Улей. Акт Ⅲ

Ⅲ-Ⅰ

Акт III – Михаил

raw

W/CW: физическое и психологическое насилие, психологические травмы, РПП, сцены жестокости, смерть, употребление алкоголя и курение, ксенофобия.

Некоторые герои этой истории совершают неприемлемые поступки. Автор не идеализирует и не оправдывает их.

Курение и чрезмерное употребление алкоголя вредят вашему здоровью.

Глава 1

[Феликс]

Теодор Пайн стал его личностью лишь на месяц, но этот месяц превратился в настоящий кошмар. Он заменил его собой после того, как Эван убил настоящего Тео, защищаясь во время Зова – самого начала Жатвы. Тело, ещё нетронутое природой, но уже закостеневшее, доставили в Улей и уложили в прохладном коридоре подземелья. Об этом знали лишь Эван, Рамон, отец, Хлоя и сам Феликс. Хлоя осмотрела его. Помимо очевидной колотой раны на груди она отметила контузию. Не совсем понятно, что именно её вызвало. Скорее всего, здесь замешана способность Эвана, но им это было только на руку.

Его рост был почти 193 сантиметра, а вес – около 95 килограмм. 23 года. Единственным человеком, который мог бы его заменить, стал Феликс, хотя они и не подходили по весу. Он не колебался и согласился сразу же. Хлоя и отец попытались отговорить его, но вмешался Рамон. Будучи командиром Охотников, он знал о многом, что происходило за закрытыми дверями Гнезда, а благодаря Корделии смог избежать употребления велийской соли [1], от которой у остальных снесло крышу, из-за чего стал очень ценным шпионом, особенно после начала Жатвы. Благодаря ему удалось спасти Нинке в самый первый день. Её, несмотря на её нестабильность, хотели взять живой из-за способности создавать порталы из одной точки мира в другу.

В одиночку Рамон не мог противостоять всему Корпусу. Его проколы во время заданий быстро заметили бы и, в лучшем случае, казнили бы сразу, а в худшем – начали копаться в голове и обнаружили его связь с Ульем. Потому-то и нужна была пешка. Рядовой Охотник, чьи неудачи можно было бы списать на отсутствие опыта. Эван подходил под описание, если бы не одно «но»: он всё ещё мог отозваться на призыв, и тогда они останутся ни с чем, получив на стороне врага грозное оружие. К тому же, его посчитали мертвым, из-за чего его лучше было держать как козырь в рукаве как можно дольше, а значит нужен кто-то, кто никогда не принимал соль вместе с ацатерой [2], но при этом имел подготовку как у Охотника. И как удачно, что они нашли тело Теодора, которого всё ещё по каким-то причинам не объявили мёртвым.

Свои светлые волосы он перекрасил в тёмный, коротко остриг, надел коричневые линзы. Хлоя уверяла его, что зелье превращения сработает хорошо, важен лишь рост и комплекция, никто не разглядит в нём его самого, но перестраховаться он считал необходимым. Будет странно, если на одежде тёмноволосого Тео вдруг обнаружат светлый волос, или если через отражение разглядят его зелёные глаза. К тому же, волосы не пальцы – отрастут, а принять меры предосторожности, находясь у врага под носом, уж точно не помешает. Более худую фигуру, чем у Тео, он скрыл под слоями одежды.

Благодаря контузии удалось легко объяснить, где же Тео пропадал, почему теперь он всегда молчит и так неуверенно держит в руках клинок Охотников. Феликс всем сердцем и душой ненавидел их мечи. Прямой обоюдоострый клинок, который все здесь ласково называли акантус [3], больше походил на иглу-переросток, а его короткая длина и способ фехтования были ему, привыкшему к шашке, непривычны. Даже рукоять ощущалась как-то не так, она терялась в ладони и постоянно норовила выскользнуть. Стало понятно, почему многие толковые Охотники предпочитали этому мечу какой-нибудь другой. Тот же Рамон использовал меч с клинком шире и длиннее.

Рамон взял «Тео» под свою опеку, брал его с собой на поручения и учил обращаться с клинком. Заново, конечно же. Скверный характер и безупречная репутация командира избавили их от лишнего внимания, потому Тео стал никому не интересен практически сразу же, а друзей, кроме погибших членов поискового отряда, у него и не было. Он стал молчаливой тенью, следующей за Рамоном и беспрекословно выполняющей любые его приказы. Так казалось со стороны. На самом деле Феликс терпеть не мог Рамона, и это было взаимно. Им было проще избегать друг друга, ничего не обсуждать, сидеть в кабинете в противоположных углах, занимаясь своими делами. Во время утренних тренировок в корпусе его командир срывался на нём, вымещая всю злость, лупил тренировочным оружием что есть силы, пот летел во все стороны, а дыхание срывалось на хрип. Феликсу ничего не оставалось, кроме того, как защищаться. Каждый пропущенный удар превращался в синяк или ссадину, натренированные мышцы всё равно отзывались болью на каждое движение. Как забитый щенок, он закрывался в кабинете и обрабатывал повреждения на коже пахучим бальзамом, который, кажется, уже перестал помогать, потому как снимал боль лишь наполовину, а синяки уже не сходили так быстро, как раньше.

«Если твой отец не научил тебя, то научу я». Да пошёл ты на хер, Рамон.

Через неделю его пребывания в корпусе раздали новые маски. Это были противогазы со светящимися окулярами. В фильтры противогаза помещали смесь из трав и ладана, благодаря им можно было избежать ментального или любых других воздействий на разум. Ну, если судить по тому, что им рассказали. Смесь удерживала сознание, не позволяла ему помутиться. Конечно же, это не касалось велийской соли, которой охотников поили каждое утро, и они все всё равно слышали Зов, который шептал им на ухо приказы вроде «убей» и «погуби». Удивительно, что они не раздали сразу маски чумных докторов и не выдали огнемёты. Разве не к этому всё идёт? Сначала избавились от Совета, теперь уничтожают молодых колдунов, называя их «неправильными». Что потом? Можно и на обычных людей пойти? Захватить всю власть себе? Или сразу на Доггер и устроить резню там?