Улей. Акт Ⅰ - Ⅱ

Ⅰ - Ⅰ

TW/CW: физическое и психологическое насилие, психологические травмы, РПП, сцены жестокости, смерть, употребление алкоголя и курение, ксенофобия.
Некоторые герои этой истории совершают неприемлемые поступки. Автор не идеализирует и не оправдывает их.
Курение и чрезмерное употребление алкоголя вредят вашему здоровью.

Акт Ⅰ — Грейс

injury

Глава 1

[Уилл]

В её глазах он видел только по-настоящему звериный испуг, который можно испытывать разве что перед неминуемой смертью. Этот взгляд он не забудет никогда. Её руки и колени тряслись, она едва ли не падала, опираясь руками об ограждение. Он попытался успокоить её, подойти и придержать, чтобы она не перевалилась и не упала в воду. Его шаги в её сторону были медленными и осторожными, он держал окровавленные руки на виду, но хотел не напугать её ещё больше, а только показать, что не желает ей зла. Он пытался подобрать слова, чтобы объяснить ей, что она поняла всё совсем не так. Когда он приблизился ещё на шаг, она крикнула:

— Убирайся от меня, чудовище!

Она замахнулась и бросила в него что-то, он успел наклонить голову в сторону, и телефон пролетел в нескольких сантиметрах от уха, а затем стукнулся за спиной об ограждение и плюхнулся в воду. Даже если бы она попала, то ничего бы не изменилось. Он бы в её глазах не стал прежним.

— Рав, пожалуйста, успокойся, — попытался он ещё раз вразумить её. — Я не желаю тебе зла. Посмотри, это всё ещё я.

Кровь капала с его рук на деревянный настил пирса, и каждая капля, казалось, только больше действовала ей на нервы.

Это была всего лишь самооборона, ведь если бы он не сделал этого, они могли бы оба погибнуть, их забили бы как гадких крыс на этом проклятом пирсе, а затем, в лучшем случае, их пепел или останки разнесло бы по Адской кухне, а о пропаже двух молодых людей сообщили бы только утром. Такого допустить было нельзя, пришлось защищаться всеми возможными способами, даже такими примитивными и жестокими. Он вырвал себе право на жизнь своими собственными руками. Может, он теперь и убийца, а в её глазах и вовсе страшное чудовище, но они ведь живы. Разве не это важно?

Если бы он только был более осмотрительным, то заметил бы раньше, как за ними кто-то следует уже несколько кварталов. Уилл заметил запах пороха, трав и резины не сразу, его мысли были заняты в тот момент совершенно другими вещами, и сфокусирован он был только на одном запахе, слишком знакомом и желанном. Он среагировал в последний момент, успел оттолкнуть Равенну в сторону прежде, чем его ударили по голове чем-то тяжелым, из-за чего из глаза вылетела линза, а потом схватили за горло. В попытках вырваться получил от ещё одного напавшего ножом в живот, и женский крик рассёк воздух вместе с лезвием. По ощущениям, нож вошёл по самую рукоятку. Двое крепких людей в странных противогазах со светящимися окулярами держали его, не позволяя оказать малейшего сопротивления. Равенна, перепуганная до ужаса, начала пятиться назад, прижимая руки ко рту, но не убегала.

Бей, беги, замри. Она выбрала последнее.

Равенна не была их целью, но она стала случайным свидетелем, и тот, что стоял лицом к нему, развернулся в её сторону и выпустил из рук рукоять, оставив нож воткнутым в плоть. Воспользовавшись маленькой заминкой, почти не обращая внимание на боль, Уилл грубым движением вырвал нож из собственного живота и воткнул его в руку, которая держала его за горло, вывернулся из хватки.

Он не сможет убежать до тех пор, пока кровь не остановится.

Уилл сделал пару шагов в сторону, закрыл собой Равенну. Он догадывался, кто эти люди, и им нужен был он, а не она. Времени думать не было, он поддался импульсивным звериным порывам внутри себя в попытках защититься. Когда руку зажгло, и вместо ногтей образовались когти, он вонзил их в горло тому человеку, что приблизился первым, провёл рукой вверх, пока когти не вышли из шеи, глубоко рассекая плоть. Кровь брызнула в сторону, испачкала руки.

О его маленькой особенности они не были предупреждены, и поэтому второй растерялся, и позволил Уиллу приблизиться к нему, повалить на землю. Он начал бить его кулаками что есть силы, иногда рвать когтями сквозь маску. Неизвестный сопротивлялся, но быстро обмяк, испустил свой последний вдох. У Уилла просто было преимущество, которое позволяло ему быть быстрее них, сильнее, живучее. Он ведь и вправду чудовище, а длинные острые когти и руки, потемневшие до локтя — лишь маленькое тому подтверждение.

Но если он чудовище, то тогда почему его трясёт от страха? Почему после удара звенит в ушах? Почему рана в животе отзывается ужасной болью на каждое его движение?

Равенна продолжала кричать на него, требовала убраться от неё подальше, но он не мог так просто оставить её здесь. Вдруг, там дальше их поджидают ещё несколько точно таких же психов. Он покосился на два тела за собой, потом снова повернулся в сторону Рав. Никто прибирать за ним не будет. Воздух вокруг становился слаще, пришлось сглотнуть, чтобы избавиться от подступающей тошноты.

— Я просто провожу тебя и тут же уйду. Обещаю. Ты больше меня не увидишь, — его голос надломился на последней фразе.

Не должно всё закончиться вот так.

Она опустила взгляд, едва кивнула, потом посмотрела на тела и поморщилась. Что с ними делать? Он не придумал ничего лучше, чем сбросить их в воду одного за другим. Равенна в этот момент не убегала, следила за ним, параллельно пыталась привести дыхание в порядок. Когда он закончил, она специально отвернулась, избегая прямого взгляда. Хотел бы он знать, что творится сейчас в её голове, чтобы подобрать подходящие слова и объяснить ей, что за чертовщина здесь творится, но нужно было убраться отсюда как можно скорее. Может, дома получится нормально поговорить? Конечно, после того, как с рук и лица смоется кровь, а испорченная одежда будет выброшена.

Ⅰ - Ⅱ

Глава 2

[Рон]

Он был чем-то похож на тех задир из школы, которые мешали его спокойному существованию. Плечи широкие, рост вполне высокий, сам хмурый и молчаливый. Всё ещё темные от влаги волосы падали ему на глаза, пока он допивал горячий чай из кружки на общей просторной кухне. Рон сидел напротив, бесцеремонно разглядывая его, склонив голову, и морщился, не представляя, как вообще можно с таким удовольствием пить что-то горячее. Несмотря на такую яркую ассоциацию с типичным драчуном, он не оказался опасным или грубым. Наоборот, потерянным и расстроенным, словно брошенный на обочине щенок. Интересно, что будет, если прямо сейчас положить ему руку на голову и потрепать? Огрызнётся или начнёт скулить?

Ссадина под глазом неприятно болела, напоминая о себе, стягивала кожу, от чего было неприятно улыбаться. Рон поморщился правым глазом и потёр припухшую щёку, на которой всё ещё осталась мазь, которую ему бережно втирала приятная молодая женщина, которая оказалась местным врачом.

— От кого получил? — спросил Уилл, заметив его движение.

— Приложился об асфальт, когда убегал, — мурашки пробежали по спине от воспоминаний о погоне, которая произошла несколько часов назад.

— От кого?

Рон сложил пальцы в замок, постарался сделать голос твёрдым, чтобы ему точно поверили:

— От какого-то мужика в противогазе.

Да, прозвучать это могло странно, но после его слов Уилл выпрямился и стал выглядеть куда серьёзнее. Он верил ему, и от этого стало как-то приятно и спокойно на душе. Ему наконец-то есть кому выговориться.

— Этот выродок напал на меня вечером, когда я возвращался из скейтпарка, который, ну, на Венис-Бич. Сначала выбил у меня из-под ног скейт. Я подумал, что это какой-то бездомный, нацепил на себя непонятно что и сейчас будет меня грабить, но он, вместо этого, наступил мне на шею, — Рон закинул голову назад, обнажая шею и демонстрируя пёстро-розовый след, в котором угадывалось очертание подошвы ботинка. — Потом достал нож. Я, — он запнулся, потряс головой. — Я начал вырываться, но он…

Он помедлил, задумался, сам попытался осознать, что же именно произошло в следующую секунду. Тот ненормальный занёс руку с ножом, это он помнил отчётливо, а потом Рон словно вспыхнул огнём, всё тело заныло от неистовой боли, в лёгких закончился воздух, а в глазах он видел яркие пятна, словно его ослепило вспышкой. Так продолжалось, по ощущениям, целую вечность, пока нападавший резко не поднял ногу с его шеи и не оступился. Рона за руки рывком подняла девушка, начала толкать его в спину, держа другой рукой за предплечье. Она заставила его бежать куда-то, но он не видел ничего перед собой, зрение ещё не восстановилось. Руки, которые держали его, исчезли, в темноте он услышал вскрик, запнулся носком об землю и рухнул лицом на асфальт. Щеку обожгло от боли. Он сел на колени, зрение в одном глазу медленно возвращалось. От страха сердце, опомнившись, резко забилось, неприятно отдавая пульсацией в горло. Женские руки снова помогли ему подняться, начали поддерживать его, на плечи что-то капнуло. Девушка попросила его двигаться быстрее, и они побежали. Она указала ему на дверь, заставила бежать туда. Он начал быстрее перебирать ногами, вложил в ноги все оставшиеся силы, смог достигнуть двери уже без посторонней помощи. Дверь на вид была самая обычная, в ней не было ничего такого, чтобы она вдруг каким-нибудь волшебным образом могла помочь ему спастись от ненормального. Кошмар, в котором он оказался, был слишком реалистичным. Дверь резко распахнулась перед его носом, когда он добежал. Рон ввалился в неё и оказался на изумрудной влажной траве, которая колыхалась от бриза. Его снова подняли под руки, и перед собой он увидел море. Это не Калифорния, здесь было холоднее, а воздух намного чище. Ветер пробирался под майку и джинсовые шорты, заставляя его морщиться. Незнакомая девушка навалилась на него сзади, но быстро выпрямилась. Она обошла Рона, осторожно положила руки ему на щеки и осмотрела лицо. Он не мог отвести от неё взгляд не то от изумления, не то от ужаса. На её шее багровел разрез, кровь крупными каплями капала ей на грудь, пачкая кофту. Длинные тёмно-рыжие волосы развивал ветер, а голубые глаза смотрели на него с тревогой. Она спросила, в порядке ли он, но ответить не получилось: его голос неожиданно осип, практически пропал. В голове всё смешалось, и он не понимал, что произошло реально, а что он выдумал.

Рон встрепенулся, покачал головой. Слишком сложно было передать такое словами. К счастью, Уилл выставил ладонь, прося его этим жестом не продолжать. Он отставил от себя кружку, и по его глазам было видно, что он его понимает. Неужели, он и сам прошёл через что-то подобное?

— Венис-Бич? Ты из Лос-Анджелеса?

— Ты тоже? — обрадовался Рон.

— Я из Нью-Йорка, — Уилл привстал и выглянул в окно, присмотрелся, а затем тяжело вздохнул. — Значит, таким, как мы, теперь и в Америке не безопасно, — он сел обратно и прищурился, ещё раз осматривая Рона. — А родился где?

Рон потупился, не ожидая подобного вопроса.

— У-Уотерфорд, — он заикнулся. — Это Ирландия, если что.

Уилл неопределённо хмыкнул и положил подбородок на кулак, о чём-то задумавшись, затем резко напрягся и устремил в сторону, на дверь. Ведомый любопытством, он обернулся, но никого не увидел. Через пару секунд в кухню вошёл ещё один незнакомец. Невероятно высокий, статный, нездорово бледный и беловолосый. Про таких обычно говорят «ноги от ушей». Очень короткие и явно осветленные волосы топорщились вверх ёжиком. Если бы Рон мог родиться таким, то, наверное, у него не было отбоя от девушек. Вошедший выгнул в удивлении брови, потом скрестил руки на груди и усмехнулся, смотря на них свысока не только из-за своего роста.

Ⅰ - Ⅲ

Глава 3

[Уилл]

Ситуация с подругой Рона никак не выходила у него из головы. Пытаясь куда-то себя деть, он бродил по коридорам и лестницам общежития, изучая входы и выходы, вдыхая запахи, запоминая жильцов. В правом крыле на их этаже, помимо Рона и Феликса он уловил ещё один запах. По-видимому, это и есть Джо. В левом крыле на том же втором этаже два запаха. Две девушки, как и сказал Феликс. На первом этаже всё было куда сложнее. Беллу он запомнил, ещё раз за сегодня видеть он её не хотел, поэтому прошёл дальше по коридору. С бокового выхода сразу же потянуло пыльцой и травами, влагой и небольшой затхлостью. Дверь туда была заперта, но через верхнее матовое окошко в двери он разглядел проход к оранжерее. Соваться туда он пока не собирался, потому отошел от двери и двинулся по коридору дальше. Похожий запах, смешанный с человеческим, почувствовал в ближайшей комнате. Вот и нашёлся тот, кто этой оранжереей занимается. Он вдруг вспомнил, что Ник попросил его заглянуть вечером в лазарет. Пришлось ориентироваться на запах.

В коридоре он столкнулся с уже знакомым ему врачом. Мужчина был выше него, но он сильно сутулился, скрывая свою худощавость. Внешность у него совершенно невзрачная, Уилл запомнил только очки и лёгкую щетину.

— Как хорошо, что я тебя встретил. Пойдем, нам нужно кое-что обсудить, — Ник щурился от усталости, смотря на него.

Они прошли через длинный коридор, переходя в другое здание, и через широкие двойные двери попали в лазарет. Теперь у Уилла было время всё здесь разглядеть. Окна здесь были намного больше, чем в общежитии, почти от потолка и до пола, старые, как и каменные стены с колоннами, пересекающими всю комнату, а вот пол и потолки новые, их сделали недавно. У окон стояло в ряд несколько кроватей. Колонны, между которыми расположились кровати, служили ширмами, между ними была натянута плотная белая ткань. У каждой кровати была своя небольшая тумба, медицинский штатив для капельниц и стул. Он отвел взгляд от кроватей и посмотрел на ещё одну дверь, ведущую в другую комнату. Операционная. Вот где он точно не хочет оказаться. У дверей стояли два стола, перпендикулярно друг другу, что делало из этого угла приёмную. За одним из них, боком ко входу, сидела женщина около тридцати лет. До того, как они вошли, она была увлечена чтением какой-то книги. Она поднялась, заправила короткие светлые волосы за ухо и улыбнулась Уиллу.

— Здравствуй. Мы ещё не знакомы лично, хотя я уже немного о тебе знаю. Аделаида. Приятно познакомиться.

— Ида у нас врач, а я её помощник. Думаю, в твоём случае тебе и врач, и ветеринар очень пригодятся.

Уилл фыркнул на фразу ветеринара и кивнул женщине. Ник предложил ему сесть напротив своего стола.

— Мы исследовали твои кровь и слюну и…

— Не нашли никаких подтверждений заразности, — закончил Уилл за него и оперся спиной о стул. — Знаю, мама с момента укуса по несколько раз в год проверяет меня.

— Тогда почему ты не сказал об этом сразу?

— Решил, что вам будет лучше удостовериться в этом самостоятельно.

— И в крови мы обнаружили антитела к ликантропии. Очень много. Не знаю, связано ли то это с тем, что ты относишься к «нестабильным», или с чем-то ещё, но есть ли ещё сюрпризы? — Николас обошёл его и сел за стол, что стоял боком к двери, притянул к себе записную книжку и уже был готов записывать.

— Сюрпризов нет, ну разве что я даже обращаться не могу, только когти на руках отрастить. А так всё по классике: глаза в темноте светятся, быстрый метаболизм, регенерация, сила и выносливость, ну и обоняние как у собаки, если не лучше. Одни плюсы, в общем-то, — прозвучало не слишком весело.

Из-за светящихся глаз в людных местах ночью приходится носить эти линзы или очки, а из-за обоняния невозможно находиться среди толпы, голова начинает болеть от такого количества запахов.

Плюсы в этом видела только его мать, Кэри. Она могла использовать своего сына как настоящую гончую, лучше выполнять свою работу и подниматься выше по карьерной лестнице. Конечно, об этом никто не знал. По-хорошему, она должна была сдать его корпусу, как только появились первые признаки заражения, и, в том случае, если лечение бы не помогло, смириться с устранением. Ликантропы не считаются людьми, это опасные животные, безумные убийцы, знающие только голод. Уильям был её единственным сыном, ему было всего тринадцать, когда он заразился, и так поступить она не могла.

Во время первого полнолуния она выехала в пригород, сняла дом, самый дальний и обязательно с подвалом, заковала сына в цепи и заперла там на всю ночь. Сначала было страшно, его всего трясло. Цепи сдавили тело, врезались в кожу. Ничего не происходило первые несколько часов, потом спину неестественно выгнуло, он свернулся в клубок на полу, отчаянно крича от боли, конечности начало ломить, а кожу жечь. Спустя время, которое показалось вечностью, всё прошло, затем снова повторилось. Органы внутри крутились, кости надламывались и снова срастались, и так продолжалось до утра, а в следующие полнолуния обращения и вовсе больше не происходили.

Согласно теории, регенерация нужна оборотням только из-за их превращения: каждый раз кости ломаются, видоизменяясь, суставы и мышцы повреждаются и быстро восстанавливаются, позволяя сменить облик человека на образ животного. Волосы, клыки и когти растут так быстро, что это можно услышать, если хорошо прислушаться.

Уилл сменить облик не мог, а сама регенерация работала медленнее, чем ожидалось. Клыки отрастали редко, чаще получалось отрастить лишь длинные крепкие когти на руках, а кожа по локоть темнела как при ожоге. Объяснения этому мать так и не нашла, а, может, и не хотела. Неправильность сына просто избавила её от проблем.

Ⅰ - Ⅳ

Глава 4

[Рон]

— Что случилось? — Грейс подошла ближе, сжала ладонями его плечи, наклонила голову в сторону, чтобы лучше рассмотреть его шею. Он неловко прикрыл отметину подрагивающей ладонью, устремил взгляд перед собой, не решаясь заглянуть ей в глаза. Её теплые ладони сжали его руки сильнее. Мысли лихорадочно вертелись в голове, он пытался выхватить из этого вороха хоть какие-то оправдание своего такого скорого появления, ужасного внешнего вида и каких-то непонятных новых знакомых, столпившихся за его спиной. Тревор и его дружки уже не волновали, пускай катятся к чертям, однако они стояли и наблюдали за этой чудовищно неловкой сценой, гоготали. Вскоре прибавилось ещё зрителей: присоединились две подруги Грейс.

— Уилл, ты в порядке? — спросила Белла, и Рон развернул голову в их сторону. Уилл наклонился к ней и Нинке и ответил что-то так тихо, что смогли расслышать только они. — Ты уверен? Давай пока не будем делать поспешных выводов. Проверим и убедимся, хорошо?

Рон развернулся обратно и встретился взглядом с Тревором. Тот сверлил его взглядом, но теперь в его глазах была не тупая неприязнь, а что-то другое. Ненависть. Сначала он не понимал, чем заслужил такое, а потом опустил взгляд, на макушку Грейс. Сердце пропустило удар. Он всё понял.

Грейс всё ещё смотрела на него, ожидая ответа. Прошло уже слишком много времени, чтобы можно было называть паузу приличной. Рон сглотнул и предложил ей отойти подальше от такого количества глаз. Она согласилась и повела его в тенёк. Тревор проводил их взглядом, и Рону показалось, что его спину прожигает не солнце, а чужая ревность.

— Ты же сказал, что ты в Англии. Как ты так быстро вернулся?

— Да я почти сразу же решил вернутся. Сел на самолет, ну и я здесь, — соврал он, отводя взгляд в сторону.

— А кто это?

— Мои, — он замялся, — друзья. Ну точнее эти высокие — Уилл и Нинке — друзья. А это их знакомая, Белла.

Грейс повернулась и рассмотрела их.

— Ты прилетел сюда с друзьями?

Карточный домик из вранья разрушался, не успев даже обзавестись первым этажом.

— Они по делам, а я с ними, — продолжал он безбожно врать.

Она не верила ему, а он не мог сказать ей правду. Правда была безумной, глупой, неуместной. Сейчас не время. Он просто рад видеть её, знать, что она в порядке, что ничего ей не угрожает. Совсем не важно, выглядит ли он при этом глупо, и что она думает о нём.

— А что с тобой случилось?

— На концерте был. Немного неудачно. Но не переживай, я в норме.

Она с недоверием оглядела его, скрестив руки под грудью. Рон смотрел на неё и расплывался в улыбке. Рядом с ней было по-человечески хорошо.

Нинке подошла к ним и позвала Рона поговорить. Она была чем-то встревожена, как и остальные. Ему и самому стало не по себе, хотя в курс дела его ещё не ввели. Он махнул Грейс, прося подождать его, и направился к Уиллу и Белле. Тревор и его компания снова начали играть в баскетбол, не обращая на них никакого внимания, только подруги Грейс ждали её недалеко от площадки и разговаривали. Судя по взглядам, направленным в одну сторону, обсуждали они Уилла. Ну конечно, кого же ещё? Внимания достоин только высокий спортивный новенький с пронзительными синими глазами. Вот только сейчас эти глаза смотрели в сторону Грейс с тревогой.

— Что случилось?

— С твоей подругой что-то не так. Нам бы проверить её. — Белла достала что-то из сумочки.

Сердце опустилось в пятки.

— Что это значит? С чего вы взяли?

Белла прошла мимо него, не ответив, и встала перед Грейс так, чтобы закрыть её спиной от подруг и других. Подушечку большого пальца она вжала ей в лоб. Рон дернулся в их сторону, но был остановлен Нинке, которая обхватила его за предплечья одной рукой и прижала к себе спиной. Уилл стоял, растерянно смотря по сторонам. Белла отпустила Грейс, и так растерянно проморгалась, прижав ладонь ко лбу, Нинке отпустила Рона в ту же секунду, и он метнулся в их сторону. Он уже готов был разорвать всех на куски, слишком много в нём накопилось всего.

— Расслабься, — Белла выставила руку в его сторону, не давая подойти. Рон посмотрел на свою подругу. Она тоже посмотрела на него и пожала плечами, словно только что ничего не произошло, и они просто стояли и разговаривали. — Так, говоришь, вы с Роном вместе в колледже?

— Да. Даже предметы выбирали вместе. Будем преподавать потом историю. Хотя, Рон пока что в истории слабоват.

— Как ты это сделала? — почти шепотом спросил Рон.

Белла взяла его под руку и развернула к остальным.

— Не волнуйся, я сама преподаю. Обязательно подтяну такую булочку по истории. Главное, чтобы он сам захотел учиться.

Грейс растерянно почесала лоб.

— Кто вы, ещё раз?

— Изабелла Абетти, куратор. Ну ладненько, нам пора, — она вложила Грейс что-то в руку и с силой потянула Рона за собой. Тот сопротивлялся, оглянулся и посмотрел на Грейс. Она улыбнулась и помахала ему рукой.

Вчетвером они ушли подальше, и только тогда рука Рона была опущена. Он растёр то место, где ещё недавно в кожу вонзились длинные ногти.

Ⅰ - Ⅴ

Глава 5

[Роза]

Она нервничала, не могла усидеть на месте, стучала столовыми приборами по посуде и нервно вздыхала, посматривая по часы. Роза наблюдала за ней, не понимая, как вообще Оливер мог выбрать такую девушку, как она.

— Передай своей матери, что я отказываюсь.

— Мадлен, пожалуйста, подумай ещё. Речь ведь идёт не только о твоей безопасности. Обещаю, вам вдвоём будет хорошо в Доггерленде, мама сделает всё, чтобы вы там ни в чём не нуждались и быстро привыкли.

Мадлен стукнула ложкой по чашке. На этот раз специально. Роза не удержалась и от раздражения закатила глаза.

— Нет. Когда Эш немного подрастёт, я хочу покинуть Европу и уехать в Канаду. Подальше от всего этого, подальше от Ла-Манша и вашего Доггерленда. С меня хватит.

С одной стороны, её можно было понять: она потеряла мужа, будучи беременной, и её гнев на Ла-Манш и всех к нему причастных был оправдан. С другой стороны, Роза и её семья тоже потеряли близкого человека. Роза и её младшая сестра — старшего брата, а мать единственного сына. Они хотели помочь невестке, забрать её к себе вместе с малышом, но она отказывалась.

Упертая, как баран.

Мадлен отставила от себя посуду и озлобленно зыркнула на Розу, от чего захотелось сжаться или раствориться.

— Ты всё ещё с ним?

— Нет.

— И правильно. Ему и ему подобным место где-нибудь в клетке, а не среди людей. Почему его вообще оставили в живых?

Розу её слова укололи в сердце.

— Эван не виноват в том, что произошло. Он сопротивляется Зову и хочет помочь. Хочет всё исправить.

— И ты в это веришь? Роза, его чуть ли не с самого детства учили убивать таких, как вы. Это тебя не волнует?

Она поджала губы. Да, этот факт ужасно волновал её, но об этом он хотя бы рассказал сам, хоть и спустя какое-то время и уже после того, как решился сделать ей предложение. Видимо, решил об остальном упомянуть уже у алтаря. Например, о том, что его имя даже не Эван.

— Не удивлюсь, если это он тебя по шее полоснул.

Роза прикрыла бинт на шее воротником и распустила волосы по плечам.

— Нет, это сделал не он.

— Ну да, будь это он, ты бы сейчас здесь не сидела, — Мадлен очень сильно скрежетала зубами. — Была бы как твой брат. Без головы.

— Эван никак не причастен к смерти Оливера, — Роза очень резко дернулась в её сторону, столик между ними задрожал. Она опустила взгляд, стыдливо сжала челюсть и оперлась обратно на спинку стула. — Он был далеко и о заговоре ничего не знал.

Мадлен фыркнула, не веря ей.

— Ты ради него решила присоединиться к Улью?

— Нет. Я присоединилась для того, чтобы помочь. Дети не заслужили всего того, что с ними происходит.

Она поднялась из-за столика и смерила Розу взглядом, полным разочарования.

— Лучше просто сожгите Двор вместе с Гнездом, и проблем никаких не будет. Ни Жнецов, ни Жатвы.

— Не все делают это по собственной воле, их загипнотизировали и заставили. В этом нет их вины.

— Они вступили в Охотники, этого достаточно, — Мадлен рывком забрала свою сумку со стула рядом и уже собралась уходить. — Маме и сестре привет.

Роза кивнула, не решаясь проводить её взглядом. Она слышала, как её шаги становится тише, и только когда мимо неё прошла пара в возрасте, она выдохнула и закрыла глаза, отвлекаясь на посторонний шум. Роза не открывала глаза, скрывая от посторонних светящиеся зрачки, подняла возле себя ветер и избавилась от аромата парфюма Мадлен. Ей хотелось назвать её дурой всю их беседу, и, наверное, это было взаимно. Они друг друга не понимали и не уживались и до этого. Всё ещё непонятно, как Оливер её выбрал.

Она вернулась из Ренна обратно в Улей через лабон, толкнула возникшую на секунду золотую дверь и попала обратно в башню, опуская голову. Войдя, уперлась взглядом в тяжелые кожаные ботинки.

— Феликс, — она подняла на него взгляд, сморщилась, так как узнала с трудом. Как раз его не хватало, чтобы окончательно испортить ей настроение.

Феликс стоял, привалившись на стену возле двери, скрестив ноги, опираясь только на левую. Он опустил руки, которые до этого скрещивал на груди, и криво улыбнулся, а затем нахмурился.

— Скажи своему парню, чтобы он перестал меня преследовать.

— Он не мой парень.

— Да мне плевать, что там между вами произошло. Хорошо, скажи тогда своему бывшему парню, чтобы он перестал меня преследовать. Эван ходит за мной по пятам весь день. Я пытался с ним поговорить и объяснить ему всё, но, как оказалось, он человеческий не понимает, а на его родном я не разговариваю.

Вообще-то, Эван до этого пытался поговорит с ней самой, но она то скрывалась в лазарете, то сорвалась в Бретань. К разговору с ним она ещё не была готова, но Феликса стало как-то жалко, ведь, по факту, он был ни при чём.

— Хорошо, я поговорю с ним.

— Отлично.