойно дышать, чувствую будто захлебываюсь воздухом, как же невероятно трудно очнуться от подобного «удара». Намеренно отвожу взгляд на плазму, чтобы никто не прочитал по выражению лица, как меня поразила эта странная сцена предательства. Быстро хватаю бокал с вином, стоящий на стеклянном столике, и одним глотком осушаю. Хочу немедленно потушить гнетущее мерзкое ощущение, что данным действом Зара перечеркнула нашу многолетнюю дружбу. Уже через секунду чувствую сомнение относительно правильности подобной реакции, ведь событие слишком мелкое, а я настолько близко к сердцу восприняла его…

Угроза

От ярости руки дрожат. Мечтая оказаться, как можно дальше от чистокровных, по лестнице пробегаю молниеносно, словно преследуемая полчищем лютых врагов. Влетаю в комнату, находу набираю сообщение Альберту. В нем отчетливо даю понять о своем намерении переночевать у него. Приходится дать слабину перед Волком и наплевать на гордость, поскольку из двух зол - страшнее Ситхе. Мне даже находиться с ним тяжело в одном общежитие, а уж смотреть на него оказалось и вовсе непосильной задачей.

В комнате хватаю рюкзак, в него закидываю одежду и предметы первой необходимости. Делаю все максимально быстро, ибо терзает слишком тревожное чувство - предчувствие опасности. Змей своими провокациями явно намеревался остановить мой уход из зала, я же не выполнила его требование.

Альберт на сообщение отвечает мгновенным согласием, но удивляется моему намерению переночевать. Сейчас действительно не время для обид и выяснения отношений.

Срочно меняю внешность на более симпатичную и главное: хрупкую, чтобы побыстрее добежать до общежития Альберта, где буду в безопасности. Рюкзак перебрасываю на одно плечо и сбегаю по лестнице. По мере понимания, кто стоит на коврике для обуви, преграждая входную дверь, моя скорость движений немного снижается. Последние шаги до двери делаю заторможенно, как заржавевший робот.

Обуваюсь, стараясь не обращать внимания на Дредда с сигаретой, зажатой между губ. Притом, вроде бы в шутку, но угрожающе он чиркает зажигалкой возле моих волос.

- Какие у тебя все же интересные способности… - делает вывод, рассматривая мой новый образ. - Куда-то собралась? - уточняет, поставив руку на дверь.

Гулять!

Как раз в этот момент заканчиваю обуваться и поднимаю взгляд на Дредда, потребовав:

- Убери лапу.

Намереваюсь пройти любой ценой. Тянусь к дверной ручке, перевертыш тут же хватает в крепкие объятия, сильно сдавив ребра. В ответ, естественно, визжу, требуя убрать грязные лапы. Мой приказ остается не выполненным. Наоборот Дредд становится агрессивнее:

- Сучка, не ерепейнись. Мы прекрасно проводим время. В чем проблема?

Затем поднимает меня над полом и куда-то тащит.

- Отпусти, недоумок! Верзила! - воплю во всё горло и отчаянно пытаюсь вырваться из цепких лап.

Перевертыш настолько огромен, а его руки длинны, что складывается впечатление будто бы нахожусь в смирительной рубашке. Не могу вырваться, остается только бесноваться и кричать. В подобном состоянии под звуки улюлюкающей толпы Дредд приносит меня обратно в зал и швыряет на одно из свободных мест. В ответ со злостью прищуриваюсь, изучаю ехидные рожи, направленные на меня, но послушно остаюсь на месте. Потому что нет выбора.

Я посижу, хорошо… С особой яростью впиваюсь ногтями в подлокотники дивана, куда Дредд в последующем присаживается. Чтобы исключить попытку побега, он также ладонью сжимает мое плечо.

Зара, наклонившись к уху Шакса, что-то шепчет, а тот лишь пальцами «весело» барабанит по спинке дивана, доходчиво показывая, что голодный змей напротив счастлив сложившейся ситуации. Он притаился и готов уже заглотить крыску. В детстве из-за моего носа, вечно вздернутого и краснеющего, он подарил данное прозвище.

Звонок на мой сотовый немного разряжает атмосферу и нарушает то затянувшееся молчание, воцарившееся после моего насильного возвращения к гостям. Немедленно достаю телефон из кармана и подношу к уху. Банально не успеваю поздороваться, потому что мальчик-косичка вырывает мобильник и, наклонившись через столик, бросает средство связи Шаксу. А тот без лишней скромности отвечает на вызов:

- Итак, неуважаемый внучок ректора и по совместительству ебарь Элис, спешу довести до твоего сведения важную информацию. Настоятельно рекомендую впредь держать под контролем приступы своей безграничной ревности и на данный момент, разумеется, тоже рекомендую продолжить пятничный отдых и не ждать Элис. Сегодня она занята мной.

Шакс произносит речь снисходительно-поучительно, делая акценты на важных слова. Где нужно замолкает, где наоборот ускоряется. Дает понять, что считает собеседника глупым необразованным мальчишкой. Уверена, вспыльчивый Альберт кипит от внутреннего гнева и готов взорваться. Змей напротив очень спокоен, чтобы его довести до точки кипения нужно иметь исключительные способности. Парень обладает особым хладнокровием и внешне всегда держит маску на лице. Внутри же Шакс невероятно безжалостен с обидчиками, крайне быстр и ядовит. Истинная змея.

- Я доходчиво объяснил, малыш Волчонок? - раздражающе спокойно спрашивает самоуверенный Шакс. У меня самой внутри все сжимается и бурлит от гнева, не представляю, как Альберт сдерживается.

Шакс равнодушно наклоняется к журнальному столику, чтобы взять бокал с темным напитком. Медленно подносит его к полным губам, всё время слушая монолог Альберта. В абсолютной тишине слышно, как Волк срывается на мат. Змей поразительно хладнокровно выслушивает Альберта, а потом, допив напиток, с легким стуком ставит его на стол. Только тогда Змей делает ядовитый укус:

- Почему перевертыши не ценят, когда я говорю мирным тоном? Хорошо, перейдем на общедоступный и всем понятный язык. Если я сегодня увижу твое ебло, то расх*ярю его об стену комнаты твоей Сучки, а твою Сучку оприходуют все имеющиеся здесь х*и, которых тут предостаточно, поэтому повторяю для еб*нутого на голову - ты не высовываешься, пока мы с Элис плодотворно проводим вечер и ночь…

Прежде чем Змей завершает дикие фантазии по поводу мнимой ночи, я переваливаюсь через стол и возвращаю телефон обратно. Как можно спокойнее объясняю Альберту, так как не хочу, чтобы он пострадал снова:

- Не приходи, будет только хуже. Физически, он мне ничего не сделает, - уверенно заявляю и одновременно встречаюсь взглядом с Шаксом, как бы и ему приказываю, чтобы не смел меня касаться. Не позволю подобному случиться. Кстати, на кражу телефона Змей не обращает внимания, поскольку уже пояснил необходимую информацию. Вместо этого равнодушно отваливается назад и вновь перебрасывает руку на спинку дивана, кончиками пальцев касаясь плеча Зары.